Борьба за будущее: Интроекция (джен)

Пролог

Приложение 87 к документу «О расследовании глобального катаклизма, произошедшего 13 сентября 2000 года», составленному специальной комиссией при Конгрессе Соединённых Штатов.

Выдержка из переговоров экипажа спейс-шаттла «Атлантис» миссии STS-106, зафиксированных 13 сентября 2000 года в момент наблюдения аномалии.

Миссия STS-106 заключалась в доставке грузов, оборудования и систем связи на строящуюся международную космическую станцию, а также в подготовке станции к принятию первого экипажа в ноябре того же года.

В экипаж миссии STS-106 входили:

— капитан Терренс Уилкат [T.WILCUTT];

— пилот Скотт Олтман [S.ALTMAN];

— специалист полёта Эдвард Лу [E.LU];

— специалист полёта Борис Моруков [B.MORUKOV];

— специалист полёта Ричард Мастраккио [R.MASTRACCHIO];

— специалист полёта Дэниэл Бербенк [D.BURBANK];

— специалист полёта Юрий Моленченко [Y.MALENCHENKO].

С экипажем STS-106 в зафиксированное время вели радиообмен с Земли:

— Центр управления полётами в Космическом центре NASA [MCC];

— Командование воздушно-космической обороны Северной Америки [NRD].

MCC: «Атлантис», тут нас из Национальной службы метеорологии просят о маленькой услуге. Найдётся пару минут? Как поняли?

T.WILCUTT: «Хьюстон», вас поняли. Что им нужно?

MCC: Они просят проследить за климатическими изменениями над Антарктидой и, по возможности, сделать несколько фотографий.

T.WILCUTT: Принято, сделаем. Олтман, не виси без дела, щёлкни пару фотографий.

S.ALTMAN: Понял, кэп.

T.WILCUTT: Лу, что у нас по графику?

E.LU: Нам ещё минут двенадцать монтировать систему связи. Потом с Борисом займёмся прокладкой кабелей от «Зари» до «Звезды», это часа два.

T.WILCUTT: Даю пятнадцать на связь. Нужно всё сделать идеально. Не хотелось бы, чтобы в ноябре наши парни оказались без связи с Землёй.

E.LU: Будет сделано, кэп!

S.ALTMAN: Как там в открытом космосе?

E.LU: Незабываемо!

R.MASTRACCHIO: Кэп, у нас с Юрием возникли небольшие проблемы со спейсхабом, нужно дополнительные сорок минут.

T.WILCUTT: Какого рода проблемы, Рич?

Y.MALENCHENKO: На самом деле проблема — мышь, которая хочет казаться слоном, командир. Во время транспортировки РЛ-100 немного погнулся, и «Юнити» может остаться без навесного оборудования.

T.WILCUTT: Понял. Лу, как освободишься, помоги Ричу и Юрию.

E.LU: Понял, кэп. С вас пиво.

T.WILCUTT: Не обольщайся.

MCC: «Атлантис», как там погода?

S.ALTMAN: Погода стабильно ухудшается. Формируется циклон. Что-то ещё?

MCC: Аномалий не замечено?

S.ALTMAN: Повторите, «Хьюстон».

MCC: Погодных аномалий над Антарктидой не замечено?

S.ALTMAN: Я не эксперт, но циклон и вправду формируется слишком быстро. Прямо на глазах. Как поняли?

MCC: Вас поняли. «Атлантис», продолжайте следить за ситуацией.

T.WILCUTT: Олтман, теперь ты у нас главный синоптик.

S.ALTMAN: Спасибо, кэп, буду требовать за сверхурочные.

Y.MALENCHENKO: Командир, я, может, тоже не эксперт, но над Антарктидой и вправду аномалия.

T.WILCUTT: Поясни, Юрий.

Y.MALENCHENKO: Ну, по часовой он вертится?

S.ALTMAN: Никак нет.

Y.MALENCHENKO: То есть ты видишь, как он движется?

S.ALTMAN: Подтверждаю. И делаю фотки для умников с Земли.

Y.MALENCHENKO: Вот. Циклоны в южном полушарии двигаются по часовой. А внетропические настолько большие и долго формируются, что за пару секунд определить направление проблематично.

S.ALTMAN: Да что там направление — я вижу, как он разрастается.

T.WILCUTT: «Хьюстон», подтверждаем наличие аномалии. Как поняли?

MCC: Принято, «Атлантис». Продолжайте держать нас в курсе.

T.WILCUTT: Олтман, докладывай всё, что видишь.

S.ALTMAN: Понял, кэп. Ну, циклон был в пару сотен миль в диаметре. Сейчас он уже в три сотни, не меньше. Заметное вращение невооружённым глазом. Карман очень узкий. Что-то ещё?

MCC: Насколько узкий карман?

S.ALTMAN: На глаз так не больше тридцати миль, без объектива его даже не увидишь толком. А, ещё, «Хьюстон». Я вижу слабые вспышки, похоже, это молнии.

MCC: «Атлантис», повторите последнее.

S.ALTMAN: Молнии, «Хьюстон», я вижу молнии. Как поняли?

MCC: …

S.ALTMAN: «Хьюстон»?

MCC: Да, мы вас поняли. Замечен ли грозовой фронт?

S.ALTMAN: Никак нет. Просто вспышки около кармана. Странные они, бьют прямо в центр.

Y.MALENCHENKO: Не нравится мне это.

E.LU: Я тоже вижу вашу аномалию!

T.WILCUTT: Не отвлекайся, Лу. Борис, пни его.

B.MORUKOV: Будет сделано, командир.

S.ALTMAN: «Хьюстон», ваш циклон уже более пятисот миль. Растёт как на дрожжах. Может, ваши умники скажут, что это? Мне уже интересно.

MCC: Наши умники пока лишь умничают.

T.WILCUTT: Значит, ответа у них нет. Вас понял, «Хьюстон». Юрий, есть предположения? Ты же у нас специалист по циклонам.

S.ALTMAN: Эй, кэп! Я же за синоптика!

Y.MALENCHENKO: Никак нет. Такое в природе не встречается.

D.BURBANK: Рукотворное?

Y.MALENCHENKO: Без вариантов. Человек такое не мог бы сделать. Да и ещё над Антарктидой.

E.LU: Пришельцы нас захватывают, помяните моё слово!

T.WILCUTT: Лу!

E.LU: Работаю, кэп.

R.MASTRACCHIO: Ставлю ящик эля, что всё намного проще, чем выглядит.

S.ALTMAN: Воу! Вы это видели? «Хьюстон», фиксирую мощную вспышку прямо в самом кармане. Вспышка настолько сильная, что её легко было разглядеть с орбиты.

B.MORUKOV: Подтверждаю.

E.LU: Тоже подтверждаю!

MCC: «Атлантис», вы уверены?

S.ALTMAN: Так точно, «Хьюстон». Я наблюдал невооружённым взглядом. Вот ещё одна, даже сильнее!

MCC: Принято, продолжайте следить. «Атлантис», проведите профилактическую проверку всех систем шаттла.

T.WILCUTT: Вас понял, «Хьюстон». Олтман, проверь связь и навигацию.

S.ALTMAN: Понял, кэп.

T.WILCUTT: Рич, Дэниэл, за вами бортовой компьютер и вся электроника.

R.MASTRACCHIO: Есть, сэр!

T.WILCUTT: Юрий, бросай РЛ-100 и проверь системы жизнеобеспечения.

Y.MALENCHENKO: Выполняю.

T.WILCUTT: Лу, Борис, у вас там всё хорошо? Проблем нет?

B.MORUKOV: Не обнаружено, капитан. Работаем по расписанию.

R.MASTRACCHIO: Проблем в бортовом компьютере не выявлено, всё работает как часы.

Y.MALENCHENKO: Аналогично, проблем с системами жизнеобеспечения не выявлено. Работает с запасом.

T.WILCUTT: Принято. Олтман?

S.ALTMAN: Секунду, кэп… С навигацией всё отлично. Наблюдаю низкочастотные помехи, но ничего серьёзного. По крайне мере, на данный момент. Но мне это не нравится: эфир, хоть и незначительно, но засоряется помехами.

T.WILCUTT: Понял. «Хьюстон», будут распоряжения?

MCC: Продолжайте работу по графику и следите за ситуацией. Помехи в связи взяли на карандаш. Есть дополнительное усиление по N-63, канал четыре.

T.WILCUTT: Принято, «Хьюстон». Всем за работу. Синоптик, как погода?

S.ALTMAN: Положительная тенденция к деградации. Циклон уже в тысячу миль, не меньше, вертится как юла. Вижу многочисленные вспышки, примерно раз в четыре-пять секунд. Более мелкие — намного чаще.

Y.MALENCHENKO: Похоже на циклопических размеров торнадо.

S.ALTMAN: Да, что-то в этом есть. Разве что это не Флорида, а мы не в «кадиллаке».

E.LU: Чёрт! Что это за хрень была?!

B.MORUKOV: Подтверждаю: сверкнуло будь здоров.

T.WILCUTT: Лу, Борис, с вами всё в порядке?

E.LU: Да, вроде того. Но это было неприятно. Твою же мать, снова!

S.ALTMAN: Это какая-то фигня, кэп! Тут это… полярное сияние!..

T.WILCUTT: И что в этом такого?

S.ALTMAN: Так оно словно вываливается из кармана циклона!

Y.MALENCHENKO: Невозможно! Такое просто не может быть!

T.WILCUTT: «Хьюстон», у нас тут чертовщина творится. У меня два астронавта в открытом космосе, и мне нужна информация.

E.LU: С нами всё в порядке, кэп. Не преувеличивайте.

S.ALTMAN: Соглашусь с кэпом. Над карманом появилась ещё одна аномалия в форме диска в десять или двенадцать миль в диаметре.

T.WILCUTT: Что?..

MCC: «Атлантис», повторите по поводу второй аномалии.

S.ALTMAN: Короче говоря, появилась аномалия в форме диска. Цветастая: чёрная, красная… чередуются. Разрастается. Уже миль сорок, не меньше.

R.MASTRACCHIO: Что за чертовщина там происходит?!

E.LU: Сука, ещё одна вспышка! У меня уже в глазах рябит…

B.MORUKOV: Подтверждаю. На этот раз намного сильнее прошлой. Мешает работать.

R.MASTRACCHIO: Может, там термоядерные боеголовки подрывают?

T.WILCUTT: Если они ещё умеют создавать аномалии, то может быть.

S.ALTMAN: Ребята, вы должны это увидеть. Тут э… я не могу это описать.

B.MORUKOV: Боже!

T.WILCUTT: Что там происходит?

E.LU: Кэп, взгляните сами. Это невозможно.

T.WILCUTT: Матерь Божья! «Хьюстон», у нас проблема.

MCC: На связи.

T.WILCUTT: В общем… Олтман, сможешь описать?

S.ALTMAN: Короче, «Хьюстон», вы не поверите. Но из кармана появились две продолговатые аномалии. Они в длину миль двести, не меньше.

B.MORUKOV: Похоже на крылья.

S.ALTMAN: Ага, в точку.

MCC: «Атлантис», повторите. Вы нас не разыгрываете?

T.WILCUTT: «Хьюстон», никак нет. Подтверждаю. Появились ещё две аномалии, которые…

S.ALTMAN: ВСПЫШКА!

E.LU: А-а-а… чёрт!

B.MORUKOV: Держись!

T.WILCUTT: «Хьюстон», у нас тут очень большие проблемы!

S.ALTMAN: Они растут. Как крылья, точно крылья! Там непрерывно сверкают сотни молний. А этот диск… я не знаю, что это, но выглядит будто открылся портал, как в чёртовом кино!

T.WILCUTT: Так, Олтман в режиме готовности, мне сейчас нужен пилот, а не синоптик. Рич, Юрий, бросайте возиться со спейсхабом и двигайте в кабину. Дэниэл — не мешкай, следи за бортовым компьютером. Юрий, как будешь на месте, замени Олтмана. Нужны оперативные данные.

S.ALTMAN: Юрий, проследи за диском!

Y.MALENCHENKO: Слежу я за твоим диском. Он уже в сто двадцать километров в диаметре. И похоже, с поверхности засасывает всё в себя.

T.WILCUTT: Повтори?

Y.MALENCHENKO: Диск в себя засасывает всё с поверхности. Снег, лёд, землю. Точнее и не опишу. Олтман прав, как односторонний портал. А ещё сверкает теперь намного чаще и сильнее.

E.LU: Кэп, подтверждаю. Ещё эти крылья словно из плазмы или подобной хрени.

R.MASTRACCHIO: Показания приборов скачут. Уровень радиационного фона повысился. В пределах нормы, но это уже фантастика. Угрозы жизни для экипажа на «Атлантисе» нет, но сказать за Лу и Бориса не могу.

S.ALTMAN: Связь дохнет, кэп.

T.WILCUTT: «Хьюстон», распоряжения? Тут налицо внештатная ситуация. А у меня два человека за бортом!

MCC: STS-106, объявляется отмена операции. Повторяю: отмена операции. Возвращайте астронавтов. Переходите в режим готовности.

T.WILCUTT: Принято. Вы слышали, ребята? Убирайтесь оттуда.

B.MORUKOV: С превеликим удовольствием.

Y.MALENCHENKO: Капитан, с этой аномалией творится что-то неладное — оно теряют… стабильность что ли.

T.WILCUTT: Точнее?

Y.MALENCHENKO: Ну… такое ощущение, что оно сейчас вот-вот рванёт…

E.LU: Охренеть!

Y.MALENCHENKO: Плохо… это очень плохо!

MCC: «Атлантис», доло… си… в… ц… ф… …

T.WILCUTT: «Хьюстон»? «Хьюстон», ответьте!

E.LU: Кэ-э-эп, это полная задница!

T.WILCUTT: Что там, Лу?

E.LU: Ударная волна, кэп! Ударная волна! Её видно с орбиты!

B.MORUKOV: Подтверждаю, движется с невероятной скоростью.

S.ALTMAN: Боже ты мой, скорость не меньше тридцати махов.

E.LU: Кэп, оно уже достигло Южной Америки!

T.WILCUTT: «Хьюстон», на связь! Теперь у вас большие проблемы!

E.LU: Кэп, огни гаснут. Огни в городах... Их же никто не предупредил!

T.WILCUTT: Связь, мне нужна связь!

R.MASTRACCHIO: Работаем, кэп. Но в эфире только помехи, не можем пробиться!

T.WILCUTT: Пробуйте связаться с «Королёвым» и «Дармштадтом»!

R.MASTRACCHIO: Сигнал не проходит.

S.ALTMAN: NORAD! Можно попробовать до них достучаться, если ретранслировать сигнал.

T.WILCUTT: Делайте что угодно, но нужна связь!

R.MASTRACCHIO: Никто не отвечает, кэп… С Земли никто не отвечает.

B.MORUKOV: Капитан, можно попробовать соединить коммуникации «Звезды» с «Атлантисом», пока мы с Лу болтаемся в открытом космосе. Это даст нам больший диапазон и усилит сигнал.

R.MASTRACCHIO: Борис, у вас большой риск получить облучение сверх нормы.

B.MORUKOV: Возможно…

E.LU: Риск есть всегда, сейчас наши жизни не важны.

T.WILCUTT: Выполняйте.

E.LU: Есть!

T.WILCUTT: Дэниэл, подготовь «Атлантис» к подключению к «Звезде».

D.BURBANK: Понял.

R.MASTRACCHIO: Олтман, что насчёт ретрансляции через Milstar?

S.ALTMAN: Уже работаю.

Y.MALENCHENKO: Передал данные на «Гонец». Можно попробовать использовать «Око-1».

T.WILCUTT: Что это даст нам, Юрий?

Y.MALENCHENKO: «Око-1» — это космические аппараты системы раннего предупреждения о ракетном ударе с территории Штатов. Такие же висят и у вас над Россией. Но мы сейчас в Западном полушарии. Теоретически эти КА наиболее защищены и имеют лучшую связь.

T.WILCUTT: Рич, действуй.

B.MORUKOV: «Звезда» онлайн.

D.BURBANK: Подтверждаю: «Звезда» онлайн.

T.WILCUTT: Принято, Борис. Теперь валите оттуда!

MCC: Ат… в… с… в… ор…

T.WILCUTT: «Хьюстон», как слышите? Ответьте!

E.LU: Быстрее-быстрее, ударная волна уже поглотила южную часть Аргентины!

S.ALTMAN: Подключились к «Гонцу». Есть связь с «Королёвым»!

T.WILCUTT: ЦУП «Королёв», вызывает шаттл «Атлантис», миссия STS-106. Наблюдаем аномалию над Антарктидой и исходящую от неё ударную волну со скоростью тридцать махов. Как поняли?

T.WILCUTT: Олтман, связь вообще есть?

S.ALTMAN: Была секунду назад, кэп.

T.WILCUTT: Чёрт!

S.ALTMAN: Подключились к Milstar. Есть связь с NORAD!

NRD: Гово…ит коман…вание в…здушно-к…ической обор…ы Севе...ной Амери.., назовит…

T.WILCUTT: На связи подполковник КМП США Терренс Уилкат, капитан шаттла «Атлантис», миссия STS-106. Как поняли, NORAD?

NRD: Свя… … в… …оняли.

T.WILCUTT: Из наблюдаемой над Антарктидой аномалии вырвалась ударная волна с оценочной скоростью около тридцати махов. Оно уже ударило по Аргентине. До Соединённых Штатов доберётся в течение двадцати минут. Как поняли, NORAD?

NRD: Ва… …оняли. «Ат…ис», использ… …астоту 76..3..54… язи…

S.ALTMAN: Я ничего не понял.

T.WILCUTT: NORAD, повторите. Мы вас не поняли, повторяю: не поняли. Сильные помехи.

NRD: О… 3… в… и…

E.LU: Буэнос-Айреса больше нет…

T.WILCUTT: NORAD? NORAD, ответьте!

T.WILCUTT: Кто-нибудь с Земли, ответьте! Это шаттл «Атлантис», миссия STS-106. Наблюдаем глобальный катаклизм!

B.MORUKOV: Оно даже не сбавляет темп.

D.BURBANK: Господи ты боже мой!

T.WILCUTT: Земля, на связь! Это шаттл «Атлантис», миссия STS-106! Земля!

S.ALTMAN: Кэп, Земля молчит. Всё молчит!

R.MASTRACCHIO: Боже, смилуйся над невинными…

E.LU: Так вот он какой, конец света…

По официальной версии 21 сентября того же года шаттл «Атлантис» сгорел в плотных слоях атмосферы при попытке посадки в космическом центре Кеннеди. Экипаж STS-106 погиб.

Информация предоставлена NASA и Агентством национальной безопасности 23 марта 2017 года.

Глава 1. Пробуждение

Можно ли назвать встречу во сне с дорогими тебе и давно потерянными людьми кошмаром? Ты переполняешься радостью и счастьем, что тебе дали шанс повидаться с драгоценным человеком. Его образ со временем расплылся, позабылись ощущения от прикосновений. Воображение, дорисовывая стёртые памятью детали, идеализирует человека. И он предстаёт перед тобой словно ангел во плоти, который хочет о чём-то поведать. О чём-то важном, что не смог передать при жизни. Кошмар же в том, что подобные долгожданные и опьяняющие встречи длятся безумно короткое время. Стремишься ухватиться за каждый миг, деталь, чтобы всё досконально запомнить… И мальчик тоже отчаянно старался.

— Ты уверена? — откуда-то издали слышался голос незнакомого мужчины.

— Наш мир рано или поздно рухнет, а я не хочу потерять и его — больше я такого не допущу, — уверенно ответила женщина, державшая мальчика на руках. Мальчик ничего не понимал. Или не хотел понимать. Ему было всё равно, о чём говорит женщина, он был рад снова оказаться рядом с ней, рядом с самым дорогим человеком на свете. Пусть она расплывается в его глазах, пусть говорит о непонятных вещах. Пусть в этом мирке ничего нет, кроме ослепительного света вокруг, смутного силуэта мужчины и идеализированного образа женщины. Главное — она снова с ним.

— Ты же сама понимаешь, кому бросаешь вызов: старому порядку, а также рождающемуся новому. И конечно же, ей. Особенно ей. Если она пробудится…

— Поэтому я создам мир, в котором ей не будет места. Мир, в котором мой сын будет счастлив. — Мальчик потянулся своими крохотными ручками к лицу женщины, на что она улыбнулась, вложив всю материнскую любовь.

— Замахиваешься на убийство Бога.

При упоминании последнего слова мальчик почувствовал что-то нехорошее, будто его маленький мирок подёрнуло рябью. Невидимые волны пробежались вокруг. В пространстве нагнеталось негодующее чувство. Где-то далеко с нарастающим грохотом зазвучали колокола.

Бом-бом-бом-бом.

— Она не бог и не вправе за нас решать, — твёрдо ответила женщина, но приятный мирок мальчика возвращаться в обычное состояние не спешил. Он искажался, трескался мириадами паутинок. Мальчик пытался ухватиться за ускользающий образ женщины, но стекло перед ним продолжало ломаться, а звук колоколов всё усиливался и усиливался.

Бом-бом-бом-бом.

— У Комитета иное мнение.

— Они не знают того, что знаю я.

Неприятные, всепоглощающие образы хлынули в голову мальчика. Он противился им, не хотел смотреть на них. Не хотел вспоминать.

Бом-бом-бом-бом.

— Пожалей своего мужа, ещё одну утрату он не выдержит.

— Он сильный и всё сделает ради меня.

Перед глазами вспышкой проносятся давно забытые и причиняющие боль образы: лаборатория, множество мельтешащих силуэтов, отец в лабораторном халате. Отец, который застыл. Отец, позабывший сына. Отец, пребывающий в ужасе от очередной утраты. Отец, потерявший всё.

Бом-бом-бом-бом.

— А сын?

— Он поймёт, когда мы снова встретимся.

Последние слова разлились эхом в голове мальчика, и он никак не мог разобраться, что именно должен понять. Нет, он ничего не хотел понимать, а хотел просто остаться со своей мамой. Разве это много? Почему он должен с ней расстаться, чтобы потом встретиться? В чём смысл?

Бом-бом-бом-бом.

Ослепительный белый свет гас, наступала непроглядная тьма. Силуэт мужчины пропал, на его месте зажглись два маленьких красных огонька, словно из темени кто-то беспристрастно глядит на них.

«Очнись», — промелькнули не слова, а чья-то мысль в голове мальчика.

Бом-бом-бом-бом.

— Прости меня, — пробормотала женщина мальчику, после чего её образ быстро начал расплываться. Мальчик попытался снова дотронуться до её лица, но пальцы предательски скользнули по растрескавшемуся стеклу, на котором остались разводы от крови. Его собственной крови.

Бом-бом-бом-бом.

«Вернись», — снова мысль незнакомца вторглась.

— Всё будет хорошо, сокровище моё, — женщина подтолкнула мальчика, и он поплыл в тёмном пространстве в сторону красных огоньков. Он видел, как в её решительном взгляде промелькнула тень сожаления. Будто она хотела ему ещё что-то сказать, поведать, какую судьбу уготовила для собственного сына, но не могла решиться. И только громоподобный звон колоколов плавно превращался в противный писк.

Бом-бом-бо-бо.

«Время пришло».

Женщина растворилась в пространстве, и мальчик попытался закричать, но всё тщетно — даже писка издать не смог. Он потянулся в пустоту, но непреодолимая сила его сковала.

Бо-би-би-пи.

Мальчик хотел снова увидеть женщину. Он хотел ещё немного побыть со своей мамой. Но оглушительный писк в голове нарастал, требуя к себе внимания.

Пи-пи-пи-пи.

Что-то упрямо старалось вытянуть его из глубокого сна, словно тряся его разум обеими руками и матерясь благим матом. Громко и противно.

Пи-пи-пи-пи.

Он всё цеплялся за ускользающий приятный сон, стараясь не обращать внимания на мерзкое пиканье. Оно будто устремилось из дальних уголков вселенной прямо ему в голову.

Пи-пи-пи-пи.

«Надо заставить его заткнуться».

Парень попытался реализовать эту первую после сна мысль. Лениво потянулся к источнику противного шума в надежде заткнуть нарушителя тишины. Некоторое время пытался вслепую нащупать предательский будильник на тумбочке.

Пи-пи-пи-пи.

«Да чтоб тебя!»

Пи-пи-пи-пи.

Отогнав желание швырнуть в стену надоедливую пищалку, юноша неохотно открыл слипающиеся глаза. Но того было достаточно, чтобы отключить простенький электронный будильник. Неприятное пиканье прекратилось и пробудившийся облегчённо вздохнул.

7:22 утра.

Перевернувшись на спину, он уставился на до жути уже родной потолок. За многие годы в нём изучена каждая трещинка и неровность. Юноша был готов поклясться, что этот потолок будет видеть по утрам вечно. С одной стороны, эта мысль его успокаивала, потому что нет ничего прекраснее, чем постоянство. Но с другой стороны, вечно жить у дяди, который его приютил много лет назад, он не мог. И рано или поздно ему придётся покинуть дом. Как любому сыну — покинуть отчее гнездо.

Дом. А был ли это его родной дом? Или всё же пристанище? Многие годы юноша думал, что временное пристанище. Но, как оказалось, нет ничего более постоянного, чем временное. Так что он вполне мог сказать родной дом. В каком-то смысле.

«Ты точно так думаешь, Синдзи?» — спросил он себя.

Юноша ещё раз лениво бросил взгляд на будильник.

7:26.

«Проклятье», — выругался он про себя. Иногда время очень некстати летит с безумной скоростью.

Сонливость как рукой сняло. А вместе с ней улетучились бесполезные рассуждения, которые не сулили ничего хорошего. Ведь они вызывали не самые приятные воспоминания из детства.

Лень всё ещё блуждала по его мышцам, а тело неохотно подчинялось. Но он таки себя пересилил и встал с кровати. Машинально раздвинул шторы. Его каморка, находившаяся на втором этаже, моментально залилась светом. И каждый раз Синдзи радовался, что окна его комнаты глядят куда-то на юг, а не на восток. Ведь в таком случае ему даже не понадобился бы будильник. А мысль просыпаться спозаранку от ярких лучей солнца явно не грела.

Вид города Нагои из окна его комнаты не выделялся особой выразительностью: практически вплотную через узкую однополосную дорогу находилось трёхэтажное многоквартирное здание. Так что, к своему сожалению, Синдзи по утрам подобием пейзажа любоваться не мог. Спасибо типичному для всех крупных городов Японии жилому району, где дома стоят буквально впритык. Радовал только большой лесопарк к западу всего в одном квартале от его жилища. Можно было даже верхушки деревьев увидеть, если выйти на балкон и не полениться повернуть голову направо. А во всём остальном — беспощадные каменные джунгли, обмотанные проводами.

Провода — они были везде, опоясывали все дома словно змеи свою добычу. Каждый японский город — настоящее змеиное логово. Кто-то в этом находил свою романтику, но Синдзи эта повсеместная картина только удручала своей безысходностью. Змеи уже всё жрут.

Подавив желание подышать знойным апрельским воздухом, Синдзи лениво зашагал в уборную, прихватив полотенце. По-хорошему, ему через полчаса надо было выходить в старшую школу Чигуса, а до неё ещё полчаса достаточно бодрым шагом. Итого чуть более чем через час он уже должен быть в своём классе. Юноша в очередной раз вздохнул — спешить он не любил, но все эти математические расчёты приводили его в чувство лучше, чем любой будильник.

Синдзи дёрнул за ручку двери уборной, она оказалась заперта. Скорее всего, Отоя — его двоюродный брат — её уже занял. Что говорило о том, что кузен этим утром намного бодрее Синдзи. Или сказывались привычки бейсболиста: ему часто приходилось рано вставать на пробежку. Но Отоя никогда не слыл особым чистюлей, потому долго себя не заставил ждать.

— Привет, хмурое лицо! — вышел из уборной брат и одарил хитрой ухмылкой.

— С добрым утром, — зевнул юноша в ответ.

— Ты что-то сегодня запозднился. Тоже клёвый сон снился, да? Ну-ка колись.

— Да не то чтобы. Уже и не помню, — пробубнил Синдзи, прошмыгивая в туалет. — Если вообще что-то снилось.

— Ага-ага, по слюнкам вижу — горячая ципа пришла по твою душу! Ну как, отжог, да-да?

Отоя задорно ткнул локтём своего братца.

— Если и приходила, то явно искала тебя.

— Ну что ты, нормально же общались! Ладно, за завтраком расскажешь. Ты это, в темпе приводи себя в порядок, а то заставим её ждать, и кто мы после этого?

— Ослы…

— Соображаешь ведь когда хочешь!

Синдзи лишь кивнул, закрывая за собою дверь. Краем глаза приметил, как Отоя уже мчался вниз на кухню. И мысленно поблагодарил его за маленький заряд позитива с утра. Отоя был всецело прав — нельзя заставлять Ману ждать на перекрёстке, где они в последний год постоянно встречались перед долгим совместным походом в школу.

Глянув на своё отражение, Синдзи снова приуныл. На него смотрела недовольная гримаса с растрёпанными короткими каштановыми волосами. Серо-голубые глаза будто вопили, что хотят снова забыться в глубоком сне на несколько часов. Он два раза слегка ударил себя по щекам и попытался изобразить подобие улыбки. Вышло кривовато.

Умывшись, Синдзи вернулся в свою аккуратно прибранную комнату, которая лишний раз подчёркивала чистоплотность её хозяина. Собирая в школьную сумку книги и тетради, он не забыл туда же уложить старый кассетный плеер «Sony». Его подарил отец в далёком детстве, когда мама Синдзи ещё была жива. Тот отец, который тогда проявлял хотя бы капельку заботы и теплоты к своему сыну. Да, он и в ту пору не был идеален, но ещё мог зваться папой. А со смертью матери его будто подменили и всё стало иначе.

Юноша сам не понимал, почему до сих пор пользуется этим плеером. Видимо, потому, что это был единственный подарок от отца за всё время. А значит, где-то глубоко внутри, похороненная под множеством слоёв обид и разочарований, у Синдзи теплилась какая-то невнятная надежда. Но у неё не осталось ни одного выхода наружу, поэтому к письму, пришедшему от отца месяцем ранее и лежавшему на краю стола на видном месте, Синдзи прикасался лишь дважды: когда получил его и во время одной из уборок.

«Приезжай. Икари Гендо».

Это всё, что написал ему отец за столь долгое время. В конверте лежали ещё разные бумаги, видимо с телефонными данными, карта, фотография и пропуск. Но он за всё время так и не решился ни взглянуть на них, ни тем более позвонить. Всего каких-то три бесчувственных слова, два из которых можно было и не писать, способны отправить в нокаут любую появившуюся настороженную радость. Что уж говорить про таящуюся где-то внутри надежду — Икари Гендо, как заправский гробовщик, её окончательно похоронил.

О содержании конверта Синдзи никому не сказал. Он решил, что эта реликвия останется тайной и когда-нибудь осядет в коробке со старыми вещами в дальнем углу чердака. Там ей и место. А потом, когда-нибудь, уже имея своих детей, он будет доставать это письмо в назидание себе каким отцом нельзя быть.

Синдзи быстро переоделся в школьную форму: чёрные брюки и белая безрукавная рубашка, на груди которой красовалась эмблема старшей школы Чигуса. Прихватив сумку с книгами и тетрадями, он спустился на кухню, где уже собралось всё семейство Рокобунги.

Отоя жадно пожирал яичницу с беконом. Хиро, отец Отои, уткнулся в недавно купленный за немалые деньги небольшой жидкокристаллический телевизор. Сколько всякого ему пришлось выслушать от своей жены — не счесть. Но мужчина всегда остаётся ребёнком, только немного большим. И игрушки становятся большими. Поэтому Хиро никак не мог нарадоваться новой игрушке.

Говорящие головы в плоском ящике вещали на совсем неинтересные для Синдзи темы: политика, ещё раз политика, теперь внешняя политика, экономика, снова экономика, опять где-то война и, словно начиная сначала, политика с экономикой. Замкнутый круг.

«…демографическая катастрофа. Официальная статистика сообщает об уменьшении численности населения Японии ниже 79 миллионов…»

А мать Отои — Яори — тем временем готовила бенто на всех членов семейства плюс одного. «Плюс одним» был Синдзи. Она бросила на него уже привычный неодобрительный взгляд и продолжила заниматься едой. Юноша прекрасно знал, что Яори к нему всегда относилась холодно, хотя дальше недобрых взглядов и обидных слов дело чаще всего не заходило. Но каждый раз это ему напоминало, что он здесь чужой. Синдзи не винил женщину, но приятного было мало.

«…точки роста экономики пока никак не нащупываются. Бизнес скептически настроен к принимаемым Кабинетом министров мерам…»

— С добрым утром, — выдавил из себя Синдзи, присаживаясь рядом с Отоей.

— С добрым, — буркнул отец семейства, не отводя взгляд от телевизора.

Яори же ничего не ответила.

— Приятного аппетита, — тихо проговорил Синдзи, приступая к тому же блюду, что и у своего братца. Как всегда, очень вкусно — хозяйка семейства умела готовить. И никогда не вымещала своё раздражение на «лишний рот в доме» через готовку. Напрямую за это поблагодарить Синдзи не мог, он понятия не имел какая будет реакция у Яори. Но выразить свои чувства как-то всё же хотелось: — Вкусно.

— Ага, прямо объедение! — добавил Отоя.

«…средства будут направлены в развитие Сил самообороны. В частности, увеличится финансирование авиации и флота…»

— Совсем берега потеряли, куда страна катится! — негодовал в сторону телевизора отец семейства.

— Ты бы хоть на секунду отвлёкся и поел нормально. — Усаживаясь рядом, Яори для проформы одарила мужа лёгким подзатыльником.

— Нет, ну ты только послушай! — воскликнул Хиро. — Они снова хотят урезать расходы на медицину и социалку, пустив эти деньги военным! В наше время такое звучало бы абсурдом, а эти сумасброды вырыли бы себе политическую могилу.

— Наше время закончилось семнадцать лет назад, спасибо тому метеориту, — возразила жена. — Мы давно в другом мире живём, а ты всё удивляешься как ребёнок.

«…проходят консультации на площадке „Прорыв-2017“. Ожидается выработка общих позиций США, России, Германии и Кореи по специальному агентству NERV…»

— Это не значит, что наши дети не имеют права на достойную жизнь, которую имели мы до Удара. Такое ощущение, что все дипломаты извелись, взлетев на воздух вместе с Токио. А теперь могут полагаться только на грубую силу. Лучше бы эти деньги на строительство и восстановление пустили, если так чешется деньгами посорить. А то многие префектуры до сих пор как после катастрофы.

— «Наши дети»? — презрительно фыркнула жена, пропустив всё остальное.

— Наши, — утвердительно кивнул глава семейства, мельком посмотрев на Синдзи. Яори закатила глаза и откинулась на спинку стула.

«…провокаций в провинции Хубэй. Вооружённые силы Республики Китай пообещали, что будут подавлять все позиции НОАК КНР в случае…»

— Ты снова хочешь об этом поговорить? — скрестил руки Хиро, повышая голос. — Мы почти двенадцать лет за ним присматриваем, с раннего детства. Это очень большой срок. За эти годы он стал частью нашей семьи. Поэтому, думаю, Синдзи всё-таки наш. А ты до сих пор ведёшь себя как маленькая девочка.

Отоя уже расправился со своим завтраком и лишь одобрительно кивнул отцу. Высказать ему явную поддержку он побоялся, не желая ссориться с матерью.

«…станции. NASA и Роскосмос перешли к третьему этапу по совместному пилотируемому полёту на Луну. Высадка человека ожидается в две тысячи двадцать шестом году, впервые после программы „Аполлон“…»

Сам же «виновник торжества» не видел ничего хорошего в этом разговоре, но старался не вмешиваться. Он лишь глядел на Яори, которая была готова возразить, но не успела.

— Мы его выходили, мы его почти поставили на ноги. И ты в том числе, Яо. Даже кровно он мне родной. И ты хочешь сказать, что после всего этого Синдзи не наш? И он нам не родной?

Женщина пробовала подобрать наиболее приемлемые слова, чтобы разговор снова не разросся в скандал перед ребятами. У неё было другое мнение по поводу Синдзи, хоть и с течением лет оно постепенно смягчалось. Первые годы она его просто не выносила. Но время шло и делало своё дело очень медленно, но верно. Как вода точит камень.

«…гелия-3. Промышленную добычу планируется осуществить в сороковых годах после строительства лунного центра…»

— Ребята, — начала она с фальшивой улыбкой, словно нацепив уже до боли знакомую маску, — почему бы вам не поспешить в школу? Уже без пяти восемь.

Отоя ткнул локтем Синдзи, намекая, что стоит этим советом воспользоваться. Пока не грянул гром и не полетела посуда, а кухня не превратилась в поле боя. Ребята, поблагодарив хозяйку за трапезу, встали из-за стола и направились к двери, прихватив школьные сумки.

Выходя из дома, услышали разговор на повышенных тонах, но до братьев доходили лишь обрывки:

— …как ты не понимаешь, что это не мой…

— …времени уже прошло, а ты всё ещё...

— …говоришь так только из-за денег, которые присылает его…

— …не говори так!

Синдзи ускорил шаг, лишь бы не слышать это всё. Он в который раз предпочёл убежать от проблемы. И что юноша мог предпринять сейчас, если все его редкие и робкие попытки хоть как-то сблизиться с Яори проваливались с треском? Тем самым сделав только хуже.

Спустившись по бетонным ступенькам мимо гаража, они вышли через решётчатую калитку и двинулись прямо по дороге вдоль плотно застроенных домов. «Алея тоски», как Синдзи называл их улицу. Здешние здания видали и лучшие виды — до катастрофы тринадцатого сентября двухтысячного года, он же Удар, этот район был весьма презентабельным. А сейчас он вызывает только ту самую тоску, которая только усиливалась на фоне очередной ссоры в доме. Юноше хотелось как можно быстрее убраться отсюда, лишь бы не видеть эти покосившиеся хибары, у которых краска давно как облупилась. Будто волк наконец-то сбросил овечью шкурку и не стеснялся демонстрировать свои клыки. А желания играть роль красной шапочки у Синдзи отсутствовало, как и храбрости смотреть проблеме прямо в глаза.

— Эй-эй, Син, попридержи коней! — нагнал его Отоя. — Будешь так нестись — в школе с нас пот будет хлестать в три ручья!

Он был всецело прав — на улице стояла вполне ожидаемая весенняя жара, а на чистом и ярком голубом небе не было ни единого облачка. После блаженного кондиционера казалось, что солнце решило отыграться и испечь особое блюдо до того, как они доберутся до школы. А ведь это только утро, подумал Синдзи, к полудню на улице будет уже не как в духовке, а как в аду.

— Я просто спешу к скверу, — неуклюже он парировал, но темп сбавил, — не хочу заставлять её ждать!

Развеселившийся Отоя стукнул своего братца кулачком в плечо:

— А с утра ты не был таким бодрым! Что, уже соскучился по ней? Может тогда наконец-то пригласишь на свидание, а?

— Да какое ещё свидание? Мы же друзья. — Сказал Синдзи последние слова будничным тоном. Он и сам верил в это, но внутри что-то съежилось. Маленькая неприметная деталь, обитавшая где-то под сердцем с названием надежда. Но он не хотел в неё цепляться, и вправду не хотел тешить себя иллюзиями, не хотел причинять кому-то боль, если что-то пойдёт не так. А обязательно бы что-то пошло не так. Поэтому Синдзи вполне устраивало нынешнее положение дел и что-либо менять не собирался.

— Ничего ты не понимаешь, братишка!

— Нашёлся тут ловелас…

— Вообще-то у меня с начала года уже два признания, — с гордостью сообщил Отоя, — и ещё одна на меня заглядывается!

— Ну так собери гарем.

— Ты же знаешь, что мне нравится именно она.

— А я-то тут причём?

— Но вот беда — ты ей нравишься пока больше. Так что ещё как причём.

— Так я тебе и поверил, ага.

— Син, давай уже соображать котелком, — Отоя слегка постучал по голове Синдзи. — Я как старший брат даю тебе фору, а ты не хочешь ей пользоваться. Короче, иди и пригласи её на свидание! Мне то найти девушку как два пальца об асфальт.

— Вот сам и приглашай, самоуверенный ты наш.

— Вот и приглашу! А ты с дыркой от бублика останешься!

— Больно надо! — Синдзи сделал нарочито безразличное лицо.

— Я же серьёзно, Син. Когда год назад увидел тебя с ней — порадовался, мол, наконец-то парню перепало! А оказывается…

— Не все же такие как ты, лишь бы за юбкой побегать. А я не хочу портить нашу дружбу из-за какой-то фигни.

— Ну да, ну да. Знаешь, за этот год… Ай, ладно… Чёрт с тобой. Упустишь свой шанс — потом не жалуйся.

Синдзи постарался изобразить снисходительное лицо:

— Я уступаю своему старшему брату!

Но актёрского мастерства ему явно не хватило, поэтому Отоя лишь улыбнулся на тщетные попытки своего братца быть надменным и выше всяких амурных дел.

— Актёр погорелого театра!..

— Да заткнись.

— Я тебя тоже люблю, братишка!

Путь их лежал до младшей школы Нишияма, находившейся в нескольких кварталах. С этой школой братьев связывало много приятных воспоминаний. В те времена Синдзи был нелюдим и недоверчив к окружающим людям, почти замкнулся в себе. К счастью, Отоя проявил к нему искреннюю симпатию, таская его везде с собой, стараясь развеселить угрюмого мальчика. Как-то сын Хиро признался, что всегда мечтал о родном младшем брате или сестре. Но, к сожалению, Яори получила обширные травмы брюшной полости во время Удара. Тогда люди во всём мире, и Япония не исключение, бросили силы на банальное выживание. Не то чтобы женщину прооперировали спустя рукава, но тогда была острая нехватка и специалистов, и оборудования, и медикаментов. Вопрос состоял не в «сможет ли иметь детей?», а в «выживет ли?».

Потому свалившийся на семью Рокобунги, как снег на голову, четырёхлетний Синдзи вот уже как больше одиннадцати лет назад стал отрадой для Отои. Он ему приходился двоюродным братом, а о большем и просить было нельзя.

Впрочем, радость быстро сходила на нет, ибо Синдзи оказался непростым мальчиком. Он был вполне самостоятельным и легко учился, никогда не капризничал. Но одновременно с этим его характер оставлял желать лучшего. Он и до потери родителей был несколько замкнутым, а уже после тем более.

И если Хиро достаточно быстро снискал у Синдзи уважение и доверие, то Отое на это понадобились долгие годы. У него на данный счёт было предположение: поскольку Гендо и Хиро родные братья, а значит, очень похожи, то Синдзи в последнем видел того отца, которого хотел видеть. Однако Отоя вслух эту теорию никогда не решался высказать.

Сегодня Синдзи снова впал в лёгкую депрессию из-за утренней сцены. Опять ему напоминали, что в этом доме, в этой семье он чужой. Даже не помогли ободряющие слова Отои — юноша погружался глубоко в свои мысли, выстраивая невидимый барьер с окружающим миром. Он не шёл, а брёл рядом с кузеном, лишь изредка отвечая ему односложными фразами.

Ребята вышли на широкую дорогу и свернули на север в сторону младшей школы Нишияма. Им надо было не к самой школе, а напротив нее — к маленькому скверу Нишияманака. Даже несмотря на то, что здесь улица была просторнее, чем в переулках, дома всё так же стояли друг к другу впритык. А бесчисленные провода и кабели окутывали все здания. Отсюда уже казалось, что это не змеи оккупировали город, а неведомый урбанистический паук покрыл всё и вся своей паутиной.

Синдзи отвлёкся от собственных мыслей при виде одной прекрасной сцены. Через дорогу, в сквере, девичья фигура махала им рукой. Это была его одноклассница. Её легко было узнать по футляру со скрипкой в руке и белой шляпке с большими полями. Из-под шляпы виднелись относительно короткие для девушки каштановые волосы, которые едва касались плеч. Остатки сомнений развеивала неизменная форма школы Чигуса: чёрная юбка в складку до колен, белая матроска с эмблемой на груди и красно-чёрный бант на шее. Если бы не эта школьная форма, то девчушку легко было бы спутать с принцессой.

И как только Синдзи умудрился с ней завести дружеские отношения? Он и сам терялся в догадках. Но как бы там ни было, встреча с ней в сквере Нишияманака стала доброй традицией.

— Привет, Мана-чан! — выпалил Отоя, забирая у неё футляр со скрипкой. Это действо уже стало настолько привычным за долгие месяцы, что девушка сопротивлялась только для приличия.

— Не надо, я и сама донесу! Мне надо тренироваться!

— Хочешь, чтобы я тебя снова Киришимой называл?

— Это удар ниже пояса, — сдалась девушка и передала бесценный инструмент. — Спасибо.

— Хорошая девочка!

— Бу-бу-бу, — надула она губки, но уже уже через секунду как ни в чём не бывало. — А чего это у нас Син-кун снова такой хмурый?

— Наш «мистер уныл» не выспался. Опять.

— Может, мне отойти, чтобы вас не смущать? Пообсуждаете меня без лишних пар ушей, — недовольно пробубнил Синдзи. Но присутствие позитивной Маны словно заряжало энергией. Потому, естественно, отходить он никуда не собирался. — Пошли уже, а то опоздаем.

Никто не стал пререкаться — за прогул в школе Чигуса карали жёстко, но справедливо. Скажем, уборкой всех спортивных площадок.

— Радовался бы, что о тебе сплетничают, — хихикнула Мана в ответ, и тепло от её улыбки передалось Синдзи. Его настроение определённо улучшалось.

— Это с чего бы?

— Значит, ты интересен сплетникам!

— Больно надо.

— Повторяешься, Син, — ухмыльнулся Отоя.

— Я тебе не Шекспир.

— А если это я? — прищурилась девушка и наклонилась к нему поближе, возвращая всё внимание к себе.

Синдзи почесал затылок в раздумье и ответил:

— В разумных рамках!

— Конечно! — радостно выпалила девушка. — Разве я когда-то тебя подводила?

— Ну, — Синдзи поскрёб пальцем свою щёку, раскрывая свой воображаемый дневник, — год назад из-за тебя я до позднего вечера не мог вернуться домой. Всё из-за того, что кто-то решил выделиться в кружке. В итоге что? Правильно, допоздна сижу и тебя уму разуму учу, как играть на скрипке в паре с кем-то. Айзава-сан у нас такая, всеми распоряжается как хочет.

— Я всего лишь хотела показать Минами-сан, что умею играть на скрипке!

— Ага, напомни мне — зачем было меня вплетать?..

— Ну, в кружке ты был единственным моим одноклассником, — Мана виновато улыбнулась. — Я же никого не знала, поэтому сказала, что мы хорошие друзья.

— «Хорошие друзья», — скептически заметил Синдзи, — которые друг о друге до перевода в старшую школу ни сном, ни духом.

— Да ладно, не оставаться же мне практиковаться с Кадзуо-куном.

— Что ты имеешь против него?

— Уже ничего, а тогда он мне казался странным… Он же немножечко похож на сына якудзы!

— Я ему так и передам.

— Нет!!! — завопила Мана и вцепилась в Синдзи, — Не надо, не надо! Я сделаю что угодно, только не говори ему!

— Ладно, ладно, только не тряси меня!

— Спаси-ибо!

— Кадзуо-кун, — вклинился Отоя, — это тот худющий паренёк в очках?

— Угу, — буркнула Мана.

— Да какой из него мафиози, — расхохотался он, — на него же дунешь — улетит.

— Но ты видел какие у него глаза! Они прямо как у якудзы! Как будто он уже побывал в стольких передрягах, что уже сбился со счёта! И сколько уже отобранных жизней на его счету! А ещё мне кажется он выбивает долги, орудуя во-от тако-ой битой!

— Я ему так и передам, — Отоя повторил слова своего брата с точно такой же физиономией.

— Из тебя тоже Шекспира не вышло, — ухмыльнулся Синдзи.

— Нет!!! Что один, что второй, точно братья!

— У тебя большая фантазия, Мана-чан, — улыбнулся Отоя.

— Я ничего не могу с собой поделать, — сказала она раскаивающимся голоском, — когда кто-то играет на инструменте моё воображение рисует всё остальное.

— И кем ты представляешь Сина, когда он орудует своей виолончелью?

Синдзи навострил ушки.

— Дай подумать, — Мана приложила палец к губам, — наверное Хатико.

Отоя взорвался гоготом почище ржанья лошади. Ему было всё равно, что на него косо пялятся прохожие.

— Что-о-о? — только и смог выпалить Синдзи.

— Ну, когда ты играешь мне кажется, что ты вечно чего-то ждёшь, — затараторила девушка. — Будто ты говоришь всем, что ты сейчас спишь или всё вокруг тебя ненастоящее. И ты вот ждёшь, когда же начнётся твоя настоящая жизнь. Как-то так.

— За восемь лет, что я играю на виолончели мне ещё никто никогда не говорил что-то подобного, — заметил Синдзи. — Не надо было никого слушаться и начинать вообще на ней играть…

— Но ты ведь так классно играешь!

— Это просто многолетняя практика, — отмахнулся он. — У тебя музыкальный слух и то тоньше, чем у меня. За два года ты добилась того, на что мне ушло несколько лет.

— Я всё равно играю хуже тебя.

— Попробуй мне это сказать к выпуску, через пару лет.

— Ой, как будто твоё мастерство будет стоять на месте!

— С моим то энтузиазмом… — закатил он глаза.

Мана сердито убрала руки в бока — сдаваться она не собиралась. Точнее, чтобы Синдзи сдался.

— Но ты ведь любишь музыку! Ты её постоянно слушаешь на своём плеере!

— Без фанатизма, — выдохнул он.

Мана недоверчиво прищурилась, отчего Синдзи показалось, что она уже начала строить козни. Этого ему ещё не хватало.

— Син, а давай ты тоже будешь приносить свою виолончель домой? — предложил Отоя, пару раз тряхнув футляр со скрипкой. — Будет тебе лишняя практика.

— А ты эту дуру будешь таскать вместо меня? А я понесу скрипку.

— Ну, — прикинул Рокобунги-младший, — что-то не хочется.

— А уж у меня какое желание её таскать! Я себя то еле тащу через эту жару…

— Просто я подумал, что было бы хорошо, если бы ты почаще играл дома. Маме классика нравится, ты же знаешь.

Синдзи развёл руками. Он бы и рад, но действительно — тащить эту дуру туда-сюда занятие не из приятных.

— Может быть раз в месяц, — ответил он безрадостно.

— Я думаю это хорошо, это правильно!

Как-бы там не надеялся Отоя, но Синдзи сомневался, что игра на виолончели дома раз в месяц хоть как-то изменит ситуацию с Яори. У него уже давно сложилось впечатление, что фундаментальное её отношение к нему никак не изменится. Яори может разве что смирится, что уже и так потихоньку происходит. Но уж никак не изменить своё мнение.

— Кстати, Син-кун, — Мана беспардонно прервала его размышления, — Минами-сан забыла тебе вчера передать, что с сегодняшнего дня будем репетировать «Air» Баха.

— «Эйр он э джи стринг», — поправил её юноша с заметным японским акцентом. — И как мы её будем исполнять, имея всего две скрипки и одну виолончель? Ладно, две скрипки ещё сойдут. Но Ишикава-сан и Ямада-сан же выпустились. Духовые инструменты для исполнения не нужны, как и фортепиано. То есть, как минимум, два человека не смогут принять участие, а это неправильно.

— Импровизация! — не очень удачно она спародировала кого-то и надула щёчки. — Такаши-сан может сесть за вторую виолончель, а сама Минами попросит старшего братца одолжить электронное пианино для Кадзуо-сана. Да и мы же не собираемся исполнять «Air» на сцене консерватории Койо. Ограничимся сценой нашей школы во время фестиваля.

— Я ничего не понял, — вклинился Отоя, — но до фестиваля ещё несколько месяцев.

— В том и смысл! Пока Такаши-сан и Кадзуо-сан привыкнут к новым инструментам, пока найдём среди первокурсников новые таланты, пока приноровимся, обучимся, сыграемся… и вот уже будет осень!

— Я бы взял что-нибудь из романтизма, например Штрауса или Вагнера. И мы никого не усыпим во время выступления, надеюсь.

— Я думала, ты любишь Баха. Да и в прошлом году мы никого не усыпили.

— Я люблю Баха. Но, думаю, он плохо подходит для выступления нашего кружка перед аудиторией школы, которая в прошлом году слушала-таки Паганини. Попробуй там уснуть.

— О, я тогда уснул!

На Отою сверкнули две пары злобных глаз.

— Да я шучу, ребят! Я помню, как вы играли. А с вашей Айзавы пот хлестал, будто она с нами в бейсбол пробегала все иннинги.

— Ну, она такая — отдаёт себя делу полностью. Короче говоря, «Air», Синдзи. «Air»! Все жалобы только в письменном виде и лично Минами-сан, — заключила девушка.

— И за что мне это? — простонал Синдзи. — Можно ведь было что полегче выбрать.

— Нет, нельзя. Ты ведь её знаешь: сначала надо создать проблему, а потом её героически преодолевать.

— И почему я не вижу леса рук, которые хотели бы ей намекнуть, что восходить на Фудзи она может и сама?

— Поскулить ты всегда успеешь, а пока надо браться за дело.

Синдзи глубоко вздохнул в ответ.

— Да брось, — продолжила напирать Мана, — потом тебе всё сторицей воздастся.

— Неужели? — засомневался Синдзи, — И что же мне воздастся?

— Кто знает, — мечтательно произнесла девушка.

Переходя скоростную дорогу 217, Синдзи обратил внимание, что здесь уже заметно больше автомобилей и людей. Все спешили — кто на работу, кто на учёбу. Город просыпался и оживал после ночного отдыха. Ему нравилось просто вклиниться в поток и идти погружённым в свои мысли. Он бы послушал музыку, благо плеер не забыл, да посчитал, что перед Отоей и Маной будет некрасиво. А тем временем те о чём-то непринуждённо разговаривали. Утро определённо становилось лучше и лучше, а настроение юноши поднималось.

— Как это у тебя получается, Мана-чан? — вдруг спросил Отоя.

— Получается что?

— Легко и естественно оживлять моего братца, конечно же! Нет, серьёзно. Чтобы он с кем-то спорил и проявлял своё мнение — это редкость. Вот и хочу попросить парочку индивидуальных уроков.

Синдзи лишь закатил глаза. Ему хотелось закрыть уши, ибо друзья снова его обсуждали. При нём же.

— Ну, — потянула Киришима, задумавшись, — я излучаю особую духовную энергию!

— Вот только один маленький засранец не оценивает твоих трудов по достоинству, — ткнул он в бок Синдзи. — Может ну его, Мана-чан?

— А как же я без Син-куна? Я же пропаду, меня в кружке все съедят!

— Да ты сама кого угодно съешь, — пожал плечами Синдзи.

— Эй, я же так и обидеться могу!

— Вот видишь, Мана-чан, — Отоя постарался спрятать свою улыбку, но у него должным образом не получилась. — И что ты нашла в моём угрюмом братце? Может ну его, вдвоём погуляем?..

Девушка на секунду застеснялась, но взяла себя в руки. В глазах промелькнул давно заждавшийся азарт — пора переходить в атаку!

— Ревнуешь, Отоя-кун? — ехидно спросила она, схватив братьев за руки. — Не бойся, я вас обоих одинаково люблю!

Если Синдзи от такого внезапного напора смутился и попытался тактично высвободить руку, то его кузена это позабавило. Тот даже сжал её маленькую ладонь, и их пальцы переплелись.

— Не боишься, что ты будешь причиной драки двух братьев? — наигранно зловеще проговорил Отоя.

— Совру, если скажу, что мне было бы неприятно, — выхватила она руку и на этот раз прилипла ко второму брату. — Ты бы подрался за меня, Син-кун?

Синдзи опешил и покраснел как помидор. То ли от неожиданного разговора, то ли от того, что Мана слишком близко к нему прижалась. Приятное благоухание девушки вскружило ему голову, и на какое-то время он хотел забыться в нём. Однако взял себя в руки и попытался прикинуться невозмутимым, что давалось очень сложно. Но что-либо сказать юноша так и не смог — лишь протянул неуверенное «э-э-э». Кузен спас положение:

— В такой драке не было бы победителей, Мана-чан. — Отоя явно был собою доволен и снова взял её за руку, словно галантный джентльмен. — Потому ты бы досталась обоим самураям.

— Так нечестно! — картинно воскликнула девушка.

— Ты сама на это подписалась, тебя никто за язык не тянул, — пожал плечами Отоя, отпустив её.

Девушка в ответ ему высунула тот самый язык, после чего они рассмеялись.

Синдзи не смеялся. У него всё ещё не выходили из головы прикосновение Маны и её обворожительный запах. Его сердце слегка заколотилось. Такая близость юношу пугала, он боялся причинить девушке боль своей неуклюжестью. Ещё больше боялся, что боль причинят ему. Как отец, который его предал и бросил после смерти матери. Но Синдзи бы соврал, если сказал бы, что ему была неприятна близость Маны. И это противоречие внутри разрывало его.

— Кхм, — потянула девушка, не намереваясь останавливаться в начатой игре, — что же будет звучать лучше: Рокобунги Мана или Икари Мана?

На недоумевающие взгляды братьев та захихикала.

— Рокобунги Мана звучит как-то не очень, — с наигранным равнодушием заметил Отоя и подмигнул брату. — А, точно! Я же обещал Сатоэ свидание!

— Ах вот как! — выпалила Мана и взяла под руку Синдзи. И нельзя было понять: всерьёз она разозлилась или её внутренняя актриса отыграла на пять баллов.

Синдзи же изо всех сил убедил себя, что это лишь очередной каприз Киришимы и не стоит на нём заострять внимание. Такое уже бывало не раз, и наверняка стоит ожидать ещё. Но скрывать от самого себя, что он в какой-то мере наслаждался моментом, не имело смысла. В то же время он сильно застеснялся, ибо сейчас на них таращились прохожие. К удивлению Синдзи, девушка тоже немного порозовела, но отпускать его не спешила. В троице образовалось неловкое молчание.

Мана отпустила Синдзи, когда они подошли к воротам старшей школы Чигуса, и, забрав футляр со скрипкой, присоединилась к стайке девушек, которые уже не в первый раз начали подшучивать над её отношениями с двумя братцами. Та лишь игриво отмахнулась, и стайка снова захихикала.

Отоя, прежде чем расстаться с Синдзи у шкафчиков со сменной обувью, с явным намёком ещё раз подмигнул своему братишке и пожелал удачи.

— Знаешь, Отоя, может хватит? — начал Синдзи.

— Опять ты за своё… Мана-чан же сама уже чуть бы не прыгает к тебе в руки! Хватит её динамить!

— Я не шучу. Я не хочу напортачить и испортить дружеские отношения с ней. У меня ни опыта, ни смелости.

— Все когда-то делают первые шаги — в этом нет ничего плохого.

— Ты не понимаешь, — вздохнул Синдзи. — У меня нет никаких романтических чувств к ней…

— Как будто я не видел, как ты покраснел словно рак, когда она к тебе прижалась! Давай, признайся, что у тебя были пошлые мыслишки, а?

— Физическое влечение — это другое! Сам знаешь, как от них избавиться — салфеток только побольше надо!

— Ты болван, Син. Просто круглый болван.

— Знаю, — серьёзно он ответил. — Поэтому я не вижу смысла играть с девичьими чувствами. Так можно только потерять близкого друга, а всё ради чего?

Отоя цокнул и закрыл свой шкафчик.

— Ладно, делай что хочешь, — махнув рукой Отоя направился в свой третий класс B. И чтобы не выглядеть раздосадованным он что-то посвистывал и раздавал пошлые комментарии встречающимся девчонкам. Словом — обычный день обычного Рокобунги Отои.

А Синдзи ещё раз глубоко вздохнув и привычно почесал затылок. Путь его лежал до во второго класса С. Туда, где его ждала Киришима Мана.

Глава 2. Ты не одинок

Синдзи в какой-то мере даже нравилось учиться. У него не было особой тяги к знаниям, он предпочитал плыть по течению. И учёба позволяла отвлечься от своих мыслей и сконцентрироваться на чём-то другом, что не вызывало бы у него беспокойства. Голова работала с такой частотой, а память настолько забивалась различной информацией, что ничего не оставалось для плохих воспоминаний. Уносясь течением в запутанную историю, в мир магических цифр, восходя на горы и пересекая океаны, познавая всю глубину японского языка, он забывал о своих проблемах. В эти моменты ему не приходилось задумываться о смысле существования и чем заняться в будущем, не нужно было стараться понять самого себя. Преподаватели и учебная программа всё делали за него — вычищали лишнее и наполняли чашу совсем иной информацией. Поэтому Синдзи хорошо слушал и вникал, схватывал на лету и быстро находил решение за счёт своей высокой концентрации на предмете. Отсюда отличная успеваемость. Нет, он не был круглым отличником, но его знаний было достаточно, чтобы помогать одноклассникам с домашними заданиями и различными задачками. Не то чтобы Синдзи нравилось помогать и делать чужую работу — он опять-таки просто плыл по течению. Ещё одна возможность забыться.

Кому Синдзи рад был помочь, так это Мане. Ему мало с кем в классе удалось за этот год по-настоящему подружиться. Это всегда давалось с трудом, да и он не стремился особо. Киришима сама с ним первой заговорила в своё время из практических соображений. Ведь они в классе были единственные, кто посещал кружок классической музыки. Слово за слово — и они стали друзьями, которые редко друг от друга отходили.

После обеда на большой перемене Мана, подойдя к его парте, внезапно спросила:

— Син-кун, ты никогда не задумывался, почему тебя никто не трогает?

Синдзи удивился вопросу и снял наушники.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, не пытались издеваться. Не пойми меня неправильно, но над такими, как ты, часто издеваются. И наш класс не исключение — вон, Номуре постоянно достаётся.

— Может, боятся брата? — пожал плечами Синдзи. Его это особо не интересовало. Но Мана отставать не собиралась.

— Нет. Просто ты безотказный, — ответила она притворно равнодушно. — Всегда всё сделаешь, о чём бы тебя ни попросили. Хорошо, что пока не заставляли прыгать с третьего этажа, а то, боюсь, ты и это выполнишь.

— Ну, извини меня, что я такой. Честно. Ты хочешь, чтобы я изменился?

— Изменился? Нет, ты мне нравишься такой, какой ты есть. Потому я стараюсь как можно реже что-либо просить у тебя, чтобы не стать похожей на остальных эгоистов.

— Не похожа, — заверил он её и расплылся в улыбке. — Честно говоря, я даже рад, когда ты у меня что-то просишь. Мне самому приятно тебе помогать.

— Тогда, — она немного замялась, набираясь смелости, — с твоего позволения я тебя сегодня после занятий в кружке напрягу. Маленький сюрприз, Икари Синдзи.

Она легко щёлкнула парня по носу. Впрочем, тому больше не понравился не щелчок по носу, а упоминание его фамилии. Это сразу напомнило ему отца.

— Не очень люблю сюрпризы. Надеюсь, это не очередная твоя сумасбродная идея? Отоя тоже участвует?

— Отоя-кун? Нет-нет. Ничего такого. Я думаю, обойдёмся без него и он не обидится. Поэтому можешь ему написать, чтобы нас не ждал после занятий.

Синдзи снова пожал плечами и достал старый, но проверенный временем телефон-раскладушку «Samsung». Через него нельзя было выйти в интернет, поиграть в современные игры или послушать музыку. Это была типичная и простая звонилка. На ней висел ничем не примечательный брелок в виде чёрной кошечки «манеки-неко». На первый взгляд не имевшая ценности безделушка была подарком от Маны в знак благодарности: на прошлом школьном фестивале Синдзи натурально выручил Киришиму с нахлынувшими на неё делами и заботами.

Пока юноша набирал сообщение брату, девушка пониженным голосом продолжила объясняться.

— Я просто хочу… сделать выбор. — Она снова запнулась, будто сболтнула лишнего.

— Какой ещё выбор? — отвлёкся от набора юноша.

— Ну, знаешь, будешь смеяться, — она подвинулась поближе, и Синдзи снова почувствовал то самое наслаждение, — мне просто сегодня сон приснился. Такой яркий, как будто и не спала вовсе!

— Вещий, что ли? И про что?

— Про то, как я блуждала во тьме и никак не могла найти выход. Мне было так страшно и холодно!

— Кошмар?

— Да не сказать, но было жутковато. Короче, вдруг я увидела вдали два красненьких огонька — они были похожи на глаза зверя, которые хотят меня сожрать. Но одновременно с этим они мне вселили надежду, ну знаешь, как это бывает?

— Не очень… Может ближе к делу?

— Да ну тебя! Я сейчас просто уйду! — Мана топнула ножкой.

— Так что было потом? — Синдзи постарался сделать вид, что заинтересовался. И этого оказалось вполне достаточно — она тут-же вновь зажглась.

— Они мне дали выбор, ну или я так посчитала, ведь они ничего не говорили. Мол я могу пойти с ними, а могу остаться. Я решила рискнуть и пошла за ними, за этими огоньками. Почему-то я была уверена, что они меня выведут из этой тьмы и не будут кушать. От них исходило… не тепло, а уверенность что ли. Не могу даже описать, такое ощущение, будто они манили меня к чему-то приятному, а не к забою.

— Долго блуждала?

— Нет, они меня почти сразу вывели на какую-то благоухающую полянку. Вокруг был не день, конечно, но хотя-бы появилось ночное небо, а с ним и сверкающие звёзды, а сама полянка была усеяна самыми разными цветами!

— И?

— И всё. Потом я сразу проснулась.

— Я не понял, а в чём мораль?

— Как бы оно меня натолкнуло на идею, что пора что-то менять в моей жизни. — Мана на секунду замялась. — Что надо сделать судьбоносный выбор.

— Ого, круто. И какой выбор?

— А это — увидишь, Синдзи. Надеюсь, тебе понравится. Я очень на это надеюсь.

С этими словами она быстро ретировалась к своим подружкам. Те стали у неё что-то активно спрашивать, но она лишь с лёгкой улыбкой взглянула на Синдзи. Её щёчки слегка порозовели. Впрочем, тот недоумевал и не догадывался, что у неё на уме. Мана хоть и была милой девушкой, но иногда отличалась эксцентричными поступками, потому юноша давно перестал пытаться понять логику её действий. Тем более удивляться.

Сделать выбор? Небось, она его снова потащит в торговый центр для выбора очередного платьица или купальника. (Отою она никогда не брала на шопинг, потому что тот непременно станет заглядывать в примерочную от скуки. Синдзи же был терпелив и лишь изредка бурчал себе под нос.) Но это могло быть и свидание. Тогда, может, Мана имела в виду выбор между братьями? В таком случае у Синдзи нет шансов: Отоя в подобных делах даст сто очков форы ему. Икари нервно усмехнулся: «А ведь уже дал». Но пользоваться этой форы ему всё ещё категорически не хотелось.

После всех занятий Мана и Синдзи направились неспешным шагом в музыкальный кружок. Девушка была на удивление тихой и немногословной. Будто юноша заразил её особым «вирусом самокопания». Киришима погрузилась в собственные размышления, что ей несвойственно, поэтому Синдзи был как на иголках, ведь она в таком состоянии могла отчебучить что угодно.

— Ну, наконец-то! — воскликнула Айзава Минами, стуча по наручным часам. — Мы вас тут уже заждались.

Минами, учащаяся третьего А класса, была лидером кружка. Она отличалась энергичностью и острым умом. А в красоте даже миловидная Киришима ей уступала и была лишь в тени рядом с Айзавой. Возможно, виной этому были длинные и ухоженные чёрные волосы. А может, длинные и не менее ухоженные ноги, доступные взору: юбка была намного выше колен. Вопреки школьным правилам, многие девушки, обладающие стройными ножками, подшивали юбки. В любом случае, Синдзи давно что-то манило к ней. Но он никак не мог сделать первый шаг, чтобы хотя бы просто подружиться как с Маной. Притом Минами пользовалась популярностью в школе и вечно была занята. Юноша также боялся, что с таким заурядным парнем, как он, ей просто будет скучно дружить.

— Икари-кун, сегодня мы рассчитываем на тебя, — начала командовать длинноволосая девушка, щёлкнув пальцами. — Ты у нас сейчас единственный на виолончели. Можешь пока сам попрактиковаться — я знаю, что ты наизусть знаешь «Air». Я к тебе позже присоединюсь. Остальные пока ко мне.

Никто не осмелился ослушаться властной Айзавы.

Синдзи распаковал свою видавшую виды виолончель и устроился посередине комнаты, чтобы создать равномерную акустику. А ребята собрались в углу, где Минами с горящими глазами подробно объясняла свой план и раздавала ноты. Такаши явно неодобрительно отнёсся к замыслам, но лидера принялась защищать Мана. Музыканты люди творческие, а значит, чаще всего эмоциональные. Когда разгорелся горячий спор, Синдзи это не удивило, ибо за последний год жарких дискуссий было множество. Даже он пару раз принимал в них участие, чем заслуживал удивленные взгляды. В эти моменты Айзава вставала на его сторону: мол, раз вечно молчаливый Икари-кун заявил что-то, то надо делать так. Она считала, что Синдзи молчалив не от неуверенности, а из-за мудрости, которую парень в себе никак не мог разглядеть. В эти моменты ему было очень приятно и тепло.

Многим кажется, что в кружке классической музыки всегда тишина, покой и полная идиллия. Вплоть до смертной скукоты. Собственно, в такой кружок Синдзи и ходил в средней школе, что ему очень нравилось. Но в старшей школе Чигуса была Минами, поэтому шум и гам в кружке звучали постоянно, руша все мыслимые и немыслимые представления о занятиях классикой.

Юноша никогда не отличался чувством юмора, не говорил с сарказмом. Но ему захотелось подчеркнуть всю бессмысленность и комичность их горячего спора, который уже давно вышел за пределы обсуждения замысла Айзавы. Поэтому на разогрев он выбрал тринадцатую серенаду «Allegro» Моцарта. Без скрипки будет не так красиво, но он решил постараться.

Уложив смычок на струны, Синдзи коротко вздохнул и закрыл глаза. Секундой позже начал играть.

Музыка полилась по всей комнате, заполняя каждый уголок, оживляя застоявшийся прогретый воздух. Волны вибрировали сладким пением виолончели.

«Слишком быстро для разогрева».

Но Синдзи и не думал останавливаться. Он и сам тонул в бессмертном шедевре, который явился миру во всём своём великолепии века назад и проживёт до скончания времён. Вот они, бессмертность и вечность, будто можно их коснуться, лишь захотев.

И тут рядом с ним заиграла скрипка, подхватывая темп. Совсем немного понадобилось, чтобы сыграться и поймать волну обоим музыкантам. И вот уже скрипка и виолончель играли в одном порыве. Синдзи не видел, кто именно присоединился к нему, — он играл, как обычно, с закрытыми глазами. Да и неважно это было, ибо звуки переплетались в гармонии, как инь и ян.

Вторая скрипка присоединилась с наскока, словно в порыве страсти и ревности, не всегда попадая в ноты. Уши резало нарушение гармонии, и Синдзи постарался помочь второй скрипке поймать темп. Совсем немного понадобилось, чтобы единая гармония снова восторжествовала. И вот красота расцвела с новой силой, увлекая всех находящихся в комнате в свой прекрасный мир беззаботности и торжества музыки.

Когда чудесная музыка смолкла, Айзава похвалила парня под аплодисменты участников кружка.

— Отличный разогрев, Икари-кун! — положила руку ему на плечо Минами. Она немного запыхалась, а на лице выступали капельки пота. Но энергии у неё было ещё хоть убавляй. — Вот это я понимаю любовь к музыке, у тебя бы всем учиться. Вот так надо отдаваться, так надо играть, вкладывая всю душу и отбрасывая всё бренное!

Синдзи смущённо улыбнулся, почесав затылок. Ему определённо нравилась похвала от столь требовательной девушки. А ещё, что она не убирает свою руку с его плеча и юноше передаётся тепло Айзавы. Та наклонилась к его лицу, даже ближе, чем того хотел сам Синдзи, — и он почувствовал её учащённое дыхание.

— Я хочу, чтобы ты вёл партию Баха, — никто лучше тебя не справится, даже я, — сказала она манящим голосом так, чтобы все слышали. — Вложись полностью, я рассчитываю на тебя.

— Но как виолончель может повести в «Эйр»?

— Импровизируй!

После этого она растрепала ему волосы и отошла к другим участникам. Его сердце забилось чаще.

«Остынь, Синдзи, — говорил он себе. — У неё есть прилежный парень, учится в университете, а семья владеет своим бизнесом. Она идеал во всём. У тебя никаких шансов».

Его осенило: а ведь он никогда всерьёз не представлял, что мог с кем-то встречаться. Конечно, он сегодня уже размышлял про Ману, но она в первую очередь друг и не может себе представить её в качестве своей девушки. Сразу вспомнился Отоя, который корил его, что он никогда даже не пытался завести себе девушку. Хотя у его брата опыт тоже был не то чтобы богатый, но он бросил все попытки, как только познакомился с Маной. И сегодня уже грозился, что сам предложит ей встречаться… А с учётом того, что Киришима решила сегодня сделать какой-то выбор, и сделать его без Отои… Несложно догадаться, что она задумала. Нарисовался чёртов любовный треугольник. И что же теперь делать? Самый простой вариант для Синдзи — уступить брату, ведь получается, что он на неё давно глаз положил. Конечно, немного обидно. Но так будет лучше для всех, ибо Икари девушку воспринимает как друга, хоть и близкого.

Синдзи глянул на надувшееся лицо Маны, которая недовольным прищуром сопровождала Минами. И вдруг догадался, кто была первая, а кто вторая скрипка. Увидев недовольство девушки, Синдзи понял, что с этим надо что-то делать, пока всё не вышло из-под контроля.

Айзава время даром не теряла и раздавала ноты, а также чуть не пинками заставляла Такаши-сана усесться за вторую виолончель. Но и не забывала подбадривать, что у того всё прекрасно выйдет.

— А ты, Кадзуо-кун, будешь у нас сегодня дирижировать, — командовала глава кружка. — Твоё фортепьяно, увы, здесь не понадобится.

— Из меня дирижёр как балерина, — жаловался худощавый очкарик. — Помнишь, в прошлый раз получилось совсем не так, как ты рассчитывала?

— Но урок-то ты извлёк, ведь так? Да и кто знает, может, если бы ты пошёл учиться на артиста балета, сейчас бы выступал на сцене.

— Ты не забыла, что ведёт партию Синдзи? Может, ему дирижировать сразу?

— А ты сможешь сыграть на виолончели?

Кадзуо лишь фыркнул, но безо всякой злобы.

— Импровизация! Твоё дело — ритм, Синдзи задаст темп.

Кадзуо, сдавшись, взял в одну руку ноты, во вторую — запасной смычок, ибо дирижёрскую палочку они сломали пару месяцев назад во время очередного жаркого спора, а денег на новую президент школьного совета выдавать отказывался под любым формальным предлогом. Из-за обоюдной ненависти с Айзавой.

Через некоторое время все уже были готовы. Минами одобрительно кивнула, и очкарик скомандовал:

— Ну, ребята, — три, четыре!

Начало вышло ужасным. Такаши пытался справляться с инструментом, которым пользовался редко. Его спасало лишь то, что композицию он уже знал. Но своё недовольство парень и не скрывал, бросая косые взгляды на Айзаву. Мана же ноты не знала, поэтому ей пришлось постоянно или нагонять темп, или сбавлять обороты, причем с ошибками. На лице у неё так и читалось просьба о прощении. И весьма зря, девушка училась с феноменальной скоростью. Кадзуо, махая смычком, про себя повторял все ноты и внимательно слушал Синдзи. Удивительно сосредоточенный, несмотря на всё своё нежелание стоять на месте дирижёра. Минами же, как и ожидалось, единственная, кто могла хорошо играть, без погрешностей. Но даже ей не хватало банального опыта и практики. Теперь Синдзи понял, почему ведущим она поставила именно его, ибо на поверку оказалось, что он единственный, кто хорошо знает и умеет исполнять бессмертное произведение Баха. Юноша мог задавать темп, пока члены кружка классической музыки не сыгрались вместе.

«Air On A G String» лилась в стены комнаты, обволакивая своей мелодией каждого участника кружка. Магия Баха заставляла юношей и девушек задумываться о чём-то своём, доставая из потаённых уголков памяти приятные воспоминания. Будь коллектив сейчас сыграннее, казалось, они смогли бы сделать мир лучше, призвав самих ангелов откликнуться на этот чудесный зов.

Партия шла за партией. Разбор полётов за разбором. Даже всё время недовольный Такаши влился в общее течение. Постоянные споры и дискуссии, раздиравшие кружок, сменились на усердную работу. Музыка лилась с каждым разом всё гармоничнее. Синдзи на один миг захотелось, чтобы это продолжалось вечно. Как и вечна эта композиция.

К вечеру Минами объявила о завершении сегодняшнего продуктивного дня и отправила всех по домам. Ребята, поблагодарив друг друга, собрали инструменты и разошлись. Мана вызвалась убрать в комнате кружка и попросила Синдзи ей помочь. Тот, естественно, не возражал, пребывая в блаженном настроении и витая в облаках.

— Ключ не забудьте оставить в учительской! — напомнила Айзава перед уходом.

Но не успела она уйти, как снова ворвалась в кружок:

— И только попробуйте чем-то неприличным тут заняться! — погрозила она кулачком. — Киришима, это в первую очередь касается тебя!

Мана невольно дёрнулась:

— Что-о-о? — надулась она. — Что значит меня?

— Потому что Икари-кун приличный парень!

«Спасибо за комплимент», — на лице Синдзи отчётливо виднелась недовольная гримаса. Нет, конечно ему было приятно, что Айзава его высоко ценит. Но что-то в этом есть и обидное.

— Я вообще-то тоже приличная! — смутилась Мана.

Синдзи хотел поддержать свою подругу, ибо не припоминал за ней чего-либо компрометирующего, однако его уже опередили:

— Чуть менее приличная, — ехидно бросила глава клуба и сразу же ретировалась.

«Ну спасибо, Айзава-сан, — Синдзи мысленно догнал удалившуюся, — вы сама тактичность».

Со стороны Киришимы донеслось злостное рычание, не свойственное милой девушке. Казалось, она готова сейчас разломить надвое швабру.

После уборки Мана прильнула к открытому окну, любуясь ранним закатом. Солнце уже клонилось к горизонту, но, несмотря на это, с улицы веяло невыносимой жарой. Погода не оставляла шансов даже на лёгкий ветер.

