Тысяча и один ос (джен)

Чуя мечтал. Маленький, но очень гордый, ос мечтал с того светлого момента, когда впервые осознал своё «Я». В фантазиях он становился известным и почитаемым сказителем Тайного города, создав самую длинную и проникновенную балладу всех времён и Домов. Но годы шли, а заветная мечта подземного жителя так и не становилась былью. Маленький, грязный, насквозь пропахший канализацией и крысами, ос не мог долго удерживать внимание публики. Даже самые невзыскательные слушатели-приставники сбегали от него всего к пятисотому куплету свежей баллады.

Но Чуя пробовал снова и снова. Упорства этому созданию было не занимать.

Всё изменилось в одночасье. Чуя познакомился, с самым известным наёмником Тайного города — Кортесом. И несколько раз неплохо ему помог! Первое их знакомство состоялось, когда недавно появившийся в Городе наёмник попал в серьёзный переплёт и, спасаясь от преследования магов, нырнул в канализацию. Противники сразу отстали — они, в отличие от чела, знали о жителях Подземелья и были уверены: живым оттуда не выйти.

К счастью Кортеса, он попал в охотничьи угодья, принадлежавшие хоть и воинственному, но очень любопытному осу. Когда Чуя со стаей крыс появился из-за поворота, потрясая копьём, наёмник приготовился к худшему. Огромные, с крупную собаку, крысы, которых Кортес насчитал не меньше полутора десятков, не внушали надежды на лёгкий бой. Да и их хозяин, несмотря на маленький рост и несуразную комплекцию, вызвал у опытного вояки некоторое опасение.

— Кто ты, чужак, что посмел потревожить покой и уединение этих сводов своим присутствием? Отвечай же, незнакомец, или познакомишься с моим копьём! Я, славный воин Великой Оси, Чуя, спрашиваю тебя!

Не ожидавший от странного и невзрачного создания столь высокопарной речи, Кортес растерялся. Но направленное на него копьё и недвусмысленно скалящиеся крысы показали серьёзность сложившейся ситуации. Поэтому Кортес ответил, стараясь копировать интонации коротышки.

— О, великий воин Чуя! Меня зовут Кортес, я — чел и недавно попал в Тайный Город. Прошу простить моё невежество, но я даже не подозревал, что эта канализация… то есть, эти прекрасные подземелья имеют хозяина. Я лишь хотел укрыться от погони, чтобы с новыми силами дать отпор наглым рыжим магам, что посмели обвинить меня в краже их реликвии.

— Так ты — великий воин, что в одиночку сражается с целой ордой чудских магов? — в голосе существа послышались нотки заинтересованности. — Тогда ты обязан рассказать мне о своих подвигах, чтобы Чуя смог написать балладу о смелом челе, который одним своим видом заставляет бежать армии иерархов Великих Домов. Это будет платой за твоё вторжение в мои владения, — высокопарно закончил ос.

У наёмника не оставалось выбора. Отчего-то сражаться с этим существом казалось ему неправильным. Внутренний голос подсказывал челу, что от знакомства с осом пользы будет куда больше, чем от вражды. Своему чутью бывший имперский разведчик привык доверять. Кортес кивнул, соглашаясь следовать за Чуей.

Когда процессия из наёмника, оса и стаи крыс вошла в подземный город, её тут же окружила толпа взволнованных и заинтересованных осов. Было заметно, что гости с поверхности крайне редко посещают поселения в канализации. Чуя, идущий впереди, уверенно рассекал толпу, на ходу громко объявляя:

— Это чел Кортес — великий и славный воин, что одним взглядом способен уничтожить даже самого сильного мага! Теперь этот воин — мой друг. Чуя, величайший воитель Оси, спас прославленного человского бойца от целой орды колдунов! Сегодня вечером Чуя споёт новую балладу в честь своего друга, приходите все!

По толпе осов прошло волнение, а затем раздались овации и выкрики:

— Чуя!

— Герой Чуя!

— Ось!

И, почему-то:

— Сантьяга!

Даже у новичка в Тайном Городе имя комиссара Тёмного Двора было на слуху. Сантьяга обладал славой самого опасного существа во всём Городе. Чел размышлял пока шёл до принадлежавшего Чуе жилища. Но, так и не придя к какому-то выводу, решил спросить у провожатого:

— Прославленный воин Чуя, утоли моё любопытство, какое отношение имеет комиссар Великого Дома Навь к вашей, несомненно, славной семье?

Ос даже остановился от такого странного и нелепого вопроса:

— Да будет тебе известно, воин Кортес, что семья Ось является преданными вассалами достославной Нави! Сам комиссар не раз обращался за помощью и советом по обустройству Подземелья к всезнающим детям Оси!

Да, теперь всё встало на свои места: и отчего чутьё старого имперского разведчика протестовало против прямого конфликта с забавным коротышкой, и почему преследователи прекратили погоню. Связываться с Тёмным Двором и переходить дорогу комиссару настолько неосмотрительно, что даже горячие рыжие чуды мгновенно остыли и оставили глупого чела. За размышлениями Кортес не заметил, как путь подошёл к концу.

Наёмник стоял на пороге небольшой пещеры, которая, по всей видимости, служила жильём Чуе. В дальнем углу были навалены шкуры, выполнявшие роль и кровати, и лавки. О последнем чел догадался по тому, что ос, плюхнувшись на шкуры, приглашающе похлопал рядом с собой. Едва наёмник уселся, ос стал расспрашивать его о жизни и «великих подвигах». Вопросы сыпались, как из мешка. Кортес едва успевал придумать или вспомнить что-нибудь общедоступное и забавное из своей многолетней службы на благо имперской разведки и недолгого пребывания в Городе.

