Мама для Тёмного Лорда (джен)

Только змеи сбрасывают кожи,

Чтоб душа старела и росла.

Мы, увы, со змеями не схожи,

Мы меняем души, не тела.

Н. Гумилев

Меня разбудил терпкий запах кофе и чей-то нежный голос. И то, и другое — события несомненно приятные, но я живу в однокомнатной квартире с кошкой, и разговаривать со мной вроде бы некому… Стоило распахнуть глаза, как сон мигом выветрился: на меня с восторгом в глазах уставился симпатичный парень лет двадцати пяти на вид с подносом в руках.

— Дорогая, любимая, отрада глаз моих, наступило утро, и я уже приготовил наш завтрак!

Английский сейчас, конечно, знает каждый второй, но с чего моему, видимо, любовнику на нём болтать, да еще и со столь глупым выражением лица? Непонятно.

— Эм… Извини, пожалуйста, но… Ты кто?

— Я — твой муж, любовь моя! — черт, у парня, казалось, улыбка просто приклеена!

Весело. Я совершенно уверена, что ещё вчера я была не замужем. Тем более за каким-то сумасшедшим англичанином! Только тут краем глаза я зацепилась за интерьер комнаты. Мебель явно не моя. Да и планировка отличается. Мы находились в просторной спальне: зеленые обои, абажур возле кровати в стиле ретро, в углу — огромный платяной шкаф, сквозь проем двери виднелся просторный коридор… Это мы у англичанина в гостях, что ли?

Мужик в это время всё так же восторженно взирал на меня, и, казалось, ещё немного — и он начнет на меня молиться. Тьфу, пакость какая, и где я нашла этого ненормального?

Откинув одеяло и попытавшись резко подняться, обнаружила еще одно кардинальное изменение, произошедшее со мной за минувшую ночь: я не только умудрилась замуж выскочить, но ещё и, если судить по шарообразности моего живота, залететь месяцев семь назад. Хотя может срок и больше — до сей поры спиногрызов не имела и пока не планировала… Да что, в конце концов, происходит?!

— Спасибо за заботу, милый. Поставь поднос на тумбочку, пожалуйста, — с психами спорить нельзя, тем более в моём неожиданном положении. — Что-то мне нехорошо, воспоминания путаются. Скажи, как меня зовут?

— Меропа Риддл, замечательная моя.

Шикарно! Медленно уплывая в спасительную темноту забытья, от шока я не смогла даже выругаться.

* * *

Очнулась я от резкого запаха. Видимо, нашатырь. Надо мной склонился давешний англичанин, а значит — или я всё еще брежу, или же предыдущий диалог мне не приснился. Замечательно! Я чёрт знает где, замужем за идиотом и к тому же беременная! Просто великолепно! Причем если я правильно помню поттериану, то жить мне осталось пару месяцев, в зависимости от срока беременности. Не хо-чу!

Кое-как убедив околдованного парня заняться чем-нибудь полезным и оставить меня, наконец, одну, я вперевалочку добралась до шкафа. Как я и надеялась, на внутренней стенке сего саркофага оказалось мутное зеркало, что позволило оценить всю попу, в которой я оказалась.

Меропа действительно была, мягко говоря, некрасивой девушкой: нечёсаные сальные волосы, до синевы бледное лицо; слегка косящий левый глаз, обкусанные ногти с чёрной каймой, дряхлые мышцы и кривоватые ноги. Ещё этот живот торчит, как мячик! Я почувствовала, как слезы подступают к горлу, и медленно осела на пыльный пол.

Меня никогда нельзя было назвать королевой красоты, мне вслед не оглядывались прохожие, и одноклассники-однокурсники не заваливали валентинками на 14 февраля. Я периодически встречалась с парнями, но всегда считала, что в наше время выскакивать замуж в восемнадцать — несусветная глупость, детей надо рожать ближе к тридцатнику, когда уже наиграешься в самостоятельность и независимость, а сперва надо закончить школу и институт, найти работу и сделать карьеру. К моим двадцати пяти у меня была любимая работа — юристом в небольшой фирме, своя квартира, кошка, увлечение книгами и роликовыми коньками. Мне нравилась моя жизнь, если я и мечтала о приключениях и магии, то только чуть-чуть. Честное слово! А теперь я, мягко говоря, страшненькая ведьма с нулевыми знаниями. Без образования. Без семьи. Без друзей и без денег.

За стеной что-то рухнуло, и послышались невнятные ругательства. Идти проверять здоровье муженька не было никакого желания, если ругается — значит жив. А жаль.

Смешно. Фанаты поттерианы строили такие красивые версии: «Она захотела истинной любви, а не суррогата!», «Меропа думала, что с ребенком Том её уже не бросит!» А на самом деле всё будет до банального просто: я же не отличу сушеную ромашку от розмарина, куда тут амортенцию варить?! Значит, через какое-то время Риддл очнется от колдовского тумана и пошлет меня на Северный полюс пингвинов разводить. Чудненько!

Сейчас, когда стоял вопрос моего выживания, я бы без тени сомнения хоть искупала муженька в зелье, но по незнанию могу ведь и травануть благоверного. Надеяться же, что английские полицейские не определят способ убийства, слишком рискованно в моем состоянии. Посему — будем готовить пути отступления.

И, в последний раз шмыгнув носом, я пошла на разведку боем — разговаривать с Томом.

* * *

Риддл тем временем читал газету в гостиной. Наши апартаменты были просторными и явно дорогими. Так что я пока искала мужа, я успела увидеть кабинет, кухню, санузел и полупустую комнату, в будущем, видимо, детскую, а, следовательно, несмотря на побег с дурнушкой-беднячкой, совсем уж без денег наследника не оставили. Значит, можно попробовать провернуть кое-что во имя себя и будущего Темного лорда. Стоп, что за бред мне в голову лезет? Наверное, от нервов.

Когда я вошла, Том замельтешил вокруг: помог дойти до мягкого кресла, принес подушку под спину и махровый плед, кинулся закрывать окно, так как на улице завывала вьюга, и в комнате было достаточно прохладно.

— Милый, сядь рядом. Пожалуйста.

Парень с таким рвением кинулся выполнять мою просьбу, что зацепился за ножку стола, рухнул у моих ног, вскочил и, наконец, застыл, присев на стуле рядом.

— Думаю, ты помнишь, — неуверенно начала я, — что до нашей свадьбы мы с семьей жили очень бедно. И, несмотря на наше семейное счастье и взаимную любовь, мне время от времени становиться страшно, что чувства пройдут, ты бросишь меня с нашим малышом, и мы умрем от голода и нищеты.

Как я и рассчитывала, зачарованный парень принялся с жаром убеждать меня в вечной любви и своей верности. Я продолжила:

— Да-да, я тоже очень тебя люблю, но ты же понимаешь, наши детские страхи сильнее голоса разума. Так вот, не мог бы ты, просто для моего спокойствия, открыть в банке счет на моё имя и перевести туда сколько-нибудь денег, как подарок? Просто на всякий случай! В конце концов, все мы смертны, а мы оба знаем, как ко мне относятся твои родители. Если вдруг с тобой — не дай Бог! — что-то случится, нам с малышом останется только на паперти побираться. Пожалуйста, сделай это ради нашей любви!

Не знаю, то ли я оказалась столь талантлива в убеждении ближнего, то ли под действием зелья парень готов был хоть из окна выброситься, будь на то моё желание, но уже через полчаса мы собирались в банк.

* * *

Собрались мы относительно быстро. Том, и так сидевший дома в рубашке и черных брюках на подтяжках накинул длинное пальто, намотал на шею шарф, а на голову натянул шляпу-котелок. Вид при этом у него был очень франтовый и представительный, просто красавчик с картинки!

Я же подобным похвастаться явно не могла. Из всей одежды в гардеробе у Меропы было три хламиды грязно-черного цвета (видимо мантии), платье типа «ночнушка парадная», в которой я и расхаживала по квартире, и серый балахон с бантиком на поясе. Поскольку за окном была, очевидно, минусовая температура, а хоть какого-то эквивалента верхней зимней одежде я так и не нашла, то пришлось идти пугалом и тешить себя мыслью, что зелье авось выветрится не завтра, и я успею сходить по магазинам.

Приятным сюрпризом стало умение Тома водить машину. Как он по дороге объяснил, машины — это их с отцом увлечение и даже страсть. Способность управлять железным конем и мановением гаечного ключа превратить груду металлолома в средство передвижения явно наполняло его чувством могущества и приносит счастье. Это было заметно даже сейчас. Казалось, что чары отступили на время и рядом со мной сидел молодой обаятельный парень, улыбающийся прохожим девушкам и с упоением сигналящий в случае возникновения малейших заторов.

Лондон 20-х годов, а, судя по виднеющейся башне Биг Бена, это был именно он, мне не понравился. Одно дело гулять по мощеным мостовым современных улиц, любоваться старинными зданиями и слушать экскурсовода, и совсем другое — стать истинной частью минувших лет. Попадающиеся ещё кое-где извозчики дарили городу запах навоза и конского пота; шныряющие то тут, то там чумазые мальчишки заставляли мрачных и, казалось, полностью погруженных в свои грустные думы прохожих покрепче перехватывать свои сумки и портфели; заводской смог застилал небо у нас над головами. Ни ярких неоновых афиш, ни разноцветных одежд — всё серое, серое, серое… В центре города ситуация немного улучшилась, но не намного. Наконец-то показался банк.

Том уже начал выходить из машины, когда я немного придержала его за руку:

— Любимый, не мог бы ты в случае, если служащие банка заинтересуются моим странным нарядом, объяснить всё тяжелой беременностью?

— Как скажешь, радость моя!

Слюнявый поцелуй, и через пару секунд он уже помогал мне подниматься по ступенькам в банк.

* * *

Оформить счет на имя Меропы Септимы Риддл и перевести на него чуть больше половины средств, доступных мистеру Томасу Риддлу, не заняло у нас много времени. Конечно, наш вид вызывал вопросы и шепотки за спиной. У моего спутника сотрудник несколько раз переспрашивал, полностью ли тот осознает свои действия и их последствия и даже попросил расписку, что деньги перечисляются в подарок и абсолютно добровольно. Казалось, стоит Тому хотя бы моргнуть в ответ на эти сомнения, и сотрудники банка тотчас же вызовут полицию. Но печальный рассказ о капризных беременных и тяжкой ноше будущего счастливого папаши, вроде бы убедил окружающих в нашей благонадежности и семейном счастье. Краем глаза я лично видела солидного мужчину с тростью, который скорбно кивал в такт словам Тома и смотрел на нас с отчетливой грустью.

Вообще-то странно: я как-то привыкла, что преимущественную часть банковских служащих составляют девушки, все эти кассиры, менеджеры и операционистки, красивые и не очень, они сияют дежурными улыбками клиентам и споро выбивают кассовые чеки. Но в первой четверти века большинство сотрудников банка были мужчинами, и во всем немаленьком зале кроме меня была только статная дама в годах, да девочка за печатной машинкой в глубине помещения.

Наконец, спустя час заполнения различных бумажек и разъяснительных бесед, я стала единоличной владелицей трёх тысяч фунтов, на которые, как стало понятно из беседы мужчин, сегодня можно было прожить лет десять, но я решила не скромничать. В конце концов, мне еще, скорее всего, ребенка самой растить!

Назад мы ехали в молчании. У меня ныла поясница, да и непривычное шевеление внутри не добавляло мне хорошего настроения. Давило подвешенное состояние во взаимоотношениях с Томом и вообще мой статус в этом мире, если (или скорее когда) я останусь одна, все бытовые моменты придется решать самостоятельно, а как показал сегодняшний опыт в банке, до разговорного английского мне еще далеко. Конечно, на то, чтобы купить хлеб в булочной или даже снять комнату, моих познаний хватит, но надо же думать и о будущем. Как бы много я сегодня не получила денег, но эта сумма конечна, а перспективы легкого заработка пока не наблюдалось. Понятное дело, что в первый же день на новом месте многого я еще не знаю и не осознаю, но себя-то я знаю и новое тело видела, а значит, могу приблизительно представить, что от него можно ожидать.

Вообще интересно: я попала не пойми куда, а этот факт вызвал лишь небольшую истерику? Да и то, я скорее плакала из-за новой внешности, а не от тоски по потерянному. Как обычно, можно найти несколько объяснений. Во-первых, я могу пока недостаточно осознавать своё положение, в таком случае стоит уточнить — есть ли в доме или ближайшей аптеке ромашка. Она, кажется, имеет успокоительный эффект, а воспользоваться какими-либо лекарствами этого времени я решусь, если только мне очень захочется на тот свет. Во-вторых, возможно, всему виной моя уверенность в собственной фортуне, ведь судя по нынешнему развитию событий она всё еще со мной, а значит всё будет хорошо. Рано или поздно, так или иначе… Я могу придумать еще несколько десятков теорий, но какой смысл? Меня только немного напрягает собственная память: я — это всё ещё я, попавшая в чужое тело, или же её тень, отражение, по ошибке проявившееся в беспамятной Меропе Гонт? И что случилось с моим телом там? Умерло? Впало в кому? Стоит ли мне надеяться на возвращение или смириться и учиться жить в этом времени?

Я так сильно ушла в свои мысли, что подпрыгнула от легкого касания мужа — мы вернулись домой.

* * *

Не откладывая в долгий ящик, на следующий же день мы купили мне платье с высоким поясом и тёплый плащ. По сути, мне осталось ходить беременным бегемотом недели две, а потом вещи придется или отдавать, или выкинуть, но надо же будет в чем-то ехать в больницу.

Зелье постепенно начало сходить на нет, и сквозь маску влюбленного идиота передо мной проявлялся истинный Том Риддл: эгоистичный и самоуверенный. Уже не было завтраков в постель и щенячьего выражения глаз, и как бы я ни относилась к яичнице на сале, но мне было немного жаль того времени спокойствия и безопасности.

В последнее время мы еще могли что-то обсудить за едой (мой английский был всё лучше и лучше), но Том всё с большим недоумением смотрел на меня по утрам, видимо недоумевая, что он когда-то во мне нашел; он стал всё чаще где-то пропадать вечерами, и по возвращении от него пахло приторными женскими духами и алкоголем. Я не закатывала скандалы — зачем? Рано или поздно действие амортенции совсем закончится, а рядом со мной сейчас даже я сама добровольно жить бы не стала.

День икс наступил двадцать третьего декабря, почти в канун местного Рождества. Томас вернулся домой с очередной прогулки абсолютно трезвым и злым. Я тихо сидела в гостиной, пытаясь вслух читать сегодняшнюю газету. Дело продвигалось со скрипом, но небольшие успехи помогали не бросать неравную борьбу с печатным словом.

Муж замер в проходе и заговорил с явным пафосом:

— Я подал на развод*. Все наши отношения были огромной ошибкой, и так больше продолжаться не может! Я не хочу сейчас выяснять, чем ты, ведьма, меня околдовала в тот осенний день, но твоя магия ушла, слышишь?! Ушла! И я больше не хочу оставаться с тобой под одной крышей, хватит! Ты — страшная, грязная ведьма. И мне не нужны ни ты, ни твой выродок. Я ухожу, а ты не смей больше показываться мне на глаза! Так уж и быть, можешь остаться в этой квартирке до конца месяца, мне она не нужна, мой поезд в Литтл-Хэнглтон отправляется в пять вечера, а аренда за декабрь уже уплачена, — Риддл то переходил на крик, то резко успокаивался.

— Ну и катись, куда хочешь! — я не кричала, но говорила достаточно громко и четко. — Деньги не отдам. Это и твой сын...

— Плевать! Подавись ими! Документы о разводе получишь на следующей неделе. Прощай.

Я не плакала и не просила его остаться. Зачем? В конце концов, я морально готовилась к такому повороту событий со дня своего попадания сюда. Всё прошло даже лучше, чем я могла надеяться: меня не избили и не выгнали в ночь на улицу. Конечно, обидно, что мой, пока что скудный, словарный запас этот индюк крашенный принял за глупость, но, собственно, какая разница? Главное, у меня есть деньги на первое время, и есть крыша над головой до нового года, а значит, жизнь продолжается!

Уже на следующий день начались активные поиски жилья. Меня не устраивали эти апартаменты, в идеале хотелось найти небольшой флигель, но, как оказалось, не с моими финансами. Из-за достаточно высоких требований более-менее приличный домик в Лондоне удалось отыскать только в самый канун Нового года. Причём договор аренды на год с владелицей-старушкой мы подписали у того же юриста, что передал мне документы о разводе. Смешно.

А 31 декабря 1926 года у меня начались схватки…

---

* я в курсе, что в Британии начала ХХ века развод был делом непростым и мягко говоря не быстрым, но мне показалось нецелесообразным останавливаться на этом моменте. Так что считайте, что тут у нас немного другая Британия))

---

Отредактировано 15.04.22

Отредактировано 16.04.22

---

Во время кормления грудью вырабатывается окситоцин — гормон, стимулирующий женскую любовь, и пролактин — гормон, отключающий женские мозги. Это объясняет, как в течение буквально нескольких недель госпожа Президент международной корпорации превращается в Миссис Мы-покакали!

(с) «Всё как у зверей»

Женский долг Родине я отдавала в обычном маггловском роддоме. За четыре часа моих криков и перечисления всех известных ругательств в родильной палате три раза перегорали лампочки, дважды распахивалось окно, и разбился гранёный стакан, забытый кем-то на подоконнике. Одновременно же с криком новорожденного во всём здании отключилось электричество. Я, наверное, впервые порадовалась своему перемещению во времени: выключение всех современных аппаратов искусственного дыхания, инкубаторов и тому подобных штук в моё время, наверное, могло привести к весьма плачевным последствиям, сейчас же просто посидели полминуты без света, а потом что-то там переключили и всё пришло в норму.

Мне дали час на кормление малыша, который, будучи замотанным в пеленку, сильно напоминал сморщенную личинку-переростка. Но серые глазки-бусинки, тёмный пушок, выбившийся из-под пеленки и носик-пуговка — всё это придавало свёртку какое-то иррациональное очарование, и я с трудом сдерживала себя от бурных восторгов по этому поводу. Было ужасно страшно ненароком сломать крошечное существо, тихонько сопевшее у меня на руках.

И вот этот карапуз будет наводить ужас на всю магическую Англию? Ну уж нет! Если до этого дня у меня ещё мелькала мысль подкинуть младенца в какой-нибудь приют поприличнее: в конце концов, не я его зачала и большую часть времени вынашивала, то сейчас я с кристальной ясностью поняла, что это мой сын, я его родила, а значит — мне его и растить. Если подумать, ведь не боги горшки обжигают, и до меня миллионы женщин впервые брали своих детей на руки, и им тоже было страшно, но человечество как-то выжило, следовательно, и у меня есть шанс. К тому же, мне иногда хотелось проверить кое-какие теории воспитания подрастающего поколения и свои способности в этой области, а тут такой экспериментальный материал пропадает. Хуже, чем у мадам Роулинг, точно не получится, а потому, решила я, будем экспериментировать!

Первым делом надо было придумать младенцу имя. Если я теперь каким-то боком принадлежала магическому миру, но при этом всё ещё ничего не знала о законах магии, то отмахиваться от теории влияния имени на судьбу человека определенно не стоило. И вообще зачем мне постоянное напоминание о чужих ошибках? Имя Томас у меня ассоциировалось в первую очередь с детским мультфильмом и кошками, во вторую — с Ридлом-старшим, а значит сына стоило назвать как-нибудь иначе. Почему-то раньше имена основных персонажей Поттерианы казались мне незыблемыми и неизменными, и заранее подумать над этим я не сообразила, но если уж менять историю, то стоит начать с малого.

Генри, Гарри, Ричард, Артур… Я перебирала в голове все известные мне имена и ни одно мне не нравилось. Наконец, я сообразила пойти от обратного. Какие мне нравятся имена? Олег, Александр, Даниил… Стоп, а если не Даниил, а Даниел? По-моему, звучит более-менее по-английски. Подрастёт — будет книги своего тёзки читать.

Я легко погладила малыша по пушку на головке, перехватила поудобнее свёрток и продолжила свои размышления.

В итоге вторым для сына решила взять имя Воланд: мессир был великим магом, пусть и в другой моей любимой книге, да и забавная шутка получится, даже если её смысл кроме меня никому и не будет понятен. У англичан, правда, на сколько я знала, был Вёланд, но это уже их проблемы. Я кивнула сама себе. Даниел Воланд Гонт, пусть будет так.

Заметив, что ребенок уснул, медсестра унесла его в детское отделение, и я тоже быстро уснула от усталости и переживаний.

* * *

Три дня в больнице стали моим персональным адом: я видела сына максимум часа четыре, вертикально передвигаться у меня пока получалось плохо, а широкоплечая нянечка с кривым шрамом на щеке, казалось, больше подходила для работы на скотобойне, а не в Доме радости. Душные палаты на десять человек, постоянный детский плач где-то за стенкой, постельный режим — всё это никак не способствовало моему душевному равновесию. Одним словом, мы сбежали оттуда, как только я смогла нормально дойти до туалета и обратно. Напоследок мне ещё раз наскоро показали, как правильно пеленать новорожденных, настоятельно рекомендовали приучить дитё к соске, взяли обещание явиться на осмотр через пару месяцев и отпустили на все четыре стороны.

Хорошо, что в процессе поиска жилья мне удалось выделить время на закупку самых необходимых для ребенка вещей, но как оказалось, из-за отсутствия опыта предусмотрела я далеко не всё. После освобождения из обители медицинских эскулапов у малыша вся попка была в красных пятнах и язвочках, а потому срочно пришлось искать медицинскую пудру и хоть какую-то одежку, поскольку пеленание доставляло малышу видимые страдания. Тут некстати выяснилось, что в этом времени одежды для новорожденных не продавалось. Возможно, для аристократии что-то и шили, а обычные семьи покупать рубашечки и платьица всего на пару месяцев считали пустой тратой денег. Но не голым же мне его держать! Хоть я и постаралась по мере сил вычистить доставшуюся нам жилплощадь, но в комнатах было довольно прохладно, а сколько малышу надо-то для простуды? Из больницы мы только вышли, и обратно как-то не хотелось.

Выход оказался простым и очевидным. Рядом с нами жила многодетная семья: отец и четырнадцатилетний сын работали где-то на фабрике, а мать семейства зарабатывала шитьем и брала заказы на дом, две дочери ей помогали с работой, в то время как младшенький игрался кубиками и шитым мишкой в манеже. Илана, как представилась мать семейства, очень удивилась моему заказу, но после нескольких уточнений я всё же получила два тёпленьких боди и одно платьице. Последнее, правда, оказалось всё же немножко велико, но ходить или ползать сыну пока всё равно еще было рано, а потому длинный подол не представлял серьезной проблемы.

Мой мальчик потихоньку рос. После режимных свиданий с сыном в роддоме у меня появился иррациональный страх, что кто-то отберет у меня моего ребенка. Умом я понимала, что в закрытом доме нет никого, кто мог бы навредить ему, но стоило мне оставить его буквально на пару минут, как меня накрывала паника. Я старалась успокоиться и не допустить, чтобы это прогрессировало, но как бороться с этим страхом я не представляла, и оставалось только надеяться, что со временем всё придет в норму. Сейчас же я таскала его за собой, приспособив под кроватку большую плетеную корзину, куда при необходимости можно было ненадолго положить малыша, и постоянно с ним разговаривала. Справляться и с младенцем, и домашними делами было сложно, но моё подсознание воспринимало любого постороннего человека как угрозу благополучию и здоровью моего ребенка, поэтому после пары неудачных попыток нанять няню или домработницу от этой идеи пришлось отказаться.

Из-за того, что я была фактически заперта наедине с младенцем, мне очень не хватало человеческого общения. Кроме того, с малышом уже не было времени на изучение газет и иных печатных изданий, а потому в конце февраля я купила радиоприемник, чтоб хоть так слышать правильную английскую речь (тот кокни, на котором общались торговки на базаре, со всей очевидностью брать за образец не стоило).

Так же благодаря приёмнику, теперь по утрам мы делали небольшую зарядку. Я не знала, сколько пользы было в моих действиях, но старательно сгибала-разгибала крошечные ручки и ножки сынишки, подкидывала и кружила, в надежде, что это в будущем принесет какую-то пользу. Сама я тоже пыталась делать хоть какие-то упражнения для гибкости и мышц. Увы, это тело было абсолютно не приспособлено к такого рода нагрузкам. Мне было себя ужасно жалко, но смотреть по утрам в зеркало было по-прежнему неприятно, а значит, надо было продолжать.

Несмотря на мои психологические проблемы, в конце февраля благодаря соседям у меня всё же неожиданно появилась маленькая помощница — Лери, младшая из дочерей швеи. Восьмилетняя сообразительная малышка с красивым именем Ленора как-то вызвалась сходить со мной за продуктами. Мы мило поболтали, она помогла донести домой продукты и получила от меня в благодарность большую булку с яблочным джемом. В следующий раз она предложила за пару пенсов помочь мне со стиркой, а к весне — уже проводила у нас больше времени, чем у себя дома. В конце концов мы договорились, что я найму её за двенадцать шиллингов в месяц, и еду с общего стола. Девчушка была очень горда собой, как и её семья. Только Илана немного помявшись предупредила, что дочь порой хулиганит: то ткань у неё порвется, то свежеприготовленный суп скиснет уже на следующий день. Но у меня в доме девочка пока ничего серьезного не совершила, а побелевшее серое платье и сгоревший пирог долгое время я объясняла невнимательностью по факту маленького ребенка, пока благодаря одному случаю в начале мая природа таких проделок не стала мне абсолютно очевидна.

Моему маленькому карапузу исполнилось четыре месяца, он уже научился держать головку, радостно агукал и тянул ручки к погремушкам. Удержать их у него пока не получалось (они были еще слишком тяжелыми для него), но их грохот доставлял малышу истинное удовольствие. Мы старались по возможности проводить побольше времени на свежем воздухе, и этому ясному погожему дню я очень обрадовалась.

На улице сияло весеннее солнышко, и было решено устроить маленький пикник в ближайшем парке. Мы с Лери испекли небольшой кекс, сделали компот из сушеных яблок, подготовили бутылочку молока для малыша и, взяв тёплый плед, вышли на улицу. Была среда, середина дня, людей на улицах было совсем немного, и я неспешно катила коляску по тротуару. Карапуз спал, довольная Лери то и дело забегала вперед, прыгала на одной ножке и вообще вела себя как нормальный в моём понимании ребенок. Улица была пустынной, лишь где-то вдалеке удалялся сгорбленный силуэт бабушки с ребенком, и на ветках щебетали неунывающие воробьи. Мы уже почти дошли до ворот парка, когда из тёмного переулка на нас кинулся матёрый пёс. Эта помесь крокодила с бегемотом неслась прямо на нас, а у меня под рукой не было даже хворостины. От испуга ноги налились свинцом, на меня напал ступор, и единственное, на что меня хватило, это шагнуть наперерез озверевшему волкодаву, закрывая детей, и поднять руку, чтобы хоть как-то защитить открытое горло. Но тут передо мной стала Ленора. От её вытянутой руки лился голубой свет, и животное как будто налетело на невидимую стену! Собака помотала головой, еще раз попробовала кинуться, но Лери крикнула: «Прочь!», и пёс, заскулив, быстро скрылся в переулке.

Всё произошло за считанные секунды. Даниел даже не успел испугаться, но от лая проснулся, и, выплюнув соску, залопотал что-то на своем младенческом языке. На улице по-прежнему никого не было, а потому свидетелей у произошедшего не было. Тут Лери покачнулась, и я едва успела её подхватить — девочка была в обмороке, и последние пару метров до лавочки в парке мне пришлось нести её на руках, толкая коляску локтями. Слава Богу, от легкого похлопывания по щекам малышка пришла в себя, а сладкий напиток помог ей окончательно проснуться и начать осознавать действительность.

— Мисс Гонт, я… — из глаз полились слёзы, ребёнка явно трясло от пережитого. — Собака. Она бы напала на нас. Я не причиняла никому вреда! Правда-правда! Мисс Гонт, Вы ведь видели, я просто защищалась. Пожалуйста, не говорите маме, я не хотела ничего дурного! — девчушка сквозь всхлипы пыталась оправдаться и убедить меня в своей безопасности.

— Тшшш, милая. Всё уже хорошо, — я обняла её за худенькие плечи, и та, видимо, поняв, что её никто не собирается ругать и прогонять, доверчиво уткнулась мне куда-то в шею. — Ты — умница. Ты нас спасла, защитница ты наша. Всё хорошо, собака убежала. Конечно, я ничего не скажу твоим родным, если ты этого не хочешь. Мы в безопасности, всё уже позади.

Чуть-чуть успокоившись, но всё еще прижимаясь ко мне, Лери зашептала, периодически пошмыгивая:

— Я тут совсем ни при чем, оно само как-то. Мама ругается, говорит, меня черти утащат, если я не перестану, а я не могу! Я очень-очень стараюсь, правда, а оно… То разбившаяся чашка сама починится, и ни одной трещинки; то новое платье Мередит, когда сестра ругалась на меня за плохо вымытый пол, вдруг само собой — так вжух! — и постарело. Она его снять пыталась, а оно в руках на нитки расползается. Мама ругается, но я же не специально! — и она опять зарыдала.

Мне всё же невероятно везет: шанс встретить маглорожденную ведьмочку по соседству среди многомиллионного Лондона минимален, но поди ж ты! Илана показалась мне хорошей матерью, но, видимо, как бы мать ни любила своё дитя, переступить через религиозные догмы этого времени оказалось ей не под силу. Хорошо хоть не пытались выбить из ребенка магию силой: Ленора не выглядит жертвой домашнего насилия; недолюбленной — возможно, но никак не забитой. Ладно, теперь она со мной, а я уж как-нибудь потерплю стихийную магию, ещё бы с моей как-нибудь разобраться, было бы вообще прекрасно…

Дело в том, что я до сих пор не могла с уверенностью сказать, маг я или нет. Если исключить сверхъестественные спецэффекты во время родов, которые могли быть проявлением магических талантов сына, то с момента своего появления я ещё ни разу не сотворила чего-нибудь хоть капельку необычного. Если подумать, оказаться в магическом мире без способностей к колдовству — очень обидно, но глубоко задумываться над этим у меня просто не было времени, поскольку вечно находились дела поважнее: то сын обкакался, то Лери ведро с водой дотащить не может, то продавец в магазине обсчитал, и надо идти ругаться. Дел было много, и их надо было сделать здесь и сейчас, а магия оставалась чем-то далеким и неактуальным. Поэтому магические способности моей помощницы меня, конечно, несколько выбили из равновесия, но важнее было успокоить всё ещё тихо всхлипывающего ребенка:

— Лери, посмотри на меня, — о мою шею потёрлись мокрой щекой, и мне пришлось поднять заплаканную мордашку девочки рукой, — Ты — хорошая, абсолютно нормальная маленькая девочка. Правда-правда. Просто у тебя есть особенный талант, которого лишены твои родные, а потому они не могли тебя понять, — я сделала небольшую паузу, Ленора внимательно слушала, перестав лить слёзы. — Ты — волшебница, хорошая моя, как и мой Даниел, такая же, какой была я до беременности…

— Волшебница? Я? Как в сказке? А что значит до беременности? Вы потеряли магию? — у неё наконец-то проснулось детское любопытство. Надеюсь, теперь всё будет нормально.

— Волшебство — это не сказка, солнышко. А сейчас я не колдую, потому что не чувствую магию, но надеюсь, через некоторое время это пройдет.

— Надеетесь? Почему? Быть не таким как все — это плохо! — девчушка даже головой кивнула, подчеркивая уверенность в своих словах. Ох, как всё сложно-то!

— Что же плохого в том, чтобы уметь что-то необычное, особенное? Вот твоя мама, она хорошая швея или как все?

— Она — самая лучшая! — хм, кто бы сомневался. Я невольно усмехнулась.

— Так делает ли это её хуже пьянчуги Джо, что живет в конце улицы и иголку никогда в руках не держал?

— Н-н-нет, — ребенок явственно растерялся. — Но мама говорит…

— Мама просто пока не понимает. Пока ты ещё не умеешь себя контролировать и управлять той силой, что в тебе есть, ты не можешь доказать родителям полезность магии, а видя от неё только убытки, они естественно ей не довольны. Но ведь ты становишься старше, и когда-нибудь всему научишься и сможешь переубедить своих родных.

— Точно! — вот и первая несмелая улыбка. — А что нужно делать, чтоб научиться побыстрее?

— Ох, много чего, Лери. Большинство детей учат магию в Хогвартсе, это такая специальная магическая школа. А чтобы туда попасть, надо уметь читать и писать, а ты умеешь?

— Конечно! Я много раз читала Майклу Библию и даже знаю, сколько будет сто двадцать семь плюс двести пятьдесят шесть.

— Ого! И сколько же?

Девочка на пару секунд задумалась, загибая пальцы и слегка шевеля губами, после чего с довольной улыбкой выпалила:

— Триста восемьдесят три!

— Умница, — я тоже улыбнулась, глядя на довольное личико малышки. — А теперь предлагаю возвращаться домой.

* * *

Дома, покормив и уложив спать Даниела, я более детально проверила знания Леноры. Всё действительно оказалось не так уж плохо: пусть медленно, но она смогла почесть вслух статью из сегодняшней газеты, более-менее знала таблицу умножения и даже вполне узнаваемо писала слова под диктовку. Как-то раньше мне не приходило в голову уточнить, что дети проходят в школах в это время, и теперь я была порядком растеряна, выяснив, что у них есть только три предмета — так называемые «три R» (Reading, wRiting, aRithmetic): чтение, письмо и арифметика. Конечно, в платных школах преподают и другие дисциплины, но бедняки-то в 13 лет уже вовсю работают… Безрадостная картина, а учитывая разрешение на порку учеников, то вообще становиться страшно.

Хотя я у Риддла, как оказалось, экспроприировала очень большую сумму по нынешним временам, и, если что, смогу и какой-нибудь платный лицей оплатить сыну, но всё равно в среднем по стране образование выходило какое-то хиленькое. Да и Лери было жалко: девочка умненькая, голова светлая, но с таким багажом знаний, даже если она поедет в Хогвартс, конкурировать с вышколенной гувернёрами и учителями аристократией не сможет. Я же уже считала Ленору своей подопечной и чувствовала ответственность за её судьбу, хотя de jure вообще считалась работодателем девочки, в то время как семья всё реже и реже вспоминала о четвертом ребенке, и казалось, недалек тот час, когда Илана поинтересуется успехами моей дочери. И тут я сообразила, что в таком случае ничто не мешает мне взять обучение ребенка под свой контроль. Ведь от этого была всем только польза: и Ленора получит новые знания, и у меня к тому времени, когда мой Дан подрастет, накопится кое-какой опыт.

Результатом этих размышлений стал набег на книжный магазин и покупка хоть каких-то учебников и справочников. Теперь по вечерам, когда сын засыпал, мы вдвоём сидели за книгами. Хотя я уже неплохо понимала речь дикторов и довольно свободно могла поддерживать разговор на бытовые темы, но академический язык, которым были написаны большинство купленных пособий, всё еще вызывал у меня затруднения, что уж говорить о девочке. Вот и сидели мы, гадая, что означает то или иное слово, обсуждая прочитанное. Ленора стала моей маленькой компаньонкой, она фактически спасла меня от одиночества, и я старалась, по возможности, стать ей кем-то родным и близким.

Вскоре у нас сложился неплохой, на мой взгляд, распорядок дня: в семь мы просыпались, пока я кормила сына, Лери готовила нам завтрак, после которого в её обязанности входило мытьё посуды, и затем она убегала в школу. Мы же с Даниелем шли на прогулку и по необходимости покупали кое-что из продуктов. Дану очень нравились животные, казалось, он готов вечно смотреть на плавающих уток, вылизывающегося кота на заборе или вслушиваться в чириканье воробьев. Я готовила еду, кормила малыша и затем, в зависимости от того насколько тяжелой выдалась минувшая ночь, могла или прикорнуть вместе с ребенком, или немного позаниматься своими делами. Когда-то в детстве я увлекалась попытками работы с деревом, и, посмотрев на ассортимент детских игрушек, мне вдруг очень захотелось создать что-нибудь, пусть корявенькое, но своё. Однажды на волне вдохновения я даже сделала карапузу приличные пирамидку и кубики. Попробовала вырезать подвеску для коляски, но та получилась слишком страшненькой для того, чтобы ее можно было кому-то показать, хотя карапузу слюнявить недо-зайца очень понравилось, так что мои труды всё же не пропали даром.

Около двух из школы возвращалась Лери, обедала, помогала с чем-нибудь по дому, после чего в четыре часа у нас обычно была вечерняя прогулка. По возвращении с улицы мы ужинали, возились с малышом, и в полдевятого я шла укладывать его спать, а Лери садилась за уроки. Потом, как правило, были ставшие традиционными вечерние посиделки, и часов в одиннадцать Ленора в приказном порядке отправлялась в постель, а я, в зависимости от животика и зубок ребенка — баюкать сынишку или тоже спать.

* * *

В конце мая в вечерних новостях объявили о разрыве дипломатических отношений с Советским Союзом в связи с выявлением шпионской деятельности ряда сотрудников АРКОСа (Всероссийское кооперативное акционерное общество). Теперь чуть ли не ежедневно по радио выступал какой-нибудь политический деятель или видный ученый, рассказывающий об ужасных коммунистах и преступных наклонностях русских или нёс ещё что-нибудь в подобном стиле. Я же впала в отчаянье: в своём времени я работала только с романской правовой системой и про англосаксонскую имела лишь смутное представление. Кроме того, законодательство за сто лет шагнуло очень далеко вперед, многие основополагающие принципы права ещё не появились даже в виде теорий, а потому у меня не было уверенности, что даже в случае, если я каким-то чудом умудрюсь закончить местный юридический, я смогу квалифицированно работать в данной сфере. Несмотря на сына и возню с Лери, чужих детей я всё так же не любила, и идти учителем в школу тоже не хотелось. Шить или вязать я никогда не умела. Вот и получается, что в нынешнем маггловском мире, когда закончатся деньги, я смогу стать только дворником или содержанкой. Единственная моя надежда была на знания русского языка, пусть тоже не совсем соответствующего этому времени, но я надеялась, что через год-полтора осилить синхронный перевод с русского на английский, а там глядишь, можно было бы и мой базовый французский подтянуть… Но в условиях такой явной антисоветской политики надеяться на переводы не стоило, хорошо если с моим-то акцентом меня не примут за русскую шпионку!

С этими событиями оказался связан и ещё один занятный диалог с Лери. Так, однажды вечером, когда мы ужинали и слушали очередной выпуск новостей, Ленора сказала:

— Хорошо, что вы развелись с отцом Даниела. В школе говорят, что сейчас всех русских вызывают на допрос в Скотленд Ярд. Зачем нам лишние проблемы, правда?

Я совсем растерялась. Кроме того разговора в парке, мы никогда не говорили о моей жизни до беременности, а тут вдруг… И каким боком Том Риддл, потомственный дворянин не знаю в каком колене, связан с русской торговой компанией? Пришлось попросить ребенка объяснить свою мысль.

— Ну, вы же за русским замужем были, а сейчас всех русских отправляют в ихнюю Сибирь. Были бы всё ещё замужем — и вас бы заодно отправили, а мне с вами хорошо, не хочу, чтоб вы уезжали. Да и Дан там замёрзнет.

— Почему ты решила, что отец Даниела — русский?! — теперь я уже абсолютно ничего не понимала. Какая Сибирь? Какой русский?

— Вы колыбельные песни Даниелу поёте не по-нашему. Я, конечно, слов не понимаю, но слово «Россия» там встречается. Но сами вы на русских совсем не похожи, значит, вас муж языку научил. Я правильно угадала?

Меня хватило только на слабое «Мдамн», и довольный ребенок снова вернулся к ужину.

Исправлено 17.04.22

---

Если долго долго-долго,

Если долго по тропинке,

Если долго по дорожке

Топать, ехать и бежать,

То, пожалуй, то, конечно,

То наверно верно-верно,

То возможно можно-можно

Можно в Африку прийти.

к/ф «Красная шапочка»

Предположение Леноры после недолгого размышления я опровергать не стала. Загадочный супруг из далёкой России был ничем не хуже англичанина, француза или какого-нибудь турка. Главное, я была свободна от чужих обязательств, сын носит мою фамилию, а как там дальше повернется — потом посмотрим. Конечно Даниелу, когда тот подрастёт, я расскажу правду, а остальным — без надобности.

К середине лета наш распорядок дня претерпел лишь незначительные изменения: еще в конце мая Ленора попросила обучить её русскому языку. Как я подозреваю, это была её попытка вывести меня из апатии, но в любом случае — слово было сказано. Родной язык стал якорем для моей памяти. Он помогал мне помнить, кто я есть и кем я была раньше, и для меня было очень важно, чтобы в моей семье среди «своих» общались именно на нём. И коль Лери уже стала своей, а значит, если уж вызвалась, то рано или поздно, но она на нём заговорит! Как я подозреваю, Ленору в свою очередь привлекала таинственность чужеземной речи: попросить купить булочку так, чтоб никто этого не понял; предупредить, что у Дана мокрые пелёнки с жутко таинственным видом — Лери развлекалась от души. Я хоть и просила соблюдать осторожность (по радио всё ещё продолжалась антисоветская истерика), но в то же время не могла нарадоваться такому энтузиазму и старательности.

Дружно сходили на очередной приём к педиатру. Врач оказалась довольно образованной: хвалила Данькины вес и развитие, Леноре посоветовала есть побольше овощей и фруктов. Мой маленький егоза уже вовсю вертелся, очень стремился ползать, но пока что получалось у него не всегда. Моя паранойя приняла Лери в список доверенных лиц, так что теперь хоть иногда я могла позволить себе оставить сына на девочку.

Если Данька у нас рос маленьким богатырем, то я где-то умудрилась подхватить какую-то неизвестную гадость и теперь мучилась чем-то, похожим на аллергию: кончики пальцев ужасно зудели и чесались, раздражение немного проходило, если держать пальцы в воде, но не будешь же постоянно с тазиком ходить? Так что через неделю курса самоубеждения «авось само пройдет!», пришлось всё же сходить на прием в больницу. Моя марлевая повязка вызвала небывалый аншлаг среди посетителей, но пусть думают, что хотят, а мне болеть категорически запрещено! Врач долго осматривал мои ладони, расспрашивал, где была и что ела, но кажется, так и не понял, что со мной такое. Выписал какую-то вонючую гадость, от которой стало только хуже — и всего спустя неделю использования её пришлось выкинуть к чертям собачьим. К счастью, старушка на рынке, у которой мы обычно берем зелень, увидев мои красные пальцы, посоветовала попробовать протирать руки отваром петрушки, после чего мне стало намного легче, хоть до конца с этой напастью справиться так и не удалось.

В июне Даниел выучил магическую версию слова «дай»: теперь у нас дома есть почти живой плюшевый мишка, который подползает к ребенку, стоит тому захотеть. Все бьющиеся предметы мы спрятали в кладовку, едим из железной посуды, ножи запираем в шкаф под ключ, а от всевозможных подушек, полотенец и тапочек и я, и Лери уклоняемся уже на автомате. Одним словом, выход к магам для нас превратился в насущную необходимость.

* * *

В своем времени я очень любила читать: фантастика, фентези, фанфики — мне было всё равно, что читать, главное — чтоб было интересно написано. Читала я быстро, запоем и порою по несколько раз. И видимо из-за больших объемов информации или может из-за чего-то ещё, я перестала запоминать имена и названия: сюжет рассказать? — пожалуйста! Пересказать понравившиеся моменты? — с удовольствием. Сказать, как звали главного героя? — эм, а можно что-нибудь попроще?.. Еще в детстве мне запомнилась фраза из "Шерлока Холмса": «человеческий мозг — это пустой чердак, куда можно набить всё, что угодно. В моём чердаке только необходимые мне инструменты, а лишнего хлама мне не нужно». Не могу сказать, что так уж старалась следовать этому правилу, но имена, даты или адреса сохраняться в моей памяти не хотели принципиально, а потому, найдя красивое оправдание, я перестала об этом переживать. Раньше эта особенность мешала мне только в школе на контрольных по литературе и истории, ведь, казалось бы, зачем в реальной жизни может понадобиться название корабля капитана Гранта или имя внучатой племянницы четвертого наследника престола?! Однако, как оказалось, адрес Дырявого Котла и святого Мунго стоило заучить наизусть. Увы, кто ж знал?

Мысль найти лондонские магические кварталы мелькала на краю сознания ещё в конце зимы, и, если мы куда-то выходили, я старательно выглядывала необычные или невидимые для остальных здания, но до сего момента не могла похвастаться какими-либо заметными результатами. Теперь же мы с Лери постоянно играли в детективов: Лондон на купленной карте был расчерчен на квадраты, мы купили кепки как у «настоящего Шерлока Холмса» и каждую прогулку выходили на собственное расследование.

В июле нам дважды казалось, что разгадка близка. Однажды в переулке я увидела подозрительного субъекта в мантии и высокой шляпе — мы кинулись к нему с таким азартом, что бедного дедушку-попрошайку пришлось приводить в сознание водой из ближайшей лужи. Хорошо, что хоть с утра прошел дождь. В следующий раз мы были умнее и час скрытно следили за дамой в тёмном плаще, но в результате нам пришлось долго оправдываться перед констеблем, что никаких грабежей мы не планировали и вообще совершать какие-либо другие противозаконные действия с младенцем наперевес совершенно не собирались. Я уже начала терять надежду: вдруг маги в начале века вообще не выходили в маггловский Лондон? Что, если Роулинг ошиблась, и никакого бара вообще не существует в принципе, а проход открывается хитрым паролем перед аркой какого-нибудь моста? Сомнения множились с каждым днем. Нам очень надо было к магам, и ждать ещё три года до письма из Хогвартса я была просто не готова.

Нам повезло только в начале августа. Я почему-то была уверена, что Дырявый Котёл прячется в каком-то из лондонских переулков, но обшарпанная забегаловка с продырявленной круглой посудиной вместо вывески попалась нам на глаза на одной из главных улиц города. Пропустить её было почти невозможно: сколько же лет этому зданию, и в каком веке здесь в последний раз делали ремонт?! Зато мимо такого уж точно не пройдешь! Публика и обстановка легендарного заведения рассеяли последние сомнения: ну где ещё можно встретить летающие подносы с едой, толпы людей в островерхих шляпах и самостоятельно исчезающие со столов пустые тарелки? Да, мы наконец-то нашли магов!

Счастье переполняло меня, хотелось заорать от восторга, но Даниел уже начал беспокойно ворочаться во сне, так что было решено отложить знакомство с магическим миром на завтра. В конце концов, один день нам погоды не сделает, а тащить детей, возможно, прямо в пасть ко льву было бы с моей стороны полным безрассудством.

* * *

Следующим утром, я детально проинструктировала Лери, что делать в том или ином случае, когда стоит, бросив всё, бежать из дома или к её родителям, а когда — звать на помощь соседей и прохожих, три раза перепроверила сухие пелёнки Даниела, моральный дух Леноры и кошель с деньгами у себя в сумочке. Наконец, я вышла из дома.

