Мятное мороженое (гет)

Девятнадцатого сентября в день своего двадцатипятилетия Гермиона Грейнджер проснулась за несколько минут до будильника. Она сонно улыбнулась, потянулась как кошка и заложила руки за голову.

Настроение было замечательным, ведь сегодня — ее день. Двадцать пять лет. Не верилось, что время пролетело так быстро. Казалось, только вчера она с нетерпением ждала своего семнадцатилетия, когда уже вполне официально можно будет пользоваться магией. Как измениться ее жизнь теперь? Ответ вроде был очевидным — никак. По крайней мере, пока она не ощущала ничего необычного. Только легкость и радость.

Гермиона встала с постели и прошла на кухню. На столе ее уже ждал завтрак. Чего там только не было: блинчики, маффины, вафли, омлет, круассаны, свежеиспеченный хлеб, джем, бекон, тосты, сок, горячий шоколад и чай. Выбирай, что хочешь. И как завершающий штрих посередине стола — ваза с белой розой.

Гермиона села за стол и взяла с пустой тарелки записку.

«Гермиона, с днем рождения!

Я так и знала, что запасные ключи от квартиры однажды мне обязательно пригодятся. Знала бы ты, как долго я пыталась вставить их в замок… Вот честно, ничто не заменит каминную сеть и аппарацию, ну да ладно — проехали.

Считай, что это первая часть моего подарка. Остальное получишь в субботу. Я, скорее всего, сегодня буду очень занята в магазине, но постараюсь забежать к тебе в полдень или в обед.

Хорошего дня.

И еще раз с днем рождения.

Целую, Панси»

Если бы в школьные годы кто-нибудь сказал, что Гермиона Грейнджер и Панси Паркинсон станут хорошими друзьями, его бы точно подняли на смех. Семь лет они жили ненавистью, пока волею случая не узнали друг друга поближе. Панси оказалась очаровательной девушкой, интересным собеседником и просто хорошим человеком.

А теперь ее подарок. В этом была вся Панси — такая же оригинальная, яркая и сумасбродная. Гермиона, конечно, понимала, что все эти блюда были приготовлены не ею лично. Без помощи пары-тройки домовых эльфов точно не обошлось. Оно и к лучшему: всем было известно, что с готовкой слизеринка, мягко говоря, на «вы».

Гермиона с интересом рассматривала блюда, не зная, что попробовать сначала. Наконец, выбор пал на вафли с джемом. Для фигуры, конечно, убийственно, но кого волнуют такие мелочи в день рождения?

Сразу после завтрака она отправилась в душ, где привела себя в порядок, после чего несколько минут просто стояла под теплыми струями воды, наслаждаясь ощущением покоя и счастья. Завернувшись в полотенце, она вышла из ванной и прошла к шкафу с одеждой. Немного поразмыслив, выбрала короткое платье с пиджаком, благо погода сегодня позволяла. Собиралась она всего лишь на работу, но именно сегодня хотелось выглядеть красивой. Прическа, макияж — и вот Гермиона уже на полпути к Министерству.

Едва она успела переступить порог Атриума, как кто-то окликнул ее. Падма Патил и Дин Томас перешли на легкий бег, чтобы догнать ее.

— С днем рождения, Гермиона! — хором произнесли они.

— Спасибо. Приятно, что не забыли.

Через минуту, обсудив все новости, они разошлись. Гермиона прошла мимо охранника и, поднявшись в лифт, столкнулась нос к носу с Кингсли. Тот легонько поцеловал ее в щеку и поздравил:

— С днем рождения!

— Спасибо, господин министр… но … откуда вы узнали…

— Я вчера ужинал в «Норе».

— О, тогда понятно. Молли или Джинни?

— Конечно, Джинни.

Гермиона улыбнулась и, кивнув выходившему министру, поехала на этаж выше, где располагался Отдел обеспечения магического правопорядка. В коридоре она заметила своего коллегу и бывшего товарища по школе Терри Бута, который тоже не преминул поздравить ее с днем рождения.

За это Гермиона и любила свой день рождения. Было приятно видеть, что знакомые люди ценят ее и помнят. Может, это было и глупо, но такое радужное настроение заряжало ее энергией на весь следующий год.

Она прошла мимо секретарши, которая пожелала доброго утра и с улыбкой протянула небольшой маффин со свечкой в середине. Гермиона задула ее и, забрав корреспонденцию, зашла в кабинет. На столе лежали три запечатанных конверта.

Она на мгновение задумалась, но любопытство одержало верх. Может, это было и не профессионально с ее стороны и полагалось сначала разобраться с рабочими письмами, но Мерлин с ними — день рождения всего раз в году, и она может позволить себе сначала прочесть поздравительные открытки.

