Поразвелось тут Гермион (джен)

Это был тихий и спокойный декабрьский день. До рождественских каникул ещё оставалась неделя, поэтому в доме Рональда Уизли, тренера квиддичной сборной Англии, и Гермионы Уизли, кандидата в Министры магии от партии радикалов, царили тишина и покой. Разрушительные силы в лице Розы и особенно Хьюго Уизли пока что мирно пребывали за антиаппарационным барьером Хогвартса.

Гермиона позавтракала яичницей с сосисками, надела парадную мантию и, не предчувствуя ровно никакой беды, ступила в камин, произнеся номер своего кабинета в Министерстве.

Привычный вихрь от летучего порошка — и Гермиона уже вышла из камина, расположенного напротив рабочего стола её секретарши. Двадцатилетняя Миранда Уэйстон была просто-таки вторым изданием Перси Уизли — преданная и исполнительная, что твой домовой эльф, пунктуальная до миллисекунды, аккуратная до невозможности. Свою начальницу она в любое время встречала сияющей улыбкой и почтительным кивком.

Но сегодня с ней приключилось что-то странное. Улыбка была явно натянутой, а рука, в которой Миранда держала перо, определённо подрагивала.

— М-мадам, доброе утро, — неуверенно сказала она. — К вам посетители.

— Уже? — удивилась Гермиона. — Кто же?

Миранда закусила губу и замялась — зрелище столь же необычное, как, скажем, Помона Спраут в роли Тёмной Леди.

— Они там, — наконец выдавила из себя девушка, махнув рукой в сторону двери кабинета. Гермиона нахмурилась: что ж это за посетители, что так вывели из строя Миранду?

Подходя к кабинету, она даже вынула палочку и приготовилась в случае чего защищаться до последнего. Открывая дверь, она ожидала увидеть кого угодно и что угодно, вплоть до Вольдеморта с василиском на поводке.

Но тех, кого она в итоге увидела, она не представила бы и в страшном сне.

На диванчике для посетителей сидели Гермионы.

Самые настоящие Гермионы — миссис Уизли, пусть и не имела привычки вертеться часами перед зеркалом, своё собственное лицо узнать могла. А у всех четырёх личностей, расположившихся в её кабинете, было именно такое лицо.

Сидевшая слева Гермиона, судя по покрасневшим глазам, только что плакавшая, была одета в тёмно-пурпурную мантию из плотной ткани с высоким воротником, наглухо закрывавшим шею. Волосы её были довольно коротко подстрижены, а на руках были перчатки — и не из третьесортной кожи валлийских драконов, которую продавали в Косом переулке, а из дорогущей мантикоры. Ноги были скрыты бесформенными сапогами из венгерской хвостороги. В общем, миссис Уизли было ясно — это классический наряд профессионального зельевара.

Вторая Гермиона была полной противоположностью первой. Элегантная серебристая мантия с вшитой антизаговорной защитой, от Эрфиано, в магазине которого миссис Уизли — с её-то немалыми средствами! — и то могла купить только в лучшем случае шляпу. Блестящие волосы собраны в узел на затылке. Умело наложенный макияж. Палочка, перевитая серебряной нитью. Эта Гермиона выглядела спокойнее предыдущей, но от неё исходили волны такого ледяного презрения, что миссис Уизли аж поёжилась.

Гермиона номер три, недовольно кривившаяся, одета была не менее шикарно, но не в деловой костюм, а в вечернее платье. Изумрудного цвета и с натуральными хризолитами и бериллами. Роскошные кудри ниспадали до самой талии. Но в руке Гермиона держала какую-то неизвестную миссис Уизли книгу по родовым чарам, что внушило хозяйке кабинета мысль о хоть какой-то схожести между нею и внезапно появившимися двойняшками.

Что до Гермионы-четыре, она была самой странной из всех. Безумный взгляд, живо напомнивший миссис Уизли о Беллатрикс Лестрейндж, иссиня-бледное лицо. Чёрный балахон, подозрительно напоминающий одежду Пожирателей.

— Э-э... Фините Инкантатем Форте! — в надежде, что сейчас-то все наваждения и эффекты оборотного зелья исчезнут, миссис Уизли взмахнула палочкой.

— Бесполезно, — всхлипнула Гермиона-зельевар. — Я уже пробовала.

Миссис Уизли опустилась на стул и уставилась на незнакомок.

