С высоты птичьего полёта (джен)

11 июня 1998 года

Стук каблуков гулким эхом разносился по пустому коридору. Откуда-то издалека послышался грохот и пронзительный хохот. Некоторые вещи не меняются — Пивз и через миллион лет будет летать над развалинами Хогвартса и со смехом бросать камни. Минерва Макгонагалл поймала себя на мысли, что сейчас немного завидует ему.

Дойдя до угла, она остановилась, прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Мерлин, как же она устала за эти полтора месяца! Битва… похороны… проклятия осиротевших родителей… суды над Пожирателями — в том числе и школьниками… отвращение к непонятному упрямству Гарри… ремонт замка… бюджет… С того рокового дня её не оставляло чувство вины — за то, что старшие остались сражаться, что некоторые из младших вернулись, что не все, кто пытал детей, проведут остаток жизни за решёткой. Она бы с радостью отказалась от обязанностей директора, но больше было некому — Помона и Филиус подходили на эту должность ещё меньше. Решительно встряхнув головой, она снова глубоко вдохнула и прошла оставшееся до двери расстояние. Попечители не должны видеть директора измотанным и растерянным. Особенно если этот директор намерен кое в чём очень серьёзно изменить старые порядки.

Попечители уже собрались в учительской. Из двенадцати лиц — семь новых, ещё довольно молодых, Минерва помнила их всех по школе. А самое приятное — что эти люди хотя бы ни в каком виде не проявили себя как сторонники Того-Кого… Вольдеморта.

— Добрый день, леди и джентльмены. Не буду злоупотреблять вашим драгоценным временем и перейду прямо к делу. Ремонт здания практически закончен, осталось только кое-где подкрасить и убрать строительный мусор. Вопрос о закупке недостающего инвентаря решается в рабочем порядке. Самая серьёзная проблема, которая стоит сейчас перед школой — нехватка кадров. Нам требуются новые преподаватели ЗОТИ, Астрономии, Маггловедения, Рун, и со вчерашнего дня, к несчастью, ещё и Зельеварения. Разговоры о замене профессора Биннса на более современного учителя велись ещё во времена моей учёбы, и я полагаю, что сейчас самое время это сделать. А кроме того, школе нужен новый инструктор по полётам.

— Профессор Дамблдор никогда не считал это проблемой, хотя ему приходилось каждый год находить нового преподавателя ЗОТИ, — надменно произнёс Карадок Берк, самый старый член Совета.

— Профессору Дамблдору никогда не приходилось заполнять одновременно семь ставок, — вежливо возразила Минерва. О том, что её покойный друг без малейших сомнений жертвовал качеством образования ради иных целей, как это было с Локхартом и Снейпом, она упоминать не стала. О мёртвых либо хорошо, либо ничего. — Я провожу собеседования уже вторую неделю и связалась с несколькими нашими выпускниками. К сожалению, те, кто желает работать, не обладают необходимой квалификацией, а те, кого я хотела бы видеть в школе, не соглашаются на предложенные условия. Например, Дамоклус Белби ответил, что не отказался бы преподавать Зельеварение — но только на трёх старших курсах и только при условии, что всё свободное от уроков время он будет проводить у себя дома. На нашем сегодняшнем собрании, леди и джентльмены, я бы хотела обсудить меры, которые позволят нам преодолеть этот кризис и улучшить качество образования, предлагаемого Хогвартсом.

— У вас есть конкретные предложения? — спросил Махмуд Шафик.

— Да. Но это довольно радикальные перемены, требующие одобрения Совета.

— Мы вас внимательно слушаем, профессор.

— Как я уже сказала, основная проблема, с которой я столкнулась при попытке предложить работу квалифицированным специалистам — их нежелание безвылазно находиться в Хогвартсе как минимум девять месяцев в году. Я вижу способ разрешить эту проблему, сэкономив при этом бюджетные средства.