Она открыла первый и вскрикнула от неожиданности, когда облако блесток взорвалось перед ее лицом. Гермиона закашлялась и замахала руками перед глазами, разгоняя оставшиеся конфетти. Кто бы сомневался, что письмо от близнецов Уизли.

«Дорогая Гермиона! Дорогая Гермиона!

Да, нас двое, поэтому мы и решили написать «Дорогая Гермиона» два раза. Надеемся, ты не слишком сильно сердишься на нас, мы ведь знаем, ты любишь держать рабочее место в чистоте и порядке. Но помни, это всего лишь блестки. Впрочем, можешь сказать спасибо Фреду (Вот-вот, Джордж совершенно прав, ты можешь поблагодарить меня, Гермиона), что он настоял на легкой версии сюрприза. В настоящих открытках, которые мы продаем в магазине, из нее вылетают не блестки, а выходит самый настоящий Волдеморт. Но Фред подумал, что ты не оценишь шутку (Я был прав, да?), но в любом случае, желаем тебе отлично отпраздновать.

Дред и Фордж»

Гермиона покачала головой, но так и не смогла стереть с лица широкую улыбку. Было невозможно по-настоящему разозлиться на близнецов, даже несмотря на розовые блестки, которые теперь украшали ее кабинет. Они были повсюду — на столе, папках и важным документах.

Гермиона взяла второй конверт и, развернув его, сразу же почувствовала, как нежность, словно теплое одеяло, обволакивает ее.

«С днем раждения тетя Гермиона люблю тибя очень сильна. Тедди.

Привет, Гермиона! И с днем рождения от меня и Ремуса. Заранее извиняюсь за ошибки Тедди, но ты ведь знаешь, он категорически против того, чтобы я их исправляла. Забавный парадокс, да? Его папа — учитель, но писать правильно без ошибок он не умеет. Конечно, ему только шесть, и тем не менее.

Целуем, Тонкс»

Гермиона даже не сразу заметила ошибки, настолько она была поглощена содержанием. Тедди покорил всех еще в день своего рождения, все в нем буквально души не чаяли. Получая от него детские рисунки, она едва могла сдерживать слезы радости. И этот раз не был исключением: развернув бумагу, она повесила «картину» слева от стола.

Осталась последняя открытка.

«Ку-ку, красотка!

Поздравляю с днем рождения. Я бы с удовольствием зашла к тебе сегодня вечером, но, как ты знаешь, я все еще в Италии. Возвращаюсь уже в субботу, так что свидимся.

До встречи. Люблю тебя.

Дафна»

Читая послание от Дафны, Гермиона тихонько хихикала. В каждом письме она всегда использовала такие словечки, как «люблю», «красотка», «моя милая» и другие ласковые прозвища. Да даже в обычном разговоре они то и дело проскальзывали. Словно слизеринка была лесбиянкой. На месте Маркуса Флинта Гермиона бы проявила некоторую обеспокоенность, но тот доверял своей девушке. По крайней мере, на людях он никак не выказывал недовольства.

Гермиона смахнула открытки в сумочку и приступила, наконец, к работе.

Склонившись над пергаментом, она настолько увлеклась докладом на тему непотребного обращения с домовыми эльфами, что не услышала тихого стука в дверь, а потом и острожных шагов по паркету. Она взяла толстенную книгу с перечнем законов, чтобы свериться, и упорно не чувствовала на себе пристального взгляда. Обмакнула перо в чернильницу, добавила одно предложение и внимательно перечитала отчет.

— Кхм… кхм…

— Ой! — Гермиона вздрогнула и едва не опрокинула на пергамент чернильницу. — Ты что, совсем больной? Сколько ты уже стоишь здесь?

— Ты с таким важным видом что-то писала… Я не смог удержаться. Ну что?

— Каждый год ты ждешь от меня одной и той же фразы.

— Дай же мне насладиться моментом. Целых шесть месяцев ты будешь старше меня. Более морщинистая, более сварливая, более…

— Более опытная, более мудрая, более умная… О нет, это останется правдой, даже если я была бы младше тебя.

Рон нагло уселся на стол и уставился на девушку, словно ожидал, что та вернется к своему докладу. Какой же он все-таки невыносимый. Делает это специально.

— Чего ты ждешь, Рональд?

— Ничего. А что, ты чего-то ждешь ?

— Да. Что ты покинешь мой кабинет.

— Врёшь.

— А вот и нет.

— Что ж, ладно. Я уйду. До скорого, Гермиона.