Они уставились на неё.

— Это самоуправство, — наконец высказалась Гермиона-в-серебристом. — Что бы это ни было — глупые галлюцинации, неостроумный розыгрыш или параллельный мир.

— Скорее всего, это параллельный мир, — сказала Гермиона-в-изумрудном (у миссис Уизли промелькнуло в голове, что слишком много тут слизеринских цветов). — Заверяю тебя... себя... гм... в общем, я проверила окружающую действительность на всё, что только можно придумать, и никаких результатов.

— Да и я тоже, — подала голос Гермиона-в-балахоне.

— И я, — кивнула Гермиона-зельевар, вытирая слёзы. — Но вдруг тут задействована какая-то очень тёмная магия, о которой мы не знаем и которую не можем выследить?

— Прошу прощения, мадам, в библиотеке Малфоев есть вся темномагическая литература, которая только существует в Англии, а возможно, и в Европе, — оборвала её Гермиона-в-серебристом. — Не думайте, что я с этим всем не ознакомилась.

— Позволь-ка! — вскинулась Гермиона-в-изумрудном. — Кто ты такая, что копаешься в моей библиотеке?

— Не изображай тут собственницу — библиотека доступна и для меня! Круц... — начала было Гермиона-в-балахоне, и тут вышедшая из ступора миссис Уизли в последний момент предотвратила попадание пятой копии себя в Азкабан:

— Силенцио!

Все четыре женщины замолкли, даже не пытаясь открыть рта.

— Так, — сказала миссис Уизли. — Сейчас я призову Веритасерум. Вы все его примете и объясните мне, кто вы такие и какого дементора оказались у меня в кабинете. Условие: никаких Непростительных, никаких магических атак, никакого рукоприкладства. Понятно?

Гостьи слаженно кивнули.

К счастью, шкафчик с Веритасерумом и прочими нужными зельями у Гермионы на всякий случай был — пусть она и не занималась преступлениями, но мало ли с чем придётся иметь дело работнику Министерства и главе политической партии.

Призвав бутылочку с сывороткой, она сняла с остальных Гермион заклятье и дала каждой глотнуть, надеясь, что ни одна из них не является загадочным сверхсильным существом с иммунитетом к Веритасеруму.

— Итак, кто вы, дорогие дамы, и как сюда угодили? — спросила миссис Уизли.

Первой ответила Гермиона-зельевар, всё ещё хлюпавшая носом:

— Меня зовут Гермиона Снейп, в девичестве Грейнджер. Кавалер ордена Мерлина первой степени, лауреат премии Гвидиона за выдающиеся научные достижения в области трансфигурации. Двадцать три года назад окончила факультет Гриффиндор школы Хогвартс. Жена профессора Северуса Снейпа. Сегодня утром я вернулась с конференции в Салеме и аппарировала в Хогсмид, чтобы пойти оттуда к мужу. Внезапно я будто бы потеряла сознание, а когда очнулась... Хогсмид был уже совсем другой, и я увидела газету с портретом самой себя... то есть вот вас... и там было написано, что вы жена Рональда Уизли, — произнося это имя, миссис Снейп вздрогнула. — Я сперва была в шоке, а потом бросилась к Министерству — решила, что, что бы это ни было, я сама смогу помочь себе, то есть вы сможете помочь мне.

В течение этого рассказа у четырёх слушательниц синхронно отвисали челюсти. Поэтому следующей взяла слово Гермиона-в-серебристом, лучше всех владевшая собой:

— Леди Гермиона Малфой, к вашим услугам. Глава партии радикалов — как и вы, уважаемая хозяйка. Жена лорда Люциуса Малфоя...

Гермиона-в-изумрудном издала какой-то нечленораздельный звук, но леди Малфой ничтоже сумняшеся продолжала:

— В девичестве я тоже Грейнджер, как и все мы, я думаю. Сегодня утром я шла на очередную встречу лидеров политических партий, где мне предстоял очередной дебат с моим супругом, яростным консерватором. Тут я, как и... хм... миссис Снейп, потеряла сознание, открыла глаза и увидела, что таблички на дверях Министерства сменились другими. После недолгих поисков я нашла кабинет некоей Гермионы Уизли, где уже стояли вот эти две дамы, — она кивнула в сторону миссис Снейп и Гермионы-в-изумрудном.

