Королева Марго (гет)

май 1687 года

о. Тортуга, таверна "У французского короля"

Таверна «У французского короля» была переполнена. Сегодня в ней шумно гуляли, празднуя возвращение из удачных походов, команды трех пиратских кораблей. Хотя был ранний вечер, все столики уже были заняты, а работники таверны сбились с ног, пытаясь обслужить своих посетителей.

Питер Блад вместе со своими офицерами сидел за столом в ожидании, когда служанка принесет их заказ, и забавлялся в душе над тем, как изменилось отношение окружающих к нему и его людям с момента их последнего визита.

Три дня назад «Арабелла» вернулась после первого похода, но слава об их дерзких набегах достигла Тортуги задолго до того, как они бросили якорь в Кайонской гавани. Баснословная добыча, взятая у ловцов жемчуга Рио-де-ла-Ача, явно не давала покоя местным завсегдатаям. То и дело кто-нибудь из любопытствующих подсаживался к ним, в надежде узнать подробности этой операции. Другие просто останавливались, чтобы поздравить Блада и его людей с успешным началом пиратской карьеры.

— Смотри, как улыбаются, — насмешливо заметил Волверстон, забирая свою кружку рома с подноса. — А ведь еще два месяца назад фыркали, едва нас завидев. Обзывали беглыми каторжниками и сухопутными крысами. Руку брезговали протянуть...

— Да ладно, старый волк, не поминай прошлое, лучше наслаждайся настоящим. Купайся в лучах славы — ведь она так недолговечна... — добродушно перебил его капитан Блад, а потом повернулся, чтобы ответить очередной даме легкого поведения, подошедшей к их столику: — И вам привет, милейшая! Свободен ли я? Свободен. И намерен оставаться таковым в будущем. Да-да, вы правильно меня поняли. Всего хорошего и приятного вечера!

Волверстон молча прильнул к кружке, наблюдая за тем, как капитан спровадил настырную девицу к соседнему столику.

— Уф! — сказал Блад, когда она ушла. — Однако, у этой славы интересный побочный эффект!

— А девка-то даже ничего на лицо была, — заметил Волверстон, насмешливо прищурив единственный глаз. — Мог бы и последовать собственному совету. Насладился бы настоящим... и так далее.

— Она не в моем вкусе, — покачал головой Блад.

— А тебе трудно угодить, как я погляжу! — проворчал Волверстон, а потом толкнул локтем Джереми Питта: — Это какая по счету за сегодня была? Третья?

— Не считал... — ответил Питт, которого только что атаковала еще одна представительница древнейшей профессии. — Но у местных дам сегодня явно какой-то зуд! Не успеешь оглянуться, уже новая над душой стоит!

— Это им твой кошелек покоя не дает, Джереми, — гоготнул Волверстон. — Знаю я этих предприимчивых барышень. Пока не оберут тебя до последней нитки, не отстанут. Это вообще присуще всем юбкам...

— Я бы не стал обобщать... — возразил Питт.

— Поверь мне, все бабы — корыстные твари, и у меня, как-никак, жизненного опыта побольше твоего! — и старый волк хлопнул штурмана по плечу.

— Упаси меня Господь от такого опыта! — ответил Питт, и Волверстон разразился хриплым смехом.

Блад тоже улыбнулся, набивая трубку, а потом услышал над собой негромкий женский голос, говоривший по-французски:

— Если уважаемый господин соизволит выслушать мой совет, то рекомендую выбрать одну из нас, хотя бы на этот вечер. Остальные увидят, что вы заняты, и не будут вам докучать.

Блад повернулся, чтобы посмотреть на ту, что произнесла эти слова, и замер в изумлении.

— Марго?!

Рыжеволосая женщина, одетая в яркое, украшенное кружевами платье из зеленого шелка, тоже раскрыла рот в удивлении:

— Лейтенант?!

Блад оправился от изумления первым и, рассмеявшись, покачал головой:

— Уже не лейтенант, милая. Я получил продвижение по службе с момента нашей последней встречи. Я теперь капитан!

И он выпрямился, подбоченившись.

Некоторое время она смотрела на него, а потом прижала ладонь ко рту.

— Ну, конечно же! И как я раньше не сообразила! Ты и есть тот самый капитан Блад, о котором болтает вся Кайона уже с неделю! Тот самый удалец, который надрал испанцам задницу в Рио-де-ла-Ача!

— Можно сказать и так, — рассмеялся Блад, кивнув. — Да, это был я.

— Но каким ветром тебя занесло сюда? — спросила она, поправляя выбившийся из прически локон, — Ведь ты же хотел вернуться в свою Ирландию...

— Долгая история, Марго, — ответил Блад. — Присаживайся же! Давай я угощу тебя вином, дабы отметить нашу встречу. Подумать только, как тесен мир!

Он поймал пробегавшую мимо служанку и заказал бутылку лучшего канарского, которое было в таверне.

Марго, непринужденно уселась рядом с ним, положив ногу на колено, и внимательно посмотрела на его спутников, которые молча сидели за столом, прислушиваясь к их разговору.

— Это твои друзья, капитан? Познакомишь нас?

— Обязательно, милая, — ответил Блад. — Только они не говорят по-французски.

— Понимаю, — засмеялась женщина, а потом поприветствовала его офицеров на достаточно внятном английском: — Добрый вечер, ребята. Меня зовут Марго.

— Королева Марго, — вставил Блад.

Она снова улыбнулась, чуть сморщив носик.

— Ты еще помнишь эту старую кличку...

— Я много чего помню, — проронил он с кривой улыбкой. — Марго, позволь представить тебе Нэда Волверстона, моего старшего лейтенанта, и Джереми Питта, моего штурмана.

Женщина послала им воздушный поцелуй.

— Выходит, вы давно знакомы? — спросил Волверстон, не любивший ходить вокруг да около.

Блад кивнул, снова занявшись трубкой.

— Да, только я думал, что Марго по-прежнему живет в Нанте.

— Жизнь распорядилась по-другому, капитан, — ответила Марго, покачивая ногой. — И ныне я промышляю на Тортуге. Не думала, что ты тоже здесь окажешься.

— Так уж распорядилась жизнь... — начал Блад с грустной улыбкой. — Теперь я пират и беглый каторжник.

— Обалдеть! — сказала Марго, легонько тронув его кружевное жабо. — Впрочем, я никогда не верила в то, что ты сможешь где-нибудь осесть. Ну-ка, дай я на тебя погляжу, красавчик!

Она чуть отодвинулась, изучая его.

— У тебя цветущий вид. Не то, что тогда, в Нанте, когда мне казалось, что ты вот-вот отдашь концы. Как твоя рука? Не беспокоит?

Блад поднял руку вверх и пошевелил ею, не сводя глаз со своей собеседницы.

— Как видишь, на месте и даже не болит.

— Рада за тебя, капитан, — сказала Марго. — И спасибо за угощение! — она взяла бокал вина. — Ты всегда был щедрым. За встречу!

Блад и его офицеры поддержали ее тост.

— Так, значит, ты одна из «невест д'Ожерона»? — поинтересовался Волверстон, положив локти на стол.

Губернатор Тортуги всегда рьяно радел за процветание вверенных ему владений, поэтому недавно выписал из Франции сто девушек, рассчитывая, что, женившись, многие колонисты будут вести оседлую жизнь и, следовательно, проявлять больше беспокойства о судьбе острова.

— Угадал! — кивнула Марго, и ее светлые глаза лукаво блеснули. — Я подумала, а почему бы и нет? В Старом Свете таких, как я, ничего хорошего не ждет. А здесь... если улыбнется удача, можно выйти замуж и жить достойно... Так что когда узнала, что требуются девушки для отправки на поселение в Вест-Индию, не стала долго раздумывать.

— Я слышал, жениху придется прилично раскошелиться, чтобы заполучить такую «невесту», — сказал Волверстон.

— Это правда, — согласилась Марго, поставив бокал на стол. — Но, согласитесь, что это за супруг, который не способен обеспечить содержание своей жены?

Волверстон назидательно посмотрел на Питта.

— Вот видишь, я был прав, и им всегда нужны только деньги!

Лицо Марго на мгновение омрачилось, но потом она снова улыбнулась.

— Не всегда, лейтенант. Не всегда.

Блад подергал ее за рукав, чтобы привлечь внимание.

— Не могу поверить, что такую красавицу никто не захотел взять замуж.

Она надменно хмыкнула, продолжая смотреть на Волверстона.

— Хотели, да только я не за каждого пойду.

— Да ты киска с норовом! — воскликнул Волверстон.

— И еще каким, — негромко пробормотал Блад, снова разливая вино по бокалам.

— За тебя, кстати, пошла бы, — дерзко сказала Марго, положив руку на его плечо. — Это была бы хорошая сделка.

Блад замер на мгновение, а потом ответил, мягко улыбнувшись:

— Да, это было бы забавно. Но, Марго, суди сама, зачем тебе такой бедовый супруг? Беглый каторжник, объявленный вне закона на родине? Нет, извини, это не дело. И профессия у меня ненадежная...

— Да брось ты! — перебила его Марго. — Здесь, на этом острове, на такие вещи внимания не обращают.

Она посмотрела на Питта.

— Может, мистер Питт будет более сговорчивым? Я люблю блондинов.

Она подмигнула ему, проведя языком по ярко накрашенным губам.

Джереми мгновенно покраснел, что вызвало смех у Марго.

Волверстон тоже рассмеялся вместе с ней, а потом огляделся по сторонам.

— А ты права, никто из твоих товарок больше не подходит.

— Пусть только попробуют, — проворчала она негромко, чокаясь своим бокалом с бокалом Блада. — Вы теперь мои клиенты, а отбивать клиента — дурной тон.

— Мне не нравится слово «клиент», — поморщился Блад.

— Ну, замуж ведь все равно не берешь! — укорила она его, кривя губы в ухмылке. — Впрочем, есть и другие варианты. Что ты делаешь сегодня вечером?

И она наклонилась к нему.

Блад устало улыбнулся, глядя ей в глаза. И качнул головой.

— Марго, демон-искуситель! — протянул он.

— Капитан у нас в монахи подался, не иначе, — буркнул Волверстон с набитым ртом. — Все люди как люди, на берег сошли — и по бабам. А он только улыбается!

— Неужели? — зеленые глаза пристально смотрели на Блада. — Раньше он таким не был...

— Ты меня утешила, — сказал Волверстон, хлопнув себя по животу. — А то я думал, что он по жизни с такими заскоками. А это, значит, временная блажь...

— Нэд, — голос Блада звучал ласково, но в нем проскальзывали опасные металлические нотки. — Еще пара таких замечаний, и мне придется надрать тебе уши!

— Так что у тебя за блажь, капитан? — Марго наклонилась к нему совсем близко, проведя рукой по плечу. — Скажи мне, твоему старому другу, быть может, мы ее вместе вылечим!

— Марго! — Блад засмеялся, отодвигаясь. — Дьявол тебя побери! Сиди спокойно!

Марго выпрямилась и поджала губы. Улыбка исчезла с ее лица.

— Хорошо, тогда давай просто поговорим, — сказала она, вертя в руке полупустой бокал. — Здесь нечасто попадаются такие клиенты...

— Ты что, обиделась? — Блад уловил в ее голосе нотки досады.

— Вот еще! — фыркнула Марго, отвернувшись.

— Это хорошо, — Блад взял ее за руку и повернул к себе. — Марго, послушай… Просто... тогда, в Нанте... я с тобой попрощался, понимаешь? Многое изменилось за эти годы, и... мне надо снова привыкнуть к...

— Ладно, я всё поняла! — резко перебила его женщина, вырвав руку из его ладони. — Можешь не объяснять... я и так знаю, что вам всегда нужен кто-то помоложе!

Блад покачал головой, намереваясь что-то добавить, но почувствовал, что Марго вдруг вся напряглась. Подняв глаза, он увидел, что к их столу направляется высокий мужчина, одетый несколько кричаще в камзол из темно-голубого атласа. Он пробирался через толпу, придерживая шпагу, висевшую на шитой золотом перевязи.

— Это еще что за фрукт? — проворчал Волверстон, откинувшись на спинку стула.

— Фу! — Марго закатила глаза. — Опять он здесь!

Мужчина остановился перед ними и отвесил легкий поклон. Двигался он упруго, как хищный зверь. Длинные каштановые волосы его были тщательно завиты, на пальцах поблескивали массивные перстни.

— Это вы тот, кого называют Ле Сан? — спросил он по-французски, обратившись к Бладу.

Марго что-то прошипела сквозь зубы, а потом резко встала и отошла от их стола, несмотря на то, что Блад пытался ее удержать.

— Мое имя — Питер Блад. Испанцы знают меня под именем дон Педро Сангре, а француз, если ему нравится, может звать меня Ле Сан, — ответил капитан, вынув трубку изо рта.

Незнакомец присел за стол между Питтом и Волверстоном.

— Я — Левассер, капитан «Ла Фудр», — представился он, наклонившись к ним. — Должно быть, вы слыхали обо мне? Наши корабли стоят рядом на рейде. Раз уж представился такой случай, решил поприветствовать товарища из Братства.

Блад, Питт и Волверстон церемонно поклонились ему в ответ.

Левассер принялся говорить о том, что, объединившись, они могли бы предпринять более крупные операции против испанцев, а Блад украдкой оглянулся, пытаясь найти Марго.

Но она уже исчезла в пестрой толпе, заполнившей таверну...

август-сентябрь 1687 года

о. Тортуга, таверна "У французского короля"

— Ну же, месье Дайк, не тяните, что было дальше? — воскликнул один из многочисленных слушателей, сидевших за большим столом в таверне «У французского короля». — Как же вам удалось вырваться из ловушки, поставленной проклятым доном Мигелем де Эспиноса?

Зал гудел, заполненный до отказа пиратами с «Арабеллы» и «Элизабет», а также зеваками и женщинами легкого поведения, пришедшими сюда в поисках легкой наживы. История, которую сейчас рассказывал Дайк, уже была повторена здесь не один раз, но люди все равно слушали ее с жадностью и восторгом: настолько невероятной она была. И все же, лейтенант с «Арабеллы», обладавший даром рассказчика и зачастую склонный приукрашивать факты, говорил только правду, когда дело касалось похода на Маракайбо. Потому что в данном случае никакая фантазия не могла превзойти то, что случилось на самом деле.

— Мы не только вырвались, сударь, но захватили половину испанской эскадры, взяли богатый выкуп за город и оставили дона Мигеля с носом! — усмехнулся Дайк, сделав глоток рома, чтобы промочить горло. — А дело было так...

Люди толкались и теснились вокруг стола, чтобы не пропустить ни одного слова из его рассказа. Сидевшие тут же Ибервиль, Волверстон и Хагторп то и дело вставляли свои замечания, когда, по их мнению, Дайк забывал упомянуть о той или иной детали.

— ...и тогда наш капитан придумал обмануть испанцев, заставить их поверить в то, что мы действительно рехнулись и решили атаковать их чертов форт с суши, — перебил Дайка Волверстон. — Подошли мы, стало быть, к этому форту посреди бела дня и давай кататься на шлюпках взад-вперед на глазах у донов!

— Дорого бы я дал за то, чтобы посмотреть на их рожи, когда мы сделали шестую ходку, — хохотнул Ибервиль, тряхнув каштановыми локонами. — Я все опасался, что мы перестарались с блефом, пытаясь заставить их сделать то, ради чего этот спектакль предназначался. Как вы помните, нас всего-то осталось триста человек, после того как трусливая гнида по имени Каузак от нас сбежала. А так выходило, что мы уже человек пятьсот перевезли... И в том числе штук пять Волверстонов и столько же Ибервилей!

Все рассмеялись.

— Думаю, один этот факт может напугать кого угодно, — с кривой ухмылкой проронил Хагторп, который, в отличие от Дайка, предпочитал быть молчаливым слушателем во время таких вечеров. Бывший офицер королевского флота хоть и стал теперь капитаном пиратского корабля, все равно не мог избавиться от некоторых старых привычек. В частности, он всегда одевался очень скромно, почти по-пуритански, и был очень умерен (по флибустьерским меркам) при питье спиртного.

— Но к вечеру доны все-таки наложили в штаны и начали перетаскивать свои чертовы пушки на другую сторону форта, чтобы, стало быть, очистить нам проход, — продолжал Волверстон. — Надеюсь, они изрядно надорвали свои проклятые испанские пупки...

— А пока они потели и работали, стало совсем темно, и мы потихоньку подняли якоря и на цыпочках вышли в открытое море, — закончил Дайк, ухмыляясь во весь рот.

— В своей манере, конечно. То есть, салют в честь адмирала мы все же дали, — добавил Ибервиль, потягиваясь. — И не поскупились. Дон Мигель не может быть в этом на нас обижен.

— А дальше-то, дальше? — продолжали требовать слушатели.

— Дальше пусть Волверстон рассказывает, а я передохну и выпью кружечку рома, — ответил Дайк, потрепав по щеке пышную девицу в пестром платье, присевшую к нему на колени.

— Хорошо, — Нэд облокотился о стол, и его единственный глаз озорно блеснул. — Вышли, значится, мы из Маракайбо, оставив донов беситься на развалинах форта...

— Я же говорю, салют был что надо! — вставил Ибервиль, вызвав у слушателей еще один взрыв хохота.

— А тут нам навстречу... кто, как вы думаете? Испанский корабль...

— А там — Каузак, собственной персоной! Гордо восседает в трюме, — не удержался Дайк. — Если бы мы знали, что он тоже там, то, честное слово, просто потопили бы это корыто...

— Я бы его так в трюме и оставил, но наш капитан, черт побери его проклятое великодушие, не только не отправил его за борт, но и доставил на Тортугу, — ворчливо закончил Волверстон.

— Так-так, тут, кажется, кто-то осмеливается обсуждать решения капитана?

Все, кто сидел за столом, разом повернулись в сторону говорившего.

Капитан Блад, одетый в свой лучший камзол, подошел ближе и, взяв стул, медленно опустился на него, положив на колени длинную увитую лентами черную трость. Его голос звучал строго, но в глазах светилась ирония.

— Да как ты мог такое подумать, Питер?! — ответил Волверстон, всем своим видом изображая оскорбленную невинность.

— Значит, послышалось, — сказал Блад добродушно. — Но все-таки, парни, кончайте перемывать кости Каузаку! Как не приду, так вы о нем болтаете. Честное слово, он не заслуживает такого внимания!

— Воля твоя, капитан! — Ибервиль пожал плечами. Потом, многозначительно посмотрев на черноволосую красотку, сидевшую у него на коленях, как бы невзначай наклонил свой бокал и плеснул вино прямо в вырез ее платья. Девица взвизгнула, шлепнув его кулачком по плечу. — Пардон, мадемуазель, сейчас вытру! — сказал он и, вооружившись платком, промокнул ее декольте, вызвав еще один оглушительный визг.

Волверстон заржал, наблюдая эту картину, а Хагторп чуть заметно поморщился.

— Ох уж эти французы! — пробормотал он чуть слышно. — Стыдоба одна!

— Вижу, веселье в разгаре, — произнес Блад, после того как поспешно подбежавший слуга принял его заказ.

— Присоединяйся, — ответил Ибервиль. — Мы как раз собирались сыграть в карты. Кое-кто должен мне еще с прошлого раза.

— Ты что-то перепутал, дорогой капитан, — улыбнулся Блад, пододвигаясь к столу. — Насколько я помню, кое-кто в прошлый раз сильно продулся, и ему даже пришлось брать взаймы у кое-кого...

— Я ничего не перепутал, — Ибервиль по-прежнему ухмылялся, тасуя колоду карт. — И жажду взять реванш!

— Хорошо, мой дорогой азартный капитан, — ответил Блад, когда Ибервиль принялся раздавать карты всем участникам. — Но потом не говори, что я тебя не предупреждал!

— Делаем ставки, господа! — объявил Ибервиль, окинув взглядом всех участников. — Благо есть что ставить!

И он многозначительно похлопал себя по карману.

— Хорошо! — Блад ответил ему подчеркнуто любезной улыбкой, достав собственный кошелек и положив его на стол перед собой...

* * *

— На вашем месте, капитан Ибервиль, я бы не стала играть с человеком, который совсем недавно умудрился обвести вокруг пальца испанского адмирала, — Блад на мгновение поднял глаза от карт, услышав голос Марго.

— Ах, вот ты где, милочка! — сказал он с улыбкой, когда почувствовал прикосновение ее рук к своим плечам.

— Пришла поболеть за тебя, капитан, — ответила Марго. — Уверена, ты выиграешь, как всегда!

— Мадемуазель, попрошу не забывать тот факт, что я тоже был одним из тех людей, которые обвели вокруг пальца испанского адмирала, — заметил Ибервиль, делая ход. Блад чуть шевельнул бровями, разглядывая карты, а потом с невозмутимым видом отбился, что вызвало у других игроков немного противоречивую реакцию. Хагторп и Волверстон радостно загудели, а Ибервиль издал недовольное ворчание.

— Я тебе не помешаю, капитан? — спросила Марго у Блада, присаживаясь рядом. Он мотнул головой, что-то просчитывая в уме.

— Только не смотри в мои карты, милая, — сказал он негромко. — У тебя слишком выразительное лицо, боюсь, ты меня выдашь этому французскому дьяволу.

— Как скажешь, капитан, — покорно ответила Марго, устраиваясь рядом с ним за столом. — Я просто молча посижу, могу даже закрыть глаза.

Блад покосился на нее, заметив, что Марго сегодня на удивление тихая. И голос у нее был усталый.

Через некоторое время Волверстон, громко выругавшись, бросил свои карты на стол и отодвинулся.

— Всё, я пас! — проворчал он, скрестив руки. — Очень некрасиво с твоей стороны, Филипп!

Ибервиль в ответ издал боевой клич и ехидно усмехнулся.

— Сегодня я до тебя докопаюсь, Питер! — сказал он зловещим голосом, рассматривая свои карты.

— Ну, попытайся! — ответил Блад, продолжая сидеть с каменным лицом.

— Приготовить тебе трубку, капитан? — спросила Марго, потирая виски.

— Это было бы очень любезно с твоей стороны, — ответил Блад, а потом добавил, понизив голос: — У тебя сегодня неважный вид, Марго. Уж прости за прямоту!

Она устало улыбнулась, посмотрев ему в глаза.

— От тебя ничего не утаишь, капитан. Просто выдалась трудная неделя. Так всегда бывает, когда ваши ребята срывают большой куш...

Марго достала из кармана его камзола кисет и принялась набивать трубку табаком.

— А сегодня еще дико разболелась голова. Как будто гвоздь в висок вбили.

— Это мигрень, милочка, — сказал Блад, задумчиво кивая. — Весьма скверная штука.

— Переживу, — отмахнулась Марго. — Только не подумай, что я жалуюсь. Просто ты спросил, и я ответила. Но, наверно, я действительно плохо выгляжу, раз это так заметно...

Блад положил на стол несколько карт, решив пойти в атаку на Ибервиля. Француз призадумался, разглядывая убийственную комбинацию.

— Ты выглядишь великолепно, как всегда, — ответил Блад, взяв у нее трубку. — Но я врач, и замечаю чуть больше, чем остальные из присутствующих здесь мужчин.

— Ах! — сказала Марго с болезненной улыбкой.

Блад подозвал к себе мальчишку-мулата, который обслуживал их стол, и, дав ему несколько монет, попросил сбегать в аптеку, что находилась на соседней улице, за некоторыми ингредиентами.

— Ты обратилась по нужному адресу, — сказал он тихо. — Так что позволь мне сегодня поднести тебе особое угощение.

— Ты так любезен... — ответила Марго, посмотрев на него со странным выражением во взгляде. Но договорить не успела, потому что черноволосая смазливая девица, сидевшая на коленях у Ибервиля, томно окликнула Блада:

— Капитан! Вы обращаете внимание только на Марго. В то время как здесь есть и другие дамы, ничуть не хуже ее! Вы не находите, что это немного невежливо?

Блад внимательно посмотрел на девицу. Она явно выпила больше, чем нужно, поэтому держалась очень дерзко.

Он действительно предпочитал общество Марго всем остальным дамам, которые работали в этой таверне. Несомненно, это вызывало у них зависть.

Блад не знал и не пытался выяснять, насколько сложными путями эти женщины добивались права проводить вечера с капитанами пиратских кораблей. Но здесь существовали некие правила, которых придерживались все: и флибустьеры, и проститутки. Пираты, оказавшись на берегу, сорили деньгами направо и налево. Щедрость, особенно по отношению к дамам легкого поведения, считалась здесь чуть ли не священной обязанностью каждого уважающего себя флибустьера. И, естественно, пиратские капитаны были лакомым кусочком для ночных бабочек Тортуги. Поэтому право быть с ними доставалось далеко не каждой даме легкого поведения. Здесь, в таверне «У французского короля», собиралась местная «элита». Все женщины, что сидели сейчас за столом, были красивыми, ухоженными, одетыми в яркие платья. Они были очень милы с мужчинами и умело поддерживали беседу. Но иногда, когда они смотрели друг на друга, Блад замечал, как опасно блестели глаза этих хищниц. За внешним лоском скрывалась беспощадность и нравы, возможно, куда более жестокие, чем у них, моряков.

Черноволосая мадемуазель, осознав, что смотрит на него слишком жадно, поспешно улыбнулась.

— Мне нравится иметь дело с Марго, — кивнул Блад, стараясь говорить предельно вежливо. — Она умеет быть ненавязчивой.

Ибервиль засмеялся, перебирая свои карты.

— Да уж, тебе, Луиза, этому еще надо учиться...

Волверстон и Дайк гоготнули, переглянувшись.

Девица не унималась.

— И вы, капитан, никогда не зовете нас на ваш корабль. Хотя бы просто показать...

Волверстон выпучил единственный глаз, толкнув Дайка локтем.

Но Ибервиль ответил раньше Блада:

— Душенька, это невозможно. Женщина на корабле — к беде. Таков уж закон, и мы его не нарушаем без особой нужды.

— А вот другие капитаны не такие зануды! — возразила Луиза с глупой пьяной улыбкой.

— Это их дело и их проблемы, — ответил Ибервиль, пытаясь понять по каменному лицу Блада, какой эффект произвел его ход. — Но на наших кораблях женщинам находиться нельзя. Даже на стоянке.

— Ужасная несправедливость! — вздохнула Луиза, надув губы. — Все вы, моряки, одинаковые... Ладно, раз уж на корабль нельзя, то хотя бы просто пригласите на вечер, — сказала Луиза, нагло глядя в глаза Бладу.

Марго бросила на нее презрительный взгляд, а потом повернулась к Бладу.

— Не обижайся на нее, капитан. Она все никак не научится себя вести. Луиза, думаю, сегодня тебе больше пить не надо, — сказала она, толкнув товарку ногой под столом.

— А ты мне не указывай! — огрызнулась черноволосая, растерявшая во хмелю большую часть напускной вежливости. Потом, криво улыбнувшись, наклонила голову и ядовито добавила: — Тебя он тоже не особо зазывает! Так дай другим возможность поработать!

Эти слова мгновенно оборвали смех вокруг. Хагторп, Волверстон и Дайк замерли, глядя на зарвавшуюся девицу. Ибервиль, сразу переставший ухмыляться, отложил карты и на всякий случай обхватил Луизу за талию двумя руками, удерживая на месте.

— Ну-ну, девочки, не ссорьтесь! — тихо прошептал он ей на ухо.

Марго побледнела как полотно и уже хотела подняться на ноги, но Блад ее остановил.

— Не беспокойтесь, мадемуазель, вам-то уж точно не стоит беспокоиться о приглашении на вечер, — ответил он с мрачной улыбкой, глядя в лицо Луизе.

После чего положил карты на стол, открыв их, и посмотрел на Ибервиля торжествующе.

— Похоже, выигрыш мой и в этот раз, дорогой капитан!

Дайк философски улыбнулся. Ибервиль замер с приоткрытым ртом.

— Это как?! — произнес он, наконец, полностью обескураженный. — Когда ты успел?!

— А ведь вас предупреждали, капитан! — заметила Марго, вздохнув.

— Увы, Филипп, надо было чаще смотреть на карты, вместо того, чтобы любоваться на декольте своей дамы, — сказал Блад, пододвигая к себе монеты и драгоценные камни, собранные в центре стола.

— Давай сыграем еще? — горячился Ибервиль, но Блад его остановил.

— В следующий раз, друг мой. Быть может, завтра. Сегодня уже не получится. Тебе играть явно не стоит, а я уже достаточно испытывал Фортуну. Она у нас дама капризная.

Он повернулся к своим офицерам и зевакам, стоявшим вокруг стола.

— Было приятно провести с вами время, господа!

* * *

В это время вернулся мальчишка-мулат с небольшим свертком в руках.

— Отлично, — сказал Блад, забирая у него покупку и дав ему еще одну монетку. — А теперь принеси воды, пожалуйста.

Мальчишка обернулся быстро и, расстаравшись, принес целый кувшин.

Блад налил воду в стакан, насыпав туда немного порошка из свертка. И протянул Марго.

— Вот, выпей-ка. Должно помочь.

Она послушно выпила, чуть сморщившись от горечи.

— По-хорошему тебе надо лечь спать, вместо того, чтобы здесь сидеть, — добавил он, собрав оставшееся лекарство и вручив ей. — Если боль не уймется, выпей еще.

— Вы очень добры, доктор Блад, — ответила Марго насмешливо. — Но мне надо работать. Скоро ваши ребята все пропьют и проиграют, вот тогда и отосплюсь.

Он вздохнул, взяв шляпу, висевшую на спинке стула, и потянулся за тростью.

— Уже уходишь? — она заметно огорчилась.

— Увы, сегодня я зашел ненадолго, — извинился Блад.

Он встал, поправляя свой камзол. А потом посмотрел на нее пристально и сказал негромко:

— Марго... я знаю, что «невесты д'Ожерона», которые по какой-либо причине не вышли замуж, обязаны оплатить свой проезд в Вест-Индию. Если ты работаешь ради этого, я мог бы...

Она рассмеялась, взмахнув рукой.

— Капитан, даже если бы я нуждалась в деньгах, то приняла бы их только в обмен на мои услуги. Но, по счастью, мои клиенты были так щедры в последнее время, что я могла бы не только выкупить себя, но и многих моих подруг. Но все равно спасибо за предложение. Это много для меня значит.

Он удивленно смотрел на нее.

— Если выкуп оплачен, зачем ты продолжаешь такую жизнь?

Марго криво улыбнулась, кусая губы.