После этой фразы на всех лицах отразился неподдельный интерес. Минерва с трудом подавила улыбку: заговори с попечителями об урезании расходов — и они у тебя в кармане.

— Я предлагаю нанять двух преподавателей по ЗОТИ, Трансфигурации, Заклинаниям, Астрономии, Истории Магии, Зельеварению и Гербологии, ввести отдельные ставки для деканов факультетов и разрешить всем, кроме деканов, уходить домой после проведения занятий.

Попечители неодобрительно загудели.

— Вы предлагаете одним махом покончить с тысячелетней традицией? — проворчал Берк. — И я пока не вижу упомянутой экономии средств!

— Простите, мистер Берк, я ещё не закончила. С вашего позволения, начну с финансовой части. Как вам известно, в настоящее время жалование преподавателя одного из обязательных предметов составляет пятьсот галлеонов в месяц. Столько же получают завхоз, медиковедьма и библиотекарь. Зарплата преподавателей факультативных предметов и инструктора по обучению полётам составляет четыреста галлеонов в месяц. Доплата за ставку декана — ещё двести пятьдесят. Я предлагаю следующее…

Она взмахнула палочкой — и в воздухе появилась доска, на которой чётким учительским почерком были выписаны расчёты. Помолчав несколько минут, чтобы дать попечителям прочесть и усвоить написанное, Макгонагалл продолжила:

— Как видите, сократив должность завхоза и урезав жалование преподавателям в обмен на снижение нагрузки и возможность приходить в школу только на уроки, мы сэкономим пять с половиной тысяч галлеонов в год. Что же касается традиции, то осмелюсь напомнить, что проживание преподавателей в школе стало обязательным только после введения Статута и даже после этого бывали исключения — например, директор Финеас Блэк уходил домой в девять часов и никогда не появлялся в Хогвартсе по воскресеньям. Так что мы не отказываемся от традиции — мы просто возвращаемся к более старой. Это даст нам возможность привлечь квалифицированных специалистов, уменьшить их нагрузку и обеспечить более строгий контроль за поведением учеников.

— Очень интересное предложение, профессор Макгонагалл, — задумчиво протянул Махмуд Шафик. — Никогда не понимал, зачем ваш покойный предшественник держит в школе сквиба и тратит на него такие деньги. Было бы очень разумно переложить его обязанности на деканов, освобождённых от преподавания. Но вы же понимаете, что такие решения не принимаются мгновенно?

— Разумеется, мистер Шафик. Именно поэтому я попросила созвать это заседание в первой половине июня, чтобы у Совета было время на всестороннее обдумывание моего предложения.

— Мне эта идея тоже нравится, — заявила Мелисса Фоули. — Особенно в отношении Истории Магии. Призраку в Хогвартсе достаточно одной должности — призрака!

Попечители дружно рассмеялись. Карадок Берк помнил профессора Биннса во плоти, остальные видели его уже только привидением, но все одинаково спали на его уроках. А у Макгонагалл появилось ощущение, что лёд тронулся и что в итоге всё будет хорошо.

16 июня 1998 года

Рон Уизли проснулся от громкого возмущённого писка, который, кажется, раздавался прямо у него над ухом. Со стоном повернувшись на другой бок, он приоткрыл один глаз и посмотрел на часы. Проклятье! Четыре часа утра! Пернатым нахалам, которые в этом году облюбовали куст прямо у него под окном, было наплевать на человеческий режим дня — у них жизнь начиналась сразу после восхода солнца. А он опять забыл поставить на ночь заглушку! Поворочавшись с боку на бок ещё с полчаса, он со вздохом откинул одеяло и встал.

Заниматься делами в такую рань не хотелось — хотя заняться было чем. Будить родных или сидеть с книгой — тоже. Даже аппетит сообщил хозяину, что вздремнёт ещё хотя бы пару часов. Рон, не обуваясь, вышел из дома, и медленно, наслаждаясь холодом росы на босых ногах, направился к старому дощатому сараю. Несколько часов полёта — что может быть лучше, чтобы взбодриться перед напряжённым днём?