— А я! — едва дав леди Малфой закончить, выкрикнула последняя. — Я — миссис Гермиона Малфой, жена Драко Малфоя! Я спокойно шла к себе на работу, потом что-то закружилась голова, и я отключилась. Затем очнулась и увидела, что на моём кабинете висит табличка с фамилией Уизли! От разрушений и погромов это здание спасло то, что через две минуты я увидела сначала одну мою копию, а потом и вторую, и мы сообща решили, что, пожалуй, для близнецов Уизли это какая-то слишком изощрённая шутка.

— Близнецов? — успела лишь переспросить ошеломлённая миссис Уизли, раз в два месяца аккуратно ходившая на могилу Фреда. Но уже вещала четвёртая Гермиона:

— Я — дочь лорда Вольдеморта и Беллатрикс Лестрейндж. После того, как было обнаружено моё происхождение — а было это на моём втором курсе — я помогла возродиться моему отцу, и с тех пор являюсь его последовательницей, пусть и живу у матери и отчима. Когда мне было шестнадцать лет, отец как раз подчинил себе Англию, а я вышла замуж за одного из его самых преданных сторонников, Антонина Долохова. Вчера была долгая битва между нашими отрядами и войсками французского Министерства, но мы одержали победу! Я заснула в трактире на берегу Ла-Манша... проснулась там же, но от воплей хозяйки, не понимающей, кто я. После некоторых размышлений и наблюдений я поняла, что даже масштабный Обливиэйт вкупе с кучей галлюциногенов таких результатов бы не дал. Заметив ваш портрет в газете, я аппарировала сюда и желаю теперь разобраться, что происходит.

Она замолчала. Несколько мгновений стояла пугающая тишина, а потом заорали все сразу.

— Что за бред, я не могу являться дочерью Того-Кого…

— Сама ты Того-Кого! Дочь величайшего тёмного мага — о таком многие и мечтать не могут!

— Мерлинова мантия, Северус там с ума сойдёт, если я тут пропаду!

— Снейп переживёт! А вот как будет сегодняшнее заседание проходить? Консерваторы нас раздавят!

— А у меня сегодня праздничный обед в честь нашей с Драко годовщины!

— Нашли из-за чего переживать! У меня зелье, которому надо настаиваться ровно три дня и девятнадцать минут, а если оно перестоит, будет взрыв!

— Дура! Не подумала, что будет с Англией, если дочь Лорда исчезнет?!

— ПРЕКРАТИТЕ! — наложив на стены заглушающие чары и усилив голос Сонорусом, завопила Гермиона. — Дорогие тёзки. Понятия не имею, что вас сюда занесло. Но это точно не моя вина. В мои планы не входили разборки с четырьмя своими двойняшками из каких-то безумных параллельных миров. Давайте так. Я возьму отгул по семейным обстоятельствам, и мы переместимся ко мне домой. Рон сегодня дома, мы вызовем Гарри, и тогда уж вместе разберёмся, как вас назад отправить.

— Рон?.. — ахнула миссис Снейп. — Я не хочу его видеть! Пожалуйста, может, лучше пошлёте меня к местному Северусу? Даже если он на другой женат или вообще Лили так и оплакивает, я с ним договориться сумею! Он поможет!

— Здравая мысль, — согласилась миссис Драко Малфой. — Северус самый сдержанный человек на свете. Если к Драко отправимся, боюсь, он сначала всех шарахнет Локомотор Мортисом, а потом будет думать.

Леди Малфой и госпожа Долохова закивали. Гермиона откашлялась:

— Мне очень жаль, но… в нашем мире профессор Снейп погиб двадцать три года назад. Вольдеморт натравил на него свою змею.

— Клевета, — заявила госпожа Долохова.

— Идиот, — припечатали Лорда обе Гермионы Малфой. Миссис Снейп снова расплакалась. Леди Малфой, оставив свою чопорность, обняла её:

— Ну ладно, не реви, не реви… Что поделаешь, если мы в такой сумасшедший дом угодили… Местная Гермиона вроде адекватная, да и мы все мозгами не обделены — придумаем, как вырваться, и вернёшься к Северусу… Люциус-то хоть жив? — робко спросила она.

— Жив, но женат на Нарциссе, — ответила Гермиона.

— Это хотя бы неудивительно, — спокойно сказала на это леди Малфой. — Но, зная темперамент Нарциссы, я думаю, просить помощи у Люциуса тоже будет не лучшей идеей.