В комнате было непривычно тихо. Ни музыки, ни разговоров. Только приглушённые звуки доносились из соседних кружков.

— Вот бы здесь остаться! — счастливым голосом протянул Синдзи. Таким он редко бывал.

Мана развернулась спиной к окну. Она явно намеревалась что-то сказать, подбирала подходящие слова.

— И что мы здесь будем делать? Сыграем ещё одну партию?

— Нет, на сегодня хватит. Мне просто понравилось, как здесь сейчас тихо и умиротворённо. И за окном не слышно диких криков бейсболистов: спасибо погоде.

— И мы тут вдвоём. Наедине.

Синдзи кивнул.

— Син-кун, может, это прозвучит как-то некрасиво, — Мана на секунду запнулась, — но тебе нравится Айзава-сан?

Синдзи несколько удивился такому вопросу. Нравится ли Айзава ему? Определённо да. Он чувствовал, как к ней его тянет. Но также прекрасно понимал: максимум, что их может связывать, — это дружба. И всё. Уж совсем они с разных планет.

— Ну да, нравится. — Он заметил, как Мана напряглась. — Нравится как человек. Как ты мне нравишься, и я — тебе. Может быть. И вообще, с чего бы такие вопросы?

— Я тебе нравлюсь лишь как человек? — Теперь её щёчки заметно побагровели.

Мана взяла его за руку и подтянула к себе. Он снова испытал те же ощущения, что и утром. Сердце опять начало колотиться. Синдзи уже стал догадываться, о чём именно спрашивает Киришима, и не знал, что ответить. Нравится ли она ему больше, чем просто человек? Как девушка? Киришима в последнее время всегда рядом. Ему с ней комфортно, даже когда он в плохом настроении. Более того, с Маной Синдзи оживлялся, отгоняя весь скапливающийся негатив. Определённо он хотел с ней общаться. Может быть, это и есть настоящая любовь, которую он принял за дружбу?

Но что тогда с Отоей? Ему Мана явно нравилась как девушка, а может, он даже и был влюблён. А был ли Синдзи влюблён в Ману, он уже точно сказать не мог. Ответ же надо дать прямо здесь и сейчас. Юноша зажмурился, стараясь представить себя вместе с Маной, как это рисуют во всяких романтических фильмах. Как они гуляют под ручку, как ходят на свидания во всякие кафешки или кино, где жмутся друг к другу. Или целуются в укромном месте… Тщетно. Не получилось. Значит, нет? Или он ошибается из-за неопытности? Попытки разобраться в своих чувствах осложнял страх её ранить своим неумением обращаться с девушками. Он боялся, что если они слишком сблизятся, то Синдзи всё испортит и сделает ей больно, а она причинит боль ему. И тем самым они уже вместе причинят боль Отое.

Девушка заметила, как юноша начал нервничать. Она понимала, что Синдзи в замешательстве и ему сложно описать то, что чувствует. Мана решила упростить задачу, скользнув левой рукой по его щеке и прижав его к себе почти вплотную. До него снова донеслось приятное благоухание, которое заставило встрепенуться.

— Знаешь, — она неуверенно улыбнулась, — а ты мне нравишься не только как человек.

Синдзи только и смог тяжело выдохнуть от таких приятных, сладких слов. На большее не хватило.

— И уже очень давно, правда давно. Но ты ничего не замечал, совсем, — Мана продолжала говорить, смущаясь и запинаясь. — А может, и замечал, но не был уверен. Я не знаю, но… я всё ждала, когда ты сделаешь первый шаг. Но… но… в итоге решила сделать его сама. Потому что я больше не могу так, не могу молчать. В-вот.

— А как же Отоя? — пролепетал Синдзи и очень пожалел об этих словах, настолько они были неуместны прямо сейчас. Всё вышло из-под контроля.

— Он тоже… хороший парень. Очень. И чего юлить, — она слегка запнулась, — его я тоже лю… л-люблю.

Мана пристально заглянула в глаза Синдзи. Её милое личико выдавало в ней смятение, растерянность и вместе с тем смелость, которая толкала её выложить абсолютно всё, что у неё на уме.

— Но я не могу быть одновременно с вами обоими, как бы того ни хотела. Это невыносимо, знаешь ли. Очень. Вы так близки и так далеки от меня. Поэтому я хочу, — она снова запнулась и от волнения вцепилась в свою юбку, — нет, я должна сделать выбор.

Синдзи не знал, что ответить. Ему только что признались. Но одновременно признались заочно и Отое. Юноша даже не знал, радоваться или огорчаться. Что вообще должен в этот момент чувствовать любой другой парень? Что должен сказать и сделать? В глубинах сознания ответа не нашлось.

— Но ты мне первым… п-понравился, — Мана не стала терять инициативу, уловив душевные терзания Синдзи. — И сегодня утром, точнее ещё ночью, во сне, я поняла, с кем хочу быть на самом деле. Прямо вот осенило… понимаешь?

— Получается… — не успел он договорить, как она приставила палец к его рту.

— В-выбор, — закусила она нижнюю губу, — мой… выбор.

Раскрасневшаяся Мана встала на цыпочки, чтобы достать губы Синдзи. Парень поначалу забылся и решил просто отдаться моменту. Но в его голове мелькнул образ, который сыграл роковую роль: он вспомнил, как Отоя смотрел сегодня на Ману, как они держались за руку. И представил, как тому будет больно. Да, сегодня братец намекнул Синдзи, чтобы он действовал. Как бы давая понять, что не будет вмешиваться или чинить препятствия. Но трагедия заключалась в том, что всё же Икари не испытывал никаких романтических чувств к Киришиме. Во всяком случае до этого момента. Поддаться течению настоящего и просто принять девушку? И что потом?..

Синдзи невероятного усилия стоило отпрянуть от, казалось, неминуемого сладостного поцелуя. Мана так и застыла в глупой позе. Недоумение на её лице сменилось разочарованием, а потом и вовсе стыдом. Голова резко опустилась, плечики вжались, а взгляд уткнулся в пол, словно увядающий цветок. Она слегка попятилась с набухшими глазами.

Сердце у Синдзи бешено колотилось, стекали капельки пота по лицу. Он знал, что надо что-то сказать, но, как бы ни прокручивал шестерёнки в голове, у него не находилось правильных слов. В груди сильно кольнуло — пришло осознание, какую фатальную ошибку он совершил. В попытке всё исправить теперь уже он потянулся к ней, но Мана оттолкнула его. Закрыв лицо руками, она пулей вылетела из комнаты.

Некоторое время он просто стоял как истукан. Где-то вдали слышались голоса из других кружков, там и не подозревали о разыгрывающейся в жизни молодых людей драме.

«И только попробуйте чем-то неприличным тут заняться!» — всплыло наставление Айзавы в памяти юноши. «Как в воду глядела».

Синдзи в шоке плюхнулся на ближайший стул, стараясь понять, что сейчас произошло. Только-только он начал осознавать, какую боль причинил Мане. Она открылась ему, доверилась, хотела дать ему частичку своей теплоты, любви. А Синдзи буквально отверг её чувства.

Он разрывался. Он не хотел причинять боль Отое, но причинил боль Мане.

Синдзи выскочил из комнаты, чтобы попытаться найти Ману. Он хотел всё исправить, хотел объясниться. Утешить. Обнять.

Поцеловать? Может быть.

Сердце заколотилось ещё сильнее. Синдзи пробежал по этажам, зовя Ману. В надежде, что всё ещё можно вернуть как было. Но в школе её след простыл.

Он пошёл обратно в комнату кружка, всем сердцем желая, чтобы Мана оказалась там, вернувшаяся за своими вещами. Но надежды Синдзи рухнули, когда увидел пустую комнату и нетронутые вещи. Он снова плюхнулся на тот же стул и готов был зарыдать. Его трясло, как при ознобе, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.

«Что же я наделал?»

«Что же ты наделала?»

Повторял и повторял он себе эти вопросы.

«Есть ещё один вариант встретиться с Маной».

Синдзи взял сумки и футляр со скрипкой, закрыл комнату на замок и медленно пошёл к учительской. Ему некуда было торопиться. А в голове он раз за разом прокручивал, как будет перед Маной извиняться, что ей говорить, что делать.

Синдзи знал, где живёт Киришима, — южнее парка Камиоко. Туда минут двадцать быстрым шагом, но его путь занял не менее сорока, а значит, она убежала от него вот уже как чуть более часа назад. Юноша мог лишь догадываться, что чувствовала Мана весь этот час и какую боль ей приходилось переносить. Однако он был очень удивлён, когда её родители сказали, что сегодня дочь ещё не возвращалась из школы.

«Возможно, она пошла выплакаться к одной из своих подруг».

Оставив её вещи семейству Киришимы, парень не спеша потопал домой. Семья Маны долго выспрашивала его, что произошло. Но что он им мог сказать? «Она призналась мне, а я её отверг»? Так он их и оставил в неведении. Сказать правду он не мог, но и успокоить ложью — тоже.

«Отоя меня убьёт».

Синдзи был полностью опустошён. Чем больше времени проходило, тем меньше у него оставалось желания показаться на глаза Мане. Теперь ко всем чувствам добавился стыд за свой поступок. Стыд за её поступок, ибо он недоумевал. Не понимал, зачем она так поступила. Неужели она его и вправду любила? Сегодня она заявила, что любит обоих братьев. И сделала выбор в пользу Синдзи. Почему? Неужели он был чем-то лучше Отои? Или же из-за жалости? Ведь его брат не имел проблем с общением с противоположным полом и пользовался успехом у девушек. В некотором смысле.

Синдзи знал, что от проблемы не убежать — рано или поздно её придётся решать, если он хочет сохранить дружеские отношения с Маной. И это, скорее всего, произойдёт прямо завтра. Максимум послезавтра.

Небо уже налилось красным, когда он дошёл до своего дома. Весь этот путь ему показался бесконечным. Желудок неистово просил пищи. Голова гудела, бил озноб.

Открыв дверь, он решил, что дома никого нет. Об этом свидетельствовал пустой гараж. А висевшая на холодильнике записка, что хозяева дома вернутся не ранее девяти вечера, подтвердила предположение. Синдзи знал, что Яори наверняка заблаговременно оставила ужин в холодильнике. А если что, он и сам вполне неплохо готовит.

Живот снова заурчал, прося еды.

Но почти сразу до Синдзи донеслись тихие всхлипывания со второго этажа. В коридоре он приметил обувь Маны. Синдзи машинально ударил себя по лбу — логично, что она побежала к Отое искать утешения. Он даже вздохнул с облегчением, что не самому придётся всё объяснять брату, ибо тот мог просто не поверить ему. А потом заживо закопать.

Синдзи не решился выдать своё присутствие и медленно, почти на цыпочках поднялся на второй этаж. Он боялся застать Ману заплаканной, он её такой никогда не видел. Но что-то ему говорило — на этот раз ему нельзя убегать.

По мере приближения к комнате Отои он расслышал не только всхлипывания. Кое-что ещё. Прильнув к приоткрытой двери и заглянув одним глазком, он чуть не свалился от неподдельного шока. Синдзи не ошибся в том, что Мана всхлипывала, но она ещё и постанывала в крепких объятиях Отои. Синдзи отчаянно пытался убедить себя, что девушка просто уселась на колени брата и крепко обняла его в поисках утешения, а всё остальное — плод воображения. Но нет, полуголые и поглощённые нежной страстью, они не давали ему никаких шансов увернуться от осознания увиденного. Синдзи так и стоял оцепенев, наблюдая за сценой, которая рушила весь его мир.

Вид небольшого количества крови на простынях привёл юношу в чувство. Только сейчас он заметил, что и сам возбуждён и жадно разглядывает, как брат «утешает» его лучшую подругу. Глаза вцепились в обнажённое извивающееся тело Киришимы.

Ему стало мерзко. Противно. В первую очередь от себя. С онемевшим лицом он развернулся и пошёл в свою комнату, совсем не заботясь о скрытности. Там он вытряс всё из школьной сумки и методично, словно в трансе, стал закидывать в неё все необходимые вещи, будто собрался в далёкий поход. Из заначки достал все карманные деньги, которые у него копились долгое время. Машинально положил плеер. Взгляд Синдзи остановился на письме. Он не успел решить, брать или не брать приглашение от отца, как его словно вернули к реальности, когда за стеной послышалось топанье и разговоры.

«Времени нет».

Теперь Синдзи накрывали ярость и ощущение предательства. Он всего лишь отказал в поцелуе. Ничего более. А его в ответ жестоко предали.

Кто-то бы сказал, что это воздаяние за содеянное. Но Синдзи так не считал. Он не сделал ничего настолько дурного, чтобы заслужить такое предательство от них обоих. Ревность раздирала его. Только сейчас он понял насколько ему была дорога Мана, что на деле оказался не готовым отдать её даже собственному брату.

Синдзи схватил письмо, вылетел из своей комнаты. Хотел побежать на кухню, но его перехватили около лестницы. Это оказался Отоя, который был только в шортах, надетых наспех.

— Синдзи, постой! — схватил его брат. — Дай я тебе все объясню!

Но он не хотел слушать никаких объяснений. Он вообще не хотел что-либо слушать и стал вырываться. Впрочем, Синдзи не отличался физической силой, и тем более он не был ровней питчеру. Его наполненный злостью и болью взгляд остановился на вышедшей из комнаты Мане. На ней была лишь школьная рубашка, а ниже пояса девушка оказалась совсем голой, но это её никак не заботило. Словно она уже давно была готова обнажиться перед двумя братьями. На её гладких ножках Синдзи заметил следы крови и сразу вспомнил, как Мана извивалась над кузеном, теряя невинность. Это ещё сильнее разозлило Синдзи, и он стал вырываться с новой силой.

— Хватит! — вскрикнула девушка со слезами на глазах. — Только не деритесь, прошу вас!

Поздно. Синдзи не заметил, как направил кулак в лицо Отои, чтобы наконец-то вырваться. Но рефлексы бейсболиста не подвели, и он удачно увернулся. Затем, схватив Синдзи обеими руками, повалил того на лестницу. Каким-то чудом они не покатились вниз. Отоя что-то кричал брату — мол, они все допустили ошибку, и Синдзи в том числе, но тот не желал слушать. Он и так знал, что в какой-то мере виноват, убежав от проблемы. Но он хотел как лучше для Отои, для Маны. И не заслужил такого предательства с их стороны. Не заслужил такой боли. Не заслужил этой жгучей ревности.

В борьбу вмешалась Мана, которая искренне хотела расцепить братьев. Она очень сильно жалела о своих словах утром. Борьба двух братьев, её друзей, парней, которых она, быть может, в равной степени любила, не была весёлой или интересной.

— Это я виновата! — кричала девушка сквозь слёзы, вмешавшись в общую свалку. — Я во всём виновата!

Синдзи даже не заметил, как кто-то сильно толкнул Ману. Он не знал, кто и когда это сделал. Был лишь уверен, что это вышло случайно. Братья услышали вскрик и как что-то скатилось с лестницы.

Первым среагировал Отоя, немедленно бросившись вниз. Синдзи в шоке спускался по лестнице, не зная, что он увидит. Бедная Мана, лежавшая на первом этаже, перед ним предстала почти полностью нагая. Его глаза цеплялись за самые интимные места, отчего ему стало тошно от себя. Ссадины усыпали её хрупкое и стройное тело. Она была в сознании, но не могла пошевелиться.

— Звони в скорую, Синдзи! — гаркнул Отоя, прикрывая Ману первым попавшимся полотенцем. Он аккуратно положил девушку ровно на спину и о чём-то её спрашивал. Что-то связанное с первой помощью. Та лишь рыдала от боли.

Синдзи отступил к выходу с отстранённым взглядом, не веря, что всё дошло до такого. Его бил озноб от страха.

— Синдзи, мать твою, скорую!

Синдзи помчался прочь из дома.

— СИНДЗИ!!!

Он бежал как можно быстрее. Бежал от проблем. Бежал от своей жизни. Бежал от себя. Бежал от них. Бежал от причинённой боли. Бежал от ревности. Бежал от ответственности. Бежал от дома, который никогда ему не был родным. Бежал от всего. Бежал куда глаза глядят. Глаза, которые слезились от боли, горя, страха.

Просто бежал.

Глава 3. Путь к выбору

Во что человек должен верить, если его привычный мир в мгновение ока рушится? Подобно домино все авторитеты одним за другим опрокинулись, тем самым превратив сложившийся обиход в пустошь. Что делать человеку в таком случае, где искать пристанище? Некоторые впадают в глубокую депрессию, им сложно смириться с горестным фактом, который подбросила судьба. Они в отчаянии вновь и вновь проигрывают в уме роковой момент, представляя, как могли бы поступить иначе. И это происходит до тех пор, пока не придёт осознание — прошлого не изменить. Остаётся только принять. Более сильные, закусив удила, стараются преодолеть препятствия на своём жизненном пути. Даже если они встречаются с неразрешимой проблемой — не останавливаются и не отчаиваются, а двигаются вперёд, не оборачиваясь.

Синдзи не принадлежал ни к тем, ни к другим. Его разум отказывался вспоминать всё то, что произошло за этот чёртов день. Это позволяло ему не утонуть в пучине страданий. Но одновременно юноша не был настолько силён, чтобы предпринимать хоть какие-то осмысленные действия. Для него, как он сам думал, есть одно правильное решение — бежать. Как можно дальше. В надежде, что возникшие проблемы не смогут его нагнать.

Поэтому Синдзи нёсся что есть мочи по извилистым дорожкам холмистого лесопарка. Того самого, который рядом с его домом. На крутых поворотах он то и дело врезался в перила, ограждавшие его от стремительного падения со склона холма. А каким бы ужасным ни был этот день, суицид ему в голову не приходил. Жить-то он как раз хотел, очень и очень хотел. Особенно чувствовать себя живым, а не просто существовать.

Когда сил бежать уже не было, Синдзи привалился к перилам, переводя дыхание. Лёгкие горели, а ноги умоляли об отдыхе. Голова звенела пустотой — даже на простые мысли сил не осталось. Он глубоко хватал воздух, в горле жутко пересохло, а желудок настоятельно требовал пищи. До него дошло, что он пробежал не меньше трёх километров.

Синдзи огляделся, чтобы понять, где именно находился.

Солнце уже село, и темнота окутала лесопарк. Правее, на вершине холма, виднелась башня Хигошияма, подсвеченная прожекторами. Её наполовину скрывали кроны деревьев. По левую руку проходил монорельс. Значит, рядом парк развлечений, который примыкал к юго-западной части лесопарка. Но сейчас он наверняка уже был закрыт, так что поживиться каким-нибудь хот-догом или такояки не удастся. Однако если пойти вдоль парка развлечений, то выйдешь прямо к станции метро. А там наверняка можно найти кафе или забегаловку какую-нибудь.

Немного передохнув, Синдзи зашагал к намеченной цели. От сильной усталости он не мог соображать. Сознанием завладели основные животные инстинкты: поесть и отдохнуть. Это всё, что ему требовалось в ближайшее время. И постараться не вспоминать.

Из последних сил Синдзи еле-еле доковылял до площади у станции метро. Спешившие с работы люди шарахались от него, словно от зомби. Но ему на это было плевать. Синдзи остановился в сквере рядом с гигантским памятником горожанам, погибшим и пропавшим без вести во время Удара. Раньше он не понимал, зачем было создавать настолько пугающее изваяние несчастной семьи. Их перекорёженные в агонии лица вселяли ужас. Но именно так и выглядит боль вперемешку с отчаянием. Лишь испытав подобные эмоции, можно понять замысел авторов монумента.

Оглядевшись, Синдзи заметил «Макдональдс». Откровенно говоря, он не любил фастфуд, но сейчас выбирать не приходилось…

Сделав внушительный заказ, голодный клиент плюхнулся за свободный столик. Не сдерживая себя, стал жадно пожирать бургеры из полуфабрикатов. Слишком сладкая булка перемешивалась со слишком жирной котлетой, почти скрывая пластиковый привкус. Не менее жадно Синдзи поглощал колу, разбавленную водой. Холодное и горячее у него в желудке образовало приятно бурливший коктейль. Не успел он приняться за второй бургер, как на него внезапно нахлынуло: в один миг вывалились все переживания и вся боль, от которых Синдзи так отчаянно убегал. Они схватили его своими цепкими щупальцами и разом погрузили в пучину стыда, отчаяния, злости. Где-то на задворках сначала тлело, а потом разгоралось всё сильнее ещё одно чувство — одиночество.

Преданный, убежавший, одинокий.

Не в силах себя сдерживать, он заплакал. Скупые слёзы потекли по горящим щекам, но жевать Синдзи не переставал — настолько силён был голод. Не менее сильны были нахлынувшие на него чувства, которые поглощали юношу, не отпуская ни на секунду.

— С вами всё в порядке? — подбежала к нему менеджер с искусственно обеспокоенным лицом. Уставшие глаза, так и верещавшие «да что на этот раз?!», выдавали фальшь почище детектора лжи.

Но в остальном обычная, ничем не примечательная девушка. Синдзи понимал, что это часть её работы, но ему всё равно стало чуть легче от того, что кому-то не наплевать на его горе. Во всяком случае в это хотелось верить. Сотрудница о чём-то лопотала, предлагала помощь. На слове «полиция» юноша встрепенулся. Сделав над собой усилие, он немного успокоился.

— Вам точно не нужна помощь? — менеджер не торопилась уходить. — Может вызвать полицию?

Синдзи встрепенулся от последнего слова. Этого ему явно не хватало — когда всё выяснится, то очень быстро он окажется в отделении. Поэтому пришлось приложить усилие, чтобы успокоиться.

— Всё нормально, — голос предательски дрожал, — просто немного поссорился с подругой.

«Немного поссорился» — слишком мягко сформулировано для человека, который ненавидит ложь.

— Ах вот оно что! — казалось менеджер оживилась и уже приготовилась вытащить из рукавов все накопленные советы по любовным интригам.

— Мне просто надо побыть одному, — пошёл на упреждение Синдзи, — я скоро успокоюсь. Спасибо.

Хотя ему слабо верилось в свои слова, но что поделаешь: вдруг она и вправду вызовет стражей порядка, на всякий случай.

— Хорошо, если что я недалёко, — глянув на своего клиента с недоверием, менеджер всё же ушла по своим делам, оставив того наедине с мыслями. А их было великое множество, и они утягивали его в бездонный колодец неизвестности.

Синдзи не знал, что ему делать. Домой — в чужой дом — возвращаться решительно не собирался. Хотя ему очень хотелось узнать, всё ли в порядке с Маной, однако разговаривать ни с ней, ни с Отоей желания не было. Где-то в глубине сознания что-то требовало убежать ещё дальше, но он не имел представления куда. У него не было друзей в городе, которые смогли бы приютить. Не было родственников, к которым он мог поехать. Бабушка по линии матери очень плохо себя чувствовала после смерти дедушки двумя годами ранее. Да и еле концы с концами сводила, поэтому ехать к ней в Саппоро не было хорошей идеей. А больше родственников матери у него не осталось. По отцовской линии был только дядя Хиро. Но Синдзи не хотел больше видеть ни Отою в частности, ни семью Рокобунги в целом.

Синдзи понимал, что нужно что-то придумать, ибо завтра его будет искать полиция, а значит, в Нагое оставаться больше нельзя.

Мана…

Синдзи накрыл голову руками, и глаза вновь набухли от слёз, как ни старался сдержаться.

В отчаянии он попытался ухватиться за последнюю ниточку. Невольно прикрыл глаза рукой, вытирая слёзы, и тихо прошептал:

— Мама, что мне делать?

В ответ он ощутил тепло, разливаемое по щекам. Тепло, которое он не испытывал многие годы, с тех пор как самый дорогой ему человек ушёл из жизни. Внутри Синдзи родилось ощущение, что за ним сейчас что-то наблюдает. Что-то? Скорее кто-то. Из глубин сознания внезапно вынырнул образ двух красных огоньков. И показалось, что их обладатель прямо сейчас сидит напротив и пристально следит за Синдзи.

Он в тот же миг поднял взгляд, но никого не заметил — за столиком юноша по-прежнему был один.

Один… одинокий… ли?

Неведомая сила заставила его прийти в себя и начать трезво соображать. Если все варианты отброшены, то остаётся один. Синдзи крайне не хотел прибегать к нему, но выбора больше не оставалось.

Он достал из своей сумки тот самый конверт и отодвинул поднос с едой на край стола. Синдзи вгляделся в письмо от отца в надежде найти там что-то новое, но, увы, там были те же три слова:

«Приезжай. Икари Гендо».

Из конверта он достал, по всей видимости, пропуск. На нём была эмблема специальной организации, о которой Синдзи слышал лишь мельком. Сама эмблема была красного цвета, а на ней изображён половинчатый фиговый лист, прикрывающий название.

— NERV, — зачитал юноша. Ниже полукругом был написан слоган на английском:

«God’s in His heaven. All’s right with the World».

Но скудные познания в английском языке не позволили понять смысл.

— Какая-то метафора, — буркнул себе под нос.

Отложив пропуск, Синдзи взял фотографию. Сказать, что он был удивлён, — значит ничего не сказать. Юноша ожидал увидеть на ней кого угодно, но не красивую девушку с длинными иссиня-чёрными волосами, которой на вид было не больше двадцати пяти лет. Позу для фотографии девушка, одетая в короткие шортики и жёлтую маечку, выбрала настолько выигрышную, что можно было любоваться её грудью. В том, что она сделала это намеренно, не было никаких сомнений: аккуратно нарисованная на фотографии стрелочка, указывавшая на бюст, и подпись «Зацени!» только подтверждала догадки Синдзи. Невольно вспомнилась Киришима, но он отогнал эти мысли прочь, чтобы снова не появился комок в горле.

Когда Синдзи заставил себя перестать глазеть на красавицу, то заметил номер телефона и подпись: Кацураги Мисато. Покопавшись в конверте, он обнаружил там бумаги и карту с общей информацией: ему следовало прибыть в Мисиму, что в префектуре Сидзуоко, а оттуда его должны будут эскортировать в город Токио-3, ранее известный как Хаконэ. Там располагалась штаб-квартира NERV в Японии.

Синдзи недобро ухмыльнулся. Он уже решил, что поедет туда. Что-то подсказывало сердцу, что это верный путь. Что это его течение, из которого он временно выбился. Оставалось только позвонить и предупредить о своём решении. Синдзи лишь гадал, зачем он понадобился отцу через три года. Именно столько времени прошло, когда они последний раз виделись на могиле матери. Судя по всему, он работал в этом агентстве NERV, а эта девица с фотографии была его секретаршей.

«Тогда он большая шишка, получается».

Но кем работал его отец и чем именно занимался, он понятия не имел.

Маленькая надежда из глубины души Синдзи принялась отчаянно вырываться наружу.

Решив позвонить, он обнаружил, что потерял свой телефон. Возможно, во время драки с Отоей. А возможно, когда убегал. Гадать не было смысла.

Синдзи собрался и направился к метро. Ему не хотелось ждать у моря погоды, поэтому решил ехать сразу на вокзал. Да и там наверняка есть таксофоны. От ближайшей станции метро до вокзала Нагои было всего шесть остановок, или двадцать минут езды.

Синдзи постепенно стал приходить в норму. Наполненный едой желудок и ясная цель придавали уверенность. Позади оставался кошмар, который хотелось поскорее забыть. От которого хотелось убежать навсегда куда подальше. А Токио-3 был подходящим местом, ведь он находился почти в двухстах километрах от Нагои.

Прибыв на вокзал, Синдзи решил первым делом купить билет, а уже потом звонить. Чтобы не было пути назад. Ближайший билет оказался на 6:20 утра, а дорога займёт не менее двух часов с пересадкой в городе Сидзуоко. «Отлично», — скривился в улыбке Синдзи. Что ещё лучше способно развеять тоску, если не маленькое путешествие с неясным концом?

До поезда оставалось почти восемь часов. Не теряя времени, Синдзи позвонил из ближайшего таксофона по указанному на фотографии номеру. Каково было его удивление, когда раз за разом он попадал на короткие гудки. Юноша занервничал, но попытки не оставлял, ибо все мосты были сожжены. Минут через двадцать удача наконец-то повернулась к нему — раздался сонный и усталый голос девушки, явно не расположенной к разговору.

— Майор Кацураги слушает.

«Майор?!»

— П-простите, — Синдзи чуть не осел прямо на асфальт. Голос дрогнул от осознания того, что ему придётся разговаривать с офицером, а не секретаршей. И она скорее женщина, а не девушка. — Меня зовут Икари Синдзи. Мне присылали письмо…

Но он не успел закончить фразу, как на другом конце провода заметно оживились.

— Икари Синдзи-кун? Вот уж кого не ожидала услышать! Сколько времени прошло с тех пор, как тебе отправили письмо? Месяц? Два?

— Месяц, — неуверенно протянул звонивший.

— Месяц! И ты этот целый месяц думал, звонить или нет? Ладно-ладно, не буду напирать. Слушаю тебя внимательно.

Из трубки телефона так и сочился позитив. Это позволило Синдзи расслабиться.

— Ну, я решил к вам приехать.

— Ого! И когда, Икари-кун?

— Завтра. Думаю, к восьми или девяти утра я буду на вокзале Мисимы.

— Завтра?! А ты долго запрягаешь, но быстро едешь.

— Простите, что, Кацураги-сан?

— Да не обращай внимания, понабралась в Китае. Короче, ты хочешь приехать завтра утром? Может, лучше чуть позже? Хотя бы на послеобеденное время. А то как-то нежданно-негаданно.

— Простите. Я уже взял билеты.

После короткой паузы майор оживилась.

— Ладно, ты приезжаешь, самое позднее, в девять часов утра, так?

— Скорее всего. Мне из Нагои ехать, с пересадкой.

— Я могу прислать людей, чтобы тебя забрали. Токио-3 — режимный город, сюда так просто не пустят. Давай свой номер телефона.

— Ну, — потянул Синдзи неуверенно, — простите меня, Кацураги-сан, но я сегодня потерял свой телефон.

На другом конце провода послышался шлепок.

— Не буду даже спрашивать как, — продолжила его собеседница. — С тобой точно просто не будет, да?

— П-простите, — Синдзи на автомате поклонился перед таксофоном.

— Хорошо, когда приедешь в Мисиму, то сразу звони по этому же номеру. Если будет занят, то позвони по другому номеру. Есть куда и чем записать?

— Да, есть.

Она продиктовала ему номер.

— У тебя какой-то уставший голос, — констатировала женщина. — С тобой всё в порядке?

— Ну… да.

— Не слышу уверенности. Что-то случилось? Хотя, с учётом того, что ты так резко решил приехать и уже взял билеты, точно что-то случилось.

— Ну, это… — Синдзи запнулся, — простите, но всё хорошо.

Майор на том конце провода замолчала, будто о чём-то размышляла. Потом послышались голоса и какие-то распоряжения. Через некоторое время она сказала:

— Давай так. Я тебя лично заберу. Но только к десяти часам, раньше не смогу. И если захочешь, то расскажешь, что случилось. Если нет, то дело твоё, Икари-кун. Идёт?

— Идёт, Кацураги-сан. — Синдзи даже не заметил, как у него приподнялось настроение и появилась скромная улыбка на лице.

После приятного разговора с майором Кацураги до поезда оставалось меньше семи с половиной часов. Синдзи мысленно перед женщиной извинился, что посчитал её какой-то секретаршей. А она была майором! И упоминала, что была в Китае, в котором последние пятнадцать лет бушевала перманентная гражданская война. Неужели эта милая собеседница была там с боевым заданием? Да-а, первое впечатление бывает обманчивым.

Синдзи решил скоротать время прогулкой по центру Нагои, где и находился вокзал. Воздух заметно посвежел, и температура опустилась ниже тридцати градусов. А город тем временем приготовился к ночной жизни — то тут, то там на высотках вспыхнули рекламные щиты, здания ощетинились ярким светом окон. К этому танцу огней присоединилось городское освещение в виде фонарей и иллюминации. Город загорелся, словно новогодняя ёлочка. Складывалось ощущение, что Нагоя решил устроить Синдзи ослепительные проводы. «И пусть», — подумал он. Юноша уже надеялся, что в ближайшее время ему не придётся снова увидеть этот город, который стал, с одной стороны, родным, но, с другой стороны, и источником невыносимой боли. Ему даже захотелось позвонить Отое и попрощаться. Но вспомнил, что тот, скорее всего, сейчас в больнице с Маной, поэтому дозвониться не удастся. А если и дозвонится, что скажет? Было ясно, что разговора не выйдет.

Нет, всё это он должен отбросить и забыть. Впереди его ждёт новая жизнь. Он был в этом уверен. Оставалось только где-то переночевать. А вот с этим были проблемы. Снять номер он не мог, ибо был несовершеннолетним. Ночевать ему не у кого. Оставалось не так уж и много вариантов: пересидеть в кинотеатре или переночевать на вокзале. В последнем случае им могли заинтересоваться сотрудники полиции, что было неприемлемо.

Ничего не оставалось, кроме как устроиться на ночной сеанс в кинотеатре, расположенном в самом здании вокзала.

Первый фильм оказался интересным. Очередной голливудский блокбастер на тему Удара. Сюжет простой, как кирпич, зато экшен на экране не давал заснуть. История, основанная, по заявлению создателей фильма, на реальных событиях, рассказывала о семи астронавтах на шаттле «Атлантис». Они во время доставки грузов на МКС первыми наблюдали падение метеорита на Антарктиду. Второй фильм Синдзи начал смотреть уже в половине третьего ночи. Точнее, спал на нём, потому что бодрствовать сил уже не было.

Кошмар застиг его врасплох, окутав своими тёмными путами. Он пожирал, обволакивал, не давая ни секунды расслабиться. Заставлял плясать под свою дудку. Синдзи раз за разом убегал из заброшенного дома, мчался без оглядки по пустынным улицам, но всё время возвращался только на то место, где лежала голая бездыханная Мана. Бледная, выгнутая, с открытыми мёртвыми глазами, которые таращились куда-то в пустоту. Голова неестественно откинута, словно у куклы, на которой выместили злобу. Взгляд Синдзи каждый раз скользил ниже, по некогда обворожительному телу девушки. Из её промежности без конца обильно лилась мерзкая густоватая кровь, заполоняя всё помещение. В какой-то момент Мана ожила, мертвецки подёргалась и хрипло закричала пронзительным утробным голосом. В тот же миг Синдзи схватил Отоя с остервенелыми глазами. Он кричал ему, чтобы тот проваливал из их жизни и больше никогда не возвращался.

И опять Синдзи бежал без оглядки, опять нёсся куда глаза глядят. Но как он ни пытался убежать, как ни пытался забыться, он снова и снова возвращался в то же самое место. Опять побег, опять то же место. Будто подсознание издевалось над ним и заставляло переживать одну и ту же боль снова и снова. Этому не предвиделось конца, юноша уже был на пределе и рыдал, просил о помощи. И в ответ на его мольбу в темноте зажглись два ярко-красных огонька, подзывая к себе заблудшую душу. Синдзи чувствовал, что там, в темноте, кто-то стоит, кто-то незнакомый, но вместе с тем родной, одновременно далёкий и близкий. И он потянулся к этому неизвестному ему человеку. Неизвестному ли? Синдзи был уверен, что знает его, знает эти два красных огонька. Всегда знал, но когда-то отмахнулся от них. Настолько давно, что даже и представить не мог. И стоит лишь прикоснуться к ним, как из глубин памяти всплывут до боли знакомые имя и образ. Синдзи потянулся к красным огонькам трясущейся рукой. Лишь одно касание — и всё перед ним вспыхивает, ослепив.

В полшестого утра его разбудил уборщик кинозала. Синдзи аж вздрогнул от неожиданности. Голова раскалывалась, на глазах следы от высохших слёз, но надо было идти. И с больной головой юноша поплёлся в туалет приводить себя в порядок. Благо на вокзале продавалось всё, что необходимо для личной гигиены. Синдзи ничего не соображал, кроме того, что ему нужно позавтракать. После того как умылся, он заглянул в одну из привокзальных кафешек.

В голове царила абсолютная, непроглядная пустота. Сил уже не осталось для переживаний и попыток себя остановить. Полусонный Синдзи просто следовал составленному собою же ранее алгоритму, тем самым ощущал себя андроидом, бездумно выполняющим поставленные задачи. Словом, он был опустошён.

Синдзи слегка оживился только после объявления о посадке на его поезд. Без каких-либо сомнений он занял своё место, надел наушники, включил плеер. Сон как рукой сняло из-за напряжённого ожидания: он всё боялся, что в поезд ворвутся полицейские и утащат его домой. Что вся эта авантюра так и останется авантюрой. А ему придётся снова погрузиться во вчерашний кошмар. У него было ощущение, что всё это безумие произошло целую вечность назад, а не каких-то десять часов.

Синдзи сидел как на иголках, ожидая отправления. Он даже снял наушники, чтобы лучше следить за ситуацией.

Но ничего не произошло.

Ровно в 6:20 утра поезд медленно тронулся. Синдзи покидал Нагою, впервые куда-то поехав один. Какое-то время он даже не верил, что сделал это. Но учащающийся перестук колёс поезда только подтверждал свершившийся факт. А живописный рассвет подсказывал, что его ждёт новая жизнь. Синдзи оставлял позади весь этот ворох проблем, боли и горя.

Однако что-то начало давить на него. Будто совесть проснулась и молила его остановиться, одуматься. Но беглец не желал вестись на секундную слабость. Он закрылся от всего мира наушниками и сочащейся из них музыкой, заодно глядя на удаляющуюся Нагою.

Маленький дисплей на кассетном плеере высветил название очередной композиции: «You are the only one». И это было чертовски верно, по мнению Синдзи: в этом беспощадном мире он остался совсем один. Волновало только, правильный ли он сделал выбор.

Глава 4. Резонанс

В 8:47 поезд прибыл на вокзал Мисимы. Синдзи никогда не был в этом городе. Внешне он напоминал спальные районы Нагои. Но здесь было и что-то неуловимо другое. Ещё на пересадке в Сидзуоко Синдзи заподозрил неладное: на вокзале настоятельно рекомендовали не ехать в Мисиму, а дождаться дальнейших указаний от властей. Юноша проигнорировал предупреждения и продолжил свой путь.

На первый взгляд Мисима являлся типичным провинциальным городком. У вокзала, что и был его центром, стояли редкие девяти-двенадцатиэтажные офисные здания, а остальные не превышали четырёх этажей. Всем своим видом дома говорили, что бывали времена и лучше. Их явно никто капитально не ремонтировал после Удара. В таком же скверном состоянии оказались и разбитые дороги. Синдзи припомнил, что подобные городки называют депрессивными.

С северо-востока виднелись величественные горы, поглядывавшие на всех свысока. Ни человек, ни Удар не смогли их как-либо изменить, настолько они монументальны. А с юга расположились их младшие братья, которые уже не отличались такой же природной выдержкой, но всё ещё сохраняли своё достоинство и великолепие.

В Мисиме творилась суматоха. Количество людей на вокзале, желающих уехать, было много больше, чем приезжающих. На дорогах машины то и дело образовывали пробки. Складывалось ощущение, что люди старались покинуть город. Нет, даже не так, — люди бежали из города.

Но у Синдзи уже была намечена цель, и такие мелочи его не беспокоили. Он нашёл ближайший таксофон, однако, подняв трубку, не услышал гудка, как будто линии были перегружены. Решение о том, что от вокзала лучше не отходить, пока не свяжется с майором Кацураги, казалась наиболее здравой.

Суматоха в городе всё нарастала. И тревожное чувство у Синдзи только усиливалось. На вокзале объявили, что все прибывающие поезда задерживаются на неопределённое время. В небе застрекотали вертолёты, по большей части военные. Это напугало людей — в воздухе завеяло паникой. Хотя Икари никогда с ней не сталкивался, но опознал её с высокой точностью. Наверное, потому, что эта самая паника — штука очень заразная, передающаяся воздушно-капельным путём, и Синдзи на себе уже ощущал первые признаки заболевания.

В голове возник резонный вопрос: куда он попал?

Как будто в ответ на его вопрос откуда-то сверху послышался ровный голос, усиленный через динамики.

«Внимание! В городе введено чрезвычайное положение. Населению настоятельно рекомендуется эвакуироваться или проследовать в бомбоубежища. Выполняйте указания полиции и Сил самообороны. Повторяю…» — вещал громкоговоритель на пролетевшем вертолёте.

Синдзи увидел, как в квартале от него проехала колонна военных грузовиков. А через громкоговорители вокзала зазвучало то же сообщение, что и с вертолёта.

Минут пятнадцать Синдзи с открытым ртом следил за происходящим вокруг. На вокзал уже начали подавать бесплатные автобусы и поезда для эвакуации населения. Количество полицейских, наводнивших улицы, превышало воображение простого паренька. А позже к ним присоединились солдаты Сил самообороны. Синдзи даже подумал, что всё это ему снится, поэтому ущипнул себя. Нет, всё было по-настоящему. У него засосало под ложечкой.

А может, кино снимают? Какой-нибудь очередной голливудский блокбастер? Нет, даже для кудесников «фабрики грёз» слишком уж масштабно.

Он снова поспешил к таксофону в надежде, что на этот раз сможет дозвониться. Однако в трубке всё так же было тихо.

Синдзи недоумевал. Неужели, пока он ехал, началась война? Бессмыслица какая-то. Он инстинктивно подошёл к большой группе людей, которые ожидали автобус. Стражи порядка строили людей в очереди.

— Да ну, это просто широкомасштабные учения, — пробормотал старичок, который явно многое повидал за свои годы.

— Эвакуировать целый город с населением в двести тысяч? Не слишком ли для учений? — возразил ему второй старичок, видимо, его закадычный друг.

— Ну а ты подумай, кому мы нужны?

— Тут рядом Токио-3, мало ли какую бабахалку яйцеголовые создали и потеряли над ней контроль?

— Тогда почему вертолёты летят от Токио-3 к берегу?

Второй старичок не знал, что ответить. Особенно после того, как над их головами с нарастающим рёвом пролетело несколько реактивных самолётов.

— Ты смотри, как низко! — крикнул кто-то из толпы.

А потом ещё. Ещё и ещё. За ними еле поспевали несколько групп боевых вертолётов.

— Похоже, тут собрали все «Апачи» Сил самообороны, — послышался чей-то голос.

Если у кого-то ещё были сомнения в серьёзности происходящего, то они испарились, когда с юга из-за гор донеслась серия взрывов. Еле слышных, но всё же взрывов.

Нарастала паника, люди боялись. Боялись неизвестно чего. На все расспросы полиция и Силы самообороны молчали, как партизаны, что сильно злило горожан. Синдзи же был словно в трансе, не веря своим глазам и ушам.

На площадь к вокзалу, где уже толпилось множество людей, не имевших своего личного транспорта, подъехала дюжина военных грузовиков.

— Сначала женщины и дети, потом старики! — объявил в мегафон один из офицеров. — Сохраняйте спокойствие, мест хватит на всех!

Туда-сюда летали самолёты и вертолёты, сотрясая воздух своими могучими двигателями. А звуки взрывов становились всё ближе и чаще. Через некоторое время где-то к югу за городом поднялся столб чёрного дыма, который протянулся до облаков.

— Мама, смотри, какой большой самолётик! — пролепетал маленький мальчик, тыкая в небо. И вправду, над их головами пролетала с громогласным рёвом восьми реактивных двигателей большая машина смерти.

— Это не наши, — заключил тот самый старичок с замиранием сердца. — B-52. Это американские ВВС.

Через некоторое время после того, как самолёт скрылся за крышами зданий, донеслась серия мощных взрывов.

— Я не знаю, что там, но если они опустились до обычных ковровых бомбардировок, то дело дрянь.

Синдзи решил ждать до последнего, несмотря на приближающуюся войну. Он был обязан встретиться с майором Кацураги. Посчитав, что ещё успеет выбраться из города, юноша уселся на ступеньки перед вокзалом. Он наблюдал, как Силы самообороны эвакуируют всех желающих. А желающих было много, очень много. Вся площадь наполнилась ими. Военные грузовики хоть и в больших количествах сновали по городу, но смогут ли они увезти всех?

Звуки взрывов нарастали и приближались. Со стороны залива на низкой высоте и со свистом пронеслась пара мелких летающих аппаратов. Немногим позже за горами, куда они скрылись, послышались два мощных хлопка. К югу от Мисимы в районе Нагаоки уже всё было окутано чёрным дымом. Где-то в стороне зазвучала канонада. Синдзи начал жалеть о своём решении приехать в этот безумный город.

Люди на площади были возбуждены — все обсуждали, что же военные бомбят. Кто-то предполагал нападение китайцев, кто-то — корейцев, а кто-то вообще говорил о военном перевороте в стране и начале гражданской войны. Самой фантастической выглядела версия о том, что к городу движется Годзилла. На таких смотрели как на буйно помешанных. Каково было всеобщее удивление, что именно этот слух оказался наиболее близок к правде: пользователи современных смартфонов обнаружили в еле-еле работающем интернете размытые фотографии сорокаметровой фигуры, которую нещадно забрасывают бомбами. Кто-то крикнул, что это фейк, но количество снимков и видео в Сети росло по экспоненте.

Не только у Синдзи появилось желание посмотреть на шагающее гигантское нечто. Большая толпа ринулась с вокзала на юг, вопреки протестам полицейских и военных. Люди повытаскивали камеры и телефоны, чтобы запечатлеть невероятное существо, которое бомбардировали военные. Не каждый же день вживую увидишь национальное достояние японского кинематографа — Годзиллу. А в особенности публика жаждала услышать знаменитый и пробирающий до костей рёв монстра.

Синдзи унесло людским потоком на юг города. Множество людей бежали, влекомые любопытством, совершенно забыв о собственной безопасности. К толпе присоединялось всё больше и больше зевак. В какой-то момент стихийное течение настолько выросло, что перекинулось на проезжую часть и практически парализовало движение автомобилей. К общему хору толпы добавились сигналы от недовольных и нервничающих водителей. Полицейские как ни старались оттеснить людей обратно на тротуары, а лучше развернуть, — тщетно.

В толпе посреди проезжей части Синдзи заметил девушку примерно его возраста. Из общего потока она выделялась белой вороной. Её пепельно-голубые волосы, подстриженные под каре, и ярко-красные радужки глаз были словно маяк в безлунную ночь. Однако никто из пробегавших мимо не обращал на неё внимания, будто её и не было там. Синдзи остановился, чтобы разглядеть необычную незнакомку. В него постоянно кто-то врезался, ругались, чтобы не стоял на проходе, но всё это ушло в фон. Настолько его заворожили эти два ярких огонька и напомнили что-то очень знакомое. Синдзи был уверен, что недавно их видел и тянулся к ним. Девушка глядела на него, не проявляя ни единой эмоции, будто её никак не волновало происходящее вокруг. Её губы медленно зашевелились, пытаясь что-то сказать. Но Синдзи не суждено было её услышать из-за гвалта людей, рёва сирен и шума взрывов.

Через миг, когда между ними пробежала очередная порция ведомых любопытством горожан, незнакомка и вовсе пропала. Синдзи потряс головой и посчитал, что ему просто показалось.

Взобравшись вместе с другими на одну из эстакад, Синдзи охватил взором пейзаж утренней Мисимы. Впереди были лишь малоэтажные дома, потому люди ахнули, когда увидели в километрах четырёх от них гигантскую гуманоидную фигуру. Нечто спокойно вышагивало в сторону Токио-3, не реагируя на беспощадную бомбардировку со стороны авиации и артиллерии. Из-за огромной дистанции, а также поднявшейся пыли и дыма от взрывов нельзя было детально разглядеть таинственную фигуру. Но точно уже можно сказать одно — это не Годзилла. Что ещё больше раззадорило всеобщее любопытство.

— Оно в районе Цукамото, — определила одна из женщин, снимая всё на видео.

Минут через десять существо уже вошло в черту города. Его неизменно сопровождали вспышки от взрывов, а позади него оставалась только чёрная выжженная земля.

В городе зазвучала сирена гражданской обороны. Звуки взрывов становились ближе. Всё это не предвещало ничего хорошего. Часть людей побежала обратно на вокзал. Остальные продолжали стоять и снимать на камеры происходящее.

— Смотрите! Оттуда стреляют ракетами по нему! — выкрикнули из толпы.

Все перевели объективы камер и телефонов на взмывающие где-то слева, в трех-четырёх километрах, ракеты реактивной артиллерии. Гул стоял непередаваемый.

— Похоже, Силы самообороны уводят монстра от города в горы, — заключил мужчина, стоявший рядом с Синдзи.

И вправду. Даже боевые вертолёты старались наносить жалящие удары именно с востока и северо-востока. Они как бы заманивали его. Впрочем, никакого видимого урона чудищу военные нанести не могли. Тот даже не сбавлял темп.

— А почему оно не атакует? — спросила одна из женщин.

— Молчи, а то ещё накаркаешь!

Почти над их головами пролетел большой турбовинтовой самолёт. Он быстро очутился прямо над монстром, и что-то с парашютом вылетело из заднего отсека. Буквально через мгновение произошёл чудовищный взрыв, полностью скрыв в себе монстра. В эти считанные секунды пока Синдзи наблюдал за удивительным эффектом перепада давления, плотности и температуры из головы выветрились все его переживания. В каком-то смысле на краткий миг ему стало легко, настолько он был заворожён фронтом ударной волны. А она неминуемо надвигалась на всех собравшихся зевак на эстакаде, выбивая окна из зданий и поднимая пыль за собой.

Звук долетел до Синдзи лишь через несколько секунд, но ударил по перепонкам, словно молотком, а внутри всё съежилось будто его кто-то засунул в пресс на одно мгновенье. Не только он, но и все вокруг съежились и схватились за уши. Женщины завизжали от страха, мужчины матерились, в городе завыла сигнализация сотен или тысяч припаркованных машин. Синдзи и окружающим его зевакам повезло: были бы они ближе, всё бы кончилось печальнее. Несмотря на то, что рядом с ними стёкла в зданиях лишь потрескались, юноша задался вопросом: когда же у него закончится лимит на везение?

А потом всё было слишком быстро. Не успел монстр показаться из облака дыма, как над ним появилось белое свечение в форме кольца. И существо тут же с лёгкостью взмыло в воздух.

Люди не сразу поняли, что великан летит в их сторону с невероятной скоростью. Все так и застыли с открытыми ртами, продолжая снимать, когда оно пролетело над их макушками и приземлилось где-то рядом с вокзалом.

Земля пошла ходуном, а воздух сотрясло тяжёлое уханье. Одно из девятиэтажных зданий у вокзала сложилось как карточный домик. Другие два угрожающе скосились. Поднялся столб дыма. Люди в панике бросились спасать себя. Синдзи не был исключением. Он уже жалел, что вообще сюда приехал. Все проблемы, которые были в Нагое, сейчас казались какими-то мелочными.

Всё ходило ходуном. Словно слон зашёл в посудную лавку. Слышались крики, взрывы и свист пролетающих снарядов, над головами летали боевые вертолёты, выпуская неуправляемые ракеты в чудище. Теперь Синдзи мог его разглядеть поближе: тёмно-зелёная гора мышц с длинными и тонкими руками; в середине груди светилась красноватая сфера, защищённая торчащими светлыми рёбрами; его голова была как бы вставлена прямо в грудь. Более детально разглядывать юноша не собирался, теперь он хотел как можно быстрее убраться из города.

Что-то ярко вспыхнуло рядом с головой монстра. Мгновением позже место, откуда палила по нему реактивная артиллерия, осветилось гигантским взрывом. В ответ на это военные усилили огонь, несмотря на оставшееся в городе мирное население.

Синдзи даже не знал, кого винить, что он оказался здесь и сейчас. Он снова со всех сил побежал. Только на этот раз не просто от проблемы, а спасая свою жизнь. И не один, а с сотнями таких же неудачников, как и он. Где-то позади гулко топал монстр, взрывались снаряды, снова метались яркие свечения, крики резко прерывались. К этому прибавились звуки моторов машин и грузовиков, а также визжание шин.

Над головой что-то взорвалось, а потом послышался приближающийся звук. Синдзи инстинктивно обернулся и с ужасом заметил, как, вертясь вокруг своей оси, в его сторону падал ударный вертолёт. Все с криками разбежались врассыпную от поверженной боевой машины. Лопасти ударились об асфальт, и ошмётки разлетелись в разные стороны. Сам вертолёт рухнул наземь и по инерции врезался в ближайшее здание прямо перед Синдзи. Его чудом серьёзно не задело.

Сознание подсказывало, что надо бежать, пока разбитая машина не взорвалась. Однако ноги не хотели слушаться, настолько силён был шок от того, что он только что чуть не лишился жизни. Синдзи поймал себя на мысли, что пилотам повезло меньше и им может нужна срочная помощь. Благо вертолёт взрываться не спешил, а только как умирающий зверь жалобно стонал захлёбывающимся свистом.

Синдзи было хотел проверить, живы пилоты или нет, как сзади донёсся противный скрип шин. Обернувшись, он заметил синее спортивное купе. Пассажирская дверь открылась, и в машине показалось знакомое, несмотря на солнцезащитные очки, лицо.

— Прости за ожидание, Икари-кун! — Сомнений не было — он узнал её по голосу. — Быстрее залезай!

— Но как же люди? — указал он в сторону вертолёта.

— Они знали на что идут, тащи свою задницу сюда!

— Но…

— Сейчас же! — женщина стукнула по подлокотнику.

— Да! — всего и успел выкрикнуть Синдзи, ныряя в автомобиль.

Как только он очутился в машине, Кацураги сразу рванула, вдавив газ в пол. От такого ускорения дверь закрылась сама собой, внешние звуки мигом приглушились. Синдзи вжало в спортивное сиденье, но всё же он пересилил себя и одним махом закинул свою сумку назад, за спинку.

— Пристегнись! Нас ждёт весёлая поездка!

Юноша без возражений застегнул хитроумные четырёхточечные ремни безопасности. Кацураги уже неслась по узким улочкам с умопомрачительной скоростью, мастерски уворачиваясь от всех препятствий.

— Штаб, посылка найдена. Обеспечиваю безопасность, — проговорила женщина в гарнитуру. — Вас поняла, доставляю.

Шины и тормоза визжали до боли в ушах. Переключение передач сопровождалось свистом, двигатель мелодично завывал, словно гоночный. Насколько Синдзи позволяли судить его некоторые любительские познания — моторчик-то не простой.

Где-то рядом вышагивало чудище. С каждым его шагом машину немного подбрасывало, отчего женщине приходилось возвращать контроль над автомобилем. Синдзи обернулся и снова увидел монстра, объятого пламенем от взрывов. Он был очень близок к ним.

— Чёрт! — выругалась Кацураги, резко дав по тормозам. Икари вдавило в ремни безопасности, выдавив весь воздух из лёгких. Проезд перед ними был завален полуразрушенным зданием. — Держись!

В один момент женщина включила заднюю передачу и вжала педаль газа в пол. Машина резко понеслась назад, навстречу монстру.

— Э-э? — выразил недоумение Синдзи.

— Держись, говорю!

Майор резко крутанула руль, и машина сделала классический полицейский разворот. Не дожидаясь, пока автомобиль остановится, женщина, насколько возможно быстро, врубила вторую скорость. Теперь они неслись прямо под великаном и через взрывы, словно по минному полю. Машину бросало из стороны в сторону во время манёвров. Синдзи даже стало худо — американские горки нервно курили в сторонке. Когда они пулей пролетали мимо ног монстра, послышалось, как по корпусу спортивного купе прокатилась волна осколков от разрывающихся снарядов. Левая часть ветрового стекла треснула, и по ней расползлись паутинки. А боковое стекло со стороны Синдзи и вовсе разбилось. В салон тут же ворвались оглушительные звуки боя, рёв мотора и доносившиеся отовсюду крики.

«Эта женщина нас убьёт!» — возмущался про себя Икари, глядя на пару дыр в днище автомобиля и перекорёженный салон. Снова каким-то чудом его не задело. А вот насколько повезло другим людям, которые оказались в гуще событий вместе с ним? И стоит ли за них молиться?

Спустя некоторое время они наконец-то выскочили из самого пекла. Синдзи чрезвычайно радовался тому, что его нашли и спасли из хаоса.

— Только этого не хватало! — майор разглядывала разбитую рацию. Попыталась до кого-то дозвониться по обычному мобильному телефону, но ничего не вышло. — Ладно, обойдёмся.

— Что-то не так? — спросил Синдзи удивительно ровным голосом. Он сам от себя был в шоке.

— Да ничего такого, отчего стоило бы поднимать лапки к верху, — ухмыльнулась Кацураги. — Кстати, что-то ты до жути спокоен. Не каждый же день увидишь Ангела.

— Ангела?

— Да, то большое земноводное чудище, мы его так называем. Любой другой меня бы сейчас засыпал вопросами.

— Извините. — Синдзи сомневался в своём спокойствии: одного взгляда на трясущиеся коленки предостаточно. — Я просто думал, что вы всё равно ничего не расскажете. Неужели он из тех самых ангелов?

— Что? Нет, конечно. Подробности потом объясню. Скажу лишь, что этого недо-годзиллу необходимо уничтожить, во что бы то ни стало.

— Простите. Но в этом как-то замешан мой отец?

— Хороший вопрос! Со временем узнаешь. И хватит постоянно извиняться! На нервы действуешь.

Кацураги, не сбавляя темпа, выехала на эстакаду.

— Как же нам сегодня везёт! — иронизировала она. — На дороге в Токио-3 завал, надо делать крюк.

Когда они заехали на автостраду, Синдзи заметил, что монстра перестали бомбить. Своим наблюдением он поделился с водителем. Та припарковала машину у обочины и полезла куда-то в бардачок.

— Дай-ка гляну, — отстегнувшись от ремней, Кацураги достала бинокль, после чего перетянулась через Синдзи и выглянула в окно. — Что-то тут не так.

Автострада находилась в предгорье, поэтому вид на город открывался шикарный. Насколько он мог быть шикарным, если учесть разрушенные здания, дым, копоть, взрывы и шагающее нечто посреди всего этого хаоса.

— Вы же офицер, — пробормотал прижатый к сиденью Синдзи. Но жаловаться было не на что, вовсе даже наоборот, — вы должны знать, что делают военные.

— Офицер, — согласилась женщина, оглядывая внезапно прекратившийся театр военных действий. — Но уже давно не Сил самообороны. И тем более не USAF[1]. Рации у нас нет. Связи нет. Отныне мы слепы и глухи, а я это ненавижу.

Синдзи поборол желание спросить, что такое USAF. Похоже, ещё одна полусекретная организация, как и NERV.

— Кхм, бедный одиночка Lancer[2]. Скажи мне, милашка, что ты делаешь на такой скорости и высоте? — фальшиво пропела Кацураги, не обращая внимания на Синдзи. — Да ну, не может быть!

— А?

— Ложись!

Женщина крепко прижала к себе юношу. Сначала ему даже нравилось быть прижатым её грудью, от которой веяло дорогой парфюмерией. Но потом он хотел отпрянуть. Правда, ему это не удалось — женщина на удивление оказалась очень сильной.

Почти в тот же миг всё вокруг залило белоснежным светом, а и так раскалённый воздух стал ещё горячее, невообразимо горячее. Синдзи почувствовал нарастающие вибрации — что-то надвигалось, что-то очень и очень плохое. Не успел он что-либо спросить, как их накрыло настолько мощной ударной волной, что ветровое стекло моментально разбилось, а по салону хаотично разлетелось всё незакреплённое. Машину мощным напором протянуло через всю проезжую часть и унесло в кювет.

Автомобиль опрокинулся на левый бок. Кацураги лежала на левой двери прямо впритык к Синдзи, который так и повис на ремнях. Тот буквально ощущал спортивное тело женщины.

— Ты как, живой? — пыталась она перекричать утихающий грохот и какой-то стук по крыше. — Ничего не сломал? Головой не ударился?

Синдзи чувствовал себя вывернутым наизнанку — от такой ударной волны в ушах звенело, а внутри словно всё взболтнулось и перемешалось. Не из приятных ощущений, от которых всё тело ломило.

— Вроде всё цело, — простонал он, — только земля в рот набилась.

— Пустяки, — этой позитивно настроенной женщине явно всё было нипочём.

Майор отстегнула юношу от ремней безопасности. И они вместе вылезли через то место, где должно было быть ветровое стекло. А вне машины творился натуральный кошмар. Над Мисимой грибовидное облако поднималось на несколько сотен метров. В самом городе всё горело, словно открылись врата ада. Оставалось только надеяться, что люди успели эвакуироваться.

У Синдзи хоть и всё тело болело, но снова каким-то чудом обошёлся лишь ушибами и лёгкими ссадинами. На руке виднелся порез, но в целом ничего серьёзного. Женщину покрутило сильнее, но тоже всё обошлось. Даже солнцезащитные очки не слетели.

Глядя на растягивающийся в небеса гриб, Синдзи извлёк кое-что важное из далёких уголков памяти.

— Кацураги-сан, мы теперь будем светиться в темноте?

— Чего? — в недоумении спросила та. Но, поняв, о чём он, расхохоталась от души. — Нет, доктором Манхэттеном тебе не быть.

Теперь настал черёд Синдзи недоумевать.

— Можешь быть спокоен — это N2-бомба. Короче говоря, бабахает, как тактический ядерный заряд до двадцати пяти килотонн. Это чуть сильнее «Толстяка», сброшенного на Нагасаки в сорок пятом году. Но без радиации и прочего дерьма.

— А вы уверены? — парень всё ещё скептически был настроен, нервно поглядывая на место взрыва.

— Ну, если бы это было ТЯО, — она ткнула большим пальцем на гриб, — то мы бы уже умерли от проникающей радиации.

— Умеете вы утешить, Кацураги-сан.

— А то! Короче, давай поставим на ноги нашего боевого коня.

Они приготовились перевернуть машину. Только сейчас он обратил внимание на чёрную форму женщины. Она не была военной. Строгая юбка чуть выше колен; безрукавная блузка с белой окантовкой, а на воротнике виднелись знаки отличия.

— Готов? И раз…

Со второго толчка у них получилось, и Кацураги демонстративно отряхнула руки. Она всё больше нравилась Синдзи: от неё веяло добротой и позитивом, что его расслабляло даже в такой безумной ситуации.

— Спасибо большое.

— Нет, это я вам благодарен, Кацураги-сан.

— Давай просто Мисато, договорились? — Наконец-то она сняла очки и мягко улыбнулась. — Рада встретиться, Икари Синдзи-кун.

— Я тоже, Мисато-сан.

— Кстати, даже несмотря на весь этот хаос, голос у тебя кажется бодрее, чем вчера.

Синдзи лишь нервно усмехнулся и почесал затылок.

Мисато последний раз глянула в бинокль.

— М-да. Этой сволочи даже N2 как с гуся вода — лишь немного поджарили. Хотя бы остановили на некоторое время. Ладно, поехали уже. — Она уселась на водительское сиденье и глубоко вздохнула. — Бедная-бедная моя Alpine…

Автомобиль и вправду выглядел худо: левое крыло и дверь — как решето, стёкла разбиты, зеркала заднего вида отсутствуют, кругом вмятины и царапины. Казалось, что дребезжащая машина готова в любой момент развалиться на ходу. Она ехала на одном честном слове французских инженеров.

— Надеюсь, тамошние болваны догадаются вызвать для нас поезд. А то без него путь до штаб-квартиры займёт у нас несколько часов. — Кацураги снова вздохнула, как только двигатель издал пару недовольных рыков и машина чуть не заглохла прямо на ходу. — Ну же, моя крошка, не подведи.

«Крошка» оказалась автомобилем Renault Alpine A310, если не врала покосившаяся табличка на «торпеде». Синдзи даже присвистнул в похвалу вкусу Мисато: модели Alpine крайне редкие, и уж точно никогда не выпускались с правым рулем. Но машина Кацураги была именно такой — праворульной. И где она её достала — вопрос ещё тот.

Они уже отъехали от несчастного городка — указатели оповещали, что до Токио-3 осталось двенадцать километров. Дорога всё дальше уходила в горы, покрытые густым лесом. Казалось, что здесь уже ничего не напоминало о том хаосе, что творился у берега. Это было бы слишком сюрреалистично. Но вокруг сновали армейские грузовики, которые эвакуировали оставшихся в поселениях людей. Если бы не они, то может быть Синдзи успокоился в полной мере.

— Надеюсь, потери среди гражданских лиц не такие большие, — пробубнила Кацураги с серьёзным лицом.

До Синдзи начало доходить, что смертей всё же не удалось избежать. По правде говоря, в глубине души он это понимал и раньше, но отказывался верить.

— Не бойся, — женщина начала успокаивать юношу, — на удивление, Силы самообороны отлично провели эвакуацию. Так что не забивай себе голову, хорошо? Уж ты точно ни в чём не виноват.

Слово «отлично» прозвучало несколько фальшиво, но Икари лишь кивнул, погружаясь в свои мысли.

— И всё же ты неразговорчивый у нас, Синдзи-кун. Иногда мне кажется, что я сама с собой говорю. А может, слишком много событий за раз для детской психики, — рассуждала она.

— Простите, Мисато-сан, но вы порой и сама ведёте себя как ребёнок.

— Ах ты паршивец! — по-доброму выкрикнула Кацураги, взъерошив Синдзи волосы.

---

[1] United State Air Force — Военно-воздушные силы США.

[2] Имеется в виду B-1B Lancer — стратегический сверхзвуковой бомбардировщик ВВС США.

Глава 5. Иллюзия выбора

Мисато и Синдзи подъехали к большим противоатомным воротам в скале, на которых была изображена эмблема NERV. Вход охраняло полдюжины тяжело экипированных бойцов. На бравых молодых парней из Сил самообороны они не были похожи. Половина из них европейской внешности, а некоторые с внушительной бородой. Весь их брутальный вид говорил, что это бывалые вояки.

«Наёмники», — подумал парень.

— Служба безопасности NERV, — уведомила женщина, будто прочитав мысли Синдзи.

Охранники сразу узнали машину и её владелицу, поэтому даже не стали останавливать на досмотр. Врата в неизвестность распахнулись.

Миновав контрольно-пропускной пункт, «рено» въехала в гигантский ангар. В нём находилась пара подвижных составов, отдалённо напоминавших грузовой поезд. Мисато с лёгкостью, словно это делала уже много раз, вырулила на одну из платформ в составе. Послышались щелчок и маленький стук, будто что-то намертво вцепилось в колёса. После этого необычный поезд с лёгким гулом начал движение вниз по туннелям.

Женщина достала из-под заднего сиденья два армейских сухих пайка.

— Держи, — передала она один Синдзи, — нормально поесть нам ещё не скоро удастся.

— Что-то я не голоден, — он с неохотой взял сухпаёк. На нём отчётливо читалось «Made in USA», несмотря на скудное освещение.

— Да не стесняйся, — настаивала Мисато. — Как подкрепишься, сразу станет лучше. Дрянь дрянью, но очень питательно. Если захочешь ещё, то говори — у меня этого добра целый ящик от друзей.

Синдзи с неохотой вскрыл упаковку и, к своему удивлению, обнаружил несколько больших и маленьких пакетов с инструкцией на английском.

— Интересные у вас друзья.

— И не говори… — она мечтательно улыбнулась, что-то вспоминая.

— Так что же это такое — NERV? — решился спросить Синдзи, повторяя манипуляции Мисато с пакетиками сухпайка.

— Специальное агентство NERV под эгидой ООН, — уточнила Кацураги. И занялась химической горелкой в виде специального плотного пакета, куда следовало поместить еду для разогрева. Мисато залила в обе горелки воду и вложила туда пакеты с сухпаем. Синдзи заметил, что в пакетах была лазанья. Или подобие её.

— И здесь работает мой отец?

— Ну да. Как и я. — Она положила две упаковки с разогревающейся армейской едой на «торпеду» автомобиля. — Ты же знаешь, чем он занимается?

— Дядя мне говорил, что работа отца важна для всего человечества. Но я всегда считал это напыщенным преувеличением, чтобы оправдать его.

— Что за недобрый сарказм? Твой дядя не совсем лукавил.

— Тогда зачем я понадобился отцу спустя три года?

Женщина пожала плечами.

— Может, тогда сам его спросишь? Мы же как раз к нему и едем. Ведь и я не могу взять в толк, зачем ему с тобой сейчас встречаться. Есть «гость» и поважнее. Без обид, Синдзи-кун. Вот приехал бы ты раньше — другой вопрос.

— Просто я не думаю, что из этого может выйти что-то путное. В смысле, я понимаю, что он меня позвал не из-за внезапно нахлынувших отцовских чувств. И тем более не на чай с пирожными. Было бы так, он сам приехал в Нагою. — Синдзи замолк на секунду. — Но всё же…

— Всё же очень на это надеешься?

Он промолчал.

— Понятно, тоже проблемы с отцом.

Теперь Синдзи вопросительно посмотрел на Кацураги, но та решила не продолжать этот разговор. Благо уже была готова еда, которая на вид аппетитной не выглядела. Хотя на вкус лазанья оказалась вполне съедобной, особенно с крекерами.

— Кстати, ты не потерял свой временный пропуск? А то ведь не выйдешь из комплекса.

— Нет. — Он достал ту самую карточку, на которой были лишь эмблема NERV и цифровой номер. Почти как банковская карта, разве что владелец не указан. — К ней прилагалось ещё вот это.

Синдзи не успел достать бумагу, как Мисато её забрала. Мгновением позже всунула юноше буклет об организации. В нём не содержалось никакой конкретики, лишь общая информация о целях и задачах агентства: исследование новых технологий, изучение Удара метеорита, принятие мер по нейтрализации последствий катастрофы и прочее. Типичная брошюрка для новых работников.

— Я что, тут буду работать? — недоверчиво спросил он.

— Это зависит от тебя.

Синдзи хотел что-то сказать, но его внимание отвлёк открывшийся вид. Они выехали из туннеля и уже спускались по специализированному мосту внутри колоссальной подземной полости не менее двух километров в диаметре и с километр в высоту. Почти дневной свет обеспечивали хитроумные гигантские зеркала. В самом низу полости были видны леса, чащи и даже озеро! А среди них и маленьких строений затесалось пирамидальное здание, от которого паутинками расползались дороги. Выглядело всё это как во сне, голова ходила кругом только при одном взгляде вниз — в пропасть.

— Ничего себе! Настоящий Геофронт?! — загорелся Синдзи. — Это же натуральное новое чудо света! Я думал это всего лишь байка, гуляющая в интернете про Токио-3! Но она реальна! Она ведь реальна?!

— Да, реальна. Добро пожаловать в штаб-квартиру NERV в Японии! Не побоюсь пафоса, но именно здесь последняя надежда человечества.

После прибытия в док Кацураги сразу рванула к одному из терминалов и с кем-то связалась. Быстро переговорив, она потащила своего подопечного вдоль бесчисленных коридоров.

Работа здесь кипела — складывалось впечатление, что объект всё ещё достраивают. «Наёмники», подобные тем, которых видели на КПП, Синдзи всё ещё пугали, хоть и встречались редко. В основном же здесь были обычные работники в бежевой форме с чёрной окантовкой.

— Нам сюда, — направилась Кацураги к лифту. — Наверное.

— Вы что, заблудились?

— Я просто ещё не привыкла к этим лабиринтам. Предпочитаю открытую местность.

Проехали вниз на лифте совсем недолго, как открылись отполированные до блеска двери. В лифт вошла женщина лет тридцати, чуть старше Кацураги.

«Крашеная блондинка», — отметил про себя Синдзи.

Но по её лабораторному халату и серьёзному, целеустремлённому взгляду можно было сделать вывод, что она явно не объект анекдотов. Под левым глазом ярко выделялась родинка. Сами глаза были карие.

— О, Рицко! Ты моё спасение!

— Майор Кацураги, опаздываете, — деловитым тоном блондинка принялась отчитывать Мисато. Она нажала одну из кнопок, и лифт продолжил движение. — У нас каждая минута и каждый человек на счету. Неужели просто съездить за кем-то настолько проблематично?

— Ну, если не считать, что мы попали в самую гущу событий…

— Не более чем оправдания, особенно от тебя, — Рицко скорее констатировала факт, чем упрекала. — Неужели просто вовремя доставить человека намного сложнее, чем бегать за ОМП по всему Китаю?

— Прости! — Кацураги игриво подняла одну ладонь перед собой. Сразу было видно, что они давние подруги. Та лишь легко вздохнула и расслабилась.

— Так это тот самый ребёнок?

— Да, он самый.

— Я руководитель первого научно-технического отдела проекта Е, — обратилась блондинка к Синдзи, — доктор Акаги Рицко. Рада познакомиться.

— Я тоже, — ответил юноша, смутившись: она его буравила взглядом.

— Он немного похож на своего отца. Правда, не настолько чёрствый, но такой же необщительный.

Синдзи поёжился: его снова при нём обсуждали. Он очень этого не любил.

— Насколько я знаю, письмо отсылали ещё месяц назад, — обратилась Акаги к своей подруге, продолжая пристально разглядывать парня. — И будь он тогда здесь, всё было намного проще. Или хотя бы иначе.

— Командующий хотел, чтобы он сам принял решение. Насильно тащить было бы плохой идеей, ты сама это знаешь.

Доктор кивнула в ответ на эту реплику.

— Икари-кун, — теперь она обратилась к нему, — я человек от мира науки и во всякую мистику не верю. Но то, что ты приехал к нам именно сейчас, простым совпадением назвать достаточно сложно даже мне. Выражаясь словами Мисато, это судьба.

— Что вы имеете в виду, доктор Акаги? — удивился Синдзи.

— Со временем всё поймёшь. И прежде, чем ты увидишься с отцом, я хочу тебе кое-что показать.

И Кацураги, и Синдзи вопросительно посмотрели на женщину. Но большего она не сказала.

Когда двери распахнулись, они увидели, что в коридоре стояла заметная суматоха. Различные техники, инженеры и помогающая им охрана носились туда-сюда. Доктор Акаги уверенно повела Мисато и Синдзи по коридорам сквозь бегающих людей.

— А что здесь происходит? — вымолвил юноша.

«Внимание! Всему постороннему персоналу надлежит покинуть Ангар-6. Ведутся работы по активации „Евы-01“».

— Погоди! — Кацураги обратилась к подруге. — Что значит «активация „Евы-01“»?

— Она сейчас размораживается, полностью исправна и готова к бою. Проблем не должно возникнуть.

— Проблем не должно возникнуть?! Да у нас одна большая проблема — пилота нет!

«Внимание! Всему постороннему персоналу надлежит покинуть Ангар-6. Ведутся работы по активации „Евы-01“».

— Майор Кацураги, если вы не в курсе, то Ангел уже восстановился и движется к нам.

— Да скинуть на него ещё одну N2, выиграв дополнительное время. Одной больше, одной меньше — невелика беда.

— По новым данным, Ангел быстро приспосабливается, поэтому нельзя с уверенностью утверждать, что ещё одна бомбардировка будет так же эффективна. Его АТ-поле постоянно меняется и совершенствуется. Короче говоря, Ангел учится на ошибках. Что говорит о наличии интеллекта. А это значит, что нам нельзя затягивать.

— И всё же, — не унималась Кацураги, — посылать туда Аянами в её состоянии — форменное безумство наравне с преднамеренным убийством!

— Нет, не её.

Кацураги смолкла на минуту, переваривая ответ подруги.

— Да ты шутишь! Я лучше попрошу американцев или русских на него «батон» скинуть!

— Приказ командующего, — отмахнулась женщина.

Они вошли в просторный ангар с бассейном от стенки до стенки. Сам бассейн был наполнен какой-то жидкостью с неприятным запахом. Ангар же пересекала пара платформ. Перед одной из них что-то стояло. Когда подошли ближе, Синдзи рассмотрел это «что-то»: из пахучей жидкости торчала гигантская голова фиолетового робота, закованная в массивную броню. Отчётливо можно было разглядеть глаза, пасть и подобие носа.

«Ущипните меня, этого не может быть» — первая мысль юноши.

Синдзи не знал, что и думать: удивляться или смеяться. Они против недо-годзиллы построили недо-гандам? Звучало слишком фантасмагорично, чтобы быть правдой. Но, судя по тому, как здешние техники хлопотали вокруг робота, всё это было на полном серьёзе.

Когда они взошли на ту самую платформу, перед которой виднелась голова несуразного робота, доктор обратилась уже к Синдзи.

— Икари-кун, позволь тебе представить: это универсальное биомеханическое гуманоидоподобное боевое оружие — «Евангелион Марк-1». — Глаза у неё блестели. Без сомнения, она гордилась изобретением. — Или просто «Ева-01». Они созданы, чтобы на равных противостоять Ангелам. Одного сегодня ты уже видел и понимаешь, какую опасность они таят для человечества.

— Это и есть работа моего отца? — неуверенно спросил Синдзи.

— Именно, — раздался голос откуда-то сверху из динамика. — Давно не виделись.

Синдзи поднял голову и заметил своего отца за обзорным окном почти под потолком ангара. На отце был чёрный мундир, походивший на тот, что у Кацураги. С последней встречи он отрастил бородку без усов. И неизменные очки на лице.

— Отец… — вымолвил растерявшийся сын. Не такой он себе представлял их первую встречу за долгие годы.

— Синдзи, слушай внимательно. Я до последнего не хотел тебя впутывать во всё это. Когда ты не ответил на письмо, то посчитал, что пусть так и будет для твоего же блага. Но сейчас мы истощены, и у нас не так много времени. А раз ты здесь, то должен сделать то, что должен. То, что каждый из нас должен. Без тебя человечество обречено.

— Погодите, командующий! — вмешалась Мисато. — Неужели вы хотите…

Но она не успела договорить.

— Именно, майор Кацураги. Синдзи должен пилотировать «Еву-01».

— Что-о? — выпалил Синдзи. Его рот заметно отвис.

— Допустим, синхронизация пройдёт успешно, что уже маловероятно, — Мисато не унималась, — но даже Аянами пришлось на обучение потратить семь месяцев. А он только что прибыл!

— Ему достаточно просто сесть в «Еву» и минимально синхронизироваться, — вмешалась Акаги. — А с этим ты уже сможешь работать, я полагаю? По-моему, это лучше, чем вообще ничего.

Майор о чём-то задумалась. Синдзи мысленно молил, чтобы она их отговорила. Он не хотел плыть по такому течению — оно слишком сильное для него.

— Не мне тебе рассказывать про возможные угрозы, — голос Кацураги прозвучал непривычно зловеще, по-офицерски.