Он сделал несколько шагов к двери и на полпути обернулся — лучшая подруга смотрела ему вслед с разочарованным видом. Он знал, что она знает, что он делает это нарочно, и это досаждало ей больше всего. Он быстро вернулся к ней, крепко обнял и поцеловал в щеку.

— С днем рождения, старушка!

— Болван.

Рон улыбнулся и взъерошил ей волосы, принявшись одновременно щекотать. Не переставая вырываться, Гермиона громко смеялась.

За последние несколько лет их отношения сильно изменились. Рон повзрослел, и все чувства, которые они испытывали друг к другу в Хогвартсе, давно испарились. Благодаря этому они стали ближе, и теперь Гермиона могла довериться ему так же, как в свое время Гарри. Она могла обнимать его, быть ласковой, целовать, не опасаясь, что какой-то из ее жестов будет неправильно понят. Она могла даже разговаривать с ним часами. Рон всегда был ее лучшим другом, но с тех пор как все они стали взрослыми это слово приобрело новое значение.

Хотя и без ссор не обходилось — все-таки пять лет разницы в ментальном развитии давали о себе знать.

Как, например, сейчас, когда Рон пытался засунуть ей в нос перо.

— Рональд Уизли, отпусти меня. Сегодня мой день рождения, значит, ты должен слушаться.

— Я не слушаю всяких старушек… Это дело принципа.

— Ненавижу тебя! И я не старая. Мне всего двадцать пять!

— А мне двадцать четыре.

— Посмотрим, как ты заговоришь в марте. Попрошу Гарри как следует испортить тебе жизнь. Не говорю уже о Джинни.

— Это был подлый прием, — нарочито обиженно протянул Рон. — Ладно, пойду к себе в кабинет.

— Давно пора. Иди вкалывай, лодырь, — усмехнулась она ему вслед.

* * *

Утро прошло в спокойной обстановке. Ненадолго забежала Лаванда, быстро поздравила с праздником и убежала по делам. Так что времени, чтобы закончить доклад, было предостаточно. Перед перерывом на обед Гермиона сделала небольшой круг и положила на стол начальника готовый отчет о состоянии дел с эльфами. После чего спустилась на первый этаж, где располагалось небольшое кафе для сотрудников Министерства.

Она вошла в шумное помещение и пролавировала между столиками к дальнему углу, где уже ждали Гарри, Рон и Блейз. Те заприметили ее еще издалека и начали хитро улыбаться. Гермиона заранее приготовилась к худшему. Стоило ей подойти поближе, как мальчишки вскочили с мест и радостно заорали:

— С днем рождения тебя,

С днем рождения тебя,

С днем рождения, дорогая Гермиона,

С днем рождения тебя!

Пока они от души завывали, отбивая ногами ритм, в зале стояла полная тишина. Как только последние слова были допеты, все присутствующие оглушительно зааплодировали. А красная от смущения Гермиона готова была провалиться сквозь землю, лишь бы убраться отсюда подальше.

Она окинула мерзавцев злым взглядом, пообещав отомстить, и поскорее опустилась на стул, попытавшись спрятаться от любопытных посетителей кафе за стаканом с водой.

— Ненавижу! Мерзавцы мелкие! Прибью вас прямо на месте.

— Это Поттер придумал, — тут же сдал своего товарища по несчастью Блейз.

— Доносчик!

— Мерлин, какой же позор… — закрыв лицо ладонями, едва слышно шептала Гермиона.

— Ничего подобного! Никакой это не позор! Да на тебя уже вообще никто не смотрит. И вообще, неужели это не круто, когда все сотрудники Министерство поют для тебя?

— Я еще отомщу вам…

— Кстати, сегодня есть пицца. Ну, не милашки ли, а? Обычно ее никогда нет, а тут… Уверен, повара приготовили ее специально для тебя, — произнес Гарри.

— Сначала я хотел устроить тебе стриптиз прямо здесь, в этом кафе, — добавил Блейз. — Вот тогда бы ты точно сгорела со стыда… А три четверти присутствующих хотели бы убить тебя.

— Почему три четверти? — полюбопытствовал Рон.

— Половина женщин и четверть геев.

— О…

— Все-то тебе нужно объяснять, Уизли.

Они начали препираться друг с другом, Гермиона с Гарри обменялись понимающими взглядами. Стоило этим двоим оказаться за одним столом, как без ругательств и оскорблений было не обойтись. Эти идиоты могли подраться из-за сущей ерунды. Конечно, в чем-то Рон и повзрослел, но в других вещах он оставался таким же ребенком, каким бы в годы учебы в Хогвартса, когда и дня не проходило, чтобы он не сцепился с кем-нибудь из слизеринцев.