Госпожа Долохова ничего о своём муже не сказала. Видно, ум у неё от тёмной магии всё же не выветрился, и она сообразила, что в этом мире судьба Пожирателей была незавидной.

— Выход один — последовать за миссис Уизли и посоветоваться с мистером Уизли и мистером Поттером, — заключила леди Малфой. Услышав это, миссис Снейп жалобно взвизгнула.

— Слушай, — обратилась к ней задёрганная Гермиона. — Я не знаю, что тебе сделал Рон в твоём мире, но я могу ручаться, что у нас это прекрасный, надёжный человек, на которого можно всецело положиться в такой ситуации, как наша. Мне действительно жаль, что нет возможности отправить вас всех к профессору Снейпу — я тоже не сомневаюсь, что он очень помог бы нам докопаться до проблемы.

— Ну что стоило вам попасть хотя бы в мой мир? — вздохнула миссис Малфой. — У нас лучше всего.

— Давайте не будем спорить, — взмолилась Гермиона. — Миранда! Я сейчас ухожу домой. По семейным обстоятельствам. Никого не пускай, всех перенаправляй к Деннису.

— Деннису Криви? — уточнила миссис Малфой, пока они шли к камину.

— Ему самому. Мой заместитель, большой умница.

— А у нас он главный редактор «Пророка», — заметила миссис Малфой. — Удивительно!

— Да уж, мы попали в неведомо какой параллельный мир, неизвестно, вернёмся ли назад, Лорд Вольдеморт здесь пал, а удивительнее всего то, что Деннис Криви не редактор «Пророка», — съязвила госпожа Долохова. — Дорогая моя здешняя я, не одолжишь летучего порошка?

Вылезая из камина в Эмбер-хаусе — так некогда в приступе поэтичности назвала дом брата Джинни Поттер — Гермиона порадовалась, что дети в школе. Реакцию Розы и Хьюго на появление четырёх новых мам сложно было представить.

— Рон! — окликнула она. Ответа не было — значит, супруг упражнялся с метлой во дворе.

— Располагайтесь как дома, я его позову, — сказала она другим Гермионам. Леди Малфой, мило улыбнувшись, тут же уселась в кресло, безошибочно вычислив именно то кресло, куда приглашали садиться гостей. Миссис Малфой подошла к столу и стала пролистывать старые школьные тетради хозяйки. Госпожа Долохова встала в углу, скрестив на груди руки, и злобно смотрела на остальных. Миссис Снейп села на стул рядом с леди Малфой и съёжилась от страха.

Тем временем Гермиона выбежала во двор и закричала отбивающему маленький тренировочный бладжер Рону:

— Рон! Спускайся скорее! Помощь нужна!

— Гермиона? — удивился он, но бладжер взмахом палочки отправил в кладовку и опустился. — Что произошло? Ты не заболела?

Обычно Гермиона и вправду возвращалась рано только в одном случае — если плохо себя чувствовала.

— На сей раз нет, — сдавленным шёпотом отозвалась она. — Всё наоборот. И хуже. Это катастрофа!

— Гермиона, да не говори ты загадками! Что такое?

Пока они заходили в прихожую, а Рон переодевался из квиддичной формы в домашнюю одежду, Гермиона вкратце посвятила его в курс дела.

— Малфой! — скривился он. — Это как же тебя в тех мирах припекло, чтобы ты за кого-то из Малфоев пошла!

— Не знаю, но лучше теперь подумать не об этом, а о том, как вернуть всех этих... меня по домам! Я не эксперт в параллельных реальностях, но ежу понятно, что, если оттуда надолго кого-то выдернуть, мирозданию это очень не понравится!

В гостиную Гермиона заходила с опаской. Но гостьи, даже дикарка Долохова, вели себя примерно и ничего не взорвали и не разнесли.

— Девочки, — чувствуя себя глупо, но не придумав другого обращения, начала Гермиона. — Позвольте представить Рона Уизли, моего мужа.

Миссис Малфой, оторвавшись от чтения конспекта по трансфигурации за пятый курс, лишь улыбнулась и помахала рукой:

— Салют, Уизли.

— Это миссис Драко Малфой, — ощущая, будто стоит на мине замедленного действия, продолжила церемонию Гермиона. — А это леди Люциус Малфой.