Действия согревающих чар хватало ровно на три часа. Когда Рон, всласть налетавшись и налюбовавшись с высоты зеленеющими садами и полями, снова вошёл в дом, мама уже суетилась на кухне. Она всегда считала, что уходящих на работу надо накормить как можно плотнее, но теперь завтраки в семье Уизли превратились почти что в королевское пиршество — словно еда заполняла навсегда опустевшее место за столом. Рон с трудом заставил себя улыбнуться, когда она повернулась к нему лицом — бледная, с синяками под глазами и припухшими веками. Опять проплакала полночи…

— Уже проснулся? — искренне удивилась мама.

— Птицы, — с притворной ворчливостью ответил Рон. — Зато я успел аппетит нагулять. Тебе помочь?

— Садись уже, через пять минут всё будет готово, — отмахнулась она.

Рон плюхнулся на любимое место — ближайшее к окну с длинной стороны стола. Оттуда не было видно ничего особенного — только угол сарая и старая кривая яблоня. В детстве он почему-то верил, что именно оттуда выходит Санта-Клаус, хотя родители и говорили, что он летает по небу на повозке, запряжённой оленями. А ещё…

Лето 1986 года

Рон сидел под яблоней у сарая, полностью захваченный новым ощущением. Он читал! Сам! Не надо было больше приставать к маме, папе или Перси, чтобы ему почитали про прыгливый горшок! Буквы, которые ещё совсем недавно были просто россыпью чёрных закорючек на пергаменте, теперь складывались в слова! Это было так чудесно!

Жил-был на свете добрый старый волшебник. Колдовал он разумно и охотно и никогда не отказывал в помощи соседям.

— Ро-о-он!

Он с досадой поднял голову. Ну как всегда — Джинни скучно, и она опять пристаёт к нему. Перси слишком взрослый, с ним неинтересно, с близнецами интересно, но бывает страшно, а вот с Роном в самый раз. И попробуй только ей сказать, что не до неё — обязательно пойдёт к маме, а мама будет ругаться, что он должен за младшей сестрёнкой смотреть!

— Рон, поиграй со мной.

— Джин, я читаю!

— А почитай мне! — радостно пискнула Джинни.

Ну вот. Теперь она и к нему будет приставать, чтобы ей почитали. А в следующее мгновение Рон хитро прищурился и предложил:

— А давай я тебя читать научу!

— Давай! — кивнула она.

— Тогда садись. Вот, смотри, это буква «а». Поняла?

— Да.

— А найди мне ещё одну букву «а».

Джинни сосредоточенно нахмурилась, водя пальцем по странице, а потом ткнула в слово «колдовал».

— Вот!

— Правильно! А ещё?

Она опять минуту рассматривала страницу, прежде чем показать на слово «никогда».

— Тоже правильно. А это буква «б»…

Они просидели так очень долго, успев выучить почти все буквы, пока не пришла мама и не позвала обедать. А когда Джинни сообщила, что Рон учил её читать, то похвалила обоих и вечером с гордостью рассказала об этом папе.

Аппетитный запах бекона вернул Рона в настоящее. Вошедший в кухню отец пожелал всем доброго утра — и ровно в этот момент в окно влетела сова со свежим номером «Пророка». Сунув птице кнат, он развернул газету и через пару минут с удивлением хмыкнул:

— Однако! Лихо же профессор Макгонагалл взялась за Хогвартс! И как ей удалось уговорить попечителей?

— А что там? — заинтересовался Рон.

— Сейчас дочитаю — отдам.