Через пару часов расспросов, когда челу начало казаться, что у него отвалится язык, а челюсти навсегда сведёт судорогой, ос прекратил пытать его вопросами. Вместо этого Чуя начал бубнить, явно в рифму, себе под нос, то замолкая, то начиная декламировать в полный голос. Правда, из-за скорости, с которой ос сочинял, Кортес не смог понять ни слова, но количество куплетов, несомненно, росло.

Через несколько часов, когда желудок наёмника недвусмысленно намекнул, что последний раз он ел не меньше десяти часов назад, Чуя внезапно замолчал. Оглянувшись по сторонам, словно не понимая, где находится, он остановил взгляд на челе и довольно произнёс:

— Это будет грандиозная баллада, мой друг, великий воин Кортес!

Покопавшись в углу, где стояли старые полуразвалившиеся деревянные ящики, он протянул наёмнику кусок подозрительно выглядящего вяленого мяса и почти свежий хлеб. Поблагодарив, Кортес осторожно принялся жевать хлеб, решив скормить мясо какой-нибудь из крыс. Не дав времени доесть, маленький воитель схватил чела за руку и уверенно повёл за собой. Через несколько минут они вышли на знакомую наёмнику площадь, где уже успели сколотить что-то похожее на сцену, на которую Чуя и вскочил, не отпуская чела. Когда Кортес встал рядом, ос провозгласил:

— Прославленная в веках Ось! Сегодня я, твой верный воин Чуя, исполню тебе свою новую песнь, которая вознесёт величие нашей семьи до неведомых высот! Этот человский легионер станет героем грандиознейшей баллады всех времён и народов. И автором этой баллады будет ос! Для её исполнения я и собрал сегодня всех вас.

Гром оваций заглушил дальнейшую речь Чуи, но, когда он поднял руку с зажатой в ней домброй, все моментально умокли и приготовились внимать. Кортес в это время с любопытством осматривался вокруг, метким взглядом опытного бойца подмечал плюсы и минусы построения обороны подземного города, количество воинов и мирного населения. Выработанная в разведке привычка оценивать местность давала о себе знать. К его удивлению, воинственными выглядели все, даже женщины и дети.

Но тут Чуя запел, и наёмника покинули все мысли, кроме одной, молотом стучавшейся в виски: «Спасите меня! Как отсюда сбежать?!». Пение оса было настолько занудным, а звуки, которые извлекал из домбры — заунывными, что наёмник всерьёз задумался, что нужно было сдаться чудам. Первые куплетов пятьдесят Кортес пытался вслушиваться в текст. Следующие сотню-полторы — просто считал строфы, но где-то на второй дюжине десятков сбился и бросил. Через пару часов, когда тренированные ноги окончательно затекли, он устало опустился прямо на деревянные подмостки и прикрыл глаза.

Очнулся Кортес от довольно бесцеремонной встряски. Донельзя довольный Чуя спросил:

— Ну как, друг Кортес, тебе понравилась баллада, которую я для тебя сочинил? Ты очень быстро уснул, но если ты хочешь, я могу повторить её лично для тебя ещё раз!

— Спасибо, Чуя! Это была великолепная и, во всех смыслах, потрясающая баллада. Давай как-нибудь в другой раз ты дорасскажешь то, что я пропустил. Кстати, Чуя, а который сейчас час? По ночам довольно сложно добираться до дома, мне нужно идти, пока не закрылось метро.

— Мой друг Кортес! Ты можешь не беспокоиться: метро уже давно открылось. Баллада, которую я для тебя сочинил, длилась целых восемь с тремя четвертями часа! Это новый рекорд Оси! Прошлая рекордная баллада была на целую четверть часа короче! — Чуя светился от счастья. — Скажи, дорогой друг, когда тебе исполнить балладу, ставшую знаменательным событием, новой вехой в отношениях жителей поверхности и Оси?

Кортес со стоном упал на подмостки.

После оглушительного успеха Чуя стал национальным героем в Лабиринте. Теперь Ось ждала от него новых баллад и, ни в коем случае, не короче предыдущей. Но муза не хотела посещать своего верного адепта. Окончательно измучавшись, Чуя решил обратиться за помощью к своему другу Кортесу.

К тому времени наёмник стал довольно известен в городе, собрал новую команду. Взамен погибшего Лебедя Кортес взял в напарники молодого чела Артёма Головина и человскую наёмницу, отличного стрелка и просто умную девушку, Яну Маннергейм.

Когда бывший шпион знакомил свою команду с маленьким осом, он и не подозревал, что подарил напарникам отличную тему для подколок на ближайшие месяцы. Выслушав просьбу Чуи, наёмники глубоко задумались. Становиться «героями новой величайшей баллады» не хотелось никому. К счастью, Яна быстро нашла выход. Не так давно они познакомились с милейшим и добрейшим существом — приставником Христофаном. Несмотря на внушительные размеры и отталкивающую внешность, Христофан был абсолютно неконфликтен, стеснителен и наивен. Вот с ним-то и решили свести Чую, заверив, что никто не знает больше интересных историй, чем создание, всю жизнь охраняющее клады.

Христофана они нашли на его любимом месте в «Ящеррице». Судя по печально опущенным плечам и единственной кружке пива на столе, последний раз он вскрывал клад уже довольно давно.

Наёмники и ос приблизились к столику, за которым сидел приставник.

— Здорово, Христофан! Что с тобой? Ты выглядишь несчастным.

Кортес похлопал здоровяка по плечу и поманил Птиция. Владелец «Ящеррицы», заметив дорогих гостей, и сам уже бежал к ним. Яркий шейный платок шлейфом развевался за спешащим концем. В предвкушении хорошего заработка Птиций довольно потирал пухлые, украшенные бесчисленными кольцами руки, а с его лица не сходила довольная улыбка.

— Кортес! Яна! Артём! Как же я рад вас всех видеть! Чего желаете?

— И тебе хорошего дня, Птиций. Нам, пожалуй, пива. На всех, — Кортес обвёл рукой разношёрстную компанию. — А нашему другу Христофану сразу парочку бокалов.