Леди Малфой, выглядевшая так, словно всю жизнь только и делала, что путешествовала из одного мира в другой, сделала книксен:

— Для меня большая честь познакомиться с вами, здешний мистер Уизли.

— Это миссис Снейп...

Миссис Снейп, затравленно взглянув на Рона, пробормотала что-то невразумительное.

— А это госпожа Долохова.

Та сухо кивнула.

— Ух, — сказал Рон.

Затем обвёл взглядом гостиную и повторил:

— Ух. И как нам быть?

— Я думаю, им придётся пожить у нас, пока мы не узнаем, как им попасть назад, — с тяжким вздохом сказала Гермиона. — Сам понимаешь, не к Малфоям же их отправлять!

— Ага, иначе Нарцисса и Астория убьют двух тебя и попадут в Азкабан, — нервно хихикнул Рон.

— О чём и я говорю, — вставила леди Малфой. — При всём моём прохладном отношении к предыдущей леди Малфой, я не могу её не понять.

— Хоть бы у нас получилось вернуться за неделю или меньше! — воскликнула миссис Малфой. — Счастье, что хоть Цефей, Вероника и Альфекка все в школе, но если они приедут, а я всё ещё буду пропадать...

— Это твои дети? — оторопел Рон. — Ну и назвала же ты их! Представляю нашего Хьюго с именем Цефей! Или Альфекку вместо Розы!

— Банально, — лаконично ответила миссис Малфой.

— Любопытно, — улыбнулась жена Люциуса. — Мою старшенькую тоже Вероникой зовут. Ты же в честь созвездий и звёзд называла?

— А то нет! В честь Волос Вероники ей имя и дали. А твои остальные кто?

— Остальные у меня тоже девочки — что, в общем-то, хорошо. Не хотелось бы, чтобы мои сыновья грызлись с Драко из-за наследства. Моих зовут Альциона, Мебсута, Аскелла и Поррима. После того, как Ника родилась, я стала поступать проще: выбирала одну из ярких звёзд зодиакального созвездия девочек, так их и называла.

— Ого, пять дочерей! — восхитилась миссис Малфой. — Я бы со столькими не управилась. Мои — все трое — баламуты ещё те. Им только дай с уизлевскими выводками поцапаться. И ни Северус, ни профессор МакГонагалл обуздать это безобразие не могут.

— Плохо воспитываешь, значит, — поджала губы леди Малфой. — Спроси наших деканов — впрочем, ты вряд ли с ними когда-то встретишься, так что поверь на слово. Моя Вероника и Альциона — старосты, Мебсуту тоже все за идеальное поведение хвалят, да и Аскелла с Порримой обещают такими же вырасти.

— Повезло тебе.

— Не повезло, а воспитываю как полагается! Я понимаю, Драко сам разгильдяй. Понимаю, эта дура Паркинсон, на которой он женился, в рот ему смотрит и слова поперёк не скажет, так что внуков учу жизни опять же я. Но от тебя-то я ожидала большего!

— Не смей обижать Драко!

— Я не обижаю, а констатирую факт. Как фактом является и то, что мой пасынок не слишком умело выбрал себе спутницу жизни даже в других мирах.

— Да на себя посмотри! Тоже мне, свекровь нашлась!

— Ну, раз ты моя невестка, так и разговаривай со мной соответственно. Небось, как и Паркинсон, позволяешь Драко на метле гонять целыми днями вместо того, чтобы работой заниматься?

— Он тренируется на место загонщика в лондонской команде!

— Не получит он его даже за все денежки Люциуса.

— Да успокойтесь вы! — не выдержала Гермиона. Леди Малфой казалась самой разумной и уравновешенной в компании, и если ещё и она начнёт скандалить, наступит полный бедлам. Не говоря уж о том, что наблюдать себя, ссорящуюся с собой, было довольно неуютно.

— Прости, — сказала леди Малфой. — Не удержалась. Но не каждый же день оказываешься сама себе свекровью!

— Вот уж точно, — пробормотала миссис Малфой.

— Может, хотите чаю попить? — неловко предложил Рон. — И мы всё спокойно обсудим.

— Отличная идея, — хором отозвались малфоевские дамы.