— Попытаться стоит, — напирала Акаги. — У нас нет другого выхода.

Майор ещё сильнее задумалась.

— Это безумие, — Кацураги принялась массировать виски, — но есть один вариант. Короче, есть план. Простой, как топор, но должен сработать, если всё сделаем быстро и с первой же попытки. Эффект внезапности.

— Отлично, — только и ответил голос сверху.

Синдзи не верил своими ушами. Они всё решили за него.

— Отец, для чего ты меня позвал?

— Ты уже понял для чего.

— Чтобы сесть в этого несуразного робота и сразиться с тем монстром?

— Именно.

Синдзи ощутил, как его колени стали подгибаться от животного страха. Такого страха, который он ещё никогда не испытывал. Но за этим чувством по пятам следовала ещё и злость: они хотели сделать из него пушечное мясо. Ещё Мисато упоминала о каких-то угрозах, которые не сулили ничего хорошего.

— Да ни за что! Я в первый раз вижу эту штуку, я вообще ещё вчера ни о чём не знал. Что за бред!

— Просто сделай это. Никто, кроме тебя, не сможет справиться. Тебе объяснят, что нужно делать. Но если ты сейчас отступишь, если снова убежишь, то вся ответственность за сотни тысяч жизней ляжет на тебя.

— И вы собираетесь меня послать на убой? Да вы все, наверное, спятили!

Ему хотелось унестись из этого сумасшедшего места как можно дальше. Такой встречи с отцом и в самом страшном кошмаре не мог себе представить. На что Синдзи вообще рассчитывал? Он же прекрасно знал, что, кроме как поругаться, ничего не выйдет. «Не надо было сюда приезжать!» — укорял юноша себя.

— Икари-кун, у нас мало времени, — доктор Акаги скорее проинформировала, чем просила. — Ангел ждать не будет. Но и насильно посадить в «Еву» мы тебя не можем. Ты это должен сделать осознанно, а иначе ничего не заработает. Если не вдаваться в подробности (на них нет времени), в мире крайне мало людей, которые теоретически могут пилотировать «Евангелион». И ты один из них.

— Не сомневайся, — вмешалась Кацураги, — будь всё так просто, я бы первая прыгнула в «Еву» и пошла в бой. Увы, не всё так просто.

— Я не для этого приехал! — воскликнул он умоляюще, пытаясь найти поддержку.

— А для чего, Синдзи-кун? — Мисато сочувственно склонилась к нему. — Оглянись. Посмотри на всех этих людей. Вспомни, что там наверху творилось из-за этого треклятого Ангела. Сколько людей пострадало и сколько ещё пострадает? Неужели тебе на них наплевать? Я этому не верю, я вижу, в глубине души ты добрый человек. Подумай над тем, Синдзи-кун, что ты приехал именно сейчас, в этот тяжёлый момент. Когда мы оказались в безвыходном положении. Быть может, это и есть то, ради чего ты сюда приехал. Это и есть твоя судьба.

Внутри Синдзи будто сражались противоположности. Выбор стоял не между плохим и хорошим вариантом. Каждый вариант был плох по-своему, напоминая ему, что чёрного и белого в жизни не бывает. Но он не хотел принимать такую реальность, она была слишком сложной для него. Так Синдзи придётся согласиться и с тем, что за случившееся с Отоей и Маной он несёт равную ответственность, если не бóльшую.

Все сейчас уставились на него, в том числе техники. Они тоже прекрасно понимали судьбоносность его решения.

— Я… я понимаю, — у него сжались кулаки. — Но… я же не такой, как вы. Я не могу…

— Хорошо, — сказал Икари-старший. — Возвращайся в Нагою. Здесь тебе не место. В Геофронте трусов нет. — Он поводил рукой по терминалу, кого-то вызывая. — Фуюцки, пусть приведут в чувство Рей.

— Аянами ведь в тяжёлом состоянии, — донёсся голос с терминала. — Разве её можно использовать?

— Она ведь не мертва.

— Действительно.

— Пусть её доставят в Ангар-6. — Гендо разорвал соединение. — Майор Кацураги, ваш план сработает с пилотом Аянами?

— Мой план и так безумен. Значит, станет ещё безумнее, — отчиталась Кацураги и мрачно добавила: — И билетом в один конец.

— Хорошо.

Доктор Акаги не стала ждать и начала командовать на ходу, удаляясь вместе с Кацураги с платформы. Напоследок учёная одарила труса высокомерным взглядом.

— Перенастройте центральную систему «Евы-01» на тип L-00. Начать перезапуск!

«Текущий процесс остановлен. Внимание! Начат перезапуск центральной системы», — донеслось из динамиков.

Синдзи был подавлен. Он ещё раз убедился, что сам он отцу не нужен. И никогда не был нужен. Им просто хотели воспользоваться и послать на убой против той громадины…

Мимо врач и две медсестры провезли медицинскую каталку. На ней под капельницей лежала та самая девушка, которая ему привиделась на вокзале. Те же ярко-красные глаза, пепельно-голубые волосы, бледная… Вблизи всё это выглядело ещё более неестественно. Однако в отличие от прошлой встречи на этот раз она была измученная, руки и голова в бинтах и ссадинах. Девушку облегал какой-то странный белый костюм-комбинезон без рукавов, усыпанный различными встроенными приспособлениями неясного функционала.

«Это и есть Аянами Рей? И её хотят посадить в робота?»

Синдзи не понимал, как он её мог видеть на привокзальной площади. Неужели она тоже была там? Юноша припоминал, что Ангел приземлился прямо на вокзал и мог зацепить бедную девушку, поэтому она сейчас в таком тяжёлом состоянии. Но что-то внутри подсказывало, что это какая-то бессмыслица. Разве её бы успели сюда доставить и перебинтовать?

Девушке что-то вкололи, и она попыталась встать, глубоко дыша и тяжело всхлипывая. С лица Рей пот лился ручьём, её необычные волосы были растрёпаны.

Внезапно всё сильно затряслось от мощного взрыва где-то на поверхности. Синдзи рухнул на пол, с потолка посыпались штукатурка и куски бетона. Завыла сирена боевой тревоги. Большой блок с люминесцентными лампами рухнул рядом с каталкой, опрокинув её и девушку. Врач и медсёстры, уворачиваясь от осколков, поскользнулись и нечаянно упали в пахучую жидкость. К ним сразу подплыли водолазы, чтобы помочь взобраться на платформу.

Синдзи не знал, что на него нашло и что именно им двигало. Может альтруизм, может совесть заиграла о брошенной Мане. Но он сразу рванул к красноглазой девушке, бледной как смерть, и попытался ей помочь встать. Но после первой же попытки она обмякла в его руках, всхлипывая от боли. Её бил страшный озноб. Синдзи почувствовал, как по его руке стекает что-то тёплое и вязкое. Кровь. Не его. Одна из ран девушки открылась, и кровь уже полностью пропитала бинты.

«Не убегать».

Синдзи и сам затрясся от страха. Он вспомнил вчерашний вечер и как уже раз отступился. Последствия были очень плохие, из-за них он и оказался здесь. В этой круговерти хаоса.

«Не убегать».

Что будет, если он снова отступится? Каковы последствия для этих людей? Для этой бедной девушки? Перед ним тотчас же предстала картина с полуголой Маной, которая беспомощно распласталась на полу.

«Не убегать!»

Нет, неверно. Для этих людей уже наступили последствия, когда Синдзи убежал от письма отца месяц назад и не явился сюда вовремя.

«Не убегать!!!»

Синдзи понимал, что у него не было иного выбора. На этот раз он не имел права убегать. Убегать было некуда.

И он принял решение. Единственное и верное.

— Просто залезть в эту штуку? — дрожь в голосе Синдзи медленно сходила на нет. — Хорошо. Я сделаю это.

Глава 6. Ты [не] герой

«Что же я сейчас делаю?» — спрашивал себя Икари Синдзи.

Юноша сидел в ложементе какой-то вытянутой цилиндрической капсулы длиной метров четыре-пять, насколько он мог судить. Стенки капсулы были сделаны из непонятного материала: на ощупь и по виду как стекло, но по звуку — твёрдый и прочный металл.

— Это лонсдейлит, — уведомила глава научно-технического отдела через динамики, встроенные в ложемент. — Вся контактная капсула состоит из сверхпрочных материалов. Поэтому можешь быть уверен, что ты сейчас в самом безопасном месте на Земле.

Эта информация не сильно успокоила новоявленного пилота: ему слабо верилось словам Рицко.

«Охлаждение завершено» — из динамиков фоном шли монотонные переговоры операторов. Многое Синдзи не понимал, но общую картину составить мог: готовятся к запуску.

«Есть подача энергии!»

Освещение здесь было скудное и неприветливое. В полумраке он смог разглядеть два рычага, усыпанных различными кнопками и переключателями. На спусковые крючки каждой рукояти этих рычагов легко легли указательные пальцы, они же вместе со средними при необходимости могли легко дотянуться до россыпи переключателей на внутренней стороне спусковой скобы. Большие же пальцы удобно располагались в дополнительных зонах управления на рукоятях: на левой были стрелочки в четыре стороны с кнопкой по центру типа «старт», а на правой торчал маленький шарик, он же трекбол, о которых юноша был наслышан. Синдзи не удивился, почему ему интуитивно всё это совершенно понятно, — многое знакомо ещё по контроллерам и джойстикам от игровых приставок. Но одно дело — летать в каком-нибудь Ace Combat на playstation, другое — реальный боевой робот.

— А с помощью этого управлять вашим роботом вообще можно? — спросил Синдзи, не надеясь на вразумительный ответ.

— Система управления «Евангелионом» нетрадиционная, — снова послышался голос доктора Акаги, — объясню чуть позже.

Он скептически отнёсся к такому ответу. Ну и ладно — отец сказал, что ему всё объяснят, а значит, не стоит бежать впереди паровоза.

«Стоп-капсула убрана».

Для Синдзи отдаться в лапы судьбы не было чем-то из вон выходящих. Он часто предпочитал сидеть на попе смирно и наблюдать к чему всё выплывет. Но в последние дни его привычный образ жизни стал кардинальным образом рушиться. Или видоизменяться. Икари-младший пока не мог точно сформулировать своё отношение к происходящему сумасшествию. А если верить Кацураги, то всё самое безумное ещё впереди.

«Внимание! Начат процесс ввода контактной капсулы».

Он почувствовал, как передняя часть капсулы наклонилась вниз и с мягким скрежетом стала въезжать во что-то.

«Зондирование капсулы».

Она двигалась вперёд до тех пор, пока отовсюду не раздались щелчки, наподобие тех, когда сцепляются вагоны поезда. Сверху послышался гул механизмов.

«Да будет свет!» — подумал Синдзи, когда полумрак сменился на тусклое освещение. Правда, он никак не мог взять в толк, где же источник: ему казалось, что сами стенки излучали свет.

«Контактная капсула введена. Связь установлена».

Синдзи отчётливо осознал, что сейчас он находится внутри гигантского робота. И отныне у него нет дороги назад. Теперь его направление — строго вперёд по течению. По очень бурному течению.

«Подготовка к первой фазе синхронизации. Проверка нервных соединений».

Синдзи инстинктивно дотронулся до нейрозаколок, которые на его голову нацепили перед тем, как посадить в капсулу. Ему они показались забавными, ибо походили на маленькие кошачьи ушки. Официально они именовались «зажимы А10», как сказала Акаги, но все их называли просто нейрозаколками.

«Погрешность в пределах нормы. Капсула закреплена. Готовность к первой стадии синхронизации».

— Послушай, Икари-кун, — снова раздался голос доктора Акаги, — сейчас в капсулу поступит специальная жидкая смесь под названием «Link Connect Liquid». Или просто LCL. Тебе нужно позволить ей заполнить свои лёгкие, и необходимый кислород будет поступать напрямую. Так что ты не задохнёшься.

— Простите? — Синдзи не понимал, о чём речь.

— Ты слышал когда-нибудь о жидкостной вентиляции лёгких?

— Э-э, нет.

— Значит, всё когда-то познаётся в первый раз.

«Начат процесс поставки LCL в контактную капсулу».

С этими словами капсула начала быстро заполняться оранжевой жидкостью.

— Что это? — вскрикнул юноша. — Вы меня теперь ещё и утопить решили?

LCL уже залила его почти по пояс. Синдзи до последнего старался поверить словам Акаги. Но как только жидкость добралась до горла, то вера улетучилась. Он сделал глубокий вдох ещё чистого воздуха.

«Наполненность контактной капсулы LCL — семьдесят пять процентов».

— Не бойся, Икари-кун, — успокаивала доктор Акаги, — LCL имеет уникальные свойства и низкую плотность. А после ионизации ты ее почти не отличишь от очень влажного воздуха.

Долго сопротивляться дайвер, забывший свой акваланг, не смог. И, словно утопающий в дешёвом фильме, выпустил последние остатки желанного воздуха. LCL мигом залила его лёгкие, принося отвратительные ощущения удушья. Спазмы кашля накрыли как лавина, однако откашляться, сколько Синдзи ни пытался, никак не получалось. Ещё один тяжёлый вдох мерзкой жидкости — и приступ кашля с новой силой принялся мучить Икари. У него метнулась мысль, что сейчас внутри всё разорвётся.

— Ионизируйте прямо сейчас, а то он лёгкие повредит, — командовала Акаги.

Что-то щёлкнуло, легко кольнуло по всему телу электричеством, и вокруг вспыхнуло ярким светом на краткий миг. А потом всё пришло в норму. По крайней мере, так показалось Синдзи. Он ещё откашливался, но приступы уже прекратились. Дышать стало проще, а оранжевый отблеск от жидкости пропал, и она стала полностью прозрачной.

«Процесс ионизации завершён».

Акаги не лукавила, что дышать LCL станет легко — почти так же, как влажным воздухом. Но она забыла упомянуть, что скованность движений останется. А ещё донимал привкус крови во рту.

«Внимание! Подсоединение основного источника питания».

— Сейчас начнётся вторая стадия синхронизации. Никаких неприятных ощущений последовать не должно, кроме лёгкого покалывания в голове.

«Запуск интерфейса. Запуск второй стадии синхронизации».

На этот раз вокруг Синдзи всё запылало удивительными огоньками, будто причудливая иллюминация озарила стенки капсулы всевозможными красками. В голове — именно в самой голове, он мог поклясться, что слышит это не ушами, — зазвучали странные звуки, на первый взгляд не имеющих никакой чёткой конструкции — просто шум. Перед его носом проносились бесформенные разноцветные сгустки дымки, в отблеске которых он замечал мириады искорок. Когда он пытался проследить за одной из них, откуда-то накатывали совершенно разные, еле уловимые эмоции: то грусть, то радость, то злость. На самом краю сознания Синдзи мог поклясться, что слышит чьи-то голоса, музыку, которые столь знакомы и близки… подобно чувству дежавю.

В этот раз доктор Акаги не соврала, что будет лишь лёгкое покалывание в голове.

«Подключение нерва А10 выполнено. LCL в норме».

Из очень далёкой и глубокой памяти само по себе всплыло множество эпизодов его детства, в основном связанных с мамой. От воспоминания о ней сердце сжала тоска. Синдзи не мог понять, почему здесь и сейчас возникли эти образы, но ностальгия ему позволила успокоиться в этой безумной суете. Интуиция говорила юноше, что он находится в родном месте и ему не о чем беспокоиться. Что происходящее вокруг — это нормально. И здесь он в безопасности. Под влиянием чувств Синдзи непроизвольно расслабился, ощутив себя просто ребёнком на руках мамы. Он не понимал откуда взялись такие чувства. Да и не хотелось ему разбираться — лишь бы удержать этот замечательный миг, ведь нахлынувшее спокойствие его зачаровало.

«Язык интерфейса установить японский».

И тут всё буйство красок пропало. А вместе с ними и стенки капсулы. Синдзи даже испугался, обнаружив себя парящим над гигантским ангаром. Однако быстро сообразил, что к чему, и в сухом остатке был лишь вопрос: как это выводится перед его глазами? Он знал, что находится внутри робота, однако каким-то непостижимым образом всё в ангаре видел, как будто глаза «Евангелиона» стали его глазами. Нет, даже лучше — будто он сам в ложементе парил в воздухе!

Наглядевшись по сторонам, Синдзи провёл руками там, где несколько секунд назад ещё были стенки капсулы, — пальцы тут же ударились о невидимую преграду, а изображение неохотно рябило от прикосновения. Он ещё раз глянул вниз, но теперь более осознанно — сейчас там, внизу, копошилось множество работников, а из ангара уже выкачали пахучую жидкость. Его заинтересовало: а LCL — это то же самое, в чём держали и «Еву-01»? Но не решился спросить. Очевидно, нет, раз запах у них разный.

«Все контакты в норме. Гармоники в норме. Установлено тысяча сорок пять потоков, все в норме. Погрешность в пределах нормы. Аномалий не выявлено. Уровень синхронизации — сорок один и три десятых процента».

— И это без контактного комбинезона… поразительно! — из динамиков послышался хоть и сдержанный, но восхищённый голос доктора Акаги. — О такой чистой и гладкой синхронизации мы даже и мечтать не могли. Икари-кун, ты просто создан, чтобы пилотировать «Евангелион»!

— Или «Ева-01» создана, чтобы её пилотировал Синдзи, — заметила Мисато.

— Никаких нарушений нет, всё кристально чисто. — Учёная не заметила колкость со стороны подруги. — Майор Кацураги, мы готовы.

— Объявляю подготовку к запуску! — скомандовала Мисато.

Включилась сирена в ангаре, по помещению забегали красные огоньки, после чего всё пришло в движение. Многотонные механизмы, которые удерживали «Еву», начали раздвигаться, освобождая узника от своих пут. Левый, а затем и правый фиксаторы с громкими щелчками отъехали от рук гигантского робота. Платформа, на которой Синдзи стоял буквально недавно, начала удаляться от его взора к другой стороне ангара. Выверенный танец исполинских механизмов оказался не менее завораживающим зрелищем, чем выступление какой-нибудь группы айдолов.

«Все блокираторы сняты».

— Икари-кун, — заговорила Акаги, — управление «Евангелионом» происходит через ментальный интерфейс. Это означает, что, допустим, если хочешь идти, то ты должен подумать об этом. Твой уровень синхронизации фантастичен для первого контакта с «Евой», но не идеален. То есть тебе нужно будет учитывать задержку и неточность в отклике «Евы». Благодаря рычагам управления меняется степень усиления по нерву А10, соответственно регулируется сила выполняемых «Евангелионом» команд.

— Звучит проще, чем я думал.

«Все крепления с первого по пятнадцатое сняты».

— Есть нюансы. Как малозначительные, так и важные. Например, у «Евы» другой центр тяжести, чем у человека, поэтому тебе надо будет его сразу определить, чтобы не упасть во время ходьбы.

— И как я пойму, где он находится?

«Внимание! „Ева-01“ освобождена».

— А вот это уже другой нюанс, куда более важный. Синхронизация с «Евой» предполагает, что ты будешь ощущать то же, что и она. Не бойся, есть множество вещей, которые смягчают ощущения, тот же LCL. Но полностью от них избавиться нельзя, да и не нужно. Ещё один важный нюанс — «Ева» потребляет колоссальное количество энергии. Поэтому у неё внешний источник питания в виде кабеля. Учти это. Если получится так, что кабель разорвётся, то внутренние аккумуляторы позволят «Еве» проработать примерно пять минут. Всё понял?

— Более-менее, — неуверенно откликнулся Синдзи. То, что он будет ощущать то же, что и робот, вызвало недоумение и страх. Он не хотел физически ощущать боли. И не понимал, как робот вообще может что-либо ощущать.

Невольно Синдзи перетянулся через ложемент и уставился на тело «Евангелиона», которое было воистину громадных размеров: широкая грудь, непропорционально тонкая талия, мощные руки и ноги. Пилот хоть и не видел своего робота со стороны, за исключением головы, но был уверен, что у него очень сгорбленная осанка. Действительно центр тяжести будет смещён, если учитывать такую анатомию.

«Внутренние батареи заряжены. Подача от внешнего источника питания в норме».

— Теперь непосредственно к плану, — перехватила слово Мисато. — Как только окажешься на поверхности, у тебя будет в лучшем случае три минуты, чтобы привыкнуть к управлению. После чего постарайся выманить Ангела подальше от города. Но это необязательно. Затем тебе надо будет максимально близко подойти к Ангелу, нейтрализовать его АТ-поле, а потом со всех ног валить.

«„Ева-01“ — к шахте К-52!»

Синдзи не успел спросить, что такое АТ-поле и каким образом его нейтрализовать, как вмешалась доктор Акаги. Параллельно он наблюдал, как гигантская платформа, на которой, оказывается, стояла «Ева-01», пришла в движение и куда-то повела робота спиной вперёд.

— Absolute Terror Field, ATF, или просто АТ-поле. Нечто вроде барьера.

— Типа щитов у космолёта «Энтерпрайз» из сериала «Star Trek», — уточнила Мисато.

— Да, типа. Конечно, это некорректное сравнение, но объяснять подробнее и правильнее времени нет. Устанавливать своё АТ можно и нужно мысленно. Но так как ты первый раз пилотируешь и не знаешь особенностей поля, то сможешь его поставить разве что с помощью органов управления.

Она подсказала, где находится «заветная» кнопочка. На самом деле их оказалось две, на каждом из рычагов. Основным было научиться через органы управления манипулировать этим самым барьером, поэтому о функционале большинства других кнопок глава технического отдела сообщила лишь вскользь.

«Система электромагнитной индукции в норме».

Синдзи, слушая доктора Акаги, оглядывался по сторонам с удивлением. Он мог детально разглядеть суетившихся техников и инженеров, которые казались муравьями-трудягами. Он быстро научился приближать и отдалять изображение силой мысли. Управление «Евой» и в самом деле было намного проще, чем казалось сначала.

— Учти, — продолжала доктор, — АТ-поле, устанавливаемое через органы управления, получается слабым, неустойчивым и неравномерным. Но по нашим подсчётам — достаточное, чтобы нейтрализовать АТ-поле Ангела.

Новоиспечённый пилот внимательно изучал все горящие в «воздухе» перед его глазами индикаторы, показывающие разнообразную информацию. Тут и ориентация в пространстве, и заряд, и состояние различных систем, и связь, и уровень синхронизации, и чего ещё там только не было. Глаза разбегались. Удивило, что на них можно нажимать, чтобы передвинуть иконки по своему желанию или получить более детальную информацию. Синдзи даже испугался, что может ненароком сбить бесчисленные настройки «Евангелиона», которые открывались во вкладках. Чуть позже операторы с командного центра удалённо оставили ему только жизненно важные индикаторы. Тонкая настройка от дурака.

— Надеюсь, всё запомнил, Синдзи-кун, — в эфире снова была Кацураги, — всё просто. Первое — быстро учишься управлять «Евой». Второе — по возможности отвлекаешь из города. Нейтрализуешь АТ-поле — это третье. И наконец, четвёртое — уносишься на всех парах. Всё. Никакого геройства.

— А что будет потом? — у Икари-младшего даже появился азарт, дабы доказать своему отцу, что он никакой не трус.

«„Ева-01“ достигла шахты К-52. Шахта свободна».

— То же, что и сегодня, — скинем N2. Без АТ-поля бомба прожжёт тело Ангела, что достаточно для нейтрализации на долгое время. И вот тут ты его спокойно прикончишь.

— А если не смогу?

— Не велика беда, ещё раз скинем N2, а потом артиллерия и авиация перероют весь ландшафт. Без поля от Ангела останутся одни рожки да ножки.

— Звучит как план, — в голосе Синдзи проснулись нотки оптимизма, — безумный, но план.

«Подготовка к запуску завершена».

Синдзи взглянул наверх, на шахту, простирающуюся в бездну темноты. Как и его судьба. В шахте тем временем нарастал гул. Несчётное количество мощных магнитов начали отрабатывать своё жалование в виде потребляемой энергии.

— Всё подготовлено, командующий! — отчиталась Мисато. — Прошу добро на запуск.

— Если мы не одолеем Ангела, то завтра для человечества не наступит. Даю добро.

— Запуск!

Синдзи почувствовал резкий толчок снизу, и его «Ева» с платформой начали подниматься. Всё быстрее и быстрее, словно катапульта выбрасывала их на поверхность. В капсуле ощутимо затрясло. Ему казалось, что LCL начала плескаться, как вода в кастрюле, которую решили бегом отнести на второй этаж. Но на самом деле ничего подобного не происходило — это были лишь ложные ощущения. Таков эффект смягчения перегрузок со стороны LCL, как объяснила Акаги. Её слова подтверждал индикатор, уведомлявший о том, что перегрузки в 2,7G смягчены до 1,5G. Но хорошего всё равно было мало.

Через пару минут быстрого подъёма платформа снизила скорость. Вверху показалось небо, и мигом позже Синдзи наконец-то очутился на поверхности среди двенадцати-, пятнадцатиэтажных зданий на окраине Токио-3. Окружавшие дома «Евангелиону» были по плечо или чуть выше головы, поэтому пилоту казалось, что он парит на высоте птичьего полёта. Незабываемое чувство свободы. С одной лишь деталью — это обман.

Солнце всё ещё светило в зените, поэтому разглядеть гигантскую фигуру на одной из возвышенностей не составило труда. Интерфейс её сразу подметил, приблизил, классифицировал, выдал расстояние и много прочей ненужной для пилота-новичка информации. Без сомнения — Ангел.

— Синдзи-кун, — раздался наставительный голос Кацураги, — мы тебя высадили в двух с половиной километрах от Ангела. Но, похоже, он заметил «Еву» и направляется к тебе. Так что не мешкай. Готов?

— Э-э, да? — неуверенно промычал он.

— Снять предохранители! — послышалась команда майора.

Синдзи почувствовал, как тяжесть опускается на его тело. И он инстинктивно нащупал тот самый центр тяжести, чуть не завалившись на бок. Вся теория Акаги вдруг стала самой натуральной увесистой практикой. Ведь он ощущал тело «Евы». Не так ясно, как своё, достаточно приглушённо, но чувствовал. Синдзи понадобилось некоторое время, чтобы отделить ощущения собственного тела от ощущений тела „Евы“.

«Внимание, Ангел движется по направлению к „Еве-01“. Расстояние две тысячи триста метров. Расчётное время пересечения — порядка трёх минут», — послышался голос нового оператора.

— Так, Икари-кун, — обратилась к нему Акаги, — сконцентрируйся. Начни с чего-нибудь простого, попробуй подвигать руками.

Икари-младший последовал совету Рицко и без каких-либо вопросов представил, что поднимает правую руку. Он полагал, что это выльется в целую историю: как будет тупо смотреть на руку «Евы» и думать: «Ну же, поднимайся!» Но его опасения не оправдались. «Евангелион» с небольшим опозданием лениво поднял руку, хотя и не так, как ожидал пилот. Точнее, Синдзи поймал себя на мысли, что он подумал не как поднять руку, а просто поднять. Теперь он представил более точно, чего ожидает. И «Ева» неохотно откликнулась. Подвигал второй рукой, пальцами — у него получалось!

— Отлично! — послышался голос Рицко. — А теперь сделай шаг.

Это будет сложнее, понимал Синдзи.

— Шаг, — проговорил он. Мысленно представил, как делает шаг, как смещается центр тяжести, как тело меняет положение. И «Ева-01» всё так же лениво откликнулась. Пилот услышал громыхание от жёсткого соприкосновения ноги исполина с трескающимся асфальтом, затем почувствовал, как внутри машины всё легко завибрировало. Тут же откуда-то издалека донесся приглушённый рёв автомобильной сигнализации.

В динамиках послышались восторженные возгласы, в командном центре все радовались свершению чего-то явно значимого. Синдзи внешне не выражал восторга, но в глубине души ликовал, хоть и не понимал почему. Из дальней памяти всплыла гениальная фраза: «Это маленький шаг для человека, но большой для человечества». Однако время, место и кто её сказал, он не мог припомнить. Лишь то, что фраза принадлежит величайшему человеку. Но размышлять об этом Синдзи не намеревался, ибо был поглощён совершенно другим.

— Ещё шаг, — проговорил он. «Ева» неохотно зашагала вперёд.

— Он идёт! — осторожно восхищалась Акаги.

Синдзи и сам трепетал. Он всецело ощущал всю невообразимую мощь «Евы»: в каждом шаге, в каждом движении. Будто её пилоту сейчас подвластно всё или даже больше, чем всё!

«Внимание! Расчётное время встречи с Ангелом — одна минута».

— Слушай сюда, Синдзи-кун! — прорезался серьёзный голос Мисато. — В правом подобии наплечника — пилоне — имеется прогнож. Это единственное, чем ты сейчас вооружён. По своему функционалу от обычного армейского ножа он не отличается, и его эффективность против Ангела неизвестна. Но это всяко лучше, чем с голыми руками переть на него. Что? Нет, — от кого-то отмахнулась майор, — мы убьём уйму времени, пока научим пилота пользоваться огнестрельным оружием.

Операторы кратко объяснили, как достать тот самый прогнож. Он и вправду оказался внешне похожим на обычный армейский, разве что лезвие было странное и еле уловимо светилось с лёгким жужжанием. Но Синдзи сейчас это совсем не интересовало. Его удивляли ощущения, которые он испытывал, держа гигантский предмет руками «Евы». На пару секунд опустил рычаг, но чувство что что-то в ладони всё ещё лежит не пропало! Удивительно!

Послышался звуковой сигнал, интерфейс запестрил.

«Визуальный контакт „Евы-01“ с Ангелом!»

Примерно на расстоянии пятисот метров от Икари-младшего стояло то самое гигантское нечто, которое буквально несколько часов назад его чуть не убило. Теперь оно ему казалось не таким гигантским и не настолько пугающим, ибо высота «Евы» и Ангела была почти одинаковой. Синдзи в деталях мог разглядеть это невнятное существо с тёмно-зелёной кожей, торчащими костями и несуразным телом. Отчего-то Ангел уже не вызывал страха. Скорее только брезгливость.

— Синдзи-кун! — снова послышался голос Мисато. — Ты уже достаточно привлёк внимание Ангела. Теперь попробуй развернуться и идти назад. Старайся пока не вступать с ним в бой. Как понял?

— Ага, — неуверенно он буркнул.

«Ева» всё ещё медленно плелась в сторону Ангела. Тот, в свою очередь, похоже, застыл в изумлении, тщательно разглядывая неизвестного защитника города.

— Ладно, — пробубнил пилот, — назад так назад. Но сначала стоять!

Ничего не произошло. «Ева» продолжала неспешно идти навстречу Ангелу.

— Ну же, стой!

— Икари-кун, тебе не обязательно проговаривать команды, — вмешалась Акаги. — Это даже противопоказано. Ты должен чётко сформулировать мысль.

Но Синдзи её уже не слушал.

— Да стой, тебе сказали! — с негодованием он бросил «Еве», но всё ещё ноль эффекта. — А, к чёрту! Не хочешь стоять — побежали в бой!

Синдзи не мог сказать, откуда появилась такая уверенность в себе. Может, это всё из-за стресса вперемешку с шоком от пережитого, а может, из-за восхищения мощью «Евы-01». Может — всё сразу. Как бы там ни было, но этот приказ «Евангелион» выполнил буквально и понёсся навстречу противнику.

— Синдзи!

Кто выкрикнул его имя — он не помнил. Да и не имело значения. Синдзи неумело выставил прогнож вперёд, собираясь ткнуть его в Ангела. Он постарался не думать, что это несуразное существо тоже живое и, по словам Акаги, имело интеллект. Очень уж ему хотелось покончить с этим делом как можно быстрее.

Оставалось всего с десяток метров, как «Евангелион» внезапно ударился о невидимую стену. От встречи с неожиданным препятствием в глазах Синдзи померкло и его отшатнуло. Холодное оружие и вовсе выронил.

Ангел не терял времени и не собирался ждать, пока его враг оклемается. Мощно ударил правой лапой «Еву» в грудь, та смачно плюхнулась на одно из ближайших зданий. Вокруг тут-же поднялось облако пыли от обрушившейся стены. На этом Ангел не остановился — последовал ещё один удар, теперь в голову. Синдзи в полной мере ощутил, что такое синхронизация, и у него перед глазами всё поплыло. Он мог поклясться, что его сбил товарный поезд, не меньше. Ещё один удар в голову, после чего пилот потерял равновесие и начал заваливаться вниз.

После того как в кружащейся голове немного прояснилось, Синдзи понял, что сейчас стоит на четвереньках. В ушах неприятно пульсировало и звенело, интерфейс вспыхивал разноцветными картинками, пищали сигналы, доносились голоса из командного центра. Что-то про АТ-поле.

«Но зачем оно нужно? — подумал Синдзи: из его головы совсем всё повылетало. —Если вон лежит прогнож на разбитой машине». Пилоту каким-то чудом удалось быстро схватить оружие левой рукой и занести в сторону Ангела. Но на этом всё и закончилось. Ведь существо было не настолько тормозным, как могло показаться сначала, и с лёгкостью перехватило руку «Евангелиона». Но беда никогда не приходит одна: рывком Ангел сломал руку «Евы» в области предплечья — прогнож мигом опять выскочил.

У Синдзи в глазах снова померкло, на этот раз ещё сильнее. Его собственную руку поразило множество игл, разрывающих плоть изнутри. Он не мог ни о чём думать, кроме как о раздирающей боли. Пилот с кряхтением машинально прижал руку к себе и полностью потерял контроль над «Евой».

— Икари-кун, успокойся! — донёсся до него размеренный голос Акаги. — Сломали не твою руку! У тебя лишь фантомная боль, с твоей всё в порядке.

Доктор что-то скомандовала, и боль сразу стала не такой острой.

«Нервные соединения с левой рукой отключены!» — протараторил женский голос одного из операторов.

И вправду боль унялась. Рука всё ещё покалывала, как после онемения, но это уже можно было стерпеть. Синдзи только сейчас понял, что сильно переоценил возможности «Евангелиона». Без должного пилота исполинская машина не являлась всесильной. Именно поэтому Кацураги говорила об осторожности.

— Синдзи, вставай! — гаркала Мисато. — Хватит геройствовать. Нейтрализуй АТ-поле Ангела и уноси ноги!

Он оглянулся. «Ева-01» стояла на коленях, прогнож воткнулся в асфальт до половины потухшего лезвия. А напротив возвышалась несуразная фигура Ангела, словно самурай, готовящийся снести голову с плеч своего поверженного противника. Существо всё ещё держало сломанную обмякшую руку робота, с которой сыпалась броня и текла красная жижа. Синдзи тут же вспомнил слова Акаги, что «Евангелион» — оружие биомеханическое, то есть это не совсем робот. И состоит из живой плоти… Ему враз стало противно, что сидит внутри какого-то полуживого существа.

— Синдзи!

Он вышел из прострации и не стал терять времени. Нажал те самые кнопки, о которых говорила Акаги. Раздался глухой свист. Интерфейс вспыхнул предупреждением, что его АТ-поле резонирует с полем Ангела.

«„Ева-01“ разворачивает АТ-поле! Оно вступило в контакт с АТ-полем Ангела, они друг друга нейтрализуют!»

Перед собой Синдзи заметил еле уловимое золотое свечение. Последовала быстрая и мягкая вспышка. Он ничего не почувствовал, хотя уже приготовился испытать всю гамму ощущений. Сердце колотилось, как пулемёт, дыхание стало частым и прерывистым.

«АТ-поля Ангела и „Евы-01“ нейтрализованы!»

— Всё, Синдзи-кун, убирайся оттуда! — рявкнула Кацураги.

На секунду он замешкался: неужели это всё, что надо было сделать?

— Живо! Чего расселся, как дебил?!

Синдзи встрепенулся и пришёл в себя. Сердце всё ещё стучало, как молот, но теперь появилось отчётливое понимание, что дело сделано и надо валить куда подальше. «Ева», пошатываясь, поднялась и ногой наступила на грудь Ангела, стараясь вырвать свою захваченную руку. Синдзи её не чувствовал и никакого дискомфорта не ощущал. Хотя с его точки зрения выглядело это действие очень уж странно, но он старался не думать о подобных вещах.

В какой-то момент Ангел ослабил хватку и отпустил злосчастную руку. Заодно нанёс ещё один сильный удар в плечо. «Ева» отшатнулась на десяток метров назад, и от рокового падения спасло только удачно оказавшееся рядом высотное здание. На этот раз пилот не решился испытывать судьбу — он развернул «Евангелион» и побрёл прочь от Ангела.

— Беги же! — командовала Мисато. — Давай-давай, он же тебя сейчас догонит, хватит тормозить!

Но как бы Синдзи ни приказывал «Еве», та быстрее прогулочного шага не двигалась.

— Используй рычаги, — дала ценный совет Акаги.

И впрямь, как только пилот представил бег и с пощёлкиванием ткнул от себя рычаги до упора, «Ева» сразу понеслась по улице с умопомрачительным ускорением. Его даже вжало в ложемент, и Синдзи случайно выпустил рычаги. Впрочем, он быстро исправил ситуацию. Цифры на интерфейсе сообщали о всё возрастающей скорости: сто двадцать, сто семьдесят, двести десять, двести сорок километров в час.

«Ангел восстановил АТ-поле».

— Чёрт! — послышалось негодование майора. — Синдзи-кун, бомбардировщик отправляем на второй круг. У тебя пять минут!

Пилот старался уклоняться от зданий под ногами, но всё равно врезался в один дом, раздавил второй. Он просто бежал, как мог, не имея представления о том, что сейчас делает Ангел. Скорость поддерживалась на уровне двухсот семидесяти километров в час, благодаря чему «Ева» быстро достигла юго-восточной окраины города. Дальше виднелось, словно пронзающая небосвод яркая линия, широкое шоссе, по сторонам которого стояли покрытые густыми лесами горы.

— Синдзи, кабель, — напомнила Акаги. — У тебя в запасе не больше шестисот метров.

— Сколько времени уйдёт на восстановление АТ-поля «Евы-01»? — запрашивала информацию Мисато.

— Около минуты.

— Отстрелите кабель, пусть бежит дальше. Синдзи-кун, сбавь обороты. План прежний. Надеюсь, провёл работу над ошибками.

Пилот со щёлканьем подтащил рычаги к себе — «Ева» незамедлительно отреагировала снижением скорости. Наконец-то Синдзи позволил себе одним глазком глянуть назад. Он ожидал увидеть что угодно, но не парящего на высоте в сотню метров Ангела, который его очень быстро настигал.

Внезапно по спине что-то хлопнуло. Но не успел Синдзи испугаться, как оператор сообщил:

«Внешний источник питания отстрелен».

Моментально на интерфейсе красным зажглось предупреждение, что «Евангелион» перешёл на внутренний источник питания. Запустился обратный отсчёт.

— У тебя меньше пяти минут, — ровный голос Кацураги внушал некоторый оптимизм. — Фактически три минуты на то, чтобы приманить Ангела, нейтрализовать АТ-поле и дать дёру. А пока маневрируй… наворачивай зигзаги на максимально возможной скорости.

Синдзи глубоко и быстро задышал. Душа ушла в пятки. Не то чтобы он снова испытывал животный страх. Скорее напряжение, ибо теперь он отчётливо понимал, что надо просто исполнять все указания — и всё пойдёт как надо. Его понесёт хоть и бурное, но всё же знакомое течение, у которого лишь один путь — вперёд.

Внезапно вокруг него всё стало ослепительно белым — Синдзи инстинктивно сощурился. И сразу же его обдало нестерпимым жаром. Он непроизвольно закричал от обжигающей боли по всему телу, не затронувшей разве что левую руку.

«Прямое попадание Ангелом в „Еву-01“!»

«Евангелион» упал наземь, а пилот не мог управлять им из-за невыносимых страданий — Синдзи лишь беспомощно озирался вокруг. Его взгляду предстал настоящий ад: вокруг всё горело, всё плавилось. Деревья и деревянные дома превратились в пепел, здания из бетона — в груду развалин, от машин остались пылавшие остовы. Очищающий огонь сошёл с небес...

Сквозь пищавшие сигналы о многочисленных повреждениях «Евы» и голоса озабоченных операторов в голову пилота ворвалось звуковое предупреждение о надвигающемся Ангеле. Синдзи приложил усилие, чтобы увидеть, где его враг, и инстинктивно попытался отползти.

«Четыре минуты работы автономному источнику энергии!»

— Вставай, осталось немного! Бомбардировщик уже на заходе, расчётное время две минуты!

Ангел схватил «Евангелиона» за голову и потащил вверх. Синдзи чувствовал, как ноги «Евы» беспомощно повисли в воздухе.

— Синдзи, вырвись из его лап! Отбивайся!

Удар в голову. Ещё удар. Ещё. Ангел беспощадно бил ровно в одно место — прямо в глаз. Синдзи схватился обеими руками за голову и закричал от невыносимой боли, его собственные глаза заслезились. Он елозил по ложементу — лишь бы скрыться и убежать от этой пытки!

«Лицевая броня долго не выдержит!»

От очередного удара сознание Синдзи помутнело. Он всё ещё старался держаться, но его поглощала тьма. Он уже не мог о чём-либо беспокоиться. Ему стало всё равно, что будет дальше. Просто захотел закрыться от всего происходящего, отгородиться от этого свихнувшегося мира с его безумными планами и несуразным Ангелом. Выстроить непроницаемую стену.

Внезапно что-то отдалённо свистнуло напоследок. В тот же момент Ангел нанёс ещё один удар, и Синдзи ушёл в тёмное, глубокое забытьё, так и не поняв, что же просвистело.

Глава 7. Незнакомый потолок

Ватные ноги неслись на всех парах в кромешной тьме далёких уголков сознания. Всё как бы опрокинулось, низвергнулось, вывернулось. Он бежал, не зная от чего. Всегда бежал, это единственное, чему научился за всю жизнь. В побеге всегда для него был ответ, всегда находилось успокоение.

И вот снова бежал-бежал-бежал.

Бежал, пока не наткнулся на призрачную Правду Он не хотел на неё смотреть, не хотел её знать, не хотел, чтобы она поселилась в нём. Просто отвернулся от неё, бросился прочь, чтобы убежать как можно дальше, лишь бы она не напоминала о себе. Она слишком горькая, она слишком болезненная. Но Правда настигала, она хотела поведать о себе, она хотела, чтобы её вспомнили. Поведать то, что юноша знал всегда, однако не имел даже малейшего желания знать. Нет, не так, всё не так. Он не хотел её вспоминать, ибо Правда ему ведома. Истина никуда не убежала из его памяти. Он её просто запер в клетке, а ключ выбросил куда подальше. Удобно, комфортно. Но не справедливо, не правильно, не верно. Ошибка, совершённая когда-то. Ошибка, которую он не хотел признавать.

И вот теперь Правда вырвалась и гоняется за ним. Юноша мчался без оглядки, цепляясь за фальшивую жизнь. Но кто ему мог помочь? Отоя? Мана? Он всё это разрушил собственными руками. Осколки этой жизни валяются у его ног, но он не в состоянии их заново собрать. Очередная ошибка, от которой убежал и которую постарался забыть. Но раны всё ещё кровоточат, напоминая о себе. Поэтому он побежал что есть сил. Однако уже спиною чувствовал, как Правда настигает. Ноги переставали слушаться, окружающий мир погрузился в туман. Это была новая, неизвестная жизнь, которой хотелось заменить старую. Начать с начала, с нуля, с чистого листа. Как же он заблуждался, как же сам себя загнал в угол!

И в этот момент Правда коснулась его плеча. Только сейчас он понял, что попал на её территорию. Юноша обернулся, чтобы взглянуть врагу в глаза. Гигантский монстр со звериным оскалом занёс руки, чтобы схватить нерадивого мальчишку. Парень отпрянул, закричал. Ведь монстром являлась Правда. Правдой была «Ева-01».

Юноша резко очнулся от кошмара. Дурной сон быстро уходил туда, откуда пришёл, оставляя за собой лишь разрозненные фрагменты и переживания. Пот лился ручьём, вся спина промокла, как после дождя.

Всё ещё сонными глазами Синдзи огляделся. Он лежал на больничной кровати в белоснежной палате. За окном виднелись леса и небольшие строения. Если бы не пирамидальное здание, то пейзаж был бы типичным для маленького научного городка, а весь произошедший кошмар — лишь игрой воображения. Синдзи очень этого хотел. А ещё он хотел есть и пить: в горле пересохло, а живот недовольно урчал.

Синдзи окутывали различные электроды, ведущие к медицинским приборам. Те размеренно попискивали, сообщая, что с пациентом всё в порядке. Надежда на то, что последние сутки лишь сон, растаяла.

— О, вы очнулись, — пролепетала миловидная медсестра. Она меняла раствор в капельнице.

— Угу, — только и смог тот из себя выдавить.

— Всё нормально? Нигде не болит?

— Всё нормально, — неуверенно протянул Синдзи, — я только воды хочу. И что-нибудь перекусить.

— Только после того, как врач осмотрит. — Она сочувственно поглядела на него. — Голова не кружится?

Он лишь покачал головой. Синдзи сам не был уверен. Да и вообще мало в чём был уверен.

— Хорошо. Я тогда позову врача. А вы пока не вставайте. Отдыхайте.

Как только медсестра выбежала из палаты, юноша взглядом уткнулся в белоснежный, без единого изъяна потолок. Совершенно неизвестный для него.

— Незнакомый потолок.

Синдзи не мог решить, хорошо это или плохо. Жизнь в очередной раз ему подсовывает очередной факт, говорящий, что не бывает чёрного или белого. Не бывает даже удачных или неудачных дней. Серость — вот что правит бал. Это ему не нравилось, ведь тогда всё в жизни кажется намного сложнее. И за каждый свой поступок придётся отвечать. И не сослаться на невезение или чёрные дни.

Долго пробыть ему наедине с собой не удалось — в палату ворвалась запыхавшаяся Кацураги.

— А вот и наш любитель погеройствовать! — воскликнула она, усаживаясь на свободный стул. — Я как узнала, что ты очнулся, так сразу примчалась.

Синдзи лишь слегка улыбнулся. На душе становилось тепло от того, что кто-то за него настолько искренне беспокоился. Конечно, в глубине души ему бы очень хотелось, чтобы это сказал отец, но грех было жаловаться.

— Как голова, как самочувствие, юный боец?

— Ну, вроде всё нормально, — протянул он уставшим голосом. — Как будто ничего и не произошло.

— Разумеется. Рицко же говорила, что никаких физических последствий от пилотирования «Евы» не будет.

— А сколько я пролежал?

— Двое суток, — отчеканила она, водя рукой по сенсорному телефону. — Даже капельницу вон поставили — никто не знал, сколько ты ещё пролежишь, и не стали тянуть.

— Ясно. — Пациент хмуро поглядел на иголку, воткнутую в его левую руку. Это напомнило, что не только он сейчас в больнице. Ему вдруг подумалось, что он обязан позвонить Отое и спросить о самочувствии Маны. — Мисато-сан, можно с вашего телефона позвонить?

Она с любопытством поглядела на Синдзи, но всё же вручила ему свой гаджет.

— Конечно же. Только знай, что лишнего об операции или проекте Е тебе говорить нельзя. Ты обязан войти в положение.

— Нет, я не по поводу всего этого. Просто…

— Что-то личное? Хорошо. Если хочешь, я могу выйти.

Синдзи казалось неловким самому попросить её об этом. Но к счастью, женщина догадалась и вышла из палаты. Он мысленно поблагодарил её за чуткость.

Однако все попытки дозвониться до Отои оказались тщетными — кузен не брал трубку. Синдзи вздохнул, быть может даже с облегчением, что ему не придётся вести тяжёлый разговор. С другой стороны, он до сих пор ничего не знал о Мане и из-за этого начинал всё сильнее беспокоиться.

Вернувшаяся в палату майор уже хотела расспросить Синдзи, кому он звонил, но тот оказался расторопнее и перевёл тему.

— А что случилось с Ангелом? — вернул он ей телефон.

— За Ангела можешь не беспокоиться, — затараторила женщина, — перед тем как ты потерял сознание, каким-то чудом всё же успел нейтрализовать АТ-поле. Ну а дальше дело техники — перерыли артиллерией и авиацией такое количество земли вместе с Ангелом, что его можно было заживо закопать. Если бы он не самоликвидировался.

— Он сам себя взорвал? — удивился Синдзи.

— Да. В какой-то момент он сам взорвался, если можно так выразиться. Сейчас Рицко там со своими коллегами вытанцовывает и собирает образцы. Я её такой счастливой не видела уже очень давно. Если вообще когда-то видела. Она тебя, наверное, расцелует.

От таких слов Синдзи даже раскраснелся. Конечно, его и раньше хвалили, но разница между сверстниками и такими серьёзными людьми была существенна.

Неожиданно в дверях показался врач, который тут же принялся кричать на постороннюю в палате. Вошедшая следом медсестра поникла и уставилась в пол провинившимися глазками. Пузатый мужчина в больничном халате абсолютно не обращал внимания на офицерские знаки отличия на воротничке Мисато и чуть не пинками ее выпроводил. Негоже беспокоить его пациентов.

— Расходились тут без спросу… Нет, майор — женщина хорошая, но слишком часто злоупотребляет доверием и положением, — плюхнулся врач на ближайший к кровати стул. — Ладно… Ну, Икари Синдзи-кун, рассказывай, что болит, что беспокоит, — пропел мужчина, поправляя свои очки. — Меня, кстати, зовут доктор Карихара Сайкато, буду твоим лечащим врачом. Я невролог.

Врач досконально осмотрел подопечного, задал множество вопросов и старательно записал ответы в специализированный планшет. Удовлетворительно кивнул и сказал, что Синдзи останется отдыхать в стационаре до вечера.

— Обещаю, я не дам этой женщине залезть тебе в мозг, — то ли пошутил, то ли серьёзно заявил врач, почёсывая бороду.

— Вы про кого?

— «Доктор» Акаги Рицко. Бр-р-р, — он не скрывал своего отвращения к ней. — Ах да! Если у тебя возникнут проблемы со здоровьем, например головные боли типа мигрени или ещё что, то сразу обращайся ко мне, а не к ней. Понял?

Синдзи кивнул. Он посчитал этого мужчину среднего возраста честным, прямолинейным человеком, не скрывавшимся за масками. Поэтому решился у него спросить о своём отце.

— Доктор Карихара, можно нескромный вопрос?

— Конечно.

Синдзи немного поёжился, набираясь смелости.

— А каков мой отец? Вы же с ним знакомы?

— Командующий Икари? — врач удивился вопросу и снова почесал бороду. — Говнюк он, вот каков твой отец. Без обид. Но говнюк умеет добиваться своего. Мне бы его целеустремлённость и упорство. Удовлетворён?

Синдзи снова кивнул. Отчего-то у него застыла улыбка на лице.

— Надеюсь, ты знаешь о конфиденциальности, — заключил Карихара. — У меня дома несколько ртов, терять работу не спешу.

После того как врач ушёл, медсестра сняла катетер и электроды. Всё это она проделала с таким тщательным старанием, что казалось ухаживает за своим ребёнком. То ли девушка такая хорошенькая, то ли всё дело в самом пациенте. Синдзи очень хотелось, что всё же первое — он не любил, когда к нему относятся как-то по-особенному.

«В мире крайне мало людей, которые теоретически могут пилотировать «Евангелион», — слова Акаги Рицко всплыли в голове словно чёрт из табакерки, — И ты один из них»

Поэтому, когда медсестра принесла обед, Синдзи насторожился — ему не прельстила мысль, что его могут начать кормить с ложечки. Фантазии парней — это одно, но, когда встречаешься с нечто подобным по вполне конкретной причине, — это уже совсем другое. Но всё обошлось и с обедом его оставили наедине. На одном из плеч грустно вздохнул маленький дьяволёнок.

Синдзи не мог без слёз взглянуть на куриный бульон — почти одна вода. Впрочем, вкус был сносным. Пока пациент хлебал из миски, в голову закрадывались дурные мысли. Ему казалось, что это место знакомое и родное. Что когда-то он бывал в Геофронте. Но как ни пытался припомнить — ничего не получалось. Да и сложно было поверить, что Синдзи мог здесь когда-либо находиться. Почти всю сознательную жизнь он прожил у дяди.

Куриные парные котлеты тоже не отличались особым вкусом, но хотя бы являлись твёрдой едой. А вот гарнир в виде клейкого риса был замечателен. Синдзи он напомнил онигири, которые когда-то готовила ему мама. Эти воспоминания всплыли из далёких уголков сознания лишь на миг. Он попытался ухватиться за них, но ничего не вышло. Когда и при каких обстоятельствах Синдзи ел мамины онигири, вспомнить не удалось. Что неудивительно, ведь ему было всего четыре года, когда её не стало. А эти воспоминания юноша предпочитал не трогать. Они не сулили ничего хорошего, только боль и страдание от утраты обоих родителей.

Ближе к вечеру медсестра принесла Синдзи его вещи и сообщила, что он уже выписан. А после того, как соберётся, ему необходимо проследовать в зал ожидания. Там его встретит майор Кацураги.

— К сожалению, одежда, в которой вы поступили к нам, пришла в негодность — она пропиталась LCL, — уведомила медсестра. — Поэтому её можете не ждать.

Невелика потеря, решил Синдзи. Хорошо, что он догадался перед побегом накидать себе разных вещей. Выбор пал на джинсы и синюю футболку. Просто и со вкусом. А вот запасной обуви он не имел, по этой причине ему пришлось уходить в больничных тапочках.

Выйдя в коридор со своими пожитками, Синдзи прильнул к окну — поглядеть на открывающийся невероятный пейзаж. Отсюда виднелось то самое озеро, в котором стоял на приколе боевой корабль. Как он сюда попал и при каких обстоятельствах — загадка та ещё. В озеро впадало несколько подземных рек, которые скрывались в возвышенностях. Одна из них определённо являлась продолжением хребта Фудзиямы.

В Геофронте всё ещё было светло благодаря зеркалам, которые каким-то образом перенаправляли освещение с поверхности. Синдзи был уверен, что они ещё и усиливали свет. За счёт всего этого в куполообразном гроте обильно росла растительность и водилась живность, о чём свидетельствовали неустанный треск цикад и пение птиц.

Если не обращать внимания на укреплённый различными конструкциями потолок этой гигантской пещеры, то могло показаться, что больница находится прямо в чаще леса. Только сейчас Синдзи начал осознавать масштабы Геофронта — они были куда больше его первых предположений: диаметр основания составлял, по его прикидкам, не менее четырёх-пяти километров.

Налюбовавшись необычным пейзажем, Синдзи пошёл на первый этаж в зал ожидания. Там ещё стоит встретиться с майором Кацураги, дабы определить своё будущее. А вот оно как-раз безоблачным явно не выглядело.

На выходе с этажа медсестра провезла мимо него медицинскую каталку, на которой лежала уже заметно поправившаяся Аянами Рей. Она всё так же была бледна и перевязана. У неё хоть и был холодный и безразличный взгляд, но с последней встречи её состояние определённо улучшилось. Синдзи никак не мог привыкнуть к пепельно-голубым волосам и красным глазам девушки — всё это выглядело нетипично, не от мира сего. Если волосы ещё можно было покрасить, то глаза… линзы? Вряд ли. Он припомнил, что есть люди, у которых частично или полностью нарушена пигментация, — альбиносы. Помимо прочего, присутствовало стойкое ощущение, что он был знаком с Аянами ещё до того, как встретил её в ангаре. И ещё даже раньше вокзала. Что-то неуловимое щёлкнуло в его голове, но Синдзи никак не мог зацепиться за воспоминание — заветная полочка в библиотеке воспоминаний была покрыта слишком густым и тёмным туманом.

Икари хотел уже обратиться к Аянами, но не набрался храбрости. Разочаровавшись в себе, он двинул дальше к лестничной площадке.

В пустом зале ожидания Синдзи от скуки слушал музыку на плеере, который, к счастью, оказался целым и невредимым. Кассеты уже заслушаны до дыр, многие песни он смог бы идеально спеть в караоке. Но так уж сложилось, что последние годы саму музыку юноша уже и не слушает. Его успокаивал сам процесс. Словно после нажатия кнопки play открывается врата в самого себя, благодаря которому Синдзи убегает от бренного мира, от ответственности. Но долго просидеть в своих фантазиях и раздумьях не получилось.

Кацураги забрала Икари-младшего почти сразу, тот даже не успел толком осмотреться. Точно он мог сказать, что местная больница почти пустовала, поскольку была рассчитана на гораздо большее количество людей, чем в ней находилось. По дороге к штабу, что располагался в пирамидальном здании, Мисато объяснила, что это не больница, а госпиталь на случай серьёзной ситуации. Что считалось серьёзной ситуацией, юноша предпочёл не спрашивать.

На побитой Alpine пара ехала в штаб к интенданту. У него должны были решить вопросы о месте проживания и денежном довольствии Синдзи, чтобы он имел хоть какие-то средства к существованию. Пользуясь возможностью, путники наслаждались приятным ветерком, который из-за отсутствия стёкол продувал машину насквозь. Благо нацепившая красную курточку женщина ехала медленно, стараясь не надорвать раненого боевого коня.

— Я ведь ещё не подтвердил, что буду у вас работать, — пассажир решился высказать претензии. — И даже ничего не подписал. А вы ведёте себя, как будто я уже на всё согласился.

— Всё уже сделано задним числом. Синдзи-кун, теперь ты в моём непосредственном подчинении, — парировала майор. — Или ты думаешь, что тебя возьмут и отпустят после всего случившегося? Это было бы слишком наивно. Добро пожаловать во взрослый мир.

— Вы же говорили, что без моего добровольного согласия ничего работать не будет, — припомнил он.

— Да, это верно. Но мне кажется, что ты бы всё равно согласился. Не просто так же ты сюда приехал. Поэтому мы решили тебя лишить «удовольствия» бюрократической волокиты.

Синдзи вопросительно посмотрел на женщину. И явно не про бюрократию он хотел узнать.

— Прости, — начала оправдываться Мисато, — твой кузен перезвонил на мой телефон. Поэтому я в курсе того, что произошло в Нагое.

Синдзи хотел что-то сказать, но поник и уставился в разбитое окно. Мимо проплывал ухоженный хвойный лес, из которого доносилось беззаботное чириканье птиц. Вслушиваясь в их пение и наслаждаясь здешним на удивление свежим и чистым воздухом, юноша в какой-то мере умиротворился и не почувствовал желания накричать или попросту обидеться.

— Синдзи-кун, — начала Мисато мягким тоном, — я понимаю, что это всё сложно. И я не буду тебя расспрашивать, как мы и договаривались. И винить тебя в чём-либо не буду, ибо в жизни всякое бывает. Мне ли не знать.

Синдзи всё никак не решался взглянуть ей в глаза.

— Я лишь хочу сказать, что с этой девочкой — как её там, Киришима Мана, да? — всё будет в порядке. Пришлось напрячь Рицко, чтобы она подняла свои связи со старыми знакомыми по университету. Твоя подруга в надёжных руках, я это гарантирую.

— Так с ней всё в порядке, Мисато-сан? — осторожная радость наполняла его сердце.

— Да, насколько я знаю. Её жизни уже ничего не угрожает.

Мисато хотела добавить ещё что-то, но передумала. Это явно читалось на её лице. Впрочем, Синдзи решил не расспрашивать больше. Данная тема для него была всё ещё очень болезненной. Но он чувствовал, как неподъёмная гора рухнула с его плеч. Ему заметно полегчало. Возможно, это лучшая новость за последнее время.

Оставив машину на подземной парковке, Синдзи и Мисато отправились по коридорам к лифтам. Большинство проходивших мимо работников бросали взгляды в сторону новоиспечённого пилота. Ему даже становилось неловко от такой популярности. Впрочем, заговорить с ним никто не решался.

В комплексе по-прежнему творилась суматоха, только на этот раз ещё более бурная, чем в первый день пребывания Синдзи в штабе.

— Такое ощущение, что вас взяли врасплох, Мисато-сан, — сделал он предположение. — А сейчас просто в спешке всё доделываете.

— Всё так и есть, — подтвердила догадки Кацураги, — мы не готовы, потому что рассчитывали на вторжение ближе к две тысячи двадцатому году, а то и позже. Предполагалось, что к тому времени будут созданы все оборонительные рубежи, введены в строй все шесть «Евангелионов» и подготовлены пилоты. Сейчас, как видишь, приходится работать в авральном режиме, имея в наличии лишь полторы «Евы» и столько же пилотов.

— Рассчитывали? А откуда вам было известно?

— На этот вопрос я не могу тебе ответить. По крайней мере пока.

— «Сверхсекретная информация»? — Синдзи не скрывал иронии.

— И да и нет. Многого не знаю ни я, ни Рицко: что-то попросту неизвестно, что-то скрывают даже от нас. — Она подумала над сказанным. — Это нормально.

— А кто вообще эти «ангелы» и чего хотят от нас?

— Всему своё время, Синдзи-кун. Всему своё время.

— Не люблю, когда что-то скрывают, — недовольно пробубнил Синдзи, — я же теперь ваш пилот. Я думал, теперь вы мне доверяете.

— Долгожданный пилот для «Евы-01», — весело согласилась женщина, — но не единственный. Как я сказала — мы не были готовы. Но это не значит, что мы не готовились. Поэтому единственная реально боеспособная «Ева-02» со своим пилотом сейчас находится в Германии, где уже давно проходит активное обучение. Есть ещё тестовая «Ева-00» в нашем комплексе, но она пока в заморозке из-за недавнего инцидента.

Не успел Синдзи спросить о других «Евангелионах» и их пилотах, как двери одного из лифтов распахнулись.

— Командующий Икари! — поприветствовала Кацураги отца Синдзи. Она хотела уже войти в лифт, но обратила внимание, как юноша отвернулся. Он всем своим видом показывал, что не хочет ехать вместе с отцом. — Сопровождаю Икари Синдзи до интенданта по приказу замкомандующего Фуюцки. Мы поедем следующим лифтом, с вашего позволения.

— Ясно, — только и ответил тот с безразличным выражением лица и скрылся за дверцами кабины.

Кацураги такой разлад между отцом и сыном совсем не радовал. Даже с точки зрения рабочих взаимоотношений он сулил в будущем возможные проблемы на далеко не служебной почве. Но что-либо поделать с этим она не могла, ибо не имела права вмешиваться в личную жизнь. Особенно с учётом её сложных отношений со своим отцом в далёком прошлом.

Так они и дошли до кабинета интенданта в молчании, погружённые в свои мысли. У того же было довольно шумно: с дюжину людей запрашивали различное имущество, перетягивая на себя одеяло, — всем надо было сдать в срок свою работу. Кое-как Мисато пробилась до интенданта второго ранга и узнала от него неожиданную информацию.

— Чего, Гото-сан? Он будет жить один?! — недоумевала майор на весь кабинет. — Я думала, его поселят к отцу!

— Таково распоряжение командования, — оправдывался мужчина, — я всего лишь подобрал наиболее подходящую комнату в общежитии Геофронта. Ему достаточно удобно будет добираться…

— Наиболее подходящую? В Геофронте-то? Тут бараки, а не комнаты, — фыркнула женщина. — Так дело не пойдёт. Мальчик должен жить в нормальных условиях.

— Всё нормально, Мисато-сан, — пролепетал Синдзи. — Я вполне могу самостоятельно жить.

— Ты ещё не взрослый, чтобы жить самостоятельно, да ещё в таких условиях. Это неправильно, ты не какой-то там слесарь на найме. Гото-сан, мы ведь можем написать прошение, чтобы его подселили к отцу?

— Конечно, можете, но вряд ли это на что-то повлияет…

— Мисато-сан, мне уже шестнадцать лет, если вы не заметили. Я могу сам распоряжаться своей жизнью.

— Тебе почти шестнадцать лет, начнём с этого.

— Может, не стоит влезать в мою личную жизнь? — внезапно он вспылил.

Но Кацураги это не остановило, и она решила наплевать на своё намерение не вмешиваться в чужую жизнь. Ведь речь идёт о бóльшем, чем простой жилищный вопрос.

— Так! — властно повысила она голос, что Синдзи аж вжал голову в плечи. — Похоже, кто-то тут по-хорошему не понимает! Ничего, я это быстро исправлю. Гото-сан, вы пока подберите обувь для Синдзи-куна, а то он так в тапочках и ходит. Прямо сейчас.

Интендант перетянулся через стол. Удостоверившись, что Мисато говорит правду, он поглядел на смущённую улыбку юноши.

— Ну, это можно. А вы куда, майор Кацураги?

Но женщина отошла от них всего на несколько шагов.

— Надо кое-кому позвонить и кое-что уладить, — подмигнула она и приложила мобильник к уху. Синдзи это насторожило.

Собственно, интендант тоже прильнул к трубке служебного телефона, запрашивая обувь, которая подошла бы парню.

— Рицко? — дозвонилась Кацураги до своей подруги. — Ты же сейчас у Фуюцки? Значит так, уговори его, чтобы Синдзи-куна на время поселили ко мне.

У юноши глаза вылезли из орбит.

— Ты вообще с ума сошла?! — послышался из телефона недовольный повышенный тон. — Как тебе вообще эта идея пришла?!

— Да не ори ты так… Потому что велик шанс, что к твоему мнению прислушаются больше, чем к моему… Да подумай сама, что ему иначе придётся жить одному, и как это скажется на синхронизации?.. Угу... Да, именно... Вот!.. Не волнуйся ты так, всё будет хорошо, я же взрослая женщина... Да не буду я к нему приставать…

— Конечно не будешь!! — Кацураги аж отдёрнула телефон от уха. — Откуда у тебя такие мысли в голове?!

— В общем, я на тебя надеюсь, подруга! — И сразу отключила связь. — Когда же ты научишься понимать шутки…

Синдзи не знал, радоваться, удивляться или возмущаться. Сейчас в нём смешались все чувства.

— Что? — спросила майор.

— Кто вам дал право распоряжаться моей жизнью? — юнец снова вскипал.

— Приказ вышестоящего начальства, — нарочито зловеще произнесла она. —Знакомая фраза, а?

Буквально остолбенев, её новый подопечный ничего не ответил. Что-то ему подсказывало, что лучше не спорить с этой женщиной, когда она всё уже решила. Не просто так ведь ей дали звание майора.

— То-то же! — победным тоном заключила Кацураги.

Через некоторое время Синдзи принесли армейские берцы. Ему подобная обувь никогда не нравилась, но сейчас выбирать не приходилось. Пока он примерял, интендант с майором решали финансовые вопросы, которые не особо волновали юношу. На удивление берцы оказались вполне удобными, хотя и очень тяжёлыми. Поэтому вышагивать путь назад до машины оказалось утомительно: ноги быстро устали. И Синдзи решил, что при первой же возможности купит кеды или кроссовки.

Квартира Мисато, по её словам, находилась в пригороде Токио-3, поэтому снова пришлось проехаться на специальном поезде, который доставил двоих на поверхность.

Солнце уже садилось за горную гряду с запада от города, но всё ещё пеклó будь здоров. Синдзи уже и позабыл, какая жара нынче стоит в Японии. В Геофронте он даже не обратил внимания на комфортную комнатную температуру, а здесь, на поверхности, царил настоящий зной. А так как в машине отсутствовали стёкла и ехали они не очень быстро, то ни кондиционера, ни прохлаждающего ветра им не светило.

— Я сейчас расплавлюсь. Хоть немножко дождичка полейте, о боги всевышние! — молила женщина.

— Вы не производите впечатления верующего человека, Мисато-сан, — заметил Синдзи.

— Что есть, то есть. Раньше верила, сейчас не очень.

— И что же изменило ваше мнение? Работа в NERV?

— Если бы, — протянула она и сразу перевела тему. — Кстати! Устроим сегодня пирушку?

— В честь чего?

— Конечно же, в честь твоего новоселья! И наконец-то со мной будет жить мужчина, одной левой победивший…

— Вы же обещали доктору Акаги, что не будете ко мне приставать, — без тени иронии напомнил Синдзи.

— За-ну-да, — надула щёчки его собеседница. — Может, тебя лучше к Рицко поселить? Она уже давно отчаялась, завела себе двух котов. Будете как два сапога пара.

— Что вы имеете в виду? — он искренне не понимал смысла сказанного.

— Не бери в голову. Короче говоря, сначала заедем в магазин. У меня дома в холодильнике мышь повесилась. А потом заскочим в одно место.

— Это куда?

— Клё-во-е.

Что-то говорило Синдзи, что Мисато не относилась к женщинам, которые любили готовить. Его опасения начали подтверждаться уже в магазине, когда она в тележку забрасывала различные полуфабрикаты, газировку, пиво, сладости и прочую дрянь. Он кое-как заставил её всё же взять нормальные продукты, но излишне не напирал.

Жизнь — сложная штука. Синдзи старался это помнить и, главное, понимать. Но не всегда получалось, особенно в моменты, когда у него складывалось ощущение, что вот уже эта самая жизнь налаживается, и он напрочь начинал забывать об основополагающих вещах. Но жизнь — штука и вправду сложная и капризная, и она всегда напоминала об этом.

— Значит, вы тоже переезжаете? — стоявшая перед ними в очереди женщина обратилась к своей подруге.

— Конечно же. Никто не ожидал, что этот город станет полем боя двух монстров так рано. Ты же знаешь, сколько людей пострадало. А если бы моего сына задело?

— Понимаю. Ведь мой муж и нас тоже решил отослать в Киото к семье. Подальше от этой чехарды. Но сам, к сожалению, остаётся, из-за работы.

Отчего-то Синдзи казалось, что он в этом виноват. И что именно он несёт бремя ответственности без своей на то воли. Но его уже увлекло в цепочку событий, поэтому не оставалось другого выхода, кроме как подчиниться воле судьбы. Данные мысли окутывали так же медленно, но уверенно, как Alpine двигалась по серпантину, что обвивал гору, словно змея.

В какой-то момент Кацураги сбросила скорость и выкатила на смотровую площадку, с которой открывался грандиозный вид на Токио-3. Они вышли из машины, чтобы полюбоваться дивным закатом. Внизу, в долине, располагался город, который оброс гигантскими высотками из различных монолитных металлоконструкций. Дома существенно отличались от обычных высотных зданий из стекла и бетона, будто были спроектированы, чтобы выдерживать прямые попадания из танковых пушек: стены словно ощетинились многослойной бронёй, которая готова в любой момент прикрыть собою относительно редкие и маленькие для таких высоток окна.

Всё в этом городе было спланировано чёткой инженерной мыслью, без дизайнерских ухищрений. Даже правильные и симметричные улицы выстраивали шахматную доску. Токио-3 не был городом, который рос вместе со своими горожанами сквозь десятилетия и менялся каждое поколение. Он был воздвигнут с определённой целью. И лишь большое озеро Аси, видневшееся за городом, вносило некоторый беспорядок в эту математически точную архитектуру.

— Красиво и умиротворённо, — меланхолично произнёс Синдзи. — Даже странно видеть вечером такой крупный город в тишине и без пестрящей рекламы.

— Разумеется, — вторила ему Кацураги, — это не простой город. Это город-крепость, венец инженерной мысли человечества. С ним связаны все надежды на будущее.

— Токио-3…

— Да, наш Токио-3. Город, который ты спас. Можешь смело себя называть героем, ведь то, что ты сделал, — это очень важно для всех нас.

— Я не герой, Мисато-сан. — у Синдзи неожиданно появился комок в горле от нахлынувших чувств и воспоминаний. — Я даже не знал, куда еду. Я просто хотел уехать из Нагои подальше, и не имело значения куда. Всё, что затем произошло, — случайность. Я этого не желал, не хотел, боялся до мозга костей. Меня фактически принудили сесть в эту штуку. И теперь говорите, что я герой? Я же сам ничего толком не сделал, просто позволял распоряжаться собою.

— Что бы тобою ни двигало — всё это на самом деле не важно. Людей судят по поступкам, а не по помыслам. Главное — это то, что ты сделал. Без подготовки, с ходу, с первой же попытки. Многие не могли даже синхронизироваться. А кто смог, не мог «Евой» пошевелить. А ты сел и пошёл. И ещё надрал ангельскую задницу в придачу. Этим стоит гордиться, Синдзи-кун. И что бы ты там ни думал, я тебя безмерно уважаю и считаю героем. Как и каждый в Геофронте.

Синдзи не выдержал, и слёзы выступили на глазах. От счастья, от переживаний. Смешалось всё и сразу.

— Простите Мисато-сан, — он старался успокоиться, — просто я бы хотел услышать эти слова от него…

— Понимаю. Но придётся довольствоваться мною.

Синдзи мягко улыбнулся, вытирая слёзы.

— Спасибо.

Глава 8. За кулисами

Икари Гендо не любил конференции. Тем более виртуальные, когда перед ним лишь проекции собеседников. Дополненная реальность. Обман зрения и слуха хоть и был до ужаса правдоподобным, но всё равно вызывал дискомфорт. Сидя в удобном кресле, Икари глядел на стекло, в котором с помощью хитрой голограммы появлялись члены Комитета, расположившиеся за виртуальным столом.

Четыре мужчины и одна женщина, из сильнейших мира сего, размеренно перемывали косточки командующему NERV-Япония. Подробно останавливались на каждом промахе. Настойчиво буравили взглядом, дабы вызвать хоть какие-нибудь чувства у Гендо. Но тот был непреклонен и эмоционально сух, уверенно отвечал на все каверзные вопросы и мастерски уворачивался от сыпавшихся замечаний. Он знал, что собеседники нервничают, что время их поджимает. И что время на его стороне.

— И всё же, Икари, вам необходимо более эффективно использовать выделенные нами ресурсы для NERV, — с заметным немецким акцентом напирала Сюзанна Клаттен. Нельзя было обманываться внешним обликом этой женщины зрелых лет — приятными чертами лица и современной короткой стрижкой мелированных волос: из присутствующих Сюзанна обладала одним из самых острых умов, а её деловой хватке позавидовали бы многие.

— Согласен с фрау Клаттен, — прозвучал мужской голос, принадлежавший транспортному магнату Клаусу Михаэлю Кюхнэ. Несмотря на пожилой возраст, глубокие морщины и аккуратно зачёсанные на бок седые волосы, из всех членов Комитета он выглядел самым солидным. — Сначала этот возмутительный инцидент с тестовым «Марком», из-за которого пришлось его заморозить, а теперь вот гигантские затраты на ремонт «Марка-1». Сюда ещё относятся внесённые вами предложения об укреплении Токио-3, помимо уже израсходованных средств на ускорение достройки всех объектов. — Чуть погодя, почесав подбородок, он добавил: — В совокупности потраченные ресурсы могут разорить небольшую европейскую страну.

— Если так будет продолжаться, — снова взяла слово Клаттен, — то NERV-Япония выйдет за рамки текущего бюджета и за дополнительным финансированием придётся обратиться уже к Совету безопасности. Где вас будет поджидать посол Менделес. Надеюсь, вы сами понимаете, чем это может грозить. — она сцепила пальцы и выпрямилась ещё сильнее обычного. — Американцы с высокой долей вероятности в обмен на вето затребуют «независимый» и прозрачный аудит. В последнее время они очень любят копаться в чужом белье. И вы, Икари, на особом счету.

— Я вас уверяю, уважаемые члены Комитета, — заговорил Икари с непроницаемым лицом, — все вложенные средства распределяются должным образом и идут на пользу делу. В этом вы можете убедиться благодаря отчёту за прошлый квартал, который сейчас у вас на руках. Там содержатся ответы не только на финансовые вопросы, но и на другие, связанные со всеми проектами NERV. Я лично слежу за каждым истраченным центом.

— Есть ещё кое-что, — вступил очередной оппонент. Бернард Шойбл был деликатным и дипломатичным, отчего на конференциях всегда оставался в тени и предпочитал вступать в дискуссию только при крайней необходимости. Его же чаще всего использовали в роли переговорщика, ибо уговаривать и заговаривать зубы Шойбл умел лучше всего. В другое время и при другой ситуации (например, двадцать два года назад в старой доброй лаборатории) Икари Гендо собственноручно свернул бы ему шею. Но сейчас Бернард член Комитета, и сейчас он говорит, а Гендо так и не проявил ни одной эмоции. — Буквально несколько минут назад получил информацию, что во все американские отделения TechEyes с ордером на обыск ворвались агенты ФБР вместе с работниками Налогового управления. Судя по сообщениям доверенных лиц, они уже докопались до офшоров на Барбадосе. — Бернард поправил свой галстук и подытожил: — Чем чаще NERV будет запрашивать у Совбеза финансовую или иную помощь, тем активнее они будут копать. Поэтому, Икари, всё же распоряжайтесь ресурсами ещё эффективнее.

— Чем больше вы просите, даже если у Комитета, — поддержала Клаттен, глянув на свои часы, — тем больше вопросов задают компетентные органы одной недобитой страны, желающей вернуть своё могущество. Вы же не хотите, чтобы они узнали чего не следует? Например, о вас и вашей покойной жене. Поверьте, я очень хорошо знаю американскую систему — если поезд поехал, то его уже не остановить.

— Замечу, нам достаточно, чтобы состав всего лишь не доехал вовремя до места назначения. На путях всегда может оказаться случайно забытая машина.

— Чёртов «Атлантис», оказавшийся в ненужном месте и в ненужное время, до сих пор аукается. И теперь они его возвеличивают, — Кюхнэ выглядел наиболее раздосадованным от вестей Бернарда. И все прекрасно понимали почему. — Но даже не это самое проблематичное, а то, что, по слухам, именно благодаря данным с «Атлантиса» созданная комиссия получила ход в Конгрессе. И рано или поздно они выйдут на NERV.

— Конгрессмен Хилл, насколько я помню, является идеологом и лоббистом расследования, — сверкнули глаза у Клаттен, — с ним можно поработать?

— Не получится, — мягко отрезал Бернард. — Он идейный — потерял семью. Ко всему прочему, насколько знаю, имеет прямую поддержку из администрации президента. Выведем из игры Хилла — появится другой Хилл. Сила и слабость их системы.

— Я бы не стал заострять внимание на «Атлантисе» и расследовании в Конгрессе, — зазвучал в ответ методичный голос Икари. Его слова были просто заученной фразой — он-то прекрасно знал, что заострять внимание на этом как раз следовало. — Сомневаюсь, что американцы узнали что-то новое для себя. И использовать в качестве козыря пока не смогут, ибо общество поднимет их на смех, — это с одной стороны. А с другой — они и сами погрязли во лжи. Здесь мы в одной лодке.