Довольно покивав, конец покатился в сторону барной стойки, отдавать распоряжения феечкам-официанткам.

Когда перед всеми появилось по кружке холодного пенного напитка, а приставник успел опустошить первый бокал, Кортес обратился к Христофану:

— Познакомься, это — наш друг Чуя. Он великий воин и одарённый сказитель. Чуя мечтает написать балладу о нелёгкой, полной приключений и опасностей жизни приставника. Все мы знаем, как много таинственных историй связано с образцово охраняемыми тобой кладами. Ты же можешь многое рассказать? Прошу тебя, помоги ему. — и, как по мановению руки, перед приставником появилась ещё кружка отменного пива.

Задумавшись, Христофан опустошил свой бокал и потянулся к Яниному, но вовремя убрал руку. Заметившая движение девушка сама подвинула кружку приставнику. Тот смущённо улыбнулся, поблагодарил и задумчиво произнёс:

— Знаешь, Кортес, мне почему-то кажется, что ты хочешь меня надуть. Когда я имею дело с тобой, всё заканчивается тем, что ты обводишь меня вокруг пальца, — приставник предупреждающе поднял руку, не дав наёмнику возразить. — Но так и быть, вашему другу я помогу. Он-то меня ещё не обижал.

Христофан встал из-за стола и поманил за собой Чую. Тот бодро засеменил вслед гиганту. На каждый шаг приставника приходилось три шага оса, но Чуя ничуть не страдал. Желание создать новую балладу целиком завладело маленьким сказителем.

Они шли довольно долго, пока не оказались недалеко от входов в Подземелье Оси, находящегося в Борисовских прудах. Здесь приставник остановился, присел на траву и, прикрыв глаза, начал рассказ:

— Когда челы век назад решили навсегда избавиться от царской власти и «честно» поделить добро богатеев между пролетариями, один из купцов решил припрятать самое дорогое, что у него было. Челы — народ вообще странный, верят, что кто-то невидимый на небесах их защитит и спасёт. Вот больше Спящему делать нечего, кроме как из-за скарба глаза открывать. Но всё-таки верят, вот и потащил сокровища купец в церковь.

Да всё же, «на бога надейся, а сам не плошай», закопал он свой клад под покровом ночи, да не на территории храма, где точно всё перевернут новоявленные хозяева, а на бывшем храмовом подворье. Тут, по царёвому ещё приказу, схроны строились, чтобы от врагов прятаться. Только не спасли они ни семью царскую, ни приближённых их. Но клад свой купец этот так удачно закопал, что он под землёй под плиту каменную ушёл, которая схрон держала. Вот и не нашли ничего, хоть и перерыли здесь на славу — хоть пшеницу сей.

Сокровище то не золото и каменья скрывало, а книги редкие в чехлы кожаные да короба деревянные уложенные. Книги-то были по магии да ворожбе, по астрологии и алхимии. Ещё от прадеда купцу тома те достались. Накрепко пращур велел беречь их, как зеницу ока, да того пуще. Хоть и были книги древних самых времён, но не портились они со временем, знать и впрямь заговор какой на них был.

А вместе с фолиантами положил в сундук железный купец письмо, сургучом запечатанное. В письме том послание было наследникам оставленное с приказом стеречь книги и хозяина им искать, который бы во благо использовал знания, в трактатах накопленное. Годы шли, а за книгами не приходил никто, вот, по давнему закону, и стали они собственностью приставников. Теперь, раз в определённый промежуток времени, могут вскрыть они сундук этот и взять из него не более десятой части сокровищ за раз.

Давно я тут не был. Забыл почти про сундук. Но вот пару недель назад приходит ко мне человек, в плащ закутанный, и говорит, мол наследник я того купца, отдавай, Христофан, клад. А по закону древнему, как переходит клад во владения приставника, никто уже на него права предъявить не может, вот и отказал я ему. Да и как проверить, что и впрямь наследник? Только к феям или фатам обращаться за сравнением генетического кода. Так они и отвлекутся от дел своих ради чела какого-то. Да и сам чел-то не особо горел желанием проверку проходить. Вот и ушёл несолоно хлебавши.

А потом с кладом этим странные дела происходить начали. То выкопается сам он, то не отзывается вовсе на зов. А недавно и совсем пропал, только записка в сундуке осталась: «Книги нашли хозяина, долг выполнен». Доложил я, куда следует, проверили фаты этот сундук, даже комиссара привлекали, так им это подозрительно показалось, но не нашли ничего. А Сантьяга сказал, что и не найдут они, — тома те заколдованы были ещё во времена, когда челы от магии не отказались. Сильные тогда у них ведуны были, вот и спрятали сокровище своё от нелюдей.

Приставник вздохнул:

— Вот такая история. Друг Чуя, помог я тебе?

— Великий и прославленный Христофан! Твоя история станет выдающейся балладой всей Оси и всего Тайного Города! Славный воин Кортес обещал подготовить сцену для выступления, как только «песнь будет написана». И это свершится сегодня в клубе, где нас свёл Спящий. Это будет грандиозное шоу!

Утвердительно кивнув, гигант пошёл договариваться с Кортесом. Когда Птиций услышал, что всю ближайшую ночь на сцене его любимой «Ящеррицы» будет вещать ос, схватился унизанными перстнями пухлыми пальцами за голову и заголосил:

— Я разорён! Я опозорен! Ос на сцене в «Ящеррице»!

Но, подошедший Кортес что-то шепнул на ухо концу, его команда расслышала лишь окончание фразы: «Мы же не хотим, чтобы Сантьяга и королева узнали об этом?». Поникший толстячок махнул рукой и отправился готовить клуб «в последний путь», то есть к ночному выступлению.