Водитель уже ждал у ворот. Сейчас деньги имели второстепенное значение по сравнению со скоростью, и заблаговременно нанятый экипаж доставил меня на Чаринг-Кросс-Роуд за каких-то двадцать минут. Ещё несколько десятков шагов — и я внутри бара. Что сказать? Прихожая магического мира не впечатляла своей чистотой и уютом, хотя, быть может, я ещё не совсем прониклась Англией и колдовством, чтоб испытывать умиление перед тёмными от времени досками столов, тусклыми люстрами, нависающими над посетителями, и запахом сала и лука, казалось, въевшегося в здешних обитателей.

Отойдя недалеко от входа, я быстро вытащила из сумки мантию. Ещё месяц назад, когда наши поиски только начинались, я заказала у Иланы две хламиды наподобие тех, что были в гардеробе ещё настоящей Меропы. Швея уже явно устала удивляться странной соседке и сшила заказанное без лишних вопросов.

Стараясь не сильно вертеть головой, я поспешила к тучному мужчине за барной стойкой. Без островерхой шляпы я всё равно немного выделялась среди местных завсегдатаев, но это были уже несущественные мелочи. В кошельке у меня звенело около пятидесяти фунтов, много это или мало по магическим меркам я не знала, но оптимистично надеялась, что для знакомства с магическим миром этого хватит.

Если владелец бара и удивился просьбе провести в Косой переулок взрослую девицу, то никак этого не показал: степенно дотёр стакан, шикнул на мальчишку-подавальщика и неспешно повёл меня в конец тёмного помещения. На заднем дворе мой проводник поправил крышку одного из мусорных баков и, наконец, легко постучал по кирпичной стене. Ага, «три вверх, два в сторону», почти ход коня в шахматах, авось до вечера не забуду, а дома можно будет и записать, чтоб уж наверняка.

Магический квартал Лондона мне напомнил старый город в Таллине, где мне довелось побывать в детстве: извилистые улицы и двух-трехэтажные домики с черепичной крышей, даже с виду запутанная система прилегающих узких переулков, брусчатая мостовая и старинные деревянные вывески маленьких необычных магазинчиков — всё было сказочно красиво! А ещё тут сновали толпы школьников, наводнившие всё видимое пространство улицы. Эх, ну почему мы не нашли бар в июле или сентябре?! Тяжко вздохнув и запомнив ориентиры для обратной дороги, я двинулась к высокому зданию из белого мрамора, что виднелось в конце переулка.

* * *

Гринготтс перепутать с чем-либо было невозможно: мраморные стены, колоны в античном стиле, и много-много мелких зеленых человечков, степенно занимавшихся своими невероятно важными делами. К кому-то выстроилась длинная очередь, других же не было видно за какими-то гроссбухами, третьи демонстративно считали и взвешивали разнообразные драгоценные камни. Все входы и выходы в зале охраняли крупные представители этого племени с внушительными даже на вид топорами. Возле некоторых окошек стояла табличка с направлением специализации того или иного гоблина. Я не спеша продвигалась вдоль высоких столов, стараясь не обращать внимание на пренебрежительные взгляды местных модниц, всё же мой балахон явно уступал их богатым нарядам. Наконец, в самом дальнем углу помещения сидел маленький гоблин с табличкой «обмен валюты».

— Добрый день! — мама всегда учила меня быть вежливой.

— Маленькая мисс хочет поменять маггловские бумажки на настоящие деньги?

Теперь я знаю, кто в девяностые озвучивал все иностранные фильмы! Чего он так гундосит-то?

— Эм, да. Пятьдесят фунтов, пожалуйста.

— В переводе на магическую валюту эта сумма составляет 10 галеонов. Каким номиналом мисс предпочтет получить деньги?

— 5 галеонов монетами, а остальные — в сниклях. И можно у вас приобрести бездонный кошелек?

— Маленькая мисс изволит шутить. Мне казалось, что гоблинский народ не похож на торговцев… Мы — банкиры, мисс. Люди приносят в банк своё золото, мы же гарантируем его сохранность и приумножение. Среди нас так же встречаются ювелиры и оружейники, но не всякий маг может позволить себе вещи гоблинской работы. Остальным же стоит поискать что-то подешевле…

— Простите, не хотела вас обидеть.

— Невозможно обидеть или оскорбить того, кто не желает обижаться. Мисс может думать, что ей хочется, на действительность это никак не повлияет. Так вы будете менять деньги?

— Да, возьмите.

Гоблин вдумчиво перепроверил каждую банкноту, поскрёб пальцем изображения, и всё же отсчитал мне положенную сумму, после чего уткнулся в свои бумажки.

— Простите, пожалуйста, а где можно открыть счет в банке?

— Маленькая мисс считает, что я похож на справочную? Аренда ячеек осуществляется там, — и, неопределенно махнув рукой в зал, гоблин совсем перестал обращаться на меня внимание.

Информационное окошко нашлось только через пять минут кружения по залу, таблички о депозитарных счетах не было вообще. Местная система организации пространства и отстраненное безразличие сотрудников начало медленно выводить меня из себя.

— Добрый день, — вежливость, вежливость и, чтоб её, вежливость! — я бы хотела открыть счет в банке и оформить чековую книжку, что для этого необходимо?

— Я этим не занимаюсь. Пройдите к гоблину в третьем окне с левой стороны.

Хорошо, — молча иду, куда послали. — Здравствуйте, я бы хотела открыть счет.

Какой прогресс: на меня подняли глаза от своих замечательных бумажек!

— Плата за владение ячейкой составляет 35 галеонов в год.

— Нет, не ячейку. Я хочу открыть депозитарный счет, — я сама вежливость и спокойствие! Боги, кто из нас тут в банке работает?!

— Маленькая мисс думает, что на банке гоблинов можно заработать?

— Нет, мисс просто не хочет терять свои деньги! — эти лягушки зелёные меня уже достали. — Ваш банк способен предоставить такую услугу или нет?

— Гринготтс — лучший банк мира! Тут предоставляют всевозможные услуги по обращению, конвертации, хранению и распоряжению денежными средствами!

— Я за него счастлива. Тогда каковы условия открытия в вашем замечательнейшем банке депозитного счета? Можно ли узнать индекс инфляции галеона за последние годы? Как влияет корреляция курса фунтов стерлингов на магическую валюту?

— Магический мир не зависит от магглов! — гоблин аж надулся от возмущения.

— И всё же, я бы хотела получить более конкретные ответы на свои вопросы. Или мне стоит поискать альтернативы вашему банку? Как говориться, сикль галеон бережет, Гринготтс готов потерять возможную прибыль?

— Маленькая мисс задаёт странные вопросы, но коль её это так интересует, то могу ответить следующее: в целом маггловские проблемы магов не касаются, однако глобальные события маггловского мира, такие, к примеру, как минувшая война, в незначительной степени оказывают влияние на курс галеона.

Ага, значит, Великая Депрессия и тут почувствуется, но, будем надеяться, не так сильно.

— И на сколько существенное влияние оказали прошедшие события на магическую валюту в численном изменении?

Гоблин фыркнул, насупился, но всё же ответил:

— За последние два десятилетия индекс инфляции галеона составил три процента. Гоблинский народ строго выполняет свои обязательства по договорам и прикладывает все усилия, дабы нормализовать ситуацию.

— Прекрасно, такая ответственность гоблинского народа достойна всяческого восхищения и уважения. — Что ни говори, а новости были хорошие, так что у меня даже немного улучшилось настроение, — Так вы откроете мне депозит?

— Вы уверены, что хотите открыть именно счет? Открыв ячейку, вы сможете хранить там ценные вещи.

— Уверена! — Да сколько же можно-то? Издевается он надо мной что ли?

— В таком случае, вам необходимо обратиться к нашему сотруднику в пятом окне с правой стороны.

Рррррр! По мнению местных магов оборотни — тёмные опасные существа? Это они ещё кормящую мать-домохозяйку в гневе не видели! Ух, как я зла!

Спустя ещё полчаса и споры с двумя зеленокожими товарищами, не сильно обременёнными сообразительностью и вежливостью к клиентам, я, наконец, стала счастливой владелицей депозитного счета сроком на один год под пять процентов годовых, зато с возможностью снимать и класть деньги, когда мне это потребуется. Чудесно, полтора часа спущено на банальнейшие банковские операции! О чековой книжке я уже даже не заикалась: время не резиновое, а лишних денег пока всё равно нет.

* * *

Из банка я вылетела в растрепанных чувствах и злая до чёртиков в глазах. И вроде бы взрослая женщина, прекрасно отдавала себе отчет, что я — не золото, чтоб всем нравится, но от столь отвратительного обслуживания хотелось разнести весь банк на крошечные кирпичики!

Стремясь побыстрее уйти как можно дальше от зелёнокожих карликов, я прямо на ходу пыталась запихнуть документы в сумку. Естественно, спешка не могла остаться без последствий: столкновение с каким-то прохожим было абсолютно неожиданным, хотя и, откровенно говоря, предсказуемым. Я приземлилась на пятую точку, жертва моей невнимательности покачнулся, но всё же устоял на ногах, и теперь свысока наблюдал за моими попытками подняться:

— Вы с открытыми глазами ходить не пробовали? Говорят, помогает…

— Простите, я не специально, — столкновение меня немного встряхнуло, и я перестала напоминать себе кипящий чайник. Хотя настроение и оставалось всё ещё паршивым. Больше не обращая внимание на невольного собеседника, я поспешила подняться с тёплых камней мостовой и привести одежду в порядок. Мантия немного запылилась, но погода стояла сухой и солнечной, так что в целом вроде бы ничего катастрофичного не случилось.

Как оказалось, мужчина всё ещё стоял рядом, наблюдая за мной, но увидев как я руками отряхиваю одежду, пренебрежительно закатил глаза и, уже отворачиваясь, пробормотал, понизив голос:

— // Мерлин! Как же достали эти грязнокровки! // — русская речь была столь неожиданной, что я на секунду застыла с отведенной в сторону рукой. Потом до меня дошел смысл сказанного, и в душе вновь всколыхнулось утихшее было раздражение. А потому нарочито кривляясь я буквально выпалила в спину успевшего обойти меня мужчины:

— // Фу ты ну ты, палки гнуты! Ишь какого молодца в нашу-то англицкую провинцию принесло. И из какого же роду-племени вы, ваш’благородие, будете, коль кровь Слизерина для вас грязной-то показалась? //

Он стремительно обернулся, придерживая полы мантии, и буквально уставился на меня расширенными от удивления глазами. Чудесно! А красивый всё же мужчина: русые волосы, ровная осанка, да и одет очень элегантно.

— // Извиниться не хотите? Или вы от случайного столкновения все манеры подрастеряли? //

Мужчина быстро взял себя в руки и сменил тон:

— // Да, пожалуй я излишне поторопился с суждениями. Прошу прощения, сударыня. Долохов Михаил Алексеевич, наследник рода Долоховых, к Вашим услугам. А вы?... //

— // Меропа Септима Гонт, прямая наследница крови Салазара Слизерина // — представилась я, — // Ещё раз прошу прощения за столкновение, но я спешу. //

Кивнув на прощание замершему мужчине, я почти бегом двинулась дальше по переулку. Но взгляд его серых глаз ещё с минуту жег мне спишу.

* * *

Постаравшись выкинуть из головы произошедшее, я быстрым шагом направлялась за палочкой. Я уже порядком устала и по-хорошему стоило бы возвращаться домой. Но уйти без палочки было выше моих сил. Надеюсь её выбор не займет слишком много времени!

С улицы лавка Олливандера выглядела не очень презентабельно, но выбора у меня особо не было, а потому я уверенно толкнула входную дверь. Над головой звякнул колокольчик.

— Добрый день, мистер Олливандер! — я оказалась в полупустом помещении магазина, но продавца что-то не наблюдалось. Раздался скрип, и из-за неприметной двери в глубине магазина выглянул мужчина лет тридцати на вид:

— Добро пожаловать. Прошу прощения, я немного занят, сможете подождать буквально пару минут?

Я кивнула и вновь оказалась в одиночестве. Лавка напоминала склад: небольшая стойка у входа, полки под самый потолок и завораживающий танец пылинок в лучах заглянувшего в окно солнца. Уличный шум не проникал в лавку, и я, прислонившись к стене, невольно проникалась здешним покоем и умиротворением.

Через пару минут опять негромко скрипнула дверь, и ко мне вышел Оливандер.

— Здравствуйте ещё раз. Спасибо, что подождали. — Когда тебе так искренне улыбаются, мир сам собой становится лучше. — Представляете, знакомый на днях вернулся из Румынского заповедника и привез в подарок чешую китайского метиса! Знает же, чем порадовать, хитрец! Вы бы видели результаты реакции: склонность к трансфигурации, хороший проводник чар, усилитель защитных плетений. Потрясающе! Просто прекрасно… Впрочем, вам, скорее всего, это не интересно… Вы за новой палочкой? Могу ли я поинтересоваться, что случилось с предыдущей?

Жаль, что мастер прервал рассказ, я бы с удовольствием ещё послушала про чешую.

— К сожалению, у меня ещё не было палочки — отец был против моего обучения. Я вообще не уверена, что смогу колдовать: где-то год совсем не чувствовала магию, а теперь вот пальцы чешутся и недавно начали немного светиться в темноте. Вы можете меня как-нибудь проверить?

— Любопытно, любопытно... Вытяните, пожалуйста, руку вперед, — по мановению волшебной палочки вокруг меня заплясали линейки и какие-то тесёмки, — так, я бы даже сказал очень любопытственно. Как Вас зовут, мисс?

— Меропа Септима Гонт…

Мастер кивнул словно сам себе:

— Понятно, род — тёмный, силён алхимией, в частности ядами. Можете рассказать о себе ещё что-нибудь?

— По мнению отца способностей к магическим дисциплинам не имела и в школе не обучалась, немного умею варить зелья…

— Невинна?

— Сыну полгода.

— Ага, значит, единорог категорически не подходит. Что с пальцами?

— Чешутся и светятся. Немного помогает отвар петрушки или если в воде руки подержать.

— Недавно своими руками что-то создавали?

— Эм, — я немного запнулась, раздумывая, но быстро вспомнила, — действительно не так давно мы с приёмной дочерью делали заколку в подарок соседке, и ещё я сделала заготовку под детский кулон.

Да уж, с подарком Илане на день ангела я ужасно намучилась. Накануне праздника Лени решила, что тратить деньги маме на подарок будет неправильно, а потому упросила меня помочь ей что-нибудь придумать. Получилось у меня далеко не сразу, но где-то пятая сова уже была вполне узнаваемой, Лени же красиво раскрасила нашу совместную поделку. Естественно, от себя я отдельно подарила отрез алой ткани, а заколка для волос была подарком от ребенка. Илана, кажется, осталась довольна. По крайней мере, сову мы теперь довольно часто видим при встрече в её прическе, а кумушки долго обсуждали шикарное платье многодетной матери семейства.

Пока я придавалась приятным воспоминаниям, Олливандер внимательно осмотрел мои лапки, что-то измерил, потом что-то быстро рассчитал записал в большой тетради с жёлтыми листами и, вдруг, молча скрылся у себя в мастерской. В прочем он быстро вернулся откуда уже с чёрным футляром в руках.

— Попробуйте вот эту палочку, мисс Гонт.

Я взмахнула. Видимо, отец оказался профессиональнее сына, поскольку веточка ощущалась как продолжение руки и дарила приятное тепло.

— Чудесно. С вас два галеона и три сикля. Замечательно!

Быстро отсчитав мастеру деньги, я с интересом принялась рассматривать доставшийся мне артефакт. Палочка была немного изогнутая, с удобной рукояткой и небольшим уплотнением под большой палец.

Дав мне пару секунд налюбоваться покупкой, Оливандер вновь заговорил:

— Что ж, вам досталась яблоня с шерстью нунды, 10 дюймов. Интересное сочетание, на мой взгляд — очень занимательное! Скажу прямо, лавров боевого мага вам не видать никогда, демонологию и тёмные искусства тоже можете дальше введения не открывать, зато в чарах и трансфигурации вы, возможно, достигните впечатляющих результатов.

— Спасибо, мастер. Но боюсь с впечатляющими результатами вряд ли что-то выйдет, я почти сквиб.

— Ну-ну, — усмехнулся мужчина, — поверьте уж мастеру, мисс Гонт, если вас признала волшебная палочка, вы, несомненно, — маг, а значит, будут ли у вас какие-либо успехи в магии, зависит только от вас. Человек или может оперировать магической энергией, и тогда он считается магом, или нет, и тогда в чистокровных семьях появляются сквибы, а по ту сторону Дырявого Котла живут магглы. Сила же волшебника зависит от его знаний, опыта и лишь в некоторой степени от таланта. Учитесь, мисс Гонт, изучайте магию, развивайтесь, и тогда, кто знает, возможно, через сотни лет дети будут изучать великие дела могущественной волшебницы Меропы Гонт!

— Спасибо, Мастер! — слова Олливандера меня буквально окрылили. Я была готова зубрить, разбираться и тренироваться до посинения, но мысль, что все мои усилия будут бесполезны, меня просто убивала, мастер же подарил мне надежду, и я была ему искренне благодарна. Я уже собралось было уходить, когда Олливандер меня окликнул:

— Мисс Гонт, напоследок пообещайте мне одну вещь.

— Да?

— Когда сдадите ЖАБА по чарам, трансфигурации и нумерологии, пообещайте заглянуть ко мне похвастаться своими успехами, хорошо?

— Если?

— Нет, когда.

Я медленно кивнула.

— Как скажете, мастер. В таком случае, я не прощаюсь.

— До встречи, мисс Гонт. До скорой встречи!

Глава отредактирована 18.04.22

---

— А что это за звуки, вон там? — спросила Алиса,

кивнув на укромные заросли симпатичной растительности.

— А это чудеса, — равнодушно пояснил Чеширский Кот.

— И… И что же они там делают? — поинтересовалась девочка.

— Как и положено, — Кот зевнул. — Случаются.

(с) Л. Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

На улице всё так же бурлил человеческий поток. Шум толпы отражался от стен переулка, множился и переплетался в какую-то причудливую какофонию сумасшедшего оркестра. Я уже порядком устала, перенервничала и соскучилась по детям, но решила выполнить свой план по максимуму и пошла искать книжный магазин, чтоб закупиться кое-какой учебной литературой. Вроде бы, я уже проходила что-то подобное по пути к Олливандеру, а значит, был шанс закончить на сегодня дела в течение часа.

Я очень люблю книжные магазины, магазинчики и крохотные лавки. Ведь на их полках спрятаны тайны иных цивилизаций, здесь живут невиданные существа, и становится возможным любое чудо, надо лишь найти подходящую дверь. Тут я всегда ощущаю себя искателем сокровищ, ловцом удачи или отчаянным исследователем. Найди подходящую книгу — и ты чудесным образом перенесешься на тысячелетия в прошлое или наоборот, сможешь прикоснуться к эфемерному дыханию будущих открытий. Даже в маггловском мире у книг есть своя собственная необыкновенная магия, и теперь мне очень хотелось ощутить в руках таинственную тяжесть настоящих магических фолиантов.

К сожалению, время и вездесущие толпы школьников и тут спутали мне все планы: магазин был просто переполнен. Усилием воли я выделила себе всего двадцать минут на шапочное знакомство с местным великолепием, за которые успела наткнуться на прекрасно иллюстрированную историю магической Британии для детей. Естественно, расстаться ней я уже не смогла и, устремив взгляд четко перед собой, пошла по направлению к кассам. Как можно было догадаться, наборы книг для первых лет обучения были подготовлены продавцом заранее, ведь всё равно у всех учеников первого и второго курса они одинаковые, а беготня по всему магазину в такой толчее не сулила ничего приятного. А потому оставшуюся стопку литературы я приобрела довольно быстро.

Уже направляясь к Дырявому Котлу, несмотря на собственные обещания, я не смогла пройти мимо загадочного магазинчика без какой-либо вывески. Стоило зайти, как стало понятно, что скорее всего именно здесь через полстолетия Молли Уизли будет покупать сыну парадную мантию: передо мной, без сомнений, была лавка старьевщика.

Груды мантий всевозможных расцветок и фасонов внушительно возвышались в правом углу магазинчика. Вдоль стен расположились длинные шкафы, хранившие, на первый взгляд, бесполезный хлам: поломанные часы без стрелок, безрукая кукла когда-то красивой ведьмочки в зеленой мантии, склеенный стеклянный шар для гаданий на деревянной подставке и много-много других «ценностей». На одной из полок ходили, шаркали и бегали маленькие, видимо коллекционные, фигурки магов и настоящих колдуний с котлами наперевес, скакали белоснежные единороги размером с мой кулак, сонно почёсывались серебристые гепарды. Под потолком висели различные клетки, бусы и чучела птиц. Одним словом, как по мне, лавка хранила в своих недрах массу таинственных сокровищ, и нужно было иметь железную силу воли, чтоб не потратить тут всю имеющуюся наличность.

В старинном кресле-качалке у мутного окна неспешно вязала древняя старушка. Её седые волосы были заплетены в тугую косу, на шее переливались стеклянные бусы, и даже коричневая выцветшая мантия смотрелась по-домашнему уютно.

— Здравствуй, красавица. За чем пожаловала к старой Верити?

— Добрый день, — радушие хозяйки немного меня смутило, — я просто посмотреть зашла. Уж очень у вас лавка интересная.

— А, пришлая, поди. Ну заходи, коль заглянула, чего оробела-то? Я уже не в том возрасте, чтоб невинных дев кушать. Помню, в молодости заглянула ко мне девчушка… Ой, да не бледней ты, шучу я так. Шучу. Что за доверчивая молодежь пошла! — и старушка весело рассмеялась. Смех её был приятным и звонким, так легко и беззаботно могут смеяться только дети или старики, прожившие хорошую жизнь и со светлой улыбкой встречающие каждый новый рассвет, подаренный им судьбой. — Чего б тебе показать хорошего-то?

Бабушка отложила вязание, по-стариковски закряхтела, выбираясь из своего кресла, окинула меня придирчивым взглядом и поманила меня за собой. Покопавшись в одной из больших корзин, Верити вытащила какой-то пыльный клатч, поднесла к моему платью, прищурилась и с возмущением выкинула его обратно в кучу. Я переступила с ноги на ногу, стопка учебников сильно оттягивала руки, а свободной поверхности, чтобы поставить свою ношу я не заметила. Наконец, бабка достала довольно симпатичную небольшую кожаную сумку.

— Ну-ка, примерь. Да книжки свои туда пихай, вот дурёха, прости Мерлин! Давай, давай, там чары пространства ещё батюшка этого зазнайки Поттера накладывал, а это показатель, уж поверь старой ведьме, — и бабулька, не выдержав, сама начала складировать книги в сумку. Одна, две, пять, восемь… Неужто действительно все влезут?! — Во-о-от. С тебя три галеона, милая.

— Сколько? — я ушам своим не поверила. Да у меня за палочку Олливандер меньше взял!

— А что ты хотела за работу старого мастера-то? — бабушка явно рассердилась, — Или ты хочешь, чтоб у тебя через пару месяцев всё назад повылезло? Нет? Ну так бери и не морочь мне голову! Прослужит ещё лет пятьдесят, ещё твои внуки носить будут.

Я ещё раз осмотрела потенциальную покупку: сумочка была в моём вкусе, и в тоже время хорошо смотрелась с платьем, но три галеона было всё же жалко. Такая сумка, думала я, мне бы очень пригодилась на прогулках, да и вообще полезная вещь в доме, а потому, взвесив в руке кошелек с монетами, я решила не жадничать и протянула бабушке деньги.

— А игрушки у вас тоже по таким ценам идут? Мне вот этот котёнок понравился, — мохнатая статуэтка покосилась на мою руку, зевнула, продемонстрировав нам свои белоснежные зубки, и опять свернулась в маленький чёрный клубок.

— А-а-а, гасилку ребеночку присматриваешь? Нужная в доме вещь. Тебе отдам за шесть сиклей: понравилась ты мне, девочка.

— Гасилку? В каком смысле?

— Ох, до чего же молодежь необразованная пошла! Объясняю на пальцах: если ребенок — маг, то у него случаются выбросы сырой стихийной магии, так? — я кивнула. — Мало того, что магия довольно сильно влияет на объект зачарования, так ещё и в пространство излишки выплескиваются. Последние постепенно накапливаются, и со временем в доме начинается всякая четовщина, сам дом начинает казаться живым существом, а если магии-то уж очень много собирается, то людям там совсем тяжело находится становится, маятно. Вот чтоб ничего такого не происходило, и используют подобные гасилки, а по книжному — поглотитель избыточной энергии. Понятно?

— Спасибо за разъяснения. А разве меноры чистокровных не полу-разумны? И если эти игрушки поглощают детскую магию, не опасны ли они для детского развития?

— Чтоб ты знала, милая моя, мэноры и Хогвартс совсем по другому типу магичатся, их зачаровавывают по специальным строгим ритуалам (правда, сейчас уже частично запрещенным), и владельцы должны внимательно следить что там и как развивается и накладывается. А если всё само происходит, то в итоге и получится вред да безобразие. Что ж до безопасности для малышей, то по легенде такого рода игрушками ещё Хельга с Салазаром в детстве играли, как думаешь, им это сильно повредило? Зато поместья тогда устояли, хотя силушки малолетним Основателям было не занимать, это да…

— Прямо-таки Основатели игрались? — я невольно усмехнулась, — Коль так, тогда я, пожалуй, ещё вот эту погремушку возьму.

Отчитав серебряные монетки, я бережно взяла игрушки с полки. Котёнок легко поместился у меня на ладони, и засовывать его в недра магической сумки было жалко. Малыш был почти как настоящий: тепло маленького тела приятно грело руку, а от почёсывания за ушком до меня донеслось тихое урчание, — ну просто милашка! Боюсь, подарить его Лери будет моим самым невероятным подвигом в этом году.

Уходить из уютного магазинчика не хотелось, но дома ждали малые дети, а в кошельке осталось не так уж много денег, так что, сердечно распрощавшись с милой хозяйкой, я всё же отправилась домой.

* * *

Ночью меня разбудил детский плач. В общем-то ничего удивительного: мокрые пелёнки ещё никому радости не приносили. Нашарив под кроватью тапочки, я поспешила к сыну. Весь процесс был настолько привычен, что включать свет было уже без надобности. Всё необходимое руки делали на автомате, почти в полусне. Но, мельком взглянув в окно, я чуть сама не заорала за компанию с Данькой: жёлтые круглые глаза и странная продолговатая голова за стеклом могли довести до инфаркта и более храбрую личность, чем я. Стараясь не поворачиваться к чудовищу спиной, я одной рукой медленно потянулась за лампой. Трясущимися руками кое-как зажгла-таки свет, чтобы буквально обессилить от облегчения: на подоконнике, нахохлившись, восседала крупная неясыть с пергаментом на лапке. Вот и познакомилась с местной почтовой службой… Птица недовольно косилась на кричащего ребенка и лампу, но особого беспокойства не проявляла. Поэтому, решив, что таинственное послание какое-то время может потерпеть, я сначала сменила мокрую пелёнку, и спустя три песенки малыш опять довольно засопел. После этого можно было уделить внимание и ночной гостье.

Аккуратно отвязав послание, я с некоторой опаской погладила мягкие перья птицы. Сова приняла ласку благосклонно и даже подставила для почесывания свою шейку. Уделив немного внимания пернатой, я развернула письмо. Дореволюционная русская грамматика была мне не очень знакома, но кое-как я всё же прочла:

Здравствуйте, мисс Гонт!

Наше знакомство вышло не очень удачным, но на самом деле я совершенно не хотел Вас обидеть, просто немного растерялся. А потому решил ещё раз принести свои извинения. Надеюсь, Вы простите мне эту вольность.

К моему глубокому сожалению, день нашего столкновения был не очень удачен для моих дел, а посему я оказался не готов к каким-либо сторонним неожиданностям. Конечно, это не отменяет моей несдержанности, однако мне бы не хотелось, чтоб у Вас сложилось обо мне ложное впечатление. Будет очень печально, если неудачное знакомство станет непреодолимым препятствием для нашего возможного общения в дальнейшем или, кто знает, будущего плодотворного сотрудничества.

Мы с семьей уже больше десяти лет живем в Англии и, казалось, знакомы со всеми истинными магами островов, однако с Вами судьба свела меня только вчера. Хотелось бы высказать своё восхищение Вашему знанию русского языка: у Вас удивительно чистое произношение для англичанки и нестандартный словарный запас. Быть может, Вы провели какое-то время у меня на Родине? Хотя я ума не приложу, какими ветрами могло туда занести английскую леди. Я был бы рад иметь удовольствие увидеть Вас снова и пообщаться со столь интересным человеком.

С уважением,

М.А. Долохов

P.S. Я не знаю, как далеко от Лондона Вы проживаете, а потому отправил письмо в ночь. Надеюсь, Гамаюн, как вежливая птица, Вас не разбудила.

Неожиданно. Я-то думала Долохов постарается поскорее забыть обо мне и обстоятельствах нашего знакомства, а поди ж ты! Чего уж скрывать, было приятно узнать, что новый знакомый оказался лучше, чем я о нём первоначально подумала. Кроме того, мне и самой не хватало русской речи (английский язык, хоть я его уже и неплохо освоила, всё ещё казался немного чужим и требовал определенных усилий), а потому прозвучавшее в письме предложение к диалогу звучало очень привлекательно. Потому, коль уж я всё равно проснулась, решила покормить уставшую птицу и сразу сочинить ответ.

Налив Гамаюн в блюдце чистой воды и отрезав немного вчерашней печенки, я села составлять ответное послание. По сравнению с русским аристократом мой почерк был явно далёк от совершенства, о правилах расставления всех этих ятей я вообще не имела понятия, а потому оставалось надеяться, что это будет списано на моё иностранное происхождение. В письме я приняла извинения, извинилась сама, пространно расписала, как счастлива познакомиться с кем-то, кто тоже знает и любит русский язык, одним словом, выплеснула на русского море вежливости, и напоследок заверила, что тоже буду рада общению. Знание же языка объяснила просто: дескать одно время дружила с семьей русских эмигрантов, у них и подучила русский, однако их настоящей фамилии назвать не могу, поскольку тут они проживали под именем Смитов, а сейчас уехали куда-то за Ла-Манш, и связь с ними потерялась. Спустя час и три испорченных пергамента я отправилась досыпать оставшиеся пару часиков, а сытая неясыть выпорхнула в предрассветные сумерки.

* * *

Следующим утром, покормив Дана, я вышла на кухню как раз к закипевшему чайнику. Лери порхала по кухне с невероятно таинственным видом, из её косы торчало длинное перо.

— Доброе утро, мисс Гонт! Угадайте, кто был у нас ночью? — девочка светилась от радости, так что я решила немного ей подыграть.

— Неужто воры?

— Нет!

— Фейри?

— Нет!

— Пиковая дама? Матерные гномики?

— Кто?! — ой, кажется, увлеклась немного…

— Не важно. Сдаюсь, кто же к нам заглянул?

— Большая птица! — Лери ткнула пальцем в своё новое украшение, — Прихожу я утром на кухню, а на подоконнике лежит перо и пара крошек от вчерашней печёнки. Крошки я вытерла, а перо было чистым. Красиво получилось, да?

— Очень. Ты просто настоящая индейская принцесса! А простым людям завтрак полагается или у нас сегодня пропуск к столу только с перьями?

— Нет, вам не надо, вы и так красивая, — мелкая мне явно льстила, но всё равно было приятно, — У меня уже всё готово, мойте руки и можно садиться!

Сегодня мы планировали отправиться к магам уже все вместе, благо я вчера уточнила, где находится больница св. Мунго и как туда добраться, а потому Ленора балаболила без умолку и фонтанировала счастьем в ожидании предстоящего приключения. Я же пыталась позавтракать, пока любимый сынишка методично размазывал овсянку из моей тарелки по столу. Наверное, это было не очень правильно, но мешать такому важному для юного джентльмена занятию я не стала: пока он занят, я могу спокойно поесть, да и мне как-то спокойнее, когда он рядом.

Наконец, тарелки опустели, дети были умыты, расчесаны и одеты, я тоже кое-как привела себя в порядок. Можно было ехать.

* * *

Чем мне нравился Лондон этого времени, так это почти полным отсутствием пробок. Мелкие заторы в связи с каким-нибудь ДТП не в счет. Весь путь до центра города занял у нас чуть больше получаса, и вот мы уже у входа в местную обитель последователей Гиппократа. Внешне строение не впечатляло: недостроенное четырехэтажное здание возвышалось над окружающими домиками, периодически посыпая окрестности крошками кирпичей и штукатуркой. Стоило поздороваться с одиноким лысым манекеном в витрине первого этажа, как обшарпанная дверь у нас на глазах обновилась, окрасилась в изумрудный цвет и обзавелась металлической ручкой.

В холле больницы царило оживление: из камина и в большом оранжевом круге, нарисованном на полу слева от входа, то и дело появлялись посетители разной степени болезненности, в толпе мелькали сотрудники в салатовых одеждах, кто-то плакал, кто-то ругался, кто-то подвывал на одной ноте… Данька всё это оживление воспринял спокойно и с любопытством вертел головой у меня на руках, Лери же сперва испугалась, покрепче ухватилась за мою руку, но по мере нашего продвижения к девушке-администратору малышка стремительно осваивалась, и вскоре уже мне приходилось удерживать это любопытное создание возле себя.

— Доброе утро. Чем я могу вам помочь? — девушка тепло улыбнулась Даниелу и с интересом взглянула на меня.

— Здравствуйте, мы бы хотели пройти медицинское обследование. К кому нам стоит обратиться?

— Вы у нас впервые? Тогда сперва вам надо заполнить медицинские карточки, формуляры можно приобрести в аптеке слева от входа. Как заполните — возвращайтесь ко мне.

Поблагодарив девушку, мы вдоль стеночки пробрались к аптечному киоску и купили всё, что нужно. Устроив детей на лавочке, я принялась заполнять купленные бумажки. В это время мимо нас целители пролевитировали носилки с фиолетовым мужчиной, на бороде у которого вместо волос извивались какие-то малоприятные щупальца; затем, высоко подняв голову, прошествовала дама с ветвистыми рогами на голове, и быстро промелькнул парень с перевязанной рукой… Вписав всю требуемую информацию, я подняла голову на детей: Даниел увлеченно обсасывал свою погремушку и выглядел вполне довольным жизнью, а вот Леноры нигде не было видно. Что?! Какого черта?! Я же сто раз повторяла правила поведения в общественном месте! Найду, получит у меня на орехи… Хотя сейчас главное — найти её до того, как она успеет заразиться какой-нибудь особо опасной формой ветрянки или банально свернуть шею. Не переставая оглядываться по сторонам, спешно запихнув документы в сумочку и подхватив сына на руки, я побежала к администратору.

Когда девушка хлопает своими прекрасными ресницами, это, безусловно, зрелище для парней привлекательное, но для меня — абсолютно бесполезное. Казалось, я первая в истории женщина, умудрившаяся потерять свого ребенка под крышей сего заведения. Кое-как удалось убедить дежурную, чтобы о пропаже объявили по громкоговорителю, но видимых результатов это не принесло. Быстрый кросс по периметру холла с сыном наперевес обнаружить Ленору тоже не помог. Стараясь не паниковать, я уточнила у сидящей рядом с лестницей старушки, что светленькая девочка, лет восьми на вид, наверх не поднималась. Точно. Да, она помнит всех посетителей за последний час, и девочек не видела. Я начала систематически прочесывать палаты с больными.

Лени нашлась в пятой комнате. Она мирно беседовала с маленькой пациенткой, на вид своей одногодкой. Не буду пересказывать мой монолог при встрече, в конце концов, педагогика и спокойствие — это хорошо, но не когда накрутишь себя до выбора эпитафии на детское надгробие. Ленора пристыженно молчала, её подружка тоже мудро помалкивала. Спустя пару минут после того, как я проверила ребенка на предмет повреждений и высказала всё, что думаю о её безответственности, безрассудстве и глупости, мы начали выяснять, а что же она тут, собственно, забыла.

Как оказалось, когда я закопалась в макулатуру, Лери заскучала, и, поскольку Дан занял себя сам и её внимания не требовал, девочка решила отойти от нас буквально на пару шажочков посмотреть, что да как тут устроено, но в процессе исследования местности немного увлеклась и в результате нашла Миринду, у которой болела сломанная рука, а моя горе-помощница всегда носит с собой листики подорожника, ведь мало ли где можно поцарапаться. Здесь мне продемонстрировали болезненную конечность с двумя заботливо прислюнявленными зелеными листиками. Теперь перелом почти совсем не болит, правда-правда. По завершении сего невероятного рассказа на меня уставились две пары детских глазёнок. И что прикажете с ними делать?! Оставила им Дана и пошла искать лечащего врача Миринды, пусть пропишет девочке какое-нибудь обезболивающее на случай, если чудодейственные свойства подорожника резко перестанут работать. Милый парень в салатовом халате посмеялся, но обещал проследить. На прощание девочки договорились переписываться, так что стоит позаботиться о совином насесте. Чувствую, не быть нам добропорядочными гражданами, бедные соседи…

Местный педиатр принимал в 53 кабинете, и, выйдя из палаты Миринды, мы поспешили к лестницам. Возле двери сидели и другие посетители, но очередь двигалась довольно быстро, и уже минут через двадцать мы вошли в кабинет. Загадка такой оперативность объяснялась довольно просто: три взмаха палочкой, быстрая абракадабра и вокруг Дана вспыхнула сеть разноцветных нитей, малыш попытался было потрогать заинтересовавшие его яркие огоньки, но врач, видимо, уже увидел, что хотел, и заклинание погасло.

— Мальчик полностью здоров, у вас есть какие-то конкретные жалобы?

— Нет, нам хотелось провериться для профилактики, а то потом чего-нибудь мерзопакостное вылезет — лечи ещё. Уж лучше заранее… Вы не могли бы и девочку заодно проверить? — я подтолкнула Лери к магу.

— Охотно. Вы абсолютно правы, что решили озаботиться профилактическим осмотром, — разговор, казалось, не мешал целителю выплетать палочкой новые чары. Но увидев результат, он всё же на секунду замолчал, немного нахмурился и более внимательно всмотрелся в узор, — У девочки упадок сил, она недавно колдовала?

Пожав плечами, я молча перевела взгляд на Ленору.

— Я не уверенна, сэр. Я дала Миринде подорожник, чтоб у неё ручка перестала болеть, а мне вдруг стало так тяжело стоять и спать немножко захотелось, это считается? — шикарно, я этого даже не заметила! А если бы это было что-то серьезнее? Надо срочно выучиться этому заклинанию диагностики!

— Не переживайте, — от целителя, видимо, не укрылись мои эмоции, — ничего серьезного. Я пропишу курс общеукрепляющего зелья, но это скорее просто для профилактики, а так у детей всё хорошо. Сегодня пораньше уложите старшую спать, и всё пройдет. Если ничего экстраординарного не произойдет, советую зайти к нам перед отъездом в Хогвартс. А пока, если у Вас нет ко мне вопросов, желаю хорошего дня.

Вопросов у нас не было, так что мы покинули гостеприимный кабинет. Следующим у нас по плану было обследование моей тушки. Уточнив нужный кабинет, я оставила детей любоваться видами из окна, строго настрого запретив отлучаться куда бы то ни было, а сама быстро проскользнула внутрь.

— Здравствуйте, вы уверены, что вам ко мне? — полный мужчина с небольшой сединой в тёмных волосах и неизменной салатовой мантии с любопытством воззрился на меня.

— Добрый день, нет, не уверена: я к терапевту, а вы кто? — какой вопрос, такой ответ, ничего личного.

— Хм, — мужчина усмехнулся, — я действительно диагност, но скажите, чего вы так боитесь?

Я немного растерялась. Кажется, разговор у нас не получается. Я-то думала, что взрослых проверяют так же, как и детей: три взмаха палочкой и свободен, а тут зачем-то в психологию полезли, непонятно. Но, коль уж я тут, значит, надо играть по местным правилам. Итак, чего я боюсь?

— Я боюсь Второй мировой войны, нищеты и того, что пока я тут сижу, дети куда-то пропадут уже вдвоем, а вот вторых поисков на сегодня моя нервная система может и не вынести!

— А-а-а! Так у вас тут дети! — спрашивается, чему тут так радоваться? — А я-то уж грешным делом подумал, что у вас паранойя: вы с такими оглядками вошли в кабинет… Простите, пожалуйста! Так зачем вы, говорите, ко мне пожаловали?

— Понимаете, целитель… — я запнулась.

— Квентин Морроуз, к вашим услугам, мадам. Но вы продолжайте, продолжайте.

— Да, спасибо. Понимаете, целитель Морроуз, я долгое время не колдовала, да и со здоровьем до беременности были проблемы, вот и хотелось бы обследоваться и, по возможности, подлечиться.

— Хм, давайте посмотрим. Станьте на коврик, пожалуйста, да, вот сюда, а теперь замрите. Молодец.

Целитель начал размахивать волшебной палочкой, и вокруг меня замелькали разные лучи, сферы и разноцветные паутинки. Очень хотелось потрогать магию руками, но мне же не пять лет... А жаль. Через полминуты всё закончилось, а мужчина о чем-то глубоко задумался, затем опять что-то поколдовал. Наконец, он произнес:

— Да, случай и правда довольно запущенный, но почти ничего непоправимого я не вижу. Пропьете курс зелий, пропишем вам более щадящую диету — и через годик вы сами себя не узнаете!

— Прекрасные новости, но почему вы сказали «почти»? Что нельзя вылечить? — новости были ободряющими, но эта недосказанность очень испугала.

Врач вздохнул:

— К сожалению, косоглазие мы пока лечить не умеем. Но вы не переживайте, оно у вас совсем небольшое, так что купите очки с затемненными стёклами, никто и не заметит!

Что ж, могло быть и хуже.

— Хорошо, что за лечение?

Целитель оживился, поняв, что от него никто не требует невозможного.

— Смотрите, вам нужно будет приобрести вот эти зелья, они вам подлатают желудок и печень. Затем вот это общеукрепляющее, вот эту мазь для кожи, а вот рекомендации по вашей диете. Как видите, ничего сложного. Ещё бы я посоветовал вам, поскольку вы долго не колдовали, несложную зарядку для магических каналов.

— Буду благодарна, — благодарно кивнула я.

Упражнения оказались действительно довольно простыми, хотя после них и ощущалась некоторая напряжённость где-то внутри солнечного сплетения. Меня заверили, что так и должно быть, и аккуратно выставили из кабинета с наказом явиться в январе на осмотр.

Все мы проголодались и устали, так что, закупив необходимое в местной аптеке, поспешили домой. Чувствую, впечатлений и информации лично мне хватит надолго, а ведь дома ещё ждут учебники… И когда тут детей растить?

Вычислить путь звезды и развести сады,

И укротить тайфун всё может магия.

Есть у меня диплом только вот дело в том,

Что всемогущий маг лишь на бумаге я…

«Волшебник-недоучка» А.Пугачева

Потянулись однообразные дни учебы, насколько это вообще возможно с магическими дисциплинами. К сожалению, вся учебная литература была написана для детей, понятым для них и простым для восприятия языком. Я же была слишком взрослая для советов в стиле «взмахни палочкой, прочти какую-то абракадабру и будет тебе счастье». Мне хотело понять, почему нужны именно эти слова, зачем делать именно такой взмах, одним словом, откуда что берется и куда это всё в результате девается.

По зельям пока шла вводная муть с инструкциями что и как резать и в каким образом добавлять всё нашинкованное в котёл. В нашем меню резко усложнились блюда: нарезание одинаковых кубиков отрабатывалось на мисках оливье, плавное помешивание и засыпание ингредиентов — на борще. А ведь ещё были солянка, овощной суп, различные пироги и гратены… Как бы не раздобреть на таких-то деликатесах. Мы покупали кулинарные книги и методично воплощали оттуда по одному рецепту ежедневно. Мне хотелось заинтересовать зельями Лени и Даньку, который тоже вносил свой вклад в готовку, так что теперь мы проводили на кухне иногда до пяти часов ежедневно экспериментируя и тренируясь в приготовлении ингредиентов.

Если по зельям пока всё шло довольно неплохо, и к ноябрю я уже подошла к концу учебника для первого курса, то трансфигурация долгое время мне отчаянно не давалась: к примеру, я никак не могла понять границы применимости трансфигурационных заклинаний. Изменяет ли при превращении молекула свою структуру? Почему в задаче используются такие общие определения как «металлический», «деревянный» или «пушистый»? Означает ли это, что магическая формула вообще никак не влияет на результат превращения, а единственным условием для результатов трансформации служит фантазия мага или результат достигается вообще случайным способом? В конце концов, не найдя ответы в учебниках, я отправилась за советами и подсказками к Олливандеру. В нашу первую беседу у меня сложилось впечатление, что он по характеру был достаточно любопытен, чтоб интересоваться такого рода вещами, и в то же время казался более-менее расположенным делиться знаниями с собеседниками. Действительно, Джервейс, казалось, искренне был рад меня видеть и совсем не удивился моему появлению. Мы хорошо посидели за чашечкой чая, и я получила настоящую лекцию по спорным моментам трансфигурационной теории в исполнении Мастера, после чего трансфигурация для меня стала существенно проще.

К концу года я уже довольно просто справлялась с однородными объектами простой структуры, но разнородные составы всё еще вызвали определенные сложности. В тот день я мучилась с игольницей для шитья. Приближалось католическое Рождество и стоило подумать о хотя бы символическом подарке для родителей Леноры. На самом деле, мы уже почти не общались с этой семьей, максимум здоровались при встрече. Деньги же, что каждое воскресенье Лени заносила домой, воспринимались мной скорее как финансовая помощь многодетной семье, чем в качестве оплаты услуг малолетней домработницы. Девочка уже совсем прижилась в нашей маленькой семье и работу по дому делала больше постольку поскольку, чем в силу служебных обязанностей…

Так вот, об игольнице. Мне хотелось чего-то красивого и оригинального, поэтому мухомор или обычная подушечка не подходили. Была идея сотворить весёлого ёжика, который вызывал бы улыбку уставшей швеи и просто радовал глаз. Зажмурившись, я пыталась нарисовать в голове образ для трансформации, но получающиеся монстрики могли только злых духов отгонять, а не дарить радость и счастье окружающим. Я была готова всё бросить, когда мне вспомнилась известная реклама сока, где милый ёжик бегал по летнему саду и нюхал яблоки. Мне настолько ярко представился этот ёж, это яблоко и свет летнего солнышка, что рука будто против воли сделала необходимый пас. Яркий белоснежный свет заполнил всю комнату, проник под веки, а затем наступила тьма…

Очнулась я от криков: найдя моё бесчувственное тело, Лени решила, что я мертва и разрыдалась, её рёв подхватил Даниел, так что шум получился знатный. Успокоив детей, я хотела осмотреть результаты эксперимента, но кирпича, над которым я колдовала до обморока, на столе уже не наблюдалось. Дети прибежали на грохот от моего падения и ничего видеть не могли. После методичных поисков пропажа нашлась под диваном — у меня всё же получился ёжик. Милый, ушастый и до безобразия живой. У него было мягкое пузико и черные глаза-пуговки, длинный нос забавно шевелился, обнюхивая всё вокруг. Видимо я немножко перестаралась с визуализацией, вот и получила живой объект вместо статического.