Через несколько минут, получив в руки газету, Рон пробежал глазами по странице, потом перечитал ещё раз, уже внимательнее. Отец был прав, перемены в Хогвартсе назревали радикальные — и, кажется, к лучшему. К лучшему в том числе и для него, Рона Уизли. Он поднял взгляд, посмотрел в окно на старую яблоню и улыбнулся. Трелони отучила его верить в приметы, предзнаменования и знаки судьбы, но, похоже, иногда они всё-таки встречаются. Не зря у него всё утро крутился в голове недельной давности разговор с Гарри и Гермионой.

Начать работать в магазине Рону пришлось уже в начале мая — нельзя было запускать бизнес, а Джордж едва понимал, на каком он свете. Он приходил в себя медленно, очень медленно, и бросать его одного было нельзя, так что «неделя-другая», как предполагалось вначале, уже превратилась в месяц и грозила затянуться ещё надолго. Рон договорился встретиться с Гарри и Гермионой в обеденный перерыв у Фортескью… в бывшем кафе Фортескью — теперь там были новые хозяева.

Разговор клеился плохо. Гермиона, только два дня назад вернувшаяся из Австралии, с неестественным оживлением болтала о предстоящем возвращении в Хогвартс, о том, что к экзаменам надо начинать готовиться уже сейчас, и уговаривала мальчиков ехать вместе с ней. Гарри вяло отмахивался, отвечая, что уже обо всём договорился и с сентября его зачисляют в школу авроров. Он осунулся и явно очень устал за последние недели — бесконечные судебные процессы, домогательства журналистов… «Приходится работать знаменем и символом», — невесело пошутил он в самом начале встречи.

— Ну а ты? — спросил Гарри. — Кингсли спрашивал, надо ли и тебе место готовить.

Рон покачал головой.

— Знаешь, пожалуй, нет. Мне кажется, что геройства на мой век уже хватило. Да и маме будет спокойнее…

— А почему бы тебе тогда не вернуться в Хогвартс? — с надеждой сказала Гермиона. — И вообще, что ты собираешься делать дальше?

— Насчёт Хогвартса — посмотрим, что и как будет с Джорджем. А что дальше… честно говоря, пока не очень задумывался.

Слава Мерлину, они всё поняли правильно и промолчали. А Рон немного слукавил. Чего ему хочется, он знал. В последние недели он всё чаще ловил себя на том, что вспоминает уроки АД — и очень хочет оказаться на месте Гарри. Учить, объяснять, поправлять. Ему даже казалось, что он сейчас мог бы сделать кое-что лучше, чем Гарри тогда — хотя, возможно, только казалось. Но при этом возвращаться в Хогвартс и тратить ещё год на зубрёжку и написание эссе не хотелось совершенно. Он пока не знал, что с этим делать, а со всеми проблемами было не до того, чтобы сесть и как следует подумать.

А теперь решение было перед ним — в свежем номере газеты, извещающей магическую Британию о грядущих переменах. Возможное решение, во всяком случае — может быть, профессор Макгонагалл ещё и не согласится. Но если согласится, то это будет просто идеально. Он быстро доел и отправился наверх переодеваться.

— Куда ты собрался? — спросила мама, увидев его в новой, ни разу не ношенной мантии.

— Есть одно дело. Если всё получится, то расскажу, когда вернусь.

Она посмотрела на него с каким-то странным выражением — не то недоумения, не то тоски… Рон уже открыл рот, чтобы спросить, что случилось, но в этот момент она отвернулась к раковине — мыть посуду. Теперь она предпочитала делать это без магии. Он тихо затворил за собой дверь и аппарировал в Хогсмид.

* * *

Хогвартс изменился. Уже на подходе к замку видны были три мраморные гробницы вместо одной — у Снейпа и мадам Хуч не осталось родных, которые захотели бы похоронить их рядом с другими членами семьи. Стены на высоте первых трёх этажей были усеяны пятнами свежей штукатурки. Но самое главное — из замка ушёл прежний дух, и Рон почувствовал это, едва переступив порог. Или это он сам изменился? В любом случае, решение не возвращаться сюда учеником было правильным. Он уже не сможет. А если профессор Макгонагалл ему откажет, то лучше не возвращаться сюда никогда.