— Это было бы верно до нападения Ангела! Сейчас же люди поверят во всё что угодно, даже если им будут скармливать откровенную ложь! Штаты необходимо было демонтировать ещё шестнадцать лет назад, но у уважаемых членов Комитета не хватило для этого шага смелости. Теперь же под видом укрепления сил для противодействия Ангелам Вашингтон заранее готовится к военной эскалации в Юго-Восточной Азии. Параллельно тайно заручаются нейтралитетом Москвы. И всё это для того, чтобы выбить у нас почву из-под ног. Мы уже и так потеряли Германию и ряд других стран Европы — не хватало ещё потерять и Азию, — Кюхэ обвёл всех усталым взглядом. — Помяните моё слово: если реализация наших планов хотя бы немного задержится, то Вашингтон окончательно перехватит контроль над ситуацией и приведёт человечество к гибели. Ведь они там у себя в Белом доме абсолютно не понимают, с чем мы имеем дело, и более того — отказываются понимать, считая себя выше самого Бога.

Воцарилось молчание, ведь престарелый мужчина озвучил то, что и так все прекрасно понимали, но не хотели лишний раз поднимать эту тему. Не для этого они собрались здесь и сейчас.

— Люди, время, деньги, — вернул разговор в прежнее русло ещё один член Комитета, самый молодой из присутствующих, — всё это не бесконечно, Икари. Как бы там ни было, вы не можете их распылять на игры со своим сыном. Вам придётся его использовать так, как это планировалось с предполагаемым пилотом «Марка-1». Теперь он третье дитя. Мы полагаемся на ваше благоразумие в данном вопросе и надеемся, что личные чувства не помешают исполнению намеченного плана.

— Не беспокойтесь, — снова взял слово Икари, по-прежнему невозмутимый. — «Евангелион Марк-1» не единственное боеспособное оружие. Первое дитя готово продолжить службу. После разморозки и повторной активации тестовый «Евангелион» сразу будет принят на боевое дежурство. Его возможности ограниченны, но эффективно послужить сможет. Второе дитя, пилот «Марка-2», в свою очередь, заканчивает обучение в Германии, и как только будут решены все проблемы с транспортировкой, станет самым боеспособным юнитом. А к октябрю будут достроены «Марк-3» и «Марк-4». Даже при таких жёстких условиях и сроках — у нас всё под контролем.

— Но и не забывайте, что война с Ангелами не самая главная ваша обязанность.

— Ваша главная задача, — присоединился старец во главе стола, напротив Икари, — проект содействия человечеству. Именно он является приоритетом для всего рода людского в эти тяжёлые времена, когда человек своими пороками истощил Землю. Люди полностью заблудились в своём тщеславии и эгоизме. Бог желает, чтобы человечество совершило шаг вперёд и преобразилось. К сожалению, оно не поняло намёк, данный свыше, и в итоге Второй удар очистил мир не до конца, — мужчина машинально наклонился вперёд, чтобы его проповедь все расслышали как можно лучше. — На нас была возложена миссия очистить мир от демонов, возводящих границы и формирующих армии. Но мы с ней не смогли справиться, и в результате теперь пожинаем плоды своих безуспешных деяний. Однако мы, как покорные слуги, не имеем права опускать руки и должны беспрекословно до конца выполнить мудрое желание Его. И никто не имеет права перечить Богу: ни взбаламутившиеся Ангелы, ни демоны прошлого, которые так и не наигрались в свои холодные игры.

— Я всё понимаю, — уведомил Икари. — Всё пройдёт согласно сценарию SEELE.

— Людскому роду Богом предначертан только один путь — это путь эволюции. Только в этом случае человечество избавится от войн, нищеты, голода, несправедливости и впервые в своей истории достигнет благоденствия. Всё остальное — лишь способ добиться конечной цели. Но при этом мы должны быть осторожны, вы должны быть осторожны, — старец выдержал паузу, сверля взглядом всех присутствующих, и в особенности Икари. — Что касается поправок в бюджет, мы их рассмотрим в ближайшее время. Свободны.

Четыре фигуры отключились от конференции. Испарились, будто их и не было. Теперь Гендо остался наедине с мужчиной во главе стола.

— Икари, — с ударением произнёс старец, чтобы привлечь внимание собеседника к тому, что он собирался сказать, — пути назад больше нет. Человечество или преобразится под дланью Бога, или погибнет в сражении с Ним. Таково слово и наказ Его в священных свитках Мёртвого моря.

— Знаю, мистер Лоренц.

— Не подведи. Как не подвёл семнадцать лет назад.

Старец исчез.

— Время, отпущенное нам, истекает, — проговорил сам себе Гендо. — Есть только один верный путь.

Двенадцать лет назад Гендо осознал путь, который ему необходимо преодолеть. Исчезновение жены указало, в каком направлении двигаться. С тех пор он одержим только одной идеей, что овладела его разумом целиком и полностью. Для её реализации он готов пойти на любые жертвы. Сделать всё что угодно. Ибо Юи была права, она во всём была права.

За эту дюжину лет он ни разу не отступился, ни разу не засомневался. Его достижениям могут многие позавидовать, однако для Гендо этого всё ещё было мало. И сейчас наступает момент истины, к которому он шёл четверть жизни. Никакие преграды не должны его остановить. Ни жадный до власти Комитет, ни разозлённая сверхдержава, ни свалившиеся на них Ангелы, ни даже собственный сын.

Гендо не хотел использовать Синдзи. Не то чтобы он не питал отцовских чувств — просто его сын мог помешать достигнуть цели. К сожалению, Гендо не учёл её каприз. По этой причине сейчас не оставалось ничего другого, кроме как его использовать. Возможно, когда всё закончится, он постарается стать настоящим отцом. Но сейчас не время для этого.

Необходимо думать о текущих проблемах, об Ангелах. Они представляют собой серьёзную угрозу для всего. Не только для его планов, но и для человечества. Самого Гендо не сильно волновало, кто такие Ангелы и почему явились именно сейчас. Не волновали его и россказни Комитета, даже если они близки к правде. Возможно, всю истину без прикрас знала только Юи. Но сейчас её нет рядом с ним. И для Икари-старшего Ангелы были ничем иным, как очередным препятствием, для преодоления которого абсолютно все средства хороши. В том числе разморозка «Евы-00».

Он глядел из разрушенной комнаты управления через разбитое стекло на специализированный ангар. Здесь ранее проводились различные тесты с «Евой-00». Ныне она заморожена в специальном растворе из бакелита, который при затвердевании имеет невероятную прочность, способную остановить даже взбесившийся «Евангелион».

— Я вас искала, командующий Икари, — вошла в комнату управления доктор Акаги. — Думала, что после совещания с Комитетом вы будете в своём кабинете.

Она поглядела на застывшую в бакелите «Еву-00». Результат неудачного эксперимента, из-за которого её пилот получил серьёзные ранения.

— Мы уже составили план работ по разморозке «Евы-00». Лейтенант Ибуки перешлёт его вам сегодня к полуночи. Мы начинаем с завтрашнего дня, и юнит будет готов к выздоровлению Аянами. В самом худшем варианте мы передадим «Евангелион» с пилотом майору Кацураги через три недели.

— Ясно, — сухо ответил Гендо. Он всегда говорил без тени эмоций.

— Вы уверены, что использование «Евы-00» в качестве боевой единицы является разумным? Это же тестовый образец для стендовых испытаний.

— До прибытия «Евы-02» мы вынуждены пойти на такой шаг.

— И всё же. Есть обоснованный риск, связанный с Аянами в процессе пилотирования. Вы лучше меня знаете о возможных последствиях, в случае если…

— Неважно, риск оправдан, — прервал её Гендо. — Мы можем использовать Синдзи, чтобы минимизировать риск.

— Хорошо. Что касается пилота «Евы-01», то его психическое состояние у нас вызывает беспокойство. Это может серьёзно ударить по уровню синхронизации и выполнению его обязанностей.

— У нас другого выбора нет: «Ева-01» не желает принимать кого-либо ещё. Наш враг уже дал понять, что не будет ждать пока мы найдём решение — следующий Ангел может объявиться в любое время.

— Согласна. Но в таком случае мне также стоит сообщить вам мнение майора Кацураги о вероятности проблем на личной почве.

Гендо не ответил, продолжая смотреть на скрученную в агонии биомеханическую машину.

— Это же ваш сын, — не унималась Акаги, — вам стоит с ним наладить отношения. Хотя бы ради его психического баланса. Иначе у нас возникнут трудности с выполнением задач.

— Будет только хуже. Он сделал свой выбор.

— Он же был ребёнком.

В ответ лишь молчание.

— Как скажете. Я и майор Кацураги высказали свои опасения, но решать вам. — Помедлив, Рицко добавила более жёстким тоном: — Не мне это говорить, но подумайте, что бы сказала она.

Ей показалось, будто в его глазах что-то сверкнуло. Однако командующий так и не изобразил ни единой эмоции на своём лице.

— Если что, я в своём кабинете, — сдалась Акаги и вышла, оставив Икари-старшего в одиночестве.

Глава 9. Новый дом

Не успел Токио-3 погрузиться в вечерний мрак, как вспыхнуло городское освещение. Заботливо протянутое по каждой улице оно не оставляло тёмных уголков. Как свет науки озаряло первобытную тьму невежества.

Преступность здесь практически отсутствовала — почти всё население так или иначе работало на NERV в качестве специалистов самых разных областей: учёные или инженеры, рабочие или клерки. Город был режимным, как и говорила Мисато, а значит, случайные люди в него не попадали. Лишь бывшие жители Хаконэ, не решившиеся переехать, составляли местное старшее поколение, которое владело маленькими магазинчиками.

Когда двенадцать лет назад здесь обосновывался NERV, он делал местным жителям заманчивые предложения по переезду в другие города. Почти вся молодёжь воспользовалась неслыханной щедростью неизвестной на тот момент организации. Это были тяжёлые времена лишений, потому юноши и девушки хватались за любую соломинку. Так от Хаконэ остались лишь жители в возрасте, которые не желали покидать родные края. И им довелось собственными глазами наблюдать, как их маленький городок вырастает в монументальный город-крепость Токио-3.

Но не везде были гигантские высотные здания, дополнительно укреплённые на все случаи жизни. На окраинах встречались жилые дома, обычные для любого города. В основном здесь обитали бывшие жители Хаконэ. И здесь же находилось многоквартирное двенадцатиэтажное здание, у которого, начиная с девятого этажа, стены были скошены под острым углом. Архитектор поработал на славу. Именно в этом доме жила Кацураги.

Хорошее освещение примыкающих улиц, стильная подсветка самого здания, подземная парковка и наличие охраны — всё это говорило, что район был не из дешёвых.

— Вот и приехали.

Припарковавшись, Мисато заглушила машину. Нервное дребезжание прекратилось, и «рено» наконец-то умиротворённо затихла. Женщина даже погладила по рулю, мысленно поблагодарив своего «скакуна» за то, что ни разу не подвёл её в эти сумасшедшие дни. Она пообещала ему, что проведёт капитальный ремонт, не жалея средств.

— Что, волнуешься? — Мисато обратила своё внимание на Синдзи.

— Нет, просто я редко когда у кого-то жил, помимо своего дяди. Непривычно как-то.

— Да ладно тебе стесняться, пошли уже.

Прихватив пакеты с продуктами и сумку с вещами, они вышли из машины и нырнули в лифт.

Синдзи на самом деле нервничал — ему впервые предстояло жить наедине с такой шикарной женщиной. Кацураги, конечно, была его намного старше, но истинной взрослой красоты ей было не занимать. В ней сочетались военная подтянутость и женское очарование. Если учесть, что её характер был так же противоречив, как внешность, то всё это создавало ядерный коктейль. От подобных сравнений ему становилось не по себе. Судьба подкинула то ли наказание, то ли приз — он никак не мог определиться.

Лифт остановился на предпоследнем, одиннадцатом этаже. Синдзи прикинул, что здание располагается на холме, и если окна квартиры Мисато смотрят на юг, то из них будет открываться роскошный вид на Токио-3. И он не ошибся.

— Похоже, твои вещи из Нагои, — женщина кинула взгляд на коробки и большой ящик под дверью.

— Быстро они…

— Мы заранее связались с твоими опекунами, и вещи ещё вчера привезли в Геофронт. Но я не думала, что Гото-сан будет настолько расторопным, что доставит их ко мне уже сегодня.

Синдзи понимал интенданта: тот явно не хотел испытывать терпение майора.

Провернув ключ в замочной скважине, Кацураги отворила дверь. Войдя, включила свет в прихожей и позвала Синдзи:

— Ну, добро пожаловать в новый дом! Да не стесняйся уже ты. С вещами позже разберёшься, пусть пока там полежат.

Он неуверенно шагнул в новую обитель:

— Я дома, — на лице Синдзи нарисовалась кривая улыбка. Он сам понимал, что эта фраза сейчас неуместна, отчего Мисато могла на него посмотреть, как на дурачка. На секунду он почувствовал себя не в своей тарелке. Но ему хотелось здесь и сейчас перешагнуть этап стеснения, привыкания. Чтобы хозяйка лишний раз не волновалась.

— С возвращением, — подхватила Мисато и Синдзи расслабился.

Только юноша освободился от ненавистной армейской обуви, как Кацураги тут же всунула ему пакеты и направилась куда-то вглубь жилища.

— Положи продукты в холодильник, я пока переоденусь.

— Извиняюсь за вторжение, — пробормотал Синдзи, включая свет в гостиной.

Он был готов дать себе подзатыльник, ибо снова жизнь ему намекала на то, что в ней всё не так просто. Собственно говоря, его поверг в шок беспорядок, граничащий с хаосом. Такого от женщины, да ещё и офицера среднего звена, он никак не ожидал.

— У меня тут небольшой рабочий беспорядок, — послышался голос из другой комнаты. — Не обращай внимания.

— И это называется «небольшой беспорядок»? — удивился Синдзи, разглядывая мусор то тут, то там: использованные тарелки, банки от пива и газировок, пакеты от шоколадок и чипсов, разбросанная утварь. И пыль. Много пыли!

Внутренний перфекционист Синдзи люто негодовал. В этой квартире какой-либо уборки не было несколько недель. Юноша не понимал, как женщина вообще могла здесь жить. У него руки зачесались прибрать в этой лачуге. Останавливали лишь пакеты, которые он тащил в кухню, словно идя по минному полю.

— Уарк! — донеслось из кухни.

Синдзи оторопел, не зная, чего ожидать. Он, конечно, предположил, что у Мисато могло быть домашнее животное, однако все попытки вспомнить, какое из них произносит такие звуки, провалились.

— Уарк! — навстречу Синдзи выбежал пингвин и беспардонно полез в один из пакетов. Юноша даже не успел прийти в себя, как тот уже ловко вытащил крыльями какие-то консервы и с громким и довольным «Уарк!» ретировался на кухню.

— О, ты уже познакомился с Пен-Пеном? — выглянула из своей комнаты Мисато. На ней была белая футболка-безразмерка и короткие джинсовые шортики. Собранные в хвост волосы завершали образ, разительно отличавшийся от предыдущего. Синдзи опять в ней видел не женщину-майора, а симпатичную девушку.

— Э-э, — протянул сконфуженный юноша, рассматривая порванный пакет. Из него только чудом не вываливались остальные продукты, — похоже на то. Вы у себя держите пингвина?! Они же все в Красной книге!

— Ну да, типа того. Ещё один член семьи, — она выхватила истерзанный пакет. — Не стой столбом, положи полуфабрикаты и газировку в холодильник. А я сейчас быстренько что-нибудь приготовлю. Ты ведь голоден? Я вот точно!

Синдзи зашёл в кухню и, последовав примеру Кацураги, выложил все продукты на стол. Он всё ещё с удивлением посматривал на пингвина, который у себя в углу беззаботно поглощал консервированную рыбу. Когда Мисато успела ему открыть банку, Синдзи не мог понять.

— Погодите! И всё же откуда у вас пингвин? — не унимался он, стараясь пристроить новые продукты в холодильник. Пиво. И тут пиво. Опять пиво.

— Да нечего рассказывать, — она с лёгкостью заварила две порции лапши быстрого приготовления и запихнула пакетик с концентрированным соусом карри в микроволновку. — В NERV-Германия проводили самые разнообразные эксперименты. Порой жуткие. Очень жуткие. Два года назад, когда я там ещё служила, проект подошёл к концу. Животных должны были усыпить, однако я и ещё несколько человек взяли по одному питомцу.

— А не проще было их отпустить на волю? — Синдзи закрыл дверцу холодильника, кое-как утрамбовав продукты средь залежей пива.

— Кхах! Эти зверюшки уже не смогут выжить в дикой природе. Как бы это сказать, — Мисато приложила палец ко рту, стараясь подобрать слова, — к примеру, Пен-Пен не совсем снэрский хохлатый пингвин, как это может показаться. Он выглядит как пингвин, но это не совсем так.

— Что? — Синдзи разинул рот в изумлении. Не разыгрывает ли она его часом?

— Я же говорю — жуткие эксперименты. Он гибрид, продукт генной инженерии и биотехнологий. По этой причине не удивляйся его выходкам, договорились?

— «ПЭТА»[1] на вас нет.

— Организация по защите прав животных? — ухмыльнулась та. — Ты лучше иди руки помой, юный правозащитник. Ужин почти готов!

Мисато кивком указала, где уборная. Синдзи не стал спорить. Он ещё разок взглянул на примерно шестидесятисантиметрового пингвина, у которого был выделяющийся красный хохолок на голове. Питомец всё так же беззаботно поедал консервированные сардины — внешне и не скажешь, что он какой-то генетически особенный.

Пожав плечами, Синдзи ушёл мыть руки, прокручивая в голове своё немыслимое приключение, в итоге которого он оказался здесь — под одной крышей с красоткой и её пингвином. Звучит бредово — ещё неделю назад он ни за что не поверил бы в такой расклад. Однако судьба подкинула ему невероятный поворот в жизни. Получите и распишитесь. Какой сюрприз преподнесёт парню завтрашний день? Встретиться с каким-нибудь божком? А может, с суперменом? В Японии снег выпадет впервые за семнадцать лет? Он терялся в догадках.

— Кстати, Синдзи-кун, — с хитрой улыбкой заговорила Мисато, которая уже устроилась за столом, — со следующей недели пойдёшь в местную старшую школу. Так что завтра отнесёшь бумаги.

— Я думал, раз я работаю на вас, то мне не надо ходить в школу, — пробубнил юноша, садясь напротив женщины. Перед ним уже лежала тарелка с готовой лапшой и соусом карри.

— Ну уж нет, — погрозила палочками Мисато и подмигнула, — ты только поступил во второй класс старшей школы, а мы тебе не учителя какие-то. Молодому человеку необходимо получать знания в стенах учёного дома. И заводить друзей. А работа в NERV, считай, будет как ежедневные занятия в кружке.

Синдзи хотел возразить, но женщина ему и слова не дала сказать.

— С понедельника пойдёшь в школу, и никаких но. После школы тебя заберут в Геофронт, где начнут обучать пилотированию. Согласно твоему психопортрету, занятия в школе для тебя всегда были (и будут) скорее разгрузкой и отдыхом для мозгов, а не чем-то напрягающим и выматывающим. Разве я не права?

— Всё вы знаете, ничего не утаить…

— Видишь, как всё просто и легко получается!

— А если Ангел явится завтра? Не лучше ли пройти, ну там, не знаю, ускоренную подготовку, или как это называется.

— Не должен. Да и если он завтра объявится, то разницы никакой — сейчас тебя обучать ускоренным темпом или позже умеренным. Будем молиться, что не явится. Но, Синдзи-кун, ты нам нужен здоровым, а не овощем.

— Овощем? — он насторожился.

— Если серьёзно, то, скажем так, мы не хотим перегрузить твою нервную систему. Пилотирование «Евангелиона» — это сильная нагрузка на ЦНС. По этой причине лучше равномерно растянуть обучение, чем каждый раз ты будешь по двое суток отсыпаться с неясными последствиями через месяц. Поэтому и был выбран для тебя подобный режим.

— Всё равно звучит неубедительно, Мисато-сан.

Но замечание она пропустила мимо ушей.

— Это приказ. В школе у тебя будет свободное посещение, но это не значит, что сможешь отлынивать. Я буду лично проверять твою успеваемость!

На женщину глядела кислая мина, которая что-то хотела ответить, но никак не могла найти правильных слов. С Мисато невозможно вести спор, это Синдзи уяснил. Впрочем, он также догадывался, что идея с посещением школы неплоха — хотя бы можно отвлечься.

— Ну, раз возражений нет, тогда — приятного аппетита! — с этими словами Мисато налетела на свою порцию ужина. — Чего не ешь? Это весьма вкусно.

— Я просто не привык часто есть такую пищу, — Синдзи ковырялся палочками в лапше.

— А ну не привередничать тут! — женщина стукнула кулаком по столу — юноша аж вздрогнул. — Ешь, что дают! Какая капризная молодёжь пошла, в моё время никто не жаловался!

— Но, Мисато-сан… — жалобно протянул юноша.

— Никаких но! Я в твоём возрасте кошачий корм уплетала за обе щёки!

— Фу…

— А если что-то оставляла, то только чтобы поймать кошку и сварить её!

Синдзи побледнел, но всё же нашёлся что сказать:

— Времена Удара давно прошли, — он никак не мог выбросить из головы образ варящейся в котелке кошки, — сейчас можно и приготовить нормальную еду…

— Вот я и говорю — капризная молодёжь! Такое пиршество…

— Но Мисато-сан, я могу… как бы это сказать…

— Да-да, Синдзи-кун? — она хитро улыбнулась.

— Всё же это вредная еда, — Синдзи аккуратно начал формулировать свою мысль, — а я умею готовить. Я мог бы готовить для себя.

Мисато это заинтересовало.

— Повтори-ка, что ты можешь? — она довольно улыбнулась и потянулась к нему, подставив левое ухо.

— Ну, готовить для себя. Э-э, — юноша подумал, подбирая слова, — на двоих тоже могу. Наверное.

Женщина громко хлопнула в ладоши, обратно плюхнувшись на стул.

— Если вы настаиваете, Икари Синдзи-сан!

— Но…

— «Но»?

— У меня есть условие, — начал он неуверенно. Ему было одновременно и стыдно, и неловко.

— Это уже интересно, — Мисато отложила трапезу и подпёрла рукой подбородок, — я внимательно тебя слушаю.

Ей по-настоящему было интересно, какое могло быть условие у Синдзи, — не часто мальчишка проявлял инициативу, и она не хотела сейчас это давить в зародыше.

Он обвёл руками всю кухню, глубоко вдохнул и залпом выдал:

— Жить в таких условиях невозможно, Мисато-сан. Вы держите квартиру в чистоте, а я буду готовить. Думаю, это честная сделка.

Женщина не то чтобы удивилась предложению. Её скорее занимало наблюдение, что юноша чуть не поседел, сказав это, и сейчас съёжился, ожидая ответа.

— Ну, даже не знаю, надо подумать, — Мисато внимательно изучала виноватое лицо собеседника. — Как-то лениво, меня и так не плохо кормят, я всем довольна…

— Простите, — поник Синдзи.

— Да шучу я, расслабься, —рассмеялась она. — По рукам, Синдзи-кун. Начну генеральную уборку прямо сегодня!

Кацураги по-деловому протянула руку через стол.

Юноша всё ещё пытался осмыслить услышанное. Лицо Синдзи отчётливо отображало, как медленно доходил до него факт согласия с предложением, пока не засияло лёгкой радостью. Синдзи нерешительно протянул свою руку, но рукопожатие оказалось довольно крепким. Мисато это понравилось.

— Видишь, проявлять инициативу и немного наглости — помогает в жизни. Это ведь лучше, чем огородиться непроницаемой стеной.

— Угу.

— Ну а теперь — ешь что дают, — всё ещё улыбаясь, сказала Мисато.

— Сегодня — последний раз, — пообещал Синдзи себе и ей.

Женщина двумя лёгкими прыжками оказалась у холодильника и выудила оттуда две банки пива.

— Отметим нашу сделку? Её надо обмыть!

— Вы издеваетесь? Мне же нет восемнадцати.

— А мы никому не скажем, — повертела одну банку перед собой, — тут всего-то четыре процента. Да и тебе без двух лет восемнадцать.

— Знаете, опекун из вас так себе.

— За-ну-да, — положила она пиво обратно в холодильник и выудила две баночки колы. — Ишь расхрабрился паренёк наш.

— Что вы обещали доктору Акаги?

— Вот и сбагрю тебя ей, — Мисато поставила газировку перед Синдзи и растрепала ему волосы. — Вот уж точно — два сапога пара.

Ближе к ночи Синдзи уже во второй раз за день глядел на незнакомый потолок. На нём виднелись неровности, первые трещинки. Может, он и больше бы разглядел, если бы в его новой комнате было светло.

Его удивляло, насколько часто в последнее время ему приходилось смотреть на неизвестные вещи. Раньше он никогда не путешествовал, поэтому такие чувства были для него новыми. В Токио-3 он не знал ровным счётом ничего. Город-крепость для Синдзи был полной противоположностью родной Нагои.

Он никак не мог уснуть. Даже вполне удобный футон не способствовал переходу к ночным грёзам. Возможно, Синдзи не хотел снова встречаться с кошмаром, а возможно, был на взводе. Не успокоила его и ванна: после ужина Кацураги наставляла, что именно горячая ванна смоет все тревоги, тем самым очистив не только тело, но и душу. К сожалению, не сильно помогло.

В голову лезли неприятные воспоминания последних дней: падающая с лестницы Мана, разрушенный до основания Мисима, «Евангелион» и всё, что с ним связано, NERV, отец…

Чтобы убежать от этих воспоминаний, забыться, он предложил Мисато помочь с уборкой. Но та вежливо отказалась от помощи, сказав, что уговор есть уговор. Сейчас она хоть и старалась убирать потише, но за закрытой дверью слышалось шуршание мусорных пакетов. Синдзи в очередной раз отметил, что Мисато вполне хороший человек. Правда, он не всегда мог понять её характер: то она серьёзная женщина, которой лучше не перечить, то беззаботная девушка, которая с лёгкостью общается с ним на равных. Это противоречие для него было загадкой, он не знал, как вести себя. Ко всему прочему Синдзи не мог понять, почему Мисато так открыто к нему отнеслась. Не казалось, что это какая-та игра для завоевания доверия. Будто она и вправду открыла сердце. Впрочем, про таких добрых и искренних людей вроде как говорят, что им можно доверять. Он это понимал, но не хотел снова слепо кому-то довериться, чтобы в будущем получить удар в спину. Лучше оставаться на расстоянии, так намного проще для него.

Погружённый в мысли, Синдзи не заметил, как его приняло в свои владения царство снов.

В загородной электричке слышалось размеренное перестукивание колёс. Вагончик из металла и дерева словно простоял десятилетия в боксе, сохраняя свой первозданный вид, дабы прокатить всего одного пассажира прямо здесь и сейчас. В вагоне не было ни следов других людей, ни царапин, трещин, которые неизбежны при старении.

За идеально чистыми окнами виднелся вечерний пейзаж: горы сменялись рисовыми полями, а они, после перекрестка с семафором, — деревушкой. Потом всё снова: горы, рисовые поля, перекрёсток, деревушка. Горы, рисовые поля, перекрёсток, деревушка. И опять, и опять. Лишь облака безмятежно и беспорядочно плыли, изредка закрывая собою уплывающее в закат солнце.

Электричка всё так же размеренно катилась и нигде не останавливалась. Будто она маленькая игрушка, ездившая вокруг детского макета. Игрушка с одним-единственным пассажиром, который спокойно сидел и слушал музыку в плеере. Что за музыка — не разберёшь, но что-то приятное. В этом он был уверен.

Его не волновали ни повторявшийся пейзаж, ни перестук колёс. Ничего. Пассажир настолько хотел отгородиться от всех своих проблем, переживаний и страхов, что даже не обратил внимания, что ездит кругами уже очень давно. Снова и снова вид из окна повторялся. Ни единой души вокруг, даже в деревне. Только на перекрёстке показывалась женская фигура с ярко-красными огоньками в глазах. С каждым витком девушка стояла всё ближе к проезжающей мимо электричке, вызывая беспокойство у пассажира. Он боялся, что незнакомка ворвётся в его идиллию, заставит выйти из вагона в неизвестный и чуждый мир. Мир боли и страдания. А что ещё хуже — поведает о том, что Синдзи хотел забыть раз и навсегда.

Ещё одна встреча под усиливающиеся мигания семафоров и звуковых сигналов, и женская фигура в очередной раз приблизилась к вагону. У пассажира мелькнул образ девушки в белой шляпке. Образ, который запомнился одновременно и прекрасным, и ужасным.

Мана.

Сердце быстро застучало, он захотел убежать или хотя бы отвернуться. Но не мог, тело не слушалось его, будто мышцы вмиг атрофировались. Он вынужден сидеть на одном месте и ожидать неминуемую встречу и своё заслуженное наказание. Мана не простит его. Она сделает ему больно, и встреча сулит только ужас. Эта уверенность в нём укреплялась с каждым проездом перекрёстка, который семафорил всё сильнее и сильнее.

На очередном витке томительное ожидание вдруг прекратилось — пассажира озарило, что к нему приближается не Мана. Это кто-то другой. Кто-то, кого он знал и не знал одновременно. Теперь страх уступал насиженное место любопытству. Пассажир с интересом приготовился, чтобы не упустить момент пересечения взглядами. Он должен был ещё раз посмотреть на эти красные огоньки, чтобы вспомнить что-то важное.

Но следующей встречи уже не было.

---

[1] Имеется в виду PETA (англ. People for the Ethical Treatment of Animals) — «Люди за этичное обращение с животными».

Глава 10. Город, который ты спас

Утро выдалось для Синдзи на удивление бодрым — он был полон сил. Наверное, это из-за того, что двое суток провалялся в отключке. Как бы там ни было, в полседьмого утра ему редко доводилось вставать настолько свежим.

За окном ещё рассветало — лучи солнца отгоняли тьму, в которой Токио-3 отдыхал от вчерашнего бурного дня. На небосводе ни единого облачка, что предвещало такую же апрельскую жару, какая держалась всю неделю. А она вышла для Синдзи самой выматывающей за всю его жизнь. По крайней мере, он так думал. И надеялся, что дальше будет проще — рано или поздно всё должно устаканиваться.

Прихватив с собой купленные на вокзале Нагои средства личной гигиены, Синдзи тихо прошмыгнул в ванную. Главное — не разбудить хозяйку квартиры. Он был уверен, что женщина ещё спит. Как-никак, пока юный пилот после боя восстанавливал силы целых пару суток, Мисато наверняка была загружена работой без передыха. Да и утро слишком раннее, даже для майоров.

Умывшись, Синдзи вышел в гостиную. Кацураги определённо постаралась вчера вечером — квартира теперь выглядела куда чище и ухоженнее. Не сказать, что юноша был доволен, — мусор-то выкинула, но вот пыль протёрла спустя рукава. Он провёл пальцем по одной из полок и удостоверился, что уборка явно далека от завершения.

К полке Синдзи привлекла не только пыль, но и фотография в рамке: на ней было изображено чуть больше дюжины бойцов в полной экипировке на фоне военного вертолёта. Он с трудом узнал в одном из вояк Мисато, которая позировала в панамке цвета хаки. Женщину было легко спутать с мужчинами, даже несмотря на ее комплекцию.

— Двадцать седьмое июля две тысячи четырнадцатого года, — зачитал он шёпотом дату.

Поставив фотографию на место, Синдзи направился на кухню исполнять своё обещание. Вещи всё ещё валялись то тут, то там — парню снова пришлось лавировать.

Оглядев кухню своего нового дома и произведя инвентаризацию, Синдзи одобрительно кивнул. Здесь было всё, что необходимо: большой холодильник, навороченная микроволновка, рисоварка с кучей режимов, миксер, комбайн, вафельница, тостер, мультиварка… Даже электрическая плита и та была не из дешёвых — парень такие видел лишь в рекламных роликах. Конечно, она всё равно не сравнится с газовой, с которой ему доводилось иметь дело всего один раз и успеть полюбить, но жаловаться было не на что. Если только на то, что хозяйка, явно жившая на широкую ногу, всем этим добром пользовалась разве что по праздникам.

К сожалению, вчера ничего толкового из продуктов так и не купили, кроме куриных яиц и риса. По этой причине воспользоваться всем кухонным добром сегодня утром не светило. Синдзи решил приготовить японский омлет, благо у Мисато соевый соус и рисовый уксус были в достатке. А на гарнир подать рис. И конечно же, кофе. Наверняка Кацураги потребляет литры кофе.

Хоть юный повар старался не сильно шуметь, но этого было недостаточно.

— Уарк! — послышалось на всю квартиру, и что-то побежало на кухню, не заботясь о тишине.

К ногам Синдзи примчался Пен-Пен. Птица засуетилась в ногах, нагло выпрашивая себе вкусности. Юноша не знал, чем можно кормить пингвина, но, похоже, того интересовало абсолютно всё.

— Уарк! Уарк!

— Тише-тише, — Синдзи приложил палец к губам в надежде угомонить нарушителя тишины.

— Уарк!

Попытки утихомирить питомца оказались тщетными.

— Тебе дать покушать? — произнёс он шёпотом и направился к холодильнику. Но пингвин прыгал рядом с неготовым ещё омлетом и не обращал никакого внимания на консервированную рыбу.

— Слушай, дружище, у меня есть только яйца.

— Уарк!

— Тебе они точно пойдут?

— Уарк!

— Ладно, сейчас я их отварю…

Пингвин успокоился и наклонил голову набок, разглядывая «шеф-повара». Синдзи оставалось только недоумевать от такого своеобразного каннибализма.

— Тогда посиди спокойно.

Он не надеялся, что Пен-Пен его поймёт. Но каково было его удивление, когда птиц подчинился и медленно зашагал в гостиную. Неужели он понял? Мисато же вчера предупредила, что не стоит удивляться выходкам питомца, мол, он не простой пингвин. «Наверняка ему ещё и мозги прокачали», — подумал Синдзи. В подтверждение его догадки в гостиной включился телевизор. Если ещё можно было предположить, что Пен-Пен невзначай задел пульт, то вот намеренное снижение громкости случайностью не объяснить. И вправду, когда Синдзи выглянул в гостиную, сидевший на диване пингвин тихо смотрел утреннюю детскую передачу. Юноша почувствовал, как его нижняя челюсть отвисла до пола.

«Не удивляйся его выходкам, договорились?» — снова вспомнились слова Мисато.

Покачав головой, Синдзи вернулся на кухню. Подальше от странностей, творившихся в гостиной. Хотя весь этот город был более чем странным.

После семи часов на кухню приползла полусонная Кацураги в милой пижаме в красный горошек. Зевнув, она побрела к холодильнику.

— И вам доброе утро, Мисато-сан, — поприветствовал её Синдзи. Он надеялся, что вкусный запах от завтрака её пробудит, но нет — обоняние с утра у женщины не отличалось остротой.

— Ага, доброе, — достала она банку пива, но, уловив на себе неодобрительный взор, положила обратно. — Ты так смотришь, будто готов сейчас же сесть в «Еву» и прибить меня к стенке.

— Мыслите в верном направлении, Мисато-сан, — кивнул он.

— Нынче утро добрым не назовёшь, не правда ли?

Простонав, женщина плюхнулась за стол и опустила голову. Её взгляд зацепился за тарелку с омлетом, которую Синдзи молча положил перед ней. Метаморфозы с Кацураги происходили настолько быстро, что юноша не успевал уследить. Буквально за секунду овощеподобное существо превратилось в сияющую девушку. Она, взбодрившись, понюхала свой завтрак и заключила:

— Оно того стоило!

Синдзи улыбнулся в ответ. Он вытащил из кастрюли сваренные яйца, очистил их и порезал на ломтики.

— О, это для Пен-Пена? — восхитилась женщина.

Парень не успел ничего сказать, как донеслось «Уарк!» — и на кухне незамедлительно показалось пернатое существо. Кацураги его подхватила и посадила к себе на колени.

— Мисато-сан, домашним животным не место за столом.

— Да брось, давай сюда вкусности.

— Уарк!

Синдзи вздохнул и подчинился. Вытерев руки и прихватив две чашки кофе, он и сам присоединился к трапезе.

— Приятного аппетита.

— Кстати, Синдзи-кун, — Мисато прожёвывала очередную порцию, — на сегодня твоя задача — отнести документы в школу, и ты свободен. Можешь прогуляться по Токио-3, походить по магазинам и посмотреть наши «достопримечательности». Просто познакомься с городом. Он хоть и выглядит как лабиринт, но в нём сложно потеряться. Да и тебе не помешает развеяться и подышать свежим воздухом.

— А вы будете на работе?

— Разумеется, я только вечером освобожусь. Ты только ближе к обеду не забудь Пен-Пена покормить.

— Уарк!

— Завтра же я тебе выделю своего заместителя, — продолжила она, — он ознакомит тебя с Геофронтом. Запомни, Синдзи-кун, это не школьная экскурсия. Так что отнесись серьёзно.

— Хорошо… — протянул юноша, прожёвывая омлет — на удивление получилось чуть хуже, чем хотелось бы. «В следующий раз надо добавить больше соевого соуса и поставить огонь посильнее». Впрочем, собеседница уплетала за обе щёки, не говоря уже о пингвине.

— Как ты приготовил такой кофе? — наигранно удивилась женщина, испробовав напиток из кружки. — Ты подсыпал туда чуток любви?

Синдзи вздохнул.

— Что вы обещали?

— Ладно-ладно, не кипятись, — Мисато улыбалась во все тридцать два зуба, но почти сразу её лицо переменилось на меланхоличное. — Видимо, мне ещё самой надо немного остыть от радости, что могу вот так просто и без задних мыслей разделить завтрак. Казалось бы, такая ерунда, но давненько мне не выпадала подобная возможность.

— Вы так давно живёте одна? Ну, если не считать Пен-Пена, конечно, — Синдзи даже стало как-то неловко, что постоянно спускает с небес хозяйку квартиры и не даёт искренне насладиться моментом.

— Ты даже не можешь представить, насколько давно.

От её мягкой улыбки у Синдзи потеплело на душе. Он даже непроизвольно начал щипать себя за руку.

— Эй-эй, что ты делаешь? — удивилась Мисато.

— Иногда мне кажется, что после кошмара последних дней всё это не может быть правдой. И я сейчас проснусь в палате. Или где ещё хуже.

Мисато сочувственно посмотрела ему в глаза, которые были готовы налиться слезами то ли счастья, то ли горечи. А быть может, и того и другого.

— Синдзи-кун… — она запнулась, а мигом позже, после оглушительного хлопка в ладоши, от которого даже Пен-Пен подпрыгнул, её лицо засверкало. — Нет, это не сон! Ты и вправду живёшь наедине со сногсшибательной красоткой и можешь этим гордиться перед всеми, — женщина театрально приложила ладонь к сердцу. — Я, знаешь ли, даже не буду против, если ты распустишь парочку слухов…

Лицо Синдзи моментально переменилось на решительное.

— Кацураги-сан, скажите мне номер телефона доктора Акаги…

— За-ну-да, — улыбаясь, она отвесила ему щелбан. — Спасибо за угощение! В общем, я сейчас на работу. Твои бумаги в школу лежат вон там на столе.

С этими словами она удалилась в ванну приводить себя в порядок, а Синдзи остался наедине со своими мыслями, грязной посудой и беззаботным Пен-Пеном.

— Ну и влип, — пожаловался самому себе юноша.

— Уарк!

После аппетитного завтрака с не очень воодушевляющей беседой следовало мытьё посуды. У Кацураги была посудомоечная машина, однако сейчас, чтобы отогнать негативные мысли, он хотел чем-нибудь себя основательно занять, будь то мытьё посуды или уборка квартиры от пыли.

Единственное, что его радовало, — перспектива безмятежной прогулки по городу и посещение школы. Наверняка здешнее образовательное учреждение какое-то особенное, с определённым уклоном и суперсовременное. Не просто так же Мисато желала его туда запихнуть. Синдзи поскорее хотел увидеть школу, воображая, какой она окажется. Он ещё ни разу не переводился, но прекрасно знал, как к новичкам относятся в классе: настороженно и с интересом. А значит, быть ему в центре внимания независимо от того, хочет он этого или нет. Скорее, не хочет, но определённо надо готовиться к повышенному интересу к своей персоне.

В тихом ропоте телевизора Синдзи вдруг уловил пару знакомых слов, что привлекло его внимание.

«…до сих пор в обществе не утихает шум по поводу инцидента в районе префектур Канагава и Сидзуоко двенадцатого апреля. NERV и Силы самообороны Японии вместе с ВВС США дают слишком отрывочную информацию. В этой ситуации кабинет министров выглядит беспомощным, вызывая ряд…»

Юноша взял пульт и увеличил громкость звука.

«…не даётся никаких пояснений. NERV отказывается называть имя пилота, но надёжный источник подтвердил догадки многих журналистов, которые провели своё тщательное и оперативное расследование…»

— Вот пройдохи, — выпалила Мисато, выглянув из своей комнаты. Она уже была в форме, сидевшей на фигуре как влитая — всё приталено, нигде не висит.

«…некий Икари Синдзи. Сколько ему лет, откуда родом и какое образование имеет, на данный момент неизвестно, но наши специальные корреспонденты начали работать в этом направлении…»

— Что-ж, это было дело времени, — продолжала негодовать майор, скрестив руки на груди, — а я ведь предупреждала, что не стоит из этого плести секреты и наводить туман. Да кто ж меня послушает.

— И что теперь? — отстранённо спросил Синдзи, присаживаясь на край дивана.

«…огромного человекоподобного робота, эксплуатируемого NERV. Какие-либо комментарии по поводу другого гигантского существа не поступали. До сих пор неизвестно, что это и кто виноват…»

— Да ничего страшного, — отмахнулась Кацураги, но как-то неуверенно. — Просто на тебя ко всему прочему свалилась слава. Если кто-то на улице у тебя внезапно попросит автограф — не удивляйся.

— И это всё? — почесал он затылок. — Разве мне теперь безопасно разгуливать по городу?

— Не держи нас за идиотов. Второй отдел службы безопасности за тобой присматривает даже сейчас.

Синдзи невольно обернулся в поисках людей в чёрном.

— Можешь не искать, — ухмыльнулась майор, — они своё дело знают и тебе на глаза попадаться не будут. Так что смело гуляй по городу. А если всё же кто-то пристанет с вопросами — молчи как партизан. Кто бы это ни был, хоть сам премьер-министр.

Он неуверенно кивнул.

«…будет отвечать? Родственники жертв пикетируют здания кабинета министров и парламента, требуя детального и прозрачного расследования и должных объяснений произошедшей трагедии. Также в списке требований у них значится трибунал над офицерами Сил самообороны, которые…»

— В общем, я побежала, Синдзи-кун. Твои документы здесь, а запасные ключи вон там, — она рукой указала на журнальный столик и тумбочку. — Ах да!

Она метнулась в свою комнату, причитая, что чуть не забыла передать важное. Вернулась с чёрным телефоном в руке.

— Вот, — передала она Синдзи сенсорный смартфон Kyocera. — Не модное «яблочко» с пятью дюймами, но тоже вполне симпатичный и функциональный.

— Спасибо, — поблагодарил её потрясённый парень, — но это как-то неожиданно…

— Не дури, — рассмеялась женщина, — это рабочий телефон. Он нашпигован защитным софтом, так что по порносайтам не полазишь.

На лице Синдзи так и читалось «вы опять за своё». Мисато хоть и подмигнула, но ему отчего-то не было забавно. Он очень надеялся, что это была шутка.

— Кстати, вот ещё две тысячи иен — на карманные расходы.

У Синдзи чуть нижняя челюсть не отвалилась.

— Что, мало? — спросила женщина и заглянула в кошелёк. — Как-то у меня до следующей получки «облачно и без прояснений» для большего…

— Нет-нет, я столько денег в жизни за раз не держал. И я не могу их принять!

— Да держи-держи — это твоё жалование! — она чуть не насильно всучила ему купюры.

— Я на них три пары крутых кроссовок могу купить, да ещё останется!

— Кхах! Не потрать всё за раз. А то ведь не за что будет покупать продукты.

— А я-то думал, в чём подвох.

— Ну а ты как считал, что всё так просто?.. Этого должно хватить на первое время, чтобы ты тут не бедствовал.

Синдзи пересчитал деньги и начал планировать, как их с пользой потратить.

— Эх, я помню времена, когда это были не такие уж и большие деньги, — ностальгировала Мисато, — и с тех пор много чего случилось: гиперинфляция, девальвация, деноминация…

— Э-э, что?

— Не бери в голову, это плохие слова. Всё, я убежала.

— Счастливого пути! — крикнул вдогонку Синдзи, положив в карман кругленькую сумму наличных. А вот подарок он убирать пока не спешил. Смартфон походил на футуристическую модель танка: покрытый пластинчатой бронёй и очень увесистый. Интуитивно понятно, что это ударопрочный гаджет. Не чета утончённым современным смартфонам, которые разваливаются при лёгком падении. На задней крышке виднелось название Brigadier. Синдзи невольно улыбнулся.

Когда он отложил подарок, пультом от телевизора снова завладел Пен-Пен. Он тут же начал переключать каналы маленькими отростками на своих крыльях. Насколько помнил Синдзи, у пингвинов подобных «пальцев», пусть примитивных, не бывает. Смышлёная птица остановилась на мультфильме про группу зверей из американского зоопарка. А юноша, вздохнув, принялся за уборку.

Синдзи распахнул балкон и окна, чтобы проветрить. Вооружившись пылесосом, на поиски которого потратил немало времени, принялся шуметь по всей квартире. Пен-Пена это изрядно напугало. Бедный питомец крайне редко слышал дивного монстра. Однако пингвин почти сразу расхрабрился и произвёл несколько атак на Синдзи, но тот мастерски их парировал.

— Уарк!

Ещё одно нападение со стороны пернатого питомца, на этот раз неожиданное, из-за угла дивана. Но юноша удачно отскочил и прогнал противника, размахивая пылесосом, будто факелом против гигантских пауков из фильмов ужасов.

— Уа-арк!

Пилот «Евы-01» сражался и с более грозным врагом, чем пингвин, поэтому был уверен в своих силах. Но недооценка противника вышла ему боком.

Пен-Пен провёл классическую операцию с захватом заложника: умыкнул на кухню смартфон, пока молодой человек был занят пылесосом. Бросив телефон на пол, пингвин притаился за холодильником. Синдзи вошел в кухню и наклонился за своим гаджетом, что-то бормоча себе под нос. Вот он момент, когда противник дал слабину! Быстрый рывок — и цап за ногу!

— Ах ты, зараза! — выругался Синдзи.

— Уарк! — птица ретировалась с победным триумфом.

— Ну и ну… — покачал он головой.

Больше Пен-Пен его не беспокоил. Птиц вернулся к просмотру мультфильма, настороженно посматривая в сторону источника шума. А Синдзи удалось закончить пылесосить без неравного противостояния с пингвином.

Окинув взглядом очищенное от пыли жилище, юноша одобрительно кивнул. Наконец-то он мог принять долгожданный душ. После того как помылся, пришло время разобрать коробки с вещами, которые привезли из Нагои. А это оказалось не так просто —Пен-Пен постоянно лез под руку, выхватывая то футболку, то штаны и убегая с ними. Не с целью мелкой кражи — просто хотел изменить кислое выражение на лице парня. И это у него получалось неплохо, ведь тому приходилось за ним бегать по всей квартире.

— Уарк-уарк!

— Да отдай ты мою рубашку, негодяй!

Благо, шмотья у Синдзи было не так много, и пристраивать его пришлось не так долго, даже несмотря на диверсии. Тяжелее было со всякой мелочовкой, ибо Пен-Пен её прятал куда ни попадя.

— Ну и куда ты засунул брелок? — Синдзи лазил то под диван, то за шкаф. — А ну признавайся, негодная птица! Мне этот брелок важен, вообще-то.

— Ур-р.

— Надо же, ты можешь не только «уаркать».

— Уарк, — Пен-Пен будто согласился с умозаключением собеседника.

— Видел бы меня Отоя, сказал бы, что совсем спятил — разговариваю с пингвином, — пробубнил ползающий на четвереньках Синдзи.

— Уарк?

— А, вот он! — достал он из-под тумбочки брелок «манеки-неко». — Вообще-то, это подарок от Маны-чан…

Пен-Пен лишь наклонил голову и всмотрелся в юношу своими чёрными глазками.

— Хотя кому я рассказываю, ты её всё равно не знаешь, — Синдзи некоторое время покрутил в руке ценный сувенир и спрятал в укромном месте в своей комнате. Как-бы Пен-Пен снова его не утащил.

Как и ожидалось, в большом ящике находился футляр с виолончелью. Чтобы его вытащить, пришлось приложить усилия. Синдзи только благодарил пингвина, что тот решил на этот раз не лезть. Или же посчитал, что музыкальный инструмент для него слишком большой. Юноша, долго не раздумывая, упрятал виолончель в чулан, чтобы не мозолила глаза. Кто-то мог сказать, что это неправильно, но сейчас ему было на это плевать.

Пен-Пен тихо наблюдал, как Синдзи с горечью в глазах убирает прочь дорогую ему реликвию. Пингвин будто чувствовал чужую боль, но поделать с этим ничего не мог.

— Ур-р.

Будет ли Синдзи когда-нибудь снова играть на виолончели? Он не мог ответить на этот вопрос. Сейчас никто не заставлял практиковаться, да и он уже не ходил в кружок классической музыки. Наверное, в Токио-3 вообще всем безразлично, что он умел играть. От него здесь не этого ждут. А есть ли собственное желание? Скорее нет, чем да. Слишком много боли приносит инструмент при одном взгляде на него. Он даже не мог предположить, как отреагирует его сердце, если эта виолончель снова зазвучит.

Закончив дела, Синдзи переоделся в джинсы, белую рубашку и ненавистные берцы. Взяв документы, он спустился на улицу навстречу новым приключениям. Ему необходимо было развеяться.

Шёл уже двенадцатый час, солнце приближалось к зениту, накаляя асфальт так, что на нём, вероятно, можно яичницу приготовить. Правда, проверять Синдзи не рискнул, довольствуясь своим предположением. Едва он покинул тень, его голову обожгли безжалостные лучи солнца. Поездка по городу обещала стать настоящим испытанием. Хотя Мисато оставила адрес школы, но это мало что ему говорило, и ориентироваться всё равно придётся по карте и GPS в смартфоне.

Сеть общественного транспорта в Токио-3 поражала воображение. Город с самого начала проектировался таким образом, чтобы эффективно справляться с большим пассажиропотоком. Здесь и великое множество автобусов, и разветвлённая монорельсовая дорога. Куча информативных указателей, благодаря которым не заблудится даже турист из провинциального городка с Хоккайдо. Планировка же вызывала восхищение одновременно простотой и практичностью.

Ознакомившись с картой, Синдзи, к своему удивлению, пришёл к выводу, что шахматная планировка города ещё проще, чем казалось. Достаточно выбрать направление — и он точно дойдёт куда надо, не заблудившись. По пути можно спокойно наблюдать, как и чем живёт город. Людской поток заполнял улицы. В отличие от Нагои, в Токио-3 не чувствовалось хаоса. Наоборот, даже движение пешеходов по тротуарам казалось структурированным, логичным и понятным. Всё это вызывало у Синдзи восторг — перфекционизм в чистом виде.

В то же время Токио-3, в отличие от любого другого города, не воспринимался живым. Он словно искусственный, ненормальный, иной. Дело даже не в отсутствии кричащей рекламы (её здесь было мало, в основном в качестве информации). Хотя Токио-3 населяли живые люди с живыми мечтами, желаниям, стремлениями, сам город живым не был. Синдзи не мог сказать, что Токио-3 мёртвый город, вовсе нет. Он не живой и не мёртвый. Он абсолютно другой, привычные мерила к нему неприменимы. Город-крепость функционирует, а не живёт. Он модифицируется, а не развивается; расширяется, а не растёт. В нём, казалось, нет места эмоциям — только рационализм и логика правят здесь бал.

Токио-3 удобный во всех смыслах, но совершенно неуютный — к такому выводу пришёл Синдзи по пути в школу. Возможно, это лишь первое впечатление, а оно бывает обманчивым, но что-то подсказывало — не в этот раз. И если так выглядит город будущего, то он не желал в будущем жить в таком городе.

Единственная старшая школа Токио-3 располагалась на окраине. Со здешнего холма, покрытого зелёной густотой деревьев, открывался красивый вид на залитый лучами солнца город, который мирно продолжал своё функционирование.

Чужой город.

Здесь всё для Синдзи неизвестное, не его. И ему нужен был глоток чего-то знакомого. Например, услышать родной голос.

Усевшись на травку, он достал новенький «танко-телефон». Синдзи никак не мог привыкнуть к его внушительному весу.

Он набрал номер и стал слушать медленные гудки в ожидании ответа.

А безмятежный город не обращал внимания на своего спасителя: люди спешили по своим делам, на дорогах — плотное движение грузовых машин, где-то вдали — полномасштабная стройка. Сзади доносились звуки перемены в школе и крики со спортплощадки.

— Да? — раздалось из динамика. — Предупреждаю сразу, мама мне запрещает общаться с незнакомыми дядями.

Сердце Синдзи готово было выпрыгнуть из груди. Но ведь это его брат, чёрт побери! Он обязан набраться храбрости.

— Привет, Отоя.

— О, блудный сын объявился. Привет, герой.

— Я… — он запнулся.

— «Я, я», что, Синдзи? Хотел спросить, как дела? Да так себе.

Душа ушла в пятки. Юноша не знал, что сказать брату. И не такой разговор он ожидал.

— Слушай, — продолжил Отоя, — если хочешь что-то сказать — говори. Ты же позвонил не для того, чтобы подышать в трубку.

— Я хотел спросить, как там Мана.

— Как-как — никак, — в голосе брата чувствовалось раздражение, но он старался быть вежливым. — Я бы сказал тебе «сам приезжай, Синдзи, и проведай бедную девочку», да только сомневаюсь, что она хочет тебя видеть и тем более разговаривать. Знаешь, она с того дня не проронила ни слова. Ах да, спасибо, что твои новые друзья о ней позаботились. Наверное, удобно иметь такие связи.

— Ясно, — Икари-младший удивился, насколько легко он принял эту информацию. Что-то внутри него уже было готово к такому развитию событий.

— Мама… ну ты знаешь маму. Она ещё больше капает на мозги бате. А он разозлился на тебя, Синдзи, очень разозлился. Он себе места не находит.

— П-почему?

— Ты ещё спрашиваешь? — Отоя был готов вскипеть, но сдерживал порыв. — Батя верил, что он воспитал тебя как своего сына. И чуть что, ты у него обязательно попросишь о помощи. То, что ты сразу ускакал к своему отцу, для него как удар ножом в спину. Он-то наивно полагал, что его брат будет последним человеком в мире, к кому ты обратишься.

Синдзи пребывал в шоке, просто разглядывая пейзаж бурного Токио-3. Похоже, остатки прежнего мира юноши сгорали дотла. И лежавший перед его взором новый мир — единственный, которому он нужен.

Все, что для него было ценным, прекратило существовать, отвергло его. Синдзи наивно полагал, что это он сжёг мосты с Нагоей, но на самом деле всё обстояло ровным счётом наоборот.

— Синдзи, ты вообще там?

— Да, — сухо он ответил, разглядывая город-крепость.

— Я думаю… Ты там вроде нашёл себе место, так ведь? К нам же приезжали люди из конторы твоего отца, да и в новостях вот гудят про тебя. Ну, то есть они точно не знают, что это ты, но мы то знаем, да?

— Угу…

— Не, я ничего не хочу сказать — это всё круто, реально круто. Я за тебя рад. Мы тут будем за тебя болеть, всё такое.

— Спасибо…

— Похоже, я и так тебя отвлёк слишком сильно. Наверное, ты очень занятой теперь, если смог снизойти до своего любимого брата лишь через несколько дней.

— Это не совсем так, — неуверенно пробубнил Синдзи, но не знал, услышал ли его Отоя или нет.

— В общем, как-то вот так, Синдзи. Надеюсь, у тебя там всё сложится как надо, найдёшь общий язык со своим отцом и всё такое. Синдзи?

— Да, я тут.

— В любом случае — это хорошо, что ты позвонил. Я уж думал, что ты про нас сразу забудешь. Ладненько, удачи тебе. Знаешь ли, у меня тут игра, но ради тебя я улизнул.

— Прости.

— Было бы хорошо, если бы ты это сказал ей. В тот же день. Но это твоё дело, — Отоя сделал паузу, ожидая ответа от брата, но тот промолчал. — В общем, пока. Надеюсь… А, забудь.

Синдзи не успел ответить, как связь разорвалась. Да и что он мог ответить? Ничего. У него больше не было прошлого. И точно некуда возвращаться — Нагоя стала ему чужим городом в один момент. Ещё более чужим, чем Токио-3.

Отчего-то Синдзи не хотелось ни плакать, ни горевать. Он ощущал лишь опустошение.

Ещё раз глянул на Токио-3, который не обращал внимания на маленькую трагедию своего защитника. Город-крепость намекал: мол, твои проблемы так мелочны… Мисато бы сказала, что битва с Ангелом гораздо более важна, чем всё, что произошло в Нагое. Но так ли это для самого Синдзи? Он не мог однозначно ответить на этот вопрос.

Жизнь ему дала ещё один прозаичный урок: дважды в реку не войдёшь, особенно если она горная и бурлящая. Тем более против течения не поплывёшь. А значит, ему необходимо двигаться вперёд по уже выбранному пути.

Первая остановка — новая школа.

Он направился к неизвестному будущему, которое уготовила ему судьба. В незнакомом, но уже не таком и чужом городе-крепости Токио-3.

Глава 11. Этот новый мир

Понедельник многие не любят. Его боятся, его проклинают. Предвестник новой рутинной недели. Виновник окончания благостных выходных. Как будто весь мир полностью переворачивается вверх дном, окуная людей в воды суеты. Однако Синдзи всегда смотрел на это несколько иначе: в целом так оно и есть, но с той разницей, что наступление понедельника — это всего лишь момент переворачивания гигантских песочных часов, в которых сам песок и есть, собственно, жизнь. Такая точка зрения может показаться пугающей, ведь это напоминает о том, что люди застряли в вечном цикле. Но многие за песками рутины и суеты не могут разглядеть и хорошего — будущих выходных. Которые, как и понедельник, обязательно придут. По этой причине Синдзи, в отличие от большинства, не боялся понедельника. Его наступление даже служило некоторым стимулом. Да и этот понедельник был не просто началом очередной недели, а чем-то большим — началом новой жизни.

И сейчас Синдзи предстояло нырнуть с головой в эту новую жизнь, насколько бы безумной она ни была. Как она сложится, что из этого получится?..

И вот он в новой старшей школе, с новыми одноклассниками. Никакого разительного отличия, почти то же самое, что и в предыдущей. Синдзи даже немного разочарован: он думал, что здешнее учебное заведение, как и сам Токио-3, будет высокотехнологичным, а методы обучения — самыми передовыми. Каково было его удивление, когда он увидел типовые стены и коридоры, а на уроках услышал аналогичную школьную программу. Разве что здание выглядело поновее, а инвентарь не прямиком из прошлого века. Хотя была и разница: вместо книг здесь выдавали учебный планшет, на котором записана вся программа за год. Тем самым ребят освободили от «радости» таскать переполненные учебниками сумки. Ещё одно преимущество, хотя и сомнительное с точки зрения Синдзи: как и в колледжах, здесь не имелось определённой школьной формы. Всего лишь предписания: чёрный низ и белый верх для юношей, а девушкам — юбки до колен и запрет на шорты и декольте.

Новый класс бурлил, все были на взводе и обсуждали последние новости — недавний бой и отсутствие некоторых одноклассников. Из-за атаки Ангела многие семьи поспешно уехали из города, опасаясь за жизнь своих детей. Во втором классе А опустело несколько парт. Но не бывает худа без добра, и новичка посадили ближе к центру, тогда как он опасался, что окажется на задворках.

— Да ну, это не может быть он, — краем уха Синдзи услышал, как у окна шушукалась стайка его новых одноклассниц.

— Да сама посуди, Аясэ-сан, всё сходится!

— Ага, — вторила ещё одна девушка, — он хоть и обычный, но вроде ничё так — сойдёт.

— Ми-чан, ну так спроси у него насчёт девушки!

— Я не смогу, давай лучше ты.

— Ты-то не сможешь? Уж твоей наглости многие позавидуют.

С их стороны послышалось тихое хихиканье.

Конечно же, Синдзи прекрасно знал, что на переменах обязательно будут сплетничать по поводу его персоны. Правда, никто так и не решался задать животрепещущие вопросы напрямую лично ему, ограничивались дежурными улыбками и фразами.

— Ты что, серьёзно считаешь, что наш новенький — пилот? Да не может быть!

— Как раз логично! Утренних новостей, что ли, не смотрела?

— Хирага-сан, уймись уже, — вмешался один из парней, причём настолько громко, чтобы весь класс слышал, — избавь нас от своих глупых сплетен.

— А тебя кто спрашивал, Миромото-кун? — та тут же перевела своё внимание. — Не твоё это дело, знаешь ли.

Подружки хором её поддержали, но парень явно был не из робкого десятка, и какие-то шесть девчонок не могли его запугать.

— Да послушайте себя: школьник управляет большим роботом и уничтожает не менее большую неведомую фигню, выползшую из океана, — Миромото был спокоен как удав и свой сарказм не скрывал. — По-моему, даже Айда-кун в это не поверит.

— А чего сразу я? — возмутился кудрявый юноша, поправив очки. — Виновник сего торжества вообще-то здесь, у него и спрашивайте!

— И вправду, — наигранно подхватил Миромото сквозь девичий галдёж, — Хирага-сан, может, спросишь у новенького?

— Не говори мне, что делать, задрот! — взъелась девушка.

Пока лёгкая перебранка не переросла во что-то неконтролируемое, вмешался ещё один парень, сидевший около стены. Это был первый красавец класса, и все девушки разом замолчали, затаив дыхание.

— Я думаю, Икари-кун понял, о чём его хотят спросить, — прозвучал его примирительный голос. — Не так ли?

Синдзи невольно обернулся, привлеченный шумом разыгрываемого спора, и тут же поймал с десяток взглядов. Одноклассники ждали ответа на вопрос, который так никто и не мог озвучить. Но и какой ответ давать, он не знал, ибо, с одной стороны, Кацураги наказала молчать как партизан, с другой — правда всё равно рано или поздно всплывёт. Ну а с третьей — Синдзи не любил врать.

— Молчание — знак согласия, — победно заявила Хирага с блестящими глазами. — Ведь так, ребята?

— Я так не думаю, — улыбаясь, пожал плечами красавчик и поправил свои волосы, крашенные в светло-русый цвет.

— Ну, Икари явно не Тони Старк, — пошутил Айда.

Миромото лишь покивал головой, ухмыляясь. Однако девушек это не остановило, и они продолжили гнуть свою линию, докапываясь до новичка. Пока Синдзи метался в мыслях, что ответить, благо одноклассники не переставали спорить между собой, в класс вошла староста.

— А ну всем прекратить! — прокричала она властным голосом. — Совсем распоясались.

— Хораки-сан, но ведь… — начала одна из девушек.

— Я сказала — хватит! Лучше займитесь полезным делом, чем сплетничать о тёзках.

— Вот-вот, мы о том же, — поддержал кто-то из парней.

Синдзи выдохнул и мысленно поблагодарил старосту. В отличие от предыдущего, здешняя имела железную хватку, и никто не смел ей возразить. По-детски торчащие два коротких хвостика и веснушки на лице совершенно не мешали её репутации железной леди.

— А ты, Миромото-кун, перестань по поводу и без провоцировать девочек! Я сомневаюсь, что ты хотел помочь Икари-куну.

— Я же любя!

— И слышать не хочу.

— Окей!

К удивлению Синдзи, класс быстро вернулся к спокойствию и начал готовиться к следующему уроку — перемена практически закончилась. Некоторые девушки у задних парт ещё перешёптывались так, чтобы их гарантированно никто не слышал. Иногда они мягко улыбались и легонько махали своему новому однокласснику, когда он к ним оборачивался. Другие девушки так и липли к здешней звезде, которой впору быть моделью. Впрочем, Нагиса не проявлял к ним ни капельки интереса, лишь дежурно отвечал, чтобы те особо не злились.

— Не будь таким жестоким, тебе одна Аянами важна? — картинно обиделась одна из девушек, накручивая на палец свои длинные чёрные волосы.

Синдзи вновь навострил уши, хотя старался не подавать виду. Он знал, что Рей ходила в эту же школу и в этот же класс. Случайно так вышло или NERV с Кацураги подстроили — непонятно. Синдзи знал лишь то, что в этом учебном году Аянами появлялась в классе только первую неделю, а потом пропала.

— С чего ты так решила, Маки-чан? — неизменная модельная улыбка с Нагисы не сходила. — Меня ведь продинамили ещё в прошлом году. И с тех времён с ней толком не общался.

Он демонстративно развёл руки.

— Ну да, как же! А кто недавно пожирал взглядом Аянами? — всё ещё обижалась девушка и наклонилась к нему. — А теперь посматриваешь на её парту, соскучился, да?

— Вовсе не так, — он продолжал настаивать на своём, — я просто немного беспокоюсь.

Будто подслушав чужой разговор, Миромото произнёс своим звонким голосом:

— Кстати, о птичках. — Все девушки в классе снова насторожились. — Староста, а ты узнала, когда вернётся к нам наша пришелица из космоса?

— Честно говоря, я и сама хотела бы узнать, когда к нам вернётся Аянами-сан, — отвлеклась от повторения материала Хораки.

Синдзи заметил, как Нагиса глубоко вздохнул. То ли это было разочарование, то ли ещё что-то. Стоявшая рядом с ним девушка надулась пуще прежнего.

— Эй, Кё-ён-ку-ун, — Айда, давясь улыбкой, обратился к Миромото, — она вернётся не раньше, чем ты найдёшь свою богиню и ворвёшься в литературный кружок! И не забудь меня позвать!

— Нет проблем, Айда! — стукнул Миромото по столу, чем привлёк внимание всего класса. Приняв вызов, он встал из-за стола и направился к одной из одноклассниц, которая мирно сидела за партой у входа и болтала с подружками. Те переглянулись, не понимая, что происходит. Айда откуда-то выудил портативную видеокамеру и, никого не стесняясь, принялся записывать разыгрываемый спектакль.

— Микума-сан! — с пылом и жаром обратился Миромото к скромненькой девушке. — Нет, не так… Харухи!

— Эй-эй, попридержи коней, ковбой, — вмешалась подруга несчастной девушки, у которой глаза округлились от неожиданности.

— Харухи! — Миромото придал своему голосу театральный баритон, определённо пародируя кого-то. — Помнишь Танабату в средней школе? И того странного старшеклассника, который тебе помогал рисовать послание пришельцам? Так вот, тот самый Джон Смит — это я!

Многие захихикали, а Айда откровенно смеялся в голос. А вот сама Микума явно пребывала в шоке, как и её подруги. И только совсем неприметный и скромный паренёк, который сидел позади Нагисы, уже был готов сорваться на нерадивого актёришку. Но красавчик одним жестом его галантно остановил, мол, оно того не стоит.

Собственно, разыгрывающий трагикомедию Миромото уже вошёл во вкус и схватил девушку за руку. От такой наглости она уже не просто засмущалась, а место себе не находила.

— «Объединение организованных информационных сущностей» что-то сделало с нашей тихоней! — Миромото уже бесповоротно влился в роль. — Харухи, ты обязана мне сейчас поверить и помочь, чтобы вернуть нашего бесценного товарища по команде…

Не успел он договорить, как Хораки со всего маха ударила ему по затылку скрученной в трубочку тетрадкой. Актёр аж ойкнул и схватился за голову.

— Блинский блин! — всё ещё никак не выходил он из образа.

— А ну вернулся к своей парте, недотёпа! — кричала староста, а в классе стоял шумный хохот. — Я тебе покажу, как со своими замашками приставать к девочкам! Пошёл, давай, ловелас недоделанный!

Чуть не пинками Хораки заставила юного актёра отойти от дрожавшей Микумы и вернуться к своей парте, где его уже встречал надрывающийся от смеха такой же юный оператор. Но его радость быстро прервалась — незамедлительно Айда получил свою порцию по затылку.

— Эй, за что?

— За всё хорошее! — рвала и метала староста. — Ты лучше скажи, где этот хулиган пропадает?

Она носом указала на пустующую парту позади Айды.

— А, Тодзи из больницы не вылезает, — он еле подавил смех и убрал камеру от греха подальше, — его сестрёнка всё ещё в тяжёлом состоянии. Но врачи говорят, что скоро пойдёт на поправку.

— Вот оно что, — внезапно Хораки успокоилась и, казалось, стала мягкой и милой девушкой.

Неумолимо приближалось начало урока, в классе стало заметно тише. Не успел Синдзи, как обычно, погрузиться в себя, как к нему подошла чем-то обеспокоенная одноклассница. Он узнал в ней ту, которая в группке Хираги интересовалась его личными отношениями с кем-либо.

— Слушай, Икари-кун, — произнесла шатенка с примирительной улыбкой, — ты же не держишь обиды на нас с девочками? Ну, за то. Просто Ута иногда перегибает палку, но она не со зла же.

— Нет-нет, я вовсе не злюсь, — ответил он, почёсывая затылок, — я всё понимаю.

— Правда? Вот и ладненько, — в её голосе чувствовалось облегчение. — Меня, кстати, Сакомото Михо зовут. Будем знакомы?

— Ага, приятно познакомиться.

Наконец-то прозвучал звонок, и довольная собою Михо вприпрыжку поспешила на своё место у окна.

Впопыхах в класс вошёл преподаватель физики, и как по команде в помещении установилась тишина.

— Встать! — громогласно объявила староста.

Никто не посмел ослушаться. Даже в старшей школе передового Токио-3 традиции оставались прежними.

— Поклон!

Казалось, что Удар вымел из Японий великое множество архаичных традиций. О некоторых Синдзи уже даже не подозревал, настолько они быстро ушли в прошлое. О других имел некоторое представление — они отмирали долго и мучительно. Но школьные традиции по большей части оставались прежними. Да, в этом учебном заведении не было конкретной формы, но во всём остальном — как и во всей остальной стране. И это удивляло, потому что Токио-3 как-раз выглядел вне архаизма Японии.

— Сесть!

Казалось бы, начался очередной скучный урок. Но это лишь казалось, а если всмотреться, то класс жил своей параллельной лекции жизнью. Вот Айда чего-то копошится под партой, видимо возится со своей камерой. Хирага продолжает сплетничать, передавая записки подружкам. А Маки всё мечтательно глядит на Нагису, а тот делает вид, что не замечает её. Синдзи посмотрел на улыбающуюся чему-то своему Сакомото, которая, увидев его взгляд, в ответ еле заметно помахала ему. Микума же не такая смелая, поэтому смущённо и подозрительно посматривает в сторону Миромото. А тот, похоже, снова решил поиздеваться над очередной одноклассницей и аккуратно целится бумажным самолётиком в свою жертву. Внимательно слушают преподавателя лишь чуть больше дюжины человек, включая Хораки.

Синдзи остановил взгляд на пустой парте у окна позади Михо — это было место Аянами. Его заинтересовал вопрос — какая она в классе? С кем она нашла общий язык, с кем подружилась? Из-за чего она обычно улыбается, на какие темы любит разговаривать? Новичок поймал себя на мысли, что о своей вроде как потенциальной напарнице знает гораздо меньше, чем его новоиспечённые одноклассники.

В течение последующего дня Синдзи обуревала смесь различных эмоций. Он не таким представлял себе первый день в новой старшей школе и не такими — здешних учеников. В отличие от предыдущего класса, где все очень быстро поделились на группки и почти никак друг с другом не контактировали, здесь царила дружеская и открытая атмосфера. И потихоньку новичка втянули в школьную жизнь: то расспросят, откуда он приехал и почему, то пригласят сходить в караоке после школы, то заставят принять участие в очередном глупом споре между девчонками и мальчишками, в результате чего в первый же свой учебный день Синдзи получил нагоняй от старосты.

Не таким он себе представлял начало учёбы в новом классе, но и нельзя сказать, что первый блин вышел комом. Поэтому после занятий Синдзи находился в приподнятом настроении.

Как и ожидалось, после школы, когда он шёл домой, ему позвонила Мисато, чтобы предупредить о людях в штатском, которые его заберут в Геофронт. Даже такому дилетанту, как Синдзи, легко было определить, что три остановившихся впереди внедорожника — по его душу. Из них вышло полдюжины крепких людей — служащие того самого Второго отдела, как догадался юноша. Они сразу направились к пилоту. Среди них затесался опрятный молодой мужчина в строгих очках и с зачёсанными назад волосами, в такой же форме NERV, как у Кацураги. Он чуть заметно прихрамывал на левую ногу.

— Полагаю, Икари Синдзи?

Он кивнул, вспоминая, где же видел его лицо.

— Заместитель начальника оперативного отдела старший лейтенант Хьюга Макото, — представился молодой мужчина и протянул руку для рукопожатия, — сегодня я буду тебя сопровождать в Геофронте.

— Полагаюсь на вас, — ответил на рукопожатие Синдзи. После чего они сели на задние сиденья большого чёрного внедорожника. Судя по толщине дверей, бронированного.

— Наверное, это тяжело — из огня да в полымя? — спросил офицер, когда водитель тронул многотонную машину. — Я не представляю, чем руководствовались верхи, составляя для тебя такой изнуряющий и малоэффективный график.

— Нет, всё хорошо — учёба в школе для меня как раз отдушина. Главное, чтобы много домашки не задавали.

— Даже так? Интересно.

— Кстати, похоже, я вас уже видел — на фотографии в квартире Мисато-сан…

— А, — Хьюга сразу улыбнулся, вспомнив хорошие времена, — это фотография перед вылетом на операцию — только не смейся — «Арест спичек».

Синдзи попытался сдержать улыбку.

— Да, весёлая операция была. Как назвали, так и провели. Собственно, «спичками» были фосфорные артснаряды. Хорошего мало, натерпелись мы с ними…

— Ничего себе, — ахнул Синдзи.

— Это ещё что, мы заплутали в китайских деревушках и раза два попали в засаду. Чудом выбрались без потерь. Тогда как раз Кацураги себя и проявила с яркой стороны, за что получила повышение и прозвище Девятихвостая Генко.

— Очень даже подходит, — согласился Синдзи, вспоминая хитрости женщины, — Мисато-сан и вправду похожа на лисицу.

— Да, вот только ей это прозвище не нравится, — Хьюга наставительно поднял палец, — так что если руки и ноги ценны, то никогда не произноси его при ней.

— Хорошо, учту, — нервно он улыбнулся. — Похоже, вы давно знакомы с Мисато-сан?

— В общем да, мы давние боевые товарищи, — лицо Хьюги стало серьёзным. — Я служил вместе с майором Кацураги несколько лет в Силах самообороны и Рейнджерах. До осени четырнадцатого года.

— А что случилось в том году?

— В подробности вникать не буду, потому что это больная тема для майора, — он вздохнул, поправив очки. — Если вкратце — неудачная операция. Всё наложилось друг на друга: недостаток разведданных, из-за чего в штабе выработали операцию с кучей просчётов, неверные решения офицерского состава непосредственно в ходе выполнения задания, неблагоприятное стечение обстоятельств и много чего ещё. В итоге мы попали в критическую ситуацию и оказались отрезанными, а Кацураги, тогда ещё бывшей старшим лейтенантом, пришлось взять на себя ответственность и вытащить нас из ада. Цена — провал операции, химоружие оказалось не в тех руках. По возвращении на Кацураги повесили всех собак — наверху не очень-то хотели признавать свои ошибки. Короче, кое-кто за счёт нас прикрыл свои задницы. Типично. В результате нас расформировали и все выжившие разбежались кто куда.

— Кроме вас?

— У меня за Кацураги должок — я ей жизнью обязан. Меня здесь с тобой не было бы, если не она.

Хьюга легонько похлопал по своей левой ноге.

— Я даже не знаю, что и сказать. — Синдзи был честен, у него и вправду не находилось слов. В то же время он ещё больше восхищался Кацураги и проникался уважением к ней.

— А и не надо, Икари-кун, — мягко улыбнулся старший лейтенант, — лучше поделись своими впечатлениями о городе. Думаю, они определённо у тебя есть — Токио-3 никого равнодушным не оставляет.

Он был чертовски прав, Синдзи так и прорвало поделиться своими наблюдениями. К его удивлению, Хьюга со многим согласился, особенно с тем, что к городу неприменимо слово «живёт».

Юноша даже и не обратил внимания, как легко разговорился со старлеем. Настолько легко и непринуждённо он уже давно ни с кем не разговаривал. От этого молодого мужчины исходила доброжелательность и искренность. Казалось, он не прочь побеседовать ещё пару часов.

К сожалению, они уже прибыли к намеченному пункту. Синдзи снова проехал на знакомом подвижном составе до Геофронта. В этот раз дорога не вызвала у него столько эмоций, как в первый. Но виды с высоты птичьего полёта на подземную штаб-квартиру NERV по-прежнему поражали воображение. И сегодня ему предстоит не сумасшедший бег по коридорам в неизведанное, а продуманное ознакомление с пирамидальным зданием, в котором находился штаб. Что ж, может быть, даже будет интересно.

И он не ошибся, ибо Синдзи поглотили удивительные виды Геофронта. Он внимательно осматривался и слушал Хьюгу, старался запоминать с первого раза. Логика комплекса была до простого интуитивной, и теперь совсем непонятно, как тут Кацураги могла заблудиться, с учётом того, что наверняка не один месяц, а то и год здесь работает. А вот парень некоторые коридоры и помещения сразу узнал, ещё по прошлым забегам.

Как сразу узнавали его и обычные рабочие, которые носились то тут, то там. Они поздравляли Синдзи с победой и выпиской, хлопали по спине, выкрикивали воодушевляющие фразы. Они считали его героем, как и говорила Кацураги. Юноша почувствовал прилив сил: люди вкалывают в поте лица, обеспечивая работоспособность гигантского улья, и это ради того, чтобы Синдзи сел в «Еву» на пару часов. А значит, он не один, здесь все работают в унисон ради общей цели. Вместе с тем молодого человека пугал груз ответственности, внезапно свалившийся на него. Он боялся, что может подвести этих людей, которые возложили на него свои надежды…

Вот что впервые Синдзи увидел в Геофронте, так это грандиозную столовую, на целый этаж, в верхних ярусах штаба. Здесь могли свободно и с комфортом расположиться сотни сотрудников. Оформлено помещение было как дорогое кафе. Плюс ко всему великолепию — гигантская смотровая площадка с видом на лес внутри Геофронта. Действительно всё сделано для того, чтобы рядовые сотрудники должным образом отдыхали. И вишенкой на торте — меню, которое впечатляло не меньше. У Синдзи даже разыгрался аппетит.