Гермиона, всё ещё двигаясь как в тумане от шока, поставила чайник, принесла к столу печений и сделала бутерброды. Потом встал вопрос о том, как всем рассесться. Сажать леди и миссис Малфой рядом друг с дружкой было рискованно — вдруг опять препираться начнут? Сидеть с госпожой Долоховой Гермионе не хотелось категорически, а миссис Снейп, и так перепуганная, начинала трястись от ужаса всякий раз, когда поблизости был Рон.

Кончилось всё тем, что рядом с собой Гермиона посадила леди Малфой, за ней села жавшаяся к ней в поисках защиты миссис Снейп, послужившая хорошей преградой между леди Малфой и её невесткой, а Рон с его крепкими нервами уселся рядом с госпожой Долоховой.

— Мне чай с тремя кубиками сахара, пожалуйста, — царственно попросила леди Малфой.

— М-м-мне з-зелёный с л-лимоном и г-гвоздикой, — прошептала дрожащая миссис Снейп.

— Мне чёрный, но с мёдом.

— Мне заварите погуще, очень густо.

Гермиона, любившая обычный чай, разве что иногда, под настроение, с молоком, растерялась от такого разнообразия вкусов. Казалось бы, как связаны выбор мужа и выбор, прошу прощения, чая? Однако вот вам, пожалуйста. Нет, некая закономерность наблюдалась — в том, что Гермионы Малфой обе были сладкоежками, а миссис Снейп и в чае не могла не испробовать сочетания трав для зельеварения.

Ужасно хотелось сказать, что при попадании в параллельный мир привередничать не стоит, но Гермиона мысленно пожурила себя. Чай ей всегда помогал успокоиться и сосредоточиться. Если бы она попала, скажем, в мир леди Малфой, разве стала бы она пить эту переслащенную бурду, которую предпочитает её двойняшка?

Некоторое время всё было тихо и почти мирно. Гермионы и Рон пили чай и угощались бутербродами и песочным печеньем от миссис Уизли. Даже госпожа Долохова, которая ворчала что-то о предателях крови, когда выяснила, кто пёк печенье, смилостивилась и признала, что на вкус оно ничего.

На третьей чашке Рон наконец сказал:

— Ну что ж, как вы считаете, кто, как и зачем вас сюда занёс?

— Возможно, это чисто природная аномалия, — сказала миссис Малфой.

— Нет-нет, вряд ли, — возразила Гермиона. — Я читала о таких случаях, пусть они и невероятно редкие. Если граница между мирами стирается и какой-то человек попадает из одной реальности в другую, в первую реальность тоже переносится кто-то из второй. То есть, грубо говоря, если бы ты угодила сюда по такой случайности, я бы, как твой местный аналог, перенеслась туда.

— Бр-р! Лучше уж так, как есть! — выразила общее мнение на этот счёт госпожа Долохова.

— Но кто мог отколоть такую штуку? — воскликнула леди Малфой. — Первоначально я, как и моя невестка, подумала на близнецов Уизли...

— На которых? — хихикнула миссис Малфой. — Их ведь тоже пять комплектов.

— Четыре, — поправил сникший Рон. — У нас Фред погиб.

— Как? — одновременно ужаснулись все гостьи, даже Долохова.

— Ох, Уизли, сочувствую, — сразу посерьёзнела миссис Малфой. — Мне так не представить одного без другого.

— Конечно, давно это было — в войну. Но всё равно ещё как вспомнишь, так больно, — вздохнула Гермиона.

— Так или иначе, какие бы то ни было представители рода Уизли, даже если бы им взбрела такая идея в голову, не смогли бы её воплотить в жизнь, — сказала леди Малфой. — Им это банально не по силам.

— Даже мой отец предпочитает не связываться с параллельными реальностями, — согласилась госпожа Долохова.

— Я думала, что это могли быть его фокусы — ты уж извини, — сказала Гермиона. — Но опять же, он ведь жив только в твоём мире...

— В нашем он превращён в домового эльфа и работает на семейство Уизли, — усмехнулась миссис Малфой. Рон присвистнул, оценив всю пользу такого исхода.

— Хорошо, он обладает могуществом только в мире Гермионы Долоховой. Но эта Гермиона была в таком же шоке от своего переноса, как и все мы!

— Вот именно! Отец бы меня предупредил о подобном плане! — откликнулась госпожа Долохова.

