Фантики (джен)

Жанр: драббл

Пейринг: CC, ЛМ

Рейтинг: R

Саммари: на столе — ароматный чай и восточные сласти, тонкие ломтики лимона посыпаны сахарной пудрой. Несколько капель бальзама? Пожалуй... А лучше бальзам без чая. Уже закончился? Есть коньяк! С лимоном чудесно... И разговор становится душевнее.

Дисклеймер (отказ от прав): Все права на персонажей и сюжет "Гарри Поттера" принадлежат Дж.К. Роулинг. Автор фика материальной прибыли не извлекает.

Комментарии: один из типичных сюжетов снарри (постхог) — ГП осознает, что нет ему счастья без Снейпа, и старается добиться его любви. СС либо оказывается геем, либо спешно ориентацию меняет, но обязательно проникается к зеленоглазому ловцу ответным чувством. Такая предопределенность меня не устраивает.

Предупреждение: намек на слэш, намек на гет, намек на адюльтер.

Статус: закончен.

Мы выбираем, нас выбирают

Как это часто не совпадает...

Из к/ф Большая перемена.

— Я больше так не могу, Люци! Он приходит каждый день.

— Не может такого быть! У него же Аврорат, дежурства, общественные обязанности... Каждый день никак не получится.

— Он приходит вечером, после работы. Или утром после ночного дежурства и норовит остаться на весь день. И в праздники... раньше он отмечал их с братьями по оружию, а теперь заявляется ко мне. Всю Пасху здесь сидел. Победу, к счастью, в Хогвартсе праздновал — Минерва уговорила. Со своего Дня Рождения сбежал после торжественной части. А впереди Хэллоуин, Рождество, Новый Год...

— Твой День Рождения...

— Я в ужасе!

— Не пускай.

— Не могу! Он — аврор и курирует меня. Я обязан по первому требованию открыть дверь и впустить его в дом, предъявить результаты работы, свою переписку, сведения о финансах.

— Как ты на такое согласился?

— Вопрос, полагаю, риторический? Или ты забыл, как жаждали моей крови? Если бы не Поттер я бы гнил в Азкабане... Если бы он не сидел в моей палате, я не вышел бы из Мунго!

— Отравить хотели?

— В больнице много разных возможностей. Люци, не части, у меня еще осталось.

— Так допивай.

— Вариант, который предложил Поттер казался... приемлемым. Все поверили, что Победитель Волдеморта, Лучший Ученик Дамблдора, Надежда Магической Британии — контролирует ситуацию, и от меня отстали.

— То есть, тебя все устраивало?

— Устраивало... Поттер меня вытащил, Люци. Дамблдор ведь не оставил ни-че-го.

— За покойного — не чокаясь.

— С его легкой руки я был идеальным кандидатом на заклание. От моего дома остались одни головешки, ты знаешь. Поттер рвал на груди рубашку в Визенгамоте, распинался перед прессой, убеждал коллег — он меня спас, по сути.

— И ты был ему благодарен.

— Это так странно? Именно, благодарен! И думал, что смогу сосуществовать с ним в качестве куратора! Подумаешь, приходит с визитами — он ведь теперь доказательств моей подрывной деятельности не ищет и ненавидящим взглядом не прожигает, наоборот, полон доверия и участия.

— Это же прекрасно!

— Если бы! Он же максималист. На полпути не останавливается! Решил спасать — так не только от Азкабана, но и от одиночества, меланхолии, ошибок прошлого и чувства вины.

— Каким образом? Если Поттер нашел действенный метод, это — золотая жила.

— Можешь не потирать руки, Люци, он — ученик Дамблдора и от всех напастей спасает Любовью. Магический Мир спас, теперь за отдельно взятого меня принялся. Каждый день приходит спасать. Это невыносимо! Налей...

— Невыносимо? Ну, приходит он, и что?

— Приносит эту липкую гадость.

— «Восточные сладости сестер Патил». Самый модный брэнд. Северус, ты понимаешь, что у них в кондитерской столики на месяц расписаны, а продажа на вынос — эксклюзивная услуга? Попасть в список сложнее, чем получить грант от Министерства. Тебе бесплатно на дом приносят, а ты нос воротишь! М-м, восхитительно! Я возьму еще?

— Хоть все забирай! Посмотри, там еще пакет есть...

— Значит, Поттер приносит сладости, а ты угощаешь его чаем.

— Угощал. Проявлял гостеприимство. Люци, он часами сидит! Ботинки скидывает, на стул с ногами залезает и сидит.

— Хорошо, сидит он, чай пьет. И все?

— И смотрит. Не отрываясь. Это ужасно!

— Ты же сам просил посмотреть на тебя. Установленный следствием факт, даже в протоколах суда отражен.

— Люци! Я передал ему свои воспоминания! Мне нужна была уверенность, что Поттер отправится с ними в кабинет директора, назовет пароль и воспользуется Омутом Памяти, а для внушения необходим зрительный контакт. Я не имел в виду, что он должен смотреть на меня всегда!