Гарри, тем временем, обогнул стол и сжал Гермиону в объятиях.

— Что насчет подарка? Хочешь получить его сегодня или подождешь до субботы?

— Как хочешь.

— Тогда до субботы. Помучайся пока от любопытства.

Гермиона не нашлась что ответить на такую наглость.

— Ты не сильно злишься на нас? Ну, за песню?

— Нет, но я обязательно отомщу.

Гарри кивнул, мысленно пообещав себе не приходить на работу в день рождения и вернулся на место, заметив краем глаза, как в кафе вошла эффектная женщина. Высокая и стройная, одетая в укороченную черную мантию, она подошла к их столику твердым и уверенным шагом. Казалось, она не обращает внимания на любопытные взгляды окружающих, однако это была лишь видимость.

Один особо настойчивый молодой человек разглядывал ее таким откровенно раздевающим взглядом, что терпение девушки лопнуло. Она резко остановилась, обернулась и прожгла его раздраженным взглядом:

— Эй, ты! Помочь? Может, мне тебе лупу дать, чтобы ты смог получше разглядеть мою задницу, или сам справишься? Советую немедленно отвернуться, иначе моя волшебная палочка познакомится поближе с одной частью твоего тела!

— Как же мне нравится, когда ты злишься, Панси, — мечтательно улыбнулся Блейз, когда девушка села рядом с Гермионой.

— А мне кажется, ты немного переборщила с ним, — заметил Рон.

— Он на меня пялился!

— Ты сама дала ему повод! В этой мантии на тебя любой мужчина будет пялиться!

— Я — свободная девушка, Уизли. Не собираюсь лишать себя удовольствия носить короткие и обтягивающие мантии только потому, что вы, мужчины, слабые существа, не способные контролировать свои низменные инстинкты. И от этого я не становлюсь шлюхой, как ты любезно напоминаешь мне об этом всякий раз.

— Панси… Я тебя люблю! — воскликнул Блейз.

Рон, тем временем, смущенно ерзал на стуле, а Гарри с трудом пытался сдержать рвущийся наружу смех. В итоге он не выдержал и оглушительно расхохотался.

— Понятия не имею, как ты терпишь их каждый день. — Панси сокрушенно покачала головой и посмотрела на Гермиону.

— Если тебе что-то не нравится, Паркинсон, ты всегда можешь уйти, — пробурчал Рон.

— Ну уж нет, я пообещала Гермионе, что навещу ее сегодня, а потому не собираюсь уходить отсюда куда бы то ни было. Ты не королева дня, Уизел.

— Панси, это было так мило… то, что ты сегодня сделала для меня!

— Ты ведь знаешь, что я ради этого эксплуатировала эльфов?

— Да, но все равно. Тебе ведь нужно было рано встать, чтобы успеть все сделать.

— О да, и признаюсь, это была самая трудная часть.

— И я даже не слышала ничего. Отлично получилось!

— О чем вы вообще говорите?

— Я проснулась сегодня утром и увидела, что на столе меня ждет просто королевский завтрак. Прямо как в лучших пятизвездочных отелях. И все это сделала для меня Панси.

— Что? — Рон от удивленно вытаращил глаза.

Если бы не три куска пиццы, которые он до того проглотил, его желудок точно огласил бы окрестности полным зависти и досады бурчанием. Его-то завтрак сегодня состоял из овсянки! День рождения или нет, но жизнь определенно не справедливая шутка.

Панси посидела с ними еще с четверть часа, а потом вернулась к себе в магазин, еще раз поздравив именинницу с днем рождения. Еще час понадобился всем, чтобы вернуться наконец к работе. К своему кабинету Гермиона шла с легким сердцем. Все-таки ее друзья — самые лучшие.

* * *

Около трех часов, когда она работала над своим новым докладом, Гермиона почувствовала, как что-то вибрирует рядом, а спустя несколько секунд раздалась мелодичная телефонная трель.

Она не часто пользовалась телефоном, а вернее — очень редко. Сейчас Гермиона готова была поспорить на все свои счета в «Гринготтсе», что звонила мама. Отец не очень любил разговаривать по телефону, потому выбора особого не было.

— Алло?

— Милая? Я уже два часа пытаюсь дозвониться до тебя! Где ты была?

— О… я обедала. А телефон забыла в кабинете.

— Ой, ну ладно, ничего страшного. С днем рождения, дорогая.

— Спасибо, мам.

— Никаких изменений в твоем списке гостей на субботу? Так и осталось двадцать четыре человека?

