Je Dors Sur Les Roses (гет)

Слишком много шума

Дов Аттья и Франсуа Шоке

Предрассветное желтоватое марево окрашивало воду в прозрачно-золотой цвет. Оттенок, который Моргана никогда не любила. Золотой — цвет власти. Цвет тревоги.

— Артур! — крик разбился о пустоту. — Артур!

Как хорошо, что это был только сон! Однако Моргана понимала, что это всего лишь самоутешение: сны её имели обыкновение сбываться. К счастью, об этом знала только она.

Тем же утром, проснувшись и покинув свои покои, Моргана неожиданно столкнулась с незнакомкой из своего сна. Её голубые глаза, которые Моргана очень хорошо запомнила, смотрели как будто сквозь неё, и от этого взгляда по спине пробежали мурашки.

«Дурной знак».

Ей стало не по себе, как и ночью после кошмара, и чтобы отвлечься от дурных мыслей, она обратилась к Мерлину, который только что передал незнакомке тёплое одеяло:

— Кто это?

— София Тирмор, мы спасли её в лесу от вооружённых грабителей, — он сделал паузу и по-детски обиженно надул губы, затем уточнил: — В основном, спасал Артур.

«Ох уж эти мужчины, не могут пропустить ни одного кокетливого взгляда! Даже в такой ситуации. Хотя о чем это я? Мерлин же ничего не знает!»

— Она не может здесь оставаться, — негромко, но твердо проговорила Моргана.

— Король сказал, что она и её отец — желанные гости, — Мерлин недоуменно посмотрел на нее. — Вы побледнели... Всё хорошо?

— Да, спасибо, — чуть помедлив, ответила Моргана.

«Нужно сейчас же пойти к Гаюсу, кто, если не он, сможет выслушать и помочь?»

Придворный лекарь с самого детства был для неё родным человеком, поэтому она ни минуты не сомневалась в своём решении. Гаюс совершенно точно должен что-нибудь придумать и помочь им, как помогал всегда, залечивая не только телесные раны.

* * *

Тринадцатилетняя Моргана вбежала в ветхий дом Гаюса, её чёрные волосы были растрёпаны, а на глаза наворачивались слёзы.

* * *

— Прости, я не хотела беспокоить…

— Ничего, дитя. Я всегда рад тебе, — он как-то совсем по-отечески поцеловал Моргану в щёку. — Что привело тебя в этот тёмный угол?

— Мне приснился ещё один сон.

— Понятно, — задумчиво отозвался Гаюс.

— Я видела Артура, лежавшего под водой, а над ним стояла женщина и наблюдала, как он умирает, — на глаза навернулись слёзы, — и она здесь, в Камелоте!

— Разум играет с нами — кусочки повседневной жизни он превращает в фантазии, — предсказуемо ответил Гаюс. На его месте Моргана тоже посчитала бы, что находится на грани безумия.

— Но я видела этот сон до того, как она приехала! — ей захотелось яростно сжать кулаки и топнуть ногой, как в детстве, но что-то мешало.

— Ты ошибаешься.

«Как о стену горох. И о чём я только думала!»

— Я знаю, что видела, — все-таки продолжала настаивать Моргана, — это было так реально, так ярко. Я видела, как он умирает. Она собирается убить его!

Сдерживаемые столь долго слёзы увлажнили глаза.

Гаюс взял её за плечи и тепло его рук хоть немного, но успокоило.

— Это лишь сны, Моргана, ничего больше. Ты принимаешь успокоительное, которое я приготовил для тебя?

— Оно не помогает.

— Вот, попробуй это, — лекарь взял с полки с многочисленными склянками одну из них и протянул Моргане, — оно вызывает глубокий сон.

— Спасибо, Гаюс.

— И еще, Моргана... не говори об этом Утеру, — он замялся, — ему нельзя волноваться.

* * *

Снотворное Гаюса тоже не помогло, а только усилило послевкусие кошмара. Моргана не могла допустить гибели Артура, а рассказав всё Гвиневре, которая была не только её служанкой, но и верной подругой, девушка услышала страшную гипотезу:

— Вы уверены, что это она?

Вдвоем они наблюдали в окно за удаляющимися фигурами Артура и Софии. А секунду назад Моргана жадно смотрела на их поцелуй, отчаянно надеясь, что остынет к Артуру, видя его неуклюжесть в обществе другой дамы. Чтобы снова можно было над ним насмехаться, как и раньше, и чтобы он вновь стал для неё просто другом... Но она заблуждалась: Артур никогда не был для неё просто другом.