— А что еще я могу делать на этом острове? Капитан! Подумай сам! Женщину с моей репутацией вряд ли оставят в покое, даже если она захочет отойти от дел. Единственный шанс покончить с такой жизнью — это выйти замуж. Но этот вопрос мы с тобой уже обсуждали, так что давай не будем поднимать эту тему. Хорошо?

Блад кивнул, помрачнев.

— Мне очень жаль…

— Не надо жалости, капитан! — оборвала она его. — Ты же знаешь, что я этого не люблю. Мне нравится жить так, как сейчас. Это действительно здорово. Мужчины на этом острове невероятно щедры. В Нанте я за год не зарабатывала столько денег, сколько здесь за один вечер.

Марго потерла висок.

— Надо же... отпустило! Капитан, твое лекарство — просто чудо!

— Рад это слышать, — сказал Блад, надевая шляпу. — Проводишь меня до дверей?

— Конечно! — она пошла рядом с ним.

Но до выхода из таверны они не дошли, потому что между двумя пьяными посетителями вспыхнула ожесточенная драка. Блад едва успел оттолкнуть Марго к стене, когда один из дерущихся головорезов пролетел рядом, врезавшись в стол.

Все, кто был в таверне, моментально собрались вокруг драчунов, обсуждая, посмеиваясь и даже делая ставки.

Подобные свары не были здесь редкостью, и Блад, покачав головой, уже хотел пробраться к выходу, когда одна деталь заставила его остановиться.

Судя по всему, мужчины сцепились из-за женщины, и она отчаянно пыталась их разнять, с причитаниями бегая вокруг.

— Господи, да это же Молли! — пробормотала Марго, брезгливо скривив губы. — И каким ветром сюда занесло эту паршивую потаскушку? Ее же в таверну не пускают!

Женщина, пытавшаяся растащить дерущихся, выглядела очень жалко и отталкивающе: растрепанные грязные волосы, потертое платье, некогда бывшее красным. Она сипло вскрикивала, цепляясь за руку одного из двух верзил:

— Сэм, не надо! Уймись же!

— Отстань, старуха! — огрызнулся тот, кого она называла Сэмом, и резко взмахнул кулаком. Удар пришелся женщине по лицу, и она рухнула как подкошенная, издав приглушенный визг.

Марго поморщилась, увидев это.

— Фу, мерзость какая! — сказала она. — Но Молли сама виновата, нечего было связываться с пьяными подонками... Вот что бывает, капитан, если выходишь замуж за кого попало, лишь бы не остаться одной... Капитан? Куда это ты собрался?

Блад протянул ей трость.

— Подержи-ка. Я сейчас вернусь.

— Капитан, не дури! — Марго попыталась его удержать. — Пусть пьяные идиоты дерутся, если им так нравится!

Но Блад уже решительно шел к сцепившимся головорезам.

Марго поспешила следом, сжимая в руках его трость, шляпу и перевязь.

— Капитан, а шпагу-то?

Он махнул рукой.

— Еще не хватало оружие о них марать!

Он подошел к двум пьяницам и, когда они на мгновение разошлись, чтобы снова броситься друг на друга, встал между ними.

— Прекратите немедленно! — рявкнул он, и его звучный голос заглушил шум в таверне.

— Шо?! — взревел Сэм и замахнулся кулаком.

Но Блад оказался быстрее и сбил его с ног мощным ударом в челюсть. Зеваки громко завопили, выражая свой восторг.

— Ну, давай! — резко крикнул Блад, повернувшись ко второму драчуну. Тот, опомнившись, попятился, виновато разводя руки.

— Вот это совсем другой разговор! — бросил капитан, отходя в сторону. К нему уже спешили его офицеры. Волверстон шел впереди, качая головой в пестром платке.

— Капитан, да за тобой нужен глаз да глаз! — проворчал старый волк, положив ему на плечо тяжелую лапу. — Но я все-таки горд: наконец-то ты этот удар правильно выполнил! Моя школа!

— Рад, что смог тебе угодить, — ответил Блад, а потом присел над рыдающей женщиной.

— Питер, что на сей раз? — простонал Волверстон. — Не связывайся ты с этим вшивым отребьем!

— Отвали, Нэд! — ответил Блад. — Нотации читать будешь позже.

Марго подошла и остановилась рядом с Волверстоном.

— Вот как с ним таким быть? — сокрушался старый волк. — Ох, выйдет ему боком эта доброта!

— Не каркай! — оборвал его Блад, не поднимая головы. Он дотронулся до женщины, которая съежилась в новом приступе истерического плача. От нее сильно разило ромом. — Убери руки от лица, голубушка, — сказал он, пытаясь рассмотреть последствия удара.

— …ыыы! — выла она, раскачиваясь.

Блад вздохнул и, взявшись за ее руку, отвел от разбитого лица.

— Марго, дай, пожалуйста, платок, — сказал он.

Она выполнила его просьбу, скрипнув зубами.

Некоторое время спустя Блад закончил обрабатывать огромный синяк на лице Молли и, взяв ее под руку, вывел из таверны. Марго шла рядом, всё еще держа его вещи.

— Ох, капитан, я склонна согласиться с Волверстоном, нельзя быть таким добрым, — сказала она, когда всхлипывающая Молли, покачиваясь, скрылась в темноте.

— Я сделал это не из-за доброты, а потому что надо было восстановить справедливость, — ответил Блад. — К тому же, как можно просто стоять и смотреть, когда какой-то негодяй бьет даму?!

— Это Молли-то дама?! — Марго криво улыбнулась. — Ох, капитан...

Блад забрал свою шпагу и трость из ее рук.

— До чего же вы, женщины, жестокие создания! — сказал он со вздохом. Потом повернулся, чтобы уйти.

— Капитан, — Марго окликнула его. — Ты бы подождал Волверстона, или еще кого из ваших ребят. В такое время не стоит ходить в одиночку.

Он посмотрел на нее с усмешкой.

— Марго, сначала ты коришь меня за доброту, а теперь еще и трусом хочешь назвать? Хорошенькое дело!

— Мне становится не по себе, когда ты ходишь один по темным улицам, — сказала она откровенно. — Я в таверне каждый день бываю и слышу всякое. Да, большинство людей тобой восхищаются. Но есть и завистники, капитан. И есть продажные твари.

Он насторожился, склонив голову набок.

— Ну-ну, продолжай!

— Я слышала, что испанский адмирал назначил за твою голову огромное вознаграждение в восемьдесят тысяч реалов. За такую сумму многие люди пойдут на что угодно.

Блад улыбнулся и взял ее за руку.

— Марго, я знаю об этом. Но не собираюсь всю оставшуюся жизнь прятаться на корабле, трясясь за свою шкуру.

— Будь хотя бы осторожным! — взмолилась она, поняв, что вряд ли сможет его переубедить.

Он поцеловал ее руку, а потом шагнул в сторону улицы.

— Я буду смотреть в оба, обещаю, — донесся до нее его спокойный голос из темноты.

сентябрь 1688 года

о. Тортуга, г. Кайона

— Вон они, Марго!

Луиза отвернулась от стойки и толкнула ее локтем.

— Быть может, появились какие-нибудь известия? Пошли быстрей!

Она схватила ее за руку и потянула за собой.

Марго повиновалась почти машинально, пытаясь отбросить неприятные предчувствия, которые с каждым днем всё множились в ее воображении.

Все корабли его эскадры уже почти две недели стояли на якоре в Кайонской бухте. Все, кроме одного.

И она знала, что ожидание давит на нервы не только ей. Весь город, казалось, замер, затаив дыхание.

Но корабля все не было.

Она направилась вместе с Луизой к капитанам Ибервилю и Хагторпу, которые только что вошли в таверну. И подняла глаза, чувствуя, как сердце замирает от страха и тоски.

— Ну? — спросила Луиза, пристроившись рядом с ними, пока они шагали к своему излюбленному столику.

Ибервиль остановился на мгновение и покачал головой.

— Дозорные из Горного форта все глаза проглядели. И ничего, — ответил он со вздохом.

Хагторп отодвинул тяжелый табурет и положил шляпу на край стола, усаживаясь.

— Вам того же, что обычно? — уточнила Луиза.

Оба капитана кивнули.

Девица унеслась передавать заказ на кухню, а Марго присела напротив них.

— Совсем ничего? — тихо спросила она, мысленно обзывая себя сентиментальной дурой.

Ибервиль снова помотал головой.

Хагторп достал трубку и принялся набивать ее табаком. Потом поднял взгляд на Марго. Капитан «Элизабет» ей нравился. Он всегда был очень обходительным, хоть и немного суровым. И глаза у него были очень красивые: темно-карие, бархатистые, выразительные...

И все же не такие пронизывающие, как у него.

— Да не переживай ты так, Марго, — сказал Хагторп, поднося к трубке тлеющий уголек. — Вернется он. Просто задержался из-за шторма. Мы же тебе говорили...

— Но... разве шторм — это не опасно? — спросила она, отчаянно стараясь говорить ровно.

— Иногда опасно, но ты же знаешь, что с ним Джереми, — ответил Ибервиль, наклоняясь вперед. — А уж этот парень в своем деле мастер. С таким штурманом никакой ураган не страшен. Скажи, Нат!

И он толкнул локтем Хагторпа, едва не выбив у того трубку.

Капитан «Элизабет» поспешно кивнул.

— Уверен, он прибыл бы раньше, просто погода сейчас не очень, — продолжил Ибервиль весьма убедительным тоном. — Сама же видишь, что творится на улице: то ливень, то ветер, то солнце. Ну, задержался немного из-за встречного ветра. Бывает. Что еще может случиться?

И он откинулся назад, насмешливо глядя на нее. А потом принялся постукивать пальцами по столу. У капитана Ибервиля были красивые и ухоженные руки. Марго замерла на некоторое время, глядя на них.

И все же, они не были такими сильными и изящными как у него.

— Вообще-то случиться может много чего... — неожиданно сказал Хагторп, мрачно пуская дым из ноздрей.

— Но только не с ним, — быстро перебил его Ибервиль, еще раз толкнув капитана локтем. И старательно улыбнулся Марго. — Не слушай этого зануду, малышка. Вечно он каркает...

И француз выразительно посмотрел в глаза Хагторпу.

Тот чуть встрепенулся и закивал.

— И правда, он же у нас везунчик, ведь так, Фил? Помнишь, мы его тогда тоже почти похоронили? После того дурацкого набега на бухту Кариако?

— Да-да, — торопливо ответил Ибервиль, забирая у подошедшей Луизы их заказ: две кружки рома. — Тоже ужасно беспокоились о нем. Точнее, мы не чаяли его снова увидеть. Решили, что он погиб вместе с остальными, когда проклятая испанская береговая охрана расстреляла наши пироги.

— Жуткое было чувство... — вздохнул Хагторп, подтянув к себе кружку. — Прямо как сейчас...

И он дернулся, уставившись на Ибервиля.

Марго почувствовала, как французский капитан лягнул своего товарища под столом, слегка задев и ее.

— Я хотел сказать, что мы тоже очень беспокоились и... переживали, — буркнул Хагторп, сердито покосившись на Ибервиля.

— Но сейчас-то все не так, милочка, — перебил его француз. — И капитан наш просто… отстал. Да и прошло-то всего две недели! Это не срок. Вот тогда, помнишь, Нат, сколько мы ждали?

— Нашел, о чем спрашивать, — фыркнул Хагторп. — Я же тогда так пил, что ничего толком не могу вспомнить!

— Дьявол, я тоже, — растерянно протянул Ибервиль, почесав затылок. — Но около месяца точно. Если не больше. Так что две недели — это не срок.

И он подмигнул Марго.

— А что, если его поймали испанцы? — дрожащим голосом произнесла Луиза. — Помните, как тогда... когда нам сказали, что его повесили? Ох, господи, как же я тогда ревела!

— А потом он приплыл, живой и невредимый, да еще и с богатой добычей, — перебил ее Ибервиль. — Так что не вздумай тут реветь!

Он строго посмотрел на девушку.

— Может... снарядить кого-нибудь на поиски? — пробормотала Марго, потирая лоб. — Ничего нет хуже, чем вот так ждать!

— Мы бы с удовольствием, милочка, — мягко ответил Ибервиль. — Только часть кораблей у нас еще на ремонте после шторма... точнее, после плавания. Да и погода...

— А если его корабль тоже в ремонте нуждается? — ойкнула Луиза, прижав руки к груди. — Мне столько раз ребята рассказывали, как у них мачты ломало от шквала и все такое... И он сейчас где-нибудь там, в море... беспомощный и одинокий...

— Да что вы, в самом деле! — возмущенно перебил ее Ибервиль. — Вернется он. С добычей. Вот увидите.

— Да можно и без добычи, лишь бы живой! — вздохнула Марго, не выдержав.

Мужчины за столом неловко замолчали. Хагторп вцепился в трубку, Ибервиль сделал длинный глоток рома.

— Пусть только попробует не вернуться! — проворчал Хагторп. — Мы ему тогда устроим!

Марго покачала головой, спрятав лицо в ладонях.

Конечно, они правы. И всё это — просто глупые женские страхи. Что с ним может случиться?

— К тому же там наш старый волк, — заметил Хагторп. — А уж с ним точно не пропадешь!

Ибервиль шумно согласился с его словами.

Они открыли рты, чтобы сказать что-то еще, но грохот пушечного выстрела заставил их замереть.

Все посетители таверны также замолчали и обернулись к окнам, выходившим на море.

Марго подбежала к выходу на широкую веранду-навес и поднесла ладонь к глазам.

Выстрелили из форта, если судить по беловатому облаку дыма, поднимавшемуся над его стенами.

Потом все увидели, как на длинном флагштоке взвились флаги.

Несколько пиратов тут же полезли в карманы в поисках подзорных труб.

Ибервиль и Хагторп не были исключением.

— Ну? Ну? — торопила Луиза, дергая Ибервиля за рукав. — Что там?

Марго привстала на цыпочки, кусая губы. У окна тут же столпился народ, почти закрыв ей обзор.

— Корабль! Корабль на горизонте! — воскликнул Ибервиль, оторвавшись от разглядывания сигналов.

— Господи, надеюсь, это он! — пробормотал Хагторп, протискиваясь к выходу.

Марго едва успела ухватиться за его пояс.

Почти все посетители таверны высыпали на улицу и ринулись вниз, к гавани.

Стоял ранний вечер, и солнце было еще достаточно жгучим.

Но Марго не обратила внимания на удушающую влажную жару и, подобрав юбки, со всех ног понеслась к морю.

Краем глаза она видела, что туда же побежали все остальные жители города, услышавшие сигнал форта.

Она едва могла дышать, когда добежала до каменного мола. Там уже собралась возбужденно галдящая пестрая толпа. Форт еще раз поднял флаги, и сигналы вызвали бурное ликование в народе.

Марго почувствовала, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Ибервиль был прав.

Он возвращался.

Как обычно.

Она терпеливо стояла на молу, толкаясь и отпихивая других встречающих, и до рези в глазах вглядываясь в сверкающую в закатных лучах полосу узкого пролива, ведущего в гавань.

Корабля... заветного алого корабля все не было видно. Успеет ли он пройти в гавань до наступления темноты?

Пролив был достаточно коварен, и чтобы попасть в Кайонскую бухту, требовалась немалая штурманская сноровка или опытный лоцман.

Марго видела, как от причала отошло несколько баркасов.

— Вот он! Вот он! — пронзительно взвизгнула какая-то женщина, и все загалдели снова.

Марго повернулась в указанную сторону и увидела величавый фрегат, вывернувший из-за скалистого мыса. Большая часть белоснежных парусов уже была убрана, оранжевые блики от заходящего солнца играли на бушприте и гроте.

Это, вне всякого сомнения, была «Арабелла».

Расстояние все еще было слишком большим, чтобы разглядеть ее подробно, но Марго видела, что все мачты у нее целы.

Значит, шторм не причинил ей серьезного вреда.

Чуть впереди от фрегата она увидела покачивающуюся на волнах шлюпку.

— Входят на буксире! — хрипло гаркнул кто-то почти ей в ухо.

Форт снова принялся палить, салютуя вернувшемуся прославленному корсару. Вскоре к нему присоединились все стоявшие на якоре суда.

Марго зажала уши ладонями, не сводя глаз с приближающегося алого корабля.

Баркасы уже были совсем рядом от него, и она видела, как они тоже присоединились к буксировке.

Солнце уже село, но в гавани было светло как днем, потому что то и дело начинали палить из пушек.

«Арабелла» плавно замерла, покачиваясь на волнах, мачты ее уже были совершенно голые.

Марго услышала грохот летящего в воду якоря.

А потом увидела, что от борта «Арабеллы» отходит шлюпка.

Всё ли с ним в порядке?

Корабль вернулся, но с ним ли его храбрый капитан?

Марго сделала несколько шагов вперед, к самому краю причала, рискуя быть вытолкнутой в воду.

Темнело очень быстро, и она слишком долго смотрела на бликующую воду, чтобы теперь разглядеть его среди тех, кто был в шлюпке.

— Вон он! Вон он, смотрите! — закричали самые зоркие из встречающих. — Сидит на корме!

Марго выдохнула, пытаясь унять бешено стучащее сердце.

Живой!

Слава богу!

Она стояла на причале, глядя, как матросы выбираются из шлюпки. Смотрела на капитана в черном камзоле с серебряными позументами, легко вспрыгнувшего на мол. Его тут же окружили офицеры с кораблей его эскадры, расспрашивая, хлопая по плечу, пытаясь обнять. Следом за ним поднялся Джереми Питт, и тоже был почти задушен налетевшими на него товарищами.

Волверстона, о котором упоминал Хагторп, нигде не было видно. Но, возможно, он остался на корабле, чтобы следить за порядком.

Марго увидела, что плотное кольцо из офицеров расступилось на мгновение, пропуская Блада вперед. Он что-то коротко сказал всем, а потом, поправив шляпу, решительно двинулся к городу, проталкиваясь через толпу.

Питт задержался чуть дольше, но было видно, что он тоже не особо расположен к разговорам и жаждет догнать капитана.

«Пошел с визитом к губернатору», — догадалась Марго.

Блад всегда так делал, как только прибывал на Тортугу после очередного рейда.

Марго принялась пробираться сквозь толпу, намереваясь вернуться в таверну. Незачем беспокоить офицеров с «Арабеллы» здесь, на молу. Они все равно соберутся за кружкой рома «У французского короля». Вот там она и услышит все подробности об их плавании. Надо просто набраться еще немного терпения. В конце концов, ждала же она все эти недели? Что такое по сравнению с ними какие-то два часа?

Многие, видимо, думали так же, как она, потому что тоже ринулись в таверну.

Марго ждала до глубокой ночи. Но, к ее удивлению, ни один из офицеров Блада в этот вечер не пришел сюда, чтобы отпраздновать возвращение, как обычно.

Не только она была удивлена этим. И вскоре услышала от посетителей, что капитан Блад сразу после визита к губернатору отправился на свой корабль.

— Видать, пустой вернулся, — хмыкнул кто-то, разочарованный долгим ожиданием новостей.

— Да нет, я слышал, они взяли какой-то редкий приз, просто надо дождаться Волверстона, — возразил другой пират.

— Неужто ему и впрямь удалось разграбить Порт-Ройял?

— Да ты что, рехнулся? Это же английский порт, а Блад не нападает на англичан! Пора бы это уяснить!

Марго печально и устало опустилась на стул возле стойки, зажмурившись. От шума и волнения у нее начала болеть голова. Проклятая мигрень. Она чувствовала, как виски начинает сжимать, а с правой стороны будто воткнули раскаленную спицу.

Только не это!

— Угостить тебя вином, милочка? — прохрипел чей-то прокуренный голос над ухом.

Марго заставила себя открыть глаза и повернуться к говорившему.

— Пошел к черту, пьяный урод! — прошипела она, совершенно не сдерживаясь.

И ушла, не дожидаясь, когда капитан Леруа разразится возмущенным бормотанием по поводу ее вызывающей грубости...

октябрь-ноябрь 1688 года

о. Тортуга, таверна «У французского короля»

Этот вечер в таверне «У французского короля» обещал быть похожим на предыдущий. Все те же пьяные посетители, большую часть которых составляли матросы пиратских кораблей, коротающие время за игрой в кости и выпивкой. Все те же девицы легкого поведения, вьющиеся вокруг них в надежде на легкую поживу.

Иногда обстановку оживляли дикие и буйные во хмелю буканьеры с Северной Эспаньолы, приезжавшие на Тортугу, чтобы сбыть копченое мясо. Правда, выручку от продажи они спускали тут же, за одну-две ночи непрерывного кутежа.

Посетители все прибывали и прибывали, и в зале уже стало душно и тесно.

Марго со вздохом обвела взглядом столы, в надежде увидеть хоть кого-нибудь из знакомых пиратских офицеров. Они были более приятной компанией, нежели охотники с Эспаньолы. Но, как назло, никого не было.

— Марго, — воскликнула Луиза прямо у нее над ухом, заставив вздрогнуть. — Ты глянь! Твой хахаль уже пришел!

Верная своим привычкам, Луиза уже успела напиться и теперь стояла рядом, покачиваясь и глупо хихикая, тыча пальцем в зал.

Марго посмотрела туда, куда указывала ее подруга. И снова тяжело вздохнула.

Действительно, в зале маячила высокая фигура капитана Леруа.

Марго поморщилась, прикрыв глаза на мгновение.

«Боже, дай мне терпения!» — взмолилась она про себя.

— Никакой он мне не хахаль, — сердито ответила она и попятилась, спрятавшись за Луизу. — Опять весь вечер насмарку! Будет ходить за мной, как привязанный... Ненавижу!

— Я бы взяла огонь на себя, да меня с него тоже тошнит, — засмеялась Луиза.

— Помолчи, ради бога! — шикнула на нее Марго, вжимаясь в стену. — Ты орешь на весь зал. Быть может, он нас не заметит? Народу много...

— Ну, ты скажешь! — Луиза прижала пальцы к губам, насмешливо глядя на нее. — Мы с тобой так вырядились сегодня — только слепой не увидит!

Она была права: у них обеих действительно были очень яркие и приметные платья, не говоря уж о прическах.

— Я пойду лучше наверх... пережду, — Марго знала, что ведет себя малодушно, но терпеть общество этого грубого придурка не было никаких сил — ни душевных, ни физических.

Самым ужасным в этом дурацком положении было то, что она не знала, к кому обратиться за помощью. Еще два месяца назад она даже задумываться на этот счет не стала бы. Но с тех пор многое изменилось...

Марго поймала себя на том, что снова начинает думать о грустном, и попыталась встряхнуться.

В зале что-то произошло. Она не поняла, что именно, но шум вдруг стих.

— Марго! — в наступившей тишине резкий и визгливый голос Луизы прозвучал особенно громко. — Ты только глянь! Чтоб мне лопнуть! Глазам своим не верю!

Марго обернулась. И сердце невольно екнуло.

— Ущипните меня кто-нибудь, девки! — продолжала говорить Луиза, навалившись ей на плечо всем весом. — Я ведь сплю? Или это не он?

В дверях зала стоял Питер Блад.

Луиза не обозналась. И это точно был не сон, потому что все остальные посетители таверны тоже на него уставились, оторвавшись от своих дел.

Марго смотрела на него во все глаза, приоткрыв рот.

— Боже-божечки, да он трезвый! — ахнула Луиза, толкнув ее локтем. — Ты тоже это видишь, а?

Марго видела.

Капитан был не только трезв, но и гладко выбрит.

Прямо как раньше.

На нем был черный камзол, отделанный серебром. В одной руке — трость, украшенная лентами. Другую, в белой пене кружев, он поднес к шляпе, приветствуя завсегдатаев таверны.

Марго не удержалась и все-таки протерла глаза, опасаясь, что это какое-то наваждение.

Потому что за последние месяцы она привыкла видеть его в совсем другом виде.

Вдребезги, безобразно пьяным. С потухшим и ничего не выражающим взором. В грязной и засаленной одежде, пропахшей ромом и табачным дымом.

Сначала она пыталась что-то изменить. Подходила к нему, разговаривала. Точнее, делала попытки завязать разговор.

Все это было совершенно бессмысленно. Хотя бы потому, что он постоянно был пьян. Причем, до такой степени, что от разговора с ним толку было не больше, чем от общения с табуретом.

Она надеялась, что это пройдет. Как и его офицеры. Но дни шли, а капитан все больше спивался.

Было ужасно видеть его таким...

Немудрено, что все смотрели на него сейчас в таком изумлении.

Безумная, отчаянная надежда вспыхнула у нее в груди.

«Неужели он сумел побороть свой недуг, как и предсказывал Волверстон? Неужели этот кошмар закончился?!»

По крайней мере, выглядел Блад таким же, как прежде: красивый, изысканный и изящный.

Марго сделала несколько шагов вперед, чтобы лучше его разглядеть.

Лицо капитана было мрачным. Но она знала, что на него иногда накатывало подобное настроение.

Лучше так, чем его страшная пьяная веселость. Лучше так...

Подбираясь к нему все ближе, Марго заметила, что облик Блада все-таки отличается от прежнего: кружевной шейный платок был небрежно развязан, на камзоле виднелись жирные пятна и следы ожогов в тех местах, куда попадал пепел от трубки.

Лицо капитана, хоть и выбритое, утратило свой загар и теперь имело желтоватый оттенок. В уголках плотно сжатого рта залегли морщины. А под глазами появились темные круги.

Блад сделал несколько шагов вперед, чуть опираясь на трость, и походка его была ровной, без пошатывания.

Марго видела, как сквозь толпу посетителей протолкался хозяин таверны, месье Жак, и услужливо поклонился важному гостью.

— Вечер добрый, месье Блад! — протараторил он, стараясь не таращиться на капитана слишком пристально. — Чем могу служить?

Вот уже второй месяц Жак не задавал Бладу подобных вопросов. Потому что и так было ясно, чего потребует капитан. Но, видимо, разительная перемена в облике корсара произвела впечатление и на хозяина таверны.

Питер Блад посмотрел на него и коротко произнес:

— Принеси-ка мне рому.

Марго остановилась, чувствуя, как сердце ухнуло куда-то вниз.

Чудес не бывает. Пора уже это усвоить.

В таверне после этих его слов будто включили звук: снова застучали по столам игральные кости, а посетители вернулись к своей выпивке, перестав глазеть на Блада.

Марго в отчаянии смотрела на высокую фигуру капитана, который снова двинулся через зал по направлению к лестнице.

— Я буду сегодня наверху, Жак, — услышала она его тихий ровный голос. — Да, бутылку, как обычно. Нет... лучше две. Ужин не надо.

Марго закрыла глаза.

— Эх! — громкий вздох Луизы заставил ее подскочить. Она так увлеклась, глядя на Блада, что забыла про подругу. — Опять налижется в хлам!

Марго знала, что Луиза права. Когда Блад не оставался сидеть в общем зале, это означало, что он намерен напиться до потери чувств. И будет отсыпаться в комнате на втором этаже. Чтобы потом утром потребовать рому снова.

— Вот что за осел, а? — продолжала болтать Луиза. — Нет, утром я ему опохмел не потащу! Ну его к черту!

Марго смотрела, как Блад поднимается по ступеням, помахивая тростью.

«Что же это такое! Зачем он так?!»

Она знала, что совсем скоро этот призрак прежнего капитана исчезнет.

И останется совершенно чужой человек.

При взгляде на которого ей становилось страшно и горько.

Месье Жак громко топал следом, держа в руках две пыльные пузатые бутылки.

Блад скрылся за дощатой дверью своей комнаты.

Марго тяжело вздохнула и хотела пойти в зал, но замерла, увидев стоявшего совсем недалеко капитана Леруа.

Она попятилась, а потом ринулась вверх по лестнице и, догнав хозяина таверны, чуть ли не силой выдернула у него бутылки.

— Давайте я отнесу! — протараторила Марго, нервно улыбнувшись.

Месье Жак кивнул, подмигнув.

— Конечно, детка, — сказал он.

Марго постаралась не обращать внимания на его сальную улыбочку и, взяв бутылки за горлышки, поспешила на второй этаж.

Луиза проводила ее насмешливым взглядом.

— Давай, торопись, пока не успел напиться... — фыркнула она, толкнув месье Жака в бок.

Но Марго уже не слушала ее. Она задержалась у двери, набираясь духу.

Господи, сколько уже времени прошло с момента их последнего нормального разговора? Три месяца? Полгода?

Она собралась постучать и обнаружила, что рука дрожит.

Луиза в чем-то права. Он сейчас трезвый. Может, не будет сразу орать, как случалось в те вечера, когда он был пьян?

Марго заставила себя успокоиться и постучалась.

— Да? — раздался мрачный голос.

Марго толкнула дверь плечом и вошла.

В любом случае, другого такого шанса у нее может не быть...

Примечания:

Действие происходит сразу после событий, описанных в фанфике "Разбитое сердце".

осень 1688 года

о. Тортуга, таверна "У французского короля"

Питер Блад вошел в небольшую душную комнату, на ходу стягивая с плеч черный с серебром камзол. Бросив его на спинку стула, он остановился возле окна и дернул ставни на себя. Воздух на улице был таким же тяжелым и влажным, как в комнате. На небе собирались темные тучи. Сезон дождей еще не закончился, и близился очередной ночной ливень.

Из окна было видно море, и капитан застыл на некоторое время, разглядывая корабли, стоявшие на рейде. А потом тяжело вздохнул. Проведя ладонью по лицу, ощутил, как мелко подрагивают пальцы. Его все еще трясло после недавнего визита в дом губернатора.

«Не надо было принимать приглашение мадемуазель д'Ожерон, — подумал он мрачно. — Знал ведь, что ничего хорошего из этого не выйдет».

Блад очень бы хотел забыть о недавнем разговоре с Мадлен и не вспоминать ее горькие слезы. А также жестокие слова, которые ему пришлось произнести. Он старался говорить как можно мягче и вежливее, но суть сказанного от этого не менялась.

«Это как ампутация, — пытался убедить себя Блад. — Спасение и исцеление через боль. Я должен был сказать ей это, рано или поздно. И лучше рано, пока все не зашло слишком далеко».

За окном стало еще темнее, где-то вдали прогремел гром.

Порыв ветра всколыхнул занавески.

Мысли Блада привычно вернулись к Арабелле Бишоп и ее жестокому приговору.

Вор и пират.

«Если бы она сказала эти слова раньше... оказался бы я в таком идиотском положении?» — подумал он вдруг, нахмурившись.

