Наследники (гет)

Гарри сидел на подоконнике, свесив одну ногу. Он с тоской смотрел в окно. Делать было абсолютно нечего. Уроки он сделал еще в начале каникул, а силы магуса натренировал достаточно. Дело в том, что Дурсли увидев письменное разрешение колдовать на каникулах, подписанное Дамблдором, жутко перепугались. Вдруг Гарри вспомнив все свои невзгоды, возьмет да и превратит их в жаб, да еще в кого хуже? Поэтому они разрешили Гарри делать уроки, да и кормили его нормально. Вообще этим летом, дом номер четыре по тисовой улице немного изменился. Во-первых, Дадли теперь сидел в плотно закрытой комнате, только иногда выбегая на кухню или в туалет. Он до жути боялся Гарри. Во-вторых, диета Дадли больше не распространялась на юного Поттера. Он, на зависть Дадли, ел нормальную еду. В-третьих, всю грязную работу выполняли Дурсли, а не Гарри. Но одно осталось неизменным – Дурсли считали мальчика изгоем, уродом. Они ненавидели его и боялись. Только из-за страха они поменяли большинство своих правил.

Сегодняшний день ни чем от других не отличался. Дядя Вернон ушел на работу, тетя Петуния мыла посуду на кухне, высматривая соседей за окном, Дадли сидел в своей комнате, содрогаясь. Гарри спрыгнул с подоконника в комнату. Надо было что-нибудь поделать, пока со скуки не сошел с ума. Он оглядел комнату в поисках чего-то интересного. На стене над его кроватью висел меч (Дамблдор сказал, что это теперь имущество Гарри, и он может его забрать), на столе лежали кучи домашних заданий и фотоальбом, в раскрытом чемодане лежала «Молния», квиддичная форма, учебники. Даже написать письмо нельзя. Гарри выудил старую тряпку и принялся полировать лезвие меча.

В комнату вошла Петунья.

— Ужинать, — сказав это, она вздрогнула, увидев в руках Гарри меч, — зачем тебе это? – в ее голосе читался страх и отвращение.

— Это семейная реликвия, — криво усмехнулся Гарри, — С одиннадцатого века.

Петунья тут же прикинула цену «реликвии» и обрывисто вздохнула.

— Ужинать, — повторила она и вышла из комнаты.

Гарри спустился к столу. Там были три тарелки с листьями салата и одна с отбивными. Гарри принялся за еду, смотря на экран телевизора. Дадли с завистью смотрел в его тарелку, но ничего не мог поделать. Вернон гневно жевал листья салата, бросая косые взгляды на мальчика, а Петунья просто смотрела в тарелку. Диктор в телевизоре объявлял о происшествиях этой недели. Ничего подозрительного и ничего интересного. Гарри уныло жевал мясо и размышлял. «Никаких известий. Волан-де-Морт, видимо собирается с силами… куда он ударит в следующий раз? Кто-нибудь вообще введет меня в курс дела? Да что вообще в мире происходит? Хм… Сейчас главное тренировать силы…». И Гарри уже третий раз за эту неделю, немного пошевелив пальцами, выключил свет. Тетя Петунья, вслух гневно проклиная все лампочки мира, поднялась и направилась к включателю. Гарри снова пошевелил пальцами, и лампочка снова стала работать. Петунья зарычала от ярости и воскликнула:

— Прекрати! – Дадли пискнул и выбежал из комнаты, — Прекрати!!! Твоя поганая мать тоже делала так! Действовала мне на нервы! А родители все ей прощали! И взрывы в ее комнате, и ее шуточки, и ее ненормальность! А я ненавидела ее и тебя я ненавижу! Ты такой же, как она!

Тетя Петунья схватила тарелку и бросила ее в Гарри, который задержал ее магией в воздухе прямо перед своим носом. Тарелка мягко опустилась на стол. Гарри встал со своего места и, собрав все свое спокойствие, сказал:

— А мне говорили, что я пошел в отца, — и, улыбнувшись тому шоку, который отобразился на лице тети, вышел из кухни.

Поднявшись в комнату, Гарри еще долго слышал из кухни вопли Петуньи, доказывающей что-то Вернону.

Гарри уселся на подоконник и посмотрел на пейзаж за окном. Небо затянулось тучами, ветер клонил деревья к земле, через пару минут зарядил небольшой дождик. Гарри понимал, что неправильно поступил, издеваясь над Дурслями, но ничего поделать не мог. Ему так хотелось действовать, помогать Дамблдору в уничтожении Волан-де-Морта, увидеть друзей, что бы убедится целы ли они и здоровы… Гарри невольно подумал, как весело было бы пожить у Рона. Помогать близнецам с магазином, поболтать с мистером Уизли о маглских приспособлениях, повыдворять из сада гномов. Или у Гермионы. Она говорила что-то про поля, где она часто ездит на лошади. Гарри никогда не был в Сассексе. Он вообще мало где был.

Гарри и не заметил, как уснул. Он спал и видел сон, в котором было поле, полное высокой зеленой травы и всевозможных белых цветов. Здесь были ромашки, тюльпаны, розы, цветы, названия которых Гарри не знал, и цветы, которые он даже не видел. У большого, раскидистого дуба стояла девушка в длинном белом платье и кормила из руки белого единорога, красивая голова которого была увенчана хрустальным рогом. Величественное животное жмурилось от удовольствия, когда маленькая ручка девушки поглаживала его по голове, по грациозной шее, по гладкой спине. Она звонко смеялась, касаясь головок цветов, и Гарри чувствовал удивительную легкость и привязанность к этой девушке. Единорог, заметив мальчика, фыркнул и указал на него девушке своим, будто сделанным изо льда рогом. Девушка повернула голову к Гарри, ее темные волосы взметнулись в воздух. Ее лицо было такое неуловимо знакомое, такое ласковое и приятное, что Гарри хотелось оставаться здесь как можно дольше. Девушка улыбнулась ему, засмеялась своим звонким и счастливым смехом, и сказала: «Quio ohrly qym». Гарри не понял ее заковыристого предложения, он даже не знал, на каком это языке это она сказала. Девушка снова улыбнулась, и Гарри проснулся. От чего то запершило горло, от сна остался какой-то неприятный осадок… Гарри огляделся – он все еще сидел на подоконнике, но уже было утро. Гарри встал, потянулся (спина отекла от неудобной позы). Надо было идти завтракать, бурлящий желудок наполнил об этом гулким бульканьем.

Гарри умылся, заодно пытаясь причесаться. Не добившись успеха он поплелся вниз, на кухню. Там уже были тетя Петунья и Дадли. Дядя Вернон, видимо, уже уехал на работу. Миссис Дурсль сморщилась, увидев Гарри, но ничего не сказала. Дадли притворился, что сосредоточено ест, но Гарри видел, как бегают его поросячьи глазки.

Завтракали в тишине. Гарри не мог понять, от чего у него было такое ужасное настроение сегодня. Голова была тяжелой, будто налитая свинцом, в желудке было что-то терпкое, не дающее покоя. Гарри вздохнул. Он не представлял, чем займется сегодня. Спустя некоторое время из-за стола выскользнул Дадли – Гарри не обратил внимание. Он сосредоточенно возил вилкой по тарелке, собирая рис в две горки. Вдруг, он услышал дикий визг Дадали из гостиной. Тетя Петунья не успела схватится за свою шею, как Гарри, отбросив в сторону стул, уже вылетел из кухни.

Когда Гарри влетел в гостиную, то сразу же понял причину крика кузена. Комната была такой же — светлая комната с чопорной аккуратной мебелью, большой шкаф у стены, в который вжался позеленевший Дадли, начищенный ковер, все было неизменным, кроме одного — на полу, перед кузеном, распластавшись в неудобной позе лежала Джессика Паркер и из ее живота торчала длинная серебренная стрела.

Гарри, не заметив, как пересек комнату, тяжело бухнулся на колени рядом с ней. Стрела прошла насквозь, Гарри мог видеть кровавый наконечник, торчащий из спины девушки. Не долго думая, Гарри одним движением смахнул вещи с журнального столика и уложил Джес боком на него. Она была толи в ошеломленном состоянии, толи ничего не понимала от боли. Ее глаза были широко раскрыты, волосы разбросаны в разные стороны, на пепельном лице сияли кровавые царапины и порезы. Гарри суматошно обходил стол, не зная, что делать. Наконец он взял диванную подушку и положил ее под голову Джес, потом присел на колени перед столиком и расстегнул нижние пуговицы ее рубашки, промокшей от крови, открывая вид на рану, в которой торчала стрела. Гарри приподнялся и посмотрел на наконечник, торчащий из ее спины. Он потянулся к нему рукой и отрезал его режущим заклинанием, вырвавшимся из его пальцев. Потом, сильно прикусив губу, он положил дрожащие руки на холодный металл стрелы, думая про себя: «потерпи чуть-чуть, будет больно, но это пройдет… совсем чуть-чуть…», и выдернул ее из тела девушки. Джессика изогнулась, сильно зажмурившись и прикусив губу, а Гарри почувствовал режущую боль, словно вытащил стрелу не только из Джес, но и из себя. Вдруг Джессика расслабилась и затихла. Гарри оторвал кусок своей рубашки (как у него это получилось, он потом и не вспомнил), приложил его к сквозной ране на спине Джес, и положил ее лицом вверх. Рана была ужасающей – казалось, будто кровь, текущая из нее, была черной. Гарри постарался отогнать от себя ужас всего происходящего и протянул руки над раной, тихо шепча абсолютно все, слышанные им когда либо, лечебные заклятья. Он чувствовал, как маленькие лечебные лучики, вырываясь из его пальцев, исследовали рваную рану и проникали в нее. Он потерял счет времени – он чувствовал, что с каждым произнесенным заклинанием теряет все больше и больше сил, а рана Джес все не заживает и не заживает. В конечном счете, он добился лишь слабого остановления крови.

Рядом послышалось шевеление. Гарри поднял голову – с другой стороны от столика присела тетя Петунья, очень бледная и испуганная. В ее руках были две коробки – одна с медикаментами, другая — какая-то старая, запыленная и обшарпанная.

— Это… эта коробка, — голос тети Петуньи был сухим и очень слабым, — она была в чулане… очень давно… твоя мать оставила… может тебе… что-то там есть…

Гарри не понимал, какого черта тетя показывает это ему в такой неподходящий момент, но все-таки потянулся к коробке, взял ее и, положив на колени, открыл.

И поперхнулся.

Внутри коробки лежали какие-то конверты, приборы и бутылочки. Это были волшебные вещи, но пока внимание Гарри занимали лишь три предмета – несколько баночек под названием «заживляющее зелье», «силовостанавливающее зелье» и «кровостонавливающее зелье». Гарри схватил их, смахивая двадцатилетнюю пыль, и раскрыл первую баночку, с заживляющим зельем. Выхватив из коробки с медикаментами пару кусков ваты, он пропитал их зельем и положил на раны Джес, обвязывая ее талию бинтом. Потом, когда рана была уже перевязана, Гарри приподнял голову Джес и залил ей в горло остатки заживляющего зелья и всю банку кровостонавливающего.

К своему облегчению, Гарри заметил, что лицо Джес чуть порозовело. Кожа ее руки под его ладонью была чуть теплой, но все-таки не такой ледяной, как была ранее.

Гарри посмотрел в окно – на улице начало темнеть, скоро вернется дядя Вернон, а это значит, что ему не поздоровится за разгром, учиненный в гостиной. Гарри поднялся на ноги и, подняв Джес на руки, шепнул пару заклятий. Кровь исчезла с ковра и стола, вещи, валяющиеся на полу, прыгнули на свои законные места. Тетя Петунья ойкнула и упала в кресло. Гарри же пошел в свою комнату, а коробка, оставленная Лили полетела за ним по воздуху.

Зелье булькнуло и Гарри, вздрогнув, открыл глаза. Он уже несколько часов сидел на полу в своей комнате, создавая все новые и новые зелья, пользуясь рецептами из всевозможных книжек. На его письменном столе, отражая свет лампы, в ряд стояли баночки причудливой формы («надо было больше заниматься трансфигурацией» думал каждый раз Гарри, создавая очередную баночку), наполненные цветными зельями. На его кровати, не двигаясь и медленно дыша, лежала Джессика – она так и не пришла в себя. За это время Гарри успел несколько раз сменить ее повязку, промокающую от крови. Но, в общем, ее состояние было стабильным и ничем не угрожающим.

Гарри в очередной раз потушил волшебный огонек под котлом, взял одну из пустых бутылочек, стоящих на полу рядом с ним, и налил в нее зелье для снов без сновидений. Закрывая бутылку крышкой, он в сотый раз спросил себя, почему Джес оказалась в доме Дурслей, да еще и со стелой в боку. Еще чуть выше и она была бы мертва…

Гарри посмотрел на Джес. Она лежала на его кровати такая бледная, вся в крови в изодранной мантии – эта картина так не подходила к бежевым обоям и тихой обстановке этого дома… Гарри поставил зелье на столик и, обмакнув кусок какой-то белой ткани в теплую воду начал промывать царапины на ее лице. У нее был глубокий порез на щеке и не большой синяк окало виска. Ее волосы были разбросаны по подушке, ладони собраны в кулаки, веки сжаты, будто она не хотела на что-то смотреть. Гарри отложил тряпку – он был в депрессии. Сначала его замуровывают здесь, потом ничего не рассказывают, а потом в его доме появляется Джессика…

Гарри посмотрел на часы – пора было менять ей повязку. Он встал и уже взял банку с заживляющим зельем, как вдруг Джес медленно открыла глаза.

— О нет, — вдруг сказала она очень усталым и убитым голосом. Гарри поставил банку обратно, не отрываясь от ее лица – она снова закрыла глаза, глубоко вздохнув. По ее щекам заструились слезы. Гарри в замешательстве подошел к ней и сел на краешек кровати, взяв ее ладонь в свои руки.

— Джесси? – позвал он.

Ее глаза снова открылись.

— О, — вздохнула она, — Гарри.

— Что случилось? – Гарри придвинулся ближе, не отпуская ее руки. Он чувствовал, что произошло что-то ужасное.

— Все кончено, — тихо ответила Джес, отводя взгляд. Сердце Гарри упало.

— Ч-что? – запинаясь спросил он, — Кто-то умер? Вола-де-Морт восстал? Дамблдор мертв?

— Он даже не пришел помочь нам! – горько воскликнула Джессика, ударив свободным кулаком по кровати, — он не помог, хотя так был нам нужен!

— Джесси, что случилось? – повторил Гарри, — я ничего не понимаю…

— Мы… — Джессика глубоко вздохнула, — я была в центре. Глейм передал мне о том, что в живом мире, что-то все обеспокоились, и тут прибежал папа, сказал, что пришло известие, что Азкабан – пуст… — Джессика прервалась и посмотрела в глаза Гарри, — мы ничего не успели предпринять!… они пришли так быстро! И не только они… дементоры напали на министерство… пожиратели смерти напали на мракоборский центр… я не знаю, как они избежали давления дементоров, но они были спокойны и выглядели нормальными, когда мы все чувствовали, что улица полна дементоров…

Она судорожно вздохнула, и Гарри сильнее сжал ее руку.

— Они нападали, а нас было слишком мало – многие пожиратели были в разведке на местах, где мог быть Темный Лорд… мы отбивались, здание было взято. Уцелевшие вырвались на улицу. Это было ужасно. Мы были в цепи из деметоров, пожирателей смерти… кругом были погибшие мракоборцы и работники министерства… я бежала куда-то с Оливером… споткнулась обо что-то… это была моя мама, Гарри! – Джессика задохнулась воздухом, выкрикивая эти слава, слезы сильнее заструились по ее щекам, — она лежала там, среди мертвых людей и сжимала палочку… они убили ее… а… а потом, когда ода здания рухнули, пришел приказ отступать… я помню что рядом бежали мои ребята… а потом мы попали в тупик – на соседней лице было подкрепление пожирателей… мы побежали назад – там тоже самое… их были миллионы – тысячи… на моих глазах умерли десятки знакомых мне людей, людей с которыми я разговаривала… я не могла транссгрессировать – там были мои люди, я не могла их бросить… а потом я увидела… я увидела, что Хлоя упала – ей подстрелили ногу, к ней бросился Оливер… и потом вспышка зеленого света – Оливер и Хлоя упали – я думал они мертвы, но они зашевелились их кто-то оттолкнул… я побежала к ним… там лежал мой папа... рядом с ним были мистер Джордан и еще секретарша Фаджа… я испугалась… потом боль где-то в животе… я транстгрессировала сюда – я бросила их – я бросила Оливера, Хлою, Райнан и других… я бросила их… может они уже мертвы…

Джессика замолчала. Ее тело трясло от рыданий и боли. Гарри чувствовал, как внутри все разрывается… столько людей погибло…

Он притянул ее к себе и обнял. Она тряслась от рыданий в его руках, а он не знал, что делать. Это было похоже на медленную пытку. Ей было плохо, она плакала, а он ничего не мог с этим сделать. Гарри положил голову на ее макушку и посильнее прижал к себе.

— Не надо плакать, — зашептал он, — ты поступила правильно, ты могла погибнуть… а другие… другие они спасутся… они смогут спастись… не надо плакать, все будет хорошо…

— Хорошо уже никогда не будет, — прошептала она ему в плечо, — они умерли… я теперь одна… совсем одна…

— Ну что ты, ты не одна… не одна. У тебя есть я. И Рон, и Гермиона… мы всегда будем с тобой.

Джес не ответила. Гарри приподнял голову.

— Джессика?

Снова без ответа. Гарри чуть отпрянул от нее, чтобы посмотреть ей в лицо и улыбнулся – она крепко спала.

Гарри аккуратно положил ее обратно на кровать, бережно укрыв одеялом. Он с минуту смотрел на ее бледное лицо, а потом уселся на пол, облокотившись спиной на кровать, и уснул, чувствуя как Джессика, обернувшаяся во сне на бок, мерно дышит ему в затылок.

Гарри проснулся из-за возни рядом с собой. Он открыл глаза и, потирая их ладонями, оглянулся на кровать. Там сидела Джессика, безуспешно пытаясь забинтовать свою рану, вздрагивая от боли, каждый раз, когда неудачно касалась больных мест. Гарри усмехнулся и остановил ее руки.

— Стоп, стоп, — воскликнул он, — ты же знаешь, что у тебя это не получится, — Гарри взял концы бинтов из ее рук, — давай я.

Джессика согласилась, но Гарри показалось, что это было связано с тем, что ей на все наплевать. Пока он перевязывал ее рану, она сидела, смотря в одну точку, а когда он закончил, даже не изменилась в лице.

— Тебе надо переодеться во что-нибудь, — сказал Гарри, осматривая ее прожженный и прорванный костюм, — я дам тебе что-нибудь из моей одежды.

С этими словами он подошел к своему чемодану и раскрыл его. Казалось, там лежала куча одежды, но вся она была достаточно большой для Джес. В конце концов Гарри вытащил одну из своих рубашек и одни брюки – пришлось их немного уменьшить. Гарри протянул одежду Джес, надеясь, что ее состояние позволит одеться самой. К счастью Джес приняла одежду и уже было начала расстегивать пуговицы на своей рубашке, но Гарри успел взмахнуть руками, привлекая ее внимание.

— Джес! Ты не забыла что я тут?! – воскликнул он, смотря в пустые глаза девушки, — Ох… я буду в коридоре.

И еще раз взмахнув руками, он вышел из комнаты, прислонившись спиной к двери. Вдруг он услышал скрип, и из спальни тети с дядей вышла Миссис Дурсль в своем розовом халате, явно собираясь в ванную комнату, но, увидев Гарри, она поменяла курс.

— Где эта девчонка? – сухо спросила она, кутаясь в халат, — она пришла в себя?

— Да, — кивнул Гарри, внутренне мешкаясь, — эм.. тетя Петунья… я хотел спросить… может ли она остаться? Ей некуда идти… она может спать у меня, а я пойду в чулан… и… у нее родители погибли и у нас в мире пока не безопасно… эм…

Гарри запнулся – тетя Петунья стояла перед ним с выражением лица, будто сейчас откажет ему. В этот момент Гарри пожалел, что мучил ее с той лампочкой, но тут миссис Дурсль повела себя не логично…

— Она может остаться, — четко сказала она, — но не думай, что мы будем нянчится с ней.

С этими словами она отвернулась и пошла своей дорогой. Вдруг Гарри почувствовал, что его опора – дверь, отодвигается назад, так, что он еле удержался от падения. На пороге комнаты стояла Джес. На ней была его рубашка, которая была ей чуть велика, и брюки, которые хоть и были уменьшены, но это не спасло их от заворачивания штанин.

И не смотря на все это, она была очень красивой. Густые темные волосы, разлившиеся по ее плечам, легкая бледность, и стройность под этой широкой одеждой…

— Э… — Гарри запнулся, забыв, что хотел сказать, — … а! Есть хочешь? Пойдем, позавтракаем?

— Ладно, — пожала плечами Джес, — пошли.

На кухне было все, как обычно – блестело чистотой и безупречностью. Гарри поставил чайник и залез в холодильник в поисках съестного.

— Ты тренируешь свои силы? – устало спросила Джес, водя ложкой по столу, — магуса то есть.

— Да, — чуть удивленно ответил Гарри. Он не ожидал, что она заговорит, — да я много тренировался. Смотри.

И чуть взмахнув рукой он поднял в воздух ее чашку и та прыгнула ему в ладонь. Джессика слабо улыбнулась.

— Отлично, — сказала она без особого энтузиазма, — сегодня я попробую пробраться в Хогвартс и….

— Нет, — оборвал ее Гарри, разливая чай, — ты останешься здесь. Дурсли не против. Ты же можешь погибнуть…

Гарри протянул ей чашку с пахучим чаем и она приняла ее.

— Спасибо, Гарри, — сказала Джес, уткнувшись в чашку, а Гарри тихо глотнул своего чаю, размышляя, за что она его поблагодарила – за то, что она может остаться или за чай.

Шли дни. Гарри уже начал привыкать, что Джес живет с ними – она была тиха и чаще всего сидела в комнате Гарри, читая что-нибудь в свободное время от разговоров. Гарри не знал, что с ней делать – она была бледна, устала, неразговорчива и это не было следствием раны, так как та уже заживала. В конце концов, Гарри решил вывести Джес на улицу – прогуляться, чуть-чуть развеяться.

Это был весьма солнечный день – небо было почти безоблачным, дул легкий ветерок и на улицах не было ни души. Джессика была в своем обыденном костюме – в рубахе и брюках Гарри, что давало ей весьма специфический вид. Оказавшись на улице Гарри пошел по протоптанному им маршруту, к небольшой детской площадке. Джес была молчалива. Гарри тут же вспомнила как много она болтала на переменах в прошлом году… Впереди показалась площадка – там играли в мяч трое мальчишек. Внутри поселилось неприятное щемящее чувство, но Гарри подавил его. Он толкнул дверь калитки, та скрипнула. Мальчишки, как по старому сценарию остановили игру, оглянулись на Гарри, побледнели и поспешили покинуть площадку.

— Что?… — начла было Джессика, оглядываясь на убегающих ребят, — почему они убегают?

Гарри тяжело вздохнул и зашаркал к качелям.

— Это очевидно, — сказал он, — Посмотри на меня. Выгляжу, как головорез. Да и тетя с дядей отрекламировали меня, как ученика школы для неисправимых хулиганов, которые все кончают тюрьмой… в общем, я не пользуюсь здесь славой.

Гарри опустился на одну из качелей, а Джес села на соседнюю.

— Печально, — сказала она, — но если бы они могли узнать…

— Этого никогда не будет, — прервал ее Гарри, — так же, как и того, что не останется даже одного человека, считающего, что я псих и убийца.

— Действительно мрачный взгляд на вещи, — вяло улыбнулась Джес, чуть покачиваясь на качелях, — Интересно, они хотя бы тебя заберут, или оставят в «самом безопасном месте».

— Надеюсь, нас все-таки заберут, — пожал плечами Гарри, — не хочется провести здесь весь год…

И тут он нахмурился – то что он увидел в конце улицы не давало поводов для веселья. Дадли. И вся его команда.

Они снова кого-то били – вернее толкали друг другу, будто перебрасывая мяч.

Гарри встал. Он чувствовал непонимающий взгляд Джессики, но не было времени что-либо объяснять. Он, конечно, всегда сторонился компании Дадли, но когда он не видел, как они кого-то бьют – это одно дело, а когда они бьют перед ним – уже другое. Он стремительно пересек площадку – Джес шла за ним – и пошел вверх по улице. Казалось ни Дадли ни его головорезы не замечали его приближения, поэтому когда он окликнул их все, включая жертвы, обернулись на голос. Рядом, тяжело дыша от бега, остановилась Джес.

— Отпустите его, — повторил Гарри, сжимая кулаки.

— О, Поттер, — усмехнулся Дадли. «С чего это он так храбрится? – подумал Гарри, — он же знает, что мне можно пользоваться магией…», — ты что-то здесь забыл?

— Да, — кивнул Гарри, — его, — он указал на потрепанного мальчишку, — его отец ищет его…

— Да неужели? – поднял бровь Дадли, — ты думаешь, я идиот?

— По крайней мере, ты всегда им был, — холодно выплюнул Гарри. Не получилось схитрить, что ж…

Реакция на его слова была отменной. Дадли набычился, его приятели начали потирать кулаки, отпихнув мальчишку в сторону, так как появилась новая цель, Джессика сделала шаг вперед, толи помочь Гарри, толи утихомирить обе стороны.

— О, у тебя подружка? – усмехнулся один из приятелей Дадли, Пирс, успевший вымахать так, что был одного роста с Гарри, а может и выше, — не думал, что у таких, как ты они бывают…

— Не знал, что ты умеешь думать, — огрызнулся Гарри. Он понимал, что разошелся, но ничего не мог поделать. В следующую секунду Пирс дернулся на встречу Гарри, но Дадли остановил его.

— Не делай вид, будто самый умный, — крикнул он Гарри, — ты же знаешь, что мы превосходим тебя по силам.

— Ты так в этом уверен? – спросил Гарри с угрожающей громкостью. Он был зол, очень зол. Он чувствовал, как в его кулаке нарастает магия.

— Да, — усмехнулся Дадли. Он сделал какой-то жест, и спустя молниеносную секунду Джессика оказалась в мертвой хватке двух огроменных верзил, приятелей Дадли.

— Это уже переходит границы, — воскликнул Гарри, сделав шаг вперед, — отпусти ее, Дадли.

— А что если нет? – усмехнулся он.

— Ты знаешь что, — нахмурился Гарри, поднимая руку.

— Ты посмеешь его ударить? – усмехнулся Пирс, думая, что Гарри собирается драться, — мы же тебе все кости переломаем, и ты знаешь об этом.

— Или еще лучше, — парень, держащий Джес, встряхнул ее, — переломаем кости ей.

— Вы не посмеете, — качнул головой Гарри, думая про себя, что очень даже смогут. Но сейчас не было времени думать, надо было действовать. Гарри чуть провел рукой по воздуху и все четверо головорезов, включая Дадли замерли. Но вместе с ними замерла и Джес. Гарри подошел к ней и выскреб из рук увальней кузена. Она была все еще похожа на статую, поэтому он шепнул аннулирующее заклятье и проклятье оцепенения потеряло свою силу. Пирс побледнел, Дадли снова набычился, увальни посмотрели на свои пустые руки.

— А теперь, я думаю, вы пропустите нас, — тихо, но четко сказал Гарри.

Щека Дадли дернулась от ярости, но ничего поделать он не мог – он понял, что Гарри готов использовать магию перед магглами.

— Пошли парни, — сказал он, с ненавистью глядя на Гарри, — они не стоят нашего внимания.

И с этими слова он резко обернулся и пошел вверх по улице, ведя за собой своих приятелей.

Гарри смотрел на удаляющихся парней и думал над тем, почему его считают таким же головорезом, как они. Они были такими разными – они били детей по настоящему, обворовывая их и унижая, когда он никого не трогает. «Неужели просто то, что людям говорят Дурсли делает меня таким же как они?…» думал Гарри. Тут он понял, что Джессика стоит рядом, неотрывно смотря на него, будто дожидаясь чего-то. Гарри, наконец, перевел на нее взгляд.

— С тобой все в порядке? – забеспокоился он, — как там твоя рана?

— Все нормально, — отмахнулась Джес, — Спасибо, что защитил меня.

— Не за что, — пожал плечами Гарри, двинувшись было в сторону дома, но Джес схватила его за руку.

— Нет, я серьезно, — сказала она, — ты не понимаешь? Ты спас меня. Спас, наплевав на все правила безопасности, наплевав, что тебя могут выгнать из школы. Здесь есть за что благодарить, Гарри.

— Меня не могут выгнать из школы, — состроил гримасу Гарри, — некому следить за использованием магии…

— Пусть так, — сказала Джессика, сильнее сжав его руку, — Но ты приютил меня, вылечил, ты пытаешься мне помочь – я очень ценю это.

— Ну… — Гарри чуть покраснел и отвел взгляд, — не бросил же я тебя умирать…

— Ты действительно герой, Гарри, — вдруг сказала Джес. Она просто стояла и смотрела на него, и Гарри уже заподозрил в ее взгляде выражение Джинни типа «Ах, Гарри Поттер – Мальчик-Который-Выжил!!! О-о-о!», но вовремя вспомнил, что этот взгляд выглядит совсем по-другому – влажные глаза и приоткрытый в восхищении рот. А Джессика смотрела на него серьезно, пристально, так будто хотела что-то найти в его глазах.

— Нам… надо идти, — выдавил Гарри, не отрываясь от ее взгляда, будто боясь порвать невидимую ниточку, соединяющую их глаза.

Джессика встрепенулась, будто выйдя из транса.

— Ах, точно, — сказала она, — пойдем.

Всю дорогу до дома они молчали.

* * *

Когда Гарри шагнул на порог дома, то услышал чьи-то голоса в гостиной. Слышалось редкое кудахтанье Вернона, но другие голоса… Гарри заволновался. Он сцепил пальцы на руке Джес, но лицо той вдруг озарилось такой радостью, что Гарри поперхнулся. Она дернулась в сторону гостиной, Гарри еле догнал ее. И несказанно удивился, увидев, кто находился там.

У окна гостиной нервно топтался дядя Вернон, все время выглядывая на улицу, то хмурясь, то нервно улыбаясь и маша кому-то рукой, на светлом аккуратном диване, выбранном на какой-то распродаже тетей Петуньей, развалился Оливер Вуд, а рядом с ним, о чем-то болтая расположились две блондинки – одна, подстриженная под каре, другая с длинной тугой косой и крепким телосложением. У серванта стоял Ремус Люпин, разговаривая с парнем, волосы которого были цвета соломы, теребящим в руках что-то типа панамки с пришпиленными к ней жуками и листьями. У электрического камина распластался большой черный пес, ухо которого теребил маленький мальчик лет шести, сидящий на ковре.

Как только Гарри и Джес появились в комнате – все присутствующие обернулись к ним. Это была очень долгая молчаливая секунда. А потом одна половина собравшихся бросилась к Джес, а другая к Гарри, толкаясь и споря, кто подойдет первым. Гарри почувствовал, как Сириус, обернувшись человеком, сжал его в тугих объятьях, так, что стало трудно дышать. Гарри уже подумал, что задыхается, когда крестный отпустил его.

— О, Гарри! – воскликнул он, тряся Гарри за плечи, — я так рад тебя видеть! Ты не представляешь, какой ужас творится сейчас в мире, — сказал он более серьезно, перестав трясти Гарри, — и вообще – где ты нашел Джессику?

— Она трансгрессировала сюда где-то неделю назад, — развел руками Гарри, — когда министерство пало.

Эти слова, так четко произнесенные Гарри, тяжело повисли в воздухе в создавшейся тишине. Блондинки смахнули слезы с щек, Джессика судорожно вздохнула, Оливер и парень с соломенными волосами помрачнели, а Люпин засунул руки в карманы.

— Кхм… — начал он, — Гарри, пойди, собери вещи, мы уезжаем.

С этими словами он взял маленького мальчика на руки и сел в кресло.

— Да, Гарри, — Сириус подтолкнул Гарри к лестнице, — нам надо спешить.

Гарри удивленно посмотрел на Люпина, на Сириуса – они что то скрывали… это напряжение было связано не только со смертью многих людей – он чувствовал это.

Гарри еще раз оглянулся на собравшихся и побежал вверх по лестнице. Вбежав в комнату, он первым делом распахнул свой чемодан и вынул паркетину из пола, открывая вид на тайник. Он быстро опустошил его, принялся за шкаф… и тут он вспомнил. Коробка Лили. Она стояла там же, где он ее оставил в тот день – в углу комнаты. Гарри медленно подошел к коробке и опустился на колени перед ней. Он аккуратно открыл крышку и заглянул внутрь. На самом верху лежали пустые баночки из под зелий – тех самых, которыми Гарри лечил рану Джес, когда она только появилась в доме. Гарри нетерпеливо убрал их, пихнув куда-то в угол. В коробке лежало множество вещей – Гарри вытаскивал их одну за другой, сдувая с них слой пыли – они лежали здесь так долго… Старый оминокль, который отличался от современных лишь нехваткой некоторых линз и рычажков, старый письменный набор – облысевшее перо, пустая баночка чернил, нож для резки пергамента. Так же там лежал запыленный том книги заклинаний, а на самом дне покоилась школьная сумка, в которую было что-то завернуто. Гарри вытащил ее, полный волнующего предчувствия, и развернул. В сумке лежала всего лишь книга, размером с альбом, и Гарри уже успел разочароваться, но тут в свету лампы блеснула золотистая надпись на обложке – «Лили Эванс». Гарри заинтересовался и открыл книгу. И понял – это была не книга. Это был…

… дневник его матери.

Гарри сидел, смотря на первую страницу дневника, и не мог оторваться.

«Дорогой дневник, я не понимаю, почему всем девчонкам нравится этот Поттер. Он ужасен! Вот, например, сегодня он со своим дружком Блеком устроил фейерверк прямо в гостиной! Это еще и притом, что он староста! Ей-богу, лучше бы старостой сделали Ремуса – он хотя бы ответственен. А Лиза сказала мне, что я дуюсь на Поттера только из-за того, что он не обращает на меня внимание. Смешно! Мне – и чтоб нравился Поттер? Никогда. На уроках болтает с Блеком, перебрасывается записочками, а что он вытворяет на собраниях старост? Это же кошмар! И когда он перестанет теребить свои волосы? Почему он не может оставить их в покое?… хм… Ох, уж эта Лиза с ее шуточками!…»

— Гарри?

От неожиданного голоса прям над ухом, Гарри аж подпрыгнул. Рядом с ним стояла Джессика и с удивлением смотрела на него.

— Что это? – спросила она, бросив взгляд на дневник, — ты собрал вещи?

— Ох, — Гарри, вскочил на ноги, бросив дневник и остальные вещи матери в коробку, — еще нет, мне нужно еще… я отвлекся.

— Я заметила, — Джессика подозрительно прищурилась, посмотрев на Гарри, но вдруг резко обернулась и пошла к выходу, — Ладно, собирайся быстрее.

И она ушла.

Гарри положил ладонь на лоб, осматривая комнату. Он застегнул чемодан, достал метлу и клетку Хедвиг – птица улетела на охоту несколько дней назад, но Гарри не беспокоился за нее. Он знал, что она найдет его, где он бы не был.

Гарри уменьшил коробку Лили и положил ее в карман вместе с другими уменьшенными предметами. Выходя из абсолютно пустой комнаты, он оглянулся – может быть, он в последний раз здесь.

Когда он спустился в гостиную, то там был только Сириус. Он стоял, потирая рукой подбородок и о чем-то думая. Увидев Гарри, он улыбнулся.

— Собрался? – спросил он, — отлично. Все уже снаружи.

Сириус похлопал Гарри по плечу, и они вышли. На обочине стоял автомобиль, немножко потрепанный, но в общем нормальный. За рулем сидел мрачный парень, куривший сигарету, на которую мрачно косился Люпин, сидевший рядом. На заднем сидении сидели лишь Вуд и Райнан, но когда Сириус открыл дверцу автомобиля, то это оказалось лишь видимостью. Гарри круглыми глазами смотрел на сидящих в ряд шестерых мракоборцев, включая Джес, которые неплохо уместились на очень широком заднем сидении, на котором, кстати, еще было свободное место. Гарри плюхнулся туда, а рядом с Люпином уселся Сириус, закрыв дверь автомобиля. Не успел Гарри удобно усесться между Джес и светловолосым парнем с жуками на шляпе, как вдруг ему на колени посадили того самого маленького мальчика, который чесал за ухом Сириуса. Люпин посмотрел на Гарри через кресло и тихо сказал:

— Подержи его пока, — сказал он, — и не отпускай его к другим на руки, он должен быть с тобой.

Гарри вскинул брови и уже открыл рот, что бы спросить у Люпина, с чем, собственно, это связано, но тот уже отвернулся от него. Гарри захлопнул рот и посмотрел на мальчика. Он был маленьким и чуть пухленьким – его золотистые волосики завивались в кудряшки, круглые щечки надулись, а глубокие серебристые глаза с интересом разглядывали Гарри.

— Гааррри Поттер… — промурлыкал малыш и, тыкнув Гарри в его шрам, залился звонким смехом.

Гарри с надеждой посмотрел на Джес.

— Это Метью, Гарри, — сказала она, взъерошив волосы на голове мальчика. Видимо ее уже ввели в курс дела, — Сирота. Его родители умерли Тогда… — Джес запнулась, но ее поддержал Оливер.

— Профессор Люпин говорит, что Дамблдор велел привезти его в Хогвартс, — сказал он, — странно, не так ли? Наверное, потому что он…

Оливер не успел закончить, так как Метью, еще раз хихикнул, и к Гарри пришло странное ощущение, будто его голова вспыхнула, но оно сразу исчезло. Все замерли с открытыми ртами. Метью еще сильнее засмеялся, а Гарри занервничал – что произошло? Но тут он понял, что теперь вовсе не черные волосы спадали ему на глаза…

Гарри подскочил, вскрикнув от ужаса – он теперь был блондином!!! Джессика прыснула, за ней уже хохотали обе блондинки, Оливер смеялся в кулак, парень с жуками смеялся во весь голос, сидящие впереди пытались сдавить смех, что плохо получалось. Казалось, спокойствие держал лишь мрачный парень за рулем. Гарри же в полном шоке сидел, вытягивая свои волосы и осматривая их.