После чрезмерного расхода магии, в организме чувствовалась неприятная слабость. Умница Ленора оперативно принесла кружку сладкого какао, после которого я смогла хотя бы подняться, но до конца я так и не восстановилась, а потому оставив детей играть с новой игрушкой, поплелась в спальню.

* * *

Проснулась я только на следующее утро (тот зомби, что вечером кормил сына, не считается). Часы показывали уже десятый час, но в доме стояла подозрительная тишина. Наскоро приведя себя в порядок, я пошла искать своих домочадцев. Дети нашлись на полу в гостиной, между ними лежал ёж, немного подёргивая задней левой лапкой. Тут же стояли блюдце с молоком, кусочек сырого мяса и морковка, чуть в отдалении виднелись какие-то чёрные шарики.

Пожелав доброго утра высокому собранию, я примостилась рядом и ещё раз взглянула на продукт моего учебного энтузиазма: ёж уже почти не шевелился. Решив, что заклинание постепенно сходит на нет, и оживший камень и так скоро вернётся в первоначальное состояние, я подняла палочку, но у меня на руке внезапно повисла Лени:

— Не надо, мисс Гонт! Ёжик хороший. Он даже не укусил меня, когда я на него случайно с утра наступила, и Дане давал гладить себе брюшко, — мальчик кивнул, в подтверждение погладив животное вдоль иголок, — и ест он совсем чуть-чуть. Я обещаю убирать за ним, не убивайте, пожалуйста, ёжика!

— Я не могу его убить: он и так неживой! Лени, это заколдованный булыжник, просто магия поменяла ему форму, но внутри у него не пойми что, я же не знаю внутреннее строение ежей, а значит, не могла создать ему внутренние органы, да и не пыталась, если честно.

— Нет! Он кушает, дышит, какает, — вот и раскрылась природа загадочных шариков, — Вы сами недавно говорили, что это основные признаки живого. Не убивайте Ульфрика!

— Вы ему уже и имя дать успели? Хорошо-хорошо, не буду я никого убивать. Не делай из меня монстра! Только давай поищем ему какую-то коробку: не хочется вступить в очередные доказательства его жизнеспособности.

Пока искали на чердаке просторную коробку и мисочки для нового питомца, пока обустраивали ему домик, меня не покидала мысль, что магия, по сути, лишает волшебников чувства сострадания и любви к животным. Детей на протяжении семи лет планомерно учат создавать и убивать всяких грызунов, кошек и птиц, а потом удивляются, почему выпускники так потребительски относятся к живой природе. Как говориться, что посеешь… А потому пусть мои дети лучше возятся с Ульфриком, пусть колючая тварюшка время от времени попадается мне под ноги, кусает за пятки и гадит, зато возможно в мире станет на два добрых волшебников больше.

* * *

В январе нам пришлось завести сову: поток переписки всё рос и ждать, когда напишет нужный тебе адресат, было совсем не с руки.

Лени активно переписывалась с Мириндой. Моя девочка умом было явно старше своих сверстников, и первокурсница Хогвартса оказалась для девятилетней Леноры интересным и равным собеседником. Я даже потихоньку начала переживать за её будущую учебу: надо было срочно найти ей какое-нибудь долгосрочное хобби, чтоб ребенок в этой «лучшей школе Англии» не зачах от скуки, слушая об уже известных ей вещах.

Я тоже неплохо продвигалась в освоении магической науки. У меня были небольшие сложности с точностью в чарах, а также плохо давалась местная ботаника, слишком скучная и несистематизированная для нормального усвоения. Зато я почти прошла первые два курса нумерологии (математика — наше всё!) и с удовольствие зачитывалась учебниками по истории — это же реальное фентези!

Как-то так сложилось, что со всеми своими вопросами по учебе, с которыми я не смогла разобраться по учебникам и различным справочникам, которые постепенно наводняли наш дом, я обращалась к Олливандерам. Мастер был хорошим рассказчиком и учителем. При этом некоторые вопросы он переадресовывал своему сыну-третьекурснику Гарри, которому была доступна вся библиотека Хогвартса и профессора-преподаватели. Всем известно, что, объясняя другим, лучше и сам усваиваешь информацию. Мне же был важен сам ответ, а не его источник, так что благодаря моему любопытству мальчик заслужил своей любознательностью уважение у учителей, а также повторял и углублял знание по уже пройденным темам.

Совсем другой была завязавшаяся переписка с Михаилом Долоховым. Эпистолярные расшаркивания сменилось более личным и душевным общением, и порой мне казалось, что мы знакомы с самого детства. Сирин и Гамаюн летали между нашими домами каждую неделю. Со временем стало традицией получить от Михаила письмо к завтраку воскресным утром, я же, как правило, писала по средам. Поразительно, но казалось, ему действительно были интересны рассказы о моих буднях, наполненных детскими проказами и учебой. Я же с неизменным любопытством узнавала светские новости магического мира, истории о подковёрных интригах родов и весёлые зарисовки из его жизни. Мы почти не касались политики и мировых событий, магия, истории из жизни и книг полностью заполняли нашу переписку. Обстоятельства нашего знакомства успели утратить свою остроту и вспоминались забавным анекдотом из нашего общего прошлого.

* * *

Зиму сменила весна, и земля оделась в зеленые одежды, мы же с детьми продолжали жить в нашем маленьком мирке, читая новости как репортажи с другой планеты. Газеты в один голос твердили о восстанавливаемой экономике, увеличении благосостояния английских подданных и восхваляли консерваторов. Рисуемая ими картинка, на мой взгляд, была уж слишком пасторальной, а потому в мае я поспешила перевести почти все свои деньги гоблинам. Я не помнила, когда там рухнет фондовая биржа, но оставаться у разбитого корыта очень уж не хотелось. У зелёных зубастиков моим медякам будет как-то побезопаснее, я и так непозволительно затянула с этим делом…

В начале лета Даниел прибежал на кухню с криком:

— Ма, дай яйсо. Это Саса, и она осень голодная!

— Ну если Саса голодная, то конечно дам, — полтора года практически наедине с маленькими монстрами научили меня ко всему относиться с долей здорового пофигизма, даже к малиновым ужам на руках у любимого сына, — Милый, а давай ты её вернёшь на травку, и уж там мы её обязательно покормим, а? Она же и укусить может.

— Неть, — Даня замотал головой, — Она мне сказала, что говолящих она не ест.

Сказала? Видимо, у Даньки парселтанг прорезался, как бы теперь из-за этих шипящих не пришлось к логопеду ходить. Я повнимательней всмотрелась в пресмыкающееся:

— А цвет ты ей поменял до этих слов или уже после?

— Маленький говоря-с-щий с-сказал, так я крас-сивей выгляс-жу. И моё имя — Сасша.

— Очень приятно, а я — мама этого говоря-с-щего. Вам дейс-ствительно очень идет этот цвет. Так где будем кус-шать?

— Я предпочту в траве-с.

— Вот и ладненько, — и мы пошли на улицу.

Естественно, змея осталась у нас, поселилась у Дана под кроваткой и приучилась, выползая на завтрак, желать мне ясного солнца. Котёнок сперва шипел на новую обитательницу нашего домашнего зоопарка, но постепенно привык и в дождливую погоду позволял ей греться рядом с собой. Жизнь шла своим чередом.

* * *

Занятия, уроки, магия, общеобразовательные предметы всё это перемешивалось, сплеталось в один комок и вытекало одно из другого; рунические круги прекрасно высчитывались с помощью геометрии, чары выныривали в учебниках по боевой магии, а гербология, наконец-то, нашла своё применение в зельях. К августу я была почти готова к сдаче СОВ и теперь думала стоит ли тратить время на подготовку к промежуточному экзамену или идти дальше. Долохов призывал проверить знания перед комиссией и заодно избавиться от лишних предметов, Олливандер зазывал на чай и грозился устроить мне опрос лично. Но выяснилось, что очередная комиссия будет собираться только в июне следующего года, а потому вопрос был отложен до весны, и, подхватив детей, я отправилась в гости к мастеру.

Семейство Олливандеров мне очень понравилось. Они жили на втором этаже магазина, где был даже маленький внутренний дворик с детскими качелями. Гейнор оказалась милой хохотушкой с ямочками на щеках. Мы уже заочно знали друг друга через переписку с её мужем, но вживую увиделись впервые, и я была рада увидеть подтверждение семейному счастью Олливандеров. Женщина сразу нашла общий язык с Данькой, и они вдвоём быстро закопались в ящик со старыми игрушками Гарри. Юный наследник Олливандеров пока был нескладным подростком, явно резко вытянувшимся за это лето, но ещё не до конца приноровился к своим выросшим конечностям и теперь периодически за что-то цеплялся и путался. Знакомство с я-почти-взрослый Гарри так впечатлило Лени, что девочка теперь ходила за ним хвостиком и краснела как маков цвет. Гарри важничал, дёр нос, но за малышкой присматривал и покровительственно рассказывал об окружающих нас магических предметах. Мы же с Джервейсом укрылись в его мастерской, где мне сперва действительно был устроен допрос по основным магическим дисциплинам, а потом мы так увлеклись обсуждением магопроводности разных пород древесины и возможности подобрать альтернативу для дорогостоящих видов, что домовёнку семейства пришлось буквально за руки тащить нас к столу.

В столовой нас ждал вкусный обед и пирожки с пожеланиями, после чего были веселые шарады и игры. Джервейс спел несколько старинных песен, Гейнор аккомпанировала ему на фортепиано. У него оказался прекрасный голос, но долго наслаждаться музыкой не получилось: Даниел совсем расшалился и принялся громко и с выражением подпевать какую-то свою песенку, Лени с Гарри подключились к этому безобразию, так что, в конце концов, Гейнор закрыла инструмент и повела всех пить какао, а там уже настало время расходиться по домам.

В результате вечером все остались очень довольны: я убедилась в хорошем усвоении знаний и уверенно принялась за программу ЖАБА, Даниел ещё неделю пересказывал мне, во что они с Гейнор играли и что она ему рассказывала, а у Лени появился ещё один друг по переписке. Вот и прекрасно.

* * *

Вообще вторая половина двадцать восьмого года была наполнена встречами, походами в гости и приёмом гостей у себя. Так сперва с ответным визитом к нам прибыли Олливандеры. Вызвать ожидаемый шок от другого мира у нас не вышло: Гейнор оказалась маглорожденной, а потому Джервейс и Гарри уже бывали в магловских домах и от радио или шума проезжающих машин не шарахались. Жаль, я думала немножко повеселиться. Впрочем мы и так неплохо провели время.

А в одно из воскресений октября к нам на чай заглянул сам Михаил Долохов. Как я уже упоминала, мы почти год как вели довольно оживлённую переписку, но в гости до сего момента я его не звала, и тому было много причин: во-первых, пока я была беспомощна перед магией, звать постороннего взрослого мага к себе в дом было, мягко говоря, опрометчиво, во-вторых, это мне, дитю двадцать первого века, было по большему счету параллельны древние заморочки местного этикета, но Михаил — сын этого времени, и мало ли как он мог воспринять приглашение в дом к незамужней девушке, наконец, я конечно уже успела рассказать ему в письмах о моих детях и сомневалась, что для парня будет верхом мечтаний возиться с сопливой малышнёй. Одним словом, меня полностью устраивала наша необременительная переписка и реальных встреч я не планировала, но в начале октября в своём еженедельном письме я вскользь похвасталась рецептом вкуснейшего мясного пирога, на что в тот же день получила записку, дескать бедного парня дома пирогами не балуют, а так хочется. Такой скорый и шутливый ответ был совсем не в духе Михаила, но меня несказанно позабавил, и я поспешила ответить, что в следующий раз обязательно отправлю ему кусочек. Долохов возразил, что сова — птица хищная, и мясной пирог просто не донесет, а потому ему не достанется ни крошки от без сомнения вкуснейшего на свете блюда. Меня уже захватил азарт переписки, и я быстро набросала приглашение на воскресное пиршество и лишь отправив письмо сообразила, что наделала. Сова уже улетела и вернуть слова назад не было никакой возможности, а потому получив согласие мне ничего не оставалось как предупредить детей, что на выходных у нас будут гости. Надеюсь, всё пройдет хорошо.

В субботу Гамаюн принесла вежливое письмо, где в уже привычно-вежливой манере Долохов извинялся за своё дурашливое настроение в среду и уточнял, действительно ли ещё моё приглашение, и что ему несомненно будет приятно пообщаться со мной и моими отпрысками вживую, но он всё понимает и не обидится, если я уже успела передумать. Отказаться от своих слов? Не дождется! И я, подтвердив, что мы ждем его в воскресенье на ланч, отправилась в магазин за продуктами.

* * *

Звонок в дверь раздался, когда часы в прихожей пробили полдень. Я была в детской: Даниил опять испачкал штаны, так что открывать побежала Лени, и через несколько секунд по всему дому разнёсся её звонкое «Здравствуйте, Михаил Алексеевич! Проходите, мисс Гонт с Даном сейчас спустятся». Девочка явно обрадовалась возможности продемонстрировать свои успехи в русском и теперь забыв о смущении тараторила обо всём на свете.

— Добрый день, Михаил Алексеевич, — я не спеша спустилась по лестнице в прихожую, — Рада вас увидеть после стольких писем воочию. Пирог и лёгкий салат уже готовы, так что разувайтесь, мойте руки и прошу к столу. Лени, проводи гостя в ванную.

Мы расселись в столовой, где каждого ждал большой кусок пирога, который я так любила в прошлом и чей рецепт недавно вытащила из своей памяти. Мои домочадцы его уже пробовали и яро наворачивали свои порции, гость от них не отставал, так что с едой расправились быстро. Дети утопали в детскую, и мы хоть не на долго могли обсудить что-то отличное от английской погоды и вкусовых качеств еды. Устроившись поудобнее с чашкой традиционного английского чая, первым заговорил Долохов:

— Ещё раз спасибо за приглашение, пирог действительно оказался выше всяких похвал. Вы писали, что у вас опять возникли проблемы с боевой магией, расскажете поподробнее?

Кивнув головой в подтверждение, я постаралась как можно понятнее сформулировать свои затруднения:

— Смотрите, у того же заклятья сотни ножей, что мы обсуждали недавно, четыре слога и крестообразное движение палочкой, а предназначенный для него щит тоже состоит из четырех слогов и из-за двойного ударения требует, как минимум, на полсекунды больше времени на произношение. А ведь ещё надо идентифицировать, что в тебя собираются запустить! В таком случае, как мне кажется, у защищающегося вообще почти нет шансов успеть отбить заклятье. В то же время существует универсальный сферический щит, который проще в использовании и по нумерологическим подсчетам должен выдерживать и режущее, и ещё семь-восемь видов аналогичных заклятий, но в учебнике он упоминается только вскользь как нечто почти бесполезное, почему?

— На самом деле всё просто. Тут всё зависит от ваших целей в бою: в случае, если вы хотите продержаться до прихода помощи — достаточно прикрыть спину и спокойно колдовать себе универсальные щиты. Если же вы хотите не только защититься от нападения, но ещё и победить врага, то сферический щит ухудшает видимость процентов на двадцать и, что более неприятное, искажает цвет лучей, что в серьезных боях может в конце концов стоить вам жизни. Узкоспециализированные же щиты держаться всего пару секунд и мгновенно исчезают при столкновении со своими антагонистами, а потому в бою мешать не будут.

— А протего?

— Пф, если какой-то дурак полезет на вас с экспелиамусом и тарантеглой, то естественно можно смело его применять, но вот даже секо он отразит уже с трудом. Надо просто думать, когда и что лучше применять, но это вы и так уже должны были понять, — я кивнула, — Ещё какие-либо вопросы?

— Нет, спасибо, — я улыбнулась, — Чары высшего порядка мне уже мастер Олливандер объяснил, а с остальным я пока сама справляюсь.

— Простите, но я совершенно не понимаю, как можно учить боевую магию без практики.

— Почему без? У меня есть зачарованный подвал, там можно хоть взрыв устраивать, в доме даже стёкла не дрогнут.

— Нет, я про другое. Боевая магия — это в первую очередь сражения и дуэли с другим магом. Её по книжкам не выучишь.

— А что делать? Партнёра всё равно нет, зато я частично уже невербалку освоила: столько големов оживлять ежедневно-то! И они уже очень сообразительные, знаете, как метко краской стреляют?

Я действительно долгое время пыталась решить проблему отсутствия партнёра для дуэлей, и теперь искренне гордилась своими болванчиками. Как и палочками-маркерами. Джервейс даже предлагал отправить Верити несколько на продажу, но как по мне, такие безделицы никому не были нужны, а захламлять лавку старушки не хотелось. Хотя вслух я, конечно же, обещала подумать.

Моё хвастовство вызвало у Долохова улыбку:

— Нет, даже не догадываюсь, но с удовольствие посмотрю демонстрацию. После, если захотите, можем даже учебный бой провести.

— Смотрите, вы сами вызвались, — я погрозила опешившему Михаилу пальцем, — Прошу в подвал!

Предупредив Лени, куда мы направляемся, мы спустились под землю. Было видно, что девочке очень хотелось пойти с нами, но Даньке в подвале делать было явно нечего, а одного его ещё не оставишь.

Внизу я сперва провела маленькую экскурсию по моей вотчине: продемонстрировала болванов, что в прошлой жизни были манекенами в одном разорившемся магазине; дала подержать маркеры и обратила внимание Долохова, где у меня тут аптечка с зельями. Конечно, до этого дня мне сложно было попасть под чужое проклятие, но техника безопасности превыше всего!

Осмотрев помещение, Михаил устроился в созданном кресле и предложил показать, что я уже умею. Немного волнуясь перед выступлением, я встала в центр комнаты и сделав пас оживила своих привычных противников. Дальнейшее было похоже на бой с тенью: два болвана стреляли зарядами иллюзорной краски, я же представляла, что в меня летит то или иное заклинание противника, и применяла соответствующую защиту. Высший щит сменялся простым протего, от кое-каких зарядов я уклонялась, а несколько раз в меня таки достали, так что где-то через три минуты я таки усыпила обоих големов, сияя весёлой зелёно-фиолетовой расцветкой.

— Довольно неплохо, — Долохов поднялся из своего кресла, — Конечно реальным сражением это назвать сложно, но реакция хорошая и вы выстраиваете интересные комбинации. Стоит поработать над кистью: делая столь резкие взмахи однажды вы рискуете просто вывихнуть руку. И следите за ногами: ставя их крест на крест, очень легко запнуться, а соперник медлить не станет. А теперь предлагаю попробовать станцевать вдвоем.

— Станцевать? Я не умею.

— Да? Что ж, если вы собираетесь в будущем вернуться в приличное общество, стоит научиться, но на самом деле я лишь имел в виду, что сейчас вы попробуете продержаться, скажем, минуту в учебном бою с реальным противником. Обещаю для начала не применять ничего сложнее СОВ. Начали.

Естественно, меня обездвижили уже вторым заклинанием, потом я продержалась секунд десять, затем — пять… Мы пробовали вновь и вновь, Михаил не двигался с места, я скакала вокруг как заяц, но стабильно через три-пять заклятий оказывалась на полу.

Впрочем я с самого начала подозревала, что так и будет. Олливандер — ремесленник, а потому помочь мне в боевой магии не мог. В моих экзерсисах с големами отсутствовал эффект неожиданности. Долохов же был настоящим боевиком, и противопоставить ему мне было нечего.

Спустя где-то час, когда я успела получить пару синяков и заработать шишку прямо посредине лба, Михаил опустил палочку и предложил отдохнуть. Мне хотелось улечься прямо тут, но воспитание не позволяло, а потому проводив гостя обратно в гостиную, я побежала переодеться: моё платье было всё мятое, а кое-где даже в пыли. Странно, вроде бы только сутра убирала…

Дети, обрадовавшись нашему возвращению на свет божий, поскакали вниз демонстрировать «миз Дохву» своих питомцев. Надеюсь Долохов не боится змей… Я же спустилась к ним только спустя минут двадцать, успев переодеться и по-быстрому даже принять душ. Все трое нашлись на ковре в гостиной. Ленора вязала Михаилу уже третий бантик. Не представляю на чем они там держатся, видимо, девочка неосознанно помогала себе магией. Очень надеюсь, что мы потом сможем безболезненно всё это снять! Сам же жертва красоты вместе с Данькой воодушевленно строили крепость из кубиков, внутри которой свернулась Сасша, а из-под софы за ними внимательно наблюдал котёнок. Ульфрика же нигде не было видно, так что стоило повнимательнее смотреть под ноги.

— К вам можно?

— Садитесь. У нас тут строительные работы, — Долохов усмехнулся, — Меня убедили, что в этом доме сидеть на полу в гостиной не возбраняется, это действительно так?

— Естественно, — я уселась рядом, — Поэтому и разуваться надо: дети ползают по всему дому, да и я предпочитаю босиком ходить. А у вас в семье не так?

Мужчина отрицательно качнул головой, вызвав возмущение у Лени:

— Когда мы с братом были маленькие, нам разрешалось играть только в детской. За шум или разбросанные игрушки вполне можно было и на орехи получить. Родители строго следили, чтоб Александр не позорил фамилию, ну и я заодно.

— Александр? Это ваш брат? Вы писали в письмах только о своей сестре, — Михаил резко помрачнел.

— Александра уже нет с нами. Десять лет как нет.

— Война? — опять отрицательный жест:

— Революция.

Помолчали. Дети шебуршали сами по себе, не требуя нашего участия. Я задумалась о тех страшных годах, когда сын шёл на отца, а брат на брата, и о предстоящих несчастьях, когда Михаил неожиданно продолжил:

— Долоховы на протяжении трехсот лет берегли царскую семью. Мы — защитники, боевые маги, хранители престола. Каждый глава рода давал клятву верности императору, — было видно, что рассказывать ему больно. Он так и не смирился с теми событиями, что им довелось пережить, пусть с тех пор и прошло уже столько лет, — Мой отец был вторым сыном, у них с братом были прекрасные отношения. Когда, в девятьсот пятом, дядя попал под одно мерзкое проклятье и не мог иметь детей, Александра начали воспитывать как наследника рода. Я же был запасным вариантом, так… на всякий случай… Мама, вообще-то, очень хотела дочку, но, сперва на свет появился я. Когда начались волнения, дядя был с царем в ставке, отец воевал на фронте, а мы с мамой сидели в родовом поместье. Конечно, мы с братом тоже рвались на фронт, но Александра как наследника не пустили старшие, а мне было только тринадцать, и я ещё ничего толком и не умел. В Китеже, конечно, учили на совесть, но сами понимаете, за три курса успели дать только основу.

Лени притихла у меня под боком, вглядываясь в лицо гостя, Даниел тоже внимательно слушал историю.

— Когда император отрекся и в Петрограде шумели волнения, среди магов произошел раскол: древние рода, верные магической присяге стояли за законных монархов, в то время как грязнокровки, отщепенцы и мелкая шушера поддержали бастующих. Это было сложное время. Мы закрыли поместье от всего мира. Связь держали через Ваньку, нашего дворецкого. Когда-то давно отец взял в дом в услужение мальчишку-сироту, когда заметил, как тот пытался магией залечить синяк товарищу. Так он и вырос у нас. Пригрели змею подколодную! — Долохов скривился как от боли, — Он был хранителем, если надо было кого провести в дом — просили Ивана. Когда начался весь этот кошмар, эта тварь привела к нам своих красных дружков. Отец был дома, его как раз отпустили в отпуск с семьей повидаться, но, всё равно, тридцать озверевших магов против вымотанного офицера, двух недорослей и женщины с маленьким ребенком — результат был очевиден. У нас был портал в Эдинбург, ещё до войны отец мотался по служебным делам в Британию, но ведь Долоховы не бегут с поля боя... Пока отец восстанавливал защиту поместья, мы с братом и мамой сдерживали нападение, — он повернулся ко мне, — Вы спрашивали, почему не стоит использовать сферический щит? В то время я знал из вышки только его: нам показали сразу по прибытию в школу, чтоб был хоть какой-то шанс уцелеть в случае опасности. Эти подонки тоже не были хорошими боевиками, но пару-тройку серьезных заклятий знали, а потому я без остановки колдовал щит: заклятье, три секунды на передышку, и опять взмах палочкой. Сфера не пропускает как магию, так и физические объекты, контратаковать же я ещё нормально не умел, — Михаил на секунду запнулся, — Я не знаю, когда брата не стало. Просто в какой-то момент я перестал слышать его голос, потом был мамин крик, и с её стороны нападающие начали постепенно приближаться. Когда отец смог поднять кровные щиты и вытеснить посторонних с нашей земли, я уже еле стоял на ногах. В маму попало какое-то режущее, она не перенесла ночь, брата скорее всего достала авада. Поместье было закрыто, но делать нам тут было уже нечего, и похоронив родных мы переместились в Британию…

— А ваш дядя?

— Был убит в том же году. Мы не знаем, как это произошло, но отцу перенеслось кольцо главы, а значит — старшего брата нет в живых.

— Сочувствую.

Долохов только кивнул и погладил прикорнувшего у него на руках Даньку.

— Плохой я рассказчик, вон слушателей усыпил. Давайте помогу отнести в кровать, хорошо?

— Спасибо.

Уложив ребенка, я отправила клюющую носом Лени чистить зубы и тоже ложиться. Уставшая девочка, пробормотав что-то вроде «СпокойнночиДосвнданье», ушла наверх, а я пошла провожать гостя.

— Благодарю вас за визит. Я была рада видеть вас у себя.

— Если на то будет ваше желание, я могу заглянуть через неделю — сможем ещё позаниматься. Я готов даже без пирога обойдусь, — он тепло улыбнулся, — Хотя угощение, конечно, было невероятно вкусным.

— Спасибо. Я напишу вам?

— Буду ждать, — и мужчина, кивнув головой, растворился в ночной темноте.

Я же, плюнув на бардак в гостиной, ушла спать, но ещё долго ворочалась под одеялом переживая заново прошедшие события дня и услышанный рассказ.

Ты уже не помнишь, как было,

Ты не знаешь, как будет,

Непонятно, что делать и о чем думать.

Надежда только на чудо,

Время просто застыло,

Ты когда-то был смелым,

Ты когда-то думал,

Что рассыпается камень,

Расцветает гербарий,

Меняются основы всех знаний.

И начинается снова,

И достаточно слова

Чтобы все изменить, нужен только повод.

Большая перемена «Нужен только повод»

К моему обучению Долохов подошел со всей ответственностью: уже к третьему занятию мне выдали учебную программу вплоть до начала лета и комплексы упражнений в качестве домашнего задания на неделю. Каждый месяц были небольшие зачеты по пройденному материалу. В результате, уже в апреле я стабильно могла продержаться против Михаила около полутора минут в среднем темпе с использованием заклинаний всего хогвартского курса боевой магии. Как правило, после спаррингов мужчина оставался на обед и играл с малышнёй. Всегда терпеливый и спокойный, он как-то незаметно вошел в нашу жизнь, и я волей-неволей стала ждать нашей следующей встречи.

В мае Сирин отнесла в Министерство заявку на прохождение экзаменов, и начался обратный отчет. Экзаменационная комиссия собиралась из ведущих ученых раз в год всего на два месяца: сперва, в июне, они принимали экзамены у пяти— и семикурсников в Хогвартсе, а затем, в середине лета, непосредственно в Министерстве проводили аттестацию для двоечников и детей на домашнем обучении. Понятное дело, я относилась ко второй категории и теперь упорно пыталась повторить и выучить заново всё на свете. Мои добровольные учителя меня как могли успокаивали, но лампочки в доме стали перегорать существенно чаще.

Я немного боялась, что придется сдавать каждый предмет дважды. Но слушать два раза почти одно и то же комиссии, видимо, тоже не очень хотелось, а потому в моём расписании сперва стояла гербология, по которой я просто не смогла усвоить последние два курса и потому собиралась сдавать только С.О.В., а через две недели были назначены экзамены по остальным дисциплинам.

Здание Министерства не произвело на меня какого-либо особого впечатления: да, паркетный пол из ценных пород дерева; да, размеры золотых каминов были внушительными. Естественно, сияющую золотым блеском скульптурную композицию с фонтаном в центре холла трудно было не заметить, но я фонтанов, что ли, раньше не видела? А это, с позволения сказать, произведение искусства «Ленин и большевики» с петергофскими или версальскими фонтанами даже близко не стояло!

Так что в назначенный день я спокойно протиснулась к лифтам и через пару минут уже подходила к кабинету Отдела образования и спорта. Всё как и в обычном мире: смешают бульдога с носорогом, а ты потом объясняешь бывшему учителю труда, зачем тебе столько денег на соревнования.

Сдавать экзамен с пятнадцатилетками мне было довольно неуютно — слишком уж большая разница в восприятии мира. А потому, получив законно выстраданное «удовлетворительно», я поспешила вернуться домой к родным учебникам.

Расписание экзаменов по Ж.А.Б.А. было интенсивным: восемь предметов за четырнадцать дней. Остаётся только задаваться вопросом, насколько маги адекватны и как вообще нормальные люди могут что-либо сдавать в таком темпе? Или же это такая проверка на выносливость: сможет хоть что-то соображать к последнему экзамену — годен, свихнулся — в расход его! Ведь на экзамене «запрещается использование артефактов и зелий, которые влияют на психическое, эмоциональное и физическое состояние экзаменуемых, стимулируют их магический потенциал, а также же осуществление каких-либо иных внешних магических вмешательств в жизнедеятельность организма». Мне оставалось только благодарить богов, что Даниел уже достаточно подрос и способен кушать что-то кроме материнского молока, поскольку в эти дни я дома, кажется, присутствовала чисто номинально. Ничего, вот сдамся — съездим куда-нибудь с детьми на отдых.

Естественно, при таком распорядке ни о какой переписке и речи быть не могло. Олливандерам и Долохову ушли письма с извинениями, после чего всю входящую корреспонденцию принимала Ленора.

Наконец, восьмого июля, в понедельник, начались основные экзамены. Чары и нумерологию я сдала легко и не напрягаясь. Трансфигурация была уже посложнее, но рыжая лисица с удовольствием съела трансфигурированный же кусок мяса и забавно потявкала, так что этот экзамен мне засчитали, закрыв глаза на незначительные неточности в пропорциях животного. Астрономия тоже не вызвала каких-либо сложностей: мне попались элементарнейшие вопросы о Солнечной системе, вращении Земли вокруг Солнца и созвездии Южного Креста — повезло, одним словом. Перевод рунических текстов и начертание простой цепочки невидимости прошло без каких бы то ни было неожиданностей, а вот над зельями и боёвкой прошлось серьезно попотеть.

На уровне Ж.А.Б.А. для практической части по зельеварению на стол просто выложили по пять ингредиентов, и мы за три часа должны были: сперва определить в какое зелье все они одновременно входят, затем вспомнить, каких компонентов не хватает для правильного рецепта, после чего, взяв недостающие составляющие, успешно сварить нужное зелье. Перенервничав, я умудрилась перепутать ботву имбиря с бадьяном, потом всё же заметила ошибку, но во время не уложилась, так что на высокую оценку надеяться не приходилось. Проходной балл получу — и ладно.

На экзамен по боевой магии я шла, как на эшафот. Несмотря на еженедельные бои с Долоховым, твердой уверенности в своих силах я не ощущала, из-за чего серьезно нервничала. В общем-то, не зря: меня спасло хорошее знание теории, попасть же на дуэли под ступефай было, мягко говоря, обидно.

Результаты присылали на следующую неделю после сдачи всех экзаменов. Оценки меня порадовали: шесть «Превосходно» и два «Выше ожидания». Кстати, интересно было бы узнать, кто придумал такие формулировки? Как по мне, цифры — намного более объективны! Ведь для двоечника что-либо отличное от «не знаю» уже будет выше ожиданий учителя, в то время как незначительные ошибки в ответе отличника будут восприниматься, как предвестники конца света и вообще Большое Разочарование. Но это лирика. Главное, что экзамены я сдала, а остальное — несущественные мелочи.

* * *

В честь успешного окончания учебы мы устроили дома небольшой праздник. Конечно же были приглашены Долохов и семейство Олливандеров. Думали позвать и родных Леноры, но за два года наш дом так пропитался волшебством, что вести сюда детей, лишенных магических способностей, было бы верхом глупости. Мы с Лени наготовили разных вкусностей, придумали парочку веселых конкурсов и игр. Данька весело носился меж гостей и всё пытался залезть Долохову на шею. Пока безуспешно. Это был вечер шуток, веселья и песен. После напряженных дней зубрежки мне было жизненно необходимо расслабиться и отдохнуть.

Аттестат был у меня в кармане, а значит, первая поставленная цель достигнута, и теперь пора было разобраться, чем я хочу заниматься, и как жить дальше. В магическом мире профессий было не так уж много: такие специальности, как дрессировщик троллей или аврор меня абсолютно не привлекали, для медицины — характером не вышла, а быть чиновником в мире магии было как-то глупо и несерьезно.

С непривычки устав от шума празднества, я вышла передохнуть на крыльцо.

— Не помешаю? — ко мне неслышно подошел Джервейс.

— Что вы… Воздуха на всех хватит.

— Я хотел поговорить о твоем будущем. Экзамены позади, что дальше? Какие планы?

— Не знаю, — я пожала плечами, — как-то раньше я бежала к цели, не задумываясь о долгосрочных планах. Если честно, мне бы хотелось каждый день сталкиваться с магией. Глупо владеть волшебной палочной, чтоб тратить жизнь на бесполезные бумажки. Было бы замечательно творить чудеса, придумывать что-то новое, полезное или, быть может, веселое, но несомненно волшебное! Но видимо, я пока что слишком устала, чтоб придумать что-то путное в этом направлении.

— У меня, кажется, есть вариант, что полностью удовлетворяет твоим желаниям. Помнишь нашу первую встречу и мою просьбу? — мастер тепло мне улыбнулся.

— Прийти к вам, когда сдам трансфигурацию и чары?

— И зелья, Меропа, и зелья…

— Что ж, условие выполнено, и что теперь?

— Теперь я спрошу тебя, что ты думаешь на счет артефакторики? И магия каждый день, и творческий процесс, а уж границы применения вообще почти безграничны. И способности в этой сфере у тебя очень явно выраженные. В конце концов, не благодаря ли артефакторике у Дениела целая комната игрушек, а у Лени множество бус и заколок? Или вспомни свои палочки-маркеры и Ульфрика, который благодаря твоим экспериментам, кажется, стал вообще бессмертным. Да и зуд в кончиках пальцев был весьма говорящий.

— Но я слышала, в Англии сейчас всего пара мастеров, и никто из них давно не брал учеников.

— Эту проблему оставь мне. От тебя же требуется прибыть ко мне в магазин где-то через неделю-две. Я пришлю тебе сову, как буду знать точно, договорились?

— Ох, мистер Олливандер, чтобы я без Вас делала?..

Джервейс лишь улыбнулся и распахнул дверь, приглашая вернуться к гостям. Больше в тот вечер серьёзных разговоров не велось. Через пару часов гости разошлись, дети уснули, а я ещё долго сидела у камина, наслаждаясь ощущением свободы и беззаботности…

* * *

После столь успешной сдачи экзаменов я с удовольствием окунулась в семейные дела и делишки: мы съездили с детьми в Лондонский зоопарк, много гуляли, благо погода установилась солнечная и тёплая. Однажды наткнулись на уличных музыкантов, и детвора вволю натанцевалась под весёлые аплодисменты зрителей.

Но наше расслабленное состояние не продлилось долго. Уже в следующий четверг сова принесла «Ежедневный Пророк» с огромной статьёй на развороте: «Германия примет руку дружбы от Британии». Спешно отставив чашку с чаем, я углубилась в чтение:

«На днях с частным визитом в Великобританию прибыл лидер одной из быстро развивающихся партий Веймарского Рейха «Всеобщее благо» — Геллерт Гриндевальд. Талантливый волшебник, в прошлом — студент Дурмстранга, он известен нашим читателям как маг, ратовавший за вмешательство волшебников в Великую маггловскую войну. Как мы все знаем, это предложение было отклонено, но как магглам, так и магическому миру в том конфликте был причинён серьёзный вред: все мы помним перебои с продовольствием, жертвы среди магического населения, уничтожение заповедников и исторических мест.

Несмотря на то, что магическая Германия соблюдала международные соглашения и придерживалась нейтралитета в данном противостоянии, за время войны был нанесён урон многим её магическим производствам и территориям. Вынужденная соблюдать Статут и столкнувшись с трудностями восстановления утраченного Германия, казалось, опустила руки, однако недавно на политической арене появился новый лидер — Гриндевальд, который способен повести за собой немецкий народ и вернуть Германию в дружную семью европейских государств.

Благодаря его усилиям пять лет назад в Веймарской республике была создана политическая партия «Общее благо», сторонники которой выступают за освобождение исконно магических территорий от магглов, сохранение и соблюдение магических традиций, а также за установление в стране справедливых и правовых законов.

Несмотря на то, что партия «Общее благо» создавалась для представления интересов немецкого народа, однако патриоты нашей страны не остались глухи к провозглашаемым ценностям и идеям. В честь приезда Гриндевальда был организован приём в замечательном клубе «Хайберри», где молодой талантливый политик был тепло принят достойными членами нашего общества. Так вечер посетили лорды Поттер, Блек, Гринграсс, Бурке и многие другие. Кроме того среди приглашенных гостей присутствовал замминистр Гектор Эйвери. Перед зрителями выступала несравненная Эмелина МакКинон.

Кроме того, накануне Гриндевальд имел приватную беседу с уважаемым премьер-министром магической Британии Гектором Фоули. К сожалению, нам не удалось узнать тему этого разговора, однако, как стало известно из достоверных источников, обе стороны остались довольны результатами встречи.

Сегодня многие уверены, что нашу страну посетил не просто лидер молодой политической партии, а в недалеком будущем — рейхсканцлер магической Германии.

Наша газета будет внимательно следить за успехами молодого политика — Геллерта Гриндевальда».

Мои глаза раз за радом пробегали по строчкам, но их смысл, казалось, просто не помещался у меня в голове. Британские острова поддерживают Гриндевальда? Англия собирается сотрудничать с Третьим Рейхом? История изменилась? Куда нам придется бежать, если нацизм станет главной идеологией островов? В Советы? Так там сейчас тоже не райская жизнь. Да и как бы шпионкой не заклеймили… Что же делать?

Всё утро я не находила себе места и, отправив детей на прогулку, кинулась в книжный за информацией. Косой переулок жил своей обычной жизнью: мальчишки носились по улице и толпились у квиддичного магазина, солидные маги сосредоточенно шли куда-то по своим важным делам, торговки с лотками громко зазывали купить у них всякий хлам. Одним словом, в магическом квартале царила весёлая оживленная атмосфера, полностью противоположная моему нынешнему состоянию.

Во «Флориш и Блоттс» мне продали несколько завалявшихся номеров «Истинного мага» — журнала, пропагандирующего политику чистокровных. А там в майском номере была опубликована политическая программа первого потенциального Тёмного Лорда двадцатого века — «15 пунктов на пути к Всеобщему счастью»:

«Мы, сознательные представители магического сообщества, во главе с нашим идейным лидером Геллертом Гриндевальдом для сохранения наших истинных ценностей и распространения наших убеждений провозглашаем следующее:

1. Маглы — низшие существа, единственное оправдание существования которых — служить волшебникам.

2. Территории и земли, необходимые для пропитания магов и для расселения их избыточной части, должны быть очищены от не-волшебников.

3. Все популяции магических животных должны строго контролироваться властями и приносить пользу магам.

4. То, что способно нести угрозу волшебнику, должно быть уничтожено.

5. Результат связи мага с не-волшебником (в том числе магглом или представителем так называемых магических рас), считается извращением и приравнивается к магическому животному, то есть существу, начисто лишенному каких бы то ни было прав и свобод.

6. Полукровка — худшее из возможных извращений природы, потому что являет собой результат противоестественной связи волшебника и низшего существа.

7. Магглорожденные изначально стоят на ступень ниже истинных волшебников в развитии, но имеют шанс доказать свою полезность обществу.

8. Все истинные маги должны обладать равными правами и обязанностями.

9. Первейшей обязанностью для каждого мага является выполнение умственной или физической работы на благо магического мира. Деятельность каждого отдельного мага не должна противоречить интересам общества в целом. Напротив, такая деятельность должна протекать в рамках общества и быть направленной на общую пользу.

10. Магглорожденный может проживать в магическом мире при условии, что он соблюдает его традиции и законы.

Наши требования:

• Право занимать посты, связанные законотворчеством, а также управлением государством, должно принадлежать исключительно истинным магам. Мы боремся против разлагающей парламентской практики занятия должностей только в зависимости от партийной принадлежности и политической лояльности без учета характера и способностей мага.

• Мы требуем безжалостной борьбы против тех, кто своей деятельностью вредит интересам магического общества. Мы требуем введения смертной казни для преступников, совершивших преступление против Магии и волшебников вне зависимости от их расовой и социальной принадлежности.

• Создания сильной централизованной власти государства. Непререкаемый авторитет центрального политического парламента на территории всего государства, а также во всех его организациях.

• Государство должно принимать активное участие в воспитании подрастающего поколения магов. Программы всех учебных заведений должны быть приведены в соответствие с практическими требованиями жизни. С самого начала развития сознания ребёнка школа должна целенаправленно обучать его пониманию идей государственности. Мы требуем, чтобы особо талантливые дети бедных родителей, несмотря на их положение в обществе и род занятий, получали бы образование за счет государства.

• Лидеры партии берут на себя обязательства по обеспечению выполнения вышеуказанных пунктов любой ценой, а в случае необходимости, даже жертвуя собственными жизнями».

Чёрт! Меня постепенно накрывала волна паники. Я была уверена, что у нас есть как минимум пять, а то и десять лет мирной жизни! Я только начала входить в местную жизнь и по сути ничего полезного не знаю, дети ещё слишком маленькие. Мы не готовы! Сжимая в руках страницы газет, я в полной прострации двигалась по Косому переулку. Мысли прыгали, мозг категорически отказывался работать и что-либо понимать.

Тут мне на глаза попалась вывеска «Юридическая компания «Гольштейн и сыновья». Точно! В первую очередь нужно обезопасить детей на случай совсем уж неблагоприятного исхода. Если Гарри Олливандер в книжках Роулинг дожил до девяностых годов, значит, в этой семье и у моих детей будут шансы выжить. И с этой мыслью я побежала в лавку Олливандера.

* * *

На резкий звон дверного колокольчика из мастерской выглянул Джарвейс и был порядком удивлён моему столь стремительному появлению в его магазине:

— Меропа, милая, не стоило так спешить! Я же написал, что встреча назначена на два часа после полудня, и было совсем не обязательно приходить аж за полтора часа до её начала! — теперь уж я непонимающе воззрилась на хозяина лавки.

— Мистер Олливандер, сегодня я не получала никаких ваших писем, а вы назначали мне встречу?

— Да, сова улетела около часа назад. Я наконец-то смог договориться со знакомым артефактором, и в два он согласился с тобой побеседовать. Однако, если письмо ещё в пути, то что привело тебя ко мне, да ещё и в таком состоянии? Ты очень бледная. Что-то с детьми? Нужна помощь?

— Да… Нет… Не совсем… То есть, пока ничего не случилось, спасибо за беспокойство, но… — я на секунду умолкла и, глубоко вдохнув, постаралась успокоить скачущие мысли, — Мистер Олливандер, я понимаю, что мы знакомы не так давно. Знаю, что вы не очень любите возиться с маленькими детьми, но мне просто некого попросить о таком. Если со мной что-то случится… Если меня не станет… — голос прервался.— Вы сможете взять Даниела и Ленору к себе? У меня есть кое-какие сбережения, и я постараюсь по возможности увеличить эту сумму, но… Вы согласитесь? Пожалуйста! — в горле стоял ком, я изо всех сил сдерживала слёзы — не хватало тут только разрыдаться.

— Тише, девочка, — Джарвейс приобнял меня за плечи, и теперь в такт словам гладил по голове своей тёплой и мозолистой ладонью, — Конечно же, мы с Гейнор, если что, не оставим твоих детей. И денег не нужно, неужели я трёх обормотов прокормить не смогу? Тише, ну что же ты расклеилась-то? — я уже тихонько всхлипывала, уткнувшись носом в рабочую мантию мастера. — Всё будет хорошо. Ты не одна. Не плачь, Меропа.

Олливандер усадил меня на мягкий диванчик в глубине своей мастерской, приказал эльфу принести мне стакан воды и дал какое-то время помочить слезами его мантию. Через пару минут я немного успокоилась, но, стесняясь смотреть на невольного свидетеля моей истерики, принялась усердно рассматривать всё вокруг. На большом рабочем столе были разложены заготовки под палочки, то тут, то там стояли банки с различными сердцевинами, с потолка свисали гирлянды из перьев каких-то экзотических птиц. Из высокого окна в комнату проникали лучи летнего солнца. В воздухе танцевали золотистые пылинки. В комнате приятно пахло деревом и травами.

— Немного подуспокоилась? — я кивнула. — А теперь рассказывай, что у тебя стряслось? С чего ты вдруг о завещании заговорила?

— Вы сегодняшний Пророк читали? — отвечать вопросом на вопрос невежливо, но мне сейчас было не до этикета.

— Читал, а потому абсолютно не представляю, что там могло тебя так напугать. История об обнаружении нового подвида капп или отмена концерта группы «Маленькие пикси» на следующей неделе? Так ты вроде бы никогда не интересовалась такого рода событиями!

— Премьер-министр встречался и поладил с Гриндевальдом.

— Министр? — Джарвейс выглядел искренне обескураженным, — Меропа, но какая нам разница, с кем встречался этот дурак Фоули? Он что ни месяц куда-нибудь ездит и с кем-то встречается, и что с того? Тем более тут какой-то молодой немецкий политик. С чего ты взяла, что эта встреча приведет к твоей смерти? Признавайся, ты — шпион коммунистов или последняя немецкая принцесса?

Я тряхнула волосами, не поддерживая шутливый тон собеседника:

— Я — предательница крови и, по мнению «уважаемого» герра Гриндевальда, извращенка. И я сделаю всё возможное, чтобы защитить детей от такого приговора при новой власти. Мы постараемся свести к минимуму их контакты с магическим миром, но если что — ни в коем случае не говорите, что Даниел — мой сын! Фамилия его отца — Риддл, вот пусть под ней и числится. А вы случайно узнали о подающих определенные надежды магглокровках и взяли их к себе в дом. А уж когда Дан повзрослеет и наберется ума, тогда пусть сам решит, возвращать себе родовое имя или нет.

— Очень странная просьба — умалчивать о родителях-магах, но если таково твоё желание…

— Да, — я резко кивнула.

Тут в окно влетела сова Олливандеров и, спикировав, приземлилась передо мной на подлокотник дивана.

— А вот и письмо, — я уже привычным движением освободила пернатого почтальона, — Мне прочесть, или вы так всё расскажете?