Известие о том, что в самом популярном заведении Тайного Города будет выступать ос, всколыхнуло всех. По каналам «Тиградком» крутили рекламу этого мероприятия, в «Трёх педалях» вовсю принимались ставки, как быстро «Ящеррица» пойдёт ко дну после «шоу», и на количество куплетов в новой балладе многоречивого оса. К началу выступления страсти накалились настолько, что, казалось, достаточного одного слова и всё взорвётся.

В «Ящеррице» был аншлаг. Посмотреть на маленького друга Кортеса пришли представители всех Великих Домов. Главным сюрпризом вечера стало появление в клубе самого комиссара Тёмного Двора. Сантьяга, вежливо поздоровавшись, подсел за столик к команде Кортеса. В этот момент представление началось. На сцене «Ящеррицы» в ослепительном свете софитов появился Чуя с верной домброй в руках. Кортес внутренне содрогнулся от воспоминаний о восьмичасовой балладе. Ос открыл рот и запел.

Наёмник в полном недоумении закрутил головой: не почудилось ли ему. Но голос оса на сей раз поражал силой, мелодичностью и красотой. Баллада лилась мощным потоком, увлекая слушателей в мир революций, магии, предательства, тайн и верной службы. Казалось, все посетители были загипнотизированы, не было слышно ни шепотка, ни шелеста, ни даже звона столовых приборов. Песнь тянулась без конца и края, но не надоедала, а открывала всё новые и новые повороты. И даже после того, как она внезапно закончилась, посетители «Ящеррицы» ещё долго приходили в себя от магнетического воздействия голоса певца.

К удивлению, Кортес понял, что они просидели в клубе всю ночь. Чуя пел целых девять часов!

Тут со своего места поднялся донельзя довольный комиссар и вполголоса сказал:

— Человский изменитель голоса и слаженная работа «ласвегасов» — отличное средство управления сознанием. Надо запомнить.

Потом, словно опомнившись, он дружелюбно попрощался с наёмниками, открыл портал и исчез. Зато к озадаченным челам подлетел, оправдывая своё имя, Птиций и начал поочерёдно трясти им руки, восторженно восклицая:

— Спасители! Благодетели! Это лучшее шоу в истории Тайного Города! Я богат! Всё для вас сделаю! Лучшая выпивка, самые красивые официантки и всё с пятнадц… Нет, с десятипроцентной скидкой!

А в это время за кулисами на двух приставленных друг к другу стульчиках сладко посапывал герой сегодняшней ночи. Работа под ментальным контролем никогда не проходит бесследно…

Фееричное выступление оса Чуи в «Ящеррице» стало главной темой для обсуждения в Тайном Городе на ближайший месяц. Многие с нетерпением ждали новых концертов от маленького певца. Концы в «Трёх педалях» и «Реактивной куропатке» организовывали тотализаторы, где жители Города делали ставки на дату выхода новой эпичной баллады от Чуи. А сам владелец варьете «Ящеррица», знаменитый Птиций, известный установлением рекорда в 177 секунд по соблазнению прекрасного пола, ходил мрачнее тучи. Все ждали, что именно в его варьете и пройдёт следующее выступление талантливого оса, но, как назло, Чуя отказывался даже приближаться к «Ящеррице».

Причину поведения маленького воина не мог понять даже хорошо знающий его Кортес. На самом деле, всё оказалось очень просто. Наутро после успешного выступления ос обнаружил себя спящим на стульях за кулисами сцены клуба, где ещё вчера Кортес договорился о его выступлении. Чуя с ужасом осознал, что не помнит ни строчки из баллады, которую должен был петь, но не это было самым страшным. Ос не мог вспомнить, как он здесь оказался, какой сейчас день и час. Чуя решил, что его чем-то опоили в «Ящеррице». Гордый воин Оси посчитал, что над ним насмехаются. Когда же ему рассказали, что он произвёл фурор и все в ожидании новых баллад, ос окончательно утвердился во мнении, что его разыгрывают.

Чуя замкнулся в себе, ушёл в Подземелья и пару недель не выходил наружу. Он стал раздражителен, а новые баллады получались короткими, злыми и обидными. Гнев клокотал в груди маленького воина.

Первым неладное заметил Кортес, он попытался поговорить с Чуей, но тот лишь зло кричал, что они все сговорились, чтобы поиздеваться над бедным осом. Тогда наёмники выпросили у Егора Бесяева, владельца сети «Тиградком», запись с выступлением осского сказителя. На принесённом ноутбуке они показали Чуе самые яркие моменты его концерта. После этой демонстрации ос несколько оттаял, но до сих пор не мог понять, что же случилось с его памятью. За разъяснениями наёмники обратились к тому единственному, кто знал, казалось, всё в Тайном Городе.

К комиссару они направились ещё и по той причине, что Яна вспомнила, как Сантьяга по окончании концерта оговорился о модуляторах голоса и «ласвегасах». Сантьяга принял наёмников и их маленького друга крайне тепло и дружелюбно, но после прямого вопроса о том, что он сделал с Чуей, нав помрачнел. Потерев переносицу, словно у него разболелась голова, Сантьяга со вздохом произнёс:

— Тёмный Двор и лично я приносим свои глубочайшие извинения за произошедшее. Нисколько не сомневаясь в талантах досточтимого Чуи, я всё же решил подстраховаться. Вдруг певец от волнения забыл слова или, не приведи Спящий, сорвал голос на выступлении? Это означало бы, что навь плохо заботится о своих подданных. Поэтому всю сочинённую славным Чуей балладу обработали на голосовом модуляторе, а самого Чую во время выступления поддерживали маги Тёмного Двора, чтобы избежать истощения.

После заявления Сантьяги наёмники ожидали от оса чего угодно: смертельной обиды, криков, возможно, драки. Но… К всеобщему удивлению Чуя просветлел лицом, улыбнулся и принялся благодарно трясти руку удивлённому комиссару.