— И даже если предположить, что он её не предупредил: зачем ему такой эксперимент? Ладно бы он перенёс всех нас в свой мир и попытался бы поработить — это было бы понятно. Но к чему перебрасывать собственную дочь и ещё трёх её двойняшек в совершенно чужую реальность?

— Нет, он бы мне хоть зацепку оставил, как воротиться, — угрюмо сказала госпожа Долохова. — Он меня любит и к тому же знает, что меня мама и Антонин любят.

Представив себе семейную колдографию с Вольдемортом, Беллатрикс, Долоховым и Гермионой, Рон поперхнулся бутербродом и долго кашлял.

— Я так думаю, что никто из наших родственников не стал бы всё это проделывать, даже узнав как, не сообщив нам заранее, — сказала леди Малфой. — Или, как верно подметила Долохова, не оставив подсказки. Отлично. Идём дальше. Кому это может быть выгодно из наших врагов?

— Да при чём тут враги? Враги-то у вас разные! — сказал проглотивший свой бутерброд Рон.

— А ведь верно, — сказала Гермиона. — Даже Вольдеморт не всем здесь присутствующим враг.

— Я думаю, скажем, Пэнси Паркинсон относится отвратительно и ко мне, и к моей невестке, — рассуждала леди Малфой. — Но я не понимаю, по какой причине она может захотеть насолить миссис Снейп...

— В нашей реальности она вообще мертва, — подсказала миссис Снейп. Убедившись, что Рон спокойно сидит, ест бутерброды и никого не трогает, она, судя по всему, немного расслабилась.

— Госпоже Долоховой...

— С чего бы? Она, конечно, туповатая, но у нас с ней прекрасные отношения, я её за Нотта замуж пристроила.

— Или миссис Уизли.

— Она переехала в Ирландию сразу после окончания Хогвартса — во время битвы за школу она хотела сдать Лорду Гарри, а потом поняла, что этого ей не простят.

— Другой, более возможный вариант (у Пэнси-то мозгов не хватило бы): Альбус Дамблдор. Политический противник Люциуса и вообще не самый приятный тип.

— Что-о-о? — вскинулся Рон. — Да как ты смеешь оскорблять его память!

— Успокойтесь, мистер Уизли. Вот видите — тут у вас о нём только память осталась.

— Он, разумеется, не без греха, как и все политики, но с ним можно работать, — внесла свою лепту миссис Малфой.

— Отец его давно убил.

— Директор замечательный, он магглорождённых главный защитник. И он разрешил мне выйти замуж за Северуса до окончания школы.

— Ну вот видите, — развела руками леди Малфой. — Дамблдор тоже отпадает. Даже я могу сказать, что всецело преданных ему он не тронет. В то, что он решил так изощрённо отомстить мне, я ещё поверю. Ну может, миссис Малфой заодно приструнить решил, и мир, где Долохова живёт, как-то выследил. А миссис Уизли и миссис Снейп за что страдают? Короче, прав мистер Уизли — враги у нас с вами слишком разные.

У дверей послышался хлопок аппарации.

— Ура! — закричал Рон. — Надеюсь, это Гарри! Я ему сову послал, пока Гермиона чай готовила. А то у меня самого уже ум за разум с вами заходит.

Когда в гостиную вошёл Гарри Поттер, Гермионы единодушно радостно заулыбались. Для Рона это стало приятной неожиданностью. Учитывая, что его самого явно до полусмерти боялась миссис Снейп и открыто недолюбливала госпожа Долохова, он был готов к новому витку разборок из-за его лучшего друга.

— Хоть кто-то такой же, как дома, — выдохнула миссис Снейп. — Привет, Гарри.

— Салют, Поттер, — шутливо отдала честь миссис Малфой. — И вправду такой же, как у нас.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — поприветствовала его леди Малфой в своей обычной манере, но на её лице было заметно облегчение.

— Привет, Гарри. Жаль, что ты здесь всё-таки Поттер, — таинственно изрекла госпожа Долохова.

— Рон, ты хоть Гарри объяснил, в чём дело? — спросила Гермиона.

— Не объяснил бы, я бы в обморок свалился на пороге, — сказал Гарри. — Здравствуйте, дамы. А почему я должен быть не Поттером?

— Потому что у нас в мире ты сын Северуса, — с готовностью заявила госпожа Долохова. Рон схватился за голову:

— Что за безумие! Сначала тут у нас появились Гермионы, которые приходятся друг дружке свекровью и невесткой, Гермиона Снейп и Гермиона, дочка Того-Кого-Нельзя!.. Теперь ещё тебя они считают сыном Снейпа! Может, я, по их мнению, сын Гриндельвальда?