— Что ж это такое?! – возмущенно воскликнул он и тут локон в его пальцах снова приобрел нормальный цвет. Гарри удивился – он даже не успел подумать о заклинании. Метью поднял свою ручку, и волосы Гарри снова побелели. Гарри начал сердится – все начали смеяться с новой силой, а Поттер снова онормалил свои лохмы. В следующую секунду Метью тоже начал сердится – ему явно хотелось, что бы Гарри оставался блондином – он снова поднял свою ладонь, но прежде чем заклинание успело активизироваться, Гарри успел поднять свою ладонь, и тут произошло невероятное.

Из ладони Метью вышел лучик заклинания и полетел в сторону Гарри, но, встретившись с его ладонью, прошел в нее, не разрываясь, и исчез. Гарри почувствовал легкое жжение, но не более. Как ни странно его волосы не изменили цвет и остались такими же черными. Гарри выдохнул – все произошло за секунду – остальные как-то странно затихли. Гарри еще больше заволновался.

— Что? – спросил он, не понимая, смотря на окружающих.

— Кхм… — Оливер, прочистил горло, — как ты это сделал?…

— Я магус, — сказал Гарри, смотря на посерьезневшего и чуть испуганного малыша, — и он видимо тоже…

— Это ладно, — отмахнулся Оливер, — просто… кхм… как ты… это заклятье… поглотил что ли?

— Я не знаю, — пожал плечами Гарри. Метью наконец моргнул, закрыл приоткрытый рот, его брови опустились, мышцы расслабились. Мальчик затих и, сев прямо, начал смотреть в одну точку.

Остальная часть пути прошла без проблем.

Они ехали уже несколько часов. Гарри уже успел познакомится со всеми, кого не знал. Та блондинка, чьи волосы были заплетены в тугую косу, и чей вид говорил, что она сильна и, наверняка, сведает в защите от Темных Искусств, была Райнан Стенк. Вторую блондинку, с каре, звали Хлоя Саммерс, и на нее как-то странно часто посматривал Оливер Вуд. Парня с жуками звали Глеймом и, как Гарри шепнула Джес, он был помешан на животных. За рулем сидел Дерек Скердж, знаток по зельям, и Гарри сразу сравнил его со Снеггом. А между ним и Люпином с Сириусом сидел Лоу Френсун, ковыряясь в своих приборах. Все они были мракоборцами и, как бы Гарри этому не удивлялся, подчиненными Джес. Она как раз рассказывала ему о своем назначении, когда машина остановилась.

— Выходим, — бодро сказал Сириус, будто не было нескольких часов тряски в автомобиле, — мы в Сенэндрю.

— Где? – спросил Гарри, вылезая из автомобиля.

— В Сенэндрю, — ответил Дерек, снова зажигая сигарету, — городок за сто километров до Хогсмида. Добираться будем на поезде.

— А это не опасно? – спросила Джес, вылезая из машины, с помощью Гарри.

— И вообще, — перебил ее Гарри, — почему мы сразу не поехали на поезде? Или почему мы не можем доехать до Хогвартса на автомобиле?

— Во-первых, — начал Люпин, — Хогвартс-экспресс теперь самое защищенное средство транспорта. Раньше там была примитивная защита, впускающая нечисть, как дементоры, с позволения центра. Теперь же возобновлена защитная функция – не впускать никого кроме людей без меток на предплечьях. Во-вторых, мы не поехали на поезде, чтобы не засветится вокзале – там всюду пожиратели. Они никого не убивают, но если бы они увидели тебя, Гарри… А в-третьих, у нас кончился бензин.

* * *

Несколько километров они шли пешком, потом час на поезде и снова пешком. Казалось, что они никогда не доберутся до Хогвартса. Первым это предположение озвучил Лоу.

— Мы доберемся когда-нибудь? – протараторил он, — я уже высчитал диапазон удара сногшибателя и сравнил его с диапазоном оглушителя. Внушительные формулы я вам скажу!

— Тихо, Френсун, — выплюнул Дерек, — сколько нужно столько и идем.

— Мы почти пришли, — поспешил успокоить всех Сириус, — стоп. Мы уже пришли.

Все начали озираться. Вокруг не виднелось ни Хогвартса, ни какого-либо еще замка, ни еще чего предполагаемого.

— Ну и где… — начал было Гарри, но тут Сириус махнул палочкой и перед ними материализовался человек. Но он не был абсолютно здесь – он стоял будто за слоем стекла.

— О, Сириус, это вы, — парень лет двадцати махнул им рукой, — Вижу ты приве… — тут он запнулся, увидев Джес. В следующую секунду в стекле перед ним образовалась дыра и стала увеличиваться, пока не стала достаточно большой, что бы парень смог выбраться наружу и стиснуть в объятьях начальницу маракоборского отдела.

— Босс! – воскликнул он, — вы живы!!!

— Майкл, — Джессика поспешила отцепить от себя парня, — я жива, жива, успокойся!…

— Ох, — Майкл взмахнул руками, — ладно… ох, ты жива!… хм… пройдемте внутрь.

И они, чуть потолкавшись перед дырой, пролезли через нее. И ахнули. Вернее ахнули только Джессика и Гарри, а остальные были вроде как в курсе. Перед ними в метрах в трех стоял Хогварс — большой, неприступный и готовый ко всему.

— Дамблдор просил сразу отправить Гарри к нему, — тараторил Майкл, ведя их внутрь замка, — и Метью тоже. Никогда его не видел таким задумчивым – будто смысл жизни разгадывает!

— У него всегда такой вид, — усмехнулся Сириус.

— Да нет же, — отмахнулся Майкл, — сейчас совсем по-другому. Я до него еле доорался, когда хотел узнать, когда моя смена кончится.

— Смена? – поднял брови Гарри, — что за смена?

— Ну, смена, — Майкл натянуто улыбнулся, — мы сторожим стену, что бы впускать наших… и мы меняемся. Например, до меня стоял мистер Даггер, а следующий в смене Чарли.

— Чарли? – переспросил Гарри, — Чарли Уизли?

— Да, — кивнул Майкл, — ты знаешь его? Он приехал вместе с Даггером – Дегурус большой начальник по разведению драконов. Дамблдор говорит, что помощь драконов была бы очень кстати в такие времена.

Майкл прервался, потому что они уже дошли до кабинета директора.

— Нам нужно войти, — четко сказал Майкл и медный Гриффон ожил.

— Зачем? – скрипнул он.

— Я привел Гарри Поттера и Метью Раркина, — ответил Майкл, — Дамблдор велел…

— Да знаю, знаю, — заворчал Гриффон, переступив с ноги на ногу, — уже зову.

И с этими словами он, как и в прошлый раз, вытянул шею и закричал.

Вид директора, когда тот вышел из кабинета был действительно странный. Одежда висела мешком, седые волосы торчали в разные стороны, глаза помутнели, очки сидели на носу как-то боком, а лицо выражало крайнюю степень безразличия.

Но это было до того, как он увидел всю часную компанию, собравшуюся у его кабинета. Увидев их, он подпрыгнул и широко улыбнулся, из-за чего, как по волшебству (собственно здесь все было по волшебству), его вид стал бодрым и готовым к действию.

— О! – воскликнул он, пропуская всех вовнутрь, — вы уже здесь! И как я вижу, вернули с того света мисс Паркер! Добро пожаловать, добро пожаловать!

— Кхм, профессор Дамблдор, — замялся Глейм, — ну нам нужно еще кое-что сделать, поэтому мы пойдем…

— Пожалуйста, — сделал широкий жест Дамблдор, — можете идти. Собственно, мне сейчас нужны только Гарри, Метью и Джессика, только лишь что бы узнать, каким чудесным образом она спаслась.

Эти слова ввели в расслабление большую часть компании, которая, включая Сириуса и Люпина, поплелась восвояси, оставив директора с нужными ему ребятами.

В кабинете Дамблдора, как заметил Гарри, ничего не изменилось. Только на столе директора теперь были не старые волшебные приборы, а раскрытые древние и новые карты, лупы, и какие-то высчитывающие приспособления.

Директор уселся за свой стол, указав ребятам на свободные кресла.

— Как доехали? – сперва спросил он, — без происшествий?

— Без, — кивнул Гарри, — все нормально.

— Отлично, — Дамблдор сделал какую-то пометку в книге, лежащей перед ним и снова посмотрел на ребят, — сначала мне бы хотелось узнать секрет твоего спасения, Джессика. Мы уже бросили надежды тебя найти.

— Я… — Джессика запнулась и прочистила горло, — когда… в общем…

— Последнее что нам было известно, — пришел на выручку Дамблдор, — это то, что в тебя попала стрела – серьезное ранение, кстати – и ты трансгрессировала.

— Да, — Джессика неопределенно качнула головой, — я трансгрессировала к Гарри.

— К Гарри не возможно трансгрессировать, — отрезал Дамблдор, вцепившись пальцами в стол.

— Но она правда трансгрессировала в гостиную дома Дурслей, — воскликнул Гарри, ошарашенный резкостью директора.

— Но… — Дамблдор в смятении откинулся на спинку стула, — не понимаю… ладно, ты трансгрессировала к Гарри. Дальше?

— Ну, — Джессика приложила пальцы к губам, — я не помню, кажется, я отключилась…

— Я нашел ее, — перебил Гарри, — потом подлечил раны, чтобы они не кровоточили, а дальше лечил ее зельями.

— Мистер Вуд, однако, сказал, что рана была чуть ли не смертельной, — отметил Дамблдор, снова сделав заметку в книге, — сколько заживала рана?

— Ну, — Гарри усиленно напряг мозги, пытаясь вспомнить, — наверное, кровотечение прошло ко второму дню, а затягиваться рана стала уже к третьему… в общем через неделю раны полностью срослись.

— Почему-то я не удивляюсь, — прошептал Дамблдор, делая очередную пометку, — Ну ладно, закончим с этим. По дороге Метью ничего не делал?

— Ну, он покрасил мои волосы, — усмехнулся Гарри, — но я вернул им нормальный цвет.

— Но, перед этим он каким-то странным образом испарил заклинание Метью, — перебила Джес, — лучик из ладони Метью ударил в ладонь Гарри, и ничего не случилось.

Дамблдор нахмурился.

— Метью, подойди сюда, мальчик, — сказал он.

Метью кивнул и, спрыгнув со стула, подошел к Дамблдору. Директор вытащил свою палочку и стал водить ею по вискам мальчика, что-то шепча и приговаривая. Когда он закончил, то нахмурился, положил палочку на стол, стал делать записи в книге. Гарри от интереса чуть ли не подпрыгивал в кресле – к одной загадке прибавляется еще куча! А вот Джессике, сидящей рядом было не до загадок, он потирала виски, как от головной боли и время от времени вздрагивала. Но Гарри не сильно нервничал из-за этого – это были уже привычные симптомы Джес при заживании ее раны.

Дамблдор наконец кончил писать и поднял глаза на ребят.

— Гарри, — тяжело сказал он, и у юного Поттера екнуло сердце, — я кое-что высчитал, и у нас появилась еще одна загадка. Метью – магус.

— Я знаю, — кивнул Гарри, не понимая, о чем идет речь.

— Но разве ты не помнишь, о том, что я говорил тебе? – спросил Дамблдор, — о том, что магусы рождаются раз в сто лет? Магус столетней давности – это я, магус сегодняшнего времени, по моим старым расчетам, это ты. Как же в этом же столетии мог родится еще один мальчик магус?

— Но ведь мистер Питер тоже магус…

— Это исключение связано с тем, что Питер – просто одаренный мальчик, который под наблюдением министерства научился способностям магуса, — нетерпеливо махнул рукой директор, — Но Метью – настоящий зарегистрированный магус.

— Может, — попытался выдвинуть теорию Гарри, — может, это просто загадка природы – исключение…

— Этого не может быть, — покачал головой директор, — и я объясню почему. Когда рождается ребенок-волшебник, то откуда, по-твоему, берется магия, наполняющая его? По теории, которая еще не полностью доказана, сущность магии хранится где-то в ядре планеты, а далее она вырабатывается в то самое волшебство, наполняющее новорожденных волшебников. А все излишество магии, не отданное другим младенцам за сотню лет, передается ребенку, родившемуся самым последним в самый последний день очередного столетия – магусу. Поэтому, не может быть двух магусов в одном столетии.

— Но я ведь родился не в конце года, — поспешил напомнить Гарри.

— Вот тут то и вся загадка! – торжественно произнес Дамблдор, — Узнав о Метью, я решил перепроверить свои расчеты – и понял, что слишком многим пренебрег, что бы выдвинуть теорию того, что ты магус Гарри.

Ты не родился в конце года – раз, в детстве до десяти лет ты не подавал активных признаков магусовской магии – два. (Изменение цвета парика учительницы и отращивание волос не в счет, так как у каждого волшебника были такие всплески). Ты не прошел обе стадии развития магуса, сразу перепрыгнув на вторую – три. Ты не умер от Смертельного заклятья, а магус, каким бы могущественным он не был, не имеет защиты от него – четыре. Магус не может разоктивировать заклинание другого магуса, как ты это сделал с заклинанием Метью – пять. Из всего выше сказанного проявляется вывод – ты не магус, Гарри.

Гарри сумрачно кивнул – он ничего не мог понять. То он магус – то нет…

— Тогда кто же я? – спросил он.

— Не знаю, — откинулся на спинку кресла директор, — я поработаю над этим… кстати, мне понадобится кое-что. Протяни руку и скажи – Экедо Мерфиони Люминумус!

Гарри повиновался. И как только заклинание сорвалось с его губ – его ладонь кольнуло холодом, и из нее вылетела маленькая звездочка света. Дамблдор резво накрыл ее откуда ни возьмись взявшейся баночкой и закрыл ее крышкой.

— Это была частица магии, — пояснил он, кладя «частицу» на стол, — я поработаю над ней.

Повисла короткая тишина, но вскоре ее прервал Гарри.

— Что происходит в мире, директор? – спросил он, смотря на звездочку в банке, — хаос? Или что?

— О нет, Гарри, — улыбнулся Дамблдор, — никакого хаоса. Волан-де-Морт действует четко и спокойно. В его владениях пресса, но люди думают, что это министерство высылает им газеты из подполья. В «Ежидневном Пророке» пишут, что Волан-де-Морт восстал, надежды нет, надо идти на службу Волан-де-Морту. О! Чуть не забыл! В первом же выпуске после падения министерства написали, что ты мертв.

Гарри показалось, что его ударили по голове чем-то увесистым.

— Я… мертв?! – воскликнул он, вдруг вспомнив, как странно на него все посмотрели, когда он упомянул падение министерства.

— Да, — спокойно ответил Дамблдор, — это, как ничто другое вселяет в людей мысль, что надежды нет. А мы даже не можем опровергнуть эту новость – с любыми митингами, листовками и отдельными людьми, распространяющими информацию, пожиратели смерти справляются за день. Ситуация в мире ужасна, но спокойна, — вдруг помрачнел директор, — министерство пало, столько людей погибло. Умерли мистер Диггори, мистер Джордан, Паркеры, Барти Мартис, — Джессика судорожно вздохнула и по ее щеке потекла слеза, — Артур и Перси Уизли пропали без вести. И это не полный список наших потерь.

Кабинет погрузился в тягостное молчание. Джессика тихо плакала в свой платок, Метью поджал ноги и положил подбородок на колени, печально смотря в пространство, Дамблдор смотрел на перо, зажатое в пальцах, а Гарри мрачно чуть покачивался в кресле, размышляя.

Как наверное страдает Рон… и Фред, Джорд, Миссис Уизли, Джинни… Как такое происходит? Столько хороших людей погибает и пропадает без вести… теперь мы даже не знаем, где Перси и мистер Уизли. Живы ли? Мертвы ли?… да еще у Джес столько потерь… сначала родители, потом друзья… Джордан… наверное отец Ли. Еще один страдающий человек… сколько людей еще умрет?

— Слава богу, мы убили хотя бы Слизерина, — неожиданно сам для себя вслух сказал Гарри.

Директор вздрогнул, и перо выпало из его руки.

— Кхм, — прочистил горло он, — боюсь разочаровывать тебя, Гарри, — аккуратно начал он, — но… увы, Слизерин остался жив.

Это известие так ошеломило Гарри, что последующие несколько секунд он просидел, уставившись круглыми глазами на директора, и беззвучно открывая и закрывая рот. В конце концов, он сглотнул и просил сухим голосом:

— К-как, остался жив?

— Мы же его… — слабо начала Джес, — он же…

— Да я знаю, — суетливо бросил Дамблдор, вставая, — я помню, что вы рассказывали мне. Но… он остался жив.

Дамблдор подошел к своему шкафу и распахнул его.

— Недавно я ходил по Хогвартсу и нашел одну странную комнату. Там были четыре статуи, — директор вернулся к столу, сбрасывая на него новые свитки, — четыре статуи основателей. Вернее это была композиция, но весьма отображающая действительность. На ней была изображена Хельга Хаффлпаф, сидящая на коленях и держащая в руках мертвого Годрика, полусидящего, на руках которого лежала Равена Равенкло, тоже мертвая. А перед ними, сжимая грудь, на одном колене сидел Слезерин, но все-таки улыбался. А на постаменте была выгравирована надпись: «Образ не умер, пока натура жива».

— И это значит, что Слизерин жив? – спросил Гарри, услышав слабость в своем голосе.

— Да, — кивнул Дамблдор, изучая свитки, — да… Орден разрабатывает план, по его уничтожению… хм, — Директор отвлекся от разговора, отмечая палочкой какие-то пункты, — да, так я и думал, — он поднял взгляд на ребят, — собрание Ордена будет не скоро, в связи с недавними событиями. Хм… учебный год начнется на следующей неделе, то есть на три недели раньше положенного срока. Джессика, твои ребята должны сопутствовать учеников. Пусть поезд защищен…

— Я могу ехать с ними? – спросила Джессика, вытирая платком слезы на щеках и успокаиваясь.

— Нет, — качнул головой Дамблдор, — боюсь, я не могу позволить тебе этого. На этот раз ты останешься в Хогвартсе.

— Я не против, — к удивлению Гарри, кивнула Джес, — боюсь, я не слишком здорова, что бы кого-то защищать.

Дамблдор улыбнулся, явно довольный, что Джессика не стала спорить, и повернулся к Метью.

— Метью, мальчик мой, — мягко сказал он, — ты будешь жить в Хогвартсе. Временно твоим опекуном будет профессор Вектор, дальше уже может кто-нибудь другой возьмет эту обязанность. Гарри, ты можешь отвести его? Это в северном крыле, окало кабинета профессора Синистры.

Гарри кивнул и с готовностью встал.

— Но, сначала доведи Джессику до больничного крыла, — мягко улыбнулся директор, — еще не хватало, что бы она упала в обморок по дороге туда.

Гарри снова кивнул.

— Хорошо, — сказал он, подавая руку Джессике и помогая ей встать, — директор, вы случайно не знаете, какой пароль в Гриффиндорскую гостиную?

— Во время каникул пароли не работают, Гарри, — ответил Дамблдор, — и кстати, Толстая Дама выявила желание отдохнуть от долгой работы и у вас теперь новая картина на входе, — директор лукаво улыбнулся.

— Надеюсь, не сер Кедоген, — улыбнулся Гарри, вспоминая старого рыцаря.

— Нет, — счастливо улыбнулся директор, — увидишь.

Их шаги, гулко раздававшиеся в тишине коридоров, вторились эхом и тихо исчезали. Такой знакомый маршрут – до больничного крыла. Столько раз он здесь был, то с бескостной рукой, то с обмороком от дементоров… столько воспоминаний. Гарри вспомнил, как он вместе с Роном навещал Гермиону, ставшую наполовину кошкой, и нахмурился. Его лучшие друзья думают, что он мертв. Что они чувствуют? Может, они уже его забыли? От этой мысли ему стало плохо, но он тут же пристыдил себя, за то, что так мог подумать о Роне с Гермионой. Ведь они всегда были его лучшими друзьями…

Джессика шла, как в воду опущенная, и Гарри не знал из-за чего это: из-за того, что Слизерин, оказывается, жив, из-за воспоминаний о падении министерства или из-за чего-то еще? Казалось, что время от времени ее беспокоила рана, и в эти моменты она бледнела, как от ужаса и снова погружалась в мысли.

Метью был спокоен. Он шел вверх по лестнице, переступая ступеньки своими короткими ножками, и с интересом рассматривал картины и доспехи в коридорах. В общем, Гарри пришел к выводу, что Метью безобиден и мил, и его выходка с перекраской волос была лишь детской шалостью.

Вот они добрались до лазарета. Там, на первый взгляд, было пусто. Гарри несколько раз оглядел палату, пока не понял, что мадам Помфри все-таки здесь присутствует, пусть и вытянув ноги на одной из коек, слушая через большие из розового меха наушники какую-то музыку и читая журнал. Ее немного карикатурный вид рассмешил Гарри, но он не подал виду, что здесь есть место для веселья. Он несколько раз кашлянул, пытаясь привлечь внимание, но потом, когда его попытки не увенчались успехом, он щелкнул пальцами и звук в розовых наушниках медсестры отключился. От неожиданности Поппи аж подпрыгнула, но заметив троицу у дверей тут же соскочила с кровати, оставив на ней и журнал и наушники.

— Смертельно раненые? Отравление? Ожоги? Контакты с дементорами? – перечисляла она, уставившись на ребят, — Нападение…

— Почти полностью зажившее сквозное ранение от волшебной стрелы, — громко и четко произнесла Джессика, прервав словесный поток мадам Помфри, — хм…

Мадам Помфри замолчала и глубоко вздохнула.

— Понятно, садись, — она начала осматривать свой передник, который, казалось, состоял только из карманов, в каждом из которых было по две или три бутылочки с зельями.

Гарри засунул руки в карманы.

— Мы пойдем, Джес, — сказал он, посмотрев на бледную девушку, — мне надо отвести Метью.

Джессика кивнула и Гарри, посчитав, что может идти, повернулся и повел Метью вниз, в кабинет профессора Вектор.

* * *

Отдав мальчика на руки профессору нумерологии, Гарри отправился в гостиную Гриффиндора. По дороге он обдумывал, какая из картин могла бы послужить входом в гостиную. Версий было много – и каждая новая была скучнее предыдущей.

Но то, что он увидел, зайдя на знакомый квадрат пространства перед входом в гостиную, он не предполагал и врятли предположил бы когда-нибудь.

Это был высокий портрет, чуть выше Гарри, на котором были изображены два высоких человека в школьных мантиях, что-то пишущих на листе пергамента. Два РЫЖИХ человека в школьных мантиях. Два ВЕСНУШЧАТЫХ человека в школьных мантиях.

— Гарри! Сколько лет, сколько зим! – воскликнул Фред Уизли, помахивая пером, — как тебе портретик?

— Это была моя идея, — гордо выпятил грудь Джордж, — И весьма гениальная идея.

— А кто спорит? – усмехнулся Фред, разглядывая пергамент в своих руках, — Гарри, как ты думаешь пароль «Засахаренная устрица» не слишком по Дамблодоровски?

— Похоже на его стиль, — прищурился Джодж, — лично мне нравится пароль «Рыжие проказники»!

— Ты еще скажи «рыжие карапузы», — засмеялся Фред, — или «веснушчатые рыжики»…

И они стояли так и спорили, махая пергаментом и перьями, а Гарри, замерший с открытым ртом откровенно пялился на огромный портрет близнецов.

В конце концов, гениальные проказники обратили внимание на застывшего Гарри и прекратили спор.

— А как ты здесь очутился так рано? – спросил Джордж.

— Мы еще пароли не успели придумать, — надулся Фред.

— А мы такие штуки умеем! – оживился Джордж.

Гарри наконец открыл рот, поняв, что если он не предпримет меры, эти двое заболтают его до смети.

— А как вы?… — начал вялую попытку узнать происходящее он, — Эта… на картине?… хм… э… собственно, как…

— О, Гарри пустяки! – Джордж очередной раз взмахнул пером, — мой гениальный брат предложил оставить Хогвартсу память о двух его самых лучших шутниках! Дамблдор же сделал исчезающие ступеньки… а мы картину!

— Не тающий невидимый лед на втором этаже не считается, — пренебрежительно бросил Фред, хитро улыбаясь.

— Что за лед? – насторожился Гарри.

— Скоро узнаешь, — подмигнул Джордж и тут, как специально для Гарри сверху, со второго этажа послышался глухой стук, визг миссис Норрис и глухой крик Филча: «Что за чертовщина?!».

— Получил, старый дистрофик, — злорадно захихикал Джордж, — вот и наш первый ценитель невидимого нетающего льда. Просто и гениально. Так о чем мы говорили?…

— О том, как делали картину, — напомнил Гарри, дав себе зарок аккуратно ходить по второму этажу.

— Ах да! – Фред широко улыбнулся, — В июле, мы пришли в один волшебный салон портретов, и нас там нарисовали, а потом мы заколдовали портрет так, что можем даже чуточку колдовать.

И в доказательство своих слов Фред махнул палочкой и тут же полу мрачный отрезок коридора озарился светом.

— О как! – потер руки Джордж, — Так ты хочешь пройти Гарри, или так и будешь здесь стоять? Кстати, там такой бардак! Делают дополнительные спальни – из Дурсманга и Шармбатоно аж двести новичков приедет – примерно по пятьдесят учеников на каждый факультет. Во как. Ну ладно, считай что новый пароль – «сахарный сельдерей», как дань Дамблдору, за наше повешенье здесь…

— Повешение? – усмехнулся Фред, но прежде чем они вступили в дискуссию, Гарри успел крикнуть пароль и портрет отъехал в сторону.

В Гостиной Гриффиндора царил хаос. Тут и там лежали башенки из кирпичей и горы паркета. К стенам были приставлены кучи балок, в коричневую бумагу, если верить надписям, были завернуты стекла для окон. Сначала Гарри подумалось, что он с трудом найдет свою спальню, но он ошибался – проход к спальням был вычищен, наверняка для строителей. Гарри аккуратно, чтобы ничего не задеть прошел к лестнице, к знакомым дверям спальни и чуть не свалился дыру, образовавшуюся рядом с ними. Дыра была по размеру как дверь, и над ней светились какие-то иероглифы, сложенные в витиеватые формулы. Налюбовавшись этим «обрывом» из которого можно было увидеть далекие холмы, Гарри шагнул в свою спальню.

К счастью, комната была прежней без всего этого строительного материала. Пять кроватей с бархатными пологами, тумбочки рядом с ними – старая знакомая картина. Гарри подошел к своей постели и вывернул карманы – чемодан, метла, коробка Лили. Гарри вспомнил про дневник и суетливо стал увеличивать свои вещи. Бухнув чемодан рядом с кроватью, и пристроив метлу у стены, Гарри нырнул в коробку и выудил из нее дневник.

С трепетом он раскрыл его и, найдя место, где он остановился в прошлый раз, начал читать.

« …Только что закончила делать д/з на зимние каникулы. Лиза все время меня перебивала, рассказывая, как у нее прошло свидание с Фредом Лонгботтомом. Я очень рада за нее, но это не повод прерывать меня от заклинаний! Сегодня пришло письмо от мамы, она спросила, как я провожу зимние каникулы, и поблагодарила за подарок. Так же она сказала, что ей понравилась сова, которая его принесла. Не понимаю, что ей нравится в этой гордой птице Поттера? Конечно, я благодарна ему, что он одолжил мне ее, чтобы послать письмо маме, но если бы в школе осталась хоть одна свободная сова, пусть старая и облезлая, я бы взяла ее, а не сову Поттера.

Сегодня договорилась о встрече с Северусом в библиотеке. Боюсь, он никогда не освоит трансфигурации! Ну да, он блестяще знает теорию, но практика у него не ладится. Бедный, его родители так часто сорятся, что он даже рождество праздновал в Хогвартсе. И что это Блек с Поттером на него взъелись? Сегодня Сириус уверял меня, что «этот тупой Снегг никогда и ничем не овладеет, тем более трасфигурацией»…»

Гарри пошатнулся, как громом пораженный – его мать дружила со Снеггом?! Это просто не укладывалось в голове – Снегг был отвратителен, зол на весь мир… как Лили могла дружить с ним? И почему она так плохо отзывается о Джеймсе?

Мир будто перевернулся, и Гарри замер с дневником в руках, не понимая, как это могло произойти.

* * *

На следующий день Гарри проснулся поздно. Он до самой ночи читал дневник, в котором Лили то сетовала на Джеймса и Сириуса, то негодовала на Люпина, то жалела Северуса, то жаловалась на размер домашнего задания.

Быстро одевшись, Гарри направился в большой зал, надеясь, что завтрак еще не кончился. Выйдя в коридор, он чуть не столкнулся с грузным мужчиной лет тридцати, махающим палочкой перед той самой дырой, от которой теперь тянулся небольшой паркетный слой. От неожиданности мужчина пошатнулся, и новые паркетины, которые тот переправлял с помощью заклинания, повалились на пол.

— Извините, — выдавил Гарри, потупившись.

— Да ничего, — мужчина почесал свою лысину, — так ты и есть Гарри Поттер?

— Да, — засунул руки в карманы Гарри, — Гарри Поттер.

— Хм, рад познакомится, — мужчина протянул Гарри мозолистую руку, — Фил МакКалистер. Эй! Парни! Идите поздоровайтесь, здесь Гарри Поттер!

Тут же из гостиной послышались голоса и, спустя несколько секунд, на лестничном пролете появились двое мужчин. Один был высокий и немного сутулый, в его руках были два ведра с лаком для паркета. Другой был крепкий и усатый, за пояс у него была заткнута палочка, из кармана торчала газета.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Гарри.

— Это Гарри Поттер, — важно представил Гарри Фил, — а это мои товарищи, Эрни Джедрей, — он указал на сутулого парня, — и Дрю Реньяк, — усатый мужчина чуть кивнул, — мы тут дополнительную спальню строим.

— Всем вдруг понадобилось ехать в Хогвартс, — немного дергано проговорил Эрни.

— Да здесь самое безопасное место, придурок! – по-доброму толкнул в плечо Эрни Дрю, — вот все и едут сюда…

— Не представляю, что будет дальше, — пробормотал Эрни.

— Да… — согласился Фил, — да… мистер Поттер, разве вы не спешили куда-то?

— Ах да, мне, правда, надо спешить, — спохватился Гарри, — до свидания.

Он пошел вниз по лестнице вслед за Эрни и Дрю. И только у самого подножия лестницы до него донесся голос Фила.

— Если встретишь старушку Миневру, скажи ей, что нам работать осталось еще пять часов!

— Обязательно скажу! – крикнул Гарри, толкая портрет и выбегая наружу.

— Хо-хо, Гарри! – окликнули его близнецы, — если хочешь успеть на завтрак, то поспеши!…

Гарри помахал им, не оборачиваясь, и завернув за угол, врезался в профессора МакГонагалл, которая, видимо, направлялась проверить строительство новой гриффиндорской спальни.

— Поттер! – воскликнула она, хватаясь за сердце, — куда вы так несетесь?!

— Спешу на завтрак, профессор! – чуть ли не молящимся голосом проговорил Гарри, — кстати, вам просили передать, что строить спальню будут еще пять часов.

— Разгильдяи, — презрительно наморщилась профессор МакГонагалл, — пять часов! В кое то веки… ну ладно. Можете идти.

Гарри кивнул и, попрощавшись, побежал дальше.

В большом зале было почти пусто. Преподавателей не было, лишь за столом гриффиндора одиноко сидела Джессика и водила вилкой по тарелке. Казалось, она совсем не замечала, что Гарри подошел к ней и сел рядом.

— Джес, — позвал он ее, и девушка вскочила.

— Ох, Гарри, — сказала она, заправляя локон за ухо, — я не думала, что ты прейдешь на завтрак.

— Да, я чуть проспал, — пожал плечами Гарри, — как разместилась?

— Мне выделили отдельную комнату и кабинет, — улыбнулась Джессика.

— А где все? – спросил Гарри, отпивая из кубка.

— Мои ребята отправились в Лондон, пока не началась сама война, — Джессика тяжело вздохнула, — понимаешь, то, что он разгромил Министерство и мракобороский центр не говорит о начале войны. Война начнется только тогда, когда пожиратели и дементоры начнут нападение на мирных жителей – разорение городов, включая магглских. Пока она не могут этого сделать – города магглов защищены древней магической силой, которую можно пробить, но очень сложно. Пока магглы в безопасности.

— «пока» это насколько? – нахмурился Гарри.

— Неизвестно, — мрачно качнула головой Джес, — неизвестно… Но когда война начнется, мы узнаем об этом. И начнем эвакуацию города.

Дни текли медленно. Пусть и в таких знакомых, пропитанных уютом и чувством родного дома, стенах Хогвартса, Гарри скучал, не зная чем заняться. Пару раз он пытался сесть за книги, но с прочтением первого тома «Контр заклятья на любой вкус» желание читать дальше пропало, во всяком случае, до начала учебного года. Так же Гарри понадеялся развлечься, тренируя свои пока неизвестного происхождения силы. Но не найдя и это занимательным, Гарри решил пойти полетать во дворе.

Когда он вышел, то в глаза сразу бросилась мрачная стена купола, защищавшего замок. У него было достаточно места, что бы полетать, но, естественно, на квиддичном поле было бы удобнее. Гарри уложил свою метлу на плечо и решил обойти замок, что бы найти самое свободное пространство. И какого было его удивление, когда, прохаживаясь вокруг замка, он увидел, что купол, накрывший Хогвартс, как крышка на подносе, имела вовсе не круглую форму. Спереди она, конечно, была круглой, но сзади она вытянулась так, что бы вместить теплицы, домик Хагрида и… квиддичное поле!

Не поверив глазам, Гарри устремился туда. Да, квиддичное поле было внесено в поле действия купола. От радости по этому поводу, Гарри вскочил на метлу и взметнулся в воздух. Снова свобода! Ветер взъерошил ему волосы, захлопала одежда, засвистел ветер в ушах. Он сделал резкий вираж, перешел в отвесное пике, сравнялся у самой земли, так что коснулся ногами кончиков травы, мертвая петля, кувырок, еще петля… он то увеличивал скорость до предела, то почти останавливался. Ему нравилась эта неведомая сила появлявшаяся в нем, шепчущая, что он может все. Когда он делал очередной сложный вираж, с поля послышались одинокие хлопки аплодисментов. Гарри посмотрел вниз и увидел маленькую фигурку Джессики. Она стояла внизу и в ее руке лежала метла – видимо она тоже хотела полетать. Гарри никогда не видел что бы она летала…

Он замер на секунду, но потом, чуть поднявшись выше, нырнул в пике прямо к Джес, которая видимо уверенная в реакции Гарри отступила лишь на шаг. Гарри резко остановился перед ней, зависнув воздухе так, что бы его глаза были вровень с ее.

— Привет, — улыбнулся он, — пришла полетать?

— Отчасти, — качнула головой она, — у меня тут э… проблема, — она указала Гарри на метлу, — она перестала меня слушаться! Она чуть не сбросила меня, когда я села на нее. Ты не заешь в чем здесь дело? Я, конечно, запоминаю книги до номеров страниц, но в метлах не разбираюсь.

Гарри спрыгнул с метлы и взял в руки Нимбус. Конечно, он тоже не был профи по части метел, но он читал о них. Метла была почти идентична той, которую разломала в щепки Гремучая Ива. Гарри до сих пор хранил тот обломок, на котором золотилась надпись «Нимбус 2000». Сначала он осмотрел древко, идеальное, не такое как у Молнии, но… Прутья были тоже в порядке, но Гарри заметил странный терпкий запах, отходящий от них.

— Что это за запах?… — пробормотал он, принюхиваясь. Джес тоже вдохнула терпкого запаха и отчеканила:

— Настойка бергамота с полынью, иначе говоря инмульсивное зелье, — она мутно посмотрела на Гарри, но потом ее пронзило понимание, — Импульсивное зелье! Вот почему она не слушается! Ох, наверное я разлила его, когда проводила эксперимент с… а как мне теперь от этого избавится?

— Я читал, что в моей Молнии при таких случаях есть одно заклинание, но боюсь оно не подойдет к Нимбусам. Думаю, нужно найти зелье, расщепляющее импульсивное…

— Гарри, это гениально! – Джессика аж подпрыгнула, — как я не подумала? Схожу с у…

Она оборвалась на полуслове, так как послышался треск и по все территории Хогвартса пронеслось:

— Эй! Кто-нибудь! Впустите, мы замерзли!

— Майкл! – укоризненно закричала Джес, срываясь с места. Гарри страдальчески покачал головой и вскочил на метлу. Ему не потребовалось много времени, чтобы нагнать Джес, поэтому, не сбавляя скорости, Гарри загреб бегущую девушку в охапку, тем самым порядочно шокировав ее, и посадил перед собой на метлу. Спустя еще пару секунд они спрыгнули на мягкую траву и увидели за волшебной стеной Майкла, Райнан и Глейма. Увидев Джес, они оживились и подошли поближе к барьеру.

— Майкл! – укоризненно воскликнула Джес, вытаскивая палочку, — Ты серьезен как никогда!

— Да, я такой, — ухмыльнулся мракоборец, — открывай скорее.

Джессика уже подняла палочку, когда Гарри положил руку ей на плечо.

— Разве ты не собираешься спросить у них пароль или еще что подтверждающее, что они – это ОНИ на самом деле? – спросил он, прищурившись.

— О, ты прав, — стукнула себя по лбу Джес, — ребят, как там наш пароль?

— Зеленые ежики в белых шапочках и полосатых носочках, — с каменным выражением лица продекламировал Глейм.

Майкл не удержался и прыснул, Райнан натянуто улыбнулась, Глейм ухмыльнулся, Джессика кашлянула, пытаясь скрыть ладонью веселую улыбку, а в голове Гарри пролетела мысль: «В Дамблдоровском репертуаре. И как можно шутить в такое время?…».

