Патентованые грёзы (гет)

Он нашёл её в первом же незапертом кабинете. Она сидела на учительском столе, одна, если не считать стайки желтых птичек, с громким щебетанием выписывавших круги у нее над головой. Гермиона, очевидно, создала их прямо из воздуха. Гарри не мог не восхититься, что даже в столь трудную для себя минуту она способна творить такие изумительные вещи.

– А, Гарри, привет, – сказала она надтреснутым голосом. – Вот, решила поупражняться.

– Да… э-э… здорово… – пробормотал Гарри.

Он не знал, что сказать, и только смутно надеялся, что она все-таки не видела Рона, а ушла из общей гостиной, спасаясь от шума. Но Гермиона неестественно тонко произнесла:

– Рон, похоже, веселится вовсю.

– Да? – деланно удивился Гарри.

– Не притворяйся, что не заметил, – сказала Гермиона. – Он, в общем-то, не скрывается…

Дверь распахнулась, и, к ужасу Гарри, в комнату вошёл Рон, он, смеясь, тащил за руку Лаванду. При виде Гарри и Гермионы он охнул и застыл на месте.

– Ой! – вскрикнула Лаванда, захихикала и, пятясь, вышла из класса. Дверь захлопнулась.

Повисло тягостное молчание. Гермиона смотрела прямо на Рона. Тот, упорно не поднимая глаз, с неловкой бравадой выпалил:

– Гарри! А я думаю, куда ты делся?

Гермиона соскользнула со стола. Стайка золотых птичек по-прежнему вилась у нее над головой – вместе они напоминали оперенную модель солнечной системы.

– Не заставляй Лаванду ждать, – тихо проговорила она. – Она будет переживать, что ты пропал.

Гермиона медленно и очень прямо пошла к двери. Гарри поглядел на Рона. Тот явно радовался, что не случилось ничего похуже.

– Оппуньо! – раздался вдруг крик от двери.

Гарри круто обернулся и увидел, что Гермиона с безумным лицом направила палочку на Рона, и к нему, как град из золотых пуль, понеслась стайка птичек. Рон взвизгнул и закрыл лицо руками, но птицы безжалостно атаковали его; они клевали и раздирали когтями все, до чего могли добраться.

– Пошли на фиг! – верещал Рон. Гермиона с мстительной яростью поглядела на него в последний раз, с силой распахнула дверь и исчезла, но, прежде чем дверь захлопнулась, до Гарри донеслись рыдания.

* * *

Расправившись с Роном, Гермиона долго бродила по коридорам школы, стараясь не попадаться никому на глаза. Затем битый час умывалась в туалете плаксы Миртл, чтобы скрыть следы слез. Всё это время надоедливый призрак висел у нее над душой. Миртл очень интересовалась, кто же обидел примерную недотрогу Грейнджер? Гермиона старательно отмалчивалась, ведь этой только намекни, завтра по школе пойдет гулять очередная сплетня. Наконец, когда терпеть разглагольствования умершей полсотни лет назад девицы стало невмоготу, Гермиона развернулась и медоточивым голоском поинтересовалась, а правда ли Миртл и при жизни была такой жирной уродиной? Миртл громко разрыдалась, взвилась в воздух и, элегантно исполнив тройное сальто, почти без брызг скрылась в унитазе.

Сорвав злость на Миртл, Гермиона немного успокоилась, и решила вернуться к себе, благо, по её расчётам вечеринка должна была уже закончиться. Её надеждам не суждено было оправдаться – гулянка продолжалась вовсю. С одной стороны это было неприятно, поскольку лишало возможности спокойно посидеть с книгой у камина, с другой – с книгой можно поваляться и на кровати, благо в спальне никого.

Девушка постаралась тихонько, не привлекая к себе внимания, проскочить вдоль стенки к ведущей в женские спальни лестнице, и ей это практически удалось. Но, пробираясь за спинами веселящихся гриффиндорцев, она всем телом чувствовала чей-то внимательный взгляд. И лишь обернувшись на ступеньках, она упёрлась взглядом в зелёные глаза Гарри. И что-то было в этих глазах такое, что на душе у Гермионы разом стало теплее. Есть на кого положиться – Гарри не бросит её, не сорвет на ней злость, будет рядом, когда ей плохо. Вот и сейчас зелёные глаза спрашивали, как она, нужна ли помощь? Гермиона слабо улыбнулась и отрицательно качнула головой. Губы тихо шепнули: «Спасибо, Гарри, всё хорошо…» Конечно, он не мог её услышать в таком гвалте, но, тем не менее, как-то понял. И конечно не поверил. И направился в сторону подруги. Конечно, кого она хотела обмануть? Разумеется, он сейчас будет её утешать, говоря, что Рон – просто идиот, что он еще одумается… В другое время она бы без сомнений выплакалась у Гарри на плече, но сейчас… в такой толпе. Стоит ли привлекать лишнее внимание к своим личным проблемам? И Гермиона торопливо взбежала по ступенькам наверх, зная, что Гарри не сможет последовать за ней по этой лестнице…

Стоя в ночной рубашке над своим чемоданом, Гермиона впервые в полной мере поняла муки буриданова осла. Книг-то вроде полно, а ни одну не выбрать. Обычно она четко знала, чего хотела, но сейчас… Она вздохнула и принялась перекапывать свою личную библиотеку, надеясь выбрать что-нибудь с помощью ненаучного, но действенного «метода тыка». Отодвинув в угол чемодана аккуратно свёрнутую магловскую куртку, девушка обратила внимание на выпавшую из кармана маленькую розовую коробочку. Гермиона нахмурила лоб – она не помнила, чтобы привозила с собой что-то подобное. Она взяла коробочку и поднесла к глазам. Чёткая надпись «Патентованые грёзы наяву» встряхнула память, которая услужливо подсунула соответствующую картинку…

Гермионе удалось пробраться к большой стеклянной витрине недалеко от прилавка, и она вслух читала инструкцию на коробке с очень яркой картинкой: красивый юноша и млеющая от счастья девушка на борту пиратского корабля.

– А за это, Гермиона, – произнес сзади мужской голос, – ты получишь один экземпляр бесплатно.

Ну да, Фред тогда все же всучил ей одну коробочку, но она сунула ее в карман, а потом они решили проследить за Малфоем… В итоге «Грёзы» так и остались лежать в кармане куртки. Гермиона постояла в нерешительности над разворошенным чемоданом, а затем подцепила ногой откинутую крышку и захлопнула ее. Ну, раз книгу выбрать не удалось, рискнем попробовать творение близнецов. В конце концов, возможно, кино окажется интересным?

Девушка улеглась в постель и открыла коробочку, откуда выпал крохотный пузырек с золотистой жидкостью внутри, и свёрнутая бумажка с инструкцией. Неистребимая привычка к соблюдению правил заставила старосту развернуть «руководство по эксплуатации».

– Так, – протянула она. – Перед использованием принять устойчивую позу. Желательно лечь в постель или, если продукция используется на уроке, подпереть голову рукой. Уже лежу. Сюжет сна… Карибское море, пираты, парусники… сойдет. В главных ролях… Героиня – эксплуатирующая продукцию ведьма, а герой… «Тот, кого вы хотели бы видеть в этой роли»… Интересно. Дальше что? Произнести заклинание, затем выпить содержимое пузырька и наслаждаться… Ну что же, надеюсь, это не опасно…

Светящаяся после заклинания жидкость легкой кислинкой скользнула в горло, в голове слегка зашумело, как после некогда втихаря попробованного огневиски, окружающая обстановка начала медленно вращаться, вливаясь в пеструю мозаику калейдоскопа, а затем все заслонил ослепительный золотой шар…

* * *

Ослепительный золотой шар солнца висел высоко в небе, жаря так, что на палубе из швов выступила расплавленная смола. Голландский бриг «Зваарте Зваан» медленно скользил по сверкающей мириадами блёсток лёгкой зыби, лениво подгоняемый слабым попутным ветром. Судно шло со скоростью не более пяти узлов и обычно туго натянутые паруса сейчас напоминали мятые после бессонной ночи простыни. Лениво развалившиеся в тени от парусов раздетые по пояс матросы дремали или играли в кости, изредка с некоторым вожделением поглядывая на стоящую у бушприта пассажирку.