— Ну, экскурсия почти закончена, можно и перекусить, — воодушевлённо произнёс Хьюга Макото, поправляя очки. — Давай поспешим, а то скоро перерыв на ужин и здесь будет не протолкнуться.

Мужчина взял сразу два подноса и направился к раздаче.

— Сегодня у нас в спецменю европейская кухня, — констатировал Хьюга. — Пожалуй, остановлюсь на нём. Обожаю здешние пожарские котлеты.

— Я не могу поверить, что всё это бесплатно, — Синдзи оглядывал бесконечные ряды с аппетитной едой: тут и шесть видов блюд, несколько десертов, великое множество напитков. И всё это красиво разложено, как будто и вправду в кафе.

— Спасители мира ведь должны отлично питаться, разве нет?

С этим Синдзи не мог поспорить: на голодный желудок далеко не уедешь. Но экспериментировать с европейской кухней он не собирался и остановился на классическом супе одэн и свиной отбивной кацудон.

— Хьюга-сан, а после ужина я уже буду свободен? — спросил Синдзи, когда они устроились около смотровой площадки.

— Для начала — приятного аппетита, — офицер взял нож и вилку и принялся орудовать ими. — Нет, отпущу тебя, когда Кацураги освободится, а это не скоро, — он мельком глянул на часы. — Без пятнадцати шесть. Сейчас я должен буду тебя отвести в конференц-зал, где тебе прочтёт базовую лекцию лейтенант Ибуки. После, часов в восемь, тебе надо будет заглянуть в лабораторию к доктору Акаги — она возьмёт несколько образцов, и на сегодня, думаю, всё.

— Что-то мне последнее не очень нравится.

— Признаться, мне тоже, — прожевав очередной кусок, Хьюга продолжил: — Но, к сожалению или к счастью, это необходимо. Доктор Акаги хочет основательно подготовиться к твоей тестовой синхронизации с «Евой-01», которую назначили на среду. Чтобы без сюрпризов, мы их не жалуем здесь.

— Меня это несколько беспокоит… Я же не был в ней с тех самых пор. И даже не знаю, смогу ли залезть снова.

— Я и весь персонал разделяем твоё беспокойство. Поэтому мы основательно готовимся, чтобы не было никаких форс-мажоров. Можешь положиться на нас, — Хьюга отставил пустую тарелку и сделал пару глотков свежевыжатого сока. — С другой стороны, ты показал удивительную синхронизацию с «Евой» в первый же запуск. Фактически тебя не нужно обучать и готовить с нуля, ты и сам нас можешь многому научить.

— Это вряд ли, — усомнился Синдзи. — Что я могу такого рассказать, чего бы вы не знали? У вас же, помимо меня, и так было два пилота.

— Помимо тебя, четыре, если быть точным. Хотя да, только двое из них имеют опыт пилотирования, так как «Ева-03» и «04» пока не сданы. И тем более никто не имеет реального боевого опыта, кроме тебя. Это и определяет ценность твоих впечатлений, — офицер почесал идеально выбритый подбородок.

— Мои впечатления разве что негативные, — буркнул пилот.

— Думаю, на этот счёт тебе лучше поговорить с лейтенантом Ибуки — наряду с доктором Акаги «Евангелионы» её непосредственная сфера ответственности. А вот что касается тактики и стратегии противодействия Ангелам — благодаря именно тебе нам пришлось добрую половину предписаний выкинуть на помойку и сейчас активно всё переделывать.

— Простите…

— За что? Наоборот спасибо тебе.

Синдзи странно себя чувствовал, как во сне. Такого с ним никогда не было — в центре внимания, ему благодарны, его восхваляют. От этого становилось неуютно. Словно он попал в совершенно новый мир.

Глава 12. Урок первый

После ужина Синдзи и Макото сразу же отправились в один из конференц-залов, который находился на средних ярусах. Здесь располагались научные лаборатории проекта Е, и по большей части им встречались учёные, носившиеся с пачками документов, и работники, возившиеся с различным оборудованием. У всех была однотипная бежевая форма NERV, не такая, как у Кацураги и Хьюги. В отличие от рабочих с нижних ярусов, здешние оказались не настолько приветливыми. А точнее, вообще не обращали внимания на Синдзи.

А ещё тут сновали вездесущие роботы-пылесосы, которые драили коридоры до блеска, чуть не до дыр.

— Правда, милые боты? — сказал старший лейтенант. — Скоро ты к ним привыкнешь и перестанешь обращать внимание на их существование.

Конференц-зал оказался небольшим помещением со столом посередине, рассчитанным на шестнадцать человек. На стене висело шесть гигантских плоских мониторов, образовывавших один экран. Они были подключены к ноутбуку, с которым возилась неприметная девушка с короткими чёрными волосами и в форме, как у здешних работников.

— Лейтенант Ибуки? — постучал по столу Хьюга, привлекая внимание.

— Да? — девушка оторвалась от ноутбука. — А, вы уже пришли. Располагайтесь поудобнее.

Синдзи прикинул, что она ниже его чуть-бы не на полголовы, хотя он сам никогда не отличался высоким ростом. Слишком уж молодая…

Тем временем девушка, взяв пульт, встала и с лёгким поклоном представилась:

— Я лейтенант Ибуки Майя, администратор технического отдела и оператор MAGI. Рада познакомиться, Икари Синдзи.

— Я тоже, — произнёс он без особого энтузиазма и, хотя это ему было непривычно, ответил ей поклоном — традиция есть традиция. После уселся поближе к мониторам.

— Хорошо, — Майя легонько хлопнула в ладоши, собираясь с мыслями. Её взгляд бегал то на экран ноутбука, то на новоиспечённого пилота, пока не остановился на Хьюге, будто ожидая от него какой-то подсказки.

— Лейтенант Ибуки, не надо на меня так смотреть, лекция — ваша работа, — без иронии сказал Макото, пристроившись на другом конце стола — поближе к выходу.

— Я знаю, просто дай мне собраться. Я же не преподаватель — это будет моя первая лекция, — Майя слегка нервничала, а следующее буркнула себе под нос: — Лучше бы кого-нибудь другого назначали.

— Приказ начальства, — флегматично ответил Хьюга, услышав её протест. — У нас не очень много времени, так что хватит привередничать. У меня ещё есть своя работа.

Синдзи поймал себя на мысли, что Ибуки Майя напоминает ему скорее юную учительницу в младшей школе, чем работника серьёзной полувоенной организации. Как она вообще сюда попала?..

Майя передала своему ученику толстенную книжку в мягком переплёте. На обложке была изображена «Ева-01». Синдзи, улыбнувшись, хотел сказать: «Ну конечно же, инструкция по применению!», однако смелости не набрался. Пролистав книгу и наткнувшись на кучу непонятных определений, он быстро её закрыл.

— Ладно, начнём с азов.

— Только не нужно прямо с самых-самых азов, с основания NERV, — заметил мужчина, — это ему сейчас ни к чему. Начни с того, что понадобится Икари-куну вот прямо сейчас.

Она кивнула и начала.

— Ты уже знаешь, что «Евангелионы» не просто роботы, — Ибуки щёлкнула пультом, и на мониторе появился слайд со схематичным изображением «Евы-01». — Это биомеханические изделия, в которых доля именно биологических элементов составляет более семидесяти пяти процентов. «Евангелионы» изначально проектировались для эффективной борьбы с Ангелами — борьбы с минимальным ущербом как для людей и инфраструктуры, так и для окружающей среды, — она снова щёлкнула, и на этот раз появились фотографии с бомбёжкой Ангела военными. — Не тебе мне рассказывать про то, как конвенциональное оружие…

— Попроще, Ибуки, — добродушно вмешался Хьюго, — перед тобой простой подросток.

—…Обычное оружие неэффективно из-за наличия АТ-поля, — поправилась Майя, озираясь на Макоту, — и приносит слишком большие разрушения.

Синдзи рефлекторно поднял руку, будто на уроке.

— А как же то оружие, которое похоже на атомную бомбу? Как его там…

— N2, — напомнила Ибуки. — Да, оно оказалось эффективным, но недостаточно. Дело в том, что бомбы этого типа не могут гарантированно преодолеть АТ-поле.

— А его нейтрализовать может только «Евангелион», — заметил Синдзи.

— Верно, Икари-кун. Также теоретически это может сделать и собственно ядерное оружие повышенного могущества, но, как ты сам понимаешь, это крайний случай.

— Последний довод… — подхватил Синдзи. Майя кивнула, но никакого удовлетворения от правильного ответа он не чувствовал.

— После «кашмирского ужаса» в две тысячи первом никто не хочет его снова пускать в ход. Я помню, как будто это было вчера, тот трепет и обречённость…

— И не говори, Ибуки, — послышался грустный голос Хьюги, — это не самые приятные воспоминания.

Девушка вздрогнула. Синдзи припомнил, что взрослые об Ударе разговаривали вполне спокойно, тогда как две тысячи первый год обсуждать совершенно не любили. И почти никогда не произносили «ядерная война», используя вместо этого «кашмирский ужас».

— Похоже, вы уже нашли общий язык, — встал из-за стола Хьюга и направился к выходу. — Оставляю вас наедине, а меня ждёт работа. Ибуки, ещё раз — попроще и самую суть.

— Я поняла! — запротестовала Майя.

Когда мужчина вышел, лекция продолжилась.

— Что касается химического и в особенности биологического оружия, надеюсь, ты и сам понимаешь, что оно слишком непредсказуемо.

«Преподаватель поневоле» принялась в общих чертах объяснять доступным для Синдзи языком строение «Евангелиона», его слабые и сильные стороны. С одной из главных уязвимостей своей машины пилот уже был знаком — кабель питания. На резонный вопрос, почему нельзя установить какой-нибудь двигатель, Майя ответила уставшим голосом. Чувствовалось, что слишком много копий сломано.

— Дизель-генератор вместе с топливом в «Еву» не уместить, с учетом компромисса между подвижностью и эффективностью. Ведь понадобилась бы силовая установка от эсминца, а они до четырнадцати метров в длину. — Она выдержала паузу, чтобы Синдзи представил себе «Евангелион», груженный гигантским двигателем с не менее гигантскими баками.

— С такой дурой даже не походить будет…

— Именно.

— А как же атомная энергия?

— Ядерный реактор — это чистой воды сумасшествие и высокие риски. «Евангелион» не подводная лодка, действующая издалека и скрытно. Если произойдёт повреждение реактора и начнётся утечка, то туши свет — всё в радиусе нескольких километров придётся эвакуировать на долгие годы. У нас был подобный проект, но его почти сразу завернули.

Майя перешла ко второму уязвимому месту в «Еве» — это сверхпрочное ядро под толщей брони в области солнечного сплетения. Ибуки не вдавалась в детали, что это за ядро и за что отвечает, но сказала о его важности для работоспособности «Евы». Даже трещина выведет из строя юнит. Также она коснулась вопроса безопасности пилота, что наиболее волновало Синдзи. При необходимости капсула могла катапультироваться на сотни метров, тем самым эвакуируя пилота в безопасное место. Впрочем, чувства защищённости данная мера Синдзи не придала. Поняв это, Ибуки подробно перечислила используемые в контактной капсуле сверхпрочные материалы и очень сильно напирала на высокую устойчивость к любым внешним воздействиям. Она заверила, что вкупе с LCL обеспечена беспрецедентная физическая безопасность пилота.

Далее следовал быстрый курс о внутреннем строении капсулы. С органами управления Синдзи уже был отчасти знаком и поэтому схватывал на лету.

— Также в специальной нише под ложементом, — она щёлкнула пультом, и появился очередной слайд на экранах, — можно найти дополнительные фильтры, устройство для очищения лёгких от LCL, специализированную аптечку со средствами для первой помощи. Кроме того, некоторый запас воды и еды и, что главное, приспособление, которое позволит этим пользоваться прямо в LCL.

— А это зачем? — удивился Синдзи. — Мисато-сан говорила, что долго находиться в «Еве» нельзя.

— Верно, однако ситуации могут быть разными, — неуверенно пролепетала Майя, — мы стараемся предвидеть даже самые фантастические.

Информация лилась на голову новичку-пилоту сплошным потоком. Что-то он понимал, благодаря имеющемуся опыту пилотирования, что-то не очень, но ответственно старался запомнить — вдруг пригодится. Например, Синдзи не совсем понял, зачем ему знать, что у «Евы» имеется собственная центральная нервная система, которая, однако, атрофирована — способна лишь реагировать на типовые команды пилота. И что в результате всю поступающую информацию от внешнего мира и самой «Евы» обрабатывает классический бортовой компьютер, установленный именно в капсуле. Экстренно извлеки капсулу из «Евангелиона», даже во время синхронизации, — он сразу выключится (хотя предписаниями запрещено подобное делать, ибо пилоту тоже не поздоровится). Поэтому считать «Еву» живым или даже полуживым существом — неверно, так как это именно биомашина. Правда, Синдзи обратил внимание, что Майя волновалась и запиналась, когда объясняла сей момент. На все вопросы она уклончиво отвечала, что, мол, юноше не стоит ни о чём беспокоиться — всё абсолютно безопасно.

Когда Ибуки перешла к теме на что способны «Евангелионы», а чего они не могут, в конференц-зал вошла измотанная Кацураги с чашкой кофе, ноутбуком и кипой документов. Как она это всё умудрилась удержать, непонятно.

— Продолжайте, не обращайте внимания на меня, — она уселась поодаль и занялась своими делами.

У Синдзи сразу открылось второе дыхание, ему стало намного комфортнее. Краем глаза он заметил, что Мисато снова собрала волосы в хвост, — так и хотелось сказать, что это ей идёт.

— Я, конечно, понимаю, что я не дипломированный преподаватель, — Ибуки привлекала к себе внимание своего единственного ученика, — но у нас и вправду не так много времени, чтобы отвлекаться.

— Простите, — искренне извинился Синдзи и подумал, что Майя вошла во вкус. И он решил воспользоваться этим, спросив то, что его интересовало.

— Как я понимаю, АТ-поле играет важную роль в борьбе с Ангелами, — Синдзи сделал умный вид, — доктор Акаги говорила, что я не смогу им пользоваться, не поняв, что это такое.

— Это достойно отдельной лекции, в двух словах даже не объяснишь. — Ибуки приложила палец ко рту и задумалась. — Думаю, собственно из названия — Absolute Terror Field — ясно, что это связано со страхом.

— То есть чем больше я боюсь, тем оно сильнее? — удивился юноша, что всё вот так просто. — У меня тогда чуть сердце не выпрыгнуло из груди.

— Нет, неверно, — покачала головой лектор. — Как бы проще объяснить…То, о чём ты говоришь, — это мобилизация организма вследствие осознания угрозы здоровью. Тревога, испуг, паника — они не всегда сопровождаются глубинным страхом, который и необходим для поддержания АТ-поля.

— А как же страх смерти?

— Да, страх смерти является глубоким, однако он вшит в нас генетически — это защитная реакция организма. Использовать его для формирования АТ-поля можно, но не эффективно.

— Почему?

— Этим страхом мы напрямую и продуктивно управлять не можем. Во время боя, конечно, вполне реально накрутить себя сильнее, думая только о самых негативных сценариях, но, — она сделала паузу, — тогда ты сам себя загонишь и не сможешь выполнять поставленные задачи. Бояться смерти ты должен — это адекватная реакция, но без перегибов, чтобы сохранять ясность ума.

Синдзи сделал вид, что понял. Хотя у него ещё оставалось множество вопросов.

— Поэтому необходим приобретённый страх, желательно социальный или внутренний, и имеющий под собой основание, то есть рациональный, — продолжила Ибуки. — Например, я боюсь укусов змеи. Но этот страх проявляется только тогда, когда я непосредственно рядом с собственно ядовитой змеёй, потому что она несёт мне конкретную угрозу. Такой страх для АТ-поля не подойдёт, его сложно культивировать в любой ситуации.

Майя выдержала паузу и мимолётно глянула на часы.

— Не подойдёт страх иррациональный. Такие страхи чаще всего связаны с какой-либо травмой или глубокими эмоциональными потрясениями. Поэтому подчас неконтролируемы и могут привести к незапланированным результатам, в том числе вызвать состояние аффекта. — Она повертела пульт в руке. — Конечно, теоретически их можно использовать для формирования ATF, Икари-кун. Однако риск слишком высок, поэтому мы настоятельно не рекомендуем прибегать к подобным страхам.

Девушка походила взад-вперёд, обдумывая и формулируя следующие слова.

— А вот если, как в моём случае, — Майя запнулась, — страх быть отвергнутой и порицаемой обществом… Я постоянно боюсь этого, и мне приходится с данным страхом жить. Это глубокий социальный страх, он рационален, — она втянула воздух и на секунду прикрыла глаза, — потому что имеет под собою причинно-следственную связь. И что самое главное — я его полностью осознаю и контролирую.

Пилот всё ещё находился в замешательстве, которое читалось в его взгляде, отчего лейтенант решила добавить:

— По статистике, в нашей стране у людей в возрасте от восемнадцати до сорока пяти наиболее распространены следующие страхи этого типа: страх за здоровье и жизнь близких — это на первом месте, на втором — страх полномасштабной войны, а на третьем те, что связаны с социальным положением, например опасения за своё благосостояние и статус в обществе.

Синдзи начал понимать, что Ибуки имеет в виду. У него и самого целый шкаф подобных скелетов припрятан.

— Если, — Майя прокашлялась, чтобы отогнать неприятные размышления, — если немного высвобождать страхи данного вида, уверенно глядя им в глаза, то сильнее будет АТ-поле. Более того, если человек умеет манипулировать своими страхами, то это же он сможет сделать и с АТF.

— И насколько сильным может быть АТ-поле?

— Теоретически? — она задумалась на секунду. — Полагаю, если скажу, что предел стремится к бесконечности, не совсем совру и доктор Акаги мне не настучит по голове за такое упрощение.

Майя заразила своей добродушной улыбкой и Синдзи.

— Правда, наша ограниченная энергосистема не позволит устраивать магическое шоу, — она слегка хихикнула, чтобы Мисато не заметила. — Всё потому что ATF пожирает энергию по экспоненте. Поэтому при текущих наших возможностях ничего серьёзнее, чем создать двумерную плоскость не получится.

Синдзи в каком-то смысле разочаровался — он то уж подумал, что при должной сноровке сможет кидаться фаерболами. Или, чем чёрт не шутит, смог бы скастовать «драго слейво». Это всяко лучше, чем с зубочисткой переть на Ангела.

— Страх — это эмоция, у него нет границ, — Майя наставительно потрясла пультом. — Но ты должен знать, что сильные эмоции вгоняют человека в стресс, который приводит к целому букету проблем. В нашем случае это в первую очередь проявится на уровне синхронизации.

Ибуки продолжила краткую лекцию о психологии страха. Она несколько раз оговорилась, что это лучше бы разъяснила доктор Акаги. Впрочем, и слов Майи оказалось достаточно, чтобы Синдзи догадался, что от него требовалось. И это ему не понравилось. Ему хотелось и дальше пользоваться теми заветными кнопочками, пусть они ставят и неполноценный барьер. Так он хотя бы мог не притрагиваться к покоящимся скелетам.

— Лейтенант Ибуки, — подала голос Мисато, не отрываясь от экрана своего ноутбука, — почему бы вам не рассказать Икари-куну то, что его сейчас наверняка интересует больше всего: почему пилот — он?

— А… да, майор, — девушка нервно улыбнулась. — В общем, мы должны вернуться к трагедии Вто…

— Великого, — Кацураги бесцеремонно поправила Майю, шурша бумагами и что-то спокойно вбивая на клавиатуре, — пока остановимся на официальной трактовке.

Синдзи это показалось странным, но он не придал особого значения.

— Да, Великого удара двухтысячного года, — не стала спорить лектор и продолжила, настороженно поглядывая на Мисато. — Если очень просто и не вдаваясь в детали, вместе с метеоритом в атмосферу Земли были занесены уникальные частицы. Они определённым образом незначительно повлияли на ДНК детей, которые в момент катастрофы находились в утробе матери.

Синдзи нервно начал отсчитывать от своего дня рождения шестого июня две тысячи первого года девять месяцев. Интуитивно он уже знал ответ на вопрос.

— Да, — взволнованно подтвердила Ибуки, — получается в самый притык. С учётом того, что у многих матерей произошёл выкидыш, многие умерли из-за тяжёлых условий или что-то случилось по другим причинам, — она сделала паузу, в её глазах читалось сочувствие, — тебе выпал билет с шансом один на сотню миллионов. А то и меньше.

— Так, получается, я мутант? — спросил Синдзи с нервным смешком.

— Смотря что подразумевать под этим словом. Мутагенез сам по себе обычное явление и встречается сплошь и рядом. Твои свойства, скажем так, в основном положительные.

Он вопросительно посмотрел на Майю, стараясь оправиться от лёгкого шока.

— Например, немногим лучшая переносимость болезней. Или же схватывание на лету во время обучения, — она активно жестикулировала.

Синдзи будто иголкой ткнули в спину, он чуть не подпрыгнул на стуле.

«Ну да… психопортрет… Мисато-сан», — подумал он. Юноша даже не знал, злиться на неё или нет. С одной стороны, она слукавила. Но с другой — не просто так.

— А ещё, — Ибуки уже чуть не грызла ногти, — возможность пилотировать «Евангелион».

— Как… — Синдзи метался между желанием свалить отсюда и любопытством узнать хоть какие-то ответы, — как это всё связано?

— Ну, понимаешь, — Ибуки определённо было сложно говорить, будто она чувствует вину за объяснение вещей, которые юноше приносили боль, — если забегать немного вперёд, то сами «Евангелионы» являются отчасти клонами Ангелов. Поэтому их структуры несколько похожи.

— А они пришли вместе с метеоритом? — Синдзи продолжил неутешительную для себя логическую цепочку, стараясь спокойно осознать весь масштаб и не впасть в оцепенение.

— Как бы сказать… — чуть не со слезами на глазах она запнулась, не в силах продолжать. — Майор Кацураги, это нечестно! Почему вы ему сами всё не рассказали? Я не могу давить на Икари-куна, пока он терзается.

— Как работает «Евангелион» — это же компетенция проекта Е, разве нет? — Мисато оторвалась от ноутбука. — А моя — планировать и исполнять операции.

— Это так, но я просто хотела про это рассказать как-нибудь не так, не прямо в лоб.

— Ответы на некоторые животрепещущие вопросы лучше знать с самого начала, пока сам себе не напридумывал черти чего, — Кацураги постучала пальцами по столу и посмотрела на часы. — Ладно, голубки, уже почти восемь. Думаю, можно закругляться на этой «оптимистичной» ноте. Завтра продолжите.

— Как скажете… — Ибуки принялась собирать свой ноутбук. — Разрешите обратиться?

— Конечно.

— Кто предложил поручить обучение Икари-куна именно мне?

Кацураги, не меняясь в выражении, указала на себя.

— Почему-то я не удивлена, — прошептала Майя в сторону.

— Лейтенант Ибуки, мы все хотим, чтобы вы оставались оператором и далее, — Мисато расслабилась на стуле и скрестила руки на груди, — такого специалиста нынче не сыскать, а готовить — затратно и долго.

— К чему вы клоните, позвольте поинтересоваться?

— Во время боя Икари-куна с Ангелом, — Синдзи немного дёрнулся от неприятных воспоминаний, — вы допустили несколько ошибок из-за… нет, не некомпетентности, никто не ставит под вопрос вашу квалификацию, а из-за своей доброты. Из-за того, что вы замешкались и излишне переживали, пилот испытывал невыносимую боль дольше, чем мог бы.

Майя уже стояла с жалостливым лицом, посматривая на Синдзи. Она ожидала от него осуждающего взгляда. Но нет, тот спокойно сидел и внимательно слушал. Майя не знала, обижается Синдзи на неё или нет. От этого неведения девушке становилось ещё хуже.

— Прошу меня простить! — она низко поклонилась.

— Э-э, что? — внезапно пролепетал Синдзи, — Даже если так, я не держу обиду!

— Это не твоё дело. — беспристрастно ответила ему Кацураги и продолжила давить на Ибуки, которая всё ещё была в поклоне. — Вы вовремя не снизили уровень синхронизации и не изолировали критичный участок, пока на вас не рявкнула доктор Акаги. Благодаря мужеству самого Икари-куна операция не была сорвана. А вы всех нас подставили под удар. И ваши старомодные «извинения» делу не помогут.

Девушка распрямилась, её глаза слезились.

— Но! — всё ещё пытался вмешаться юноша, однако женщина его удостоила жёстким взглядом. Сейчас она была не Мисато-сан, с которой он был хорошо знаком, а толком ему неизвестная майор Кацураги.

— Доктор Акаги меня уже отчитала, — проговорила Майя полным раскаяния голосом. — Я не была готова к реальному бою, для меня страдания Икари-куна были невыносимы…

— Никто не был готов, — пожала плечами Кацураги, — но теперь это наша работа. Здесь и сейчас, а не когда-то потом. Вы же хотите сохранить за собой своё место? Доктор Акаги очень того желает, однако если вы не сможете выполнять свои прямые обязанности, то всегда найдётся тот, кто сможет. Незаменимых не бывает.

— Так точно, — еле выдавила Ибуки.

— Вам дали ещё один шанс, — Мисато указала на Синдзи, — и если хотите им воспользоваться — тоже учитесь. Свободны.

Ибуки с печалью в глазах собрала свои вещи и направилась к выходу, но Кацураги её окликнула:

— Лейтенант Ибуки, — она осеклась и беззлобно улыбнулась, — Майя, я не говорю тебе ожесточиться. Твоя доброта должна помогать, а не мешать. Надеюсь, ты правильно всё поняла.

Девушка даже чему-то удивилась, покраснела. Придя в себя и отдав честь, быстро вышла из помещения, глядя под ноги.

Всё ещё подавленный Синдзи не спешил вставать, глубоко погрузившись в свои мысли. Он старался проанализировать услышанное и понять, что с этим делать. Если вдуматься, то всё не так плохо, как показалось на первый взгляд. По словам Майи, насчёт изменений в ДНК не стоит беспокоиться, ибо это обычный процесс. Что реально беспокоило — знал ли отец о его мутации? Теплилась надежда, что знал, и именно поэтому не втягивал сына во всё это. Но что если точно не знал? Тогда получится, что Синдзи просто не нужен был отцу всё это время, пока не пришлось хвататься за любую соломинку. Так уж получилось, что этой соломинкой оказался собственный сын. Тем не менее, если смотреть под таким углом, то чем тогда лучше сам Синдзи, сбежавший из Нагои?

— Ну что, пошли? — Мисато положила руку ему на плечо и мягко улыбнулась. — Только не поможешь тащить моё барахло?

Она указала на документы и свой лэптоп. Синдзи и не возражал — это меньшее, что его сейчас волновало.

Глава 13. Неудачный контакт

Синдзи с Мисато шли по бесконечным коридорам к лаборатории, где должна была их ждать доктор Акаги. В здании уже стало заметно безлюднее, но работы не прекращались. Конечно же, теперь в Геофронте трудятся круглосуточно, ибо множество секций всё ещё не сдано в эксплуатацию или используются не на полную.

В одном из коридоров Синдзи увидел знакомую пузатую фигуру в больничном халате и с кучей бумажек под мышкой.

— О, Икари Синдзи-кун! — беззаботно пропел врач. — Как здоровье, боец?

— Здравствуйте, доктор Карихара, — юноша улыбнулся: ему нравился этот мужчина. — Спасибо, у меня всё хорошо.

— Я за тебя рад, молодой человек. Употребляй побольше витаминосодержащих продуктов, особенно группу B, Е и Р, — он почесал свободной рукой подбородок и добавил: — Но не всякие витаминно-минеральные комплексы, а только в натуральном виде!

— Хорошо, я вас понял, — кивнул Синдзи.

— Доктор Карихара, — обратилась Мисато, — вы снова осаждали доктора Акаги? По-моему, мы уже сегодня по этому поводу разговаривали.

Сайкато перевёл взгляд на Мисато, его лицо стало серьёзным.

— И всё же я вас ещё раз попрошу надавить на неё, мне необходимо взять ряд анализов у пилота Аянами.

Кацураги некоторое время поразмышляла. Словно она прикидывает в уме какие-то варианты.

— Синдзи, иди пока вперёд до конца коридора, я тебя догоню.

Юноша вопросительно глянул на обоих взрослых, но протестовать не стал. Когда он отошёл на приличное расстояние, Кацураги приблизилась к доктору вплотную и прошептала, чтобы никто из посторонних не слышал:

— Я сколько раз вам уже говорила, что это невозможно. Эта девочка одна сплошная загадка, здесь всё нечисто. Её биография и львиная доля личных данных полностью засекречены даже от меня.

— Но всё же они не имеют права делать с ней всё что захотят, только потому, что у неё нет родственников…

Он не успел договорить, как женщина его перебила:

— Не лезьте пока в это, не сейчас, — Кацураги не знала, насколько далеко может NERV зайти, чтобы сохранить свои секреты, но всё же решила для придания веса своим словам добавить: — Я понимаю, клятва Гиппократа для вас не пустой звук. Побольше бы таких людей. Но подумайте о своих близких, подумайте о своём будущем внуке. Если вы и дальше будете лезть в дела проекта Е и, в особенности, интересоваться Аянами, то помяните моё слова — добром это не кончится!

Врач посмотрел в решительные глаза майора и всё понял — она не шутит и всецело права. Карихара прожил долгую жизнь, и ему не за что стыдиться, если настанет его час. Мужчина трудился не покладая рук даже в самые тёмные времена, не забывая о своём врачебном долге. И он здесь ради будущего своих близких. Но именно их жизни поставить на кон Сайкато не был готов. Ему оставалось лишь смиренно покивать головой в знак того, что больше не будет лезть, и молча удалиться.

Кацураги недолго смотрела ему вслед, она надеялась, что врач перестанет понапрасну рисковать. Как только тот скрылся, Мисато нагнала Синдзи и заверила его, что всё хорошо.

Буквально через несколько минут они оказались в просторном светлом помещении, заставленном информационными мониторами, оборудованием и компьютерами, вокруг которых суетилось несколько человек. Вместо одной из стен было гигантское стекло, а за ним — ещё одно белоснежное помещение с тремя контейнерами, каждый размером с человека. От них тянулось множество проводов в разные стороны.

— Ну наконец-то пришли! — послышался знакомый флегматичный голос учёной. — Мы, пока вас ждали, успели провести тесты с Аянами.

Синдзи оглянулся по сторонам и заметил девушку в бриджах и бирюзовой футболке, с плохо высушенными пепельно-голубыми волосами. Она тихо сидела на офисном кресле рядом со столом. Её отрешённый взгляд ярко-красных глаз был устремлён в пустоту, словно у андроида в ожидании приказа. Если бы она ещё не моргала и не дышала, то её и вовсе не отличить от куклы.

— Икари-кун, — обратилась к нему доктор Акаги, — тебе надо будет пройти один тест, он совсем недолгий.

— Что мне нужно делать?

— Ничего особенного, полежать в барокамере десять-пятнадцать минут, пока мы снимаем с тебя данные.

— А это безболезненно?

— Да, в какой-то мере. Тебе необходимо будет снова погрузиться в LCL. Но в целом никаких проблем не должно быть.

Синдзи вздрогнул.

— А можно обойтись как-нибудь без этой дряни?

— К сожалению, нет. — Она указала на молодого мужчину в медицинском комбинезоне. — Следуй за научным сотрудником Ито, он тебе всё объяснит и покажет.

Синдзи ещё немного поразмышлял, как бы оценивая свою храбрость: хватит ли на ещё один подвиг? Наверное, Аянами только что прошла аналогичную процедуру, раз сидит с ещё влажными волосами. К ней как раз подошли пару работников и о чём-то спрашивали. Икари младший снова глянул на доктора Акаги снизу вверх (взгляд зацепился за натуральный цвет у корней чёлки — «Всё же шатенка»), а потом на Кацураги.

— Да ладно тебе, — улыбалась Мисато, — ты целого Ангела завалил — подумаешь, какая-та барокамера.

Она легонько стукнула его кулаком по плечу, подбадривая.

— Хорошо, — сдался он.

Синдзи последовал за Ито в соседнюю комнату. У двери оглянулся на Мисато, но та только подняла большой палец — всё хорошо — и принялась что-то бурно обсуждать с Акаги. До юноши донеслись лишь обрывки фраз, но судя по тому, как они бросали взгляды на Аянами, речь шла о ней. Сама девушка не обращала никакого внимания на то, что её обсуждали, и смиренно продолжала отвечать на вопросы работников.

Ито привёл Синдзи в раздевалку с душевыми кабинами и велел ополоснуться, а после надеть приготовленный халат. Пока испытуемый раздевался, Ито подготавливал какой-то хитрый прибор, который, по-видимому, крепился на голову. Он чем-то напоминал расширенную версию нейрозаколок. Синдзи эти тесты нравились всё меньше.

Три минуты — дело сделано. Пока Ито крепил нейрозаколки, заодно дал несколько ценных советов, как наиболее безболезненно принять в лёгкие LCL. Их стоило послушаться, ведь в этот раз ионизация будет отсутствовать и испытуемому придётся дышать как есть.

И вот Синдзи в халате, с непонятной штукой на голове, стоит в прохладном помещении среди барокамер и смотрит на учёных по ту сторону стекла. Мисато помахала ему рукой — мол, не беспокойся. Один из контейнеров приподнялся под углом, крышка элегантно съехала наверх с приятным свистом. Внутри показалось подобие ложемента, но с кучей датчиков.

Как будто по мановению волшебной палочки, стеклянная стена окрасилась в белоснежный цвет и стала непроницаемой.

— Раздевайся, — произнёс Ито уставшим голосом.

— Что?..

— Не бойся, никто тебя оттуда не увидит.

— Да, но камеры наблюдения всё ещё здесь, — Синдзи вцепился взглядом в одну из них.

— Слушай, ты взрослых баб боишься смутить своим писюном?

— Там Аянами…

Ито умоляюще вздохнул:

— Этой девочке всё монопенисуально. Так что лезь уже.

— Но…

Мужчина посмотрел на испытуемого таким умоляющим взглядом — мол, сделай это поскорее, и все быстрее уйдем на заслуженный отдых, — что Синдзи не стал упорствовать. С чувством лёгкого стыда и прикрываясь от камер он неуверенно лёг в достаточно просторную барокамеру. Ито подсоединил к нему датчики, нажал на кнопку сбоку устройства, и верхняя крышка так же медленно и с не менее приятным звуком захлопнулась. Не успел Синдзи испугаться кромешной тьмы, как включилось внутреннее освещение.

— Икари-кун, готовность одна минута, — донёсся из встроенных динамиков спокойный голос доктора Акаги, — после чего начнётся заполнение LCL.

Послышался щелчок, барокамера плавно загудела, и включились зелёные огоньки, которые извещали об успешной проверке всех систем устройства. Чуть погодя началось заполнение оранжевой жидкостью, и Синдзи приготовился ещё раз погрузиться в эту противную субстанцию. Плохие мысли и воспоминания тут же нахлынули.

— Икари-кун, попробуй успокоиться, ты так себе только хуже сделаешь, — советовала учёная блондинка.

— Вам легко сказать!

— Не беспокойся, если ты так и не сможешь адаптироваться к LCL, мы его экстренно сбросим, — успокаивала глава научного отдела.

— А ещё тут бригада медиков дежурит, — попыталась взбодрить Кацураги.

— Мисато-сан, а это уже было лишним.

Когда LCL полностью заполонила барокамеру, Синдзи применил приёмчик по совету Ито. Шаг первый: запрокинул голову, насколько это позволяла конструкция, и закрыл рот. Шаг два: выдохнул воздух без остатка и вдохнул носом что есть сил. Вышло плохо — испытуемый закашлялся. Однако это было лучше, чем в первый раз. Следующий шаг: задержать дыхание и перестать кашлять, даже через силу. Кое-как удалось, позывы сократились. И наконец, шаг четыре: носом медленно втянуть LCL. После нескольких попыток Синдзи удалось найти золотую середину, и дышать этой отвратной субстанцией становилось всё легче.

— Отлично, Икари-кун, — в голосе Акаги чувствовалось одобрение, — твои способности к обучению и вправду хороши.

Что-то ещё подключилось, прозвучал звуковой сигнал, и контейнер равномерно задребезжал.

— Мы начали тесты, — продолжила она. — Как привыкнешь вдыхать LCL, попробуй что-нибудь сказать.

Синдзи честно попытался, но ничего не вышло, только опять захотелось кашлять. И он вспомнил, что забыл про пятый шаг — наполнить всю ротовую полость. Снова мерзкий привкус крови. После нескольких попыток у него всё же получилось произнести одно слово, хоть и прозвучало оно непривычно приглушённо:

— Гадость.

— Поздравляю, Синдзи-кун! — раздался звонкий голос Мисато. — Теперь ты адаптировался к LCL! Ну а сейчас просто спокойно полежи минут пятнадцать.

Правда, спокойно полежать ему никто не дал — его постоянно заставляли произносить слова с различной интонацией, скоростью, вплоть до шептания или криков. Всё это было дико неловко для Синдзи, лежавшего голым в этом гробу. По крайней мере скучать ему не приходилось и тяжкие воспоминания о первом бое всплывали очень редко. Так и продлился весь тест.

Синдзи не предполагал, что откачка LCL из лёгких может быть настолько мучительной. В предыдущий раз он подобную процедуру в сознании не застал. Процесс оказался хотя и несложным, но весьма болезненным — лёгкие и горло горели, как будто их прожгло раскалённой сталью. Впрочем, ему дали подышать из какого-то аппарата, напоминавшего обычную пластиковую бутылку из-под колы со встроенной маской. Подышав с помощью неё с полминуты внутри почти всё успокоилось.

Душ, одеться, вернуться к Мисато, наконец-то покинуть Геофронт, а там уже домой. Синдзи поймал себя на мысли, что квартиру Кацураги уже называет своим домом.

— …я же сказала, что не буду подписывать акт о принятии в такие ускоренные сроки! Да и ещё в обход протокола! — буйствовала майор в лаборатории. — Я не собираюсь её подвергать лишнему риску!

— Риск будет сведён к минимуму, мы уже сделали перерасчёты. MAGI их подтвердили — с вероятностью восемьдесят семь целых девять десятых процента всё пройдёт успешно.

— Восемьдесят семь и девять десятых? То есть двенадцать процентов риска? Ты издеваешься? Так вы точно угробите Аянами!

— Кацураги, это приказ командующего, — напирала Акаги, но без злобы и перехода на повышенные тона, — нам необходима дополнительная боевая мощь.

— Уж мне не рассказывай, я лучше всех вместе взятых понимаю, насколько нам необходимо повышать степень боеготовности. Однако я не буду подвергать абсолютно лишнему риску ни Аянами, ни персонал и готова взять на себя ответственность, — она слегка ударила себя по груди. — «Ева-00» должна быть продиагностирована от и до на сто процентов. Кота в мешке я принимать не собираюсь, тем более сажать в неё кого-либо, хоть бурундука.

— И как мне прикажешь отчитываться перед командующим? — развела руки учёная.

— Пусть идёт в задницу, так и передай, — тыкнула она пальцем в сторону своей подруги.

В помещении повисло молчание, все переглянулись. Сотрудники пребывали в шоке от услышанного, боясь что-либо произнести. Синдзи обомлел не меньше, он впервые слышал, чтобы кто-то так выражался в адрес его отца. Только одна виновница смятения спокойно сидела на своём месте, и в её глазах мелькнула лёгкая заинтересованность вперемешку с негодованием. Чудеса — Аянами проявила хоть какую-то эмоцию!

— Майор Кацураги, — подняла ладонь Акаги, — вы перегибаете палку.

Мисато положила руки на пояс, что-то обдумывая и пыхтя на свою чёлку.

— Эй, детвора, — обратилась она к пилотам, — на выход. Все остальные тоже.

— Но у нас работа… — кто-то запротестовал.

— Перекур, освободите помещение, — подтвердила распоряжение глава научного отдела.

Больше возражать никто не решился, и все дружно выполнили приказ двух начальниц.

Пилотов посадили на ближайший диван в коридоре. Синдзи только сейчас заметил, что Рей почти на голову ниже его и очень худенькая. «Миниатюрная девочка», — подумал он. В ней хотя-бы сто пятьдесят сантиметров будет? Ей будто лет тринадцать, хотя они должны быть примерно одинакового возраста.

Научные сотрудники живо обсуждали произошедшее, высказывая опасения, что и они попадут под раздачу и получат дисциплинарные взыскания. Хотя споры, а порой и перебранка, между главами научного и оперативного отделов происходили достаточно часто, но серьёзными инцидентами никогда не заканчивались. Видимо, спасало, что Мисато и Рицко — давние подруги. Уж очень давние.

— Аянами… сан? — Синдзи попытался нарушить неловкое молчание. — Можно тебя так называть?

— Это непринципиально, — послышался тихий девичий голос.

Её слова звучали настолько безразлично, насколько Синдзи даже не мог себе представить. В них не было ни тени эмоции, ничего. Даже у Акаги, когда она отвечает подобным образом, чувствуется капелька высокомерия. Он растерялся, и забыл всё, о чём хотел спросить.

— Э-э, я вот поступил в тот же класс, что и ты, — Синдзи ляпнул первое, что пришло в голову.

— Вот как.

— Ты ведь вернёшься в школу?

«Да что ты несёшь, болван?!»

— Если поступит соответствующее распоряжение.

«Это провал, идиот, провал с треском!»

Однако Синдзи хоть и покраснел от стыда за несуразность начатого диалога, но всё же смог взять себя в руки — ему не давал покоя один вопрос. Он немного пододвинулся, чтобы лучше разглядеть белоснежное лицо Аянами. Её алые глаза прямо-таки завораживали своей необычностью. Хотя читавшаяся в них усталость была очень даже будничной. Поймав чужой взгляд, Рей слегка наклонила голову и посмотрела на своего новоиспечённого напарника.

— Ай, не подумай ничего плохого, — начал Синдзи, — просто… Мы ни разу не встречались? Может быть, в далёком детстве?

— Это невозможно, — уверенно ответила девушка, не сменив выражение лица.

— Точно? — юноша отчего-то тоже был убеждён в своём предположении, отчаянно стараясь выудить из глубины сознания некие смутные воспоминания. — По-моему, я где-то твоё лицо уже видел.

— Повторюсь: это невозможно.

— Почему? — не сдавался он, упорно стараясь вспомнить сам даже не имея понятия что именно. Проглядывалось только ощущение, но что-либо конкретное было покрыто пеленой тьмы.

К сожалению, его вопрос остался без ответа, отчего Синдзи стало ещё больше неловко.

— Что здесь происходит? — спросила появившаяся в коридоре лейтенант Ибуки. Сотрудники лаборатории попытались ей описать суть конфликта.

—… вопрос закрыт! — вышла из лаборатории Кацураги со своими документами и ноутбуком.

Все встрепенулись в ожидании результатов быстрых переговоров двух начальниц.

— Майор Кацураги, одумайтесь, — беззлобно заявила Акаги. — Вы же сами ставите себя в тяжёлое положение.

— Нет — это моё последнее слово. Но если хочешь, я могу сама зайти к командующему, — она ткнула пачкой документов куда-то в сторону, — и высказать ему, что если он намерен принять на боевое дежурство «Еву-00» в обход вашего протокола, то ему придётся найти кого-нибудь другого в начальники оперативного отдела!

Доктор Акаги глубоко вздохнула и посмотрела на своих сотрудников.

— Только не это, я и сама как-нибудь разберусь, — протёрла глаза глава научного отдела. — Идея с «иди в задницу» уже кажется не такой плохой.

— Хорошо, что ты меня поняла, подруга.

— За тобой должок, Мисато.

После коротких примирительных фраз майор взвалила часть своих вещей на Синдзи, и они направились к парковке Геофронта.

— Мисато-сан, а это нормально, что вы поссорились? — поинтересовался тот.

— Не обращай внимания, — весело отмахнулась женщина, — это у нас с Рицко заурядный рабочий процесс.

Доктор Акаги услышала последнюю фразу — да, Кацураги верно описала этот маленький скандал, ибо они часто спорили по рабочим моментам. Но это никогда не отражалось на их хороших взаимоотношениях. Что странно, ведь обычно женская дружба хрупка — достаточно одной искорки, чтобы всё разрушить. Рицко помнит лишь один случай во времена студенчества, когда они только познакомились. Из двух миров, с совершенно разными характерами и целями, девушки быстро стали близкими подругами, почти не разлей вода. Идиллию нарушила тогда именно та самая искра, портящая отношения подруг, — мужчина. Который, кстати, того не стоил.

Акаги хлопнула два раза в ладоши, извещая всех, что непредвиденный перерыв закончился, и вместе с остальными вернулась к работе в лаборатории. За сотрудниками в помещение въехала парочка неприметных ботов по своим важным делам.

Главе научного отдела предстоял очень долгий разговор с командующим. В целом Кацураги права, и Акаги разделяет её мнение, но в одиночку идти против Икари Гендо было бы форменным мазохизмом. Теперь у неё есть козырь в рукаве. А что это всё тогда было? Спонтанно разыгранный спектакль, чтобы никто не придрался в итоге? Или же глава научного отдела машинально защищала позицию командующего? Поди разбери.

— Акаги-сэмпай, вы выглядите скверно, — беспокоилась подошедшая Ибуки.

— Всё хорошо, Майя, — доктор уселась в кресло оператора и вгляделась в экран компьютера, где высветились предварительные результаты анализа теста. — Ты же вроде уже свободна.

— Я подумала, что могу чем-нибудь вам помочь во всей этой суматохе.

— Тебе стоит отдохнуть, моего ритма ты пока не выдержишь, — Акаги достала пачку сигарет и спокойно закурила.

— Здесь же запрещено курить, — возмутилась лейтенант, чувствуя, что её поддерживают и другие сотрудники.

— Сделаем исключение, — выдохнула плотный поток дыма руководительница, не прекращая рассматривать результаты.

— Тогда я сегодня не уйду домой, сэмпай, — заявила Ибуки, — и буду с вами работать всю ночь.

Акаги устало глянула в решительные глаза перспективной и талантливой сотрудницы. В них читалось, что отступать Ибуки и вправду не собирается. Такую категоричность Майя проявляла редко, что очень жаль: если бы не её мягкотелость, в свои двадцать шесть она бы забралась ещё выше по служебной лестнице. Впрочем, это её характер, тут ничего не попишешь.

— Хорошо-хорошо, — Рицко сделала глубокую затяжку и, размышляя, помассировала себе висок. В поле её зрения попал один из ботов. «А вот и пепельница», — подумала она и, бросив сигарету на пол, потушила её каблуком. Робот незамедлительно помчался выполнять свою работу.

Майя победно улыбнулась и с чистой совестью пошла домой.

Глава 14. Дилемма дикобразов

Одна из главных особенностей человека, бесспорно, способность адаптироваться к любым условиям. А дефицита поводов никогда не было: то мать-природа подкинет очередное своё «фи» человечеству, то сами люди в погоне за выгодой примутся за то, чему научились лучше всего на протяжении тысячелетий, — саморазрушение. В огне войны или же во время беспрецедентной засухи — человек всегда находит способ выжить. Казалось бы, люди из-за своей природы к саморазрушению должны быть крайне редки. Но нет, homo sapiens, как наиболее приспосабливаемый вид, расплодился по всей планете. Несмотря на глобальную катастрофу двухтысячного года с последующими кошмарными войнами, геноцидом, голодом и холодом, вместе со всеми остальными испытаниями, общая популяция людей уменьшилась лишь на пятую часть. И всё это благодаря умению приспосабливаться.

Даже Синдзи, предпочитающий размеренную и неторопливую жизнь, уже на четвёртой неделе пребывания в Токио-3 адаптировался к новым условиям: встать пораньше, приготовить завтрак для Пен-Пена и Мисато. С женщиной не заскучаешь: и совет даст, и приободрит, и развлечет интересной историей, которых у неё вагон и маленькая тележка.

— О, я тебе не рассказывала, как нас русский спецназ случайно чуть не помножил на ноль? — уселась Кацураги за кухонный стол, принюхиваясь к готовящемуся завтраку.

— Звучит жутковато, — Синдзи орудовал горячей сковородой.

— Не бойся, она весёлая. — Мисато прокашлялась. — Так вот, дело было рядом с китайской деревенькой под названием…

И понеслось. Юный повар слушал вполуха и боялся, что от какого-нибудь ошеломительного поворота в повествовании может случайно обжечься.

—…то, что мы не китайские боевики, они уже поняли. Но их не особо радовало, что они «спалились» каким-то «япошкам». С их офицером разговор как-то не заладился, и тут вклинился один из их бойцов и такой заявляет с диким русским акцентом: «Yeah, no man standing on your islands as I can see, having woman in command... [1]». Ситуация и так сложилась скверной, а тут уже мои ребята вписались и устроили перебранку. Я понимала: ещё чуть-чуть — и русские нас решат разоружить от греха подальше.

— Разоружить? — Синдзи поставил две тарелки с едой на стол и сам присел. — Разве это не кончилось бы…

— Стрельбой, да, — она демонстративно выставила руки в форме пистолета и сделала якобы выстрелы со словами «паф-паф». — И не в нашу пользу. Чтобы остановить это безумие, мне надо было что-то ответить на наезд: и честь отстоять, и авторитет поднять в глазах их командира. Поэтому я решила рискнуть. Ну, я тому мужику крикнула: «Oh, go suck some dick![2]»…

— Мисато-сан! — возмутился Синдзи столь громко, что даже мирно завтракающий Пен-Пен подпрыгнул и настороженно взглянул на него.

— …ожидая соответствующей реакции.

— Мы за столом!

— Ты слушай дальше, — она уплетала завтрак так же быстро, как и рассказывала свою историю: — А он мне с грозным лицом и ещё так снисходительно: «You’ve nothing to suck. Actually you can use your tongue to polish your friends’ toys [3]».

Синдзи явно был недоволен звучащей пошлятиной, но промолчал — историю всё же хотел дослушать.

— Хоть он ответил, в общем-то, как я и рассчитывала, но меня всё это задело. Мне стало обидно не за себя, а за вверенных мне ребят. А тут ещё новичок, Араки Каито, смышлёный парень был, такой выкрикнул с ядрёным японским акцентом: «Our shief balls have more steel that the ones of anyone else![4]»

Женщина изобразила приятный мужской голос, исказив английский до ужаса и отчётливо выговаривая «р» вместо «л». Хотя Синдзи уверен, что сама Мисато заморский язык знает если не в совершенстве, то на хорошем уровне. По её же байкам, она постоянно якшалась с американской военщиной.

— Чую, он недалёк от правды, — улыбнулся Синдзи.

— Ну, Араки отличался осторожностью: ничего не сделает и не скажет, не подумав десять раз, хотя инициатива от него всегда так и пёрла, — заключила она, поводя пальцем в воздухе. — Так вот, ему в ответ крикнули на ещё более ломаном английском: «Well I'll be dam, prove it![5]» На той стороне загоготали, а мои ребята уже готовы палить. Плохо дело. Отбросив кучу вариантов, я остановилась на относительно безобидной идее, которая на crazy Russians должна сработать. Я молча подхожу к Фурукаве, зная, где тот хранит презервативы на всякий случай, вытаскиваю один из них, вскрываю, натягиваю на средний палец. И так как тот мужлан совсем перегнул палку, тут же, не моргнув глазом, достаю две гранаты в каждую руку, выдёргиваю из них чеку…

Синдзи отложил палочки и застыл с удивлённым взглядом. А Мисато проговорила шёпотом:

— Тишина гробовая, — она повела рукой в воздухе, — и лица у всех, как у тебя, — застыли, смотрят. Оружие на изготовку — все ждут приказа. Но их офицер медлит — он не хотел устраивать бойню за ни за что. Показать, кто здесь главный, — да. Но не срывать операцию с кучей трупов и ранеными. Русский спецназ, может, безбашенный в поле, но там в кабинетах за провинность размазывают по стенке похлеще, чем у нас.

— И что же вы сделали?

— А я показала фак тому мужику и заявляю: «Here, take some soft candy stick and steel balls [6]». Я ещё так пальчиком поманила, а лицо сделала посексапильнее, — она всё это продемонстрировала шокированному Синдзи, но не в его сторону. — Разом почти все бойцы, что наши, что их, не выдержав, рассмеялись в голос. Кроме того мужлана — он стоял пристыженный и красный как рак.

— Это же было безумие!

— Оно того стоило, ты бы видел их лица! — рассмеялась женщина. — В итоге сошлись на том, что мы не мешаем им, а они не мешают нам. Благо цели наши друг другу не противоречили.

Синдзи издал нервный смешок. Что она всей этой историей хотела сказать? Наверняка вложила какую-то глубокую мысль, а-ля «безрассудная непредсказуемость в патовой ситуации иногда полезна». Но для этого необходимо уметь рисковать. Мог ли что-либо подобное выкинуть пилот «Евы-01»? Скорее нет, чем да. А для Кацураги это обыденность.

«Не зря её прозвали Генко, вот не зря, — восхищался он про себя, глядя, как женщина, довольная собою, уминает завтрак. — Самая натуральная мистическая лисица, создающая чудеса и приносящая удачу даже в самом тяжёлом положении. И в этом вся Мисато-сан».

Синдзи улыбнулся своим размышлениям, укрепляясь во мнении, что в её руках с ним всё будет хорошо.

— Синдзи-кун, я знаю, что, может, сейчас не время тебя об этом просить, но постарайся идти на контакт со своими одноклассниками. Особенно если они сами хотят с тобой подружиться.

Икари глянул на неё оценивающим взглядом.

— Хорошо, постараюсь.

— Постарайся! — встала женщина из-за стола.

— А разве мне не стоит держаться в стороне, чтобы случайно ничего не взболтнуть?

— Ты и так ничего не взболтнёшь, а иметь поддержку друзей всегда помогает и воодушевляет. А если это ещё девушка…

— Мисато-сан…

Конечно, приходилось мириться с некоторыми недостатками Кацураги: пригубить после работы пиво любила, но в меру — пьяной её ни разу юноша не видел. А также вечные подколки и шутки, порой ниже пояса. Вот и сейчас Синдзи у себя в школьной сумке обнаружил это.

— Мисато-сан! — крикнул он из своей комнаты, когда собирался в школу.

Из соседнего помещения донеслись звуки, по которым можно было понять, что женщина во что-то врезалась и что-то опрокинула, не забыв помянуть чёрта. Уаркнул Пен-Пен и куда-то понёсся.

— Что случилось? — Мисато предстала перед Синдзи в домашних шортах и бюстгальтере. Переодевалась.

Ещё один её недостаток — домашней тактичности около нуля. Юноша встал как вкопанный с открытым ртом, то разглядывая её грудь, размера эдак второго, то опустив взгляд — рельефный пресс. Женщина определённо была в форме. Из прострации Синдзи вывело обнаружение на её теле множества затянувшихся порезов и шрамов. Но все они меркли перед большим и глубоким рубцом, тянущимся от живота и почти до ключицы. Как будто что-то полоснуло всю грудную клетку.

— В общем, вот это, — придя в себя, он потряс маленькой блестящей упаковкой.

— Из-за этого шум и гам? Я-то думала… — ехидно улыбнулась Мисато и пошла в свою комнату. — Это презерватив.

— Я знаю, что это такое. Что он делает у меня?! Это такое закрепление материала из утренней истории?

— В твоём возрасте мальчики и девочки ведут бурную личную жизнь, — потянула она из-за стены. — Вот я подумала, что будет не лишним.

— Возьмите это обратно! — Синдзи звонко положил презерватив на ближайшую тумбочку. — Мне это ни к чему.

— Синдзи-кун, плохого мнения ты о себе. — Выйдя из своей комнаты, Мисато наставительно подняла палец. На ней уже была спортивная майка. — Внемли советам старшей сестры.

— «Старшая сестра» в моём возрасте тоже изображала кроликов? — огрызнулся пилот, но сразу осёкся.

Вдруг улыбка с лица Кацураги исчезла. Затем, словно через силу, она улыбнулась снова:

— Ладно, я немного погорячилась.

У Синдзи вызвало подозрение такая резкая смена настроения у опекуна. Он поймал себя на мысли, что до сих пор не знает точный возраст Мисато. Но, исходя из её звания и опыта, предположил, что ей лет тридцать-тридцать пять. А значит, её молодость аккурат приходится на послеударное время.

— Простите, Мисато-сан, я не хотел.

— Да нет, это ты меня извини — я сама перегнула палку.

После слов примирения оставалось нормально собраться и пойти, как это называла майор, на разминку для мозгов. В какой-то мере она была права, если учитывать способности Синдзи к обучению.

После школы его ждал Геофронт, где и начинались настоящие занятия. Если лекции Майи и Макото для пилота не сильно отличались от уроков, то вот синхротесты с «Евангелионом» были настоящим испытанием. Особенно когда Синдзи пришлось залезть в «Еву-01» впервые после боя. Но, на удивление, вторая синхронизация с боевой биомашиной прошла без каких-либо эксцессов. Как и обещал Хьюга, к этому они подготовились основательно. Тем не менее обучение непосредственно в самом «Евангелионе» премудростям ориентации на местности, боевой подготовки и тактики ведения боя, даже в режиме симуляции, сильно утомляло мозги пилота. Мисато была права: нагрузка на центральную нервную систему во время синхронизации очень высокая. Что уж говорить про реальное пилотирование, когда ему дали немного пошагать в «Еве» внутри Геофронта, — нагрузка на ЦНС просто бешеная.

После встреч с «Евангелионом» Синдзи ощущал себя выжатым как лимон: гудела не только голова, но и, что странно, мышцы. Поэтому он часто забивал на свои обязанности по дому. Мисато на это смотрела понимающе и сразу отправляла спать. Юноша моментально проваливался в глубокий сон, а на утро ожидал очередной разминки для мозгов. Школа поистине стала отдушиной. Хотя даже там NERV не давал Синдзи покоя. Уже два внезапных крупных учения прошли в городе посреди дня, тренируя массовую эвакуацию населения в приготовленные бомбоубежища. Тогда же сотрудники Второго отдела незаметно от всех забирали пилота в недра Геофронта, где его помещали в «Евангелион», пребывающий в режиме готовности. Кацураги говорила, что скоро он к таким учениям привыкнет и перестанет жаловаться себе под нос. Каждый раз после них Синдзи возвращался в школу в надежде, что его не «спалили». И каждый раз он удивлялся, как быстро и незаметно подхватывал словечки от Мисато.

— Привет, Икари-кун, — поприветствовала Синдзи улыбающаяся Сакамото Михо, как только тот положил вещи на свою парту.

— Тебе тоже доброе утро, — он не мог не ответить ей улыбкой.

— Жаль, что ты вчера не пошёл с нами в караоке — было очень весело.

— Прости, у меня были дела, — хотя это и было правдой, но отчего-то Синдзи чувствовал себя неловко.

— В кружки ты не ходишь, вечно занят, — одноклассница не скрывала досаду. — На учениях и вовсе потерялся… Мне даже интересно, что у тебя за такие постоянные дела?

— Ну, знаешь, как бы сказать…

— Секрет? — прошептала Михо, поднеся палец ко рту.

— Не совсем…

— И всё же секрет, — прозвучало это с уверенностью в голосе. — Знаешь, Икари-кун, я не болтливая и могу хранить тайны.

Синдзи уже было собрался всё отрицать, но Сакамото села на его парту, закинув ногу на ногу так, чтобы её коленка оголилась. А ножки у неё хорошенькие: ухоженные, на редкость для японок длинные и прямые. Как у Айзавы из старой школы или даже лучше. Юноша потряс головой, выбрасывая из неё воспоминания, лишь бы его снова не накрыла депрессия. Зачем тешиться старой жизнью, если новая преподносит такие сюрпризы?

А Михо тем временем, достав телефон-слайдер, убрала прядь своих длинных чёрных волос за ушко, чтобы не мешались. И Синдзи, оторвавшись от любования девичьих ножек, разглядел её кругленькое личико.

— Прости меня, пожалуйста, — это вышло случайно, — Михо начала копаться в галерее, листая назад мимо фотографий со вчерашнего похода в караоке. Заодно расположила телефон так, чтобы взгляд Синдзи вновь цеплялся за её ножки. — Вчера мне стало жутко интересно, что у тебя за такие дела постоянно после школы. И я немного за тобой по-сле-ди-ла.

От этого признания ему стало неприятно. Хоть она и просила прощения, но на лице никакой тени раскаяния видно не было. Вовсе даже наоборот — Михо чуть бы не светилась. Синдзи уже понял, какую находку она хочет ему показать.

— Вот! — на маленьком экране высветилась нечёткая фотография, на которой можно было разобрать, что кого-то, похожего на Синдзи, забирают люди из NERV. Свою догадку девушка произнесла почти шёпотом: — Это ведь ты, я уверена!

Синдзи стоял как вкопанный, не зная, что сказать. Он не сильно волновался — к такому развитию событий мысленно уже был готов.

— Не бойся, — продолжила Михо, убрав телефон, — в отличие от Уты, я умею хранить секреты. Но с тебя причитается.

Её милая улыбка могла предвещать абсолютно что угодно. От плохого до безобидного.

— И что же? — с волнением спросил Синдзи, медленно отступая от девушки.

— Понимаешь, — Михо мягко схватила его за кисть и подтащила к себе, — тут кино идёт, на него подружек не позовёшь — не поймут, им только тупую комедию и романтику подавай. Но и одной не хочется идти, стыдно.

Синдзи вздохнул. Поход в кино — это не самая страшная просьба, которая могла свалиться с неё. Но пилот «Евы-01» догадывался, что дело не только в самом фильме. Ведь это самое настоящее свидание! Он почувствовал, как плохие мысли из прошлого начинают его окутывать. Синдзи резко потряс головой, отбрасывая весь негатив. Лучше последовать наказу Мисато — найти себе друзей в школе.

— Нет? — разочарованно произнесла Михо, опустив голову. Но сдаваться она не собиралась и положила его руку к себе на коленку. Это было очень наигранно. Синдзи сначала опешил и хотел отдёрнуть руку, но одумался — в сердце кольнуло, когда вспомнились последствия его «отказа» Мане. Да и чего греха таить — приятные ощущения от прикосновения к нежной девичьей ножке разлились по его пальцам.

— Хорошо, — неохотно согласился юнец с глупой улыбкой, — но только если в воскресенье.

— Это даже ещё лучше! — обрадовалась Михо, тихо похлопав в ладоши. — Я буду ждать этого дня! И только посмей меня обмануть!

Она демонстративно потрясла кулачком перед его лицом.

— Хорошо-хорошо. — Синдзи всё же убрал свою руку с её коленки. Как минимум это неприлично прямо средь бела дня и в классе. Оставалось надеяться, что никто не заметил.

— А пока, может, обменяемся имейлами?

Икари-младший с неохотой, но всё же сообщил свой новый адрес электронной почты. Он его недавно зарегистрировал по настоянию Кацураги и не мог даже предположить, что понадобится так скоро.

— Что хоть за кино?

— «Остров проклятых»!

И с этими словами Сакамото вернулась к своим подружкам, едва не врезавшись по пути в одноклассника. Та самая Хирага Ута, которая в первый школьный день Синдзи чуть не устроила маленький скандал, принялась что-то выпытывать у Михо. Но Сакамото, как и обещала, молчала и загадочно улыбалась.

Название фильма сулило что-то серьёзное и далеко не оптимистичное. Надежда только на то, что у девушки хороший вкус.

Синдзи почесал затылок и устроился за партой. Он боялся, что если хрупкий секрет раскроется, то Мисато придётся перевести его на полное обучение в Геофронт. А он этого не хотел — к ребятам в своём классе юноша уже начинал привыкать. Даже несмотря на всю их подчас гиперактивность, а то и надоедливость. Однако с ними было весело. Да и сама Мисато только за, чтобы он с ними подружился. Но вот балансировать на грани, дабы не проколоться… «Попахивает шпионскими играми!» — вдруг осенило его. От такой мысли ему сразу стало веселее.

Если Синдзи хотя бы не исключал вероятности сблизиться с новыми одноклассниками, то Аянами, похоже, об этом и не думала. Она вернулась в класс неделю назад. Икари надеялся, что у неё есть подруги и можно было бы понять, о чём она с ними разговаривает, чтобы зацепиться хоть за какую-нибудь нить для общения с этой странной девушкой. Но Аянами оставалась отстранённой и немногословной и с одноклассниками. Даже соседка по парте, Михо, с ней не общалась, хотя в своё время, как она рассказывала Синдзи, старалась сдружиться с альбиноской. Но все попытки провалились с треском — красноглазая особа совсем не желала с кем-либо общаться не по делу. Или не умела.

Оказывается, все к этому давно привыкли и особо к ней не приставали. Разве что Нагиса заинтересованно, а иногда с беспокойством посматривал в её сторону. Он не единожды пытался завязать с ней разговор, но Аянами отвечала односложно и делала вид, что ей местный красавчик не интересен. Впрочем, это не останавливало завистниц, которые постоянно устраивали Рей какую-нибудь пакость. Сейчас, например, кто-то разрисовал её парту оскорблениями и вульгарными ругательствами. Такие издёвки хладнокровную девушку не задевали, но староста постоянно бурно реагировала.

— Как дети малые! — негодовала она сквозь привычный гвалт на перемене. — Я постараюсь найти виновных, Аянами-сан, обещаю! И накажу так, что будут очень долго вспоминать!

Рей же спокойно сидела на своём месте и отстранённо глядела в окно на спортплощадку, где разминались старшие классы. Складывалось впечатление, что все заверения Хораки пролетали мимо неё.

— Эй, староста, долго ещё будешь кипишить?

Послышался голос сзади. Покачивающегося на стуле Судзухару Тодзи тяжело было с кем-то спутать. Яркое поведение главного хулигана класса и кансайский говор делали его одним из самых харизматичных одноклассников Синдзи. Многие, кто с Тодзи ранее не учился в средней школе, побаивались его. Даже спустя целый год. И было за что: то он демонстративно посылает к чёрту преподавателей, то подерётся с кем-то из другого класса, то ещё выкинет что-нибудь за пределами школы. В классе перешёптывались, что уж в этом году он не протянет до летних каникул точно и его отчислят.

— Столько, сколько понадобится, Судзухара! — огрызнулась староста.

— Да фиг с ним, ты так ничё не добьёшься, — Судзухара откинулся на спинке стула и внаглую поставил ноги на парту.

Синдзи он показался крайне подозрительным типом в тот же день, когда тот вернулся в школу. У местного хулигана со смуглой кожей все эти дни был такой взгляд — мол, готов кому-нибудь свернуть шею, только дай повод. Синдзи никогда не удавалось наладить общение с подобными типами, только если через брата. Но теперь он наедине с собой, и лишний раз пересекаться с местным «громилой» ему совершенно не хотелось.

— Я смотрю, ты знаешь способы получше? — Хораки упёрла руки в бока.

— Я чёта не пойму, староста: ты меня просишь или на слабо берёшь? — вызывающе переспросил Тодзи.

Сидевшие рядом ребята насторожились: перепалка между старостой и хулиганом сулила тот ещё аттракцион перебранки.

— Это надо для класса, а не для меня! — Хораки явно не боялась оппонента, но следующую фразу произнесла как можно мягче: — Да и надоел со «старостой», мы не первый год уже знакомы.

— Да ну, понтово же — староста, — усмехнулся Судзухара.

Она уже была готова наброситься на него со словами «Ничего ты не понимаешь, балбес!», но нашла в себе силы сдержаться.

— Тодзи, может, и вправду немного поможешь? — Айда по-дружески положил руку ему на плечо. На удивление, очкарик легко и непринуждённо общался с Тодзи, хотя казалось, что они будто с разных планет. — От тебя же не убудет, да и зачтётся. Думаю, Хикари-сан будет намного проще тебя выгораживать.

— Ты прикалываешься, не? — Удостоверившись, что Айда серьёзен, вздохнул: — Кенске, на что ты меня подвязываешь в этот раз, а?

— Да ладно тебе, — приятель хитро улыбнулся и достал камеру из рюкзака, — ничего такого, из-за чего бы ты меня отправил на пару недель к своей сестрёнке.

— Ага, не на две недельки забацаю каникул, а всего на одну?

— Как будто что-то плохое.

— Ну не знаю, я в травмпункт ползать не люблю.

— А я уже привык. Короче, не отнекивайся, весело же будет.

— Лады, ваша взяла, — сдался Судзухара и направился к старосте, — раз вы уж оба просите.

— Это не для меня! — внезапно запротестовала Хораки.

— Да как те удобно, — развёл он руки.

Высокий и подкачанный Тодзи быстро оказался рядом с партой Аянами. Девушку всё происходящее не интересовало, словно и вовсе не про неё шла речь.

— Чёта мне кажется, что ей фиолетовы твои потуги, староста.

— Ты помогать будешь или нет? — возразила она. — Может, Аянами-сан стесняется просить о помощи, но я должна что-то сделать.

— В натуре? — он наклонился к альбиноске так, чтобы она заметила его, но никакой реакции не последовало. Пощёлкал двумя пальцами перед лицом — Рей лишь отвела взгляд. — Ей реально фиолетово, отвечаю. Ведь так, «Юки»? Ей же всегда на всё плевать с высокой колокольни. Чё ты к ней прилипла?

Хикари надула щёчки и сделала решительное лицо. Короткостриженый «громила» поглядел на неё не без тени иронии и всё же согласился.

— Окей, твоя моська победила, — он стукнул себя кулаком по груди. — Положись на меня.

— Только не перегни палку, я прошу тебя!

— Да-да, с тебя должок, — отмахнулся он. — Всё по-старому, а?

— Боже, не напоминай, — Хораки закатила глаза.

Довольный Айда пошёл занимать наиболее удобную позицию рядом со входом, чтобы в объектив попал весь класс. Юный оператор по дороге отвесил щелбан одному из одноклассников — Миромото снова что-то затеял против Микумы Харухи. Пока главный раздражитель девушек в классе готовился воспользоваться будущей суматохой для очередной пакости, он не заметил, как на него уже точит зуб неприметный парень.

Судзухара оценивающе обвёл всех взглядом, задержавшись на вечно улыбающемся Нагисе, который, в свою очередь, заинтересованно смотрел на Тодзи и Рей. Особенно на последнюю, ожидая от неё хоть какой-то реакции.

Рядом с дверью Судзухара заметил улыбающегося во все тридцать два зуба Айду с приготовленной камерой в одной руке и оттопыренным большим пальцем на другой. Тодзи подмигнул ему, чтобы начал снимать.

— Эй, бараны, слухать сюда! — рявкнул хулиган на весь класс, чем привлёк общее внимание. За исключением Миромото Дзюна — он уже покручивал в правой руке жёлтую ленточку и посматривал на Харухи, в ожидании нужного момента.

— Мне до фонаря, чё за тёрки у вас с малой, — продолжил Судзухара, грубо ткнув пальцем на парту Аянами, — но такого беспредела с кентами не бывать. Узнаю, у кого мозгов хватило на такую хрень, — не гляну, пацан или тёлка, — он демонстративно размял пальцы, — руки-ноги пообломаю, шкуру спущу. Мою репутацию сечёте — я слова на ветер не бросаю. И не зыркайте на старосту — не поможет. Усекли, а?

Кто-то в классе нервно зашептался, посматривая то на Тодзи, то на Хикари. Кто-то молча всё понял и решил не спорить с главным бузотёром класса. Кто-то и вовсе вжался и принял угрозы близко к сердцу. Синдзи же пребывал в некотором недоумении. Он ещё раз удостоверился, что с этим типом лучше не иметь никаких дел — мало ли какие тараканы водятся у него в голове. Тем не менее он в ладах со старостой и Айдой, а те точно не плохие люди. И что самое главное — Судзухара попытался помочь Аянами, хотя и весьма своеобразным способом.

Внезапно с другой стороны класса послышался вскрик Микумы Харухи. Синдзи уже ожидал, что Дзюн совершил очередную подлянку. Однако следующей картины он не ожидал: прямо посреди класса в Миромото вцепился другой одноклассник. Икари плохо его знал, припоминал только имя — Изао. Он был тихим и скромным, никак не выделялся. Запомнился только тем, что недобро посматривал на Дзюна, когда он близко подходил к Харухи. И вот теперь этот тихоня затеял самую настоящую потасовку с размахиванием кулаками и толканием друг друга на парты и в стены. Правда, весовая категория была совсем не в пользу защитника Микумы, но он сдаваться не собирался.

Все в классе разом переключили внимание и сбежались к драке. Кто-то выкрикивал подбадривающие возгласы, в основном парни, кто-то пребывал в шоке. Две девчонки сообразили и побежали за преподавателями. Только Харухи умоляюще просила дерущихся прекратить. Впрочем, её голос тонул в общем гаме.

— Хватит! — прорвалась к месту действия Хораки, но её никто не слушал. — Ну-ка перестаньте!

Но что она могла реально сделать, когда два парня вцепились друг в друга не на шутку? Староста попыталась вместе с несколькими девушками разнять «двух идиотов», но это только их раззадорило. А парней просить помочь было бесполезно: одна часть из них подначивала драку, вторая не хотела нарываться на проблемы.

Синдзи же наблюдал за всем со своей парты и надеялся, что драка не перекинется к нему поближе.

Тем временем Дзюну это показушное рыцарство надоело, и он принялся молотить Изао по-настоящему. Два быстрых и точных прямых, слева и справа, — противник растерялся, но устоял. Левый косой удар, от которой голова бедолаги отшатнулась и словила подбородком правый снизу. Хлынула кровь из разбитой губы.

— Ой, мамочки, — растерялась староста, — Тодзи, сделай же что-нибудь!

Но его и не надо было просить — с разгона он плечом врезался в Миромото, тот аж отлетел и перевалился через парту.

— Вы чё тут, на хрен, устроили? — рявкнул Судзухара. — Жить надоело?

— Это всё Андо! — вскакивая с пола, крикнул Дзюн с бушующими глазами.

Сам Изао, глубоко дыша, сидел на полу, готовый снова кинуться в безнадёжный бой. Но его удерживали подружки Микумы и заодно вытирали платком кровь с подбородка. Сквозь общий шум они голосили в защиту паренька, мол, он набросился на Дзюна прямо перед тем, как тот чуть что-то не сделал с волосами Харухи. И это вполне мог подтвердить Синдзи, однако влезать в чужие разборки он не хотел.

— Да это, блин, всего лишь ленточка! Я просто пошутить хотел! — оправдывался Миромото, разминая покрасневшие костяшки пальцев. — Если Андо так хочет подраться, то нечего ему прятаться за юбками!

Изао что-то прохрипел и, найдя в себе силы, всё же смог подняться. Пот с него хлестал ручьём — очевидно, вымотался бедолага.

— Иди в задницу, — процедил юный рыцарь.

Хотя он весь дрожал, а лицо горело свежими ссадинами и ранами, глаза его были полны желания отомстить. Девчонки вцепились в него, не давая пройти, и закричали, чтобы он успокоился. Но уняться он смог только после того, как его за рукав робко дёрнула Харухи.

Дзюн уже было готов преподать новый урок зарвавшемуся пареньку, но путь ему перегородил Тодзи и жёстко оттолкнул Миромото назад.

— Спокуха, «Тайсон», — Судзухара угрожающе тыкал ему в грудь, — найди себе ровню.

— С каких, чёрт тебя возьми, пор ты защитник справедливости?! — огрызнулся Миромото с дрожащими кулаками, но голос был твёрд. — Хочешь показаться классным перед девчонками? А может, перед Аянами?

— Попетушись мне тут, — Судзухара встал вплотную с ним, глядя в глаза сверху вниз. — Значит так, боксёр, если ты его пальцем тронешь здесь или за школой — побалакаем наедине. Усёк?

— Ты мною ещё командовать будешь? — буравил его взглядом Миромото.

— Да, буду, потому что могу. Или, мож, ты мне ещё ухо отгрызёшь, а? Ну давай, попробуй, петушара!

— А ну прекратили, вы, оба! — вклинилась между ними Хораки. — Хватит уже драк, вы не маленькие дети!

Дзюн, взяв себя в руки, оценил ситуацию, которая была не в его пользу. Почти весь класс сейчас смотрел на него с осуждением. Даже в глазах Айды он не смог найти понимания, а он-то, казалось бы, должен быть благодарен за такое крутое представление. Сейчас Миромото не порицала разве что Аянами, которая по-прежнему безучастно глядела в окно и не обращала внимания даже на такое незаурядное событие. И Нагиса, которого занимала абсолютно любая шумиха: подперев рукой подбородок, он заинтересованно смотрел, что же будет дальше.

— А хер с тобой! Хер с вами! — ругнулся Дзюн и, махнув рукой, выбежал из класса.

— Катись давай! — вслед крикнул Тодзи.

— Судзухара! — рявкнула Хикари.

— Староста, этот шкет давно нарывался, — буркнул он и ушёл на своё место.

— А ты будто лучше!

Но он ответил лишь поднятой рукой — мол, не начинай.

— Не день, а сплошная катастрофа, — пожаловалась Хораки себе под нос и вздохнула. — Так, все разошлись — здесь уже не на что смотреть!

Как будто по мановению волшебной палочки, все ребята послушно разошлись, бурно обсуждая произошедшее. Чуть позже прибежали преподаватели, но устроить горячий допрос с пристрастием всех причастных не успели — Миромото так и не вернулся, а Изао в сопровождении Харухи ушёл в медкабинет. В итоге за всех отдувалась Хораки, но ей уже было не привыкать. Она особо подчёркивала помощь Судзухары, а Айда даже предоставил видеозапись произошедшего. Судя по тому, что преподаватели охотно приняли версию старосты и даже похвалили Тодзи (хотя тот и отмахнулся в своей манере), Кенске им показал запись не с самого начала.

— Не с самой лучшей стороны ты наш класс увидел, — пролепетала Михо рядом с Синдзи, проходя мимо к своей парте.