Пока он размышлял над сложностью характера директора, Джессика успела открыть проход в куполе, и ребята смогли пройти внутрь.

— А теперь как насчет того, что бы подкрепиться? – весело спросил Глейм, сбросив последние клочки серьезности, — мы вам такого расскажем!…

Они сидели в большом зале, шумно стуча вилками ножами и кубками. Глейм ел так, будто голодал по крайней мере неделю, Майкл не уступал ему, а Райнан резала мясо с такой яростью, что могло показаться, что она представляет себе, что в место мяса под ее ножом был кто-то из ее врагов.

— Что сейчас в Лондоне? – обеспокоено спросила Джес, разглядывая своих подчиненных.

— Ну, в общем спокойно, — задумчиво протянул Майкл, пережевывая мясо, — пожиратели шныряют тут и там, клеят листовки, зомбируют, запугивают и не убивают. Магазин Оливандера закрыт и заколочен – мы не смогли достать палочек.

— А сам мистер Оливандер? – забеспокоился Гарри.

— Мертв, — мрачно отчеканил Глейм, — ОН пытается отрезать нас от источников силы – если кто сломает или потеряет палочку мы уже не сможем ее восстановить, вскоре волшебные палочки будут нужны, как воздух. Сначала палочки будут брать у детей, потом уже у самых малодейственных волшебников. Мы закупили ингредиентов для зелий, провизии, чернил, пергамента, ткани…

— Ткани? – вскинул брови Гарри.

— Ну, милый мой, когда Лондон будет оккупирован, где мы будем, по-твоему, одежду брать? – хмыкнула Райнан, — мы сейчас как раз для этого и закупаем все нужное, что бы Хогвартс мог прожить.

— Ну так вот, — взмахнул вилкой Глейм, — не представляю, как мы смогли до поезда это довести причем незаметно.

— Здесь уже братья Уизли помогли, — с набитым ртом перебил Майкл, — они создали такую классную отталкивающую внимание жидкость! У нее такое действие, что если облить ей что-то все в радиусе нескольких метров будут отворачиваться от этого и не обращать внимание. Ну, мы ей коробки и свертки и облили.

— А люди вообще ходят мрачные, сутулые, — нахмурился Глейм, — на министерской улице все обложено венками из цветов. Детей на улице вообще нет – родители запрещают им выходить.

— Что и понятно, — кивнула Джес, — в такие времена…

— А где остальные? – спросил Гарри, решив сменив тему разговора.

— Ну, Хагрид наводит связи с великанами, — начала перечислять Райнан, — Чарли и Дегурус направились в Румынию, драконы скоро прибудут, так же наводятся связи с кентаврами, единорогами, может получится связаться с акромантулами. Дерек отправился в Бриджвелл, что бы сопровождать Энн Рукхер в Хогвартс. Несчастная старушка не сможет доехать до замка сама.

— А кто она? – поднял глаза Гарри.

— Не знаю, — пожала плечами мракоборка, — Дамблдор велел ее привезти, вот и…

Гарри задумался. Может, она будет новым профессором по Защите? Но если она так стара, как говорит Райнан, то она просто не может им быть. Может… может… больше ничто не приходило на ум.

Гарри взглянул на Джес – казалось, она была полностью поглощена разглядыванием своего кубка. Она думала над чем-то – мучительно, словно вспоминая что-то, что читала десять лет назад под оглушительный рев музыки. Это было странно. С тех пор, как ей не нужно было притворятся, будто она обычная девчонка, Гарри не видел на ее лице выражения вспоминания — ведь у эйфаров воспоминания выскакивают сами собой, Гарри даже прочитал книгу про это...

— Оливер и Хлоя, плюс еще несколько мракоборцев сейчас шныряют по семьям тех, кто в этом году поступит в Хогвартс, — продолжил Глейм, — у Вуда аж глаза на лоб полезли, когда он увидел в своем списке пятьдесят человек.

— А зачем их обходить? – удивился Гарри, — разве совы не…

— Дело в том, — перебил его Майкл, — что совы теперь одни из самых ненадежных способов передачи информации. О каминной сети я уже не говорю. Сов перехватывают, за сетью непрерывно следят. А в письме нужно передать время и число отправления поезда, так же мы изменили вход на платформу… и так далее, так далее…

— Двести человек, — задумчиво вскинула глаза к потолку Райнан, — как Хогвартс это осилит?

— До их приезда осталось несколько дней, — нахмурился Глейм, — слава богу, Дамблодор позволил оставить квиддичное поле в досягаемости. Хотя бы будет, чем развлечься.

— Это точно, — кивнул Гарри. Но тут его осенило – это был как точное попадание молнии в его голову – он остался один в команде! Фред, Джордж, Алисия, Кети, Анджелина, Ден – все они с седьмого курса, который сдал последние экзамены и ушел в жизнь. Черт, черт, черт! Один ловец и больше никого!…

* * *

Неделя, за которую Хогвартс стаял по чти пустой тянулась очень долго и, одновременно, мчалась как бешенная. Гарри не мог объяснить этого. Вот он встает, одевается, идет умываться и кажется, будто он никогда не доберется до большого зала. И тут же быстрая смена событий – приезд и отъезд тех или иных Защитников из Ордена, укрепления замка, игры с Метью. После недели изолирования Мальчика от прогулок по замку, профессор Вектор сдалась и позволила мальчику покидать свой кабинет. Это освободило ее от магусовских взрывов в своей спальне, и нагрузило обязанностями няньки Гарри. К всеобщему удивлению, семилетний мальчик так привязался к Гарри, что почти всегда, заметив его в коридоре, на улице или в большом зле, подбегал к нему т хватал за рукав. Ему не было важно – говорили ли они, молчали ли – ему было важно, что Гарри обращает на него внимание. Но, если мальчик начинал шалить, к примеру, ловить птичек магией, стоило Гарри сделать ему замечание, Метью тут же замирал и с виноватым видом исправлял содеянное. Никто, включая Гарри, не мог понять причину такого поведения. Только однажды Джессика предположила, что с того момента, как Гарри «отключил» заклинание Метью, тот посчитал Гарри похожим на себя, только более сильным. В общем, эту теорию мог доказать лишь тот случай, когда Джессика случайно смахнула кувшин со стола и Метью, испугавшись, спрятался за Гарри, вцепившись в его мантию.

В день приезда учеников школа окончательно опустела. В ней остались лишь Гарри, Джессика и Метью. Остальные отправились кто с каким делом: Дамблдор направился в лес, по каким то делам, люди из Ордена поехали сопровождать учеников, Люпин уже давным-давно был в командировке, как и многие преподаватели, Сириус что-то говорил про старых знакомых, которых тоже мог привести, Филч, оставив в школе для надежности миссис Норрис, поехал вместе с Защитниками, только потому, что волновался за племянницу, которая поступала в Хогвартс на первый курс в этом году.

Гарри тоже волновался. Конечно, ему очень много говорили о том, что поезд защищен и все такое, но он все равно волновался. К счастью, Дамблдор, узнав об этом, преподнес ему небольшой пласт стекла, размером с альбомный лист и сказал, что с его помощью он может следить за посадкой учеников на поезд. Гарри слегка успокоился, но когда настало установленное время, он вдруг понял, что не знает, как эта штука включается. К счастью, стеклянная пластинка вдруг начала переливаться в его руках и на ней, чуть шурша от помех, появилось изображение. Какое-то помещение, похожее на подземелье – черные стены, сырость… справа стоял большой темно-зеленый поезд, и Гарри только спустя некоторое время понял, что это перекрашенный Хогвартс-Экспресс! Наверное, цвет сменили, что бы он не слишком выделялся на фоне зеленых равнин. Гарри снова стал рассматривать подземелье – видимо это была подземная станция. Учеников пока не было только мракоборцы и члены Ордена. От волнения Гарри аж заерзал на месте. Вдруг голая стена подземелья засветилась желтовато-белым светом и на перрон шагнула девушка, в руке которой была ручка чемодана, который она тащила за собой. У нее был ужасный вид – одежда одета кое-как, под глазами темные круги, волосы наверное не расчесывались неделями. И как удар – это была Гермиона! Гарри от удивления чуть не ткнулся носом в экран. Лицо девушки сильно изменилось с их последней встречи – оно было бледным, даже чуть сероватым, кожа чуть провисла, глаза тусклые и глубоко посаженные. Казалось, будто единственное, что она делала последние дни, это плакала. Гарри уже почти испугался за жизни ее родителей, как вдруг вспомнил, КТО умер. Ведь, Гермиона, бедная Гермиона даже понятия не имеет, что он, ее лучший друг – жив! Тем временем девушка довела свой чемодан до центра перрона и остановилась, уставившись на носки своих туфель. Наблюдая за ней, Гарри даже не обратил внимания, как в подземелье стали заходить новые и новые ученики. Вдруг Гермиона подняла голову и оглянулась на вход. Там стоял Рон со своим чемоданом и… с Хедвиг на плече! Видимо, не найдя Гарри, она отправилась к Рону! Гермиона сорвалась с места, забыв про свои вещи, повисла на шее Уизли, и даже с маленького экранчика Гарри смог увидеть, как ее плечи трясутся от неудержимых рыданий. Рон молчаливо положил руку ей на макушку и нежно погладил. Его лицо было абсолютно потерянным и таким печальным, что Гарри защемило сердце. Они так страдали оттого, что думали, что он мертв! Вот бы кто-нибудь сказал им, что он жив! Кто-нибудь!… Но нет, никто не подходил к этой молчаливой, убитой горем паре, а они стояли и стояли, прижавшись друг к другу, как к самому дорогому, что у них было.

Когда толпа из учеников пролезла в поезд, изображение дернулась, и, покачиваясь, двинулось вперед, потом вверх по ступенькам и вперед по коридору. Тем временем по всем вагонам пронесся громкий голос машиниста. Его было плохо слышно, но Гарри понял общий смысл – сидеть в купе и не высовываться. Гарри уже понял, что получает изображение через что-то находящееся на плече кого-то из членов ордена, если судить по движениям вверх-вниз, при продвижении вперед. Гарри надеялся, что этот неведомый человек станет заглядывать в купе, но нет, он остановился в центре коридора и простоял так до самой остановки в Хогсмиде. Гарри же бросил надежду что-либо увидеть уже через час, поэтому, приставив экран к подушке, улегся на свою кровать и устало уставился на изображение коридора.

Он проснулся оттого, что услышал тихий скрежет останавливающегося поезда. Гарри лениво открыл один глаз и посмотрел на экран – из купе стали медленно выходить ученики – попарно. Гарри решил, что надо встретить их у барьера, поэтому встал, оставив пластинку на кровати, и пошел в низ. Он не старался спешить – все-таки им еще ехать на каретах. К тому моменту, как он подошел к большим дверям, за ними уже были слышны голоса людей. Гарри толкнул двери и вышел на улицу.

Сначала он увидел большую дыру, которая постепенно уменьшалась, рядом с которой, подняв палочку, стояла Джес. Перед Хогвартсом, не суетясь и даже не разговаривая, чуть покачивались ученики вперемешку с членами Ордена. В голове Гарри мелькнула мысль о том, что надо пошире открыть двери, что бы вся эта толпа могла пролезть, когда из толпы по прохладной тишине резанул тонкий девичий голосок.

— Это же Гарри Поттер!

Мертвая тишина, образовавшаяся от этих слов, почему-то испугала Гарри. Он смотрел на них – на сотни учеников и они смотрели на него и не один не мог даже шевельнутся. Тут из толпы донесся нечленообразный звук, толпа ожила и спустя несколько секунд Гарри чуть не свалился на землю, потому что ему на шею, громко рыдая, бросилась Гермиона. Гарри растерялся, пытаясь ее утешить, но спустя секунду какой-то воинственный клич, поднимая эхо, разнесся по Хогвартсу – казалось все в эту секунду двинулись в одну сторону – к Гарри. Гермиона же подняла на него счастливые, полные слез глаза и затараторила, как сумасшедшая:

— Жив, жив, жив!…

А потом мир перевернулся. Вернее не мир, а Гарри перевернулся, так как его подняли на руки и потащили в большой зал, скандируя при этом: «Жив! Он жив! Он снова выжил!!!».

* * *

В зале все было, так же как и в другие первые сентября. Свечки, парящие в воздухе, небо над головой и шумящие ученики. Когда Гарри наконец отпустили на землю, он, к счастью, получил возможность рассказать, что случилось. Зал слушал его так внимательно, будто он рассказывал им оценки по СОВ… СОВ?! Он так и не получил свои оценки!!! Гарри, хотел уже пойти разбираться, когда вспомнил, что его слушает все ученики Хогвартса. Ну, почти все – слизеринцы сидели, усиленно изображая, что им тошно от того, что смерть Гарри была ложью. Когда Гарри закончил пересказывать, Дамблдор вежливо кашлянул, привлекая к себе внимание, и взмахнул руками.

— Дорогие мои ученики! – сказал он, — Как я рад снова видеть вас всех! Попрошу потерпеть немного, скоро будет пир, а сейчас – Распределение!

И стоило ему закончить говорить, двери в зал распахнулись. Все головы повернулись туда. Через двери профессор МакГонагалл вела детей и подростков, которых было чуть ли не в три раза больше положенных сорока человек. К тому же они были возрастом с седьмого курса по первый. Вся эта груда народу подошла к стулу со старой латаной Распределяющей шляпой.

Дамблдор снова кашлянул.

— Уважаемые ученики, перед распределением, я хотел бы вам объяснить такое большое количество новобранцев, так сказать. Дело в том, что после того как Волан-де-Морт захватил школу Шармбатон, многие родители решили, что отправить своих детей учиться в Хогвартс будет безопаснее. Поэтому в этом году пополнится почти каждый курс, каждого факультета. Так же, к прискорбию, заявляю, что Волан-де-Морт нанес так же сильный удар по школе Дурсманг. Школа полностью уничтожена. Спасенные девяносто три человека тоже причисляются в Хогвартс. В этом году школа принимает двести три человека!

По залу разнеслось удивленное шептание вперемешку с аплодисментами.

— Я называю ваше имя, — начала профессор МакГонагалл разворачивая свиток, который скатился до самого пола, — вы садитесь на табурет, и я надеваю на вас шляпу. Ааро, Лила, тритий курс.

— Видимо шляпа петь не будет, — сказал Рон лицо которого было растянуто в идиотской улыбке уже полчаса, — наверное охрипла.

Из толпы вышла высокая девушка с рыжими волосами. Она села на табурет и тут же глаза девушки скрылись за латаной тканью шляпы. Старушка шляпа подумала и определила Лилу в Пуффендуй. Потом была Белла Абр со второго курса. Ее определили в Слизерин.

— Алан, Девид, шестой курс.

Парень с черными волосами, собранными в хвостик, сел на табуретку.

— Слизерин!

— Бёрк, Лайза, шестой курс.

— Пуффендуй! – вынесла вердикт шляпа.

Толстушка Лайза села к аплодирующим пуффендуйцам.

— Браун, Барри, второй курс.

— Гриффиндор!

Длинный парень сел за гриффиндорский стол. Вскоре к ним присоединилась темнокожая Райша Длим, с первого курса, длинноносый Марк ДеРампус, тоже с первого. Элион Дехайн с заметно заостренными ушами попала на шестой курс их факультета. Черноволосые близнецы Бин и Бен Ер, с первого курса, тоже попавшие в Гриффиндор почему-то вызвали у Гарри сравнение с Фредом и Джоржем. Данни Есаро и Кайли Ефо, сев за гриффиндорский стол тут же напомнили Парвати и Лаванду. Гарри, помирающий от скуки и голода, сложил руки на столе и положил на них голову, когда за их стол села Бернарда Жером. Она была первой ученицей с третьего курса. Потом к ним присоединился Лео Зартон со второго курса и Ренайк Зау с пятого. Когда за столом новичков пополнилось еще на Дебби Ирон, с первого, Майкла Йорка, с пятого и Джеймса Йона, с третьего, Гарри начал думать, что эта церемония отбора никогда не кончиться. Но он немного оживился когда профессор МакГонагалл вызвала Патрицию Кент. Из толпы вышла девушка, с вьющимися охристыми волосами, прощупывающая путь с помощью длинной палки. Патриция была слепой. Профессор помогла девочке добраться до стула, а со слизеринского стола послышался смешок. Обладателем этого смешка оказался Девид Алан попавший в слизерин в начале церемонии.

— Козел, — процедила сквозь зубы, сидящая рядом с Гермионой Джес (она предпочла обстановку Гриффиндора своему месту за преподавательским столом), — Патриция моя подруга, — пояснила она.

Гарри взглянул на перекошеное гневом лицо Джес, потом на Алана, а потом на Патрицию. Перед тем как профессор МакГонагалл опустила шляпу на ее голову, Гарри успел разглядеть выцветшие глаза девушки.

— Пуффендуй!

Шестикурсница пошла на звук аплодисментов и с помощью Блейз Даррен села за стол.

— Кент, Фредерик, седьмой курс.

Из толпы вышел высокий парень с волосами такого же цвета, что и у Патриции. Видимо он был ее братом.

— Гриффиндор! – крикнула шляпа, и парень пошел к гриффиндорцам, с печалью смотря на «сестру». Когда он сел за стол, Гарри обратил внимание, что он не только высок, но и достаточно красив, судя по взглядам Парвати и Лаванды, а еще он был силен, о чем можно было судить по его мускулистым рукам. Джессика помахала ему, он кротко улыбнулся ей и снова нацелил взгляд на Патрицию.

Еще через пару минут за гриффиндорский стол сели Марк Левски, с шестого курса, Дженни Мартин и Барбара Менд, с первого курса. Потом появились Джанна Норберт с четвертого курса. Услышав такую знакомую фамилию Гарри, Рон и Гермиона переглянулись. Джанна была коротенькой с каштановыми волосами, собранными в хвостики. Ее нос был немного вздернут, но она очень мило улыбалась.

Вскоре к ним сели еще и Барти Пенс и Мари Танер. Обе первокурсницы.

— Уильямс, Реббика, шестой курс.

— Гриффиндор!!!

Когда девушка села за стол, Гарри открыл рот. В ушах девушки было окало восьми сережек, по четыре в каждом ухе, короткие черные волосы, кончались белым отливом, а в носу была серьга-гвоздик с бриллиантом. Глаза девушки были обведены какими-то фиолетово-черными тенями. Гермиона смотрела на Реббику с открытым ртом, как и Гарри, Невилл побледнел и чихнул. Рядом просвистел Рон, и начал заикаться, что то рассказывающий Дину, Симус. Когда Гарри оторвался от Реббики, к их столу шла девочка первокурсница с длинными завитыми волосами, Ори Уонс.

Героически пережив расстояние от «У» до «Я», Гарри нетерпеливо заерзал на стуле. Дамблдор встал.

— Скажу только одно: Приятного аппетита!

И тарелки вмиг наполнились едой. Гарри наложил себе в тарелку всего понемногу. Гермиона распиналась перед учениками.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер. Я староста факультета Гриффиндор, и вы должны меня слушаться. Если у вас возникнут, какие то проблемы или вопросы, обращайтесь ко мне.

Ребята закивали, и Гермиона, улыбнувшись, принялась за еду.

— Слушай, Фред, — начал Гарри, — ты что, брат Патриции?

— Да, — ответил Фред, ковыряясь вилкой в тарелке, — я ее брат. А что за тем столом, у вас только подонки сидят? – Фред кивнул на слизеринский стол, где Малфой показывал на Патрицию и с усмешкой что-то говорил друзьям.

-Да, — сказала Гермиона, — Это Слизеринцы. Они хитрые и в большинстве подлые.

Фред кивнул, и Гарри подумал, что любой слизеринец, который попытается оскорбить Патрицию попробует его кулак.

— Клевые уши, — подала голос Реббика, обращаясь Элион, у которой уши были заостренными, — на них бы поместилось много сережек.

— Спасибо, — улыбнулась Элион, — Просто у меня в предках был эльф. Все в нашей семье имеют такие уши.

— Здорово, — протянула Джанна Норберт, — вот бы мне такие.

Смотря на нее, Гарри смахнул волосы со лба, что бы в глаза не лезли, и снова вернулся к еде.

— Только подумать я учусь с Гарри Поттером, — вдруг протянул Бин Ер.

— Да… — в тон ему протянул его Брат.

— Вы не видели, как он играет в квиддич, — тут же вставил Денис, — еще ни одного снитча не упустил.

— Ага, — теперь влез Колин, — а как он со змеями разговаривает! Вообще!

Гарри запустил пальцы в волосы.

— Рон, — прошептал он, — будь добр, побудь Гарри Поттером до конца этого вечера.

— И я уверена, что он будет нашим новым капитаном, — тут же хихикнула Криста Штальберг.

— И разве это не он спас мир вот уже пять раз? – с милой улыбкой выдал Марк Ферест.

— А Турнир Трех Волшебников… — начала Парвати, — разве не он выиграл?

Гарри нахмурился.

— Турнир выиграл Седрик, Парвати, — сказал он.

— А кто такой Седрик? – спросил Бин.

Лицо Гарри почернело. Он сжал кулаки. Он не хотел говорить об этом.

— Может, заткнешься? – прошипел Рон.

— А почему?

Все новички смотрели на Гарри.

— Потому что он умер.

— Но если он погиб на соревнованиях, — сказал Бен, — то, как он мог выиграть?

— Предлагаю закончить этот разговор, — поспешно влезла Гермиона.

— Почему же, — Джанна Норберт удивленно заерзала на лавочке, — нам интересно.

— Пока вы наслаждаетесь десертом, — сказал Дамблдор, поднимаясь со своего места. Гриффиндорцы забыли про разговор, к счастью Гарри и посмотрели на директора, — я бы хотел напомнить правила и сделать несколько объявлений. Во-первых, запрещаются ночные прогулки по школе, так как за эту повинность с вашего факультета снимут пятьдесят очков. Колдовать на переменах тоже запрещается. Так же мистер Филч, наш завхоз, просил передать, что список запрещенных предметов пополнился на всю продукцию магазина «Ужастики Умников Уизли».

Зал наполнился недовольным гудением.

— С прискорбием заявляю, что уроков по уходу за волшебными существами не будет весь последующий месяц, но не беспокойтесь, скоро уроки возобновятся. Что касается нового преподавателя по защите от темных искусств…

— Нового? А как же мистер Паркер? – перебил директора Дин Томас.

Гарри резко перебросил взгляд на Джес. Она замерла, побледнев и уставилась в свою тарелку.

— Сара и Джон Паркеры погибли при нападении на министерство.

Все испуганно и ошеломленно замерли. Гарри сжал кулаки. Он почувствовал, как рука Гермионы сжалась на его плече.

— Как я говорил, — немного суховатым голосом продолжил Дамблдор, — что касается нового преподавателя, то у вас их будет несколько. Дело в том, что в связи с происходящим в волшебном мире уроки будут проходить чаще да еще по совместимости с разными классами.

Деректор замер, задумавшись, но потом, когда профессор МакГонагалл указала ему на что-то, встрепенулся.

— Да! Этим летом никто не получил свои оценки за СОВ! Вы все их получите завтра утром. Хотелось бы выделить четыре самые лучшие сдачи экзаменов. Это, конечно, мисс Грейнджер, которая умудрилась получить при максимальных оценках по всем предметам лишние баллы сверху за трансфигурацию и нумерологию, мистер Лонгботтом, получивший самые высокие баллы по гербологии, мистер Малфой, получивший высшие баллы за экзамен по зельям, и мистер Поттер, получивший по Защите от темных искусств не только самые высокие баллы, но и несколько баллов сверху.

Раздались оглушающие звуки аплодисментов. Гермиона подпрыгивала на месте от счастья и он радостных взвизгов, наверное, ее удержало только то, что Рон приобнял ее одной рукой и поцеловал в щеку. Невилл стал заламывать руки, не зная куда их деть, а когда эта странная Реббика Уильямс подмигнула ему через стол, то чуть не упал в обморок. Малфой за своим столом раздулся похлестче болотной жабы, и Гарри оставалось только посмеяться над ним.

— Думаю это все, — хлопнул в ладоши директор, — а теперь все живо спать!

Гермиона вскочила на ноги, увлекая за собой Рона, подхваченного за шиворот.

— Все за нами! – командными, но тем неимение веселыми нотками крикнула она, и новички последовали за ней. Гарри потянулся – как он устал сидеть за этим столом! Ему снова захотелось спать и он, попрощавшись с Джессикой, которая разминала затекшую шею, последовал за остальными гриффиндорцами.

* * *

Следующее утро выдалось пасмурным. Потолок в большом зале затянулся тучами и вот-вот грозил дождем. Гарри принялся за овсянку, разглядывая преподавательский стол.

— Расписание и оценки за СОВ, — Гермиона протянула Гарри листки, и он жадно бросился на них.

Экзамены по Супер-отменному волшебству (СОВ)

Трансфигурация сверх ожиданий

Заклинания сверх ожиданий

Зелья сверх ожиданий

Защита от Темных Искусств сверх ожиданий + доп. Баллы

История Магии хорошо

Уход за Волшебными Существами великолепно

Гербология хорошо

Предсказания нормально

Астрология хорошо

— О, у тебя получилось! – восторженно воскликнула Гермиона, — ты молодец!

— Я не смог сдать Зелья, — сокрушенно пробубнил Рон. Он одеревенело уставился на свой аттестат, — Блин. Что мне теперь делать?

— О, Рон, — перепорхнула к нему Гермиона, — не расстраивайся, ты сможешь стать…

— Нет! – воскликнул Рон, вставая, — я поговорю с Дамблдором. Я должен исправить эту отметку, что бы стать мракоборцем!

— И я, — вдруг вскочил на ноги Невилл, но тут же замялся, — я э… тоже собирался сдавать на мракоборца… и… и… не сдал зелья. Пойдем, Рон, мы наверняка сможем что-нибудь сделать!

С этими словами Невилл обогнул стол и, выжидательно посмотрев на Рана, направился к преподавательскому столу. Рон не долго мешкал, сорвавшись с места и бросившись за Лонгботомом.

— Невилл… на мракоборца?! – не могла поверить ушам Лаванда.

— А что такого? – спросил Марк Левски, сидящий рядом, — почему бы и нет?

— Ох, Марк, ты пока не знаешь Невилла, — заботливо проворковала Лаванда, — такого неуклюжего тюфяка не видал Хогвартс все эти столетия.

Гарри хотел было возразить, но влетевшая в зал Реббика сбила мысли.

— Всем хелло!!! – девушка с размаха приземлилась на лавочку и, поджав одну ногу, уставилась на еду.

— А нормальной еды нет? – пожевывая жвачку, спросила она.

— Овсянка – нормальная еда, — скривилась Гермиона.

— Гамбургер – нормальная еда, — скривилась в ответ Реббика, — Ладно, проехали.

Выплюнув жвачку, Реббика начла есть. Гарри с удивлением заметил, что на ней, вместо обычной школьной формы девчонок, были белая рубашка и брюки с широким ремнем, блестящим огромной пряжкой. Видимо, юбка была не ее привычной одеждой. На ней были туфли на большой платформе, а ногти ее были покрашены в черный цвет. На каждом ногте, белым лаком, было написано «Реббика». Гермиона недовольно косилась на нее. Тем временем Реббика вытащила из кармана, какие-то камешки размером с лесной орех и вставила себе в уши. Это до жути напоминало Гарри затычки для ушей, но когда Реббика стала мурлыкать под нос песню какой-то известной группы, Рон наклонился к Гарри и прошептал: «Это у нее ушное радио, жутко дорогое».

В основном, завтрак прошел без происшествий. Гарри чувствовал, что его беспокоит какая-то мысль, но он не знал, какая. Она казалось зудящей, как боль где-то в мозгу. Так и не поняв в чем дело, он направился вслед за однокурсниками.

Первым уроком у них была Защита от Темных Искусств. Сегодня соединялись пятые и шестые курсы гриффиндора и слизерина. Толпа учеников вымучено топталась у кабинета, когда вдруг дверь открылась и из нее выглянула светлая головка Хлои.

— Заходите в класс, — улыбнулась она, раскрывая дверь шире, — вытащите палочки и положите сумки в углу.

Ребята радостно завозились, просовываясь в темноватый кабинет, но когда Хлоя взмахнула палочкой, все озарилось светом, замерли. Гарри ахнул. Обычный кабинет Защиты превратился в большую залу, покрытую блестящим паркетом. Из мебели были лишь два больших шкафа, стоящих по углам и большое клетчатое кресло, в котором, неустанно болтая ножками, сидел Метью. На подлокотнике рядом с ним устроилась Райнан, полирующая тряпкой свою палочку. В дальнем углу, изучая корешки книг стояла, к удивлению Гарри, Джессика.

— Здравствуйте, — поздоровалась Райнан, окидывающая тревожным взглядом учеников, — Мы тут временами будем вам защиту вести… хм… в игру в профессоров мы не играем, — хмыкнула она, — Я – Райнан, вот этот светлячок, — кивнула она на Хлою, — Хлоя, а там, в углу, Джес, ну большинство, думаю, ее знают. Джес!

Джессика оглянулась на класс и, будто вспомнив, что она тоже профессор, подбежала к подругам.

— Кхм, — кашлянула она, — привет. Для тех, кто не знает – я эйфар, мракоборец…

— И начальник молодежного отдела, — невинно закончила за не Хлоя.

Реббика сзади сдавила смешок, Девид Алан хмыкнул, а Малфой взмахнул руками.

— Превратили урок защиты в девичник!

— В этом году мы будем изучать заклинания, которые понадобятся нам для того, что бы защитится в любой ситуации, — проигнорировав Малфоя, сказала Хлоя, — Сегодня мы научимся делать защитную стену. Это энергетический купол. Пробить его снаружи не возможно. Даже Авада Кедавра.

— Но нам говорили, что ничем нельзя защитится от Запретного заклятья! – выкрикнула Гермиона, и многие поддержали ее.

— Дело в том, — улыбнулась Джес, — что на создание этой стены нужно некоторое время, а точнее десять секунд, а Авада Кедавра достигает цели от одной, до пяти секунд.

— Для того, что бы создать этот купол, — чуть взмахнула палочкой Райнан, — нужно провести палочкой вокруг себя и сказать : «Инволио Магикус».

Она соскочила с кресла и провела вокруг себя палочкой.

— Инволио Магикус!

Вдруг, в воздухе, вокруг нее начала проявляться пульсирующая стена, голубоватого цвета. Все ахнули.

Когда стена затвердела, за ней можно было видеть только сумрачную тень. Хлоя взмахнула палочкой и красноватый луч ударил в купол… и исчез.

— Видите, — округлила глаза она, — магия проникает в ткань купола и расщепляется, не пропуская внутрь. А теперь отойдите все подальше – раскрытие купола – это разрушительное занятие.

Ребята тут же бросились прочь и вскоре все вжались в стены кабинета. Гарри, оказавшийся впереди всех, увидел, как Джессика взяла за руку Метью и отвела его в сторонку. По комнате разлилась тишина – все замерли.

Тень внутри купола зашевелилась, как будто из далека послышался вскрик и вдруг купол засветился изнутри, заколебался и, булькнув, взорвался. От неожиданности Гарри зажмурился, но когда он открыл глаза, то увидел Райнан, встающую с колен и отряхивающую свою мантию. К счастью, все были целы, только несколько книг с полок валялись на полу.

— Минус заклятья, — продекламировала Райнан, наблюдая, за Джес, которая снова усаживала довольного Метью в кресло, — это то, что выходя из купола можно повредить не только своим врагам, но и простым людям, оказавшимся рядом.

— У этого заклинания есть модификация: «Инволио Магикус Эксплозус», — продолжила за Райнан Джессика, — Купол созданный этим заклинанием, во-первых, не видим, во-вторых, он не пульсирует, а в-третьих, его можно пробить, хоть и тяжело. Вы по одиночке не смогли бы разбить купол, зная заклинание, потому что для этого нужна очень большая сила. Даже огромная. Над этим заклинанием мы поработаем в другой раз, а сейчас мы потренируемся в заклятье «Инволио Магикус».

— Палочкой вокруг себя и «Инволио Магикус!», — сказала Хлоя, — что бы снять «Инволио Эндио». Мистер Алан, вы первый.

Алан вышел в центр зала, остальные, как по команде отступили. Девид взмахнул палочкой, произнес заклинание, и вокруг него появился купол, но он был почему-то желтый.

— Посмотрите на цвет, — Джессика указала на купол Алана, — Желтый. Купола бывают четырех цветов. Желтый – четвертый цвет. Это самые не прочные купола. Посмотрите, — Джессика протянула руку и та прошла через купол. Алан в куполе скрестил руки на груди и состроил презрительное лицо.

— Мой первый купол, тоже был желтым. Это нормально, — улыбнулась Хлоя. Джес тем временем отошла, Алан нервно взмахнула палочкой, и купол исчез. Следующим вышел какой то слизеринец его купол был тоже желтым.

Купол Лаванды был красным.

— Красный, — объясняла Райнан, — это купол более прочный, чем желтый. В него уже невозможно войти, но заклинания он пропускает. Этот уровень находится после голубого.

После Лаванды была Элион, ее купол был голубым, и Райнан похвалила ее за это. Потом были еще слизеринцы с разноцветными куполами. Марк Левски сотворил желтый купол, а Гермиона создала голубой. У Парвати купол был красным, а у Невилла желтым. Когда Джессика вызвала Гарри, у него купол стал белым.

«Если синий высший уровень, — думал Гарри, — а после него красный и желтый, то у него, значит, получился самый слабый купол». К его удивлению Джессика, Райнан и Хлоя широко улыбнулись.

— Отлично, Гарри, — восхитилась Джес, — Вот это самый сильный купол. Белый. Гарри убери его, опасно долго держать. Голубой купол стоит ниже белого, — продолжила рассказывать Джес, когда Гарри убрал купол, — У белого купола больше свойств. Он не пропускает не только предметы и заклинания, но и дотронуться до этого купола нельзя. Он бьет током. Еще он имеет свойство понижать магическую силу стоящих снаружи, вокруг купола. Поэтому долго стоять рядом с белым куполом опасно. Требовать от вас белый купол мы не собираемся. Голубого достаточно.

К концу урока все овладели заклинанием создания купола. Ребята похватали сумки выбежали из класса. Гарри, Рон и Гермиона шли по коридору на обед, бурно обсуждая урок.

— Классно у них получилось, — взмахнул руками Рон, — вести урок втроем… и такие молодые… особенно Джессика… забавное чувство: твоя ровесница обучает тебя уроку.

Сдвоенные зельеделия не сулили ничего хорошего. Снегг был хмурый.

— Садитесь, — рявкнул он, — что бы к концу урока у всех было готово немое зелье. Приступайте.

Ребята начали приготовления, а Снегг, хмурый как туча, поглаживал ворона сидящего на жердочке.

— Ничего, Кэроу, скоро их зелья закипят, и мы повеселимся, — прошелестел он, обращаясь к ворону.

Гарри аккуратно резал корень вартоса, изредка оглядывая класс. Не дай бог кто-нибудь спровоцирует Снегга… Вдруг зелье Невилла зашипело и с громким шкварканьем начало обливать окружающих. Ученики заорали, Снегг потер руки: «Пора веселится». Он бросил что-то в зелье и оно успокоилось.

— Лонгботтом! Разве я не говорил, что в зелье нельзя добавлять глаз тритона, пока оно не закипит?! В вашей тупой голове ничего не держится?!

— Не трогайте его! – заступилась за Невилла Реббика, — То, что он не может сделать зелье вина преподавателя! Какой из вас учитель, если вы не умеете учить?!

Гарри прикусил губу. Что сейчас будет…

Реббика нагло уперла руки в бока, стоя перед нависающим над ней профессором зельеделия, который выглядел так, будто сейчас задушит наглую девчонку голыми руками.

— ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ, УИЛЬЯМС?! – взревел он, — Критикуете мой стиль преподавания?! Да я… ПЯТЬДЕСЯТ ОЧКОВ С ГРИФФИНДОРА ЗА ОСКОРБЛЕНИЕ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ! ПЯТНАДЦАТЬ ЗА УЧИНЕННУЮ ЭТИМ ИДИОТОМ ГРЯЗЬ И ПЯТНАДЦАТЬ ЗА ВАШУ КОСМЕТИКУ И УКРАШЕНИЯ! И ДВАДЦАТЬ ОЧКОВ ЗА ВАШИ НЕ СДЕЛАННЫЕ ЗЕЛЬЯ! И ВЗЫСКАНИЕ! ОБИМ! ВАМ ЯСНО?! СЕЙЧАСЖЕ СМОЙТЕ ВСЕ С ВАШЕГО ЛИЦА И СНИМИТЕ ПОБРЯКУШКИ, УИЛЬЯМС! А ЕСЛИ ЖЕ НЕТ, ТО Я ЛИЧНО КУПЛЮ ВАМ БИЛЕТ ДО ЛОНДОНА! ДИРЕКТОР УЗНАЕТ О ВАШЕМ ПОВЕДЕНИИ. Я ВСЕ СКАЗАЛ.

Снегг отвернулся так резко, что его мантия чуть не смахнула Гаррины очки. Реббика с выражением абсолютной ненависти на лице начала снимать серьги, так хлопая их об стол, будто желая их туда вдавить. Потом она пошла к раковине и смыла косметику. Когда она вернулась к котлу, то Гарри заметил, что ее почти не узнать. Бледное, чуть уставшее лицо, такиеже бледно-розовые губы и не большой шрам, размером с царапину под глазом, который не был виден, когда на ней была косметика. Да, без своей «штукатурки», как говорил Симус, она выглядела более слабой, но выдержанность, хладнокровие и ярость в глазах, говорили, что внутри она та же самая Реббика. Гарри посмотрел на ее ногти и заметил, что на них вместо «Реббика» красовалась надпись «Ненавижу Снегга». Как она так быстро успела? Тем временем девушка взяла свой котел и поставила рядом с котлом Невилла.

— Уильямс, куда это вы сели? Сейчас же на место! – Снегг указал пальцем на то место, где раньше стоял котел Реббики.

— Я буду работать там, где хочу, — процедила Реббика, смотря на Снегга так, что Гарри испугался, — хотите вы этого или нет. Имею право. Я правила читала, — Невилл смотрел на Реббику с ужасом и восхищением.