Мисс Грейнджер, заслонившись от солнца легким зонтом, стояла на носу судна. Она не раз приходила сюда за почти четырёхнедельный переход из Глазго. Девушке нравилось слушать шипение разрезаемой форштевнем воды и ощущать лёгкое подрагивание корпуса. Но вообще, плавание ей изрядно надоело. Тесная жаркая каюта, узкая палуба, однообразная пища, затхлая вода… Нет, удовольствием это назвать нельзя. Увы, после гибели родителей у Гермионы не было иного выбора, кроме как отправиться к единственному оставшемуся у неё родственнику. Её дядя уже лет десять, как был назначен губернатором Ямайки, и именно к нему мисс Грейнджер отправилась на первом же подходящем судне. Если бы не случайный попутчик, путешествие было бы невыносимым…

– Добрый день, мисс…

Неслышно подошедший посланец короля склонился над поданной рукой девушки в тонкой перчатке. Несмотря на жару, он, как всегда, был затянут в свой щегольской камзол вишневого бархата, а на голове красовался тщательно завитый парик.

– Добрый день, сэр Уизли, – ответила Гермиона. – Вы сегодня припозднились. Наверное, опять засиделись с нашим любезным капитаном? Скажите пожалуйста, вы у него ещё не выиграли это замечательное судно?

– Мисс Грейнджер! – с укоризной ответил маркиз. – В шахматы играют не на деньги. Эта игра королей предназначена для ума, а не для набивания карманов. И, должен признать, наш капитан замечательный соперник. Играет он куда лучше, чем разговаривает.

Он облокотился о фальшборт рядом с девушкой.

– Впрочем, неудивительно, что он такой молчун. Этот человек влюблён в море, а женат на своем корабле.

– Наверное, вы правы, сэр. Вы знаете, что древние греки делили людей на три вида: живых, мёртвых, и тех, кто ушёл в море? Наш капитан принадлежит к последним. Думаю, он и умрёт не в постели, а на палубе, и упокоится в морской пучине.

– Я полагаю, мисс Грейнджер, – задумчиво сказал молодой маркиз, – это не самая худшая доля. Вряд ли этого человека коснется старческая немочь и приходящие с возрастом болезни. Впрочем, не будем о грустном. Мы-то ещё молоды, у нас впереди вся жизнь.

Девушка только вздохнула. Жизнь с дядей, которого она видела только раз ещё лёжа в колыбели, ее не прельщала. Она повернулась, чтобы пойти в каюту и замерла, вглядываясь во что-то, смутно виднеющееся слева по борту.

– Это что, земля?

Маркиз приложил руку ко лбу, заслоняясь от яркого света, и вгляделся в туманное облачко на горизонте.

– Похоже на то. Наверное, это Испаньола, – он оглянулся. – Впрочем, мы сейчас узнаем у капитана.

Капитан подошёл к пассажирам и остановился рядом. Это был уже немолодой, но все еще крепкий, как кряжистый дуб, человек лет сорока пяти, прочно стоящий на широко расставленных ногах, обутых в кожаные ботфорты. При взгляде на него запросто можно было поверить, что с ног сбить капитана не по силам ни одному, самому яростному шторму. На скуластом обветренном лице в тени широкополой голландской шляпы блестели синие глаза, видевшие на своем веку, наверное, все, что может повидать хорошо просоленный морской волк.

– Скажите, капитан, что это за земля? – обратился к нему маркиз. – Это Испаньола, я прав?

Мозолистые сильные руки капитана, очень хорошо знавшие, с какой стороны браться и за штурвал, и за абордажный палаш, рывком раздвинули потёртую подзорную трубу. Он несколько минут смотрел в окуляр, затем его губы разомкнулись:

– Да, это Испаньола. Скоро мы ляжем на курс зюйд-вест и войдем в Наветренный пролив. И тогда до Порт-Ройяла останется часов сорок, если ветер не изменится. И если не случится ничего непредвиденного.

– А что может случиться? – недоуменно спросила девушка. – По-моему, скучнее путешествия на корабле нет ничего в мире. На редкость однообразное занятие.

Капитан искоса взглянул на нее.

– Вон то пятнышко, это – Тортуга.

– Тортуга? Капитан, вы позволите? – сэр Уизли взял у капитана трубу и приложил к глазу. – Значит это и есть знаменитое пиратское гнездо? Это отсюда в свои знаменитые походы уходили Северус Снейп по прозвищу Принц, Сириус Блэк и Чёрный Гарольд?

– Отсюда, сэр… – капитан вздохнул. – И в этих водах мы запросто можем повстречаться с пиратским судном.

– А почему вы тогда не прошли вдоль южного берега Испаньолы?

Губы капитана искривились в непонятной ухмылке.

– А вот там есть риск столкнуться с испанской эскадрой, что, возможно, даже хуже любого пирата.

– Но Нидерланды же не воюют с Испанией! – возмутилась девушка.

Сэр Уизли засмеялся.

– Вы очень наивны, мисс Грейнджер, здесь – не Европа. Вы никогда не слышали фразу: «Нет мира за этой чертой»? Так вот, испанцы считают Мэн своей собственностью. И если представится случай безнаказанно ограбить и потопить английское, французское или голландское судно – они им воспользуются. А с морского дна жаловаться весьма затруднительно.

– Именно так, сэр, – капитан забрал трубу, вежливо склонил голову, и ушёл на корму.

– Значит, Тортуга… – маркиз прожигал взглядом едва заметное пятнышко.

– А почему она вас так интересует? – полюбопытствовала Гермиона.

– У меня важное поручение от короля, – лицо маркиза приняло надменное выражение. – Впрочем, какие секреты от столь очаровательной особы? Я должен отыскать одного известного пиратского вожака, которого испанцы зовут дон Харольдо Кремаллера, французы – капитан Ля Фудр… Береговое братство знает его, как Чёрного Гарольда, а у нас его зовут капитан Поттер. Я должен вручить ему королевское послание…

Девушка вздрогнула.

– Я когда-то знала одного Гарольда Поттера… Молодой дворянин, который жил недалеко от нас. Затем он убил на дуэли какого-то графа, что домогался его сестры. А у графа был покровитель при дворе, и Гарольда приговорили к смерти.

– Бывает, – вздохнул маркиз. – Этого Поттера тоже несправедливо осудили, и я везу ему помилование. Вот для этого я и плыву на Ямайку – мне нужна помощь вашего дяди. Да, я знаю, что бывший знаменитый пират и ныне губернатор Ямайки Северус Снейп – ваш дядя. Кто же лучше поможет в поисках пирата, как не другой пират?

Гермиона не успела ответить, капитан заорал на матросов, те бросились выполнять команду. Захлопали паруса, корабль накренился. Журчание воды за бортом стало чуть громче – после поворота бриг пошёл правым галсом в полный бакштаг, и скорость возросла узлов до семи.

– Ветер усиливается, – определил сэр Уизли. – Если не стихнет, к утру пройдем траверз Порт-о-Пренс. Или, как сказал капитан, если ничего не случится.

– Вы так хорошо знаете здешние воды? – удивлённо спросила Гермиона.