Прошло уже столько дней, а боль не становилась меньше. Он видел ее во сне, даже если это было тяжелое пьяное забытье. Он слышал ее строгий голос каждый раз, когда оставался один. А такое случалось часто, потому что видеть кого-то из своих офицеров или тортугских знакомых ему не хотелось.

Было бы ему так же больно, если бы она сказала все эти жестокие слова сразу? Если бы он узнал ее мнение о себе в первый год своей пиратской деятельности?

Несомненно, ему было бы дьявольски обидно. Но наверняка он нашел бы в себе силы это пережить и идти дальше.

Сейчас же, после того как он три года дурачил себя несбыточными иллюзиями и надеждами… эти два коротких презрительных слова обрели над ним невероятную силу и власть.

«Я все сделал правильно, — подумал Блад, отойдя от окна. — Быть может, потом Мадлен будет мне благодарна за это...»

Но это случится потом. А сейчас ей должно быть очень больно. Ему же остается лишь баюкать неспокойную совесть напыщенными фразами.

Путь к исцелению часто лежит через страдания.

Интересно, когда же это случится и с ним? И случится ли вообще?

Боль не уходила. Она просто принимала разные формы. Если раньше она была острой и невыносимой, как будто в грудь ему вонзили клинок, то теперь накатывала вспышками, не менее мучительными.

Бладу чертовски хотелось выпить, чтобы успокоиться и стереть из памяти недавний неприятный разговор.

Где же Жак?

Капитан бросил хмурый взгляд на дверь. И в этот момент раздался стук.

— Да? — мрачно буркнул Блад, прислонившись к столу.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла Марго с двумя бутылками рома в руках. Она замерла на пороге, глядя на него. Потом закрыла дверь и сделала несколько робких шагов вперед.

Блад отметил, что она держится очень напряженно. Скорее всего, это его вина. В последние дни он редко появлялся здесь трезвым. И не всегда вел себя вежливо.

Капитан поспешил прогнать эти мысли, зная, что за ними последуют угрызения совести. А сейчас он вовсе не хотел, чтобы это отравляло ему вечер. Да, эти полтора месяца он вел себя как последняя свинья. И что? Разве он не имеет на это право? Всю свою жизнь он старался вести себя так, как хотелось бы другим. Но теперь все будет иначе. Теперь он будет думать только о себе.

«Раз уж я вор и пират…»

И все же Блад заставил себя улыбнуться.

— Здравствуй, Марго, милая! Спасибо, что принесла мой ром. Поставь его на стол, будь так любезна.

Она не заслужила грубого обращения, особенно от него. Ради нее он сделает над собой последнее усилие и будет вежливым. Хотя бы ближайшие полчаса, пока еще трезв.

Блад шагнул к столу, чтобы забрать у нее бутылки. Но Марго вдруг отступила назад, по-прежнему держа их в руках. Светлые глаза смотрели на капитана с печальным укором.

— В чем дело, Марго? — спросил он ровным и мягким голосом. — Это же мой заказ, не так ли?

— Да, капитан, это твой ром, — негромко ответила она, потупив взгляд.

— Прекрасно, тогда отдай его мне! — он протянул руку, криво улыбнувшись.

Но Марго продолжала сжимать бутылки, чуть сдвинув золотистые брови.

— Так-так… — протянул Блад, опуская руку. — Что все это значит, Марго?

Это был дежурный вопрос. Потому что капитан догадывался, что она хочет ему сказать. В последнее время все вокруг, будто сговорившись, пытались наставить его на путь истинный. Волверстон, Джереми, Хагторп, даже Ибервиль — все приходили к нему читать нотации. Старались заинтересовать его планами новых походов против испанцев. Говорили, что вот так травить себя ромом — не самая лучшая идея. И вообще всячески стремились его растормошить.

Они выражали свое беспокойство по-разному: кто-то врывался к нему в каюту и начинал материться, кто-то пытался отобрать у него выпивку…

Но Блад знал, что на самом деле им просто нужен тот, кто повел бы их в очередной налет. Тот, кто решил бы их проблемы. Поэтому — и только поэтому! — они были так настойчивы. Они хотели, чтобы он, Питер Блад, снова жил ради них. И вел себя так, как им хотелось бы. Но больше этого не будет. Он отныне сам по себе. Тем более что большая часть этих людей уже сделала свой выбор там, на Ямайке. Они получили то, что хотели, только и всего. И пусть теперь оставят его в покое! Теперь он будет делать только то, что хочет сам. А все, чего ему сейчас хотелось, — это ром.

— Капитан, — собравшись с духом, Марго подняла на него свои зеленые глаза. — Выпить ты всегда успеешь. Но, раз уж сейчас ты трезвый, может быть, сначала поговорим?

Блад посмотрел на нее с печальной улыбкой.

«Нет, это точно сговор».

— Марго, не думаю, что сегодня от нашей беседы будет толк. Особенно, если ты намерена помешать мне напиться.

И он еще раз попытался забрать у нее бутылки.

Но Марго опять увернулась.

Блад чуть нахмурился. Но когда он заговорил, голос его стал еще ласковее.

— Марго, дорогуша, если честно, я сейчас совершенно не в настроении для подобных шуток. У меня был ужасный день и не менее отвратительный вечер, так что мне срочно надо выпить. Поэтому тебе лучше отдать мне мой ром. Или я закажу еще две бутылки у Жака.

Тяжело вздохнув, Марго обречено протянула ему бутылку. И пристально наблюдала за тем, как Блад срывает восковую печать с горлышка и делает долгий глоток.

Оторвавшись от бутылки, он тряхнул длинными волосами и посмотрел на Марго.

— Так о чем ты хотела поговорить? — небрежно поинтересовался он, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Дай угадаю. Почему я пью? И что со мной случилось? Так?

Она кивнула, печально глядя на него.

Блад фыркнул, передернув плечами, и в глазах его промелькнула искра злой иронии.

— Что случилось? Ничего особенного. Просто у меня с утра во рту ни капли рома не было. Пришлось побыть трезвым ради господина губернатора. Пожалуй, больше я не буду ходить в его дом. Слишком уж тяжело терпеть целый день… без выпивки…

— Неужели это из-за того патента? — спросила Марго, не обращая внимания на его слова.

Она хотела сказать совсем другое, но этот вопрос вырвался почти против воли. Вся Тортуга обсуждала его недавнее приключение на Ямайке. И слухи ходили самые противоречивые.

Блад замолчал, взглянув на нее с удивлением. И выражение его лица мгновенно изменилось.

— Причем тут патент? — холодно спросил он.

Марго пожала плечами, на щеках ее выступил румянец.

— Просто капитан Волверстон рассказал, что тебе пришлось пойти на королевскую службу… чтобы прикрыть всех, кто был на «Арабелле», от виселицы…

— Так все и было, — сухо ответил Блад, и глаза его были холодными, как лед.

— Ну… я подумала, что, наверное, это было нелегкое для тебя решение… которое многие на Тортуге могли неправильно понять…

— Так ты полагаешь, я пью из-за того, что боюсь последствий этого поступка? — в голосе Блада зазвенели металлические нотки. — Боюсь, что кто-нибудь сочтет меня предателем? Да?

Марго покраснела еще больше. Тон капитана теперь был почти вызывающим, и это смутило ее.

— Я... не это имела в виду, — попыталась она объясниться. — Я вовсе не хотела тебя в чем-то обвинить…

— Значит, ты не считаешь меня предателем? — теперь Блад открыто кривил губы в издевательской ухмылке. — Ну, Марго, скажи честно! Раз уж ты сама предложила задушевный разговор! Я же не совсем глухой, знаю, какие сплетни ходят обо мне на Тортуге. Ты считаешь меня предателем и трусом?

Марго взмахнула рукой, огорченная его язвительными вопросами.

— Зачем ты так, капитан? Я же понимаю, что ты сделал это, чтобы спасти своих людей. Разве это предательство?

Блад засмеялся. И это был очень злой смех.

— А если бы тебе сказали, что я взял этот патент добровольно, что бы ты подумала, а? — спросил он, снова поднося бутылку к губам. Он все еще улыбался, но глаза его смотрели на нее очень странно и жестко.

— Я бы не поверила, — ответила Марго, смело встретив его взгляд. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы попасться на такую нелепицу.

Блад снова рассмеялся, и это ее разозлило.

— О, капитан, это далеко не первая сплетня про тебя, так что мои слова — вовсе не шутка! — воскликнула Марго, нахмурившись.

Но Блад продолжал смеяться, качая головой.

«Увы, далеко не все такие недоверчивые, — думал он с горечью. — И я многое бы отдал, чтобы услышать что-то подобное из других уст».

— Да, милая, ты меня знаешь... но вряд ли хорошо, — сказал он, наконец. — И это к лучшему, поверь!

Он сделал еще один длинный глоток из бутылки, прислушался к раскатам грома за окном. А потом, кивнув каким-то своим мыслям, бросил взгляд на Марго.

— Итак, ты узнала все, о чем хотела спросить? Полагаю, мой ответ был достаточно исчерпывающим. Как видишь, это не патент. А сейчас, извини, я бы хотел побыть один.

И он выразительно посмотрел на нее.

Марго закусила губу. Повернувшись, она медленно пошла к двери, но у самого порога остановилась и спросила:

— Неужели все из-за мадемуазель д'Ожерон?

Блад приподнял брови, и губы его снова скривились в улыбке.

— А говорила, что не веришь сплетням, — укоризненно протянул он.

Марго вспыхнула от этой откровенной насмешки.

— А что еще можно подумать, капитан? — ответила она, свернув глазами. — Я же многое замечаю... волей-неволей! С тех пор как ты вернулся, между вами словно кошка пробежала. Раньше ты чуть ли не каждый день ходил с визитами к губернатору. А теперь? Тебя будто подменили. Неужели губернаторская дочка так тебя извела?!

Блад засмеялся снова, прикрыв лицо рукой.

— Все немного не так, как ты думаешь, — ответил он, когда смог успокоиться. — Но я действительно постараюсь держаться подальше от мадемуазель д'Ожерон.

— Или господин д'Ожерон не хочет видеть тебя своим зятем? — Марго чувствовала, что заходит в своем любопытстве опасно далеко, но не могла остановиться. В тавернах Тортуги действительно любили поболтать насчет отношений между капитаном Бладом и дочерью губернатора. Равно как и о готовящейся свадьбе.

Блад, конечно, все отрицал, но кто знает этих мужчин? За год он мог изменить свое решение. В конце концов, Мадлен д'Ожерон слыла красавицей. И была весьма завидной невестой.

Вопрос Марго вызвал у Блада еще один взрыв смеха.

— Я бы прекрасно понял господина д'Ожерона, если бы он отказался выдать свою дочь за такого, как я, — сказал он, наконец.

— А вот тут ты не прав, капитан! — возразила Марго, шагнув к нему. — И если только это тебя останавливает...

— Не только это, конечно, — ответил Блад. — Но подумай сама, велика ли радость для девушки из такой хорошей семьи заполучить в мужья вора и пирата? Беглого каторжника и осужденного бунтовщика, по которому плачет веревка?

Он с кривой улыбкой ждал ее ответа, покусывая губы.

— Если девушка тебя любит, то это не имеет никакого значения, — тихо произнесла Марго, заглянув ему в глаза.

И очень осторожно дотронулась до его плеча.

Что же все-таки стряслось с капитаном? Он ведь был совсем другим еще полгода назад. Куда пропал этот задорный огонь, сиявший прежде в его глазах? Быть может, удастся вернуть его? Хотя бы на несколько мгновений? Марго так скучала по его улыбке и смеху. Да, он и сейчас улыбался, но это было совершенно другое веселье. Злое и горькое.

Господи, как же была прекрасна прошлая осень, и насколько тяжело сейчас!

Марго медленно провела ладонью по его руке. И почувствовала, как Блад вдруг вздрогнул и напрягся.

— Если любит... — повторил он негромко, глядя куда-то в сторону.

«Да, это была всего лишь иллюзия. Несбыточный сон. А теперь пора просыпаться...»

Если бы Арабелла Бишоп хоть немного любила его, она никогда не сказала бы таких жестоких слов.

Никогда...

Блад резко посмотрел в глаза Марго.

И она почувствовала, что щеки ее заливает жаркий румянец, а сердце заколотилось часто-часто. Настолько пронизывающим был этот взгляд.

Блад высвободил свою руку. И глаза его вдруг стали совершенно невыразительными и холодными.

— Спасибо за разговор, Марго, но сейчас тебе лучше уйти, — сказал он ровным голосом.

— Ты уверен, капитан? — спросила она хрипло, поражаясь собственной дерзости.

Он посмотрел на нее еще несколько мгновений. И тяжело вздохнул.

«Что же сегодня за день такой?! — думал Блад, чувствуя, что снова начинает дрожать. — Сначала Мадлен, а теперь, похоже, и Марго... Еще одного разговора по душам мне не выдержать...»

Он очень хотел надеяться, что ошибся, но ее глаза были такими выразительными...

«Черт побери! Неужели я еще недостаточно дров наломал?!»

И ведь не объяснить ей, что он действительно не сможет остаться... потому что это будет чертов обман. Себя и ее. Потому что слишком свежа эта рана, и он все еще помнит лицо и голос другой женщины...

— Да, уверен. Иди же!

Она стояла, как будто оглушенная. А потом, внимательно взглянув на него, стиснула губы и помотала головой.

— Нет, я не уйду. Ведь ты же опять напьешься, — горько сказала она.

Блад кивнул, потянувшись за второй бутылкой рома, которую Марго все еще сжимала в руке.

Она отпрянула, убрав руку за спину.

— Напьюсь. Тут ты абсолютно права, — сказал он.

— Если бы ты знал, капитан, как больно смотреть на тебя... такого! — воскликнула Марго, не выдержав.

— О, моя дорогая, смотреть вовсе необязательно, — невозмутимо ответил Блад. — Поэтому я и прошу тебя уйти.

Выражение ее лица изменилось, и капитан добавил, потянувшись за своим камзолом:

— Впрочем, какая к черту разница, кто из нас уйдет? — и он быстро направился к двери, подхватив камзол со спинки стула. — Так будет даже лучше... для нас обоих.

— Капитан! — окликнула она его в отчаянии.

Вместо ответа Блад подошел к Марго и, поймав за запястье, очень аккуратно, но в то же время неумолимо, забрал бутылку с ромом.

Поклонился ей и вышел за дверь.

Марго стояла в оцепенении, пока оглушительный раскат грома за окном не пробудил ее и не заставил ринуться прочь из опустевшей комнаты...

Четыре дня спустя…

— Извините, капитан Волверстон, но вас велено не пускать на борт, — смущенно произнес боцман Хейтон, перегнувшись через фальшборт «Арабеллы».

Нэд Волверстон, глядевший на него снизу вверх с кормы шлюпки, пришвартовавшейся к кораблю, приоткрыл рот от удивления.

Стояла отвратительная погода: дождь лил уже третьи сутки, не переставая. Поверхность моря была вся в ряби от тяжелых капель. Гребцы кутались в плащи и куртки, ожидая, какое решение примет их пассажир.

— Хорошенькое дело! — протянул Волверстон, отбрасывая мокрые волосы с лица. — И чье это распоряжение?

— Капитана, — ответил Хейтон со вздохом. И снова добавил: — Извините. Сами понимаете, сэр, приказ есть приказ.

Старый волк стиснул челюсти.

«Надо же, какой злопамятный», — подумал он мрачно. А потом снова поднял голову вверх, хмуря седые брови.

— Да я понимаю, Джейк. Тогда позови Джереми. Этого, надеюсь, капитан еще не запретил?

Хейтон уже кликнул одного из вахтенных матросов, стоявших неподалеку, приказав позвать штурмана.

— А капитан-то на борту? — спросил вдруг Волверстон, кривя губы.

Боцман кивнул.

— У себя, сэр.

— Небось, опять нализался?

Боцман выразительно посмотрел на старого волка и снова кивнул.

Волверстон длинно выругался, выражая свое отношение к ситуации.

— Эй, Нэд! — наверху появилась белокурая голова штурмана. Он был таким же мрачным, как и боцман. — Ты мне объясни, что ты такое ляпнул Питеру, что он тебя видеть не хочет? Вчера чуть каюту свою вдребезги не разнес. И сегодня не в духе.

— Это я тебе потом скажу, не при всех, — многозначительно ответил Волверстон.

Питт покачал головой, поджав губы.

— Ладно, я тогда к себе отплываю, — буркнул Волверстон, махая рукой своим гребцам. — Раз тут такое дело. А ты, Джереми, не зевай. Следи за капитаном. Совсем он дурной в последнее время. Как бы чего не учудил. На тебя только и надежда осталась. Всех остальных он уже распугал. Даже Ибервиля.

— Серьезно?! — Джереми выпучил глаза. — Когда только успел?

— Я толком не знаю, чего они там не поделили, — отозвался Волверстон, пока гребцы осторожно отталкивали шлюпку от борта «Арабеллы». — Но они уже почти неделю не разговаривают. Неужели ты не заметил? Впрочем, Питер сейчас ни с кем особо не разговаривает... — и старый волк расстроено сплюнул в воду.

Джереми Питт облокотился о фальшборт, наблюдая, как шлюпка со старым волком исчезает в пелене дождя.

Крупные капли продолжали барабанить по размокшей и потемневшей палубе, вода с журчанием стекала в шпигаты...

Вздохнув, штурман направился вниз.

Он шел по темному и узкому коридору, когда дверь капитанской каюты неожиданно распахнулась.

— Кто там был? — услышал он резкий и хриплый голос капитана. — Не Волверстон, надеюсь?

Питт хотел было ответить, но в последний момент покачал головой. Лучше, наверное, не говорить о старом волке сегодня. Он еще помнил, с какой яростью Блад реагировал на одно упоминание о нем вчера.

— Торговцы фруктами, — солгал Джереми, чувствуя себя отвратительно.

Блад кивнул, а потом громко позвал Бенджамина, потребовав, чтобы тот принес ему рому.

Питт поморщился, не в силах скрывать свои чувства.

Слова Волверстона не шли у него из головы. И впрямь, кто, если не он, позаботится о капитане?

Вряд ли стоило надеяться на других его товарищей по Барбадосу, оставшихся на «Арабелле». Здесь были еще Огл и Дайк, но с первых дней возвращения из Порт-Ройяла капитан их словно не замечал. И это было страшнее, чем его гнев на Волверстона.

«В конце концов, что он мне сделает? — подумал Джереми, собираясь с духом. — Ударит? Убьет? Поднимет на смех? Мне уже ничего не страшно, лишь бы пить перестал!»

— Хватит, Питер, — сказал он сердито, шагнув в его каюту. — Ты не просыхаешь уже четвертый день! Так и окочуриться недолго!

Блад насмешливо посмотрел на него, опираясь о переборку. Выглядел он действительно жутко, и шатало его изрядно.

— Воо... воопше-то, Джерри, я пью несколько дольше, — сказал капитан, заикаясь и коверкая слова. Его ирландский акцент усиливался, когда он напивался. — Но спасиба за заботу! Ты ошень внимательный!

Его ирония раздражала Питта все больше.

— Я знаю! — резко ответил он, помогая капитану добраться до кресла. — Но раньше ты хотя бы делал паузы между своими пьянками. А сейчас-то что стряслось? Ты же совсем озверел! Нэда чуть не убил позавчера, с Ибервилем повздорил...

— Да... вот такая я с-скотина, — икнул Блад, рухнув в кресло. — А если ты будешь мне морали читать... и с тобой повздорю!

Питт в ответ только толкнул его в плечо, отбив слабую попытку капитана замахнуться на него.

— Ну, попытайся, — ответил он мрачно. — Только я ведь терпеть не стану. Врежу тебе по первое число. По-дружески. От души.

Блад улыбнулся, опустив руку.

— Нет, Джереми, дружище. Тебя тронуть не смогу. Но до греха тебе лучше меня не доводить. И так тошно...

— После второй бутылки рома-то! Это неудивительно! — фыркнул Джереми. — Меня бы тоже выворачивало...

Блад нетерпеливо стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

— Да не от рома тошно, дурище! Впрочем, и от него тоже.

Питт уставился на него вопросительно.

— От чего же еще?

Капитан перестал улыбаться и со стоном провел руками по лицу.

— А что... я действительно с Ибервилем поругался? — спросил он, продолжая прятать лицо в ладонях.

— Говорят, что так, — осторожно ответил Питт.

— Дьявол... — пробормотал Блад, облокотившись о стол. — И впрямь, сущее скотство. Не... не помню, к-когда успел.

— Да как тут все помнить, когда ты не просыхаешь! — укоризненно сказал Питт. — Давай, Питер, бросай это дело.

— Я ведь и Марго обидел, — неожиданно произнес Блад, почти улегшись ничком на стол. — И кто я после этого, а?

Он резко выпрямился и зло посмотрел на Джереми.

— Последняя скотина! Вор и пират! — выкрикнул он с яростью.

Питт попытался его утихомирить, как мог.

— А что я сказал мад... мадмузель д'Ожерон? — промычал Блад, пока Джереми, похлопывая по плечу, подталкивал его к кровати.

— Не знаю... а что? — заметив Бенджамина, заглядывавшего в дверь, Питт поманил его к себе.

Блад, покачнувшись, послушно плюхнулся на кровать. Негр принялся стаскивать с него обувь.

— Н-не помню, — ответил Блад изменившимся голосом. И посмотрел на Питта с грустью в тускло-синих глазах. — Но в-вряд ли что-то хорошее. Иначе она бы не плакала.

Питт тяжело вздохнул. Он так надеялся, что хоть что-то после того визита изменится.

Ведь капитан даже смог продержаться трезвым почти весь день.

— Какой же ты дурак, Питер, — не выдержал он, толкая Блада так, чтобы тот улегся на постель. Капитан был пьян настолько, что сопротивляться уже не мог. — Они же тебя, идиота, любят!

— Кто? — пробормотал Блад, встрепенувшись.

— Неважно! — отмахнулся Джереми, толкая его назад. — Тебе все равно на это плевать. Спи давай!

Он уже хотел уйти к себе, а Бенджамин тихонько принялся прибирать обычный бардак в каюте, когда Блад снова попытался сесть.

— Мне... мне надо на берег, с-срочно! — сказал он.

Питт вздохнул и вернулся, поймав его как раз тогда, когда он почти рухнул с кровати.

— Какой тебе, к черту, берег? — сердито сказал он, укладывая Блада обратно. — Ты на себя посмотри! Ты и двух шагов сейчас не сделаешь. Лежи и спи!

— Т-ты не понимаешь! — промычал Блад, упорно продолжая подниматься. — Я... я должен извиниться...

— Хорошее дело. Но ты можешь это и завтра сделать. Если вспомнишь, — ответил Питт с тяжелым вздохом.

— Вспомню! — Блад тряхнул грязными и спутанными волосами. — Такое даже после трех бутылок рома не забудешь...

— Ой ли? — Питт был преисполнен пессимизма.

Блад посмотрел ему в глаза и криво улыбнулся.

— Проверил, как видишь. Все помню. Почти.

— Ты уснешь или нет? — прикрикнул на него Джереми.

Блад оставил тщетные попытки встать и устало улыбнулся, глядя на штурмана.

— Может... может она меня простит, а?

— Кто? — спросил Джереми, непонимающе нахмурив светлые брови.

Но Блад уже дремал, прикрыв глаза.

Судовой колокол звонко и четко пробил полдень. И почти сразу на палубе послышался быстрый топот ног и трель боцманской дудки.

Питер Блад поморщился, прикрыв ладонью глаза от ярких солнечных лучей, которые били прямо в лицо из кормового иллюминатора. Звон рынды отозвался в висках и затылке адской болью.

Блад замер, ожидая, когда голова перестанет кружиться. Он уже успел привыкнуть к подобным пробуждениям и даже выработал определенный порядок действий. Сейчас, к примеру, следовало некоторое время лежать неподвижно и ни в коем случае не открывать глаза и не крутить головой.

И надеяться, что адский шум на палубе стихнет. Впрочем, он всегда может его прекратить одним властным окриком. Вот только кричать сейчас тоже не стоило, чтобы не усугублять и без того скверное самочувствие.

Топот ног сменился журчанием воды и шуршанием швабр. Почему-то это показалось капитану странным, но задумываться над этим он не стал, зная, что это вряд ли поможет избавиться от головной боли.

Блад лежал с закрытыми глазами, ощущая легкое покачивание корабля. И постепенно вспоминал то, что происходило раньше. Большая часть событий виделась будто в тумане. И только совсем крошечные кусочки были до боли отчетливыми. Некоторые воспоминания вызывали гнев, другие — жгучий стыд. И еще несколько — сильнейшую тоску.

«И что толку от выпивки, если я все это помню?» — подумал он раздраженно.

Блад действительно хотел бы проснуться в один прекрасный день и обнаружить, что все забыл.

И жестокие слова мисс Бишоп, и свое отвратительное поведение во время разговора с мадемуазель д'Ожерон, и совершенно безобразную ссору с Волверстоном.

«А ведь старый волк был прав, как ни крути, — мелькнуло в голове у Блада. — Зачем я продолжаю цепляться за нее? Ради чего? Марго тоже верно сказала: если бы она любила меня, то вряд ли стала бы придираться к таким пустякам... Впрочем, я что-то путаю, она говорила как-то иначе... А! Неважно. Ради чего я корчу из себя идиота? Ведь она для меня потеряна. И никогда не была моей. Когда я это осознаю? Я ведь не смогу пойти в Порт-Ройял и взять ее силой, как предлагал Нэд. И что тогда остается? Черт побери, пора определиться. Если не могу удержать, надо отпустить. И точка».

Он криво улыбнулся, понимая, что сделать это труднее, чем сказать.

А все потому, что какая-то потаенная часть его все еще надеялась, что она хоть что-то к нему чувствовала.

«Блажь, Питер, — сказал он сам себе, пытаясь повернуть голову так, чтобы проклятое солнце перестало жечь глаза. — Ты, как дурак, назвал в ее честь свой корабль. И что? Она даже не заметила этого! О каких чувствах к тебе, кроме отвращения и презрения, можно говорить?»

А он все три года жил с ее именем на устах. И не только он! Вся его команда и матросы с кораблей его эскадры повторяли ее имя. Как молитву. А ему оно помогало не забывать. Не только о ней. Но и о том, кто он такой. Помогало держать себя в руках. Оставаться человеком, черт побери.

«Может, дать кораблю другое имя?» — подумал Блад внезапно. И хрипло хохотнул, понимая, насколько нелепо это будет выглядеть. Пусть уж команда и дальше тешится, обсуждая его смешные чувства к племяннице губернатора Ямайки... Теперь-то это ни для кого не секрет...

К тому же он поклялся покончить с пиратством. Какая разница, как будет зваться корабль, если он больше не выйдет на нем в море?

Кажется, именно на этой почве он поругался с Ибервилем. Бедолага Филипп все никак не мог поверить в то, что он действительно завязал с пиратством. И что бессмысленно донимать его предложениями о будущих набегах на испанцев.

«Это все от безделья, Питер, — говорил француз, хлопая его по плечу. — Вот увидишь, как только установится хорошая погода, тебе сразу захочется в море... Я же тебя знаю!»

Увы, Блад тогда был в весьма поганом настроении, поэтому ответ его был прямым и крайне невежливым.

«Ни черта ты меня не знаешь, Фил, и меня по себе не суди!»

Это, он, конечно, зря ляпнул. Но слово, как известно, не воробей. А Ибервиль, если его неудачно задеть, взрывался не хуже пороха...

К шарканью швабр прибавился скрежет пемзы. Голова заныла еще сильнее, и капитан раздраженно попытался сесть в постели.

— К-какого дьявола?! — проворчал он, морщась. — Бен!

Ему надо срочно выпить рому. И тогда тиски, сжимающие голову, исчезнут. Вместе с этим адским барабаном. В чем вообще дело? Почему бьют тревогу?

Ему понадобилось еще несколько минут, чтобы осознать, что барабан звучит исключительно в его голове.

— Что за непорядок и свинство! — ворчал он, озираясь по сторонам. Приходилось поворачиваться всем телом, чтобы не беспокоить бедную голову. — Уже полдень, ч-черт подери, а эти скоты только начали убираться! И куда только смотрит Хейтон?! Бен...Бенджамин!

На смену раскаянию и горькой тоске пришла злость.

Чертов негр все не приходил. Куда он вообще запропастился?

— Бен! — позвал Блад снова, на сей раз громче.

И снова никакого ответа от стюарда.

— Ну все, сегодня я тебя точно отлуплю! — прорычал Блад, поднимаясь на ноги. Его пошатывало, но он уже привык к подобному состоянию.

Выкрикивая имя своего слуги, капитан выглянул в коридор.

И едва не сбил Бенджамина с ног. Негр, вскрикнув, судорожно прижал к груди большую кружку.

— Сдохнуть можно, пока ты дойдешь! — сердито сказал Блад и протянул руку, чтобы забрать кружку.

Но стюард отпрянул, покачав головой. Черные глаза его испуганно и виновато уставились на капитана.

— О, прошу прощения, сэр, но это не для вас! — пролепетал Бен.

Блад сердито нахмурился.

— Это как понимать? — заворчал он на слугу.

— Это для мистера Дайка, сэр, — ответил Бен, справившись с паникой, которая каждый раз накатывала на него, когда капитан начинал говорить угрожающим тоном.

Блад обнаружил, что в кружке вовсе не ром, а какая-то резко пахнущая жидкость.

— Отвар для живота, сэр, — пояснил стюард, отчаянно моргая. — Вот, несу мистеру Дайку...

Блад прищурился, пытаясь сосредоточиться.

— Ты хочешь сказать, что мистер Дайк опять животом мается?

— Да, сэр, — кивнул Бенджамин. — Уже второй день.

— Пойдем-ка, — Блад поманил негра за собой и, пошатываясь, двинулся к каюте лейтенанта.

* * *

Николас Дайк был похож на привидение: бледный и поникший, он лежал на койке, схватившись за живот.

Увидев капитана и стюарда, он попытался сесть, но Блад его остановил.

— Лежи! — сказал он строго. — Опять всё то же?

И, ухватив его за руку, принялся нащупывать пульс. Блад делал это просто по привычке, потому что одного взгляда на Ника было достаточно, чтобы понять, что он снова страдает от застарелой болячки, которую заработал на барбадосских плантациях.

Лейтенант кивнул, глядя на него озадаченно и немного ошеломленно. И удивление его можно было понять: Питер Блад не заходил к нему и практически не разговаривал с ним с тех пор, как они вернулись из Порт-Ройяла.