Только дойдя до кабинета директора, Рон сообразил, что не предупредил о своём визите и не спросил пароль. К счастью, этот вопрос разрешился через минуту — профессор сама подошла к горгулье, левитируя перед собой толстую пачку пергаментов.

— Здравствуйте, мистер Уизли, — с лёгким удивлением сказала она. — Чему обязана?

— Здравствуйте, профессор. Я по поводу объявления.

Макгонагалл приподняла брови.

— Вы хотите преподавать? Боюсь, мистер Уизли, что, при всём уважении к вашим заслугам, я не могу взять на такую должность человека, не сдавшего ТРИТОНы.

— Я знаю, профессор. Но ведь по полётам экзаменов вообще не сдают, правда?

Макгонагалл слегка приподняла брови.

— Хорошо, проходите.

Когда они вошли в кабинет, портрет Дамблдора благосклонно улыбнулся Рону, а неизвестно откуда появившийся портрет Снейпа надменно фыркнул и отвернулся.

— Итак, мистер Уизли, — произнесла Макгонагалл, — вы действительно хотите стать инструктором полётов?

— Да, профессор. А почему вас это удивляет?

Она слабо улыбнулась в ответ.

— Потому что никогда не представляла себе вас в роли преподавателя. Меньше на эту роль подходили, наверное, только Джеймс Поттер и Сириус Блэк.

— Вы считаете, что я не справлюсь?

— Человек со всем может справиться, если захочет. Но вы уверены, что хотите именно этого?

— Да. Я раньше хотел быть аврором, но сейчас понимаю, что это не для меня. Я в последнее время часто вспоминаю наши занятия в АД и думаю, как и что там можно было сделать лучше. А сегодня утром я ещё вспомнил, как учил Джинни читать — у меня тогда хорошо получилось, правда, — Макгонагалл хихикнула почти как девчонка. — И летать я умею и люблю.

Помолчав несколько минут, профессор решительно тряхнула головой.

— Хорошо, мистер Уизли. Пожалуй, ваше присутствие пойдёт школе на пользу. Условия: уроки дважды в неделю, уход за мётлами и квиддичным инвентарём — по объёму работы, несколько раз в год будете судить квиддичные матчи. Оплата — сто галлеонов в месяц. Вас всё устраивает?

— Да, профессор.

Она протянула ему лист пергамента.

— Напишите в начале своё имя. И подпишитесь.

10 сентября 1998 года

— Вверх! — выкрикнул хор из двадцати трёх голосов.

Рон внимательно осмотрел выстроившихся перед ним мальчишек и девчонок — первый курс Равенкло и Хаффлпаффа. Семнадцать человек держали мётлы в руках. Шестеро смотрели на него растерянно, одна девочка готова была вот-вот заплакать. Он быстро подошёл к ней и наклонился.

— Не переживай. О чём ты думала, когда кричала «Вверх!»?

Девочка пробормотала что-то невразумительное.

— Извини, не расслышал?

— Я боялась, что она не послушается…

— Вот! А не надо бояться. Магия — это в первую очередь твоё намерение. Она в тебе, а не в предмете. Расслабься и представь себе, как метла запрыгивает в руку. Она обязательно тебя послушается. Поняла?

Девочка — Мэгги Смит, теперь Рон вспомнил — смущённо кивнула.

— Тогда те, у кого не получилось — попробуем ещё раз.

— Вверх!

Теперь вся группа держала мётлы. А Мэгги улыбалась так, будто Рождество наступило уже сегодня. Рон улыбнулся в ответ. Он выбрал правильно. Он хотел именно этого — видеть, как загораются глаза от новых открытий. И сейчас он жил, как никогда раньше.