— Как знаете, — прошипел Снегг. Он сел за свой стол и яростно начал, что-то писать.

Реббика же невозмутимо готовила зелье, помогая заодно Невиллу. Когда пробил колокол все начали собирать вещи.

— Подождите-ка, — остановил их Снегг, — Лонгботтом, уберите за всеми, а вы, Уильямс, отмойте пол. Всю эту неделю после уроков вы будете мыть пол в моем кабинете, может, в следующий раз вы будете более сдержанны.

Погода ухудшалась, осыпая землю золотыми листьями. Начали дуть северные ветры и некоторые ученики умудрялись простудится. Единственный, кому доставляло удовольствие это время, был Метью. Иногда он бывал на уроках, иногда гулял по коридорам иногда на улице. Его было легко заметить в толпе, пусть та и увеличилась на двести человек. Метью был таким маленьким, что его приходилось одевать в светлую одежду, что бы его случайно не раздавили. Но все же он был маленьким ураганом. Однажды Гарри поймал его, когда он пытался заставить доспехи танцевать. Получалось это не важно, и если бы Гарри не подоспел, то груда металла свалилась бы на малышку Норберт. Вообще мальчик доставлял Поттеру много хлопот – Метью, увидев своего надзирателя и покровителя, всюду следовал за ним, что уже заметила вся школа. Куча девчонок умилительно вздыхала, когда Метью дергал Гарри за мантию, а Малфой ехидно интересовался, сколько платят за работу сиделки. Это очень утомляло. К тому же возвращалась старая мода Вылавливания Знаменитого Гарри Поттера Из-за Угла Чтобы Увидеть Его Шрам.

* * *

На уроке гербологии, на котором собрались 6-е и 7-е курсы Хаффлпафа и Гриффиндора, ребята проходили осеннюю копчатку. Почки этого сухого маленького дерева разбухали, превращаясь в золотую листву, только осенью. Профессор Спаранжелла велела ребятам оборвать зеленые листья, которые иногда вырастали среди золотых. Каждому выделили по деревцу. Рядом с Гарри стояла Патриция. Слепая, она ощупывала листву дерева и выдергивала влажные зеленые листья. А Гарри получил возможность ее рассмотреть. Светлые вьющиеся волосы, достаточно стройная фигура, выцветшие голубоватые глаза, тонкие пальцы. Собрав все листья в небольшой кувшинчик, она понесла их к профессору. Она случайно задела Гарри и уронила кувшин.

— Прости, — сказала она мягким голосом, смотря прямо перед собой и опускаясь на колени, что бы собрать листья.

— Ничего, – Гарри начал ей помогать, — Я сам виноват.

К ним подскочил Фред Кент.

— Что случилось? – спросил он, присев рядом.

— Фред, что ты так за меня беспокоишься. Неужели ты думаешь, что Гарри Поттер может меня обидеть? – Патриция улыбнулась в пустоту, но Гарри понял, что она улыбается брату, — Я несла листья и случайно врезалась в него!

— Ладно, ладно, — Фред поднял кувшин и, подняв сестру с земли, пошел к Спаранжелле, сдать листья.

Что касается трансфигурации, профессор МакГонагалл объявила, что в этом году она будет их учить создавать предметы из ничего. Сегодня они учились создавать мячики. Гаррин мячик был почему-то стеклянный, и если бы Гарри его не поймал, то он обязательно бы разбился. У Рона мячик был деревянный, а мячик Симуса был похож на бомбу которую рисуют в мультиках. Точнее это и была бомба, но Симус успел потушить фитиль.

— Попробуйте, мисс Уильямс, — сказала профессор подходя к Реббике.

Девушка взмахнула палочкой, и тут же перед ней появился мяч для боулинга.

— Кошмар, — протянула Реббика, — Ба, можно я прейду сегодня позаниматься?

Все полегли. МакГонагалл бабушка Реббики?! Реббика хочет позаниматься?!

— Конечно, можешь, Ребби, — ответила строгий декан и направилась к своему столу.

* * *

С наступлением октября надо было думать о команде по квиддичу. От старой победоносной команды остался только Гарри. Поэтому уже второго октября, с разрешения МакГонагалл, в гостиной Гриффиндора, Гарри повесил объявление: «Четвертого октября, в 12.00, на поле для квиддича, состоится отбор в гриффиндорскую сборную по квиддичу. Требуется три охотника, два загонщика и вратарь. Напоминаем, в команду принимаются ученики не моложе четырнадцати». Последнюю строчку Гарри писал скрипя сердце, так как данное правило сам не соблюдал. К тому же, не хватало шестярых игроков, а это много, и Гарри боялся, что с одних старших классов столько не наберется.

С наступлением же четвертого октября, Гарри совсем отчаялся, так как все ходили какие то вялые и усталые. Конечно, это могло быть последствием тяжелой недели, но… Короче, Гарри схватил свою «Молнию» и, прихватив ящик с мячами, направился на квиддичное поле. Там было тихо и спокойно. К тому же не было ни души. Тогда Гарри оседлал метлу, решив немного полетать. И, снова почувствовав знакомое ощущение свободы, сделал несколько мертвых петель, перешел в отвесное пике, выровняв метлу у самой земли, потом снова поднялся в воздух, чувствуя, как ветер бьет ему в лицо и хлопает одежда. Еще несколько виражей и кувырков. Когда он выделывал очередную фигуру высшего пилотажа, с поля послышались хлопки и вскрики. Гарри резко остановился и посмотрел вниз. Там на поле стояли Джессика, братья Криви и Реббика Уильямс. Гарри направил метлу в низ и через пару секунд уже стоял рядом с прибывшими.

— Классно летаешь, — ухмыльнулась Реббика. На ее плече покоилась бита, сделанная из темно-коричневого дерева, покрытая лаком. Так же на бите красовалась красиво сделанная надпись: «Реббика Уоррик Уильямс, «Водная стихия», Бессшомер, 1993г.».

— А что за «Водная стихия»? – спросил Гарри, указывая на надпись.

— Молодежная команда по квиддичу, — Ребби бросила метлу на землю и взяла биту в две руки, — В Бессшомере проходил чемпионат, и наша команда получила первое место. Я играла этой битой, поэтому сделала надпись на память.

— Здорово, — кивнул Гарри, тут же записывая Реббику в первые ряды претендентов на место в команде, — с тебя и начнем.

Гарри подошел к ящику с мячами и взлетел.

Реббика подбросила метлу, подцепив ее ногой. Это было не совсем обычно для ведьмы, но эффектно. Оседлав метлу, Реббика отлетела от Гарри подальше и, держась за метлу одой рукой, приготовилась. Гарри размахнулся и со всей силой бросил мяч левее Реббики. Та тут же среагировала, нагнала мяч и, отпустив вторую руку, отбила мяч в Джес. Дав мячу фору пять секунд, она нагнала его рядом с Джес и мощным ударом отправила его в Гарри. Тот поймал его и оглушил специальным заклятьем, которое вычитал в каком то журнале по квиддичу, что бы спокойно складывать бладжеры в ящик.

Реббика отлично летает, метла слушает каждое ее движение, у нее есть навык.

— Ты в команде, — Гарри протянул Реббике руку, и та, довольная собой, ее пожала.

— Знаешь, — протянула Джес, — хотелось бы быть вратарем, — она вцепилась в свою метлу и посмотрела на Гарри, — ты посмотришь?

— С удовольствием, — улыбнулся Гарри, — полетели.

…Да… играла она… хм… не плохо

…можно было и лучше…

…Но…

…Что «но», дурак? Ты хочешь пустить ее в команду, когда из трех мячей она поймала лишь два? И это супер результат?…

…Но она же старалась…

— Ужасно да? – вяло улыбнулась Джес.

— Не плохо, — сказал Гарри, — будешь вратарем.

Джессика радостно воскликнуло и внутри Гарри посветлело. Он не знал почему, просто было приятно, что она счастлива. Они спустились на землю. Братья Криви, до этого наблюдающие, теперь навострили уши.

— Оба? – спросил Гарри, подняв одну бровь.

— Неа, — Колин похлопал по плечу брата, — только Денис.

— Не слишком вы молоды, мистер Криви? – Джессика, с видом профессора МакГонагалл, выудила из кармана объявление и указала пальцем на ту строчку, где было указано про возраст. Денис и Колин виновато опустили головы и начали разглядывать свои ботинки.

— Джес, не будь с ними так строга! – Гарри терпеть н мог обоих братьев, но… — я же попал в команду с первого курса, а Денис в третьем!

— Ладно. Только не в загонщики! – наставительно скомандовала она. Денис радостно улыбнулся.

— Я на охотника! – Денис взобрался на метлу.

— Джес, — посмотрел на девушку Гарри, — защищай кольца, я посмотрю отсюда.

Джессика кивнула, и, спустя секунду, они полетели к кольцам, а Гарри и Реббика остались на земле.

— Никогда не знаешь, что от тебя ждать, Реббика! – взмахнул руками Гарри, — сначала твоя бабушка — МакГонагалл, теперь ты — загонщик…

— Во мне много сюрпризов, — лукаво улыбнулась Ребби, — Смотри, забил таки гол! – она указала на дико визжащего Дениса и почесывающую затылок Джессику.

— Привет, ребята!

Гарри обернулся. К ним по полю шли окало семерых. Это были Фред Кент, Марк Левски, Бернарда Жерром, Ренайк Зау и, к удивлению Гарри, Элион Дехайн. Ребята подошли ближе и как раз к ним приземлилась Джес с братьями.

— Привет, — махнула она компании, — Гарри, думаю Денис отличный охотник. Возьмем?

— Возьмем, — выдохнул Гарри, — так, сначала мы посмотрим загонщиков, нам уже нужен только один.

Сразу сформировалось две кучки. В кучке загонщиков оказались Фред и Ренайк Зау. Ренайк оказался не только слишком молодым, но еще и не метким, поэтому с поля он уходил без места в команде. Зато Фред оказался отличным загонщиком. За место охотников же боролись целых трое человек. Не повезло Марку, потому что ни одного мяча он не забил. С ним с поля ушла Бернарда Жерром. Элион Дехайн поразила всех своей гибкостью и легкостью. Она не только забила гол, она сделала это так юрко и быстро, что никто не сообразил, что произошло. Ребята опустились на землю. Претендентов больше не было, а не хватало еще одного охотника.

— Может, еще кто появится… — выдохнула Джессика.

— А кто капитан? – поднял брови Фред.

Гарри заметил, что Джес бросила взгляд на него, как и остальные.

— Что? Нет! – Гарри замахал руками. Если он станет капитаном, это будет очередной каплей в его чаше знаменитости, — я не буду капитаном!

— Гарри, рассуди сам, — Джессика нервно крутила в руках метлу, — ты в команде дольше всех! И вообще игроков ты выбирал!

— Ну и что! – оправдывался Гарри, — за то из тебя лидер лучше, потому что ты преподаватель. Преподаватель и тренер – почти одно и тоже!

— Нет, — покачала головой Джес, — я плохо разбираюсь в игре. Мне главное поймать мяч и все…

— А я не умею командовать, — рассматривая свои ногти, сегодня синие с белым узором, сказала Ребби, — А Денис у нас еще маленький.

— Кто здесь маленький?!

— Я играю только пол года, — проинформировал Фред.

— А я месяц, — смущенно прошептала Элион.

— Так что – это твоя судьба, — решительно закончила Реббика, — ты – наш капитан!

— Посмотрим, кто будет еще одним охотником, — напомнил Гарри.

— Кстати, там кто-то бежит, — нахмурился Фред.

И правда, к ним кто-то бежал. Вернее этим кто-то была Дженни Норберт. Подбежав к ребятам, она остановилась отдышаться.

— Э… я опоздала? – спросила она с таким видом будто опоздала не на тренировку на урок по зельеделию и ожидает наказания.

— Да, но у нас еще нет одного охотника, — ответил Гарри, радуясь, что может отвлечься от назначения в капитаны.

— О какое счастье! Я как раз на охотника! – Норберт аж подпрыгнула от счастья.

К всеобщей радости, Дженни оказалась отличным охотником.

— А кто капитан? – задала самый не нужный вопрос Дженни, когда они с Джес приземлились на поле.

— Гарри, — со стопроцентной уверенностью сказала Ребби.

— О господи, — выдохнул Гарри, — так и быть. Назначаю тренировку на… короче в среду, здесь в пять часов. ОК?

Спустя несколько недель, в гостиной Гриффиндора появилось объявление, что скоро состоится поход в Хогсмид. Ученики оживились – они уже думали, что в сложившихся обстоятельствах их пустят в деревню. И всю неделю до этого счастливого дня все кипело в нетерпении. Шли слухи о том, что в деревне открылся магазин близнецов Уизли, но никто, даже Рон, не могли этого подтвердить – вход и выход из замка был наглухо перекрыт, ученики даже почту не могли получать. Многие бегали на переменах из класса в класс, что бы пригласить друзей пойти вместе с ними в деревню. Гарри видел, как Дин и Симус, уламывают Парвати и Лаванду, свесившихся с лестницы в девчачьи спальни, пойти с ними, как Рон, прислонившись к подоконнику, на котором сидела Гермиона, предлагает ей прогуляться по улочкам деревни, как Реббика, приперев Невилла к стенке, уверяет его, что без него она в Хогсмиде потеряется. Казалось, вся школа разделилась на парочки – только он, знаменитый Гарри Поттер пойдет в деревню один. Это вовсе не прибавляло ему хорошего настроения.

В пятницу школа трепетала – вот день кончится и завтра, уже завтра настанет долгожданная свобода. Это казалось немного странным – всего лишь поход в Хогсмид, но нет. Теперь даже первокурсникам позволялось пойти в деревню, так как теперь, когда территорию школы урезали, было почти невозможно подышать воздухом. Ученики ходили с счастливыми минами, обсуждая куда пойдут и что будут делать, даже учителя собирались развлечься, разделившись на свои группки. Только Гарри ходил не довольный – какой смысл идти одному? Как в ответ на мрачные мысли юноши к нему на встречу побежал Метью. Мальчик, одетый сегодня в зеленовато-белую мантию широко развел руки, пробираясь сквозь толпу, пока не оказался в объятьях Гарри. Как бы тот не хотел это признавать, но мальчик стал ему, как младший борат.

— Гарри, Гарри, — возбужденно щебетал Метью прямо в ухо Гарри, пока тот не поставил его на ноги и не присел перед ним на корточки, — представляешь, тетя Рёри разресила мне пойти в Хогсмид, если ты согласисься поти со мной… она разресила!

— Хорошо, я пойду с тобой, — улыбнулся Гарри. Лучше уж с Метью, чем одному, — передай тете Рёре, что я присмотрю за тобой.

— Урра!!! – закричал Метью, обняв Гарри и побежав к кабинету профессора Вектор, — я подю в Хогсмид! Я подю в Хогсмид!!!

* * *

Они шли по прохладным улочкам Хогсмида, разглядывая витрины. Метью был так низок, что мог держать Гарри только за один палец. Он непрерывно щебетал что-то про то, какая добрая профессор Вектор и какие интересные сказки рассказывает профессор Спраут. Это немного утомляло, но Гарри все же участно кивал и иногда вставлял что-то в разговор. Теперь идея пойти вместе с Метью казалась ему не такой приятной – со всех сторон были слышны умилительные охи-вздохи девчонок. Тут и там можно было слышать их веселое щебетание.

«Посмотри, какая прелесть»

«Посмотри, как он мило с ним разговаривает»

«Кажется, что ему и правда интересно!»

«А ты видела, как он на него смотрит?»

«Как папочка»

«Какой он милый!…»

Это утомляло еще больше чем рассказы Метью.

Они прошли пару метров и увидели не большой оранжевый магазинчик еле втиснувшийся между двумя старенькими домами. Над входом в магазин висела вывеска с тремя большими «У», а под ними расшифровка: «Ужастики Умников Уизли».

— Хочу туда! – указал своим пальчиком на магазин Метью, — пойдем туда!!!

Они подошли к двери, и Гарри взялся за ручку, которая тут же завизжала: «Больно! Больно! Аккуратнее, болван!». Гарри испуганно отдернул руку, а ручка, показав язык, стала нормальной. Гарри аккуратно потрогал ее, и поняв, что ручка больше не заорет, распахнул дверь. В нос ему ударило огромное количество всевозможных запахов. Стены магазинчика были обставлены стеллажами со всевозможными конфетами, напитками, шутками и приколами. У кассы была большая очередь. Ее составляли дети, в основном мальчишки, в возрасте от семи и старше со своими матерями или отцами. Оплату принимал Фред, на майке которого то исчезали, то появлялись надписи : «Я ходячий прикол из магазина «УуУ»», «Не груби, ты с Уизли разговариваешь», «Мы сделаем из вас канарейку!», «Если ты был в нашем магазине, значит ты – веселый человек» и т.д. Из рабочего помещения вышел Джордж в такой же майке, как и брат. В руках у Джорджа была коробка каких-то конфет в цветных обертках. Он поднял голову на друзей и расплылся в улыбке.

— Фред, у нас гости! – Фред оторвался от покупательницы и посмотрел а ребят.

— Привет, ребята. Идите вниз, там Джинни. Я закончу с магазином и прейду. Галлеон два сикля, мэм.

Джордж положил коробку на пол и повел ребят вниз по лестнице.

— А что там было в коробке? – спросил Гарри.

— Заикательные карамельки, съел и заикаешься пятнадцать минут. Это старая идея. Совсем недавно вышла в продажу тупая жвачка. Пока жуешь – тупой как пень.

— Классный у вас магазин, — сказал Гарри, разглядывая стены.

Метью лишь смеялся.

— Ну, без тебя у нас ничего бы не было, — лукаво улыбнулся Джордж, — И я думаю, что у нашего товара спрос был бы больше, если бы на вывеске у входа была бы надпись «Спонсируется Гарри Поттером», все фанаты были бы наши.

Когда они в конце концов спустились, Гарри тут же услышал голоса.

— Рем, клади коробки №1 в угол… Да, да… А ты Бен… Ребята, какими судьбами? – Джинни помахала им рукой.

— Привет, привет, Джинни, — улыбнулся Гарри, думая про себя, что Джинни жутко изменилась. Она сидела на каком-то ящике с пометкой «Для ЗСОФ», в оранжевом костюме с карточкой на груди, на которой значилось: «Верджиния Уизли: менеджер по продажам».

— Менеджер по продажам? – вскинул брови Гарри, садясь рядом с ней, — с каких пор?

— Ну Фред и Джордж пригласили меня в магазин помочь, я согласилась, и потом я поняла, что этих рыжих оболтусов нет никакого понятия о ведении дел. Все что они умеют это делать свои творения и продавать их на руки, а не вести дело, — Джинни пожала плечами, взяв в руки бланк, — я взяла это дело в свои руки. У меня есть такая классная штука… я могу управлять делами магазина в Хогвартсе! Мы можем переписываться, минуя защиту… Бен! – вдруг окликнула она высокого парня с ящиком в руках, — Куда ты это несешь? Это нужно на верх!

Парень пожал плечами и поднялся в зал магазина.

— Мы привлекли учеников Хогвартса на работу, — ответила она, на еще не сформировавшийся вопрос Гарри, — а как Метью нравится в нашем магазине?

Метью, который до этого жевал какую-то шоколадку промямлил что-то и из его рта полетели коричневые пузыри.

— Пузырная шоколадка, — объяснил Джордж, — пройдет через минуту.

— А он милашка, — улыбнулась Джинни.

Гарри только хмыкнул – малышка Уизли была единственной, кто адресовал этот эпитет Метью, а не ему.

С наступлением учебной недели все вернулось на свои места. Ну, почти все. В понедельник за завтраком Джессика, нервно подпрыгивая на лавочке, удивительно быстро уплела завтрак, а потом уговорила Гарри отойти с ней на минутку. Хотя уговорила – слишком сильное слово, потому что Гарри сразу согласился. Занервничал он, только когда она завела его в какой-то темный угол и зашептала в самое ухо.

— Завтра в час ночи будет собрание Ордена Феникса.

— Меня пустят? – удивился Гарри, посмотрев на Джес.

— Нет, конечно, — нетерпеливо шикнула Джес, — ты не в Ордене. Дамблдор и не пытается вводить тебя в курс дела! Гений, ничего не скажешь.

Гарри почувствовал, что если ничего не сделать, то Джессика продолжит свою Анти-Дамблдоровскую речь, что не входило в его планы.

— Так зачем ты меня позвала? – воскликнул Гарри, но тут же был отдернут Джессикой, призвав к молчанию, закрыв его рот ладонью.

— Не кричи так! – шепнула она, — Если хочешь услышать то, что будет на собрании, то приходи в половину часа ночи к большому залу. Я покажу тебе одно место, где ты сможешь спрятаться, что бы услышать о чем будут говорить на собрании. Приходи один, — добавила она, чуть подумав.

Джессика вздохнула, уставившись Гарри прямо в глаза, и спустя секунду юркнула за угол и исчезла, оставив Гарри стоять в замешательстве.

* * *

— Аккуратнее, мистер Поттер! – воскликнула профессор Стебель, ударив своей длинной палкой, по небольшой, покрытой мхом, кочерыжке, торчащей из горшка Гарри.

Тот поморщился и, положив укушенный палец в рот, укоризненно посмотрел на кусачее растение. Сейчас оно фыркало и отплевывалось мхом, отходя от удара профессора.

Гарри оглядел класс — Рон, кочерыжка которого была соседней, только ходил вокруг горшка, не зная, как подступиться. Гермиона, каким-то чудом избежав укусов, что-то делала с почвой, где-то вдалеке послышался визг Малфоя – странное растение жевало его рукав. Невилла не было – когда он склонился над своим растением, оно укусило его за нос. Реббика потащила его в больничное крыло, вспоминая при этом всех своих бабушек и прабабушек со странными именами. Гарри лишь хмыкнул – эта странная девчонка лишь скрывала за этой сердитостью, переживания за Невилла и радость, что эти «маразматичные моховые шарики» не испортят ее маникюр.

Гарри хмыкнул. После гербологии их Ожидал Уход за Волшебными Существами. Хагрид обещал привести каких-то новых животных, что означало лишь увеличение риска на появление травм средней тяжести, если не более…

«А они не такие уж страшные» — подумал Гарри, когда этот самый урок начался. Хагрид привел каких-то странных существ, которые были не выше его колена, внешне похожих на обычных бобтейлов, только с зеленоватой шерстью на ушах и фиолетоватой в районе живота.

— Херберты, — гордо сказал Хагрид, почесывая за ухом у одного из существ, — в общем похожи на псов, но на самом деле они сродни лошадям. Это сейчас они маленькие. Вот подрастут и будут размером с настоящую лошадь. Так же из их шерсти делают мантии для работников с драконами, так как они эта огнеупорные… вот… А так они очень добрые. Едят они только корешки риблотана, эт растеньице такое. Профессор Стебель обещала рассказать вам про него…

— а они не опасны? – тут же послышался голос Малфоя, — про пустяковое отрывание голов я не спрашиваю, но они могут съесть человека?

От такого постановления вопроса Хагрид немного растерялся: «как это пустяковое отрывание голов?!». Гарри услышал как Гермиона рядом прошипела что-то очень похожее на «вот зараза».

— Ох… ну ни травоядные, разве я не говорил? – попытался продолжить рассказ Хагрид, — только корешки риблотана… у них даже когтей нет. Они очень добрые… очень…

В этот момент вернулись Невилл и Ребикка, и последняя при этом радостно взвизгнула и схватила на руки ближайшего Херберта.

— Какой пусик! – воскликнула она, — Он даже милее моего Джима… хотя что я говорю, — отругала она себя, оторвавшись от мягкой шерсти, — никто не может быть лучше Джима, — назидательно сказала она, глядя прямо в еле видные глаза коня-собаки, — но ты тоже милашка.

Малфой презрительно хмыкнул, наблюдая за этой сценой, но Хагрид от умиления чуть не разрыдался.

— Так, — сказал он, — каждый берет себе по херберту. Дайте им имена, они пока эта безымянные.

Ребята завозились, выбирая себе «щенка». Произошла такая толкучка, что Гарри, Рону и Гермионе достались те, которых не успели разобрать. Харберт Гарри был взлохмаченный и затюрканный, будто его долго-долго трясли. Тут же вспомнив историю магии Гарри дал щенку первое пришедшее на ум имя – Нараян. У Гермионы была самая маленькая девочка Херберт, но она над ней так щебетала, что к концу урока стало казаться, что она ей родная дочь. Имя она дала тоже из учебника – Джаананин. Рон долго смеялся над этим «термином», как он говорил, но как только Гермиона спросила в ответ, как он назовет своего херберта, он растерялся. У того одно ухо было темнее чем другое, но в общем он был очень даже неплох. Гермиона тут же посоветовала Рону назвать херберта Волтаиком, но тот отказался, сказав, что оно слишком длинно, и назвал щенка просто — Разноухий.

Весь урок им предстояло нянчиться с малышами хербертами, что было не так уж трудно. Шенки-жеребята были очень добродушными созданиями, которые любили валяться на траве, высовывая свой длинный язык, или бегать, мягко передвигая своими, будто плюшевыми, лапами. Нараян, к счастью Гарри, больше любил первое, поэтому он не боялся потерять своего подопечного. А вот Рону пришлось потрудиться – его херберт носился по поляне, гоняя двух других – Паладону Лаванды и Буяна Дина. Реббика же, казалось, просто развлекалась, дрессируя своего Джероми и, за одно, Пуховика Невилла. К удивлению Гарри псы-лошади выполняли все ее команды то садясь, то вставая, то подавая лапу. Гермиона тоже заметила эти успехи в дрессировке и прошептала Гарри прямо в ухо.

— Странная она все-таки, никогда бы не подумала, что такая развязанная девчонка, как она, может столько всего уметь.

Гарри неопределенно пожал плечами. Он сам удивлялся навыкам «Этой странной Уильямс».

Урок, по мнению всех, прошел замечательно, а Хагрид сказал, что они будут работать с Хербертами почти весь этот год.

Следующий день был очень пасмурным, поэтому после сдвоенной Истории магии у них ничего не было, так как сдвоенную гербологию отменили. Гарри никак не мог успокоиться – сегодня, через несколько часов, он узнает все, что хотел. С другой стороны его просто ужасно бесило то, что Дамблдор скрывает это от него. Кому, как не ему нужно все знать? Кого, как не его, надо вводить в курс дела? Разве не он столько раз встречался с Волан-де-Мортом? Гарри даже не был уверен, что Дамблдор хотя бы раз видел его! Когда ему приходилось уже шестой год бороться с ним! Это была ужасная несправедливость…

К вечеру ученики стали расходиться. Гарри остался, ссылаясь на то, что делает реферат по зельям. К двенадцати часам гостиная полностью опустела. Гарри вытащил из-под себя свою мантию невидимку и карту мародеров, которые припрятал на всякий случай, и тихо выскользнул из гостиной. В коридорах царила тишина. Такая хрустальная, звенящая тишина, что это уже становилось подозрительным. Закутавшись получше в мантию, Гарри еще раз взглянул на карту. Коридоры были пусты. Ни Филча, ни Миссис Норрис, ни Пивза. Странно. Гарри пересек еще несколько коридоров. Вдруг откуда не возьмись появился Снегг. В руке он держал какую-то книгу. Подойдя к ближайшему окну, он глянул вниз, нахмурился и, дойдя до того места, где появился, приложил книгу к стене и исчез. Гарри лишь обескуражено захлопал глазами. На карте Снегга снова не было. Это как?

Немного опомнившись, Гарри подошел к окну и тоже посмотрел на улицу. Там стояли четверо человек в разноцветных мантиях. Один из них, несомненно был Аластор Грюм. Видимо, они пришли на собрание. Гарри решил оставить загадку исчезновения и появления Снегга на потом, и отправился в назначенное Джессикой место.

Гарри аккуратно обходил все исчезающие ступеньки, все торчащие копья доспехов, тихо открывал и закрывал двери. Можно сказать, он действовал слаженно. Пока не спустился к большому залу. Потому что у его входа стояла…

Это была девушка в простом, но завораживающем белом платье. На ее плечи была накинута мантия из той же ткани, а из под капюшона спадали темные волосы. На кисти девушки сияла белая лента. И это была Джессика. Увидев ее Гарри тут же вспомнил, как они впервые встретились. Без очков, да и к тому же с привыкшими к темноте глазами, он увидел ее, в почти белой мантии, обрамленной лучами света исходящими из коридора, и она показалась ему ангелом. Как и сейчас. Она стояла рядом с дверьми в большой зал, рассматривая все вокруг, видимо дожидаясь его. Гарри бесшумно спустился к ней, и, не удержавшись, обошел ее сзади, и сбросив мантию закрыл ладонями ее глаза. Шутка не удалась. Потому что, спустя секунду Гарри лежал на лопатках, А Джессика коленом давила его грудь.

— Ой, Гарри, — тихо воскликнула она, слезая с него и помогая встать, — прости не узнала. Хотя… — она посуровела, — Гарри Джеймс Поттер, как вы могли меня так напугать?

— Прости, — Гарри еще не мог отдышаться, — круто ты меня перебросила.

Джессика улыбнулась и чуть покраснела. Ее волосы чуть растрепались от ее «атаки», а капюшон слетел на плечи. Она была просто очаровательна!

— Пойдем, — шепнула она, схватив его за руку и потащив куда-то левее входа в большой зал. Там была голая стена, Но Джессику это не смутило. Она вытащила палочку и стала водить в щели в стене и вскоре та стала раздвигаться. Спустя секунду глазам Гарри предстал не большое узкое помещение, в котором он врятли смог бы повернуться, но боком пролезть бы мог.

— Лезь, — подтолкнула его Джессика, — не знаю, кто создал эту комнату, но они мастера своего дела. Иди, сам посмотри. А мне надо на собрание. Что бы выйти, проведи палочкой по выходу.

Гарри кивнул и полез внутрь, шелка за ним закрылась. Сначала стало темно, но потом стена, в которую Гарри чуть ли не тыкался носом, стала просветляться, пока не стала прозрачной. И он увидел стол, покрытый белой скатертью, наверняка сооруженный из приставленных друг к другу факультетских столов. За ним уже сидели волшебники. Здесь были знакомые лица: Грозный Глаз Грюм, Люпин, мистер Даггер, мадам Бертраме, Флитвик, миссис Фигг, Снегг и другие преподаватели Хогвартса. Через пару минут в зал вошла Джессика. Когда свободных стульев не осталось, Дамблдор встал.

— Вот и очередное собрание Ордена, — провозгласил он, — За эти месяцы многие из вас обдумывали план по уничтожению Волан-де-Морта. Я слышал много вариантов, но я думаю, что самый верный вариант у мистера БарРомео. Давайте выслушаем его предложение.

Сидящий рядом с миссис Фигг старичок поднялся.

— Я уже пятьдесят лет как историк. Я прочел и изучил почти все летописи и книги. Я знаю очень много фактов связанных с жизнью Основателей. Но нигде и никогда я не видел записей о их смерти. Это связано с тем, что они не умирали. Слизерин – один из самых сильных магов всей истории, желал власти. Он искал самую большую силу, и нашел ее. В книге вселенского зла, которую хранил десяток мантикор, Слизерин отыскал путь к огромной силе, несравнимой с той о которой он мечтал. Что бы получить эту силу нужно было убить десяток невинных, своего злейшего врага и того, кто был ему самым дорогим. Для Слизерина, который имел ужасный характер, вечные стычки с Гриффиндором о чистокровности учеников делали друга во врага. Ослепленный жаждой власти он был готов убить своего бывшего друга. Это привело к войне. Сторонники Слизерина быстро его покинули, противник слишком силен. Тогда Слизерин нашел выход. Я встречался со старейшинами друидов, Хранителей леса. Они мне рассказали интересную вещь. Слизерин пришел к ним и под угрозой смерти и заставил их рассказать секрет жизни. Выхода не было. С помощью магии друидов Слизерин начал жить внутри своего сына. Но сын не оправдал его надежд. Он был слабым и болезненным и когда он умер, Слизерин впорхнул в следующего своего наследника. И так он менял наследников до Волан-де-Морта. Том Реддл тоже жаждал власти. И Слизерин понял — вот он – подходящий вариант. Он передал Реддлу всю свою силу. Живя в наследнике, он дает ему бессмертие. Теперь, когда нет ни Гриффиндора, ни Равенкло, ни Хаффлпаф он может без помех убить нужных ему людей – наследников Годрика и Равены, той кого Годрик любил, как родную дочь. А знал ли он, что после своего исчезновения, Годрик, Равена им Хельга последовали его примеру, что бы не дать ему в будущем обрести власть? Не знал. Поэтому он ошибся, когда решил убить наследника Гриффинора. Он пришел в дом наследника, в дом Поттеров. Так он надеялся сразу вычеркнуть два пункта из трех. Он убил Джеймса, а самым дорогим он посчитал его сына. Мы пока еще не высчитали почему мальчик выжил. Если бы Годрик заслонил его собой, как прошлой весной, то он бы умер, чего не произошло. Во всяком случае, Слизерин понял, что наследники хранят в себе его бывших врагов. Но, тем не менее, у него появилось два пути к силе. Это получить ее со стороны Волан-де-Морта или со стороны Слизерина. В обоих случаях надо было убить Гарри Поттера, или как наследника Гриффиндора, или как врага Волан-де-Морта, поэтому началась охота за ним. Опять же вернемся к прошлой весне – Гриффиндор мертв. Осталась лишь наследница Равены. Но, к несчастью Темного Лорда, Равена умирает не от его руки, а от потери сил, следовательно, он уже не сможет ее убить. Следовательно, теперь он перекинется на сторону Волан-де-Морта, то есть убийство Поттера и того, кто дорог для него.

Но вернемся к плану убийства Темного Лорда. Сейчас он бессмертен, что вдвое усложняет нашу задачу. Мой план делиться на две части: первая часть — лишение бессмертия, вторая – соответственно убийство. Как же лишить его бессмертия?

Вечную жизнь в Темном Лорде поддерживает Слизерин, который может переселяться из тела в тело. Что бы убить Волан-де-Морта окончательно и бесповоротно, нужно убить Слизерина в нем. Но убить духа или призрака, точного определения этому феномену нет, могут только такие духи или призраки. Вернее их знания. По древним записям известно, что было создано некое оружие, мощное и разрушительное, которое основатели собирались применить против Слизерина. Итак, нам нужно пробудить предков в телах наследников.

Некоторое время все сидели в тишине. Старичок опустился на свое место. Дамблдор задумчиво смотрел в пространство.

— Берулус, — щелкнула пальцами дряхлая старушка, сидящая напротив БарРомео, — И Годрик и Равена мертвы, как мы их пробудим?

— Собственно от них нам нужны лишь знания, — ответил старичок, раскрывая какую-то старую книженцию, — поэтому мы можем использовать заклинание Реновируенс.

— А в чем оно заключается? – поинтересовался мистер Даггер.

— Ну, оно… как бы объяснить, — старичок почесал подбородок, — если применить это заклинание к мечу Годрика и кулону Равены, то любой прикоснувшийся к ним увидит воспоминания хозяев этих предметов от их рождения.

— Действенно, — причмокнул губами толстый детина, сидящий в самом дальнем углу, — но я хотел бы узнать, что мы будем делать для того, что бы защитить те объекты, столь нужные Темному Лорду.

— Что вы имеете ввиду под словом «объект», Экинс? — презрительно прищурилась миссис Фигг. – Дамблдор, вам то известно кто для мальчика «самый дорогой»?

Гарри почувствовал как все внутри закипает. На секретном собрании они обсуждают его личную жизнь!!! Неописуемая наглость! Что бы на это сказал Малфой…

— Не думаю, что этот кто-то пока есть, — сказал, чуть замявшись, директор, — у него есть двое верных друзей, но оба равноценны, что не идет по правилам, верно Берулус?

Старичок кивнул.

— На Турнире трех волшебников, на втором задании, мы и то еле разделили их обоих на самое дорогое, — сухим голосом сказала профессор МакГонагалл, — они оба одинаковы в его глазах.

— Бедный Поттер, — вздохнула Миссис Фигг, — сначала лезли в его жизнь, теперь и в его чувства…

— Теперь у него не может быть чувств, — скептически бросил Экинс, — ибо та, кого он полюбит, станет второй мишенью Волан-де-Морта. Вы ведь не намерены рисковать учениками, Директор?

— Конечно нет, Рубо, — устало возразил Дамблдор, — но не уверен, что…

— Мальчишку надо изолировать, — тут же отозвался низкий блондин, сидящий рядом с Грюмом, который косился не то что подозрительно, а словно выбирая заклинание которое собирался к нему применить, – что бы ни с кем не связывался.

— Ага, — гаркнул Грюм, — в башню и под замок.

— Максимум что мы можем сделать, это отменить его занятия по Травологии, Прорицаниям и другой белиберде, не нужной на его курсовой, что бы он меньше был на глазах, — сухо отчеканила профессор МакГонагалл, — походы в Хогсмид запретить и выделить отдельную спальню. А если вы вообще хотите сделать из ребенка отшельника, — фыркнула она, — можно исключить из команды по квиддичу и попросить сдать все предметы экстерном.

— Отличная идея, — закатила глаза миссис Фигг, — а лучше вообще посадить его в тайную комнату и запереть всевозможными заклятьями, что бы его друзьям было интереснее его откапывать. Может, бросит планировать эту муть? Может поинтересуемся, как найти наследницу Хаффлпафа?

— Ну это просто, — прокряхтел старичок БарРомео, — надо лишь дать каждой девчонке в этой школе подержать посох Хельги. Он сам нам покажет свою хозяйку.

— Гениально, — возвела глаза к небу миссис Уизли, увидев которую, Гарри чуть не осел на пол, — сначала будем прятать Гарри от девчонок, а потом прямо перед носом устроим парад!

Гарри уже не мог терпеть – его просто в открытую обсуждали. Интересно, они когда-нибудь доберутся до обсуждения странной растрепанности его волос?