Но осмотру Дайк противиться не стал.

— Отвар тут не особо поможет, Ник, — сказал Блад, стараясь не морщиться от боли в голове. И бесцеремонно оттянул ему веко, чтобы увидеть цвет слизистой. — Я тебе ведь микстуру в прошлый раз прописывал? Надо было сразу ее пить, не ждать, когда скрутит. Ну и полежать тебе сегодня придется.

Дайк лишь пожал плечами, укоризненно взглянув на Бенджамина, стоявшего рядом с Бладом. Негр беззвучно шевельнул губами, выразительно скосив глаза на капитана.

— Да я сейчас уже встану, — сказал Дайк негромко. — Дел куча, некогда валяться.

— Какие, к черту, дела? — заворчал Блад, нахмурившись. — С твоим обострением ulcus gastrica шутки плохи!

Дайк снова переглянулся с Бенджамином. А потом ответил очень ровным и мягким голосом, и так терпеливо, как будто разговаривал с ребенком:

— А за кораблем кто присматривать будет, Питер? Надо же порядок навести после недавнего урагана. Палубы уже драят. Но надо еще паруса просушить и проследить, чтобы наши парни все медяшки до блеска натерли. Не хватало еще плесенью зарасти, как какому-нибудь вшивому торговцу...

Питер Блад поднял брови в изумлении.

— Какого урагана?

Дайк тяжело вздохнул, проведя языком по губам. Бенджамин шмыгнул носом, потупившись.

Заметив их напряженные лица, Блад осознал, что сказал что-то не то.

— Горазд же ты пить, капитан! — сказал наконец Дайк. И в его черных глазах промелькнула насмешливая искра, а губы искривились в улыбке. — Тут такое творилось три дня назад, что впору поседеть! А ты даже не проснулся! Как мы тебя с Джереми положили тогда на койку, так там ты и провалялся до утра.

— Шутишь? — недоверчиво перебил его Блад, чувствуя, что щеки заливает румянец. Лейтенант вполне мог устроить подобный розыгрыш. Это было весьма в его духе.

— Да кого угодно на «Арабелле» спроси, скажут то же самое, — фыркнул Дайк, а потом снова схватился за живот, скривившись от боли.

— Но... почему мне не доложили? — хрипло спросил капитан, чувствуя себя крайне неловко.

«Черт, срочно нужно выпить. Тогда известия о недавних событиях не будут производить такого сокрушительного впечатления».

Дайк улыбнулся еще шире. Но в глазах его веселья не было.

— Вот и докладываю, капитан, — ответил он все тем же ласковым тоном.

Блад выслушал его короткий, но красочный рассказ о том, как дня три назад над Тортугой пронесся бурный ураган, причинив множество повреждений на берегу и устроив сущий хаос в гавани.

— Мы-то, считай, легко отделались. Якоря не подвели, хвала небесам. Закрепиться успели на совесть. Да и Джереми наш, голова, выбрал место в стороне от других кораблей. И все равно, когда налетел первый шквал, вспомнили всех богов и чертей... А вот соседу нашему по рейду — да-да, я про старину Мюррея, — повезло меньше: его шлюп сорвало с якоря и швырнуло на берег. Уж не знаю, смогут ли они отремонтировать то, что осталось... А главное — дотащить это до воды.

И Дайк коротко хохотнул, а потом охнул, согнувшись.

Блад слушал и морщился, держась за гудящую с похмелья голову, тщетно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь про тот вечер. И ничего не получалось.

— А потом полило как из ведра... носу не высунуть, — закончил свой рассказ лейтенант. — Вот только сегодня распогодилось. Надеюсь, успеем прибраться до нового шторма.

— И все же, тебе сейчас лучше полежать. Хейтон вполне справится с делами без тебя, — пробормотал Блад, стараясь не показывать смущения.

«А без меня вы и так обходитесь», — подумал он с горечью.

— Бедный Мюррей не знает, за что взяться. А наша девочка просто умница, — Дайк с нежностью провел рукой по переборке. — Все выдержала. Вот погода наладится, сделаем ей кренгование. И будет как новенькая. С такой красавицей можно хоть к черту на рога плыть! Ведь так, а, капитан?

Блад куснул губу, поглядев в иллюминатор.

— Бен, принеси из моей медицинской сумки микстуру для мистера Дайка, — сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Каждую досочку переберем, и поставим нормальную грот-мачту, а не то гнилье, что нам на Ямайке подсунули, — продолжал говорить с кораблем лейтенант.

Блад привык к этой его причуде. Как и остальные на корабле. Впрочем, в определенные моменты этим грешили почти все: и простые матросы, и офицеры.

— Я тут подумал, капитан, что, если раздобыть для обшивки днища хороший дуб? Его тогда ни одна гниль не возьмет. Наверняка можно как-то это устроить? Обратиться к губернатору, например... Ты как насчет этого? Может, заняться, а?

Дайк говорил вроде бы обыденно, но Блад уловил напряженность в его голосе.

«Вот хитрая сволочь! И он туда же!» — устало подумал капитан, потирая ноющий висок.

— Займись, раз надо, — сказал он равнодушно.

А потом добавил небрежно, удивляясь, как раньше не пришел к этому решению:

— Из тебя бы неплохой капитан получился, Ник. А мне, видимо, пора на берег, к медицинской практике. Банкам и пиявкам, как говаривал наш друг Истерлинг.

— Шутишь, капитан? — теперь настала очередь Дайка удивляться.

— А почему бы и нет, Ник? — Блад криво улыбнулся, посмотрев в черные глаза лейтенанта. — Вот возьму, и передам тебе «Арабеллу». Раз уж сам решил с пиратством покончить. Ты этот корабль знаешь, как свои пять пальцев. И он попадет в хорошие руки.

Дайк разинул рот и некоторое время смотрел на Блада. А потом засмеялся, качая головой.

— Точно, шутишь! «Арабеллу» он мне передаст! И ты думаешь, я этому поверю? Да ни один капитан, даже такой пропойца, как ты, до такого не додумается!

— Ты выражения-то подбирай! — мрачно пригрозил ему Блад. А потом не выдержал и тоже дотронулся до переборки. Дерево под ладонью было теплым, шершавым и чуточку влажным. Впрочем, после недавнего ливня на борту трудно было отыскать хоть что-нибудь сухое.

Его корабль. Его девочка. Верная и славная... Вот уж кто никогда его не предавал...

«Черт бы тебя побрал, Ник! — подумал Блад сердито. — Но ведь ты прав. Никому я ее не отдам. И переименовывать не стану!»

Лейтенант хмыкнул, наблюдая за тем, как черные брови капитана сдвинулись на переносице, а лицо приняло решительное и немного упрямое выражение.

Блад вздрогнул и осознал, что Бенджамин до сих пор стоит рядом, вместо того чтобы выполнить его распоряжение.

— Бен, ты что, оглох? Я же тебе сказал, принеси микстуру!

— Так она давно кончилась, сэр, — ответил стюард, моргая. — А новую вы не покупали...

— Дьявол! — выругался Блад, и негр тут же съежился, чуть отступив назад.

Блад заставил себя успокоиться. Голова раскалывалась, мешая сосредоточиться.

— Хорошо, пошли юнгу в город за новым запасом медикаментов. И принеси мне ром, черт подери! Сколько можно тебя понукать?

Бен остался стоять на месте.

— Что еще?! — прорычал Блад вызывающе. — Что на сей раз неладно?

— На медикаменты нужны деньги, сэр, — тихо сказал Бенджамин.

Блад насупился.

— Так возьми их, дьявол тебя раздери! Как будто в первый раз...

Бен вздохнул.

— Вы уже все потратили, сэр.

— Не может быть, Бен! — воскликнул Блад, оглянувшись на Дайка, который наблюдал за ними, сидя на койке с кружкой отвара в руке. — Наверняка что-то осталось!

Негр покачал головой.

— Все до последнего песо, сэр. Вы же тогда почти всю ночь играли в таверне...

— Поищи получше! — упрямо проворчал Блад.

Дайк вздохнул и передернул плечами.

— Не стоит беспокоиться, капитан. Мне уже легче. Обойдусь отваром.

— Позволь врачу выбрать тебе лечение! — сурово ответил Блад.

А потом вышел из его каюты и направился к Питту.

Штурман неодобрительно посмотрел на пошатывающегося капитана, ввалившегося без стука.

— Джереми, выручай! — прохрипел Блад, прислонившись к переборке. — Одолжи денег!

Светлые брови Питта сошлись на переносице.

— На ром? — холодно спросил он. И отвернулся, качнув головой: — Нет, и не проси!

— На микстуру! — возмущенно ответил Блад. — Для Ника.

Смерив его испытующим взглядом, штурман полез в свой рундук и, достав небольшой кожаный кошелек, кинул его Бладу.

Тот вытянул руки, чтобы поймать, но промахнулся, и кошелек упал на пол.

Бормоча ругательства, Блад наклонился, чтобы его поднять. В глазах мгновенно потемнело, а в затылке будто что-то взорвалось.

Питт наблюдал, как капитан, чертыхаясь, подобрал деньги и бросил их Бенджамину, который возник за его спиной.

— Живей за микстурой! Одна нога здесь, другая там! — рыкнул он на негра. — Но... сначала принеси мой ром!

— Пойду помогу Хейтону с просушкой парусов, раз Нику так плохо, — мрачно сказал Джереми, шагнув к выходу из каюты.

— Подожди, я с тобой! — окликнул его Блад.

Джереми удивленно посмотрел на него, но потом лишь молча пожал плечами…

Когда Блад и Питт поднялись на палубу, вахтенные уже закончили уборку и под руководством Хейтона готовились к просушке парусов. Погода и впрямь благоприятствовала этому: небо, еще вчера затянутое тучами, прояснилось, и солнце начинало ощутимо пригревать.

Воздух и палуба были настолько влажными, что от подсыхающих под жаркими лучами досок поднимался полупрозрачный пар.

Блад окинул корабль рассеянным взглядом, одновременно потянув ворот своей мятой после сна рубашки, ослабляя его — от духоты его сразу бросило в пот. «Арабелла» поддерживалась в идеальном порядке, несмотря на то, что он не следил за его соблюдением уже второй месяц. Все вещи были на своих местах, бухты канатов свернуты почти идеально, медные части сверкали, как огонь, в лучах солнца. Несомненно, это была заслуга Дайка и остальных офицеров. Мало какой пиратский корабль мог похвастаться таким порядком, особенно во время пребывания в порту.

Еще пару месяцев назад Блад не посмел бы появиться на вычищенной палубе в столь неприглядном виде. Небритым, нечесаным и неряшливо одетым. Сейчас ему было на это наплевать. Как и наплевать на почтительные приветствия матросов, попадавшихся на его пути.

Прибежал Бенджамин и подал ему бутылку рома.

Сделав пару длинных глотков прямо из горлышка, Блад поднялся на квартердек и, навалившись на поручни, принялся разглядывать Кайонскую гавань и суда, которые в ней находились. Туман в голове потихоньку сходил на нет, но яркий свет все равно заставлял его болезненно щуриться.

Джереми Питт остался рядом с Хейтоном на шкафуте, обсуждая, как лучше повернуть реи, чтобы корабль остался в дрейфе во время сушки парусов. Матросы уже карабкались по вантам, готовые выполнять дальнейшие распоряжения офицеров.

Сейчас на море был практически штиль — только легкая зыбь пробегала по поверхности воды. Но отсутствие высоких волн позволяло увидеть множество мусора, плавающего в гавани после недавнего урагана. Обломки досок, пучки водорослей и прочая грязь. Среди всего этого копошились чайки, явно нашедшие чем поживиться.

Заметив упавшую на воду тень капитана, к борту корабля подплыли маленькие рыбки и принялись кружить, периодически поднимаясь к самой поверхности и поглядывая вверх, в надежде, что им кинут что-нибудь съедобное.

Блад обвел взглядом корабли, выстроившиеся на рейде и возле мола. Некоторые из них явно пострадали после шквала, о котором говорил Дайк. Посмотрев на берег внимательнее, капитан заметил шлюп бедолаги Мюррея, лежавший на боку. Вокруг него суетились люди, что-то крича и жестикулируя.

Наблюдение за их возней быстро наскучило капитану. Он снова повернул голову в сторону моря и убедился, что остальные корабли его эскадры благополучно стоят на якоре, целые и невредимые.

Вот ведь ирония судьбы: он уже не пират, но удача продолжала ему сопутствовать. Потому что как иначе объяснить такое везение? Кажется, только его корабли из всех, что стояли в гавани, не пострадали...

Над головой с громким хлопаньем расправились паруса, и теперь матросы, повинуясь указаниям боцмана и штурмана, закрепляли их под нужным углом.

Лениво глядя на блестящую под солнцем воду, Блад снова поднес бутылку к губам, собираясь глотнуть еще рома... но вдруг замер, уставившись на один из кораблей, стоявших на рейде у противоположного берега.

— Джереми! — окликнул он штурмана.

Питт оторвался от своего занятия и вопросительно посмотрел на капитана.

Блад поднял руку и указал на заинтересовавшее его судно.

— Ты ведь видишь то же, что и я?

Питт подошел к нему поближе, посмотрел в указанном направлении. И лицо его вытянулось.

— Да... — выдохнул он, напрягшись всем телом. — Это «Рейн Марго», вне всяких сомнений.

— И какого дьявола она тут делает? — проворчал Блад, продолжая разглядывать корабль, который, как всем было известно, принадлежал капитану Тондёру.

Питт пожал плечами, чувствуя все большую неловкость.

— И давно он тут? — продолжал спрашивать Блад, мрачнее все больше.

Питт замялся, но потом все-таки ответил:

— С неделю, наверное. Сам понимаешь, Питер, в последние дни нам было не до этого...

Блад выругался сквозь зубы, чуть склонив голову набок, не сводя глаз с корабля Тондёра.

— Неделю? И ни одна собака не удосужилась сообщить мне об этом!

Последние слова капитан сказал громко и обернулся на Хейтона, который стоял поодаль, такой же смущенный, как и штурман.

На лице Питта появился румянец. Он куснул губы, а потом ответил на упрек капитана — прямо и бесхитростно, как делал это всегда:

— Мы бы доложили, Питер, если бы ты был в состоянии понимать наши слова.

— Вот как? — Блад криво улыбнулся.

— Да, именно так, — твердо ответил Джереми.

— И что же он тут забыл? — Блад сузил глаза, разглядывая «Рейн Марго». Корабль выглядел изрядно потрепанным. Рангоут и такелаж, судя по всему, пострадали от шторма, но наспех заделанные пробоины в борту указывали на то, что фрегату пришлось иметь дело не только со стихией.

Хейтон ответил, что, если верить рассказам матросов, корабль Тондёра буквально влетел в Кайонскую гавань на крыльях шторма.

— А борт ему продырявили корабли ямайской эскадры, сэр, — закончил боцман, переглянувшись с Джереми Питтом.

Блад по-прежнему стоял, облокотившись о поручни. Но Питт заметил, как при словах Хейтона его плечи напряглись.

— Да, капитан, именно так, — повторил боцман негромко. — Матросы с «Рейн Марго» говорят, что еле проскочили мимо эскадры полковника Бишопа. И если бы не шторм, неизвестно, удалось бы им скрыться... Похоже, жирный боров объявил на нас охоту.

— Ну, сюда он вряд ли сунется, — уверенно сказал Питт, надеясь, что эти слова немного улучшат настроение капитана. Блад был мрачнее тучи. — Кайонская гавань — крепкий орешек. Пролив здесь узкий, и форт полностью его простреливает. Будь у Бишопа хоть сто кораблей, им все равно сюда не пройти.

— А если они перекроют выход? — спросил Хейтон. — Что тогда? Они же будут караулить наши корабли, как кошки мышей!

— Будем надеяться, что недавний ураган заставил их убраться подальше, — ответил Питт со вздохом.

— Или вовсе отправил в пекло, — буркнул боцман.

Блад слушал их, потягивая ром.

— Хейтон, прикажи готовить шлюпку, — сказал он. — Я отправляюсь на берег.

Джереми Питт почувствовал смутную тревогу. Ему не нравился тон капитана. Да и облик его оставлял желать лучшего.

— Бен! — крикнул Блад громко. — Где ты, лентяй черномазый? Живо неси мою шляпу, шпагу и еще одну бутылку рома! Черт, ну и жарища...

Боцман пошел отдавать распоряжения матросам. А Джереми Питт шагнул к Бладу, решив попробовать отговорить его от поездки на берег.

— И во рту пересохло... — продолжал ворчать Блад, намереваясь спуститься по трапу. Но Джереми оказался у него на пути. — Что такое, дружище? У тебя такой осуждающий вид. Как будто я совершаю ужасное преступление.

— Зачем тебе ехать на берег, Питер? — спросил Джереми в упор. — Если ты хочешь напиться, то прекрасно можешь сделать это и здесь! Впрочем... ты уже напился.

— Я хочу пойти извиниться, — ответил Блад, криво улыбнувшись. — Как видишь, дружище, я выпил недостаточно, чтобы позабыть о том, что у меня есть неоконченное дело.

Питт тихо застонал, теряя терпение.

— О, боже, неужели ты собираешься извиняться перед дамами, будучи в таком виде?!

Блад посмотрел на себя, потрогал мятую и засаленную рубашку, провел ладонью по подбородку, покрытому черной щетиной. И пожал плечами.

— А почему бы и нет? — ответил он ровным голосом.

— Господи, Питер! — Питт чуть понизил голос, заметив, что матросы на шкафуте навострили уши и поглядывают на них. — Ты же пьян!

Блад тряхнул головой, пройдя мимо него к трапу.

— Джереми, ты же говорил, что они меня любят. А раз любят, значит, будут рады видеть меня любого. Так, по крайней мере, утверждает одна из них. Вот и проверим на практике...

Блад принялся насвистывать, не замечая, как напряглись от этого вахтенные матросы.

Джереми сбежал вниз следом за ним.

— Я пойду с тобой!

Блад покачал головой.

— Это лишнее, Джерри. Тем более, у тебя тут полно дел.

— Я иду, и возражать бесполезно!

— Тогда перестань ныть, ради всех святых, — ответил Блад, взяв у Бена свою шпагу и шляпу.

В сопровождении Хейтона он подошел к штормтрапу, возле которого уже покачивалась спущенная с талей шлюпка.

Один из матросов хотел помочь капитану спуститься, но Блад гневно рыкнул на него, отмахнувшись.

— Иди к черту! — заворчал он, перекидывая ногу через борт и нащупывая первую ступеньку веревочного трапа. — Я вполне в состоянии подняться и спуститься сам!

Джереми Питт отвернулся, чтобы не видеть, как именно он будет это делать. Но удивительный факт: даже будучи в сильнейшем подпитии, Блад умудрялся сохранять ловкость и цепкость кошки, когда лазил по штормтрапу. Некоторые люди и в трезвом состоянии делали это куда более неуклюже.

«Везунчик, что уж там, — подумал штурман. — Хоть пьяный, хоть трезвый».

Где-то в паре футов от шлюпки Бладу надоело цепляться за трап, и он, хохотнув, спрыгнул вниз, доставив гребцам несколько волнительных, в буквальном смысле, мгновений.

Питт со вздохом покачал головой, а потом повернулся к Хейтону, который тоже наблюдал за отправлением капитана.

— Пошли записку старому волку, Джейк, — сказал он негромко. — Сообщи, что я с капитаном буду на берегу. И, возможно, его помощь не будет лишней...

Боцман понимающе кивнул.

И Питт спустился в шлюпку следом за капитаном...

— Ты мог хотя бы протрезветь, прежде чем отправиться извиняться, — Джереми Питт упрямо ворчал всю дорогу, шагая рядом с капитаном. — На тебя же смотреть страшно!

— Помолчи! — оборвал его Блад и снова пошатнулся. Двигался он по весьма извилистой траектории, но держался на ногах. — Ты ничего не понимаешь! Ничего! Я должен попросить прощения... я ведь вел себя ужасно и говорил отвратительные вещи... она не заслужила такого, нет... И я буду последней дрянью, если не... если не извинюсь. Я и так слишком долго тянул с этим, Джерри. А она, бедная, наверняка страдает. У нее такая нежная душа... Это вы, олухи, бесчувственные и грубые скоты. А она...

Питт слушал его нервное бормотание, гадая, о ком именно сейчас говорит капитан.

— Но... но я не знаю, что сказать, Джереми, — Блад неожиданно застыл в растерянности. — Боже, мне даже в глаза ей смотреть стыдно... после того, что сдуру наговорил...

Прежде чем Питт нашелся с ответом, капитан потащил его дальше.

— Ч-черт, мне надо выпить, Джереми. Это поможет... — и он снова остановился посреди улицы, принявшись неуклюже рыться в карманах штанов в поисках хоть какой-нибудь мелочи. Достал вместо этого мятый носовой платок и уставился на него в недоумении.

Почувствовав стремительно нарастающее раздражение, штурман сердито посмотрел в глаза своему капитану.

— Да ты и так пьян в дым, Питер! Господи боже! Куда ж еще?!

— Ни ч-черта ты не понимаешь! — вздохнул Блад, трагически подняв глаза к небу. — Ладно, пошли. И будь что будет!

Он потянул его к таверне «У французского короля».

Питт не знал, как реагировать на эту вспышку откровенности Блада. За те три года, что они плавали вместе, капитан почти не разговаривал с ним на подобные темы. Тем более, настолько эмоционально.

«Впрочем, он никогда раньше не напивался до такой степени», — подумал штурман.

— Это все из-за меня, Джереми... — не унимался Блад, вцепившись ему в локоть и дыхнув на него перегаром. — Я не должен был давать ей надежду... п-понимаешь?

Питт не понимал, но кивнул на всякий случай. Питер сейчас явно находился в той стадии опьянения, когда человек становится слишком впечатлительным и готов залиться пьяными слезами. И последующие слова капитана только подтвердили догадки штурмана.

— Если бы я не был таким сентиментальным идиотом, извиняться бы не пришлось вообще, — продолжал Блад, останавливаясь у входа в таверну.

* * *

Капитан Блад был слишком взволнован и не мог больше держать все эти эмоции в себе. Кажется, он выплеснул на бедного Джереми слишком много, но иначе они совсем бы измучили его изнутри.

Черт побери, он не должен был давать ей надежду, но... разве можно было поступить иначе?!

От выпитого рома в голове шумело, и затылок ломило, как будто по нему ударили чем-то тяжелым.

Блад прикрыл глаза. Боль в голове невольно заставила его вспомнить тот день почти год назад, когда по собственной глупой беспечности он едва не угодил в лапы дону Мигелю. Точнее, к тем, кого испанский адмирал нанял для его поимки. Его заманили в западню, как наивного простака, и от души приложили по голове тяжелым табуретом.

Капитан невольно потянулся рукой к затылку: настолько реальной и сильной была боль. Почти как тогда...

Теперь произошедшее с ним в тот вечер виделось как в тумане. Несомненно, из-за полученной тогда контузии, а отчасти и из-за нежелания вспоминать те долгие ужасные часы, которые он провел связанный в грязной душной хибаре, мучаясь мыслями о том, что его головокружительная карьера может оборваться так глупо, просто потому что он потерял осторожность и доверился девке с улицы. Нашел время играть в рыцаря. И вдвойне обидно и горько было осознавать, что именно скотина Каузак приложил к этому свои грязные руки. Сгинуть вот так, бесславно, не в бою, а от предательского удара в спину... Что может быть отвратительнее?

Блад до сих пор не знал, как сумел совладать с паникой и отчаянием, которые охватили его тогда. И удивительно, что ему удалось не только взять себя в руки, но и сыграть на алчности и тяге к спиртному этих двух выродков: Сэма и Каузака. Да так удачно, что они поубивали друг друга.

Спасибо его ангелу-хранителю...

Что было дальше, он тоже помнил смутно. Главное, ему удалось вырваться из той ловушки относительно невредимым, если не считать здоровенной ссадины на голове.

Он брел по темным улицам Кайоны, выбирая кратчайший путь в порт, когда прямо перед ним на дорогу выскочила какая-то темная фигура. В глаза ударил яркий свет фонаря.

На сей раз Блад не стал разыгрывать из себя героя. Хватит с него приключений на сегодня! Тем более, что эта извилистая улица перед портом пользовалась весьма дурной славой. Здесь частенько случались ограбления и убийства под покровом ночи, а поутру люди находили тела жертв. Он выхватил пистолет из-за отворота мятого камзола и взвел курок, настороженно вглядываясь в тень человека перед собой.

Сердце бешено колотилось в груди, дыхание участилось, и Блад почувствовал, как в нем закипает боевая злость, дрожью прокатившись по всему телу. Неужели кому-то из тех продажных ублюдков удалось за ним проследить? Что там говорил Каузак о времени встречи с людьми адмирала? Они собирались передать его им в полночь? Или чуть позже? Рано расслабляться, ох, рано!

— А ну, стоять! — глухо рыкнул он, направив пистолет на неведомого противника. Рука тряслась, и Блад возблагодарил Господа за то, что в темноте это было не так видно. — Назад, или я стреляю!

Свет от фонаря слепил ему глаза, но Блад смог разглядеть, что перед ним женщина.

— Капитан! Вот ты где! — воскликнула она, и Блад в изумлении узнал голос Марго, дрожащий и полный страха, но все равно такой знакомый. — О, благодарение небу, ты жив!

Она ринулась было к нему, но, увидев пистолет, охнула и замерла на месте.

Выругавшись, Блад поспешно опустил оружие.

— Марго?! Что ты тут делаешь? — воскликнул он, шагнув к ней.

— Господи, капитан, ты живой... живой! — говорила она, трогая его за руки, а потом провела ладонью по плечу. — Пресвятая дева Мария! Где же ты был? Тебя же все ищут!

— Где я был, там меня уже нет, — ответил он немного ворчливо, пытаясь уклониться от ее рук. — Марго, тебе не стоит ходить здесь в такое время... Боже, а если бы я в тебя выстрелил?!

Она посмотрела на него укоризненно.

— Капитан! Что ты такое говоришь? Мы все тут с ума сходим, куда ты подевался, а ты... Ты же не явился на корабль к условленному времени. Так нам сказал мистер Питт, когда зашел в таверну, выясняя, не у нас ли ты? А когда оказалось, что тебя вообще не было там сегодня, поднялся такой переполох! Они ходили к губернатору, и там тебя не было... Разве я могла спокойно сидеть, когда ты... когда тебя...

Ее голос дрожал все сильнее, и Блад заметил, что в глазах у нее блестят слезы.

— Ну-ну, Марго, дорогая, успокойся, — сказал он мягко, дотрагиваясь до ее плеча. — Видишь, со мной все в порядке...

Он постарался улыбнуться как можно беспечнее.

Но Марго все равно заплакала, качая головой.

— Разве можно с этим шутить, капитан? Ты же знаешь, как мы все за тебя боимся... особенно когда ты ходишь один так поздно, — пробормотала она, подходя к нему совсем близко и поднимая глаза... И неожиданно вскрикнула:

— Боже, капитан, у тебя весь воротник в крови! И голова... Что случилось?! Ты ранен?!

Блад озадаченно коснулся своего затылка. И обнаружил, что волосы его и впрямь слиплись от крови. Видать, удар табуретом был сильнее, чем ему показалось. То-то его до сих пор шатает и трясет.

Блад был так увлечен тем, чтобы выбраться из ловушки, что не обратил должного внимания на состояние своей головы.

Он увидел, что Марго — бледная, дрожащая, со слезами на глазах, — тянется к нему с платком, намереваясь вытереть кровь. И перехватил ее руку, сжав в своей ладони.

— Все в порядке, милая, — сказал Блад негромко, глядя ей в глаза. — Уже в порядке. Не плачь, это просто царапина. Ты можешь верить мне в таких вопросах. Я же врач, помнишь? А крови всегда бывает много, когда задевают кожу на голове.

— Кто это сделал с тобой? — Марго оказалась весьма настойчивой. Блад понял, что спорить сейчас бесполезно, и позволил ей возиться со ссадиной у себя на голове, мучительно соображая, какой вариант истории лучше ей рассказать.

Ему совершенно не было жаль Каузака и Сэма, тем более, они уже оба покойники, но эта бедолага Молли могла пострадать, если кто-нибудь из поисковой партии с его кораблей узнает о ее роли в этой заварушке.

— Меня... пытались ограбить... — пробормотал он первое объяснение, которое пришло на ум.

Дрожь во всем теле становилась все сильнее, по мере того как он осознавал, в какой опасности находился.

— Напали сзади, пытались оглушить, — продолжал выдумывать Блад. — Но, как видишь, я оказался им не по зубам и сумел отбиться.

— Почему ты не слушаешь мудрых советов, капитан? — вздыхала Марго, пытаясь промокнуть его рану на затылке своим платком. Но от этого было мало толку, потому что длинные и густые волосы Блада уже слиплись, образовав твердую корку. — Тебя же предупреждали: не ходи в одиночку! И что я вижу? А если бы тебя убили? Что тогда?

Он поймал ее руку и поднес к губам.

— Все уже хорошо, Марго. Поверь мне!

Она всхлипнула, все еще цепляясь свободной рукой за фонарь.

— Впрочем, зачем я все это тебе говорю? Ведь это не имеет для тебя никакого значения. Тебе лишь бы покрасоваться... поиграть со смертью... пока мы тут умираем от страха... Как можно быть таким жестоким?!

Блад поцеловал ее руку снова. На сей раз более настойчиво, чтобы заставить ее замолчать.

— Марго, не плачь, бога ради. Все совсем не так! — проговорил он тихо.

Она мотнула головой, роняя слезы, и попыталась отодвинуться, но Блад уже тянул ее к себе и, стараясь поменьше шевелить головой, прикоснулся губами к ее губам, шее, плечам.

— Все в порядке, Марго, дорогая, пойми же, наконец! — прошептал он быстро, в перерывах между поцелуями.

Фонарь с грохотом выпал из ее рук, и стало темно.

Блад дрожал всем телом и чувствовал, как она тоже трепещет, прижимаясь к нему, обвивая его шею руками. Целуя ее нежные губы, прикасаясь к ее мягким волосам и теплым плечам, он чувствовал, как тот ледяной ужас, которые все еще таился где-то глубоко внутри него, исчезает, растворяется. И даже тупая боль в голове стихла, сменившись легким головокружением.

