Эгоист (гет)

...или девятнадцать лет спустя

Осень в этом году настала внезапно. Утро первого сентября было золотым и похрустывающим. Когда маленькая, но такая заметная семья, окруженная тремя высокими, статными мужчинами в черном, помогающими проложить им дорогу, пробиралась по шумной дороге к огромному вокзалу, выхлопы машин и дыхание прохожих блестели в холодном воздухе, как нити паутины. Родители толкали перед собой по нагруженной тележке, поверх которых стояла огромная клетка с двумя совами.

— Она теперь и сов решила дрессировать, — сказал Гарри какому-то прохожему, узнавшему Хэлен и тыкающему в нее пальцем.

Хэлен гордо вздернула подбородок и сделала вид, что именно это делать она и собиралась.

Пятеро Поттеров подошли к барьеру. Самодовольно покосившись через плечо на младшего брата, темноволосый мальчик азиатской внешности, впрочем, довольно симпатичный и, как ни странно, высоки для своего возраста, взял тележку у Хэлен и побежал вперед. Спустя мгновение он исчез из виду.

— Он меня и там достанет, — вздохнул темнокожий мальчик.

— Ничего, Руди, просто двинь ему хорошенько по яйцам, — подмигнул приемному сыну Гарри, прежде чем вместе с ним пересечь барьер.

— Мам, — темнокожая девочка, волосы которой были собраны в тугой и очень пушистых хвост, указывал в сторону, — Это Роза. Я видела там Розу.

— Конечно, Бэлла. Она ведь тоже едет в Хогвартс.

На них пялились. Откровенно пялились. И если Гарри и Хэлен это было привычно, возможно, к подобным взглядам успел привыкнуть и третьекурсник Том, уже скрывшийся в вагоне поезда, то двойняшки Руди и Бэлла были здесь впервые. Бэлла посильнее прижалась к Хэлен.

У Хэлен не могло быть детей после того случая в 2005 году. Чуть меньше десяти лет назад ей вдруг вздумалось заняться благотворительностью, и Гарри не знал, то ли это такой пиар-ход, то ли она вдруг искренне возлюбила детей. Хэлен начала в свободное время посещать приюты и лагеря для беженцев, выискивая там оставшихся без родителей маглорожденных детей, старалась пристроить их в семьи. Чужие. Потом в свою. Вначале у них появился Том, Хэлен нашла его в Китае.

Имена детям придумал Гарри. Более того, поначалу все думали, что это случайность. Ну мало ли — назвал ребенка Томом. Двойняшкам, обнаруженным Хэлен в Центральной Африке, он дал имена Бэллатрикс и Рудольфус. Да, именно в честь Лестрейнджей.

Гермиона тогда устроила знатный скандал, узнав об этом. Кричала, что вообще оспорит родительские права, что необходимо отправить Гарри на освидетельствование, где его обязательно признают невменяемым. Однако она ничего этого не сделала. Как и не приняла его объяснений, что он хочет раз и навсегда развеять эти имена, чтобы ни у кого они не ассоциировались с Пожирателями, потому что их носители — маглорожденные дети, приемным отцом которых является тот, кто считал Пожирателей врагами. Ему казалось, что со временем это сотрет любые воспоминания о Лестрейнджах, возможно, кто-то еще вспомнит их фамилию, но имена — они будут принадлежать другим людям.

Тем более, его Бэлла и Руди были весьма любознательными, скорее всего, им светило поступить в Рейвенкло, в отличие от их старшего брата — Тома, который учился в Гриффиндоре. И, возможно, со временем они сделают, создадут что-то интересное, их имена вспомнят многие, а имена Лестрейнджей — нет.

Скорее всего, это объяснение было ложью. Вероятно, Гарри лгал даже самому себе. Быть может, он просто настолько привык к эпатажным поступкам, что просто не мог представить обычную жизнь, не мог представить, как называет детей именами, которые ничего не значат, а так, в очередной раз, МакГонагалл называя по списку новых первокурсников, вспомнит снова его — Гарри Поттера, того придурка, что посмел насмехаться над тем, что было для них дорого.

— Бэлла, Руди. — Гарри присел на корточки, поочередно заглядывая в глаза детям. — В школе многие будут говорить вам, что думают о нас с мамой. Что нас ненавидят, презирают, восхищаются, спрашивать, как можно опубликовать статью в наш журнал, есть ли способы несовершеннолетним пройти в клуб в Лондоне, кто такой Цезарь... Просто забейте. Шлите всех нахер и живите так, как вам хочется. Узнавайте магию, замок, шутите над однокурсниками, учителями. Ясно?

— Да... — ответила за двоих Бэлла.

— А если Том снова вздумает шутить над вами...

— Дать ему по яйцам, — продолжил Руди.

— Именно. Но не сильно, а то это будет совсем жестоко.

— Я нашел нам купе, — Том бежал, почти расталкивая толпу. — Идемте за мной.

И они пошли. Гарри, с закатанными рукавами джемпера. На левой руке его виднелась та «темная метка» с голой женщиной, недавно обновленная в цвете. Хэлен в джинсовой мешковатой куртке и кедах, с черным платком на голове, потому что ей лень было утром что-то придумывать с прической. Том, который тащил Гарри за руку, словно гордясь простым достижением — найденным пустым купе. Бэлла и Руди, нервозность которых, казалось, можно потрогать руками.

По дороге им встретился Драко Малфой с Асторией, провожающие своего сына так же в первый класс, насколько помнил Гарри. Поттер коротко кивнул Малфою и получил кивок в ответ. После того разговора в клубе, десять лет назад, они больше никогда не общались.

— Вот вы где! — воскликнул Рон, сильно пополневший за это время, но такой же рыжий и веснушчатый.

Гермиона, улыбаясь, смотрела на приближающуюся чету Поттеров. Они не так часто общались теперь, но в магическом мире у Гарри все равно не было тех, кто был бы ему ближе. И он был благодарен им за то, что они смогли сохранить о нем хотя бы память. Память о том, каким он был когда-то. Возможно, он был тогда гораздо лучшим человеком.

Все было обычно на платформе девять и три четверти. Даже слишком. И от этого Гарри Поттеру всегда становилось не по себе.