— Эм…

— Гарри мне позвонил и сказал, что принесет с собой ваши волшебные напитки. Но я на всякий случай купила соки, содовую, пиво… А отец твоего друга Рона, как кстати его зовут? А, Артур, точно. Так вот, он передал мне, что его жена тоже хотела бы участвовать в приготовлении блюд, но я отказалась. Конечно, с ее стороны это очень мило, но я уже все сделала. Приготовила большую часть блюд и положила их в холодильник, так что в субботу почти ничего не нужно будет делать. Во сколько ты сказала им приходить? Сегодня, кстати, прибыла поздравительная открытка от твоей тети. А внутри денежный чек. Так что подумай, будешь ли ты менять наши деньги на волшебные или же предпочтешь купить несколько книг. Кстати, о книгах. Ты до сих пор хочешь, чтобы мы их тебе дарили в качестве подарка на день рождение? Просто у меня есть несколько идей насчет твоей квартиры. Вчера я была у твоей кузины Лори, и вот ее квартира очень мило декорирована. Хотя она же не работает, поэтому у нее много времени на всякие украшательства. Ах да, возвращаясь к празднику, не будешь злиться, если я добавлю в оформление кое-что от себя? К примеру, несколько фотографий. Когда ты еще была маленькой… Гермиона?

— Да-да, мам, я слушаю. Но если ты хочешь услышать ответы на свои вопросы, то надо делать небольшие паузы, чтобы я могла вставить хоть слово.

— Извини, милая, я знаю, что слишком много болтаю. А ты не стесняйся перебивать меня.

— Хорошо, мам.

— Как ты? Я тебе не помешала?

— Нет, я сейчас у себя в кабинете. Небольшой перерыв не помешает.

— Какие планы на сегодня?

— Я… не знаю, не думала еще. Посмотрим.

— О Боже, не могу поверить, что тебе уже двадцать пять! Время летит так быстро. Еще вчера ты совсем маленькой была, а теперь посмотри, какой красивой молодой девушкой стала. Помню, когда ты только родилась, я взяла тебя на руки. Ты была такой крошечной, а на головке было уже так много волос.

Голос матери задрожал, на другом конце телефона кто-то шмыгнул носом. Гермиона закатила глаза — каждый раз одно и то же. Каждый год мама предавалась воспоминания и начинала сетовать на то, что время летит слишком быстро. А дальше ее уже невозможно было остановить: воспоминания о дне рождения дочери неизменно вызывали слезы, потом первый выпавший зуб, первые слова, первые шаги…

Гермиона не сердилась. Она до сих пор чувствовала себя виноватой. Поступив в Хогвартс, она словно украла семь лет жизни у них и лишила их радости отпраздновать семь дней рождений. У всех рожденный в начале учебного года такая проблема, но для родителей это слабое утешение.

— … когда ты пошла в начальную школу. Ты была такой счастливой, в отличие от нас с папой. Конечно, мы знали, что тебе скучно целыми днями сидеть в кабинете стоматолога… но… ой, подожди, папа хочет сказать тебе что-то… а надо бы, Уильям! Ты говорил мне, что не хочешь… не любишь разговаривать по телефону… да… дорогая, я даю ему трубку.

— Гермиона?

— Привет, пап.

— Не люблю разговаривать по телефону, но чего только не сделаешь, чтобы спасти тебя из цепких лап матери. Она пошла за платком.

— Спасибо, пап, — усмехнулась Гермиона.

— Ну что, с днем рождения, моя куколка.

— Папа! Не называй меня так. Ты прям как мама.

— Что ты хочешь… Мы ведь уже старики. Скоро уже тебе придется присматривать за нами.

— Не говори ерунду, — отмахнулась она.

— Ладно, мама опять требует трубку. Так что до субботы.

— Да, пап, и извини заранее за это. — Гермиона понимала, на какие жертвы идет отец ради этой вечеринки, ведь он совсем не любил находиться в шумных компаниях. — Увидимся.

— Люблю тебя, куколка.

— И я, пап.

На другом конце провода шумно высморкались, и Гермиона поняла, что мама опять взяла трубку.

— Все в порядке, мам?

— Да-да, я просто переволновалась. Помню…

— Мам!

— Да-да, умолкаю. Не буду мешать тебе работать.

— Ты не мешаешь.

— Ты говоришь так, только чтобы меня не обидеть, но ты же знаешь, я не обижаюсь.

— Мам, честное слово, ты мне нисколько не мешаешь.

— Ладно-ладно, но я все равно уже пойду. Нужно еще кое-что прикупить к вечеринке.

— Хорошо, до субботы тогда.

— Пока, милая.