— Убери бумажку. Если кратко, я несколько раз писал Вильяму Поттеру о знакомой перспективной ведьме. На сегодняшний день он — лучший артефактор широкого профиля в Британии. Если тебе удастся его заинтересовать, то степень мастера в будущем тебе гарантирована. Так вот, после экзаменов я отправил ему результаты твоих Ж.А.Б.А. и несколько работ, что ты мне когда-то присылала. Он заинтересовался и согласился встретиться. Собственно, вот-вот уже должен прибыть, так что вытирай слёзы и улыбнись.

Буквально через секунду после слов Олливандера на улице послышался глухой хлопок, и на входе зазвенел колокольчик. Мастер вышел в зал поприветствовать гостя и, заодно, дать мне немного времени привести себя в порядок. Из-за двери послышались мужские голоса. Я поспешила убрать следы потопа. Как же хорошо быть волшебницей: пара взмахов палочкой — и следов слёз как и ни бывало!

Вовремя. Едва я успела спрятать палочку, как в мастерскую вслед за Олливандером вошел высокий черноволосый мужчина в явно дорогой и шитой на заказ мантии. На его лице застыло выражение лёгкой заинтересованности, но холодная улыбка всё портила и производила в целом отталкивающее впечатление.

— Итак, Вильям, вот та талантливая волшебница, о которой я тебе рассказывал. Меропа Септима Гонт. Прекрасно сдала экзамены. Старательная, трудолюбивая девушка, к тому же весьма одарённая в нашем деле. Я тебе уже показывал её работы, и, прошу заметить, это за два года занятий! — я постаралась не выдать своей нервозности. Рядом с таким человеком сразу хочется расправить складки на платье, вытереть пятнышко грязи на левой туфле и присесть в книксене. К сожалению, обучится правилам поведения с аристократами мне было вечно недосуг. Вошедший же мужчина явно имел длинный список родовитых предков, — Меропа, это лорд Вильям Джеральд Поттер, лучший в Англии мастер-артефактор. Двадцать лет успешной практики, к нему едут со всех уголков Европы, — мужчина едва наклонил голову в качестве приветствия.

— Очень приятно познакомится, — смущенно пролепетала я.

— Прошу присаживайтесь, господа! — Джарвейс гостеприимно указал на диван с креслом в углу кабинета. — Сейчас прикажу подать чай.

— Не стоит, Олливандер, встреча не затянется, — от арктического холода в голосе Поттера я непроизвольно поёжилась, — мисс Гонт, скажите, как к идее ученичества относится ваш лорд? И почему я не видел вас в Хогвартсе? У вас слабое здоровье?

— Нет, сэр. Мой отец был против моей поездки в Хогвартс, а потому я была на домашнем обучении. Но после совершеннолетия я разорвала отношения с родственниками, а потому не интересовалась их мнением о моей будущей профессии.

— Джарвейс, видимо интриги ради, в письме не сообщил мне даже вашего имени, но упомянул, что на сегодняшний день вам двадцать один. Как я понимаю, до недавнего времени какого-либо образования у вас не было, с семьей, по вашим словам, вы отношения разорвали, тогда позвольте спросить, на какие деньги вы существовали в течении трёх лет?

Разозлившись от такой бестактности, я чуть было не высказала всё, что я думаю о таком любопытстве постороннего для меня человека, но Джарвейс незаметно для этого чванливого типа покачал головой, и я постаралась успокоить свой гнев, ответив максимально спокойным голосом:

— Я была замужем, но на сегодняшний день мы в разводе, и я полностью располагаю собой и своим будущем. У меня есть кое-какие сбережения, так что могу позволить себе потратить ещё несколько лет на освоение азов артефакторики.

— Были замужем и развелись? — Поттер удивленно приподнял брови, — Что-то не могу припомнить столь громкого события. Неужели вы бездетны? Какая потеря для древнего рода Гонт!

— Нет, благодарю за участие, но у меня есть прекрасный сын, так что можете не беспокоиться за будущее рода Гонт! — этот тип заставил меня всерьез задуматься, а так уж мне нужен учитель: каждый день терпеть этого аристократишку?! — И вы никак не могли слышать о нашей свадьбе и последующем разводе, поскольку мой бывший муж — не волшебник, а потому светская хроника эти события не освящала.

— Маггл? — Поттер скривился как будто залпом выпил стакан лимонного сока. После чего он, удостоив меня лишь презрительным взглядом, развернулся всем корпусом к Олливандеру: — Джарвейс, как тебе вообще в голову могло прийти, предлагать мне в ученицы предательницу крови? Я похож на Уизли, что готовы возиться со всяким отребьем?

— Вильям! — мастер, казалось, был ошеломлен такой отповедью. — Немедленно принеси извинение девушке! В конце-то концов, я же не предлагаю тебе жениться на ней, а в нашей сфере у неё несомненный талант.

— Ренегатка может быть полезной только в качестве донора человеческой требухи и крови девственницы, — отрезал Поттер, — но эта особь даже для этого уже не годится. Когда ты в следующий раз наткнёшься на такого рода мусор, можешь не утруждать сову. Всего самого лучшего, Олливандер!

Высказавшись, Поттер взметнул полы мантии и величественно хлопнул дверью. Сволочь.

У меня тряслись руки. Было ощущение, что о меня вытерли ноги. Это называется «нашла наставника». Сердечное спасибо, мастер! Глаза опять были на мокром месте, но я пока умудрялась сдерживаться.

— Меропа, девочка моя, прости, пожалуйста! — Джарвейс был явно расстроен результатами встречи, — Я и предположить не мог, что Вильям окажется таким фанатиком теории чистокровности. Да, он не очень любит бывать у нас дома, но я списывал это на скверный характер, а никак не на его убеждения.

— Всё в порядке, мистер Олливандер. Спасибо за ваше желание помочь. Я, пожалуй, лучше пойду домой…

— Обожди немного. Я не предлагал раньше, в конце концов Поттер — прекрасный специалист, и тебе было бы лучше учиться под его руководством, но коль уж так всё повернулось… — Джарвейс откашлялся. — Я ведь тоже когда-то получил мастерство в артефакторике. Мы, конечно, оба знаем, что палочки — это не твоё, но теорию-то я помню. Придется больше разбираться самостоятельно, может пару раз съездишь во Францию, там на сегодня самая сильная школа артефакторики, но в целом, ты — девочка умненькая, упорная, так что всё должно получится. И пусть этот Поттер катиться на все четыре стороны! Что скажешь?

Я усиленно закивала, спешно вытерев мокрые щёки и расплываясь улыбкой до ушей. Джарвейс — идеальный наставник, а трудности что? Справимся!

— Вот и ладненько. А теперь беги домой, пока детвора окончательно не разнесла весь дом. Жду тебя завтра в десять утра с пергаментом и пером в мастерской.

— Спасибо, мастер! — ещё раз улыбнувшись я выскочила из магазина. Действительно, пора было домой.

* * *

Дома меня встретил рёв и сырость: стоило мне войти, как ко мне с лестницы с душераздирающим воплем скатился сын с зарёванной мордашкой и сопливым носом. Лени застыла в дверях, глаза тоже на мокром месте, нос красный, щёки в слезах — красавица. Сегодня просто всемирный день плача!

Подхватив своего малыша на руки, я принялась разуваться, одновременно выясняя подробности столь страшной трагедии:

— Что случилось, братцы-кролики? Вы уничтожили все запасы еды в доме, и теперь обедать нам нечем?

— Не говорите так, — дождавшись, когда я избавлюсь от уличной обуви, Ленора тоже поспешила обнять меня за пояс, вжавшись в мой живот, а потому её голос звучал довольно глухо, — Даниел очень испугался не найдя вас дома, — судя по состоянию девочки, испугался явно не только Данька.

— Мам, ты куда плопала? Мы велнулись, а тебя — нет. И нет, и нет. Мы и в окошко тебя смотлели, и кусать готовили. Я дазе спал! Сють-сють. А ты всё не плиходила. Ты потелялась, да? Как холосо, что ты наслась! — и малыш крепко обняв меня за шею, засопел мне в ухо.

— Прости, малыш, — это называется «не буду тревожить детей!», умница, Меропа! — Я к мистеру Олливандеру ходила. Помнишь его?

— Угу, — донеслось откуда-то из-за моей макушки, — А ты больсе не уйдесь?

— Так на долго и без предупреждения — нет, — слова детей явно не успокоили, но не врать же им? Срочно надо на что-то переключить беседу:

— Тут кто-то, не будем показывать пальцем кто, что-то говорил про еду. Её уже съели или мне можно приобщиться к сему счастью?

Шмыгнув носом и потершись лицом о мою мантию, Лени отстранилась:

— Обед давно готов. Переодевайтесь, мисс Гонт, а я пока всё разогрею.

В спальне Даниел никак не хотел меня отпускать, кое-как ссадив его на кровать, я быстро скинула мантию, переодевшись в домашнее платье под пристальным взглядом карих глазёнок.

На кухне меня ждала тарелка разогретого вчерашнего супа и рагу, в котором крупные капустные листья свидетельствовали, что готовили его дети действительно вдвоем. В любом случае, было вкусно. Дети уже пообедали, а потому Данька примостился у меня на коленях, а Лени села рядом и то и дело тянулась ко мне ладошкой, видимо пытаясь удостовериться, что я здесь живая и настоящая.

Мне было стыдно перед ними. Вроде бы хотела, как лучше, а в результате своим молчаливым исчезновением только напугала детей. И как в такой ситуации идти завтра к Олливандеру?

Весь вечер я как могла успокаивала детвору: мы вместе играли, вместе приготовили ужин, в обнимку пили какао возле камина. Так что после традиционных колыбельных и сказок дети благополучно уснули.

Я тоже уже готовилась лечь, когда сова принесла письмо от Долохова.

«Дорогая мисс Гонт!

Благодарю за беспокойство, отцу уже намного лучше. Целитель говорит, что ещё пара дней — и тот как прежде сможет гонять подчиненных и нарушителей правопорядка.

Что до меня, то в последние дни меня переполняет воодушевление и радость. Дело в том, что на днях мы с моим школьным товарищем — Арчибальдом Ноттом были на одной встрече. К сожалению, я дал слово не разглашать место проведения собрания и его название, однако вспоминая наши долгие воскресные разговоры, думаю, Вам будет приятно узнать, что далеко не все политики погрязли во взяточничестве и бюрократии. И среди них находятся люди, кому не безразлично будущее магического мира и нашей страны. С некоторыми из них я имел честь познакомиться. Рискну назвать лишь вдохновителя и почетного гостя этой встречи, поскольку ныне, кажется, уже нет мага, не слышавшего о нём. Собрание почтил присутствием сам герр Гриндевальд! Это потрясающий человек! Его окружает, кажется, реально осязаемая аура могущества и силы! В тот вечер он кратко рассказал о шагах, что планируют предпринять он и его сподвижники в Германии, и все мы были восхищены широтой и смелостью его планов. В свою очередь руководитель британской организации на собрании, которой мне посчастливилось побывать, предложил герру Гриндевальду объединить усилия истинных патриотов наших стран для скорейшего установления справедливости и порядка в мире.

В тот вечер я вернулся домой переполненный энтузиазмом и стремлениями к действиям. Я уже подал заявку на вступления в члены этой организации и теперь надеюсь принять активное участие в построении нашего общего счастливого будущего! Я горд и счастлив представившейся мне возможности!

А какие у Вас новости? Как дети?

На этом заканчиваю.

С уважением,

М. А. Долохов»

Да что же это за день сегодня такой?! Что происходит с этим чертовым миром?! Парад планет, а я не в курсе? И что прикажете ждать от будущего при таком калейдоскопе событий?

Это чёртово письмо сломало хрупкое спокойствие, обретенное мною только недавно и кое-как. Оно было ножом в спину, ударом от человека, казавшимся близким другом и в доску своим парнем. И что теперь делать?

Мне было действительно больно от этого послания. Хотелось разорвать его на маленькие кусочки, сжечь бумажки, а потом схватить самого Долохова за грудки и трясти до тех пор, пока ростки этой гадости, заразы немецкой, не вылетят из его головы! И в то же время никогда больше не видеть эту двуличную сволочь, стереть из памяти, забыть даже имя, потому что если Гриндевальд — кумир и душка, то кто же будет слушать презренную отступницу? А бессильно наблюдать превращение нечужого уже человека в бездушный винтик машины Третьего Рейха будет выше моих сил.

Я нервно прошлась по комнате, на минуту замерев возле кроватки сына. Даньку было жаль: малыш успел привязаться к этому чёртовому аристократишке, всегда очень радовался его приходу, по-детски пытался подражать. А теперь этот самый взрослый радостно поддерживает человека, заявляющего, что рождение моего сына — ошибка природы! Сволочь! Да как он вообще посмел после такого мне что-либо писать?! В раздражении я опять начала мерить шагами комнату. Обрадовать захотел, придурок? Достижениями похвастаться? Новый мир вы строить будете? Да идите к чёрту!

Наконец хоть немного успокоившись, чтоб от злости перестали трястись руки, я нашла на столе небольшой обрывок пергамента и перо с чернильницей. Пара строчек текста. Поставить точку. Запечатать. Привязать к лапке совы и назвать адресата. Всё.

Дом спал. На улице лишь ветер легко шелестел листвой на деревьях. Даниел спал, подложив две ладошки под щеку. Ворочалась у себя Ленора. Тихонько сопел в коробке ёж Ульфрик. Провалилась во тьму сновидений и я. Лишь Сирин несла далёкому адресату неровные строчки.

«Достопочтимый Михаил Алексеевич!

Коль такова Ваша воля, не смею противиться. Если Гриндевальд — Ваш лидер и кумир, то дальше нам не по пути… Катитесь к чёрту, Долохов! Я запрещаю Вам появляться у нас на пороге. Стройте свою «справедливость и порядок» без моей семьи. Прощайте!

М. С. Гонт»

А может, не было войны...

И людям все это приснилось:

Опустошенная земля,

Расстрелы и концлагеря,

Хатынь и братские могилы?

Александр Розенбаум «А может, не было войны»

За ночь я кое-как подуспокоилась и утром смогла даже немного улыбнуться новому дню. К сожалению, хорошего настроения не хватило надолго, поскольку стоило мне спустить ноги с кровати, как за пятку меня кто-то цапнул. Ульфрик, сволочь ты мелкая! Слова возмущения и обиды от вселенской несправедливости мироздания я нечеловеческим усилием воли смогла сдержать при себе (как-никак, в доме дети), но, желая поквитаться с обидчиком, я быстро спрятала ноги обратно под защиту одеяла и осторожно заглянула под кровать. Из полумрака на меня настороженно уставились глаза-бусинки ежа. Схватив тапок, я от души запустила им в мелкого вредителя. Естественно, не попала. Животина шустро смылась куда-то за шкаф, а я полезла доставать обувь.

Немного размявшись игрой в прятки-догонялки, я двинулась на кухню. По дороге на мгновенье выглянула на улицу: погода откровенно не радовала. Тёмные дождевые тучи неспешно плыли по небу, закрыв солнце. Деревья то и дело сгибались под порывами ветра, теряя листву и хрупкие ветки. Немногочисленные прохожие кутались в плащи и куртки. Шикарное лето. Намечался, по меньшей мере, ливень, так что, пожалуй, дети сегодня останутся без прогулки. Хотя в свете вчерашних событий это даже лучше.

Голоса домочадцев были слышны ещё в коридоре: Данька что-то эмоционально рассказывал, периодически сбиваясь на шипение, Ленора звенела посудой, кстати, надо, наверное, уже поменять тарелки или пусть ещё побудут? В комнату заходила, внимательно смотря под ноги, но осторожность оказалась лишней: весь домашний зоопарк, естественно, кроме Ульфрика, находился в поле видимости и под ноги бросаться не собирался. Так, Сасша пригрелась на шее у Даниела, образовав экзотический воротник, а котёнок, примостившись на подоконнике, увлеченно наблюдал за передвижениями двуногих существ.

Наконец, заметив меня в проёме двери, Данька прервался на полуслове и с радостным воплем полез обниматься. Хороший всё же у него сейчас возраст: уже кое-что понимает, но пока ещё можно тискать и обнимать без «мам, ну я же уже взрослый!», так что, подхватив своего карапуза на руки, я подсела к столу:

— Доброе утро, Лени. Давно встали? Помощь нужна?

— Доброе, мисс Гонт. Я уже почти закончила. Сейчас чайник закипит, и можем завтракать.

— Ма-а-ам, а я сам осянку делаль!

— Не может быть! — я постаралась сделать удивлённые глаза, — А поподробнее?

— Начала я сипал касу в кастрюлю, а Лени считала. Потом месал бальсё-о-ой лозкой.

— Ух, какой ты у меня умница! — я чмокнула довольного собой малыша в пухленькую щёку.

Ленора тем временем успела сервировать стол и заварить нам чай. Мы сели завтракать. Быстро покончив со своей порцией и примостив на руках сына, я обратилась к девочке:

— Лени, по такой погоде лучше сегодня посидите дома. Я буду дома где-то часа в три, сомневаюсь, что мистер Олливандер будет затягивать занятие в первый же день, вы же найдете чем дома заняться?

— Да, мисс Гонт.

— Ты к родителям когда собираешься?

— Мама звала меня в воскресенье на чай, если вы не против.

— Лени! Сколько тебе раз повторять, что я наоборот буду рада, если ты не будешь забывать своих родных и какое-то время проводить с ними. Сейчас у тебя есть возможность — не упусти свой шанс, а то потом Хогвартс, экзамены, друзья, приятели, парни и вообще с семьёй видеться перестанешь.

— Если честно, — девочка немного смутилась и принялась старательно расправлять скатерть, — вы с Дениелом мне уже как-то ближе и роднее тех родственников. Там скучно: мама вечно в выкройках и домашних делах, сёстры обсуждают каких-то своих знакомых, а старший братец то с отцом на заводе пропадает, то где-то с друзьями шляется. Мне с моей магией там уже нет места, — под конец Ленора говорила уже почти шепотом и не поднимая глаз.

Поправив кушающего сына, я взяла Ленору за руку:

— Это нормально. Семья — это не столько кровь, сколько близкие по духу и интересам люди. Я тоже считаю тебя уже членом нашей маленькой семьи. И даже когда ты уедешь учиться, я надеюсь получать от тебя письма, и всегда буду ждать на каникулы. Я взяла тебя в свой дом, и уже не важно сколько тебе лет и кто твои настоящие родители: ты всё равно останешься моей маленькой подопечной, договорились? — я легонько стукнула девчушку по кончику носа, и та светло улыбнулась мне в ответ.

Чувствуя себя, видимо, немного неловко, Лени занялась грязной посудой. Тарелки, чашки и кастрюля отправились в раковину, где под действием самомоющего заклятья споро принялись очищаться от остатков еды и всего остального. Я же умыла Даньку, после чего тот убежал в гостиную к своим игрушкам, вытерла стол и привычно взмахнула палочкой, убирая с пола возможные крошки и пыль. Можно было собираться.

Причесаться, переодеться в уличное и накинуть на плечи мантию много времени не заняло. На мгновение задержавшись у зеркала, я довольно кивнула своему отражению и поспешила вниз.

Дети увлеченно строили вигвам из стульев и покрывала, так что, решив не сильно отвлекать их от столь увлекательного занятия, я быстро попрощалась и, в очередной раз пообещав быть к трём дома, аппарировала в Косой переулок.

Вот что мне определённо нравится в этом времени, так это сравнительно небольшая бюрократизация общества. В начале двадцать первого века у человека к восемнадцати годам скапливался уже целый пакет различных официальных документов: начиная от свидетельства о рождении и паспорта, заканчивая медицинской страховкой и идентификационным кодом плательщика налогов. А ведь ещё были права на вождение транспорта, диплом об окончании школы, сертификаты о сдаче тестирования и тому подобные бумажки. Здесь же, что в маггловском, что в магическом мирах можно было вполне обойтись парой-тройкой бумажек, а некоторые и вообще без них прекрасно себя чувствовали. Это я к тому, что аппарация в этот период считалась «естественной способностью всякого взрослого волшебника» и не требовала каких-либо отдельных регистрационных действий: сдал СОВ — аппарируй куда душе угодно, а помрёшь — твои личные трудности. Суровое время, но простое. Мне лично нравится.

Привычно продвигаясь по улице к лавке Олливандера, я легко усмехнулась, воспоминая, как Долохов ругался, что я на тренировках никак не могла попасть в меловой круг. Ни разу ничего не потеряв, я долгое время выходила одной ногой за черту. Вот хоть кол на голове теши! Михаил уже и объяснял, и ругался, и схемы чертил — не получалось, и всё. А потом однажды Лени чуть не свалилась с табурета, вытирая люстру, и мгновенная аппарация к ребенку решила все мои сложности и проблемы. Вот что значит правильная мотивация…

Воспоминания были светлые и приятные. Сейчас, когда все экзамены были позади, тогдашние переживания и постоянная зубрёжка начинают казаться прекрасной и беззаботной порой юности. Но вывеска книжного магазина невольно напомнила мне о событиях вчерашнего дня, и улыбаться резко расхотелось. Тревожно оглянувшись по сторонам и не найдя пока видимых признаков грядущего, я поспешила к Олливандеру.

* * *

Над головой привычно зазвенел колокольчик. У мастера был клиент: милый лохматый мальчишка в мантии и колпаке набекрень как раз сосредоточенно взмахнул своей первой волшебной палочкой. Рядом со мной об стену ударилась толстая книга, и я немного пригнулась от неожиданности.

— Доброе утро, Меропа, — Джервейс был, как всегда, бодр и доволен жизнью, — проходи в мастерскую. Сейчас мы с мистером Пирсом закончим, и я к тебе подойду.

Кивнув мастеру и опасливо поглядывая на покупателя, я укрылась в мастерской. Но долго скучать в ожидании мне не пришлось: не прошло и пары минут, как опять раздался перелив дверного колокольчика и Олливандер появился в комнате.

— Твинки, чай мне и мисс Гонт. И предупреди Гейнор, чтобы нас в ближайшие часа два не беспокоили, — лопоухий эльф Олливандеров с достоинством поклонился и исчез с едва слышным хлопком, — Меропа, что ты, как неродная, присаживайся, хочу с тобой немного поговорить для начала.

Я послушно устроилась за столом, аккуратно расправив складки на мантии. Олливандер уселся рядом, благодарно кивнув эльфу, что споро разлил нам ароматный чай и поставил вазочку со свежим домашним печеньем. Я поспешно взяла чашку, грея замерзшие пальцы — на улице было всё же довольно зябко. Мастер сделал небольшой глоток и откашлялся:

— Я не сомневаюсь, что ты уже кое-что знаешь из того, что сейчас прозвучит, но я хотел бы озвучить некоторые первоосновы, чтобы потом не переживать, знаешь ли ты о чём-то или нет.

Прежде всего, давай разберемся, что такое артефакторика. Говоря простым языком, это магическая наука, которая благодаря магическому воздействию того или иного рода наделяет твёрдые предметы материального мира свойствами, которыми те первоначально не обладали. Это понятно? — я кивнула. — Хорошо… Теперь давай последовательно разберемся, каким образом, с помощью чего мы можем воздействовать на предметы и какими именно свойствами можем их наделить.

Артефакторика — наука комплексная, то есть если для овладения, к примеру, мастерством в чарах тебе достаточно выучить формулировки, движения и закономерности применения этих самых чар, то в нашем случае, дабы изготовить средненький артефакт, маг должен хорошо разбираться в зельеварении, преобразованиях, чарах, знать, как минимум, пару-тройку важных разделов нумерологии и хотя бы основы рунической письменности, иметь представление о магических традициях, ритуальной магии, флоре и фауне магического и маггловского миров.

Без знаний всех этих соседствующих наук будет сложно сделать даже самый примитивный амулет. Возьмём, к примеру, преобразования, или современным языком — трансфигурацию. Тебе должно быть известно, что трансфигурация — это наука временных превращений, которая позволяет создавать предметы временной необходимости. Действие заклинаний конечно, и каждый объект, подвергшийся преобразованиям, стремится вернуть свою первоначальную форму. Длительность действия заклинаний трансфигурации зависит от множества факторов, включая силу мага, уровень его мастерства и характеристики объекта, который подвергается превращению. Помню, ещё во времена моего ученичества у нас ходила шутка, что, мол, самый полезный человек в компании — мастер трансфигурации, поскольку способен сотворить всё что угодно буквально из ничего: хоть звезду из навоза, хоть слона из пуговицы.

— Из пуговицы в слона? — не удержалась от вопроса я. — Но как же закон сохранения энергии?

— Ну, не сразу, конечно. Но если пользоваться методом ступенчатых последовательных превращений, то это вполне реально. Что же касается сохранения энергии, то ты ещё не забыла закон Мюрелля-Кори?

Запоздало устыдившись глупости вопроса, я поспешила протараторить:

— Различие в объемах преобразуемого и создаваемого объектов должно быть меньше или равно двадцати процентам.

Мастер кивнул:

— Всё верно. Таким образом, если у мага достаточно магических сил, мастерства и терпения, и ему зачем-то потребовался слон, то при необходимости он его сможет создать и из пуговицы, было бы желание. Благодаря эргономичности заклинаний трансфигурации и мастерству, при наличии фантазии, ему должно на это хватить сил. Но мы отвлеклись, давай всё же вернёмся к артефакторике.

Транфигурация — это альфа и омега в процессе создания артефакта. С помощью трансфигурации мы придаём нашим амулетам и артефактам нужную форму, корректируем их состав и плотность. Ещё лет двести назад артефакторику вообще считали лишь подвидом превращений, и хотя сегодня в самостоятельности данной науки ни у кого уже нет сомнений, эти сферы магии до сих пор тесно взаимосвязаны между собой.

— Прошу прощения, мистер Олливандер, но если с артефакторикой мне пока всё понятно, то подскажите пример использования в трансфигурации методов создания артефактов?

— Хм, — Джарвейс усмехнулся, — самое очевидное, конечно, это волшебные палочки. Считается, что раньше могущественные волшебники могли творить волшебство и без них, но, увы, сегодня все мы практически не способны к беспалочковой магии. Если же говорить именно о методах, то именно французским мастером-артефактором по фамилии де Брюли был обоснован и распространен метод постепенных или, как их ещё называют, частичных преобразований. Если до него маги пытались воссоздать в голове конечный продукт трансформации, то после — многие при сложных превращениях предпочитают разбить сложносоставной предмет на однотипные составляющие и создавать его по частям, а затем лишь собрать их в одно целое. Казалось бы очевидное решение, но… — мастер развёл руками, после чего продолжил лекцию:

— Чары используются по их прямому назначению — наложению свойств уже существующих заклинаний на нужный нам объект. Тут, конечно, есть свои тонкости и сложности употребления, но в целом никаких неожиданностей. Нумерология, астрология, руны постоянно используются мастерами для расчёта необходимых и подходящих определенному магу составляющих артефакта, закрепления и привязки готового изделия к своему владельцу, поиска оптимального времени для создания и активации артефакта.

Зельеварение хоть и используется в артефакторике довольно часто, но методы использования также не особо разнообразны. Тут всё просто: с помощью того или иного зелья можно придать заготовке определенные свойства, выжечь на артефакте нужный узор, стабилизировать действие чар или укрыть нанесенные руны.

Таким образом, только обладая хотя бы средними знаниями во всех вышеперечисленных сферах магической науки маг может эффективно изучать артефакторику. По поводу вышесказанного вопросы есть? — я, секунду назад откусив большой кусок невероятно вкусного печенья, вынуждена была лишь помотать головой. — Хорошо. Теперь давай пройдемся по видам артефактов и на сегодня, пожалуй, хватит. Сперва, расскажи, какие виды артефактов в зависимости от их специализации ты можешь назвать?

Быстро проглотив печенье, я постаралась обобщить информацию о когда-либо видимых мной артефактах:

— Лечащие, защитные, бытовые и… атакующие, пожалуй?

— Весьма неплохо, — мастер одобрительно кивнул, — Ещё идеи?

— Ещё, существуют же волшебные палочки, — мы улыбнулись друг другу, — а это ведь тоже артефакт. Но к какой категории его отнести, право затрудняюсь ответить.

— Молодец! Очень хороший вопрос. На самом деле, среди учёных до сего дня на этот счет нет единого мнения. Одни относят палочки к бытовым артефактам на том основании, что мы ими пользуемся постоянно с утра и до вечера; другие выделяют их вместе с жезлами, посохами, кольцами и тому подобными предметами в отдельную категорию проводников магии. На мой взгляд, вторая теория выглядит более логичной, но это лишь теоретические рассуждения. Добавлю, что кроме уже перечисленных тобой видов традиционно выделяют ментальные, пространственные, комбинированные и узкоспециализированные артефакты.

Также артефакты можно классифицировать и по другим признакам. Так, по объекту воздействия артефакты можно разделить на три группы: те, что оказывают воздействие на своего владельца, артефакты избирательного действия (по принадлежности к роду, наличию определенных способностей и так далее), а также артефакты, воздействующие на всё окружающее пространство.

По принципу действия они могут быть активными или же пассивными, которые срабатывают при определенных условиях. Постоянными и временными, правда, стоит отметить, что последний вид на практике встречается довольно редко.

Зачем мы это сейчас разбираем. Во-первых, чтобы у тебя в голове сложилась какая-то цельная картинка, хотя бы схематичный план всех возможностей артефакторики. Во-вторых, знать виды артефактов необходимо для правильного подбора способов создания артефакта, и наконец, это задел на будущее для тебя — стоит же сейчас намечать возможности для дальнейшей специализации. Конечно, любой мастер артефакторики при необходимости обязан уметь сделать хоть портал, хоть амулет против сглазов. Но специализация необходима, поскольку слишком обширна и многогранна наша профессия, и если будешь пытаться охватить всё — рискуешь остаться среднячком-ремесленником. Вопросы по теме сегодняшней встречи есть?

— Не совсем, всё рассказанное вроде бы понятно, но можно ли где-то об этом прочесть, так сказать, для закрепления усвоенного материала?

— Хм, у тебя с французским как?

— Честно говоря, не очень.

— Ничего не поделаешь, придется подтягивать. На сегодняшний день лягушатники считаются сильнейшими артефакторами европейской традиции. Они на базе своего Шармбатона такую научную школу сделали, что остальным остаётся только завистливо вздыхать и почтительно ждать их новых открытий и изобретений. Даже Гильдия артефакторов уже лет сто как квартируется в Париже, и пока никто не думает её куда-либо переносить. Конечно, у Поттеров должны быть семейные материалы на английском, но — увы! — тебе они не доступны.

— Понятно, — грустно вздохнула я, — значит, будем подтягивать. И, мистер Олливандер, а можно перенести наши занятия на послеобеденное время? Сейчас-то конечно Лени сидит с Даниелом, но ей в сентябре в школу…

— Да, признаться, я и сам хотел попросить о подобном. Август как-никак самый оживлённый месяц в Косом переулке и не хочется оставлять детей без волшебных палочек.

— Тогда во сколько?

— В шесть вечера тебя устроит? — я кивнула, — Тогда завтра в шесть я буду тебя ждать. И попробуй всё же почитать книгу.

— Да, конечно, спасибо. Если мы закончили, я с вашего позволения пойду: хочу ещё сегодня к юристам заглянуть. Ведь наша вчерашняя договорённость в силе?

— Ты всё же не передумала? Конечно в силе, и твои сомнения ранят мне душу! — Джарвейс ободряюще мне улыбнулся, — А теперь беги, куда там тебе надо, пока тебя дома не потеряли.

Кивнув на прощание мастеру, я выбежала из магазина.

* * *

Через пять минут я была в юридической конторе. Не очень ориентируясь в местной системе права, буквально с порога заявила:

— Моё имя — Меропа Гонт, и я хочу составить завещание!

Сидящий в кабинете за массивным столом широкоплечий мужчина в маггловском деловом костюме, поднял на меня глаза и степенно кивнул:

— Ваше право.

Не дождавшись продолжения, я спросила:

— И что для этого надо при себе иметь? А так же, сколько стоят ваши услуги?

— Для оформления завещания, — безэмоциональным голосом ответили мне, — требуется лишь присутствие наследодателя. Завещание подписывается кровавым пером. Услуга стоит четыре галеона с установлением родственных связей до третьего колена включительно или же два галеона тринадцать сиклей без оной.

Я немного растерялась:

— А зачем устанавливать родственников, тем более аж до третьего колена?

— Женщинам, это делать не обязательно. Согласно решению Визенгамота от семнадцатого июля одна тысяча восемьсот пятьдесят первого года по делу Скаблз против наследников Ричарда Доуз «малолетние и несовершеннолетние дети наследодателя, а так же супруг или супруга покойного наследуют половину доли, что принадлежала бы им в случае отсутствия завещания, если в тексте завещания не было прямо оговорено лишение их такого права». Женщины обычно всегда знают, когда и кого они произвели на свет, — мужчина приподнял уголки рта в подобии улыбки, — в то время как мужчина порой может и не догадываться о существовании своего бастарда. С тех пор дабы исключить вероятность оспаривания завещания мы предлагаем нашим клиентам проверить своих наследников. Что же касается проверки до третьего колена, то это сделано исключительно для стабилизации заклинания. Не более того.

— Эм, — я на мгновение запнулась, переваривая информацию и выбирая удобный для меня вариант, — пожалуй, я бы хотела пройти проверку, после чего написать завещание.

— Хорошо. Меня зовут Карл Гольштейн. Присаживайтесь, — юрист показал на стул напротив себя, — я схожу за всем необходимым.

Гостевое кресло было мягким и уютным. Удобно устроившись, я осмотрелась по сторонам. Кабинет был оформлен в стиле минимализма, что для магов было довольно непривычно. Как я заметила, волшебники любят акцентировать внимание на своём владении тем или иным помещением: сертификаты и благодарственные письма, собственноручно вышитая салфетка или колдография любимой супруги — все эти мелочи явно указывают на владельца помещения. Здесь же обстановка была лишена каких-то индивидуальных черт: на фоне светло-бежевых стен хорошо смотрелась мебель из тёмных сортов древесины, кресла были удобными, но без излишеств, на столе красовался строгий канцелярский набор со стеклянной чернильницей. Все документы, которые Гольштейн рассматривал до моего появления, он перед уходом спрятал в ящик стола.

Юрист вернулся буквально через минуту с парой пергаментов и стальным пером, украшенным красным оперением какой-то экзотической птицы. Перо вручили мне вместе с первым пергаментом. Повертев письменные принадлежности в руках, я подняла на мужчину вопросительный взгляд:

— Вы держите в руках кровавое перо. Как понятно из названия, в чернилах оно не нуждается. Для проведения ритуала установления родственных связей вам нужно написать ваше полное имя в центре пергамента.

Я послушно вывела «Меропа Септима Гонт», руку немного щипало, но писать это не особо мешало. Забрав у меня пергамент, Гольштейн неспешно начал выводить над ним невидимый узор своей палочкой, нараспев проговаривая какую-то абракадабру. Выглядело красиво. По мере чтения заклинания на листе начали проявляться имена. Замолчав, юрист с недоумением взглянул на список.

— Однако.

— Можно взглянуть? — мне было действительно любопытно, что могло так удивить моего каменного собеседника.

Увиденной повергло меня в ужас. Какой кошмар! Для меня не было секретом, что семейство Гонтов было повёрнуто на чистоте крови, но чтоб настолько… Я в шоке уставилась на красные строчки: подумать только, как минимум три поколения инцеста! Эти ненормальные в каждом поколении рожали мальчика и девочку, которые женились друг на друге, чтоб породить новую пару наследничков. Если, не дай Бог, вторым рождался ребенок того же пола, что и первенец, его сразу умертвляли, после чего повторяли попытку. От запоздалого осознания опасности, которая меня минула лишь благодаря непредвиденному стечению обстоятельств, у меня волосы встали дыбом. У меня был старший брат. Батюшка и остальные родственнички уже благополучно почили в могиле, а этот был ещё жив… Даже не зная ничего о Морфине, я не могла быть беспристрастной. И это глава моего рода.

От меня же шла веточка лишь к Даниелу. Имени Тома Риддла на пергаменте не было, видимо магглы составителей заклинания не интересовали. Но мне же лучше, с бывшим мужем я не хотела иметь ничего общего.

Внимательно изучив документ, я вернула его Гольштейну.

— Что ж, случай не самый обычный, но никаких сложностей с юридической точки зрения нет. Вы готовы составить завещание? — я кивнула. — В таком случае озвучьте, что и кому вы хотите завещать.

— Как вы видели, у меня есть сын. Кроме того пару лет назад я взяла в семью магглорожденную девочку. Поскольку с родственниками мы не поддерживаем отношения, то я бы хотела обезопасить детей на случай своей смерти. Всё принадлежащее мне имущество я хочу разделить между детьми, а именно: две трети определить в наследство моему сыну, Даниелу Воланду Гонту, а одну треть завещать Леноре Марии Фейн, — когда я начала перечислять конкретные пункты будущего завещания, Гольштейн принялся быстро делать какие-то пометки у себя на клочке бумаги, — До их совершеннолетия назначить их опекунами Джарвейса и Гейнор Олливандер. В случае, если я умру до поступления Даниела в Хогвартс на первый курс, для его же безопасности прошу сменить ему фамилию на Риддл и до совершеннолетия не разглашать сведения о родстве со мной и моим родом. Вроде бы всё.

— Хорошо, — юрист дописал последнее слово и взял ещё один пергамент. — Поскольку текст на крови не терпит ошибок и неточностей, я сейчас напишу для вас черновой вариант завещания. Вы прочтете и при необходимости внесёте уточнения и правки. После чего вам придется переписать весь текст набело своей рукой. А теперь немного подождите.

Юристу потребовалось минут десять, чтоб прописать мои желания официальным языком, после чего он протянул мне пергамент на проверку. Всё было правильно, и я опять взялась за кровавое перо.

Переписать текст у меня заняло больше времени, хотя не намного. И спустя полчаса мой кошель лишился нескольких галеонов, зато теперь можно было не так бояться грядущих событий. Завещание осталось на хранении у юристов, а я поспешила на улицу.

* * *

На выходе я случайно с кем-то столкнулась. Машинально извинившись, я уже хотела пройти дальше, когда над головой раздался знакомый голос:

— Гонт, нам надо поговорить! — и не успела я сообразить, что происходит, как меня затянуло в воронку парной аппарации. Больно ударившись ногами о землю, я резко вырвала руку из чужих пальцев и огляделась по сторонам. Передо мной на пустынной дорожке неизвестного мне парка стоял очень злой Долохов. Отскочив от мужчины я заорала:

— Да, что вы себе позволяете! Нам не о чем с вами говорить!

— Я так не думаю, — резко бросил тот в ответ и уселся на рядом стоящую лавочку, легко взмахнув перед собой палочкой. Едва видимое мерцание воздуха вокруг нас подтвердило, что антиаппарационный барьер наложен правильно, а значит, в ближайшие полчаса мне отсюда быстро убраться не получится, — Мисс Гонт, не соблаговолите ли вы объяснить мне ваше вчерашнее письмо?

— Как вы меня нашли? — мрачно оглядываясь по сторонам, я задала мучающий меня вопрос. Объяснять я ничего, естественно, не собиралась.

— Это вам так важно? Извольте. Сегодня по возвращении с дежурства я получил ваше послание, — невольно взглянув в ему глаза, я заметила, что мужчина явно не спал этой ночью: полопавшиеся капилляры, мешки под глазами — очевидно, в аврорате стажёров не жалеют, — Изумившись столь безосновательной экспрессии, я аппарировал к вам домой, дабы лично выяснить суть претензий. Однако Лени, открывшая мне дверь, сказала, что вы уже пару часов как ушли к Олливандеру. Я отправился в лавку, но опять разминулся с вами, и Джарвейс посоветовал поискать вас в юридической конторе. Поспешив сюда, я, наконец, столкнулся с вами. Такой ответ вас удовлетворил?

— Покорно благодарю, — мой голос так и сочился сарказмом, — вот только кто вам позволил посещать мой дом без приглашения и предварительного разрешения?!

— А я его и не посещал, даже за порог не ступал: перекинулся на входе парой слов с Ленорой и всё, — в ответ ещё больше обозлился Долохов, — И коль уж я утолил ваше праздное любопытство, может, и вы ответите на мой вопрос?!

— Я не собираюсь общаться с человеком, восхищающимся Гриндевальдом, — отрезала я, скрестив руки на груди.

— Что, всего-то? — Михаил выглядел обескураженным, — Но почему?! Герр Гриндевальд радеет за общее благо всех магов! Его партия борется за ваши интересы в том числе, за лучший справедливый мир для нас всех. И обязанность каждого сознательного мага — помочь ему в этой борьбе.

— Ага, «счастье для всех, и пусть никто не уйдет обиженным»… — ненавижу политические лозунги, но, видимо, Долохов не уловил ехидства:

— Я рад, что вы понимаете.

— Нет, я как раз не понимаю. Как по мне, всеобщее благо — это бесполезная абстракция, совершенно неприменимая в реальности: право и возможность для одного человека обязательно соответствует обязанностям и ограничениям для другого, и раздать всем сёстрам по серьгам не получится хотя бы в силу ограниченного количества серёг.

— При чём тут серьги?! — Михаил всё больше распалялся, пытаясь доказать мне свою правоту. — Поймите, когда будет построен новый порядок, то нам не придется скрываться и прятаться по углам… Вы знаете, что популяция единорогов находится на грани вымирания из-за распахивания магглами наших полей? Что драконы сохранились только в заповедниках? Вас устраивает, что ваши дети не могут нормально развивать свою магию, а вынуждены прятать от всех свои способности?!

— Меня устраивает, что у меня вообще есть нормальный здоровый сын! Не даун, не Квазимодо, а симпатичный малыш с хорошим магическим потенциалом! Ты видел мою семейку? Посмотри на меня! Прекрасная демонстрация чистокровного величия — сотни лет кровосмешения, три поколения прямого инцеста, красотка, неправда ли?! — я уже орала. — Ты хоть представляешь, каким чудом для меня до сих пор является тот факт, что меня вообще палочка слушается?! Ах, «драконы вымерли»! Так давай оденемся в шкуры и будем охотиться на мамонтов! Вперед!

— Вы всё перековеркиваете! — Долохов, даже ругаясь, ещё пытался следовать нормам этикета, — У вас просто комплекс неполноценности из-за вашего отца, я уже много раз говорил и могу повторить, что вы — сильная ведьма и прекрасно бы учились в Хогвартсе, если бы не он! Герр Гриндевальд говорит…

Я в бешенстве его перебила:

— Ах, говорит он, понимаешь… Истину вещает… Да ты, дурак, хоть знаешь за что твой герр выступает? К чему стремится? Или «земля — крестьянам, власть — народу», а там по ходу дела разберемся?

— Наш лидер справедливо радеет за магические права и естественные интересы всех волшебников! Всем давно известно, что грязнокровки по определению слабее нас, но из-за прогнившей системы власти нам приходится прогибаться под их непомерные амбиции. И лишь герр Гриндевальд имел смелость прямо заявить о реальном положении вещей и решиться на искоренение вредных заблуждений! Когда-то это заигрывание с пришлыми обошлось моему роду слишком дорого, чтоб я имел моральное право молча мириться с этим снова!

— И именно из-за этого ты решил повторить путь убийц своих близких тут?

— Да как вы смеете?!.. Мы несем магам лучший мир и справедливый порядок!

— А коммунисты, по-твоему, призывали к сохранению традиций предков? Как там… «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, — кто был ничем, тот станет всем!» Ничего не напоминает?

— Красные гниды не интересовались ничем, кроме своих мелких потребностей, мы же стремимся создать лучший мир! — Долохов перевёл дух, слегка успокаиваясь, после чего продолжил, проникновенно заглядывая в глаза, — Поймите, когда будет построен новый порядок, то мы сможем свободно жить на нашей земле… Неужели вам нравится вечно прятать свой талант, скрываться от этих грязных людишек из-за какого-то замшелого договора? Молча наблюдать, как магглы захватывают наши исконные земли, обрабатывают наши поля, вырубают древние леса, уничтожают исчезающие магические растения…

— Ах, «магглы поля твои обрабатывают», подумать только! — от переполняющих меня злости и бешенства я не сильно следила за всеми этими великосветскими заморочками. — Ты много знаешь чистокровных снобов, копающихся в земле? Мы — паразиты на маггловском обществе…

— Да, как вы смеете?!.. — мужчина аж задохнулся от обуревающей его ярости. — Да единственное оправдание для существования магглов — служить волшебникам!

— Это тебе твой кумир сказал? По крепостным соскучился, боярин хренов? Домовиков уже мало? Маги застряли в своём средневековье, вцепились в свои замшелые традиции и шагу боятся отойти от принятых в древности порядков! Это мы, волшебники, — дикари, папуасы с палочкой по сравнению с маггловским прогрессом. Пока мы ещё можем как-то идти наравне с ними, а что будет через десять, тридцать, пятьдесят лет? У них уже сегодня есть машины и самолёты, радио и телефон. Они уже нас догнали, но только вот останавливаться на достигнутом не собираются. И их ты называешь слугами? Смотри, как бы тебя не сделали лабораторной крысой в поисках «загадочного магического духа»!

Со злостью сжимая в руках палочку, я вскочила со скамейки, пытаясь сдержаться и не треснуть этого болвана чем-нибудь особо мерзопакостным. Судя по громкому дыханию Долохова за моей спиной, он тоже пытался взять под контроль свои эмоции. Мы помолчали. Наконец, немного успокоившись, я заговорила вновь:

— Один вопрос, если не против, с чего ты взял, что ты в эти гриндевальдовские «мы» и «для нас» входишь? Для кого «нас» собственно?

— Для чистокровных магов, конечно! И, конечно же, я вхожу в их число, ведь за мной стоит одиннадцать поколений магов, мы ведем свою историю ещё с начала царствования Романовых!

— Я за тебя несказанно рада! Вот только весь вопрос в том, Михаил Алексеевич… — с нехорошей усмешкой проговорила я, — Весь вопрос в том, кем вас считают ваши европейские друзья. Являетесь ли вы для них тем русским, предки которого не так давно приносили присягу маггловскому царю, или же европейцем, своим парнем, исповедующим правильные ценности. Вот и всё. И от этого зависит не только ваша способность иметь политические права, а и вообще право на жизнь как таковую. Ведь судя по программе вашего обожаемого Гриндевальда, мою семью этого права уже лишили…

Долохов непонимающе распахнул глаза:

— Но вы — чистокровная волшебница, Мерлин знает в каком поколении!

— Да, верно, а Данька — полукровка. Тебе напомнить, что написано у Гриндевальда по этому поводу?

— Полукровка?! Но как же…

Долохов растерянно умолк. В это время гнев, кипевший во мне до сего момента, затих. Мне стало даже немного жаль этого, по сути, ещё мальчишку, верящего в какие-то красивые идеалы и громкие лозунги. У меня перед глазами стояло воспоминание о голой земле Аушвица, что даже через семьдесят лет казалась покрытой кровью и пеплом замученных там людей. И полустёртые рисунки на серых стенах детского барака. И рулоны женских волос. И брусочек хлеба…

И уже не важно, что там с таким восторгом мне рассказывал этот восторженный юнец. Не имеет значения, какие красивые и правильные слова будут написаны в агитационных брошюрах. Я помню, что уже когда-то было. И я видела пятнадцать пунктов гриндевальдовской программы. «Полукровка — худшее извращение природы, недостойное жизни». Всё, остальное неважно.