Господи, как же хорошо быть живым, чувствовать, дышать... любить, черт подери! Здесь и сейчас. Просто жить и любить. Из-за своей дурости он чуть не лишился всего этого богатства. И мог бы сейчас уже плыть в трюме испанского корабля, чтобы стать потехой для мстительного дона Мигеля...

Блад понял, что Марго целует его в ответ, крепко обхватив руками за плечи.

Ее прикосновения, осознание, что она здесь, рядом, возвращали его к жизни и прогоняли воспоминания о недавней смертельной опасности. Помогали успокоиться и снова стать самим собой.

Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.

Блад осознал, что повторяет это вслух как заведенный, не зная, к кому на самом деле обращает эти слова: к Марго или к самому себе.

— Теперь ты веришь, что все хорошо? — прошептал он. — И я в полном порядке?

Марго кивнула, сморщив нос, но по щекам ее все текли слезы.

Они целовались, как одержимые, все больше сходя с ума с каждым прикосновением, когда услышали совсем рядом грубый гневный голос:

— Кровь и смерть! Мы с ребятами весь город на уши поставили из-за тебя, капитан, а ты тут, оказывается, с бабами обжимаешься!

Обернувшись, Блад увидел Волверстона с факелом в руке, глядевшего на них в крайнем возмущении.

Марго отпрянула от капитана, покраснев и опустив глаза.

Позади Волверстона толпилось еще человек двадцать пиратов из команды «Арабеллы», среди которых Блад заметил Хейтона и Дайка.

— Что ты за человек такой, а? — продолжал бушевать старый волк, сверкая единственным глазом. — Почему нельзя нормально поступить, а?! Так, как все поступают? Если уж тебе так приспичило, напиши записку и отправь на корабль! Чтобы мы тебя, лопни твоя селезенка, не ждали до утра! Чтобы мы, задави тебя чума, не психовали и не бегали, как последние придурки, по городу! У тебя что, совсем голова дырявая?!

— Нэд... — Блад попытался прервать поток ругани и упреков от старого волка, но тот продолжал беситься, размахивая руками.

— Чертовы юбки! — рычал Волверстон, свирепо глядя на Марго. — И ведь спрашивали же наши парни, не у тебя ли капитан... Нет, пищала, что не видела! Мы тут чуть не рехнулись, гадая, в какой помойной канаве искать его труп, а он, чтоб его разнесло, лижется тут спокойно с бабой! И как это назвать, а?! Кто ты после этого, Питер?!

Блад слабо улыбнулся, выжидая, когда старый волк остановится, чтобы набрать воздуху для новой порции проклятий.

— Успокойся, Нэд, — сказал он, положив руку на плечо одноглазого гиганта. Волверстон с ворчанием сбросил ее, отвернувшись от него.

Пираты, стоявшие поодаль, негромко переговаривались между собой, поглядывая на своих командиров.

— Где тебя носило, дьявол тебя раздери?! — прорычал Волверстон, когда первый поток гнева поутих.

— Пытался выяснить, приносят ли счастье деньги, доставшиеся ценой предательства, — ответил Блад, посмеиваясь.

— Что-что? — Волверстон прищурился, заметив при свете факелов темные пятна крови на сером камзоле капитана. — Разрази меня гром, что у тебя с башкой, Питер?!

— Как ты верно заметил, она немного... продырявлена, — ответил Блад, а потом снова похлопал старого волка по плечу. — Идем же, все расскажу на корабле. И не ори, Нэд, все со мной в порядке. Да, я идиот. Но везучий идиот, надо заметить...

Пока Волверстон извергал новый поток ругательств, на сей раз в адрес тех, кто посмел напасть на его капитана, Блад обернулся к Марго. Она учащенно дышала, не сводя с него блестящих глаз.

— Я, пожалуй, пойду, капитан, — сказала она тихо, многозначительно покосившись на ругающегося старого волка и слушавших его пиратов.

— Только не ходи одна, — ответил Блад, мягко улыбнувшись ей, и громко окликнул одного из матросов: — Жан, проводи мадемуазель до таверны!

— ... все, Питер, теперь никуда я тебя без охраны не выпущу! — рычал Волверстон. — И попробуй только возразить!

Блад бросил трагический взгляд на Дайка, который улыбался за спиной старого волка.

— Ну и попал же я, Ник! — шепнул он своему лейтенанту. — Так он еще будет следить, чтобы я к восьми склянкам уже в постельке лежал, как примерный паинька...

— Мои соболезнования, капитан, — тихо отозвался Дайк, когда они шли к причалу, где их ждали другие члены поискового отряда, уже прослышавшие о том, что Блад нашелся. — Но посмотрел бы ты на Нэда, когда он узнал, что ты пропал... Его трясло, как припадочного. В жизни его таким не видел...

— Твою мать, Ник! Хватит трепаться! Сам не лучше выглядел! — заорал Волверстон, обернувшись к нему.

И лейтенант тут же замолчал, поджав губы. А потом выразительно посмотрел на капитана.

— Питер, сядь, ради бога! Угомонись!

Джереми Питт дернул своего друга за рукав, заставив вернуться на место.

— Нет, Джерри, я же просто хочу разобраться…

Блад упрямо пытался встать, не сводя глаз с компании, сидевшей за столом чуть поодаль.

— Ты сейчас не в том состоянии, чтобы это сделать, — штурман был вынужден говорить откровенно.

Это замечание вызвало у капитана новую вспышку нездорового оживления.

— Ты что, хочешь сказать, ч-что я слишком пьян? — заворчал он, сдвинув брови. — Даже если так, разве это может меня остановить? Джереми, дружище, да что с тобой сегодня? Разве не Тондёр, эта трусливая крыса, сидит вон там, напротив?

— Он самый, Питер, — мрачно ответил Джереми, проклиная в душе и Тондёра, и то, что они потащились в таверну именно сегодня.

— Тогда я тем более тебя не понимаю! — воскликнул Блад, рывком поднимаясь на ноги. — Эта мразь чуть не убила тебя тогда, и ты думаешь, я это забыл?!

— Зато ты, видимо, забыл, что я тогда проделал в нем сквозную дыру, — Питт также поднялся с места и поймал капитана за руку, снова толкнув на табурет. — Так что все споры мы решили…

— Ну уж нет, Джереми, друг мой, не все! — яростно возразил Блад, встряхнув головой. — Я тоже бросил этой твари вызов, на который он так и не набрался храбрости ответить… Что ж, пора взыскать должок, раз уж он осмелился сунуть сюда нос!

Питт, застонав, преградил ему путь. И посмотрел в горящие глаза своего друга и капитана.

— Сядь немедленно, Питер! — тихо зарычал он, чувствуя, что еще немного, и его терпение лопнет. — Иначе…

— Иначе что? — Блад вызывающе улыбнулся, встретив его взгляд. — Джереми, неужели ты собираешься спустить подобную наглость безнаказанно?!

— Какую наглость, черт побери?! — прошипел Питт, делая шаг к Бладу и заставляя его снова опуститься на место. — Тондёр ничего сейчас не делает! Оставь ты его в покое, бога ради!

Блад расхохотался, качая головой. А потом отвернулся от Питта и уставился на компанию, сидевшую напротив, презрительно сузив глаза.

Взглянув туда же, Джереми подумал, что чуток погорячился, утверждая, что капитан Тондёр ничего не делает. В данный момент француз откровенно их разглядывал, и на лице его было неприкрытое удивление и какое-то вызывающее веселье. Но гораздо больше тревог у Питта вызывало другое обстоятельство: на коленях у Тондёра сидела Марго, которая тоже смотрела на них. Вот такого поворота событий Джереми совершенно не ожидал.

И, кажется, капитан тоже.

Питт почувствовал тяжелую руку Блада, опустившуюся ему на плечо.

— Итак, Джереми, ты не горишь желанием разобраться с нашим старым другом Тондёром?

Штурман мотнул головой, чувствуя, что на щеках его появляется румянец.

«Ну почему он всегда подбирает такие обидные слова?! Как же это бесит!»

— Нет, Питер.

Странное дело, но сейчас ему действительно было плевать на Тондёра. Еще полгода назад он бы, наверное, вел себя так же, как Питер сегодня. Если не хуже. По крайней мере, в мыслях он много чего хотел сделать с этим наглым французским пиратом. А сейчас... всё, чего он хотел — это убраться отсюда и увести Блада. Кто бы мог подумать, что капитан тоже затаил на Тондёра обиду...

— Ну, это можно понять… — Блад продолжал посмеиваться, и его бесшабашный вид вызывал у Питта все больше беспокойства. — Ты всегда был неуклюжим со шпагой. Хорошо! Я разберусь с ним сам!

Капитан так быстро рванул вперед, что Питту пришлось практически прыгнуть следом, чтобы поймать его.

— Если у тебя кишка тонка с ним потолковать, то хотя бы не мешай делать это другим! — Блад увернулся от его рук, продолжая идти по проходу.

— Дьявольщина! — терпение Питта лопнуло. Он грубо толкнул Блада назад к их столу и силой заставил сесть на табурет. — Ты совсем умом тронулся! Неужели ты не видишь, что ему только это и надо?!

— Что — это? — переспросил Блад, пьяно улыбаясь. Синие глаза его, такие тусклые и невыразительные в последние дни, теперь горели, как два сапфира.

— Да тебя дураком выставить перед всеми, вот что! — сердито ответил Питт. — И все твои дерганья для него только лишний повод посмеяться!

— Вот как! — протянул Блад, кривя губы в улыбке. — Так ты думаешь, что я буду молча это терпеть? Да за кого ты меня принимаешь?!

Он оттолкнул Джереми и встал на ноги, повернувшись туда, где сидел Тондёр и его офицеры.

— Эй, ты!.. — крикнул он громко, но продолжить фразу не успел, потому что штурман потащил его назад.

Проходивший мимо здоровенный заросший бородой буканьер недоуменно посмотрел на них, гадая, зачем его зовут. И его ли вообще?

Питт помахал рукой, показывая, что все в порядке. И пират, пожав плечами, продолжил путь по залу.

— Успокойся, Питер, — зашептал Джереми, садясь за стол рядом с другом и похлопывая его по плечу. — Давай лучше уйдем отсюда, а?

— Ни за что! — резко ответил Блад. А потом посмотрел на Питта и щелкнул языком. — Проклятье, мне надо срочно выпить. Иначе я точно кого-нибудь убью...

И он принялся рыться в карманах, после чего поднял глаза на собеседника и воскликнул с досадой:

— Черт, я забыл деньги!

— У тебя их и не было, — вздохнул Питт, с тоской оглядывая зал.

— Тем не менее, мне позарез нужен глоток рома. Ты выпьешь со мной, Джереми? Ну, не будь такой скотиной! — Блад навалился на него, умоляюще подняв брови.

— Только если ты дашь слово, что не будешь цепляться к Тондёру, — ответил Питт, поморщившись.

— Ладно, сегодня пусть эта крыса живет… — с ненавистью произнес Блад и, привстав, принялся громко звать хозяина таверны. — Эй, Жак! Принеси-ка ром для меня и мистера Питта! Да получше, а не то кислое пойло!

Питт стиснул зубы, горестно глядя на капитана.

— Да, две бутылки, того самого… с Ямайки, — продолжал говорить Блад. — Что? Оплата вперед? Жак, да ты что, в самом деле? Джереми, дай этому жмоту денег! Пусть подавится!

— Питер, я не могу… — встрепенулся Питт, с ужасом осознав, что капитан заказал самый крепкий ром из запасов старины Жака.

— Ну, Джереми, не жадничай! — Блад толкнул его локтем в бок. — Не так уж много он просит за эти чертовы бутылки!

Питт покачал головой, раздосадованный, что его неправильно поняли.

— Черт, Питер, я не смогу столько выпить! — прошипел он, швыряя хозяину таверны деньги.

Блад расхохотался, хлопнув его по плечу.

— Джерри, ты же мне обещал, что составишь компанию! А слово надо держать. Такой у нас был уговор, разве не так?

Он заглянул штурману в глаза, продолжая посмеиваться, а потом мешком опустился на табурет и принялся постукивать пальцами по грязному изрезанному ножами столу.

Питт видел, что капитан, несмотря на веселое настроение, то и дело поглядывал на Тондёра и его лейтенантов, и в эти короткие мгновения улыбка исчезала с его лица, и он начинал напряженно покусывать губы.

— Ты за Марго, что ли, беспокоишься? — не выдержал Питт, и тут же пожалел, что задал этот вопрос, потому что Блад мгновенно переменился в лице и повернулся к нему. Он снова улыбался, и глаза его были безмятежными.

— А ты как думаешь, Джереми? — спросил он с легкой издевкой в голосе. — Конечно, я за нее беспокоюсь! Она же доверчивая душа, наша Марго. И тебе ли не знать, какая скотина этот Тондёр!

— Ну, дамам-то он свое истинное лицо вряд ли покажет, — со вздохом ответил Питт, вспомнив о Люсьен д'Ожерон, и той ужасной встрече в саду возле ее дома, когда он застал ее с Тондёром.

— О да, — Блад недобро засмеялся, продолжая глядеть туда, где сидел французский корсар. — Дамам пыль в глаза пускать он мастер!

Питт увидел, что Тондёр обнял Марго и что-то говорит ей на ухо, многозначительно ухмыляясь.

— Странное дело, — пробормотал он, пытаясь отвлечь Блада от созерцания этого зрелища. — Не думал, что она с ним свяжется...

Блад резко повернулся и теперь смотрел на него, ожидая продолжения фразы.

Питт почувствовал, что снова начинает краснеть. Было очень непривычно разговаривать с капитаном на такие деликатные темы. В последний раз, кажется, это была попытка спросить совета насчет Люсьен, и он до сих пор чувствовал обиду и боль от того разговора.

— Мне казалось... — запинаясь, продолжил Джереми, понижая голос, — что она всегда больше на тебя заглядывалась...

Блад громко засмеялся.

Питт чуть насупился.

«Ну вот, опять он будет издеваться...»

— Ни черта ты, Джереми, в женщинах не разбираешься! — сказал Блад, снисходительно глядя на него. — Иначе бы тебе даже в голову не пришло такое ляпнуть!

Питт моргнул, неловко поерзав на табурете. Ему уже не хотелось продолжать этот разговор, но раз уж начал, надо дойти до конца.

— Ну… — протянул он, — она за тебя всегда беспокоилась. Этого ты отрицать не сможешь.

Блад хохотнул, скривив губы.

— И не отрицаю. Вот только советую не путать дружеское внимание с чем-то... более глубоким. Из-за этого и случаются все беды, друг мой Джереми.

Слуга принес две бутылки рома, и Блад, откупорив одну, сделал большой глоток прямо из горлышка. Потом строго посмотрел на Питта. И тот, вздохнув, был вынужден подставить кружку для своей порции выпивки.

Ром был адски крепким и с противным привкусом, штурман некоторое время моргал и морщился, размышляя, не заказать ли какой еды?

— Мне казалось, что и ты к ней неровно дышишь, — сказал Питт, с отвращением посмотрев на бутылку. Не то чтобы он не любил ром. Но в последнее время даже запах его вызывал у него тошноту. Слишком уж много этой дряни было выпито капитаном у него на глазах.

Он бросил быстрый внимательный взгляд на Блада, в ожидании его реакции на это смелое предположение. Капитан был удивительно откровенен еще когда они шли сюда. И это после того, как они два месяца каждое слово чуть ли не клещами из него тянули!

«Чем черт не шутит? Надо пользоваться моментом, — подумал штурман. — Уж не из-за нее ли он так напивается? То-то в последнее время даже не смотрит в ее сторону... И все бормочет, что виноват...»

— К кому? — переспросил Блад, приподняв бровь. И широко улыбнулся: — К Марго? О, бог мой, Джереми, ты еще наивнее, чем я думал! Конечно, меня беспокоит ее судьба… как и тебя, я полагаю. Особенно когда я вижу ее в компании таких отморозков, как этот капитан Тондёр. Поэтому я и хотел…

— Питер, ты дал слово! — предупредил его Питт, заметив, что капитан опять пытается встать из-за стола.

— Да, я... я помню...

Блад кивнул и плюхнулся обратно. Точнее, он хотел вернуться на табурет, но не рассчитал расстояние и с грохотом рухнул на пол.

— А, тысяча чертей!

Джереми быстро вскочил, помогая ему подняться. Хотя он не смотрел по сторонам, слишком занятый возней с другом, он чувствовал, что все в таверне смотрят на них. И мысль об этом вызывала краску у него на лице. Молодой моряк чувствовал, что даже уши у него горят.

«Как же его отсюда увести?» — подумал он, подхватывая покачивающегося Блада под руку.

— И ты... не один... кто думает так же, Джереми, — сказал капитан, посмеиваясь, когда снова уселся на табурете. Он взял свой ром и снова сделал глоток.

Джереми, как ни было ему противно, был вынужден последовать его примеру. Желудок штурмана отчаянно возмутился отраве, которую ему пришлось принять. Но отступать было некуда.

— Вот Тондёр тоже полагает, что я слишком... неравнодушен к Марго, — продолжал Блад, отчаянно стараясь выговаривать слова, но все равно проглатывая большую часть окончаний. — И думает, что ему удастся сделать из меня посмешище, сыграв на этих чувствах...

Он засмеялся, толкнув Питта локтем.

— О, это наверняка бы отлично сработало, Джереми! Если бы он был прав. Ну... насчет чувств.

Блад отпил ром из своей бутылки и кивком указал Питту на его порцию. Штурман хотел было отказаться, но, увидев, что капитан протянул руку за его бутылкой, судорожно допил ее.

В глазах на мгновение потемнело, и зал вокруг поплыл.

Джереми тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на том, что говорил капитан.

— ...вот тогда была бы действительно потеха, — смеялся Блад, хлопая его по плечу. — И я был бы дурак дураком...

— Но... — промычал Джереми, чувствуя, что окончательно запутался. — К-как же извинения?

Блад перестал смеяться и приподнял бровь.

— Какие извинения? — поинтересовался он мягко.

Питт пожал плечами.

— Ты же сюда для этого и пришел, — напомнил он смущенно.

Блад фыркнул, похлопав его по плечу.

— Дружище, ты пьян. Я хотел извиниться перед мадемуазель д'Ожерон, которой в последний раз наговорил кучу гадостей. Она, бедняжка, наверняка переживает. Но... знаешь... я тут подумал... и вынужден с тобой согласиться. Сегодня я не в том виде, чтобы навещать дом губернатора. Про тебя вообще молчу!

Блад хихикнул, проведя рукой по своему небритому лицу.

— Так что сделаю это в другой раз... быть может. Впрочем...

Голос капитана неожиданно изменился, став напряженным и холодным, и Питт невольно поднял на него глаза. Блад смотрел куда-то в сторону, и снова покусывал губы.

— Может... она уже и не вспоминает о том разговоре. Кто этих барышень знает, с их переживаниями? Уж очень мастерски они притворяются. А тут я приду со своими извинениями... Так и оконфузиться недолго. Черт разберет, что у них на уме!

Он перевел взгляд на Питта и устало засмеялся.

— Давай лучше еще выпьем, Джереми. Ведь истина, как тебе известно, в вине!

— О, мой бог, я, конечно, слышал последние новости, но представить не мог, что они настолько... соответствуют действительности, — произнес капитан Тондёр, обращаясь к своим офицерам, сидевшим за широким столом в таверне «У французского короля». — Глазам своим не верю! Но ведь это Блад?

Марго сидела у него на коленях и напряженно следила за тем, как Питер Блад в сопровождении Джереми Питта, пошатываясь, пробирается к своему столику. Капитана не было в таверне почти неделю. И, судя по его неряшливому облику, все это время он провел в беспробудном пьянстве.

— Жак, рому! — громко потребовал он, взмахнув рукой.

И снова пошатнулся. Питт ринулся к нему, намереваясь поддержать под локоть, но Блад, заворчав, оттолкнул его.

Он был без камзола, рубашка его уже успела изрядно засалиться, на щеках снова топорщилась многодневная черная щетина, а нечесаные волосы свисали неопрятными сосульками. Длинная шпага, болтавшаяся на перевязи, звякнула, ударившись о стул, когда он проходил мимо.

Судя по оживленным жестам, сегодня у Блада был очередной приступ веселой активности. В такие вечера он обычно присоединялся к компании картежников или игроков в кости и был весьма разговорчив, насмешлив и шумен.

Марго оторвала взгляд от него и посмотрела на французских корсаров, сидевших напротив.

Они таращились на Блада, не скрывая изумления. Кажется, только они здесь еще не привыкли к этой новой печальной ипостаси капитана. Но это было вполне объяснимо: почти год корабль Тондёра не заходил на Тортугу. После инцидента с дуэлью губернатор д'Ожерон запретил ему появляться в Кайоне.

Однако неделю назад «Рейн Марго» бросила якорь в гавани, загнанная туда очередным ураганом. И уже следующим вечером ее капитан возник в таверне, совершенно такой, каким Марго запомнила его с прошлой осени: насмешливый и щегольски одетый, двигающийся плавно и грациозно, как кошка. Его появление вызвало удивление у завсегдатаев. Всем было известно отношение к нему месье д'Ожерона. Но, после обмена приветствиями, Тондёр небрежно пояснил, что уже навестил губернатора и сумел уладить этот вопрос.

Марго узнала об этом более подробно, потому что из всех дам, находившихся в тот вечер в зале, она первая подошла к капитану. Кажется, Тондёр был этим очень польщен. И сразу предложил бокал вина в качестве угощения. Марго приняла его предложение, хотя вряд ли французский пират знал истинную причину такого поступка.

На протяжении всего вечера капитан Леруа держался от нее на почтительном расстоянии. Ради этого можно было потерпеть общество Тондёра и его офицеров. Так она размышляла, когда он вел ее к их столу. А потом осознала, что выбор компании не был таким уж плохим. Капитан Тондёр был одним из тех редких в этих краях пиратов, кто обладал приятными манерами и определенной галантностью по отношению к женщинам. И уж несомненно провести вечер в его обществе было гораздо приятнее, нежели с дикими и грубыми буканьерами.

Он с юмором описал последние рейды «Рейн Марго», которые, хоть и не были особо прибыльными, нельзя было назвать совсем неудачными.

— Теперь, увы, большая часть добычи уйдет на оплату портовой пошлины и ремонт, — сказал Тондёр, пожав плечами.

— Значит, губернатор больше не держит на вас зла? — осторожно поинтересовалась Марго, пригубив свой бокал.

— Я бы так не сказал, дорогая, — усмехнулся капитан, и его черные глазки-бусины сверкнули на мгновение. — Но он согласился терпеть мое присутствие в этом порту, пока длится сезон штормов... если я буду паинькой.

И Тондёр рассмеялся, оглянувшись на своих лейтенантов: Вентадура и Анселло. Те выдавили кривые улыбки.

— И что это значит? — Марго решила держаться такого же шутливого тона, что и французский капитан. Мысли ее были заняты совсем другим, да и настроение было откровенно паршивым, но она привыкла скрывать это от клиентов. — Он хочет, чтобы вы пели по воскресеньям в церковном хоре?

Тондёр и его офицеры громко рассмеялись.

— А ты забавная крошка! — сказал капитан, внимательно ее разглядывая. Выдержать его взгляд было нелегко, и она поспешила уставиться в бокал с вином. — Люблю веселых девчонок. Нет, Марго, наш дорогой губернатор выдумал кое-что позатейливее. Тебе, так и быть, скажу. По старой дружбе.

Он наклонился к ней поближе и чуть понизил голос, придав ему почти театральную торжественность.

— Старый лис не забыл прошлогодний инцидент и пообещал, что даст мне от ворот поворот, если я или мои люди затеем хотя бы одну дуэль или стычку. Пришлось дать слово, черт побери...

Тут он запнулся на мгновение и сменил тему разговора.

— Я поведал тебе свои новости, Марго, теперь твоя очередь! Что тут творилось за то время, пока нас не было?.. Давай, рассказывай, я сгораю от любопытства!..

* * *

— ...видать, правду говорят мудрые люди, — голос Тондёра звучал лениво, в нем одновременно слышались насмешка и что-то похожее на сочувствие. — От тюрьмы да сумы не зарекайся. Что за печальное зрелище, не так ли, парни?

Он повернулся к своим лейтенантам, продолжая придерживать Марго за талию. Те покачали головами, все еще изумленные тем, что увидели.

— Конечно, не могу назвать его своим другом, скорее наоборот, — не унимался Тондёр, — но сейчас скажу совершенно откровенно: вид такого врага не вызывает у меня никакого ликования, только грусть.

— Ты слишком великодушен, капитан, — хмыкнул Вентадур.

— Да, я такой! — Тондёр криво улыбнулся, подмигнув Марго. И наклонился к ней, почти касаясь губами ее уха: — Теперь я понимаю, почему ты не хотела говорить об этом, когда я спрашивал.

Марго недовольно тряхнула рыжими локонами. Ей совершенно не хотелось обсуждать капитана Блада с Тондёром. Особенно сейчас, когда она отчаянно пыталась избавиться от своей дурацкой привязанности к нему. О, зачем он снова пришел сюда?! Ведь она почти сумела убедить себя в том, что способна это сделать: перестать думать о нем и беспокоиться за него.

— Ты правильно поступила, киска, — проклятый Тондёр как будто читал ее мысли. Марго вздрогнула, услышав его негромкий и мягкий голос. — Такие, как ты, не должны быть рядом с неудачниками.

Он продолжал говорить ровно и спокойно, но каждое его слово жгло каленым железом.

Марго почувствовала, что дрожит. Улыбаться становилось все труднее.

«Замолчи. Замолчи же!»

— Слишком часто его сравнивали с Морганом, — Тондёр не унимался. А его лейтенанты кивали и хмыкали. — И закончить свои дни, как мы видим, он решил так же. В пьяном угаре.

— Ну, Морган хотя бы стал губернатором Ямайки, — заметил Вентадур. — А Блад, как видите...

— Я говорю, был, да вышел весь, — на сей раз в голосе Тондёра проскользнула злая ирония. — Мыльные пузыри красивы, но, увы, недолговечны. И, кажется, наш папаша Блад из таких. Пока блестит, вроде важная персона. А стоит посмотреть внимательнее — да он из той же грязи, что все. Если не хуже.

— Тем лучше для нас, полагаю, — вставил Анселло, поднимая кружку с ромом. — За возвращение на круги своя!

— То-то губернатор был с нами такой обходительный. На фоне Блада мы действительно ангелочки, — сказал Вентадур.

Французы со смехом чокнулись кружками.

Марго отвернулась, невольно уставившись в ту сторону зала, где сидели Блад и его спутник.

Капитан смеялся, что-то говоря Питту, хлопал его по плечу и то и дело прикладывался к бутылке, даже не утруждая себя тем, чтобы налить ром в кружку. Периодически он порывался заговорить с очередным посетителем таверны, проходившим мимо, но Питт вовремя его останавливал, чуть ли не силой усаживая обратно за стол.

Марго закусила губу, не в силах видеть это. Уж лучше бы он сидел на своем корабле. Или, на худой конец, ушел наверх. Только не это его идиотское веселье!

«Зачем Джереми вообще привел его сюда?»

Раздался грохот и громкий возглас. Марго увидела, что Блад, намереваясь сесть, промахнулся мимо табурета, а Питт не успел его подхватить. И теперь капитан, ругаясь и посмеиваясь одновременно, пытался встать, опираясь о стол.

Посетители таверны уже не раз видели подобную картину, и почти демонстративно не глядели в ту сторону, продолжая заниматься своими делами.

Но Тондёр и его лейтенанты смотрели, не отрываясь.

— Sic transit gloria mundi*, — со вздохом произнес французский капитан, притягивая к себе Марго. — Полагаю, за это тоже надо выпить. Да, кошечка?

Она больше не могла это выносить. Так тошно и стыдно ей уже давно не было.

Марго чувствовала, что щеки ее горят.

Тондёр поглаживал ее плечи, а потом наклонился, чтобы коснуться их губами.

— Ах, капитан, перестаньте! — резко ответила она, отпрянув.

— В чем дело, милочка? — Тондёр продолжал улыбаться, в голосе его чувствовалась вежливая снисходительность.

Так разговаривают с капризным ребенком. Это взбесило Марго еще больше.

— Перестаньте говорить о Бладе! — прошипела она сердито. — Как будто другой темы нет!

Тондёр рассмеялся, и его офицеры тоже, раздражая ее.

— Ну, ну, не дуйся, — сказал капитан, подмигнув Вентадуру. — Мы же не со зла. Нам просто его жаль.

— И жалейте его, ради бога, про себя! — выкрикнула она, потеряв самообладание.

— Кошечка! — Тондёр удивленно приподнял бровь, стараясь удержать Марго, но она уже пыталась вскочить с его колен. — Он что, обидел тебя? Только скажи, и я призову негодяя к ответу!..

— Уберите руки, капитан! — процедила она сквозь зубы, подняв на него сверкающие от гнева глаза.

Тондёр, немного ошеломленный такой переменой в ее настроении, разжал руки, подняв их вверх.

Марго, тяжело дыша, вскочила на ноги и поспешно отошла от их стола. Только бы не разрыдаться. Только не здесь, у всех на виду.

«Господи, какой же позор!»

Краем уха она услышала негромкие слова, которыми обменялись офицеры с «Рейн Марго» за ее спиной.

— О, эти женские капризы!

И снова смех.

Марго ринулась вперед, прижав ладони к пылающим щекам.

«Ненавижу. Ненавижу их всех! Господи, да что же это такое?!»

Она чуть не врезалась в кого-то в своем бегстве.

— Марго, осторожнее! — сильные руки поймали ее за плечи, голос мужчины был мягким и мелодичным. — Ты не ушиблась?

Подняв глаза, она увидела капитана Ибервиля, высокого, немного неуклюжего из-за своей долговязости. На лице его как всегда была широкая улыбка. Но карие глаза смотрели на нее с некоторой прохладцей.

— О, вы-то мне и нужны, капитан! — выдохнула она, стараясь поменьше шмыгать носом. Глаза уже заволокло слезами, но она не могла их вытереть, опасаясь размазать тушь.

— Да? — на подвижном лице Ибервиля отчетливо читалось любопытство. — И что надо сделать, мадемуазель?

Марго дотронулась до его локтя и повернулась, указав на столик, за котором сидели Блад и Питт.

— Пожалуйста, Филипп, уведите вашего капитана отсюда. Он... он уже слишком далеко зашел в своем пьянстве... и...

— Ах, могу понять ваши чувства, мадемуазель, — медленно кивнул Ибервиль, понаблюдав за Бладом некоторое время. — Зрелище и впрямь... некрасивое.