— Вообще от этого пацана одни проблемы, — взмахнул руками Рубо Экинс, — не легче ли найти ему девушку и запереть их обоих в башне? Или где-нибудь в подземельях…

— Господа, — взмахнул руками Дамблдор, призывая к тишине, — собрание начинает походить на балаган, не думаете? У нас остался еще один вопрос, который мы не обсудили – феномен с магусами.

— Ничего, — громко проговорил странный мужчина с длинными белыми волосами и ушами, заостренными к верху, — я просмотрел несколько старых фолиантов – это единственный случай. Вот только одна странность. Еще ни один волшебник, победивший таких сильных противников, как с Наншен, или Гриндевальд, не был обычным волшебником. И вы, профессор Дамблдор, и известный всем нам Энрико Бонтефаулус – были магусами.

— И это еще не все! – глухо вздохнула одна очень старая особа, лицо которой, казалось состояло только из морщин, — в записях Бонтефаулуса есть одна очень интересная деталь… милочка, — посмотрела она на Джес, — я просила прочесть это… пожалуйста…

Джессика кивнула.

— «Это было ужасно. Особенно лицо Марты, после того, как ей сказали, что ее ребенок мертв. Доктор Леенс сказал, что при рождении он еще был жив, но спустя пару секунд легкие переслали принимать воздух. Такое случается в медицине. Бенхард сказал, что это была девочка и что произошла какая то странность. Пока младенец был еще жив, ткань, в которую его завернули стала менять свой цвет. Странный феномен…»

— Есть возможность, — перебила Джессику старушка, — что дочь этой некой Марты была магусом.

— Тогда получаться, — подхватил мистер Даггер, — схожая ситуация!

— Но такая же необъяснимая, как и первая, — заметила старушка, теребя сморщенной рукой подол своего белого платья, — Мы так и не придвинулись к желаемому ни на шаг. Лучше вернуться к предыдущей теме – мы так и не решили, что сделать, что бы «красавчик Поттер» не вовлек новых лиц в эту кровавую игру…

* * *

Спустя несколько часов нудных разговоров, в которых члены ордена подсчитывали шансы и придумывали планы защиты «этого Поттера» от влюбчивости, у Гарри уже не было никакого желания находиться в этом дурацком узком помещении. В его жизни порылись, в его чувствах порылись, в характере тоже, в прошлом, в будущем и даже в его табеле успеваемости. После того как миссис Уизли изрекла великую фразу: «такой чуткий, готовый всегда помочь», Гарри злорадно подумал, что если бы не официальные мантии и наличие мужчин, то это собрание было бы лишь жалким подобием девичника. А когда в ход пошли фразы типа «высокий и сильный» и «возмужал и стал привлекательным», Гарри уже почувствовал, что давно перестал краснеть от злости или смущения. Он откровенно скучал.

И как же он был счастлив, когда собрание кончилось!

Дождавшись, пока все Защитники уйдут из зала, Гарри провел палочкой по стене и вышел в коридор. Спустя секунду чья-то рука увлекла его в тень.

— Тшш, — прошипела Джессика, приложив палец к его губам, когда он захотел что-то сказать, — не шуми.

Гарри выдохнул и внимательно посмотрел на Джес. Под ее глазами залегли мешки, лицо посерело.

— Гарри, держись подальше от девчонок, ничем не показывай, что ты чем то заинтересован, на уроках сиди только с парнями, — горячо зашептала она, — уверена, улыбнись ты кому-нибудь на обеде, тебя засадят в подземелье! Я постараюсь что-то придумать… наконец-то начнутся курсовые… ох, Гарри, мне так жаль…

— Ладно, ладно, — прошептал Гарри, приобняв девушку, — спасибо, что помогла мне увидеть это собрание… столько полезной информации, — съехидничал он.

— Ой, — Джессика подскочила, — мне надо бежать. Бегом в спальню, будто тебя здесь и не было…

Она встала на цыпочки и, чмокнув его в щеку, набросила на него мантию невидимку и наугад толкнула к лестнице. Гарри бросился вперед, бросив прощальный взгляд через плечо, и услышал ее отдаленный шепот.

— Удачи…

Недели шли со скоростью Хогвартс-экспресса. Уроки сменялись отдыхом, отдых квиддичем, а квиддич сном. После первых пяти дней после собрания Ордена Гарри перестал замечать поведения профессоров, пытающихся занять его еще больше. МакГонагалл предложила расширить курс Гарри до изучения медицины и курса анимагии, а Снегг объявил, что у него нет времени возиться с «этими тупыми Уизли и Лонгботтомом», поэтому заниматься с ними пришлось ему, великому Гарри Поттеру, который единственный из этих олухов все-таки осилил СОВУ. В общем это отнимало время. Курсовые занятия должны были начаться уже через неделю после матча по квиддичу, ровно с началом зимы. Рон кое как все-таки добился неплохих успехов в зельеворении, а после того, как Гермиона присоединилась к Гарри в качестве учителя, и Невилл смог кое-что запомнить.

* * *

В день матча Гарри проснулся рано. Все еще спали, когда он, переодевшись, спустился в гостиную. К его удивлению, перед камином кто-то сидел. Это была Реббика, обставленная всевозможными лаками. Она наносила на ногти какие-то узоры, что-то приговаривая.

— Доброе утро, Ребби, — Реббика вздрогнула и оглянулась.

— Доброе, — ответила она, — если выиграем. Что ты так рано подскочил?

— Я капитан или кто? – усмехнулся Гарри, падая в кресло, — а ты почему?

— Как можно спать, когда на твоих ногтях лак дневной давности? – Реббика закрыла лак и осмотрела ногти, — отлично. Как тебе?

Реббика продемонстрировала свои ногти на каждом из которых был изображен перечеркнутый слизеринский герб.

— Мелкая работа, — сказал Гарри, — училась в специальном кружке?

— Нет, — Реббика сгребла лаки в коробочку, — меня бабушка научила.

— МакГонагалл?! – Гарри уставился на Джес, — никогда на ее ногтях таких шедевров не видел.

— Не эта бабушка, — засмеялась Реббика, — она со стороны отца. Меня научила мать моей мамы.

Вдруг из спален первокурсников послышалась возня и чьи то крики.

Гарри вскочил и тут же на лестнице появился Бен Ер. Он подбежал к креслу и спрятался за ним. Тут же на лестнице появился Бин. Его волосы и верх синей пижамы были мокрыми, как будто Бина облили водой, в руке была палочка. Он заметил Бина и взмахнул ей.

— Фурункулус!

Заклинание попало в кресло. Бен воспользовался этим.

— Петификулус Тоталус!

Тоже промахнулся.

— Прекратите сейчас же! – Гарри встал между мальчишками, — Что здесь происходит?

— Ничего, — быстро сказал Бин, хватая брата за шиворот и таща за собой в спальню.

— Ты что, не только капитан, но и староста? – усмехнулась Ребби.

— Надо же было и разнять, — пожал плечами Гарри.

— Что за шум? – спросил появившийся в дверях спальни Рон. Он потягивался и зевал.

— Близнецы устроили дуэль, — объяснила Ребби. Рон, кажется, увидел ее только сейчас.

— Привет, — сказал он, — а ты тут что делаешь? – он бросил косой взгляд на Гарри.

— Ногти красила, — ответила Ребби, немного раздраженно, — а ты что подумал?

— Ничего, — быстро ответил Рон. Почти все боялись эту странную девчонку, и Рон не был исключением.

Через пару минут гостиная наполнилась учениками. Все желали игрокам победы, а сами игроки нервно заверяли всех, что растопчут слизеринцев.

В раздевалке Гарри быстро оделся в форму и вдруг вспомнил, что должен будет произнести речь. Все, как обычно, собрались в раздевалке.

— Обойдемся без речи, просто скажу, что мы никогда не проигрывали слизеринцам и сейчас не дадим себя побороть. Так что пошли, растопчем их.

— А бладжеры можно направлять в зрителей? – с надеждой спросила Реббика.

— Зачем?! – в ужасе спросил Гарри.

— Хочу выбить дурь из башки Скользкого.

Все гриффиндорцы знали, что Скользкий – это мстительно названый Реббикой Снегг, поэтому все засмеялись.

— Попробуй сломать ему нос, — выдавил держащийся за живот Фред, — заслужил.

Ребята повскакали с мест и направились к выходу. Оседлав свои метлы (у четверых «Молнии» у трех «Нимбусы») они взмыли воздух.

Гриффиндорская часть болельщиков дико завопила и Гарри заметил огромное полотнище на котором большими буквами было написано: «Сделай их, Гарри!», а ниже была подпись немного по меньше: «КПК ГарПии». Под знаменем подпрыгивали Данни, Кайли и Ори. Деннис и Колин скакали рядом, явно согласные с девчонками.

— А теперь команда Гриффиндора! – послышался голос комментатора. Гарри сразу узнал задорный голос Бена Ера, — На этот раз у них почти полностью изменен состав. Паркер, Уильямс, Кент, Криви, Норберт, Дехайн иии Поттер! К стати он же капитан команды.

— Чего, собственно, следовало ожидать! – выкрикнул ВТОРОЙ комментатор, несомненно, Бин, — А вот и сборная Слизерина. Эта команда полностью обновила свой состав. Руло, Майклсн, Фиотр, Гемби, Марнук, Мелл иии Малфой, который тоже является капитаном команды.

— Итак, — продолжил Бен, — Капитаны, пожмите руки!

Гарри подлетел к Малфою. Обменявшись гневными взглядами, они пожали руки, пытаясь переломать друг другу пальцы.

— Посмотрите на это! Игра обещает быть жесткой, кто-нибудь расцепите их!

— Итак… Три, два, один, начали! Кваффл у Криви, пас Норберт… она мчится к воротам Слизерина… мяч перехватывает Гемби!

Гарри парил в отдалении игры, наблюдая. Тут он заметил, как замерла Элион. Ее эльфообразные уши закрутились, как у овчарки, прислушивающейся к звукам, и через пару секунд она уже держала в руках кваффл, вырвав его из рук Джеймса Бендера, пролетающего у нее за спиной. Видимо она лучше ориентируется по звукам.

— Мяч у Дехайн… она движется к воротам… обходит бледжер… ну же… Да! Она ЗАБИЛА! Десять – ноль в пользу Гриффиндора!

Гриффиндорцы завопили, оглушив окружающих, а Слизеринцы загудели.

Гарри напрягся. Наверняка слизеринцы попытаются отомстить Элион за успех. Гарри оказался прав. Рем Майклсон и Даррен Фиотр – загонщики слизерина, оба бладжера направили именно в нее. Но к счастью девушки рядом появилась Реббика.

— Отличный удар! Уильямс спасает Дехайн! Эта девушка полна сюрпризов! Итак, кваффл у…

Гарри не слушал. У трибун порхал снитч. Малфой уже несся к нему. Гарри впился в метлу и понесся к мячу. Но где ему нагнать Алана? Тот был в каких то сантиметрах от меча, как вдруг бледжер врезался прямо ему в плечо. Рядом довольно помахивал битой Фред. Секунд, потраченных Аланом на осмотр плеча, хватило, чтобы снитч скрылся. Игра продолжалась. Бендер изловчился забить Джессике гол. Вдохновленные слизеринцы начали атаку. При попытки отнять кваффл, Денис чуть не упал с метлы, а Дженни чуть не сломали руку.

— Посмотрите на это! Слизеринцы атакуют… о нет! Они забили гол! Десять – двадцать в пользу слизерина. Кваффл у Дехайн. Не могу поверить! Это Хитрость Хорьковой! Точно! Кваффл у Криви… Ну же… да! Двадцать – двадцать! Мяч у слизерина. ОГО! Уильямс запустила оба бладжера в Гемби. Кажется его придется госпитализировать. Нет? Игра продолжается… Кваффл у Дехайн… бледжер! Фух, она увернулась… Мяч перехватывает Гемби. Как он только на метле держится? Ульямс запускает в него еще один бледжер… увернулся. Гемби передает Марнуку. Так… Кент и Уильямс используют Зеркальную Защиту. Какая игра! Одни профессионалы! Марнук обходит бладжер и… Паркер защищает свои ворота! Оу! Ужас! Кажется Уильямс сломало бладжером пальцы.

Реббика, держась за метлу одними коленками, осмотрела свою кисть и тут же с воплем «Ты мне ноготь сломал, козел!» врезала битой Фиотру, который секунду назад отбил в нее бладжер.

— Судья говорит, что это было нарушение. Пенальти в ворота Гриффиндора… УРА!!! Паркер спасла ворота!!!!

— Если вы не прекратите ваш предвзятый комментарий, мистер Ер, то матч будет вести только ваш брат, — послышалось недовольное ворчание МакГонагалл.

Гарри снова увидел снитч. Он замер у локтя Лео Руло, вратаря слизерина. Гарри снова метнулся к мячу, но тот тут же поменял направление и полетел куда то в сторону. Рядом появился Малфой. Он видел снитч, летел Гарри на перерез, как вдруг перед ним появился Фред. Путь к снитчу был свободен и Гарри устремился за маленьким мячиком. Вот он уже протянул руку к снитчу, вот до него сантиметр… Вдруг Гарри почувствовал, как в него со всей силы врезается Гийом Мелл, охотник слизерина по размерам не уступающий Креббу и Гойлу. Гарри скользнул пальцами по холодной поверхности снитча, его отбросило и он на полном ходу врезался в трибуну. Он выпустил из рук метлу, в глазах потемнело.

* * *

Гарри казалось, что все это страшный сон. Тело ныло так, будто его переехал грузовик. В голове что-то гудело, путая мысли. Когда Гарри попытался двинуть рукой, то застонал. Рука взорвалась жуткой болью. Рядом послышалась возня. Гарри почувствовал, как чья то теплая ручка схватила его кисть.

— Гарри? – шепнул кто-то. Голова отказывалась соображать, чей это голос. Гарри приоткрыл глаза. Над ним кто-то стоял, но то, что на Гарри не было очков, не давало ему понять кто это был.

— О, Гарри, какое счастье, что ты очнулся, — лицо человека приблизилось к свече…

— Джессика, — выдохнул Гарри. Под ее глазами были серые круги, выглядела она встревоженной. То, что она была рядом, заставило Гаррино сердце битья быстрее, и что бы скрыть это, Гарри спросил совсем отдаленное, — где мои очки?

— Мм… ну, они… когда ты упал, они разбились вдребезги. Их нельзя было починить, поэтому я заказала новые. Не беспокойся, те же велосипеды.

Вдруг Гарри вспомнил все. И про матч, и про снитч, и про падение.

— Будем переигрывать? – спросил он и вздрогнул. Когда в прошлый раз он спросил так, ответ его не обрадовал.

— Да, в январе, — Гарри выдохнул с облегчением, — Малфой хотел продолжить матч, что бы вместо тебя на поле вышел кто-нибудь другой, но все слишком волновались за тебя, поэтому матч отложили.

— Сколько я здесь?

— Три дня. Рон и Гермиона жутко волнуются. К тебе никого не пускают. Особенно девчонок, — фыркнула она, — Рон взял твою мантию и они с Герм смогли пройти. Я их провела два дня назад, — ее глаза заговорчески сверкнули, — но это слишком рискованно для них, поэтому последнее время я просто рассказываю им, как твое здоровье… А ты спи давай, а то за месяц не выздоровеешь.

Джессика задула свечку и закуталась в плед. А Гарри и не думал о сне. В голове крутилось столько мыслей, что казалось, что она сейчас взорвется.

Когда он проснулся, то понял, что может двигать руками. Джессика мирно спала, завернувшись в плед. Ее волосы рассыпались по плечам, под глазами залегли круги. Гарри показалось, вот уже в который раз, что она тяжело больна, но не хочет признаваться в этом. Странная она была. Джессика… Вдруг он услышал то, что заставило его оторваться от разглядывания ее лица. Стук каблуков мадам Помфри. Гарри вскочил, почувствовав, как заныло в спине, и задергал Джес. Та открыла глаза и услышав шаги, вскочила на ноги.

— Выздоравливай, — успела шепнуть она перед тем, как исчезнуть под мантией.

Дверь в больничное крыло открылась и в комнату вошла мадам Помфри.

— О ты уже проснулся, — улыбнулась она, — наконец-то. Что-нибудь болит?

— Спина, — честно ответил Гарри, — и в плечах есть немного…

— Ну, это понятно, — воскликну она, — упасть с такой высоты! Выпей.

Она протянула ему стакан с какой-то жидкостью с мерзкой на запах и уж тем более на вкус. Только он успел вернуть уже пустой стакан медсестре, как в дверь постучались и в палату заглянули Рон и Гермиона. Последняя понеслась к Гарри через все больничное крыло и разрыдалась у него на груди самым не приличным образом. Мадам Помфри совсем растерялась и, проворчав что-то, напоминающее: «Меня здесь не было, я ничего не видела», ушла. Когда Гермиона немного успокоилась, Рон начал рассказывать обо всем что случилось.

— Ты бы видел, что было, когда ты упал! Тут же на поле выскочила МакГонагалл. Она сотворила носилки, а Фред положил тебя на них. На тебя было жутко смотреть! Переломал почти все кости! Реббика не задумываясь врезала Мауту битой, даже похлестче, чем Фиотру, так Снегг даже очков с Гриффиндора не снял! Он шел рядом с твоими носилками! Этот…

— Рон! – воскликнула Гермиона, услышав то слово, которым Рон назвал профессора, — ты же староста! – она повернулась к Гарри, — Малфой чуть ли в пляс не пустился, когда тебя увидел, а МакГонагалл так рыдала, будто ты умер!

— Можно подумать ты не плакала, — усмехнулся Рон, — да она так ревела, что первокурсники ее успокаивали.

— Рон! – Гермиона пихнула смеющегося друга.

— Вообще то все сначала не очень испугались, ты ведь не в первый раз падаешь, — продолжил Рон, — но когда на камнях увидели кровь… Это было что-то! В нашей гостиной был просто траур. Ты не видел плачущую Реббику – это просто… невероятно! Не знал, что она умеет плакать. А слизеринцы! Малфой чуть до истерики не дошел, доказывая, что надо игру продолжить!

— А что это за «КПК ГарПии»? – спросил Гарри вспоминая полотно.

Рон засмеялся.

— Ну это целая история. Короче братья Криви, Данни Есаро, Кайли Ефо и Ори Уонс устроили клуб. Твой клуб. А название переводится так «Клуб Почитателей Классного Гарри Поттера и интернеров». Интернер – это те же самые фанаты. Вообще-то это тайная организация и мне Колин по секрету рассказал. Джинни их поддержала и тоже вошла в их клуб. Представляешь? А если об этом все узнают? Так члены этой группировки будут с листовками шастать: «Поддержим Гарри Поттера!».

— Кошмар какой, — Гарри схватился за голову. ВОТ ЧЕРТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ!!!

— Думаю они свою организацию скоро огласят, поэтому скорее выздоравливай, что бы раздавать автографы, — за это Рон получил подушкой.

В середине дня в больничное крыло ввалилась вся сборная Гриффиндора. Они долго болтали, обсуждая, что теперь то уж узнав, как играет эта новоиспеченная команда, они смогут победить их в следующий раз, но строгая мадам Помфри все-таки вытолкала их. Еще через день Джессика принесла Гарри очки. Гарри дрожащими руками открыл футляр и ахнул. Очки были загляденье. Все те же бабушкины очки – велосипед, только новые, они выглядели сосем по-другому. В блестящую оправу вставлены начищенные стекла, которые тоже блестели, а дужка, когда он надел их, оказалась гораздо удобнее старой. Предметы получили четкие очертания, столь недостающие последние три дня.

— Ну как? – Джессика сидела, с нетерпением ожидая реакции Гарри.

— Классные… я тебе обязательно верну деньги.

— Да ладно, Гарри. Считай, что это мой рождественский подарок.

Провалявшись в больнице еще два дня, Гарри наконец то смог покинуть кровать. В гриффиндорской гостиной по этому поводу устроили вечеринку, кончившуюся в час ночи. Реббика и Невилл (теперь он всюду шатался с Ребби) специально напоили Гермиону сливочным пивом, чтобы та забыла про свои священные обязанности старосты. Но когда та все-таки очухалась, всем пришлось разойтись по спальням.

Отсутствие целую неделю заставило Гарри быстро подтягиваться по всем предметам. Поэтому всю субботу и воскресенье он упорно засел в библиотеке, изучая то, что успели пройти в его отсутствие. К его счастью, на защите от темных искусств проходили все то, что он уже знал. А вот на зельях… Гарри готов был поклясться, что Снегг спросит его на первом же уроке. Поэтому именно зельям Гарри уделял больше внимания. К счастью к началу учебной недели Гарри смог подтянуться. К тому же со следующей недели должны были начаться курсовые…

Первым уроком была защита от темных искусств, которую Реббика нарекла ЗотТИ, для сокращения. К всеобщему удивлению для урока был выделен большой Зал, который был гораздо больше нынешнего кабинета, и на него были приглашены не стандартные четыре факультета одного курса, а целых четыре факультета двух курсов. Единственной мебелью в большом зале оказался стол, на краешек которого растерянно присела Джессика и начала делать пометки в блокнот. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Глейм.

— Джесси, шеф, классно выглядишь сегодня, — парень присвистнул, разглядывая новенькую мантию с иголочки, которую сегодня надела Джес. Гарри нахмурился, ему этот парень определенно не нравился.

— Глейм! Вы уже приехали! Я уж думала, вы опоздаете. Ну, где мой ненаглядный?

— Сейчас Барти и Райнан приведут его, — Глейм махнул рукой, — Красавец – тебе понравится.

Гарри стоял и откровенно не понимал, о чем толкует Глейм. Остальные ученики стояли, прислушиваясь к разговору и тоже ничего не понимая.

— Надеюсь, — Джессика уперла руки в бока. Вдруг в дверях появилась Райнан. Она что-то за собой тянула.

— Хо-хо, начальница, — девушка помахала Джессике, еще больше продвигая нечто.

— Райнан, как он там? — Джессика помогла подруге, и вскоре они поставили нечто посреди комнаты, с помощью парня толкающего это самое сзади. Нечто оказалось большой клеткой закрытой балдахином.

— Все, — Барти, толкающий клетку сзади, отряхнул с мантии пыль. Он схватил балдахин и сдернул его. Все испуганно ахнули. В клетке стоял настоящий дементор.

— Пугливые они у тебя, — усмехнулся Барти, который раньше не вел уроков.

— Ой, Барти, а ты помнишь, как хлопнулся в обморок, когда тебе сказали, что надо этого красавца поймать? – Райнан уперла руки в бока.

— Спасибо за дементора, ребята, — Джессика обошла вокруг клетки, — Клетка из дубла?

— Ага, — кивнул Глейм, — Ой, вспомнил, обожди минутку!

Парень выскочил из класса.

— Куда это он? – Джессика посмотрела на Райнан и Барти. Те невинно отвели взгляд. Через пару минут Глейм вернулся, а в руках у него была сгорбившаяся тощая птица зеленовато-черного цвета. Но было что-то в этой птице неуловимо прекрасное и печальное, что класс ахнул во второй раз, но уже от восхищения.

— Джес, пусть ты сказала, что авгур тебе не нужен, но я все-таки решил тебе подарить Френси, — Глейм протянул ошарашенной Джессике птицу,

— Она же такая милая! Я просто не мог отдать ее кому-либо другому, а у меня Беллор слишком драчлив, ты же знаешь. Не выносит новеньких…

— Ладно, ладно, — Джессика взяла в руки пернатое создание, — Только… где мне ее держать?

— Я тебе привезу жердочку, — Глейм был жутко рад, что пристроил птицу и теперь был готов исполнить любой приказ, — а ест она насекомых, которых сама ловит. Все ок.

— Ээ… ладно, — Джессика посадила птицу на стол, а сама полезла в тумбочку. Френси воспользовалась этим и запрыгнула девушке на плечо.

— Смотри, ты ей нравишься, — в абсолютном наслаждении протянул Глейм.

— Так, — Джессика выпрямилась, — у меня есть задания для каждого. Барти, на следующей неделе, во вторник, в Хогвартс с Кингс Крос отправится поезд с продовольствием. Возьми Хлою и Дерека. Будете сопровождать поезд. Вдруг… Все понятно?

Барти кивнул, принимая из рук Джессики какие-то листки.

— Райнан, ты пойдешь к Оливандеру и закажешь у него пятьдесят палочек. Любых. К декабрю, что бы были у меня. Глейм, ты едешь в Энатрю Пранс на встречу с Уизли.

— С Персиком, что ли? – хмыкнул Глейм.

— Ага. Скажи ему, что Дамблдор велит давить. Именно так! А потом передай ему это, — Джессика протянула Глейму какой-то прямоугольный сверток, — Передайте Лоу, чтобы нашел мне самое сильное защитное заклинание.

— Ладно, ладно. Бывай, начальница, — Глейм вытолкал Райнан и Барти за дверь, — Чарли сказал, что скоро припреться помогать тебе тут… — и скрылся за дверью.

— Зачем нам эта тварь? – тут же спросил Алан, указывая на дементора, устало прислонившегося к стенке клетки.

— Сегодня мы будем изучать заклинание отгоняющее дементоров, — объяснила Джес, — Сначала я расскажу вам о дементорах, а потом перейдем к заклинанию. Посмотрите на дементора. Он в черном балдахине. Почему? Что бы скрыть свою покрытую струпьями кожу, изуродованную и отвратительную. У дементора нет ни глаз, ни носа, ни волос, ни мозгов. Только подобия рта, которым дементоры засасывают душу человека. Именно высасывание души называется поцелуем дементора. Дементор питается эмоциями, счастьем, радостью, ликованием и другими счастливыми мыслями, оставляя человеку лишь ужасные ощущения, воспоминания, холод. Дементор – это существо когда то бывшее человеком. Видите ли, в Азкабане преступники все время находятся рядом с дементорами. Сначала они сходят с ума, потом теряют волшебную силу, а потом становятся такими же дементорами. Что же получается? Получается, что дементор ниже человека на три уровня: нет мозгов, нет волшебной силы, нет чувств, лишь рефлексы и жуткий голод. Поэтому дементора не нужно боятся, потому что они чувствуют страх и становятся от него сильнее. Этот дементор – такой же дементор как и любые другие. Кстати, эта клетка сделана из дубла. Кто-нибудь знает свойства этого метала?

Конечно же в воздух взмыла рука Гермионы.

— Этот метал, усовершенствованный волшебниками изолирует дементора, и он не может высасывать из находящихся рядом людей счастливые мысли.

— Абсолютно верно, Гермиона. Десять очков Гриффиндору. Этот метал кстати не пропускает вообще ничего – никакую магию. Так, теперь заклинание. Заклинание Патронуса.

Ребята зашелестели пергаментами и перьями, записывая.

— Это заклинание вызывает патронуса, который, будучи сгустком энергии не знающей печали, горя и так далее, не может пострадать от дементора, отгонит его от вас.

— А как выглядит патронус? — тут же спросил Симус.

— У каждого волшебника свой патронус. Чаще всего патронус принимает форму того, чего его создатель считает защитой. Для того, чтобы вызвать его надо найти самую счастливое воспоминание и произнести: Экспекто Патронум. Если воспоминание достаточно счастливое, и вы произнесете и сделаете все правильно, из вашей палочки вылетит патронус. Давайте посмотрим, Гарри, не мог бы ты продемонстрировать нам выполнение заклинания?

Гарри кивнул, про себя искренне надеясь, что он не разучился делать патронуса. В прошлые разы он сражался лишь с боггартами, а сейчас будет настоящий дементор. Гарри вышел на середину класса, рисуя в голове счастливую мысль. Скрипнула дверь клетки, и дементор поплыл на Гарри. Снова послышались крики. Гарри стиснул палочку в пальцах. Крики стали громче. Гарри не понимал, что происходит – он же научился отстраняться от криков. Шаг назад.

…убегай Лили, уноси Гарри…

Отец…

Еще шаг.

— Экспекто Птронум!…

Ничего. Даже дымка нет. Класс заволокло туманом. Гарри ничего не видел. Шаг назад.

…нет, только не Гарри… убей меня… меня…

Мама…

— Гарри, Гарри!…

Густой туман. Только дементор впереди. Протягивает руку… еще шаг.

…убери лишнего…

Седрик…

Палочка в его руке задрожала.

…мертва…

Чжоу…

… это была моя мама, Гарри!…

Мама Джес…

… там лежал мой папа... рядом с ним были мистер Джордан и еще секретарша Фаджа…

Столько людей…

Нет. Надо остановить это.

— Экспекто Патронум! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Эффект был ошеломляющий. Из палочки выскочил серебренный олень и на полном ходу поскакал на дементора. Тот не на шутку испугался и попытался убежать, но олень нагнал его и пришпилил к стене ветвистыми рогами. Дементор попытался вырваться, но Сохатый держал крепко. Спустя секунду дементор устало обвис.

Олень отошел от него, встряхнув головой. Гарри выронил палочку. С глухим стуком упал на колени и закрыл лицо руками.

Отец… мама… Седрик… Чжоу… родители Джес… столько людей погибло…

Сквозь пальцы он увидел как олень подошел к нему и поклонившись испарился.

Спустя секунду Джессика рухнула на колени рядом с Гарри.

— О Гарри, Гарри, — тараторила она, обнимая его, — прости, прости, я просто подумала… подумала…

Гарри кивнул. Высвободившись из ее объятий, встал. В голове гудело.

В зале была тишина. В ошарашено смотрели на Гарри. Все. Кроме…

— Неужели так сложно сразиться с дементором? Устроили тут мыльную оперу…

— Мистер Малфой, — холодно произнесла Джессика, склонившись над дементором, — если единственное ужасное что вы видели в жизни, это пятно на вашей мантии, то не удивлюсь, что рядом с дементором вы будете лучше себя чествовать. Но сравните вашу жизнь с жизнью мистера Поттера и вы поймете, что на самом деле вы не знаете, что такое ужас.

— А где ты научился делать патронуса? – вдруг спросил Невилл, — он очень красивый.

— Профессор Люпин научил меня на четвертом курсе, — спокойно ответил Гарри, снова встав рядом с Роном, которой ободряюще сжал его плечо.

— Но это же очень сильная магия, — воскликнула какая-то девочка из Равенкло, — надо иметь огромный талант, что бы научиться этому в таком возрасте.

— Да у нас Гарри вообще по защите лучший на курсе, — пожала плечами Гермиона, — по статистике…

Теперь все хотели попробовать сделать патронуса. Конечно же, к концу урока ни у кого не получилось. Вот только у патронуса Элион сформировалась голова девушки с острыми ушами.

На следующем уроке все больше продвинулись. Патронус Гермионы например сформировался в полноценную книгу, а у Реббики появился огромный мотоцикл. Парвати и Лаванда выдавливали абсолютно идентичных патронусов: кошек. У Рона получился немного расплывчатый баллончик с надписью «Антипауксин».

Гарри лениво жевал завтрак, предвкушая хороший сон на истории магии. Рядом оглушительно зевал Рон.

Вдруг в зал вошли Лаванда и Парвати. На белых щеках Лаванды были следы слез, а Парвати с видом умирающей героини прижимала к груди сжатый кулак. Девушки сели за стол, и все гриффиндорцы посмотрели на них.

— Профессор Трелани, — всхлипнула Лаванда, — она уволилась.

— Ура! – Гарри на радостях дал пять не менее веселому Рону, а Гермиона даже чокнулась бокалом, вдумайтесь, с Реббикой!

— Смылась когда паленым запахло, — буркнула Ребби, — Это по Трелонски.

— Как вы можете так? – холодным тоном спросила Парвати, — она была такой!… Смотрите, что она мне оставила на память, — Парвати разжала кулак и показала всем окружающим лежащий в нем треугольный кулон с какими-то знаками.

— А мне вот что, — Лаванда вытащила из кармана обшарпанную коробочку, в которой оказалась не менее обшарпанная колода карт.

— Как великодушно! – пропищал Рон, передразнивая интонации Лаванды.

— А кто будет новым преподавателем? – тут же осведомилась Гермиона.

— Профессор Трелани сказала, что ведьма из круга прорицателей, ее знакомая, согласилась на работу здесь, — Лаванда протерла лицо платком, — она приедет завтра.

— Наверно, еще одна старая маразматичка, — шепнул Гарри Рон.

Его шаги гулко раздавались по подземельям. Гарри, как обычно, возвращался в гостиную после своих занятий по Зельям с Роном и Невиллом. Но в этот раз он возвращался один, потому что Невилл отсутствовал из-за укуса Херберта Малфоя, а Рона Гарри отпустил пораньше, задержавшись в подземелье, чтобы поговорить со Снеггом об их успехах. К несчастью, мрачный декан Слизерина отсутствовал в своем кабинете… что, в общем-то, не расстроило Гарри.

В коридорах было тихо и безлюдно. Почти безлюдно. Стоило Гарри подняться по большой лестнице, он услышал чьи-то быстрые шаги. Спрятавшись за ближайшую колонну Гарри замер. Спустя секунду в том месте где он совсем недавно стоял пронеслась… профессор Трелони! Она тащила за собой небольшой чемодан, под мышкой поблескивал хрустальный шар. Она уже пересекла половину лестницы, когда у ее самого подножия появился Дамблдор.

— Себилла, вы куда-то собрались? – спросил он невинно.

Трелони замерла, как вкопанная.

— Я… я… — запинаясь пролепетала она, не зная куда сунуть чемодан с шаром, — прогуляться чуть-чуть…

— Прогуляться хрустальным шаром и всеми своими вещами? – растянул губы в улыбке директор, — Дорогая Себилла, это не серьезно.

Профессор поджала губы. Гарри показалось, что она сейчас разрыдается.

— Я… но… мне нужно… в общем… — она явно судорожно придумывала отговорку, — мой кабинет… э… ну…

— Вы считаете, что в Хогвартсе опасно, — сверкнул очками Дамблдор, — и хотите укрыться где-нибудь, пока все не уляжется.

Шар упал из рук ведьмы и с грохотом покатился по ступенькам. Когда он, подкатившись к ноге Дамблдора, замер, зазвенела тишина. Подбородок Трелони дрожал, как и ее плечи.

— Вы же знаете, что в конце концов он придет сюда! – взвизгнула она, — не только его пожиратели… он сам!

— Здесь самое безопасное место, — спокойно возразил Директор.

— Но оно постоянно под наблюдением!

— Вы видели это в своем шаре? – качнул головой на предмет у своих ног Дамблдор.

— Не издевайтесь! – взмахнула руками ведьма, — Вы же прекрасно знаете, что во мне предсказательского таланта не больше чем у МакГонагалл!…

Если бы Гарри не прятался сейчас, то обязательно бы присвистнул. Подумать только, Трелани призналась в том, что она шарлатанка! Стойте, а как же то ее предсказание на третьем курсе?…

— Я уволилась Дамблдор, — холодно отчеканила Себилла, — я могу идти куда хочу. Круг прорицательниц пожалуй позволит мне коротенький отпуск.

— Не позволит, Сибилла Эра Миотри Серда Трелани!

Увлеченный разговором, Гарри и не заметил, как мимо колонны, за которой он стоял, прошла ужасно старая женщина с собрания Ордена Феникса и теперь она медленно-медленно спускается вниз по ступеням.

— Госпожа Рукхер! – воскликнула Трелани со смешением ужаса и уважения в голосе, — что вы делаете здесь?

— А ты как думаешь? – грозно зыркнула старуха, — Хогвартсу нужны любые способы, что бы защитится. Предсказания очень важны в этот период. Весь наш круг собирается в этом году здесь. Ты остаешься, как и все.

— Н-но, — начала было Трелани, — нно…

— Никаких «НО»! – крикнула госпожа Рукхер, — никаких исключений не будет. Девочка для преподавания приедет завтра, директор, — обернулась она к Дамблдору.

Девочка?! – удивился Гарри, — снова какой-нибудь эйфар?…

Дамблдор же и ухом не повел. Сосредоточено кивнув, он удалился. Госпожа Рухер тоже куда-то ушла. Только Трелани, устало подобрав свой хрустальный шар, села на свой чемодан и горько заплакала. Это зрелище было ужасным. Гарри хотел выйти из своего убежища и утешить старушку, но это будет означать, что он слышал ее признание…

Гарри тихо выскользнул из-за колонны и сделал пару неслышимых шагов к выходу.

— Гарри Поттер.

Гарри обмер. Его поймали. Оглянувшись назад он увидел Трелони, которая все еще сидела на своем чемодане, но ее глаза были устремлены в его сторону. Гарри уже стал выдумывать отговорку, когда понял, что выражение лица предсказательницы какое-то странное…

— Гарри Поттер, — повторила Трелони странным срывающимся голосом, — С белыми песками прейдут откровения… великие силы мироздания исполнят желанное… ответ принесет великое разочарование… боль… страх… любовь… с белыми песками…

Гарри опомнился и бросился за дверь. К счастью Трелони, очнувшись от транса, не заметила его.

Перемахнув через несколько ступенек, преодолев пару коридоров, он почти добрался до гостиной гриффиндора, когда врезался в кого-то.

— Что ты здесь делаешь?! – зашипела Джессика, вставая на ноги, — Какого черта ты шатаешься по замку ночью?

— Еще не совсем ночь, — надулся Гарри.

— Ты не ответил, — Джес, казалось, была очень зла.

— Ну, я был на занятиях с Роном и Невиллом… А ты что делаешь в такое время? – прищурился Гарри.

— Ну… — Джессика неоднозначно встряхнула головой, — я шла в библиотеку, что бы почитать…

— Лучше бы ты поспала, — мягко сказал Гарри, — в последнее время ты болезненно выглядишь…

— Правда? – вяло улыбнулась Джес, — Ну я одну книжку всего…

— Ну ладно, — пожал плечами Гарри, — я пойду, а то ребята будут волноваться…

Джессика кивнула и пошла дальше по коридору. Гарри постоял чуть-чуть, глядя ей вслед, но потом встрепенулся и пошел к гостиной. «С белыми песками прейдут откровения…». Что за белые пески? Белые… белые… как снег… Снег? Может, белые пески – это снег? А что тогда за откровения?… «Великие силы мироздания исполнят желанное…» — это совсем не понятно. «Ответ принесет великое разочарование… боль… страх… любовь…». Совсем ничего не понятно! В чем толк от предсказания, если толком нельзя понять, что в нем говорится?!