– Я здесь впервые, просто хорошо изучил карту этих мест, – улыбнулся маркиз. – Надеюсь, что этот раз будет и последним. И надеюсь, что моё поручение не займет много времени – в Лондоне меня ждет невеста.

– Она красивая? – с непонятным ей самой раздражением спросила племянница губернатора.

– Очень, и имя у нее красивое – Лаванда, – маркиз достал из-за пазухи медальон на цепочке, раскрыл его и показал миниатюру молодой улыбающейся блондинки.

– Я пойду прилягу, – сказала девушка. – От жары мне нехорошо.

Она развернулась, ругая себя последними словами за глупые надежды… О чем она думала? Наверное, этот лощёный маркиз помолвлен с детства с такой же лощёной девицей из богатого рода. А вот за ней самой даже приданого не дадут. У неё хоть родословная и не короче, зато её предки, служившие Англии на морях верой и правдой, состояния не сколотили. Смешно, но самый богатый из её родни – это дядя Снейп, пират…

Гермиона подняла голову, привлечённая непонятной суетой на корме. Капитан что-то втолковывал своему помощнику, тот согласно кивнул и заорал на матросов. Те бросились к стоявшим у бортов орудиям.

– Капитан, что случилось? – сэр Уизли стоял рядом и смотрел наверх.

– Поднимайтесь сюда, сэр, – мрачно отозвался капитан.

Маркиз подал девушке руку, помогая ей подняться на квартердек.

– Похоже, сглазил я, сэр. За нами идёт какой-то корабль. Посмотрите.

Сэр Уизли взял трубу. На лазурном фоне моря чётко виднелась узкая чёрточка корпуса с белёсыми прямоугольничками парусов.

– Он нагонит нас ещё до темноты. В этих водах всего два корабля могут идти с такой скоростью при таком ветре. Один из них – флагманский фрегат Чёрного Гарольда, а вот второй… Будем надеяться, что это Чёрный. Он нас не тронет.

– Вы так в этом уверены? – спросила мисс Грейнджер. – По-моему, любой пират опасен.

– Чёрный не тронет. Он грабит только испанцев, да и тех старается не убивать. Этакий благородный разбойник. Я его видел год назад у Кюрасао, когда мой корабль расстреливали два испанца. Он потопил обоих, а потом взял нас на буксир и дотащил почти до самого порта. Нет, если это Чёрный – опасаться нечего, а вот если… – капитан замолчал и поднял трубу к глазу, напряженно всматриваясь в горизонт.

Несколько часов прошло в напряженном молчании. Мисс Грейнджер не выдержала тягостного ожидания и спустилась в каюту. Она как раз решила скоротать время за чтением «Похождения дон Кихота, благородного идальго из Ля-Манчи», когда на палубе затопали бегущие матросы. Привлечённая шумом девушка рискнула выглянуть из каюты, и едва не столкнулась со скатившимся по трапу маркизом. Он нырнул в свою каюту и выскочил оттуда с шпагой в руке и пистолетом за поясом.

– Не выходите из каюты!

– Это не Чёрный? – несмело спросила племянница губернатора.

– Нет, это Малфой! Карибский дракон! Сглазил-таки капитан.

Мисс Грейнджер в ужасе присела на койку. Жуткая слава Карибского дракона докатилась даже до благословенной Англии. Это был один из тех безжалостных головорезов, что отличались крайней жестокостью, грабя и убивая всех без разбора, в том числе и соотечественников. Одна лишь надежда, что за благородных дам этот тип всё же старался получить выкуп, а значит обращаться с ней будет неплохо. А рассчитывать на то, что три десятка матросов на двенадцатипушечном бриге смогут отбиться от знаменитой баркентины «Серебряная змея» с её тридцатью шестью орудиями, не приходилось.

Над морем прокатился гром орудийного выстрела. Гермиона рискнула выглянуть на палубу. По правому борту легко резал волны остроносый трёхмачтовый силуэт, на головной мачте которого трепетал чёрный флаг с изображением крылатого ящера.

– Требуют сдаться, – сказал капитан посланцу короля. – Что будем делать, сэр?

– А что вы предлагаете? Я же тут новичок.

– Я бы сдался. Груза у нас нет, возможно они нас и отпустят. А если даже возьмут вас в плен, то отпустят за выкуп. Малфой жесток, но он не разбрасывается деньгами. Отбиться мы все равно не сможем, у них на один борт пушек больше, чем на всём моём корыте. Леди может пострадать…

– Делайте, как вам будет угодно, – зло сказал маркиз.

По команде капитана матросы бросились спускать паруса. Судно быстро замедляло ход. «Серебряная змея» подходила ближе, ближе, и вот с нее полетели абордажные крючья. Десятки мускулистых рук вцепились в пеньковые канаты, стягивая корабли вместе. Полоса бурлящей воды между бортами становилась всё уже, пока с лёгким толчком они не соприкоснулись. И тут же на палубу брига стали перепрыгивать вооружённые до зубов корсары. Здоровенные верзилы в кожаных штанах и ботфортах, иные, обнажённые по пояс, а иные – в кожаных безрукавках на голое тело, разукрашенные татуировками и шрамами от пуль и клинков, бородатые, в банданах и трофейных испанских треуголках, они представляли собой настолько устрашающее зрелище, что мисс Грейнджер в ужасе сжалась в комочек за дверью кормовой надстройки и зажала рот руками, дабы случайным вскриком не выдать своего присутствия.

Пираты оттеснили покорно бросивших оружие матросов к бушприту, а часть из них полукольцом окружила стоявших у трапа капитана, его помощника и сэра Уизли. Девушка рискнула ещё раз выглянуть из-за двери. Она и представить не могла, что на корабле может поместиться столько народу: на палубу "Зваарте Зваан" перебралось не меньше сотни корсаров, и это был далеко не весь экипаж баркентины, ванты которой были облеплены ещё, как минимум, доброй полусотней головорезов... На капитана, сжимающего в руке широкий абордажный палаш, помощника с тяжёлым мушкетом и сэра Уизли, положившего руку на эфес шпаги, нацелилась добрая дюжина пистолетных дул и вдвое больше клинков. Пиратские рожи щерились оскалами гнилых зубов, не предвещая ничего хорошего. Помощник первым оценил безнадёжность создавшегося положения и разжал пальцы. Мушкет тяжело ударился о доски палубы. Следом звякнул брошенный капитаном палаш, а у неохотно отпустившего эфес маркиза во мгновение ока выдернули из ножен шпагу и пистолет из-за пояса. Гермиона приглушённо ахнула, ожидая немедленной расправы, но пираты раздались в стороны, пропуская...

Сердце мисс Грейнджер невольно пропустило удар при виде этого красавчика. Небрежно рассыпавшиеся по широким плечам серебристые волосы, правильные тонкие черты лица, сиреневый, расшитый серебром дворянский костюм, наискось перечёркнутый расшитой золотом перевязью, на которой, однако, висела не лёгкая шпага, а тяжёлая абордажная сабля с потёртым эфесом, вид которой свидетельствовал о частом её использовании по назначению. Этот гладко выбритый щёголь казался совершенно неуместным среди нечёсаных и бородатых головорезов, но факт оставался фактом.

Красавчик подошёл к пленникам и остановился прямо перед капитаном брига, покачиваясь с носка на пятку. Его взгляд переполз от капитана на помощника, затем на сэра Уизли, губы искривились в презрительной ухмылке, и он заговорил приятным баритоном.

– Как славно, что вы последовали благоразумию, и не вынудили меня тратить своё время. Время – это деньги, а иногда – жизнь. Чем меньше я трачу времени, тем я добрее, а чем я добрее… – щёголь оборвал зловеще прозвучавшую фразу, с насмешкой рассматривая пленников. – Я думаю, мне представляться нужды нет?

