Пусть придет что-нибудь (гет)

Почему же он не пошел за ней? Красивая женщина медлит на пороге спальни. Губы потемнели от вина, глаза блестят в полумраке, тонкие пальцы сминают мягкую ткань воротника...

Нужно сделать всего один шаг. Положить ладонь на талию, притянуть к себе, накрыть губы поцелуем. Она ждет именно этого. Быть может, сама не сознавая, ждет. И медлит на пороге.

Глубокий вздох приподымает ткань на груди. Губы полуоткрыты... Отступает в глубину комнаты. Дверь бесшумно скользит, отрезая дорогу. Не слышно щелчка задвижки, только шорох разбираемой кровати. Еще можно толкнуть незапертую дверь, войти, прошептать: «Дороти»... Так почему же он не заходит?

Пошел ведь за случайной попутчицей. Помог донести тяжелую сумку, остался на чай, согласился, что искать, на ночь глядя, свободный номер в гостинице глупо. Автобус уходит рано утром, остановка недалеко... Женщина замерла на пороге спальни, и он пошел за ней.

Это было не по-настоящему! А вот себе врать не надо: для нее все могло быть по-настоящему, она хотела, чтобы было по-настоящему. Это для тебя настоящим был другой мир — ты знал, что вернешься.

А Дороти... Тонкс, с ней может быть только по-настоящему. И это жутко, словно вместо кровоточащей раны касаешься рубца и не чувствуешь привычной боли. Помнишь, какой она была, надавливаешь сильнее, ожидая ослепительной вспышки, но ощущаешь лишь свои пальцы и грубую кожу шрама.

* * *

Северус допивает вино прямо из горлышка, гасит свечу. Глаза не сразу привыкают к темноте. Постепенно кромешная тьма обретает оттенки, из черноты выступают очертания мебели, блестит в лунном свете стекло бокалов. За окном сияют звезды, серебрится снег. Северус прижимает ладонь к стеклу, смотрит, как разбегаются морозные узоры, заплетая темную гладь причудливыми цветами. Он отнимает руку, и из черной глубины омута выступает бледное лицо утопленницы.

* * *

—Ой, какая красота! — розовокудрая Аврора застывает перед окном. — Кто это?

— Офелия.

— Это, как мороженые песни, да?

Мороженые песни? Неужели... Всего лишь всплывший из подсознания сонет Россетти.

Дороти, то есть, Тонкс не отрывая взгляд от окна, пятится и налетает на грифона. Северус подхватывает ее, даже не удивляясь тому, что такая реакция стала привычной и естественной. Дороти... Тонкс... Ладно, Дороти гладит плюшевого чудо-зверя и произносит мечтательно:

— Жаль, что пришлось продать змейку. Брошку, которая браслет. Кстати, — она оживляется, — а откуда ты знал секрет?

— Я видел, как Стгнус Блэк подарил украшение Вальбурге на годовщину свадьбы.

Блэки устроили роскошный прием, пригласили весь цвет Магической Британии, в том числе и наследника Салазара Слизерина Лорда Волдеморта. Почетный гость пожелал привести в дом благороднейшего рода своего ученика, полукровку, которого, разумеется, никто не приглашал. Это воспоминание заставляет Северуса подозревать, что Темный Лорд все же не был безнадежен — ирония была ему свойственна, и дразнить самодовольных снобов он любил.

Бронзовая змейка произвела на гостей огромное впечатление. Волдеморт пожелал лично разобраться с секретом и, вручив украшение Северусу, удалился с мадам Лестранж в библиотеку. Надпись на змейке тогда была другая, она и скрывала подсказку. Этим открытием Северус поделился с Малфоями.

— Змейка свою миссию выполнила, — по крайней мере, Северус на это надеется. Изменить надпись, сделанную мастером-гоблином, было непросто, и теперь ему остается лишь верить в сообразительность Нарциссы.

* * *

— Ты собираешься отдать этот зверинец сыну?

— Я — телохранитель, — заученно отзывается Тонкс, — и не могу покинуть своего подопечного.

— То есть, грифона ты решила присвоить себе?

Тонкс на провокацию не поддается, молчит, стиснув зубы.

* * *

— Тебе пора возвращаться домой, Дороти, — капля точит камень, а Северусу не уступает ей в упорстве, он возвращается к этому разговору снова и снова. — Я тебе даже серебряные башмачки наколдую.

— Тогда сразу золотую шапку! — фыркает Тонкс, встряхнув малиновыми кудрями.

— Ни за что! Ты будешь похожа на гриффиндорское знамя.

— Тебя так раздражает знамя Гриффиндора?!

— Только если им размахивают у меня перед носом.

— Я не размахиваю!

— Размахиваешь. Отказываясь, возвращаться домой к сыну и матери из-за нелепого долга.

— Служебного долга!

— Он нелеп. Я прекрасно могу защитить себя, и ты знаешь это, — вкрадчиво произносит Северус. — Твое благоговейное отношение к обязанностям телохранителя не более, чем поза. Попытка сбежать от настоящей ответственности, ответственности за воспитание своего ребенка...

Этого Тонкс не выдерживает и громко хлопает дверью спальни. Из ее комнаты слышится приглушенное бормотание — изливает душу двустороннему зеркальцу?

* * *

— Дороти, спасать жителей волшебной страны — дело нужное и почетное, но у тебя есть и другие обязанности.

Последнее время вызвать Тонкс на этот разговор становится все сложнее, но Северус не сдается.

— Ты нужна своему сыну, нужна именно сейчас. Тед уже потерял отца, и если ты, его мать, станешь для него чужой, кем он вырастет? Неужели, счастливым, уверенным в себе человеком?

— Да, у вас что сезонное обострение мужского шовинизма?! — взрывается Тонкс.

— У нас?

— Эд тоже отправляет меня домой, и тоже твердит о материнском долге.

— Благоразумие мистера Брауна всегда было его сильной стороной.

— Благоразумие?! Он предлагает заменить меня на Рождество! Это же прямое нарушение инструкций! Эд даже в Хогвартсе правил не нарушал.

— Все рано или поздно нарушают какие-то правила, — философски замечает Северус. — Сейчас пришел черед мистера Брауна.

— Я отказалась!

— Напрасно.

Тонкс сбегает в негодовании. Что ж разговор будет продолжен завтра. И послезавтра.

* * *

— Рождество — семейный праздник, его следует отмечать со своей семьей, — высказывается Северус в пространство.

— Или с друзьями, — парирует Тонкс.

— О, ты считаешь меня другом? Лестно. Но являюсь ли я им?

— Мы притворимся. Сделаем вид, что давно дружим и отметим Рождество по-дружески.

— А как же звери? Неужели Тед не получит своего рождественского подарка.

— Ему передаст Эд. Он сегодня зайдет, и я передам с ним зверей и подарок маме.

— Так это все равно нарушение инструкции, — Северусу удается ее подловить. — Ты же не имеешь права встречаться с ним, тем более давать адрес.

— Но я...

— Если уж нарушать инструкции, так делать это с пользой. Браун сам предложил подменить тебя, прими его помощь и проведи Рождество с сыном.

Кажется, Тонкс ломается.