Ему не нашлось что ответить — она всецело права. Первые впечатления изрядно подпортились. Теперь он опасался, как бы самому не попасть в подобную историю, иначе от Мисато можно будет получить знатный выговор. И с учётом того, что бурление в классе даже после звонка продолжалось, шансы вляпаться в переделку были велики. Синдзи, насмотревшись на отстранённую Рей, рассудил, что правильнее сделать то, что он умеет лучше всего, — погрузиться в свой собственный мир. В таком состоянии он и находился на следующих уроках, а во время перемены доставал свой надёжный кассетный плеер и впадал в мир музыки. И вся суета вокруг проносилась будто в ускоренном темпе. Это старое доброе чувство меланхолии — Синдзи по нему успел соскучиться.

Но не долго ему дали пребывать в таком состоянии, и на исходе предпоследнего урока его телефон завибрировал — пришло письмо на электронную почту. Синдзи прекрасно знал, что пользоваться гаджетами запрещено, но любопытство пересилило, ведь с высокой вероятностью написать ему могла Михо. Ну, или Мисато. Хотя майор, скорее, позвонила бы, случись что. А если уж совсем быть точным — ворвались бы сотрудники NERV и оперативно забрали бы пилота в недра Геофронта. Но так как пока тихо, методом исключения получается, что написать могла только Михо.

Действительно, это оказалась она. К письму было прикреплено то самое злополучное фото с текстом: «Всё же это ты?» Новоиспечённый ученик второго класса А как-то даже серьёзно не подумал над ответом, посчитав, что Михо и так прекрасно знает его и юлить нет смысла. При этом она пообещала, что будет хранить секрет. Поэтому он с чистой душой ответил «да».

— Ха-ха, я так и знала! — победно выкрикнула Хирага с задних парт.

Все обернулись в её сторону, в том числе и Синдзи. По его спине пробежал холодок, после чего он перекинул свой взгляд на Михо, которая уже бросилась через весь класс к подруге выхватывать свой телефон. Но было поздно, через секунду у многих одноклассников раздались сигналы о получении сообщения: Ута успела переслать всем, кому могла, маленькую переписку.

Синдзи прекрасно понимал, что сейчас будет. Он желал просто закрыть уши руками и ничего не слушать. А лучше не руками, а наушниками, включив громко музыку. Отгородиться, закрыться, уйти в другой мир. А по возможности и отмотать кассету времени назад.

Буквально через минуту полкласса уже столпилось у его парты с возбуждёнными глазами, расспрашивая о роботе, о монстре, о бое, обо всём. Они полностью забили на урок и на пожилого преподавателя истории, который попытался было восстановить порядок в классе, но словами этого уже было не достичь. А мужчина был слишком стар, чтобы всех за шкирку оттаскивать к своим партам.

Где-то в толпе засветилась знакомая камера — это Айда документировал каждое сказанное пилотом слово. У Синдзи же сразу всплыл образ грозной Кацураги, когда она очень жёстко отчитывала лейтенанта Ибуки. И чтобы облегчить свою участь на аналогичной взбучке, Икари просто делал то, что умел лучше всего — прикидывался веником: по-идиотски улыбался, отвечал односложно, нелепо уклонялся от ответа, а иногда и вовсе бубнил что-то нечленораздельное.

— Да что за балаган на этот раз устроили?! — взъярилась староста. — А ну по своим местам!

Синдзи мысленно поблагодарил Хикари хотя бы за попытку спасти его шкуру, но в этот раз староста была бессильна. Особенно после того, как прозвенел звонок.

Это кошмар, это ад. Синдзи решил, не дожидаясь последнего урока, просто уйти из школы. Теперь ему вечно прозябать в Геофронте безвылазно, с утра до вечера. Его точно прикуют где-нибудь рядом с «Евой». В лучшем случае. И это его пугало намного больше, чем то, что одноклассники узнали правду. Откровенно говоря, у него даже камень с души свалился. Но теперь туда взгромоздили целую гору.

Собрав вещи, Икари-младший кое-как протиснулся через толпу и вышел из класса под недоумевающие взгляды. Он поспешил, чтобы не усугублять своё положение, случайно взболтнув лишнего. Перед его глазами так и маячил холодный взгляд майора Кацураги.

Ему послышалось, что его окликнула Сакамото, но он, не повернувшись, спустился по лестнице в коридор. Синдзи не хотел сейчас общаться с Михо. Конечно, у него затаилась на неё обида из-за того, что она не выполнила своего обещания, но также он осознавал, что по большей части виновата её подруга. И полностью вешать всех собак на Михо не совсем верно. Но ему всё равно было тошно.

— Погоди, Икари-кун!

Сакамото догнала его около шкафчиков со сменной обувью, но парень даже не думал оборачиваться.

— Синдзи! — выкрикнула девушка перед тем, как встать у него на пути.

Он всё же остановился, но взглянуть на одноклассницу не решался. Вокруг сновали другие ученики, не подозревая, что за драма тут разворачивается.

— Прости меня, пожалуйста! Я не думала, что Ута упрёт мой мобильник, — пролепетала Михо. — Я очень-очень сожалею, но я по-настоящему хотела сохранить твой секрет. Честно!

Синдзи всё ещё не решался заговорить с ней, но посмотрел в её глаза, в которых читались смятение и раскаяние.

— Пожалуйста, поверь мне, — Михо отступать не собиралась и нерешительно дотронулась до его руки, — я сделаю для тебя всё что захочешь, всё! Но прошу — прости.

Когда Синдзи собрался сказать «это не твоя вина», её взгляд метнулся на кого-то за его спиной и лицо стало растерянным. Икари только хотел обернуться, как кто-то положил тяжёлую руку на его плечо, а потом резко прижал лицом к своей груди. Синдзи попытался вырваться, но ничего не вышло, его будто прессом сжало. Даже пискнуть не удалось.

— Отпусти его! — выкрикнула Михо дрогнувшим голосом. И попробовала вытащить юношу из захвата.

— Отвянь, Сакамото, — послышался голос его захватчика — Тодзи, — у меня к «водиле робота» мужской разговор.

Один лёгкий толчок в сторону — и девушка бессильно отпустила Синдзи.

— Не лезь, девка, — снова осадил Судзухара, — ты ещё наиграешься с ним.

Сакамото промолчала. Икари не видел, что она прикусила губу и её лицо выражало раздражение.

— Чё, думала, я такой тупой, а?

Михо не выдержала и стальным голосом процедила:

— Я тебя не боюсь, обезьяна, — в её безупречном японском прорезался какой-то акцент. Тоже кансайский? Не похож.

— Да-да, пшла отсюда, и не вздумай идти за нами! — Судзухара куда-то двинулся, потащив за собой и Икари. — Шевелись!

Михо не последовала за ними. Из боязни перед драчуном или, может быть, нашла лучший вариант помочь Синдзи — кто её знает.

— Икари-кун, — внезапно раздался доброжелательный голос Айды, — не нам это тебе говорить, но я бы с ней не водился.

— Да коза она! — вторил захватчик.

После звонка на урок Тодзи вытащил Синдзи на задний двор школы, где учащиеся редко бывали. Здесь находилось несколько пристроек, в которых хранили различный инвентарь для уборки территории.

— Так это ты, — грубо толкнул от себя юношу хулиган. — Это правда?

У пилота, который поверг одного из самых опасных врагов человечества, заметно участилось дыхание и забилось сердце. Человек, с которым он не хотел пересекаться ни под каким соусом, сейчас стоит перед ним не с самыми благими намерениями, если судить по его лицу. А на нем было написано презрение. Из-за Тодзи выглядывал очкарик с вездесущей видеокамерой. Синдзи не нужно было долго догадываться, зачем его сюда притащили. Он удивлялся лишь тому, что не столько боится хулигана, сколько последствий. Да, адреналин уже растекался по его крови, однако это совсем не то. Как там Майя говорила? «Мобилизация организма»?

— Да, это правда, — не стал юлить Синдзи и ответил настолько твёрдо, насколько смог.

Секундой позже его щека словно встретилась с шар-бабой для сноса зданий. Удержаться на ногах от такого контакта было выше его сил. В глазах померкло, и пилот свалился на землю.

— Звиняй, новенький, — разминал костяшки Судзухара, — но я просто не мог не врезать те в морду. Ничё личного.

С этими словами он развернулся и пошёл прочь, жёстко отпихнув со своего пути Айду.

— А ты удали всё, а то и тебе всыплю! — рявкнул Тодзи напоследок.

— Хорошо-хорошо, — не стал спорить Кенске. — Знаешь, Икари-кун, не обижайся на него — в том бою с Ангелом его сестрёнку придавило во время обрушения здания.

Синдзи всё ещё пытался оклематься и встать — настолько ватной голова у него была впервые. Потрогал место, куда прилетел удар, — очень щиплет.

— Ты чё там застрял, очкастый? — выкрикнул Судзухара, стоя в дверях.

— Не думаю, что Тодзи на тебя держит зло, — продолжил Айда, — вон, даже притащил тебя сюда, чтобы никто ничего не видел. Так что ему просто надо было выместить злобу.

— Это не моя вина, я не напрашивался в пилоты, — процедил Синдзи.

— Чё он там вякнул, Кенске? — хулиган быстро направился к Икари. — Требует закрепления материала? Это мы можем устроить!

— Не, ничего такого, — попытался перегородить путь Айда, но его снова жёстко оттолкнули.

— Ну-ка повтори! — Тодзи схватил Синдзи за грудки.

Но ответа не дождался. На секунду у юноши промелькнула мысль попытаться ответить или хотя бы дать отпор. Но ради чего? Здоровяк всё равно в разы сильнее, а так он его ещё больше спровоцирует. Поэтому Икари просто отвернулся в ожидании своей участи.

Судзухара поколебался, наблюдая смирившийся взгляд своей жертвы. Но второй удар всё же прописал. Не такой сильный, как первый, но достаточный, чтобы Синдзи окончательно распластался на горячей земле.

Обидчики уже ушли, а юноша продолжал лежать, глядя на голубое и малооблачное небо. Солнце жарило на всю катушку, пролежи здесь ещё часик-другой — получится отменный загар. Как у курицы-гриль. Высоко в небе проплыл пассажирский борт, оставив после себя аккуратные борозды. Мигом позже послышался еле уловимый гул турбореактивных двигателей. Вот бы тоже так научиться беззаботно летать!

Со всеми своими приключениями последних недель Синдзи уже и забыл о таких мелочах, которыми в прошлой своей жизни только и наслаждался. «Прошлой» — поймал он себя на мысли и удивился.

— Вот она, слава, Мисато-сан. Йе-е-е, — меланхолично пробубнил Синдзи и поднял кулак к небесам, — да здравствует герой…

---

[1] Перевелись мужики у вас там на островах, раз баба командует

[2] Ой, отсоси же!

[3] У тебя отсасывать-то нечего, а вот сама своим дружкам можешь отработать язычком

[4] Да у нашего шефа яйца постальнее, чем у многих будут!

[5] Ну, я буду чертовски рад, если докажет!

[6] Вот тебе сладкую конфетку и стальные шарики

Глава 15. Фазовая синхронизация

— Мы начинаем вторую стадию обучения, Икари-кун, — сообщила лейтенант Ибуки пилоту. — Приготовься к визуализации.

— Хорошо, — прозвучал отстранённый ответ.

Синдзи находился в «Еве-01», которую расположили в одном из специализированных ангаров. В комнате управления трое операторов и несколько научных сотрудников следили за ходом синхронизации и обучения пилота. Они внимательно наблюдали за бесчисленными графиками и данными, отображавшиеся на мониторах. Традиционно всеми дирижировала доктор Акаги.

— Загружаем симуляцию нападения Ангела, сценарий номер два, — отозвался длинноволосый оператор, на бейдже которого значилось «Лейтенант Аоба Шигеру». — Твоя задача — избегать атаки, укрываясь на местности.

— Тем самым мы проверим, насколько ты хорошо выучил расположение всех кабелей и контейнеров с оружием в юго-западных окрестностях Токио-3, — добавила Майя.

— И поехали, — дала старт тесту Акаги.

Симуляция боя началась, Синдзи как будто очутился в очень дорогом аттракционе с использованием «Евы-01». Даром сегодня выходной, а точнее, юноша решил просто прогулять школу и отвлечься в мегакрутом симуляторе на радость доктору Акаги. Разве что в играх не надо сидеть в контактной капсуле и LCL, а также испытывать ощущения и даже боль, которые имитировались во время симулирования. Конечно, они были многократно притуплены в сравнении с настоящим боем, но всё равно вызывали дискомфорт.

— Икари-кун, ты уже привык к контактному комбинезону? — спросила глава научного отдела.

— Да, — послышался неуверенный ответ.

— Как ощущения?

— Паршивые, чувствую себя обнажённым.

Сам по себе контактный комбинезон был очень функциональным, и Синдзи практически сразу понял, что он может облегчить сражение не один раз, а то и спасти жизнь. В нём и полуавтоматическая первая помощь заложена, и материалы подобраны таким образом, чтобы выдерживать почти любые перегрузки. Но в комбинезоне было неуютно — он сильно облегал. А иногда казалось, что кровь внутри пилота стала течь несколько иначе, как будто бело-синий комбинезон способен по необходимости где-то ускорять, а где-то замедлять её поток.

— Ну как он? — вбежала в комнату управления запыхавшаяся Мисато.

Жестом она показала, чтобы никто не отрывался от своих обязанностей, и направилась к Хьюге, который был занят у одного из терминалов управления.

— О, неужели явились! — ядовито заметила Рицко, но майор пропустила колкость мимо ушей и прильнула к уху своего заместителя:

— Крот поползла рыбачить, — проговорила она шёпотом, чтобы никто их не услышал, — но сама заглотила наживку.

Доктор Акаги, явно недовольная, что её проигнорировали, оторвалась от монитора с данными:

— Майор Кацураги, хочу вас уведомить, что уровень синхронизации у пилота «Евы-01» упал с усреднённых значений в пятьдесят семь процентов до пятидесяти трёх.

— Кхе-кхе, так ты уже всё прознала, — примиряюще улыбнулась Мисато, отойдя от Хьюги. — Ну, подрался — с кем не бывает, ничего страшного.

— Ничего страшного?! Куда вообще смотрит Второй отдел?! — негодовала Акаги.

— Ну-ну, будет тебе, — всё ещё улыбчиво Мисато успокаивала свою подругу, — я рекомендовала не сильно лезть в его жизнь. Незачем нам навязываться, у него должно быть личное пространство. — Она запнулась на секунду. — Микрофоны-то выключены?

— Выключены, майор Кацураги, — подтвердила Ибуки.

Мисато с облегчением вздохнула и подошла к бронестеклу, за которым открывался вид на гигантский ангар. В нём легко уместилась «Ева-01» в полные свои сорок метров в высоту. Последний бой оставил царапины и вмятины на многослойной броне, выкрашенной в фиолетовый цвет. На памяти Мисато «Евангелионы» — первая современная боевая техника, которым камуфляж противопоказан. Из-за того, что какая-либо маскировка таких гигантов бессмысленна, окрас биомашин специально подобрали таким образом, чтобы союзные войска их могли легко отличить друг от друга на больших дистанциях и с высоты птичьего полёта.

— Просто у Синдзи есть некоторые проблемы с общением. И если мы будем его под ручку таскать везде, всюду и всегда, то он совсем замкнётся и не сможет сам находить общий язык с людьми, — пожала плечами Мисато. — А это ведёт к депрессии, отказу что-либо делать… и тогда мы лишимся пилота в конце-то концов.

— Но драка, Кацураги, чем это ему поможет? — продолжила напирать Акаги. — Мы по данным видим, что сейчас его психологический фон в смятении.

— Драка тоже опыт, — заметила майор, — сегодня повздорил, подрался, а завтра помирился, нашёл друзей — это жизнь. Пусть учится, а мы его подтолкнём в нужном направлении. Мне наш мозгоправ подсказал несколько отличных советов, и большинство из них прекрасно сработали.

— Лучше своди Икари-куна к доктору О’Брайану, чем играть в сломанный телефон. Он же высококлассный специалист и сам найдёт подход к мальчику.

— О нет, мы с О’Брайаном пришли к выводу, что так только потеряем его доверие и все те маленькие завоевания рассыплются к чёртовой матери. Как ты и сказала, доктор суперспец, и идея стать старшей сестрой принадлежит именно ему.

— «Старшей сестрой»? — хмыкнула блондинка, сунув руки в карман. — Смотри, чтобы Нобуо не приревновал, а то его как раз родная сестра забросила.

— Заткнись! — колкость со стороны подруги ударила прямо в сердце Мисато.

— Между делом, как он поживает?

— Да всё с ним нормально, — отмахнулась майор, — наконец-то женился на Сэнне, она на втором месяце.

— Как чудесно! — искренне порадовалась Ибуки, на секунду оторвавшись от экранов.

— Ага, надо будет их как-нибудь поздравить, — добавил Хьюга.

— Младшенький тебя обогнал, Мисато, — Рицко ещё раз кольнула свою подругу, — не завидуешь?

Та лишь скорчила рожу и высунула язык. Доктор Акаги демонстративно ухмыльнулась и хотела добавить «Никуда ты не денешься из клуба одиноких сердец, так что заводи кота», но посчитала это не очередной подколкой, а ударом ниже пояса. Да и вспомнила, что у подруги есть питомец даже получше, чем просто кот, — целый пингвин.

— Вернёмся к нашим баранам, — Кацураги увела разговор в удобное русло. — Чем быстрее Синдзи научится находить подход к людям, тем раньше станет увереннее в себе. И тогда его этот ваш фон будет стабильным, что бы с ним потом ни случалось.

Мисато всё ещё с опаской вглядывалась в «Евангелион». Биомашина весом чуть более килотонны была надёжно зафиксирована по новым регламентам безопасности, которые пришлось вырабатывать после инцидента с «Евой-00». Но всё равно оставалось чувство тревоги, ведь если повезло в прошлый раз и отделались почти лёгким испугом, то никто не гарантировал, что так же повезёт и в следующий раз.

— Дилемма дикобразов? — подметила Рицко.

— Дико… это такие с иголками?

— Они были распространены до Удара, — заметил Аоба, — почти вымерли.

— А…

— Суть в том, чтобы знать, на какую дистанцию сблизиться с человеком, чтобы не сделать больно друг другу, — пояснила Акаги.

— Ну да, что-то в этом духе, — щёлкнула пальцем Мисато. — Я вообще была удивлена: Синдзи думал, что я его теперь запру в Геофронте и никуда не выпущу. Я вроде не похожа на деспота, — развела она руки.

— Да неужели? — съязвила Акаги. — А вообще хорошая идея. Пилотам сейчас незачем заниматься чем-то лишним.

— А вот здесь ты не права, подруга, — не согласилась Кацураги. — Если Синдзи будет под постоянным надзором и не знать ничего, кроме тренировок, тренировок и ещё раз тренировок — он сломается, и будь уверена, что скорее рано, чем поздно. Я достаточно повидала в Китае с автоматами наперевес сломанных детишек, которые не видели ничего, кроме жестокости, убийств и войны. Они без колебания убивали людей за сущие пустяки, — майор покачала головой. — Печальное зрелище.

— Хочешь сказать, что даже после драки и вскрытия факта его пилотирования «Евы-01» он и дальше должен посещать школу?

— В общем да, здесь я так или иначе согласна с командующим. Иначе мы через полгода получим совсем свихнувшихся детей, которых придётся сажать на антидепрессанты. Повторюсь: я такого дерьма навидалась и не хочу его повторения здесь, у нас.

— Мне тот паренёк, Ксу звали, до сих пор в кошмарах снится, — вспомнил былое Хьюга, не отводя взгляд от экрана монитора. — Чёрт его возьми, я так и не могу понять, зачем он это сделал…

— Мозги у него закоротили, и крыша помахала ручкой. А теперь представь, если что-то подобное случится с нашими ребятами во время пилотирования, — голос Мисато был зловещ. — У Ксу были всего-навсего АК, два рожка да нож. А у этих — «Евангелионы». Чуть что — нам устроят локальный экстерминатус.

— Бр-р, надеюсь, до такого не дойдёт.

— Что за паренёк? — заинтересовалась Ибуки.

— А, — отмахнулась Мисато, — лучше не спрашивай, забудь.

— Но мне уже интересно, — упорствовала оператор.

— Эта история точно не для твоих ушей, — настаивала майор и резко перевела тему разговора: — Кстати, ничего не слышно, как там наш командующий в столице?

— Если ты про результаты переговоров с премьер-министром, то пока нет известий, — ответила Акаги.

— Бьюсь об заклад, — подал голос длинноволосый оператор Аоба, — как минимум перевооружение энергоинфраструктуры в соседних префектурах он выбьет во что бы то ни стало — сейчас у нас каждый ватт будет на счету после ввода «Евы-00» в эксплуатацию.

— Будь уверен, Аоба, командующий и не только это выбьет, — вторил ему Хьюга.

— Это уж точно, — усмехнулся тот, — было бы хорошо, если бы нам выдали пару бригад Сил самообороны в качестве поддержки.

— И лучше как можно скорее, — сказал Макото, — чтобы успели пилотов натаскать в совместных манёврах.

— По опыту немцев, — заметила Мисато, — проблема не только и не столько в пилотах, сколько в грамотном обеспечении и прикрытии энергокабеля, особенно от дружеского огня. Так что по большей части скорее войска надо натаскивать на совместные манёвры с «Евангелионами». Кстати, насчёт «проводочка», — она снова прильнула к микрофону: — Синдзи-кун, не тормози — следи за кабелем! Да, это гигантская бандура, которая и автомобили разнесёт, но даже он запутается в зданиях. Переподключайся к другим штекерам, их на местности натыкали в больших количествах не просто так, балда ты наша.

— Хорошо, — внял советам пилот и подошёл к ближайшему разъёму. Благо проворно подключить новый кабель не составляло проблем — вилка чем-то походила на пистолет с автозаправки, тем самым облегчая подсоединение к спине. В этом нехитром устройстве даже было что-то символическое.

— Чётко и быстро. Молодец, можешь, когда хочешь, — майор отошла от микрофона с чувством выполненного долга.

— Отмотаю тему разговора назад, раз уж зашла речь про энергопотребление, — вклинилась доктор Акаги. — Русские дали слово форсировать работы по плавучей АЭС и обещали её пришвартовать через три недели у Одавара — там как раз достроили инфраструктуру.

— Значит, у нас через месяц не будет проблем с затратами энергии, — подвела итог Кацураги. — Хоть что-то хорошее.

— Хорошее? — съязвила Рицко. — Ты что, не слышала, что Россия собирается внести в Совет Безопасности резолюцию? Если она пройдёт, то в одной стране не сможет находиться одновременно более трёх «Евангелионов».

— Что-то такое припоминаю, но как-то не думала, что они всерьёз.

— Да, вот только с утра в новостях было, — подтвердил Аоба. — Похоже, они хотят оставить строящийся «Евангелион» себе.

— Зачем он им? — нервно усмехнулась майор. — Какой прок от «Евы» как вооружения? Даже если использовать тактику «Евы» с её АТ-полем как прикрытие для сухопутных сил — это малоэффективно. Кабель далеко не потянешь на реальном театре военных действий. Любая армия крупной державы размажет «Евангелион» тонким слоем.

— «Еву» можно ещё использовать как стационарный зонтик от воздушной угрозы, — заметил Хьюга.

— А русским зачем пятое колесо? У них и так лучшее ПВО в мире. «Ева» обеспечит зонтик над совсем мизерной площадью в сравнении с их системами, да и ещё сожрёт кучу энергии. Цена/эффективность где-то около нуля болтается. — Кацураги ещё немного подумала. — С учётом того, что с нами они резолюцию не составляли, остаются только какие-то подковёрные игры с американцами.

— Может, их интересуют технологии? — справедливо заметила Ибуки.

— Все технологии, которые они могли воспроизвести, и так передали, — Акаги была непреклонна, — а остальные не поддаются реверс-инжинирингу, в том числе то, что касается АТ-поля.

— Это то, о чём я думаю? — Ибуки слегка похлопала себя по шейным позвонкам.

— Да, это то, о чём ты думаешь, — подтвердила Рицко. — Как бы там ни было, резолюцию они подали, в понедельник будет голосование.

— И оно с треском провалится, — предсказала Мисато. — Думаю, командующий и это обсудил с премьер-министром, и Япония её заветирует. Лучше бы Россия побеспокоилась о программе Jet Alone — война с Ангелами рано или поздно закончится, а с этой системой всем потом жить.

— Мне кажется, русские ведут свою игру, — Аоба разминал шею. — Они дали вымазаться фекалиями американцам в создании прецедента с Jet Alone, а сами потом заявятся, как рыцари на белом коне. Геополитика-с, ничего нового под луной между этими двумя давними «любовничками».

На экранах высветились сообщение, что пилот завершил испытание. Операторы заметили, на радость глав научного и оперативного отделов, что Синдзи, даже несмотря на плохую психологическую форму, закончил с лучшими результатами, чем при прошлой синхронизации тремя сутками ранее.

— Хорошая работа, Икари-кун, — оживилась Ибуки. — Здесь мы закончили. Сейчас запустим симуляцию атаки Ангела на Токио-3. Сценарий номер четыре.

— Хорошо, — по-прежнему меланхолично ответил пилот.

— Синдзи, попробуй применить приём, о котором я тебе рассказывала вчера, — Кацураги прильнула к микрофону у Хьюги, — используй оборонительные здания, помеченные маркером как укрытия. И не забывай, что длинными очередями из винтовки стрелять нельзя — ствол долго не выдержит. Стреляй короткими.

— Хорошо, Мисато-сан, — глухо отозвался Синдзи, — прицелился и нажал на курок. Как в «контру».

— Я тебе, блин, дам Counter-Strike! У тебя в руках будут не пиксели, а реальная винтовка с модернизированным стомиллиметровым корабельным орудием от корвета! Будь с ней поласковее.

— Хорошо.

— Вот и молодец, — она отключила микрофон и отошла.

На экранах вспыхнули сообщения о начале нового теста, а на видеоизображении с разных ракурсов обстановка сменилась на ночную.

— Кофейку! — потянулся Аоба Шигеру и встал со своего места. — Кому-нибудь ещё заварить?

— Буду благодарна, — подняла руку Майя. — Мне латте.

Аоба под заверения Хьюги, что тот его, если что, прикроет, отошёл в соседнее помещение, где находилась кофеварка.

— Ох, Counter-Strike… — вспомнила былое Кацураги. — Как-то в тринадцатом году мы сидели у американцев на базе Футенма в режиме полной боевой готовности в течение почти трёх суток — никто не знал, когда нужно будет лезть в пекло Ханчжоу, но знали: чуть что — каждая секунда на счету. — Мисато полностью увлеклась рассказом. — И вот мы сидим, незнакомы друг с другом, все на иголках. Слово за слово, и наши начинают американцам припоминать всякое, американцы бравируют, мол, они настоящие бойцы, а мы так — бумажная армия… В общем, как бы офицеры и сержанты ни старались, но дисциплина реально начинала хромать.

— Майор Кацураги, прошу, — взмолился Хьюга, приложив ладонь к лицу, — не напоминайте…

— Нет-нет, погоди, Макото, — она явно хотела дорассказать историю.

Все уже навострили уши, ожидая продолжения очередной байки майора. Только Акаги закатила глаза, ибо она этих историй, порой бредовых и нелепых, наслушалась на всю жизнь вперёд.

— И что же было? — спросила заинтригованная Ибуки — ей всегда были интересны подобные рассказы. Сама то она дальше лабораторий не вылезала, времени смотреть фильмы или читать книги не было.

— Так вот, — продолжила Мисато с горящими глазами, — трое суток торчать на базе безвылазно — это слишком. В общем, американцы притащили откуда-то кучу компьютеров, Макото их все соединил в сеть, и мы устроили чемпионат по Counter-Strike!

Заместитель Кацураги негодующе провыл, но та и не думала останавливаться.

— Представьте себе картину: ангар, где-то рядом «Геркулесы», готовые сорваться в любой момент, духота, кондиционеров нет, в воздухе вонючий пот нескольких дюжин элитных бойцов США и Японии, которые сидят в полной боевой экипировке. А это, напоминаю, бронежилет и другие средства индивидуальной защиты, разгрузка, забитая магазинами, гранатами и чёрт знает ещё чем, ко всему прочему винтовка, пистолет, пара ножей, — протараторила майор на одном дыхании. — И вот вся эта элита перемешалась на несколько команд и уткнулась в компьютеры, упорно строча по клавиатуре да щёлкая мышкой, выкрикивая что-то матерное и нечленораздельное в адрес друг друга.

— Во имя всего святого, это же и так стыд и позор, зачем ещё преувеличивать?.. — продолжал молить Хьюга.

Мисато отчего-то передёрнуло. Женщина прикрыла глаза и вспомнила лица своих людей — сразу всплыли в голове имена, клички, хобби каждого, манера поведения. Она до сих пор не забыла даже самых маленьких деталей. Чаще других вспоминалось лицо совсем зелёного и неунывающего пацана Араки, который очень быстро стал душой компании. Казалось, он далеко пойдёт, ибо схватывал на лету, рвался в бой. Но без фанатизма, а очень обстоятельно, можно сказать, хладнокровно подходя к выполнению приказа. И ведь надо было ему найти столь глупую и бесславную смерть… Что самое несправедливое во всём этом — один из виновных в трагедии Араки сейчас пребывает в хорошем здравии и травит байки. В каком-то смысле ей даже стало противно от себя.

— И кто же победил? — Ибуки уже отвлеклась от показаний на мониторах, за что получила выговор от своего сэмпая.

— Можно покороче, Кацураги? — недобро попросила Акаги. — И самую суть, если она есть.

— Без проблем, — пришла в себя Мисато, вернув своему лицу и голосу беспробудный оптимизм. Но в сердце всё ещё давило. — Победил штаб-сержант Хигс, который приехал на пожарной машине и всех нас облил очень-очень сильной струёй горячей воды.

— Позвольте уточнить — это был кипяток, — поправил Хьюга.

Послышалось тихое хихиканье Майи и нескольких сотрудников. Вошедший Аоба c кофе удивлённо посмотрел на коллег.

— Я что-то пропустил? — спросил он, ставя один из стаканов рядом с Ибуки. Та его поблагодарила и незамедлительно принялась поглощать бодрящий напиток.

— Нет, ничего такого, — заверил Макото напарника, который вернулся на своё место.

— И в чём мораль, майор Кацураги? — язвительно спросила Рицко.

— Мораль в том, доктор Акаги, — Мисато наставительно покрутила палец в воздухе, — что этот маленький спонтанный event поднял боевой дух! А также наладил связи между двумя совершенно разными подразделениями, которые ранее друг с другом не сталкивались и не взаимодействовали. А что самое важное — в итоге укрепил дисциплину.

— А теперь извольте экстраполировать на нашу ситуацию.

— Синдзи и Рей, — щёлкнула пальцами Мисато, — они вообще не общаются друг с другом, ни в Геофронте, ни в школе, насколько я знаю от Второго отдела. А им необходимы доверительные отношения, особенно если в бою с Ангелом что-то пойдёт не так. А во время реального боя всегда всё идёт не по плану, хоть распланируйся на все случаи жизни. Они должны понимать друг друга с полуслова.

— Предлагаете их посадить за компьютерную игру? — снисходительно спросила её подруга. — Я тебя умоляю. Икари-куна — может быть. Но Аянами подобное не интересует.

— Нет-нет, игры — это зло. Хорошее и интересное, а иногда даже необходимое, но всё же зло. Я знаю сама, — следующее она буркнула себе под нос. — У одной маленькой рыжей демонессы надо будет всё отобрать, когда она сюда прибудет…

— Кстати о рыжей, точнее о её кураторе, — Акаги ехидно улыбнулась. — Как там… он?

— Я почём знаю! — внезапно взъярилась Мисато. — Да чтоб он там провалился и не приближался к Японии на расстояние выстрела!

— Да ладно, вы даже ещё ни разу не общались? Письма там?

— Да кому он нужен, этот небритый чёртов бабник! — язвительности в словах Кацураги было более чем много.

— Вот как?

— Вот так!

— А он по тебе скучает, Мисато, — улыбнулась Рицко.

— Ха-ха, как смешно. Раз ты с ним так хорошо общаешься, передай ему, что при первой же встрече я его пристрелю! — Кацураги похлопала по кобуре с пистолетом.

Глава 16. Hrist

Чих был настолько громким, что небритый мужчина с небрежно убранными в хвост волосами привлёк к себе внимание всех офицеров, собравшихся в импровизированном полевом штабе. За тентом слышались лязг гусениц, звуки мощных дизельных двигателей тяжёлых боевых машин, стрёкот вездесущих вертолётов. Брифинг уже подходил к концу, а время неумолимо приближалось к четырём часам ночи. Тусклые лампочки кое-как освещали армейскую карту.

Прозвучали последние приказы на немецком языке, и все разошлись по своим местам. Действо вот-вот начнётся.

Глубоко зевнувший мужчина в офицерской форме NERV направился вслед за длинноволосой рыжей девушкой, которая надела лёгкую куртку и резиновые сапоги поверх красного контактного комбинезона. На улице была мерзкая слякоть после проливного дождя и выл промёрзлый ветер: несмотря на приближение лета, ночи нынче стояли холодные. Мужчина снова громко чихнул.

— Hast du dich wirklich erkältet? — по-немецки спросила девушка, усмехнувшись. — Ich meinte, du hast dich schon lange her bei uns zulande akklimatisiert[1].

— Alles in Ordnung[2], — мужчина улыбнулся и закурил. Не успел он сделать вторую затяжку, как девушка вырвала сигарету и бросила куда-то вдаль.

— Wie oft hab' ich gesagt — in meiner Gegenwart nicht rauchen![3]

— Ja-ja[4], — вздохнул куратор красного пилота. — Кстати, опять забываем практиковаться на японском. Как он у тебя?

Рыжая улыбнулась и резко вытянула руку с поднятым большим пальцем.

— Отлично! — с несильным немецким акцентом ответила она. — Правда, ваши закорючки мне сложно даются, но с разговорным — нет проблем.

— Это хорошо.

Он поднял голову, надеясь увидеть звёзды, но, кроме тусклого света луны, за тучами ничего не проглядывалось. Не успев ругнуться, мужчина почувствовал, как на его лицо начали падать редкие капельки дождя. «Только этого не хватало».

Они прошли мимо ряда орущих на всю округу шестидесятидвухтонных машин. От их массы земля под ногами содрогалась, а свист полутора тысяч сильных дизельных двигателей перекрывал даже крик. Воистину, бронекулак Бундесвера — мощь в чистом виде.

Девушка искренне наслаждалась моментом и махала на удачу танкистам, которые высунулись из машин в положении по-походному. Кто-то ей отвечал тем же, кто-то отдавал честь — в своей стране она знаменитость. Очередные танкисты ей свистнули, и, приняв вызов, пилот покрутилась на одном месте, будто танцуя под музыку. Она без стеснения выставляла напоказ свои завидные формы, которые облегающий красный контактный комбинезон только подчёркивал. Сейчас девушка себя представляла позирующей фотомоделью Victoria’s Secret, отчего получала немало удовольствия. Жалела только о том, что рядом не было профессионального фотографа, работы которого опубликовали бы в ведущих мировых газетах и журналах, а потом распространили бы по всему интернету. «Скоро, совсем скоро так и будет!» — обещала она сама себе.

Тем временем проезжающие мужчины одобряюще засвистели пуще прежнего. Девушка, поймав кураж, уже было начала, прикусив нижнюю губу, соблазнительно расстёгивать свою курточку. Но её вовремя остановил и потащил в сторону за воротник куратор, на лице которого читалось «Хватит обезьянничать». Она мило посопротивлялась, но только для вида.

— «Hrist»! — что есть сил выкрикнул её позывной командир очередного проезжающего «Леопарда». — Was ist aber mit uns, Leutnant?[5]

Пилот незамедлительно отправила ему воздушный поцелуй. Тот с довольным лицом подыграл и сделал вид, что поймал драгоценную посылку.

Батальон танков передислоцировался согласно плану.

Оставалось всего двадцать минут до начала ночных манёвров.

— Wieder schon Manöver, Manöver… Die Schnauze ist voll![6] — пилот старалась перекричать громыхание тяжёлой техники.

— Хочешь возникать? Возникай хотя бы на японском.

Она хитро улыбнулась и продолжила негодовать.

— Жду не дождусь, когда мы отправимся nach Japan[7], хочу уже реальный бой! — Вдруг она крутанулась вокруг себя. — Тогда я уж точно всем покажу, кто настоящий ас!

— Непременно, — отозвался с вальяжной улыбкой мужчина, — но сначала тебе надо будет обойти пилота «Марка-1». Говорят, у него талант.

— Dazu noch ist er das Söhnchen von «NERV-Japan»-Befehlshaber[8], — девушка презрительно фыркнула. — В отличие от некоторых, я всего добивалась сама годами. И с моим опытом ему не сравниться. Не такому, как он, красть мою славу!

— Он нейтрализовал Ангела с первого захода — это что-то да значит.

— Читала я доклад, ничего сверхъестественного, — парировала она. — Новичку просто повезло, что Ангел оказался таким ватным.

— Ну, может быть. Зато он показал сорок один процент синхронизации при первом же контакте. А позавчера было уже пятьдесят семь.

— М-м-м, — задумалась она, — и всё равно до моих семидесяти двух ему очень далеко.

— Твоя правда, — не стал спорить куратор и развёл руками, решив не уточнять, что её средний уровень синхронизации всё же около шестидесяти шести.

Они дошли до опустившейся на одно колено гигантской фигуры, ожидавшей своего пилота. Тридцатисемиметровый «Евангелион» был весь в грязи после суточного «марафона». Но даже несмотря на непрезентабельный вид и скудное освещение от прожекторов, его красный окрас бросался в глаза. «У неё всё красное…» — подумал куратор.

Девушка побежала к импровизированному подъёмнику, который её быстро доставил к контактной капсуле. «И откуда у неё столько сил берётся пилотировать так долго, почти без основательного отдыха?» Мужчина, пожав плечами, в очередной раз чихнул и достал сигарету. Закурив и сделав несколько затяжек, рассматривая исполина, куратор двинулся к наблюдательному пункту. Перекинувшись несколькими словами с тамошними высокопоставленными офицерами из Бундесвера и Пентагона, он взял бинокль. Смотря вдаль, в сторону «Евы», где всё было подсвечено прожекторами, мужчина покуривал и слушал споры военных. И если немцы прорабатывали эффективность совместных манёвров детища NERV с сухопутными силами против Ангелов, то американцы в основном интересовались вариантами силового подавления «Евангелионов». И их не только можно, но и нужно понять — в воздухе над Капитолийским холмом постоянно витает закономерный вопрос: что NERV собирается делать с «Евами» после победы над Ангелами?

Дребезжала передвигающаяся тяжёлая техника, а чуть позже добавились громкие шаги «Евангелиона», выдвинувшегося на позиции около давно заброшенной деревеньки. Тяжёлый кабель инородно елозил по земле, разрушая и снося все лёгкие сооружения. Американские офицеры вместе с коллегами из Бундесвера живо обсуждали этот изъян. Пара сотрудников «NERV-Германия» попыталась кое-что объяснить, но их, похоже, никто не слушал — военных не интересовала эффективность данного решения в борьбе против Ангелов.

Ещё несколько минут вводных — и учения начались под разъяснительные и по-военному пафосные речи комментатора из громкоговорителей.

Батальон танков вместе с выставившей вперёд руки «Евой» двинулись в условленное место. Плотным строем преодолев несколько сотен метров пересечённой местности, они попали под интенсивный огонь из ствольной и реактивной артиллерии. Но благодаря развёрнутому АТ-полю ни один снаряд не достиг своей цели, разрываясь в воздухе прямо над тяжёлыми машинами.

«Das zweihundertdrittes Panzerbataillon der zwanzigersten Brigade, geschützt vom „Mark-2“, rückt ins Innere des Feindes vor. Der Gegner hat den Artillerie- und Granatwerfernfeuerstoß hereingestürzt»[9], — вещал комментатор.

Темнота очень быстро отошла, на поле боя всё засверкало, а через мгновение до наблюдательного пункта донеслись уханья от разрыва снарядов. Через пару десятков секунд по условленному противнику сорок один танк открыл ответно-встречный огонь. Тянущиеся несколько десятков трассеров вспороли тьму. Мигом позже донёсся гул залпов из танковых орудий.

«Ohne irgendwelche Verluste öffnet das zweihundertdrittes Panzerbataillon das Bekämpfungsfeuer. Dank den ausgereiften, hoch ausgelagerten Überwachungs- und Kontrolleinrichtungen vom „Mark-2“, sowie seiner Integration mit FBCB2, bekommen die Panzerbesatzungen die objektivsten Informationen, die es gestatten, genaue und vernichtende Schläge zu führen»[10].

Пролетела авиация, скинув бомбы повышенного могущества, — и все они, вполне логично, разорвались прямо над немного пошатнувшейся «Евой», не причинив никому вреда.

Мужчина в очередной раз громко чихнул и чуть не выронил сигарету.

— Да что ж такое!

Но следом чихнул ещё два раза, что аж запершило в горле. Это была не простуда, как ему казалось, ведь чувствовал он себя прекрасно. Неужели его кто-то так отчаянно вспоминает? Ему очень хотелось, чтобы в этот момент скучала она.

«Интересно, сколько раз она закурила с того времени?»

---

[1] Неужели простудился? Я думала, ты уже давно акклиматизировался у нас.

[2] Да всё в порядке

[3] Я сколько раз говорила — при мне не курить!

[4] Да-да

[5] А как же мы, лейтенант?

[6] Опять учения, учения, надоело!

[7] в Японию

[8] А ещё он сынишка командующего «NERV-Япония»

[9] Двести третий танковый батальон двадцать первой бригады, под прикрытием „Марка-2“, продвигается вглубь неприятеля. Противник обрушил шквал огня из артиллерии и миномётов

[10] Без каких-либо потерь двести третий батальон открывает огонь на подавление противника. Благодаря совершенным, высоко вынесенным органам наблюдения и контроля „Марка-2“, а также его интеграции с FBCB2, экипажи танков получают наиболее объективную информацию, поэтому наносят точные и сокрушительные удары

Интерлюдия 1

Приложение 87 к документу «О расследовании глобального катаклизма, произошедшего 13 сентября 2000 года», составленному специальной комиссией при Конгрессе Соединённых Штатов.

10.15.1998

Докладная записка на имя директора Управления разведывательного обеспечения Министерства финансов Адама Хилла.

Статус: секретно.

Сэр,

на данный момент в ходе проверки деятельности Международного валютного фонда (далее МВФ) в период с 1993 (тысяча девятьсот девяносто третьего) по 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмой) год включительно среди сотрудников организации не выявлено преднамеренных действий, которые могли бы повлечь за собой так называемый Азиатский финансовый кризис, имевший место в течение 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмого) года. Во время проверки установлено, что сотрудники МВФ не превышали свои должностные полномочия и не нарушали инструкции, равно как и национальные законы пострадавших стран Азиатского региона.

Однако выявлены некоторые факты, говорящие о непреднамеренном инсайдерском оповещении сотрудником независимого отдела оценки МВФ, гражданином Французской Республики Питером Кавелье [досье приложено к записке] третьего лица, некого Говарда Сандерса [досье приложено к записке], гражданина Соединённых Штатов, управляющего инвестиционной компании YouTrust Group LLC, зарегистрированной по адресу: Детройт, 48226, штат Мичиган. Распространение информации П. Кавалье, как и указано выше, не является превышением должностных полномочий и нарушением инструкций. Однако данная информация была подозрительно правильно интерпретирована и точно использована в мае 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмого) года во время массированной финансовой атаки на национальную денежную единицу Таиланда (тайский бат), а также 30 (тридцатого) июня, когда национальное правительство Таиланда было вынуждено пойти на девальвацию своей валюты. Все трансакции YouTrust Group LLC в отношении валюты, акций и других финансовых инструментов Таиланда в период с 1996 (тысяча девятьсот девяносто шестого) по 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмой) год включительно приложены к данной записке.

Я взял на себя ответственность, и мы провели дополнительное расследование в отношении YouTrust Group LLC на факт подозрительных трансакций с финансовыми инструментами других стран, пострадавших от Азиатского финансового кризиса в тот же период. Предварительно выявлено 3782 (три тысячи семьсот восемьдесят две) подозрительные трансакции в отношении следующих стран, помимо Таиланда: Республика Корея, Республика Индонезия, Малайзия, Республика Филиппины, Гонконг.

Также мы проверили на корреляционные ожидания и других участников сделок с финансовыми инструментами в наиболее пострадавших странах. К моему удивлению, выявлено достаточно высокое совпадение в 78 926 (семидесяти восьми тысячах девятисот двадцати шести) трансакциях, проведённых со стороны 61 (шестидесяти одного) юридического лица и 297 (двухсот девяносто семи) физических лиц. Объём полученной информации ещё предстоит проанализировать и классифицировать. Сведения обо всех подозрительных юридических и физических лицах, а также их трансакциях, которые зафиксированы на торгах финансовыми инструментами стран, пострадавших от Азиатского финансового кризиса в период с 1996 (тысяча девятьсот девяносто шестого) по 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмой) год включительно, приложены к данной записке.

Сэр,

очевиден факт сговора и мошенничества в особо крупных размерах. По предварительным данным, злоумышленники завладели суммой, эквивалентной более 12 (двенадцати) миллиардам долларов США. Данные действия повлекли экономическую дестабилизацию ряда стран Восточноазиатского региона, в том числе союзников Соединённых Штатов. Для дальнейшего сбора объективной информации и её анализа необходимо начать оперативно-розыскные мероприятия в отношении всех лиц, причастных к финансовой атаке на страны Восточноазиатского региона, имевшей место в 1997 (тысяча девятьсот девяносто седьмом) году. Мы рекомендуем уделить особое внимание Говарду Сандерсу и Питеру Кавелье, чтобы выявить их кураторов и все каналы инсайда, которые позволили провести вышеуказанную финансовую махинацию.

Таким образом, количество и организованность юридических и физических лиц, вовлечённых в финансовую атаку на страны Восточноазиатского региона, вызывают серьёзные опасения. Без сомнения, вышеназванные злоумышленники и их кураторы представляют собой угрозу национальной безопасности Соединённых Штатов Америки.

С уважением,

Джонатан Фостер,

ведущий специалист Информационно-аналитического отдела Управления разведывательного обеспечения Министерства финансов.

Документ предоставлен Министерством финансов и Агентством национальной безопасности 27 марта 2017 года.

Глава 17. Слова, которые ранят

Слухи поползли очень быстро. В школе многие заинтересованно поглядывали на Синдзи, но не спешили подходить. Каждый по своим причинам: боялись последствий, не верили слухам или стеснялись. Только некоторые смельчаки его сопровождали по коридорам, расспрашивая о правдивости молвы. Впрочем, Синдзи снова изображал из себя простака, отмахиваясь от всех вопросов.

— Ого, Икари-кун!

Не успел он перешагнуть порог класса, как все обратили на него внимание. И снова расспросы, только на этот раз уже о позавчерашнем побеге. И опять его сопровождают аж до парты несколько человек с назойливыми вопросами.

Итак, теперь у него в школе новый статус — не как странный новичок, а как знаменитый пилот большого робота. Или, как минимум, выдающий себя за него. Последний вариант обладал своими плюсами.

Синдзи не знал, радоваться или нет, — в школу пришёл уже машинально, после того как Мисато посмеялась над его умозаключениями о том, что его запрут в Геофронте. Она всего лишь дала ему несколько наставлений, как поступать в той или иной ситуации и как отвечать на те или иные вопросы. И собственно, всё. Сказать, что он удивился, — фактически ничего не сказать.

Синдзи понимал, что должен вроде бы ликовать из-за разрешения и дальше посещать учебное заведение. Ведь он сам так этого хотел. Но отчего-то радости никакой не ощущал. Теперь на него одноклассники смотрели совершенно по-другому: кто-то желал успехов в нелёгком деле, кто-то назойливо просился в друзья, кто-то недоверчиво посматривал, не зная, как себя вести с такой важной птицей. А треть класса вовсе не верила новенькому, считая брехуном.

Со временем одноклассники стали отступать перед невозмутимостью пилота, который, может, и улыбался, стеснялся, отвечал односложно, но твёрдо ничего не разбалтывал. Синдзи по-настоящему умел хранить секреты: в этом догадки Мисато оказалась верными. «Она слишком во многом бывает правой».

Судзухара презрительно смотрел в его сторону, покачиваясь на стуле. Рядом что-то щебетал Айда, доброжелательно посматривая на Синдзи.

Невольно он поискал глазами Михо. Та сидела за своей партой. Юноша боялся, что она всё воспримет очень близко к сердцу и он обнаружит её пристыженной или не в своей тарелке. Он не хотел доставлять ей неудобства, даже после того, что случилось, — всё же она не виновата. Да и Сакамото извинилась, прекрасно понимая, в какую ситуацию поставила Синдзи. Но, на его удивление, ничего подобного не заметил. Михо сидела, скорее, с обиженным лицом и постукивала ручкой по парте. Она отстранённо смотрела куда-то в сторону, а её нога дёргалась в нервном тике. Поймав взгляд Икари, Сакамото немного смягчилась и робко помахала ему рукой. Он вспомнил наказ Мисато и через себя ответил тем же. Лёгкая улыбка сразу засияла на лице девушки.

А вот во взгляде Рей, сидевшей позади Михо, если что-то и таилось, то неодобрение. Как ему хотелось с ней всё же нормально поговорить, но даже выпавшая вчера возможность снова провалилась с треском. Синдзи не мог понять, почему рядом с Рей его уровень стеснительности зашкаливал — какая-то неловкость сковывала с ног до головы. Кто-то сказал бы — это оттого, что он питает к ней романтические чувства. Чушь, Синдзи с Рей плохо знаком. Любовь с первого взгляда? Ещё большая чушь — он не верил в подобное. А может, Синдзи ждал какого-то шага с её стороны? Или же слов благодарности? Как бы там ни было, он убежден — здесь крылось что-то, но пока не мог понять что. И эта неуверенность в себе раздражала.

— Ты теперь тоже записался в фан-клуб Аянами-сан? — спросила подошедшая Михо.

— Нет, не совсем.

— Икари-кун, — она аккуратно дотронулась до его руки, — Синдзи, прости ещё раз. Я и вправду готова загладить свою вину, только скажи.

Но он ничего не ответил, лишь кивнул. На самом деле он хотел ей что-нибудь сказать, вроде «Ты не виновата, я всё понимаю». Но такая дежурная фраза прозвучала бы настолько фальшиво и банально, что Синдзи решил лучше промолчать, пока в голову не придут нормальные слова, которые не обидят её.

Сакамото посмотрела на него оценивающим взглядом. Она явно желала продолжить беседу. Но вместо этого развернулась и ушла на своё место, зло посматривая в сторону своей подруги Хираги Уты.

Наступил урок — начали отсчёт песочные часы. Синдзи честно старался фокусироваться только на алгебре, но в этот раз его «особенность» подводила и в голову постоянно лезло всякое: что сказать Михо, в силе ли поход в кино? На удивление, после всех перипетий ему даже больше захотелось сходить в подобное заведение и развеяться. Но с Сакамото ли? Его взгляд невольно остановился на Аянами. Фактически он уставился на её плохо расчёсанные пепельно-голубые волосы, ловя себя на мысли, что они неестественны даже для альбиносок. Неужели она на самом деле красится? В ней загадок больше, чем в самом тяжёлом судоку.

Из прострации Икари вывел учитель, вызвав к доске одноклассницу:

— Такао, почему бы тебе не решить это уравнение?

— Почему я?

— За красивые глаза, — ответил преподаватель, мужчина средних лет, — не привередничай.

Девушка тихо простонала, высказывая своё недовольство. По её лицу видно, что не готова.

— Я верю в тебя, Маки-чан, — подбодрил её Нагиса и подмигнул. Такао сразу приободрилась и с поднятой головой промаршировала к доске. К сожалению, блистательным был лишь её выход — уравнение после нескольких минут мучения, даже с «подсказками из зала», она решить не смогла. Учитель отправил её на место и посмотрел на свои часы:

— Время мы потеряли, но решить задачку должны. Аянами, не спасёшь ли положение?

В классе зашептались, но о чём, Синдзи уловить не смог.

Рей со свойственной ей флегматичностью встала из-за парты, чуть не механически прошагала к доске. Стёрла половину всего того, что «нарешала» Маки, и аккуратно, очень красивым и ровным почерком выводила уравнение. Останавливалась она ненадолго и только в тех местах, где надо было подсчитать в уме. Раз-два — и уравнение сдалось под натиском альбиноски.

— Госпожа Такао, брали бы пример со своей одноклассницы, а не со всяких айдолов — глядишь, и не пришлось бы вам бояться доски.

Та лишь фыркнула в ответ и зло уставилась на Рей. Но красноглазка ко всем этим невидимым, а иногда и вполне осязаемым козням была безразлична.

— Спасибо, Аянами, — учитель что-то отметил у себя в журнале.

Как водится, рано или поздно песчинки в песочных часах заканчиваются, вместе с этим наступает перемена. Синдзи так и не решился поговорить ни с Михо, ни с Рей. Если с первой и желания пока не имелось, то вот со второй было несколько сложно найти повод. Он даже подумывал попросить о помощи по алгебре, чтобы иметь возможность обратиться к альбиноске.

Другие же одноклассники очень даже жаждали общения. Где-то рядом дежурил Айда с навострёнными ушками и включённой камерой, чтобы успеть записать каждое ценное слово, сказанное пилотом. Староста изредка призывала ребят не напирать и иметь совесть.

Но не все проявляли к Синдзи такой повышенный интерес. Миромото в классе на переменах совсем не появлялся — даже у него был какой-то предел, чтобы выносить чужие осуждающие взгляды. Андо же набрался храбрости и робко пытался общаться с Микумой. В этом ему помогали подружки Харухи, которым рыцарь приглянулся. Данную компанию не очень интересовало, что там пилотирует Синдзи, и в этом даже была какая-то прелесть. Икари с некоторой завистью посматривал на Андо.

На большой перемене Синдзи решил скрыться от чужих глаз где-нибудь в тихом месте. Где можно спокойно уединиться со своими мыслями и, не отвлекаясь, послушать музыку. Ему сейчас жизненно необходимо окунуться в бескрайний мир собственного «я», чтобы прийти в норму. Слишком много событий за раз.

Прямо перед его носом из класса выскочила Хирага, утащив за собой Сакамото. Последняя только и успела сказать ему «Потом поговорим». Что ж, так даже лучше, если она будет инициатором. Юноша надеялся, что к тому моменту приведёт мысли в порядок.

Синдзи пожал плечами и направился к лестнице. Путь он держал на крышу школы — до жути банальное место, но чаще всего пустое или почти пустое. Поднявшись на третий этаж, услышал знакомые голоса. Они доносились со стороны выхода на крышу. Синдзи поднялся ещё на несколько ступенек, чтобы расслышать:

— …так взъелась? — Ута явно была недовольна. — Я же извинилась, а ты как не родная сидишь дуешься.

— Ты просто «молодец», подруга.

— Ой да ладно тебе, подумаешь — немного пошалила.

— «Пошалила», — презрительно фыркнула Михо. — Я уже так круто закинула удочку, аж поклёвывало, а ты мне медвежью услугу. Просто спасибо, ценю, подруга.

— Ну ещё раз прости, я не ожидала, что он так отреагирует, — оправдывалась Хирага, — а он оказался мягкотелым. Я-то думала, раз пилот, значит, смел.

— Мало что ты думала! — снова огрызнулась Михо.

— Тебе же другой тип парней нравится, сама говорила. Может, ну его, Ми-чан? Зачем тебе такой тюфяк?

— Ой, как будто ты не знаешь, — в голосе Сакамото звучали нотки злости.

— Серьёзно, он же вообще похож на дурачка.

— Заткнись, подруга, пока глаза не выцарапала. Синдзи уж точно не дурачок.

— Ой-ой-ой, уже просто по имени? Смотрю, ты настроена серьёзно. Влюбилась, что ли?

— Кто знает… Парень-то он хороший. Хотя и скучный, но это терпимо.

— Ты серьёзно, Ми-чан?

— А ты как думаешь? Я что, просто так верчусь вокруг него, пытаюсь найти подход?

Синдзи захотелось выскочить перед ними, перед Михо. Но зачем? Что он ей скажет? Нет ничего плохого в том, что девушка пытается добиться расположения парня. Однако то, как она это делает и как реагирует… Ему гадко от того, что в её словах ни капли искренних чувств. Будто он всего лишь товар, который выбрали на полке магазина.

Синдзи сделал пару шагов назад, чтобы не слышать этот разговор, но до его ушей ещё успело донестись ехидное замечание Уты и ответ Михо:

— Точно втюрилась, но сама не признаешь. Любовь же она такая, может прийти нежданно-негаданно.

— Это было бы идеально.

«Это было бы идеально» — вертелось в голове Синдзи. Прав был Кенске, как ни крути. И хоть не хотелось этого признавать, но если бы не Тодзи, то, возможно, всё бы сложилось иначе — так, как планировала Михо. Синдзи же не дурак и отчётливо понимал, что она хотела его использовать: или похвастаться перед подругами, или повысить своё самомнение, а может, и то и другое.

Икари задавался вопросом: а разве он сам не подмечал наигранность поведения Сакамото? Подмечал, но отчего-то и сам подыгрывал. На что надеялся-то?

Синдзи вернулся на третий этаж, зашёл за угол и присел на пол, упёршись о стену рядом с дверью третьего класса В. Надел наушники, включил плеер, желая только одного — забыться. Мимо пробегали беззаботные ученики, все по своим делам. Вот группа молодых ребят возвращается с физкультуры, а вот девчонки живо обсуждают, какой должен быть идеальный парень. Вон там две подружки хихикают над фотками в своём телефончике. А вот здесь друзья хвастаются последними достижениями в радиокружке.

Он закрыл глаза, чтобы отдаться ритму музыки, и сделал звук погромче. Нет, не убежать, а немного забыться. Хотя бы ненадолго, чтобы привести бросающиеся из крайности в крайность мысли в порядок.

Вдруг его потрясли за плечо. Синдзи ойкнул, испугавшись, что это может быть Михо. Однако перед его взором предстал короткостриженый, крупный по комплекции старшеклассник, который склонился к нему с обеспокоенным лицом. Юноша снял наушник, чтобы расслышать, что тот ему хочет сказать.

— Говорю, друг, с тобой всё хорошо?

Икари только кивнул и лениво встал.

— Точно? Может, до медкабинета прогуляемся?

«Как же хорошо, что он не знает, кто я».

— Нет, спасибо, — Синдзи попытался натянуть дежурную улыбку.

— Ну как знаешь, чувак. Если что — я учусь в этом классе, лады? — И старшеклассник пошёл по своим делам.

Мир не без добрых людей. Икари вымученно ухмыльнулся и покачал головой.

Он оглянулся — в коридоре по-прежнему было много людей, а значит, до конца перемены есть ещё время. Синдзи аккуратно проверил, не стоят ли том же месте Сакамото с Хирагой. К его счастью, они уже ушли. Прежде чем увидеться с Михо, он хотел переварить услышанное, а уже потом принимать решение. В очередной раз жизнь ему преподаёт неприятный урок. И сколько ещё их будет?

Синдзи, озираясь, поднялся на последний этаж и вышел на крышу. Солнце сразу ударило его ослепляющими и обжигающими лучами. Треск цикад доносился даже до этой высоты. Благодаря выгодному положению школы на холме и окраине Токио-3, отсюда открывался блистательный вид на город-крепость. Да вот только пилот не собирался им любоваться. Распластавшись на горячей крыше, он сделал музыку ещё громче. Прикрыв рукой солнце, Синдзи меланхолично наблюдал за редкими облаками и пролетающими птицами.

Снова ясно, снова пекло.

Каково же в странах, в которых есть полноценная зима? Наверное, решил он, как в сказке. Может, и люди там добрее, искреннее, понятливее. Стараются не делать друг другу больно, чтобы оставаться близки, ведь иначе холод их покорит. И время более размеренное, под стать самому Синдзи. Будто наличие зимы уравновешивает людей, делает их другими, а её отсутствие не даёт чему-то развиваться в душе.

Но может, сам Синдзи слишком многого просит? Эта мысль в нём засела, словно паразит, после того как вспомнил перебранку между Хирагой и Сакамотой. То, что подружки повздорили, не помешает им продолжать дружить. Он даже уверен, что через год или два они будут вспоминать данный случай со смехом. И такие чёрные полосы только скрепляют со временем дружбу. Не для того ли Мисато наказала ему сблизиться с одноклассниками — чтобы легче переносить возможные неприятные моменты? Тогда, получается, Синдзи необходимо перешагнуть через себя и простить Михо… и не только её…

Краем глаза он уловил, как дверь на крышу приоткрылась. Это вывело Икари из меланхоличной прострации. Он приподнялся на локтях и заметил подходившую к нему Аянами. Она явно что-то хотела сообщить, потому Синдзи поспешил снять наушники. В груди что-то сжалось в ожидании тихого голосочка Рей. В голове за один момент проигралась куча вариантов, зачем она пришла сюда: поблагодарить, или же познакомиться поближе, или узнать что-нибудь об опыте пилотирования, и много-много чего. Но ни одно из предположений не оказалось в итоге верным:

— Нас вызывают, — кратко сообщила она и пошла прочь.

Синдзи застыл в недоумении. И это всё? Сказать по правде, он надеялся на нечто большее, чем два слова без пояснений. Зачем вызывают, кто вызывает? Ему бы позвонил Хьюга или, на худой конец, отправили бы сообщение, как это практиковали на прошлых учениях. Но телефон молчал, в чём Синдзи удостоверился, достав его. У парня столько вопросов к Аянами, которая уже на полпути к двери. Однако ответы он получил вместе с завывшей сиреной в городе. Где-то внизу скрипели колёса и рычали мощные двигатели бронированных внедорожников. В этот же момент зазвонил телефон. Он посмотрел на экран — вызывала Мисато.

Без сомнения — Ангел.

— Аянами-сан! — Синдзи окликнул девушку, и она остановилась в дверях. — Постой!

— У нас мало времени, — ответила Рей флегматично.

Икари поёжился, вставая на ноги со всё ещё звонившим телефоном в руках.

— Может, тогда пойдём вместе?

Странная девушка слегка наклонила голову на бок, оценивая предложение. В её красноглазом взгляде читалось лёгкое удивление.

— Я не против.

В ответ Синдзи улыбнулся и быстрым шагом направился к Рей.

И наконец ответил на звонок. С каким-то воодушевлением, несмотря на угрозу нападения Ангела.

Глава 18. Осада!

Все, кто были в классе, переполошились, услышав сирены в городе. Но паники не наблюдалось — люди привыкли к постоянным внезапным учениям. Так и сейчас всех волновало в основном то, что обычный распорядок дня снова летел к чёрту. Особенно планы после школы. Но вот Кенске всё происходящее интересовало и забавляло — он стоял у окна и снимал, как уносились прочь несколько чёрных внедорожников. Приметил он над школой ещё парочку вертолётов, которые определённо сопровождали кортеж. «Бинго!»

— Ну вот опять, — покачиваясь на стуле, простонал Судзухара и выкрикнул в окно: — Да заколебали уже!

— Так! — громогласно прозвучал голос старосты. — Всё как в прошлые разы: берём только самое необходимое и строимся в холле на первом этаже! Там ждём остальных и по плану эвакуации следуем инструкциям преподавателей!

Хораки знала наизусть, что необходимо говорить и делать во время учебной тревоги. Классу отпускалось на сборы не больше пятнадцати минут, и меньше чем через час они все уже должны быть в бомбоубежище. Там им придётся провести время до вечера, пока NERV завершит учения. За своих родных учащиеся не беспокоились, ведь после множества тренировок все удостоверились, что Токио-3 не просто так называется городом-крепостью — в нём скорость перемещения всего населения в укрытия феноменально быстрая.

Ко всему прочему, Хораки уже не удивлялась тому, что снова потеряла Аянами. Она часто после сигнала тревоги куда-то пропадала, как и новичок Икари. Загадочная девушка, конечно же, в свойственной ей манере равнодушно поясняла, что её перенаправляли в отдельные бункеры для лиц со слабым здоровьем. Но Хикари — девушка проницательная, и её подозрения в том, что Рей тоже пилот или как-то связана с NERV, усиливались. Хораки только надеялась, что над альбиноской не проводят никаких жутких экспериментов, а то с подобных организаций станется. В том числе и по этой причине староста ни с кем не делилась догадками, опасаясь за близких.

Сейчас же добросовестную Хораки волновала не NERV со своими секретами и пилотами, а грамотная и своевременная эвакуация одноклассников из здания. Она следила, чтобы никто не отстал, не споткнулся на лестнице или ещё чего не случилось.

Гомон в коридорах стоял знатный: и радовались очередному срыву уроков, и негодовали из-за рушащихся планов на вечер. Некоторые просто молчали, погружённые в свои мысли, а кое-кто замыслил безумный план.

— Быть или не быть, вот в чём вопрос, — напевал себе Айда, когда класс 2А организованно спускался по лестнице.

— Камеру вместо черепушки возьми, — посоветовал ему Судзухара.

У того аж глаза блеснули.

— О, никогда бы не подумал, что ты знаешь Шекспира!

— Отвянь, очкарик. Я чё, на дебила похож?

— Да вот как бы тебе сказать…

На плечо Айды опустилась тяжёлая рука Тодзи.

— …мою маленькую идею.

Тиски разжались, и Тодзи заинтересованно посмотрел.

— Кенске, ты это так, чтоб выкрутиться, или реал чё удумал?

Тот почесал затылок, вглядываясь в холл, где собрались почти все ученики школы. Рядом туда-сюда носились старосты, пересчитывая своих одноклассников.

— Короче, у меня есть идея, — подтвердил Айда, — но нам нужно поговорить.

— Валяй.

— Нам нужно поговорить, — упорствовал юный папарацци.

— А чё, без этого никак?

В ответ он помотал головой — мол, нет.

— Ну лады. Эй, староста!

— Чего вам? — выкрикнула недовольная Хораки, не отвлекаясь от пересчёта.

— Ну, нам типа надо это… отлить!

— Избавь меня от подробностей, — возмутилась Хикари и глянула на ближайшие настенные часы в холле. — У вас минут шесть ещё есть, так что побыстрее.

Ребята времени зря не теряли. В туалет по настоянию Кенске они всё же зашли — потом же времени может и не быть. Войдя в уборную, Тодзи ногой грубо и со звоном открывал каждую кабинку, чтобы удостовериться в отсутствии лишних ушей.

— Не тяни резину, выкладывай.

— Короче говоря, — начал Кенске у писсуара, — ты же хочешь посмотреть, как огромный человекоподобный робот бьёт морду не менее огромному нечеловекоподобному монстру?

— Что за… Ты чё несёшь?

— Я знаю, ты хочешь! Какой бы здравомыслящий и в трезвой памяти пацан не хотел! Это же зрелище века!

— Лады, допустим, — энтузиазма в голосе Тодзи не чувствовалось. — И чё? Ты после всех этих учений не мог сказануть? Или тебе в сортире доставляет?

Но Кенске в ответ расплылся в такой ехидной улыбке, что приятелю, знавшему его не один год, сразу стало ясно — вопрос состоит в «или сейчас, или никогда».

— Да ну, ты гонишь, это же учения!

— Поверь моему чутью — это не учения, — он застегнул ширинку и направился мыть руки. — И если мы сейчас по-быстрому улизнём, то успеем занять одно из моих козырных мест.

Тодзи напряг извилины, шевеля челюстью, будто прожёвывая информацию. Он друга знал хорошо и прекрасно понимал, что в таких вещах очкарик словами не разбрасывается.

— Чё-то я тоже захотел поссать, — он принялся справлять нужду. — Слышь, а чё за козырное место?

— Мы с друзьями нашли несколько отличных мест в окрестностях Токио-3, откуда можно безопасно наблюдать бой, — принялся Кенске сушить руки. — Но сначала нам надо будет забежать ко мне домой за снаряжением.

— Ты с дуба рухнул? Отсюда к твоей хате минут двадцать топать. Нас же загребут!

— Не ссы — хотя ты уже и так ссышь — у меня есть план! Да и потом, такой шанс выпадает раз в жизни!

Тодзи, доделав свои дела, тоже помыл руки. Он не долго колебался и согласился принять вызов. Всё же снова чахнуть в четырёх стенах с десятками баранов в течение нескольких часов совсем не прельщало. А вот приключения — другое дело!

— Чокнутый ты наш, знаю ведь, что теперь точняк попрёшься.

Кенске покивал головой, подтверждая слова Тодзи.

— Твою налево, не отпускать же тебя одного — сгинешь, как пить дать.

Друзья незаметно проскочили через толпу к заднему двору школы. Преподаватели даже и помыслить не могли, что у кого-то хватит ума (или безумия) сбежать во время тревоги. Ещё пять минут — и парни на свободе, понеслись через кварталы по подворотням. Людей на улицах становилось всё меньше и меньше — полиция и служба безопасности NERV чётко работали, распределяя горожан по бомбоубежищам. В воздухе сновали вертолёты, оповещая о необходимости перейти в укрытия. Промежутки между сигналами сирены становились всё короче, что свидетельствовало о приближении опасности.

— Я щас кирпич рожу, — начал Тодзи, оглядываясь вокруг себя, — это же в натуре всё серьёзно.

— Ага, типа того.

Кенске же от всего происходящего получал кайф. Даже за очками видно, как его глаза горели, — отступать он не собирался. Отчего Айду постоянно приходилось одёргивать, чтобы они не попались силам безопасности. Что-что, а проскользнуть мимо легавых Тодзи умел.

— Кенске, во что ты меня снова ввязываешь?

— В очередные приключения! За это ты со мной и дружишь, разве нет?

— Напомни мне, с каких пор.

— Может, с тех самых пор, когда ты мне разбил камеру вместе с рукой, а сестрёнка тебя отругала?

— Не, тогда я с тобой общаться начал. Ибо нефиг было мою тёлку щёлкать.

— До сих пор бесишься? Она же теперь бывшая.

— П-ф, на тот момент она была моей.

— Окей. Во всяком случае оно того стоило — её фотки хорошо расходились, особенно после того, как ты мне всыпал.

— Мелкий барыга, из всего профит извлечёшь.

Сочтя сказанное за комплимент, Кенске улыбнулся во все тридцать два зуба.

Ребята завернули за угол и вышли на улицу. Удостоверившись, что не попадают ни в чьё поле зрения, быстро рванули по дороге к многоквартирному двенадцатиэтажному дому. Вбежав в него, поднялись на третий ярус и ввалились в жилище Айды.

— Так, похоже, мама уже спустилась в бомбоубежище, — не успев отдышаться, парень метнулся в свою комнату, — я за вещами, чувствуй себя как дома.

— Ага, — буркнул Тодзи и чуть не последовал за приятелем, но затормозил в прихожей. Сняв обувь, он направился на кухню. Похоже, мама Кенске до сигнала тревоги активно готовила обед — на столе осталось много продуктов в нашинкованном виде, а в ближайшей кастрюле обнаружилась какая-то густая масса — не успела что-то дотушить. Судзухара бесцеремонно взял из тарелки один онигири и жадно надкусил.

— Ваще офигенно! — выкрикнул Тодзи, громко чавкая. — Твоя маман, как всегда, рулит!

— Ты почаще заглядывай вместе с Сакурой, — донёсся голос.

Судзухара в два счёта умял онигири и, облизывая пальцы, принялся за второй.

— Как выпишется, так сразу.

— И когда чуда ждать? Врачи ещё молчат?

— Где-то в начале осени. — А следующее Тодзи недовольно буркнул себе под нос: — В лучшем случае.

Гость расправился с очередным рисовым шариком и почувствовал сухость во рту. Заглянув в холодильник, без спросу достал литровую бутылку с колой. Без стеснения её открыл и отпил из горла прохладной и сладкой воды.

Семья Айды была в числе образцовых, о которых постоянно жужжат то в школе, то по телику. У них всегда всего в достатке. Родители Кенске по-настоящему друг друга любили и редко ссорились. Не то чтобы Тодзи завидовал другу. Он прекрасно знал — ничего бесплатно в этой жизни не достаётся, а значит, каждый кузнец своего счастья. Такая идиллия — результат собственного кропотливого труда. Кенске это понимал с самых малых лет и начал крутиться как мог уже с первого года в средней школе. А Тодзи подобную философию подхватил как раз от своего друга, отчего стал уважать чужой труд. Поэтому, долго не раздумывая, он на ежедневнике, который висел на холодильнике, написал: «Сдесь был Тодзи. Спасиба за вкусную хавку. С меня должок».

Вместе с газировкой Судзухара вошёл в комнатку Айды. Она была захламлена всякими принадлежностями для фото: принтер, куча различных объективов, парочка камер попроще, столько же штативов и даже фотоугол. Хорошо, когда твои интересы совпадают с увлечением отца. Рядом со столом примостилась винтовка для страйкбола, там же и амуниция для этой игры — хобби уже самого Кенске. Пока тот возился со сборами, Тодзи лениво рассматривал очередной новый постер, на котором был изображён военный самолёт. Судя по флагу — какой-то американский. Рядом висело ещё несколько плакатов с японскими танками, стрелковым оружием и чёрт знает ещё с чем. Ко всему прочему по комнате были разбросаны книги на военную тематику. У Тодзи от всей этой помешанности своего кореша голова раскалывалась. Радовало только то, что оружейный маньяк не сильно занудствовал.

— Лучше обычную воду пей, — Кенске швырнул в сторону друга военный ранец. Тодзи ловко его поймал одной рукой.

— Там чё, кирпичи? — оценивал вес Тодзи с недоумевающим взглядом.

— Там всё, что понадобится для маленького похода.

— Эй, погодь. Поход? У нас чё, так много времени?

— Ну да, ты думаешь, Ангел явится с минуты на минуту? Я сомневаюсь — его наверняка заметили задолго до.

— Лады, — неохотно согласился Судзухара и надел ранец. — А ты чё понесёшь?

Кенске развернулся и показал висевший на его спине чёрный рюкзак.

— Оборудование, — сказал он с широкой улыбкой.

— Я вот всё думаю, — запрокинул ранец Тодзи и направился к выходу, — неужели твой маленький бизнес настолько успешен?

— Ты даже не представляешь, какие деньги готовы отдать некоторые идиоты, лишь бы получить пикантные фотки своих объектов воздыханий! — протараторил Кенске. — А ещё больше отдают в порыве ревности, лишь бы знать, что делает их половинка в их отсутствие. По всяким мелочам я уж молчу.

— Извращенцы, — протянул Тодзи себе под нос. — Ну и? Так сколько?

— На жизнь хватает, — отмахнулся Кенске и ехидно улыбнулся. — Кстати об объектах воздыханий. Знаешь, есть девочки, и их очень много, и очень платежеспособные, готовые за твои фото дать хорошие деньжата. Естественно, не за простые фотки.

— Что за?! — удивился парень, выходя из квартиры. — На фиг!

— Пятьдесят на пятьдесят, — предложил Кенске сделку, когда они спускались на второй этаж.

— Нет! — Судзухура слегка толкнул товарища так, чтобы тот ненароком кубарём не покатился по лестнице. Впрочем, Айда всё же врезался в ближайшую стену, но сдаваться не собирался.

— Шестьдесят на сорок, в твою пользу.

— Оно чё, реально того стоит?

— Ты Сакуре того гигантского мишку Тедди сможешь купить, ещё на двухподвес подкопишь. Шестьдесят пять на тридцать пять, кстати.

Выходя из здания, Тодзи почесал затылок, обдумывая предложение.

— А-а, бьёшь ниже пояса, сволота! — он слегка хлопнул по спине друга. — Это надо обмозговать!

Кенске довольно кивнул.

— Ну и, куда теперь? — спросил Судзухара.

Очкарик долго не думал и порылся в ранце, висевшем за плечами Тодзи. Достал из него армейский бинокль и приступил к осмотру хребтов, окружавших Токио-3.

— Откуда у тебя эта хрень?

— От моего старика. После Удара молодому специалисту некуда было податься, а тут ещё я появился. Семью надо кормить, а хорошо платили только в армии, вот он записался и несколько лет отслужил.

— Ты раньше не рассказывал.

— Ага, тебе же неинтересны такие истории.

— Сечёшь, — усмехнулся приятель.

— Так-так-так, — что-то высматривал папарацци, — сначала надо понаблюдать за Силами самообороны.

Тодзи лениво покрутил головой и кое-что заметил.

— Вон там, — он указал пальцем, — какая-то зелёная техника.

— Да у тебя глаз-алмаз! — взглянул Айда на указанное место через бинокль. — Дислоцируют «Тип-90». Похоже, хотят использовать рельеф местности для...

— Хватит дрочить на технику, оружейный маньяк. Ближе к сути.

— Они на дороге Отоме, что в районе Катахира.

— Хребет Нагао. Ещё вон там.

— Ага. В районе Тарогатаке и Нагамиеши…

— Хребет Кинтоки…

— Yep. И башни смотрят в сторону… — Айда развернулся туда, куда направили пушки тяжёлые машины, — в сторону… ущелья между вулканом Хаконэ и хребтом Кинтоки. Бинго!

— И чё всё это значит?

— Это значит, что, вероятно, они ждут нападение Ангела с той стороны, с юго-востока. И у меня как раз есть козырное место на хребте Кинтоки.

— Ты чё, совсем больной? Там же военные!

— Не ссы, нас не заметят в такой гуще леса!

— И Ангел тоже?

— Ангел если войдёт в черту Токио-3, то пойдёт к центру города, то есть в противоположную от нас сторону.

— Ты уверен?

— Надеюсь. Я сомневаюсь, что мы ему будем интересны. Ну, если он не питается несовершеннолетними мальчиками.

— Лучше целками, я как-то буду спокойнее.

— А на меня, значит, тебе плевать?

— Ха! Да он тобой подавится, и тебе дадут медаль. Посмертно.

Очкарик вовсе не обиделся, а даже рассмеялся. Тодзи отлично понимал ход мыслей Кенске: получить медаль за заслуги для оружейного маньяка было бы честью.

Перебежки по кварталам стали, с одной стороны, сложнее: за спиной висел груз в несколько килограмм, а под палящим солнцем это настоящее испытание для тех, кто не подготовлен. Особо это касалось Кенске, с которого пот лил ручьём. С другой стороны, задача облегчилась: город к этому моменту уже опустел, лишь изредка патрульные машины объезжали районы. В воздухе летали вертолёты, продолжающие оповещать о необходимости укрытия в бомбоубежищах.

— Нам до твоего «козырного места» пару кэмэ пилить, — Тодзи глотнул всё ещё прохладной колы и предложил её другу, — я-то допрусь, а ты?