— Тёмный Двор и сам достославный воин и тонкий ценитель прекрасного Сантьяга поддерживали Чую! Это величайшая награда, которую только мог получить ос за свой талант! В благодарность за заботу и поддержку Чуя сегодня же засядет за написание новой баллады. Нет! Даже цикла баллад о самом могучем, непобедимом и справедливом воине всего Тайного Города! Всей планеты! Всех времён!

Оживившийся Чуя кругами бегал вокруг застывшего соляным столпом комиссара. Едва сдерживающие смешки наёмники боком незаметно продвигались к выходу, оставляя Сантьягу один на один с новоявленным летописцем. Звук захлопнувшейся за командой Кортеса двери показался не склонному к панике и сантиментам комиссару звуком забиваемого в крышку гроба последнего гвоздя. Но Сантьяга быстро взял себя в руки и с привычной доброжелательной улыбкой обратился к осу:

— Итак, уважаемый Чуя, с чего мы начнём? К огромному сожалению, — Сантьяга расстроенно развёл руками, — я не располагаю большим запасом свободного времени, поэтому готов ответить на все ваши вопросы, но крайне сжато.

Ос успокоился и важно кивнул, принимая условия, выдвинутые комиссаром. Чуя уселся в предложенное кресло и предложил:

— Если великий воин Сантьяга ограничен во времени, он может сам выбрать, что рассказать Чуе. У славного воителя так много подвигов, что любой из них достоин самой грандиозной баллады!

Сантьяга на миг прикрыл глаза, затем прямо и немного устало посмотрел на оса. Его голос, когда начал свой рассказ, был полон скорби и застарелого сожаления, но несмотря на это звучал твёрдо и уверенно:

— Сегодня я не хочу восславлять себя и пересказывать свои давно описанные свершения. Я хочу рассказать, что даже иерархи Великих Домов могут ошибаться. К несчастью, их промахи приводят к куда более серьёзным последствиям, чем ошибки любого из подданных.

Эта история произошла так давно, что сама память об этом событии стёрлась, а участники либо давно мертвы, либо уже никогда ничего не расскажут. Совсем молодая раса челов только-только потеснила чудов с главенствующего места на планете, и Чудь пришла в Тайный город. Орден всегда был, да и сейчас остаётся, надменным и свободолюбивым Домом, а тогда их гордость была попрана. Поэтому, дойдя до Тайного Города, они попытались установить в нём свои порядки. Чуды сделали почти успешную попытку и на этот раз изгнать Людь с насиженного места и уничтожить Навь.

Тогда, впервые за многие века, навы и люды забыли распри и, объединившись, дали отпор молодой и не в меру наглой расе, объяснили им правила игры и заставили принять Статус секретности. Так территория, куда бежали, спасаясь от карающей длани Нави, последние асуры, стала пристанищем для трёх некогда величайших рас на Земле.

Шли годы. В Тайном Городе жизнь текла своим чередом. Недолгие промежутки мира сменялись войнами двух Домов против одного или всех друг против друга. Численность всех рас резко уменьшалась, а молодое человечество осваивало новые территории, заселяя даже, казалось, и вовсе не пригодные для жизни материки. Город замер в ожидании перемен, и все понимали, что они вряд ли будут к лучшему.

Вот тогда на территорию, где прятались последние представители бывших хозяев Земли, пришли люди. Челы, как неприязненно мы их называли. Тогда все три Великих Дома совершили чудовищнейшую ошибку, они решили уничтожить тех челов, которые посягнули на их новый дом. Объединившись, они выставили против молодой расы лучших представителей всех семей, просто чудовищное количество бестий и дали решительный отпор захватчикам. В этой бойне погиб весь цвет Тёмного Двора, Зелёного Дома и Ордена — челов было во много раз больше. Но и это не было самым страшным. Обилие магии от трёх разных источников дало побочный эффект, и среди людей начали появляться челы, обладающие огромной магической силой и умеющие подавлять магию нелюдей. Так возникла Инквизиция.

Вот что бывает, когда ошибаются иерархи. Мы надеялись отвоевать у челов Город, а запустили губительнейшую для представителей всех Великих Домов войну на уничтожение. Несмотря на то, что в этой войне гибло и не поддающееся исчислению количество челов: и от нас, и от своих же Инквизиторов, потери среди «нелюдей» были куда страшнее. Так шли века.

Спасение пришло, откуда никто его не ждал. Инквизиторы, настоящие, потомки получивших силу в войне за Тайный Город, потребовали встречи со всеми главами Домов. Иерархам ничего не оставалось, кроме как принять их, иначе это грозило новой волной истребления. Тогда и было заключено перемирие, в тот же год неподалёку от Тайного Города за одну ночь появилась Забытая пустынь, как гарант соблюдения договора. И по сей день монахи пустыни строго следят, чтобы нелюди не cлишком явно вторгались в жизнь человечества.

С тех пор так и повелось: мы не трогаем челов, они не трогают нас, а монахи следят за всеми.

— Ну что, уважаемый Чуя, смог ли я развлечь вас рассказом?

— Благодарю вас, комиссар, за то, что уделили мне время, — тон оса был серьёзным и даже торжественным. — Эта история не для летописей, вы правы. Если вы не возражаете, я хотел бы поведать её только своим друзьям.

Дождавшись утвердительного кивка, Чуя продолжил:

— А чем развлечь зрителей в «Ящеррице» я уже придумал.

И заговорщицки подмигнув, ос покинул кабинет Сантьяги. В тот вечер зрители в «Ящеррице», в прямом смысле, слова лежали на столах, а некоторые и под столом, когда уже успевший стать звездой ос читал балладу о величайшем воине на поприще перин пуховых и нарядов ярких. И только Птиций нервно перебирал многочисленные кольца на пухленьких пальцах и молил Спящего, чтобы ос ничего не напутал в своей балладе и ни в коем случае не назвал имён…

Поход в Цитадель что-то неуловимо изменил в Чуе. Это замечали все. И осы в Подземелье, которые стали относиться к своему герою с уважением и некоторым пиететом. И его друзья-наёмники, которые вдруг обнаружили в простоватом и прямодушном осе внутренний стержень и глубину мысли. Сам же Чуя никак не показывал, что его отношение к окружающим изменилось, не задирал нос, был дружелюбен и отзывчив. Но иногда он уходил в себя, внезапно задумавшись, резко застывал на месте, стал более рассеянным и отстранённым, чем обычно.