Она удивленно посмотрела на французского капитана. Сегодня он разговаривал как-то странно. Вдруг начал обращаться к ней «мадемуазель». Да что на них на всех нашло сегодня?

— Причем тут это? — нетерпеливо перебила она его. — Вы же понимаете, что я имею в виду!

— О, думаю, что понимаю, — Ибервиль засмеялся, но это был холодный и короткий смешок. — Вам неприятно видеть Питера Блада в таком виде, и вы хотите, чтобы я его отсюда увел. Все предельно ясно. Ведь гораздо приятнее общаться и смотреть на него, когда он красивый и удачливый, при деньгах и в хорошем настроении. Не так ли?

Ей совершенно не понравился тон, которым он произнес последние слова.

Марго сдвинула брови, задрав голову, чтобы посмотреть в лицо высокому французу.

— На что вы намекаете, капитан? — спросила она резко.

Ибервиль развел руки в стороны, ухмыльнувшись. Но глаза его оставались жесткими. Это было очень неприятно, потому что Марго не могла припомнить ни одного случая, когда он смотрел бы на нее так.

— Я? Намекаю? О, мой бог, мадемуазель! — он качнул головой, тряхнув длинными каштановыми локонами, тщательно расчесанными и завитыми. — Я просто говорю то, что есть. И, знаете, я могу вас понять. Это просто... так свойственно женщинам.

— Что свойственно? — Марго сердито смотрела на него, ожидая ответа.

— Избавляться от того, что неудобно и неприятно, — ответил Ибервиль. — Особенно, когда это перестает приносить выгоду или удовольствие. Но тебя я, конечно, не виню. Я же понимаю, что такова ваша женская натура... хотя, признаюсь честно, думал, что ты исключение...

— Да как ты смеешь?! — взорвалась она, задрожав от ярости. — Кто ты вообще такой, чтобы читать мне морали?! Лучше бы вспомнил, кто тебя самого вытащил из запоя, святоша! Да, я-то это помню, даже если ты забыл! Все помню! Как ты тут почти месяц слонялся и ныл, пуская сопли и слюни. Потому что, видите ли, без корабля тебе жизни нет! Что, вспомнил? Тогда вспомни, что именно Питер тогда не побоялся тебе поверить и взял тебя в дело. Хотя многие говорили ему, что ты как Иона — и любой корабль, на палубу которого ты ступишь, затонет. Но он тогда только рассмеялся. И взял тебя с собой в Маракайбо. Где бы ты был, если бы он оказался более брезгливым? И не надо делать такое трагическое лицо! Ты ничем не лучше меня!

Ибервиль слушал ее тираду, и мышца на правой щеке у него слегка подрагивала. Марго заметила, что он стал дышать чаще и тяжелее. А в карих глазах сверкнула молния.

— Я никогда этого не забывал, дорогуша, — процедил он сквозь зубы.

— Что-то незаметно! — огрызнулась она, подбоченившись. — Иначе бы ты не стоял сейчас здесь весь расфуфыренный, пока твой капитан строит из себя всеобщее посмешище. Да вам всем на него наплевать, как я поняла! И вы еще имеете наглость называть себя его друзьями!

— Да что ты знаешь!.. — начал Ибервиль, дрожа от гнева. Но оборвал свою фразу, отойдя от нее на пару шагов. Она заметила, что он стиснул ладони в кулаки, а на лице его, еще недавно белом как мел, теперь появились красные пятна.

— Так ты уведешь его отсюда? — спросила она напряженно.

Ибервиль качнул головой.

— Ты не понимаешь, — повторил он с печалью в голосе. — Это не поможет. Разве что на время...

— Хорошо, тогда его уведу я! — она сердито зашагала в сторону Блада. — Раз вы все такие слюнтяи!

— Марго! — окликнул ее Ибервиль.

Но она не обернулась.

Марго решительно подошла к столу, за которым сидели Блад с Питтом. Капитан заметил ее раньше, чем штурман, потому что сидел к ней лицом.

— О, кто к нам пожаловал! — хрипло рассмеялся он, подняв руку в приветственном жесте. — Марго, радость моя, присаживайся! Вряд ли ты захочешь выпить с нами рому, но я могу заказать вина...

Блад поднес руку к голове, намереваясь снять шляпу, и идиотски ухмыльнулся, осознав, что ее нет.

Из-за его акцента, который от выпивки только усилился, Марго с трудом его понимала.

Чувствуя, как ее всю трясет от бешенства, но сдерживаясь из последних сил, она прошипела сквозь зубы:

— К черту вино! Да и тебе, капитан, уже хватит пить!

Черные брови Блада подскочили вверх.

— Д-да? — насмешливо переспросил он, — но я же только начал!

— Тем не менее, тебе пора возвращаться на корабль, — Марго решительно отодвинула от него бутылку. — Если, конечно, ты не хочешь сделать из себя посмешище.

— Да хоть чучело огородное — какая к черту разница? — беспечно ответил Блад, пожав плечами. — Собаки лают, а караван идет.

Марго поняла, что с ним бессмысленно разговаривать. Он уже не воспринимал серьезно обращение к себе, отшучиваясь или изображая безразличие. Она повернулась к его спутнику.

— Джереми, ну хоть ты-то не будь дураком! Скажи ему!

Светловолосый штурман поднял на нее затуманенные серые глаза и виновато улыбнулся.

— Питер, она п-права, — пролепетал он, заикаясь. — Нам действительно п-пора домой.

Марго разинула рот в изумлении.

— Джереми? Теперь еще и ты?! — вскричала она, уставившись на совершенно пьяного штурмана. — Да что же с вами такое делается?!

— Не кричи, — перебил ее Блад, поморщившись. — У меня голова раскалывается.

— Да вы хоть рожи свои в зеркале видели? — не унималась Марго, чувствуя полнейшее отчаяние. — На вас же смотреть тошно!

— Милочка, я же тебе говорил, что смотреть на нас вовсе не обязательно, — пробормотал Блад, продолжая криво улыбаться. — Тем более, есть компании куда приятней... например...

— Вот уж в чем сейчас совершенно не нуждаюсь, так это в твоих советах! — огрызнулась Марго, а потом, потеряв терпение, тряхнула Джереми за плечо. — Ну-ка, вставай! Вставай, говорю! И забирай своего капитана отсюда!

Питт заморгал и принялся неуклюже выбираться из-за стола. Протянул руку к Бладу, намереваясь взять его под локоть.

— И правда, Питер, пойдем отсюда. Здесь не ром, а какое-то свиное пойло.

Блад увернулся от его руки. И цокнул языком, насмешливо глядя на него.

— Джереми, скажи-ка, тебе тоже на меня тошно смотреть, а?

Питт тяжело вздохнул, покосившись на Марго.

— Пойдем уже! — повторил он, уклоняясь от ответа.

Блад издевательски засмеялся.

— Вот видишь, милочка, Джереми мне настоящий друг. Всегда готов составить компанию и поддержать. Даже если другим на меня смотреть тошно!

Блад намеренно ее передразнил.

— Питер, хватит! — Джереми поймал его за руку и потянул к себе. — Марго, мы уже уходим. Не обращай внимания на его слова, сама понимаешь... он немного не в себе...

— Эй, я все еще здесь! — вмешался Блад, негромко свистнув. — И я все слышу. Марго... Марго... погоди...

Питт уже тянул его по проходу между столами, но капитан резко остановился напротив Марго, насмешливо поглядев ей в глаза.

— Хоть тебе и не нужны мои советы, я все-таки один дам, — сказал он, покачиваясь.

Она мрачно встретила его взгляд, скрестив руки на груди.

— Держись подальше от пьяниц, моя милая. И, поскольку я тоже чертов пьяница, то не буду на тебя сердиться за твои слова. И держись подальше от крыс.

Он поклонился, но, потеряв равновесие, едва не упал на нее.

Марго подхватила его, чувствуя, что готова провалиться сквозь землю от стыда. Наверняка все, кто был в таверне, видели это. По ее телу пробежала дрожь, вызванная гневом, который снова начал разгораться.

— О, капитан, до чего же ты омерзителен! — прошипела она, толкая его так, чтобы заставить выпрямиться.

Блад только рассмеялся в ответ. И это стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.

Глаза Марго сверкнули, и, стиснув зубы, она взмахнула рукой, отвесив капитану звонкую пощечину.

— Зачем ты только вернулся?! — выкрикнула она в ярости. — Лучше бы ты утонул! Ненавижу тебя! Ненавижу!

— Марго! — Джереми Питт, оторопев, попытался ее удержать. Но она развернулась, ударив и его.

— И тебя ненавижу! Тоже мне друг! — прошипела она, содрогаясь всем телом.

Питт отпрянул, схватившись за щеку.

А Марго уже замахнулась, чтобы еще раз ударить Блада.

Но замерла, почувствовав, что капитан перехватил ее руку в воздухе и задержал. Такая быстрая реакция у настолько пьяного человека ее поразила. Она попыталась выдернуть руку, но Блад держал ее крепко, не сводя с нее насмешливого взгляда.

— Отпусти меня, капитан! — проговорила она, тяжело дыша.

Но Блад вместо этого поднес ее руку к губам и поцеловал, продолжая глядеть на нее.

— Хоть у кого-то здесь хватило смелости это сделать! — сказал он, посмеиваясь.

Марго еще раз дернула руку, попятившись от него. Она чувствовала, как лицо ее горит от злости и стыда. Мало того, что он выставлял на посмешище себя, так теперь и она тоже оказалась в центре внимания!

Гул в зале действительно стих, и многие посетители повернулись на своих местах, с любопытством ожидая, что будет дальше. Не каждый день здесь творилось такое.

Краем глаза Марго заметила высокую фигуру Ибервиля, проталкивающегося к ним через толпу зевак.

— Ты делаешь мне больно! — сердито повторила она, глядя в его затуманенные от рома глаза. — Отпусти мою руку немедленно!

Блад действительно сжимал ее запястье слишком сильно. Марго чувствовала, как рука начинает неметь.

— Эй, капитан, вы же слышали, что сказала дама? — раздался резкий голос Тондёра у нее за спиной. — Уберите от нее свои руки!

Эти слова заставили Блада стремительно развернуться к французу.

— А вот и крыса! — сказал капитан, вызывающе улыбаясь.

Марго почувствовала, что ее сердце замерло. Она тревожно посмотрела на Тондёра, который, услышав восклицание Блада, заметно дернулся.

— И обнаглевшая к тому же, — спокойно продолжал Блад, не сводя глаз с французского пирата. — Признаюсь, тут есть моя вина. Давненько я их не гонял! Вот и осмелели...

Марго в изумлении и ужасе смотрела на него, осознав, что сейчас Блад говорил почти не заикаясь. Как будто и не был пьян.

— Капитан Блад! — дрожащим от гнева голосом произнес Тондёр, положив руку на эфес шпаги. — Будьте добры выбирать выражения! И отпустите даму!

— Не считаю необходимым подбирать выражения в общении с мерзавцами! — ответил Блад, продолжая сверлить его вызывающим взглядом. — Что же касается дамы...

Он посмотрел на Марго и разжал пальцы, отпустив ее руку.

— То это, месье, не ваше собачье дело!

Дальше все произошло так быстро, что Марго не успела ничего понять.

Тондёр издал короткий крик ярости и схватился за шпагу. Возле него тут же возникли Вентадур и Анселло, встревоженные и мрачные, и вцепились в него, удерживая на месте.

Марго увидела, что Блад тоже потянулся к оружию, но Питт повис у него на правой руке, не давая вытащить шпагу из ножен. Возможно, если бы штурман не был так пьян, он смог бы сделать больше, но сейчас все, на что он был способен — это тянуть капитана назад всем своим весом. Силой бог Джереми не обидел, тем не менее, Блад все же сумел сделать несколько шагов в сторону Тондёра. Но был вынужден остановиться, когда путь ему преградил Ибервиль.

— Тихо, тихо, капитан! — быстро проговорил он, вытянув руки.

— С дороги, Фил! — негромко сказал Блад, пытаясь отодвинуть его в сторону. — Сам понимаешь, у нас с ним есть кое-какие нерешенные дела...

Вокруг них мгновенно образовался плотный круг любопытных.

Марго видела, что оба лейтенанта Тондёра горячо говорят что-то на ухо своему капитану. Лицо у того было очень бледным, он тяжело дышал, кусая губы.

Блад же стоял, улыбаясь, отмахиваясь от Питта, который все еще пытался утащить его назад. И от этой его улыбки Марго стало совсем не по себе.

— Питер, бога ради!.. — снова произнес Ибервиль.

— Отвали! — коротко ответил ему капитан, и толкнул с такой силой, что француз отлетел в толпу.

А Блад сделал еще один шаг по направлению к Тондёру, волоча за собой Питта.

Французский пират уже сумел овладеть собой, и на губах его появилась кривая презрительная улыбка.

— Да он пьян, господа! — громко произнес Тондёр, оглянувшись на зевак. — Вы же сами видите!..

— И это, возможно, уравняет твои силы с моими, — насмешливо отозвался Блад. — Впрочем, вижу, даже этого недостаточно, чтобы ты перестал поджимать хвост и принял мой вызов! Чего еще можно ждать от крысы?..

Тондёр зарычал и снова схватился за шпагу. Блад сделал то же самое.

Толпа зашумела, предвкушая жаркую схватку.

Марго, не выдержав, рванулась было к Бладу, но увидела, что рядом с ним, громко ругаясь, вырос Волверстон.

— Тихо, капитан! — прогудел старый волк, схватив Блада за плечо и дернув назад с такой силищей, что потянул заодно и Питта. — Успокойся! Уверен, это лишнее!..

Блад начал ругаться и сопротивляться, но Волверстон, не обращая на это внимания, вытолкал капитана сначала из круга зевак, а потом и из таверны.

— Эй, это не по правилам! — хрипло заорал кто-то из посетителей. Многие в толпе были возмущены.

Тондёр тоже не выглядел довольным таким исходом событий, и хмуро пытался освободиться от хватки своих лейтенантов.

Ибервиль выступил вперед, успокаивая пиратов. Он был мастером длинных, гладких и очень убедительных речей, и вскоре все посетители замерли, слушая его с разинутыми ртами.

— ...сейчас, как вы понимаете, это мало походило бы на честную дуэль, — говорил француз. — Но, уверен, капитан Блад с готовностью примет вызов капитана Тондёра... когда наступит более удобное время.

Толпа одобрительно загудела.

— И я обязуюсь присутствовать на этой дуэли в качестве секунданта, — продолжал Ибервиль, поворачиваясь к Тондёру. — Разумеется, если господин капитан твердо уверен в ее необходимости.

Тондёр слушал эти слова, то краснея, то бледнея.

Ибервиль замолчал, ожидая, что он скажет.

Марго протолкалась сквозь толпу и, приблизившись к Тондёру, тронула его за руку. Быстро взглянув на нее, капитан хотел снова повернуться к Ибервилю, но замер, услышав ее негромкие слова:

— Капитан, вспомните о вашем договоре с господином д'Ожероном! Неужели вы хотите подвести свою команду из-за такой мелочи? — прошептала она быстро.

Тондёр тихо выругался сквозь зубы, стиснув рукоять шпаги так, что костяшки пальцев побелели.

— Дьявол! — повторил он, покосившись на своих лейтенантов. — Будь он проклят!

— Так мне передать капитану Бладу ваш вызов, месье? — спросил Ибервиль подчеркнуто вежливо.

Марго затаила дыхание.

Тондёр стал совсем бледным.

— Не стоит утруждаться из-за такого... пустяка, — выдавил французский пират. — Мало ли что сболтнет пьяный идиот?

И он передернул плечами, нервно хохотнув.

Толпа зевак разочарованно отступила и постепенно начала расходиться.

— Вот и славно! — сказал Ибервиль, глядя вослед Тондёру, который, поникнув головой, медленно брел к выходу из таверны в сопровождении своих лейтенантов...

-

* Так проходит земная слава (лат.)

Примечания:

soulofrain13 написала несколько историй, которые связаны с моим циклом:

Спасая репутацию: https://ficbook.net/readfic/3321271

Отчаяние: https://ficbook.net/readfic/3301984

Последний вечер: https://ficbook.net/readfic/3302036

Несколько дней спустя…

— Нэд, все-таки я не думаю, что это хорошая идея... — произнес Ибервиль, входя в таверну «У французского короля».

— А позволить капитану сдохнуть от рома — хорошая идея?! — грубо поинтересовался Волверстон, подталкивая приятеля вперед. — Давай, не дрейфь! В этот раз дело может выгореть. Просто надо подойти более... — он поморщился, припоминая нужное слово, и щелкнул пальцами. — Тонко!

— Нэд... — Ибервиль неожиданно остановился, качая головой. — То, что ты задумал, вряд ли подходит под определение «тонко»!

— Вот поэтому я и обратился к тебе, балда! — не выдержал старый волк. — Потому что у тебя это получится. Давай, с богом!

Ибервиль вздохнул и посмотрел по сторонам.

А потом снова повернулся к Волверстону.

— Что опять? — заворчал одноглазый гигант.

— Нэд, ничего не выйдет, — качнул головой француз. — Я...

— Дерьмо! — вспылил старый волк, и его единственный глаз яростно сверкнул. — Я бы сам все сделал, но ты ее знаешь! Она меня терпеть не может! То помыться мне советует, дура французская, то перестать ругаться. А у тебя манеры получше. Значит, тебе к ней и идти! Поговоришь с ней, шур-мур, как бабы любят. Изложишь наш план...

— Твой план, — поправил его Ибервиль, рассеянно глядя по сторонам.

— В конце концов, капитан ей не чужой, — продолжал ворчать Волверстон. — А если даже скажет, что чужой, так мы ей заплатим, правда?

Ибервиль остановился, не ответив ему.

Волверстон замолчал на мгновение, повернув голову в ту сторону, куда смотрел его спутник. И смачно выругался.

— Вот поэтому я и говорю, что это не самая лучшая идея, Нэд, — вздохнул Ибервиль, положив руку ему на плечо.

Оба капитана смотрели на рыжеволосую даму, которая сидела на коленях у Тондёра и что-то с улыбкой ему говорила.

— Вот дьявольщина! — Волверстон сплюнул на земляной пол таверны и повернулся к Ибервилю. — Ты что же, зараза такая, знал и не сказал?!

— Я пытался сказать, но ты упорно не слушал, — пожал плечами Ибервиль, и раздосадованно махнул рукой. — Ладно, пойдем выпьем. Даже если бы она сидела тут одна, твой план мне не нравится.

— Нет, постой-ка! — верзила удержал его за локоть. — Давай дерзнем. Все равно хуже уже не будет!

— Ты в этом уверен? — скептически поморщился Ибервиль.

— Как с тобой тяжело! — рассердился Волверстон. — Ну, ладно! Черт с тобой! Просто вымани ее сюда, а уж об остальном говорить буду я. Раз ты весь такой нежный.

Ибервиль чуть нахмурился, а потом решительно двинулся к столу, за которым сидел Тондёр и его офицеры.

Те уже некоторое время смотрели на них с Волверстоном, прекратив разговор.

— Ба, кто к нам пожаловал! Свита папаши Блада! — тонкие губы капитана Тондёра растянулись в недоброй улыбке. — А где же сам ненаглядный капитан? У нас с ним неоконченный разговор... Впрочем, я могу подождать, когда он проспится...

Офицеры с «Рейн Марго» хохотнули, переглянувшись.

Ибервиль чуть дернул уголком рта, но сдержался.

Молодая женщина, сидевшая на коленях капитана, нахмурилась.

— Может уже хватит, а? — сказала она резко. — Сколько можно задираться?!

— Не шипи, кошечка, — Тондёр продолжал улыбаться, устремив на Ибервиля немигающий взгляд наглых черных глаз. — Это мужской разговор. Тебе лучше в него не встревать.

— Вообще-то у меня дело к Марго, — сказал Ибервиль, не глядя на Тондёра.

— Я уже занята, капитан, — Марго многозначительно скосила глаза на своего спутника.

— Это ненадолго. И это очень важно, — негромко ответил Ибервиль.

Марго встала, поправив юбку, и, выразительно переглянувшись с Тондёром, последовала за капитаном «Лахезис».

Когда они отошли на достаточное расстояние от стола, за которым сидели офицеры с «Рейн Марго», она резко остановилась, скрестила руки на груди и сердито выпалила, глядя на Волверстона с Ибервилем:

— Вот что, господа капитаны, у меня уже от ваших «мужских разговоров» голова идет кругом! Ни одного спокойного вечера с тех пор, как ваши корабли встали здесь на якорь! Быть может, пора прекратить? Дался вам Тондёр! Оставьте его в покое!

— Ты его защищаешь?! Ну и дела! — возмутился Волверстон.

— Да, защищаю! — яростно продолжала она. — Может, вам он насолил, но лично я ничего плохого от него не видела!

— Избавь нас от восхвалений в его адрес, милочка, — перебил ее Волверстон, поморщившись. — Мы к тебе по другому делу.

— Да? — Марго поджала губы, продолжая стоять со скрещенными руками. — Тогда излагайте, да побыстрее. Меня уже ждут.

Волверстон и Ибервиль переглянулись.

— Ну, давай, — старый волк толкнул француза в бок. — У тебя более складно получается.

— А у тебя получится короче, — ответил Ибервиль.

Волверстон тихо выругался. И изложил суть дела Марго.

Та расширила глаза, покачав головой.

— Ребята, вы в своем уме? — спросила она, наконец.

Ибервиль передернул плечами и взял старого волка под локоть.

— Вот видишь, — сказал он ему на ухо. — Я же говорил — это безумие!

— Не вижу ничего безумного, — возразил Волверстон. — Напротив, мне кажется, это именно то, что ему сейчас нужно! Давай, Марго, выручай! Насчет платы не беспокойся...

Она продолжала качать головой, криво улыбаясь.

— Не в деньгах дело, капитан! — перебила она Волверстона. — Просто... вряд ли из этого что-то выйдет.

— Ты как будто с Ибервилем сговорилась! — сердито проворчал старый волк. — Не выйдет, не выйдет! Да ты пойми, что кроме тебя, никто больше с этим не справится! Ты же его давно знаешь. Сумеешь найти подход!

Марго мотнула головой.

— Ах, Нэд, неужели ты думаешь, что я не пыталась? — тихо сказала она.

Волверстон замолчал, приоткрыв рот...

Ибервиль воспользовался паузой в разговоре и взял Волверстона под руку.

— Ладно, Нэд, пойдем. Вряд ли это сработает. По-крайней мере, не с таким человеком, как Блад.

Марго кивнула.

— Да, с ним непросто. А сейчас, когда он постоянно пьян, я совершенно не уверена, что от моих попыток будет толк. В прошлый раз он даже разговаривать со мной не стал.

И она пожала плечами.

— А если я приведу его трезвым? — стоял на своем Волверстон.

Марго посмотрела на него с любопытством.

— Почему ты решил, что это его вообще заинтересует? Ваш капитан не из тех людей, которые ищут утешения такого рода... Бутылка ему нынче милей женских объятий.

И она грустно вздохнула.

Волверстон посмотрел на Ибервиля, закусил губу, а потом решительно подхватил Марго под руку и отвел в сторону.

— Ладно, детка, так и быть, расскажу тебе кое-что про нашего капитана. Только, чур, это останется между нами! Будешь трезвонить своим товаркам, или, не дай бог, этой французской крысе, Тондёру — шею сверну!

Он говорил преувеличенно свирепым голосом, но во взгляде его появился холодок.

Марго только хмыкнула, скривив губы.

Волверстон коротко рассказал ей про некоторые детали их пребывания в Порт-Ройяле и о племяннице губернатора, по которой сох капитан.

— Уж не знаю, что он нашел в этой щуплой девке, — ворчал Волверстон. — Но с тех пор, как ее увидел, его как будто подменили. А она-то не обращала на него никакого внимания! У нее вообще другой интерес, насколько я понял. Лондонский хлыщ, который нам патент выдал. Сама понимаешь, совершенно безнадежное дело. Но он уперся, как последний осел! И как только мы с Ямайки ноги унесли, запил! Как будто порчу на него навела, ведьма проклятая! Я ему — если девку так хочешь, так пойди и возьми! А он чуть меня не прибил, бешеный... Прямо не знаю, что еще сделать, чтобы его растормошить... — Волверстон тяжело вздохнул.

Марго слушала его, накручивая на палец золотистый локон.

— Дело действительно безнадежное, — задумчиво произнесла она. — Я имею в виду эту дамочку. И ты, значит, решил попробовать выбить клин клином?

Она посмотрела на него, прищурившись.

— А что еще остается? — буркнул старый волк. — Ты же сама небось знаешь, что эта дурь никогда не выветрится, если не найти другое увлечение...

— Я настолько никем не увлекаюсь, капитан, — ответила Марго надменным тоном. Но потом спросила: — Значит, эту девушку он еще на Барбадосе заприметил?

Волверстон провел рукой по подбородку.

— Выходит, так, — протянул он, насторожившись.

— И все это время о ней помнил, — продолжала Марго. — И не просто помнил, раз назвал корабль в ее честь.

— В ее честь? — повторил Волверстон, оторопев.

— Конечно! — Марго удивленно на него посмотрела. — Ты же сам сказал, что ее зовут Арабелла! Нэд, да ты что? Это же так очевидно! — она усмехнулась, качая головой.

Волверстон длинно выругался.

— Ну, ты даешь! — Марго насмешливо толкнула его в бок. — Послушай теперь, что я скажу. Это не просто увлечение или блажь. Похоже, что капитан ваш влюблен без памяти. И давно.

— Дьявол! — выразил свои чувства старый волк.

— Вот, значит, почему... — пробормотала Марго, перестав улыбаться, но тут же оборвала фразу. И некоторое время стояла молча, о чем-то размышляя. А потом повернулась к Волверстону, который продолжал тихо ругаться, осмысливая то, на что она раскрыла ему глаза.

— Так что, неужели ничего не выйдет? — расстроено спросил он.

Марго взяла его под руку.

— Теперь я, по крайней мере, знаю, как мне с ним говорить. Спасибо, что рассказал это, Нэд. Я... попытаюсь. Но ничего не гарантирую! Самое главное, и это уже твоя забота, постарайся привести его завтра трезвым. Или хотя бы способным услышать то, что я попробую до него донести. Если он будет пьян, извини, я ничего не смогу поделать.

Волверстон кивнул.

— Это я тебе обеспечу, милочка. Если понадобится, я весь ром на корабле за борт вылью, но доставлю его к тебе трезвого как стекло. Только... трезвый он дюже злой, предупреждаю.

Марго махнула рукой.

— Это я переживу. Видала и не такое. А вот пьяных не терплю, уж извини.

— Вытащи его, Марго! — взмолился Волверстон, сжав ее руку в своей огромной лапище. — Пропадет же парень по дурости! А уж я тебя потом отблагодарю... все, что пожелаешь, сделаю! Ты ведь меня знаешь! За мной не заржавеет!

— Вот как? — она слабо улыбнулась, пытаясь вытащить свою руку из его ладони. — Любое мое желание исполнишь?

Марго повернула его лицом к залу и кивком головы указала на огромного детину, сидевшего за столом в окружении шумной толпы изрядно набравшихся моряков.

— Знаешь его? — спросила она.

— А как же! — фыркнул Волверстон. — Капитан Леруа, чтоб ему сгореть! Ну и компания здесь сегодня собралась! Полные отморозки... А что такое, детка?

— Замучил он меня, — откровенно призналась Марго. — Как вернулся из плавания, так торчит здесь каждый вечер, упырь поганый! Проходу не дает! А выгнать его хозяин не может. Поход был удачный, и они тут каждый день пропивают уйму денег. Не знаю, что б я делала, если бы не капитан Тондёр. Ты думаешь, я от хорошей жизни возле него торчу? К Тондёру он подваливать боится. Знает, что его тут же нанижут на шпагу, как мясо на вертел! — и она зло улыбнулась.

— Так что же ты раньше не сказала, милочка? — Волверстон повел могучими плечами. — Я бы этому молодцу давно хребет о колено переломал бы!

Марго развела руки в стороны.

— Не хотела беспокоить...

— Ладно, завтра я все устрою в лучшем виде, — пообещал старый волк. — И не беспокойся — этот парень будет вести себя тихо.

— Ты прелесть, Нэд, — улыбнулась Марго.

— О, неужели я сумел тебя очаровать? — Волверстон приосанился, хищно усмехнувшись.

Марго махнула рукой и, повернувшись, пошла обратно к столу, за которым сидели Тондёр и его офицеры.

Марго еще раз перечитала короткую записку, которую доставил ей чумазый негритенок.

«Держу курс на таверну вместе с капитаном. Он трезв как стекло, так что дело за тобой, киска».

Почерк у Волверстона был корявый, и по-французски он писал с многочисленными ошибками. Да и у Марго с грамотностью было туго: она еле-еле читала по слогам.

Слава богу, что старый волк ограничился всего двумя строчками! Иначе разбор послания мог занять много времени. А просить кого-то более грамотного прочесть ей письмо она бы не решилась. Слишком уж личным оно было.

Марго взволнованно прижала записку к груди, поглядев на себя в тусклое зеркало, висевшее на стене в ее комнате.

Будет ли толк от этой затеи?

Сомнения снова начали одолевать ее.

Вчера вечером ситуация виделась ей в более радужном свете. Возможно, пылкое объяснение Тондёра было тому причиной?

Марго до сих пор не могла прийти в себя от неожиданного поступка пиратского капитана. Но тем не менее, он сделал то, что сделал: признался ей в любви и предложил свою руку и сердце. Он выглядел вполне искренним, когда стоял перед ней, ожидая ее ответа. И она обещала подумать над его предложением и сообщить о своем решении сегодня. Должно быть, подавая ему надежду, она совершила большую ошибку, но и отказать сразу у нее не хватило духа. Нечасто, ох, нечасто местные капитаны делают такие предложения.

Марго чувствовала, что вот-вот разорвется на части.

Ладно, она не может отказать капитану Волверстону в просьбе. И сделает всё, что в ее силах. Это ее долг перед Питером. И если… если и этот разговор окажется неудачным…

«Господи, они вот-вот будут здесь, а я не одета и не причесана!»

Марго заметалась по комнате, лихорадочно размышляя, какое платье лучше надеть сегодня? Чтобы выглядеть нарядной, но в то же время не вульгарной? Раз уж она решила надеть тот воротник, платье должно быть под стать.