— Я не забыла бы это лицо.

«Даже если б захотела…»

Разум захлестнули чувства к Артуру, но внешне Моргана старалась оставаться как можно более спокойной.

— Вы должны поговорить с королём.

Как невозмутимо звучал голос Гвен (так ласково называли дочку кузнеца все её друзья), как по-настоящему спокойно, без малейшего притворства!

— И что ему сказать? Что я могу видеть будущее? Ты ведь знаешь, что он сделает.

— Он ваш опекун. Он не рассердится. Он дружил с вашим отцом, он знает, что вы никакая не ведьма, что это силы, данные вам для самозащиты. Я уверена, именно так и будет.

Гвен обняла подругу.

— Он ненавидит магию больше, чем любит меня, вот в этом я действительно уверена.

— Это неправда, — печально возразила Гвиневра.

Однако она ошибалась. Очень сильно ошибалась. Кому, как не самой Моргане, знать об этом? Ведь однажды честность и смелость уже сыграли с ней злую шутку.

* * *

Моргана сидела на мокрой от дождя земле, глядя на то, как мужчина в чёрном одеянии приближается к ней. Ей было страшно, ведь она была такой маленькой; и чтобы хоть как-то защититься, Моргана стала молиться деве Марии. Тогда она еще не помнила текста из молитвенника наизусть, а потому просила о помощи по-своему, совсем ещё по-детски. Как любой пятилетний ребёнок.

После этих слов Моргана подняла взгляд на черные тени и сделала так, чтобы природа взбунтовалась против них. Обидчиков поразила молния, и они упали без чувств.

Вскоре после этого случая её чудесным образом нашла Леди Игрэйна, и она стала жить у короля Утера, который отчего-то очень долго к ней приглядывался. И сейчас, спустя годы, Моргана понимала, что это неспроста.

* * *

Сидя у окна, Моргана снова наблюдала за тем, как Артур целует незнакомку из её сна — так же, как и во время той прогулки верхом. Интересно, каковы его губы на вкус? Поцеловать Артура и стать его женой — в этом было всё, о чём она мечтала с детства. Ей нужно было сбросить с себя дурман влюблённости и глотнуть свежего воздуха. Сейчас же.

Но в коридоре судьба вновь столкнула её с соперницей.

— Извините, — пропела та сахарным голоском.

— Что ты здесь делаешь? — не удержавшись, сурово спросила Моргана.

— Мы с отцом — гости короля, — и вновь эта милая улыбка, вызывавшая у Морганы ужасное раздражение.

— Ты лжёшь, — она не спрашивала, утверждала. — Я знаю, что ты хочешь сделать, и не допущу этого.

— А Артур знает о твоих чувствах к нему? — собеседница точно заглянула ей в душу и прочла все её тайные страхи. — Ну конечно, знает. Полагаю, он уже отверг тебя?

— Не думай, что можешь меня одурачить.

— Ну что ты, с этим ты отлично справилась сама.

Никто бы не стал сейчас оспаривать правоту её собеседницы. В Моргане Пендрагон сражались за жизнь самые разные оттенки чувств: интуиция, ревность и материнский инстинкт, ведь Моргана обещала леди Игрэйне, покойной матушке Артура, всегда заботиться о нём, и с тех пор она стала для него всем, не заметив сама, как просто и неожиданно вспыхнули её чувства к наследному принцу. И всё было бы замечательно, как в сказке со счастливым концом: в какой-то момент общество только и делало, что обсуждало возможную помолвку воспитанницы короля Утера и его сына. Моргана тайно желала этого, но Утер отчего-то находил всё новые и новые причины, чтоб их брак не состоялся. И появление Софии ставило зыбкие детские мечты под угрозу.

— Держись от него подальше!

Пустая угроза, ох пустая...

— Или что? Ревность — отнюдь не самая привлекательная в женщине черта.

— Если с Артуром что-нибудь случится, я найду тебя… чего бы мне это ни стоило.

И снова пустая угроза. Всё в мире Морганы будет пусто без Артура, ведь раньше он всегда прислушивался к советам, которые она давала. Моргана умело пользовалась тем, что была единственной девушкой, которая могла влиять на его решения, но сейчас это было не в её власти. Или стоило рискнуть?

* * *

Войдя в покои Артура Пендрагона, Моргана была почти спокойна. В этой комнате она проводила большую часть своего детства, играя с Артуром в прятки, строя укрытия из подушек — высокие башни, где она была плененной принцессой, а Артур — благородным рыцарем, пришедшим защитить свою леди.