Вынырнув из своих мыслей-воспоминаний, я невесело продолжила:

— Так что пока твой кумир только издаёт свои бумажки и мелет перед толпами таких, как ты, юнцов своим поганым языком, он мне просто, мягко говоря, не нравится: слишком у нас с ним, понимаешь ли, точки зрения на некоторые основополагающие явления не совпадают. Но если он всё же, не дай Бог, Мерлин и все высшие силы, придет к власти и примется воплощать свои лозунги на практике… Вот тогда я его возненавижу и буду бороться на пределе моих сил и возможностей. А потому с человеком, восхищающимся моим будущим врагом, я не хочу иметь ничего общего. Так понятнее? Сегодня ты с радостью аплодируешь своему лидеру и с трепетом обсуждаешь с товарищами особо запомнившиеся цитаты кумира. Но стоило бы уже сейчас задуматься над очень простым вопросом: готов ли ты однажды прийти ко мне домой в составе группы чистки или нет? Будешь рад покуражиться с предательницей крови и её выродком? Ведь это так просто, правда? Одна авада — и больше не будет «дяди Миха», воскресные посиделки с чаем и яблочным пирогом останутся только царапающими душу воспоминаниями, а Сирин больше никогда не принесет писем, — слёзы уже не останавливаясь катились по моим щекам, и я раздраженно стирала их мокрым платком. — Как думаешь, сколько времени я продержусь под круциатусом? Готов поднять палочку на моих детей?! — я сглотнула, беря себя в руки. — Скажи, ты правда считаешь меня такой идиоткой, которая будет поддерживать идеологию, поставившую её саму и сына вне закона?

Всхлипнув в очередной раз, я краем глаза заметила исчезновение барьера и решила заканчивать этот бессмысленный диалог:

— Ты выбрал себе хозяина? Молодец, хороший мальчик, вот только будь тогда готов отвечать за последствия своего решения. Я же планирую скоро переезжать, надеюсь, тебе хватит остатков совести не появляться у нас на пороге впредь. Прощай!

И, не дожидаясь его реакции, я поспешно аппарировала прочь. К чёрту Долохова, гори оно всё синим пламенем! Меня ждут дети, артефакторика и защита дома.

* * *

А через два месяца в Нью-Йорке обвалилась фондовая биржа.

---

P.S.: моя замечательна бета пишет диссер, так что давайте все дружно держать за неё кулаки. Пусть она нас не забывает и к нам почаще заглядывает. Харизма, я верю, что ты победишь любых академиков и учёных! :)

Всем доброго времени суток!

Простите меня за долгое отсутствие. Автор — ленивец в прямом и переносном смысле этого слова((( Так что его стоит почаще пинать (пойдет и лаконичное "Афффтар, де прода?!").

Приятного чтения))

---

Would you care to sit with me

For a cup of English tea

Very twee, very me

Any sunny morning.

Paul McCartney, «English Tea»

Когда в школе мы проходили тему Великой депрессии, почему-то перед моими глазами представали голодные мальчишки-оборванцы и мрачные типы уголовной наружности, выглядывающие из переулков. А потому, случайно узнав о крахе фондовой биржи, я тут же решила, что всё плохо и надо срочно запасаться крупами, пока хоть что-то продают. Последствия рассказов о лихих девяностых, не иначе. В действительности же обычные англичане пока ничего по сути и не заметили. Акции обвалились? Янки терпят убытки? Так порядочный англичанин только втихомолку порадуется проблемам бывшей колонии: нечего было отделяться! На островах же жизнь шла своим чередом. Всё так же грызлись в парламенте депутаты, всё так же кричали на улице по утрам мальчишки-газетчики, как прежде ругались через забор соседки, а пьяницы вечерами тянулись в паб. Америка с её проблемами и тревогами была где-то далеко за океаном и не представляла какого-либо интереса ни для кого, кроме банкиров и промышленников.

Наша маленькая семья постепенно приспосабливалась к новому распорядку дня. Я пару раз в неделю помогала Олливандеру в мастерской, перенимая почти уникальный опыт мастера и некоторые тонкости ремесла. К моему глубокому сожалению, Джарвейс был специалистом слишком узкого профиля, а потому в поисках ответов на постоянно возникающие вопросы мне всё чаще приходилось корпеть за книгами и учебниками. Дело шло медленно: английских учебников не существовало в природе, а французские артефакторы (явно нехорошие люди!) почему-то предпочитали писать на родном языке или вообще на латыни. Я же из школьного курса французского помнила лишь фразы о погоде, которыми мы начинали каждый урок, и чуть-чуть грамматики. Это конечно, если не считать классики в стиле «Жё не манж па си жур» и «Жё-т-эм». Понятное дело, последние помочь мне в работе никак не могли. Латынь же казалась вообще дремучим лесом и изучению поддаваться категорически не желала.

Мои дни были заполнены занятиями и играми с детьми, бытовыми задачами, языками и работой в мастерских (как у мастера в Косом переулке, так и в своей собственной, оборудованной в подвале). Я перестала читать газеты, отключила радио, ограничила свои разговоры с посторонними — одним словом, делала всё, чтобы отстраниться от происходящего в мире и не так переживать по поводу грядущих событий. В конце концов, я и так знала, когда приблизительно начнётся что-то серьезное, а потому не видела смысла участвовать в экспериментах правительства по раскачке народных масс.

К сожалению, память нельзя выключить как надоевший приёмник. Как бы я ни старалась не думать о Долохове и нашей ссоре, но мысли о нём против воли лезли в голову, и влекли за собой сомнения в правильности моих слов во время того разговора и неясные сожаления о несбывшемся. Я раз за разом вспоминала наши беседы у камина и тренировки во время предэкзаменационной гонки. Пытаясь отвлечься и заглушить тревожное ожидание грядущего, я всё больше и больше закапывалась в книги, проводила эксперименты и опыты. Иногда от чрезмерных усилий или неопытности заготовки разваливались прямо у меня в руках, а порой получалось что-то интересное, но даже успехи не приносили желаемого спокойствия.

Я старалась не вспоминать Михаила, но за этот год он смог как-то ненавязчиво войти в нашу жизнь, стать её частью, и даже после ссоры, после разочарования и осознания, с кем я столько времени общалась, я не могла вычеркнуть его из своей памяти. Нет, я ни в коем случае не влюбилась, но он был моим другом, наставником, учителем. Сам того не ведая, он стал связующей нитью между памятью из моей прошлой жизни и здешней реальностью, и теперь я никак не могла смириться с потерей. В дни, когда эмоции уж слишком переполняли меня, я спускалась в подвал, выплескивая их на ни в чём не повинных манекенов. Хотя в конце того злополучного разговора я и пообещала переехать, каждый день находились дела поважнее, и всё пока что ограничилось лишь несколькими охранными амулетами и рунами по периметру дома.

Причин такой нерасторопности было несколько. Так, во-первых, Леноре осталось всего полгода до Хогвартса, и я не хотела заранее разлучать её с родными. Во-вторых, если я правильно помню, период Великой депрессии сопровождался обвалом цен во всех отраслях экономики, включая и рынок недвижимости, а переплачивать мне ой как не хотелось. Наконец, мне банально некогда было заниматься ремонтом или строительством, поскольку дети и тайны артефакторики занимали всё моё время. Конечно, в действительности всё это было пустыми отговорками, но…

Мы встретили Рождество. Утром распаковали подарки: игрушки и книги детям от меня и Олливандеров, очки артефактора с учётом моих проблем со зрением (боги, это ж сколько это чудо должно стоить!) от Мастера, сладости и выпечка от других знакомых. Мередит, подружка Леноры по переписке, прислала той маленький шар с макетом Хогварства в снегу. Красиво… Мы же ещё вчера отправили мелкие игрушки-артефакты друзьям и знакомым, так что теперь беззаботно радовались их знакам внимания.

Днём сходили с Олливандерами на городской каток. Данька — сущий медвежонок: ноги разъезжаются, тельце качается из стороны в сторону, да ещё и орёт во всё горло от переполняющих его одновременно страха и восторга. Конечно, самостоятельно кататься он пока не мог, тут бы на земле устоять, но паровозиком и хвостиком был готов ездить до посинения. Лени с Гарри мотались в догонялки, а чета Олливандеров чинно каталась под ручку. Устав и основательно замёрзнув, все дружно пошли к нам пить горячий какао с рождественскими пряниками.

Праздничная атмосфера на время успокоила мои тревоги, и аж до весны наш дом наполнился уютом и спокойствием, насколько это вообще возможно там, где живут два ребенка.

В то же время в стране становилось всё неспокойнее. В конце марта начался голодный поход безработных на Лондон. Каждый день мальчишки-газетчики по утрам выкрикивали новости о новых и новых колоннах безработных людей, что направляются в столицу империи с требованиями о создании новых рабочих мест и государственной системы поддержки людей, лишившихся работы. По предварительным расчётам, кульминация этой акции должна произойти где-то через месяц, а потому было решено пересидеть это время где-нибудь подальше от Лондона. Учитывая, что Лени уже до дыр зачитала Историю Хогвартса и детские исторические книги, решили побывать в таком интересном для каждого студента Хога месте, как Годрикова Лощина.

* * *

Мы сняли две комнаты в маленьком отеле на краю деревни, хотя правильнее было назвать её посёлком или даже небольшим городком, на западе Англии. Почему-то маги до сих пор не догадались написать толковый путеводитель по магическим достопримечательностям Англии, и информацию для путешествия и экскурсии для детей я собирала по различным книгам и статьям в газетах. Карты, естественно, тоже не было, а потому прежде чем полюбоваться на достопримечательности, их надо было сначала найти.

Годрикова Лощина — уникальное место. Здесь испокон веков селились магглорожденные волшебники, их семьи и друзья. Шли года, представители некоторых родов уже насчитывали за спиной внушительное количество предков-магов, когда-то скромные домишки превращались в магические бастионы, одинаково неприступные как для простых воришек, так и для вражеских армий, а в деревне и ныне спокойно соседствуют магическая и маггловская культуры, переплетаясь и дополняя одна другую. Родственные узы, тесно связывающие жителей деревни, позволяли мирно сосущестовать разным мирам, создавая неповторимую мешанину стилей и концепций.

Мы неспешно брели по центральной улице городка. Шел четвёртый день нашей поездки. Уже были осмотрены и развалины замка Гриффиндор, и местная библиотека, основанная более двухсот лет назад. Мы успели попробовать местный пуддинг и пряный ростбиф. Погода в кои-то веки радовала нас ясным небом и весенним теплом. Я рассказывала о великой дуэли сэра Лэнсента Гриффиндора, батюшки основателя всем известной школы, с его соседом — Ричардом Свитзелендом. Целью нашей нынешней прогулки был, собственно, камень, в который по легенде Гриффиндор-старший превратил своего толстого противника. Булыжник должен был лежать где-то недалеко от главной площади, но всё никак не находился, а солнце тем временем уже неумолимо клонилось к горизонту.

Мы все уже порядком подустали от свежего воздуха и новых впечатлений. Ленора перестала подпрыгивать на каждом шаге, а Даниел в своей коляске вовсю тёр глазки и клевал носом. Я знала, что мы уже где-то рядом, и вернуться сейчас было бы очень обидно. К сожалению, улица была пустынной, и спросить дорогу было не у кого.

Вдруг из-за живой изгороди до нас донеслось негромкое ворчание и через несколько шагов в просвете меж зелёных веток мы увидели уже немолодую, но всё ещё подтянутую и красивую женщину, которая увлеченно копалась в саду. Она была нашей последней надеждой побывать сегодня у знаменитого камня, а потому я всё же рискнула нарушить её уединение:

— Добрый вечер! — женщина подняла голову, тыльной стороной ладони откидывая светлые пряди, выбившиеся из причёски. — Вы нам не подскажите, как пройти к камню Свитзеленда? Мы ищем его уже больше часа, но пока — увы! — абсолютно безрезультатно.

— С радостью! — у местной жительницы была обаятельная улыбка и небольшие ямочки на щеках. — Так приятно, когда молодежь интересуется историей своей страны. Боюсь, самостоятельно камень найти действительно довольно трудно, но если вы обождете буквально минутку, я вас к нему провожу. Тут совсем недалеко, но на словах дорогу объяснить всё же сложно.

— Спасибо большое! Конечно, мы вас подождем.

Женщина упорхнула в дом. Но надолго не задержалась: не прошло и пары минут, как она легко спорхнула с крыльца, на ходу поправляя остроконечную шляпу:

— Ещё раз здравствуйте. Моё имя — Батильда Бенет Бэгшот, но вы можете звать менея просто «мисс Бэгшот». Моя семья живет в Годриковой Лощине уже, считай, два века, так что все окрестности и таинственные местечки мне знакомы. А вы к нам издалека?

— Из Лондона, — лаконично ответила я. — Меня зовут Меропа Гонт, а это мой сын -Дэниел, и подопечная — Ленора, — дети дружно поздоровались, с любопытством разглядывая новую знакомую.

— А скажите, пожалуйста, — Лени смущённо затеребила свой браслет, — а вы — та самая Бэ Бэгшот, по чьим книгам учат в Хогвартсе?

— О! Маленькая мисс уже ходит в Школу? — Батильда всплеснула руками, было видно, что вопрос девочки ей пришелся по душе.

— Нет, я пойду только в этой осенью, — честно поправила её Лени, — но мы видели ваши учебники во «Флориш и Ботс», а ещё у меня есть «Сказки и были старой Англии» вашего авторства.

— Зачитанная, хочу заметить, буквально до дыр! — с усмешкой вставила я.

— Ах, как приятно слышать, что кому-то нравится моя работа! — женщина довольно рассмеялась. — Но что же мы всё стоим? Пойдемте я вас к камню-то проведу! А потом, если вы никуда не спешите, приглашаю на чай, — и с усмешкой подмигнула Даниелу, — с шоколадом.

И под неспешную речь нашего добровольного экскурсовода мы уверенно пошли дальше.

* * *

Гостиная Батильды Бэгшот была небольшой и по-деревенски уютной. Деревянная мебель, светлые стены и большой камин в углу комнаты создавали домашнюю атмосферу, а многочисленные резные фигурки прочно завладели вниманием Даниела, позволив мне спокойно попить чай с гостеприимной хозяйкой.

— Вот вы говорите «экскурсии водить», — мисс Бэгшот раздраженно взмахнула рукой, — так было бы для кого! Не интересно им, видите ли. Во время квиддичных матчей на стадионах тысячи волшебников собираются, а как достопримечательности посмотреть, с историей основателей познакомиться — так в год и пары сотен человек не наберется. А потом возмущаются, что уровень жизни падает. А с чего ему расти? На чужих ошибках не учатся, опыт прошлых лет не перенимают. Я сколько раз Финеасу говорила: привози детей, это же истоки их нынешней истории! А он, как обычно: «Пишите, мисс Бэгшот, свои книжки и не лезьте в педагогику», представляете?

— Да уж… Но простите, а Финеас — это кто? — уточнила я.

— Финеас Найджелус Блек, покойный директор Школы, упокой Моргана его душу!

— Вы с ним не очень ладили, да?

— Ха, а как иначе? Я же у Биннса училась, когда тот ещё живой был. Историю учила, как одержимая. Все думали, как старик помрет (его возраст уже тогда за сто пятьдесят перевалил), меня на его место возьмут. А что в итоге? — я пожала плечами, и Бэгшот передразнила директора: «Извините, мисс Бэгшот, но профессор Биннс всё ещё может исполнять свои обязанности, а потому в ваших услугах Школа не нуждается». Когда Блек помер, я думала, что новый директор мигом наведёт порядок, но Диппета, видимо, всё устроило, даже Альбус не смог помочь, а может, и не пытался, кто знает?

— Вы имеете в виду Альбуса Дамблдора? — осторожно уточнила я, ведь мало ли сколько Альбусов может оказаться среди преподавателей Хога и друзей нынешнего директора.

— Конечно! Да я всю их семью знаю сотню лет! — от услышанного числа я подавилась чаем, недоверчиво взглянув на собеседницу: неужели маги настолько могут сохранять молодость?!

— Образно выражаясь, — успокоила меня она, — А вы тоже знаете Альбуса?

— Не лично, — я помотала головой, — Слышала, что он был учеником самого Фламеля, а сейчас вроде бы устроился преподавать трансфиругацию в Хогвартс.

— О, да, — Бэгшот кивнула, — Альбус уже в юности был амбициозным юношей. А этого даже по мановению волшебной палочки из человеческого нутра не выкинешь. Не удивлюсь, если лет через двадцать он станет директором Школы, — она на миг умолкла, подливая нам чай, — Я ведь его ещё маленьким знала. Всю их семью. Ну, я уже говорила, да?.. Кендра, бедняжка, как муженька-то посадили, с детьми к нам из какой-то глухомани от пересудов сбежала. Да только людская молва преград не знает, нет. Непросто им тут пришлось. А ещё и Ариана совсем слабенькая была, худенькая, как хворостинка, бледная до синевы и очень пугливая. Не ведаю, беда ли тому причиной, или она с рождения такой была, Кендра не любила это обсуждать, да только девочка на любой громкий звук или же на движение какое резкое мгновенно реагировала стихийным всплеском. И сильным! Быть может, в Мунго ей бы и смогли как-то помочь, но денег в семье не было, вот и мучились все. А Альбус — тот всегда мечтал стать великим. Когда Гел ко мне-то после Дурмстранга сбежал, они как-то быстро сдружились. Всё на лужайке под окнами планы строили: то как они к звездам полетят, то о кругосветном путешествии, а то вообще сказки обсуждали. И это в семнадцать лет, когда уже о профессии думать надо! Но я им не мешала. Геллерт, бедняжка, пережил такое потрясение, ему надо было восстановить душевное равновесие, поверить в себя, и Альбус для этого подходил, как никто другой. Он так по-детски восхищался Геллертом, ловил буквально каждое слово, что я не стала мешать их дружбе.

— Геллерт — это ваш сын? — что-то мне это имя не понравилось.

— Увы, но Геллерт Гриндевальд, вы должны были о нём слышать, лишь мой внучатый племянник, но я всё равно его очень люблю!

— А что произошло в Дурмстранге? Несчастная любовь, да? — пока я переваривала новость, что сижу за одним столом с бабушкой первого Тёмного Лорда этого века, Лени, воспользовавшись возникшей паузой, поспешила удовлетворить своё любопытство.

— Любовь? — Бэгшот рассмеялась, — Нет, что ты, дорогая! Мой Гел-то и сейчас, кажется, не совсем понимает, зачем нужны девушки, а уж в то время! Он у меня учёный, изобретатель, — в её голосе сквозила такая гордость, словно успехи молодого Гриндевальда были её личной заслугой. — Вы же знаете, что программа Дурсмстранга более разносторонняя и интенсивная по сравнению с Хогварстом? — я осторожно кивнула. — Так вот, на предпоследнем курсе обучения на основах некромантии они проходили поднятие и упокоение зомби. Нет, даже тамошние преподаватели заявляют, что учат лишь упокаивать немертвий, однако в отличие от англичан на континенте прекрасно понимают, что, чтобы чему-либо противостоять, сперва необходимо изучить сам процесс его созидания. Геллерту же всегда было мало общедоступных знаний. Выяснив, что нынешняя некромантия, умея оживить тело умершего или поднять истлевшие кости, в то же время не способна хоть на минуту вернуть ушедшую за грань душу, он загорелся идеей овладеть этим знанием.

Видимо прочитав что-то на моём лице, женщина поспешила оправдать своего родственника в наших глазах:

— Вы только представьте, стопроцентная раскрываемость убийств, никаких споров о наследстве, никаких забытых сокровищ. Его работа помогла бы стольким людям, но увы! Понимая консерватизм простых обывателей, Геллерт никому не говорил о его исследованиях. Он работал по ночам, новый материал приходилось заказывать через посредников и со всеми мерами предосторожности. Геллерт говорил мне, что был уже на пороге открытия, когда его выследили двое первоклашек. Не спалось им по ночам, понимаешь ли! Такие законопослушные, а сами-то — сынки двух революционеров, которых даже из их варварской России выгнали! Это сейчас-то они уже на коне, а тогда были обычными преступниками, и точка.

— Почему варварской?! — Ленора, так гордившаяся своим знанием русского и мечтающая побывать в Эрмитаже, не смогла промолчать.

— Конечно варварская, а как иначе? — женщина удивленно взглянула на девочку, — У них там медведи по улицам гуляют, и все какому-то магглу в шапке на верность присягают. Дикари!

— Так они уже лет двадцать как царя свергли, — не смогла смолчать и я.

— Одного свергли, других поставят, — отмахнулась та. — Если рабство в голове — хозяин найдется.

— И всё же, чем закончилась та история с некромантией? — я постаралась вернуться к более важной и менее дискуссионной теме.

— Геллерта выгнали за полгода до выпуска, настоятельно попросив под угрозой тюремного заключения ближайшие десять лет не возвращаться в страну. Материалы и лабораторные журналы полностью уничтожили. Жалко, — мне результатов некроматических экспериментов было совсем не жаль, но я предпочла удержать своё мнение при себе, вместо этого спросив:

— Скажите, а какие сказки ваш племянник обсуждал с Альбусом в саду? Они действительно основаны на реальных событиях?

Бэгшот легко переключилась на другую тему. Было видно, что она действительно мало общается с другими людьми и скучает по человеческому общению.

— Геллерт ещё до приезда в Англию заинтересовался сказками Биддля, очень уж ему история о трёх братьях понравилась. А после знакомства он и Альбуса этой историей заразил. Не знаю, с чего они вдруг решили, что сказка о Дарах правдива, но мальчишки всерьез обсуждали их поиски. Вроде бы даже план составили, всё в архивах каких-то копались, если бы не эта ссора…

— А что случилось?

— Драка там случилась, вот что. Меня там не было, так что я всё только со слов Геллерта знаю, но вроде бы мальчишки в своих расследованиях немного увлеклись, позабыв о Ариане. Кендра-то умерла, младший — в Школе, а Альбус за сестрой, значится, присматривать должен был. Но с приятелем всяко веселее, чем со слабоумной девчонкой, вот они её в комнате и запирали. Аберфорд как домой вернулся, так Ариана, ничего что дурочка, ему на мальчишек и нажаловалась. Младший пошел разбираться. Он всегда был скорым на поступки, гриффиндорец, что с него взять? Слово за слово, вылезли старые обиды братьев. В пылу ссоры кто-то схватился за палочку, через секунду со всех сторон уже во всю летели заклинанья. Ариана выглянула на знакомые голоса, а потом, видимо, испугалась криков, вот её магия мальчишек по стенам и разбросала. При этом одно из их заклинаний случайно попало в неё. Парням-то что, сразу повскакивали, но сделать уже ничего было нельзя: Ариана умерла почти мгновенно. Альбус как её тело увидел, чуть сам с ума не сошел, кинулся на Гела, тому через окно бежать пришлось. Конечно, ни о каком совместном путешествии уже и речи не шло! Геллерт почти сразу домой уехал, а братья, как Ариану похоронили, тоже дом продали и больше в деревне не появлялись. Лишь на кладбище каждый год аппарируют, младший утром, а старший вечером, а в Лощину ни ногой.

— А Дары смерти? Нашли их?

— Не знаю. Слышала, что Альбус воскрешающий камень искал, Гел про палочку в письмах всё расспрашивал, а нашли или нет, то мне неведомо.

Мы помолчали под впечатлением от истории. Даниел давно уже спал у меня на руках, Лени грустно клевала носом над своей чашкой — надо было собираться.

— Спасибо за гостеприимство, но нам пора.

— Ну что вы! Мне только в радость с хорошими людьми поговорить. Одиноко одной-то. Будете в наших краях — обязательно заходите на чай!

— Спасибо, мисс Бэгшот.

Мы распрощались с женщиной и неспешно двинулись к гостинице. Завтра же возвращаемся в Лондон, хватит с нас новых знакомств.

Эта неожиданная встреча дала мне много новой информации. Если история всё ещё идет тем же путём, то из рассказанного Бэгшот становится понятным и отнесение нацистами русских к недочеловекам, и большие жертвы. Видимо, некроманту нужен был материал для опытов…

* * *

С начала июня Ленора ну просто вся извелась: она бегала к окну каждые десять минут, неслась к двери, стоило раздаться дверному звонку, и постоянно меня спрашивала, а точно ли она ведьма, и когда прилетит сова с письмом. Наконец, двадцать первого июня на пороге нашего дома возникла Алексия Моуд — преподаватель чар в школе чародейства и волшебства Хогвартс и декан факультета Рейвенкло. Это была высокая молодая женщина, чьи распущенные волосы слегка развевались на ветру. Она была одета в длинное тёмное платье в пол, а на её голове красовалась милая шляпка с белоснежной розой.

Даже захоти я скрыть, что будущая первокурсница Ленора Фейн знает о магическом мире, у меня всё равно ничего бы не вышло, поскольку сдержать счастливый возглас при виде конверта с зелёными чернилами Лени, очевидно, была не в состоянии.

Пригласив гостью в гостиную, мы быстро заварили чай, вынесли печенье и приготовились к беседе. Женщина не без удовольствия сделала глоток ароматного напитка и благодарно кивнула:

— Спасибо, с самого утра на ногах. Как я вижу, нет необходимости убеждать вас, мисс Фейн, что магия существует и ваши способности — это не происки Диявола, фейри или какой-то иной нечисти? — Ленора счастливо закивала, две светлые косички запрыгали на её плечах, — Тем лучше. Признаться, эта лекция пока мне не очень удаётся. Прежде чем мы продолжим беседу, быть может, вы представитесь, миссис…? — вопросительно взглянула она на меня.

— Ох, где мои манеры?! Мисс Меропа Септима Гонт, приятно познакомится.

— И вы — ведьма, — в её словах не было вопроса. Ничего удивительного: обычные люди, как правило, волшебные палочки в качестве шпильки для волос не используют.

— Дипломированная, — не без гордости подтвердила я. — Сдала ЖАБА год назад, — и упреждая возможные вопросы продолжила. — Нет, в Хогвартсе не училась, была на домашнем обучении.

— Однако мы не знали, что у мисс Фейн есть одаренные родственники.

— Их и нет. Девочка работает в моём доме. Многодетная семья, думаю, вы понимаете, что это значит для магглорожденной волшебницы. Я же просто оказалась рядом, к нашему взаимному удовольствию.

Профессор неодобрительно покачала головой:

— Дети должны учиться.

— Так кто ж против-то? Учите, я только «за».

— Хм, в таком случае, где я могу поговорить с родителями мисс Фейн?

— Они живут дальше по улице, дом тридцать два. Но есть ли в этом необходимость?

— Простите? — профессор явно растерялась от такой постановки вопроса. Стало очевидно, что преподаватель действительно ещё очень молода и теряется, стоит собеседнику отойти от привычного ей сценария разговора, — Я должна получить согласие родителей на обучение их дочери в нашей школе. Кроме того, магглорожденным первокурсникам Министерство Магии выделяет по пять галеонов на покупку всего необходимого к школе. И моей прямой обязанностью является введение ребенка в магический мир и помощь в приобретении всего необходимого.

— Это замечательно. Я пока не хочу вести сына в Косой переулок, а отпускать за покупками девочку одну было бы явно неправильно. Так что вы нас очень выручите, проводив Лени за покупками. Но родители вам её зачем? Девочка живет со мной, я не против её обучения, всё прекрасно.

— Но как иначе?! Я обязана убедить родителей магглорождённой волшебницы, что девочку стоит отпустить в школу, и рассказать им о магическом мире.

— Окей. Ленора, ты хочешь, чтоб твои родители знали о магии? — признаться честно, я планировала просто поставить их перед фактом отправки Лени в школу-пансионат, а потому немного злилась из-за лишних сложностей. Девочка же, видимо, не очень уверенная в правильности своего желания, несмело кивнула, — Хорошо, в таком случае сейчас одену Даньку — и пойдём.

Я не считала, что стоит пугать Илану необычностью её дочери. Насколько я могла судить, семья Фейн была достаточно набожной, и родные могли не очень благосклонно воспринять неожиданный талант девочки, да и в последнее время они и так не очень тесно общаются, но спорить сейчас было бы глупо. Буду решать проблемы по мере их возникновения.

* * *

День выдался довольно тёплым, сквозь облака то и дело выглядывало летнее солнышко, а потому, быстро одев сына в лёгкий костюмчик, я спустилась в гостиную.

— Идемте?

— Да, конечно! — Профессор Моуд резко поднялась, немного нервно отставив чашку. Мне стало жаль молодого специалиста, и я пообещала себе быть с ней помягче: в конце концов, у преподавателей вообще работа нервная, а если ещё родители начнут их нежную психику расшатывать, кто же детей учить будет?

Мы жили в тихом спальном районе на окраине Лондона, или даже скорее в пригороде. По дороге я привычно здоровалась с немногочисленными из-за времени суток соседями, дети о чём-то таинственно шушукались, а профессор шла погруженной в какие-то свои мысли и не очень осматривалась по сторонам.

Фейны жили не так далеко от нас, так что вся прогулка заняла не больше десяти минут неспешным шагом. На двери, когда-то зеленой, а теперь скорее грязно-серого цвета, висел небольшой молоточек. Ленора легонько постучала. Затем ещё раз. Через полминуты деверь распахнулась: Илана в старом, но очень опрятном синем платье застыла на пороге.

— Добрый день, мисс Гонт, Ленора что-то натворила?

— Нет, — я поспешила успокоить встревоженную мать семейства, указав на Моуд за моей спиной, — это учитель из одной частной школы для одарённых детей, они согласны учить Ленору, но сперва она бы хотела поговорить с родителями, вы позволите нам войти?

— Ой, Матерь Божья, проходите, пожалуйста! Дети, спускайтесь сюда — Лени с Даниелом пришли! Вы заходите, заходите, я сейчас чайку поставлю, Лени проводи гостей в гостиную.

Мы прошли в небольшую комнатку, что обычно служила семье столовой, и состояла собственно из большого стола, который занимал половину пространства, шести стульев и небольшого деревянного трюмо в дальнем углу. Яркости обстановке добавляла тёмно-алая скатерть и разноцветные шторы, что в прошлой жизни, похоже, были парочкой женских платьев, но в руках мастерицы-швеи обрели второе дыхание.

Прежде чем усесться за стол, я негромко обратилась к хозяйке дома:

— Миссис Фейн, разговор будет довольно деликатный, а дети давно не виделись, быть может, пусть они пойдут поиграть наверх, а мы пока пообщаемся?

— Что же это за разговор-то такой? — всплеснула руками та, но всё же последовала моей просьбе. Когда дети с протестующими возгласами утопали вверх по лестнице, мы втроем устроились за столом. Зная уровень детского любопытства и изобретательности, я незаметно наложила на нас сферу тишины. В молчании Леноры я была уверенна, а вот в детскую способность удержаться от подслушивания не верила ни на грош. Если разговор пройдет хорошо, пусть уж мать сама объясняет детям, куда уехала их сестра, а в худшем случае — всё меньше править придётся.

— Миссис Фейн, я — профессор Моуд, и я прибыла к вам с целью убедить отправить вашу дочь, Ленору, к нам в школу.

— Так она уже почти закончила школу-то, зачем девчонке ещё чему-то учиться? — простодушно удивилась Илана, — Кто ж её, книжницу, потом в жёны возьмет?

— Дело в том, что наша школа создана тысячу лет назад для обучения необычных детей. Ваша дочь — волшебница, а потому…

— Колдунья что ль?! — Швея от удивления даже перебила собеседницу, чего обычно себе не позволяла, — Да как вам не стыдно такую напраслину на моё дитя возводить-то?! Мисс Гонт, что вы молчите, когда вашу воспитанницу оскорбляют?

— Не стоит так нервничать, — я как могла попыталась успокоить возмущенную женщину, — Ленору никто не хотел обидеть. Магия — это дар божий, талант, что иногда даруется детям из простых семей. Ваша дочь после обучения сможет лечить людей, создавать предметы из ничего и путешествовать по всему миру. Быть ведьмой — это ни в коем случае не приговор, а скорее дополнительная возможность для счастливой жизни, в том числе возможность найти себе мужа. Но пока она — только маленькая девочка, не умеющая толком контролировать силу, что живет в ней. А потому ей надо учиться, а это возможно только в специальных школах. В нашей стране такой школой является Хогвартс.

— Да что вы мне тут сказки рассказываете?

— Мы не обманываем вас, — профессор тоже включилась в разговор, — я — преподаватель чар. Смотрите, — она взмахнула волшебной палочкой и по комнате запорхали огромные сияющие бабочки всех цветов радуги. Ещё взмах — и лампочка под потолком превратилась в великолепную хрустальную люстру. Взмах — скромное платье Иланы стало потрясающим бальным нарядом, расшитым камнями и самоцветами.

— Достаточно, профессор Моуд, — я поспешно прервала новый взмах палочки, поскольку бедная швея была готова вот-вот упасть в спасительный обморок, — Миссис Фейн, посмотрите на меня, пожалуйста, — я поймала растерянный взгляд глаз, так похожих на Ленорины, — сделайте глубокий вдох, теперь медленный выдох. Вот так, вы — молодец. Всё хорошо, не стоит нервничать. Если хотите, профессор сейчас всё вернет, как было, — женщина судорожно кивнула. Моуд, наконец, сообразила, что немного перестаралась с демонстрацией, и легким взмахом руки отменила всё колдовство.

— Видите, — я продолжила говорить успокаивающим голосом, — всё уже прошло, всё такое же как раньше. Не стоит волноваться. Да, магия существует, и Ленора — волшебница, но от этого она не перестала быть вашей дочерью, она очень вас любит и дорожит вами. Но поскольку у неё есть дар, ей надо научиться им управлять, дабы не случилось каких-то неприятных неожиданностей.

— Мисс Гонт, вы что тоже из них?

— Так получилось, — я постаралась ободряюще улыбнуться, — но как видите, от этого рога не вырастают, и молоко за прошедшее время ни у кого систематически не кисло. Маги, они как художники или музыканты, такие же, как все люди, просто нам доступен особый талант восприятия этого мира и не более того.

— И чему их учат в этой школе? — кажется, нам-таки удалось убедить хозяйку не выставлять нас за порог.

— В первую очередь, обращаться со своим даром, подчинять его себе, дабы никому не навредить. В магическом мире существуют законы, запрещающие волшебникам колдовать на глазах у обычных людей, а потому очень важно, чтоб Лени научилась контролировать свои способности и нести людям только добро.

— Вас послушать, так ведьмы — просто агнцы божьи! — ох, не зря говорят умные люди, что религия — опиум для народа, а мне теперь мучайся.

— Конечно, нет. Ведьмы и колдуны — не ангелы: мы тоже испытываем злость, обиду и зависть, но неужели эти чувств нет у обычных людей? Мы тоже умеем любить, порой плачем от боли и бессилия, мечтаем о верных друзьях. Мы — люди, а потому ничто человеческое нам не чуждо. Поехав в Хогвартс, Ленора будет возвращаться на каникулы, сможет писать вам письма и дарить подарки. Ей просто выпала возможность лучше овладеть тем, чем наделил её Господь, и грешно отказываться от Его дара.

— Но уехав в этот Хогвартс она перестанет работать, — женщина опустила голову, — у нас и так денег нет, мы с мужем очень надеялись на неё, вы же понимаете, сейчас в стране такая ситуация. В последнее время всё идет под откос: мужу с Джереми — это мой старший, — пояснила она для профессора, — уже второй месяц на фабрике не платят ни пенни. В профсоюзе обещали хоть что-то выбить из хозяев, но пока безрезультатно. У меня заказов с каждым днём всё меньше: люди предпочитают потратить гроши на еду, и я их понимаю. Но меньше заказов — меньше денег. Мы пока кое-как справляемся, но если ещё и Лени перестанет помогать, совсем туго придётся.

— Миссис Фейн, думаю, мы сможем с вами решить финансовый вопрос позже, без уважаемой профессора, не так ли? — Илана потерянно кивнула, — А сейчас, когда мы немного разобрались в ситуации, профессор Моуд, может, вы скажете, зачем вам понадобился разговор с родителями вашей будущей студентки?

— О, да, конечно! — молодая женщина встрепенулась и вытащила из кармана свиток с зелёными чернилами, — Миссис Фейн, вам необходимо подписать соглашение на обучение вашей дочери в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

— А я и не знала, что сейчас такое практикуют! — неподдельно удивилась я, — Вы позволите мне ознакомиться с текстом?

— Да, пожалуйста, — хозяйка дома поспешно отдёрнула руку, что уже было потянулась к свитку. — я не очень разбираюсь во всех этих бумажках, — со смущением промолвила она, и я заподозрила, что с чтением у нашей швеи тоже не всё хорошо.

Текст был составлен довольно грамотно и, на первый взгляд, не содержал каких-то подводных камней. Простой перечень: данные ребенка, реквизиты школы, права и обязанности сторон, условия для разрыва договора и форс-мажоры. Я для порядка проверила документ на наличие скрытого текста, после чего уточнила:

— Профессор Моуд, а мы можем подписать трехстороннее соглашение? Права родителей, что здесь перечислены, будет сложно реализовать на практике людям, лишённым дара. Я же, как воспитатель Леноры, могу взять на себя часть обязанностей и облегчить всем жизнь.

— Я право не знаю, — молодая преподаватель опять растерялась, — так никогда не делали, однако прямых запретов в уставе Хогвартса я не припомню. Главное, чтобы родные не были против обучения.

— В таком случае, давайте мы сейчас быстро набросаем черновик такого договора, вы согласуете его со своим начальством, и пришлете мне документы совой. У вас же нет строгого указания вернуться с подписанным соглашением?

Профессор согласилась пойти мне навстречу, Илана в целом не очень понимала о чём речь и спорить благоразумно не стала. Так что спустя полчаса у меня на руках было два экземпляра нового договора. Честно разделив обязанности между собой и семьей Фейн, я полностью забрала на себя переписку со школой и вопросы представления интересов несовершеннолетней ученицы в магическом мире. Оставалось надеяться, что такой текст не вызовет у руководства Хогвартса существенных возражений, и я получу официальное право при необходимости говорить от имени Леноры с представителями власти и магических родов. Отдав один экземпляр соглашения преподавателю, я сняла заглушающее заклинание и предложила позвать детей вниз.

Лица малышни свидетельствовали, что подслушивать они очень пытались, и у них ничего не вышло. Попрощавшись с семьёй Фейн, мы договорились встретиться с Иланой через несколько дней, когда я получу обратно текст договора дабы договориться об Ленорином обучении и деньгах. После чего я подхватила на руки Даниела и мы вчетвером покинули гостеприимный дом.

Отойдя немного от дома Фейнов, мы остановились в небольшом закоулке в тени живой изгороди.

— Мисс Гонт, день ещё в самом разгаре, и я думаю, мы с мисс Фейн успеем купить всё необходимое, чтобы не переносить поездку на другой день.

— Полагаюсь на ваш опыт, — я не видела смысла спорить по пустякам, — но прежде чем вы переместитесь, можно посмотреть присланный список необходимого? — я быстро пробежала глазами по списку учебников и требующимся материалам, — Что ж из учебников у нас нет только «Основ магического творения» некого Септимуса Олдриж, признаться первый раз слышу о такой книге, и «Чудесные истории о животных Англии» Джекинса. Кроме того, вам нет необходимости покупать мантии, мама Лени сошьет дочери намного лучше, хорошо?

— Как скажете, — Моуд пожала плечами, — для меня важно, чтобы у первокурсницы было всё необходимое, а пошьёте вы одежду на заказ или купите в ателье — это не существенно.

— Спасибо, за понимание. И последнее, — я порылась в кармане, — пять галеонов — это хорошо, но пусть вещи будут качественными. Лени, возьми, — десять золотых монет перекочевало в ладошку девочки. — Молодец. Что ж, я вас не задерживаю.

— Приятно было с вами познакомиться, мисс Гонт. Я верну мисс Фейн к вам на крыльцо к вечеру.

— Удачи.

Моуд крепко взяла девочку за руку, огляделась по сторонам, и они с тихим хлопком исчезли.

— А Лени венётся? — Даньке не очень понравилось исчезновение маленькой няни.

— Конечно, солнце. Ты же помнишь, что Лени скоро в школу? — малыш кивнул. — Вот. Профессор только поможет купить ей всё необходимое, и сегодня же вечером Ленора вернётся домой. У нас есть пару часиков наедине, ты чего больше хочешь: погулять или дома поиграем?

— Хотю в пак!

— Как скажете, сударь! — я улыбнулась, прогоняя непонятную хандру, и мы двинулись дальше по улице.

Знай, мой друг, вражде и дружбе цену И судом поспешным не греши. Гнев на друга, может быть, мгновенный Изливать покуда не спеши.

Муслим Магомаев «Берегите друзей»

Серая сова из Хогвартса прилетела на следующий же день. Как я и подозревала, для директора было важно, что магглорожденная ведьма поедет учиться и на школу новый договор не навешивает дополнительных обязанностей, а кто там будет отвечать за ученицу на каникулах, и кому писать письма и уведомлять о взысканиях, ему было всё равно.

С семейством Фейн разговор прошел труднее. Мы втроём пришли к ним на ужин. Днем довольная и радостная Лери испекла замечательный мясной пирог. Я же вчера поздним вечером вспомнила-таки о Статуте секретности и теперь старательно учила чары конфиденциальности, надеясь, что ещё не поздно их наложить.

Встретили нас не очень дружелюбно. Видимо, вчера Илана перебывала в шоке от навалившихся известий, но за ночь и, скорее всего, после разговора с мужем настрой у женщины сильно поменялся. Надеюсь, что хотя бы до священника она вчера не добежала, иначе от штрафа нам с профессором Моуд не отвертеться.

Пока сидели за столом, наслаждаясь ароматным чаем и ещё горячим пирогом, никаких серьёзных тем не поднимали. Отец семейства — Джон — сетовал на необычно жаркую для Лондона погоду, Илана рассказывала об успехах детей и расспрашивала дочь о нашей жизни, Лери отвечала, старательно обходя тему магии и своих необычных для семьи способностей.

Но вот на тарелках остались лишь крошки, чашки опустели, и я достала из сумочки договор, где уже значились подписи директора Хогвартса и моя собственная:

— Мистер и миссис Фейн, — получилось несколько излишне официально, но я немного нервничала, — дирекция Хогвартса не возражала против изменения договора на обучение Леноры. Ваши данные я уже внесла, а потому вам осталось только подписать, вот чернильница и перо.

Илана беспомощно взглянула на мужа, тот отрицательно покачал головой:

— Нет, мисс Гонт, мы не будем подписывать эти бумаги.

— Что? — хоть я и пыталась приготовиться к любым неожиданностям, но такой поворот беседы всё равно оказался неприятным. — Но я же вчера Илане всё объяснила! Ленора обязана поехать в школу!

— Нет, моя дочь не будет учится всяким ведьмовским штучкам. Если вам уже не нужна домработница, что ж, я слышал Престли ищут посудомойку, а у меня там хороший знакомый конюхом работает, думаю, замолвит словечко перед леди. Вы же дадите рекомендации?

Бедная Ленора даже побелела от испуга: как же так, родители отказывают ей в заветной мечте! В глазах девочки заблестели первые слёзы, а руки сильнее обхватили сидящего у неё на коленях Даниела. Надо было срочно решать проблему.

— Мистер Фейн, я вижу, вы не до конца осознаёте ситуацию и возможные последствия своего опрометчивого решения. Ваша жена вчера уже дала согласие на обучение Леноры…

— Я глава семьи! И мне решать, где и чему будут учиться мои дети!

Видя искреннее возмущение мужчины, я не смогла удержаться от саркастичной усмешки:

— Тут, в маггловском мире и согласно маггловскому же законодательству, бесспорно, вы — глава семьи и имеете право решающего слова, но вы столкнулись с другим миром. Хогвартс существует уже почти тысячу лет. И с самого момента основания туда принимали всех одарённых детей, независимо от их происхождения и материального положения. Но если для магов получить письмо о зачислении было праздником и очень важным событием в жизни ребенка: в честь этого организовывали торжества, а в богатых семьях даже устраивали приёмы, то, как вы догадываетесь, в семьях обычных людей ситуация была иная.

Я на секунду умолкла, переводя дух и оглядела всех собравшихся. Так, дети Фейнов слушали меня, затаив дыхание: было видно, что они пока не очень понимают о чем вообще речь, но история о каких-то магах и давно минувших днях увлекла ребят, да и воспитание препятствовало влезанию во взрослый разговор с уточняющими вопросами. Лери смотрела на меня с надеждой и затаённым отчаянием, Джон хмурил свои кустистые брови и в целом выглядел очень недовольным, Илана же уткнулась взглядом в пол и, кажется, вообще мечтала куда-нибудь исчезнуть из комнаты, избежав неприятного разговора. Я продолжила:

— Родители детей из обычных семей, как правило, были категорически против обучения своих чад непонятно где и непонятно чему. В те времена, для безопасности и, чего уж таить, простоты представитель школы, не спрашивая у родных никакого разрешения, забирал ребенка в школу, стирая родным воспоминания о его существовании. Всё равно спустя семь лет молодой волшебник вряд ли захочет возвращаться в деревенскую избу или городские трущобы. Так продолжалось довольно долго, пока лет сто назад маггловское правительство не начало более тесно сотрудничать с Министерством Магии и одновременно усилило контроль за своими подданными. С тех пор для отправки ребенка в школу стало необходимым получить устное согласие совершеннолетнего родственника или опекуна маленького волшебника. После этого ребенок переходит под ответственность магического права, и маггловская сторона становилась над ним уже не властна. Говорят, у обоих министров есть специальные свитки, где перечислены все несовершеннолетние маги Британии с разграничением, к какому миру принадлежит тот или иной ребенок. Но тут уж не поручусь, сама я этих списков не видела. В любом случае, вчера, после согласия Иланы, Ленора была передана магическому миру и теперь обязана отправиться в Хогвартс для обучения и знакомства с обычаями и законами магического мира. Письменный договор — это новшество последних двух десятилетий. Он призван более чётко очертить обязанности сторон по воспитанию маленького мага и служит защитой в первую очередь его интересов. Это понятно?

Судя по лицам старших Фейнов, понятно не было, но проблему они осознали, а значит — надо было их дожимать. Я не собиралась позволять им ломать жизнь Леноре!

— Так что отказавшись подписать данный договор, вы ничего не измените: Лери всё равно первого сентября отправится в школу, вот только защиты у неё там не будет, и если её там убьют, изнасилуют или вообще сожрёт какая-нибудь магическая тварь, ответственности никто нести не будет. А нам даже не позаботятся сообщить о её беде. Вы желаете зла своей дочери? — я требовательно уставилась в глаза мужчине.

— Н-н-нет, — растерялся тот, — но…

— Никаких но! Если вы хотите Леноре добра, то вы сейчас же подпишете этот чёртов договор. Ну!