Гермиона отложила в сторону телефон и яростно потерла дико горящее ухо. Тридцать пять минут разговора — шутка ли, неудивительно, что ее ухо цветом теперь походило на вареного рака. Но как бы там ни было услышать голоса родителей оказалось весьма приятно, оставалось только дождаться субботней вечеринки.

* * *

Остаток рабочего дня прошел в таком же неспешном ритме. Почти сразу после обеда ненадолго забежал Теодор Нотт, через час зашли Невилл и Луна, почти следом за ними — Джинни. Ханна Эббот заскочила буквально на несколько минут, после чего поспешила в «Дырявый котел», уверенная, что без нее он взлетит на воздух.

От этих знаков внимания Гермиона буквально светилась радостью и счастьем. Едва рабочий день закончился, она быстро собралась и окрыленная полетела домой. Живоглот встретил ее довольным мяуканьем и тут же начал тереться о ноги, требуя еды. Она погладила густую шерсть питомца и отправилась на кухню. Пока кот уплетал молоко из миски, она зашла в гостиную и сразу же увидела две новые открытки. Одна была от Молли и Артура, вторая — от Билла и Флер.

Часы показывали семь пятнадцать. Гермиона упала в мягкое кресло и уставилась в одну точку. Грусть, тоска, печаль — с каждым мгновением они все больше заполняли ее сердце. От былого радужного настроения не осталось и следа. Она встряхнулась и прошла на кухню налить стакан сока. На верхней полке холодильника лежала бутылка белого вина. Это стало последней каплей.

Гермиона вихрем пронеслась в спальню и — как была в одежде — рухнула на кровать, заходясь в рыданиях. Поздравления от родителей, друзей и коллег, нессомнено, были приятной частью этого праздника, но как же было обидно, что самый важный человек в ее жизни, от которого она с таким нетерпением ждала заветного «С днем рождения!», забыл о ней. Ничего не сказал, ничего не написал, не зашей — и от этого грудь буквально разрывало на части от боли. Словно знак свыше — все кончено.

Она смирилась с его решением отдохнуть немного друг от друга, согласилась с его аргументами, но почему тогда ей было так плохо? Может, они останутся хотя бы друзьями? Он забыл про ее день рождения… А может, и нет: он ведь никогда ни о чем не забывал. Он сделал это нарочно, словно хотел показать, что всё — она мертва для него, все кончено.

Слезы хлынули с новой силой. Она свернулась калачиком, не обращая внимания на соленую влагу, текущую по щекам. Заснуть бы сейчас и проснуться только через год.

Гермиона сама не заметила, как задремала. Когда она открыла глаза, на часах было полдесятого. Голова раскалывалась, на сердце было тяжело и больно. Воспоминания нахлынули, и она опять разрыдалась.

Как бы ей хотелось, чтобы рядом была мама. Она бы обняла ее, утешила, словно маленькую девочку. Но, увы, Гермиона осталась наедине со своей болью и испорченным праздником.

Она попыталась убедить себя, что слишком серьезно все воспринимает, что он и вправду просто забыл. Но почему-то эта мысль не приносила успокоения, даже наоборот: ведь это значило, что она для него стала никем.

Гермиона призвала волшебной палочкой широкий свитер, который сразу же надела поверх мантии, коробку носовых платков и ведерко мятного мороженого. Она знала, что ведет себя глупо и делает только хуже. Лучше бы позвонила Панси и пригласила ее в ресторан, чтобы отметить день рождения, или просто так, без повода, но нет — она решила остаться дома, в своей постели, поглощая мороженое и тоскуя о том, чего уже никогда не будет.

Мерлин, как же ей не хватает его…

Идиотизм. Сотни человек постоянно забывают даже о собственном дне рождения, дне свадьбы или же о каких-то детских праздниках. Но Гермиона и подумать не могла, что однажды и он поступит так с ней. Она-то была уверена, что он вспомнит. Твердила себе весь день, что вернется домой и обязательно найдет хотя бы записку. А, быть может, он даже сделает над собой усилие и лично придет. Именно на этот случай она и купила бутылку вина. Какая же дура!

Она шмыгнула носом, вытерла платком слезы и взяла в руки ложку. Дура. Дура. Дура. От мысли, что в такое жалкое состояние она впала из-за него, стало еще хуже, на глаза опять навернулись слезы. Дура. О да, какой радостный и счастливый день рождения у нее получился.

Гермиона вытянулась на постели и обняла подушку, словно та могла утешить ее. Но, к несчастью, она была всего лишь смесью пуха и ткани.