— Километра полтора, — Кенске отказался от газировки и приостановился, чтобы отдышаться. — Всё путём, я такое зрелище ни за что не пропущу.

Идеально прямые дороги Токио-3 сменились на горные беспорядочные улочки окраин. Здешние улицы остались ещё со времён старого городка Хаконэ, как и почти все местные двухэтажные домики. Пробираться мимо них было, может, и тяжелее, так как приходилось обходить насыпи и высокие заборы частных зданий, но намного безопаснее, ибо под густой листвой здешних деревьев можно легко скрыться от посторонних взглядов. Особенно от патрулирующих вертолётов. Изредка здесь виднелись многоквартирные элитные дома, которые NERV построил для своих важных сотрудников. И красиво оформленные, и с охраной, и с высоким забором. Из-за последнего их приходилось обходить.

Солнце палило нещадно, день в самом разгаре. Кенске совсем неважно себя чувствовал и собрал все силы на финальный марш-бросок. Ведь оставалось совсем ничего: они уже взобрались на хребет, и последний этап — только подняться повыше к тому самому «козырному месту». А эта задачка тоже оказалась непростой, так как кое-где склоны были слишком крутыми.

— Ты же гоняешь в страйкбол, — заметил Тодзи, взбираясь по рыхлой земле, — чё такой хлипкий до сих пор?

— Ну, я же всегда был такой, — глубоко дышал очкарик, — в последнее время получше, но всё ещё хреново.

— Хреново — не то слово, — подтянул на одну из возвышенностей здоровяк своего друга.

— Говори как есть, — прокряхтел Кенске, взобравшись.

— Пас, — отрезал Тодзи, чтобы ненароком не обидеть.

Они продолжили восхождение по не самой большой горе, пробираясь через заросли. Здесь, в теньке, сквозило приятной прохладой, которая освежала и бодрила. Особенно горе-страйкболиста. Хоть что-то было хорошее.

Все труды полностью вознаградились, когда они всё же дошли до того самого места почти на вершине горы. Тодзи присвистнул, ибо оно по-настоящему оказалось козырным. Благодаря густому лесу увидеть их здесь с большого расстояния не представлялось возможным. Однако им с обрыва и высоты почти пятисот метров открывался прекрасный и почти полный вид на Токио-3 и его окрестности. А самое главное — на то самое ущелье, до которого, по словам Кенске, где-то около километра. И оно являлось чуть ли не единственным проходом по суше к городу.

Отдышавшись, папарацци сразу принялся за дело. Достал двойной штатив, определённо сделанный вручную: на его головке была пристроена прямоугольная пластина, благодаря которой можно поставить не одно, а целых два устройства. Справа очкарик поставил на вид неплохую видеокамеру, а слева — потрёпанную полупрофессиональную фотокамеру. На последнюю нацепил какой-то уж совсем длинный объектив.

— Это обычный телевик, — уведомил Кенске, заметив удивлённые глаза Тодзи.

— Да не, всё же твой бизнес настолько крут, что хватает на такие игрушки. — Судзухара присел на травку и начал копаться в своём ранце. — Они ж наверняка целое состояние стоят!

Айда усмехнулся.

— Были бы новые — стоили. — Он похлопал по видеокамере: — Этой крошке уже лет пять, мы брали на распродаже. А этот 50D, — он показал пальцем на второй, повидавший виды аппарат, — уже седьмой год разменял, и я третий владелец. Ты бы знал, сколько приходится с ним возиться, чтобы поддерживать работоспособное состояние.

— Бэушное, значит? — Тодзи вытащил из ранца две двухлитровые бутылки с чистой водой и пачку охотничьих сосисок, а за ними термос да полевую горелку. В ранце ещё оставалось немало: на вид типичные бич-пакеты, гренки и прочие долгосрочные продукты, от которых, как правило, мутит через пару часов.

— Я бы рад купить новое, но приходится иметь дело вот с таким старьём, — Кенске достал из рюкзака ещё одну портативную камеру. — Но ничего, это мы скоро исправим!

— Что, будешь продавать видео и фото боя?

— И не кому попало, а крупнейшим телеканалам! Представь, сколько они заплатят за уникальные кадры?

— Наверное, до хера, — без энтузиазма протянул Тодзи.

— Вот-вот! — Кенске установил очередной гаджет на земле и направил его таким образом, чтобы оба парня попали в кадр.

— А эта маленькая хрень на кой?

— А это экшен-камера, чтобы, если что-то с нами случится, могли бы понять, что именно.

Судзухара поглядел на друга оценивающим взглядом — то ли вдать ему, то ли сбросить с обрыва, чтобы не каркал. Тот же спокойно занимался своими делами: выудил из ранца рацию и попытался связаться с товарищами. Но портативное устройство молчало. Айда разочарованно вздохнул.

— И всё же ты богатенький воротила.

— Не, она не моя, — вернулся папарацци к камерам на штативе и принялся копаться в их настройках, — я её забыл отдать товарищу.

— Даю зуб, что ты специально «забыл».

— «Забыл», — ехидно кивнул Кенске.

— Эта штука одного из тех, с которыми ты ходишь на детские пострелушки? — Тодзи от нечего делать взял бинокль и стал рассматривать суетливых военных около танков.

— Угу, со страйкбола. Тебе тоже советую как-нибудь сходить с нами, тебе понравится.

— Пас. Всё же хитрая ты лиса, а, — Тодзи опустил бинокль и серьёзно поглядел на копошащегося Кенске. — Слышь, а ты часто у своих кентов чё-то берёшь?

— Ну, бывает, что друг у друга что-то одалживаем.

— Везёт, — грустно протянул Судзухара и присел на траву, — а я своих кентов просил подкинуть в долг баблища. И все ведь знают, что лавэ нужны для сестрёнки и что за мной не заржавеет — верну. Но знаешь чё?

— Что же?

— Всё встало на свои места — сразу вскрылось, кто друг, а с кем просто временно по пути. — Судзухара посерьёзнел. — Вот ты друг, единственный. И тебе спасибо.

С Кенске сошла радостная улыбка и он сочувственно посмотрел на опустившего голову смуглого парня. Сейчас по нему нельзя сказать, что это отъявленный хулиган с несколькими приводами в полицию. Сейчас он просто старший брат, который беспокоится за свою младшую сестру, по воле случая угодившую в больницу.

— Да не за что, Тодзи. Для Сакуры мне не жалко.

Однако тот ему ничего не ответил, ибо не любил «сентиментальную хрень». Судзухара продолжал молча вглядываться в бинокль, стараясь найти хоть что-то интересное для себя. Не на военных же ему пялиться — чай не Айда.

— Может, костёр разжечь? — протянул Тодзи, встав с травы.

— Дым, — повертел пальцем Кенске, не отводя взгляд от экранчика на фотоаппарате, — нас заметят.

— Уныло, — Тодзи продолжил разглядывать северные хребты. — О, по ходу чё-то интересное. Кенске, глянь.

Тодзи пришлось долго объяснять, чтобы его друг нашёл ту самую точку на вершине горы Асигара, где обнаружил подозрительных типов.

— Да это же журналисты, не наши, — заключил Айда, разглядывая группу людей европейской внешности, — CBS.

— Ну клёво, чё. Как они сюда пробрались?

— С Готембы, через гору, — Кенске жадно всматривался. — Блин, да там Лара Логан, не иначе.

— Баба? Чё сразу не сказал, дай-ка глянуть! — выхватил Тодзи бинокль. — Точно тёлка. Откуда знаешь её имя?

— Не так много военных корреспонденток у CBS, которые сунутся в такую гущу событий, — вернулся очкарик к своим аппаратам.

— Вон оно чё. Лара, значит? — Тодзи с неподдельной улыбкой безуспешно махал рукой в сторону журналистов. — Она клёвая?

— Ну, она считается секси, хотя ей уже сорок шесть будет.

— Сойдёт.

— На лавры Финча покушаешься?

— Сойдёт, говорю же, — ещё раз подтвердил Судзухара. Он никак не мог налюбоваться на заморскую женщину, которая что-то обсуждала со своим оператором. — А чем она знаменита?

— Известный военкор, побывала почти во всех крупных горячих точках, начиная с Латинской Америки, кончая Юго-Восточной Азией. Пожалуй, у неё до сих пор самый эпичный репортаж, когда евреи вместе с американцами отбивали Голанские высоты в одиннадцатом году.

— Баба, оказывается, огонь, — Тодзи присвистнул.

Кенске немного поразмыслил, вспоминая её последние репортажи.

— Если она здесь, то у нас в Токио-3 будет намного горячее, чем у русских с их операциями против фанатиков в Средней Азии.

Со стороны города донеслась короткая сирена. Она не была похожа на ту, которая выла во время эвакуации. Кенске сразу прильнул к видоискателю фотоаппарата и навёл камеру примерно на то место, откуда слышался звук. Тодзи наблюдал за журналистами, которые тоже встрепенулись и начали что-то снимать.

— Гляди, Тодзи! — выкрикнул Айда. — День точно не прошёл зря!

Судзухара перевёл бинокль на указанное другом место. Чуть погодя он увидел открывающуюся среди высоток гигантскую шахту. Что там внутри, было не разглядеть из-за темени. Защёлкала камера — папарацци принялся работать, взбудораженно произнеся:

— Вот оно, дождались!

Мигом позже из тёмной искусственной дыры выдвинулась ровно вверх гигантская, на всю ширину шахты, бронированная заглушка. Под ней оказалась сложная конструкция, которая скорее напоминала три вертикальных рельса, усиленных различными металлоконструкциями. И только с включением освещения в шахте стало ясно — это монструозный подъёмник.

Снова зазвучала сирена, замигали лампы красным цветом. Фотоаппарат щёлкал всё быстрее и быстрее. Пару минут спустя, с равномерным гулом гигантских механизмов, показался он.

— Ты снимаешь? — задал глупый вопрос Тодзи с чуть ли не отвисшей челюстью.

— Я что, дебил? Конечно снимаю, а то не слышно.

Фиолетовый сорокаметровый робот стоял неподвижно, закреплённый в подъёмнике. Кенске уже облизывался и в подробностях фотографировал исполинскую бронированную фигуру. Парню казалось, что низ корпуса робота непропорционально маленький, будто на подобие живота исхудавшего человека навесили крупные броневые пластины. Тогда как грудь — мощная, закованная в многослойный панцирь.

Послышался скрежет пришедших в движение механизмов, которые отцеплялись от наплечников человекоподобной машины. После того как от робота отошли все крепления, он вдруг сгорбился, приняв неестественную для человека позу. Фигура сделала медленный шаг. Ещё шаг. И каждый раз слегка пружинила в коленях. Донеслись приглушённые громыхания от топота по асфальту.

— Идёт, идёт! — воскликнул возбуждённый Кенске.

— Ну да, типа того.

Вот робот уже отошёл от шахты и лениво, словно человек под водой, направился куда-то в сторону. Его внушительные, в несколько метров в высоту, наплечники сильно выделялись. Очкарик пытался понять их предназначение, но ничего в голову не приходило, кроме как для крепления в подъёмнике. А вот утолщённый горб на спине, похоже, имел вполне понятную функцию — под ним находился пилот, как догадывался Кенске.

— «Эм Ка один», — он прочитал эмблему на верхней части руки робота.

— Чё?

— Это первый «Марк», а вот название робота не разберу — мелко и шрифт необычный.

— И этим «первым» рулит новенький, — протянул Тодзи с лёгким вздохом.

— Что? Уже стыдно, что его отлупил?

— Захлопнись! Просто он какой-то вялый, — отозвался Судзухара. — Я-то думал, он будет мобилен, как «RX-78».

— Тодзи, подумай головой — эта штука весит, наверное, сотни тонн. Законы физики ещё никто не отменял. Так что можешь не беспокоиться, вряд ли медлительность из-за того, что ты пару раз врезал Икари.

— Да-да, — отмахнулся раздосадованный хулиган. — А что за шнур у него торчит из спины?

Пока ребята рассматривали инородный провод, тянущийся из шахты, робот уже успел оттуда отойти на почтительное расстояние и двинулся на юго-восток, налево от наблюдателей.

— Думаю, это кабель питания.

— Чё-о-о? Вообще херня какая-то получается. Я разочарован, — и с этими словами Тодзи направил бинокль в сторону журналистов. Те уже успели надеть синие бронежилеты с надписью PRESS. — Слышь, Кенске. Там твои друзья в брониках.

— И-и-и?

— А нам они не нужны? — Судзухара продолжал глядеть на Лару, которая вела репортаж: что-то вещала в камеру и правой рукой указывала на местность, где шагала исполинская фигура.

— Забей, я же говорил — мы в безопасности, — напирал Айда, увлечённо фотографируя свою шагающую с грохотом «фотомодель».

— Ага, — буркнул Тодзи, любуясь формами корреспондентки: «А попа ничё так для милфы».

А робот аккуратно, огибая все здания и стараясь ничего не сломать по дороге, двигался к ущелью. Предположения Кенске оказались верными — очкарик незамедлительно похвалил самого себя за догадку.

Тодзи же особо не следил за происходящим в долине, больше уделяя внимание журналистке и мечтая о чём-то своём. Заодно достал пачку с бич-пакетом, вскрыл её и начал пожирать лапшу всухую.

— Мне вот что-то до сих пор не верится, что пилот — Икари, — заметил Кенске, разглядывая робота.

— Думаешь, ему был резон врать? В чём прикол?

— Нет-нет, просто ощущение всё не покидает, — улыбнулся он. — Как-то не вяжется, что в огромного человекоподобного робота для борьбы с неведомой фигнёй посадили подростка.

— Забей! — воскликнул Тодзи, громко чавкая. — Гляди лучше сюда, наша Лара-чан запустила что-то в небо!

Айда перевёл объектив в сторону журналистов — и действительно от них по направлению к роботу мчался четырёхвинтовой летательный аппарат с прикрепленной профессиональной экшен-камерой. По сравнению с ней та, что фиксировала Кенске и Тодзи, — сущий хлам и дешёвка.

— Это квадрокоптер, — заключил папарацци. — Прикольно. Мне бы такой, да стоит он как целый автомобиль.

— Вот зуб даю — у тебя через пару лет будет такой же!

Айда лишь усмехнулся. Ему бы такую уверенность.

Тем временем робот подсоединил новый кабель из ближайшего нежилого строения. Старый провод же с грохотом замотался обратно в шахту, которая затем плотно закрылась.

Рядом с ущельем послышались новые сирены, и из-под земли медленно, с лязгом поднялись белые заградительные сооружения из бетона и металла. Долина оказалась перекрыта почти тридцатиметровыми заграждениями. Рядом с ними также поднялось ещё одно строение, внутри которого находилась внушительных размеров штурмовая винтовка.

— Ого, по схеме буллпап, а-ля FAMAS, — заворожённо пробубнил Кенске. — Наверное, чтобы увеличить стойкость конструкции.

— Харе подрачивать, — Тодзи отвесил другу лёгкий подзатыльник, а тот лишь виновато улыбнулся.

Робот нежно подхватил оружие и в положении на изготовку направился к оборонительным сооружениям. Строение, подавшее оружие, медленно опустилось обратно в землю.

— Вот она — линия обороны нашей крепости! — прокомментировал в пустоту Кенске, активно всё фиксируя на обе камеры.

Где-то в небе застрекотали ударные вертолёты, занимающие позиции за холмом. Зависнув в своеобразной засаде, они ждали прихода противника. Оставалось только гадать, сколько им так придётся висеть. Заодно Кенске заметил в воздухе несколько беспилотников, висевших над городом и ущельем. Вот-вот всё закружится в древнейшем танце, имя которому — война. От ожидания у очкарика сердце было готово выпрыгнуть из груди.

— Слышишь жужжание? — насторожился Тодзи.

К ним явно что-то приближалось. Не успели ребята погадать, что это за комар такой, как заметили сверху квадрокоптер журналистов.

— Ну и громко же он жужжит! И противно, — хмыкнул Тодзи, маша рукой в камеру подлетевшего устройства.

— А ещё он громадный, — Айда прикидывал его длину в диаметре, — больше полуметра, намного больше.

Аппарат с близкого расстояния медленно облетел «козырное место», запечатлев двух храбрецов, которые, несмотря на всю опасность, выбрались сюда. Кенске незамедлительно пофотографировал нежданного гостя, как бы проявляя солидарность. Тодзи же постоянно норовил попасть в кадр, желая увеличить свои шансы оказаться в выпусках новостей и похвастаться перед сестрёнкой. Сделав два круга, квадрокоптер завис, получше рассматривая и смельчаков, и оборудование с припасами, которые они притащили с собой.

Зазвучала сирена тревоги в городе. Кенске немедленно прильнул к своему фотоаппарату. Наведя объектив на ущелье, он обомлел.

— Ангел, — только и смог вымолвить Айда.

В этот момент квадрокоптер умчался куда-то вперёд, снимать поближе долгожданного гостя. Тодзи проявил не меньший интерес, присев на одно колено и вглядываясь в бинокль. Заметить монстра не составляло труда — он уже показался за складками местности и размеренно левитировал на небольшой высоте в сторону оборонительных сооружений. За которыми спрятался защитник города, поджидая врага.

— Чё это в него не палят? — начал нервничать Тодзи.

— Наверное, ему устроили классическую засаду.

И Айда был не далёк от истины. В воздухе послышались раскаты от реактивных машин — где-то высоко в небе штурмовая авиация готовилась нанести упреждающий удар. Вертолёты застыли в засаде, как и сам робот. Танки уже давно наготове. И конечно, куда же без «бога войны» — артиллерии, которая попряталась где-то за холмами и горами. Все познания Кенске подсказывали — сейчас будет настолько феерическое представление, что этот момент он запомнит на всю оставшуюся жизнь.

То, что называли Ангелом, было несуразным, колоссальных размеров созданием. Дикая помесь различных насекомых, только вместо спины — красный хитиноподобный панцирь, как у раков. Своеобразная броня прикрывала чёрненькую грудь, а вместо головы красовалась внушительного размера сфера алого цвета. Если не вглядываться, то можно принять за глаз. Ниже него торчали четыре крючковатые лапки — атрофированные, ведь энергетические хлысты в пару десятков метров по обе стороны тела и были его основными лапами. В продолжении груди тянулось длинное брюшко, почти такое же, как и у летающих насекомых.

«Чудище — чья-то наркоманская шутка», — подумал бы любой, вот и Тодзи не скрывал недоумения:

— Тут одной большой мухобойкой не отвертишься.

— Значит, будут жечь.

Когда Ангел подлетел метров на триста к оборонительным сооружениям, из-под них высунулся «Марк-1» с винтовкой наперевес и сделал два залпа. Приглушённые звуки выстрелов до ребят дошли через две-три секунды, уже после того, как снаряды разорвались в воздухе около Ангела.

— Барьер, — заключил Кенске.

Монстр же направился к источнику опасности — роботу. Тот сделал ещё два выстрела, не отступая со своего места, словно провоцируя врага. Когда расстояние сократилось до полторы сотни метров, как оценил на глаз Кенске, «Марк-1» вытянул левую руку вперёд, и тут же между ним и чудищем что-то сверкнуло, затем в воздухе эхом на всю округу противно просвистело. До ребят звук дошёл уже негромкий, но настолько неприятный, что даже схватились за уши.

— Что за дерьмо?! — ругнулся Тодзи.

— Без понятия!

Впрочем, противный эффект в ушах быстро сошёл на нет, но в голове всё ещё трезвонило. Однако ребята и вовсе забыли про неприятные ощущения, когда на Ангела обрушился шквал огня: загрохотали танки, вертолёты выскочили из засад, отправив десятки неуправляемых ракет в цель, «бог войны» присылал сувениры монстру из ниоткуда, а авиация точечно укладывала сверхмощные боеприпасы.

— Йу-у-ху-у! — вскрикнул вдруг Кенске. — Вот это я понимаю!

— Мочите пидораса! — подхватил Тодзи, подпрыгнув.

Грохот стоял неимоверный, земля ходила ходуном. К общему громыханию взрывов добавились взвывшие сигнализации сотен машин в округе. Место, где был Ангел, сверкало от разрыва снарядов. Одни деревья, которые оказались у эпицентра, разлетались в щепки, другие вспыхивали и выгорали дотла. Маленькие домики разносило в клочья, словно игрушки. Плотный дым поднялся такой, что за ним ничего нельзя было разглядеть. Но несмотря на это, врага беспощадно продолжали поливать всем, чем можно. Робот без участия не оставался, аккуратно стреляя очередями из своей винтовки. Ударные вертолёты же сделали над Ангелом второй круг и улетели куда-то, авиация продолжала налёты и безостановочно сбрасывала бомбы, танки стреляли по готовности. А Кенске всё снимал и снимал со щенячьим восторгом.

— Да, да, да! — радостно надрывался папарацци. — Вот это разрушения!

— Ты больной, Кенске, офигенно больной в хорошем смысле!

Фотоаппарат беспрерывно делал щёлк-щёлк-щёлк.

— Прекрасно, это просто прекрасно!

Но радость длилась недолго. Бомбы начали разрываться в воздухе, а танковые снаряды рикошетить, словно пули от брони. А через секунду военные и вовсе перестали стрелять: Ангел вновь поставил барьер — смысла провоцировать на себя не было. Тут же из дыма показался израненный монстр, на котором почти живого места не осталось: отовсюду хлестала вполне обычная красная кровь, целые куски мяса волочились по земле, панцирь был изрыт дырками от снарядов.

— Да в задницу его, он ещё жив! — вскрикнул Тодзи. — Как?!

— Чудеса на виражах…

Монстр ускорился по направлению к роботу, тот в ответ стал палить из винтовки быстрыми очередями. И… в руках «Марка-1» что-то сверкнуло, отчего его сильно отшатнуло в сторону. Собственно, глухой «бум» донёсся до ребят только тогда, когда исполинская машина, еле удержавшись на ногах, отступила назад, в сторону города. В правой руке уже был всего лишь дымящийся огрызок от оружия, которое робот тут же отбросил.

— Это чё было? — недоумевал Тодзи.

— Похоже, ствол не выдержал и рванул, — предположил Кенске.

— Ну и говно же подсунули новенькому!

Ангел буйствовал, играючи разнося своими энергетическими хлыстами оборонительные сооружения и прорубая себе дорогу в Токио-3. Они буквально прожигали насквозь металл, а бетон разлетался на мелкие кусочки. И не теряя времени, чудище регенерировало с феноменальной скоростью прямо на глазах.

— Вот знал, что не всё так просто, — цокнув языком, прокомментировал папарацци.

Как бы в помощь отступавшему роботу около Ангела несколько раз что-то очень ярко сверкнуло, ребята даже непроизвольно отвели взгляд, а Судзухара матюгнулся от души. Почти в тот же миг между чудищем и «Марком» подорвалось множество дымовых гранат, визуально отрезав машину и создав непроницаемую стену завесы. Секундами позже донеслись громкие хлопки.

— Свето-шумовые, только покрупнее? — Кенске, протерев глаза, снова прильнул к видоискателю, а там уже с земли что-то с рокотом выстрелило, и в воздух взмыла огромная металлическая сетка, которая должна была накрыть Ангела. Но всё тщетно: пара резких взмахов хлыстами — и сеть разлетелась на несколько кусков, так и не добравшись до цели.

Кенске судорожно навёл объектив на робота. Тот быстро направлялся к новой штурмовой винтовке, которую ему уже доставили снизу. Но проворства пилоту не хватило — Ангел разнёс вдребезги своим гудящим хлыстом и оружие, и комплекс его подачи. Свето-шумовые и дымовые гранаты Ангелу нипочём.

Бахнули залпом танки, но снаряды отскочили от барьера и врезались в постройки.

Напряжение в воздухе ощутимо усилилось, теперь монстр взял инициативу и гонял робота по окрестностям квартала Сина-Якава. Оттуда доносились грохот и уханья, поднялись столбы дыма от рушащихся домов. Пилот машины стремился не ввязываться в рукопашный бой, предпочитая уклоняться от атак среди деревьев и зданий. Хотя неповоротливая на первый взгляд машина и стала намного проворнее, «Марку-1» становилось всё тяжелее и тяжелее избегать прямой битвы.

— Чё-то хреново идёт, — нервничал Тодзи, — новенького жмут только в путь.

— Всё нормально, — пытался его успокоить друг, — он явно тянет время.

В подтверждение у одной из построек засверкало, словно взорвались пиропатроны, и из неё невысоко взмыло подобие бронещита в семнадцать-двадцать метров высотой. «Марк-1» его ловко перехватил и одним движением успел отбить очередной удар хлыстом — только искры разлетелись. Следующий удар робот не стал принимать на щит и кое-как отскочил в сторону. И правильно: защитное приспособление хоть и было сделано из таких же бронепластин, что и сам робот, но даже после единственной «встречи» с хлыстом на нём зияла глубокая рваная трещина.

Набрав почтительную дистанцию и прикрываясь щитом, исполинская машина медленно зашагала назад, как бы завлекая своего врага. Действительно: по правую руку от «Марка» медленно и со скрежетом поднималось длинное строение, несколько выше самого робота. Оно одновременно чем-то походило на оборонительное сооружение и так же неуловимо отличалось.

— А новенький взял яйца в кулак, — держал кулачки Тодзи, — заманивает куда-то сучонка.

— Ему бы ещё красную тряпку, — усмехнулся Кенске.

Ангел не стал медлить и быстро направился к противнику. И как только Ангел оказался рядом, робот снова вытянул руку. Опять сверкнуло, даже сильнее, чем в прошлый раз, а «Марка» отбросило назад, и он чуть не выронил свой щит. Вместо свиста до ребят донёсся мощный хлопок, который пробрал их до костей.

— Что-то пошло не так, — прошептал Кенске, вспоминая удачную первую попытку.

Но не успел Ангел воспользоваться своим преимуществом, как земля под ним окрасилась множеством вспышек и тут же обрушилась вниз. И так как монстр не ходил, а летал, сооружение, которое походило на оборонительное, тоже окрасилось множеством вспышек. «Прямо как при сносе», — подумал Айда. И действительно: строение направленно завалилось на Ангела, погребая того под своими обломками и одновременно затягивая в образовавшуюся дыру. В неё тут же хлынула какая-та красная жидкость, которая обволакивала чудище вместе с кусками бетона и моментально затвердевала, сковывая движения монстра.

Послышался смех Тодзи.

— Да они его похоронили заживо, во дают!

Практически сразу раздался гул авиации, а на видневшуюся макушку монстра сверху с шипением посыпались сотни ярких точечек, которые оставляли после себя белые борозды.

— Ну а теперь фосфор, — констатировал папарацци. Но увы, адски жгучие снаряды, не причинив никакого вреда, расползлись по барьеру. Однако не бывает худа без добра — Айде удалось запечатлеть на фото сам барьер: невидимый щит еле проявлялся, когда с ним что-то соприкасалось, и походил на ровные, метровые в диаметре соты, которые отдавали золотистым оттенком.

За разглядыванием удивительного эффекта папарацци пропустил, как Ангел одним рывком вырвался из своей неудавшейся могилы и быстро полетел к роботу. Тот уже приготовил потрёпанный бронещит к обороне, но ему удалось удержать всего один удар. От второго щит раскололся надвое, не выдержав мощи энергохлыста. «Марку» ничего не осталось, кроме как уворачиваться от постоянных атак Ангела, ведя его к очередной ловушке. Но везение когда-нибудь да заканчивается, и робот, оступившись, свалился на девятиэтажное здание. Мигом позже ярко вспыхнуло — на этот раз не свето-шумовая граната, а оборвавшийся кабель, из которого разлетелись в разные стороны мириады искр. «Почти как фейерверк», — подумал Кенске.

— Да чё новенький тормозит! Пусть фиганёт так же, как в начале боя, чё бегать-то?

— Наверное, просто что-то идёт не так.

— «Что-то»? По ходу, новенький сливается, вот что идёт не так!

И Тодзи оказался прав. Ангел схватил хлыстом не успевшего оклематься робота за ногу и резко завертелся вокруг своей оси. Монстр раскручивал гигантскую машину по окрестности, а попадавшиеся здания разлетались под тяжестью «Марка». Всё быстрее и быстрее, словно игрушку йо-йо, робота закручивали. Поднялось облако плотного дыма, за которым обоих исполинов стало сложно разглядеть. Только чудовищный грохот доносился.

— Хера он его резво волочит по земле! — удивлялся Судзухара. Айда же не верил своим глазам, ибо зрелище было из ряда вон.

— Это нереально… это противоречит здравому смыслу…

Раскрутив «Марка-1» до каких-то умопомрачительных скоростей, монстр швырнул его настолько высоко, что у ребят чуть челюсть не отвалилась.

— Твою же мать! — Тодзи опустил бинокль, глядя вверх, на парящую в небесах громадную машину, с которой ссыпалась земля, ветки от деревьев, обломки от пригородных домиков, даже чей-то минивэн свалился.

— Он… — с замиранием в сердце Айда прикидывал траекторию, — он упадёт на нас…

— Гонишь, чувак! — выкрикнул побледневший Судзухара. — Гонишь, отвечаю!

Но как бы Тодзи ни отрицал очевидное, Кенске, к сожалению, всецело был прав: гигантский робот с сумасшедшей скоростью падал прямо на «козырное место». Глядя на стремительно приближавшегося «Марка-1», оба храбреца в унисон беспомощно закричали:

— А-а-а-а-а!!!

Глава 19. Ярость

«Множественные повреждения в узлах и системах „Евы-01“!» — откуда-то издали доносился до Синдзи голос Майи. Он позволил ему потихоньку выйти из короткого забытья.

Голова трещала и гудела, в глазах плыло. В мышцах по всему телу дико покалывало, а ногу сводило. Что ещё хуже, неимоверно болела спина. Ну а как ей не болеть — такой полёт Синдзи ещё долго не забудет. Правда, чья именно спина ноет, «Евы» или его собственная, ещё поди разбери. Но руки Синдзи всё же исправно держал на рычагах — это хорошо, очень хорошо.

Где-то на руке послышалось шипение — контактный комбинезон вводил малую дозу обезболивающего. Пилот тут же почувствовал облегчение. Он попытался сфокусировать зрение и немного подвигаться. Ревела сигнализация, повсюду мерцали красные огоньки интерфейса, извещавшие о нанесённом биомашине уроне. Беглый притупленный взгляд бросался то на быстрое расходование заряда внутренних аккумуляторов, что не предвещало ничего хорошего, то на сильнейшие повреждения внешней брони, что чревато проблемами в бою, то на сломанные рёбра «Евангелиона». Да, рёбра у Синдзи сейчас тоже ныли. И это плохо, очень плохо.

— Состояние пилота? — прорезался взбудораженный голос Мисато.

Не успели операторы на мостике ответить, как Синдзи первым сообщил:

— Я в порядке, — неожиданно для себя он прохрипел. Слова давались ему с трудом, ещё труднее далось поднять голову, чтобы просто оглядеться, куда он приземлился.

Под вой операторов, которые соревновались между собой, у кого более скверные вести, пилот осматривался вокруг. Изображение с внешних камер мерцало, в каких-то шестиугольных секциях картинка зависла, а в каких-то вовсе потухла — оставалось только чёрное поле с надписью No signal. Пыль и дым сильно мешали обзору, но и увиденного вполне хватило Синдзи для понимания обстановки — «Ева-01» сейчас пузом вверх лежала на склоне горы, а где-то внизу буйствовал Ангел, разнося очередную оборонительную систему города-крепости.

«Не так уж и далеко пролетел», — определил Синдзи.

— Переключите системы А10, гармоники и моторику на резерв, — командовала Акаги, — ограничьте синхронизацию до сорока процентов, снизьте количество потоков до восьмисот пятидесяти.

Тут же ощущения от «Евы» притупились, завывания интерфейса заметно ослабли. Но фантомные боли ещё никуда не пропали, чёртова психология. Однако сейчас Синдзи больше беспокоил монстр, который, справившись с очередной западнёй, развалисто направился в его сторону. Будто Ангел смакует свой триумф.

— Что у нас с боеспособностью? — гремел голос Мисато.

— В целом системы работоспособны, — слышался ровный голос Рицко, — но необходим тайм-аут «Еве-01» и пилоту. Скажем, минут тридцать на экстренные ремонтные работы.

— Даю двадцать, — голос Кацураги серьёзнее некуда. — Слушай сюда, Синдзи-кун. Необходима перегруппировка. «Апачи» Сил самообороны отвлекут Ангела на себя, тебе же нужно как можно быстрее пробраться к шахте К-47. Всё понял?

— Да, — снова прокряхтел Синдзи, желая ещё вот так немного просто полежать и оклематься.

Почти над головой пролетела в направлении Ангела стая ударных вертолётов, поливая его огнём из неуправляемых ракет. Толку от них мало, пока стоит АТ-поле, но внимание чудища отвлекли. Оно запоздало ответило, размахивая своими хлыстами и отгоняя железных птиц, как назойливых мух. Машины подошли предельно близко к врагу и мастерски маневрировали почти прямо у его носа.

Синдзи собрался с силами, чтобы сделать лёгкое и понятное движение — встать на ноги. Но это оказалось не так просто, потому что его тело сразу заныло и запротивилось даже такой простой мысли. Что уж говорить о действии. Однако времени передохнуть не было, необходимо даже через силу встать и пойти, ибо пилоты вертолётов хоть и асы, но долго против Ангела не выстоят. Да и ещё блеклый запас внутренних аккумуляторов не давал шанса потянуть время.

«АТ-поле „Евы-01“ восстановлено!»

— Икари-кун, — послышался немного взволнованный голос Акаги, — если снова придётся нейтрализовать АТ-поле Ангела, то для постановки своего больше не используй органы управления. В следующий раз последствия могут быть намного серьёзнее.

— Хорошо, — спорить смысла не имело, ибо он ещё в предыдущий раз понял свою ошибку. Но что поделать, Синдзи не вовремя растерялся: мысленной командой ставить АТ-поле в пылу боя оказалось не так уж просто. Поэтому он рискнул, как с первым Ангелом. И поплатился. Эта паскуда в разы опаснее того.

Пилот глянул сначала на землю под правой рукой «Евы», как бы оценивая возможность горной породы удержать колоссальный вес. В гору вряд ли вмонтировали броневые плиты, которые позволяли биомашине случайно не проваливаться. На вид и на ощупь не всё так плохо, но надо готовиться ко всякому. Потом юноша перекинул взгляд на противоположную сторону и оцепенел от ужаса.

Интуитивно Синдзи приблизил картинку между пальцами левой руки «Евангелиона», в глухой надежде, что ему просто показалось. Но высветившееся изображение окончательно повергло в шок: двое знакомых парней с немыми от ужаса лицами сейчас смотрели прямо ему в глаза. Точнее, они смотрели чуть выше фактического нахождения пилота, в глаза «Еве», но проецируемая картинка в капсуле создавала реалистичный эффект обмана. Было очевидно — ребята дрожали, словно кролики перед удавом.

— Одноклассники Синдзи? — такого удивлённого голоса у Мисато Синдзи не слышал ни разу. — Какого чёрта они там делают?! Быстро ПСО[1] в эту зону!

Пилот не мог не вспомнить ребят. С Кенске и в особенности с Тодзи он слишком плотно познакомился, чтобы забыть в одночасье. Уверенный в себе и не знающий страха здоровяк сейчас превратился в маленького трясущегося котёнка, который что-то бубнил себе под нос. Синдзи не умел читать по губам, но фраза была слишком простой, чтобы её не расшифровать: «Мы живы».

— Синдзи-кун, у тебя нет времени, — напоминала очевидное майор, — аккуратно вставай и двигайся к шахте К-47. За этими двумя идиотами мы уже выслали поисково-спасательный отряд, за них не беспокойся.

Уйти сейчас и бросить их? Сбежать? Один раз он сбежал — и каковы последствия? Что в итоге случилось с Маной? Он не хотел сбегать, не в этот раз. Даже если он попытается, то что? Его одноклассники находились прямо у самого обрыва, и пилот не был уверен, что сможет аккуратно поднять раненого исполина и не обвалить грунт под их ногами или вообще всю близлежащую землю, спровоцировав маленький оползень. Тогда их накроет — и поминай как звали. И что делать? Взять их в руки «Евы» и так пройтись до шахты, минуя Ангела? Даже без наличия угрозы и с исправной биомашиной Синдзи не уверен, что смог бы проделать что-нибудь подобное, — не с таким уровнем синхронизации, как у него, уж точно. Это безумие. Тем более внутри капсулы при беге заметно трясёт, а что происходит там, снаружи, остаётся только гадать. Да и раздавит он их, как пить дать случайно раздавит. Страх за жизнь одноклассников, хоть и далеко не друзей, перевесил абсолютно всё остальное. И тут у Синдзи родилась совсем дикая, безрассудная идея, которую он решил исполнить во что бы то ни стало. Мисато его поймёт, обязательно поймёт. Не сейчас, так позже.

Прекрасно зная, что сейчас его действия в командном центре не одобрят, он заблокировал «Евангелион» от любого внешнего управления. Такая возможность имелась, на случай захвата Геофронта террористами или несанкционированного внедрения во внутреннюю сеть штаба посторонних, дабы они не получили контроль над биомашинами. Спасибо инструкции, которую пилот всё же иногда лениво листал.

Все переговоры с командного центра и оповещения операторов мигом прервались. На интерфейсе зажглось грозное предупреждение, что «Евангелион» перешёл в полный автономный режим. Следом исчезло изображение большей части оперативных данных: как расположение армейских частей, так и список задействованных фортификационных систем Токио-3.

Синдзи понимал — его выходка с блокировкой командный центр не остановит. Суперкомпьютер MAGI и парочка высококлассных операторов под руководством лейтенанта Аобы взломают систему за считаные минуты. Но отпущенного времени ему будет достаточно. Пилот всем сердцем верил в свой план.

Он ещё раз глянул на неравный бой боевых вертолётов с чудищем. Сцена жуткая и напомнила старый американский фильм с подобием Годзиллы. Икари мысленно попросил пилотов ещё немного потерпеть, совсем чуть-чуть. И чтобы они не разделили судьбу киношных персонажей.

В какой-то момент Синдзи вдруг подумал, не прекратить ли самодеятельность. Но тряхнул головой, развеивая все сомнения, — нельзя бросать затеянное на полпути: раз начал, так заканчивай. Ему надо спасать Тодзи и Кенске прямо здесь и сейчас. Включив громкоговоритель, он выкрикнул, чтобы ребята бежали к шее «Евангелиона». Сначала они замешкались и с испугом переглянулись. Айда с отрешённым лицом начал елозить пальцами по земле, разгребая какой-то хлам. Будто что-то искал. К радости Синдзи, Тодзи быстро пришёл в себя и потащил за шкирку Кенске. Тот не сильно сопротивлялся. Отлично, просто отлично.

Пилот аккуратно приподнял голову биомашины, чтобы капсула смогла нормально извлечься. И всё же его затея не просто безрассудная, а совсем безбашенная.

Несколько манипуляций по интерфейсу — и синхронизация прекратилась, разрыв связи сопровождался яркими всполохами. Место интерфейса с картинками того, что происходило снаружи, заняла монотонная стенка бронекапсулы. После того как ощущения давящего груза гигантской машины сошли на нет, Синдзи испытал долгожданное облегчение. Но предаваться блаженству совсем не было времени. Следующая стадия — убрать ионизацию. Щёлк по тумблеру — и он снова оказался среди красноватой жижи. Следующий переключатель — и LCL сброшен до нужного ему предела. Затем вдох из заранее приготовленного прибора, чтобы очистить лёгкие. Все манипуляции пилот уже выполнял на автомате, поэтому его мысли сейчас были заняты только тем, как побыстрее вытащить из этой передряги своих одноклассников.

Наконец-то пришла очередь выдвижения капсулы наружу — самое простое действие. Дребезжание, скрежет, мигом позже всё утихло. Снятие предохранителя, очередная кнопка — и бронелюк медленно, с лёгким гудением приоткрылся. В капсулу тут же ударил столб дневного света и проник знойный воздух снаружи. Пилот даже сощурился, привыкая к такому яркому освещению.

Следом опустить трап, чтобы ребята смогли подняться, — сделано. А теперь ждать. Просто ждать, когда они взберутся. Синдзи умел это делать лучше, чем что-либо. Но сейчас его переполняло нетерпение, он хотел скорее забрать одноклассников и ринуться в злополучную шахту К-47 со всех ног. Его безрассудство прикрывает более тридцати высококлассных пилотов, рискуя своими жизнями. От волнения и страха юношу знобило, сердце было готово выпрыгнуть, а нога нервно дёргалась. «Ну быстрее же!»

Он уже было хотел вскочить с ложемента и посмотреть, чего они так долго возятся, как в открытом проёме показалась голова Кенске, на котором не было лица. Как и его очков.

— Охренеть круто! — приходил в себя кудрявый парень. — Ты и вправду пилот!

— Двигай, тормоз! — послышался знакомый голос Тодзи.

Синдзи наблюдал со своего ложемента, как одноклассники один за другим ввалились в капсулу.

— Спасибо, — тараторил Кенске с трясущимися руками, — спасибо тебе.

Удостоверившись, что оба в безопасности, Синдзи быстро начал проделывать манипуляции по активированию «Евы»: закрыть бронелюк, зондировать капсулу, заполнить LCL.

— Эй, новенький, ты чё, утопить нас решил?! — вскрикнул Тодзи.

— Офигеть, офигеть! — причитал Айда то ли от страха, то ли от радости.

Но пилот не обращал внимания на голоса позади него. Его дрожащие руки выполняли вызубренные действия, оставалось надеяться только на то, что Синдзи нигде не ошибётся. Он молился всем, кому можно и кого знал, дабы успеть. Просто успеть.

— Эй, выпусти меня! — послышался голос Тодзи прежде, чем он оказался полностью в LCL.

Ионизация. Так же быстро, как это проделала доктор Акаги в первый раз. Ребята, задержав дыхание, удивлённо таращились на пилота, который спокойно дышал. Первым вдох рискнул сделать Айда.

— Вау! — поразился Кенске. — Если бы мои камеры остались целы…

Следом сдался Судзухара и не скрыл сильного удивления:

— Как же так, где эта мерзопакостная жидкость?

Кенске лишь пожал плечами. По лицу видно, что всезнающий гик сбит с толку.

Синдзи крепко взялся за рычаги и отчётливо произнёс единственное за всё время операции по спасению слово:

— Синхронизация!

Вокруг всё вспыхнуло, но совсем ненадолго. Синдзи даже не успел хоть что-то ощутить.

— Это ещё чё за хрень была? — Тодзи оглядывался с вжатой в плечи головой.

В довесок мигало сообщение «Ошибка» с кратким перечислением возможных проблем. Конечно же, синхронизация не прошла — слишком много источников в капсуле. Синдзи припоминал, что доктор Акаги не рекомендовала управление «Евой» двумя людьми, но такая возможность имелась. Он судорожно вспоминал, как запускать биомашину принудительно, в обход всех ошибок. Пилот отключил несколько функций в надежде, что ничего не напутал. Как только всё было готово, он снова повторил:

— Синхронизация!

А вот теперь в капсуле привычно зажглась различная иллюминация, которую частично увидели и одноклассники Синдзи.

— Мама, роди меня обратно, — промолвил Тодзи, опасливо озираясь вокруг. — Что за хрень тут творится?

— Это… просто вау!

Но что-то здесь не так, будто постоянно в голове вертится какой-то вопрос. И немой, и громкий, и без слов, но инстинктивно понятный. Негодующий, заинтересованный, жаждущий незамедлительно получить ответ. Икари интуитивно определил, что и ребята его тоже ощущали. Но только Синдзи смог неведомым образом понять суть этого вопроса:

«Кто вы?!»

Сразу же буйство красок прекратилось, и одновременно голову Синдзи словно пронзила куча стрел, вывернув мозг наизнанку. Боль ударила такая, что он скорчился, вены вздулись. Отдача от большого количества посторонних? Об этом он не подумал. А ещё не прекращающийся свист в ушах, до ужаса неприятный.

— Икари-кун, ты как? — кто из одноклассников это спросил, пилот разобрать не смог. Но с облегчением понял, что ребята не испытывают никакого дискомфорта.

— Чтоб моё очко так не вжималось больше! — взревел Тодзи, прижавшись к ложементу. — Что за полтергейст тут творится, куда стенки пропадают, что это за звуки?

— Это, похоже, визуализация с внешних сенсоров, но она чудит и еле работает, — Айда водил туда-сюда заворожённым взглядом. — Сюда бы мою камеру…

Синдзи, кое-как справившись с болью в голове, глянул на интерфейс, который пестрил практически одним красным: здесь ошибка, там погрешность в разы выше нормы, тут отказало. «Евангелион» негодовал по поводу непрошеных гостей. А изображение с глаз «Евы» и вовсе рябило, скакало, искажалось и никак не могло стабилизироваться, поэтому почти ничего нельзя было разобрать.

Пилот потянулся к блокировке и снял её, в надежде, что в командном центре разберутся и всё приведут в норму. Они могли починить что и кого угодно.

Моментально в капсуле раздались тревожные и прерывистые голоса операторов, которых застали за процессом взлома через бэкдор.

— Ев… сня… nullrou.., — зазвучал голос уверенного в себе Аобы, — под…рждаю …ождени… манд.

— Чт… это з… нные? — удивлялась доктор Акаги, — …он сдел… «Евой»?

— У м… ть ответ н…. т вопро… — послышался сердитый голос Кацураги.

— …кого?.. — растерялась Рицко, но быстро взяла себя в руки. — Так, сни… потоки до семисот, пере…равьте гармон.... Сфо…руйте мозго… еятельность на зажима…, мне нужен с…мирова… ч на го… пилота!

Через некоторое время боль облегчилась, а изображение стабилизировалось хотя бы до такого состояния, чтобы можно было понять происходящее вокруг. Но интерфейс всё ещё жалобно завывал, и в первую очередь об иссякающей энергии.

«Применены новые предустановки нерва А10. Погрешность работоспособности гармоников превышена на двадцать один процент», — голос оператора Ибуки успокаивал юношу.

— Синдзи, что сделано, то сделано. А теперь вали к шахте К-47, живо! — командовала Кацураги.

Он и без Мисато прекрасно знал, что время истекает и необходимо ретироваться. Теперь Синдзи точно в этом не сомневался, ибо в таком состоянии вести хоть какой-то бой нереально. Он приложил максимум своих усилий, чтобы поставить килотонную тушу на ноги. «Ева» крайне неохотно отзывалась и кое-как поднялась.

— Эй, новенький, ты как управляешь этой штукой, когда всё так рябит?

— По-моему, он видит больше, чем мы, — Кенске внимательно следил за манипуляциями пилота.

«Сильные помехи от посторонней мозговой деятельности, коэффициент флуда — тридцать восемь процентов».

— Компенсируйте третьим рядом потоков, несмотря на потери! — послышался властный голос доктора Акаги. — А вы двое, сидите тихо и старайтесь ни о чём не думать.

— Э, ты чё там вякаешь, сестрица? Ты ваще кто такая?

— Я думаю, она хочет сказать, что мы мешаем, — примирительно прошептал Кенске, глядя на Синдзи.

— Я чё-то не врубаюсь!

— Заткнись, осёл! — от такой громогласной и угрожающей команды майора даже у Синдзи голова машинально вжалась в плечи, что уж говорить об остальных. — Мы ещё с тобой поговорим с глазу на глаз.

Хотя недовольство на лице Тодзи всё ещё читалось, но отчего-то он не стал спорить и притих.

Пилот тем временем старался сконцентрироваться как можно сильнее, ибо попытка спуска с горы в таком состоянии могла обернуться роковым падением. «Лишь бы не соскользнуть», — думал он. Грунт мог обвалиться в любой момент, а времени осторожно слезть в долину не имелось вовсе. Синдзи внимательно осмотрел местность и с ужасом заметил развалившийся выступ, где недавно тряслись от страха его одноклассники. Те это тоже заметили и лишь благодарно поглядели на пилота, который только ещё раз удостоверился, что всё сделал правильно.

Прямо перед собой Синдзи увидел «старого знакомого», который всё ещё отмахивался от назойливых «мух». Правда, их теперь не шестнадцать, а только с десяток. У пилота перехватило дыхание, он взглядом попытался найти остальных. Нигде в воздухе их не оказалось, отчего у Икари сердце ухнуло в пятки. Интерфейс помог найти оставшихся: приблизил и классифицировал несколько разбитых машин в округе. От некоторых осталась бесформенная груда обломков, разбросанных в десятках метров друг от друга.

Вдох.

Выдох.

— Икари-кун, тебе сказали отступать к шахте, — бубнил дрожащими губами Кенске.

И снова его поступок привёл к негативным последствиям. Почему? Ведь сейчас он сделал правильный выбор — спас своих одноклассников. Тогда почему?

Вдох.

Выдох.

— Синдзи-кун, выполняй приказ — немедленно! — Кацураги уже готова дать ему по башке, если представится такая возможность. — Чем дольше ты тянешь, тем больше людей пострадает!

Вдох.

Выдох.

Он наблюдал, как оставшиеся вертолёты кружат вокруг Ангела. Они всё ещё самоотверженно прикрывают «Евангелион», не собираясь сдаваться. Несмотря на потери.

Вдох.

Выдох.

Они погибли. Убиты. Их больше нет. За что? За спасение одноклассников, которые тоже могли оказаться мёртвыми?

И вот хлыст настигает ещё один вертолёт, и он, закрутившись вокруг своей оси, падает и врезается в маленький домик. Как тогда, в Мисиме.

Вдох.

Выдох.

До Синдзи впервые доходит осознание, что тогда, в том бедном городишке, сгинуло множество людей. Как военных, так и гражданских. Помимо мужчин, ещё и женщины, дети, старики. Ни в чём не повинные. Точнее, юноша всегда это знал, но отгородился. Снова сбежал, снова… На этот раз — от заразной мысли, которая разрушила бы его приятный новый мирок. И вот так всегда, с того самого дня. А всё почему? Потому что он вовремя не ответил на письмо своего отца. Однажды к этой мысли Синдзи уже пришёл, но очень быстро от неё отмахнулся, когда оказался в тепле, уюте и безопасности. Он подсознательно не хотел признавать ответственность. И что же теперь получается? Кто ответственен за всё?

— Эй, новенький! Она тебе велела убираться отсюда!

Вдох.

Выдох.

«Активирован прогнож», — прорезался знакомый женский голос оператора. За всё время сегодняшней битвы, насколько мог судить Синдзи, Майя ни разу не растерялась. Поэтому и он не должен, взяв пример с милой и наивной девушки, которая перешагнула через себя.

— Новенький, ты чё удумал?! Новенький, алё!!!

Пока Синдзи доберётся до К-47, пока перегруппируется, пока то, пока сё… что же будет с этими оставшимися пилотами? С этими людьми? Снова сбежать и проглотить последствия?

Вдох.

Выдох.

«Не убегать», — подумал он. Даже если боишься. Иначе потом будет хуже.

Вдох.

Выдох.

«Не убегать!» — велел ему уже не страх. Что же это за чувство? Синдзи не знал, он его ощущал крайне редко и очень слабо. Но сейчас оно поглощает всё его тело, каждую клетку. Обуревает всё сильнее и сильнее. Ещё чуть-чуть — и оно выплеснется наружу.

Как только индикатор энергии переместился в красную зону, оповещая, что осталось всего двадцать процентов, пилот, не в силах себя сдержать, закричал что есть мочи. «Ева» рванула вперёд, совершенно не боясь свалиться с уклона горы.

— Ну наконец-то! — проговорил Тодзи. — Давай, новенький, рули к той шахте!

— Тс-с! — зашикал на друга Кенске.

«Одна минута работы автономному источнику энергии!»

В какой-то момент гигантская биомашина просто заскользила вниз в сторону Ангела, распахивая своими ногами землю вместе со всей местной флорой.

— Вот дурак, — послышался комментарий Мисато.

Внутри всё тряслось, картинка мерцала, пилот вёл «Евангелион» интуитивно. Где-то позади Синдзи в унисон с ним вскричали и оба его одноклассника. Но они — от страха. Пилот же — ведомый совершенно другой эмоцией.

— Срань, срань, срань! — ругался Тодзи.

— Это явно нехорошо! — Кенске уже не мог скрыть страх. — Совсем нехорошо!

Каким-то непостижимым образом в этой беспамятной и яростной атаке в голове Синдзи мелькнула мысль, что манёвр нужно проделать быстро и неожиданно. И для этого надо прыгнуть прямо на Ангела, иначе всё будет зря: и жертвы среди военных, и спасение одноклассников. Всё окажется под ударом, ибо чудище пойдёт дальше громить Токио-3. И тогда все возложенные на Синдзи надежды рассыплются, тем самым он подведёт тысячи людей в Геофронте, которые трудились не покладая рук. Поэтому во что бы то ни стало надо прыгнуть.

— Срань, срань, срань! Мать вашу, это точняк срань!

«Пятьдесят секунд работы автономному источнику энергии».

И Синдзи прыгнул. Взлетел и ускорился так, что его прижало в ложемент, а ребят чуть не отшвырнуло назад, но они крепко вцепились в футуристическое кресло. Дребезжание закончилось, в теле разлилось чувство лёгкости. Оно длилось миг, однако успело подарить ясность ума.

«„Евы“ не прыгают, во всяком случае не очень высоко и далеко, — вспоминал пилот лекции Ибуки и мысленно усмехнулся: — Ха-ха! Ха-ха-ха!»

С командного центра доносились охи и возгласы удивления. Рядом с ухом Икари ребята кричали что-то уже совсем нечленораздельное вперемежку со всеми известными им матюгами.

— Мы умрём, верняк подохнем!!! — ревел Тодзи.

Пилот отчётливо видел, как фигура Ангела со снующими вокруг него вертолётами приближалась. Точнее, он приближался, и летел прямо на спину чудища. Синдзи выставил левую руку и обрушил все свои бурлящие чувства на монстра: Мана, Мисима, погибшие люди, пилоты и, конечно же, его собственные ошибки. Но не успел юноша обрадоваться выпавшему случаю, как монстр развернулся и занёс свои хлысты.

Сверкнуло, просвистело, в живот что-то ткнуло. Но «Ева» всё же со всего маху впечаталась в Ангела, сбив его на землю. Несмотря на то что Кенске и Тодзи вцепились в ложемент как в свой единственный спасательный круг, от столкновения их швырнуло вперёд и ударило о стенки.

«АТ-поля Ангела и „Евы-01“ нейтрализованы!»

Ангел с «Евангелионом» покатились кубарем по зданиям и деревьям. В капсуле неимоверно трясло, ребят бросало из стороны в сторону. Доносились оглушительные звуки скрежета металла, сыпавшегося бетона, жалобно трескавшихся деревьев, мощных ударов о плоть и просто крики да маты двух парней. Интерфейс жалобно пищал и мигал, а в какой-то момент повреждения настолько превысили разумные пределы, что компьютер истошно рекомендовал катапультироваться. Изображение до такой степени мерцало различной мешаниной, что уже практически ничего нельзя было понять о происходившем вокруг. Всё больше секций отказывало в работе: или зависнув, или погаснув с предательским сообщением No signal.

Когда они наконец-то остановились, пилот, превозмогая боль в животе и во всём остальном теле, нащупал и схватил оба хлыста Ангела. Тут же броня на руке «Евангелиона» начала оплавляться, словно какая-то дешёвая резина.

«Первый слой брони уничтожен!»

В пальцах Синдзи жгло, краем взгляда он заметил, как вокруг них бурлит LCL. Пилот не знал, что это за эффект, ему об этом никогда не говорили, да и плевать на него.

«Тридцать секунд работы автономному источнику питания».

Прицелившись через ещё более-менее работавшие секции изображения и пелену дыма с пылью, он занёс прогнож в правой руке повыше и обрушил со всей возможной силой на ярко-красное ядро Ангела. Первый удар — мимо. Ещё раз — попал! Но прогнож после удара проскользил, так и не оцарапав алую сферу. Ещё раз — и снова попал! Ещё — опять мимо. «Зараза!» Он был уверен, что бьёт точно, а значит, уже разбитый в хлам «Евангелион» подводит.

— Жесть, жесть, жесть! — кто-то в капсуле кричал.

Постоянно звучавший совет бортового компьютера катапультироваться соблазнял. Но нет — Синдзи доведёт дело до конца и никуда сбегать не собирается. Не в этот раз!

Пилот утробно кричал, не в силах сдерживать свои эмоции, и в каждый удар вкладывал всё больше владевших им чувств: страх, ярость, горечь. Ангел беспомощно пытался вырваться, но килотонная туша надёжно удерживала его на одном месте.

«Двадцать секунд работы автономному источнику питания».

С каждым ударом вскидывать руку становилось всё тяжелее, словно «Ева» уже не выдерживала такого темпа после всех испытаний за последний час. В каком-то смысле даже биомашина могла банально устать.

«Пятнадцать секунд работы автономному источнику питания».

— Нехорошо, это нехорошо! — причитал Кенске.

Но Синдзи не обращал внимания на причитания и продолжал колотить прогножом по ядру Ангела. Когда в очередной раз пилот промахнулся, лезвие глубоко воткнулось в отросток, из которого рос энергохлыст. Монстру надоели эти истязания, и он одним рывком отбросил от себя «Еву» на несколько метров. Но Синдзи вцепился в нож мёртвой хваткой, из-за чего биомашина, отлетая, разрубила отросток Ангела. Оттуда хлынула кровь, а энергохлыст с мерцанием пропал.

«АТ-поле „Евы-01“ восстановлено!»

Игнорируя жгучую боль в животе, пилот насколько возможно быстро поднял машину на ноги и попутно кое-как поставил барьер, готовясь к мстительной атаке со стороны врага. Однако не успел Ангел ринуться вперёд, как его притормозила череда взрывов на его теле.

«Десять секунд!»

— Синдзи, кабель! — ревела Мисато.

Интерфейс вспыхнул, подсказывая, где находится заветный источник питания.

«Девять!»

— Быстрее, новенький! — кричал под ухом Тодзи.

«Восемь!»

Кувырок в сторону, чтобы уклониться от рьяной атаки Ангела единственным оставшимся хлыстом. Вторая попытка монстра тоже провалилась: удар пришёлся на невидимый барьер «Евангелиона».

— Ух-х, — в унисон выдавили Айда и Судзухара от внезапных перегрузок.

«Семь!»

Как Синдзи смог углядеть наскок монстра через еле-еле работающую визуальную картинку — сам не понимал.

«Шесть!»

Краем глаза он подмечает, что танки уже начали долбить по монстру со всех орудий, щедро поливая снарядами.

— Давай-давай-давай! — подначивал Тодзи.

«Пять!»

— Вон, вон он! — тыкал пальцем Кенске на мутное и прерывистое для него изображение системы подачи кабеля.

«Четыре!»

Пилот быстро, как учили, подключил новый кабель.

«„Ева-01“ подключилась к внешнему источнику питания!»

Интерфейс довольно вспыхнул, извещая, что теперь энергии уйма и началась подзарядка внутренних аккумуляторов.

— Фуф, — выдохнул Кенске.

— Мне надо сменить штаны, — жаловался Тодзи.

Синдзи обернулся в сторону гигантского чудища, из которого хлестала кровь.

— Отлично, теперь отступай к шахте К-47, — командовала Кацураги.

— Она дело говорит, — нервничал Судзухара. — Погнали, новенький, вытаскивай наши задницы!

Но Синдзи застыл, глядя, как Ангел словил очередной залп танковых орудий. Монстр, обливаясь кровью, пошатывался и медленно левитировал в сторону ущелья, в надежде найти хоть какое-то укрытие. Но нет, ещё один залп — и множество снарядов продырявили броню, как фольгу. Ангел не успевал регенерировать, как военные снова и снова наносили ему сильные увечья. Подключилась авиация — и её точные попадания превратили полспины Ангела в кровавое месиво. Оставшиеся куски бронепанциря напоминали решето.

— Я бы всё отдал за чистую картинку! — бубнил Кенске.

— Синдзи-кун, не стой столбом! — в эфире слышался раздражённый голос Мисато.

За поднявшимся облаком дыма можно было разглядеть, как Ангел чуть не завалился на бок и попытался поставить АТ-поле.

«Ему больно!» — понял юноша. И монстр хочет уйти от этой боли, но это также означает, что для Синдзи всё начнётся сначала. Нельзя позволить этому свершиться! Нельзя снова поставить под угрозу ребят! Нельзя! Нельзя!

«Ангел разворачивает АТ-поле!»

Между исполинской машиной и монстром вспыхнуло, раздался уже знакомый свист.

«АТ-поля Ангела и „Евы-01“ нейтрализованы!»

— К шахте К-47, живо! Ты уже сделал больше, чем от тебя требовалось!

— Икари-кун, попробуй нейтрализовать Ангела одним рывком, — вмешалась доктор Акаги.

— Какого чёрта? — недоумевала Мисато. — Ты сама говорила, что необходим тайм-аут.

— Да, но сейчас есть отличная возможность получить практически идеальный образец ядра, пока Ангел не самоликвидировался.

— Доктор Акаги, вы сейчас вмешиваетесь в ход операции, ставя её под угрозу!

— Образец ядра слишком ценен, и риск стоит того, майор Кацураги. И вы сами это прекрасно знаете.

— Никак нет, — отрезала Мисато. — Синдзи-кун, немедленно отступай к шахте!

— Командующий, — не унималась Рицко, — у нас есть реальный шанс заполучить образцы S2-двигателя, и его нельзя упускать!

В эфире завязался спор между главами отделов, пока медленно отступавшего и пошатывавшегося Ангела расстреливали, словно в тире. Вот на него сбросили очередную порцию фосфорных боеприпасов — и всё его тело оплавлялось быстрее, чем успевало регенерировать. В какой-то момент монстр не выдержал и заметался, завертелся.

— Он в агонии, — Кенске навис над ухом.

— Тем лучше, чтобы свинтить отсюда, — не отступался Тодзи. — Та баба же тебе чётко приказала, новенький!

«Ему больно», — повторял про себя Синдзи. Юноша мог поклясться, что если бы Ангел был способен издавать звуки, то он бы сейчас вопил во всё горло. Военные не обращали внимания на конвульсии чудища и продолжали методично расстреливать его. Но вечно это не могло продолжаться, монстр ещё перехватит инициативу, когда восстановит АТ-поле. И тогда начнёт рвать и метать всех военных, до которых дотянется, пока «Ева-01» со своим пилотом будут отдыхать в тайм-ауте. А значит, с врагом надо покончить здесь и сейчас, пока не пострадало ещё больше людей.

Перехватив нож поудобнее обратным хватом, пилот с новой силой ринулся в атаку на объятого пламенем и взрывами Ангела.

— Чёрт тебя за ногу, новенький!

— Снова понесла-ась! — выкрикнул Кенске, не зная, к худу или к добру.

«„Ева-01“ на линии огня!»

— Синдзи, м-мать твою, куда ты понёсся! — гремела Кацураги. — ССЯ, отставить огонь!!!

Левое плечо почувствовало мощный удар, от которого «Ева» чуть не завалилась наземь. Внутри будто всё в кашу превратилось, вывернув мясо наизнанку. Пилот от раздиравшей боли простонал и сжался, но биомашину выпрямил. Интерфейс тут же указал на критические повреждения для работоспособности левой руки.

«Дружеский огонь!»

— Чё это было? — недоумевал Судзухара.

— Нам танк снарядом залепил, — Айда что-то высматривал в сторону гор, а потом на интерфейс.

— Это я понял, что они мазилы криворукие! Но чё новенький скорчился?!

— Хороший вопрос…

— Ты, кстати, как?

В ответ пилот только процедил что-то нечленораздельное.

«Нервные соединения в области повреждения изолированы».

Синдзи собрался с силами, подавив жгучую боль в плече, и, рыча сквозь зубы, снова бросился на Ангела. Тот было попытался полоснуть единственным хлыстом, но «Ева» удачно пригнулась и прошмыгнула почти вплотную к монстру, занеся руку для удара сверху вниз.

«АТ-поле „Евы-01“ восстановлено!»

«Его надо остановить!» — пульсировало в голове Синдзи, а сердце замирало. Если сейчас Ангела не остановить, всё будет хуже — намного хуже. «Евангелион» уже разваливается на ходу: пилот своим телом ощущал и без надрывающегося интерфейса, как биомашина изранена и устала. И не выдержит ещё одного боя. А Ангел, поставив АТ-поле, снова восстановится — и все старания коту под хвост.

Нет, не так — ещё больше людей погибнет.

Поэтому есть только один вариант.

— НЕ УБЕГА-А-А-АТЬ! — пилот выкрикнул что есть мочи.

Какая-то чудовищная сила придала ускорение его руке с прогножом, и всё это с грохотом обрушилось точно в ядро Ангела. Пробилась ли сфера или нет, Синдзи не мог сказать: трезвость мысли его покинула. Монстр от удара рухнул наземь, а на него по инерции от мощного замаха завалилась и «Ева». Пилот вопил во всю глотку, снова и снова нанося удары куда-то в сторону ядра. «Евангелион» совсем уже лениво слушал команды, и с каждым взмахом сила и точность становились всё хуже. Попадал Синдзи или нет — чёрт его знает, но для уверенности он продолжал молотить, хотя туша Ангела уже обмякла, а единственный энергохлыст погас, равно как и первый.

— Глушите «Еву»! — скомандовала доктор Акаги, и тотчас пилот рассинхронизировался. После вспыхнувших ярких всполохов рябящее изображение сменилось на унылые стенки капсулы.

Синдзи не сразу понял, что всё кончено, и машинально ещё командовал бить по треклятому ядру Ангела, со всей силой дёргая за правый рычаг. Правда, никакой отдачи он уже не чувствовал.

Опомнившись, он осознал: вот и всё. Вопль сменился учащённым дыханием, а движения рукояткой вперёд-назад становились всё медленнее и не настолько растянутыми. Очередной кошмар завершился.

Вдох.

Выдох.

Казалось, вот она, победа.

Вот она, свобода.

Но никакой радости он не испытывал.

Всё ещё держась за рычаги, Синдзи дрожал всем телом и прерывисто дышал. Успокоение никак не приходило, даже несмотря на то, что с его плеч «слезла» «Ева». Но теперь на его плечи «взобралась» ответственность за лишившихся жизни людей. В этом виноват всего один человек, который теперь недоумевал: почему всё так обернулось?

Все те чувства и эмоции, которые мобилизовали его для борьбы с врагом, сохранялись сейчас. Они никак не хотели уходить в те глубины, откуда пришлось их доставать. И с наступившей долгожданной тишиной совесть начала грызть изнутри почище любого Ангела.

Так Синдзи и застыл, глядя в пустоту.

---

[1] Поисково-спасательный отряд

Глава 20. Рука помощи

Синдзи сидел в раздевалке уже переодетый в свежую повседневную одежду: привычные кроссовки, синие джинсы да коричневая футболка с невнятной мазнёй на груди. С отрешённым лицом медленно потягивал из трубочки какой-то сладенький коктейль из апельсина и банана. Душ его немного взбодрил, но лишь настолько, чтобы совсем не свалиться в забытьё. В его мышцах разливались долгожданное облегчение и приятная боль, будто после изнурительных тренировок. Но ещё сильнее он устал не физически, и даже не психологически, а душевно.

Длинный, даже слишком длинный, день наконец-то подходил к концу.

За сегодня Синдзи настолько был опустошён, что уже не мог ни о чём беспокоиться, думать, переживать: про одноклассников, пилотов, жителей Мисимы. Нет, он не забыл про них, просто силы иссякли. Словно «Евангелион» высосал его досуха. И каким-то энергетическим коктейлем с кучей полезных и жизненно важных добавок не отделаешься.

За дверью послышались громкие голоса двух споривших женщин.

—…обязана меня пустить к нему! — негодовала доктор Акаги. — Ты же видела, что он устроил! Это просто поразительно, как он смог использовать АТ-поле в таком контексте!

— Нет, Рицко, не сейчас, — отрезала Мисато. — Ты его ещё получишь чуть позже, во время комиссии.

— Но я должна расспросить, пока у него память свежа! Ты просто не представляешь, насколько ценные данные мы получили, и должны знать, что первопричина: ярость или страх! Такая комбинация позволила...

— Рицко, хватит! Он сейчас тебе ничего вразумительного не ответит. Твоему отделу и так сделали щедрый подарок, иди копайся с ядром Ангела — может, найдёте там свой S2-двигатель в целости и сохранности.

— Мисато, это ни в какие ворота не лезет.

— Вот именно, поэтому тебе придётся встать в очередь.

Перебранка вдруг смолкла, и послышались удаляющиеся громкие шаги. Уходившая определённо была разгневана. Через некоторое время в раздевалку вошла майор Кацураги и без вступлений принялась отчитывать:

— Прежде чем соберётся комиссия, давай кое-что проясним, чтобы мне легче было защищать твои действия, — начала она, скрестив на груди руки. По её голосу сразу было ясно, что женщина изо всех сил старается сдерживаться. — Зачем ты заблокировал «Евангелион»?

— Чтобы вы не смогли помешать, — ответил Синдзи безучастно.

— Помешать чему?

— Чтобы подобрать тех двоих.

— Ты расслышал, что за ними выслали поисково-спасательный отряд?

— Да.

— С твоей точки зрения, им грозила опасность до прибытия спасателей?

— Они находились на краю выступа, — Синдзи пожал плечами. — В итоге он обвалился после того, как я поднял «Еву» на ноги.

Мисато кивнула в знак того, что звучит логично.

— В официальном порядке я не буду осуждать действия, связанные с твоими одноклассниками, — голос Кацураги отдавал стальными нотками, — я прекрасно понимаю, что ты тогда чувствовал. И мне глубоко плевать, что об этом думает доктор Акаги. Поэтому я постараюсь прикрыть тебя, насколько это возможно.

— Спасибо, — буркнул Синдзи.

— Однако не надейся, что в частном порядке я тебе спущу это с рук. Уж поверь, нас ждёт длинный и увлекательный разговор.

Он лишь хмыкнул, продолжив потягивать коктейль.

— Но это мелочи, — голос у Кацураги стал более жёстким. — Неповиновение прямому приказу об отступлении и дальнейшая лобовая атака — вот что является важным. Причём дважды. А это уже систематическое неподчинение приказу. Какого чёрта, Синдзи-кун?

Он промолчал. Да и что мог сказать в своё оправдание? Что поддался эмоциям?

— Я хочу тебе помочь, но для этого ты должен подать мне руку, — Мисато напряглась. — Отвечай же.

Но Синдзи так и не дал никаких пояснений.

— Одним своим сумасбродством ты поставил на кон слишком многое. Если бы твоя отчаянная и безумная атака провалилась…

Мисато не успела договорить, как Синдзи её перебил.

— Вы же сами мне советовали уметь рисковать, разве нет?

— Риск — это одно! — чуть не сорвалась женщина. — А бессмысленно изображать из себя камикадзе — это другое! Ты хорошо знаешь, что у нас нет никаких других эффективных средств для борьбы с Ангелами, кроме одной-единственной «Евы-01».

— Так вот что вас больше всего беспокоит…

— Не дури, «Еву» восстановят так или иначе. Но на тот момент ты мог её окончательно угробить. И что нам тогда, по-твоему, оставалось бы сделать? Ведь сам знаешь что.

— Мы же победили, — ответил Синдзи с вымученной улыбкой. — Победителей же не судят.

Майор, вспылив, схватила за грудки пилота. Стакан беспомощно грохнулся на пол, коктейль расплескался.

— Сегодня погибли двенадцать человек и могли пострадать ещё десятки, а то и сотни тысяч, включая тебя и тех двоих! Как ты этого не поймёшь, дурья башка?!

— Те пилоты всё равно бы погибли, пока я бы доковылял до шахты, — Икари пожал плечами и отвернулся. В его голосе ничего, кроме усталости и равнодушия, не присутствовало.

Взъярённая Мисато и так уже негодовала оттого, что Синдзи никак не хотел понимать, что в случае провала его слепой яростной атаки сейчас никого на белом свете не было бы. Но от последних, циничных и безразличных, слов в адрес храбрых мужчин и женщин, погибших от рук Ангела, она совсем взбесилась.

— Никогда не говори подобным тоном о людях, которые положили свои жизни, прикрывая твою тощую задницу! — Кацураги уже была готова размазать мальчугана по стенке, ибо кто-то должен его привести в чувство. И чем раньше, тем лучше. Но в последний момент осеклась, заметив на его лице ухмылку. От него всё так же веяло равнодушием, но в нём притаилось и ещё кое-что: разочарование.

Так вот как Синдзи из раза в раз разочаровывается в людях. Но и это не самое главное — сейчас он Мисато напоминал саму себя несколько лет назад, когда на задании выкидывала какой-нибудь очередной фортель. А это значит, в роли тех безмозглых штабных офицеров, которые её отчитывали по поводу и без, сейчас выступала она сама. Неужели за годы расслабленной работы в NERV прошедшая огонь и воду женщина-офицер начала превращаться в штабистов, которые пороху-то не нюхали? Нет, ни за что она не уподобится им.

Мисато оттолкнула Синдзи и постаралась взять себя в руки.

— Под мою ответственность иди домой, отдохни, — изо всех сил она придавала своему голосу как можно более спокойные нотки, — утро вечера мудренее.

Синдзи не стал спорить и молча вышел. К сожалению или к счастью, он так и никогда не узнает, что Мисато, оставшись одна в раздевалке, занесла руку и влепила со всей силы пощёчину самой себе.

Она пришла сюда, чтобы из первых уст услышать, как проходили сомнительные моменты боя. Чтобы защитить действия пилота на предстоящей комиссии и подсказать ему, что теперь делать. Дать совет, в котором юноша сейчас отчаянно нуждался. Но что она в итоге натворила? Да, Икари-кун тоже хорош, но его хоть можно понять.

Мисато понадобилось ещё некоторое время, чтобы успокоиться. Заодно сообщила службе безопасности, чтобы те отпустили Синдзи домой. Там изрядно удивились, но спорить не стали. Уже после этого она вышла из злополучной раздевалки.

Кацураги промаршировала до своего кабинета. Люди не скрывали изумления, глядя на красную кляксу на лице майора. Первым делом все предполагали, что она сцепилась с доктором Акаги, что, в принципе, не было далёким от правды. Вот только вряд ли Рицко стала бы рукоприкладствовать, тем более в отношении своей подруги. Охранники тоже не остались в стороне и попытались разузнать о произошедшем. Кацураги от них отмахнулась и продолжила следовать к своему кабинету: помимо Синдзи, у неё ещё дел по горло.

Не успела она зайти к себе, как телефон зазвонил — Второй отдел службы безопасности. На том конце провода даже слова не успели произнести, как она выкрикнула в трубку:

— Я же сказала выпустить его!

В этот момент к ней в кабинет вошёл с кипой документов Хьюга. Его чрезвычайно удивили как красная отметина на щеке майора, так и состояние ярости, в котором пребывала Кацураги. Впрочем, женщина быстро сменила гнев на изумление от вести из Второго отдела, а после чуть не запустила мобильник в свободный полёт до ближайшей стены. Ко всему прочему её гримаса говорила о том, что она готова задушить кое-кого.

— Позвольте, — Хьюга поспешно выхватил у неё телефон, и та особо не сопротивлялась. — На связи замначальника оперативного отдела, старший лейтенант Хьюга. Майор Кацураги сейчас не может ответить. Да, я уполномочен.

Звонившим оказался сам глава Второго отдела, который кратко ввёл старлея в курс дела. Тот же в это время аккуратно уместил принесённую кипу рядом с остальными документами на столе. У мужчины лицо тоже исказилось: Синдзи вместо того, чтобы поехать домой, решил устроить себе прогулку по Токио-3.

— Что будем делать? — прошептал Макото, прикрыв микрофон мобильника.

Мисато плюхнулась в кресло и уставшим взглядом поглядела на горы бумаг.

«Лишь бы какую херню не выкинул», — по губам начальницы прочитал старлей. Хьюга кивнул и снова прильнул к телефону:

— До особого распоряжения не вмешивайтесь, следите за объектом в пределах текущих инструкций. И держите рядом оперативную группу, на всякий случай. Но так, чтобы они не светились, — он недолго послушал, что ему ответили на другом конце, и шёпотом обратился к майору: — Они спрашивают насчёт крота.

Мисато просто пару раз ударила запястье о запястье.

— Вязать, контакт не должен состояться. — Старлей ещё что-то прослушал, кивнул и передал майору: — Теперь они спрашивают об одноклассниках Синдзи. Говорят, замком Фуюцки рекомендовал их отпустить, если у других отделов к ним нет вопросов.

— Эти двое пусть ещё немного подрочат на губе и подумают о своём поведении, — шёпотом проговорила Мисато.

— Подождите минуту, — сказал Хьюга в трубку и отключил микрофон, затем обратился к майору: — А вы что, новости не видели?

— Какие, к чёрту, новости? У меня что, времени вагон? — Кацураги двумя руками указала на груды бумаг.

Макото не стал спорить, а направился к столу начальника и принялся что-то откапывать. Случайно наткнулся на досье погибших пилотов и аккуратно их отложил на край стола, на видное место. Чуть погодя мужчина кое-как под завалами отчётов отыскал ноутбук Мисато. Подняв экран, порадовался, что он уже включён, и тут же открыл сайт канала CBS. Щёлкнул на один из последних репортажей — и запись включилась.

— Любуйтесь.

На экране уже разворачивались драматические события. Журналистка на чистом английском что-то лепетала, перемешивая известные факты с домыслами. Где-то позади неё развернулась долина с Токио-3. Потом картинка сменилась на виды окрестностей, снятые, наверное, с квадракоптера. И тут в кадр попали двое до боли знакомых ребят, которые, ничуть не стесняясь, улыбались и махали в камеру. В какой-то мере даже позировали.

— Твою же мать! — Кацураги ладонью стукнула по столу.

— Угадайте с первого раза, чьи рожи будут в ближайшем прайм-тайме во всех крупных информагентствах? Вероятно, поэтому замком рекомендовал их отпустить.

— Вот козлы! Обеспечили себе билет на выход, — майор недовольно цокнула языком и откинулась на спинку кресла. — Пусть сейчас же родители заберут своих новоиспечённых «звёзд» и Второй отдел возьмёт с них подписку!

— А как же яйцеголовые?

— Передавятся! Потом как-нибудь их препарируют, а сейчас нам ещё общественного скандала не хватало. Страсти и так после первого Ангела не улеглись, а тут ещё дюжина двухсотых.

