Ангел-хранитель 1. Тот кто тебя бережет (гет)

…Молю, ты услышь меня вдали…

( Т. Дольникова (Notre Dame De Paris). «Жить для любви одной»)

Джинни резко села на кровати, тяжело и часто дыша. На ее лбу блестели капельки пота, зрачки были расширены от страха, а руки тряслись, как от холода.

Девушка закрыла лицо руками и тихо застонала.

Она снова видела тот сон.

Все начиналось с того, что она стояла в каком-то темном душном коридоре, освещенном лишь чадящим факелом, висевшим на стене в скобе. Кругом было тихо и страшно. Полумрак давил на ее мысли, словно тяжелая лапа неведомого зверя. Джинни шептала чье-то имя, но вот чье? Этого она не могла различить. Она шептала, потом негромко говорила, затем уже кричала во весь голос.

Тишина рядом с ней постепенно отступала, сменяясь топотом множества маленьких ножек. Словно сотни пауков бегали по каменному полу. Звук приближался, Джинни сняла факел со стены и размахивала им из стороны в сторону, пытаясь отпугнуть неизвестных существ. Она не видела их, только слышала, и от их топота ужас ледяными тисками сжимал ее мозг и сердце, а руки начинали дрожать, словно в лихорадке.

Вдруг из темноты, царящей за пределами освещенного факелом круга, на нее прыгнула какая-то темно-серая тварь. Джинни не успела разглядеть ее – прямо перед ней возник человек, на голову выше ее ростом, который разрубил существо надвое длинным тонким мечом. Следом бросилось еще одно создание, затем следующее. По двое, по трое, по четверо и более они выскакивали в круг света и падали, сраженные острым мечом, зажатым в ловкой и умелой руке. Но тут сразу десять тварей сделали прыжок. Человек взмахнул мечом, уничтожая противников одного за другим, но одна из них все-таки полоснула длинными острыми когтями ему по горлу.

Человек упал на спину, и меч выпал из его ослабшей руки. Вокруг него быстро стала расползаться лужа темно-бордовой крови. Джинни посмотрела на его лицо, но его черты были расплывчатыми. А потом, поверну голову влево, девушка видела, как существо с волчьей мордой и телом медведя отводит лапу назад, готовясь ударить ее когтями. Взглянув в его горящие зеленые глаза, Джинни крепко зажмурилась…

А потом просыпалась в холодном поту. Этот сон начал сниться ей две недели назад, в конце сентября. Каждую ночь одно и то же – темный коридор, жуткие твари, кровь и страх.

Ее все еще бил озноб. Обхватив руками колени, Джинни начала покачиваться вперед-назад, чтобы немного успокоиться. Ее теплая пижама приятно согревала тело, и постепенно ужас, сковавший ее тело, отступил.

— Господи, — прошептала Джинни. – Ну, неужели я в чем-то провинилась перед тобой? За что мне эти ужасные сны? Прошу тебя, помоги мне! Я знаю, что ты уже дал мне помощника и защитника в лице моего ангела-хранителя, но я не вижу его, хоть иногда и чувствую его присутствие. Мне нужна более реальная помощь. Мне нужен кто-то, кто смог бы успокоить меня, когда мне страшно, и защитить, когда я в опасности. Помоги мне, Господи.

Джинни горячо шептала слова молитвы, все еще обнимая руками свои колени. Слезы катились по ее щекам, слезы бессилия, страха, одиночества. Вот уже год она жила отдельно от родителей и братьев в своей лондонской квартире, подаренной Фредом и Джорджем на ее совершеннолетие.

Конечно, можно было рассказать об этих снах родителям или братьям, но их реакцию Джинни знала наперед: мама обнимет ее и обеспокоено предложит выпить зелья «Сон без сновидений» или обратиться к врачу; отец растерянно пожмет плечами; а все братья хором скажут ей не волноваться.

Зелье «Сон без сновидений» было очень действенным средством от кошмаров. Но в этом случае даже оно было бессильно.

Кошмары все равно посещали ее каждую ночь, они словно сносили крепкий барьер, выстроенный зельем.