– Кто ж не знает Карибского Дракона, – проворчал капитан брига. – Только ваша милость, ошиблись вы, на сей раз. Брать у нас нечего, я иду в балласте. Всё, что есть ценного, так это пушки и судовая казна. Но вашим молодцам её даже на ром не хватит!

Пираты глухо загудели.

– Молчать! – ледяным тоном рявкнул, как теперь стало понятно, Малфой. – Говорите, брать нечего?

Он с усмешкой посмотрел на бесполезно молчавшие орудия брига.

– Ваши пушки я бы постыдился брать, как и вашу казну. Я же не какой-нибудь Каюзак, чтобы кидаться на любую кость. И будь всё, как вы говорите, капитан, я бы даже вас отпустил, чтобы не стать посмешищем среди берегового братства. Вот только сдаётся мне, что вы кое о чём умолчали.

Взгляд Малфоя снова перекочевал на сэра Уизли.

– Вы думаете, я поверю, что голландец отправился в Вест-Индию в балласте просто так? А это, наверное, один из матросов? Да нет, больше похож на английского дворянина. Наверное, он и зафрахтовал ваше корыто? Сэр, вы не соизволите представиться?

– Отчего же нет… сэ-эр, – маркиз надменно смотрел поверх Малфоя. – Мне незачем стыдиться своего имени, я – маркиз Рональд Уизли, имею честь быть личным посланцем короля к губернатору Ямайки!

– Разрази меня гром, неплохая добыча! – воскликнул кто-то из толпы корсаров.

– Это точно, ребята! – сказал Малфой, поглаживая эфес сабли. – Старине Снейпу придётся хорошо раскошелиться!

На сей раз гул пиратов был одобрительным, омерзительные рожи ощерились в улыбках в предвкушении дележа выкупа, но это было ещё не всё.

– Ну что же капитан, вашего пассажира я заберу с собой. О, не волнуйтесь, он несомненно попадёт на Ямайку, но чуть позднее и чуть дороже… Ах, чуть не забыл, ещё пассажиры есть?

– Нет, – проворчал капитан, памятуя о священной обязанности защищать своих пассажиров. – Моё судно было зафрахтовано Адмиралтейством для срочной доставки сэра Уизли, а груз я буду брать в Кюрасао…

– Капитан-капитан, – с притворным сожалением вздохнул Малфой. – Ну зачем вы мне врёте? Ведь всё так хорошо начиналось.

Его лицо перекосилось в гневной гримасе, свистнула выхваченная абордажная сабля, и капитан, обливаясь кровью, повалился на палубу с рассечённой головой. У Гермионы потемнело в глазах, и она отпрянула назад, не заметив, что покрытое красными разводами лезвие указало в её сторону.

– А теперь приведите мне ту глупую пташку, которая думает, что её не видно.

Слишком поздно Гермиона сообразила, что пышная юбка сослужила хозяйке плохую службу, выдав её местонахождение. В следующий миг здоровенный пират, больно вцепившись в предплечье, выволок её на палубу и подтащил к своему вожаку.

– Ого, какие бриллианты порой попадаются на идущем в балласте корыте!

Тонкие, но сильные пальцы ухватили девушку за подбородок, заставив поднять лицо и встретиться глазами с пиратским капитаном. И тут сердце Гермионы пропустило ещё удар. На этот раз от страха. Из холодных серых глаз на неё смотрела сама смерть. Мгновенно вспомнилась жуткая слава Карибского Дракона, и мисс Грейнджер пробил озноб: до неё, наконец-то, дошло, что если этот красавчик, так похожий на придворного хлыща, ухитряется держать в руках такую шайку головорезов и висельников, то он куда более страшное чудовище, чем они все вместе взятые! Пиратский вожак мигом растерял в глазах девушки всю привлекательность.

– Вы всегда так грубо обращаетесь с леди? – холодно спросила она, собрав остатки самообладания.

– Это смотря какая леди, – одними губами ухмыльнулся Малфой. – И как же зовут ваше высочество?

– Гермиона Джин Грейнджер, – ответила девушка, понимая, что она сейчас в полной власти этого мерзавца, и кто знает, к чему приведёт лишнее упрямство. Но доставшийся от многих поколений морских офицеров характер не позволил ей молча сносить все выходки пиратов. – Зачем вы убили его? Что он вам сделал?

– Он мне соврал, – пожал плечами Малфой.

Он вытер лезвие сабли извлечённым из кармана белоснежным платком, отбросил покрывшуюся красными пятнами ткань и убрал оружие в ножны.

– А я очень не люблю, когда меня обманывают, – он безмятежно улыбнулся, но Гермиона уже не обманывалась – глаза пирата по-прежнему источали ледяной холод. – Вы меня понимаете, мисс Грейнджер? Поэтому хорошо подумайте, прежде чем ответить на вопрос: что вы делаете на этом судне?

– Я… я… – взгляд мисс Грейнджер помимо её воли то и дело возвращался к телу капитана брига. – Мои родители погибли, и я плыву к дяде на Ямайку.

– И кто же ваш дядя?

Отступать было некуда, и девушка призналась:

– Снейп. Мой дядя – губернатор Ямайки…

Она в ужасе наблюдала, как на лицах ближайших пиратов появляется злоба, как по толпе их расползаются шёпотки, донося новость до задних рядов, как толпа начинает возмущённо гудеть, лязгая клинками и взводя курки пистолетов…

– Послать Снейпу её голову! – выкрикнул кто-то.

Глаза Малфоя полыхнули ненавистью, он шагнул назад, положив руку на эфес сабли и смерив пленницу глазами. Мисс Грейнджер зажмурилась, ожидая шелеста стали по коже ножен, свистящего взмаха и мгновенной боли… после которой не будет уже ничего. Интересно, она ещё будет что-то понимать, когда её голова со стуком покатится по палубе, пачкая пышные волосы в кровавой луже?

– Сэр, вы подлец и мерзавец! – вмешался сэр Уизли. – Вы убили безоружного, а теперь поднимете руку на женщину?

– Безоружного? – прошипел Малфой. – Когда у вас было оружие, вы не больно-то хотели им воспользоваться. А теперь, как говорили древние, vae victis! И думайте в следующий раз, что говорите, иначе я могу решить, что выкуп того не стоит! Тихо, друзья! – обернулся он к своим корсарам. – Голова вместе с телом стоит куда дороже. Но если губернатор Ямайки откажется заплатить… Так, девчонку и маркиза – на «Змею», и помогите им собрать багаж.

Несколько дюжих пиратов схватили Гермиону и сэра Уизли за руки и потащили в каюты, а помощник капитана несмело обратился к Малфою.

– А что будет с нами?

– С вами? Ваш капитан солгал мне, за это я заберу вашу посудину, как приз. А вы и ваши матросы можете убираться. До берега миль сорок, море спокойное. Эй, дайте им шлюпку и пусть проваливают ко всем чертям…

Началась суета. Пираты споро вывалили за борт единственную имевшуюся на бриге шлюпку, скинули туда бочонок воды, а затем, подбадривая голландцев тычками, заставили их спуститься в утлое судёнышко. Впрочем, большинство было радо убраться восвояси, считая, что им сказочно повезло: Малфой для развлечения команды мог запросто побросать всех за борт. Может, даже живыми. А так – шлюпка с парусом, запас воды и сорок миль до берега по спокойному морю для таких моряков, как голландцы, сущий пустяк. Лёгкая прогулка. И когда мисс Грейнджер и сэр Уизли в сопровождении малфоевских корсаров вновь появились на палубе, голландские моряки умело ставили парус уже в добрых трёх кабельтовых от сцеплённых кораблей. Наверное, они не верили, что опасное приключение кончилось для них относительно благополучно... и были правы.