В очередной раз, едва не наткнувшись на вставшего столбом посреди канализации оса, Кортес не выдержал и вполголоса сказал своей команде:

— Надо его спасать. В таком состоянии Чуе может быть опасно даже в родной канализации. Предлагаю показать его брату Курвусу и брату Ляпсусу.

— А кто платит? — молодой наёмник нахватался у старшего товарища далеко не самых лучших черт, в том числе и патологическую, какую-то шасскую жадность.

— Артём, он же наш друг! — возмутилась более гуманная Яна. — Я уверена, комиссар оплатит лечение своего подданного, тем более, что сам же довёл бедного оса до такого состояния…

Не откладывая в долгий ящик, наёмники связались с Сантьягой и, согласовав с ним вопросы размещения и оплаты, отправились с ничего не понимающим Чуей в Московскую обитель семьи Эрли. Как обычно, их приняли довольно прохладно, ровно до той поры, пока Кортес не произнёс три волшебных слова: «Тёмный Двор платит». После этого отношение эрлийцев к ним резко изменилось. Брат Курвус наперегонки с братом Ляпсусом бросились обустраивать в прямом смысле слова дорогого пациента в обители, вытолкав наёмников взашей:

— Ни в коем случае нельзя нарушать покой больного всяким сомнительным личностям, от которых за версту несёт порохом, кровью и проблемами! Не правда ли, брат Ляпсус?

— Совершенно с вами согласен, брат Курвус!

— Так, больной, на что жалуемся? Где болит? Что беспокоит? Начнём, пожалуй, с полного обследования. Ввиду последних событий, когда пациент работал практически на износ, даже в столь крепком организме, как у нашего друга могло что-то, так сказать, поломаться. Ваше мнение, брат Курвус?

— Абсолютно с вами согласен, брат Ляпсус! Не могло не поломаться, и найти место поломки — наш священный долг! Кто же лучше эрлийца знает устройство организма представителей всех генетических статусов?! Вот помнится, вскрывали мы недавно одного масана…

— Брат Курвус, прошу вас, не отвлекайтесь. Смотрите, наш пациент совсем позеленел, у него на лицо (и на лице, забавный каламбур, да?) сильнейшее нервное истощение, проблемы с сердцем, желудком, почками, селезёнкой…

Брат Ляпсус увлечённо щёлкал костяшками огромных деревянных счётов. Но в этот момент запищал компьютер в приёмном покое, извещая о новом сообщении. Прочитав его, эрлиец резко погрустнел, осунулся и уныло проговорил:

— Приказ комиссара: обследовать, назначить адекватное лечение, проверку при необходимости будем проходить «поцелуем русалки», за пациента отвечаем головой и лицензией…

Тут же оба лекаря развили бурную деятельность, и уже через пятнадцать минут в руках у брата Курвуса было заключение маго-медицинского обследования. По результатам выходило, что после почти прямого подключения к Источнику у оса сдвинулись глубинные слои психики, ответственные за мышление, и некритично повреждены участки мозжечка, отсюда некоторая заторможенность и потеря ориентации.

То, что у человских врачей могло вызвать полный отказ от лечения больного, потребовало от эрлийцев всего лишь десятиминутного консилиума с привлечением отца настоятеля. Посовещавшись и перекусив перед трудами праведными, брат Курвус и брат Ляпсус с энтузиазмом принялись за лечение пациента.

Первым делом они погрузили оса в лечебный сон, затем присоединили к голове кучу электродов, электродиков и датчиков, провода от которых тянулись к самому настоящему хрустальному шару. Внутри шара то и дело возникали вспышки молний разного цвета, длины и интенсивности. По их рисунку эрлийцы определяли состояние больного и участок мозга, который подвергался сканированию.

Когда сканер дошёл до повреждённого участка мозжечка, шар замерцал красным и начал потрескивать. Тут за дело взялся брат Ляпсус, он подколол бесчувственному осу катетер с какой-то странной изумрудной жидкостью и медленно, буквально по каплям начал вводить лекарство, внимательно следя за показаниями прибора. В это же время брат Курвус речитативом затянул заклинание на одному Спящему известном языке, очень тщательно проговаривая каждое слово и делая паузы после очередной строчки.

Когда шар вновь замерцал разноцветными молниями и перестал потрескивать, брат Курвус с облегчением смахнул пот со лба и, почти не жуя, проглотил огромный бутерброд с мясом и овощами. По-видимому, заклинание отнимало огромное количество сил. Но лечение ещё не закончилось, и эрлийцы, немного передохнув, запустили прибор на новое сканирование. Когда исследование дошло до следующего «испорченного» сегмента, шар затрещал так сильно, что у обоих эрлийцев перекосились лица, словно у них разом заболели все зубы. Но они мужественно принялись за дальнейшую работу.

Что бы ни говорили в Тайном Городе о снобизме и себялюбии эрлийцев, работу свою они знали отлично. Усилиями Московской обители было предотвращено множество преждевременных похорон и спасено огромное количество представителей всех рас. Не делая различий между масаном и концем, навом и хваном, они качественно выполняли свои обязательства по сохранению нейтралитета. Если им не забывали платить, конечно…

Вот и сейчас, выбиваясь из сил, падая с ног от усталости, они честно отрабатывали свой хлеб с икрой. Вокруг спящего Чуи возник прозрачный мерцающий отливающий синевой купол. Вены на руках, держащего катетер с лекарством брата Ляпсуса вздулись, словно он боролся с неведомой силой, пытающейся вырвать катетер из вены оса. Брат Курвус уже почти шептал заклинание, но не сбивался и не забывал делать паузы перед каждой новой строчкой. Отстранённое выражение сходило с лица оса. Облик певца приобретал спокойный расслабленный вид. Чуя спал, и лечение подходило к концу. Всё тише и незаметнее потрескивал шар, всё меньше красного оставалось под его тонким стеклом, и эрлийцам гораздо легче становилось контролировать процесс лечения.