Наконец, она остановила свой выбор на голубом платье из муслина. Этот цвет выгодно оттенял ее волосы и глаза. Возможно, наряд был слишком скромным, но сейчас это даже к лучшему.

Переодевшись, Марго присела перед зеркалом и задумалась, что сделать с волосами. Здесь, на Тортуге, она привыкла к сложным и броским прическам, требующим завивки и тщательной укладки. Благо, времени на возню с волосами у нее было достаточно.

Но сегодня она решила оставить волосы распущенными, собрав часть на затылке в аккуратный пучок.

Марго глядела на свое отражение, рассеянно водя щеткой по длинным золотистым прядям.

Брабантские кружева придали ей необыкновенно нарядный вид. Она погладила их кончиками пальцев, наслаждаясь мягкостью и нежностью тонкого плетения нитей. И перед глазами ее снова встала та их последняя встреча в Нанте, в таверне «Тихая гавань», когда Блад подарил ей этот воротник.

* * *

— Марго, солнышко, чуть не забыл! Я же привез тебе подарок!

Она наблюдала за тем, как Питер роется в своих вещах, выуживая со дна мешка...

— Пресвятая Дева! Неужели это мне?

Она восхищенно смотрела на великолепный воротник из брабантских кружев, который он протягивал ей, расправив на ладонях. Тончайшие льняные нити играли на свету, придавая кружевам нежный золотисто-розоватый отблеск.

— Привез из Фландрии, — сказал Блад. — Думаю, как раз для тебя украшение!

— Н-нет, н-нет, я не могу это принять... Не могу! — она мотала головой, умоляюще глядя на него, и ее щеки порозовели. — Это же очень дорого... Господи!.. Ты посмотри, какой узор, какое плетение... Это же кучу денег стоит! Такой подарок... мне его даже носить не положено. Ведь даже у знатных дам не всегда есть такое... а тут я...

Не обращая внимания на ее нервный лепет, Блад набросил воротник ей на плечи.

— Королева! — констатировал он, разглядывая ее. — Марго, я вез эту вещь из самой Голландии, где добыл ее, рискуя жизнью и кошельком, тащил по этой ужасной зимней дороге, отбиваясь от врагов и знатных дам, у которых такого еще нет... И теперь что я слышу? От моего подарка отказываются?!

— Но я... — она настолько разволновалась, что, казалось, вот-вот расплачется.

— Никаких «но»! — строго ответил он, взявшись за воротник. — Даю слово, если тебе это не нужно, кину в огонь!

Марго побледнела.

— Ты этого не сделаешь... — неуверенно сказала она.

Вместо ответа Блад занес руку с воротником над очагом.

— Неужели?

— Нет! — она вырвала кружево из его рук и прижала к груди. Потом, заметив его торжествующую улыбку, покачала головой: — В одном ты не изменился.

— Да? — он приподнял бровь, задиристо глядя на нее.

— Ты такой же сумасшедший, как и раньше! — фыркнула она, поглаживая воротник.

Блад расхохотался, и она рассмеялась вместе с ним.

— Но я же не смогу это носить! — она попыталась еще раз оправдаться перед ним за смущение. — Такая дорогая вещь, Питер!

— Ну, тогда сможешь продать, если будет нужда, — чуть нахмурился Блад, явно задетый ее словами. — В любом случае это теперь твое…

* * *

Вспомнит ли он об этом подарке? Поймет ли ее молчаливое послание?

Все эти годы Марго бережно хранила этот воротник, несмотря на то, что несколько раз нужда поджимала очень сильно. Надеть на себя эту красоту ей так ни разу и не пришлось. Но сегодня — особый день…

Господи, а вдруг он не захочет с ней разговаривать? Как в прошлый раз? Вдруг он не простил ей те ужасные слова, сказанные в пылу ссоры, на виду у всех? Она вела себя, как базарная склочная торговка, распустила руки, как последняя…

Марго закрыла глаза, чувствуя, что ее щеки горят от стыда.

Ох, и куда делась ее уверенность? Да у нее не хватит духу не то что заговорить с ним, даже подойти к нему!

Особенно, когда он трезвый.

С чего она вообще возомнила, что все еще что-то для него значит? Потому что Волверстон и Ибервиль так сказали?

Но тот же Волверстон поведал ей и о той даме из Порт-Ройяла, в которую Блад влюбился без памяти. До такой степени, что сейчас топит себя в роме. Какое ему дело до какой-то Марго?

«Дура! — обругала она себя, дернув запутавшиеся в щетке волосы. — Перестань скулить и просто сделай это!»

Такие люди, как Блад, любят смелых. Трусость — неважно в ком, в мужчине или в женщине — вызывает у них презрение. Марго знала это, наглядевшись на авантюристов, наводнявших таверны Тортуги в сезон штормов.

Она должна быть смелой. Должна быть лучше той дамы с Ямайки. Хотя бы сегодня…

«Только бы не перестараться, — подумала Марго, придирчиво разглядывая себя в зеркале. — Иначе это его оттолкнет. Как тогда, два года назад, когда я набралась храбрости подойти к нему в первый раз…»

Ей до сих пор было стыдно вспоминать тот вечер.

* * *

…Она работала в таверне «У французского короля» всего полгода. И девчонки успели прожужжать ей все уши о новом пиратском капитане, который, если верить слухам, раньше был беглым каторжником с Барбадоса, сосланным в Вест-Индию за участие в мятеже Монмута.

— Говорят, он красавчик! — щебетала Луиза, с которой они вместе прибыли на Тортугу на корабле Вест-Индской Компании, польстившись на обещания агента-вербовщика о сладкой жизни на островах и несметном богатстве, которое можно там сколотить за считанные дни. — Говорят, он раньше был доктором. И служил у самого де Рюйтера.

Сердце Марго затрепетало. Слишком уж много совпадений. Вплоть до имени. Но не может быть, ведь ее лейтенант собирался вернуться в свою Ирландию. Нет… наверное, это какой-то другой Блад.

— Говорят, он везунчик, — болтала Луиза, закатывая глаза. — Надо будет обязательно подцепить его, когда он вернется из плавания… Марго? Перестань ловить ртом мух! Такой шанс нельзя упускать!

Конечно, подруга была по-своему права. Агент Вест-Индской Компании соблазнил ее на поездку за океан обещанием выгодного брака. Расписывал, что их ждет безбедная жизнь в окружении восхищенных их прелестью мужчин. Да, конечно, придется заплатить за проезд, но это такой пустяк. Таких красавиц это точно не должно волновать.

— Женихи будут за вас драться, барышни! — тараторил он. — Ведь женщин на островах всегда не хватает. А они там люди не бедные. Так что, скорее всего, заплатят за ваш проезд без лишних колебаний. Поверьте мне, милочки, я говорю истинную правду! Два рейса уже совершил на Тортугу по поручению губернатора, и все барышни, которых я отвез туда, нашли себе мужей!

Возможно, он не обманывал. Марго видела на Тортуге множество поселенцев и их жен, прошлое которых явно было весьма темным. Некоторые семьи действительно жили душа в душу.

Но агент кое о чем и умолчал.

Например, о том, что новую партию женщин продадут с аукциона, как товар. И не только тем, кто хотел взять их в жены, но и тем, кому были нужны кабальные слуги, которых в Вест-Индии еще называли «белыми рабами».

Так и получилось, что Марго и Луиза вместе с пятью другими девушками оказались собственностью месье Жака, хозяина таверны «У французского короля». Он был достаточно богат, чтобы одержать верх в яростном торге и выкупить самых симпатичных и молодых девиц по огромной цене.

Никаким замужеством тут и не пахло. Но месье Жак быстро утешил всхлипывающих и напуганных женщин обещанием, что если они будут послушными и станут выполнять его нехитрые требования, то смогут выкупиться на свободу. Как только отработают ту сумму, которую он за них уплатил.

— Местные парни — люди щедрые, так что, если будете хорошими девочками, соберете эти деньги за год, если не раньше, — сказал он с усмешкой.

Нельзя сказать, что месье Жак был строгим или жестоким хозяином. Девушки не голодали и получили нарядные платья. Некоторые сроду не имели таких роскошных вещей. Им было разрешено свободно передвигаться по городу. Более того, таверна его имела репутацию «приличного заведения», и здесь собиралась пиратская элита. Цены, конечно, были одними из самых высоких на Тортуге. Что за выпивку, что за услуги девочек. Но это было оправдано.

— Вы не какие-нибудь подзаборные шалавы! — втолковывал им месье Жак. — Так что извольте вести себя соответственно! Иначе я быстро найду вам замену!

Вскоре Марго увидела, что ждет тех, кто не желал играть по правилам хозяина: две девицы из тех, что он купил, оказались неисправимыми воровками-карманницами. Расправа месье Жака была короткой и безжалостной: обе дамочки были проданы в бордель напротив, который звался «Двор чудес», но между собой все обитатели Кайоны называли его не иначе как «шалавник».

Марго видела, какие жуткие на вид разбойники ходят туда, и какие старые и ободранные девицы их там привечают, и ей становилось дурно при одной мысли о том, что она может там оказаться.

— Даже не вздумайте что-нибудь украсть у клиентов! — гневно гремел месье Жак, собрав всех девочек наверху. — Воровство среди буканьеров — самый тяжкий грех! Если вас застукают с поличным, могут пристрелить на месте. И знайте, милочки, если это случится, я пальцем не пошевелю в вашу защиту! Репутация моей таверны мне дороже!

Марго вскоре поняла, что в воровстве здесь действительно нет смысла: местные пираты были на редкость щедрыми людьми. Зачем красть что-то, когда это дают тебе по первому требованию?

Агент Компании не обманул в одном: даже самая замызганная и уродливая женщина здесь могла чувствовать себя королевой. Отчасти потому что мужчин было значительно больше, и они из кожи вон лезли, чтобы завоевать расположение дам.

Сперва такое отношение было очень непривычно. Но постепенно Марго привыкла к этому поклонению. И, что уж скрывать, ей это чертовски нравилось. Ловить восхищенные взгляды мужчин. Принимать дорогие подарки. Причем, не всегда они дарились с умыслом. Просто местные пираты обожали сорить деньгами, не придавая им особой ценности.

«Легко пришло, легко ушло», — так они говорили, посмеиваясь.

Среди этих людей, живущих одним днем, жадность была вторым грехом после воровства.

Благодаря этой черте характера местных разбойников, Марго сумела собрать сумму для выкупа всего за полгода. Но когда пришла к месье Жаку, в надежде получить свободу, хозяин поинтересовался с усмешкой, что она намерена делать дальше? И этот вопрос поставил ее в тупик. Действительно, куда она пойдет? И на что будет жить? Цены на острове были заоблачными, и хотя пираты привозили из своих походов богатую добычу, все эти огромные деньги улетучивались за считанные дни…

Месье Жак заметил ее замешательство и со смехом предложил сделку: она остается работать в его таверне, но как свободная женщина.

Марго согласилась. По крайней мере, так она была защищена от слишком настырного внимания некоторых головорезов.

Были, правда, исключения. Например, этот отвратительный капитан Леруа. Он присутствовал на аукционе, когда ее купил месье Жак, и тоже торговался весьма упорно.

Слава богу, цена оказалась для него чересчур кусачей. Но всякий раз, возвращаясь из очередного похода, он упрямо околачивался в таверне.

Марго уже неоднократно просила месье Жака избавить ее от общения с этим мерзавцем. Однако хозяин таверны не разделял ее отвращения.

— Капитан Леруа — наш уважаемый постоянный клиент, детка. Так что будь с ним полюбезнее.

* * *

Марго скривила губы, вглядываясь в свое отражение.

Нет, быть с ним любезной выше ее сил!

В последнее время капитан Леруа стал совершенно невыносим. Или она слишком расслабилась оттого, что он почти год держался от нее на почтительном расстоянии?

Марго подумала о причине, которая заставила французского капитана так поступать, и тяжело вздохнула. Пора уже привыкнуть к тому, что не стоит ждать особой поддержки от Питера Блада. Более того, ему самому сейчас требуется помощь.

«Дрянь, — мысленно повторила Марго, прищурив зеленые глаза. — Неблагодарная и заносчивая дура. Он столько сделал для тебя, ничего не требуя взамен. А ты? Ты готова поджать хвост и трусливо удрать при первой же трудности!»

Ох, прав был капитан Ибервиль, когда говорил о том, что легко быть рядом с человеком, когда тот удачлив, богат и здоров. И мало кому приятно видеть чужие страдания, боль и несчастья. И тем более разделять их.

А ведь она чуть было не пошла по легкому пути. Конечно, гораздо проще обидеться на резкие и несправедливые слова и уйти, изображая оскорбленную невинность, чем остаться и попытаться вытащить его из той трясины, в которую он угодил.

Да, избаловала ее жизнь на Тортуге…

Марго вспомнились также и презрительные слова Тондёра, которые он произнес вчера в приступе ревности:

«Ведь он же самая настоящая мразь! Такой грязный, такой вонючий… Ублюдок! Ничтожество!»

Она вздохнула, поджав губы.

Что ж... Даже если она действительно ничего для него не значит, она должна попытаться. Наивно полагать, что ей удастся что-то изменить сразу… но хотя бы не сидеть сложа руки…

Теперь она знает его получше. И не повторит прошлых своих ошибок. Она будет действовать терпеливо и осторожно.

Марго прикрыла лицо рукой, вернувшись мыслями в тот летний вечер, когда впервые рискнула подойти к столу, за которым сидел молодой красавец-капитан, только что вернувшийся из своего первого весьма удачного похода.

Ей было страшно и неловко. И очень стыдно. Конечно, она узнала его почти сразу. Потребовалось приложить огромные усилия, чтобы тут же не броситься к нему с воплем через весь зал. И как же хорошо, что она сумела обуздать этот порыв.

Стремясь скрыть свой страх, Марго держалась особенно вызывающе. Господи, она никогда еще не вела себя так ужасно и вульгарно, как тогда! И, кажется, это его потрясло…

Конечно, он угостил ее вином. Это была старая традиция, которую ни один уважающий себя корсар не нарушал. Стоило такое «угощение» недешево. Пираты любили состязаться в щедрости оплаты за подобный «подарок». Одной из задач дамочек в таверне было раскрутить посетителей на как можно большее число таких бокалов. Деньги, которые гости платили за это вино, входили в оплату их работы.

Марго была настолько расстроена тем, как прошла та встреча, что даже не обратила внимания на сумму, которую Блад заплатил за угощение в тот вечер. Она бы так и не узнала этого, если б не Луиза, которая с выпученными глазами прибежала к ней чуть позже, показав горсть монет.

— Мой бог, Марго, это моя недельная выручка! — выдохнула она взволнованно. — Столько денег за один бокал! Ты ему определенно приглянулась! Девчонки говорят, что он вообще всех заворачивает… странный товарищ, если честно…

Она еще что-то тараторила, но Марго уже не слушала ее.

Что толку от этих чертовых денег, если ему явно неприятно ее общество? Даже тогда, в Нанте, он вел себя иначе…

Хотя, конечно, она изменилась с тех пор. И, кажется, эти перемены пришлись ему не по душе…

Марго снова дотронулась до кружевного воротника.

Тогда она была дурой. Пора стать умнее.

Она должна попытаться его вернуть. И Волверстон прав: кто, если не она, способен с этим справиться?

Но что же еще говорил старый волк?

Марго пожалела о том, что не расспросила его о подробностях. О том, например, что из себя представляла та женщина, в которую влюблен капитан Блад. Однако вчера ей было слишком больно слушать все это…

Что же такое капитан нашел в ней, раз не может позабыть и продолжает любить, даже зная, что это безответно?

«Ты представляешь, он даже пиратство решил бросить, потому что эта тщедушная мымра сие дело не одобряет! — вспомнила она слова Волверстона. — Совсем умом тронулся из-за проклятой бабы! Стал дурак дураком. С пиратством покончено, говорит. И снова ром хлестать начинает! Сердце кровью обливается, когда видишь, как какая-то тощая юбка превращает хорошего парня в тряпку!»

Марго снова замерла перед зеркалом.

Ей вспомнился один из июльских вечеров, когда Блад и его офицеры собрались в таверне «У французского короля», чтобы отметить очередное чудесное воскрешение капитана из мертвых.

* * *

Специально для этого капитан Блад и его товарищи заняли небольшой навес-пристройку, где было не так душно и шумно, как в самой таверне. Сдвинув вместе тяжелые столы, заказали самые лучшие блюда и вина из меню старины Жака.

О, это был один из самых чудесных вечеров! Компания подобралась очень теплая и на удивление спокойная. Даже буйный Волверстон в этот раз вел себя смирно. Возможно, потому что все успели устать от кутежей за эти две недели.

Было рассказано множество интересных историй, как забавных, так и пугающих. Вспомнили много старых своих подвигов. И, конечно, заставили Блада уже в сотый, наверное, раз рассказать о его приключениях, последовавших за неудачным набегом на ловцов жемчуга в бухте Кариако.

Капитан умудрялся рассказывать обо всем с немного циничным юмором и иронией. То и дело все слушатели разражались громким хохотом, качали головами и хлопали себя по коленям.

Марго тоже слушала его. Молча, с вежливой улыбкой. Но смеяться не могла. Слишком свежи еще были воспоминания о том дне, когда «Арабелла» вернулась на Тортугу без своего капитана.

Да, Блад объявился спустя три недели после того, как все его оплакали. И вот уже две недели был на Тортуге, живой и невредимый. Казалось, все те невзгоды и ужасы, через которые ему довелось пройти, совершенно не оставили на нем следа. Капитан был улыбчив, весел и бодр. Как всегда.

А она все никак не могла прийти в себя. Не могла побороть тот ледяной страх, закравшийся глубоко, в самое сердце.

Страх потерять его навсегда. Окончательно и бесповоротно.

— …и тогда я устроил майору в саду небольшую засаду. Срезал лиану и натянул поперек дорожки, — негромко говорил Блад, набивая трубку табаком. — Пришлось немного покормить комаров, пока ждал, но мои мучения были вполне оправданы…

— И он действительно попался? — спросил лейтенант Дайк, и на его загорелом лице появилась ухмылка. — Прямо как лесной кабан в силки?

— Именно так, Ник, — кивнул Блад. — Он, конечно, пытался вырваться. Но после того, как я его приласкал по темечку рукояткой его собственного пистолета, немного присмирел…

Все засмеялись.

Марго чувствовала, что выпила слишком много. Или просто вино оказалось слишком крепким? По случаю возвращения капитана Блада из мертвых, на Тортуге во всех кабаках и тавернах пили и пировали уже десятый день, так что запасы месье Жака изрядно истощились. Ее любимое вино закончилось, и в этот вечер капитан угостил ее канарским, а оно оказалось дьявольски крепким.

Марго чувствовала, что мир вокруг нее начинает покачиваться и расплываться. Голоса людей время от времени становились похожими на гул морского прибоя. И только один голос она слышала ясно и отчетливо: голос Питера Блада.

— …и тогда я ему говорю на ухо: «У меня нет под рукой ни кораблей, ни пушек. Нет даже шпаги, как вы изволили заметить. Но голова у меня есть, и руки тоже. И этого вполне достаточно, чтобы справиться с таким презренным негодяем, как вы!» Громкий смех всех слушателей заглушил его слова.

— Ну, ты его уел, Питер! Здорово сказал! — хохотал Дайк, качая головой.

Волверстон ржал, как конь, и даже мрачный Хагторп не смог сдержать улыбки.

Марго тоже улыбнулась, заразившись всеобщим настроением, а потом, наплевав на приличия, перебралась к капитану на колени, чувствуя, что сойдет с ума, если не убедится, что это действительно он, живой и невредимый, а не его призрак.

Блад машинально обнял ее за талию и притянул к себе, продолжая рассказывать о том, как оставил майора Макартни на кладбище с кляпом, сделанным из его собственного парика.

Это вызвало еще один взрыв веселья у сидевших за столом.

Особенно громко хохотала Луиза, которая успела напиться до совершенно безобразного состояния и уже полчаса лежала на небольшой тростниковой кушетке в стороне от общего стола, куда ее оттащил галантный и терпеливый Ибервиль.

Она визжала дурным голосом, дергая ногами в шелковых чулках, отчего ее юбка бесстыдно задралась. И на некоторое время вопли ее заглушили слова всех присутствующих. Однако собравшиеся здесь мужчины были слишком хорошо воспитаны, и сделали вид, что ничего не случилось.

Ох, глупышка Луиза! Каждый вечер она так старалась заполучить как можно больше «угощений» от кавалеров, что за два года жизни на Тортуге совершенно спилась. И если месье Жак продолжал терпеть ее выходки в своем заведении, то только потому, что ее удивительное пьяное бесстыдство странным образом привлекало многих клиентов.

Блад подождал, когда девица угомонится и снова прикорнет на кушетке, а потом поведал о том, как ему удалось подкупить шкипера голландского судна и добраться до Тортуги.

— Черт! Ты слишком щедр, Питер! — воскликнул Волверстон, когда Блад замолчал. — Уверен, нахальный голландец был бы доволен и половиной той суммы!

— Когда дело касается собственной жизни, грех скупиться, Нэд, — ответил Блад. Он бросил быстрый взгляд на Марго, которая дремала у него на коленях, прижавшись щекой к его плечу, и чуть понизил голос, не желая ее будить: — Но тем не менее, в ближайшее время я намерен заглянуть на огонек к милейшему полковнику де Кулевэну. Не люблю оставаться в долгу, как ты знаешь.

— Ах, вот почему мы так спешно запасаемся провиантом и порохом! — громко гаркнул Огл, оживившись. — Что ж, капитан, дело серьезное. Но я готов отвесить подлому мерзавцу весь должок… в порохе и ядрах! Только прикажи!

Офицеры снова засмеялись, и на сей раз смех получился куда менее добродушным.

— О, да. Продажного Иуду следует проучить, чтоб и впредь неповадно было скотине!

Как всегда, Хагторп был категоричен в своих выводах.

— Но погода может подвести…

Марго открыла глаза, услышав слова Джереми Питта.

И с тревогой посмотрела на спокойное смуглое лицо капитана Блада.

Было уже совсем темно, слуги притащили несколько свечей, и свет их притягивал ярких ночных насекомых — светлячков и мотыльков. Крохотные существа то и дело бросались на пламя, чтобы с тихим треском упасть вниз с опаленными крылышками.

— Скоро начнутся ураганы, Питер, — негромко произнес штурман. — Не лучше ли перенести поход на следующий сезон? Мне кажется, ты достаточно искушал судьбу в этом году.

— Ну, началось… — проворчал Волверстон, неодобрительно глядя на Питта. — Мы же уговорились, Джереми, сегодня не каркаем!

Штурман пристыженно замолчал.

На Тортуге среди пиратов существовал достаточно строгий обычай: перед отплытием говорить только о хорошем и ни в коем случае не обсуждать и не думать о возможной неудаче. Потому что так и накликать ее недолго.

Наверное, по этой же причине Марго почти весь вечер просидела молча.

Радоваться вместе со всеми у нее уже не было сил. А тревоги и горести сейчас проявлять неуместно.

Но… боже, неужели Питер Блад и впрямь намерен отправиться в новый рейд? Через все Карибское море? Толком не отдохнув после недавних злоключений? Да еще когда на носу сезон ураганов, самое ужасное время года в этих краях?

Она встрепенулась, глядя на его лицо, пытаясь понять этого невозможного человека. Когда же он угомонится? Неужели все эти неудачи, из-за которых он был на волосок от гибели, ничему его не научили?!

Блад некоторое время задумчиво попыхивал трубкой, а потом повернулся к Питту, придерживая Марго свободной рукой.

— Джереми, Хагторп прав. Нельзя закрывать глаза на столь вероломный поступок. Черт побери, я предложил этой скотине весьма приличный выкуп… и он был мне многим обязан. И все же, он пошел на эту омерзительную сделку с Макартни! Как будто со мной можно шутить такие шутки! Нет-нет, я думаю, придется с ним потолковать и кое-что объяснить насчет чести и не только…

Тут он замолчал, заметив, что Марго уже не дремлет и смотрит на него.

Видимо беспокойство в ее глазах было слишком явным, поэтому Блад добавил мягко:

— Не думаю, что этот рейд займет много времени. Мы просто заскочим на Мари-Галанте, разберемся с полковником, и сразу вернемся. Не плавание, а прогулка.

Волверстон хмыкнул, услышав его слова, но промолчал.

— Ох, капитан, я все хочу спросить, зачем ты вообще делаешь все это? — произнесла Марго, опустив на мгновение ресницы, чтобы скрыть тревогу и тоску в глазах.

— Что делаю? — с легкой усмешкой переспросил он.

Марго почувствовала слабое раздражение. Вот так всегда! С ним было невозможно разговаривать на подобные темы! Он сразу начинал посмеиваться, из-за чего она чувствовала себя маленькой и глупой. И это случалось каждый раз! Он снова вел себя непозволительно беспечно. Как будто мало ему было жестоких уроков от жизни…

— Выходишь в море, нападаешь на испанцев, грабишь их суда и поселения, — ответила она, пытаясь подавить вспыхнувшую злость на него. — Зачем ты это делаешь? Вряд ли из-за нужды в деньгах… их у тебя вполне достаточно, на мой взгляд. И ты… мог бы заняться чем-нибудь более мирным… и не рисковать своей головой понапрасну…

Она говорила, все больше теряя уверенность с каждым словом. За столом вдруг стало очень тихо, и все офицеры Блада повернули к ней загорелые обветренные лица. Она видела, что они смотрят на нее с каким-то веселым любопытством, и в глазах их промелькнуло что-то неуловимое.

Этот же непонятный огонек блеснул и в синих глазах их капитана.

Марго видела, как дрогнули его губы, медленно кривясь в усмешке.

— Ты… ты мог бы бросить пиратство… этот бессмысленный риск… Так многие поступают, и в этом нет ничего постыдного… — пролепетала она, окончательно смутившись.

Кажется, она сказала очередную непроходимую глупость. И сейчас они все рассмеются.

Марго покраснела, зажмуриваясь.

И услышала тяжелый вздох капитана.

— Ах, Марго, милая… — негромко ответил Блад, и в голосе его не было насмешки, только усталость. — Я же осужденный бунтовщик, объявленный вне закона. Увы, пока король Яков сидит на троне, у меня нет иного выхода, кроме как отправляться в новые рейды. Да и Его Католическое Величество вряд ли позволит мне мирно жить на суше, даже если я вдруг решу заняться более мирным ремеслом…

Офицеры его закивали. А Волверстон добавил со смешком:

— В любом случае, лучше быть волком среди овец, чем овцой среди волков. Да и на плантацию никого из нас больше не затащишь ни за какие коврижки!

Все расхохотались, кивая…

* * *

Аккуратно положив щетку для волос около зеркала, Марго в последний раз поправила платье и воротник, намереваясь выйти из комнаты.

Он не мог бросить пиратство все эти три года. Потому что у него не было другого выхода, если верить его же словам. Но, тем не менее, сейчас все изменилось. И он упорно твердит, что с пиратской карьерой покончено.

А выхода по-прежнему нет. Кроме, разумеется, рома.

Марго с трудом подавила накатившую волну жалости к этому человеку, оказавшемуся в отчаянном положении. Только не это! Блад ненавидит, когда его жалеют. Значит, не стоит показывать этих чувств.

Нет, сегодня надо постараться вдохнуть в него былую уверенность в себе. Она еще не знала, как именно сможет этого добиться. Лишь бы он позволил ей поговорить с ним! Позволил ей хоть немного разделить его бремя… Не жалость, но сочувствие. Разве это плохо? Просто избавиться от того, что терзает душу? Разве не для этого существуют друзья?

Стук в дверь прервал ее размышления.

— Да? — удивленно спросила Марго, порывисто отпрянув от зеркала.

Дверь открылась с тихим скрипом, и на пороге возник месье Жак. На его широком красном лице играла вкрадчивая улыбочка. Густые брови хозяина таверны поползли вверх, когда он увидел ее платье.

— Как ты сегодня нарядилась, детка! — пропыхтел месье Жак. — Но это и к лучшему. У меня к тебе есть серьезный разговор.

Марго старалась не показать своего недовольства. Сейчас ей нужно было подготовиться к визиту Нэда и Блада, но месье Жак не так часто беседовал с ней, поэтому пришлось послушно кивнуть…

— Надеюсь, разговор не будет слишком долгим? — спросила Марго, едва скрывая нетерпение. — Не хотелось бы опоздать… на работу.

Улыбка месье Жакa стала еще шире.

— А ты не спеши, милочка. Лучше послушай меня! Твой ненаглядный капитан может и подождать.

Марго недоуменно сдвинула брови, пытаясь понять, какого именно капитана имел в виду хозяин?

— У меня тут для тебя более выгодное предложение, и если ты им не воспользуешься, то будешь круглой дурой.

Марго терпеливо ждала, когда месье Жак продолжит свою речь. Но мысли ее были заняты совсем другим.

— Сегодня ко мне подошел капитан Леруа и предложил взять тебя на содержание. Естественно, за весьма приличную плату. Уж не знаю, почему ты его так невзлюбила, детка, по мне, он очень славный парень. По-крайней мере, не из тех прохвостов, которые сманивают моих глупых девочек пустыми обещаниями. Все сделал честь по чести, чтобы никто не остался в обиде. Люблю таких людей!

Марго застонала, не выдержав.

— О, месье Жак, я надеюсь, вы ничего этому негодяю не пообещали?

Хозяин таверны покачал головой.

— Нет, ведь ты свободная женщина. Я помню наш уговор. Но я обещал, что поговорю с тобой об этом. Капитан ждет ответа.

— Нет-нет, я даже слышать об этом не хочу! — Марго содрогнулась от отвращения при одной мысли о капитане Леруа. — Только не к нему!

Месье Жак вновь покачал головой, взяв ее за руку.

— Да не спеши ты так, дуреха! Я же тебе добра хочу. Жизнь твою хочу устроить, чтобы ты не попала в очередной переплет. Раз уж у тебя своего соображения нет, хоть послушай умного человека. Знаешь ведь поговорку: «Не все золото, что блестит»? То-то же! У вас, баб, одно только на уме. Вам подавай красавцев да удальцов на белом коне. Но не в этом счастье, милочка! Думаешь, я не вижу, что ты опять влипла по уши?

Марго сердито отвернулась. Сейчас начнется! Опять он будет поучать ее и наставлять на путь истинный!

— Не понимаю, о чем вы? — бросила она, мечтая, чтобы этот разговор поскорее закончился.