Когда девушку и маркиза грубо перетащили на "Серебряную змею", Малфой, гнусно улыбаясь, вполголоса отдал какие-то приказы. Засвистела боцманская дудка, и призовая команда на "Зваарте Зваан" кинулась ставить паруса. Корабли быстро расходились. Бриг разворачивался на норд-норд-ост, очевидно, направляясь на Тортугу, а на "Змее" хлопнул поднятый кливер, достаточный, чтобы корабль обрёл управляемость. За бортом зажурчала вода, рулевой налёг на рукоятки штурвала. Баркентина медленно поворачивалась, оставляя удаляющуюся шлюпку по левому борту. Голландцы даже прекратили свою возню с парусом, не понимая смысла манёвров пиратского корабля. И тут, словно разъясняя гнусный замысел Карибского Дракона, гулко ахнула двадцати четырёх фунтовая пушка на орудийной палубе. Прицел был довольно точен, и ядро подняло фонтан воды футах в тридцати от шлюпки. Голландцы повскакивали с банок. Кто знает, хотели они попрыгать в воду в попытке спастись от гибели или просто кричали от ужаса? Грохот очередного выстрела заглушил вопли несчастных. Две пушки ударили залпом, и на месте шлюпки водяной столб взметнул вверх тела и обломки досок. Пираты что-то радостно вопили, потрясая оружием, а Гермиона, воспользовавшись тем, что её конвоиры тоже отвлеклись на зрелище, кинулась к взиравшему на плавающие обломки Малфою.

– Вы... вы... вы подлый мерзавец! Зачем вы убили этих людей?

– Ах, милая леди, зачем столько эмоций? – скучающим тоном ответил тот. – Неужели вам жаль этих трусов? По мне, так туда им и дорога. Впрочем, хотел бы заметить, – добавил он в ответ на очередную тираду девушки, – что вы не у себя дома и разговариваете не с лакеем.

– Вы не джентльмен, – сквозь зубы процедил сэр Уизли. – У вас нет чести!

– О, ну что вы, – Малфой издевался. – Заметьте, никто не причиняет вам вреда, я не стал совать нос в ваши бумаги, а мисс Грейнджер даже уступлю свою каюту...

– Я ни за что... – начала Гермиона.

– Ну, если леди не нравится моё скромное обиталище, то могу предложить лишь матросский кубрик.

Корсары загоготали, в полный голос обсуждая достоинства пленницы и скабрезные подробности того, что бы они с ней сделали, если капитан паче чаяния окажется так щедр.

– Похоже, в кубрик вам не хочется? – проницательно заметил Малфой. – Так, леди в мою каюту, маркиза в кубрик. И ставьте паруса, черти! Мне не терпится обрадовать губернатора Ямайки вестями о его племяннице!

Прежде, чем за мисс Грейнджер захлопнулась дверь капитанской каюты, она успела увидеть, как полуголые головорезы, превращённые в краснокожих закатными лучами солнца, карабкаются по вантам, а старающегося выглядеть невозмутимо маркиза уволакивают в низы корабля. Затем добротно сколоченная из струганных досок створка отрезала её от внешнего мира, и девушка остановилась посреди каюты, осматриваясь вокруг. Во всю ширь кормовой переборки темнело быстро сгущающимися сумерками огромное окно в ажурном переплёте. Прямо под окном располагался широкий стол, заваленный картами, схемами и какими-то бумагами с множеством цифр. Справа и слева от стола у переборок стояли большие застеклённые шкафы с книгами. Кроме того у левой переборки мирно покоились два громоздких сундука, а у правой раздёрнутый полог приоткрыл застеленную мехами кровать.

Тем временем на палубе захлопали наполняющиеся ветром паруса, и корабль, судя по усилившейся дрожи корпуса и скрипу оснастки, направился к Ямайке. Гермиона на подкашивающихся ногах подошла к столу и упала в тяжёлое кресло. В кормовое окно виднелся силуэт удаляющегося брига, и это зрелище окончательно подкосило девушку. Несколько часов назад она находилась в безопасности, и будущее представлялось пусть нерадостным, но вполне определённым. А теперь впереди была лишь полная неизвестность. Мисс Грейнджер закрыла лицо руками и зарыдала. Что будет, если дядя откажется платить выкуп? Сразу её убьют, или сперва потешатся всей командой?

Неизвестно, сколько она так просидела, во всяком случае солнце давно зашло, и на море опустился чернильный мрак непроглядной в этих широтах ночи. Корабль постепенно затих, когда большая часть пиратов погрузилась в сон, тишину нарушал лишь скрип снастей да неторопливый говор двух пиратов, стерегущих пленницу. Но вот послышались уверенные шаги, дверь распахнулась, и вскочившая с кресла девушка невольно зажмурилась от яркого света масляного фонаря.

– А, вы ещё не спите? – раздался холодно-насмешливый голос Малфоя. – Напрасно, так вы завтра будете валиться с ног, а силы вам ещё понадобятся.

– Что вы тут забыли? – ледяным тоном ответила Гермиона. – Врываться без стука к даме…

– Вообще-то, это моя каюта, если вы помните. Захотел и пришёл.

Малфой неторопливо двинулся вперёд, и мисс Грейнджер, схватив со стола ранее замеченный нож для бумаг, выставила его перед собой.

– Не подходите ко мне!

Не обратив внимания на хорошо заточенную железку, пират не остановился, даже когда острие упёрлось ему в грудь. И девушка сама отдёрнула нож, когда на белоснежной рубахе капитана появилось расплывающееся кровавое пятно.

– Так-то вы встречаете человека, принёсшего вам ужин?

Малфой поставил на стол фонарь, плюхнул рядом глиняную миску с ломтем копчёного мяса, сухарём и парой каких-то клубней, а затем ловко выдернул из пальцев Гермионы нож.

– Думаете, убить человека так просто? – спросил он, отбросив железку в сторону.

– Вам виднее, – глухо ответила девушка, пытаясь отодвинуться подальше, чему успешно мешал стол.

– О, да, мне виднее, поэтому дам вам совет… может и пригодится. Не тыкайте в людей ножиком, если не собираетесь убивать. А если собираетесь – делайте это сразу. А то теперь мне придётся зашивать рубаху, а вам полночи трястись от страха в ожидании кары.

Он подошёл ещё на шаг, и Гермиона в панике вскрикнула.

– Не волнуйтесь так, леди, – усмехнулся пират, поняв, о чём она думает. – Я могу пристрелить вас, или выбросить за борт, и мне никто и слова не скажет. Но поверьте, ни один из берегового братства никогда не посягнёт на вашу честь.

– Что-то по поведению ваших мерзавцев так не скажешь!

– О, простите бедолаг, они всего лишь немного позабавились за ваш счёт. Что поделать, ведь на корабле в море так мало развлечений. Говорить они могут что угодно, но ни один из них не прикоснётся к женщине против её воли. Наш Кодекс за это карает смертью. Не из великодушия, отнюдь. Просто если можно одному, значит и другому захочется. А если первый откажется делиться? Так и начинаются бунты.

– Я восхищена вашей практичностью! – язвительно ответила Гермиона.

Пират пожал плечами, отвернулся и бросил через плечо.

– Рекомендую поесть – кстати, думаю, вода из бочек вам вряд ли по вкусу, возьмите бутылку вина в столе. А после ложитесь поспать. Завтра после полудня мы будем у Ямайки, и вам нужно будет написать очень убедительное письмо вашему дядюшке. Это в ваших же интересах.

– А если я откажусь? Или дядя откажется платить? Вы меня убьёте?