* * *

На следующий день Гарри первым делом оглядел преподавательский стол. Новых профессоров не было. Прейдя в гостиную Гарри рассказал друзьям про предсказание, но ничего нового они так и не выудили. Гермиона лишь подтвердила догадку Гарри о снеге, ссылаясь на какую-то книгу, в которой выражение «белый песок» подразумевает «снег». Рон предложил расспросить новую преподавательницу прорицаний, она то может и расскажет им что-нибудь. К их счастью, в этот день у них намечался урок предсказаний. И расположение кабинета и та самая лестница остались неизменными. Но стоило Гарри залезть внутрь, он понял, что теперь в кабинете Трелони обитает настоящая предсказательница. Казалось бы вещи, находящиеся в классе, были теми же, но находились не на тех местах что раньше. Ужасный дурман смешения диких ароматов отсутствовал – был лишь немного сладковатый запах, который помогал расслабится. Ученики рассаживались по своим старым местам, возбужденно перешептываясь, когда в кабинет вошла профессор. Это была молодая девушка с бледным лицом и собранными в замысловатый пучок волосами. На ее висках черными линиями были нарисованы какие-то узоры. Незамысловатое бардовое платье, традиционная шаль на плечах, на руках тяжелые, сделанные из дерева браслеты, в ушах огромные серьги, обвешанные жемчугом, бисером и какими-то камешками.

— Здравствуйте, — сказала она странным, будто колеблющимся голосом, — видимо вы и есть те самые гриффиндорцы… храбрецы… — она улыбнулась, сев в свое кресло, — Я Инниата Верда, ваш новый преподаватель. Для начала, я хотела бы сделать объявление. Как вы наверное уже заметили на уроках Астрономии, марс в этом году активен, как никогда. Это сильно влияет на предсказательные черты в волшебнике. Этот год подчеркнут популяцией прорицательских трансов, так что не удивляйтесь, если кто-то из учеников на уроке впадет в транс – каждый, в ком есть талант к предсказаниям, увидит в этом году обрывки будущего…

Она замолчала, и ученики зашептались.

— Лаванда и Парвати небось теперь будут редко слушать на уроках, — закатил глаза Рон и тут же сэмитировал транс, — О… я вижу… вижу…

— Себилла сказала мне, — вдруг четко сказала профессор, — что вы проходите трансы. Сегодня, я думаю, мы будем проходить трансионные сны. Все что вам нужно сделать, это настроится на какой-то вопрос или какого-то человека и, уснув, если все пойдет верно, вы сможете увидеть ответ на ваш вопрос.

Гарри оглянулся на Рона. Тот пожал плечами и поглубже уселся в кресло.

— Сядьте поудобнее, — тихо сказала Инниата, — спите, мои милые, главное настрой…

Гарри откинулся в кресле и закрыл глаза. Сквозь накативший дрем он смог услышать шелест платья Инниаты и ее завораживающую колеблющуюся песню… чтобы дети быстрее уснули… такой странный голос… такая странная песня… у Джессики тоже такие переливы, когда она поет… почему она не любит петь?… Джессика…

Он видел все так, будто парил в небе. Снег. Хогвартс, покрытый пушистым снегом. Человек, стоящий по колено в белой массе… Какие-то странные переливы света на снегу... Человек смотрит на него. Длинные волосы… такое знакомое лицо…

Джес?

Она стояла одна и смотрела вверх, на него. Вдруг ее губы зашевелились, она что-то говорила… Гарри не слышал, в его ушах все еще шумела далекая песня профессора… глаза Джес засияли надеждой… она замерла… и дернулась, будто от удара. Ее ноги подкосились. Она упала в снег и зарыдала, согнувшись. Ему стало мучительно больно. К ней, успокоить ее… утешить… она же замерзнет…

Он дернулся и проснулся. Профессор сидела в кресле, закрыв глаза и все еще тихо напевая свою мелодию. Гарри огляделся. Лаванда улыбалась во сне, Парвати хмурилась, лицо Невилла посерело, Дин и Симус спали с непониманием на лицах. Рон же вел себя странно. На его лице сначала вспыхнула гримаса ужаса, а потом он резко сел, проснувшись.

— Ох, — вздохнул он, — кажется, меня убили…

— Что? – выдохнул Гарри, уставившись на Рона. – Что ты сказал?

— Меня, кажется, убили, — повторил Рон, потирая грудь. – Мы были снаружи купола, я и ты, то есть. К нам приближались люди, в нас летели заклинания… но мы не могли пройти на территорию Хогвартса, так как… так как… кажется, мы кого-то прикрывали… каких-то людей… мы защищали их… у тебя заболел шрам… я закрыл купол а потом зеленая вспышка и… — Рон запнулся, — а дальше я проснулся.

— Это твое будущее, — прозвучал голос профессора Верди, — но оно может не сбыться. Предсказание, облеченное в слава, неминуемо. Будущее, увиденное в трансе, исправимо…

И будто услышав то, что они обсуждали, Лаванда заговорила.

— Они прейдут или мы прейдем. Они умрут или мы умрем. Мы струсим или они убегут. Мы победим или они выиграют. Чем больше нас, тем меньше их — чем больше их, тем меньше нас. Больше звезд, меньше тьмы – больше тьмы – меньше звезд. Одно неизменно…

Тут Невилл с визгом подпрыгнул в своем кресле, проснувшись, тем самым заглушив последние слова Лаванды.

— Неизменно что? – переспросил Рон. – Гарри, ты услышал?

— Неа, — качнул головой Гарри, — вскрик Невилла все заглушил.

— Я что-то испортил? – писклявым голосом спросил Невилл.

— Ну… — Рон видимо не хотел расстраивать толстяка, — нет, в общем. Что ты увидел?

— Думаю, что я просто за дремал, и увидел кошмар, — покраснел Невилл, — не приснилось, что я провалили тест по зельям и профессор Снегг поднимает палочку и… Круциус… — Невилл закрыл лицо руками.

— И правда похоже на кошмар, — пожал плечами Рон, — Снегг не ангел, но что бы такое…

— Ты слышал мою песню пока спал? – спросила у Невилла профессор Верди. Тот покачал головой. — Значит, это и правда был сон. А ты, Гарри, видел что-нибудь?

— Нет, — сам не зная почему солгал Гарри, — просто задремал и никаких снов.

* * *

Всю следующую неделю потихоньку нарастала суматоха. Близились новогодние праздники, да и эти предсказания не давали спокойствия. Каждый день чуть ли не раз в два урока кто-то произносил предсказание. На переменах ученики обменивались услышанными фразами, на уроках расписывали догадки под партой, по вечерам составляли списки в гостиных. К счастью Гермиона была отличной старостой и знала почти всех школьников – каждый вечер она приносила на листке пергамента записи всех предсказаний сделанных за этот день, а потом вместе с Гарри и Роном разбирала их. Это было увлекательное задание, но тем не менее временами казалось бесполезным.

— Здесь говорится: «четырехглазый змей завяжется в узел, потерявшись в лабиринте» — недовольно протянул Рон, — если бы не первое слово «четырехглазый», я бы подумал, что это Вы-Знаете-Кто потерпит крах в своем деле.

— А на самом деле, — вскинул брови Гарри, — это кто-то из слизеринцев решил поразвлечься, а значит это: «четырехглазый змееныш Поттер загнется, потерявшись в подземельях Хогвартса».

— Я удивлюсь, если из всей этой груды дурацких предсказаний, хотя бы одно поможет нам защититься или…

— «…разоблачить хитрый замысел», — закончил за подругу Рон, — слушайте, по-моему это очень интересное – «ошибка и наказание помогут разоблачить хитрый замысел». Чем могут помочь «ошибка и наказание» я не представляю, но мы знаем, что присутствует какой-то хитрый замысел.

— который «задумали старцы», — поддакнул Гарри, выуживая пергамент, исписанный предсказаниями двухдневной давности, — здесь сказано: «план воистину хитрый задумали старцы, но даст он им желаемое, только когда ничего не сделаешь». Следовательно мы раскроем чей-то план, но в любом случае у этих «старцев», задумавших его, ничего не выйдет!

— Из этого следует, что от этих предсказаний никакого толку, — нахмурилась Гермиона, отбрасывая листки, — все, я устала, пойду спать.

И с этими словами, уютно потянувшись она ушла.

* * *

На следующее утро объявили о намечающемся походе в Хогсмид. Школа зашумела, ученики с возбуждением носились по коридорам и шушукались в гостиных. Несмотря на зимний морозец, все с нетерпением ждали вылазки в деревню. Наверное Гарри был единственным кого абсолютно не волновал поход. Он был совершенно уверен, что его никуда не пустят. И не по защитным соображениям…

— На тебя пялятся трое девчонок за поворотом, — через зубы процедила Гермиона, делая вид, что ищет какую-то книгу в сумке, — сейчас сделай вид, что что-то вспомнил, мы тебя прикроем.

Гарри еле заметно кивнул и спустя секунду стукнул ладонью по лбу.

— Я кое-что вспомнил, мне надо бежать, увидимся, — бросил он друзьям и помчался по коридору, заметив, как Гермиона с Роном подходят к кучке девчонок. Небось сошлются на то, что девчонки «подозрительно выглядят. Не задумали они какую-нибудь проказу…». Пробежав пару коридоров, он замедлил ход. За этот день его уже кучу раз пытались пригласить. И это было жутко навязчиво и неприятно. Все-таки они приставали к нему только потому, что он был Знаменитым Гарри Поттером, а не просто Гарри. Это его жутко расстраивало. День вылазки приближался, а профессор МакГонагалл, казалось, совершенно не собиралась информировать Гарри о том, что ему нельзя посещать деревню. Может, они передумали? Может, его все-таки пустят?

Но его надежда растворилась в тот самый день, на который был намечен поход в Хогсмид. Во время завтрака строгая декан Гриффиндора подошла к Гарри.

— Мистер Поттер, — сказала она, — мне говорили, что вы временами тревожно спите, тем самым не давая спать остальным ученикам, — Гарри бросил сердитый взгляд на Симуса и тот поспешил отвести глаза в сторону, — поэтому я проговорила с директором. Вам будет выделена отдельная спальня, пойдемте, я покажу вам ее расположение и вы уже сегодня сможете переехать.

— А как же, Хогсмид, профессор? – удивился Невилл.

— Сходит в следующий раз, — пожала плечами МакГонагалл, направляясь к выходу из зала, и Гарри ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Хитро – они смогли отделить его от других учеников и не пустить в Хогсмид. К удивлению Гарри его спальня была в Гриффиндорской башне. Он уж подумал, что его поселят где-нибудь подальше. Профессор подвела его к одному из гобеленов и стукнула палочкой по изображению льва на орнаменте. Тут же прямо посреди гобелена появилась дверь. Гарри взялся за ручку и открыл. Комната была великолепной. По размерам она была побольше его спальни в доме Дурслей, она была более светлой и уютной. Обстановка была такой же, как и в обычной спальне, если считать, что кровать была лишь одна.

— Я вас покину, — сказала строгая профессор и ушла. Гарри же направился в свою спальню, что бы забрать вещи. Это заняло не так уж много времени. Гарри успел все разложить и расставить, а часы показывали, что ученики еще в Хогсмиде. Решив удить время, Гарри пошел в кабинет Джессики. Они довольно давно не виделись – последние уроки они все еще тренировались создавать патронусов, и преподавателем был Чарли.

Пройдя несколько коридоров Гарри остановился перед дверью кабинета Джес и постучался. Спустя пару секунд щелкнул замок, дверь открылась и Гарри увидел лицо Джессики. Девушка была осунувшейся, видимо решила вздремнуть днем.

— Привет, — улыбнулся Гарри, — все в Хогсмиде и я подумал…

— Ты что с ума сошел?! – прошипела ДжессикА, схватив его за ворот рубашки и протолкнув в свой кабинет. Посмотрев в обе стороны коридора и удостоверившись, что никто не увидел прихода Гарри, она закрыла дверь на замок. Гарри опешил.

— Э…

— Ты совсем с ума сошел? – повторила Джессика, но уже более спокойно,

— Если бы кто-нибудь увидел, что ты тут решил меня навестить, тот час бы меня выслали куда-нибудь с заданием и подальше. А у меня пока никакого желания таскаться по командировкам только из-за того, что профессора не то подумают…

— Да ладно, Дежс, ты моя подруга, — улыбнулся Гарри. – Можем же мы с тобой поболтать?

— Ох… — Джессика натянуто улыбнулась, — чай будешь?

— Не отказался бы, — заулыбался Гарри, сив на стул.

Спустя пару минут они уже сидели за столиком и попивали чай.

— Что ты думаешь насчет всех этих предсказаний? – прищурила глаза Дежс, аккуратно отпивая чай, — По мне так от них никакого толку.

— Мы лишь выяснили, что какой-то заговор провалится и что я четырехглазый змееныш, — улыбнулся Гарри.

— Слизеринцы какие-то тихие, — подозрительно протянула Джессика, — замышляют что-то.

— Врятли, — пожал плечами Гарри, — матч на носу.

Джессика кивнула и случайно уронила ложку на пол. Когда она нагнулась за ней из ворота ее рубашки выпал кулон на витой цепочке. Кулон Равены.

— Вижу, нашла ее кулон, — сказал Гарри, погрустнев от нахлынувших воспоминаний.

— О да, — печально сказала Джес, — кто-то из учеников подобрал его и его прислали мне. Гарри, — она чуть замялась, — что она сказала тебе тогда?

Ее голос дрожал. Гарри поднял на нее глаза и понял, что она переживала смерть Равены так же, как он Годрика. Когда он погиб, показалась, что погибла половинка его души. Исчезла, испарилась, оставляя за собой какую-то душераздирающую пустоту. Ведь Годритк был с ним всегда, а он не знал об этом…

— Она сказала, — Гарри прочистил горло, — она сказала мне, что я похож на мастера Годрика, что я, наверное, тоже такой же добрый, как Гриффиндор, и что мы победили Слизерина, что ее мечта сбылась, и что теперь она будет с мастером Годриком… Она попросила меня не отчаиваться, что в этом мире есть люди, которые любят меня, что я не один… и потом она умерла, — Гарри почувствовал, как в уголках глаз защипало и он отвернулся, что бы Джессика не увидела, как он усиленно моргает, что бы разогнать слезы.

— Ты скучаешь по Годрику? – тихо спросила Джессика.

— Да, — ответил Гарри, все еще не оборачиваясь, — без него стало еще более одиноко, чем раньше. Пусто, — Гарри положил руку на грудь, — пусто в душе.

— У меня так же. Иногда я слышала ее голос, помню, когда я была маленькой, я разговаривала с ней, когда родители не могли быть со мной.

Гарри вдруг вспомнил таинственного друга, с которым он говорил в детстве, сидя один в чулане. А он ведь думал, что это лишь воображение…

— Теперь мне сложнее вспоминать, — вздохнула Джес, — Равена была частичкой силы эйфара. Теперь я не помню наизусть те детские истории, что мне рассказывала мама, — ее голос дрогнул.

— Теперь они хотя бы вместе, — вздохнул Гарри. Он почувствовал, как Джессика положила руку на его плечо, и резко обернулся. И чуть не стукнулся носом о нос Джессики. Ее глаза чуть расширились – видимо она не ожидала, что он обернется. Ее вздох обжог его лицо. Она была слишком близко. Слишком близко были ее глаза. Гарри подумал, что сейчас утонет в них. Они были такими странными – зеленый, но отходящие от зрачка чуть охристые завитки, делали видимость болотного цвета. Гарри почувствовал, как быстрее забилось сердце. Он видел как медленно начал расширятся зрачок Джес, он сам чувствовала ужасное волнение. Его пронзило жуткое желание поцеловать ее. И тут же в мозгу мелькнула мысль удивления этому желанию. «Она же мой друг…». Они были слишком быстро. И Гарри слышал в висках стук своего сердца. Они смотрели друг другу в глаза не отрываясь. Даже не моргая. И Гарри решился. Он чуть склонил голову набок, что бы поцеловать Джессику и…

стук в дверь.

Они отскочили друг от друга, как от удара тока. Дежссика метнулась к двери, пытаясь не смотреть на Гарри, и взялась за ручку. Гарри схватил первую попавшуюся под руку книгу и сделал невинное выражение лица, хотя в голове у него бушевал ураган. Он чуть не поцеловал Джес. Замок щелкнул и дверь открылась. Он чуть не поцеловал Джес. В проеме стояла профессор МакГонагалл. Он чуть не поцеловал Джес. Декан улыбнулась Джессике и чуть не выронила книги, увидев Гарри.

— Мистер Поттер? – воскликнула МакГонагалл, — Что вы…

— Я пришел взять одну книгу у Джес, — сказал Гарри, взмахнув томом в своей руке.

— А я предложила чаю, — вставила Джессика, указав на две чашки. Ее рука дрожала.

— Ну и я пойду, наверное, — сказал Гарри и встал, собираясь уходить.

— Идите, Поттер, — кивнула профессор.

— Пока, Гарри, — махнула рукой Джес, как-то странно смотря на него. Будто спрашивая глазами, что это было перед приходом МакГонагалл. Гарри поспешил удалится. Но выйдя за дверь замер.

— О чем вы думаете, Паркер? – послышался голос МакГонагалл из-за двери, — Поттеру нельзя предлагать чай! Лучше бы вы ему двинули как следует, может быть он тогда меньше бы стал обращать на вас внимания!

— О чем вы говорите профессор?… — пролепетала Джес.

«И правда, о чем она говорит?!»

— Поттер не должен влюбляться ни в вас, ни в кого-нибудь еще! – как пятилетнему ребенку стала разъяснять декан Гриффиндора, — Мы говорили об этом на собрании Ордена! Вы уже не помните?!

— Я помню все в мельчайших подробностях.

— И вы пили чай.

— Именно. Боже! Какое ребячество! Все ведут себя так, будто Гарри нахлебался любовного зелья и теперь влюбится в первого, с кем пробудет больше минуты. Это девчонки тащатся по нему и бегают за ним, как собачки.

— Но… ладно, Паркер, вас не переубедить. Так о чем я хотела поговорить? В школе после каникул начнутся курсовые. Подготовьте бумаги кто куда и на какие отделения, что бы сдать их в нужные инстанции. И профессор Дамблдор просил направить твоих ребят – двух-трех – в Лондон. Там был убил мракоборец на улице Манголий.

— Рядом с тисовой улицей?…

— Да. Вот почему это так важно. Нужно увеличить охрану тисовой улицы.

— Хорошо, я поговорю с ребятами.

Гарри понял, что разговор окончен, и декан Гриффиндора сейчас выйдет, поэтому сорвался с места и бросился в гостиную. Ему нужно было срочно поговорить с Роном и Гермионой об этом нападении на мракоборца. Сейчас он удивленно ощутил, что сильно волнуется за Дурслей. В гостиной верных друзей не было, поэтому Гарри направился в спальню Гермионы. Распахнув дверь, он ввалился в комнату.

— Ребята, надо поговорить…

Гарри поперхнулся словами. Потому что подумал, что не следовало врываться в комнату, не постучав. Потому что Рон и Гермиона самозабвенно целовались, но естественно, услышав его голос, резко отскочили друг от друга. Гермиона, красная, как помидор, приложила ладони к щекам и круглыми глазами уставилась на Гарри, а Рон, не отличавшийся от нее по цвету, открывал и закрывал рот, пытаясь выразить свою мысль, и видимо не имея возможности сложить слова в предложения.

— Оу, — улыбнулся Гарри, — вижу я не вовремя.

— Мы… — сделал попытку объяснить Рон, — я… э… Гарри… мы просто…

— Разговаривали? – не переставал улыбаться Гарри, — Ну я думаю, я пойду, прогуляюсь, а вы говорите дальше.

Гарри подмигнул еще больше покрасневшей Гермионе и, засунув руки в карманы, удалился. Вот и ладненько. Чего-то всех сегодня тянет целоваться. При этой мысли Гарри мысленно пнул себя.

«Как ты мог даже подумать о том, что бы поцеловать Джес! Рон с Гермионой это одно дело, у них это все уже года три, а Джессика тебе лишь друг, дурак!»

Гарри подошел к окну и задумчиво выглянул на улицу. У домика Хагрида весело бегали Херберты, и Гарри решил пойти навестить лесничего. Они так долго не виделись…

Завидев Гарри, Херберты весело залаяли, а Нараян бросился к своему опекуну. Он хорошенько подрос и теперь его морда уже была на уровне Гарриного локтя. Пес-конь начал тыкаться мокрым носом в его руки, ища что-нибудь вкусное, но ничего не найдя, разочаровано бухнулся на спину прямо в снег и подставил пузо для почесываний. Гарри смеясь стал чесать ему брюхо, а Нараян тут же блаженно задергал лапами и заурчал.

— А, Гарри! – Хагрид подошел к ним, — Давно ты меня не навещал.

Гарри смутился.

— Ну… я… прости, Хагрид, как то времени не было, — покраснев сказал он.

— Ну ладно, — добродушно улыбнулся лесничий, — пойдем в дом, чай попьем.

Гарри кивнул, подумав, что сегодня все еще и норовят напоить его чаем.

В теплом и уютном домике Хагрида, согревшись у камина и растопив закоченевшие пальцы Гарри чувствовала себя отлично и уже забыл про свое смятение по поводу того, что ему захотелось поцеловать Джес. Они с Хагридом болтали о рождестве, о квиддиче и многом другом. Гарри рассказал, что ему выделили отдельную спальню.

— А как там дела с великанами? – спохватился он посреди разговора.

— Ну, они согласны нам помогать, — немного натянуто улыбнулся Хагрид, — а еще мы собираемся попросить о помощи акромантулов. Я уже говорил с Арагогом, но он еще не знает, что делать.

— Надеюсь, они согласятся помогать, — сказал Гарри, смотря в чашку, — чем больше сил, тем легче будет выстоять.

— А как там Рон с Гермионой? – улыбнулся Хагрид, — Почему они не пришли?

— Ну… — Гарри замялся, — Я не был сегодня в Хогсмиде и не видел их сегодня.

— А, ну понятно, — беспечно качнул головой великан, — гляди, уже десять часов! Не след тебе так задерживаться. Беги в школу!

— Ладно, — Гарри одним глотком допил уже остывший чай и вскочил, — пока!

И он выскочил на улицу. Херберты еще резвились там, тявкая и катаясь по снегу. Гарри потуже укутался в теплую мантию и побежал к замку, утопая в снегу. Если бы не сияющий белизной снег, то Гарри в темноте наверное не многое бы увидел, а было на что полюбоваться. Чистое небо, луна освящает башни Хогвартса, маленькие светящиеся окошки замка, будто мигающие бегущему юноше. Зима. Скоро рождество… праздник, когда все становятся детьми и забывают, хоть на пару часов, обо всех бедах и напастях. О грядущих ужасах. Рождество… скорее бы. Праздник сможет развеять это нарастающее беспокойство, охватившее замок. Сможет стереть эти хмурые маски с лиц учеников.

* * *

— Гарри, ты решил нас убить… — протянул Деннис, повалившись на диван после утомительной тренировки.

— У нас завтра матч! – воскликнул Гарри, бухнувшись в свое любимое кресло. Вот он совсем не чувствовал усталости – лишь адреналин и желание действовать. – Матч со слизерином! А это не шутки!

— С тех пор как ты стал капитаном, у нас ничто не шутки! – бросила в друга диванной подушкой Реббика, — Я ног не чувствую…

— Может тебе прилечь? – забеспокоился Невилл.

— Спасибо за заботу, сладкий, — взлохматила волосы парня Реббика, жутко смутив его этим обращением, — Я правда пойду. Всем спокойной ночи!

И она удалилась в спальню.

— Всем нам пора спать! – спохватился Гарри, — Немедленно по кроватям! Нам необходимо выспаться!

— Все кончено. Он заразился у Вуда этой страшной болезнью, — прошептал Деннис на ухо Колину, — его не спасти.

— Я все слышал Деннис Криви! – сдвинул брови Гарри, приказывающим жестом указав на вход в спальни. Деннис безысходно вздохнул, помахал брату и направился спать. Фред Кент, Элион и Дженни последовали его примеру.

* * *

Как и всегда в день матча Гарри проснулся рано. Вот только на этот раз в гостиной никого не было. Бухнувшись в кресло перед камином, Гарри задумался. Сначала об этих предсказаниях – что они значат? Почему именно сейчас, когда так нужен просвет на будущее началась эта популяция? Им, конечно, все объяснили, но все-таки это выглядело подозрительным… Потом он подумал об отношениях Рона и Гермионы. Ведь раньше они все ходили неразделимой троицей, а теперь они конечно отдалятся… А Джес? Почему ему так нестерпимо захотелось поцеловать ее тогда, в комнате? Они ведь просто друзья… К тому же она так не похожа на Чжоу… А почему она должна быть на нее похожа? Она красива по-своему — эти тяжелые, искрящиеся медовыми переливами, пряди, завивающиеся на концах, мягкая кожа, эти странные глаза и эти пусть даже немного сращивающиеся брови – все это в совокупности делало ее невероятно милой и привлекательной. Общительная, даже немного болтливая. Гарри вспомнил момент, когда Джес появилась на тисовой улице со стрелой в боку. Он так боялся за нее, думал, что если она умрет, то… что? Он не знал – просто ужасно боялся. А потом он вспомнил то трепещущее чувство, которое расцветало в нем, когда он засыпал у подножия своей кровати, а Джес дышала ему в затылок. И когда она благодарила его за все, что он ей сделал. Когда обнимала его после победы над дементором. Чувство, такое похожее на то, которое оживало в нем, когда он смотрел на Чжоу. Что же это значит? Неужели ОН ЛЮБИТ ДЖЕССИКУ?! Но… но это невозможно… или возможно?…

Его раздумья прервал ужасный грохот, будто кто-то свалился с лестницы. Вскочив на ноги, Гарри огляделся… и увидел Реббику! Она валялась на полу у подножия лестницы в девчачью спальню и негромко чертыхалась. «Видимо, нам суждено встречаться в гостиной в дни перед матчем» — подумал Гарри.

— Ребби, с тобой все в порядке? – засмеялся он, помогая ей встать.

— В полном, — заверила его Реббика, — угораздило же меня так свалится… будь проклят тот балбес, что строил этот лестничный пролет!!! – прокричала она, будто обращаясь к кому-то, кто стоял у входа в девчачью спальню.

— Ты же всех сейчас разбудишь, — всполошился Гарри.

— Да ладно, — пожала плечами Уильямс, — пусть поднимаются, лежебоки.

— Кто здесь так орал? – послышался сиплый голос Рона, который, кстати, появился на лестнице.

— Что здесь происходит? – выскочила на лестничный пролет Гермиона, сжимая палочку в руке.

— Нам поспать дадут? – зевая высунулись близнецы Ер.

— Какого черта?! – взревел Фред Кент, свесившись с лестницы.

— О, не ожидала такого эффекта, — протянула Реббика, ошарашено оглядывая раздраженных учеников, — Упс.

— Я слишком хочу спать, что бы снимать очки, — взлохматила волосы Гермиона, направляясь обратно в спальню, — так что я ничего не услышала.

— Следи внимательнее за тем, что ешь за завтраком, — оскалился Рон, — вдруг перьями обрастешь, — и тоже удалился.

— Или волдырями, — протянули хором Бин и Бен, весело смеясь.

— Я вообще молчу, — констатировал свое молчание Фред.

— Упс, — повторила Реббика, — кажется, мне собираются мстить.

Гарри лишь пожал плечами.

* * *

К счастью за завтраком все прошло нормально, если не считать того, что никто не собирался есть. Но после того, как Гарри чуть ли не потыкал каждого лицом в овсянку, команда кое как подкрепилась. Слизеринцы сидели зеленые, Малфой был слишком плох, что бы заставлять всех завтракать. Да… никакой организованности. В раздевалке ребята собрались пусть не бодрыми, но хотя бы не сонными.

— Так, — Гарри сурово сдвинул брови, — Соберитесь! Сегодня мы выиграем и не важно сколько килограммов будут весить слизеринские игроки! Кубок должен принадлежать Гриффиндору!… А теперь все на поле.

Гарри подхватил свою метлу и вышел на поле.

— А вот и команда Гриффиндора! – послышался голос комментатора, — Уильямс, Кент, Дехайн, Норберт, Криви, Паркер иии Поттер!

Гарри огляделся – слизеринцы уже стояли на поле.

— Капитаны, пожмите друг другу руки!

Гарри подошел к Малфою и тот с выражением отвращения на лице посмотрел на протянутую руку.

— Нет, — сказал он, — я уже жал тебе руку, более не собираюсь.

— Да пошел ты Малфой! – воскликнул Гарри и, отдернув руку, оседлал метлу и взлетел в воздух.

— Квоффл брошен! Мяч у Руло. Нет, теперь у Дехайн… У Руло…. Норберт… Майклсн! Игра несется просто на бешеной скорости! Мяч снова у Норберт!… Криви… Руло!…

Гарри облетел поле – игра и правда была молниеносной. Игроки просто выдирали мячи из рук друг у друга. Бладжеры носились будто на увеличенной скорости. Вратари чуть ли не зевали – за квоффл велась жуткая борьба в центре поля.

— О боже! Скоро игроки начнут кусаться! Майклсн… Руло… Дехайн… Руло… Норберт, о боже, кажется ей сломали руку!

Гарри метнулся в сторону пострадавшей – Дженни держала левую руку под локоть, рядом на своей метле суетился Деннис. Раздался свисток мадам Трюк.

— Объявлен Тайм Аут, наверняка игрок Гриффиндора будет удален из-за повреждения.

— Садимся, — скомандовал Гарри, быстрым движением пересадив девочку на свою метлу и передав ее Нимбус Деннису. Когда они опустились к ним уже бежала мадам Помфри. Она осмотрела ее руку.

— Перелом, — сказала она, — немедленно травм пункт!

С этими словами она схватила девочку за здоровую руку и потащила в белую палатку больничной помощи.

— Кто это сделал? – спросил Гарри, прикидывая тактику, — У нас теперь одним игроком меньше…

— Мы не заметили, кто это был, — раздосадовано воскликнул Деннис, — все было слишком быстро.

— Ладно, взлетаем, — Гарри снова оседлал метлу и взвился в воздух.

Поймать снитч как можно скорее! Игра возобновилась. И снова увеличила скорость, до световой.

— Одним меньше, да, Поттер? – прозвучал ненавистный голос.

— Отвали, — процедил Гарри, не отрывая взгляда от поля – вдруг появится снитч, — как бы в твоей команде одним игроком меньше не стало.

— Ты мне угрожаешь? – усмехнулся Малфой. – Я тебя так боюсь! Сейчас свалюсь с метлы от ужаса!

— Хватит паясничать.

— А то что? Напустишь на меня Убийственное проклятье? Как на Седрика?

Вот этого Гарри не мог стерпеть. Изобразив на лице ужасное волнение, он бросился вниз, к земле, будто там, почти над самым снегом, порхал снитч. Малфой купился – бросился за ним. Ветер зашумел в ушах, захлопала одежда, Гарри преднамеренно не слишком увеличивал скорость, что бы Малфой не слишком отставал. Пусть порадуется, что нагоняет соперника. И вот, когда до земли осталось совсем не много, Гарри вышел из пике. Все что он услышал через пару секунд это сдавленный крик Малфоя и глухой удар о землю. Финт удался.

— Это же был ФИНТ ВРОНСКОГО!!! – завопили Бин и Бен, — ВОТ ЭТО ТРЮК!!!

Гарри развернулся и увидел, как Малфоя буквально отскребают от земли. Кажется, он был цел, но его лицо было перекошено от ярости и все залеплено снегом. Из царапин на щеках сочилась кровь. Он вырвал свою метлу из рук Фиотра и взмыл в воздух, со злостью стирая с лица грязь и кровь. И вдруг Гарри увидел снитч. Он порхал у самой земли, именно там, где Малфой только что валялся.

— Малфой! – крикнул Гарри, медленно приближаясь к заветному мячику, — хорошо же тебя впечатало! Такой отпечаток остался, — и сделав вид, что приближается именно для того, что бы рассмотреть вмятину на снегу, он приблизился к маленькому мячику и схватил его, — Ха, Малфой, не ты обронил? – и Гарри победно вскинул руку со снитчем.

— Гарри Поттер поймал снитч! – завопил Бин, — Победа Гриффиндора!!!

— И это еще при том, что не было забито ни одного кваффола, — поддержал брата Бен, — ГРИФФИНДОР — ПОБЕДИЛ!!!!

Эйфория после победы в квиддич никак не хотела проходить. Она разлилась на весь день и даже перекинулась на утро следующего. Ученики кипели, пересказывали друг другу матч, восхищались Финтом Вронского, который провернул Гарри. Сам же герой сидел за завтраком, уныло гоняя еду по тарелке. Веселые гриффиндорцы до позднего вечера праздновали победу, да так громко, что было слышно аж в спальне Гарри, в которой он заперся, устав от буйной вечеринки. И, конечно же, он не выспался. Поэтому сейчас, подперев щеку рукой, он мечтал о хорошем сне на истории магии.

К его счастью Джессика уже давно перебралась за преподавательский стол, иначе бы он не выдержал ее присутствия. С того злосчастного момента в ее кабинете Гарри боялся находится рядом с ней, так как заметил за собой ужасное желание коснуться ее лишний раз. Так, например, на вечеринке в честь победы в квиддич, он передал ей бутылку со сливочным пивом именно таким образом, что бы коснуться ее руки. А вот сейчас Джессика мирно сидела за столом и, аккуратно насаживая на вилку мелко порезанный тост, отправляла его себе в рот. Сегодня ее волосы были собраны тугой узел на затылке, в ушах поблескивали золотые колечки сережек. Через пару минут Гарри досадливо понял, что следит за каждым ее движением, поэтому снова уткнулся в свою тарелку. Рядом возились Рон с Гермионой, дурашливо кормившие друг дружку. Началось все с того, что Рон, ссылаясь на недавнее празднество, отказывался есть, а Гермиона попыталась накормить его самостоятельно. Уизли же, смеясь, согласился есть из ложечки, только при условии, что Гермиона будет есть так же… В общем, Гарри бросил на них полный зависти взгляд и снобистски объявил, что пора на урок.

История была дремной, как и ожидал Гарри. Плюнув на записи, он подперел щеку рукой и даже прикорнул чуток, как вдруг прямо посреди нудной лекции звонко рассмеялась Парвати. Все оглянулись на нее, Бинз прервался на полуслове. Парвати сидела, плотно закрыв глаза и счастлива улыбаясь. Она повернула голову вправо и вверх, будто слушая кого-то стоящего рядом. Потом она еще раз рассмеялась.

— Но никто не танцует, — сказала она, еще больше удивив окружающих. Потом она снова рассмеялась, вставая, — Симус, ты чудо.

Тут же все перебросили взгляд на Финнигана.

— Я тут не при чем, — перепугано замахал руками тот.

Тут Парвати закружилась в танце, ловко вписываясь между парт, и подняв руки так, будто обнимая кого-то невидимого для учеников. Все как завороженные следили за ней.

— Чокнутая, — обронила какая-то равенкловская девчонка. И тут Парвати резко замерла, повернула голову, вскрикнула и закрыла голову руками. А потом упала на пол без сознания. Тут же ученики, выйдя из оцепенения, повскакали с мест. Лаванда бросилась к подруге и перевернула ее лицом вверх, остальные обступили их со всех сторон.

— Дайте пройти! – послышалась сзади, — Дети, Дайте пройти!

И уже через пару секунд через толпу протиснулась мадам Помфри, тут же опустившаяся рядом с Парвати. У входа в кабинет порхал профессор истории, который, видимо, и позвал Хогварского Главврача. Мадам Помфри тем временем поднесла к носу девочки нашатырный спирт, из-за которого та тут же очнулась.

— Что с-случилось? – пролепетала она, садясь.

— Что-то похожее на транс, — задумчиво выдохнула Лаванда, — Ты помнишь что-нибудь?

— Ничего, — покачала головой Парвати, — абсолютно ничего…

* * *

Дни текли как-то странно медленно. Тянулись меняющейся чередой уроков и домашних заданий. Только первые дни декабря – но уже снег валил большими хлопьями, пряча под белым покровом территорию Хогвартса и сам замок. Зато херберты росли и уже через некоторое время самый старший из них, Эрдо, за которым следил Дин, смог покатать на своей спине малыша Метью, прибежавшего посмотреть на диковинных собак-лошадей. С тех пор, как эстафету опекунства с профессора Вектор взял коротышка Флитвик, маленький магус стал более активным после долгой передышки. Он стал чаще посещать уроки и отсиживаться на задних партах, смеша веселыми рожицами отвлекающихся учеников. Только на зельях он не появлялся – «дядя Филиус» строго-настрого запретил ему спускаться в подземелья. Но даже вето на этот участок замка не уменьшил тягу Метью к приключениям – он даже успел попасть в передрягу с Малфоем. Малыш невзлюбил его с того самого момента, как узнал, что он недруг Гарри и теперь не мог не уличить минуты, что бы поиздеваться над ним. Сначала ему удавалось делать это незаметно, но однажды он крупно нарвался. Увидев Малфоя в коридоре на следующей день после матча, он, позабыв о всякой предосторожности, крикнул через весь коридор:

— Здравствуйте, Мистер Меня Еле Отскребли От Квиддичного Поля!

Гарри точно знал – это прозвище мальчик услышал от кого-то из гриффиндорцев, так как оно курсировало на вечеринке в честь победы. Малфой же услышав этакое дерзкое обращение, мягко сказать взбесился. Оглядевшись по сторонам и не заметив никого из преподавателей, он подошел к Метью поближе и прошипел.

— Что ты сказал?

— Я сказал «Здравствуйте, Мистер Меня Еле Отскребли От Квиддичного Поля», — с гриффиндорской храбростью повторил Метью.

— Ах ты… — поперхнулся собственным голосом Малфой, — да ты… Элертум!

Если бы не навыки ловца Гарри, да и его сила магуса, то Метью пришлось бы ходить слепым, пока он не добрался бы до своего опекуна. Но Гарри успел вскинуть руку, и заклинание испарилось у самого носа малыша. Гарри тем временем быстрыми шагами приближался к ним.