В реальной же жизни всё было с точностью до наоборот...

— Ты влюбился в неё? — спросила она с надеждой, что Артур ответит «нет».

— А это так плохо? — равнодушие в его голосе было ужасно непривычным.

«И почему он всегда отвечает вопросом на вопрос?»

Обычно это раздражало Моргану, но только не сейчас.

— Просто я никогда не видела, чтобы ты так быстро поддавался женским чарам.

«Ведь я так долго пыталась добиться твоей благосклонности... Ох, главное сейчас — не заплакать».

— Ты ревнуешь, Моргана, не бойся признаться в этом, — Артур самодовольно ухмыльнулся.

— Не льсти себе, — холодный тон вместо слёз, почти в отместку.

— Перестань, ревнуешь-ревнуешь — и это уже не в первый раз!

Искорки в его глазах лишь усиливали одержимость нахлынувшими чувствами.

— Артур, я пытаюсь тебя защитить. Она не такая, какой кажется.

— Почему ты так говоришь?

— У меня такое чувство… это сложно описать словами. У меня был сон. Кошмар.

Артур лишь засмеялся. Как она любила его смех! В его присутствии даже насмешки казались пением птиц в раю.

— Ты такая милая, Моргана.

— Почему ты смеёшься? — серьёзно спросила она.

— Твои чувства, плохие сны… тебе не обязательно всё это придумывать. Ты можешь сказать мне правду: ведь я тебе нравлюсь, не так ли?

Выведенная из себя его самодовольством, Моргана фыркнула и уставилась на гобелен, мысленно вернувшись к событиям десятилетней давности.

* * *

— Ты не пойдёшь со мной на бал, потому что отец сказал, что я должен позвать леди Гвенделин. Я не хочу этого, но я должен — по словам отца, это укрепит защиту нашего королевства. Меня печалит только то, что ты будешь там одна.

Эти слова заставили Моргану улыбнуться — ведь это была её первая победа. Большего ей и не нужно было.

* * *

Гвиневра сообщила Моргане, что та должна присутствовать на аудиенции, которую Артур потребовал у Утера.

И ее сердце сжималось в тревожной тоске.

— Я попросил аудиенции, отец, чтобы обсудить очень важное дело, — начал Артур. — Ты не мог не обратить внимания на то, что я и леди София Тирмор стали очень близки.

— Надеюсь, не слишком близки?

Намёк Утера вновь разжёг в Моргане неукротимую ревность.

— Мы любим друг друга, поэтому я пришёл просить твоего разрешения на наш брак.

Утер расхохотался.

— Ты что, шутишь?

— Нет, я собираюсь жениться на ней.

Странный погасший взгляд родных серых глаз поднял внутри Морганы бурю бессилия.

— Но вы встретились всего два дня назад!

— Мы влюблены!

Чувственный взгляд Артура на Софию был тому подтверждением, а сама София стояла, сжавшись в комок, подле стражника.

— Мы и не думали, что ты такой романтичный, да, Моргана?

— Да, он полон сюрпризов.

— Я собираюсь на ней жениться, — настаивал Артур, — мне всё равно, что вы оба думаете об этом.

— Я думал, ты пришёл просить разрешения, — сердито взглянул на него Утер.

— Акт вежливости, не больше.

— Стража, запереть двери!

Затем король еще раз посмотрел на своего сына и напомнил:

— Похоже, ты забыл, при чьём дворе состоишь.

— Вы не остановите меня — если я хочу на ней жениться, я женюсь!

— Арестуйте Софию и Олфрика Тирмор!

— Что ты делаешь? —Ярость захлестнула Артура, сейчас он словно бы и не был под чарами этой злодейки.

«Может быть, я и правда просто ревную?» — засомневалась в своём чутье Моргана.

— И передайте палачу, что завтра утром понадобятся его услуги.

— Ты не сможешь… — она увидела, как Артур сжимает кулаки в попытке впервые в жизни возразить отцу.

— Смогу, и если ты не выкажешь мне подобающего королю уважения, я это сделаю.

Артур отступил на шаг, давая понять, что сдался, но всё-таки решился сказать:

— И всё же, в первую очередь ты мой отец. Или ты забыл об этом?

Это был весомейший аргумент из тысячи возможных.

— Отпустите их! — приказал Утер стражникам. — У тебя вся жизнь впереди, сын, — он сделал паузу. — София, несомненно, твоя первая любовь, но она точно будет не единственной. Наслаждайся жизнью, пока можешь.