Наконец, эрлийцы завершили свою работу. Сразу после того, как брат Ляпсус усталым движением руки убрал мерцающий купол, окружавший оса, Чуя начал просыпаться.

— Ну что, больной, как вы себя чувствуете? — голос брата Курвуса, несмотря на дикую усталость, был бодр и участлив.

— О, величайшие из великих лекарей всей Вселенной! Вы излечили воина славной Оси! Теперь Чуя снова может творить и в первой же балладе вознесёт умение чародеев-знахарей до самых звёзд! В моей голове уже рождается новая песнь, что принесёт титаническому труду лекарей обители Эрли вечный почёт и немеркнущую в веках славу! Сегодня же Чуя начнёт свой эпохальный труд во благо славных брата Курвуса и брата Ляпсуса, вернувших его к жизни!

Отчего-то эрлийцы не особо обрадовались этому известию и постарались как можно мягче, но скорее, избавиться от излишне восторженного пациента. Но Чуя уже ощутил прилив вдохновения и был готов положить все силы на написание новой баллады, даже если это грозило ещё одним визитом в Обитель в качестве пациента.

Выйдя из святая святых семьи Эрли, Чуя направился прямиком в офис «Неприятных ощущений», чтобы порадовать своего друга Кортеса известием о своём выздоровлении. Наёмник, конечно же, обрадовался, встретив оса в здравом уме, но услышав о новой балладе, которую прямодушный Чуя тут же начал декламировать, быстренько распрощался с осом, сославшись на завал в делах. Кортес даже отправил Артёма подбросить Чую в «Ящеррицу», где ос мог бы договориться с Птицием о новом выступлении.

Сказать, что конец был рад, увидев свою звезду в добром здравии и с новой идеей, значит ничего не сказать. Птиций разве что не подпрыгивал от радости, с превеликой радостью он освободил сегодняшнюю ночь для выступления маленького сказителя и с нетерпением начал ждать очередного триумфа.

В клубе ближе к ночи снова был аншлаг, не было только комиссара Нави, который внезапно был выслан князем за пределы Москвы по каким-то таинственным делам. В свете софитов на сцене появился маленький ос, взмахнул рукой, ударил по струнам домбры и…. Завыл. Нет, конечно же, Чуя пел и, по меркам осов, даже очень хорошо, но без изменителя голоса и поддержки «ласвегасов»…

Это был провал. Такого количества гневных отзывов и отповедей Птиций не получал даже в самом начале своей карьеры. И только команда Кортеса, мужественно высидев весь десятичасовой концерт, горячо благодарила Птиция за оказанную поддержку. И намекала на дальнейшее сотрудничество с молодым, но, безусловно, талантливым певцом. Всё-таки «навский оберег» — отличная штука.

После грандиозного фиаско в «Ящеррице» ос несколько присмирел. По крайней мере, он больше не подбегал к каждому встречному тайногородцу с предложением написать балладу о величайшем из великих, а дальше шли вариации: рыцаре Ордена, акуле бизнеса — шасе или грозе ночного Города — масане. Теперь Чуя всё больше сидел в Подземелье, покидая его лишь для того, чтобы наведаться в гости к своим друзьям-наёмникам.

Но у комиссара Тёмного Двора имелись свои планы на столь дорого обошедшегося Нави подданного. По последним сводкам где-то в пригороде Москвы устроили логово вампиры, презревшие Догмы Покорности. Саббат готовил новый набег на Тайный Город, который следовало предотвратить.

В один погожий летний день в мрачном и душном Подземелье Оси появился служащий в форме службы доставки «Тиградком» и передал Чуе запечатанный конверт. Дождавшись, пока изрядно удивлённый ос оставит свою подпись на акте вручения, молодой шас шагнул в портал. Вскрыв конверт, Чуя обнаружил в нём вчетверо сложенный листок с надписью: «Перед прочтением уничтожить». Удивившись столь нелепому приказу, ос поджёг конверт и, когда последний кусочек бумаги распался пеплом, потерял сознание.

В бессознательном состоянии в голове у Чуи начали всплывать строчки текста. Придя в себя, ос не мог вспомнить, что же было написано в странном письме, но он точно знал, что должен делать. Чуя принялся очень тщательно собираться, словно уходил в дальний и опасный поход на пару недель. Вместе с привычным для него копьём и ножами на перевязи маленький ос взял выпавший из конверта медальон и повесил на шею, спрятав под одежду. Подхватив любимую домбру, Чуя бодро и уверенно зашагал по лабиринтам канализации в сторону пригородов.

Приказ комиссара подгонял оса, он не останавливался ни на минуту, пока мог идти. Когда сил не оставалось, Чуя делал короткие привалы, подкреплялся сушёным мясом, ненадолго забывался беспокойным сном, а затем возобновлял путешествие. Сантьяга приказал спешить, и Чуя, как истинный подданный Тёмного Двора, беспрекословно подчинился.