— Да, ладно тебе! Смотрит и смотрит.

— Это невыносимо! Я — не актер в театре, играющий спектакль для одного зрителя! Я хочу просто жить свой собственной жизнью, а не воплощать чаяния Поттера!

— Не волнуйся так, выпей. Я еще налью.

— Знаешь, я теперь понимаю Лили. Как же я ее достал. Ходил за ней, поедал глазами... Когда за тобой вот так ходят, чего-то ждут, а тебе нечего дать — это бесит. Сначала злишься на себя за черствость, потом на того, кто ходит. Ей, наверное, уже на стену лезть хотелось...

— Северус, ты меня поражаешь. Тебе надоел Поттер — так поругайся с ним! От тебя самые спокойные и доброжелательные люди сбегали с проклятиями, а тут — восторженный юнец, мечтающий о Любви!

— Этот восторженный юнец вбил себе в голову, что я — несчастный, затравленный человек, прячущий за едким сарказмом ранимую, чувствительную душу. Когда я высказываюсь о его умственных способностях, он смотрит на меня с кроткой, всепрощающей улыбкой.

— Как мило!

— Мило?! Он заявляет, что не бросит меня, придравшись к жестоким словам, ведь под маской безразличия и цинизма, мое израненное сердце обливается кровью, не смея позволить себе привязанность... Люци, это не смешно! Прекрати!

— Н-не... не могу!

— Он только вздыхает, когда я называю Джеймса Поттера безответственным, самовлюбленным фатом, которому захотелось поиграть в войну. Что-то бормочет о тяжелой наследственности и влиянии Азкабана, когда речь заходит о Блэке. И не возражает, когда я называю Люпина тряпкой, насквозь пропитанной жалостью к самому себе.

— Серьезно.

— Более чем. Я как-то заявил, что Лили была такой же самодовольной узколобой мещанкой, как и ее сестра, и, будь она жива, вырастила бы сына таким же свиненком, как его кузен.

— И что ж Поттер?

— Побледнел, кулаки сжал — я думал, или ударит, или навсегда хлопнет дверью — нет! Справился с собой и сказал придушенным голосом: «Вы сделали мне сейчас очень больно, но я знаю, что вам больнее — вы пытаетесь оттолкнуть меня, потому что боитесь предательства. Вы чувствуете, что мы становимся ближе друг другу, но не верите в силу моих чувств. Вы думаете, я непременно оставлю вас, но этого не случится. Я всегда буду с вами! И вы поверите мне, поверите в мою любовь!»

— Ого!

— После этого, я перестал язвить. И приглашать его к столу — сам проходит, садится. Я уже перестал держать дома чай и кофе, но он приносит с собой. Кормить меня пытался. Я сказал, что в его присутствии мне кусок в горло не лезет, так он целителей приволок... Что ты ржешь?

— Как... как ты отбился?

— Поттер не умеет готовить. А Кричер и Молли идею не поддержали. Я читаю труды по алхимии. Вслух. На латыни. Сидит, слушает — в Хогвартсе бы так!

— За науку!

— Поддерживаю!

— Возьми его в лабораторию, пусть помогает.

— Я пытался. Думал, взвоет и сбежит. А он говорит, что у меня фантастически красивые руки. Как бледные, хрупкие крылья бабочек, порхающих над котлом. И это самое сексуальное зрелище, что он видел.

— О-о! Может он для красного словца завернул?

— Я так и подумал. А потом заметил, что у него стоит.

— Что?!

— То самое! Теперь я к нему спиной боюсь поворачиваться. Не то, что наклоняться. А в лаборатории, сам понимаешь, по стойке смирно не постоишь.

— Значит, у Поттера все серьезно... Неужели, он только смотрит, а к более, гм, конкретным действиям склонять тебя не пытается?

— Он думает, я не могу из-за поражения нервной системы.

— Он думает... А на самом деле это не так?

— Не так.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Кто она?

— Кто?

— Та, из-за которой ты уверен.

— Ты о чем, Люци?

— Чтобы так спокойно рассуждать на тему импотенции, да еще в твоем возрасте и с твоей биографией, нужно иметь регулярные подтверждения обратного. Кто она?

— Не имеет значения.

— Еще как имеет! Если Поттер узнает, что тебя не нужно спасать от холода одиночества и разбитого сердца, он, быть может, успокоится.

— Рациональное зерно в твоих рассуждениях, определенно, есть. Но это невозможно — она замужем.

— Адюльтер — явление довольно обыденное. Развод, кстати, тоже.

— Не в этом случае. Поттер знаком с мужем. Уйти от него она не может — он тяжело болен.

— Ситуация. А как ты в нее попал?

— Она ко мне за зельем пришла. Запрещенным. А потом все как-то само закрутилось.

— Значит, мужа она бросать не хочет, а с тобой просто спит.