После аудиенции Моргана всё-таки решилась поговорить с Утером. Впрочем, тот начал первым.

— Ну что ж, а ты не планируешь преподнести мне какие-нибудь сюрпризы? — судя по всему, Утер был настроен скептически.

— Прошу вас, ваше величество, отнеситесь к этому более серьёзно!

— Он молод, глуп и влюблён, Моргана. Через неделю он будет гоняться за другой юбкой.

— София этого не допустит.

— Неужто ты затаила на неё обиду?

— Я ей не доверяю. Вы видели, как изменился Артур с тех пор, как она здесь появилась? — Моргана всеми силами старалась отвлечь его от свитка, который он рассматривал во время разговора с ней.

— Он всего лишь влюблён.

— София опасна!

— Опасна? Обольстительность никого не делает опасным, ты ошибаешься, я уверен.

— Для вашего сына — опасна, и я уверена в этом не меньше.

— И что заставляет тебя так думать?

Утер Пендрагон был мастером задавать глупые вопросы. Наверное, он тоже считал, что это беспочвенная слепая ревность. Он же не знал о даре, который Моргана с Гаюсом так старательно скрывали долгие годы… быть может, сейчас и было самое время признаться? Пусть она сложит голову на плахе, да будет так! Ведь жизнь без Артура — не жизнь.

— У меня есть ощущение… чувство…

«Ты должна рассказать ему!» — кричало сердце, но разум победил.

— И что же она сделала, чтобы вызвать у тебя такое чувство?

— Пока ничего, но она собирается это сделать. Не знаю, как сказать вам…

— Нужно лишь начать. Что бы это ни было, ты можешь мне рассказать, — он по-отечески погладил Моргану по голове, но этот жест только лишь укрепил страх перед мужчиной, который, несмотря на все свои старания, всегда был для нее чужим.

— Я и раньше видела таких девушек, ваше величество...

«Не упусти свой шанс сказать ему!»

— Они кружат мужчине голову, а потом бросают его.

— Милая Моргана, я понимаю, что ты хочешь его защитить, но некоторые уроки мы должны получить сами. Он пострадает неделю, а потом София будет забыта.

— Я надеюсь, — прошептала она, но на самом деле надежды уже не было.

* * *

И обольстительница не была забыта ни через неделю, ни через месяц. Точнее, она не дала и дня, чтобы наследник успел ею пресытиться: той же ночью София сбежала с Артуром, а затем, утопив его, обменяла принесенную в жертву жизнь на свою бессмертную душу.

— Это было дитя Ши, — оправдывался Гаюс, — у Артура не было шансов выжить.

Но шансы были, и Моргана знала это как никто другой. Виной всему стала её трусость.

Погрузившись в задумчивость, Моргана как сквозь сон услышала слова Утера: «Казнить!» — но в чём был виноват придворный лекарь? Никто не знал ответа. Однако кто станет винить короля? Ведь он потерял единственного сына и сейчас находился на грани безумия, как и сама Моргана.

Она попросила у Утера разрешения увидеться с Гаюсом в последний раз — и тот, как ни странно, позволил: ему, похоже, было уже всё равно.

* * *

—Здравствуй, Гаюс, — Моргана горько заплакала, увидев бледное лицо старика.

— Здравствуй, — печально отозвался тот.

— Ты не виноват, я знаю, что ты не виноват, слышишь?

— Ты всегда в меня верила.

— Как и ты в меня, — повисшая пауза оказалась длиннее, чем те, что случались в каком-либо из их предыдущих разговоров. Наконец Моргана нарушила тишину: — Я уезжаю.

— Куда?

— Туда, откуда не возвращаются.

Она поцеловала Гаюса и едва слышным шагом покинула темницу. Очень важно было не оглядываться

* * *

Тело Артура искали неделю, а затем нашли в том самом озере, подле которого они так любили играть в детстве. Ничто не пугало Моргану так, как жизнь без возлюбленного. Ей оставалось только одно — прийти к этому озеру. Быть может, оно и предоставит им шанс начать всё заново.

Весенний ветер не был холодным, но Моргана поёжилась, ощутив внутри холод страха. Опять этот страх. Её трусость сломала всем жизнь, но больше не нужно бояться, потому что ломать уже нечего.

Моргана глубоко вдохнула и не оглядываясь шагнула в озеро. С него всё началось, здесь же всё должно и закончиться.

Я сплю на розах,

В моей жизни.*

--------------------

* Дов Аттья и Франсуа Шоке