Фух, получилось: мистер Фейн, взяв перо, немного неуклюже поставил свою закорючку под текстом. Стоило ему оторвать кончик пера от пергамента, как свиток вспыхнул белоснежным светом, распался на три экземпляра, после чего один из них исчез с негромким хлопком, а два плавно спланировали передо мной и мужчиной.

— Вот и хорошо, — я удовлетворенно кивнула и вытащила свою волшебную палочку. Фейны испуганно отпрянули прочь, — Что? Ой, это не то, о чем вы подумали. Я не собираюсь стирать вам память, лишь небольшие чары для вашей же безопасности.

Заклятье конфиденциальности мягко опутало всё семейство Фейнов, понятное дело, кроме Леноры. Теперь обсуждать способности своей дочери и сестры они смогут только в семейном кругу, а не с каким-нибудь священником или соседкой.

— Для всех любопытствующих Ленора переедет в другой город вместе с семьей, в которой работала. Осенью я действительно планирую переехать из Лондона, так что никаких противоречий возникнуть не должно.

Я умолкла, собеседники тоже подавленно молчали. Немного помявшись, Илана всё же спросила:

— Мисс Гонт, а что насчёт денег?

Я украдкой поморщилась: после предыдущего разговора давать им денег мне абсолютно не хотелось, но слово вчера было сказано, так что у меня, собственно, тоже теперь не было выбора.

— Поскольку мы собираемся отсюда уезжать, то платить вам еженедельно мне будет совершенно неудобно, — я предпочла не заметить облегченный выдох взрослых Фейнов, — С банками связываться тоже не хочется, а потому предлагаю принять от меня выкуп, скажем в сорок фунтов стерлингов, — на стол опустился мешочек, туго набитый монетами, — что позволит вам решить ваши текущие финансовые проблемы. Вы же в свою очередь пообещаете по мере сил поддерживать дочь и не пытаться навязывать ей свои убеждения и мировоззрение. Не думаю, что вы будете часто видеться, но на каникулах я не буду препятствовать, если Ленора захочет вас навестить и мне бы не хотелось после этих посещений успокаивать ребенка. Мы договорились? — муж с женой немного заторможено кивнули. — В таком случае, мы, пожалуй, пойдем.

Уже на пороге я всё же на миг приостановилась, обернувшись к застывшим в прихожей Фейнам:

— И не сомневайтесь, пожалуйста, вы поступили правильно. Ей там правда будет лучше. Всего доброго.

За моей спиной, тихонько скрипнув, закрылась входная дверь. Что ж, я — молодец, проблема решена с минимальными потерями. Я взглянула на застывших на тротуаре детей:

— Ну что, мои хорошие, хотите мороженного?

Ответом мне был радостный писк детворы.

* * *

Тем же вечером произошло продолжение разговора. Убаюкав Даниела, я зашла к Леноре пожелать спокойной ночи. В комнате царил полумрак. Из распахнутого окна лился лунный свет, легкий летний ветерок колыхал занавеску. Но девочка не спала. Стоило мне войти, как она немедленно подняла голову, на щеках блестели слёзы:

— Мисс Гонт, почему они так?

— Они так — что? — уточнила я, всё же отвечать лучше на нормально сформулированный вопрос, а не на собственные догадки.

— Я же всегда старалась им помочь, а они… Получается, им деньги важнее меня? Я думала, они меня любят!.. — и ребенок опять заревел, вытирая слезы краем одеяла.

— Ох, милая, — я присела на край кровати, — тут всё не так просто, как кажется. Как бы тебе объяснить? — я на мгновение умолкла, подбирая слова. — Вот ты любишь маму?

— Да, а она…

— Не спеши, пожалуйста. Итак, ты любишь маму. Но ведь когда ты жила с ними, тебя же не обижали, верно? И потом она шила нам с тобой мантии, поздравляла с праздниками, или ты забыла?

— Нет, я помню, но…

— Подожди. Как видишь, она о тебе тоже в меру своих сил заботилась, а значит — любит. Но у неё же есть и другие дети, правильно?

— Да.

— Как ты считаешь, где тебе будет лучше: в моём доме и Хогвартсе или посудомойкой и домработницей в каком-то лондонском поместье?

— У вас, конечно! Я не хочу ни в какой дом!

— Чего ты разнервничалась, а? — я успокаивающе погладила девочку по плечу. — Мы же уже решили эту проблему, забыла? Итак, мы выяснили, что родители тебя любят, но в магическом мире тебе будет лучше. Как думаешь, насколько нужными и важными для семьи были деньги, что ты приносила домой?

— Ну… — девочка в задумчивости уставилась в окно. Я тоже замолчала, давая ей время на раздумья. Наконец, она подняла на меня взгляд:

— Наверное, довольно сильно. Папа как-то сказал, что сейчас плохо с деньгами, а мой заработок был всегда одинаковым и вовремя.

— Молодец, — я постаралась ободряюще улыбнуться, — видишь, отпустив тебя в Хогвартс, они приняли очень невыгодное для себя решение, рискуя остаться без денег. Ведь они же сперва согласились, а потом уж спросили про деньги, помнишь? — Лери подавленно кивнула. — Значит, они тебя любят и позаботились о тебе, как могли, но им же и о других детях надо думать, и именно для того, чтоб решить эту их проблему я и дала им денег. Ведь ты же тоже хочешь, чтоб твои сестры и брат были счастливы и не голодали, верно?

Девочка кивнула, а потом шмыгнув носом всё же уточнила:

— То есть, получается, в Хогвартс родители мне разрешили поехать ради меня, а деньги попросили, беспокоясь об остальных своих детях?

— Именно. Им сейчас тяжело, вот они и попросили у меня помощи. И дать им денег — это уже моё собственное решение помочь твоим родным, потому что я тебя люблю и хочу тебе добра.

Привстав с подушки, девочка на мгновение обняла меня, после чего улеглась обратно на постель:

— Спасибо вам. Я тоже очень люблю и вас, и Даниела.

Поправив ей одеяло, я встала:

— А теперь засыпай и ни о чем не тревожься. Всё будет хорошо…

— Спокойной ночи, мисс Гонт.

— Спокойной ночи, Лери.

* * *

Следующим утром, когда я уже почти собралась усесться за учебники, на меня налетел Даниел, что до этого играл на заднем дворе:

— Ма, дай яйсо. Это Саса, и она осень голодная!

— Ну если Саса голодная, то конечно дам, — время, проведенное практически наедине с маленькими монстрами, научило меня ко всему относиться с долей здорового пофигизма, даже к малиновым ужам на руках у любимого сына, — Милый, а давай ты её вернёшь на травку, и уж там мы её обязательно покормим, а? Она же и укусить может.

— Неть, — Даня замотал головой, — Она мне сказала, что говолящих она не ест.

Сказала? Видимо, у Даньки парселтанг прорезался, как бы теперь из-за этих шипящих не пришлось к логопеду ходить. Я повнимательней всмотрелась в пресмыкающееся:

— А цвет ты ей поменял до этих слов или уже после?

— Маленький говоря-с-щий с-сказал, так я крас-сивей выгляс-жу. И моё имя — Сасша.

— Очень приятно, а я — мама этого говоря-с-щего. Вам дейс-ствительно очень идет этот цвет. Так где будем кус-шать?

— Я предпочту в траве-с.

— Вот и ладненько, — и мы пошли на улицу.

Естественно, змея осталась у нас, поселилась у Дана под кроваткой и приучилась, выползая на завтрак, желать мне ясного солнца. Ульфрик сперва, кажется, счел новую питомицу своей конкуренткой, но постепенно привык и в дождливую погоду даже пускал её греться рядом с собой на подстилку у камина. Жизнь шла своим чередом.

* * *

В один из дней в середине августа когда я уютно устроившись в подвале, что постепенно превращался в мою мастерскую, мастерила очередной простенький амулет в качестве домашнего задания, меня отвлек едва слышный скрип двери. В комнату проскользнула Ленора, осторожно замерев на пороге:

— Мисс Гонт, у нас под окнами кто-то стоит. Я сперва думала, это просто случайный прохожий на минутку остановился, задумавшись, но он уже полчаса как не уходит. Посмотрите, а?

— Хорошо, — я отложила инструменты в сторону и поднялась из-за стола, — в любом случае, молодец, что обратила на него внимание.

Мы поднялись в прихожую. Не включая свет, я выглянула в окно: на улице уже постепенно сгущались вечерние сумерки. Недалеко от входной двери действительно виднелся мужской силуэт в плаще и старомодной шляпе. Лица было не видно, но что-то мне подсказывало, что я знаю этого человека. Отдёрнув штору, я обернулась к девочке:

— Лери, всё в порядке. Я разберусь с этим. Кстати, я немного засиделась, вы с Даниелом уже выпили молоко?

— Да, мисс Гонт. Я, собственно, шла к вам спросить укладывать ли мне Дана спать, а то он уже вовсю глаза трёт, но этот незнакомец сбил меня с мысли.

Я на секунду замешкалась с ответом, ещё раз украдкой взглянув на силуэт в окне.

— Я постараюсь к вам подняться, но лучше не ждите. Не знаю, сколько времени у меня займет решение этого вопроса.

— Может, стоит позвать кого-нибудь?

— Нет-нет. Всё правда в порядке. Я догадываюсь, кто это. Так что тебе не о чем переживать. Уложи Даниела и сама отдыхай…

Девочка неуверенно кивнула и пошла наверх. Я проводила её взглядом, пока за ней не закрылась дверь в детскую, после чего резко выдохнула и вышла из дома.

Он спокойно стоял в тени раскидистого клёна в полуметре от входной двери. Такой же статный и представительный, как и в нашу первую встречу, только одетый в маггловский костюм вместо привычной мантии.

— Вечер добрый, — Долохов слегка улыбнулся уголками губ. — как видите, я строго следую вашим указаниям: ни шагу на порог без разрешения.

— Думаете, я вам его дам? — моя обида давно прошла, я вообще быстро забываю плохое, но оставалось разумное опасение и идеологические противоречия, и вопрос прозвучал язвительно и сухо. Впрочем, несмотря ни на что, в глубине души я всё же была рада его видеть, но демонстрировать это не спешила.

— Пожалуйста, мисс Гонт, — голос у него был уставшим и каким-то приглушенным, — мне нужно с вами поговорить.

— С дружками-приятелями своими разговаривайте!

— Нет у меня больше «дружков». Я вышел из партии, — Долохов ответил спокойно, без лишних эмоций.

— И не вперед ногами? С трудом верится! — и чего спрашивается, я кидаюсь на человека? Сама не знаю. Но взять себя в руки пока не получалось. Но Долохов лишь серьезно кивнул:

— Мне тоже, — и пробормотал едва слышно, видимо не удержавшись: — Всё пошло совсем не так, как мне когда-то представлялось.

— А что так? Резать и жечь никак не начнёте?

— Наоборот. Все как с ума посходили! — мужчина с горечью тряхнул головой, умолкнув на мгновение, но затем решительно продолжил: — Я думал, у нас будет своя политическая программа, агитация, мы убедим людей, установим лучший порядок. А тут… На собраниях открыто обсуждаются способы силового захвата власти, каждый раз обговаривают, как будем вычислять и ликвидировать «извращенцев», — и вдруг взорвался: — А у меня перед глазами спящий Данька на моих руках. И ваши слова в ушах набатом. Те, сказанные в парке… Отец, как узнал о моём вступлении, так и слова мне не сказал, просто не замечает. Всё оказалось совсем не так… Розье притащил проститутку, подбивал покуражиться, мол, хоть на что-то сгодится, — он запнулся, взглянул мне в глаза с какой-то затаённой беспомощностью и растерянностью, — И ведь нашлись паскуды, кто согласился! А мне на следующее дежурство протокол писать об обнаружении тела с явными признаками магического воздействия. Дьявол! Да там за милю магией несло!

— Но вы же сами утверждали, что магглы — рабы и слуги, вот ваши единомышленники и решили использовать их, как им заблагорассудится. Чем же вы теперь недовольны?

— Забудьте! Мисс Гонт, умоляю, забудьте тот разговор! Я был не прав. Я знаю, понимаю, что такое не сотрёшь из памяти, и вы вправе не доверять мне, но пожалуйста, не оказывайте в общении. Я сейчас как в аду живу: из аврората чуть не выгнали, мы же там все давали слово быть вне политики, а тут такое… Отец заступился, но сам теперь в упор меня не видит. И сестре запретил со мной разговаривать. К знакомым из партии я и сам не подойду, а больше и нет никого. Знаю, я сейчас не очень хорошая компания для общения, но вы — моя последняя надежда, если и вы отвернётесь — останется только шагнуть с моста или яда выпить. У меня уже просто нет сил.

Мужчина умолк, я тоже молчала, вглядываясь в знакомые черты. Михаил действительно был на грани: небольшая щетина, круги под глазами, чуть смятая одежда для аккуратиста и щёголя Долохова было тревожными признаками. Думаю, в нормальном состоянии он бы никогда не стал бы так откровенничать: сильные люди не любят показывать свою слабость. Я не понимала, как так вышло, что окружающие ничего не замечали, но во мне креп страх, что, если я сейчас закрою перед ним дверь, он-таки способен что-нибудь с собой сделать.

Наконец, резко выдохнув, я отступила:

— Проходите в дом. Вам не помешает чашка чая.

Он мягко и по-доброму усмехнулся:

— Милая добрая мисс Гонт как всегда готова напоить всех гостей чаем с пирогами.

Я тоже улыбнулась, чувствуя, как постепенно начинает спадать напряжение, висящее в воздухе:

— Вот уж чего нет, так это пирогов. Могу предложить овсяное печенье, будете?

На кухне я поспешила к плите, стремясь занять руки и скрыть от неожиданного гостя свою нервозность и неуверенность. В отражении в окне я краем глаза наблюдала, как Долохов сел за стол и с интересом рассматривает меня и окружающую обстановку, словно ища произошедшие за год изменения.

Наконец, заварив чай и достав из буфета печенье, я присела напротив гостя.

— Итак, вы говорили, что хотите поговорить. Я вас слушаю.

Долохов поднял на меня глаза и мгновенно посерьезнел:

— Мисс Гонт, вам необходимо в ближайшее же время переехать из столицы.

Я тоже резко стёрла с лица улыбку и, оперев локти на стол, осторожно уточнила:

— Что-то угрожает именно нам?

— Нет, — он успокаивающе покачал головой, — персонифицированной угрозы пока нет. Однако жители больших городов сейчас в зоне риска, зная лично членов Организации, боюсь, на развлечениях с магглами они не остановятся, — правильно оценив выражение моего лица, Михаил поспешил добавить: — Да, было бы замечательно обезопасить всех жителей Британии, но увы, это невозможно, так зачем подставляться самой и подвергать угрозе своих детей?

Я кивнула:

— Я уже думала об этом. Как только Лери уедет в Хогвартс, у нас запланирован переезд. Думаю, за осень мы должны управиться. Но пожалуйста, поясните мне как аврор, почему нельзя просто переловить всех членов этой чертовой Организации и дело с концом?!

— А за что их сажать? — Долохов развел руками, — С той магглой куражилось человек пять от силы, но, согласно действующему законодательству, им грозит максимум штраф или исправительные работы. За разговоры у нас тем более не сажают, и что им вменять? К сожалению, мои бывшие друзья отнюдь не дураки: Организация за тот год, что я в ней состоял, ни разу не собиралась в полном составе и в одном и том же месте; действует система паролей, как я подозреваю, есть разные уровни доступа к информации. Накрыть такое одним ударом невероятно проблематично.

— Аврорат не планирует внедрить в состав Организации своих шпионов?

Долохов немного ехидно усмехнулся:

— Мисс Гонт, увы, вы явно переоцениваете значимость моей должности в аврорате. Человеку, что только недавно закончил стажировку, и уже успел запятнать себя добровольным, — он выделил это слово, — членством в Организации, ни один руководитель не доверит информацию о шпионских играх и дезинформации противника. Мне теперь минимум лет пять придется доказывать свою благонадежность и заниматься всякой нудной и бесполезной по сути работой в отделении… — Мужчина тряхнул головой. — Впрочем, сам виноват, я справлюсь.

— Конечно, вы справитесь, — я улыбнулась. — Любой может ошибиться, но далеко не каждый из нас успеет вовремя остановиться. Думаю, ваше руководство это тоже понимает.

— Несомненно, — мне послали тёплую улыбку и сменили тему: — Вы сказали, что Ленора едет в Хогвартс. И как она отреагировала на письмо?

— О! Это было действительно очень забавно! — расслабившись, я откинулась на спинку стула и принялась рассказывать события последних месяцев. Долохов неспешно пил чай, периодически задавая уточняющие вопросы и кивая в нужный момент. В кухне воцарилась тёплая уютная атмосфера. За окном окончательно стемнело, и зажглись уличные фонари. Вечер был прекрасен как никогда в последнее время.

* * *

Долохов вернулся в нашу жизнь, как будто и не было этой размолвки и года обоюдного молчания. Опять возобновились дуэли и чайные посиделки по воскресеньям. А в будни совы как прежде курсировали меж нашими домами. Признаться, эта ссора в результате даже пошла на пользу нашему общению: высказавшись и наговорив друг другу гадостей, мы опустили львиную долю того официоза, что ранее сопровождал наши беседы. Конечно, сомневаюсь, что Долохов когда-либо сможет обращаться ко мне на «ты» но и нынешние достижения чрезвычайно облегчили мне жизнь. После свободного двадцать первого века все эти расшаркивания и словесные реверансы немного раздражали.

Михаил с видимым удовольствием присоединился к моим поискам собственного дома, которые активизировались после примирения. Шумный, перенаселенный и, откровенно говоря, грязный Лондон совершено перестал удовлетворять моим потребностям в тишине и уюте, а учитывая ежедневных сов с заказами, возросшую необходимость в различных травах для зелий и артефактов, которые намного дешевле было вырастить у себя на грядке, чем заказывать в аптеке, то переезд нам стал просто жизненно необходим. Да и в целом за последние пару лет в столице становились всё ощутимее всеобщая нервозность и безнадежность. Мировой экономический кризис всё ещё собирал свою жатву, а газетчики наперебой орали националистические лозунги и рассказывали про козни коммунистов. Я не хотела вариться в этой истерике. И, в конце-то концов, сколько можно жить в съёмном доме? Цены на недвижимость наконец упали, а фунтов стерлингов в пересчёте у меня стало даже больше, спасибо гоблинам и стабильности магической валюты.

На самом деле, даже начав активные поиски нового дома, быстро решить этот вопрос мне не удалось: слишком уж много разнообразных требований я к нему выдвигала. Так, мне хотелось, чтобы наш дом был довольно старым, постройки как минимум прошлого века, но при этом чист от каких-либо проклятий и темных пятен в своей истории. Обязательным условием шло его расположение в маггловском мире. Магические кварталы я не согласна была рассматривать даже теоретически: я плохо себе представляла грядущую магическую войну с Гриндевальдом, но прекрасно понимала, что шансы Косого переулка или той же Годриковой лощины остаться невредимыми — крайне малы. В то же время это не должен был быть и один из хотя бы мало-мальски промышленных городов и поселений на восточной части страны: так глупо подставляться под бомбёжки в мои планы совершенно не входило. По этой же причине отпадали одинокие поместья в чистом поле: не хотелось бы потом внезапно оказаться в центре военного лагеря или же вовсе на поле сражений. Крошечные деревушки не подходили по другой причине: ходить в церковь и активно общаться с местными жителями я не собиралась, а за такое консервативные селяне могли и затравить.

Таким образом, мне требовался комфортный домик с садом на отшибе небольшого городка на юго-западе страны. Увы, пока всё, что мне попадалось, было или в отвратительнейшем состоянии, или слишком маленьким для нашей семьи, или банально не нравилось мне без каких-либо внятных причин. Мне потребовалось больше двух недель ежедневных аппараций в разные части Англии, чтобы найти устроивший меня коттедж.

Уорминстер был небольшим городком на двадцать тысяч жителей, существующим в основном за счет сельского хозяйства. Понравившийся мне двухэтажный домик находился почти на самом краю города, и пустовал уже больше десяти лет, но при этом сохранился в довольно неплохом состоянии. Меня он покорил двумя комнатками на чердаке, под самой крышей. Когда-то в детстве я мечтала о подобной, и чтоб обязательно там была покатая крыша и круглое окошко. Тут, правда, окна были самые обычные, но со взрослой точки зрения так было даже лучше — больше света попадет в помещение. Кроме комнат под крышей в доме на втором этаже располагались три спальни и кладовка, которую вполне можно будет переоборудовать в ванную, на первом же этаже были кухня, столовая и довольно большая гостиная. Кроме того под всем домом располагались подвальные помещения, что после доработки смогут служить надежным бомбоубежищем. Кроме того, во дворе также были теплица, сарай и небольшой домик-сторожка. Последний располагался на небольшом отдалении от дома, а значит, я наконец-то смогу оборудовать себе мастерскую по всем правилам безопасности. А то я, конечно, не зельевар, но взрывы и ошибки у меня тоже иногда случаются, и мне бы не хотелось однажды из-за какого-нибудь не слишком удачного эксперимента остаться без крыши над головой. В сарае же можно, как обживемся, оборудовать курятник или стойло для коровки: годы идут, и война всё ближе.

Одним словом, домик мгновенно запал мне в душу. Он был просто идеальным, и лучше я, пожалуй, уже не найду во всей Британии. Однако для очистки совести и перестраховки, я показала его Долохову, который, осмотрев каждый угол и просканировав всё парой десятков различных заклинаний, покупку одобрил и даже вызвался помочь с защитными чарами. Отказываться я, естественно, не стала.

* * *

Сборы Лери в Хогвартс, подписание договора о купле-продаже дома, наём как маггловских, так и магических строительных бригад для приведения новоприобретенной недвижимости в нормальный вид, развивающие занятия с Даниелом так меня выматывали, что на занятия к Олливандеру я буквально приползала.

В мастерской было хорошо: даже в августе, когда, кажется, всё магическое население Британии переехало в Косой переулок, у Олливандера по-прежнему было тихо и спокойно. От силы пятьдесят первокурсников при всём своём желании не могли создать толпу на протяжении всего месяца. Лишь иногда случайная пара новых учеников сталкивалась в магазине, но Джарвейс всегда быстро и без лишней спешки находил посетителям нужную им палочку и буквально спустя десять-пятнадцать минут магазин опять пустел.

На одном из занятий в середине августа Олливандер вскользь заметил:

— Хорошо, что вы с мистером Долоховым помирились: ты стала заметно спокойнее и внимательней. Да и ему это явно пошло на пользу. Молодцы.

— Откуда вы?.. — я растерянно подняла глаза на учителя, отложив в сторону коготь гиппогрифа, который старательно обрабатывала, — Я же не говорила ничего… Нет, не то чтобы это было тайной, но… Как вы догадались?

Олливандер добродушно рассмеялся моей растерянности:

— Меропа, мы же с тобой уже не один год знакомы! Не сказал бы, что ты в последнее время ходила такой уж печальной, но в разговорах постоянно чувствовалась какая-то настороженность, а теперь ты словно паришь над землей! К тебе вернулась легкость, что, признаться, меня очень радует, женщинам вообще идет быть довольными жизнью, а тебя вообще писаной красавицей делает! — не знаю, покраснела ли я от таких слов, но щеки ощутимо потеплели. — Кроме того, я на днях в Министерстве видел Долохова-младшего, и с ним тоже удивительным образом произошли схожие изменения. А ведь ещё пару недель назад парень вполне походил на неупокоенного мертвеца! Столь резкие и одновременные перемены, конечно, могли быть вызваны какими-то независимыми друг от друга причинами, но твоя реакция явно доказывает, что я прав, не так ли?

— Да уж, — я пыталась подобрать хоть какие-то слова, — в наблюдательности вам никак не откажешь. А если не секрет, что вы делали в Министерстве? Я думала, вас в такие места ни за какие коврижки не вытащишь.

— Экспертизу проводил, конечно. Мы с тобой пока ещё до этого не дошли, это довольно сложный раздел артефакторики. Но поскольку на сегодняшний в Британии мастеров-артефакторов всего двое, то нас при необходимости привлекают для проведения экспертиз волшебных палочек или иных артефактов, а совсем в крайних случаях — и для опроса специалиста в ходе судебного слушания. Не думала же ты, что мастер волшебных палочек может заработать на хлеб только их продажей?!

— Признаться, я просто как-то никогда не задумывалась об этом, — честно призналась я, — Меня саму деньги не очень волнуют, вот я и не смотрела на будущую профессию под таким углом. На жизнь должно хватать и ладно…

— Что ж, у тебя ещё будет время подумать и о смежных сферах применения будущей профессии. Сейчас же, возвращаясь к теме сегодняшнего занятия, расскажи-ка мне, что ты нашла касательно родовых артефактов и атрибутов главы рода.

Я кивнула и, быстро пробежав глазами свой конспект, послушно начала:

— Информации по данной теме, признаться, мне удалось найти не так уж много. Родовые или семейные артефакты — предметы, что передаются из поколения в поколение кровным родственникам. Опознавание завязано на кровь, а потому данными артефактами не могут пользоваться жены и принятые без введения в род дети. Направленность их действия может быть самая разнообразная. Единственное ограничение — невозможность прямого причинения вреда своему носителю или его кровному родичу, но это прямо вытекает из их природы. Попытка воспользоваться семейным артефактом без прямого и сознательного разрешения его носителя или же, в некоторых случаях, представителя семьи могут повлечь за собой всевозможные негативные последствия, включая смертельный исход.

— Что ж, неплохо, де Марси читала?

— Да.

— Хорошо. А что касается символов главы рода?

— Эта тема ещё менее изучена ввиду уникальности таких артефактов и конфиденциальности такого рода информации. На практике какими свойствами обладает тот или иной артефакт знает лишь сам глава и иногда официальный наследник. Выглядеть такие артефакты могут по-разному: наиболее часто встречаются кольца-печати и перстни, реже — кулоны и браслеты. Истории также известны случаи создания диадем, ожерелий и серёг, но это скорее исключение из правила.

Переведя дыхание и машинально расправив складки на мантии, я продолжила:

— Из общедоступной информации так же известно, что такие артефакты, как правило, содержат пассивный контур защиты, обладают легким целительским свойством и служат слабым аккумулятором магических сил. Так же перстень при необходимости может служить аналогом волшебной палочки, но скорее всего не настолько удобен в обращении или же не такой комфортный в виду своей универсальности, поскольку большинство владельцев в обычной жизни предпочитают традиционный способ колдовства.

— Достаточно о свойствах, — прервал меня Олливандер. — Теперь расскажи, как их можно создать?

— Тут есть несколько вариантов. Первый способ — исторический. Считается, что на заре истории символы главы рода были просто семейными артефактами, что передавались от главы семьи наследнику. Каждый следующий владелец добавлял что-то свое к свойствам артефакта. Затем, когда Френсис Дрей создал чары по созданию родового древа, а родоплеменной уклад сменился феодальным, эти артефакты, в первую очередь кольца и перстни, окончательно стали символом власти и знаком главы семьи — человека, который может говорить от лица рода, и кому в той или иной степени обязаны подчиняться члены семьи.

Тогда же в них было заложено свойство поиска наследников по крови. Из-за этого некоторые ученые даже склонны считать такого рода артефакты полуразумными, но на мой взгляд — вряд ли это так. Скорее всего, там просто заложен запрограммированный портал на случай смерти прежнего владельца.

— Какой-какой портал? — удивленно поднял брови Олливандер.

— Ой, то есть… — я на секунду умолкла, подбирая синоним, — Портал, в который создателем вложен алгоритм действий, что срабатывает при определенном стечении обстоятельств. В данном случае такими обстоятельствами будут выступать смерть владельца и отсутствие официального наследника. Если же у главы был официально признанный наследник, то после смерти главы рода артефакт самостоятельно перемещается непосредственно к нему. Были случаи, когда их находили в ложке супа или собственном кармане.

Иногда артефакт передается завещанием через душеприказчика. В таком случае после смерти главы рода артефакт появляется прямо внутри свитка с завещанием умершего. В общем, можно сказать, что способ передачи артефакта в каждом роду свой.

Принятие кандидатом артефакта, как правило, сопровождается вспышкой света и незначительной болью — артефакт «дегустирует» кровь нового владельца. После этого, пока тот жив, артефакт будет его защищать и сопротивляться ворам.

Если же наследник не был определен, то после смерти главы рода артефакт самостоятельно начинает поиск следующего. Общие принципы поиска известны, хотя остается много белых пятен. Так, точно ничего не известно насчёт границ поиска. Известны случаи, когда подходящий наследник обнаруживался в Америке или России, но это редкость. Как правило же, кандидаты находятся на территории Британских островов (им отдается приоритет), а также в западной и центральной Европе. Опять-таки, обычно предпочтение отдается мужчинам перед женщинами, магам перед сквибами и взрослым перед детьми. При этом согласно источникам, взрослыми артефакты считают детей старше одиннадцати лет. В то же время молодые люди предпочтительнее совсем стариков. Я вот только не пойму, как это всё сделать на практике, и к примеру, кому отдадут предпочтение: взрослому мужчине-сквибу или десятилетней девочке-магу?

— О, тут всё не так сложно, как кажется! — мастер довольно откинулся на спинку стула. — Я, конечно, не являюсь специалистом в магии крови, но на сколько мне известно, любая кровь является магическим проводником. К слову, на этом, по сути, строятся все древние ритуалы с жертвоприношениями. Однако при магическом поиске, в зависимости от качеств носителя отклик будет отличатся: кровь магов имеет наилучшую проводимость, то есть при выборе между магом и сквибом для поискового импульса артефакта реакция на мага будет более сильная и чёткая, потому предпочтение будет отдано магу, независимо от иных характеристик. У детей до одиннадцати лет ещё не до конца сформированы магические каналы, одновременно с этим с возрастом человеческое тело дряхлеет и разрушается, это касается и магических способностей, что, должно быть, тоже влияет на качество отклика. А вот с полом, право, не знаю... Может быть, это из-за того, что мужчинам свойственно больше тренировать боевые навыки, а глава рода должен уметь постоять за свою семью. Но это только предположение.

— Спасибо, действительно, так всё выглядит довольно логичным. Так вот, после надевания кандидатом артефакта информация о новом главе семьи сразу же появляется на гобеленах и в книгах гоблинов. Зеленокожие после войны 1826 года дали магическую клятву информировать всех новых глав об их собственности, а также кратко об их статусе и обязанностях. Клялись жизнью своих потомков, а потому обязательства блюдут строго. На мой взгляд, тут предки молодцы: в Гринготс хотя бы раз в жизни обращается каждый маг, так что наследство точно не потеряется, даже в случае если от семьи остался лишь один младенец, что ни слова не слышал о своей семье и её владениях. А уж станет ли он после этого разбираться дальше или нет — это уже его личное дело. Из обязанностей же главы рода исследователи обычно называют сохранение и приумножение богатств рода, помощь и обучение членов семьи, обеспечение роду потомков и защита семейных интересов. За сознательное нарушение своих обязанностей можно даже лишится магии или жизни. Как по мне, формулировки крайне расплывчаты и субъективны, но, может, в артефакты встроены еще какие-то критерии, которые просто не являются достоянием публики.

— Вполне возможно. Учитывая специфику темы, информации ты нашла достаточно много. Однако я так и не услышал о процедуре создания артефактов для главы рода. Историческая и теоретическая справка — это хорошо, но мы же с тобой, как-никак, практики…

— Как скажете, мастер. Просто, как мне кажется, в наше время все эти рода и их ветхие сокровища несколько неактуальны. Ведь каждый из них создаётся непосредственно членами семьи, и сторонних специалистов для такого приглашать, мягко говоря, не принято. Я же свой род создавать не планирую, — я запнулась, наткнувшись на осуждающий взгляд наставника, и поспешила закруглиться с посторонним рассуждениями. — В любом случае, создание любого артефакта главы рода — очень длительная процедура. Так, повторюсь, предмет должен быть чистым от чар посторонних, все заклинания накладывают лишь члены одной семьи. Поэтому, как бы смешно это не звучало, но оптимально выбирать вещи, созданные магглами, уж на них точно не оказывалось стороннего влияния, или же создавать основу собственноручно. Что касается материалов, предпочтительнее использовать металлы, драгоценные и полудрагоценные камни, кроме того, можно пользоваться костями животных и даже магглов. Дерево и кожа нежелательны, что логично ввиду их недолговечности по сравнению с вышеперечисленными. Выбранный предмет необходимо смазать каплей собственной крови и одновременно с этим прочесть заклинание привязки. Какими свойствами будет наделяться получившийся пока персональный артефакт несущественно. Важно, чтобы собственник носил его на теле, не снимая, вплоть до самой своей смерти. После кончины наследник проводит аналогичный ритуал, добавляя к нему магическую клятву признания обязательств предыдущего владельца, что включает в себя обязательство отомстить убийцам предшественника (если они, конечно, были), исполнить обещания, что были как-либо закреплены сторонами, стребовать долги. Считается, что после смены трех владельцев артефакт достаточно сживается с кровью и магией семьи, дабы стать символом власти. Критерием, что всё получилось, может служить свидетельство гоблинов (глава нового рода отображается в их архивах) или же самостоятельное определение перстнем наследника. Из бонусов семья получает повышение статуса в магическом мире, защитника своих интересов в каких-либо конфликтах и возможность позвать на помощь в безвыходной ситуации. Для главы существенно облегчается поиск членов рода, те же в некоторых случаях чувствуют его местонахождение и способны даже аппарировать по направлению к нему без точных координат. Одним словом, как по мне, больше головной боли, нежели плюсов. Неудивительно, что за последние сто пятьдесят лет не зафиксировано ни одного случая создания такого рода артефактов.

— Да, толп желающих основать род как-то не наблюдается, — Джарвейс покивал, соглашаясь с моим замечанием, — но в то же время на территории одной только Британии на сегодняшний день известно около ста семей с родовыми артефактами, и тебе стоит знать, что это такое.

— Кстати, насчёт существующих артефактов, вы не могли бы мне помочь разобраться: мне от родителей достался медальон, вроде бы родовой, но я не могу понять его свойства. При диагностике выбивается в основном сиреневый и салатовый спектры, то есть защита и что-то лечебное, но какой-то серебристый отлив сбивает с толку. Посмотрите? — я выложила на стол золотой медальон, сантиметров пять в диаметре и изящной змейкой на крышке. — К слову, открыть его у меня тоже не получается.

Олливандер заинтересованно пододвинулся ближе, достал палочку и, не касаясь медальона, принялся читать диагностические заклинания.

— Интересно... Я бы сказал даже крайне любопытно! Хм... А если так?

Артефакт то и дело вспыхивал разными цветами, иногда дрожал и один раз даже прошипел нечто похожее на «отстань!». Наконец, Джарвейс опустил палочку и на пару секунд откинулся на спинку кресла, а потом резко встал:

— Подожди минуту, кажется, я уже видел нечто подобное.

В глубине мастерской возвышался массивный книжный шкаф. Олливандер присел на корточки и, легко касаясь корешков книг, провел рукой по полке, на мгновение замер и затем быстро вытащил большую книгу в кожаном переплете.

— «Сборник описаний уникальных артефактов», еще семнадцатого века, — мужчина осторожно откинул тяжелую обложку. Текст был рукописный, с завитками, иллюстрированный потрясающими по своей четкости и прорисовке деталей рисунками, — Да, вот он.

На странице был изображен мой медальон: казалось, даже чешуйки у змеи были один в один с оригиналом! Статья была небольшая, так что её прочтение не заняло у нас много времени.

— Итак, — Джарвейс с некоторым даже благоговением посмотрел на мой кулон, — Это действительно родовой артефакт, принадлежащий роду Слизерина. Гонты же с ним в родстве, верно? — я коротко кивнула, внимая его словам.

Медальон не давал мне покоя с самого моего появления в этом теле, но возможностей разобраться не было, а тут все так удачно сложилось. Олливандер продолжил, обобщая прочитанное:

— Четвертый основатель был талантливым зельеваром и менталистом. Говорят, он мог читать в душах людей и всегда знал, что важно для его собеседников, ученики его дома Салазара любили просто беззаветно. Там, где Годрик решал вопрос силой и подзатыльниками, женщины — сплетением кружев из долга, дружбы или логических конструкций, Слизерин мог помирить спорщиков буквально парой слов. Видимо, такой талант в переполненном жителями замке был довольно утомителен, а потому он и создал этот медальон. Его основная цель — ограничение непроизвольного считывания чужого сознания и одновременно защита от попыток вломиться в голову самого владельца. Как пишет автор «Сборника», ментальная составляющая оказалась столь сильной, что даже спустя шесть веков с момента его создания артефакт считался одним из сильнейших на территории Европы. Насколько я знаю, грандиозных открытий в этой сфере за прошедшее время не произошло, так что за свои мысли можешь не беспокоиться. Лечебные же свойства артефакта ограничиваются сигнализированием в случае, если носитель получил отравление. Но диагностировать, чем именно и насколько отравление серьезно, он не способен. На самом деле для одиннадцатого века, когда можно было помереть и от банальной простуды, а загноение раны считалось чуть ли ни естественным этапом заживления, и это было уже огромным достижением. Ведь чем раньше выявлено отравление тем эффективнее сработает безоар или даже обычное промывание желудка. Однако за прошедшие десять веков зельеварение шагнуло далеко вперёд, так что возможно гениальное и революционное изобретение в десятом веке сегодня может повторить каждый школьник. Собственно у тебя такое точно не должно вызвать каких-либо трудностей. К слову, пусть это будет тебе домашним заданием, такой артефакт в хозяйстве пригодится. А вот что значит этот серебряный отлив, я тоже не понимаю, — Олливандер склонился над медальоном подсветив себе палочкой. — Мне не дает покоя эта змея. Ты с ней разговаривать не пробовала?

— Как-то не приходило в голову, — я растерянно пожала плечами, — Она же вроде не шевелится…

— Вот, вроде бы, умная образованная ведьма, — мастер неодобрительно покачал головой, — а как скажешь что — от магглы не отличить! Какая разница шевелится изображение или нет! Меропа, ты — волшебница, что умеет говорить со змеями, амулет, в свою очередь, волшебный и создан самым известным змееустом Британии. Да это первое, что ты должна было попробовать сделать! Давай, скажи ей что-нибудь.

Дернув плечом и покосившись на замершего в ожидании чуда мастера, я всмотрелась в картинку:

— Эм-с... Привет-с? — неуверенность из голоса убрать не получилось, но парселтанг эмоции передает плохо, так что вышел просто вопрос.

Сперва ничего не происходило, затем у змейки слегка дернулся кончик хвоста, по тельцу прошла волна, словно рептилия потянулась и на меня уставились два изумрудных глаза. Что говорить дальше я не знала, — Ты меня с-слышишь-с? — вопрос был глупый, но, признаться, я растерялась от успеха затеи. Змейка моргнула.

— Что ты умеешь-с? — Ноль реакции. — Ты вообще что-то умеешь? — моргнула.

Я беспомощно оглянулась на Олливандера:

— Она явно на что-то способна, но говорить не умеет.

— Попроси ее открыть медальон, может, станет понятнее.

-От-с-крой медальон-с.

Послышался щелчок и крышка открылась. Внутри было пусто, а я-то уже губу раскатала! Теоретически, в крышку можно вставить фотографию, а в основании медальона было углубление, в которое поместится даже маленький амулетик. Можно будет придумать что-нибудь на экстренный случай.

Джарвейс вновь взмахнул волшебной палочкой, и артефакт внезапно засветился голубым и серебряным.

— О, как! А попробуй-ка задать портальные координаты.

— Думаете?

— Голубой, если ты забыла, цвет пространственной магии. Серебряный же, наверное, символизирует парселтанг. Но загадывай, пожалуй, крыльцо магазина — нечего мотаться через полстраны.

Я согласно кивнула и выписав палочкой нужную загогулину четко произнесла:

— Пункт назначения — «крыльцо». — Ничего не произошло. — Не выходит.

— Может, стоит использовать парселтанг, не зря же серебром сияло?

Я послушно зашипела, и небольшая светло-синяя бусина, сорвавшись с кончика палочки, впиталась в медальон. Подождав для верности пару секунд, я аккуратно закрыла крышку. Встала и, зажмурившись, резко выдохнула «крыльцо-с».

Ощущения были странными. Если при перемещении временными порталами создается ощущение, что тебя протаскивают через трубу и пытаются через живот вынуть все внутренности, то здесь всё было ещё удивительнее: на какое-то мгновение меня просто не стало. Казалось, я стала пылью в бесконечности Вселенной, миллиардом частиц, что были мной и одновременно не имели ко мне никакого отношения. Я была и в то же время меня не было и, главное, никогда не существовало прежде. Я — лишь мираж... Всё закончилось быстрее, чем я смогла осознать свои ощущения и по-настоящему испугаться.

Я замерла на первой ступеньке перед входом в магазин, оглушённая свалившимися ощущениями, осознанием, что я-таки жива и способна почувствовать дуновение лёгкого ветерка, тепло солнечных лучей и камни твёрдой мостовой под ногами. С заметным запозданием на меня накатила волна ужаса.

Прохожие немного косились на мою ошарашенную физиономию, но скорее снисходительно, чем с любопытством, подумаешь: девчонка еще аппарировать толком не научилась — эка невидаль!

Дверь распахнулась, и Олливандер за руку провёл меня обратно в мастерскую. Я автоматически переставляла ноги, сосредоточившись на удивительно тёплой, шершавой ладони, что так уверенно тянула меня вперед. Потом меня усадили в кресло, и рука исчезла. Через минуту перед моим носом оказалась большая чашка с ароматным напитком из каких-то трав, и я послушно сделала глоток. Горло обожгло жаром, зато я наконец очнулась от шока и смогла нормально посмотреть на Джарвейса.

— Как ты, девочка? — его голос был участливым и немного взволнованным. Я тряхнула головой.

— Какая жуть! Чувствую себя живой, по-другому и не скажешь, — улыбка вышла блёклая, но на большее я пока была не способна, — само по себе перемещение ещё ничего. Но чувство самоидентификации и мироощущение идут просто в разнос, — я сделала ещё один глоток.

— Как интересно! Как считаешь, а перемещение нескольких объектов медальон потянет?

— К чему гадать? У нас же есть молчаливая справочная! — я перевела вопрос змее, та моргнула. Простейшим перебором выяснили, что переместить таким образом единоразово можно до пяти человек.

— Хотите попробовать? — Мастер в ответ азартно кивнул.

Через полминуты на крыльце магазина уже двое внимательно изучали трещины на входной двери. Я отошла быстрее, так что теперь настала уж моя очередь вести Олливандера за руку и поить чаем.

— Удивительно, — наконец, через пару минут выдохнул он. — Никогда не сталкивался с подобным.

Помолчали. Мой чай уже остыл, но нагревать его повторно не хотелось. Ощущение зыбкости и хрупкости мира заставляло с невероятной осторожностью делать даже самые обыденные вещи: наши движения были плавные и немного замедленные, словно каждый из нас пытался закрепиться в этой конкретной точке пространства. Осторожно подносишь чашку к губам, жидкость плавно заполняет рот, неспешный глоток и рука бережно ставит хрупкий предмет на стол. Нам повезло, что в мастерской кроме нас не было сторонних наблюдателей, наверное, со стороны мы бы смотрелись очень странно.

— Боюсь, на сегодня занятие окончено, — речь Олливандера тоже приобрела непривычную плавность, — ты как, в состоянии сейчас добраться до дома или попросить Гейнор выделить тебе гостевую комнату?

— Нет, надо домой, — я постаралась взбодриться, и мне даже удалось сосредоточиться, но совсем немного, — Спасибо за беспокойство, но дети будут ждать. Я пойду?

Аппарировать в таком состоянии я всё же не рискнула и, дойдя до «Дырявого Котла», взяла такси. И всё время поездки крутила в руках медальон: полезное всё же наследство мне досталось, жаль только мозговыносительное какое-то…

* * *

Мы делали зарядку на ковре в гостиной. В одном из школьных учебников Ленора прочла, что для магов важно следить за своим телом, поскольку слабые мышцы и избыточный вес плохо влияют на магические каналы, а значит, сильным магом с плохой физподготовкой не стать. Я с радостью поддержала её инициативу, ведь признаться после сдачи экзаменов свои занятия я порядком забросила, а это было совсем не дело.

Рядом с нами возился Даниел. Он старательно, как мог, повторял упражнения, от души махал ногами-руками и забавно поднимал попу вместо нормальных отжиманий. При этом ему нужно было, чтобы каждое его действие получало оценку и похвалу:

— Ма-а-ам, я прально делаю? ... Ма, смотли как я могу! ... Мама, глянь!

От меня требовалось лишь одобрительно кивать и угукать на все эти возгласы. Вдруг он умолк, о чём-то явно задумавшись. Детская логика — вещь ещё более загадочная и извилистая, чем женская, а потому я осторожно поинтересовалась:

— О чём задумался, Дань?

Малой внимательно рассматривал большой палец на левой ноге, я невольно позавидовала детской гибкости: я в этом теле в такую букву «зю» точно не свернусь, а ему — никаких сложностей. Он пару секунд поковырял ноготь и наконец спросил:

— А заядку все делают?

Я пожала плечами:

— Кто хочет быть сильным магом, думаю, да.

— Значит, еси я буду ошень заниматься, когда выласту я стану самым-самым сильным магом, да?

— Конечно, солнышко, — потянувшись, я растрепала его волосы, — если захочешь, ты будешь самым сильным магом.

Малыш поковырял дырку в своей футболке (не забыть бы зашить) и опять спросил:

— А дядя Долохов сильный?

— Да, — ответ получился не очень внятным, поскольку я пыталась сделать «берёзку». Получалось, мягко говоря, так себе.

— А почему он тогда дает на себя ругаться? Разве сильные так делают?

Я чуть не упала.

— С чего ты решил, что на него кто-то ругается?

Мальчик посмотрел на меня, как будто это мне было пять и ему приходится объяснять очевидные вещи:

— Мам, ну он же сам лассказывал, когда недавно плиходил. Ты уже забыла, что ли?

Я, конечно, помнила наш последний разговор с Долоховым. На днях в аврорат пришла посетительница, у которой средь бела дня неизвестные злодеи украли сумочку и любимого песика Клюшу. Аппарацию проследить не получилось: Косой переулок — место оживлённое, расследование заглохло. Уважаемая дама устроила в аврорате ужасную истерику, требуя немедленно вернуть ей любимца, а Михаил оказался крайним. Как, к сожалению, бывало очень часто в последнее время. Но я почему-то считала, что Даниел наш разговор не слышал, ведь он в тот момент с удовольствием играл с миниатюрным Хогвартс-экспрессом и выглядел полностью ушедшим в свою игру, а поди ж ты...

— Так почему? — поторопил меня с ответом сын.

— Понимаешь, Дань, — неторопливо начала я, судорожно пытаясь придумать понятный для ребенка ответ. — у взрослых есть важные дела, а есть мелочи. Мистер Долохов — аврор, он защищает всех нас от плохих людей, и, если ему встретится злой колдун, он бесстрашно вступит в бой и непременно победит. Но если кричит слабая женщина, то ее побеждать не надо.