— Малфой! – воскликнул он, — Не думал, что ты жалок настолько, что бы нападать на семилетних детей!

— Да иди ты Поттер! – взревел Малфой, — Вали куда шел!

— Не хами, Мистер Меня Еле Отскребли От Квиддичного Поля, — усмехнулся Гарри, оттянув себе за спину Метью, — Иначе в следующий раз уже не отскребут.

— Да ты!… — Малфой чье лицо пошло красными пятнами поднял палочку, — Сейчас ты ответишь за это! Ступерфай!

Гарри так и не понял, что тогда что сделал. Палочка лежала в кармане, он даже и не подумал ее вытащить, просто вскинул руки, решив воспользоваться силой магуса и… перед ним пульсируя и переливаясь красноватыми цветами появилось что-то вроде стены, только в форме круга и не ровное по краям. Это не было похоже на обычное заклинание, оно было какой-то другой материи. Малфой расширил глаза и выронил палочку от удивления. Стена исчезла, зато палочка Малфоя оказалась в пальцах Гарри.

— Кто же ты такой?… — пролепетал Малфой, круглыми глазами глядя на Гарри.

— Гарри Поттер, — усмехнулся Гарри и бросил палочку Малфою. Тот поймал ее, автоматически вскинув за ней руку, — А теперь убирайся.

Малфой посмотрел на свою палочку, потом на Гарри и, нахмурившись, резко развернулся и поплелся подальше от этого места.

— О, Метью, вот ты где!

Гарри оглянулся – к ним приближалась Джессика.

— Привет Гарри, — улыбнулась она ему и снова посмотрела на Метью, — дядя Филиус тебя обыскался! Беги, он в своем кабинете.

Мальчик кивнул и, помахав Гарри рукой, убежал.

— Я видела, вы говорили с Малфоем, — посмотрела на Гарри Джес, — Не думаю, что это был дружеский разговор.

— Ну, он напал на Метью и мы немного потолковали о правилах приличия, — скованно улыбнулся Гарри, — эм…

Мысли куда-то исчезли. Гарри совершенно не знал, что сказать, о чем поговорить… все смешалось. Молчание затянулось – Гарри смотрел в окно, а Джессика рассматривала его.

— Почему у тебя такие круглые очки? – вдруг спросила она, — Почему именно велосипеды?

— Ну, это не мне было выбирать, — пожал плечами Гарри, — после того как выяснилось, что я слеп, как крот, тетя очень обрадовалась, найдя эти очки в чулане. Они, по-моему, принадлежали ее отцу… — Гарри задумался, вспоминая, — да, точно. Тогда они были достаточно в хорошем состоянии и их отдали мне. Благо линзы были как раз те, что нужно.

Джес промолчала. Она долго смотрела на него и в ее глазах читалась смесь жалости, боли и еще чего-то. Наверное, она подумала о том, с кем бы была она, и что бы было с ней, погибни ее родители, когда ей был бы лишь один год.

— Ты скучаешь по родителям? – скорее констатировал, чем спросил Гарри, — хотя о чем я говорю…

— Я скучаю по ним, — бесцветным голосом сказала Джессика, — очень скучаю. Каждое утро, каждый вечер. Почему это так тяжело? – по ее щеке скатилась маленькая слеза, — Почему я не могу просто смирится?…

— Потому что теперь эта часть тебя, — Гарри нежно взял ее лицо в свои ладони и стер слезу большим пальцем, — Я тоже не могу смирится. И никогда не смирюсь. Но их не вернуть. Даже магия не способна вернуть к жизни мертвых. Но надо жить. Так жить, что бы они смотрели на нас оттуда и гордились нами.

Еще слеза и еще одна. Гарри понимал, что говоря все это делал ей еще больнее, но он должен был ей это сказать. Что бы она поняла.

— Но мне так одиноко без них, — чуть хрипловатым от слез голосом сказала Джессика, — я чувствую себя одной в большой холодной яме… и… и никто не вытащит меня оттуда…

— Ты не одна, слышишь? – она хотела опустить глаза, но Гарри не дал ей, — Я тоже был уверен, что я один во всем мире, я жил в темном чулане и был уверен, что никто не поможет мне, если я буду нуждаться в чем-то, но потом пришел Хагрид и забрал меня. И я узнал, что есть люди, которые любят меня. И у тебя – у тебя тоже есть люди, готовые ради тебя на все. Да никто из гриффиндорцев не даст тебя в обиду! Профессора, твои мракоборцы… столько людей! У тебя нет права оставаться одной. Слышишь? Пока я жив…

— Не говори так! – испугалась Джессика, — Это прозвучало так, будто ты не надеешься дожить до старости…

— Какое там до старости, когда Волан-де-Морт бредит моей смертью? — мрачно усмехнулся Гарри, — если выживу то стану как Грюм – искалеченным, дерганым и сварливым.

Джессика не удержалась и прыснула, уткнувшись в его мантию.

— Грозный Глаз Поттер, — сквозь смех простонала она ему в плечо, — а кругом хорьки-пожиратели…

Гарри не выдержал и тоже засмеялся. Так они и стояли, обнявшись и смеясь до боли в животе…

* * *

Проводив Джес до ее кабинета, Гарри долго думал об их разговоре. Он сам никогда не задумывался – погибнет он или все-таки победит Волан-де-Морта. «Жить всегда не легко» вспомнилась ему чья-то фраза. Мальчик-Который-Выжил… Выживет ли снова?…

Из раздумий его вывел звук приглушенных голосов. Кто-то спорил в кабинете, в располагалась та самая глава Прорицательского круга. И именно ее голос был слышен за дверью. И голос Дамблдора.

— Вы уверены, что это предсказание предназначается Поттеру? – спрашивала Гадалка.

— Абсолютно, — ответил Дамблдор, — Кому же еще?… Что ж мы нашли ключ и способ убийства Волан-де-морта (Тут Гарри чуть не вскрикнул). Может перестать добавлять в пищу учеников эмфиодрис?

«Добавлять в пищу что?… О чем они?…»

— В общем можно, — согласилась старуха, — Но вдруг кто-нибудь скажет что-то дельное? Предсказание то Трелони сделала! Хорошо, что мы ее оставили в замке. А вот из учеников мисс Патил очень сильна. Мне рассказали про ее сегодняшний транс – он присущ очень талантливым гадалкам. Можно было бы и прекратить добавку симуляторов, но надо дождаться пока Марс выйдет из активности – а то дети заподозрят, что мы просто для отвода глаз навешали лапши. Ведь это в добавках, увеличивающих чувствительность к волнам будущего, дело, а ни в каких там Марсах…

— Ладно, я объявлю эльфам о прекращении нашего «плана» послезавтра. Как раз Марс выйдет из активности.

— Согласна, директор.

Голоса смолкли, а Гарри бросился в гостиную. Значит, они травили школьников этим энфиодрисом ради предсказаний?! Трелани сделал еще одно предсказание?! И они знают, как уничтожить Темного Лорда?…

Гарри не помнил как добрался до спальни. Не хотелось ни с кем говорить – просто повалится в кровать и уснуть.

Они знают как уничтожить Волан-де-Мотра. Что ж они молчат? И травить учеников, в тайне от них… Это подло! Нет, они все скрывают… а потом будут кормить его сказочками типа «что б не вселять панику и страх». Как же. Всегда все скрывают, лишают информации… Если не подслушаешь, не в жизнь не узнаешь. «План воистину хитрый задумали старцы, но даст он им желаемое, только когда ничего не сделаешь». Воистину хитрый… «когда ничего не сделаешь»… будут отмалчиваться, и правда ничего не сделаешь… «ошибка и наказание помогут разоблачить хитрый замысел»… ошибка – это то, что он заговорил с Джес о родителях… наказание – то что она плакала… ломаные и дурацкие параллели… но ничего не поделаешь…

На следующее утро Гарри проснулся вялый. Еле отыскав лежащую на виду мантию, он, чувствуя слабость во всем теле, очень медленно оделся. Рон смотрел на него, и все время спрашивал, не болен ли он. Гарри лишь отмахивался – больничное крыло это не предел его мечтаний. Добравшись до большого зала он принялся за еду, но вспомнив про «питательные добавки» этих мерзких старикашек отбросил вилку.

— Гарри, ты здоров? – забеспокоилась Гермиона, поедая содержимое своей тарелки, — Может тебе к…

— Дорогие ученики! – призвал к тишине Дамблдор, — Хочу объявить вам, что мадам Помфри отлучилась на два дня в Лондон, на медицинское собрание. Надеюсь, пока она отсутствует, мы проживем без переломов, болезней и вывихов!

— … мадам Помфри? – улыбнулся Гарри, про себя думая, что сегодня он очень язвителен, — Знаешь, она отлучилась на медицинскую конференцию… Как жаль! А вдруг у кого-то будет несварение от этих эмфиодрисов?

— Причем тут эмфиодрисы? – заинтересовался Невилл, — это же растение, которое гадалки используют для возбуждения чувствительности к «волнам будущего», — он закатил глаза.

— А при том, что нас кормят этой отравой каждый завтрак, ужин и обед! – мрачно рассмеялся Гарри, — Мы, ребята, их личные экспериментальные кролики! Бегаем в колесе и вырабатываем предсказания!

И подхватив сумку, Гарри гордо ушел, оставив своих одноклассников в замешательстве. Последующие уроки Гарри просидел через силу, на задней парте. Мысли мешались, зоркость и проницательность будто испарились. Гарри не представлял, как доходил от класса к классу. Одно успокаивало – то, что сегодня пятница, а значит завтра выходной. Весь день Гарри прожил с мечтой о вечере, когда можно будет бухнутся в кровать и уснуть. Но не тут то было. Еле дотащившись до кровати и еле переодевшись в пижаму, Гарри тем не менее никак не мог уснуть. Он ворочался, накрывался с головой одеялом, прятал голову под подушку, но так и не мог уснуть. А как только ему это удалось, то было лишь четыре часа утра. Глаза закрылись сами собой, его окутала дрема и… он сел в кровати. Не понимая, что делает и зачем, он слез с постели, неслышно подошел к двери, вышел в гостиную. Даже не взяв мантию, внутренне крича себе о возвращении обратно, он вышел из гостиной, пошел по тихому и пустынному коридору. Ноги несли его по замку, и скоро, к своему ужасу, Гарри понял, что идет на улицу. В одной пижаме, босой.

По холодным ступеням. К большим дверям. Двери распахнулись, и Гарри почувствовал разрывающий на части холод. Мурашки растеклись по всему телу, руки задрожали, изо рта вырвался белый дымок пара. К Гарриному ужасу, его тело не остановилось на достигнутом. Ноги зашагали вперед, чуть ли не примерзая к ледяным мраморным ступенькам, а потом, увязая до щиколоток в колючем снеге. Гарри чувствовал, как ступни разрывает от холода, руки уже покраснели, горло охрипло. «Что за чертовщина происходит» — успел подумать он перед тем как он увидел ЧТО за чертовщина. Перед ним возвысилось странное… существо? Это было похоже на языки пламени, тем не менее разноцветные и сияющие и какие-то другие по материи, нежели огонь. У Гарри появилось чувство, что ЭТО состоит из нескольких частей, переплетающихся друг с другом. И тут он услышал. Несколько голосов. Они вторили одно и тоже женскими, мужскими, звонкими и глухими звуками. Будто десяток разных человек заговорило в просторной комнате с высоким потолком. И эти голоса, они… содрогали. Давали чувство силы и беспомощности. Веры и отчаяния. Всего.

— Приветствую тебя, мальчик.

Гарри почувствовал как задрожали коленки. Но не от холода. Тот уже давно отступил, уступая место чему-то трепещущемуся, важному и существенному.

— Ты бросаешь вызов сразу двум. Ты храбр. Мы не ошиблись в тебе.

— К-кто мы? – робко спросил Гарри.

— Энтарион.

Вдруг одна из частей ЭТОГО стала более яркой и вырвалась чуть вперед и когда Энтарион снова заговорил, то мягкий женский голос стал слышатся яснее, чем остальные.

— Энтарион – это все, мальчик. Это сущность всего. Энтарион – это МАГИЯ. Но сейчас Энтарион не полон…

— Черная магия, — стал более громким мужской суховатый голос, — ушла. Ее забрал тот мальчик, что завет себя Полетом Смерти.

— Полетом Смерти? – переспросил Гарри.

— Вола-де-Морт, — проревел весь Энтарион и от злобы, наполняющей голоса Все вокруг содрогнулось.

— И он забрал Темную Магию?

— Да и лишь ты призван вернуть ее к нам, где она бы была в равновесии с нами, с Белой Магией. И ты имеешь право просить у нас. Но лишь одно – то, что поможет тебе справится с твоей задачей. Это будет полной ценой того, что ты приносишь в жертву. Желание твоего сердца.

«Одно? Магия… Даже магия не способна вернуть к жизни мертвых… так я говорил…»

— А ты умен мальчик, — вдруг сказали голоса, среди которых громче всех читался резкий, мужской, — Мертвых не возможно воскресить магией. Лишь тех, за чью жизнь еще можно ухватится. Твои же родители умерли пятнадцать лет назад. Здесь мы бессильны. Проси что-нибудь другое.

— А он больше ничего не хочет, — вдруг в тишине произнес женский голос, обращаясь видимо к остальной части Энтариона, — разве что, что бы та девочка, его полюбила.

Гарри почувствовал как засосало под ложечкой.

— Все они хотят того, что мы не можем дать или они уже имеют, — сварливо откликнулся другой голос.

— Проси что-нибудь другое.

— Но мне больше нечего просить, — развел руками Гарри.

— Тогда позови Белого Энтариона, когда появится, что просить, мальчик…

Гарри резко сел в кровати. Сон. Всего лишь сон. Или нет? Рон, Симус, Дин и Невилл сладко спали, луна все еще смотрела в окно. Гарри посмотрел на часы – шесть часов утра. Сна не было ни в одном глазу, хотя спал он всего два часа. Ничего не поделаешь. Гарри встал с кровати и стал одеваться. Посидев чуть-чуть на сложенной кровати, он подошел к окну и глянул вниз. Если на снегу есть следы, то не сон, а если нет, то… Но он не успел додумать. Внизу, на улице кто-то стоял в снегу. Энтариона не было видно. Или он его просто не видит из-за того, что не на улице? Гарри сорвался с места и, схватив на бегу теплую мантию, бросился вниз, на улицу. Коридор, еще один, лестница, лестница… наконец то двери, и Гарри вывалился на улицу. Человек, нет девушка. Джессика. Она стояла по колено в снегу, вздернув голову. Энтарион. Но нет, его не было видно. Значит, он видим только тому, кто говорит с ним. Или здесь сложнее? Но тут из раздумий его вырвал полный боли вскрик Джессики.

— О, нет!

И она упала на колени. Гарри сорвался с места и бросился к Джес. Стоило ему приблизится, он увидел, что на ней всего лишь длинная тонкая сорочка. Она обхватила плечи руками и плакала, что-то шепча.

— Джессика! – позвал Гарри, рывком подняв ее на ноги. Но она не могла стоять. Прижав ее к себе одной рукой, другой он быстро стянул с себя мантию и, укутав ею девушку с головы до ног, поднял на руки. Холод пронизывал его, но ему всяк было теплее, чем Джессике. Ее темные волосы были засыпаны снежинками, белые руки вцепились в Гаррину рубашку, по щекам текли замерзающие слезы.

— Я ддумала, — шептала она, — что можно… их… желание сердца… я так хочу, чтоб они верну-у-улись…

Гарри прижал ее сильнее к себе. Стало казаться, что до замка километры, а не какая-то там пара метров. Джессика сильно дрожала в его руках, кожа белая, губы синие… Ворвавшись в замок, Гарри усадил девушку на ступени лестницы и попытался привести ее в чувство. Глаза закатывались, у нее уже не хватало сил продолжать шептать, из редко лишь она выдавливала из себя что-то бессвязное. Похлопав по ее щекам и не добившись успеха Гарри снова поднял ее на руки и понесся в больничное крыло. Страх сковывал мозг, все что он слышал это слабое постукивание сердца Джессики и ее чуть хрипящее дыхание. Влетев в лазарет, Гарри вспомнил, что мадам Помфри нет, и перепугался по настоящему. Положив девушку на ближайшую кровать, он призвал к себе согревающее зелье, и тут же влил его в рот девушки. Джессика закашлялась, ее тело дрожало в судорогах от холода. Поняв, что одеялами ее не согреть, Гарри притянул ее к себе и сжал в объятьях, потирая ее холодную спину. Одной рукой он взял ее ледяные ладони и дыхнул на них, что бы чуть-чуть отогреть.

— Холодно… — вдруг прошептала Дежссика ему в плечо, и он еще сильнее прижал ее к себе. Судороги унялись, став лишь мелкой дрожью, ее ладони стали более теплыми. Гарри не знал, что сделать, что бы согреть ее, он лишь сильнее прижимал девушку к себе. Уткнувшись в ее волосы он подавил в себе желание заплакать. Комок в горле никак не хотел исчезать, холод пробирался от тела девушки к нему, но он чувствовал, как она постепенно согревается. Вдруг она завозилась.

— Гарри?…

Гарри чуть отстранился и посмотрел на Джес. Ее глаза были открыты и она, еще дрожа, смотрела на него.

— Как ты?… что ты?…

— Я увидел тебя в окно, — пожал плечами Гарри, накинув девушке на плечи теплое одеяло, — что тебе сказал Энтарион?

— Что исполнит мое желание… — обескуражено прошептала Джессика, — откуда ты?…

— Ко мне он тоже приходил, — перебил ее Гарри, снова обняв и положив подбородок ей на макушку, — желание осталось за мной…

— А я… — Джессика всхлипнула, — я попросила, что бы мама с папой… а он сказал, что это невозможно… и я… не выдержала…

— Потому что это была твоя последняя надежда, — подхватил Гарри, снова посмотрев ей в глаза, — Энтарион наверное не смог тебя вернуть в спальню, потому что ты отгородилась от него…

— Я была зла… — вытерла слезы Джессика, — на то, что сначала сказал, исполню все… а потом…

— Я же говорил тебе, что магия не может… да ладно. Все обошлось и видимо твое желание тоже осталось за тобой.

— Сейчас я хочу только умереть.

— Что?! – Гарри схватил девушку за плечи, — О чем ты говоришь?

— Ты же видишь, Гарри, — воскликнула Джес, — видишь, что война скоро начнется. Умрут столькие… друзья, родные… даже в словах Энтарона сквозило: «попросите что-нибудь, что бы потешится перед битвой с Темным Лордом, а потом и смертью». А я не хочу бороться. Не хочу жить во время войны. Почему другие должны умирать, а я должна жить? Я не хочу, слышишь?! Не хочу, не хочу!… Мне плохо, все просто выворачивается от страха и единственное, что я чувствую, среди этой мерзости и пакости, которую я ненавижу, это…

Договорить эту речь она не смогла, так как Гарри, поняв, что не сможет дать ей пощечину, что бы истерика закончилась, закрыл ее рот поцелуем. Сначала она шокировано замерла, уперев ладони ему в грудь, но потом Гарри почувствовал, как ее маленькая ручка скользнула по его воротнику, шее, пальцы запутались в растрепанных черных волосах, а дальше уже не было ничего, только что-то большое и жаркое, огненным цветком распускавшееся в его груди.

— … то что я люблю тебя, — шумно выдохнула Джессика, когда они с трудом оторвались друг от друга.

— Я тоже, — прошептал Гарри, уткнувшись лицом в ее волосы, которые чудно пахли сиренью, — я тоже люблю тебя Джессика.

И они бы еще долго просидели так, обнявшись, если бы не услышали скрип двери. И уже спустя секунду они смотрели на Патрицию Кент, вошедшую в больничное крыло в одной полосатой пижаме. Ее ничего не видящие блеклые глаза смотрели прямо, но по вмиг расслабившимся плечам, Гарри догадался, что она поняла, что они здесь.

— Я знаю, как уничтожить Слизерина.

— Я знаю, как уничтожить Слизерина.

— Что? – переспросила Джессика, отпрянув от Гарри.

— Слизерина. Энтарион рассказал мне, — невозмутимо продолжила Патриция, повернувшись на голос.

— Ты наследница Хельги Хаффлпаф, — догадался Гарри.

— Да, — губы девушки тронула еле видимая улыбка, — он сказал мне. И то, что я могу пожелать все что хочу.

— И ты попросила рассказать как убить Слизерина? – голос Джессики дрогнул. Гарри понял почему – эта девушка могла попросить вернуть себе зрение, а она пожелала то, о чем они вдвоем даже не подумали, то, что понадобилось для мира, а не для нее самой.

— Да, — Патриция нащупала стул у кровати, на которой сидели Гарри и Джес, и опустилась на него, — Энтарион… почему столько людей называют себя одним именем?

— Потому что это не люди, — вздохнула Джессика, — это дух магии.

— И что он сказал тебе? — перебил девушку Гарри, — Как победить Слизерина?

— Что мы должны взяться за руки и мысленно призвать Белого Энтариона. Дальше он сказал, что мы обретем память и силы Основателей, но так же вместе с нами ее обретет и Темный Лорд, — Патриция помрачнела, — А потом мы должны объединить наши силы и направить их в Слизерина. Он сказал, что для этого нам нужно отдать все наши силы, — она перешла на шепот, — даже жизненные…

— И выжить после этого из нас троих сможет только Гарри, так как он самый сильный, — сухо продолжила Джес, — что бы тут же убить Темного Лорда и…

— …умереть от потери сил, — закончил Гарри, нащупав руку Джессики и сжав ее, — Последняя битва?

— Такова наша судьба, — склонила голову Патриция, — Мы должны сделать все, что бы закончить войну.

— Когда начнем? – оглядел девушек Гарри.

— Дождемся Рождества, — прошептала Джессика.

Всего два слова. Всего два слова обрушили на Гарри весь ужасный смысл происходящего. Дождемся Рождества. Последнего праздника в этом мире. Детского праздника, полного надежд на светлое будущее. Когда все становятся детьми, распаковывая блестящие подарки. Праздник детства, которое прошло и не вернется. Последний кусочек счастья перед последней битвой и смертью. Гарри оглядел девушек, застывших с печальной задумчивостью на лицах.

— Дождемся Рождества.

* * *

Никто так и не узнал, что случилось с этими тремя. В ту злосчастную субботу ученики Хогвартса проснулись, как ни в чем не бывало. Для них это был обычный выходной, когда можно вытянуть ноги и сыграть в шахматы или плюй-камни. Для них все было светло и радужно. И мир не переворачивался, и не нужно было судорожно вдыхать последние ароматы жизни. Как же Гарри завидовал им. Обычным школьникам. Завидовал их простоте и лишенности тяжелых предназначении. Их жизни были счастливы и беззаботны, а его… его жизнь была кончена. И эта мысль корчила его душу агонией разочарования. И никто этого не замечал. Кроме Джессики и Патриции. Рон с Гермионой, давно увлеченные лишь друг другом, посоветовали ему подышать воздухом, потому что он очень мрачен. Невилл спросил, не умер ли кто. А Реббика похлопала его по плечу и сказала, что неудачи в любви случаются… Гарри лишь отмахивался. Все что ему было нужно – это побыть с Джес. И она чувствовала это. За завтраком, покинув преподавательский стол, она садилась рядом, и Гарри был счастлив лишь от волнующей прелести случайных прикосновений, безмолвных многозначительных взглядов и улыбок, упоительного молчания и вдыхания аромата ее мягких волос, всегда отдающих весенней сиренью… Оказалось таким счастьем сидеть рядом, соприкасаясь под столом коленями, и сталкиваясь локтями и ощущать идущее от нее тепло. Между уроками ему не удавалось уличить минуты, что бы встретится с ней, но после них, он часто с трепетом ожидал ее в библиотеке. Надо было быть осторожными – заподозри что-нибудь профессора, Джессику сошлют на какое-нибудь задание и тогда весь их план разрушится, как карточный домик. Часто они встречались с Патрицией. Им было о чем поговорить – о прошлом, о настоящем. Патриция рассказала им, что у нее есть способность залечивать маленькие порезы и синяки. Джессика сказала, что это дар целителя, наверняка передавшейся девушке от Хаффлпаф, так как Основательница была целителем. Часто, выходя на улицу, они обсуждали секрет Энтариона. Вскоре они пришли к выводу, что именно этот странный дух дает силы рождающимся младенцам, выбирая, кому иметь магию, кому нет. Иначе бы ни сквибов, ни маглорожденных не было…

— Гарри, вот ты где, тебя завет… — выскочивший из-за угла Колин затормозил, удивленно смотря на Джес и Патрицию, — …Дамблдор.

— Хорошо, — улыбнулся Гарри и повернулся к девушкам, — не ждите меня, разговор может затянуться.

— Не рассказывай ему про Энта…

— Тсс, — приложил палец к губам Джессики Гарри, качнув головой в сторону Колина, все еще стоящего неподалеку, — не произноси его имя. Я не собираюсь ничего говорить – если директор скрывает от меня все связанное с Волан-де-Мортом, я тоже не собираюсь его информировать. Я уже иду Колин, — сказал он обернувшись к мальчику.

Тот неуверенно кивнул и скрылся за поворотом. Гарри, же легко коснувшись губами губ Джессики, побежал в кабинет директора.

— Увидимся завтра! – крикнул он, обернувшись на бегу. На пол пути он вспомнил, что не знает пароля, но, к его счастью, завидев юношу, медный Грифон тут же пропустил его. Гарри аккуратно вошел в кабинет и замер. Дамблдор сидел за своим столом, вертя в руках стеклянный шарик, который светился изнутри мягким светом.

— Здравствуйте, директор, — поздоровался Гарри, больше для того, что бы обратить внимание на себя, нежели из вежливости. Дамблдор встрепенулся и вскинул взгляд на мальчика.

— О, Гарри, присаживайся.

Гарри неохотно отодвинул стул и сел в него. У него не было никакого желание сидеть в этом кабинете с этим… давно ли он начал называть Дамблдора гнусным старикашкой?…

— Зачем вы хотели меня видеть?

— Вот зачем, — Дамблдор показал Гарри шарик в своей руке, — это твоя частица магии, помнишь я взял ее летом?

Гарри кивнул.

— Я изучил ее, — нахмурился директор, — и, хочу сказать, она совсем необычная. Видишь эти синеватые просветы, — сказал он, указав на голубоватые переливы внутри шарика, — это обычная магия, которая есть в любом волшебнике. А это, — он показал на сияющие белые сгустки, из которых почти и состояла частица, — это абсолютно чистая, без всяких примесей магия. Иногда такие маленькие просветики появляются в магии волшебников с прямой линией колдунов в роду. Но и то маловато будет. А твоя мать, как ты знаешь, магла в десятом колене, и с таким родством у тебя никак не может быть столько чистой магии. К тому же в ней читаются все признаки на то, что ты магус, анимаг, целитель, эрмос, этнимос, фитрус, ментолегус и эмпат! Но не раскрытый. Пока. Я никогда такого не видел. Хотя, нечто похожее есть в моей частице – магус, этнимос и немного ментолегус, но не более. К тому же эти следы тлеют и постепенно исчезают из моей магии и…

— Может вы объясните, что это за этнимосы, ментолесгусы и другие? – воскликнул Гарри.

— О, да, конечно, — спохватился директор, — магус и анимаг ты знаешь что такое. Целитель – это тот, кто может без палочки и вообще видимой магии лечить у себя и других всевозможные раны, болезни и так далее. Что-то типа магуса, только в одном отделе – лечении. Эрмос – это волшебник, способный собирать энергию из окружающей магии – просто вытянуть ее из какого-нибудь волшебного предмета. Этнимос – это волшебник с расширенными способностями мысли. Эйфар – это просто отрасль этого дара. Фитрус – маг, способный влиять на действие магии. Создавать новые заклинания, изменять действия старых. Ментолегус – волшебник способный читать мысли. А Эмпат это волшебник с очень редким и поначалу опасным для самого волшебника даром – чувствовать то, что чувствуют окружающие.

— И вы хотите сказать, что это все есть во мне? – воскликнул Гарри, уставившись на Дамблдора.

— Ну, — директор улыбнулся, — пока некоторые из них спят. Пока у тебя не достаточно сил, что бы выдержать все эти способности, они требуют большой энергии. Но мне надо кое-что проверить. Не мог бы ты дать мне еще одну частицу магии.

Гарри пожал плечами и вытянул правую руку.

— Экедо Мерфиони Люминумус!

Снова холодок и из его ладоней вылетела частица магии… но другая на этот раз. «Звездочка света» была теперь абсолютно белой и сияющей. Только приглядевшись, Гарри смог увидеть редкие, почти невидимые, просветы голубого цвета.

— Отлично, — директор взмахнул палочкой над стеклянным шариком со старой частицей и спустя пару секунд новая частица уже покоилась за стеклом. Старая же частица немного посияла над столом, а потом полетела к Гарри и исчезла у него в груди.

— Как я и предполагал, — заговорил Дамблдор, — эта чистая магия со временем вытесняет обычную… хм… Гарри тебе уже позволено, как старшекласснику, посещать запретную секцию, — директор вытащил чистый кусок пергамента и стал быстро писать, — передай этот листок мадам Пинс, она даст тебе книги по использованию сил ментолегуса, эмпата и остальных. Можно надеяться, что скоро эти силы проснуться в тебе.

Он протянул Гарри записку и тот, попрощавшись вышел и кабинета. Магус. Ментолегус. Эмпат. Фитрус. Этнимос. Анимаг. Эрмос. Целитель. Снова выделился. Снова Особенный. Черт, черт, черт…

* * *

Тем временем шла массовая подготовка к Рождеству. Украшения, запах елей – все это как-то щемило сердцем и душу захватывало двумя противоречивыми желаниями, что бы праздник скорее начался и что бы они никогда не наступил. Вспомнив прошлогодний бал, который так трагически закончился, дирекция школы, решила не устраивать его в этом году. В этот раз на каникулы остались не многие. Конечно, Дамблдор объявил, что в Хогвартсе будет намного безопаснее, чем в пути, но школьники просто не могли не съездить повидать своих родных, тем более во время войны. Большинством остались гриффиндорцы и слизеринцы, а Хаффлпафф и Равенкло насчитывался по двадцать человек на факультет. Неумолимо приближался праздник, Последний Праздник и Гарри, Джес и Патриция успели назначить День Уничтожения Волан-де-Морта. Что бы не тянуть долго, на следующий день, после праздника. Как жизнь коротка…

— Рождество! Рождество! Ну же, вставайте, лежебоки, Рождество же!!!

— Замолкни Рон, — простонал Дин, накрыв голову подушкой, — шесть утра…

— Но ведь Рождество! – воскликнул Рон, теперь перекинувшись на Гарри, — вставайте, балбесы, подарки же!

— Подарки?! – просипел из под одеяла Невилл, — Где?

— Да у тебя под кроватью, дурень, — хмыкнул Рон, — не знаю как вы, но я за свои уже берусь…

— Все, все, встаю, — поднял руки Гарри, — что ты там про подарки говорил?

У подножия его постели было невообразимое количество свертков. Так много он еще ни разу не получал. Потянувшись за первым свертком, он развернул его, приметив, что он от Рона. В блестящую бумагу была завернута темная коробочка, а в ней поблескивая серебром лежало кольцо, ничем не украшенное снаружи, зато имеющее какие-то письмена внутри.

— Вот и обручились, — усмехнулся Гарри.

— Это кольцо-дементорит, — надулся Рон, — начинает темнеть, если где-то неподалеку есть дементор. Полезная штука, я тебе скажу. С твоей то «аллергией» на этих…

— Спасибо, Рон, — широко улыбнулся Гарри, про себя подумав, что в его жизни до завтрашнего дня оно врятли понадобится.

— Оу! – Рон выудил из обертки темный футляр, в котором находился дорогой, но очень красивый письменный набор, состоящий из нескольких перьев, чернильницы и ножа для пергамента, — Это обалденный набор Гарри! Спасибо!

Гарри снова посмотрел на кучу свертков. Следующий подарок был от Сириуса – великолепная, ослепительная мантия, сделанная из мягкой черной ткани, которая не была слишком украшена, но выглядела очень богато. Подарок от Гармионы был, как всегда, очень полезен. Набор для ухода за палочкой. Дальше Гарри к своему удивлению нашел подарок от Реббики – книга «Я – капитан». Гарри снова мрачно усмехнулся – не успеет прочитать… да и зачем? Потом он нащупал подарок Хагрида – коробка шоколадных лягушек. Потом шел подарок с надписью «от Гриффиндорской сборной» — миниатюрный золотой кубок по квиддичу. Последний плоский сверток был от Джессики. Гарри развернул обертку и ахнул. Это был настоящий портрет – он сам, Джессика и Патриция. Стоят в обнимку и улыбаются. Работа была немного грубоватой – ясное дело рисовала спеша, так как мало времени – но странно живой и от нее веяло таким теплом, что Гарри не мог оторваться от работы. Когда он все же поставил ее на тумбу, то увидел два конверта, лежащие там. Первый конверт был от Патриции. Гарри втащил достаточно большую открытку, раскрыл и… полыхнул яркий свет, комната наполнилась пением птиц, на бумаге выросла живая маленькая трава, медленно втянулись миниатюрные одуванчики, над открыткой воспарило маленькое солнце и запорхали маленькие бабочки.

— Кто тебе это прислал? – восхищенно поглядывая на маленькое лето спросил Дин.

— Патриция, — пожал плечами Гарри.

— Немножко не по теме, — улыбнулся Рон, — но красиво.

Гарри промолчал и положил открытку рядом с портретом. Он то понял, почему девушка подарила ему эту открытку. Когда он еще увидит лето?… Гарри взял второй конверт – абсолютно белый, к тому же без адресата. В нем лежала простая белая карточка, на которой красивым подчерком было выведено:

«В день, когда магия замрет, спрятавшись в сердце, на закате разразится битва двух я одного духа»

Стоило Гарри дочитать последнее слово, карточка вспыхнула, и спустя секунду странное послание превратилось в пепел. Предсказание. Гарри сразу это понял. Ребусность и загадочность – это предсказание. Но над смыслом этого предсказания надо было подумать. И Гарри уже начал разбирать слово за словом, когда его окликнул Рон.

— Ты так и будешь сидеть в одной пижаме, или мы пойдем на завтрак? – спросил он.

— Я уже одеваюсь, — заверил его Гарри и, оставив решение загадки на потом, начал одеваться. Когда они спустились в гостиную, там их уже ждала Гермиона. Она тут же повисла на шее у Рона, что-то шепча ему на ухо, от чего его рот сразу растянулся в улыбке. Когда она в конце концов его отпустила то повернулась к Гарри и поблагодарила его за чудесный подарок – универсальную закладку для книг, которая никогда не выпадает и указывает на строчку, где закончили читать. Оглянувшись, Гарри понял, что незаметно для окружающих Рождество превратилось в День Всех любленных, так как для полного вида не хватало лишь порхающих купидонов. Парвати самозабвенно целовалась с Симусом, Лаванда хихикала вместе с Дином, а Реббика стиснула в объятьях Невилла, чуть ли не крича на всю гостиную, что о таком наборе лаков она мечтала всю жизнь. В дальнем уголке щебетали Джинни с Колином. Дженни, ужасно краснея, благодарила Денниса за подарок, а тот смотрел на нее отчаянно влюбленными глазами. В общем, никто не спешил на завтрак, поэтому Гарри, беспечно помахав всем рукой, вышел из гостиной и направился в большой зал. Но дойти не успел, так как на пол пути кто-то схватил его за рукав и затащил в темный угол.

— О, Гарри это… это… — Джессика видимо не могла найти слов, — это же жутко дорого!

— Для тебя мне не жалко абсолютно ничего, — серьезно ответил Гарри, — ты достойна и не таких украшений.

— Но, но… — Джессика вытащила из выреза мантии сделанный из годного хрусталя кулон, внутри которого трепетал белый огонек, — он такой красивый…

Гарри запустил руку в ее волосы и медленно провел ею сквозь мягкие пряди. Джессика зажмурилась, наслаждаясь, пока он неторопливо перебирал ее волосы. Он любил их, такие мягкие, густые и отдающие запахом сирени. Так же пахла ее кожа. Гарри потянулся к Дежссике и коснулся ее губ. Это было похоже на сон, на мечту, полный несбыточных надежд и вечной любви. Все вдруг стало не важно, только ее мягкие сладкие губы, запах ее кожи и этот огонь, бушующий внутри, требовательно рвущийся наружу. Пальцы Джес привычно нырнули в его волосы, запутавшись, Гарри стиснул руки у нее на талии, прижав ее к себе еще сильнее, и хотелось просто стоять так, не идти в этот шумный зал, не видеть друзей и знакомых, и думать, что видишь их последний день. Не хотелось отпускать ее, такую мягкую, теплую, не хотелось останавливаться. Но вскоре он смягчил поцелуй и отстранился.

— Пора на завтрак, — грустно сказал он, услышав в собственном голосе отчаяние.

— Завтрак, — откликнулась Джессика, — завтрак…

* * *

День пролетел слишком быстро. Снежки, шахматы, разговоры… все смешалось и пролетело в миг. Вот и вечер. Все носятся вокруг, готовятся. Пусть бала не будет, зато пир никто не отменял, а с появившейся модой на парадные мантии, никто не собирался праздновать в «школьных обносках», как говорила Реббика. Гарри не спеша натянул мантию, что подарил Сириус, рядом возился Рон. Невилл щеголял по мальчишеской спальне в красивой черной мантии, в которой он смотрелся стройнее. Спустившись в гостиную мальчишки стали дожидаться своих дам. Гарри за не имение таковой в гриффиндорской башне, остался лишь для того, что бы посмотреть на то, как оденутся девчонки. Первыми появились Парвати и Лаванда в одинаковых мантиях, только та что была на Парвати была зеленоватой, а та что на ее подруге, желтоватой. Гермиона заставила Рона постоять с глупым видом, появившись в темно-бардовом платье и бархатной мантии, прикрывающей оголенные плечи. Особый фурор произвела Реббика появившаяся в узком черном платье, серебренной цепочкой, болтающейся на бедрах, двумя титановыми браслетами, звездочками сережек в ушах, и великолепной кожаной мантии. В большой зал вошли всей толпой. Так как людей осталось не так уж и много, то факультетные столы сдвинули в один. Многие, считая Джессику, уже были там. Увидев Гарри, девушка взглядом указала на место рядом с собой и он поспешил туда. На Джессике было великолепное темно-синее, почти черное, платье с рукавами клеш. На шее сиял подаренный Гарри кулон, волосы распущены по плечам.