— Не все так просто. Он пострадал на войне, и эта дурочка заявила, что выйдет за него замуж немедленно и будет любить всегда. Ей двадцати не было, что она понимала. А придурки из Ордена, вместо того, что устроить длительную помолвку, дать время успокоиться, определиться с состоянием здоровья и принять решение не на эмоциях, быстренько устроили свадьбу, завывая о великой силе Любви и высокой Жертвенности. Теперь у нее на руках больной, который то пребывает в апатии, то агрессивен, и маленький ребенок. Если они разведутся из-за ее измены, у нее отберут ребенка. Она не англичанка, а семья мужа из числа победителей, причем победителей, занявших высокие посты.

— И вы используете Поттера с его бредовой влюбленностью как ширму?

— Не используем. Люци, все как-то само получилось. Я же понятия не имел, что он себе такое напридумывает. Любовь, она, вообще-то, разная бывает, секс не всегда подразумевается.

— Говорит человек, который спит с чужой женой и врет Поттеру про импотенцию.

— Я не врал! Я сказал, что физически не могу заниматься с ним сексом, а он понял так, как понял.

— А наоборот попробовать не предлагал?

— Он меня щадит. Боится причинить боль моему самолюбию и заднице.

— А минет.

— Я не могу из-за укуса Нагайны.

— Какая связь?!

— Не знаю, но он верит.

— А он сам?

— Поттер не слишком сообразителен, но думаю, скоро додумается до этого варианта.

— И что ты тогда будешь делать? Нет, плечами не пожимай — это не ответ!

— Придумаю что-нибудь.

— А поговорить с ним ты не пробовал? Просто, по-человечески. Поговорить.

— Пробовал! Я пытался с ним поговорить, я объяснял, что меня не надо спасать! Но он вбил себе в голову, что в Мире без Волдеморта все должны быть бодры, веселы, пить сливочное пиво и обожать квиддич. А вечер с бокалом красного вина и толстым фолиантом — это элемент самоистязания. Никому, ведь, не может нравиться водянистая кислятина и стихи на древнем языке! Я говорил ему, что у меня есть собственные пристрастия и привычки, что в мой образ жизни не вписывается постоянное присутствие назойливого юнца. Он заявляет, что вовсе не будет мне мешать, только исправит тот вред, что нанесли моей хрупкой психике семья, школа, Волдеморт и холодный равнодушный мир. Я объяснял, что совершал свои ошибки сам, и отвечал за последствия. Он утверждает, что ко мне были несправедливы и жестоки, но это исправимо. Я советовал ему вспомнить о своих друзьях, о девушке... Он блаженно улыбается и твердит, что я, наконец-то, перестал отталкивать его, и скоро мы будем вместе.

— Кстати, о друзьях. Как они к этому относятся?

— Уизли пытался образумить, но безуспешно.

— О, да! Тот скандал в Мунго нескоро забудут! Но они же, вроде бы, помирились.

— Помирились. При условии, что Уизли на мой счет высказываться не будет. Мне это Грейнджер рассказала — она их и мирила. Я, признаться, надеялся, что она вернет заблудшего героя на путь истинный, но напрасно. Грейнджер не хочет с ним ссориться, а Поттер вбил себе в голову, что она на «нашей» стороне. Назначил наперсницей и изливает ей душу. Грейнджер подсовывает ему книги по психологии, толковые, между прочим, но Поттер в них что-то не то вычитывает. О том, что для взаимного чувства пол, возраст и общественное положение не помеха.

— Значит, помощи от друзей не дождаться, тебя он не слышит, письменные источники понимает превратно, на оскорбления не ведется... А его девушка? Неужели, Поттера ничуть не беспокоит душевное состояние влюбленной в него девушки?

— А у девушки все отлично. Выступает за «Гарпий», ездит по свету — хороша, успешна, окружена поклонниками — ее спасать не от чего, вот за меня и взялся!

— Не от чего спасать... Северус! Надо устроить маленький несчастный случай. Хорошая черепно-мозговая в результате падения или встречи с бладжером — и страдалица, прикованная к постели, потерявшая память о последних годах, зовет своего возлюбленного Гарри...

— Ты с ума сошел! Она же может погибнуть, или остаться инвалидом! Как тебе такое в голову пришло?!

— Северус, необязательно же биться головой со всего маху, достаточно вовремя наведенной иллюзии и содействия целителей.

— Целителей ты подкупишь, иллюзию наведешь, а мисс Уизли? Надеюсь, инстинкт самосохранения не даст тебе использовать Империус. Или твои целители будут держать ее на зельях?

— Северус, ну что ты такое говоришь?! Мисс Уизли просто сыграет свою роль. Добровольно и с радостью. Без зелий и чар.

— Она не станет с тобой даже разговаривать, а тем более участвовать в обмане.

— Ради того, чтобы стать миссис Поттер? Конечно, будет!