— Почему?! — так, малыша я, кажется, совсем запутала.

— Потому что ей и так страшно и плохо, куда же ей ещё хуже делать. Она и кричит-то на всех из-за своей слабости: у нее проблемы, а решить она их не может.

— А что с такими тетями делать, еси их побеждать незя?

— Помогать. И именно тогда ты станешь по-настоящему сильным. Слабые люди другим не помогают.

Даниел кивнул и умолк до самого конца зарядки.

* * *

Накануне первого сентября к нам в гости наведалось семейство Олливандеров. Я была особенно рада гостям, поскольку Ленора очень нервничала перед поездкой, но все мои попытки ее успокоить не приносили заметных результатов. Потому я рассчитывала, что живое общение со школьником, пусть и старшекурсником, её хоть немного успокоит.

Они прибыли порталом без четверти пять. После того как все поздоровались и наобнимались, мы прошли в гостиную, где Гейнор вручила Лери пирог с яблоками. Мы в шесть рук споро накрыли на стол, пока мужчины с моего разрешения изучали мелкие артефакты, развешанные на стенах в качестве декора. Там не было ничего серьёзного или опасного, так, лёгкие чары уюта, светлячки-светильники, заклятье восстановления сил и тому подобные мелочи.

Пока все рассаживались, и Ленора разливала всем чай, я взяла в руки использованный портал. Он, кстати, тоже был моего производства: изучение свойств медальона Слизерина очень продвинуло мои успехи. Далеко не всем магам нравится протаскивание сквозь узкую трубу или выкручивание кишок, а к ощущению, что ты ничто и всё во Вселенной, как оказалось, не так уж сложно привыкнуть.

После целого ряда неудач, в результате одной из которых даже бесследно пропал наш ёжик, мне удалось изменить конструкцию чар так, чтобы артефакт воспринимал и обычный английский, при этом не срабатывая на случайные совпадения.

Пока шёл второй этап тестовых испытаний силами наших с мастером семей. Каждый случай перемещения детально конспектировался, включая такие детали, как положения субъектов при приземлении (почему-то чаще всего приземлялись лицом на северо-запад), точность попадания в место назначения (погрешность — полметра) и сохранность вещей (зелья и артефакты после перехода свойств не меняли). Мы планировали, что к октябрю наберём достаточно данных для написания полноценного отчёта в международную гильдию и подготовку патента в министерство, а также напишем статьи в парочку специализированных изданий об изобретении. Это была моя первая серьёзная работа, потому мне хотелось сделать всё правильно и нигде не сесть в лужу: первое впечатление решает очень многое, а хороший дебют для репутации мастера просто жизненно важен.

Также на основе медальона для Леноры была изготовлена подвеска в виде капли аметиста, которая нагревалась и слегка вибрировала в случае попадания в организм ядовитых и просто вредных веществ. Кроме этого, сам по себе аметист стимулирует умственную деятельность и улучшает память, что несомненно пригодится девочке в школе.

А вот ментальная составляющая мне никак не давалась. Тут, видимо, прежде чем создавать ментальный артефакт, сперва надо было самой научится закрывать сознание, но я пока никому не доверяла в достаточной мере, чтоб добровольно пустить в свою голову, а в свободной продаже книг по окклюменции мне как-то не попадалось. Потому этот аспект был отложен до лучших времен.

— Меропа, возвращайтесь к нам, артефакторика потерпит два часа без вашего внимания, а вот мы можем и зачахнуть, — мягкий голос Гейнор вернул меня к действительности.

— Прошу прощения, задумалась. Как вам впечатления от перемещения? — женщина укоризненно посмотрела, но всё же ответила:

— В третий раз перенести такое уже намного легче. Мне даже начало немного нравится: такое единение с миром, знаешь ли, — после чего, обернувшись к Лери, поспешила сменить тему: — Ты готова к школе, дорогая? Уже решила, в какой дом хочешь попасть?

— Решила, но не скажу, — Ленора решительно тряхнула двумя косами, а потом смутившись пояснила: — Боюсь сглазить.

— Не волнуйся, — Гарри поспешил поддержать девочку. — Говорят, Шляпа всегда прислушивается к желаниям учеников. А вообще, давай к нам в Рейвенкло, там классно.

— Не надо пустой рекламы, Гарри. Ленора и сама прекрасно разберется, куда поступать, — Гейнор обернулась к девочке. — Ты хорошо будешь смотреться в любом из домов… Разве что Слизерин я бы тебе не советовала.

— Нет уж, в Слизерин я проситься совершенно не планирую. Говорят, там мокро и холодно, а я солнце люблю.

Мы дружно рассмеялись такой характеристике, и беседа потекла ручьем.

Уже вечером, когда гости начали собираться домой, Джарвейс вдруг хлопнул себя по лбу:

— Нет, Меропа, твой портал всё же слишком выбивает из колеи! Гейнор, мы же чуть не забыли о подарке! — его жена на мгновение застыла, широко распахнув глаза и в удивлении прикрыв рот ладонью:

— Мерлин, действительно совершенно вылетело из головы!

Мы с детьми с любопытством переглянулись, Гарри с улыбкой наблюдал за растерянными родителями. Возникла пауза и Ленора не смогла сдержать своего любопытства:

— А кому подарок, миссис Олливандер?

— В каком-то смысле вам всем, но в первую очередь его по достоинству должна оценить мисс Гонт. Дорогой?

— Да-да, — Джарвейс встряхнулся и вдруг щелкнул пальцами правой руки. — Тринки!

С тихим хлопком в прихожей возник домовой эльф в зеленой наволочке:

— Хозяин звал Тринки?

Проигнорировав вопрос, Олливандер обратился ко мне:

— Меропа, я долго не хотел вмешиваться в твои дела, тем более что Ленора прекрасно справлялась со своими обязанностями. Но через неделю она уедет на полгода, а поиски нового помощника ты даже не начинала. В то же время как минимум без няни для Даниэла учиться тебе станет намного труднее, что меня, как твоего наставника и, смею надеяться, друга, категорически не устраивает. Коль дату твоего рождения ты от всех скрываешь, то мы с Гейнор решили поздравить тебя сегодня, — он подошел ближе и взял меня за руку. — С днем рождения, Меропа, Тринки — теперь твой эльф. Владей и распоряжайся!

Стоило ему произнести последнюю фразу, как на его предплечье засиял желтый браслет, от которого к груди эльфа протянулся светящийся поводок — такой же эфемерный и яркий, как и сам браслет. Полностью проявившись, браслет плавно перетек ко мне на руку. Домовик уставился на меня своими огромными глазами с фиолетовой радужкой. Я молчала, не зная, что сказать.

— Скажи: «Принимаю и благодарю», — шепнула мне на ухо Гейнор. Я послушно повторила. Браслет, ярко вспыхнув, тут же погас.

— Тринки рада служить новой хозяйке, — эльфа, хлопнув ушами, поклонилась, а я подняла глаза на женщину.

— Ну что ты так растерялась! — всплеснула руками та. — Тебе давно нужен собственный эльф. А ты всё откладывала!

— У нас их никогда не было, — тихо ответила я. — Я не знала, что их можно взять с улицы.

— Ох, Мерлин, ну а откуда им ещё браться? Не из воздуха же они появляются! — Гейнор всплеснула руками, но сжалилась и объяснила более понятно: — Домовые эльфы — разумные магические паразиты, которые приучились питаться излишками магии волшебников, взамен же они выполняют домашнюю работу, служат курьерами или даже присматривают за детьми. Человеческую няню они, конечно, заменить не способны, заниматься и учить сына придется именно тебе, но вот проследить, чтобы в твоё отсутствие ребенок не выпал из окна, не залез в камин или не добрался до кухонных ножей, им вполне по силам.

— А где их берут?

— Можно взять у знакомых, где уже есть эльфы, но у нас тоже только один эльф, а размножаются, как ты понимаешь, они не почкованием. Тем более что с маленькими эльфами первые года два очень много возни и сложностей, а тебе за сыном уже сейчас пригляд нужен. Можно обратиться к заводчикам. В Британии эльфов разводят семьи Гринграсс и Пэтингтон. Там могут подобрать молоденького, но уже обученного эльфа непосредственно под потребности конкретного клиента. Или же можно купить в Лютном в лавке Тюка, куда попадают эльфы, уже служившие где-то, но по различным причинам получившие свободу. Тринки именно оттуда.

— А за что её выгнали? — я доверяла друзьям, но всё же немного с опасением покосилась на новую собственность.

— Тринки — нянька, повар и горничная. То есть она, конечно, может и огород посадить, и дырку зашить, но не так виртуозно как эльф, которого специально на это натаскивали. В семье же, где она раньше служила, в какой-то момент их оказался переизбыток, а дети уже все выросли, вот её и продали. Взрослым магам обычно не советуют владеть больше чем тремя эльфами одновременно, иначе те начинают выедать магию хозяина, а так и до сквиба недалеко. Зато они очень верные и исполнительные. Единственное, надо всегда помнить о том, что это всё же не люди. И задачи им ставить надо соответственно: очень чётко и подробно, хотя бы первое время, пока эльф не привыкнет к тебе и не запомнит твои привычки и предпочтения. То есть не просто «принеси чай», а «завари чай с бергамотом в фарфоровом заварнике и подай его на стол вместе с сахарницей и сливками». И то, стоит первое время быть готовым к любым неожиданностям.

— Ну да, «чай готов, извольте кушать!»*... — не удержавшись, пробормотала я себе под нос.

— Что прости? — растеряно переспросила Гейнор.

Я смутилась:

— О, извините, просто стих вспомнился, там как раз про такую ситуацию рассказывали, но он на русском, а в рифму я не смогу перевести. Возвращаясь к домовым эльфам, если у них такие сложности с пониманием приказов, то как им можно доверять детей?

— Во-первых, не все так страшно, Тринки уже нянчила детей, так что основа есть, а во-вторых, можно несколько дней просто, оставаясь дома, посмотреть, как всё будет происходить и подкорректировать недочёты при необходимости. Думаю, ты разберешься.

На том мы и распрощались.

* * *

Первого сентября я проснулась от грохота внизу. Часы показывали полпятого утра, небо за окном уже посветлело, но солнца еще было не видно. Спать хотелось ужасно, но пришлось спускаться.

На кухне меня с очень виноватым видом встретила Ленора. Как оказалось, ничего страшного тут не произошло. Просто она от волнения проснулась ни свет ни заря и решила приготовить прощальный завтрак, но, опять таки из-за нервов, уронила сковородку. Я умилилась, вспомнив как однажды тоже в шесть утра собирала вещи домой из лагеря, мне тогда даже где-то столько же было. Спать хотелось ужасно, но не бросать же ребенка наедине с её тревогами. Вздохнув и походя успокоив домовёнка, которая, будучи отстраненной от плиты, в углу выкручивала себе уши, я поставила на плиту чайник и спросила у девочки:

— И что тебя тревожит?

— Да, глупости всякие в голову лезут, — Лери спрятала глаза и повела плечом в отрицании.

— Вот и расскажи глупости. Мне интересно.

Мне казалось, что мы успели обсудить все возможные темы и гипотетические проблемы, но во-первых, мало ли что могло произойти, а во-вторых, страхи, они вообще обычно логике не поддаются, хотя это и не причина опускать руки.

— Мисс Гонт, а что если... — девочка на мгновение замялась, — ну, вдруг меня все же не примут в Хогвартс?

— Что за глупости! — я даже фыркнула от такого вопроса, — Тебя уже туда приняли. Предстоящая процедура распределения — лишь дань традиции и помощь в поиске друзей и единомышленников, не более того. Ты уже студентка Хогвартса, так что — примут, никуда они не денутся.

— А вдруг у меня не получится колдовать, и меня отчислят? — последовал новый вопрос.

Я вздохнула. Ленора обычно была бойкой и храброй девочкой, но если уж она чего-то боялась, то делала это со всем старанием и отдачей. Сколько мне когда-то понадобилось сил и терпения, чтобы после памятного случая в парке избавить её от страха перед собаками — и вспоминать не хочется. Хорошо, что тут всё было намного проще.

— Во-первых, что значит «не получится»? А кто люмосами и левиосой вчера перед мистером Долоховым хвастался? — мы обе улыбнулись, вспомнив вчерашние посиделки. — А во-вторых, вот я вообще там не училась, и что?

— Так вы же взрослая.

— Ну не всегда же мне двадцать было, — я пожала плечами. — Хогвартс хорош тем, что там легко можно завести друзей и полезные в будущем знакомства, но и без него люди прекрасно живут.

— А вдруг со мной никто дружить не захочет?

— Боги! А это-то ты с чего решила? Сколько писем тебе твоя подружка прислала за лето? Или вон Гарри вспомни, у вас же с ним нормальные отношения, или вы поссорились, когда только успели?

— Нет, мы не ссорились, но они же старше, а я о друзьях...

Ох уж мне эти дети...

— Ленора, конечно, мы не можем все предусмотреть и угадать. В жизни могут случиться любые неприятности и неожиданности, в противном случае было бы слишком скучно жить. Но чем больше ты себя накручиваешь, тем больше нервничаешь. Успокойся, всё будет хорошо.

Лени зажмурилась и энергично замотала головой, две русые косички весело запрыгали из стороны в сторону.

— Я не могу, не получается, — прозвучало жалобно, и я попробовала зайти с другого бока:

— Хорошо, давай пойдём от обратного. Представь вот самый-самый ужасный вариант развития событий, вот чтоб совсем всё было кошмарно и безнадежно, — на меня в шоке уставились широко распахнутые серые глаза. — что такое? Ты же хотела обсудить свои страхи, вот и рассказывай. Только вслух, пожалуйста.

— Ну-у, — протянула девочка и растерянно умолкла.

Я попробовала её подтолкнуть:

— Не страшно, если будет звучать глупо или странно. Обещаю не смеяться. Просто расскажи, что тебе кажется таким ужасным в гипотетическом будущем.

— Эм, хорошо, — она собралась с мыслями. — Я боюсь, что вот приеду я в Хогвартс, а там все чужие или вообще зазнайки вроде Майкла из пятого дома. А учителя такие строгие-строгие, объясняют непонятно, и у меня ничегошеньки не получается. Даже искр палочка не выпускает. А на меня все показывают пальцем, смеются и обзываются. А потом директор при всех говорит, что они ошиблись, я никакая не волшебница, и выгоняет меня из Хогвартса, — Лери говорила всё быстрее и быстрее, проглатывая слоги, а проговорив всё это, резко умолкла, отвернувшись. Послышалось шмыгание носом. Мне стало немного стыдно, но остановится сейчас — сделать только хуже.

— Подожди реветь, мы ещё не закончили. Ты хорошо представила всё, что ты говорила? — девочка кивнула, — Хорошо, а что будет дальше? — и опять легко читаемая оторопь на симпатичной мордашке. — Вот у тебя ничего не получилось наколдовать, над тобой посмеялись одноклассники, и директор выгнал из Хогвартса, а что будет дальше? Ведь солнце же не погасло, и жизнь не кончилась, а значит — что?

— Я вернусь домой.

— Куда — домой? Или ты думаешь, что, потратив на тебя три года своего внимания и сил, я верну тебя твоим родителям?

— Н-нет, — Лери заторможено помотала головой, — но…

— Значит, ты возвращаешься к нам домой, хорошо. Дальше.

— Вы будете ужасно недовольны и меня наругаете.

— Не думаю, что тебя, но пусть будет. Однако не буду же я на тебя ругаться до самой старости. Мне банально надоест, — я попробовала шуткой подбодрить воспитанницу, её губы тронула легкая улыбка, и я поспешила продолжить: — Так, поругала я тебя, отправила громовещатель администрации Хогвартса и ещё как-нибудь отвела душу, а дальше?

— Эм, я не знаю… Я как-то не думала так далеко.

— А теперь подумай. Нам свойственно зацикливаться и цепенеть от грядущих ужасов ужасных, что в большинстве своём никогда не произойдут, но стоит принять за аксиому, что ничего не кончается даже после самого страшного, как страх отступает. Пусть не до конца, но жить точно мешает намного меньше. Так что давай, вот выгнали тебя из Хогвартса, я на тебя накричала, и что будет дальше?

— Ну, я буду, как и раньше, сидеть с Даниэлом, пока вы будете работать, готовить кушать…

— Итак, помешает ли твоё исключение из Хогвартса моим занятиям с тобой по магическим предметам? Отберу ли я у тебя все учебники и волшебную палочку?

— Нет? — получилось немного с вопросительной интонацией, и я поспешила подтвердить правильный вывод.

— Конечно, нет. Максимум — попрошу без меня не учить новые заклинания, и то исключительно руководствуясь техникой безопасности, ведь в Хогвартсе по правилам тоже вне классов колдовать запрещают. То есть, учиться магии ты будешь вне зависимости от твоего обучения в школе, из дома тебя не выгонят, и жизнь не закончится. С.О.В. и Ж.А.Б.А. можно сдать и без посещения Хогвартса, я тому живой пример, так что образование ты получишь и сможешь устроиться работать, куда захочешь. Кроме того, Хогвартс — это отнюдь не единственная магическая школа в мире, так что, если захочешь общаться со сверстниками можно и в переписку с кем-то из иностранцев вступить и учиться туда уехать, если мы с Данькой тебе вконец надоедим.

Ленора поспешно заверила, что ей с нами очень хорошо и уезжать от нас она не собирается. На её щеках появился румянец, да и сама она явно расслабилась и немного отпустила свои страхи.

— Да? — насмешливо протянула я, — А кто от нас аж в Хогвартс сбежать собирается буквально через пару часов? Бросаешь нас на произвол судьбы. Как не стыдно?..

Лени на секунду замерла, забавно приоткрыв рот, но потом всё же заливисто рассмеялась. Я тоже усмехнулась, после чего поднялась:

— Коль со страхами на время покончено, то я, пожалуй, пойду переоденусь. Заваришь ещё чаю?

— Конечно, мисс Гонт.

Легонько дёрнув за левую косичку, я постаралась ободряюще улыбнуться девочке и пошла наверх. В конце концов, мне уже не семь лет, чтобы гулять по дому в ночной рубашке.

* * *

До отправления поезда у нас было ещё масса времени. Ленора приободрилась, так что мы успели неспешно позавтракать, разговаривая о всяких пустяках, проверить её чемодан и покормить проснувшегося Даньку. Наконец, в полдесятого мы с Ленорой и чемоданами переместились порталом на вокзал. Даниел же остался дома под присмотром Тринки — нечего ему в той толпе делать. За прошедшую неделю я успела удостовериться в умении эльфийки присмотреть за маленьким непоседой, но все же оставлять их одних до сегодняшнего дня не рисковала. Но когда-то же стоило? Сейчас был оптимальный случай для первой попытки: меня не будет всего час, да и сигналок я наставила на всякий случай от души. Так что, будем надеяться, всё пройдет хорошо.

Мы же с Ленорой приземлились в закутке магической платформы. Сложная система чар и рунических символов предотвращала от наложения нескольких порталов друг на друга, но все же стоило поспешить выйти за пределы круга приземления. Сделав пару шагов в сторону, мы огляделись.

На платформе царило оживление: первокурсники вертели головами, глазели на паровоз и жались к родителям, дети постарше шумно приветствовали друзей и пытались поскорее заскочить в поезд подальше от внимательных глаз своих сопровождающих. Повсюду слышались смех, приветственные крики, шуму добавляли и магические питомцы.

Вот недалеко от нас остановилась большая семья. Черные волосы, резкие черты лица и дорогие мантии — благородный род Блэк провожает в школу своё младшее поколение. В противовес им, чуть дальше, со смехом и крепкими объятьями о чём-то говорят родители и пара огненно-рыжих мальчишек. Это, похоже, семейство Уизли. Одеты небогато, зато глаза искрятся счастьем и искренней любовью. С нами поздоровались Олливандеры. Поговорить не получилось: у мастера был какой-то срочный заказ, так что, быстро загрузив Гарри в поезд, супруги поспешили домой.

Мы почти добрались до входа в вагон, когда к нам подошла Миринда, Ленорина подружка из Мунго, с невысоким круглолицым мужчиной лет тридцати на вид.

— Привет, Ленора! Рада наконец тебя видеть. Здравствуйте, мисс Гонт. Папа, это моя подруга — Ленора Фейн, помнишь, я рассказывала, что мы переписываемся? А это её опекун — мисс Гонт, — мужчина кивнул и слегка приподнял шляпу в приветственном жесте. Девочка обернулась к нам: — А это мой папа, Патрик Кеннет, он глава отдела Ликвидации магических происшествий.

— Очень приятно, — я тоже приветливо кивнула. Здороваться за руку в магическом мире не принято, слишком уж много у нас ядов и заклятий, так что прикосновения допустимы только между родственниками и хорошими знакомыми.

Девочки зашептались о чем-то своём, я же обратилась к её отцу:

— А чем занимается ваш отдел? Признаться, я не очень разбираюсь в структуре Министерства.

— Как очевидно следует из названия, ликвидируем магические происшествия, — благожелательно улыбнулся мне мужчина, — Устраняем последствия всплесков магии магглорожденных, сотрудничаем с авроратом при задержаниях правонарушителей в немагической части страны, ликвидируем магические аномалии. Но последнее случается очень редко.

— То есть вы — обливиатор?

— Нет, что вы! Мы с ними, конечно, работаем в одной группе, но официально стиратели — это другой отдел. Мы именно последствия устраняем.

— Да, нужное дело.

— Мисс Гонт, а вы чем занимаетесь? — поддержал беседу мужчина, — Кроме воспитания детей, конечно?

— Увы, детей я воспитывать как раз не умею. Они сами как-то воспитываются, без моего активного участия, — постаралась отшутиться я, а то ещё прослыву профессиональной няней и «домомучительницей» и доказывай потом, что занятие не по профилю, — а так я — ученица мистера Олливандера, изучаю артефакторику.

— О! — мистер Кеннет поднял брови в изумлении. — Так в Британии появился новый артефактор, а я и не в курсе.

— Пока только зарождается. Мистер Олливандер говорит, что мне до мастера ещё года четыре учиться, а то и больше.

— Время быстротечно. Не успеете оглянуться, как сдадите мастерской экзамен, — он обернулся к увлекшимся девочкам, — Юные леди, не пора ли вам в поезд? Отправление через десять минут.

— Ой, — Миринда спохватилась и подхватила свой чемодан, — пойдем скорее, Лери! Девочки обещали нам места занять, я тебя со всеми познакомлю. Они тебе понравятся.

Напоследок я обняла воспитанницу, и мистер Кеннет помог им занести в вагон вещи. Послышался гудок паровоза, из трубы повалили клубы дыма, и поезд неспешно тронулся. Я какое-то время махала вслед уходящему составу. Наконец, он скрылся за поворотом.

Толпа потихоньку редела. Больше мне тут тоже делать было нечего. Пора было домой.

---

---

* стих начала 20 века. Автор уже неизвестен. Мне его в детстве рассказывала прабабушка.

Весь текст можно прочесть здесь:

http://myloveturkey.my1.ru/blog/raz_prines_mne_barin_chaju_i_velel_ego_svarit/2010-10-14-26

«Я к Вам пишу, чего же боле?»

А. С. Пушкин «Евгений Онегин»

* * *

02 сентября 1930 г.

Хогвартс

Здравствуйте, дорогие мисс Гонт и Даниел!

Я в Хаффлпаффе! Шляпа даже не сомневалась!

Простите, что пишу вам лишь на следующий день после распределения. Вчера мы так долго ехали, потом ждали распределения и долго сидели за ужином, и, когда нас привели в спальни, сил писать письмо уже не осталось.

А сегодня наш староста, Самюэл Митчел, после первых уроков собрал всех-всех первокурсников в гостиной, чтобы каждый из нас написал домой. А потом он пообещал проводить нас в совятню, где можно воспользоваться школьным совами, если у кого-то нет своей.

Мне в Хаффлпаффе очень нравится. Все ребята у нас очень хорошие, нос никто не задирает. Староста сказал, что со всеми вопросами и проблемами можем обращаться как к ним с Линдой (это староста девочек, я её фамилию пока не запомнила), так и ко всем другим старшекурсникам. Кстати, Миринда же тоже студентка Дома Барсука, только учится уже на третьем курсе. И она мне уже всё показала и познакомила со своими подругами. Но я надеюсь подружиться и с кем-нибудь из своих однокурсников.

Расселили нас в комнаты по три человека. Нас в этом году поступило всего девять человек: шесть девочек и три мальчишки. Но я слышала, что однажды вообще всего два первокурсника было. Так что у нас ещё ничего. Правда, я еще не успела запомнить, кого как зовут, но, думаю, у нас еще будет время познакомиться.

Итак, сегодня у нас было три первых урока: теория магии (профессор Адамс — такой нудный старикашка! И к тому же ужасно гундосит!), основы трансфигурации (профессор Дамблдор рассказывал хорошо, но как-то непонятно. Мисс Гонт, что такое «дисфунзия объектов»? У нас из группы этого никто не понял, а старосту спрашивать про такие мелочи как-то стыдно) и основы зельеварения (профессор Слизнорт меня похвалил за ответ про базовые правила техники безопасности при приготовлении зелий и дал аж пять баллов!).

Еще тут очень много лестниц, этажей и кабинетов, поэтому чувствую: когда вернусь домой на каникулы, буду стройной и подтянутой, как настоящая балерина, правда, здорово? Других плюсов того, что нам сегодня пришлось подняться по двенадцати лестницам, пройти по четырем крытым коридорам и трижды перепрыгивать исчезающую ступеньку, я пока не нашла, но ведь они должны быть, не так ли?

С ребятами из других Домов мы пока не успели пообщаться, но студенты Рейвенкло, с которыми у нас были сегодня занятия, кажутся очень спокойными и какими-то немножко не от мира сего… Хотя, может, они просто тоже еще не привыкли? Два других Дома я видела только во время еды в Большом зале, так вот гриффиндорцы мне показались немного шумными, но веселыми: от их стола до нас постоянно долетает смех и какие-то восклицания; а слизеринцы — все из себя прямо такие важные, что даже подойти к ним как-то боязно. Хорошо, что я к ним не попала! Не то чтоб Шляпа рассматривала такой вариант, она вообще со мной не разговаривала, сразу в Хаффлпаф отправила, но ведь, когда думаешь, можно рассматривать даже самые-самые чудесатые варианты, правильно?

На этом буду заканчивать, староста говорит, что пора в совятню, а то можем опоздать на ужин.

Люблю вас и уже очень скучаю.

С уважением,

Ленора Фейн

* * *

НАНТ, Франция, 30.11.1930

Сборная Британии в полуфинале!

Матч четвертьфинала Чемпионата Мира по квиддичу между Британией и Японией завершился победой нашей команды!

Вчера, 29 ноября, сборная магической Британии вышла в полуфинал чемпионата мира по квиддичу, победив команду Японии. Встреча закончилась со счетом 330:180.

Напряженная игра доставила море удовольствия своим болельщикам, но британский ловец Дрейкоб Мун спустя пять часов напряженных поисков все-таки поймал снитч, принеся своей команде победу.

В отличие от матча Германии против Испании, где преимущество немцев на «Лотта-Арене» было очевидно буквально с первых минут, сборные Британии и Японии, взяв резкий старт, весь матч буквально дышали друг другу в затылок. В зонах для талисманов отплясывали огненные саламандры и прекрасные кицуне. Болельщики подбадривали свои команды песнями и всевозможными кричалками.

На страже британских ворот, как всегда, стоял Логан Бейлинз. Пропустив три мяча в первые же десять минут матча, Бейлинз всё же собрался и в дальнейшем неплохо справлялся со своими обязанностями, лишь немного заваливая левое кольцо, видимо, из-за прошлогодней травмы.

Великолепно показал себя и капитан команды, охотник Тим Блосс. После столкновения с бладжером и падения с метлы Самюэля Коллинза, охотники британской команды остались в меньшинстве, однако капитан не растерялся и провел серию атак на кольца соперника, выровняв счет и позволив ловцу принести команде долгожданную победу.

Благодаря слаженным действиям наших спортсменов, сборная Британии впервые за последние двадцать лет может претендовать кубок чемпионов.

Так держать! Ждем от вас, ребята, дальнейших побед!

Специальный корреспондент «Ежедневного пророка»,

Амодей Кларк

* * *

14.01.1931

Школа чародейства и волшебства «Хогвартс»

Здравствуйте, мисс Гонт!

Хочу сердечно поблагодарить Вас за рождественский подарок — ежедневник безусловно прекрасен. В нем так замечательно продуманы разделы и общая структура, что я до сих пор пребываю под впечатлением. К слову, несколько преподавателей спрашивали о столь удивительном артефакте — я дала Ваши координаты, потому не удивлюсь, если в ближайшее время к Вам обратятся с заказом на подобные вещи. В нашей преподавательской работе, к сожалению, слишком много бумажной волокиты и разнообразных задач, которые, пользуясь этим ежедневником, я не рискую потерять или забыть.

Отдельное спасибо за приложенную к ежедневнику инструкцию. Боюсь, самостоятельно мне пришлось бы разбираться в его свойствах очень и очень долго, и то, думаю, что-то из его полезных свойств осталось бы вне поля внимания.

На днях я разговаривала с Вашей воспитанницей. Девочка очень способна и активно интересуется чарами. В разговоре мисс Фейн обмолвилась, что кроме создания новых артефактов Вы также занимаетесь определением и ремонтом уже существующих. В связи с чем не будете ли Вы столь любезны посмотреть один наш семейный артефакт? Моя мать считает его простой красивой безделушкой, однако прабабушка рассказывала, что когда-то рядом с ним было хорошо учить что-то новое, не отвлекаясь на посторонние мысли. Если это правда, будет жаль им не пользоваться в моей работе. Однако сама я в нём ничего выявить не смогла, так что, вполне возможно, он сломан.

Буду благодарна за Ваш ответ и помощь.

С уважением,

Профессор Алексия Моуд

* * *

25 августа 1931 г.

Индия, где-то на границе

Здравствуйте, дорогая мисс Гонт!

Шлю Вам весточку из далекой Индии. В Англии, поди, опять льют проливные дожди, тут же вовсю палит солнце и, признаться, с непривычки очень тяжело дышится.

Тут удивительная и красивая природа. Многие животные совершенно не боятся людей: однажды мне довелось с руки кормить большого серого слона, по улицам города бегают наглые обезьяны, а у каждого второго мага есть ручная змея, и часто — ядовитая. Учитывая ваши семейные способности, в Индии вы бы легко нашли общий язык с местными жителями.

Увы, сейчас в стране неспокойно, и когда всё нормализуется — никто не знает. Вот уже третий год, как тут идут так называемые «акции гражданского неповиновения». Здесь маггловское и волшебное сообщество переплелись в столь причудливый клубок, что посторонним невероятно сложно понять, что к чему: индийцы-магглы пытаются бороться против несправедливых, на их взгляд, законов метрополии, часть местных магов требует социального равноправия независимо от происхождения, они хотят отмены отграничений на экспорт растительных ингредиентов и драгоценных украшений. Хорошо ещё, что индийцы в силу своих убеждений не приемлют силовое решение конфликта. Но даже сейчас местные власти не справляются. Не-магическая Индия является британским доминионом, так что магглы действуют по-простому: прислали дополнительные войска и целенаправленно сажают всех несогласных. На сегодняшний день арестованы десятки тысяч людей, тюрьмы переполнены, но эффект пока незаметен. Если они будут продолжать в том же темпе, кажется, через год магглов на свободе почти не останется!

Впрочем, у магов своих проблем хватает. Как вы должно быть знаете, магическая Британия официально не имеет колоний, однако фактически мы оказываем протекторат землям, что входят в маггловскую Британскую империю. Портальные перемещения, контрабанда, внешняя аппарация… Рунам же на индийских границах уже более двухсот лет, и с таким напором они просто не справляются. Специалистов для усиления защиты в Индии фактически нет. Чары гламура и иллюзий, на которых специализируются большинство местных мастеров, в этом вопросе бесполезны, а несколько специалистов, что тут всё же проживают, на сотрудничество не идут. Приходится довольствоваться дозорами, но на такие территории людей откровенно не хватает, даже после того, как прислали нас. Мы ловим нарушителей, сажаем за решетку, но на следующий день вынуждены опять срываться по сигналу тревоги.

Бесполезность и однообразие работы невероятно утомляет. И при этом, когда это закончится — неизвестно. А потому прошу не гневаться на меня за то, что я, видимо, опять не смогу присутствовать на праздновании в Вашем доме в конце лета. Передайте детям мои искренние поздравления с началом учебного года. Меня немного удивляет ваше желание отдать Даниела в маггловскую школу, но я не смею вмешиваться в Ваши методы воспитания.

За сим прощаюсь: завтра рано утром опять на дежурство.

С уважением и тоской по дому, в ожидании будущей встречи,

Ваш друг, М. А. Долохов

* * *

16 октября ’31 г.

г. Уорминстер

графство Уилтшир, Англия

Ленора!

На днях я получила письмо-уведомление от твоего декана о том, что ты приняла активное участие в драке. Было неприятно узнать об этом от посторонних, тогда как ты по непонятной мне причине в своем последнем письме почему-то обошла вниманием столь увлекательное событие. Мне отрадно знать, что у тебя появилась верная подруга, и я вполне допускаю, что твое происхождение может не нравиться некоторым личностям, однако впредь я хочу узнавать о таком не от администрации школы. Это не значит, что я требую жаловаться мне на каждый косой взгляд, однако знать о серьезных конфликтах мне необходимо. Род Блэк — это не та семья, конфликт с которой может пройти незаметно. А потому я хочу знать, кто был зачинщиком, в чем была суть конфликта и какова ситуация на нынешний час. Жду твое письмо.

P.S. Мы с Даниелом очень по тебе скучаем. Так что только попробуй остаться в школе на праздники: нас ждут музеи и театр. Я уже начала составлять список.

Крепко обнимаю,

М. С. Гонт

* * *

06 июня 1932 года

Хогвартс

Здравствуйте, мисс Гонт и Даниел!

Второй курс подходит к своему завершению и через две недели я уже буду дома. Мисс Гонт, на общефакультетском собрании староста объявил, что Хогвартс-экспресс прибудет в Лондон 25 июня в 17:45. Вы сможете меня забрать? Сообщите, пожалуйста, об этом не позднее, чем за неделю до отправления: староста готовит списки, кому надо помогать добраться до дома, и ему заранее нужна информация об этом.

У нас тут вовсю идут экзамены. Старшекурсники ходят всклокоченные и дёрганные. Вчера у семикурсницы случилась настоящая истерика — успокаивали всем факультетом и при помощи умиротворяющего бальзама. Мальчишки предлагали напоить её огневиски, дескать, оно быстрее поможет, но получили по подзатыльнику и убежали. Мне интересно, а что, алкоголь правда в таких случаях помогает? Если да, Вы не знаете, в каких дозах его надо употреблять и почему он действует, ведь он вроде бы оказывает угнетающее воздействие на нервную систему человека? Не будет ли потом рецидив? К сожалению, в Хогвартсе на эти вопросы почему-то никто не захотел ответить, даже мадам Кюре — наша школьная медсестра.

Кстати, меня можно поздравить, мадам Кюре оценила мой интерес к медицине и уже согласовала с деканами для меня и ещё пары человек из Рейвенкло дополнительные занятия по основам медицины в следующем году. Мои подорожники пользуются спросом среди однокурсников: старшие уже и сами знают нужные заклинания, а вот ребята первых трёх курсов частенько втайне от старших просят полечить их сбитые коленки и разные царапины. Мадам Кюре считает, у меня талант, правда, здорово?

На следующий год я по Вашей рекомендации выбрала руны и нумерологию. Кроме того, записалась на уход за магическими существами, что ведёт наш декан. Судя по рассказам Миринды, там будет очень интересно.

С любовью,

Ленора

* * *

«Ежедневный пророк»

Выпуск 274

27 декабря 1932 г.

Пожар в Хогвартсе!

Во время школьного спектакля в Хогварсте вспыхнул пожар. Дети не пострадали.

Огромному риску подверглись студенты Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» в эти выходные. Театральный кружок школы ставил сказку Бидля «Фонтан феи Фортуны», и все с предвкушением ждали премьеры, ведь в школе так мало развлечений! Однако полгода усиленных репетиций, разработка и создание костюмов, заучивание слов — всё это пошло прахом: желая добавить реалистичности и зрелищности школьному спектаклю профессор УЗМС Сильванус Кеттлберлн для роли Змея зачаровал огненную саламандру. Его можно понять: белый змей вышел просто изумительным. Однако профессору всё же не стоило забывать, что диким животным свойственно бояться шума и толпы, в то время как детям как раз свойственно этот шум производить. Во время представления один третьекурсник решил пошутить, бросив на сцену взрыв-хлопушку из магазина Зонко. Взрыв испугал животное, оно вышло из-под контроля магов, и пожар за считанные мгновения охватил декорации и сцену. В зале поднялась паника, и лишь благодаря оперативным и слаженным действиям профессорского состава никто не пострадал.

Как прокомментировал это происшествие руководитель кружка, профессор травологии Герберт Бири: «К сожалению, дети не всегда осознают возможные последствия своих шуток, а потому именно на нас лежит обязанность разъяснить им опасность подобных поступков и предотвратить их повторение. С инициатором беспорядка уже была проведена разъяснительная беседа и назначено наказание. Мальчик всё осознал и дал слово больше не подвергать своих однокурсников опасности.»

Что ж, нам остаётся лишь уповать, что данное происшествие послужит для всех уроком, и в дальнейшем дети будут учиться, а не устраивать безобразия, а профессора же запомнят, что порой лучшее всё же оказывается врагом хорошего.

* * *

1933 год. На самодельной открытке фиолетовая бабочка летает над цифрами «6 марта». Ниже надпись, выведенная немного неравномерными буквами, но аккуратно:

МамА!

ПаздраВляю с Днём МАМЫ! Я тебя очень люБлю!

Даниел

* * *

05.16.1933

Принц-Менор, Англия

Здравствуйте, мисс Гонт!

Моя хорошая знакомая, леди Роуз Мальсибер, порекомендовала Вас как талантливого артефактора.

Подскажите, пожалуйста, сможете ли вы создать парные пергаменты с чарами конфиденциальности? В случае положительного ответа, просьба также сообщить, каков в среднем срок их действия и сколько будет стоить одна пара.

С уважением,

Маргарет Принц

* * *

18 сентября 1933 г.

Магическая Сорбона, Париж, Франция

Доброго времени суток, Мастер!

Во Франции прекрасно. Очень жаль, что Вы не смогли приехать на конференцию, однако спасибо Вам огромное за то, что настояли на моей поездке сюда. Конференция проходит очень увлекательно: я исписала заметками уже второй блокнот. Появилось несколько перспективных идей, писать о них не хочу, но по возвращению надеюсь узнать Ваше мнение.

Особенно мне понравились выступления немца Генриха фон Дорна о стабилизирующих чарах при работе с изменчивыми субстанциями и, конечно, представителя неоклассической французской школы — Льюиса Бланше. Последний очень убедительно доказывал эффективность добавления в клейкое зелье капли масла можжевельника. По его словам, при этом уменьшается время загустевания и усиливается клейкость. Я записала пропорции, жду не дождусь возвращения в родную лабораторию, чтоб проверить это на практике.

В перерывах познакомилась с несколькими подмастерьями моего возраста. На континенте всё же немного иной подход к артефакторике: они более активно используют трансфигурацию и меньше — зелья. Как можно создавать предметы длительного употребления, опираясь на столь недолговечную науку, мне понять сложно, но такой подход, оказывается, тоже работает. Я взяла адреса ребят из Франции и Бельгии, мы договорились переписываться.

Кроме выступлений и презентаций на конференции, я успела посетить и кое-какие местные достопримечательности. Так, новые знакомые помогли исполнить мою давнюю мечту: поднявшись по нескольким сотням потёртых ступеней в северную башню Нотр-Дам-де-Пари я смогла погладить химер и горгулий собора. Ах, какие там морды, какие позы… Они прекрасны в своём уродстве! Поднялись мы и на башню Эйфеля. На мой взгляд, довольно гротескное сооружение, но я понимаю парижан, что отказались её разобрать. Вид с неё открывается просто изумительный! А вот магический квартал меня не впечатлил: ещё более узкий, чем Косой переулок, он, по-моему, слишком мрачный для такого воздушного города, как Париж. Купила несколько книг и парочку сувениров, надеюсь, подарок Вам понравится.

Конференция будет идти ещё два дня. Завтра все ждут выступление магов из Советского Союза. Интересно, что они покажут, учитывая все прошедшие в их стране события. А на закрытии конференции, говорят, будет выступать сам Поль Боннакорд, директор Шармбатона. Потом задерживаться не планирую, так что 20 сентября ждите домой.

С уважением,

Ваша ученица, Меропа Гонт

P. S. Передайте, пожалуйста, мою благодарность Верити за то, что согласилась на эту неделю приютить Даниела. К сожалению, ему тут было бы ещё слишком скучно.

* * *

26 февраля 1934 г.

Хогвартс

Здравствуйте, мисс Гонт и Даниел!

У меня все хорошо. Учеба не доставляет каких-либо сложностей, мадам Кюре тоже мной довольна. Она говорит, что если мы не обленимся за пятый курс и будем столь же прилежны, то летом следующего года после С.О.В. она организует всей нашей группе практику в Мунго. Конечно, после такого обещания и я, и ребята утроили свои старания.

В марте Джон Браун пригласил меня в Хогсмид, но я отказалась. С Беатрис интереснее. Беатрис — это моя лучшая подруга, я Вам уже о ней писала. Так вот, Браун, как и я, — магглорожденный, но его родители терпимее отнеслись к магии и очень радуются его успехам. Его семья держит коз и свиней на своей ферме. А потому Джон старательно изучает УЗМС и зелья, а параллельно — маггловскую биологию, чтобы после выпуска стать ветеринаром и магозоологом. Он хороший парень, но, как по мне, довольно скучный и кроме как своей фермой и животными ничем не интересуется.

Мы же с Беатрис продолжаем исследование Хогвартса. Толстый Монах, привидение нашего факультета, рассказал про ночные теплицы, где раньше выращивали грибы и растения, что растут глубоко под землей и никогда не видят солнечного света. У нас есть догадки, где они могут располагаться, но слизеринцы не очень любят, когда в их подземельях гуляют студенты других Домов, а потому нам приходится соблюдать осторожность. Трис собирается создавать косметику, а в этом деле без знания свойств разных растений не обойтись. Ну и это, конечно, ужасно интересно и захватывающе.

Вообще, Хогвартс изучают многие. Так, ходят слухи, что Поттер с друзьями нашли на пятом этаже заброшенный класс музыки. И теперь хотят организовать там вечеринку для избранных. Нас точно не пригласят. Беатрис из-за этого немного расстроилась, и я пообещала, что она летом может пойти с нами в Лондонскую филармонию, конечно, при условии, что её отпустят родители. А там музыканты всяко лучше наших однокурсников. Вы не против? Извините, что спрашиваю разрешения уже после приглашения, но Трис как-то слишком близко к сердцу приняла, что местный музыкальный вечер пройдет без нас. Сами мы ту комнату искать не собираемся. Она нам просто ни к чему: всё равно ни я, ни Трис играть на каком-либо музыкальном инструменте не умеем.

В общем, я не скучаю. С уроками проблем нет. Всё хорошо.

Данька, ты там как? Как школа? Уроки все делаешь? Признавайся, хулиган мелкий, уже дрался? Учти, будешь плохо себя вести, летом с собой в поход за кладом не возьму. Я сказала!

Крепко обнимаю,

Ленора

* * *

14 июня 1934 г.

Токио, Япония

Здравствуйте, дорогая мисс Гонт!

Как же мне не хватает бесед с Вами во время моих поездок. Мое начальство поступило просто невероятно жестоко, запретив личные связные пергаменты на время операций. Понятное дело, риск невольно выдать важную информацию преступникам, если такой артефакт попадет к ним в руки, очень велик, но всё равно жаль.

Я только что узнал, что время работы нашей делегации подошло к концу и уже через неделю после приема у премьер-министра и придворного мага Его величества мы вернемся домой. Увы, дипломаты не смогли добиться хоть сколько-нибудь заметных результатов. Император хочет прибрать к рукам территорию Китая, и, кроме как силой, переубедить его, видимо, не получится. Начинать же войну, учитывая взрывоопасную ситуацию в Европе, наш министр, думаю, не рискнет. А потому английская дипмиссия сокращает количество персонала в стране, в том числе командование уже прислало нам приказ о возвращении.

Так что в двадцатых числах июля я уже должен быть дома и 25-го приглашаю Вас с детьми в гости в Долохов-холл. Разрешение отца я уже получил. Сестра тоже хотела бы лично с Вами познакомиться. А потому прошу Вас не отказываться.

Жду нашей встречи,

М. А. Долохов

Пока писала, эта глава мне так нравилась. А во время редактуры чуть все не стерла( Потом вроде бы успокоилась, но сомнения остались... Потому буду очень рада вашим комментариям, в этот раз они как-то особенно важны для меня. :)

Приятного прочтения!

---

У нас такая заводная семья.

Хей, у нас такая заводная семья.

Простая, простая, нормальная семья!

гр. «Агата Кристи» «Праздник семьи»

Подготовка к «выходу в свет» — а как-то иначе назвать поход в гости к Долоховым у меня и язык не поворачивался — так вот, подготовка началась очень заранее. Как-то до сего момента мантии и мне, и детям нужны были лишь поскольку-постольку. Понятное дело, Леноре в школу мы ежегодно шили новые (девочка же растёт), а вот мне работать было удобнее в платьях, и двух рабочих мантий для визитов к заказчикам и прогулок по Косому переулку мне хватало за глаза. Даньке же они пока вообще были не нужны: бегать с окрестными мальчишками и по деревьям лазить в штанах да шортах было намного удобнее. Поэтому единственная мантия валялась в глубине шкафа и была уже давно ему мала

Однако ходить в гости в повседневной мантии было не принято, так что пришлось нам наведаться к старшим Фейнам, а точнее — к мастерице Илане. Увы, если бы не ежегодные заказы да отправка денег раз в месяц в строгом соответствии с нашим уговором, я бы уже, пожалуй, и забыла об их существовании. А ведь на заре моего появления в этом теле думалось, что нашла подругу... Ленора тоже не горела желания появляться в том доме. Мы с Фейнами были совершенно чужими друг другу людьми, что терпят друг друга из вежливости или иных мотивов, совершенно далёких от любви или хотя бы взаимной симпатии. А потому я уже долгое время вяло искала новую швею, однако ведьмы в этом качестве меня абсолютно не устраивали, а обращаться к случайной швее-маггле с просьбой пошить ведьмовской наряд — верный способ оказаться последней сожженной ведьмой этого столетия. Закон о ведьмовстве еще не отменён, и насколько я помню, последний раз, когда его применят, ещё только в сороковые...[1]

Так что, присмотрев фасон модных в этом сезоне парадных мантий в Косом переулке и уточнив ткань, мы всё же наведались к Илане, что пошила всем троим довольно изящные балахончики. После чего, вспомнив уроки труда в начальной школе, я вышила нам всем защитные руны на подоле и обшлагах. Получилось, на мой взгляд, очень даже неплохо.