Джинни опустила на пол босые ступни, встала на ноги. Часы показывали две минуты шестого. Слишком рано, но ничего не поделаешь. Пройдя на кухню, она мгновенно вскипятила чайник, коснувшись его волшебной палочкой и пробормотав: «Инсоно притус». Потом, призвав из кухонного буфета пачку шоколадного печенья (которое любили все без исключения Уизли), Джинни села за стол и стала пить чай. Она любила чай с веточками смородины – он приятно пах и напоминал ей об осени.

Осень была любимым временем года Джинни. Так уж получилось, что с самого рождения ярко-желтые, красноватые и оранжевые цвета окружали ее. Рыжие волосы всех членов семьи, ярко-оранжевые стены комнаты Рона, любимый красный свитер, ало-золотые цвета факультета, наконец. Может быть, поэтому осень была наиболее близким ей временем года. А, может быть, лишь потому, что осенью был ее День рождения.

Джинни сделала первый глоток из кружки, и по ее телу заструилось тепло. Сейчас пятнадцать минут шестого, значит, пятнадцатое сентября уже наступило. И сегодня Вирджинии Уизли исполнилось девятнадцать.

Что ж, значит, к девяти утра стоит ожидать многочисленных братьев, а к десяти – маму и папу. Это известие подняло настроение Джинни до отметки «неплохо, весьма неплохо». Она любила, когда вся их семья собиралась вместе. Такое случалось только на Днях рождения мамы, папы, Билла, Рона, близнецов и Джинни. Чарли свой праздник встречал обычно на работе, а Перси вообще с некоторых пор не считался членом их семьи. Еще сегодня должны были прийти Гарри, Гермиона, Эмили (лучшая подруга Джинни) и еще несколько друзей по Хогвартсу, курсам авроров и Ордену Феникса.

Компания, что и говорить, была интересной – одни ее братья чего стоят, особенно Фред и Джордж. Эмили назвать паинькой тоже трудно – за свой последний год обучения в Хогвартсе она успела трижды подложить навозные бомбы под стол Снегга. Никто не видел, как она это делала, но все знали: это дело рук Эмили Пруэтт.

Джинни допила чай и вымыла кружку. Еще со вчерашнего вечера она наготовила горы различных угощений, и теперь ей оставалось лишь привести себя в надлежащий вид.

По-прежнему босая и одетая в алую пижаму с синими листиками, Джинни прошла к себе в спальню.

И, лишь только она оказалась за порогом и закрыла дверь, ее челюсть стремительно полетела вниз.

Ночник, который до этого был выключен, теперь горел ровным голубоватым светом. И в лучах этого света Джинни увидела человека, сидящего в кресле. Он был одет в ярко-белую мантию, которая словно светилась изнутри. Его искрящиеся серые глаза насмешливо глядели на нее из-под длинной серебристо-белой челки. Тонкий прямой нос, губы, на которых играла мягкая усмешка. Руки сложены на коленях (поза пай-мальчика).

И вдобавок ко всему этот человек уже больше года считается мертвым. В Ордене Феникса давно уже почтили его честь минутой молчания. А он сидит здесь и улыбается, словно знает о ней что-то весьма интересное и компрометирующее.

— Что…? – пожалуй, это было единственное, что могла вымолвить пораженная Джинни.

— …я здесь делаю? – закончил он ее вопрос.

Джинни кивнула.

— Я здесь сижу и дожидаюсь тебя. Ты звала меня, и я пришел.

— Я звала тебя? Ты бредишь? Я что, сплю? Это очередной кошмар?

Его усмешка стала еще шире:

— Не думаю, что я могу сойти за кошмар. Ты не спишь. Сейчас двадцать две минуты шестого, и ты проснулась двадцать минут назад. Я не брежу, потому что мы бредить не способны. И ты действительно звала меня, причем звала всем сердцем.

— Я никого не звала! – воскликнула Джинни, начиная кричать.

— Не надо истерик, подзащитная, — поморщился он. – Ты говорила, что тебе нужно что-то более реальное, чем бестелесный ангел-хранитель. Что ж, твои молитвы услышаны. Я – твой ангел-хранитель, и я принял вид человека. Это как раз то, о чем ты просила.

Сказав это, Драко Малфой поднялся с кресла.