– Разумеется, – усмехнулся Малфой и вышел, оставив на столе горящий фонарь.

Некоторое время Гермиона безучастно смотрела на захлопнувшуюся дверь, а затем вздохнула и села за стол, подвинув к себе миску. Даже если ей суждено умереть, лучше встретить смерть достойно, с гордо поднятой головой, а не падая в голодный обморок…

* * *

Корабль задрожал всем корпусом от обрушившихся на него тяжёлых ударов, и мисс Грейнджер вскочила с кровати, ещё не понимая спросонья, где она, и что происходит. Над морем снова раздался раскатистый грохот орудийного залпа, и на «Серебряную змею» обрушился новый град ядер под душераздирающий аккомпанемент треска ломающейся древесины, звона лопающихся снастей и воплей покалеченных пиратов.

Какое-то шальное ядро снесло дверь капитанской каюты и ушло в левую переборку, и племянница губернатора рискнула осторожно выглянуть из своего убежища. По правому борту быстро уходил вперёд красивый трёхмачтовый корабль, на корме которого красовалась надпись «Гермиона». Трудно сказать, каким образом вахтенные проморгали, но факт оставался фактом, и нападающий в полной мере воспользовался внезапностью и превосходством – судя по двум рядам открытых пушечных портов – в вооружении. Двадцать бортовых орудий «Гермионы» причинили «Змее» ужасающие разрушения – перекосилась раздробленная тридцати шести фунтовым ядром фок-мачта, которую от падения удерживали лишь туго натянутые ванты, разбит прямым попаданием бушприт, разворочен борт на значительном протяжении, на палубе там и сям валялись изуродованные пушки. Но самое главное, что несколько ядер попали в носовые кубрики, убив и искалечив большую часть спавших там головорезов. Ничего этого мисс Грейнджер со своего места видеть не могла, лишь с удивлением заметив, что на палубе баркентины Малфой с перекошенным от ярости лицом распоряжается жалкими пятью-шестью десятками пиратов. Наверное, сейчас он проклинал встречу с голландским бригом, на котором ушло сорок человек призовой команды. Будь эти сорок человек здесь, ещё оставался бы какой-то мизерный шанс отбиться, но теперь…

Несколько пиратов, не обращая внимания на рысканье практически неуправляемого корабля, ринулись к уцелевшим пушкам, наверное, вряд ли надеясь отбиться от неприятеля, а скорее не желая погибать, как бараны на бойне. «Гермиона», совершив поворот оверштаг, уже возвращалась, идя правым галсом в крутой бейдевинд и обратив к израненной «Змее» правый борт с двадцатью заряженными орудиями. От дождя картечи, обрушенного полным бортовым залпом, баркентина вздрогнула всем корпусом от клотиков мачт до киля, а затем её сотряс толчок от соприкосновения с «Гермионой», и из непроницаемого облака порохового дыма на палубу «Серебряной змеи» с рёвом посыпались до зубов вооружённые дьяволы. Наверное, мисс Грейнджер следовало бы спрятаться подальше от случайностей отчаянной схватки, кипевшей на палубе, но она первый раз видела настоящий абордаж, и не могла сойти с места, как птица, покорно ждущая приближения змеи.

Да, это был настоящий абордаж, не та пародия, что вчера, когда команда «Зваарте Зваан» сдала бриг без боя. На палубе «Серебряной змеи» словно копошилось многорукое и многоногое чудовище, подбадривающее себя звериным рыком, воем и железным лязгом. То и дело вспыхивали дымки пистолетных выстрелов, и непонятно было, попадают в кого-то пули, или бесполезно пролетают мимо. И совершенно неясно, как противники понимают, кого резать, а кого нет – они все были голые по пояс, в кожаных штанах, бородатые и с перекошенными в азарте смертельной резни рожами. Пожалуй, от основной массы напавших на «Змею» отличался лишь их предводитель, на котором кроме штанов была ещё белая рубаха с кожаным колетом поверх неё, а на голове широкополая голландская шляпа с медной пряжкой. Он яростно сражался в первых рядах, с изумительной ловкостью орудуя палашом и широким кинжалом. Вот полыхнул дымок ещё одного выстрела, вожак ловко пригнулся, и пуля лишь сбила с его головы шляпу, открыв растрёпанные чёрные волосы, а её владелец ринулся вперёд и достал стрелка кончиком палаша. Он развернулся, отбиваясь от очередного противника, и его взгляд чиркнул по кормовой надстройке, мазнув по лицу торчавшей в дверном проёме девушки, а затем вернулся назад, и капитан «Гермионы» – в этом девушка практически не сомневалась – направился прямо к ней, расшвыривая тех, кто попадался ему на пути. И с каждым его шагом глаза мисс Грейнджер раскрывались всё шире от узнавания… Нет, не может быть… Его же должны были казнить?

Пиратский капитан остановился перед девушкой, и глядя на неё потеплевшими зелёными глазами, спросил:

– И как же ты здесь оказалась, Гермиона?

Это был он! Его лицо, его голос… только кожа загрубела под южным солнцем и морским ветром, да добавился зигзагообразный шрам на лбу.

– Гарольд? Гарри? Это правда ты?

– Я, Миона. Неужели мы встретились, через столько лет?

– О, Гарри… О, боже!

Глаза девушки расширились от испуга – из затихающей схватки вывалился измочаленный Карибский Дракон. Его роскошный костюм был изорван, лицо, рассечённое чьим-то клинком, превратилось в кровавую маску, но глаза горели неукротимой злобой, а в руке был пистолет. Он вскинул оружие, и развернувшийся Гарри заслонил девушку своим телом. Раздался выстрел, и тело капитана Поттера содрогнулось от попадания пули. В ответ грохнул двуствольный пистолет, выхваченный Гарри из-за пояса, Малфой выронил оружие, схватился за грудь, и упал лицом вниз на палубу. Лишившиеся капитана корсары со «Змеи» стали бросать оружие, но девушка этого уже не видела, хлопоча над осевшим на палубу Гарри…

«Гермиона» весело бежала к Ямайке, подгоняемая посвежевшим попутным ветром, оставив позади догорающую баркентину, дым над которой ещё виднелся грязным пятнышком на горизонте. А Гермиона сидела в капитанской каюте у постели Гарри. То ли у Малфоя отсырел порох, то ли кожаный колет оказался сделан на совесть, но попавшая в грудь Поттеру пуля засела совсем неглубоко, и корабельный доктор вытащил её без особого труда. Труднее было уговорить капитана полежать хотя бы несколько часов, чтобы рана не воспалилась. Гарри сдался лишь под давлением Гермионы, и то только когда она пообещала посидеть рядом.

Уже обо всём было обговорено, и он узнал, как неожиданно понесшие лошади прыгнули с обрыва, увлекая за собой карету с родителями Гермионы, как она отправилась к дяде, и чем кончилось путешествие на борту «Зваарте Зваан». А она – как Гарри и паре десятков таких же бедолаг виселицу заменили пожизненной каторгой, ибо в колониях нужна была рабочая сила, как ему удалось найти тех, кто готов был рискнуть шкурой, нежели до скончания века гнуть спину на плантациях и во время нападения испанцев вырваться с каторги, угнав этот фрегат. И как Гарри подался в пираты потому, что возвращаться ему было некуда.

– И что ты будешь делать теперь? – тихо спросила она.

– Не знаю, – Гарри стукнул кулаком в переборку. – Отвезу тебя к дяде, а потом… Потом, наверное, вернусь на Тортугу. Куда мне деваться?

– Помнишь, когда-то ты обещал, что однажды мы поженимся?

– Помню, Миона… Но тогда я был дворянином. А что я могу предложить тебе сейчас? Руку пиратского капитана и половину этой каюты?