* * *

Часы показывали полпервого, Гермиона валялась на кровати, мучаясь бессонницей, когда в квартире неожиданно раздались странные звуки. Сначала она подумала, что это Живоглот шуршит чем-то, но потом отбросила эту мысль. Скорее кто-то из друзей решил проведать ее в столь поздний час, но ей никого не хотелось видеть. Только не сейчас.

В дверь комнаты постучали и, не дожидаясь ответа, потянули за ручку.

Дыхание Гермионы замедлилось, когда на пороге показался Драко. В руках он держал огромных размеров торт с двадцатью пятью зажжёнными свечами. Глупо моргая, с пересохшим от волнения горлом, она могла столько смотреть, как он медленно приближается.

Его улыбка застыла, когда он заметил растрепанный вид Гермионы, ее покрасневшие и мокрые глаза, потекший макияж, дюжину носовых платков, валявших повсюду, растаявшее мороженое и натянутый поверх мантии огромный свитер. Драко немного ускорился, поставил торт на прикроватную тумбочку и взмахом палочки убрал грязные платки. Затем присел на кровать и взял девушку за руку.

Едва их пальцы переплелись, Гермиона не смогла сдержать новых рыданий. Он здесь. Не забыл. Пришел.

— Почему ты плачешь? Сегодня ведь твой день рождения! Никто не бывает грустным в такой день.

— Это ты виноват! — обвиняюще всхлипнула она. — Я думала… думала, что ты забыл про меня.

— Как я мог забыть! Глупышка. Я просто хотел поздравить тебя первым. Вчера в полночь я воспользовался камином, чтобы посмотреть дома ли ты, но вокруг было темно. Я решил, что ты уже спишь, а будить не решился. Но я действительно хотел повидать тебя. Не хотел отделываться обычной открыткой, ты для этого слишком важна для меня. Но эта дурацкая разница во времени… Извини. Я не хотел, чтобы ты плакала из-за меня.

— Какая же я дура, — шмыгнула она носом, вдыхая его запах и нежась в объятиях.

— Не плачь. А то засопливишь мне всю рубашку. И что в этом смешного? — возмутился Драко, глядя на хихикающую девушку.

— Ты сказал «засопливишь». Непривычно слышать от тебя такое.

— Зато ты больше не плачешь.

То, что произошло потом, Гермиона запомнила на всю жизнь. Драко Малфой взял из коробки платок, приложил его к носу Гермионы и попросил высморкаться, словно она была маленькой девочкой. Если бы только Гарри и Рон это видели…

Дальше он взял еще один платок и вытер потекший макияж, провел пальцами по волосам, приводя их в относительный порядок, после чего отступил немного, словно стилист обозревающий плоды своих трудов.

— Уже приличнее… а теперь подвинься-ка…

— Что?

— Двигайся, говорю.

Драко скинул ботинки и залез под одеяло. Улыбнулся и, взяв в руки торт, поднес его к лицу Гермионы. Двадцать пять волшебных свечей по-прежнему горели в ожидании, когда именинница затушит их.

— С днем рождения, Гермиона.

Она набрала в грудь воздуха и одним выдохом задула все. Закрыла глаза и загадала желание, молясь, чтобы оно исполнилось. Драко взмахнул палочкой — и рядом появились две тарелки, нож и лопаточка.

— Знаю, что ты любишь шоколадный, но я так поздно приехал, что едва вообще смог найти хотя бы одну работающую кондитерскую.

— Ничего страшного. Клубничный мне тоже нравится. Спасибо, Драко.

— Он хоть влезет в тебя после такого количества мороженого? — подразнил ее Драко, отрезая щедрый кусок торта.

— Прекрати, — отмахнулась она, мило покраснев.

— Прости.

— Я, кстати, купила бутылку вина. На случай если ты придешь. Она в холодильнике.

— Акцио бутылка вина. Акцио бокалы.

— Лентяй. Нет чтобы сходить самому на кухню.

— Мне и тут хорошо. А тебе нет?

Гермиона кивнула. Конечно, ей было хорошо. Выглядела она ужасно, одета была как пугало, прическа напоминала чучело, но несмотря на это она чувствовала себя на своем месте — именно здесь, в постели, поедая торт вместе с Драко. Без сомнений, это лучшая часть ее дня рождения. Они не делали ничего необычного, просто полусидели в постели, ели вкусный торт и пили вино. Она просто была рядом с ним, и это оправдывало все вечерние несчастья.

Они болтали обо всем и ни о чем, как внезапно Драко, поддавшись порыву, отправил ложку с тортом в рот Гермионе. Та смущенно залилась румянцем. Она знала, что нужно прекратить эту их маленькую игру прямо сейчас, но ничего не могла с собой поделать. Потом опять и опять, снова и снова, до тех пор, пока на губах Гермионы не остался белый след от крема.