— Привет, Гарри, — улыбнулась она, — великолепно выглядишь.

— Ты тоже ослепительна. А, Патриция, здравствуй, — Гарри заметил сидящую рядом Патрицию с серебряно-сером платье из тафты. Она улыбнулась в пустоту.

— Здравствуй, Гарри, — сказала она, — сегодня чудный вечер.

— Согласен, — влез Рон, усаживая Гермиону и садясь рядом, — Чудный рождественский вечер.

— Друзья, — Дамблдор встал со своего места. – Поздравляю вас с чудным праздником – Рождеством! А теперь пир!

Тарелки наполнились едой, и зал зашумел звоном посуды. Некоторое время все увлеченно поедали произведения кулинарии домашних эльфов, а потом уже начались разговоры. Говорили о матчах по квиддичу – кончилось спором: Рон и Малфой были готовы вылезти из-за стола и подраться, споря, кто лучший капитан Гарри или сам Малфой. Потом говорили о каникулах, о СОВ и многом другом. Никто и не заметил, что все эти разговоры, Гарри и Джес просидели, державшись за руки под столом. Это был их последний день. Когда дело пошло к десерту, Директор завозился и сказал, что не хватает музыки, и по залу разлилась чудесная неторопливая мелодия. Тут же вскочил Симус и что-то сказал Парвати. Та звонко рассмеялась и у Гарри похолодело внутри.

— Но никто не танцует, — сказала она. Теперь и Рон с Гермионой отвлеклись от разговора. Парвати снова рассмеялась и встала.

— Ты чудо, Симус.

Симус приобнял ее и они закружились в танце. Гарри посмотрел на Рона с Гермионой. Вот вам и предсказание на истории магии. Через некоторое время стали подниматься другие парочки. Пожав плечами, Рон повел танцевать Гермиону.

— Потанцуем? — улыбнулась Джессика.

— Давай, — кивнул Гарри, вставая. Он обвил ее талию руками и прижал к себе, пытаясь избавится от этого ужасного чувства, появившегося внутри.

— Хочется что бы этот вечер никогда не кончался, — прошептала Джес ему в плечо.

Гарри уткнулся ей в волосы. Да, именно этого он хотел. Хотел вечно двигаться под звуки музыки, прижимая к себе любимую девушку и ничего не говоря. Гарри зажмурился, жадно втянув аромат сирени, как вдруг тишину музыки рассек пронзительный крик Парвати.

— Нееет! Мы в ловушке!

И в следующую секунду зал наполнился звоном бьющихся окон. Осколки полетели в разные стороны, девчонки закричали, а в проемах больших, уже без стекольных, окон стояли настоящие гиппогрифы, на спинах которых сидело по два, по три пожирателя смерти, которые тут же соскочили на пол. И теперь ученики, пятящиеся назад и в конце концов собравшиеся вокруг стола, стоящего в центре зала, оказались в кольце из пожирателей смерти. Профессора повскакали с мест, выхватив палочки.

— Как они прошли через барьер? – выкрикнул кто-то.

— Я их пропустил, — послышался леденящий душу голос. На пороге стоял Волан-де-Морт. Смертельная тишина разлилась по всему залу.

— Что же никто меня не приветствует? – расплылся в улыбке Темный Лорд, — Неужели никто не рад меня видеть?

— Только в аду, тебе будут рады, Волан-де-Морт, — не выдержал Гарри. Теперь все взгляды устремились к нему. Краем глаза Гарри заметил, что Патриция встала рядом.

— Гарри Поттер! – еще шире улыбнулся Волан-де-Морт, — Какая встреча! Видимо, с нашей последней встречи ты так и не научился манерам. Как жаль, надо возобновить урок. Круцио!

Зал наполнился испуганными вскриками, многие отпрянули подальше от Гарри, только Джессика и Патриция остались рядом. Гарри схватил их за руки, смотря на приближающееся заклинание, и мысленно крикнул: «Белый Энтарион!». Тут же произошло что-то странное. Заклинание, летящее в Гарри, замедлилось и испарилось, ученики шумно выдохнули, и Гарри почувствовал странный толчок в груди и закрыл глаза. Тут же перед внутренним взором пронеслись какие-то иероглифы, а в уши ударил голос Энтариона: «Заклинание, вы должны использовать древнее заклинание…». И когда Гарри открыл глаза, он почувствовал, что не может управлять собой, открыл рот и запел (!) песню на странном языке, и при звуках его голоса стены задрожали, а воздух сгустился и запульсировал. Голос ровно и размеренно лился по залу, Гарри никогда не думал, что может так хорошо петь, а в ушах стоял тихий еле разборчивый смысл слов.

Gohf ale sort nui

Снимаю печать с памяти

Rest djuda la

Открываю створки воспоминаний

Pas the cray fiy bre

Предок, что умер в наследнике

Ols tvenor gra

Снова обретет пошлое

Дальше подхватила Патриция, повторяя слова за Гарри.

Ale wef zeo

Древняя магия жизни

Qru sedor set anu

Позволь взглянуть на былое

Jero lono nor Entarion

Мы взываем к Энтариону

Nate kmuanate turo pwe

Пожалуйста, дай силы

Все это время Гарри чувствовал, как дрожит Дежссика, страх тихими волнами сочился из нее, но когда настала ее очередь, его голос оказался на удивление силен.

Beto bre

Трое наследников

Lla the prauen same klui

Те, что призваны быть вместе

Jero wram distroy na demonas

Мы хотим уничтожить это зло

Heo baru tude klazene nui

Вот зачем нам нужна память…

Последняя нота оборвалась пустотой в тишине зала. Волан-де-Морт издевательски похлопал.

— Прелестное хоровое пение, — мерзко протянул он, — Но может…

Вдруг он пошатнулся, побледнел и упал на пол без сознания. Гарри ошарашено посмотрел на него и уже хотел спросить у Джес, что это значит, как вдруг в глазах потемнело и он упал на пол.

Сначала было темно и трещала голова но потом перед ним появилась картинка.

Он сидел за столом перед тарелкой супа. Убранство этого дома было очень… древним. Гобелены на стенах изображали какие то баталии, ковры на полу были жесткими, но красивыми, тяжелые занавеси на окнах, доходящие до пола и большой щит на стене с гербом Гриффиндора… Гарри посмотрел на свои руки, которые сейчас казались меньше. Да и вообще он был слишком маленького роста. В этом… сне? Воспоминании? Видении?… Гарри было лет четыре-пять лет. Перед ним за столом сидел высокий собранный мужчина в дорогих одеждах. На груди у него висел круглый кулон с гриффиндорским гербом.

— Ну что, Годрик, — сказал он, — поборемся на мечах или прокатимся верхом?

Гарри хотел удивленно вскинуть глаза и спросить где он находится, но сказал совсем другое.

— Я думаю лучше прокатится, отец.

— Вот и отлично. Кстати, сегодня сер Роберт Реваль даровал мне отличного скакуна, как раз для тебя.

Видимо это воспоминания Годрика Гриффиндора, — подумал Гарри, но тут картинка размылась и сменилась новой. В этом воспоминании Годрику было семь. Он ехал на белом скакуне с пепельной гривой рядом со своим отцом. Впереди на огромной скорости скакали двое наездников, но завидев Гриффиндоров они подъехали к ним.

Это был мужчина чуть старше отца Годрика, в дорогих зеленых одеждах, рядом с которым на молодом скакуне был юноша, возраста Годрика. Юноша был красив и собран. Его мантия была сделана из темно-зеленого бархата, а лицо юноши было заостренным.

— Сер Гендел, — обратился мужчина к старшему Гриффиндору, — рад видеть вас снова. Сер Годрик, — кивнул он в направлении Гарри, — Прогуливаетесь? Кстати, сегодня в моем замке, Гроуш, праздник в честь нашего возвращения из Гелделанда, и я был бы счастлив увидев вас там. И вы наверное еще не знакомы с моим сыном, Салазаром, — мужчина указал на юношу.

— сер Салазар, — кивнул Гендел Гриффиндор, Гарри сделал тоже самое.

— Он жил во Франции все это время, но… Так как насчет праздника, сер Гендел?

— Благодарствую, мастер Снерек, за ваше приглашение — ответил Гендел, — мы обязательно будем…

Новая картинка. Замок. Бал. Салазар где то мнется в углу.

— Сер Салазар, — окликнул его Гар… Годрик, подойдя ближе.

— Сер Годрик, — кивнул в знак приветствия Салазар.

— Ваш отец рассказал мне, что вы искусно бьетесь на мечах.

— Да это правда, — ответил Салазар разглядывая толпу.

— Я бы с удовольствием поборолся с вами в ближайшее время, благородный сер.

— Отлично, мне ведь тоже говорили о вашем умении держать меч. Завтра утром?

Когда картинка снова смылась, и Гарри подумал, что сейчас увидит их сражение, этого не произошло. Вместо четкой картинки то появлялись то исчезали неровные тени. Вот лязг мечей – Салазар и Годрик бьются на мечах. Кажется в этом воспоминании им по шестнадцать. Годрик махнул рукой, снова отводя меч Слизерина. Вдруг Салазар отлетел и ударился об стену. Как из далека послышался его голос: «Годрик, на тебя не похоже. Ты никогда не пользуешься палочкой…» и шокированный ответ Годрика: «Моя палочка в кармане, я не вытаскивал ее…»

Расплывчатое лицо Гендела Гриффиндора.

— Ты магус, сын…

Салазар говорящий со змеей. Удивленный голос Годрика: «Салазар, ты говоришь со змеями?…»

И снова лицо Гендела: «нужно тренировать свою силу…»

Годрик учащийся колдовать без палочки. Рядом стоящий Салазар. Они возвращаются домой.

«Снерек Слизерин убил твоего отца…» и крик Салазара: «Нет! Он не мог… мой отец не мог убить!…»

Беспорядки… крики людей… люди Снерека нападают на города и деревни…

Годрик бьется на мечах со Снереком. Снерек падает замертво. Голос Салазара: «Он заслужил это».Теперь нечеткие тени стерлись, сменившись четкой картинкой.

Ему где-то двадцать пять лет. Он едет на коне по грязной улочке города. Годрик завернул и увидел интересную картину. Юная девушка лет десяти сидит на дереве с самодельным луком, грубой работы, и прицеливается в юношу примерно того же возраста. Девушка была не в платье, как подобает, а в каких-то коричневых брюках с коричневыми тряпичными сапожками по колено и в белой блузе с рукавами – длинными фонариками. Черные волосы девушки были собраны в длинную тугую косу за спиной.

— Возьми свои слова обратно, Уимбжи, или получишь стрелу в ногу, или в руку, я еще не решила, — сказала она.

— Да ты даже не попадешь в меня, а твой король тупой баран.

— Ах так, — девушка чуть наклонила лук, и выпустила стрелу. Она воткнулась в сантиметре от ноги парня, — ты не передумал?

— Неа.

— Что происходит здесь? – Годрик приблизился к двум детям. Парень испуганно побледнел и пробормотав что-то типа: «Ничего мастер Гриффиндор» и убежал. Девушка же удивленно посмотрела на Годрика.

— Вы Годрик Гриффиндор?

— Да, юная леди. Не кажите ли вы свое имя?

— Я…

Тут девушка прервалась потому то с другой стороны улицы на сером коне прискакала женщина в темно бардовом платье.

— Равена! – воскликнула она вытаскивая свой платок, что бы вытереть слезы, — дорогая. Слезай с дерева и не позорь светлое имя Равенкло!

— Равенкло? – переспросил Годрик, — Мне знакома эта фамилия.

Женщина обернулась и посмотрев на Годрика побелела.

— Мастер Гриффиндор? – спросила она срывающимся голосом, — Какой позор. Равена! Спускайся! Только не поранься ради бога, госпожа Далера, будет сильно рассержена.

Равена же, кажется, наплевала на слова женщины и не стала спускаться аккуратно. Она просто спрыгнула с дерева, грациозно приземлившись на ноги.

— Няня, успокойтесь, — сказала Равена. Она была высокой и стройной, теперь когда она ровно стояла это хорошо было видно. Она повернулась к Годрику, который успел спешится.

— Мастер Гриффиндор ,я думаю что матушка не будет против если я приглашу вас на обед, — сказала она.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение, — сказал Годрик. Тогда Равена вложила два пальца в рот и свистнула. Ее няня закрыла лицо руками. Да, Равена совсем не походила на молодую леди. Спустя пару секунд на дороге появился черный скакун, на который и забралась Равена.

Замок. Зал. Обед.

Красивая женщина в темно синем платье – Далера Равенкло, сидящая рядом с Равной, разговаривала с Годриком.

— Равена такая бойкая девочка, — сказала она, — Я пыталась научить ее вышиванию и вязанию, но видимо это не ее дар. Она просто великолепно стреляет из лука. Я пыталась отдать ее научение какому-нибудь рыцарю, но никто не хочет ее брать потому то она девушка. И есть еще одно почему ее не очень то любят. Моя Равена – ментолегус.

— Читаешь мысли? – воскликнул Годрик, повернувшись к Равене, — впервые вижу этот дар в столь юном возрасте. Действительно интересно. Я сейчас как раз собираю учеников и я с удовольствием взял бы Равену на учение.

Картинка снова поплыла.

Теперь Годрик сидел за одним столом с Салазаром. Равена сидела по правую руку от Годрика и отчаянно хмурилась.

— Знаешь, Салазар, — сказал Годрик, — я когда ехал сюда увидел трех волшебников. Так мало образованных колдунов, все боятся… Я здесь видел прекрасные земли, не далеко отсюда, — рассказал Годрик, — прекрасная территория, что бы построить школу. Школу для волшебников. Мы могли бы учить их магии, фехтованию, геральдике. У моей семьи огромная библиотека по магии, а стольким людям не хватает знаний.

— Хм… в этом есть смысл, — ответил Салазар, — можно будет вырастить целое поколение волшебников. Сейчас это только не образованные ошметки. А потом мы построим целую цивилизацию. Завтра же купим эту землю и начнем…

Хогвартс. Да это был настоящий Хогвартс, только не такой, каким он будет в двадцатом веке.

Нет некоторых башен, лес не так разросся, нет фонтана, нет некоторых построек…

— Это прекрасно, — протянула Равена, — это самое прекрасное что я могла видеть.

Лицо Равены расплылось и вместо него пожар. Пожар в Годригской лощине.

Годрик на коне поражает мечом всех приспешников Снерека, напавших на эту деревню. Где-то среди домов можно было разглядеть Равену, стоящую в седле и стреляющую из лука.

— Я же запретил ей выходить! – процедил Годрик направляясь к ней и втаскивая свой меч из очередного нападающего. Он уже был на пол пути к своей двенадцати летней ученице, как увидел страшную картину. Высокий калдун в черной мантии направил свою палочку в молодую девушку, которая лежала на земле, дергаясь от боли и закрывая собой младенца. Гарри сразу узнал пыточное проклятье. Годрик бросился ей на выручку. Взмах руки и палочка мужчины в его руке.

— Ступерфай!

Колдуна отбросило прямо в огонь. Годрик же спешился и бросился к женщине. Та уже не дергалась, а лежала спокойно.

— Поднимайтесь, я уведу вас отсюда, — сказал Годрик, поднимая ее за плечи. Девушка открыла глаза, которые были бесцветными. Она была слепой. Годрик усадил ее впереди себя и поскакал дальше. Ребенок в руках девушки громко плакал, а девушка пыталась его успокоить. Вскоре Годрик добрался до Равены она только что уложила троих своими стрелами.

— Забери эту женщину и вези в замок, — скомандовал Годрик, пересаживая девушку на коня Равены, как пушинку, — сейчас же.

— Но мы еще не закончили здесь, — обиженно сказала Равена.

— Сейчас же! – повторил Годрик отбив чье-то заклинание своим мечом.

Картинка смылась и сменилась более спокойной. Они были в Хогвартсе. Равена бинтовала свою обоженную руку, пересказывая ученикам, как отважный мастер Годрик, побеждал врагов. Тот как раз подошел к ней.

— Где та женщина с ребенком?

— Она в одной из школьных спален, — ответила Равена.

Годрик открыл дверь в спальню и увидел ту самую женщину с ребенком. Только сейчас Гарри обратил внимание, что ее платье отделано золотом и драгоценными камнями, а в волосах покоится диадема.

— Юная леди, — поклонился Годрик и девушка кивнула, — я хотел бы узнать ваше имя.

— Я Хельга Хафлпафф, — ответила девушка, покачивая ребенка, — а это моя сестра Елизавета.

— Хаффлпафф? – переспросил Годрик, — вы из Сонных лощин?

— Да, — кивнула Хельга, — это были наши владения, но мы обанкротились. Я пыталась найти здесь работу.

— В нашей школе пока не хватает доктора, — задумчиво сказал Годрик, — вы умеете врачевать?

— О да, — воскликнула Хельга, — я умею лечить, готовить, у меня есть много книг про гербологию и я отлично в ней разбираюсь, так же как и в прорицаниях и всяких волшебных существах.

— Это еще лучше, — сказал Годрик, — вы можете набрать себе учеников и преподавать в нашей школе.

Когда картинка снова поплыла, Гарри подумал что его скоро уже будет мутить от этого.

Слизерин держит на руках младенца.

— Мой сын, Гарет, — сказал он, с любовью смотря на ребенка…

Теперь Гарри видел как Хельга заканчивает вышивание и вешает получившийся Герб Гриффиндора рядом с гербом Слизерина.

Вот плачущая Равена. Ее мать умерла от тяжелой болезни. Годрик склонился к ней и крепко обнял. Равена была ему как младшая сестричка, а теперь она была как дочь.

Картинка закружилась и смазалась…

Годрик ехал на коне по лесу, разыскивая гиппогрифа, что бы Хельга могла показать его ученикам. Равена даже выявила желание на нем прокатится. Вдруг Годрик заметил что-то блестящее впереди. Он поскакал в ту сторону. Вскоре его конь начал замедлять ход и в конце концов остановился. Годрик спешился и пошел дальше, оставив коня стоять на месте. Он отодвинул листву дерева и замер. Там была большая круглая поляна, полная высокой травы, по пояс. Прямо как во сне, — подумал Гарри, — только без цветов. Посреди поляны, как и во сне стояла девушка в длинном белом платье, играющая с единорогом, рог которого был из хрусталя. Как и во сне единорог указал девушке на него, и девушка обернулась. Вот тут то и случилось кое-что новенькое. Девушка отступила на шаг, испуганно смотря на Годрика. Она бросила взгляд на единорога.

— Ohio, turo quiem air!

Единорог мотнул головой и тут же в руке девушки появился меч, лезвие которого было сделано из хрусталя.

— Я не обижу тебя, — сказал Годрик.

— Тогда брось свое оружие, — сказала девушка на его языке, — за пределами поляны.

Годрик повиновался и бросил свой меч, палочку и кинжалы в сторону.

Девушка кивнула и повернувшись к единорогу протянула ему меч. Тот сразу исчез.

— Что ты делаешь здесь? – спросила девушка снова посмотрев на Годрика.

— Мой замок находится рядом с этим лесом, — ответил Годрик, неотрывно смотря на девушку, — Как вас зовут?

— Селея, — ответила девушка.

Лицо Селеи расплылось и вместо него появилось лицо высокого старца в белых одеждах. Он держал в руках большую чашу с прозрачной жидкостью.

Это была свадьба Селеи и Годрика. На них были белые одежды и венки из цветов, заполнивших теперь всю поляну. Они сидели на коленях перед Аро, отцом селеи который вел церемонию. Он стоял в беседке, окруженный цветами. Справа от Годрика стояли Равена, Хельга, малышка Елизавета, Салазар и ученики Хогвартса. С левой стороны стояли мать Селеи — Эндона, ее старший брат Фай и другие родственники. Аро протянул Годрику чашу, тот отпил прохладной сладкой жидкости и протянул ее Селее. Та тоже отпила немного и встала. Годрик тоже встал.

Все снова растворилось и изменилось.

Теперь это была комната и Годрик сидел рядом с белой дверью. Он чего то ждал. Тут дверь открылась и из комнаты вышла Равена, на руках которой был младенец.

— Мастер Годрик, это чудесно!

Трясущимися руками Годрик взял на руки своего сына…

Следующее воспоминание было в библиотеке. За столом, обваленном книгами сидела Равена и что то отмечала.

— Равена, — позвал Годрик, положив руку ей на плечо.

— Да? – подняла голову девушка.

— Тебе уже девятнадцать, а когда то ты была совсем малышкой… — мечтательно произнес Годрик, — К сожалению твое обучение закончено.

— Уже? – уныло спросила Равена, — но мне же некуда идти. Вернее есть, но меня никто не ждет… — тут она запнулась, и Годрик сильнее сжал ее плечо, — а можно я буду помогать вам преподавать? – вдруг воскликнула она, — Заклинания, историю магии и так далее? Я заметила, что этому вы не обучаете…

Теперь Гарри почувствовал, что Годрик постарел лет на десять. Он учил своего сына – Робина, кстати, до умопомрачения похожего на Гарри, биться на мечах. Селея же сидела на лавочке и смотрела.

Лицо Робина улыбнулось и исчезло. Вместо него появилась еще одна свадебная церемония. Только теперь женился не Годрик, а двадцатилетний Робин. Его невеста – Салли Шемброк, была очень красивой и приятной девушкой. После их женитьбы, прошла следующая – Елизаветы Хаффлпафф и Джона Ретнинкса, ученика из первого выпуска Годрика. Сам же Годрик стоял рядом с Селеей, вытирающей слезы и Равеной, пересказывающей Хельге церемонию, так тихо, что никто кроме Хельги ее не мог услышать.

Следующее воспоминание было в кабинете Годрика. К нему зашла Равена, жутко довольная и держащая в руках перо и пергамент.

— Мастер Годрик! – воскликнула она, — я такое придумала… Смотрите.

Равена протянула Годрику пергамент и тот прочел:

«12 мая 1075г: Джонатан Блек, Брайтон, поместье Блеков»

— Что это? – спросил Годрик подняв глаза на свою любимую ученицу.

— Когда в мире рождается волшебник, — сказала Равена, поднимая вверх красивое перо, — вот это перо записывает на пергамент его имя, фамилию, место жительство и дату рождения. С помощью этого пера мы сможем собирать больше учеников.

В этот самый момент перо вырвалось из руки Равены и опустившись на пергамент чуть ниже Джонатана Блека написало:

«12 мая 1075г: Бенджамин Дон, Хоррисфилд, замок Йоркшир»

Ах вот как профессор МакГонагалл узнает кому писать письмо! – подумал Гарри, когда чудо перо растворилось и превратилось в большой стол за которым сидели все четверо основателей.

— Волшебников слишком много, — сказал Салазар, — слишком. Полукровок брать нельзя! Только чистокровных и тогда всем хватит преподавателей.

— Нет, Салазар, — возразил Годрик, — нужно просто поделить учеников на группы, пригласить наших выпускников, может кто-нибудь из них согласится нам помочь. Как мы сделаем цивилизацию волшебников из горстки чистокровных.

— Годрик прав, — сказала Хельга, — у нас у каждого свои ученики. Это не совсем похоже на школу. Во-первых, мы пошлем письма всем волшебникам, которым исполнится в этом году десять лет. В магловских школах учеба начинается с сентября, вот и мы тоже. Каждый выберет себе учеников. И нас получится четыре факультета.

— Точно! – воскликнула Равена, — Факультет Гриффиндор, Факультет Слизерин, Факультет Равенкло, Факультет Хаффлпафф!

Равена звонко рассмеялась и продолжила.

— И начнем уроки. Я думаю, что наша старая программа не очень верна, — сказала Равена нахмурившись, — От меня выходят историки, которые не умеют варить зелья, от тебя Салазар, настоящие химики, зато ничего не понимающие в истории, а у тебя Хельга никто не может постоять за себя, у Годрика же рыцари, без зелий и гербологии. Можно сделать так. В первый день каждый учит свой факультет, на следующий меняемся и так далее.

— Что же мы будем делать, когда мы умрем? – ехидно осведомился Слизерин.

— Не говори так, — воскликнула Хельга, прикрыв рот рукой.

— Нет он прав, — согласилась Равена, — что будет со школой?

— А вот что, — Годрик сорвал с себя шляпу и бросил на стол, — Надо вложить в эту шляпу частички каждого из нас. И тогда, шляпа будет выбирать учеников за нас.

— Отличная идея, мастер Годрик! – воскликнула Равена. Она приложила свою палочку к виску, что то шепнула, а потом коснулась палочкой шляпы. Также поступил каждый из них. Когда Хельга, последняя из всех, коснулась палочкой шляпы, та вздрогнула и у нее появился рот.

— О здравствуйте, — сказала она приятным молодым голосом…

Господи когда закончатся эти свадьбы?!

На этот раз в подвенечном платье предстала Равена. В ее черную косу были вплетены голубоватые ленточки, а платье было бело-голубое. Рядом с ней стоял красивый мужчина, который был маглом. Салазар очень много спорил с ней насчет этого, но раз Годрик, ее посаженный отец, ее любимый учитель, не показал никакого сопротивления и был так за нее рад, Равена проигнорировала все заверения Змееуста. Гарри, да и Годриг тоже, были уверены что и во время церемонии, она все равно слышит как злится Салазар.

Эта свадьба сменилась другой, но Гарри был уверен, что она если не в другом году, то точно в другом месяце. Замуж выходила Хельга. Тут Годрик снова был посаженным отцом. Эта церемония была очень похожа на церемонию Равены, поэтому Гарри жутко скучал.

Гарри оживился когда появилось следующее воспоминание. Салазар уезжает в какую-то поездку. Потом его возвращение – хмурый и бледный. Хельга хлопочет над ним, а он отвязывается. Равена говорит Годрику, что он привез какую-то книгу в черной обложке и не на миг с ней не расстается. Новая картинка – Годрик плачет, прижимая к себе мертвую, истекающую кровью, жену – кто-то убил ее во сне. Похороны. Далее кабинет Годрика. Заходит Слизерин.

— Как ты?

— Хочу умереть.

— Могу помочь.

Слизерин вытаскивает кинжал.

— Это ты убил ее, — восклицает Годрик.

— Да, я. А теперь я и тебя убью.

Кинжал превращается в меч. Битва. Вдруг распахивается дверь, и в кабинет влетают Равена и Хельга. Яркая вспышка…

Салазар трансгрессирует.

— Надо сделать так, что бы в замке нельзя было трансгрессировать, — ударил кулаком по столу Годрик.

Равена спрыгивает с коня.

— Мастер Годрик, он призвал Энтариона!

— Кого? – Годрик видимо этого не знал, в отличие от Гарри..

— Духа Магии, — нетерпеливо воскликнула Равена, — теперь его не достать! Он обретет силу в будущем!

— Значит мы должны последовать за ним!

Они втроем держатся за руки, вспыхивает Энтарион и…

Гарри резко сел. На нем была мантия Годрика, на боку блестели ножны и пара кинжалов, на шее кулон с гербом Гриффиндора. Рядом тяжело дышала Джессика, одетая в будничный костюм Равены: белая рубашка, коричневые брюки, коричневые сапожки и лук со стрелами за спиной. Патриция шарила на полу в поисках своего посоха и, найдя его, поднялась. На ней было красивое охристое платье, которое часто носила Хельга. Волан-де-Морт сидел на полу, держась за голову. То, что все, собравшиеся в зале, удивленно смотрели на них, означало, что в отключке они были не более пары секунд. Гарри встал, помогая подняться Джессике. И вдруг Гарри в голову ударило знание того, что надо сделать – убить Слизерина можно только, собрав силы наследников и направив их в него. Для этого нужно провести эти силы через что-то. Тогда, в Шармбатоне, Гарри вспомнил это, в его руке появился кулон Гриффиндора, а потом свой кулон приложила Джессика, значит… значит…

— Вот мы все и в сборе, — протянул Темный Лорд, поднимаясь на ноги, — Гриффиндор, Равенкло и Хаффлпаф! Вместе. Наконец-то. Я долго ждал этой минуты.

— Долго ждал своей смерти? — усмехнулся Гарри сам поражаясь своей смелости, — Мы с удовольствием устроим это, Салазар.

— О, вы действительно надеетесь меня убить?

— Нас трое, — с достоинством вскинула голову Джес, — а ты один.

— Ты так похожа на Равену, — улыбнулся темный Лорд, взяв подбородок Джессики в свои пальцы, — такая же очаровательная…

— Не прикасайся к ней, — вспылил Гарри, оттолкнув его руку.

— Здесь пахнет любовью, — усмехнулся Волан-де-Морт и резко сорвал кулон подаренный Гарри с шеи Джес, — А это тебе он подарил? Как мило…

Он с бросил кулон на пол и раздавил его каблуком. Джессика зажмурилась, как от удара. Облачко света, вырвавшись из разбитой оболочки, подлетело к ней и скрылось у нее в груди. Гарри не смог сдержать улыбки. Он специально спрятал в кулон частицу своей магии в кулон – если Дамблдор прав, то она сделает ее чуть сильнее.

— Хитро, Поттер, — протянул Волан-де-Морт, — Как насчет дуэли, а? Ты и я.

— Не сейчас, — откликнулся Гарри, сорвав с шеи кулон с гербом. – сначала мы убьем Силзерина.

— Э, нет, — качнул головой Темный Лорд. – Секо!

Заклинание сильно порезало руку Гарри и он от боли уронил кулон.

— Ступерфай! – крикнул он.

— Эрбинес! – крикнула Джессика, и из ее палочки полетели струи огня.

— Экспелиармус! – в ответ бросил Темный Лорд, и три палочки оказались в его руках. Но ребята тут же нашлись. Гарри вытянул руку – палочка не была особо ему нужна – Джессика вытянула лук из-за спины, Патриция выставила вперед свой посох. Вперед полетели стрелы и заклинания. Патриция бросалась какими-то парашками из мешочков, висящих у нее на поясе.

— Усложним задачу, — прохрипел Волан-де-морт, выдергивая из плеча стрелу, — Можете убивать детей!

Гарри в ужасе обернулся и увидел, как Ученики испуганно повытаскивали палочки, пожиратели смерти обернулись к ним. Тут вперед выскочил Дамблдор и спустя секунду он развел руки и создал купол. Пожиратели начали попытки пробить его, но Гарри знал, что им ничего не добиться, поэтому он снова обернулся к Темному Лорду.

— Как видишь, ты ничего не добился, — улыбнулась Джес, насаживая на тетиву новую стрелу.

— Это вы так думаете, — ответил Темный Лорд, — Разве вы не понимаете, почему наш милый победитель Гриндевальда не продолжил свою карьеру аврора, а стал учителем? Хм? Эта битва нанесла сильный урон его магической защите. Его силы очень быстро иссякают. Пока то он держится. Но буквально через пару минут…

— Мерзавец, — крикнул Гарри и спустя секунду кулон снова оказался в его руке, — Эмерто Раниони Энторес Джаэрту Эмек эн Фрегвай ду Дерес Эмпано Кольтес!

Как и в прошлый раз из его ладони начал расти сгусток света. Волан-де-морт сделал шаг назад.

— Радуло Же Эннтонимо Фрико Вренталюс Фенимус! – крикнула Джессика снимая с запястья кулон Равены и кладя его на ладонь Гарри, которая уже потонула в свете.

— Экротус Фиулус Демус Эртонимус Фрегваулус Эрне! – воскликнула Патриция сняв свой кулон и бросив его к остальным.

Вспышка света была такой яркой, что даже зажмурившись, Гарри видел его. Магия ударной волной вырвалась из его ладони, так что мальчик, не удержавшись упал на пол. Рядом с глухим стуком опустились Джессика и Патриция. На зал опустилась тишина.

Гарри с трудом разлепил веки. Волан-де-Морт лежал на полу, пытаясь встать.

— Салазар, — простонал он, — Черт. Они убили его…

Внутреннее ликование Гарри прервалось ужасом. Ни Дежссика, ни Патриция не двигались. Они… мертвы? Гарри дрожащими руками убрал волосы с лица Джес. Даже с царапинами на лице она была красивой. Неужели. Неужели она…

— Нет, — прошептал Гарри, прижав ее к себе, — нет, нет ты не мертва…

— Что, умерла подружка? – усмехнулся Волан-де-морт, — Поздравляю.

— Чтоб ты сдох! – взревел Гарри, готовый подняться и вцепится в Темного Лорда, но тот мерзко ухмыльнулся и поднял руку.

— Ты, Поттер, виновен в смерти Слизерина. И поэтому Я ОБЪЯВЛЯЮ ТЕБЕ ВОЙНУ! Слышишь?! Именно тебе! И все смерти, что произойдут вскоре, а я тебя уверяю, они произойдут, будут по твоей вине! Теперь тебе, слабому мальчишке, придется управлять всеми военными действиями, потому что война объявлена тебе! До встречи, увидимся!

И помахав рукой, он испарился.

— Черт! – воскликнул Гарри и снова посмотрел на Джес. Глаза наполнились слезами, в груди стала пульсировать тупая боль. Но вдруг…

«Мертвых не возможно воскресить магией. Лишь тех, за чью жизнь еще можно ухватится… Тогда позови Белого Энтариона, когда появится, что просить, мальчик…»

— Энтарион! – воскликнул Гарри, — Я знаю, что просить!…

… и что же? – спросил голос в самое ухо.

Гарри гляделся – никого не было.

…спаси ее.

И тут Джессика судорожно вздохнула и открыла глаза.

— Гарри? – хриплым голосом спросила она.

«Все обошлось и видимо твое желание тоже осталось за тобой»

— Джессика! Патриция! – Гарри обернул девушку к бездыханно лежащей Патриции, — Попроси Энтариона спасти ее.

Джессика затаила дыхание и спустя секунду Патриция дернулась и перевернулась на спину.

— Что?…

Она поднялась на локтях.

— Где мы?…

— В Хогвартсе, — воскликнул Гарри, не веря своему счастью, — Все живы и…

— Не все, — послышался голос из глубины зала.

Гарри обернулся. Ученики столпились вокруг профессора МакГонагалл, которая сидела на коленях и полакала над телом… Альбуса Дамблдора. Гарри вскочил на ноги и бросился туда.

— Он… он… — Миневра закрыла лицо руками, — я же говорила ему, что это опасно… что… он… исчерпает все силы…

Гарри пошатнулся и упал бы, наверное, если бы Джессика не взяла его под локоть. Дамблдор мертв. И как бы Гарри не сердился на него, но он не хотел его смерти. Как же теперь без этих его шуток, без чувства защиты, без этих игривых искорок в глазах? Хогвартс перестанет быть Хогвартсом… Уже перестал.

Вдруг двери распахнулись и в зал хлынули мракоборцы. Поздно. Как всегда.

— Как всегда опоздали! – выразила общую мысль профессор МакГонагалл, яростно вставая, — Где вы шлялись?! Из-за вас… из-за вас…

Ковыляющий вереди Грюм с удивлением посмотрел а нее. Потом оглядел разнесенный большой зал, посмотрел на учеников и в конце концов его взгляд остановился на теле Дамблдора.

— Это… это… Дамб?… Дамб… Дамблдор?

— Да! – Истерически воскликнула декан Гриффиндора, — Это Дамаблдор! Довольны? Теперь война объявлена. И кому? Поттеру!

— Успокойтесь, Миневра, — удивительно строго воскликнул профессор Флитвик, — Мы поможем мальчику и я уверен, что эта война кончится нашей победой.

— Ну и какие первые указания, мистер Поттер? – прокряхтел Грюм, — Теперь вы у нас их отдаете.

— Ну, — Гарри огляделся, — для начала, всем ученикам отправится по спальням. Думаю, нужно вызвать остальных учеников обратно в Хогвартс. Замок достаточно большой и я думаю, что так же можно пригласить родственников учащихся в Хогвартс, а так же тех, кто желает помогать.

— Из него выйдет хороший главнокомандующий, — без тени улыбки кудахнул Грозный Глзаз, — а ну шпана! Все по гостиным! Чтоб все написали письма домой! А вы Поттер, в больничное крыло. И вы девчонки, вместе с ним.

* * *

Прошло всего два дня, а казалось, будто целый месяц уже пролетел. Школьники носились, отсылая письма домой. Через день начали приезжать остальные ученики вместе с родней. Мракоборцы задержавшиеся в замке устроили специально для родственников отдельную гостиную. Профессор МакГонагалл стала директором, поэтому должность профессора Трансфигурации занял, приехавший в замок, Люпин. Вскоре прибыл Снегг, который узнав об смерти Дамблдора сильно побледнел и целый день не выходил из подземелий. Гарри, Джессика и Патриция с неделю провалялись в лазарете, восстанавливая силы. Их часто навещали друзья, рассказывали об настроениях, царящих на факультетах. Гриффиндорцы были полны боевого духа, смерть Дамблдора сильно повиляла на них. Хаффлпафцы ужасно боялись, твердили, что без Дамблдора они ни за что не победят в этой войне. Некоторые слизеринцы тайно ликовали, что директор маглофил сгинул, но большинство было немного напугано. Равенкловцы же рассчитывали проценты. А Гарри не знал, что и думать. Теперь на нем лежит огромная ответственность. Война началась… сколькие погибнут, а без Дамблдора… Не будет этих традиционных объяснений в конце года. Казалось, что он ответ на любой вопрос, а у Гарри их сейчас было столько, что голова раскалывалась. Им предстоит решающая битва, но кто в ней победит? Кто, в конце концов, он сам? Откуда у него такая странная магия? Что им сделать, что бы убить Волан-де-Морта? Сколькие еще погибнут? И когда этот ужас закончится? Всего этого Гарри не знал. Но одно он знал точно – пока с ним друзья, пока надежда еще с ними, он не опустит руки и будет бороться против Волан-де-Морта.

КОНЕЦ!