– Неужели нельзя что-то придумать? – со слезами спросила мисс Грейнджер.

Гарри хотел ответить, но его оборвал стук в дверь.

– Капитан, – в каюту заглянул один из пиратов. – Тебя хочет видеть этот… маркиз, который на «Змее» был в плену.

– Ох, сэр Уизли! – спохватилась девушка, успевшая на радостях позабыть про своего спутника. – Тебе надо с ним поговорить!

Гарри сделал повелительный жест, и корсар исчез, уступив место потрёпанному, но вполне живому и здоровому королевскому посланнику.

– Капитан Поттер, я полагаю? – маркиз отвесил церемонный поклон, смешно качнув локонами парика. – Я премного вам благодарен за спасение из рук этого кровожадного монстра, и клянусь честью, если вы будете в Англии, смело можете рассчитывать на мою безграничную признательность.

– Оставьте, сэр Уизли, – поморщился Гарри. – Я же не знал, что на борту «Серебряной змеи» есть пленные. Я просто давно охотился на этого мерзавца Малфоя, ну а спасти из его рук своих соотечественников – обязанность любого порядочного человека. А на родину, к сожалению, мне дороги нет, возможно, вы не знаете, но…

– Простите, капитан, – живо воскликнул сэр Уизли. – Я бы на вашем месте не стал так спешить! Позвольте мне перейти сразу к делу. Эти негодяи, захватившие меня в плен, к счастью не тронули моих бумаг. Вот это – ваше помилование, подписанное лично королём Вильгельмом Оранским! Вы смело можете вернуться на родину, и никто не будет вас преследовать! Клянусь честью!

Поттер ошеломлённо посмотрел на девушку, на лице которой заиграла улыбка.

– Но это ещё не всё, – улыбнулся довольный произведённым эффектом королевский посланник. – Видите ли, я направлялся на Ямайку, чтобы заручиться помощью губернатора Снейпа в ваших поисках. Не только затем, чтобы вручить помилование. За последние три года губернатор Снейп подал три прошения об отставке. Проблема в том, что у короля не было подходящего человека на этот пост, которому он мог бы доверять. Вы же наверняка знаете, что немалая часть берегового братства сейчас потихоньку перебирается в Порт-Ройял, и потому на посту губернатора нужен опытный человек, который знает корсаров, так сказать, изнутри и пользуется их уважением. Насколько я знаю, у вас под командованием шесть кораблей и тысяча человек? Это же целая эскадра! Вы уже проявили себя, сколотив такую силу на пустом месте, значит и с островом сумеете управиться.

– Да, но доверять губернаторство пирату… – пробормотал Поттер.

– Пират Снейп на посту губернатора тебя не смущает? – рассмеялась Гермиона.

– Мисс Грейнджер совершенно права, – поклонился маркиз. – Кроме того, короне известны ваши деяния по защите английских владений и подданных в этой части света. Не вы ли защитили Антигуа от нападения испанских собак? Не вы ли предотвратили рейд кастильцев на Барбадос, разгромив эскадру адмирала де Гусмана? Не вы ли…

– Прошу, сэр Уизли, довольно, – попросил Гарри, и маркиз замолк, выжидательно поглядывая на лежащего пирата. – Согласитесь, это довольно неожиданное предложение. Только что я был изгнанником без родины, морским бродягой, а теперь мне предлагают стать губернатором Ямайки. Могу я немного подумать?

– Разумеется, сэр, – сэр Уизли поклонился, и положил на кровать рядом с рукой Поттера свиток, запечатанный внушительной печатью со вставшим на дыбы львом. – Это патент, подписанный королём. Если вы согласны, просто впишите в него своё имя.

С этими словами маркиз ещё раз раскланялся, и вышел из каюты. Гермиона лукаво поглядела на Гарри.

– Ты говорил, что тебе нечего предложить? Знаешь, я вполне согласна на руку и сердце губернатора Ямайки.

– Значит, ты считаешь, что мне следует согласиться? Разве ты не хочешь вернуться в Англию вместе со мной?

– Не сейчас, – девушка качнула головой. – Ещё слишком свежи воспоминания о родителях. Но если ты захочешь, я всегда последую за тобой.

Сильные, намозоленные рукоятями оружия пальцы осторожно сжали ладонь девушки, и она, завороженная блеском зелёных глаз, наклонилась к Гарри, коснувшись его губ своими…

* * *

Гермиона открыла глаза и рывком села в постели, прижимая руку к груди, где бешено колотилось сердце. Промокшая от пота ночная рубашка противно липла к телу, перепутавшиеся волосы лезли в глаза, а на губах до сих пор стоял вкус просоленного морского ветра. Девушка отбросила одеяло и спустила ноги на пол, с трудом попав в тапочки.

– Ну и приснится же… – пробормотала она под нос.

Размеренное сопение, доносившееся от соседней кровати, прервалось, и в Гермиону полетела розовая, расшитая сердечками подушка под недовольный комментарий Парвати:

– Грейнджер, дай поспать!

– Спи, кто тебе не даёт! – прошипела Гермиона, швырнув подушку обратно.

Она накинула мантию поверх ночной рубашки, по многолетней привычке цапнула с тумбочки волшебную палочку и вышла из спальни. В гостиной было уже тихо – все гриффиндорцы, досыта набуянившись, разошлись по спальням или вероятнее, как подумала Гермиона заметив, что на часах стрелки лишь приближались к полуночи, всех разогнала МакГонагалл. Повсюду валялись пустые бутылки из-под сливочного пива (а за диваном притаились и штук пять из-под контрабандно притащенного огневиски), обёртки и упаковки от разных сладостей, опустевшие тарелки, в которых верный Добби натащил с кухни каких-то вкусностей... Расталкивая с дороги этот мусор, девушка подошла к камину и уселась в кресло. Ей надо было подумать. Почему героем её сна был Гарри? Почему не Рон? До сегодняшнего дня она не сомневалась в своих чувствах к ребятам. Рон был для неё светом в окошке, а Гарри – просто другом...

Не просто! – тут же поправила совесть. И Гермиона вынуждена была согласиться. Хорошо, не просто... Тем не менее, всё в её жизни было чётко и ясно... до сегодняшнего дня. Но чёртова поделка близнецов перевернула всё с ног на голову. Что они туда намешали? И тут в голову девушки пришла простая мысль: а почему бы не узнать всё непосредственно у производителей? И плевать, что на часах полночь, всё равно близнецы раньше часа ночи не ложились даже в школе, они наверняка не спят.

– Expecto Patronum! – мгновение, и серебристо сияющая выдра умчалась к Фреду Уизли. Он заварил эту кашу, пусть и отвечает!

Девушка вытянула ноги к огню и приготовилась к долгому ожиданию, но каких-то три минуты спустя сквозь стену просочилась крупная гиена, сообщившая, недовольным голосом Фреда, чтобы через пять минут Гермиона ждала у гриффиндорского камина, благо после изгнания жабы контроль с них был снят.

Ещё никогда пять минут не казались Гермионе такими длинными, но вот в назначенное время жарко тлевшие угли зашевелились и показалась голова Фреда.

– Ну привет, Гермиона, – сказал он, ехидно косясь на торчавший из-под мантии подол ночной рубашки. – Что стряслось, что тебе срочно потребовалось моё общество? Знала бы ты, какие планы обломала... Или хочешь их заменить?

– А Анжелина знает о твоих планах? – усмехнулась девушка, натягивая мантию на колени.

– Э-э-э, милая, это удар ниже пояса, – расхохотался Фред. – Ладно, пошутили и будет. Анжелина и есть мои планы, и она очень недовольна, так что лучше нам не растягивать свидание. Так что ты хотела, малышка?