Драко наклонился к ней, и сердце Гермионы учащенно забилось. Он и вправду сейчас это сделает? Да?

Их губы соприкоснулись, Драко нежно слизал с них крем. Гермиона задрожала от удовольствия и одновременно глубоко скрытой боли.

— Подожди, — отстраняясь, произнесла она.

— Не хочу ждать, — ответил Малфой и еще раз поцеловал.

— Пожалуйста, прекрати. Не делай это со мной. Мне и так трудно. А если ты меня еще и целуешь…

— Ты не понимаешь!

Гермиона удивленно застыла.

— Я был идиотом. Это было дурацкое решение. Хотя тогда я верил, что делаю все правильно.

— Ты о чем?

— О нашей ссоре, паузе — или как там мы это называли? Это все полная чушь. Ты ведь и сама знаешь, как сильно я обрадовался своему переводу в отдел международного магического сотрудничества. А когда меня сразу же отправили в командировку за границу, я был невероятно счастлив.

Драко замолчал на секунду и более тихим голосом добавил:

— Я подумал, что карьера важнее тебя. Теперь понимаю, что был дураком, когда захотел сделать перерыв в наших отношениях на полтора года. А все потому, что был уверен: скучать в Америке мне не придется, постоянно буду занят работой, а на тебя просто не останется времени. Но меня словно заклинило. Я постоянно думаю о тебе. Все время. Мне нравится моя нынешняя работа, но я не счастлив. Мне нужно знать, что ты рядом. Я помню, что ты хотела, чтобы мы остались друзьями, но я так не могу. Потому что мы не друзья. Каждый раз, когда я тебя вижу, мне хочется целовать тебя, заняться с тобой любовью и сказать, что я люблю тебя. Друзья не делают ничего такого, да я и сам не хочу быть твоим другом, если я могу быть чем-то большим. Нам не нужен этот перерыв, Гермиона. Я слишком сильно люблю тебя. Ты нужна мне. Я должен знать, что ты будешь рядом, если я затоскую по дому. Мне хочется рассказывать о том, как прошел мой день и слушать о твоем. Я хочу делить это все с тобой!

Гермиона замерла с раскрытым от удивлениям ртом. Она больше всех переживала этот разрыв в их отношениях. Она согласилась сделать паузу, потому что любила его. Пыталась не показывать другим, насколько тяжело ей далось это решение. Она постоянно боялась, что за эти полтора года Драко найдет другую девушку, а их отношения закончатся. А теперь он говорит, что совершил ошибку, что любит и нуждается в ней. Гермиона чувствовала себя окрылённой, казалось, еще мгновение — и она взлетит от радости.

Она обвила рукам его шею и поцеловала, наслаждаясь каждой секундой. Теперь она знала, что Драко — ее и только ее. Слезы потекли по щекам, но она не обращала на них внимания.

— Ты уверен?

— Полностью. Я понимаю, что все эти недели тебе приходилось нелегко. Но и я себе места не находил. Да еще эта чертова разница во времени. С портключами в Америке оказалось намного хуже, чем у нас. Мне сегодня пришлось больше часа простоять в очереди, но оно того стоило. Мы этого стоили.

Он помолчал немного и добавил:

— Прекрати плакать, а то я уйду.

— Нет, нет, не уходи. Останься!

— Я здесь. И останусь до вечера воскресенья. Взял несколько дней отпуска.

— Я люблю тебя, Драко. А завтра отправлю в Министерство сову с запиской, что заболела. Так я смогу провести с тобой больше времени.

— Врунишка. Сама ведь знаешь, что не сможешь этого сделать. Будешь чувствовать себя виноватой.

— Может быть…

Драко усмехнулся и прижал ее к себе. Он ощутил, как руки Гермионы заскользили под его рубашкой, поглаживая, и тихо застонал от удовольствия.

— Проверяешь, можешь ли влиять на меня как раньше? — поддразнил он.

— Мне не нужно проверять. Я это и так знаю.

— А вы самоуверенны, мисс Грейнджер.

— Меня ведь не зря называли мисс Я-Знаю-Все, — прошептала она, опуская руки все ниже.

— Очень хорошо… если ты настаиваешь… Что скажешь, если я вручу тебе свой первый подарок прямо сейчас? После этого клубничного торта я буквально бурлю различными идеями, — очаровательно улыбаясь, промурлыкал Драко.

— С удовольствием…

Гермиона нырнула под одеяло. Последняя связная мысль, перед тем как здравый смысл уступил наслаждению, была о том, что вишенка на праздничном торте оказалась невероятно вкусной.