— Прекрасно понимаешь, дорогуша! — ответил месье Жак, нахмурившись. — Я ничего тебе не говорил, пока ты строила глазки месье Бладу, но что касается господина Тондёра...

— А что не так с господином Тондёром? — ощетинилась Марго, смело взглянув прямо в маленькие глазки хозяина таверны. — Он вполне приличный человек, и всегда вам платил по счетам! Уж гораздо лучше этого грубого животного, капитана Леруа!

Месье Жак печально усмехнулся.

— Ох, дурочка... Ладно, придется тебе все выложить как есть. Только не визжи, а выслушай меня. Если бы у тебя было побольше мозгов, то ты бы не стала полагаться на этого нарядного господина. И я скажу тебе, почему. Да, он милый и обходительный. Вы, бабы, это любите. Вот только он здесь не задержится, увы. Губернатор наш его люто ненавидит и выживет с острова, как только установится хорошая погода. Так что возлагать на этого парня какие-то большие надежды я бы не стал. Или ты наивно думаешь, что он возьмет тебя на Эспаньолу? В какую-нибудь богом забытую дыру, а-ля Пор-де-Пэ, где живут одни только дикари-буканьеры? Если у тебя были такие мысли, забудь об этом и знай, что я никогда ему этого не позволю!

— Как вы сами заметили, я женщина свободная! — возразила Марго. — Так что вольна идти куда хочу! И с кем хочу!

— Крепко он тебе мозги успел запудрить, как я погляжу... — проворчал месье Жак недовольно. А потом повысил голос: — В любом случае, твой капитан Тондёр — не самый лучший вариант. К тому же, к вопросу о счетах... этот парень в долгах, как в шелках. Губернатор здорово его выжал. Так что вряд ли он сможет предложить тебе что-нибудь толковое... в отличие от капитана Леруа.

— Меня от него тошнит! — воскликнула Марго, рассерженная его словами. — Как вы этого не понимаете?!

— Дура! — месье Жак тоже начал кричать. — Зато он может обеспечить тебе безбедное житье чуть ли не на год! Да, морской разбой — дело ненадежное, и он может в любой момент оказаться на виселице. Но какая разница, если всё уплачено вперед? Согласись, это гораздо приятнее, чем пустые обещания напыщенных красавчиков. Подумай хорошенько своими куриными мозгами! Пора перестать мечтать о всякой ерунде и взглянуть на вещи здраво! Сколько ты еще думаешь прыгать по тавернам, строя глазки кавалерам? Или гоняться за призраками? Жизнь коротка, голубушка! И тебе уже не шестнадцать лет! Надо хвататься за малейший верный шанс. И я тебе говорю: надо ставить на Леруа. Это будут верные деньги, а не пустые обещания. Что же касается всяких глупых чувств... детка, как говорится, «не лужа, не пересохнешь»!

— Не все упирается в деньги, — упрямо ответила Марго, чувствуя, что на глаза наворачиваются предательские слезы. — Иначе чем мы отличаемся от животных? Хотя... зачем я все это вам говорю? Вы же способны думать только о личной корысти... и нет для вас ничего святого.

— Мы говорим о тебе, не обо мне, — оборвал ее месье Жак.

— И в людях вы только их кошельки цените, — не унималась Марго, осознавая, что если он прямо сейчас не уйдет, у нее начнется истерика. В последнее время она все чаще ловила себя на том, что вот-вот сорвется. Нервы стали совсем ни к черту. — И это подло, вы не находите? Взять того же месье Блада. Еще недавно вы были с ним так любезны и милы, а теперь? Неужели только в количестве денег суть?!

— Ох... дура! — выдохнул месье Жак, и лицо его еще больше побагровело. — Ты что же, недовольна, что я месье Бладу ром перестал в кредит выдавать? Так это же ради его блага, курица ты слепая! Или ты в самом деле хочешь, чтобы он до могилы себя довел этим проклятущим ромом?!

Марго смотрела на него, моргая.

Месье Жак вздохнул и улыбнулся.

— Детка, иногда приходится вести себя с человеком жестоко, но это ради его же пользы. Смекаешь? Пусть месье Блад считает меня жадной корыстной скотиной, но я по крайней мере буду знать, что не мой ром его доконал. Вот и с тобой, балдой, тоже придется обойтись жестоко. Ради твоего же блага, дурочка! Потому и говорю: хватит крутить хвостом перед этим пустозвоном Тондёром, хватит вздыхать по месье Бладу! Ничего хорошего из этого не выйдет, уж поверь моему опыту. И давай-ка подумай о предложении капитана Леруа. Он ждет внизу.

Месье Жак похлопал ее по плечу и вышел.

Марго некоторое время стояла, прижав ладони к пылающим щекам.

Господи, что же делать?

Капитан Блад и Волверстон вот-вот придут, но разве сможет она сделать хоть что-то путное, если рядом будет маячить такой грубый субъект, как Леруа?

Она потеребила шелковистую ткань платья, размышляя, как бы по-быстрому выпроводить назойливого капитана из таверны, до появления тех, кого она ждала?

Сначала мысли путались, но в какой-то момент решение вдруг вспыхнуло в мозгу ярко и отчетливо.

Марго выскочила из комнаты и, стараясь ступать бесшумно, прошла по коридору до лестницы, ведущей вниз, в общий зал. Как назло, ей не встретился никто из прислуги. А спуститься вниз, чтобы пройти до кухни, означало показаться на глаза проклятому Леруа.

Она постояла немного, моля бога о том, чтобы кто-нибудь из разносчиков или хотя бы негров-уборщиков поднялся на второй этаж. Но чуда не случилось.

Вздохнув, Марго вернулась в коридор и решила воспользоваться последней возможностью. Остановилась около двери напротив своей комнаты и постучала.

— Энни! — позвала она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. — На минуточку!

На пороге появилась худая бледная девица с коротко остриженной головой. Она была наполовину одета и почти не накрашена: до вечера было еще много времени, и большинство тружениц таверны только проснулись, неторопливо готовясь к предстоящей работе.

— Ба! Шикарно выглядишь! — буркнула Энни, окинув ее придирчивым и немного завистливым взглядом. — Какое кружево! Небось, подарочек от капитана Тондёра, да? Везет тебе... Впрочем, мне бы тоже везло, если бы тот шелудивый козел-цирюльник в тюрьме меня не обрил!

Энни была одной из новеньких, доставленных на пришедшем из Европы корабле. Марго знала, что девицу эту отослали в Вест-Индию по решению суда, а перед тем как погрузить на борт, по сложившейся традиции высекли плетьми «за прелюбодейство», а потом остригли налысо, забрав ее длинные роскошные волосы для мастерских, делающих парики. Конечно, за три месяца она немного обросла, но все равно выглядела, как мальчишка-подросток.

— Энни, дорогая, выручай! — умоляюще проговорила Марго, взяв ее за руку. — Только на тебя вся надежда!

— Ну? — хмуро спросила Энни, прислонившись к косяку. — Что надо на сей раз? Учти, за спасибо не работаю.

— О, я заплачу! Это не проблема! — ответила Марго торопливо. — Будь другом, спустись в зал, и когда капитан Волверстон и капитан Блад там появятся, приведи их сюда... на второй этаж. Это же несложно, не так ли?

На бледном лице Энни появилась ехидная усмешка.

— Ну, ты даешь, Марго! Мало тебе капитана Тондёра, так еще на этих двоих лапу решила наложить! Не лопнешь от жадности? Нам ведь тоже надо на что-то жить, милочка.

Марго постаралась подавить раздражение. Энни, конечно, была злобной и завистливой сучкой, но всяко лучше, чем просить Луизу, которая сразу бы начала орать о ее намерениях на всю таверну.

Все-таки часть эмоций отразилась на ее лице, вызвав у Энни короткий смешок.

— Шучу, балда. Такие кавалеры мне даром не нужны. Особенно этот пьянчужка Блад. Впрочем, если бы ты одолжила мне Тондёра, я сказала бы спасибо.

— Можешь забирать капитана Леруа, так и быть! — не сдержалась Марго.

Энни засмеялась.

— Ладно, согласна на то жемчужное ожерелье... ты надевала его как-то. Розоватое такое. Очень милая вещица. Всегда такую хотела.

Марго чуть нахмурилась. Это ожерелье подарил ей капитан Блад после возвращения из Рио-де-ла-Ача.

«Ладно, к черту жемчуг, — подумала она со вздохом. — Лишь бы это помогло вытащить Питера».

Она кивнула.

— Оно будет твое, Энни. Если выполнишь мою просьбу.

— Не дергайся. Оденусь и спущусь, — коротко ответила Энни, прикрывая дверь. И снова хохотнула, покачав стриженой головой: — Что делается, а! Обычно с оплатой все наоборот...

Марго стиснула зубы, чтобы не сказать какую-нибудь грубость, и поспешила к себе.

«Возможно, так будет даже лучше, — думала она, расхаживая по комнате и поглядывая на часы. — Вряд ли он простил мне то, что я ему наговорила недавно. А здесь ему будет сложнее уклониться от разговора... Господи, что же ему сказать?!»

В дверь постучали, и Марго едва сдержала крик. Сердце бешено заколотилось в груди.

Она подбежала к двери, судорожно приглаживая волосы и одергивая платье.

Повернула ручку, пытаясь успокоиться.

На пороге стояла Энни. Одна.

— А где?.. — начала спрашивать Марго, но девица перебила ее довольно бесцеремонно.

— Тебя там внизу капитан Тондёр спрашивает.

Марго обмерла.

Волнуясь о предстоящем разговоре с Бладом, она совершенно позабыла о том, что пообещала Тондёру подумать о его предложении до сегодняшнего вечера. Решение она приняла еще вчера... но, черт побери, как тяжело говорить об этом! Тем более сейчас!

— Так рано? — вырвалось у нее.

Капитан действительно пришел не в свое обычное время. Таверна уже была открыта, но большинство ее завсегдатаев собирались значительно позже, когда темнело и становилось прохладнее.

— Скажи ему, что меня нет! — выпалила Марго первое, что пришло на ум.

— Не получится, подруга, — качнула головой Энни, чуть удивившись ее реакции. — Я сказала ему, что ты у себя. Так что делать-то? Вот к чему жадность приводит. Я же тебя предупреждала. И его сюда вести? Врать меня не проси, ищи другую дуру.

— О, нет, только не сюда! — воскликнула Марго, содрогнувшись при одной мысли об этом. Ох, она сама виновата, надо было сразу надоумить Энни насчет Тондёра. Но теперь уже поздно сожалеть об этом. — Я спущусь сама!

Марго разволновалась еще больше, когда осознала, что Тондёр может все испортить. О каком разговоре с Бладом может идти речь, если рядом будет маячить его недруг?! Каждый раз, когда они оказывались в одном помещении, что-нибудь случалось.

Тондёра надо срочно выпроводить из таверны... под любым предлогом. Боже-боже, да что же за день такой суматошный!

Она сбежала вниз по лестнице, чувствуя, что совершенно запуталась. Господи, почему она не отшила его вчера? Почему?! Повелась на его красивые слова и ласковые манеры, дура... Но, черт побери, ей в последнее время было так плохо, так тоскливо, и так трудно устоять против такого обаятельного обхождения... Он ведь душу ей открыл. Да, она совершенно его не любила, но и поступить столь безжалостно с тем, кто доверился ей, не могла.

Воистину, переплет, прав был месье Жак...

Марго выскочила в общий зал и почти сразу увидела капитана Тондёра. Он всегда одевался с кричащей элегантностью, выделяясь на фоне других посетителей таверны: буканьеров и простых матросов. Но сегодня капитан нарядился особенно щегольски. И от этого она почувствовала себя еще большей тварью.

Не надо было его обнадеживать...

Заметив Марго, французский корсар вскочил со своего места, его тонкие губы растянулись в нервной улыбке, а черные глаза сверкнули.

— Марго, моя дорогая! — окликнул он ее. — Иди же скорее сюда! Я уже заказал роскошный ужин.

Она остановилась, чувствуя, что щеки ее заливает жаркий румянец. Нельзя терять голову, нельзя поддаваться его гипнотическому влиянию. Надо решить этот вопрос раз и навсегда. И сказать все, как есть. Без утайки. Да, это причинит ему боль. Но она же его предупреждала. Это не будет обманом. И это лучше, чем принять его предложение и потом обманывать всю оставшуюся жизнь.

Кто-то схватил ее за руку, крепко и сильно, вырвав из раздумья.

— Вот ты где, моя радость! — услышала она хрипловатый голос капитана Леруа. — Тебе ведь передали мое предложение? Так что ты решила?

Марго попятилась, отводя глаза в сторону.

— Да, передали, господин Леруа. Извините, но я не могу его принять. Дайте мне пройти... пожалуйста!

— Нет уж, погоди! — Леруа перегородил ей дорогу. — Что тебя опять не устраивает, красавица? Ты хоть подумала, от чего отказываешься? Да никто из тех, кто здесь присутствует, не сможет обеспечить тебе такого королевского содержания, какое предлагаю я!

— Марго! — Тондёр снова окликнул ее.

— И уж точно не эта французская крыса, — продолжал говорить капитан Леруа, и в голосе его все отчетливей звучала рвущаяся наружу ярость. — Метко его обозвал Блад, ничего не скажешь. В самую точку попал. Ибо только крыса так поступает: крадет то, что ей не принадлежит, подло, исподтишка...

Марго сердито рванулась из его хватки.

— Капитан, отпустите меня. Я нахожу отвратительным, когда кто-то говорит гадости о людях за глаза! И... если хотите знать, я не ваша собственность!

— Ишь, как зачирикала, гордячка! — прорычал Леруа, приблизив к ней лицо с налитыми кровью глазами. Марго поняла, что он уже успел изрядно напиться. И ей стало страшно. — Думаешь, что я трус, да?! Что я не осмелюсь повторить то же самое в лицо этому самодовольному идиоту и неудачнику?! Думаешь, прыгнула под его крылышко, и все в порядке? Да плевать я хотел на него!

Последние слова Леруа сказал особенно громко, развернувшись в сторону Тондёра.

Тот уже вышел из-за стола и быстро шагал к ним, нахмурившись.

— Марго, что здесь происходит? — резко спросил Тондёр, бросив на нее пронзительный взгляд. — Этот мерзавец опять тебе докучает?

— О, я уже все уладила... почти... — быстро ответила Марго, пытаясь его успокоить.

— Отпусти ее немедленно, пьяная скотина! — процедил Тондёр сквозь зубы, шагнув еще ближе к капитану Леруа.

— С чего бы это, дьявол тебя дери?! — Леруа нахально уставился на него с высоты своего роста. — Я имею на эту девку такие же права, как и ты!

— А вот в этом ты ошибаешься, — ответил Тондёр, взяв Марго за другую руку и потянув к себе. — Иди ко мне, милая. Я не дам тебя в обиду этому уроду!

— Капитан, пожалуйста!.. — умоляюще произнесла она, глядя то на него, то на Леруа.

Вокруг них уже собралась толпа любопытных, привлеченная резкими и громкими голосами ссорящихся мужчин. Краем глаза Марго заметила Энни, которая с ухмылкой наблюдала за происходящим, и услышала ее тихие слова, обращенные к кому-то из стоявших рядом зевак:

— Вот до чего жадность доводит. Сейчас они ее на клочки порвут. Вот умора!

— На ней не написано, что она твоя, капитан! — проревел Леруа. — И если хочешь знать, я отвалил за нее кучу денег хозяину! Так что греби отсюда, пока у меня терпение не лопнуло!

Тондёр рассмеялся в ответ на эту угрозу. И обвел взглядом всех присутствующих.

— И все же она принадлежит мне. Потому что скоро станет моей женой!

— Капитан! — воскликнула Марго, побледнев, как мел.

Тондёр потянул ее к себе, воспользовавшись тем, что потрясенный его словами Леруа разжал пальцы, выпустив ее руку.

— Да-да, господа, я не шучу и спешу сделать это объявление, — сказал Тондёр, повысив голос. — Знайте, что Марго — моя невеста, и пока я жив, ни одна пьяная тварь не посмеет ее обижать! Надеюсь, я выразился предельно понятно, капитан Леруа?

— Рене! — простонала Марго, пытаясь высвободиться из его крепких рук. — Я не... ты не должен...

— Все хорошо, моя дорогая, не надо так волноваться, — ответил Тондёр, все сильнее прижимая ее к себе. — Я разберусь с этим животным, и мы отпразднуем нашу помолвку... Я уже поговорил с отцом Бенуа, он готов обвенчать нас хоть сегодня.

— Пусти меня! — вскрикнула Марго, чувствуя, что вот-вот задохнется в этом железном объятии.

— Тише, кошечка моя! — он засмеялся, пытаясь поймать ее губы и поцеловать. — Я знал, что ты будешь рада...

Она услышала какой-то неясный звук за своей спиной, похожий на щелчок. А потом испуганно взвизгнула Энни.

— Пока ты жив, говоришь?! — неистово взревел Леруа.

Марго билась в руках Тондёра, но он держал ее крепко. Боже, ну почему женщины созданы настолько слабыми?! Капитан всё смеялся, и в это мгновение она ненавидела его всем сердцем. Да как он мог поступить с ней настолько омерзительно?!

— Тогда сдохни, проклятая крыса! — Леруа продолжал бушевать.

Марго укусила Тондёра за руку.

— Не дури! — услышала она его сердитый и резкий голос.

Да как он смеет так с ней говорить?! Прав был месье Жак... и почему она раньше не прислушалась к его словам?!

Марго хотела ударить его, окончательно разъярившись, но в этот момент что-то оглушительно громыхнуло — и голос Тондёра, и гомон зевак исчезли в этом громовом раскате. Она почувствовала сильный удар в грудь, кто-то пронзительно закричал совсем близко от нее... а потом стало темно и тихо... очень тихо...

* * *

— Если ты думаешь, что, надоумив Бенджамина потерять все ключи от моего погребка, сможешь помешать мне напиться, то глубоко ошибаешься, старый волк! — проворчал Питер Блад, шагая по улице в сопровождении Волверстона. — Таверны-то не запрешь!

Волверстон пожал плечами, изображая равнодушие.

— По мне, Питер, лучше уж сидеть и пить в таверне, чем лакать ром в одиночестве. Самое гиблое дело — напиваться без компании!

— Так я тебе сколько раз предлагал присоединиться! — возмутился Блад, остановившись. — И что ты мне на это отвечал, а?

— Я и сейчас отвечу точно так же! — сказал старый волк.

И ответил. Заковыристо, длинно и ни разу не повторившись.

Блад хрипло расхохотался, хлопнув Волверстона по плечу.

— Ну, если ты со мной пить не будешь, зачем увязался? — поинтересовался он, прищурившись.

Волверстон мрачно посмотрел на него своим единственным глазом.

— Как зачем, капитан? Чтобы проследить, как бы ты опять дров не наломал. Всё как обычно!

Блад еще раз хлопнул его по плечу.

— Спасибо тебе, старина... но иди-ка ты по своим делам. Я уже большой мальчик, и няньки мне не нужны.

— Уверен? — Волверстон ехидно прищурился, уперев руки в бока.

— Уверен, уверен! — ответил Блад, двигаясь дальше.

— Тогда рубашку в штаны заправь, — буркнул старый волк. — Поверь, так лучше смотреться будешь!

— Ну, ты и язва, Нэд! — покачал головой Блад, поправляя рубашку. — И деликатен, как слон в посудной лавке.

— Кто-кто? — насторожился Волверстон, нахмурившись.

— Неважно! — махнул рукой Блад.

— А еще ты мог бы побриться, — продолжал нудеть одноглазый верзила. — Раз уж идешь в общественное место!

Блад посмотрел на него удивленно.

— Нэд, ты случайно на солнышке не перегрелся? С чего вдруг такая забота?

— Ты же сам говорил, что небритым чувствуешь себя голым, помнишь? — ответил Волверстон.

— Я говорил?! — Блад снова остановился, приоткрыв рот.

— Причем неоднократно! — заверил его старый волк.

Они дошли до таверны «У французского короля».

Волверстон покусывал губы, то и дело поглядывая на входную дверь. Удастся ли Марго встряхнуть капитана?

Старый волк сдержал свое слово: Блад был трезв, что в последние месяцы случалось крайне редко, особенно по вечерам. Небрит, к сожалению. Зато в чистой рубашке. Потому что Волверстон заставил Бена выкинуть все старые, засаленные.

Нэд надеялся, что Марго оценит его старания.

«Лишь бы дело выгорело», — думал он.

Надежду вселял и тот факт, что капитан пребывал в необычном для него благодушном настроении. Да, шутки его по-прежнему были едкими, но по крайней мере он шутил, а не ругался.

— Ну, с богом! — сказал Волверстон, протянув руку к двери.

Питер Блад еще раз удивленно посмотрел на своего спутника. Все-таки старый волк сегодня вел себя чудно...

Дверь открыть Волверстон не успел.

В таверне что-то громыхнуло, а потом раздались оглушительные вопли, чьи-то ругательства, звон бьющегося стекла и пронзительный женский визг.

Блад и Волверстон едва успели отскочить назад, когда навстречу им из таверны хлынули перепуганные посетители, в основном, дамы легкого поведения. Потом выскочило несколько мужчин, также весьма взволнованных.

— Чокнутые ублюдки! — выругался один из беглецов.

— Что за дьявольщина? — Волверстон и Блад переглянулись и попытались проникнуть в таверну. Это удалось не сразу, потому что навстречу им все бежали и бежали люди...

Оказавшись, наконец, внутри, Блад и Волверстон увидели, что весь зал затянут сизым пороховым дымом. Здесь, как всегда, было темнее, чем на улице, поэтому сначала они различали лишь смутные тени, метавшиеся туда-сюда. Где-то продолжала визжать женщина.

Блад шагнул вперед, и под сапогами захрустели осколки разбитой посуды.

— Что здесь стряслось, черт побери? — проворчал ошеломленный Волверстон, крутя головой.

Из зала прямо на них выбежал человек в одежде, забрызганной кровью. Увидев Блада, он вскрикнул и схватил его за рукав.

— Капитан! Благодарение небу, ты здесь! — проговорил он торопливо. — Быстрее! Сюда!

И он потянул его за собой, даже не дожидаясь ответа.

— Вы ранены? — спросил Блад, едва поспевая за ним.

— Это неважно! — мужчина обернулся к нему, и капитан с удивлением узнал Тондёра. Французский корсар был очень бледен и возбужден. Выглядел он жутковато, вымазанный кровью, словно только что побывал на бойне. — Помощь нужна не мне!

Глаза Блада уже привыкли к полумраку, теперь он видел, что в зале царит полный хаос: многие столы были опрокинуты, вокруг валялась битая посуда и сломанные стулья. А в воздухе висел тяжелый и тревожный запах пороха и крови.

— Как же хорошо, что ты пришел, — повторял Тондёр, как заведенный. — Сюда... сделай же что-нибудь!

Они подошли к толпе, стоявшей полукругом.

Блад услышал негромкие голоса, что-то обсуждавшие.

— Дорогу! — крикнул Тондёр, продолжая тащить Блада за собой. — Я привел доктора!

Люди расступились, и Блад увидел лежавшие на полу тела. Некоторые были неподвижными, другие слабо шевелились и стонали.

Тондёр опустился на колени возле одного из них и принялся мягко тормошить.

Блад подошел ближе и замер на мгновение, увидев, что француз похлопывает по щекам женщину в светло-голубом платье.

— Сейчас все будет хорошо, кошечка... — сказал Тондёр и поднял глаза на Блада. — Ты же ей поможешь, да?

Питер Блад медленно опустился на колени возле женщины. И некоторое время смотрел на ее бледное лицо, на котором, несмотря на пудру, были заметны веснушки.

— Наверное, нужны бинты... и вода? — говорил Тондёр, поглаживая ее по золотисто-рыжим волосам. — Сейчас кликну трактирщика... Что еще?

— Нет, ничего не надо, — ровным голосом ответил Блад и взял ее за руку, нащупывая пульс. Вздохнул и потер переносицу. Медленно выпустив запястье девушки, приложил пальцы к ее шее.

— Как не надо?! — дернулся Тондёр, нахмурившись. — Ее же нужно перевязать! Посмотри, сколько крови! Надо остановить кровь!..

Блад провел пальцем по красивому ажурному воротнику, украшавшему ее платье.

— Брабантское кружево, — пробормотал он. — Подумать только, не продала...

Воротник был забрызган кровью, как и платье.

Блад сидел, оцепенело поглаживая испачканное кружево.

— Эй! — Тондёр схватил его за плечо. — Послушай меня, капитан! Я знаю, что у нас с тобой было… недопонимание, но, черт побери, сейчас не время сводить счеты! Если ты не хочешь ей помогать, потому что я прошу, то сделай это хотя бы ради...

— Пульса нет, — Блад поднял на него бесстрастные холодные глаза. — Она мертва. Я уже ничем не смогу ей помочь.

Тондёр некоторое время молчал, продолжая гладить ее по волосам.

— Mon Dieu! — сказал он, наконец.

— Что здесь... ох, дьявол! — Волверстон нашел их и оторопело уставился на тело Марго. А потом схватил Тондёра за ворот рубашки, взревев: — Твоих рук дело, скотина?!

— Нэд! — прикрикнул на старого волка Блад. — Успокойся!

— Это Леруа, — ответил Тондёр, даже не пытаясь высвободиться из захвата Волверстона. — Мне надо было догадаться, что эта тварь выстрелит. Застал меня врасплох, пьяный ублюдок...

Француз хотел вытереть вспотевшее лицо, но, осознав, что только еще больше вымажет его кровью, отдернул руку.

— Марго... она… была со мной, и... — Тондёр потряс головой. — Bon sang! Это была моя пуля!.. Моя, не ее, черт подери!..

Француз говорил все громче, по мере того как до него доходило то, что сказал доктор.

Блад медленно поднялся на ноги и повернулся к зевакам.

— Кто еще пострадал? — спросил он ровным голосом.

— Я выстрелил почти сразу, но она уже упала... — бормотал француз, явно не услышав вопроса Блада. — Мой бог, мой бог, этого не может быть, не может быть!..

— Марго, киска! — Волверстон оттолкнул Тондёра и грузно шлепнулся на колени, уставившись на безжизненное лицо женщины. — Проклятье, ну, как же так, а?!

Питер Блад отошел от двух причитающих над телом капитанов и посмотрел на других раненых.

Тех, кому еще нужна была помощь, оказалось двое: проститутка по имени Энни, которой шальной пулей зацепило руку, и капитан Леруа, корчившийся от боли на полу в нескольких шагах от своей жертвы.

Блад бросил на Леруа долгий тяжелый взгляд. Пират истекал кровью, вцепившись руками в живот.

— Энни, голубушка, что там у тебя с рукой? — сказал капитан, отвернувшись от Леруа. — Не плачь, сейчас все починим! Эй, хозяин, быстро принеси теплой воды и чистых тряпок!

Энни все равно продолжала рыдать, даже когда Блад закончил ее перевязывать.

— До свадьбы заживет, — сказал он, закрепив последний узел, и сунул ей в руку носовой платок.

Энни сдавленно завыла и уткнулась в платок.

Блад же оглянулся, чтобы посмотреть на Леруа.

Тот извивался от боли, ругаясь сквозь зубы. Земляной пол под ним потемнел от крови.

Блад неторопливо опустился на колено возле него и принялся внимательно рассматривать рану.

— Еще воды? — спросил трактирщик, держа в руке таз.

— Плохо дело, — сказал Блад, ощупывая живот пиратского капитана. Тот заорал от боли, но доктор как будто не обратил на это внимания. — Пуля застряла внутри. Я могу извлечь ее, но он все равно умрет через день или два.

— Проклятье! — прохрипел Леруа, услышав его слова. На лбу пирата выступил холодный пот.

— И это будет нелегкая смерть, — добавил Блад громко, глядя на него.

Леруа закатил глаза и потерял сознание.

Блад тяжело вздохнул и посмотрел на трактирщика.

— Тащи воду и чистые тряпки, Жак. И еще мне понадобится пинцет, щипцы и острый нож...

Он все еще отдавал распоряжения трактирщику и его слугам, когда рядом возник Волверстон.

— Что это ты затеял, Питер? — спросил он мрачно.

— Буду извлекать пулю из этого мерзавца, — ответил Блад сосредоточенно. — Помоги-ка!

— С удовольствием! — прорычал Волверстон и, выхватив пистолет, выстрелил Леруа в голову.

Месье Жак, выругавшись, выронил таз. Дико завизжала Энни, все еще находившаяся в зале.

Блад едва успел отпрянуть в сторону.

— Нэд! — закричал он рассерженно. — Какого дьявола?!

Волверстон убрал пистолет за пояс и посмотрел на капитана.

— Я обещал ей его утихомирить, — пояснил он невозмутимо. — А я слов на ветер не бросаю.

Одноглазый верзила обвел взглядом хозяина таверны и всех присутствующих, сбежавшихся на новый выстрел.

— Жаль, отложил это дело на сегодня, — сказал он мрачно. — Но лучше поздно, чем никогда, ведь так?

Блад поднялся на ноги, отойдя от подрагивающего в предсмертных конвульсиях пирата. Рядом тихо выл Тондёр, баюкая тело Марго в своих руках. Француз как будто обезумел. Блад же ощущал только странную пустоту. Мир вокруг него разом поблек, посерел.

«Мне нужен ром, — подумал он. — Иначе я сойду с ума, как и все вокруг…»

Блад тронул за плечо трактирщика, который, дрожа от негодования, поливал проклятиями всех тех, кто устроил перестрелку в его заведении.

— Только поменял всю мебель и столы, как опять!.. — причитал месье Жак, размахивая руками. Его широкое лицо было бледным и в брызгах крови.

Все здесь было перепачкано кровью.

— Жак, принеси-ка рому. А то меня еще с утра трясет, — сказал Блад ровным голосом.

Трактирщик застыл с разинутым ртом, моргая.

Блад оглянулся на Волверстона.

— Старина, ты ведь выпьешь со мной? За Марго?

Волверстон кивнул, ругнувшись, и провел рукой по щетинистому подбородку. Блад заметил, что пальцы старого волка мелко дрожат.

— А вы, капитан? — Блад повернулся к Тондёру, который медленно поднимался на ноги. — Быть может… вы присоединитесь к нам?

Француз остановился, взглянув ему в глаза. Лицо его было бледным и безжизненным. Он молчал некоторое время. А потом кивнул.

— Три бутылки, Жак, — сказал Блад трактирщику и принялся вытирать руки о полотенце...