Гермиона оставила при себе все колкости, что готовы были сорваться с языка в ответ на "малышку" и достала из кармана мантии красочно оформленную коробочку.

– Когда мы с Гарри и Роном заглядывали к вам в магазин, ты подарил мне вот это.

– А-а-а, – понимающе протянул Фред. – И как, понравилось?

– Ну, в общем, ничего. То есть, это потрясающая магия, конечно, – поправилась она, заметив пробежавшую по лицу Фреда тень. – Всё было, как наяву. Вот только приключение было не слишком весёлым, хотя и с хорошим концом. Но это не главное... Герой был не тот...

– Не малыш Ронникин? – усмехнулся Фред. – Признаться, я не удивлён. Не поделишься секретом, кто же стал героем грёз нашей маленькой старосты?

– Какая разница! – прошипела Гермиона. – Скажи, что вы туда намешали?

– Ладно, – Фред внезапно стал серьёзен. – Но предупреждаю: правда тебе не понравится. Понимаешь, это старая магия. Непростая магия. Плюс кое-что нашего изобретения. В общем, "Грёзы" дают тебе лишь антураж и самые общие намётки сюжета, понимаешь? Всё остальное вытаскивается из твоей головы: недостающие детали и подробности, страхи и сомнения, неуверенность и искренние чувства, которые спрятаны так глубоко, что ты их не понимаешь... или не хочешь понимать. Ты из тех девушек, для которых справедливо последнее. Ронни тебе не пара, и во сне твоё умное подсознание ткнуло в нос то, что не могла признать заучка Грейнджер, зато легко бы поняла простая девчонка Гермиона. Вот у Лаванды всё было бы просто: она бы с красавчиком Ронни в роли искателя сокровищ отправилась бы за кладом. А ты со своими метаниями и самовнушениями получила то, на что напросилась. Понимаешь?

– Э-э-э... – озадаченно протянула девушка.

– Вот скажи, – продолжал Фред. – Там, во сне, Ронни присутствовал?

– Да! И там он ныл о своей Лав-Лав! – раздражённо сказала Гермиона.

– Ага, а ты была этим сильно расстроена?

– Нет, скорее раздражена, но... – Гермиона помолчала. – Ты хочешь сказать, что я не люблю твоего брата?

– Я уже сказал всё, что хотел, – отмахнулся Фред. – Умному человеку должно быть достаточно. Лучше подумай о том, кто был героем твоего сна. Хорошо подумай. А я пошёл, пока Анжелина не взбесилась.

Голова Фреда исчезла из камина, но девушка не обратила на это внимания, задумавшись о Гарри. Почему он? Гермиона прикрыла глаза, и перед ней замелькали картинки...

... маленькая девочка в ужасе вжалась в угол, глядя, как уродливый вонючий тролль заносит над ней огромную сучковатую дубину. Сейчас дубина опустится и...

– Гермиона, беги! – в туалет врывается черноволосый мальчишка в очках.

В его руке палочка, только что от неё толку в руках первокурсника? И он швыряет в чудовище первое, что попалось под руку...

В ушах девушки ещё не успел затихнуть крик: "Гермиона, беги!", как память подсунула очередное воспоминание.

... это так тяжело лежать неподвижно, не в силах пошевелить даже пальцем, всё время пребывая на грани между явью и чернильной, полной ужаса мглой. Но легче, когда приходит он. Иногда вместе с Роном, но чаще один, садится рядом и, держа подругу за руку, начинает говорить, как он без неё скучает, что происходит в школе, и сколько баллов заработал Гриффиндор. Он не знает, что она всё слышит и понимает, но всё равно приходит вновь и вновь...

На третьем курсе он защищал её от нападок Рона, уверенного, что Косолап сожрал крысу Коросту, на четвёртом они были вдвоём против всех, уверенных, что Гарри тайком бросил своё имя в Чашу Огня, а на пятом... На пятом был проклятый Отдел Тайн, и Гарри стоял возле неё на коленях, умоляя не умирать... Из глаз девушки закапали слёзы. Какая же она дура, и как же была слепа. Вот он, тот, кто никогда её не бросит, всегда поддержит и защитит... Кто просто будет рядом, ничего не прося взамен... Просто потому, что ему так велит сердце.

Скрипнул, открываясь, портрет Полной Леди, и в гостиной, сбрасывая на ходу мантию-невидимку, появился Гарри с мокрой головой – наверное опять ходил в ванну старост. Он потянулся, огляделся вокруг и узрел сидящую у камина девушку.

– Гермиона? Ты чего не... Ты опять плачешь? Это всё из-за идиота Рона?

Девушка поднялась на ноги. Как же Гарри вырос! Теперь ей приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Ну не плачь! – парень положил руки ей на плечи, с тревогой вглядываясь в её карие глаза. – Хочешь, я поговорю с ним?

– Не надо! Это из-за тебя!

– О, Мерлин! Чем я-то тебя обидел? – Гарри в растерянности шагнул назад.

– Ты дурак, дурак, дурак! – она налетела на него и принялась колотить кулачками в грудь. – Я дура, и ты дурак, и ничего-то ты не понимаешь!

Запал Гермионы иссяк, она уткнулась лицом в грудь Гарри и зарыдала. Парень неловко обнял её.

– Гермиона... ну не плачь! Пожалуйста! Ну что надо сделать, скажи мне дураку? Я не хочу, чтоб ты плакала!

Она подняла к нему заплаканное лицо.

– Поцелуй меня.

– А как же Рон?

– Забудь про Рона, – сквозь слёзы улыбнулась девушка. – Он был всего лишь глупой фантазией заучки Грейнджер.

– Ты меня пугаешь, – осторожно сказал Гарри.

– Я просто заглянула в себя глубже, и кое-что поняла. Та сторона моей натуры... Выучившая все учебники, но такая бестолковая во всём остальном! Я больше не хочу ей быть, в жизни должно быть и что-то кроме учёбы! Так ты меня поцелуешь?

Гарри с сомнением смотрел на подругу. Поцеловать её? Но это, наверное, как целовать сестру? А что скажет Рон? И что будет с их дружбой? Взгляд парня остановился на полураскрытых губах девушки. Она прикрыла глаза, показывая, что полностью ему доверяет, и Гарри, словно против своей воли, склонил голову и коснулся губ Гермионы своими. А в следующий миг понял, что с наслаждением целует её ротик и это было здорово! Совсем не так, как с Чу Чанг. Тогда он страшно боялся сделать что-нибудь не так, а она плакала... А с Гермионой не надо об этом думать, она своя, родная, тёплая и понимающая... Ладонь парня как-то незаметно сползла с плеча и накрыла нежный холмик груди, девушка вздрогнула, но не отстранилась, лишь накрыв его ладонь своей....

– Может сходим завтра... уже сегодня в Хогсмид? Вместе? – слёзы Гермионы совсем высохли, и она метнула в Гарри лукавый взгляд из-под ресниц.

Гарри улыбнулся, чувствуя под рукой нежную плоть и частые удары сердца. И уже было открыл рот, чтоб ответить, как...

– Что тут... Гарри? Гермиона?

Рон вернулся со своей Лав-Лав с вылазки на астрономическую башню, и теперь ошалело таращился на своих друзей, застигнутых в самой недвусмысленной позе. Гарри попытался было шагнуть назад, но Гермиона удержала его руку на месте.

– Тут, Ронни, всего лишь свидание. Будь добр, не мешай! Мы же не мешали тебе с твоей Лав-Лав?

Лаванда неуверенно захихикала, Рон покраснел и надулся, а Гарри, мысленно послав всё к Мерлину, подмигнул злобно пыхтящему Уизли, и глядя в вопросительно смотревшие на него глаза девушки сказал:

– Конечно, пойдём!