И наконец, двадцать пятого числа Долоховы ждали нас в пять часов дня. Традиционный «five o'clock» был прекрасным временем для гостевых визитов. Люблю порталы: тридцать секунд полёта — и мы на месте.

* * *

Возле ворот поместья нас встретил сам Михаил:

— День добрый, мисс Гонт, дети. Добро пожаловать в Долохов-холл!

Вдоль дорожки, что вела к входной двери, были посажены всевозможные цветы. Я узнала только розы и ирисы, но из меня тот ещё флорист. Через большие резные двери мы вошли в просторную прихожую. Интерьер был шикарен, и я невольно почувствовала себя самозванкой: стены были обиты белоснежной тканью с серебряным узором в виде каких-то трав и диковинных цветов. Большие витражные окна наполняли помещение светом. Слева наверх уходила широкая мраморная лестница, ступени которой были укрыты алым ковром. Да, красиво жить не запретишь... Спрашивается, что мы тут забыли?

Дети, оробев от роскоши и незнакомой обстановки, крепко держали меня за руки, но при этом с любопытством оглядывались вокруг. Я же с большим вниманием взглянула на солидного мужчину военной выправки в дорогой мантии. Схожесть черт лица и фигуры незнакомца не оставляли сомнений, что передо мной глава семьи. Долохов-младший поспешил нас представить:

— Отец, позволь представить тебе мисс Меропу Септиму Гонт, ученицу Джарвейса Олливандера и просто талантливую ведьму. С ней ее сын — Даниэл Воланд Гонт и воспитанница — Ленора Илана Фейн. Мисс Гонт, это мой отец — Его Сиятельство князь Алексей Николаевич Долохов, первый заместитель Главы аврората, входит в десятку сильнейших боевых магов Британии. Анна же... — его оборвал хлопок двери где-то над нами.

— А вот и моя сестра, — невозмутимо поправил себя Михаил.

По ступеням к нам легко сбежала прекрасная молодая девушка, пожалуй, лет двадцати. Её русые волосы были убраны в толстую косу, кончик которой спускался до колен. Изящное кремовое платье подчеркивало высокую грудь и осиную талию родственницы Михаила. Легкий румянец и искренняя улыбка завершали образ, добавляя ему очарования юности и чуточку детской наивности. Я против воли ощутила укол зависти: все мои зелья, маски и упражнения были не в силах сотворить такого чуда, что ей было даровано самой природой. Увы, англичанкам даже при всех современных достижениях косметологии не тягаться со славянской красотой. Странно, что при таких внешних данных Анну ещё не выдали замуж.

Когда всех представили друг другу, мы прошли в столовую, столь же просторную и светлую. Сквозь открытые окна до нас долетали пение птиц и шум воды, видимо, где-то рядом бежал ручей или даже речушка.

Невидимые нам эльфы подали чай и сладости. Во главе стола сел князь, по сторонам от него расположились дочь и наследник. Я села рядом с Михаилом, а Ленора — рядом с Анной, благодаря чему мы могли контролировать Дани, непривычного к возможному официозу наших хозяев. Но всё оказалось не так страшно: мы просто выбрали понравившийся сорт чая. Михаил предложил подлить мне молока, но я отказалась: ненавижу эту английскую традицию — так портить прекрасный напиток. Детей же заинтересовали пряники и яблочное варенье с ароматными булочками. Самовара не было, хотя я почему-то ожидала, что его поставят хотя бы ради антуража. Учитывая интерьер и обстановку, он, пожалуй, действительно был был тут лишний (даже если допустить, что у Долоховых самовар есть), но порой ожидания логикой не объяснишь.

Сперва мы обсудили погоду, благо, в последние дни немного распогодилось и сквозь дождевые тучи выглянуло солнце. Затем Анна восторженно рассказала о недавнем выступлении самой Эмелины МакКинон, на котором ей довелось присутствовать. Дети больше молчали, Ленора была очень напряжена, нервничая в присутствии незнакомых взрослых. Так-то она очень бойкая и общительная, но на неё порой находит приступ застенчивости. Видимо, стремясь отвлечь девочку от переживаний, Михаил поинтересовался, как её успехи в учебе.

— Хорошо, Михаил Алексеевич, — вежливо отозвалась Ленора, — профессора мной довольны. Думаю, СОВы проблем не должны вызвать каких-то особых трудностей: необходимый минимум я уже знаю. А за год, думаю, и остальное подтяну.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся он.

— Ты так уверенно говоришь о СОВах, уже знаешь, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — заинтересовалась Анна.

— Конечно, — Ленора уверенно кивнула. — Я буду колдомедиком общего направления, мисс Долохова. Мадам Кюре, школьная медсестра, обещала рекомендовать меня в Мунго. Кроме того, после стажировки думаю на год-другой попроситься волонтером в Африку. Мне кажется, это должен быть полезный опыт.

— А как же свадьба, дети? — князь спрашивал с легкой покровительственной улыбкой, но с явным интересом к рассуждениям юной волшебницы.

— Ваша Сиятельство, признаться, я ещё маленькая, чтобы думать о таких вещах, но мне кажется, среди единомышленников и людей, разделяющих мои ценности и мечту помогать людям, мне будет легче найти свою вторую половинку.

— Очень разумные слова. Вы умны не по годам, мисс.

От похвалы Лени зарделась как маков цвет и смущенно кивнула.

— А вы, юный джентльмен, уже готовитесь к поступлению в Хогвартс? — теперь Долохов-старший переключился на Даниэла.

— Так рано ещё! — Данька удивленно распахнул глаза: идея настолько заранее готовиться к поступлению куда-либо не укладывалась у него в голове.

— О, поверьте, — князь слегка улыбнулся, — время пролетит незаметно, а потом может быть уже поздно.

— Даниэл немного не так выразился, — я поспешила пояснить ситуацию. — конечно, мы с ним потихоньку изучаем основы магических наук, просто не называем это подготовкой к школе.

Князь кивнул, на миг почему-то вглядевшись в мое лицо. Беседа продолжилась. Михаил успел рассказать пару забавных историй с работы, я поделилась интересными, на мой взгляд, наблюдениями в артефакторике. Как вдруг какое-то время молчавший князь, прервал нашу беседу:

— Заранее прошу прощения, но скажите, мисс Гонт, какой из техник защиты разума вы пользуетесь?

Я широко распахнутыми глазами уставилась на князя: неужели он действительно сказал то, что я слышала?! Спросить такое у чужого человека, к тому же когда тот находится в гостях — у меня даже цензурных слов не осталось.

— Отец! — Михаила тоже явно возмутил вопрос главы семьи.

— Хм, прости сын, но мне нужно это знать, профессия обязывает, знаешь ли. Итак, мисс Гонт?

— Извините, но вы, должно быть, ошиблись. Я совершенно не умею защищать сознание… — я так растерялась, что залепетала немного бессвязные оправдания, словно в чём-то виновата.

— Бога ради, вот только не надо лгать! Я же прекрасно вижу, что разум мисс Фейн для специалиста, словно открытая книга. У Даниэла стоит довольно своеобразный щит, искажающий восприятие, и его мысли словно укрыты от меня мутным стеклом, что мешает их распознать. Вас же я абсолютно не слышу. Складывается ощущение, что на вашем месте вообще никого нет, однако материальные иллюзии на сегодняшний день магам пока не доступны, а значит, вы как-то закрываетесь, — князь замолчал, вопросительно подняв брови.

— Боюсь, что я ничем не могу помочь вам в данном вопросе, поскольку если какая-то защита и ограждает меня от легиллименции, то это происходит без моего непосредственного и осознанного участия. И вообще, вам ли не знать, ваше Сиятельство, что лазить по чужим головам — верх неприличия! — я наконец смогла собраться и высказать обуревающее меня возмущение от подобных бестактных вопросов.

— Ещё раз приношу свои извинения, но для мастера менталистики считывать поверхностные мысли собеседников — неконтролируемый навык, это как смотреть на мимику во время беседы. Даю слово, что не собирался выведывать какие-либо ваши тайны. Однако обнаружившаяся загадка не смогла не заинтересовать меня как профессионала.

За столом повисло молчание. Я в задумчивости засмотрелась в своё отражение в оконном стекле, когда вдруг меня осенило:

— Ваше Сиятельство, а скажите, для чтения мыслей обязателен зрительный контакт?

— Да, по крайней мере в первый момент. Потом достаточно, чтобы лицо человека находилось в зоне видимости легиллилимента.

— В таком случае, я, кажется, знаю, в чём тут дело. — На мне заинтересованно уставились все присутствующие. — Попробуйте взглянуть мне прямо в глаза.

— И?

— Вы смотрите в оба глаза прямо?

Князь удовлетворенно откинулся на спинку стула.

— Ах, вот в чём дело.

— Отец, — это сказала Анна, — не могли бы вы пояснить свою мысль для непосвященных в таинства ментальных искусств?

— У мисс Гонт довольно своеобразный… дефект внешности. Видимо, даже лёгкое косоглазие делает невозможным прямой контакт взглядов, а потому она неподвластна атакам легиллименции, однако одновременно с этим и сама не может читать другие мысли. Интересный эффект. И если задуматься, довольно очевидный. Любопытно, почему я не встречал упоминаний об этом ранее?

Я молча пожала плечами, взяв ещё один пирожок — очень вкусная выпечка. У меня так пока не получается.

* * *

— Мам, смотри какой тут поезд!

В центре комнаты по рельсам неспешно ехал ало-золотой паровоз. От оставшегося у нас дома паровозика игрушка отличалась, как небо и земля. Наш-то был по сути копией маггловских, разве что завода не требовал, здесь же из трубы валил белый пар, весело крутились маленькие колеса, в кабине крошечный машинист с серьёзным лицом дёргал за рычаги, а в окнах двух вагончиков жестикулировали и играли маленькие фигурки школьников. Игрушка была изумительного качества и, должно быть, была баснословно дорогая. Интересно кто ее создал? Последний вопрос я задала Анне, вошедшей в комнату вслед за нами.

— О! — девушка тепло улыбнулась своим воспоминаниям. — Его подарил Мише отец в первый год нашего пребывания в Англии. Он нас тогда вообще как мог пытался отвлечь от произошедшего кошмара, вот и покупал всякие редкости. Именно этот состав — одно из последних изделий великой Бефаны. Она создавала потрясающие игрушки и была широко известна во всем мире в 19-м веке. Увы, она уже лет десять как умерла. Впрочем, это было ожидаемо, всё же старушке было почти сто семьдесят.

— Очень красивая работа. Но я почему-то до сих пор не встречала ни упоминаний о Бефане, ни иных ее работ…

— Насчёт работ, то в этом нет ничего удивительного: все её игрушки хранятся в частных коллекциях. На прилавках такого не встретишь — слишком редкий и дорогой товар.

Дети увлечённо наблюдали за красивым паровозом.

— Мам, а почему он так медленно едет? — Даниэл обернулся ко мне. — Так и должно быть?

Я пожала плечами и вопросительно взглянула на Анну.

— Нет, конечно. Когда-то он бегал очень быстро, но заклинания со временем слабеет. Сам-то паровозик ещё не одну сотню лет простоит, а вот пробега ему, пожалуй, всего на пару лет осталось. Жалко...

— Можно мне взглянуть поближе?

Анна пожала плечами:

— Смотрите.

Аккуратно отцепив локомотив и подняв его поближе к глазам, я взмахнула палочкой. С игрушкой явно работал очень талантливый мастер: мне до такого изящества в плетении чар еще пахать и пахать. Заодно стало понятно, почему не установили подпитку от магии окружающей среды — слишком сложная конструкция, лет тридцать она и сама должна была выдержать, а нагромождать лишние плетение — слишком большой риск свести на нет всю работу.

Я внимательно рассмотрела узор. В целом, плетение пока было для меня слишком сложным, но кое-что в мешанине заклятий и чар я всё же разобрала: повторить не возьмусь, но подзарядить игрушку еще лет на двадцать могу. Для проформы спросила разрешение на колдовство, всё же чужая собственность и работа известного мастера, но Анна лишь радостно закивала. Странная она всё-таки: младше меня всего-то лет на пять-шесть, а ведёт себя, как будто ровесница Леноры. Та вон тоже с любопытством следит за моими действиями, только Даниэла больше ящик с игрушками интересует.

Колдовство было несложным, главное уметь по чуть-чуть вливать силу, зато как потом весело побежал состав по рельсам! Совсем другое дело.

— Спасибо.

Данька восхищённо наблюдал за игрушкой, скрывшейся в горном туннеле:

— Мам, а он прям как совсем-совсем настоящий, да?

Ленора хихикнула:

— Почти. Настоящий немножко побольше будет, да мисс Гонт?

— Да, — я тоже не сдержала улыбку, — этак раз в двадцать. А так да, просто копия.

— Прошу прощения, — Анна с удивлением следила за нашим разговором, — но Ленора же учится в школе, так как получилось, что Даниэл никогда не видел Хогвартс-Экспресс?

— А зачем? — я пожала плечами. — Через три года увидит. Не вижу смысла лишний раз тащить ребенка в толпу.

— О, это разумно, — она понимающе улыбнулась — Хотя я помню, какую я устроила истерику отцу, когда меня не взяли провожать Мишу. Сейчас и вспомнить стыдно, а тогда была трагедия мирового масштаба.

— Помогло?

— Нет, конечно, — Анна легко почала печами. — Зато хоть душу отвела.

— Не верится, что вы умеете закатывать истерики. Вы выглядите такой изысканной леди, — я немного польстила девочке, но лишь самую малость: дворянское воспитание сквозило в каждом ее жесте и, казалось, она даже плакать умеет, изящно прикладывая батистовый платочек к глазам, а не шмыгая распухшим носом, как простые смертные.

— О, я всё же тоже человек, — Анна весело рассмеялась. — Вы представить себе не можете сколько сил пришлось приложить мадам Бри — это преподаватель этикета в Шармбатоне — чтобы я перестала походить на мальчишку-сорванца, во всём копирующую обожаемого старшего брата.

— Вы учились в Шармбатоне? А почему не в Хогвартсе?

— Отец решил, что во Франции дают лучшее воспитание для юных леди.

— Так вы тоже артефактор? — я вспомнила специализацию лягушатников и обрадовалась, найдя единомышленника.

— Нет, что вы! — девушка взмахнула рукой. — Я оканчивала курс искусств. Класс вокала и фортепиано, если быть точной.

— А как же магия? — магглорожденная Ленора не могла понять, как можно в магической школе учить такие обычные предметы.

— Конечно, у нас были и магические дисциплины, просто не профильные. Кроме того, по нашему направлению была магия иллюзий: миражи, проекции... Ах, какие мы перед выпуском представления устраивали! Вся школа собиралась!

— Вы нам споёте что-нибудь?

— А что бы вы хотели?

— На ваш выбор, мы же не знаем вашего репертуара.

В углу гостиной стояло фортепиано. Анна, подобрав юбку, плавно опустилась на небольшой стульчик возле него. Открыла крышку. Пальцы легко пробежались по клавишам. Оглянулась на нас:

— Вам лучше сесть на диван, оттуда будет лучше всего видно.

Заинтригованные, мы с Ленорой примостились на указанных местах, Даниэл, заинтересовавшись нашими перемещениями, отложил на время игрушки и тоже подошёл поближе, остановившись возле меня. Анна сидела к нам полубоком. Вот она с кроткой лаской погладила белоснежные клавиши, прикрыла глаза, и по комнате поплыли первые звуки музыки. Зазвучал прекрасный бархатный голос…

Зима, метель, и в крупных хлопьях

При сильном ветре снег валит.

У входа в храм, одна, в отрепьях,

Старушка нищая стоит…

И милостыни ожидая,

Она всё тут с клюкой своей,

И летом, и зимой, слепая!..

Подайте ж милостыню ей!

Спустя мгновение мы не смогли сдержать восхищенного вздоха: с первыми словами романса в метре перед нами над ковром возникла скукожившаяся фигурка старушки с тростью в виде какой-то коряги. Вокруг неё закружились снежинки. На заднем плане виднелись колоны какой-то церкви или храма. Мимо проходили размытые фигуры прохожих, проносились фаэтоны, а женщина простирала к нам трясущуюся руку.

Сказать ли вам, старушка эта

Как двадцать лет тому жила!

Она была мечтой поэта,

И слава ей венок плела.

Когда она на сцене пела,

Париж в восторге был от ней.

Она соперниц не имела…

Подайте ж милостыню ей!

Картинка сменилась. Богато одетые дамы и кавалеры закружились в вихре вальса. Люди разговаривали, смеялись. Тут мы увидели, как сквозь толпу прямо к нам неспешно и величественно шла прекрасная женщина. На её пышном платье переливались камни, волосы были убраны в высокую сложную прическу, а изящные руки закрывали длинные перчатки. Она шла и люди расступались перед ней, мужчины падали на колени, женщины с улыбками что-то ей говорили, кто-то подарил букет алых роз. Гордая осанка, изящные легкие жесты — она была прекрасна. Но вдруг она покачнулась и очень медленно осела наземь.

Святая воля провиденья…

Артистка сделалась больна,

Лишилась голоса и зренья

И бродит по миру одна.

Бывало, бедный не боится

Прийти за милостыней к ней,

Она ж у вас просить стыдиться…

Подайте ж милостыню ей!

И опять смена изображения. Женщина, бледная и исхудавшая, лежит в постели. За окном сменяются времена года, и, сперва многочисленные, посетители постепенно уходят. Обстановка комнаты скудеет: пышный будуар знатной дамы сперва сменяет меблированная комната, затем совсем бедная коморка... Изображение расплывается — и вот пред нами опять старушка в лохмотьях и протянутой рукой.

И подаянье ожидая,

Она всё тут с клюкой своей,

И летом и зимой, святая,

Так дайте милостыню ей…

Смолк инструмент. На комнату опустилась тишина. Ленора втихаря вытирала слёзы, Даниэл с остановившимся взглядом смотрел туда, где только что исчезла нечастная старушка. Я тоже пыталась проглотить ком в горле: красивый сильный голос Анны трогал за душу даже сам по себе, а уж в сочетании с такими иллюстрациями к песне, вообще пробирал до глубины души. Наконец, сама Анна решилась нарушить охватившее нас оцепенение:

— Я вижу, вам понравилось, — на её губах заиграла лёгкая добрая улыбка.

— У меня просто нет слов, — глухо проговорила я, разводя руками в немом восхищении, — это было действительно волшебно.

Дети, отмерев, загомонили, выплескивая на нашу хозяйку обуревающие их чувства. Когда все чуть-чуть успокоились, Анна сыграла ещё пару песен на французском и английском, мы завороженно внимали. Затем Даниэл попросил спеть его любимую. Естественно, Долохова никогда не слышала «Волшебника-недоучку», но легко уловила незатейливый мотив детской песенки и прекрасно саккомпанировала детворе. Одновременно с этим она даже успевала создавать простенькие картинки-иллюстрации к строчкам песни. Ах, какая грустные и смешные вышли у неё коза и слон! Мы были в полном восторге.

Увы, как бы мне ни было хорошо слушать этот камерный концерт, однако выпитый недавно чай попросился на выход, и я, извинившись, выскользнула из комнаты. Анна было предложила вызвать эльфа, чтоб тот меня проводил, но я самонадеянно заверила её, что смогу сориентироваться и сама найду дорогу. Там всего-то, по словам мисс Долоховой, надо было подняться на этаж выше и, пройдя по коридору, пару метров свернуть налево. Увы, как оказалось, я несколько переоценила свой талант ориентирования в незнакомой местности. И через пару минут была вынуждена признать, что таки заблудилась «в трёх соснах».

* * *

Из-за приоткрытой двери доносились мужские голоса, сперва я ускорила шаг, обрадовавшись, что смогу спросить дорогу. Однако спустя мгновение замерла, расслышав, о чём идёт речь:

— И что ты этим хотел мне доказать?

— Не понимаю, о чём ты, отец.

— Не прикидывайся идиотом! Я от тебя уже полгода только и слышу: «Меропа то, Меропа сё, а её дети такие замечательные». Теперь вот «гости» эти организовал.

Секундное молчание.

— И что с того?

— То же что и всегда: кувыркайся в постели с кем хочешь, но лет через пять максимум изволь жениться. Если сам нормальную невесту не найдешь, женишься, на ком я скажу!

— Во-первых, мы с Меропой даже не целовались!

— Избавь меня от лишних подробностей.

— А во-вторых, Меропа — потомок самих Слизеринов, её семья входит в список Священных двадцати восьми родов, куда уж лучше!

— О да, семья-то, может, и достойная. Только эта вертихвостка ушла из дома, неизвестно где и от кого нагуляла ребенка, а теперь, видимо, и тебя к рукам решила прибрать. Так вот, не бывать этому! Спи с кем хочешь, но учти: гулящей девке будущей княгиней не бывать и бастардов я в род не приму. Так что будь добр, проследи за этим.

За дверью послышались стремительно приближающиеся шаги, и я, заполошно оглянувшись, поспешила укрыться за ближайшей портьерой, благо они были плотные и длинные. Сперва кто-то пронёсся мимо, сбежав вниз по лестнице.

— Дурак! — из комнаты донесся звук бьющегося стекла, — Проклятье, Фиби! Убери тут. И принеси кофе. Пожалуй, стоит посмотреть документы… Да, и дверь закрой — дует.

Дверь закрылась с легким щелчком, отрезая звуки, и коридор погрузился в тишину. Отодвинув штору, я вышла из своего укрытия. Резко стерла набежавшие злые слезы. Значит, потаскуха с детьми. Мило. Нет, я и раньше прекрасно понимала, что с моей биографией замужество за нормальным мужчиной мне не светит. Не в этом времени. Но Михаил мне нравился. Даже стоит сказать откровенно, меня влекло к нему, как к мужчине. А теперь… Как бы и общения не прекратил, подчиняясь папеньке. Наследник — всё же человек, связанный обязанностями по рукам и ногам. Но, чёрт возьми, как же обидно! Проглотив комок в горле, я негромко позвала Фиби. Домовой эльф появился с тихим хлопком:

— Гостья дома звала Фиби. Что нужно гостье?

— Проведи меня в туалет, пожалуйста.

Эльфийка кивнула, смешно качнув большими ушами, и, чуть семеня, двинулась вперёд по коридору.

Десять минут плескания в холодной воде помогли мне успокоится. Волшебство помогло скрыть следы минутной слабости, но настроение было безнадёжно испорчено. Вернувшись в гостиную, я ещё немного пообщалась с Анной, после чего поспешила забрать детей и откланяться. Скорее домой, где я — это только я, а не сумма поступков моих предков и ошибок бывшей владелицы этого тела.

______

Ссылка на ролик, очень похожий на иллюзию Анны: https://www.youtube.com/watch?v=iDXpzI9c20k

---

[1] На самом деле, принятый в 1735 году «Закон о колдовстве» уже не преследовал магов за колдовство, теперь их судили за мошенничество. Кроме того, максимальное наказание по этому закону составляло всего один год тюремного заключения. Однако главная героиня — не историк, и сам закон она не читала, боясь быть раскрытой. А маги ещё слишком хорошо помнили гонения на ведьм (с 18-го века прошло всего два-три поколения), а потому детей аутодафе пугали…

Если руки золотые, какая разница, откуда они растут?!

Народная мудрость

Удивительное дело, но подслушанный разговор не повлек тех последствий, которых я ждала и опасалась. Конечно, в гости к Долоховым нас больше не приглашали, однако сам Михаил всё так же оставался мне хорошим другом и с видимым удовольствием бывал у нас в гостях, возился с детьми. Более того, на воскресные чаепития с братом приходила и Анна.

Девушке очень понравился наш дикий сад, разительно отличавшийся от их строгого парка. Возиться с растениями мне было лень, а потому деревья и кусты росли по большей части как им вздумается, создавая укромные закутки тишины и уюта. В одном из них для детей мы соорудили маленький домик, в котором те теперь пропадали всё лето. Для взрослых рядом с домом в тени раскидистого дуба примостилась прекрасная резная беседка, где в полуденный зной можно было с комфортом попить холодного лимонада, а в дождливые дни выпить ароматного чая на свежем воздухе. Порой я удивлялась сама себе: совсем не деревенский житель, казалось, не мыслящий себя вне городской суеты, здесь я внезапно ощутила себя по-настоящему дома.

За последнее время домик моей лаборатории немного изменил свои очертания: скучная четырёхугольная сторожка получила стеклянную пристройку и шестигранную башенку с флюгером и парой-тройкой приборов на вершине, где под самой крышей разместился кабинет. Тридцать четыре ступеньки — смешная нагрузка, но с учетом постоянного бега по лестнице то в лабораторию, то на кухню — вечером ноги порядком гудели. Пусть хоть так, коль о зарядке я постоянно забываю.

Заказов было много. Мои работы — простенькие, а потому относительно недорогие, — пользовались спросом. Олливандер говорил, что я вполне готова к защите звания мастера, но нужна была Работа, а все мои поделки либо были слишком примитивны для ученых мужей, либо не являлись моими уникальными разработками. А нужно было придумать что-то своё. Что-то необычное, нужное людям (глупо создавать сферического коня в вакууме) и доступное для простых магов.

Осенило меня в конце зимы. Даниэл в очередной раз вернулся домой с фингалом под левым глазом и разбитой губой. Увы, порой наши слова понимаются совсем не так, как мы того ждём. Мои давнишние рассуждения о силе великих магов ребёнком были услышаны и поняты в меру его разумения. Так в обычной провинциальной английской школе появился настоящий рыцарь без страха и упрёка. С детской наивностью и бесстрашием сын бросался на защиту всех маленьких и слабых. Повезло, что старшая школа располагалась в другом конце городка, а со сверстниками он худо-бедно справлялся. Вот и сейчас на один фингал на мордочке любимого чада приходились, по его словам, два фингала и выбитый зуб у его противника. Вздохнув, я прочла очередную лекцию, что драка — не выход и надо влиять на противников с помощью ума и сообразительности. Увы, отпрыск проявлять хитрость предков явно отказывался. По ходу дела взмахом палочки залечила боевые раны и восстановила целостность одёжки: рукав куртки, висящий буквально на паре ниток, смирно вернулся на место, края прорехи на коленке соединились, осталось только пришить пуговицы. Потерянное с помощью «репаро» не вернешь, а призывать пуговицы не очень разумно: летающие средь бела дня вещи — слишком явное нарушение Статута. Рисковать не хотелось, а потому, призвав банку с новыми, я принялась за рукоделие.

Пуговицы мне нравились с самого детства: большие и маленькие, разноцветные и прозрачные — они так замечательно гремели. Я играла с ними, как с настоящими игрушками, и выкладывала мозаичные картины. С возрастом любовь как-то сама собой прошла (молнии были намного удобнее, да и глупо, что ли, столь эмоционально выделять такую мелочь), но теперь вот вспомнилось. К слову ведь, пуговицы даже маги используют. А собственно...

Я замерла, уставившись в одну точку, боясь упустить возникшую идею. Пуговицы носят все. Они достаточно просты и незаметны. Их можно использовать с любой одеждой или наоборот сделать вычурными украшениями. Почти отшвырнув в сторону куртку, я схватила чистый лист. Так, если направление силы пойдёт... Но погрешность... А мы её стабилизируем руной...

Погрузившись с головой в расчёты, я немного утратила связь с реальным миром, а потому аж подпрыгнула от испуга, когда меня окликнули:

— Мам, мы ужинать сегодня будем? Я картошку сварил, Тринки потом только очистки выкинул. Ну и соль он помог достать, банка стояла слишком высоко.

Пару секунд я молча смотрела на сына, силясь понять значение его слов. Потом тряхнула головой, вставая:

— Молодец, Данька! Прости, но мне надо бежать, поужинай сегодня без меня, ладно? — я чмокнула сына в макушку и быстрым шагом направилась к камину. — Мне срочно надо к Олливандеру.

Я ещё успела увидеть его удивлённые глаза и кивок, когда меня поглотило зелёное пламя.

Из камина я вылетела буквально кубарем:

— Мистер Оливандер! Пуговицы! Мистер Оливандер!!!

В мастерской что-то глухо хлопнуло, из-за приоткрытой двери повалил сизый дым, кто-то закашлялся. Я поспешила на звук, машинально счищая с себя каминный пепел.

— Здравствуйте, мистер Олливандер!

— И какая сколопендра тебя укусила? — отдышавшись и разогнав взмахом палочки последствия сорванного эксперимента, несколько ворчливо спросил в ответ хозяин кабинета. Мне стало стыдно.

— Простите, мастер, что-то я совсем не подумала…

— Да, я заметил, — он с усмешкой кивнул. — Ничего непоправимого не произошло, панцирей огнекраба у меня ещё полведра, но ведь я мог и с кристаллами дыхания нунды, к примеру, работать! А потому впредь, будь добра, всё же думай, к кому и куда вваливаешься, договорились?

Я кивнула с покаянным видом и смирно устроилась на стуле, аккуратно переложив с него какие-то свитки.

— Если с этим инцидентом мы разобрались, может, расскажешь, что тебя так взбудоражило? Обычно ты не позволяешь себе так безответственно пренебрегать правилами безопасности.

— Ещё раз прошу прощения, но пуговицы же! — я торжественно продемонстрировала наставнику металлический кругляш, не в силах справится с эмоциями и внятно пояснить свою идею. Он внимательно рассмотрел названный предмет со всех сторон, после чего поднял на меня взгляд:

— Я, конечно, рад, что ты по достоинству оценила это, несомненно, полезное изобретение человечества, хотя и несколько запоздало, на мой взгляд. Но при чём тут я? — когда хотел, Джарвейс мог быть прямо аллегорией ехидства.

— Да нет же! — шутки в моем нынешнем состоянии я понимала плохо. — Вы не поняли. Пуговицы — это достаточно простая в изготовлении, очень распространённая в быту вещь, которая, как правило, изготавливается из хорошо восприимчивых к магии материалов. Носят же пуговицы на одежде, что позволяет естественным образом решить вопрос крепления артефактов к владельцу, не ограничивая его движений.

— Верно, — мастер заинтересованно кивнул. — И что ты хочешь с ними сделать?

— Защиту. Боевым магам этот артефакт будет бесполезен, а вот простым жителям…

— Да ну, нерационально…

— Защита будет почти не персонифицированной.

— Поясни? — Джарвейс в недоумении наморщил лоб.

— Всем известно, что на сегодняшний день существует два вида защитных артефакта: созданных для защиты определённой территории и персональных, при изготовлении которых требуются астрономические расчеты, индивидуальный подбор материалов и привязка к магии и крови владельца. Делается это с целью продлить срок пользования артефактом: магическая сила тоже изменяется со временем, а потому без персональной подборки и настройки материалов и формул через лет десять-пятнадцать артефакт может просто перестать работать. Однако все эти действия существенно увеличивают стоимость готовой продукции. Я же предлагаю создать артефакт, срок работы которого даже в спящем, неактивном, режиме будет составлять всего три-пять лет, однако если ограничиться, по сути, только активацией магией владельца, то и стоить такой комплект будет недорого, что сделает его доступным для большинства магов страны.

— А как люди будут определять, что чары иссякли?

— Об индикаторах я ещё думаю, но идея-то рабочая!

— А как же исходящие потоки?

— Вот смотрите, — я разгладила на столе свои домашние наброски, Олливандер с любопытством вчитался в текст, — видите, мы их ничем не перекрываем, активатор магической силой служит ключом.

— А дружественные чары?

— Чё-о-орт, надо думать…

— Я посмотрю в своих записях. Ещё вопрос, что с деструкцией материи?

Я пожала плечами:

— Надо проводить опытные испытания, но, судя по объёму, должно хватить на пять-шесть заклинаний высшего порядка, более простых, думаю, и два десятка выдержит. Кроме того, несомненно будут исключения, ту же Аваду такой поделкой не заблокируешь, но шанс на спасение в критической ситуации возрастёт довольно существенно.

— Не спорю, задумка интересная… — Олливандер в задумчивости потер подбородок, — Действительно, потенциально получается очень любопытная конструкция. Но давай для начала просчитаем её для четырех звеньев, мне кажется, шесть компонентов на начальном этапе разработок будет многовато.

— Как скажете, — меня переполняла радость от появления хорошей идеи, а потому я готова была считать что угодно и в каких угодно количествах.

* * *

Работа закипела. Концепт был найден, но это только первый шаг к воплощённому артефакту. Мне предстояло расписать метры формул, провести эксперименты по совмещению различных материалов, подвести обоснование под необходимость моего изобретения и доказать его потенциальную пользу для магов. Я готова была дневать и ночевать в лаборатории, но родные и друзья не давали совсем уж закопаться в свои бумажки и исчезнуть для окружающего мира.

Так, воскресные посиделки уже стали нашей хорошей традицией, на которые не только собирались дорогие моему сердцу Олливандеры и Долоховы, но также любили заглянуть профессор Моуд, родители школьных подружек Леноры и даже кое-кто из моих постоянных клиентов. А потому в выходной у нас всегда было довольно людно и весело.

Так же, как бы я ни была поглощена новым проектом, два часа перед сном всецело принадлежали детям. Даниэл рос довольно самостоятельным и умным мальчиком, любящим не только кулаки почесать, но и с удовольствием зачитывался магическими книгами для детей, благо последние водились у нас в избытке. Однако далеко не всё в магии можно объяснить и понять по книжке, а потому каждый вечер я старалась расспросить сына о том, что он узнал нового, и разъяснить сложные моменты.

А ведь была еще Ленора и её летняя практика в Святом Мунго! Признаться, только услышав об этой идее, я была настроена несколько скептически, ведь чем могут помочь профессиональным колдомедикам пятнадцатилетние маги-недоучки? Но оказалось, работы там хватает всем: применение чистящих заклинаний, первичная диагностика поступающих больных, нанесение лечебных мазей и многое-многое другое. Ленора и её однокурсники кочевали из отдела в отдел, где постепенно знакомились с разными отраслями магической медицины. Домой подопечная приползала совершенно без сил, чтобы перехватить чего-нибудь съестного на кухне, кое-как привести себя в порядок и отключится на пару часов. Как несовершеннолетних, ставить их на суточные дежурства никто не имел права, но даже шесть рабочих часов выматывали детей по полной.

Однако к ужину Лени всё же выходила, чтобы поделится впечатлениями и узнать, как у нас дела. Я по-доброму завидовала её не иссякающему энтузиазму и восторгу. После первого дня практики она даже к столу вышла в своей лимонной мантии, не в силах расстаться с новой обновкой. Но мне всё же удалось ее убедить, что дома ходить в рабочей одежде не стоит. Зато рассказы о первых настоящих шагах в медицине я слушала с неизменным удовольствием и интересом, благо из Лени слова вытягивать не требовалось. Первая сортировка зелий пациентам, первый почти самостоятельно проведенный медицинский осмотр, первая попытка поставить диагноз — всё вызывало у нее жгучий восторг.

Подобный энтузиазм меня немного смешил и умилял, но я сдерживалась, чтобы не портить ребенку радость. Однако в один из вечеров Ленора вдруг прервала рассказ о первой самостоятельной диагностике больного на полуслове:

— Я смешная, да? — с немного застенчивой улыбкой спросила она. — Я понимаю, что опытные врачи делают диагностику по сотне раз ежедневно и на такую мелочь даже внимания не обращают, но у меня-то это в первый раз получилось. И такие чёткие всполохи эфемерного тела вышли — любой дурак разберёт!

— Ну что ты, всё в порядке. Приятно видеть увлечённого человека. Всему своё время: сейчас тебя радует диагностика и помощь более опытным специалистам? Прекрасно! Получай удовольствие и спокойно набирайся опыта, потом перед тобой будут вставать всё более и более сложные задачи, и, будем надеяться, они тоже принесут тебе не меньше радости.

— А Огнест, он лаборант, надо мной смеётся! — Лени была похожа на мокрого воробья — надутая и взъерошенная.

— И пусть ему, — я, как могла, постаралась поддержать воспитанницу, — нашелся, понимаешь ли, взрослый и опытный! Пусть себя вспомнит в твоем возрасте. Готова поспорить, пару лет назад его эмоции не сильно-то отличались! Так что пусть не строит из себя незнамо что.

— Ну, он не то чтобы строит, просто вечно надо мной шутит, а я не знаю, что делать!

— Как вариант, можешь подшутить над ним в ответ.

— Но он же взрослый!

— И что? — я постаралась ободряюще улыбнуться. — Тебе же лучше: никто на тебя не подумает, если сама не попадёшься. Только не переусердствуй, хорошо?

— Да, конечно... — Ленора на пару секунд задумалась, машинально рисуя на скатерти пальцем какие-то узоры, а потом резко подняла на меня глаза, — Я даже знаю, что это может быть. Только пока рассказывать не буду, вы не против?

— Без проблем, — я улыбнулась в ответ, — расскажешь потом, если захочешь. Тебе еще чаю налить?

— Нет, спасибо. Я в комнату пойду, хорошо? Надо пару писем отправить. Вы посуду оставьте, я потом помою.

— Ой, да беги уже! — я махнула рукой. — Тут три чашки, без тебя справлюсь!

* * *

Кроме общения с семьей и работы над пуговицами я старалась не отказываться и от текущих заказов: в сроках на получении мастерства я не ограничена, а клиентов надо беречь, иначе так их и растерять недолго. Да и, признаться, деньги были отнюдь не лишними. В последнее время я почти перестала пользоваться средствами, оставленными мне Риддлом, определив их в наследство сыну, а сама по возможности старалась обеспечить нас за счёт собственного заработка. И отказываться от новой привычки мне бы не хотелось.

Заказы были по большей части довольно простые: запитать амулет, восстановить плетение или отрегулировать настройки у бытовых артефактов. Хотя попадались задачки и посложнее: к примеру, сделать оберег для болезненного ребенка или зачаровать ежедневник-напоминалку для рассеянного отца семейства. Для всех этих заказов у меня уже существовали рабочие схемы, и требовалось лишь рассчитать персональные характеристики будущего собственника, сделать амулет и осуществить привязку.

Вот и в этот раз ко мне обратилась женщина из небогатой семьи, сильно беспокоившаяся за своего непоседу-сына, обожающего квиддич и полеты на метле, и попросила создать нечто вроде подушки безопасности, которая в случае чего не дало бы разбиться любимому чаду. Заказ был непростой, потому что нужно было адаптировать стандартную схему так, чтобы с одной стороны артефакт давал гарантию безопасности, а с другой — не мешал мальчику во время тренировок, вступая в конфликт с чарами на метле. Кроме того, задачу усложнял и вопрос эстетики: мальчишкам вообще сложно подобрать основу под артефакт, не кулончики же с фенечками им надевать! Но, подумав, я всё же остановилась на парных кожаных браслетах с рунами-защитой в виде этакого «украшения». Получилось вроде бы симпатично.

В тот роковой день была назначена уже вторая примерка: в первый раз замедление оказалось слишком сильным, и после срыва с высоты всего-то метр ребенок опускался почти пять минут. Однако теперь, три раза перепроверив все расчёты, я была полностью уверена в успехе.

Деревенька Литтл-Хэнглтон была довольно тихим и уютным, преимущественно маггловским поселением. Семья Барроу переехала сюда три года назад, после поступления старшего сына в Хогвартс. У них был небольшой двухэтажный домик на окраине, с садом и крохотным полем для квиддича, что были ограждены антимаггловскими чарами. Для полноценной игры там было слишком мало места, а вот отработать разные трюки и броски можно было без проблем.

Тестирование прошло успешно. Мальчик почти час пытался повторить в воздухе фигуры высшего пилотажа (в большинстве своём безуспешно, хотя потенциал впечатлял), и обереги всякий раз плавно и аккуратно опускали сорвавшегося лётчика на твердую землю. После мы с заказчицей еще какое-то время пообсуждали детей и их столь опасные увлечения, а потом я получила вторую часть оплаты и отправилась в обратный путь.

Искать закуток для перемещения посреди маггловской деревни не хотелось, а потому я решила прогуляться до леса, что виднелся невдалеке. Погода соответствовала настроению: было не очень жарко, грело летнее солнышко, и пели птицы.

Я уже успела зайти за деревья, когда мой путь внезапно преградило оплывшее и заросшее, отвратительно воняющее перегаром тело. Стараясь не делать резких движений я посторонилась, давая встречному субъекту пройти по узкой тропинке, но у того оказались иные планы:

— О, сестрица объявилась! Где побиралась столько времени? — мужик, качнувшись вперёд, крепко схватил меня за руку. Я отпрянула, испуганно оглядываясь. Вокруг не было ни души. — А шмотье-то какое, — вторая лапа резко дёрнула ворот платья. Пуговица отлетела в сторону, открывая шею. — Как это ты так сподобилась: хорошо милостыню просила или чем другим на объедки зарабатывала? А где твой ублюдок? Неужто таки избавилась от отродья? — мужик как-то мерзко хихикнул и, перехватив мою руку, потащил куда-то вглубь чащи.

Через пару шагов я, наконец, вспомнила, что у меня есть палочка. Но стоило мне сделать замах, как в глазах потемнело и грудь сдавило от ужасной боли. Почти теряя сознание, я повалилась на колени.

— Что такое? — мой пленитель в недоумении оглянулся. — Опять приступы? Эх, жаль отец не дождался твоего возвращения... Ничо, теперь я — глава семьи, и ты во всём будешь меня слушаться. Поняла?!

Он говорил еще-то, дёргал меня за руку, на которой явно останутся синяки, а я сидела на холодной земле и с ужасом смотрела на перстень на одном из его пальцев. Тонкий ободок металла сидел плотно, серый камень, казалось, подмигивал мне алыми всполохами. Я оцепенела. Члены рода не могут причинить осознанный вред своему главе и не могут прямо противоречить его приказам. Пока этот орангутанг ничего не требовал, но с него станется запретить мне выходить из его лачуги, стоит нам туда войти. И навредить я ему не могу, хотя...

— Прости, Морфин, — мой голос стал тихим и полным смирения со своей участью, — я подвернула ногу. Мы можем идти домой чуть-чуть медленнее? Зато придём — я супчика приготовлю, ты же, поди, голодный?

Я снизу вверх заглянула ему в лицо, с жалостью отмечая его слипшиеся волосы, рваную одежду (как он зимой, бедняга, не околел в таком рванье!). Тёмные заплывшие глаза брата косили в разные стороны намного сильнее, чем у меня.

— Пойдем домой, а? Ты же тоже устал, не так ли?

Брат нахмурил кустистые брови, но кивнул. Даже помог мне подняться, и мы за руку пошли к родной избушке. Крики прекратились, мужик ворчал и жаловался мне на мерзких местных баб, что воротят от него нос, на невкусную еду, что вечно подгорает и сворачивается комьями, и на мир в целом. Я сочувственно кивала, гладила его по плечу и обещала, что наведу дома порядок.

За пару шагов до двери я остановилась:

— Вот я и вернулась в отчий дом, — улыбнулась Морфину и вновь подняла палочку. — А теперь... Сомнио! Поспи, братик, ты же так устал...

Сонные чары сами по себе не несут вреда, а потому при соответствующем настрое магия перстня пропустила без каких-либо проблем. Мужик повалился мне под ноги, и с помощью чар левитации я перенесла его в дом.

Змея на входной двери спокойно пропустила меня, стоило лишь прошипеть «откройся». Весь дом состоял из одной комнаты, что была одновременно и спальней, и кухней, и всеми остальными вместе взятыми. Кроме того, помещение было просто невообразимо грязным: затхлый воздух, на полу валялись куски грязи и остатки еды, по углам были свалены кучи какого-то хлама, а окна уже давно не пропускали солнечный свет. Про паутину даже говорить нечего. Я сгрузила братца на топчан, что, видимо, служил ему постелью, и огляделась, прикидывая фронт работ.

Признаться, прикасаться к этой мерзости мне было противно, и я бы, пожалуй, всё же рискнула нарушить слово и послать родственника в далекое эротическое путешествие, но с палочкой и домовым эльфом всё было не так плохо.

Позвав Тринки себе в помощь, я сперва решила избавиться от мусора. Будь это мой дом, я бы просто выкинула всё содержимое лачуги на свалку, а себе приобрела новое, пусть, возможно, и в комиссионке. Однако если я не хочу оставить родственника в состоянии «гол аки сокол», стоило действовать менее радикально, ведь тратить на него деньги я не собиралась — так далеко моя благотворительность не распространялась, а он, очевидно, давно покупает себе только выпивку. В результате получаса работы палочкой мне удалось опознать и привести в более-менее приличный вид пару чашек и тарелок, медную кастрюлю и небольшой чугунный котел, плащ (который я, правда, сперва приняла за половую тряпку), довольно приличные сапоги, старое одеяло и две книги — «Темнейшие проклятья» и «Сказки барда Бидля». Последние я решила забрать: Морфину они были без надобности, а оставлять старинные раритеты (каждой было явно больше ста лет) в таких условиях было просто преступлением.

Пока я разбиралась и сортировала вещи, эльф успел отмыть окна, отскоблить пол от впитавшейся за десятилетия грязи и даже что-то сделал с потёками на стенах. В результате наших действий в доме стало как-то пустынно, зато чисто. Оглядевшись, я повернулась к маленькому помощнику:

— Тринки, что у нас на обед?

— На первое — луковый суп, на второе — овощное рагу, — как бы подчеркивая свои слова, эльф дважды кивнул, хлопнув ушами.

Взглянув на спокойно спящего в углу Морфина, я сняла с полки недавно вымытые тарелки:

— Насыпь по одной порции и поставь здесь на стол. Да, и забери книги, оставишь их на столе в гостиной. Выполняй.

Домовик исчез с негромким хлопком. В последний раз окинув комнату взглядом, я быстрым шагом вышла из дома. Аппарировать на чужой территории было слишком рискованно — кто знает, что там за охранные чары, это эльфам большинство щитов нипочём, а меня могло и на лоскутки порезать. Почти сбежав по покосившимся ступеням и на всякий случай отойдя на пару метров от лачуги, я переместилась домой и со вздохом облегчения опустилась прямо на пол в прихожей. Заныла рука и сбитые коленки. Пальцы подрагивали от осознания собственной беспечности. Мне повезло, что на этот раз недоброжелателем оказался мой братец-дурак, но ведь могла кого-нибудь и поопаснее на дороге встретить. А скрывающих чар воз и маленькая тележка, заперли бы где-нибудь без палочки, и фиг бы меня кто нашел. Британия большая…

Не знаю, сколько я так просидела. Хорошо, дети где-то гуляли и не видели меня в столь плачевном состоянии.

Нет, посторонних к себе я не пущу, это ещё опаснее, чем самой по острову бегать. Лавка тоже не вариант: многие из моих клиентов не умеют или не могут перемещаться на большие расстояния. Получается, надо как-то застраховаться от внезапного насильственного исчезновения. Пожалуй, кулон-маячок в случае чего облегчит поиск, и ещё записи, куда ушла и по какому вопросу — всё это должно хоть немного обезопасить меня от неприятностей. Кулончики можно и детям сделать, думаю, если всё объяснить, думаю, они не будут сильно против.

Найдя какое-никакое решение испугавшей меня проблемы, я, наконец, поднялась с пола и, разувшись, потопала прямым ходом в ванную: работа работой, но провонялась я в отчем доме знатно.