Пока заместитель без возражений выполнял поручение, Мисато глядела на репортаж, где уже в подробностях обсасывался бой «Евы» с Ангелом. Поймала себя на мысли, что со стороны схватка двух огромных чудищ выглядела куда внушительнее и интереснее, чем на экранах командного центра. На этих кадрах не видны ошибки, просчёты и полный провал в большинстве тактик. Только увлекательные разрушения и древний, как мир, мордобой. Только не между людьми, а между двумя гигантами. Всё это выглядело намного круче, чем голливудское кино. И те, кого трагедия никак не коснулась, будут смотреть с попкорном и колой, а также с нетерпением ждать следующую серию всей семьёй. Мисато передёрнуло. На моменте, когда «Евангелион» грохнулся на гору, она закрыла ноутбук.

После того как Хьюга всё уладил со Вторым отделом, он перевёл телефон в беззвучный режим и положил поверх досье пилотов, чтобы не затерялся в общем хламе.

— Вам нужен отдых, майор, — Макото констатировал факт, осматривая горы из бумаг и состояние Мисато. Особенно её красную отметину на щеке. — Вы явно перегорели, раз сами себя огрели.

Женщина вскинула бровь в изумлении от проницательности своего помощника. Хотя они настолько давно вместе работают, что даже неудивительно.

— Ну не смотрите на меня так — несложно догадаться. Единственный человек во всём городе, у кого хватит ума поднять на вас руку, так это командующий. Но он бы стрелял, чтобы наверняка.

— Мда уж, — она крепко протёрла глаза и потрогала кляксу на лице, — это всё из-за Синдзи. Этот стервец такое отчебучил, вот уж не ожидала.

Хьюга заинтересованно поднял брови, и майор ему кратко всё пересказала.

— «Мда уж», — повторил помощник, — вырастили себе на голову.

— Вот уж не говори, — Мисато устало покачала головой, а потом и откинулась назад.

Хьюга поразмыслил немного и направился к «секретному местечку» кабинета Кацураги. Откровенно говоря, ничего секретного в нём не было, любой внимательный человек смог бы отыскать на одном из стеллажей за папками укромное уплотнение, где хранилась парочка бутылок и тройка стаканов.

— Вам нужно отдохнуть, скажем, часа три, — Макото снова констатировал очевидное и достал виски с двумя стаканами. — Я вас подменю.

— Не, я в порядке, — отмахнулась Мисато и сделала усилие встать.

— Три часа, — настаивал он, разлив по маленькой порции, — за три часа четвёртый Ангел не атакует.

— За эти три часа тебя Рицко сожрёт, даже не прожёвывая.

Старлей подумал, что и вправду придётся иметь дело с возбуждённой главой научного отдела, и немного долил себе. Бутылку же обратно запрятал, чтобы культурное распитие случайно не переросло в типичную офицерскую попойку. Надраться они ещё успеют, но сейчас совсем не то время и не то место.

— Кстати, командующий в курсе насчёт Синдзи? — Макото передал один из стаканов Мисато. Она покрутила им в руке, прежде чем ответить.

— Честно говоря, во всём грёбаном комплексе командующий, похоже, единственный человек, которому больше всех плевать на Синдзи. И это ещё называется отцом. Велика честь ему что-то сообщать, да вот надо бы.

— Мне взять на себя?

— Тебе тогда одной бутылки будет мало. Не, я сама разберусь. — Мисато утомлённо расчесала свободной рукой свою чёлку, отчего она взъерошилась. — Всё же чёрт его дери.

— Командующего?

— А, да пошёл он, — она махнула рукой, — я про Синдзи! К чести, он провёл великолепный бой, этого не отнять. Лучше вряд ли бы смогли. Но его отношение к себе и к другим, да и вообще ко всему…

— Прошу прощения, — аккуратно перебил старлей своего начальника, — но смею высказать мысль, что хорошо бы Икари-куна ввести в курс дела, что все мы сидим на бомбе замедленного действия. Возможно, у него и мотивация поднимется.

Он недвусмысленно указал пальцем вниз. И не на пол, а куда ниже. Намного ниже.

— Я бы с радостью, да верхи ему не выписывают доступ, — развела она руки, — и приходится играть в официоз. Видишь ли, они считают нецелесообразным ему сейчас сообщать неприглядную истину.

— Ещё раз смею сказать, что какая-то бумажка вас редко когда останавливала.

Мисато усмехнулась. Он чертовски прав.

— Шеф, позвольте всё же начистоту.

— «Шеф»… Давненько меня так не называли, — протянула она, глядя на так и не отпитый стакан. — Ну, что там у тебя?

Хьюга прочистил горло, готовясь высказать то, что у него давно вертелось на языке.

— Моё мнение таково, что к чёрту всех этих безумных учёных в нашем комплексе, которые хотят за счёт гигантских ресурсов и жертв докопаться до какой-то там истины. Да клал я свой скромный прибор на эту истину. Скорее всего, один раз именно они уже угробили полмира. Если не напрямую, то косвенно. А мы этот мир на своих костях вытаскивали из безумного хаоса. Я и вы лично проливали кровь. Да, сейчас мы не в строю со всеми остальными, и нам выписали ничего не стоящие модные нашивки и звания, — старлей свободной рукой подёргал свои знаки отличия на воротнике. — Но знаете? Бывших рейнджеров не бывает — мы до сих пор под присягой. Мы давали клятву. Передовая сместилась, изменилась, и она сейчас здесь.

Кацураги с каждой его фразой сильнее кивала головой. Хьюга бил в самую суть.

— Наша задача — действенно защищать гражданских, страну, да весь выживший из ума мир от любого врага! Даже если он высотой с небоскрёб и плюётся из своей задницы дьявольскими фаерболами! — Он продолжал свою тираду войдя во вкус и так махая стаканом, что аж заветный напиток чуть не расплескался. — Что они там втирают про Икари-куна? Нецелесообразно? Но, простите, какого лешего? Он под вашим непосредственным подчинением. И теперь парнишка один из нас.

— Один из нас, чтоб мне провалиться, — вторила майор.

— Даю палец на отсечение — такое боевое крещение не каждый бы прошёл. Да, он не давал присягу, но что с того? Зато мы давали! Я считаю, что это вы лично должны выбирать, что целесообразно для него, а что нет. А свои измышления они могут присылать факсом прямо в урну. Вот моё мнение.

— За это надо выпить, — выпалила Мисато, готовая подписаться под каждым словом.

Они отпили пару глотков, оставив немного отличного виски в своих стаканах. Нежное жжение разлилось внутри тела, приятно расслабляя.

— Думаю, как утрясётся, я лично покажу Синдзи всё как есть. Даже если сверху не спустят бумагу.

— Лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать?

— Именно. А то на словах он не поверит, — Кацураги покрутила недопитый стакан. — В такое вообще мало кто поверит, пока не увидит собственными глазами.

— Надеюсь, он сразу же не выпадет в аут, а то нам бы продержаться до «Евы-02».

— Ты же сам знаешь, пилот «Евы-02» — подарок ничуть не лучше, чем Синдзи или Рей, — Мисато усмехнулась. — Да чтоб мне снова пережить резню в Шанцю, похоже, в пилоты могут пройти только тронутые башкой.

— Вы сгущаете краски.

— Вовсе нет.

— Трудное детство? Всё же они родились и росли во времена, когда человечество одной ногой в могиле стояло.

— Никак нет, большинство их ровесников выросли вполне нормальными ребятами. Ну посуди сам, если уж откровенно: первой на всё, то есть вообще на всё, начхать, кроме, наверное, командующего, и то я ещё сомневаюсь в этом; вторая, и ты это сам знаешь, с таким раздутым самомнением, что будь оно физически осязаемо, то можно было бы выстроить лестницу до Луны; третий просто нытик и ходячая депрессия, но с этим ещё что-то можно сделать; по четвёртой же просто психушка плачет крокодильими слезами — её не то что в бой отправить, а просто посадить в «Еву» уже страшно; а пятый — солдафон до мозга костей.

— Кхм, пятый мне определённо нравится — мы сможем найти с ним общий язык.

— Ты же с ним ещё ни разу не встречался. Поверь, он вынесет мозг ничуть не хуже других. Поэтому я и поражаюсь тому, с чем мы имеем дело и с чем ещё предстоит.

Макото прокашлялся и отложил свои очки от греха подальше.

— Jesus, for what fucking reason are you giving me the holy shit?[1] — изобразил он одного общего чернокожего знакомого. Если бы не «л», переходящее в «р», то Хьюга говорил бы на английском почти безупречно.

— А-а-а, — женщина ехидно улыбнулась и вытянула стакан в сторону своего помощника, — штаб-сержант Хигс, я тоже по нему соскучилась.

— You think you're in trouble, you whelp? Bullshit! When bullets are flying around as you settled to take a dump, and you run to your position, pants-down, shitting yourself on the run — now that's when you're in trouble! You ain't in no trouble as long as you have your pants on![2]

— Sir, yes, sir![3] — выкрикнула Мисато во всю глотку, аж слюни полетели. Давненько она так не надрывала свой голос. Двое бывалых вояк дружно засмеялись, вспоминая свои жаркие деньки.

— Спасибо, Макото, — майор еле успокаивалась и откашливалась, — спасибо за всё.

— Всегда пожалуйста, шеф, — Хьюга невозмутимо надел свои очки. — За это надо выпить.

— За штаб-сержанта Хигса, а также его умение воодушевить и замотивировать!

— За штаб-сержанта, чтоб его!

Допив остатки виски, старлей собрал со стола Кацураги все отчёты и документы, которые ему понадобятся в ближайшее время. «Отличную» дополнительную работёнку он себе надыбал, но что не сделаешь для того, чтобы вытащить из хандры своего боевого товарища.

— Три часа, майор Кацураги, — для верности повторил Хьюга в дверях, — ни минутой раньше. За эти три часа очередной Удар не случится, уж я как-нибудь справлюсь.

— Хорошо, — помахала Мисато ему рукой и взяла свой телефон. Пока он находился в беззвучном режиме, у неё скопилась куча пропущенных вызовов и сообщений. Женщина бегло их пролистала в надежде найти весточку от Синдзи, но всё тщетно. Ну и ладно, сорванец немного подождёт. Сейчас ей необходимо уведомить командующего, что комиссия с участием Синдзи переносится как минимум на завтра.

Пара манипуляций на сенсорном экране — и в динамиках доносятся длинные гудки. Пока Кацураги ждёт, она мысленно даёт себе обещание, что эти три часа, выигранные для неё Хьюгой, она проведёт с пользой. Майор обязана от руки написать письма семьям погибших, выразив соболезнования и благодарность. Конечно, Мисато предпочла бы лично сказать эти слова, как ей уже приходилось много раз делать. Не самые приятные воспоминания, ибо невыносимо смотреть на вдову, шокированную и готовую сорваться в истерику, но изо всех сил сдерживающую себя, ведь на её трясущихся руках маленький ребёнок. И всё, что ей остаётся, — тихо всхлипывать с пустыми глазами, в попытке осознания, что же произошло и что же теперь делать, ибо времени горевать о своём любимом у бедняжки совсем нет. А ты стоишь на коленях, склонив голову, понимая, что никакие слова сожаления и благодарности ей уже не помогут… Хуже только рыдающая мать, которая вцепляется в нежданного визитёра с ужасными вестями и сквозь слёзы задаёт один вопрос: «Почему мой сын?» А ответа на него нет, из-за чего продолжаешь стоять на коленях как истукан и только сильнее вдавливаешь свою голову в пол, прося прощения за то, что нерадивый офицер не смог уберечь её самое сокровенное и единственное, дававшее ей силы жить в этом свихнувшемся мире. С отцами же проще, в какой-то мере. Они всё спокойно воспринимают, тихо проговаривая: «Вот как…» Просто потому, что после осознания смерти своего сына внутри них умирает частичка души.

Мисато прикрыла глаза, вспоминая, наверное, один из темнейших своих дней. Сообщать трагическую весть семьям погибших — самая сложная задача для офицера, особенно если они были под твоим началом. Но из-за плотного графика, к сожалению или к счастью, Кацураги на этот раз придётся обойтись письмами. И поэтому они должны быть написаны от руки. Чем она обязательно займётся после того, как договорится с одной важной шишкой, которой плевать не то что на жизни других людей, а даже на собственного сына.

На другом конце провода послышался знакомый, сухой на эмоции голос.

---

[1] Господи, какого хуя ты мне суёшь это святое дерьмо?

[2] Ты думаешь у тебя проблемы, молокосос? Чушь собачья! Когда вокруг тебя пули засвистят пока ты срал, и побежишь на передовую со спущенными штанами роняя своё дерьмо — вот теперь у тебя проблема! А пока твои штаны на твоей заднице — у тебя нет проблем!

[3] Сэр, да сэр!

Глава 21. [Интроект I]

Солнце неуклонно двигалось к закату, озаряя красным переживший осаду город-крепость. Почти весь северо-восточный район Токио-3 был оцеплен Силами самообороны, полицией и службой безопасности. Свежие следы боя выглядели глубокими ранами на лице города: разрушенные дома, вырванные с корнем деревья, разбитые дороги, неразорвавшиеся снаряды. Военные и сотрудники NERV прочёсывали каждый сантиметр района, собирая разбросанные по округе клочья от «Евангелиона» и его противника. Иначе жители, когда их сюда пустят, растащат всё на сувениры.

Здесь же нашёл свой последний приют главный враг всего человечества. Люди, как муравьи, взяли в кольцо бездыханную тушу Ангела и быстрыми темпами сооружали подобие саркофага гигантских размеров, где незамедлительно примутся препарировать поверженного монстра. Венец природы, властитель мира, человек всё ещё не определился, что же монстр за создание такое: то ли пришелец из космоса, то ли рукотворное чудище, то ли вовсе шутка эволюции. Лишь дал богохульную, как многие бы сказали, кличку — Ангел.

Но как бы там ни было, город оживал, будто после долгой спячки. Из бомбоубежищ выпустили людей, и они сразу заполонили улицы. Кто-то спешил по срочным делам, ибо в Токио-3 большинство так или иначе связано с NERV. И дел теперь привалило: тут и там раздавался грохот ремонтных работ. В первую очередь восстанавливали в ущелье убитое шоссе — одну из главных артерий, связывающих Токио-3 с внешним миром. А те, кто не работал на грозную организацию, или бежали домой, дабы наконец-то воссоединиться с семьями, или же пополняли орду зевак, которые толпились вокруг оцепления. Среди них немало жителей злополучного района, и им оставалось только глядеть на порушенные дома да надеяться, что не придётся ночевать под открытым небом. Для тех, кто не хотел на время поселиться в недрах Геофронта, а предпочёл дожидаться, пока не пустят в свои дома, развернули палаточный городок.

Токио-3 начинал функционировать, и чем ближе к горизонту клонилось солнце, тем сильнее раскочегаривался гигантский маховик невиданной машины.

И во всём этом бесцельно бродил Синдзи, вставив в одно ухо наушник с музыкой и наблюдая то за суетливыми работниками, спешившими на срочный вызов, то за радостными и возбуждёнными подростками, то за охваченными горем семьями, потерявшими родной дом. И чем темнее, тем люднее. Парадокс для этого города. Как будто сжатую пружину в один миг отпустили, и она выстрелила. Это же касается не только города, понимал Синдзи.

Проходя мимо развёрнутого у подножия горы палаточного городка, он заметил вдалеке, как у крупного торгового центра уже сновало много людей, по большей части женщин и девушек. Бой только отгремел, а они уже побежали снимать стресс единственным им доступным способом — шопингом. Синдзи никогда не понимал подобного: неужели оно работает? Может, ему тоже попробовать? А вдруг полегчает? Прогулка по свежему воздуху не принесла покоя: оказывается, так лечить Синдзи может только Нагоя. Однако попробовать шопинг он вряд ли сможет: денег в кармане лишь на то, чтобы перекусить пару раз.

Судя по постерам и вывескам на торговом центре, в нём находился кинотеатр. Если бы не начудившая Хирага Ута, а после — драка с Судзухарой Тодзи, он завтра бы пришёл сюда с Михо. Может быть. Можно ли было бы поход в кино назвать свиданием? Конечно да, ведь именно этого девушка и добивалась. Она хотела встречаться с пилотом. Использовать его, равно как и другие. Даже Мисато отличилась, а Синдзи-то думал… Чего уж говорить, если он не нужен своему родному отцу, то кому он вообще сдался? Вот как пилот — всегда пожалуйста.

Синдзи брёл со слипающимися глазами. Сказывался чрезмерно утомительный бой, после которого нормально так и не отдохнул. Ноги уже практически не держали. На одной из возвышенностей Синдзи уселся на травку вместе с десятками других несчастливцев и стал глядеть на палаточный городок да на суетившихся внизу людей. За оцеплением грохот ремонтных работ только усиливался: сегодня ночью тишины в городе не будет. Но судя по тому, как много жителей, не обременённых работой, прибывало в различные кафешки, бары, боулинги и караоке, перспектива гудящей ночки всех устраивала. Одни будут в поте лица работать, чтобы вторые могли повеселиться. Таков этот мир. И никто не обратит внимания, как спаситель города — герой, по словам Мисато, — прямо вот здесь завис.

Усталый взгляд уцепился за гору с противоположной стороны, где он рухнул на своей «Еве». Вмятина от биомашины отчётливо была видна даже отсюда. А вот уступ, на котором сидели его одноклассники, уже и не увидать — он полностью обрушился. Ниже на земле красовались заметные борозды от ног исполина, изображавшего мчащегося по льду хоккеиста. А в месте, где пилот внезапно для себя и всего командного центра прыгнул, всё разнесло в радиусе метров двадцати. Но разрушения были не изнутри, как при взрыве, а вовнутрь. Словно всю картину рисовал Рембрандт, а Пикассо решил её дополнить своим фирменным штрихом. Впрочем, пилот догадывался — работа АТ-поля. Но как у него получилось таким образом его использовать, он и сам не понимал. Да и пока не хотел вникать: всё равно доктор Акаги и лейтенант Ибуки потом ему объяснят.

Не вытерпев, Синдзи окончательно распластался на склоне, нежась в вечерних лучиках солнца и непроизвольно приоткрыв рот. Глаза совсем слипались. Посторонние звуки становились всё более отстранёнными, пока не слились в единый неразборчивый убаюкивающий гул. Лишь музыка упрямо проникала в ухо, не давая уснуть и снова погрузиться в кошмар.

Надо идти домой, понимал Синдзи. Домой? И после всего, что произошло сегодня, он ещё хочет здесь оставаться и пилотировать «Еву»? Скорее нет, чем да. Но что будет с этими людьми, если нагрянет очередной Ангел? От такой ответственности не отвертеться, Синдзи в этом уверен. Она всё равно настигнет рано или поздно, даже если он снова отгородится от всего и убежит. Раз судьба его выбрала, то расцепить её мёртвую хватку будет не так легко.

Как бы там ни было, но надо пойти в квартиру Мисато и нормально выспаться: оно того не стоит, чтобы вымучивать свой организм. Но травка столь мягкая, а солнце уже не такое обжигающее… Не сильно он сопротивлялся подступу неизбежного сна: Синдзи слишком устал. Темнота незаметно его окутывала, а шум удалялся всё больше и больше, только музыка напевала что-то позитивное. Но и она вскоре отступилась, проиграв дремоте.

Первое, что он почувствовал, прикоснувшись к мягкой траве, — приятное щекотание лица. Это принесло ему желанный покой. С каждым вдохом дышать становилось проще, будто температура и влажность воздуха резко упали, как по мановению волшебной палочки. А ещё умиротворённая тишина, свойственная бескрайним лугам. Лишь ветерок легко завывал, колыша какую-то листву. Ему хотелось полностью отдаться нахлынувшей безмятежности и погрузиться в долгожданный покой. Сколько у него времени? Час? Три? Вечность? С последним Синдзи перегнул, но он очень надеялся, что в запасе достаточно времени, чтобы наконец-то отдохнуть.

Но что-то заставило его открыть глаза против воли. Икари сопротивлялся, но ничего поделать с собой не мог — что-то очень ярко светило сквозь веки. Сколько он сопротивлялся? Минуту? Десять? Казалось, здесь время течёт как-то по-своему. Но в итоге он сдался неведомой силе.

Синдзи очутился в бескрайнем поле среди неизвестных ему растений с желтоватыми колосками. Сначала он принял их за пшеницу, но, дотронувшись до одного колоска и пристально всмотревшись, понял свою ошибку. Его познания в зерновых культурах были скудны, но ничего даже похожего ему не припоминалось. В довершение картины на каждом стебельке висело маленькое, не больше двух сантиметров, устройство. Приблизившись почти в упор, он попытался прочесть, что на них написано, но всё тщетно: надписи на незнакомом языке. «Бессмыслица какая-то», — подумал юноша, прикидывая в уме, сколько надо было истратить таких маленьких штук, чтобы повесить на каждый стебелёк.

Сквозь нечёткую бледную пелену Синдзи разглядывал, как по светло-голубому небу плыли кучки облаков, а за ними просматривалось светло-оранжевое светило. Хотя оно и в зените, но совершенно не обжигало ни глаза, ни тем более кожу. Странность шла за странностью, но ему незачем удивляться — сновидения, они такие. «Ведь это сон?»

Где-то наверху медленно пролетал какой-то еле различимый самолёт треугольной формы с очень вытянутым носом. После себя он не оставлял ни борозд, ни звука. Через пару секунд позади него слегка сверкнуло, и он очень резко ускорился, полностью скрывшись за облаками.

Не понимая, что же ему привиделось, Синдзи устало присел. Первым делом он почувствовал необычайную лёгкость в теле, не свойственную для сновидений. «А точно ли сон? — усомнился он. — Ведь редко когда ты себя осознаёшь во сне». Если бы не пелена перед глазами, то он бы чувствовал себя даже лучше, чем при бодрствовании.

С недоумением Синдзи оглянулся: у горизонта невысоко над полем плыла ромбовидная штука. Точнее разглядеть не позволяла дымка, да и далековато находилось это странное устройство. Но он мог поклясться, что ничего подобного никогда не видел даже на фотографиях.

Здесь явно было что-то не так, понимал Икари, но отчего-то на душе спокойно. Будто всё происходящее вокруг — это нормально, в порядке вещей. Поэтому он не сильно задумывался, где он и что он здесь делает. Синдзи просто умиротворённо любовался бескрайними жёлтыми полями и голубым небом, стараясь все свои проблемы оставить где-то там — позади. И больше к ним не возвращаться. Просто плюнуть на все войны с Ангелами и вернуться к спокойной размеренной жизни, которую предлагал этот удивительный и странный мир.

Но если Синдзи снова убежит — тогда что? Прекрасно зная по своему опыту, насколько плохо, когда тебя ранят и словом, и делом, Синдзи не любил, когда из-за него страдали люди. И понимал, что ответь он на письмо отца, то с Маной ничего бы не случилось, не пострадали бы жители Мисимы, возможно, и с Аянами ничего бы не произошло, и тем более не погибли бы те пилоты. Но свершилось так, как свершилось. В итоге виноват сам Синдзи со своей ненавистью к отцу.

Юноша разрывался между тем, что он хочет, и тем, что необходимо. На чаше весов — его спокойная жизнь и пилотирование «Евой». Равно как и несколько недель назад после боя с первым Ангелом. Казалось бы, такой лёгкий выбор: остаться здесь или уехать восвояси. Тем не менее тогда он и его не сделал, отдав всё на откуп Мисато, и поплыл по течению. Как когда-то ему посоветовали начать играть на виолончели, так и сейчас сказали: «Залезай в чёртова робота». В обоих случаях он повиновался, не особо размышляя, чего хочет сам. Да, когда он полез в «Еву», очень надеялся, что отец обратит на него внимание, одобрит, похвалит. Теперь же Синдзи понял, насколько был наивен. Он для отца пустое место, никто. Так было всегда, и вряд ли что-то изменится в будущем.

И вот сейчас он задумался над своими личными желаниями. Чего же он хочет на самом деле, после всего произошедшего в Токио-3? Варианты очевидны, но, как назло, теперь уже нельзя так просто взять и сделать выбор — в этот раз, помимо всего, навалился гигантский груз ответственности. Кроме того, он не может вернуться к дяде. Жить придётся одному, бросив школу и начав работать. Осилит ли?

Выбор стоял между «плохо» и «плохо».

Пойти на поводу у своих желаний и бросить на произвол судьбы тысячи людей?

Или продолжить нести внезапно свалившееся на Синдзи бремя, потому что так ему сказали?

«И что же мне теперь делать?»

Он оглянулся в поиске хоть какого-то намёка на правильный ответ. Перед ним простирался всё тот же чудной мир с необычной «пшеницей», странным ромбом вдалеке да неестественным небом. Логика подсказывала, что всё это ненормальное, чужое. Но в сердце крепло противоположное мнение, что лишь добавляло ещё больше вопросов.

В ответ на его терзания внутри расцветало чувство, что место, где он сейчас находится, — родной дом. Не просто здание, в котором вырос, а что-то гораздо бо́льшее. Даже бо́льшее, чем Родина. Что-то такое, что когда-то у него отняли, украли. И вот он наконец-то здесь. И вот он хочет остаться здесь. Навсегда. Ибо это его дом, здесь его место. Здесь он сможет обрести своё счастье.

Но сможет ли? Внутри заскребло, напоминая, что это неправильные мысли. Что он предаст тех, кто самозабвенно его защищал. Разочарует тысячи людей, которые положились на него, связали с ним надежды. Поставит под угрозу своих новых одноклассников и всех тех, с кем познакомился в NERV.

«Я всё понимаю, Мисато-сан».

Повернув голову в другую сторону, Синдзи приметил в сотне метров от себя размытую фигуру девушки в лёгком сарафане бирюзового цвета. Она медленно шла по полю, нежно дотрагиваясь то до одного колоска, то до другого. Синдзи постарался присмотреться, но тщетно. Всё, что он смог разобрать: незнакомка очень вытянутая, а её длинные и почти белые волосы распущены. Только Икари захотел встать и направиться в сторону девушки, как у его уха кто-то произнёс незнакомым мелодичным голосом всего одно слово. Разобрать он его не смог не оттого, что не расслышал, — это был неизвестный ему язык. Машинально Синдзи резко обернулся на источник звука и почти в упор уставился в чьи-то усталые красные глаза.

Глава 22. [Интроект II]

Синдзи встрепенулся, открыв собственные глаза. Мышцы тут же заныли, неистово протестуя против таких резких движений. В уши уже ворвались привычные звуки города, а очередная мелодия в наушниках настойчиво завывала, требуя внимания. Пересилив себя, Синдзи оглянулся: вокруг него всё так же сновали люди, а где-то внизу бурлил полевой лагерь. Ещё дальше — Токио-3 работал над зализыванием своих ран. Небо сильнее налилось красным, а родное солнце ушло ближе к горизонту. Где-то за горной грядой показались тёмно-серые тучи, предвещающие долгожданный дождь. Юноша уже и забыл, что вода может лить не только из трубы, но и с небес.

Синдзи глубоко вздохнул и сильно потёр глаза. «Сколько я проспал? Вероятно, не очень долго. И что это был за сон?» Он отчётливо его помнил, каждую деталь, словно наяву. Сказанное слово так и не смог разобрать, но почему-то знал его значение — «прими ответственность».

Проморгавшись, Синдзи увидел среди снующих внизу людей знакомое лицо и шевелюру, по которым он опознал одного из своих одноклассников. Тот тоже заметил Икари и, помахав рукой, тут же направился к нему. Как же хотелось сорваться и убежать, но силы совсем иссякли. И вот блондин без особых усилий взобрался на холм. По виду бодрячком. «Ну конечно, не он же сражался».

— Вот кого я не ожидал увидеть сегодня, — начал одноклассник, не успев подойти, — так это тебя, Икари Синдзи.

Тот ничего не ответил, продолжая слепо смотреть на суетящийся город и слушать музыку.

— Чем же я заслужил пренебрежение к себе? — блондин уселся рядом, по-доброму улыбаясь. — Быть может, ты забыл, как меня зовут? Что ж, знай, зла держать я не намерен.

— Нагиса Каору, — буркнул Синдзи, снимая наушник и ставя плеер на паузу.

— И я тебя приветствую. Что привело пилота в наши непримечательные края? Вон там, — он ткнул в сторону ряда двухэтажных домиков за оцеплением, — моё скромное жилище. Я бы пригласил в гости, да вот…

— Уж извини.

— Я тебя ни в чём не обвиняю, — внезапный собеседник расплылся в улыбке пуще прежнего, — вовсе даже наоборот. И всё же, чего это ты тут один-одинёшенек?

Синдзи в ответ только вздохнул. Он никак не мог решить, как относиться к красавчику класса. В Каору чувствовалась какая-то странность: хоть он и вечно улыбался, но никакой весёлостью от него не веяло. Напротив, в глазах и голосе сквозила печаль.

— Я думал, пилоты после боя очень заняты и у них нет времени прогуливаться.

Синдзи цокнул языком и простонал.

— Ладно, — продолжил Каору примирительно, — твоё дело.

— Я просто немного устал от всего этого, хотелось побыть одному и привести мысли в порядок.

— А с виду кажется, что тебе нужна поддержка.

— Да кому я нужен…

— Возможно, всем? И мне? Ты же пилот.

— В этом и проблема. Сам я никому не нужен.

— И что здесь такого? — пожал плечами Нагиса. — Пользуйся данными тебе возможностями. Например, мог бы позвонить Сакамото, она же и не прочь помочь тебе.

— Ей я неинтересен!

— Я знаю, несложно догадаться, чего хочет расчётливая Сакамото.

Синдзи удивлённо поглядел на доброе лицо Каору, и тот пояснил:

— Это её выбор: быть тебе полезной в обмен на твой статус.

— Я так не могу, — Икари поджал ноги, обхватив их руками, и опустил подбородок на колени, — это мерзко, знаешь ли.

— Ты наивно полагаешь, что понизишь ей самооценку? Вовсе нет. Как я сказал — это её выбор, то, чего она хочет сама, избрав подобный путь. Её же никто не заставляет, — развёл руки Нагиса. — Как расчётливая девушка, она готова ко всякому, и, поверь, твои чувства она постарается не ранить.

— Уже успела. Я случайно подслушал её разговор с Хирагой-сан…

— Понятно, — прервал его собеседник. — В любом случае это же верно не только в отношении Сакамото, но и в отношении других людей, которые тебя окружают.

С точки зрения Синдзи, всё не так радужно, особенно если брать в пример Михо. Поэтому он только ещё глубже вздохнул.

— Ты тоже так делаешь? Пользуешься своей красотой?

— Если это комплимент, то я благодарен, — усмехнулся Каору. — В какой-то мере да, пользуюсь.

— Кто бы сомневался, — Синдзи поморщил нос, — не все такие, вообще-то.

— Но я стараюсь, — собеседник не заметил вставленную шпильку, — чтобы меня узнали поближе и ценили вовсе не за внешность.

— Да ну?

— Разумеется! Ведь, к сожалению, наши души несовершенны и человек не может однозначно сказать, что полностью знает даже себя.

— Спасибо, я и без тебя в курсе, что познать самого себя не так просто. В последнее время поневоле приобщился к психологии, так что для меня это не новость.

— Тем лучше, — Каору поднял палец и расплылся в очередной улыбке. — А теперь представь, что если мы плохо понимаем себя, что уж говорить про других людей, которые нас окружают? Им-то тем более сложно понять, если не дать за что-то зацепиться. Это вызывает… дискомфорт, путаницу, сомнения и предрассудки. И это трагедия. Из-за чего нам необходимо приспосабливаться. Прочувствовать, насколько можно и нужно открыться тому или иному человеку. Лишённые возможности видеть свет люди ходят во тьме с выставленными руками в надежде что-нибудь найти. А когда найдут, стараются подобрать дистанцию, благодаря которой не ранят чужое и собственное сердце. И только потом понимают, что это и есть доверие.

Честно говоря, Синдзи не всё понял, что хотел сказать Каору своей тирадой на одном дыхании. Когда Майя ему толковала про психологию, он и то больше улавливал. Сразу видно, кто из них профессионал.

— И вот ты сейчас открываешься мне, чтобы заслужить моё доверие, — сделал смелое предположение Икари. — Не просто так же ты со мной заговорил, да?

Поправив чёлку, Нагиса не перестал фирменно улыбаться и таинственно молчал.

— И что же тебе от меня нужно?

— Признаться, когда ты к нам перевёлся, я думал, что через тебя смогу сблизиться с Аянами. И сейчас надеюсь в какой-то мере.

— Откуда ты знал, что нас что-то связывает? — удивился Синдзи и распрямил ноги.

— Я больше скажу: Аянами тоже пилот, как и ты.

Икари раскрыл рот от изумления, но ничего не ответил по двум поводам: этот засранец всё время знал, кто такая Рей, но никому не поведал о своих умозаключениях, — раз, а два — возможно, сия информация ему досталась далеко не за красивые глаза.

— Можешь не удивляться, не сложно догадаться, — пожал плечами Каору и уставился на надвигавшиеся тучи. — Так что насчёт моей просьбы?

Синдзи даже не знал, что и думать: этот на вид добродушный красавчик тоже хотел его использовать, но не как пилота, а как общего знакомого. Ко всему прочему не скрывал своих намерений и не юлил. И это удивляло. Отчего же появилась такая же симпатия к Каору, как к Мисато? Синдзи не мог понять. Может быть, Нагиса умеет расположить к себе людей? Даже несмотря на всю свою странность. Кроме того, Синдзи, благодаря некоторым музыкальным познаниям, отметил про себя: Каору говорит таким тёплым тембром, что сложно отмахнуться. Словно он подстраивается под собеседника и подбирает высоту голоса, скорость разговора и чёткость выговаривания тех или иных слов. И совсем не имело значения, что он говорит, какую чушь, — ему достаточно открыть рот, чтобы заворожить слушателя. В итоге его слова влетают не в уши, а прямо в душу. Но даже понимая это, Синдзи сложно было оторваться от странного одноклассника.

— Вряд ли смогу тебе помочь, я с Аянами очень редко общаюсь.

— Прискорбно.

И всё же почему он так за ней носится, если ему уже дали от ворот поворот? Неужели безответные чувства у Каору всё ещё теплятся? Синдзи решил спросить в лоб, заодно проверив, насколько тот готов быть откровенным:

— Ты в неё влюблён? — Икари покраснел, хотя старался не подавать вида.

— Люблю, — незамедлительно ответил Нагиса, не меняя выражения лица, — как тебя…

У Синдзи чуть челюсть не отвалилась. Каору поспешил завершить мысль:

— …как и всех остальных. Я люблю людей, сильно. И мне больно смотреть на эту эпоху.

— Вот это неожиданно, — промямлил Синдзи. — Тогда почему ты так к Аянами неровно дышишь, раз тебе милы все вокруг?

Нагиса взглянул в глаза Икари:

— Аянами ведома тенью, во власти которой многое, — произнёс скороговоркой себе под нос блондин с улыбкой на лице, но с грустью в глазах. Словно фразу и мимику выучивал перед зеркалом, — и она может повлиять на эту тень.

Синдзи впал в ступор.

— Знаешь, юмор у тебя так себе.

Но Каору продолжал внимательно всматриваться в своего собеседника, давая понять, что он не шутит. Пилот задумался: единственный, кто у него ассоциируется с «тенью», так это его собственный отец. О нём постоянно перешёптывались работники или упоминали как истину в последней инстанции в том или ином споре. И сколько Синдзи ни посещал Геофронт в целом и штаб в частности — он ни разу не видел своего отца. Тот словно из тени командовал.

От одного только упоминания Икари Гендо внутри Синдзи нарастало чувство негодования. Эмоции захлестнули разум: «Если кто и мог подействовать на отца, то этого человека уже давно нет в живых! А тут этот блондинистый красавчик, который вообще ничего не знает, уверяет, что бедная девушка может к чему-то склонить самого Икари Гендо. Ну конечно, как только снег в Японии выпадет!»

— С чего у тебя такая уверенность? Оттого, что мы пилотируем гигантскую ходячую хрень? — внутри Синдзи забурлило. Он почувствовал, что ему надо высказаться, ибо если его собеседник считает, что от них хоть что-то зависит, то глубоко ошибается. — Да нами распоряжаются как вещью! Всем вообще пофиг на нас! Когда я в первый раз увидел Аянами, она вся была изранена, и они ещё хотели её отправить в бой, на верную смерть, даже зная об этом!

— И тут появился ты?

— Да, чёрт возьми! Так получилось, чисто случайно. Потому что в Нагое… там… — в горле Икари образовался комок.

— Что-то заставило тебя уйти, — понимающе кивнул Нагиса.

— В общем, в Нагое меня больше ничего не держало. И вот я оказался здесь, прямо во время первого нападения Ангела. И вместо Аянами посадили меня. Я там чуть коньки не откинул, поэтому мне страшно представить, что бы случилось с ней! А в последнем бою…

Синдзи прервался, запыхавшись. Сердце колотилось, глаза были готовы вот-вот заслезиться, а в горле пересохло.

— Прискорбно, — протянул Каору, — загубить невинную душу…

— Да, очень. Они меня называют героем, тогда как в карманах дырка от бублика, — он вывернул их для пущей убедительности, и оттуда вывалились несколько монет да парочка купюр. — И где мои комиссионные за все пережитые страдания? Вот как они к нам относятся. А ты говоришь, в её власти чего-то там изменить. Да нас вообще в грош не ставят!

— Ты думаешь, сильнее всех страдаешь? В сравнении с некоторыми обездоленными, здесь люди живут, можно сказать, припеваючи. И это касается тебя и Аянами.

Икари уже слишком устал, чтобы возразить. А возразить ему было что.

— Я не могу себе представить, что такое пилотировать ту машину и сражаться с теми, кого вы зовёте Ангелами. Судя по тебе, наверное, очень больно, — он пристальнее взглянул в измождённое лицо Синдзи. — Но я уверен, что это не идёт ни в какое сравнение с адом на Земле, в котором постоянно живут люди без крыши над головой. Потому что их изгнали из родного дома, украли заслуженное будущее и всякий смысл жизни, а что самое худшее — истерзали и искалечили души. И каждый дарованный день проводят как последний. А таких сотни миллионов по всему миру. Это, — он как бы обхватил руками весь мир, — несправедливость текущей эпохи, и виновных уже не найдёшь. Ведь всему причиной то, что люди потеряли свой свет, — Нагиса приложил левую руку сначала к своей груди, потом к Икари. — Вот что я бы хотел исправить — вернуть свет во тьму.

Синдзи непроизвольно отодвинулся от собеседника. Он было хотел с ним поспорить, что те испытания, которые выпали на его долю, просто ужасные и ни с чем не сравнятся. Но не смог вымолвить и слова: инстинктивно Икари понимал, что Нагиса в чём-то прав. Да и он просто вымотался, чтобы спорить о таких высоких материях.

— Прости, — начал Каору оправдываться с присущей улыбкой, — меня что-то потянуло в дебри почём зря.

— Я просто не могу понять, при чём тут Аянами и чем она может тебе помочь? Мы же ещё не взрослые.

— Как сказать, ты не взрослый, но у тебя уже есть влияние. — Нагиса прилёг на травку, любуясь первыми звёздами на небосводе.

Икари неодобрительно глянул на лицо своего собеседника. Он не иронизировал в последних словах. Вот только Синдзи сомневался, что у него есть хоть какое-то влияние даже на собственную жизнь, чего уж там говорить про судьбы миллионов. Или Каору и вправду верит, что пилоты такие шишки, к которым будут прислушиваться? С чего бы?

— Если ты так хочешь изменить мир, то становись политиком, — в голосе Синдзи не было ни капли сарказма. — Я буду за тебя голосовать.

— Хорошая идея, я подумаю на досуге, — усмехнулся Каору. — А сейчас надо бы идти, а то нас зальёт. Да и скоро будут подавать ужин, так что давай со мной.

— Не очень-то я голоден.

— М-м, — потянул блондин, — а как же твои трясущиеся руки?

И точно. Видимо, Синдзи уже настолько привык к такому неестественному состоянию голода и недосыпа, что до этого момента и не обращал внимания на свою дрожь. Хотя она била его не только от голода и усталости. Вместе со всем остальным нахлынувшим зудело ещё кое-что, о чём он не сказал: Мисато крайне не права, считая, что ему безразлична смерть тех людей. Как раз даже наоборот. Но в остальном она права. Возможно, права слишком во многом, отчего его ещё сильнее трясло. Они погибли за него, и не просто так. Они знали, на что идут, и не отступали до самого конца, чтобы выгадать время для Синдзи. Им необходимо было защитить пилота и долбаного «Евангелиона», ради чего они не пожалели свои жизни. И из-за этого понимания его сейчас колотило, почти как при ознобе. Это настолько неподъёмная ноша, что Синдзи хотел просто сбежать на край света, бросив ко всем чертям пилотирование. Ведь Аянами выздоровела, и скоро введут в строй «Еву-00», а там уже и «вторую» подвезут с настоящим профессионалом. Как-нибудь и без него справятся. Однако было ли у Синдзи теперь моральное право отказаться от пилотирования?..

— Ладно, я с утра ничего не ел, — не сильно он солгал.

— Гипогликемия? — поднялся Каору и подал руку. — Пойдём, там в лагере военные поставили полевую кухню.

— Желания пересекаться с солдатами или тем более с сотрудниками NERV у меня нет… Я ушёл оттуда не для того, чтобы возвращаться. Во всяком случае, сейчас.

Нагиса посмотрел на трясущегося пилота и задумался, переводя взгляд с него то на военных внизу, то на надвигающиеся тучи.

— Понимаю, — произнёс Каору и двинулся к лагерю. — Никуда не уходи.

Уходить Синдзи не собирался, ему и здесь неплохо сидится. Правда, вселенская слабость снова начала одолевать, заставив клевать носом.

Каору вернулся достаточно быстро, но вместо еды принёс бутылку с водой. Как подошёл, сразу вылил треть её содержимого на голову Синдзи и, отложив ёмкость, зачесал ему волосы назад. Хотя «клиент стилиста» опешил и отчаянно сопротивлялся. Когда дело было сделано, Каору довольно произнёс, чуть не усмехнувшись:

— Вот так тебя не узнают, — подал он руку своему однокласснику, — пошли.

Синдзи сердито поглядел на мучителя, отряхивая промокшую футболку. И абсолютно не представлял, что и думать о своём однокласснике. Протянул в ответ руку — получилось почти как рукопожатие примирения.

Встать же оказалось не так просто. Ноги уже совсем не держали — организм требовал не только обильной пищи, но и крепкого сна.

Икари пару раз ударил себя по щекам, чтобы хоть как-то взбодриться. А потом богато отпил из бутылки свежей воды.

В итоге Синдзи без особых затруднений, как и предполагал Каору, проник в полевой лагерь. Разве что проходящие мимо люди шарахались от него, словно от наркомана.

— Мне кажется, что маскировка не очень, — бурчал пилот, — меня же солдаты остановят.

— Нет, — улыбчиво возразил Каору, — военные не полицейские, им всё равно, чем ты ширяешься. Главное, чтобы не буянил и соблюдал дисциплину. Но ты прав, лучше в общую столовую не заглядывать — там сейчас парочка наших одноклассников, и они поднимут переполох, завидев тебя.

— Кто бы сомневался, — устало пробубнил Синдзи.

Ребята прошагали мимо палаток, в которых сгрудились женщины, старики и дети. Взрослые между собой активно делились новостями, слухами и сплетнями, тогда как дети радовались смене обстановки и носились туда-сюда: кто-то играл в футбол с обычным резиновым мячом, кто-то — в войнушку, носясь с палками. Подростков же практически не было видно. Синдзи решил, что они при первой же возможности сбежали куда подальше.

Всех людей обходили как гражданские, так и военные врачи, расспрашивая о самочувствии, здоровье. Больных даже с элементарной простудой старались изолировать, чтобы инфекция не распространялась по лагерю. При такой жаре и столпотворении людей, вкупе с минимальной гигиеной (даже несмотря на развёрнутые мобильные душевые), риск вспышки эпидемии закономерно высокий. Заодно составлялись списки, благодаря которым людям легко будет определить, где находятся их родственники.

Наконец-то Синдзи с Каору зашли в одну из палаток. Трое женщин здесь что-то бурно обсуждали, собираясь уходить на раздачу ужина. Вокруг них носилась пара весёлых мальчишек лет пяти-шести. Ребятня, похоже, совсем не унывала — внезапная смена обстановки их только забавляла.

— Каору! — благодушно воскликнула самая старшая из женщин. — Ты как раз вовремя.

— Матушка, — кивнул он ей в ответ.

«Матушка? Однако», — пронеслось в голове Синдзи.

— О, а с кем ты? Не представишь?

Икари уже было открыл рот, но его опередили:

— Это мой одноклассник Синдзи.

— Просто Синдзи? — подняла женщина левую бровь. Ответа от своего улыбающегося сына она так и не получила. — Рада познакомиться, Синдзи-кун. Я Нагиса Вакамэ.

За ней сразу представились и другие женщины вместе с двумя парнишками. Все они ещё вчера жили в соседних домах злополучного района. А сейчас они соседи по несчастью. Их мужья в данный момент или работают в NERV, или задействованы в восстановлении города, и вряд ли скоро получится с ними встретиться. Остаётся только набраться терпения и ждать, когда привычная жизнь вернётся на круги своя. Вот так они и стали одной большой семьёй.

— Ну ладно, вы на ужин пойдёте с нами?

— Синдзи останется здесь, — сказал Каору, — он очень устал. Я думаю, ему лучше отдохнуть.

Вакамэ глянула на юношу, оценивая его состояние. Удостоверившись, что сын не преувеличивает, заключила:

— Тогда мы принесём ещё одну порцию, для Синдзи-куна, — кивнула она. — Можешь пока устраиваться, где захочешь. У нас, как видишь, тут всё общее, живём дружно.

— Извините за неудобства, — поёжился он.

— Да что ты, не стесняйся!

Когда все ушли, Синдзи устало рухнул на выделенную койку. Палатка, рассчитанная человек на десять, была захламлена такими же переносными койками, личными вещами, даже столик и стулья припасли. Кто-то оставил недоигранный маджонг.

Впрочем, жить людям здесь долго не придётся — по их словам, власти обещали в течение трёх, максимум четырёх суток пустить обратно в свои дома. Ну, по крайней мере в те, которые не сильно пострадали. Семьи, которым повезло меньше, постараются расселить за неделю.

Вот так просто и незатейливо Синдзи приобщился к насущной проблеме обычных людей, вызванной его битвой. Внутри него поселилась надежда, что всё будет хорошо. Даже у тех, кто потерял дом. Юноша невольно задумался: а как бы он воспринял эту же информацию, но со слов Мисато? Нет, он не сомневался, что майор ему всё бы рассказала в подробностях и без утайки. Но услышать отчёт и увидеть своими глазами — несколько разные вещи.

Синдзи вдруг подумал о Кенске и Тодзи, о которых совсем позабыл. Он до сих пор не знает об их судьбе. Не то чтобы юноша сильно волновался за этих двух, с ними-то ничего плохого не произойдёт. Вряд ли NERV решится устраивать над ними жуткие эксперименты. А даже если решится, то Мисато остановит свою подругу. Просто как факт — он не знает, что произошло со спасёнными им ребятами.

«Прими ответственность», — вновь послышался странный голос.

Синдзи вскочил. Сон как рукой сняло. В палатке никого не было. Сердце от побега из тела сдерживала разве что грудная клетка. Он оглянулся в поисках источника мелодичного голоса — пусто. Все вещи на своих местах, в палатке ничего не изменилось. Хотя уже темно и жильцы должны были вернуться. Но кроме шума ветра снаружи — подозрительно тихо. По лицу Синдзи стекла капелька пота, юноша дышал глубоко: «Здесь что-то не так». На цыпочках он пробрался к выходу. Медленно выглянув на полголовы из палатки, изрядно удивился: вместо лагеря перед глазами предстал ночной лес в гористой местности. И никого, ни души. Только завывание ударявшего в лицо сильного ветра и приглушённый гул, доносившийся откуда-то сзади. Синдзи, озираясь вокруг, выбрался из своего тряпичного убежища и обошёл его.

И тут он обомлел. К слову, он почти сразу догадался, где находится, — на той самой горе, куда приземлилась «Ева-01» во время битвы со вторым Ангелом. Именно здесь сидели его одноклассники, обозревая бой в Токио-3. Только сейчас никакого города не было.

Ничего не было.

Вместо Токио-3 на всю долину зияла колоссальная дыра, полностью обнажив Геофронт. Аккуратно заглянув туда — вниз, он застыл: всё перелопачено в кашу и вывернуто наизнанку. Ни штаба, ни госпиталя, ни других строений. Масштабы разрушений поражали воображение: камня на камне не осталось, ничего не напоминало о том, что там когда-то находилась разветвлённая сеть учреждений, а уж тем более, что когда-то здесь был целый город. Но факт уничтожения города мерк перед невероятным феноменом: все обломки, куски породы, развалившиеся строения и разный мусор взмывали в воздух, словно в этом месте гравитация сменила свою полярность. Синдзи проследил за взлетевшей с земли платформы для «Евы» и невольно зацепился взглядом за озеро Асо по другую сторону дыры. Оно было наполовину срублено, а вода из озера, как и всё остальное, взметалась вверх. Всё перемешивалось в неоднородную массу и взвихривалось. Синдзи поднял голову и увидел энергетический диск таких размеров, что и краёв не видно. Он висел высоко в небе параллельно земле: нечто с чередующимися чёрно-красными полосами жадно поглощало абсолютно всё, что в него попадало. Теперь понятно, откуда здесь такой ветер: оно пожирало даже воздух. «Словно адский пылесос».

В какой-то момент Синдзи встрепенулся и начал себя щипать — это не может быть правдой, такое просто невозможно! Нереально! В мире бывает множество различных чудес, да хоть те же «Евы» с их АТ-полем, но вот ЭТО уже никак не укладывалось в голове.

Он всё щипал себя и щипал, но сон никак не уходил.

Сон ли? Не было никакой дымки, пелены, помутнения, слабости или подобного, что неизменно сопровождает сновидения. Всё кристально ясно и чисто перед его глазами. «Всё это наяву…»

— Нет, — пробубнил себе под нос, — нет… нет… нет!

Синдзи почувствовал, как животный страх окутывает его. От дрожи в ногах уже начало сводить мышцы.

— Нет!

Не веря своим глазам, он отпрянул назад и почти сразу же споткнулся, упав пятой точкой наземь. В голове у него всё перемешалось, сотни мыслей — «Что это?», «Что делать?», «Куда бежать?», «К кому обращаться?» — проносились с бешеной скоростью. Первобытный ужас вонзался своими длиннющими и острейшими когтями в его разум. Синдзи чувствовал, как он теряет рассудок и не может больше мыслить рационально.

Не отрывая безумного взгляда от происходившей чертовщины, он начал отползать, пока спиною не врезался во что-то. Дрожа, Синдзи обернулся и увидел чьи-то ноги. Поднял голову и, заметив знакомое лицо, от неожиданности отскочил в сторону. Перед ним была босая девушка в таком же бирюзовом сарафане из полупрозрачной ткани, что и незнакомка из прошлого сна. От коллеги по цеху падала неестественная длинная тень, не похожая на свою хозяйку. Складывалось ощущение, что эта оскаливающаяся тень и есть тот самый ужас.

— Аянами! — в голосе Икари звучал страх, отчего он даже не обратил внимания на откровенный наряд. — Что здесь происходит?!

Глядя на разворачивающуюся катастрофу, Рей со свойственной флегматичностью коротко ответила:

— Ты сбежал.

— Что? Как, когда?! Я же здесь! — недоумевал Синдзи. Однако альбиноска молчала, созерцая миниатюрный апокалипсис своими усталыми красными глазками. Её непрошибаемое и будничное спокойствие на фоне творящегося безумия выглядело как насмешка над рассудком Синдзи.

Необычные пепельно-голубые волосы Рей совсем растрепались от бившего в спину ветра, который, ко всему прочему, подхватывал подол лёгкого сарафана. Но Рей не обращала внимания на такие мелочи. Она просто стояла и продолжала глядеть на не укладывающийся в голове Синдзи феномен, словно для неё это что-то привычное и скучное.

Как только он хотел выпытать у странной девушки ещё что-нибудь, как гигантский диск съёжился в одну светящуюся точку. Ветер пропал. Всё, что не успело всосаться и осталось в воздухе, кучей полетело вниз со всей силой вернувшейся в нормальное состояние гравитации. Из озера Асо вода хлынула прямо в остатки Геофронта. Ни дать ни взять открывшийся филиал водопада.

Исчез и гул. Установилась подозрительная тишь. Настолько оглушительная, что вот-вот из ушей потечёт кровь. Синдзи попытался вскрикнуть, но не издал никакого звука. Ещё одна попытка сказать хоть слово — снова тихо. Попробовал сделать хлопок — тишина. Ещё раз, но со всей силы — эффект тот же, только ладони заныли и покраснели. Даже звуков учащённого и глубокого дыхания не слышно, отчего казалось, что вот-вот задохнётся.

Мир накрыло абсолютное безмолвие.

Только Синдзи хотел привлечь к себе внимание равнодушной Рей, как из светящейся точки, без какого-то хлопка или вспышки, в разные стороны вырвалась чудовищная ударная волна, всё сметающая на своем пути.

Миг — и ближайшую, казалось бы монолитную, горную гряду сдуло, словно пыль садовым пылесосом. «Даже самая мощная водородная бомба на такое не способна», — мелькнула мысль у Икари. Он был не далёк от правды.

Ещё миг — ударная волна дошла до Синдзи, сорвав всю плоть с костей. Он аж не успел понять, что происходит.

Последний замеченный юношей миг: его сознание разлетелось в щепки. Их подхватила ударная волна и унесла на многие-многие сотни километров друг от друга.

Икари вскочил. Сон как рукой сняло. Возникло чувство дежавю, а вместе с этим вселился ужас и к горлу подступил комок. Он не хотел повторения пережитого, всем сердцем не хотел. Синдзи начал осматриваться в надежде обнаружить хоть какие-то отличия от той палатки. Взгляд тут же упёрся в обеспокоенное лицо Каору.

— С тобой всё хорошо?

Синдзи хватал ртом воздух и озирался вокруг, вслушиваясь в любые, даже самые мелкие звуки: дождь крапает по брезенту, кто-то проходит мимо палатки и что-то весело обсуждает, в воздухе стрекочут вертолёты, слышно мурлыканье двигателя, двое ребятишек шуршат упаковками от шоколадных батончиков…

— Успокойся, — проговорил Каору, аккуратно помогая однокласснику присесть.

— Дяденька, вы в порядке? — поинтересовались два мальчика с круглыми от удивления глазками.

У Синдзи чувство страха потихоньку уходило. Когда он сел на раскладушку, что-то внутри щёлкнуло и дало отбой панике сердца и вестибулярного аппарата — он успокаивался.

«Это сон, всего лишь сон. Просто очень яркий».

Снова осмотрелся в палатке: включены лампы, а на улице уже стемнело. Сколько он проспал? Раз детвора не спит, значит ещё не поздний вечер.

— Вот ты меня напугал.

— И нас! — звонко прозвучали два детских голосочка.

— Ага, — только и буркнул Синдзи в своё оправдание.

— Плохой сон?

— Ага…

— Расскажешь, расскажешь? — выпрашивал один из мальчиков.

— Дяденьке надо немного отдохнуть, — прогнал Каору ребят в другой конец палатки, за что Синдзи его мысленно поблагодарил.

Нагиса бегло осмотрел Икари.

— Жара нет, значит, тебе надо просто поесть, — он всунул ему поднос с ужином. — Мы не хотели тебя будить, поэтому уже остыло.

— Спасибо, — принял Синдзи поздний ужин, включавший отварной рис, соус карри, кусочки говяжьего мяса в куда меньших количествах, чем хотелось бы, и подсохшую булочку. — Приятного аппетита мне.

Каору убедился, что пилот наконец-то начал есть, и уселся на соседней койке.

— Сегодня уже поздно, можешь остаться у нас переночевать. Если, конечно, ты хочешь.

— А место есть? — оглянулся Синдзи с полным ртом.

— Я бы и не предлагал, — пожал плечами Каору.

— А где взрослые?

— Отошли оформлять какие-то документы, скоро должны вернуться.

— А они не будут против?

Каору ухмыльнулся и состроил хитрые глаза, давая понять, что даже если будут против, то он всё уладит. Но улыбка с его лица быстро сошла, а во взгляд вернулось чувство обеспокоенности.

— И всё же встреться завтра с Сакамото, — Каору доброжелательно повторил своё предложение.

— Нет! — оторвался от еды Синдзи. — Да что ты пристал!

— Ты просто попробуй. Телефон при тебе?

— Что ты хочешь? Я же сказал — нет.

— Мне тошно смотреть на твою кислую мину, Синдзи-кун, поэтому я хочу тебе помочь.

Икари не мог не заметить, что эти слова прозвучали с искренним желанием помочь. Помочь не пилоту, а человеку. Синдзи засомневался, стоит ли упорствовать. Вряд ли такой парень, как Каору, затеял бы какую-то пакость. Он, может, иногда и выглядит легкомысленным, но на поверку оказался очень серьёзным молодым человеком. А ещё этот посыл «не убегать», который напомнил о себе в последнем сновидении. Будто подсознание Синдзи даёт пендель своему хозяину, мол, хватит уже этого нытья, оглянись вокруг — мир прекрасен! Бери пока дают! В груди снова засвербел невидимый бур: «Не отступайся! Не убегай!»

— Может, ты просто боишься общества девчонки? — решил подразнить блондин, натягивая свою фирменную улыбку.

— Вот уж точно нет, — твёрдо ответил юноша.

— Тогда с вас телефон, милейший, а вы извольте продолжить яства кушать, — покрутил он ладонью перед Синдзи в ожидании гаджета. — Не беспокойтесь, не смею вторгаться в недозволенное.

Икари прикидывал, сможет ли он общаться с Сакамото после всего, что случайно подслушал. Притворяться, будто ничего не было и всё идёт своим чередом? Именно на такой сценарий упирает Нагиса. Как он сказал? «Я стараюсь, чтобы меня узнали поближе и ценили вовсе не за внешность». И что ответила Сакамото на вопрос своей подруги? «Было бы хорошо влюбиться». Как-то так.

Может, и вправду попробовать? Что такое одна расчётливая девчонка, когда Синдзи завалил уже двух Ангелов! Хорошо, технически победил всего одного, но зато какого! Он почувствовал, как теперь мышление Мисато проникает в его сознание. Синдзи встряхнул головой и всё же достал смартфон, разблокировал его и передал Каору.

— Благодарю, — тот аккуратно взял телефон и немного повозился, приноравливаясь к сенсорному экрану. — Да это кирпич, им убить можно.

— Не я его выбирал, — сухо заметил Синдзи с недовольным лицом.

— У тебя семь пропущенных вызовов и двадцать три сообщения в почте. Причём четырнадцать мейлов мне знакомы.

Хозяин мобильника удивился. Без всяких задних мыслей или перемешивания с другими эмоциями. Просто удивился. Ещё по прибытии в Геофронт перед боем он свой гаджет перевёл в беззвучный режим и с того времени ни разу на него не глянул.

— Я вижу, ты удивлён, — снова голливудская улыбка, но она не раздражает. — Как и обещал, не буду читать, что тут написали. Оставлю всю радость тебе. Кроме сообщения Сакамото — хочешь послушать?

— Воздержусь, — Синдзи продолжил доедать ужин.

— «Привет, Синдзи, — всё же начал зачитывать Каору, придав своему голосу немного девичьей звонкости, — прости, что пишу в такой час. Я знаю, в отличие от нас ты по-настоящему занят, даже если никакого нападения не будет. Я буду молиться, чтобы это было так. И втройне буду молиться, если тебе придётся-таки пойти в бой. А также надеюсь, что с тобой всё будет хорошо. Я очень за тебя волнуюсь, моё сердце готово выпрыгнуть. Постскриптум: надеюсь, ты меня всё же простил и ещё не против сходить в кино».

— Она за меня волнуется, — саркастически заметил Синдзи, откладывая пустой поднос. — Ну да, как же.

Каору ещё раз бегло и про себя перечитал письмо, после чего заключил:

— Она старалась, — передал он обратно смартфон.

— Как можно естественнее? — язвительно заметил Синдзи и спрятал гаджет в карман. — У меня никогда не было девушки, но даже я понимаю, что её письмо очень наигранное.

— Она старалась, чтобы тебе было приятно, Синдзи-кун. А теперь снова доставай телефон и сделай приятное ей. А там, глядишь, и незачем будет притворяться.

Синдзи только закатил глаза.

— Давай-давай, — подбивал его Каору, — или ты не мужчина?

Снова вспомнились слова, на этот раз Кацураги: «Людей судят по поступкам, а не по помыслам». Икари глубоко вздохнул и достал смартфон.

— Молодец.

— И что же мне писать? — вопрос уже был без сарказма: Синдзи и вправду не знал, что и как писать девушке, он ничем подобным никогда не занимался.

— Не знаю. Письмо написать должен ты сам.

«Сделать ей приятное, да?» На словах всё просто, а на деле Синдзи растерялся. В голову совсем ничего не приходило. Ситуацию усугубляло ещё и то, что организм после ужина снова просил крепкого сна. Даже отчего-то появилось волнение, будто ему Михо дорога. А уж пока набирал банальное слово «привет», и вовсе вспотел больше, чем перед встречей с Ангелом лицом к лицу. Он мог поклясться, что написать Аянами сейчас ему было бы проще, знай он её телефон или электронную почту. Рей всё же ко всему прочему ещё и коллега.

— Это хорошо, — заключил Каору, глядя на то, как метается Синдзи. Но что в этом хорошего, для того оставалось неясно.

В палатку вернулись взрослые и очень обрадовались, что у них сегодня будет пополнение. Женщины не переставали обсуждать последние новости. На первом месте было возвращение домой, на втором — бой «Евы» с Ангелом. Синдзи старался их не слушать — он пытался сосредоточиться и набрать сообщение Михо. Однако вполуха ему удалось кое-что выцепить из разговора, и ничего хорошего в нём не было. Слишком много домыслов, слухов и откровенного вранья, отчего Синдзи ещё сильнее погрузился в своё дело. Мало-помалу, аккуратно подбирая слова, всё же получилось сочинить заветное сообщение. Он его перечитал раз — и внёс коррективы. Перечитал два — кое-что дописал, а где-то исправил. Каору попросил взглянуть — может, что подскажет, на что получил отказ. Нагиса прав — Икари сам должен написать Сакамото.

Спустя час, когда время уже приближалось к десяти вечера, наконец-то письмо было составлено. Осталось только нажать «отправить». Удивительно, но и для этого Синдзи пришлось перебороть себя.

Через пятнадцать минут он свернулся калачиком в своей койке и лежал как на иголках. Хоть организм измождён, но сон даже и не подумывал навестить бедолагу — Синдзи ждал ответа. И он его дождался.

— Ну и? — Каору расслышал вибросигнал получения сообщения.

— Завтра в полдень в торговом центре у фонтана, — Синдзи светился улыбкой, хотя и сам не понимал почему.

После этих слов он отвернулся и практически моментально провалился в царство снов без всяких кошмаров и красноглазых девиц. Приятный шум дождя о брезент только сильнее убаюкивал.

Глава 23. Автобус судьбы

«Успокойся. Подумаешь, твоё первое свидание».

Синдзи стоял у фонтана в торговом центре и сильно нервничал. И не оттого, что Михо опаздывает на полчаса (он слышал, что это в порядке вещей у девушек). И даже уже не столько оттого, что не знал вообще, как себя вести с девушками на свидании, сколько боялся посмотреть в глаза конкретно Сакамото, после всего услышанного от неё. Хотя Каору с самого утра настаивал, чтобы ловелас-новичок цеплялся в первую очередь не за обман со стороны Михо, а за то, что она сама хотела бы влюбиться в свою цель. Ведь, по словам Нагисы, тогда всё полностью меняется: если девушка испытывает к кому-то чувства — это серьёзно. А Икари необходимо всего лишь ухватиться за такую возможность, дёрнуть за неё, кое-где поднажать — и вуаля. Заодно Нагиса снабдил парочкой советов, как подобного добиться. Насколько они могли быть полезными, Синдзи не знал, однако решил ими воспользоваться. Всё же Каору должен что-то смыслить в амурных делах. «Просто обязан», — повторил юноша, то ли соглашаясь с собой, то ли убеждая себя. Но советами всё не ограничилось — заблаговременно до свидания блондин потащил Синдзи в торговый центр и устроил самый настоящий шопинг. Красавчик причитал, что старая одежда никуда не годится, а значит, срочно нужна новая.

— Не то, — как-то хмуро он улыбнулся после примерки первой порции одежды.

Поиск, подбор, ворчание Каору, что мужские отделы меньше, чем женские. И вот снова примерка:

— Не то!

— Ощущаю себя девчонкой…

— Потом благодарить будешь, — таинственно протянул Каору, — а теперь снимай с себя эти лохмотья.

И снова по кругу.

— Опять не то!

— А по-моему, сойдёт…

— Вот поэтому и не то. Ты же хочешь сделать приятное Сакамото?

С глубоким вздохом повиновения Синдзи продолжил забег. У него уже начали болеть ноги, но его приятель останавливаться не собирался.

— Ну, вот это ещё туда-сюда.

— Точно?

— Берём!

В итоге Синдзи ощущал себя глупо, ибо в такой модной одежде он ещё ни разу не ходил: зауженные потёртые джинсы, белая рубашка с подвёрнутыми рукавами и белые кроссовки из настоящей кожи. Влетело в копеечку, но Каору уверил, что пилоту не составит труда рассчитаться чуть позже. Ох, Синдзи в этом сильно сомневался: полноценное жалованье он до сих пор не видел, только карманные от Мисато.

И вот он стоит расфуфыренный и чем дольше ждёт, тем больше нервничает. И это притом, что чего-чего, а ждать Икари умел. Тянущееся ожидание — самое худшее, что может быть в первом свидании, заключил он.

— Попробуй ей написать, — предложил Каору, который явно был собою доволен, разглядывая результат своей работы над имиджем Синдзи.

Синдзи пропустил мимо ушей и принялся ходить взад-вперёд у фонтана. Проплывающих мимо людей и особенно различных парочек становилось всё больше. Он только надеялся, что никто из одноклассников не решит заглянуть сюда и не увидит его в таком глупом образе. Только слухов ему ещё не хватало. «А ещё эти грёбаные зауженные джинсы, до ужаса неудобные».

Взгляд зацепился за очередную милую и счастливую парочку. Парень и девушка шли под ручку и настолько были поглощены друг другом, что ни на кого не обращали внимания. Словно они главные герои на сцене, а все остальные — декорация для их уютного мирка.

Потом Синдзи перевёл взгляд на такого же неудачника, как он, стоявшего с букетом красных роз. Молодой мужчина околачивался рядом с информационным табло ничуть не меньше, чем Икари. Он постоянно поглядывал в свой телефон и что-то печатал. И вот наконец-то его пассия прибежала с виноватым лицом. На ней было лёгкое бежевое платье, оголявшее загорелые плечики и ножки.

Синдзи отвернулся. Ему не завидно, просто вспомнилась одна очень близкая ему девчушка, предпочитающая сарафаны и шляпки. Когда-то он с ней общался без стеснений, ужимок. Она не хотела его использовать, её помыслы были искренними и чистыми. Может быть, сложись всё иначе, в это время он ждал бы её. Где-то в другом месте, где-то очень далеко отсюда, где-то далеко-далеко от Ангелов и «Евангелионов». Но как всё обернулось?

А сейчас Синдзи ждёт совсем другую девушку, у которой к нему нет каких-либо чувств. Ждёт усердно, как он это умеет делать лучше всего. Прошёл уже почти час, а её или хотя бы весточки от неё всё нет.

— Не отвечает пока, — сказал подошедший Каору, крутя в руке свой мобильный телефон. — Может, что случилось?

— А может, с подругами за нами наблюдают и тихо посмеиваются? — вырвалось у Синдзи, и он сам себе удивился. Он точно знал, что Михо хотела с ним встретиться, так почему злословит?

— Это вряд ли, Сакамото можно во многом обвинить, но не в ребячестве, — простодушно улыбнулся Каору, но его слова не успокоили одноклассника. — Давай ещё подождём — может, ответит.

— С чего у тебя такая уверенность?

— Я с ней год учусь, — пожал Нагиса плечами, — она девушка серьёзная — свои обещания сдерживает.

К сожалению, в этот раз чутьё Каору подвело, уверялся Синдзи. Сакамото так и не отвечала на сообщения, а Икари с пустыми разочарованными глазами бродил вокруг фонтана. Каждый раз, когда в его поле зрения попадала длинноволосая девушка, в нём на миг всё оживало. Ровно до осознания, что это не она.

Уже шёл третий час. Каору пытался подбадривать Синдзи как мог, только вот ири всё больше и больше уходил в себя. А живот урчал, оповещая, что приятели слоняются тут уже давненько.

Пока они устроили себе перекус в ресторанном дворике, Каору позвонил Михо. Один раз, второй раз — никто не брал трубку. С каждым звонком аппетит Синдзи таял.

Икари снова почувствовал себя обманутым. Не со стороны Сакамото, нет. Здесь Нагиса всецело прав — у девушки наверняка возникли какие-то непреодолимые обстоятельства, поэтому винить её совершенно не в чем. Даже в том, что она хотела его использовать, ибо теперь он и сам, в принципе, не лучше. И как-то оправдывать себя любимого не имело смысла, всё взваливая на Каору, — в итоге Синдзи сам принимал решение, он ответственен.

Обманутым же он себя ощущал со стороны другой, очень капризной женщины — Судьбы. Каждый раз, когда жизнь вот-вот налаживается, эта своенравная дамочка подкидывает очередное испытание. То ли она так хочет его к чему-то приготовить, то ли желает сломать психику Синдзи. Поди разберись — к сожалению, связь с ней односторонняя. Как удобно. Для неё.

В какой-то момент, когда его одноклассник пошёл в туалет, Синдзи просто направился к выходу из торгового центра. Он понимал, что поступил неправильно со своим новым приятелем, поэтому по-быстрому набросал сообщение, в котором выразил благодарность и попросил прощения, что так внезапно ушёл. Каору хороший парень, и неплохо бы с ним подружиться на радость Мисато. Но сейчас пилоту нужно немного побыть одному.

От вчерашнего дождя на улице не осталось и следа. Солнце снова взялось за своё излюбленное занятие, напевая себе под нос свой девиз: «Запечём вас в духовке», поэтому все образовавшиеся утром лужицы полностью испарились. Купив полулитровую бутылку обычной воды, Синдзи направился куда глаза глядят по раскалённому асфальту. Жар чувствовался даже через новенькие кроссовки. Духота в Токио-3 стояла настолько невыносимая, что единственным желанием было смыться из города и подышать свежим лесным воздухом. Благо общественный транспорт ещё ходит и на некоторых автобусах можно уехать из шумных и душных каменных джунглей.

«Но не сбега́ть, да?»

Синдзи понял одну простую идею — если её величество Судьба уготовила для него очередное испытание, то от него ему никуда не скрыться. Она в любом случае настигнет, своими мерзкими щупальцами изнасилует его жизнь, а потом, громко посмеиваясь, выбросит в бурное течение реки. Конечно, Синдзи может побарахтаться и сейчас побежать обратно к Каору, дабы выпытать адрес дома Михо. А если тот не знает, то обратиться в школу, ибо там уж точно адрес знают… Но есть ли в этом хоть какой-то смысл? И чего ради? Икари и так не склонен к авантюрным приключениям. Поэтому остаётся крепко ухватиться в каноэ и ворваться в стремнину. И гадать, куда же его в итоге вынесет судьба после крутых виражей.

В отличие от судьбы, автобус, на котором ехал Синдзи, не закинул его в неизвестные дебри, а довёз ровно туда, куда он и рассчитывал, — в район Хондзава, к подножию почтительной платообразной горы Ками[1], раскинувшейся к югу от Токио-3. Юноше сразу бросилась в глаза почти не тронутая человеком природа. Плотные леса обступали дорогу с обеих сторон. И только напротив автобусной остановки виднелась поросшая бурьяном заброшенная смотровая площадка, оставшаяся от «доударного» мира. Возможно, из-за суеверий людей Токио-3 не решался распространять цивилизацию на здешнюю природу, дабы не разгневать древних божеств.

Внизу во всём своём великолепии можно было увидеть древнее озеро Аси, простиравшееся на добрые шесть километров с юга-востока на северо-запад. А там, за склонами Ками, виднелась только часть берега, на котором расположился город-крепость. Шпили высоток даже отсюда заметны, но более низкие здания гора скрыла от пытливых взоров.

За озером Аси и хребтом, прикрывающим Токио-3 с запада, виднелась гордость Японии — знаменитая на весь мир внушительная Фудзияма. Её вечная ледяная шапка говорила жителям Страны восходящего солнца, что всё ещё не так плохо, как кажется. Мир ещё не окончательно сошёл с ума. Вот когда снег растает, тогда и бейте в набат.

Хотя Синдзи не собирался спорить с Фудзи, но его очень расстраивала заброшенность туристических мест. До Удара здесь их было великое множество. Люди со всей страны и мира сюда приезжали, чтобы полюбоваться настоящей японской природой. А сейчас всё изменилось и застыло во времени. Виднелась проржавевшая канатная дорога, которую никто так и не удосужился разобрать. Где-то рядом с дорогой, чуть ближе к озеру, среди деревьев выглядывали из-за высоких заборов несколько обветшалых домиков в традиционном стиле. Покосившаяся табличка извещала, что здесь раньше жил какой-то знаменитый в прошлых веках человек. Но хибары давно никто не посещал — с приходом NERV в эти края водить туристов стало невозможно. И по причине закрытости города-крепости, и из-за того, что небезопасно: никто в здравом уме не решится пускать сотни туристов в место, которое в любой момент может стать полем боя двух гигантов. Это обратная сторона жизни в Токио-3.

От смотровой площадки шла извилистая и давно не использовавшаяся тропинка прямо в гору. Подъем не показался Синдзи слишком сложным занятием: склон не был крутым, да и путь вилял по самым безопасным участкам. Девственная природа, окружавшая дорожку, только придавала сил и выветривала абсолютно весь негатив из головы. Отовсюду слышалось беззаботное пение птиц, стрекотание цикад. И чем выше Синдзи поднимался, тем гуще становилась растительность. Своими макушками деревья полностью скрывали палящее солнце, создавая блаженно-тенистую зелёную аллею. По левую руку где-то рядом журчала вода — верный признак, что ближе к вершине есть родник. А по правую руку шуршало в листве и около деревьев — наверняка лесные обитатели. Проскочившая мимо белка укрепила его в данном мнении.

Насколько далеко Синдзи готов пройти? Восхождением назвать это достаточно сложно: Ками не такая уж и высокая — где-то полторы тысячи метров, не больше. Поэтому гордиться тут будет нечем. Да и упрётся он, скорее всего, в громадные системы связи Токио-3, расположившиеся на самой вершине. Но разворачиваться Синдзи не спешил — он продолжал свой путь по тропинке, наискось пересекающей гору. Останавливался только на перепутьях. И чтобы совсем далеко не забрести и не потеряться, он выбирал направление к городу-крепости. Благодаря гигантскому озеру Аси, отчётливо видневшемуся даже отсюда, ориентироваться не составляло проблем.

«А ведь чем-то похоже на мою жизнь», — размышлял Синдзи, когда в очередной раз определялся с направлением. Судьба ему постоянно подкидывала выбор, но каким-то необъяснимым образом Икари всегда избирал путь, ведущий в Токио-3. Только раньше он этого не осознавал, а сейчас ему пришло понимание: абсолютно всё, что с ним приключилось в прошлом, медленно подводило к тропинке, по которой он сейчас шёл к вершине. Тропинка, которая заканчивается перед «Евой-01». «Это твоя судьба» — вспомнились слова Мисато.

Он остановился рядом с маленьким алтарём из камня, стоявшим прямо посреди дороги. Не больше полуметра в высоту. В нём находилось изваяние местного божества, которого люди почитали испокон веков и которому обязательно делали подношения, проходя мимо. Что только люди не даровали мистическому существу! И монетки, и кусочки еды, всякие брелочки и прочие безделушки. Всё лишь бы не потревожить хозяина леса. Синдзи решил не быть исключением. Раньше он не верил во всякую потусторонщину, но встретив Ангелов воочию… Кто его знает, что ещё скрывается в необъятном мире.

Положив пару монет самого низкого номинала, Синдзи продолжил свой путь.

Короткую прогулку сложно назвать единением с природой, но он чувствовал нечто подобное. Так же, как и ощущал безмятежность и незыблемость вещей, которые веками выстраивала мать-природа. Несмотря на все невзгоды, она живёт своей жизнью, не обращая внимания на мелкие и заурядные проблемы людишек. Даже Удар не смог сломить постоянство порядка. Что ей катастрофа двухтысячного года в масштабах всей истории жизни на Земле? Так, неприятный чих. Бывало и хуже. А уж нападения Ангелов и не заметит.

«Ты сбежал», — пролетело в голове Синдзи. Ему тут же вспомнился сон, где Токио-3 поглотило неведомое явление, которое он даже не мог членораздельно описать. Юноша вздохнул и присел на травку, не боясь запачкать свои новенькие джинсы. Тот сон был слишком осязаем, чтобы вот так просто от него отмахнуться. Неужели он увидел возможное будущее? Синдзи нервно усмехнулся от своей глупой мысли:

— Кем ты себя возомнил? — спросил он в пустоту и потёр виски. — Экстрасенсом?

Невозможно. В списке суперспособностей пилотов такого умения не значилось. Но тогда что это было?

Донёсся хруст ветки и громкое шуршание в листве. Синдзи вскочил и всмотрелся туда, откуда услышал звук. Он не сомневался в том, кто именно за ним мог следить:

— Выходите, я знаю, что вы там! Если намереваетесь меня отвести к Мисато-сан, то я не против!

Снова подозрительный шорох и, насколько Синдзи мог различить, перешёптывания.

— Это не смешно! — снова он выкрикнул.

Через несколько секунд из засады выскочило несколько человек в камуфляже и с автоматами наперевес. Один из них неуклюже споткнулся о ветку и упал лицом в землю с пронзительным вскриком. Другие обладали чуть большей удачей и сноровкой. Они выскочили на тропинку, окружив Синдзи. Пилот затаил дыхание и встал как вкопанный.

— Замри! — крикнул один из них почти под ухом.

---

[1] Слово «Ками» с японского можно перевести как «бог».