Его путешествие заняло более пяти дней, несмотря на бешеный темп и дикую усталость, ос шёл, не снижая скорости. И к исходу пятых суток Чуя достиг цели своего путешествия. Приказ комиссара привёл его к одинокому домику, стоявшему на отшибе небольшой деревушки. Заметив конечный пункт своего пути, ос присел отдохнуть. Теперь спешить нельзя. Следовало терпеливо дождаться, когда хозяева этого места сами обнаружат непрошенного гостя. Открыв котомку и хорошенько подкрепившись, Чуя достал верную домбру и запел сочинённую во время пути балладу о маленьком храбром воителе, который бросил вызов царящему в Тайном Городе диктату иерархов. Ос пел о надежде воина на свободу от ярма Великих Домов, о мечтах на признание расы подземных коротышек. Чуя пел о том дне, когда осы перестанут быть предметом насмешек и станут полноправными хозяевами жизни. И его пение не осталось без внимания.

Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, а на небе засияли первые светлячки звёзд, дверь старого дома медленно отворилась, скрипя несмазанными петлями. Из-за неё высунулась затянутая в плотную кожаную перчатку рука и поманила оса. Поднявшись с земли и отряхнув со штанов налипшую землю и хвою, Чуя воспользовался столь гостеприимным предложением и вошёл в дом.

Внутри было довольно-таки светло и уютно. Десятки свечей в развешанных по стенам подсвечниках освещали комнату мягким тёплым светом, а пушистый ковёр на полу так и манил пройтись по нему босиком, погружая ступни в мягкий ворс. В камине у дальней стены, несмотря на тепло снаружи, весело потрескивал поленьями огонь. В глубоком кресле у очага сидел хозяин этого убежища. Затянутая в чёрное фигура кляксой выделялась на фоне светлой обивки кресла, а горящий позади огонь не давал осу разглядеть лицо. Подняв руку в не то приветственном, не то предупреждающем жесте, незнакомец проговорил:

— Ты мечтаешь о свободе, маленький храбрый ос? Но что ты знаешь о свободе? Что ты будешь с ней делать? Свобода — это ответственность, в первую очередь, перед собой. Это умение прожить свою жизнь, не оглядываясь на мнение общества, особенно этих… тайногордцев. — последнее слово хозяин дома просто выплюнул. — Но у тебя есть шанс доказать, что ты лучше всех их, свободнее и сильнее. Если ты поможешь мне, я помогу тебе уйти из-под влияния Тёмного Двора.

Чуя делал вид, что колеблется, а потом довольно уверенно ответил:

— Вечное подчинение чужим приказам недостойно великого и славного воина. Чуя хочет сбросить ярмо «хозяев» и стать самостоятельным. Я помогу тебе.

Незнакомец поднялся с кресла, хищно потянулся, и в его кроваво-красных глазах зажёгся безумный блеск. А может это были всего лишь отблески огня…

— Ну что ж, — масан довольно оскалился, обнажая длинные и острые иглы. — Долго ждать — не наш случай. Сегодня же ночью я проникну, с твоей, конечно, помощью, в самое охраняемое место Тайного города — офис «Тиградком». Как удачно, что ты мне встретился, сам бы я ломал голову над способом вторжения в эту крепость ещё очень долго. Но ведь осы отлично знают все подземные ходы, не так ли? Неужели, к этому зданию не ведёт какая-нибудь канализационная труба, даже самая маленькая? И ты, мой маленький друг, покажешь мне путь туда, — вампир, красуясь, растёкся по комнате тонкой занавесью тумана.

Чуя согласно закивал, подтверждая, что знает трубы, ведущие в оплот человско-магического информационного центра Тайного Города, и готов хоть сейчас сопроводить нового знакомого ко входу в канализацию. К счастью для оса, тот не задумывался, почему незнакомый масан так легко поверил абсолютно неизвестному существу. А медальон, выданный ему Сантьягой, тем временем едва заметно нагрелся, не давая вампиру читать мысли Чуи, и укрепляя уверенность масана в том, что странного коротышку в помощь ему послал сам Спящий.

Довольно колоритная парочка вышла из дома под серебристый свет молодой луны. Вампир вывел из пристроенного к дому сарая чёрный мотоцикл, усадил оса перед собой и рванул в сторону Москвы. Работающие амулеты невидимости и «накидка пыльных дорог», не давали обычным челам и их камерам засечь несущийся на всех парах по пустой трассе мотоцикл. Магически модернизированный железный конь буквально летел, едва касаясь асфальта. Уже через несколько часов ос и масан прибыли на место, которое Чуя указал вампиру, как наилучшую точку входа в канализацию, ведущую к офису «Тиградком».

Вместе они спустились под землю, но когда дошли до поворота, ведущего к заветной трубе, масан оглушил оса и бросил на холодные бетонные плиты:

— Ни к чему мне лишние свидетели, вообще избавиться бы от него, да времени не так много. Охрана у этого чела — Бесяева — всегда на высоте.

С этими словами вампир растёкся едва заметным туманом и отправился в путешествие по трубам. Эйфория овладела масаном, когда он спокойно миновал все слои магической охраны, он еле сдержал себя и не высунулся, проплывая по вентиляции над комнатой охраны, в которой сидели наблюдатели Великих Домов, и продолжил двигаться к своей цели.

И вот, наконец, он увидел то, к чему так стремился: головной сервер «Тиградком». Теперь, когда информация была почти в его руках, масан расслабился и возликовал. Но в тот самый момент, когда его уже вполне материальные ноги коснулись пола серверной, все двери и вентиляционные отверстия мгновенно заблокировались, а в комнате вспыхнули замаскированные под элементы декора ультрафиолетовые лампы. Вопль ужаса. И тишина. Лишь тонкий слой пепла, тут же подхваченный системой принудительной вентиляции, да бесформенная груда одежды напоминали о неудачливом взломщике.

Чуя проснулся в своей пещере и впервые за последние дни почувствовал себя бодрым и готовым к новым свершениям. Первым пунктом в его плане было создание баллады по истории, которую он увидел во сне. О незадачливом вампире и храбром воине славной Оси, спасшем Тайный Город от нашествия безумного Саббат. С удовольствием позавтракав, ос приступил к работе. Всё вернулось на круги своя, и только временами странно побаливал затылок…