— Ага, Гриндельвальда и Дамблдора, — с готовностью подтвердила миссис Малфой. — И рыжий, весь в Альбуса.

Рон вновь подавился бутербродом.

— Шутка, — сказала миссис Малфой.

Гарри сел на стул, переводя взгляд с одной Гермионы на другую.

— Извините, если выгляжу невежей, — спохватился он наконец.

— Да ничего, такое зрелище и вправду редкое, можешь таращиться, если так легче, — отмахнулась миссис Малфой. — Главное, придумать, как нас вернуть.

— Ну, надо признать, это больше ваша задача, чем моя — по крайней мере, задача моей подруги Гермионы Уизли, — сказал Гарри. — Я попросту не способен перелопатить целую библиотеку книг по параллельным реальностям за неполную неделю.

— Книгами-то я займусь, но в книгах, как вы же с Роном сами любите мне говорить, не всё написано, — ответила Гермиона.

— Как ты можешь! — ужаснулась миссис Снейп.

— Аврорат наверняка сталкивался с попытками создания межпространственных портшлюзов или чего-то подобного, — продолжала Гермиона, не обращая на неё внимания.

— Но я не работаю с артефактами.

— Я ж не говорю, что это обязательно должны быть портшлюзы! Может, кто-то изобрёл заклинание, связывающее параллельные миры. Попробуй покопаться в делах твоего отдела, особенно в недавних.

— Хорошо, — подумав, согласился Гарри.

— А с артефактами, между прочим, активно работаю я, — подала голос госпожа Долохова. — Но ведь у вас нет Центра контроля за магическими предметами... Может, мне как-нибудь пробраться в тот отдел Министерства, который у вас ими занимается, и там порыскать?

— Как ты планируешь туда пробраться? — спросил Рон. — Ты же даже не штурмом Министерство брать собираешься, а работать там... Разве что Гарри тебе одолжит мантию-невидимку.

— Один из Даров Смерти? Одолжить дочери Вольдеморта? — Гарри с подозрением поглядел на госпожу Долохову. Её лицо не выражало ничего, но глаза заблестели от энтузиазма. — Гермиона... ты, конечно, Гермиона, но всё-таки нет. В смысле, извини, но, может, тебе проще будет притвориться нашей Гермионой?

— А это идея, — усмехнулась леди Малфой. Непонятно было, язвит она или говорит всерьёз. — В наших поисках очень удобно будет разделиться. Госпожа Долохова пусть копается в артефактах, миссис Снейп отправим в Лондонскую лабораторию экспериментального зельеварения, я попробую чарами заняться...

— Я — боевыми и стихийными заклинаниями, — с готовностью подхватила миссис Малфой.

— Подождите-подождите! — перебила деятельных малфоевских себя Гермиона. — Даже если я вас всех одену в свои костюмы и причешу как надо, как я потом буду объяснять своё присутствие в нескольких местах одновременно? Маховики времени, не знаю как у вас, у нас все на учёте Министерства.

— Свалишь всё на нелегальную оборотку и происки агентов, — отмахнулась миссис Малфой.

— И чьих же агентов, позволь узнать?

— Да всё равно чьих. Кто сейчас у вас в розыске, у тех и агенты.

— Ну слушайте, это же ерунда получится! — сказал Рон. — Гермиону знают все. Вы же не сумеете её изобразить — проколетесь!

— Я думал, Гермионы всё-таки, — неуверенно сказал Гарри. — Они умные.

— Я не вижу другого выхода, — пояснила леди Малфой. — Чем меньше народу будет посвящено в эту историю, тем лучше — мало ли как такая встряска отразится на наших реальностях. Я думаю, стоит сделать так. Миссис Уизли даст нам одежду, расскажет всё, что нам нужно знать о её работе, и мы пойдём искать себе пути домой. Сначала, по-моему, вылазку стоит сделать мне — я на миссис Уизли больше всех похожа.

— Наоборот, мне, — заявила госпожа Долохова. — Если уж меня никто не заподозрит, остальные могут быть абсолютно спокойны.

— Да ладно, тогда все одновременно выйдем, — а миссис Малфой, видимо, была похожа на своего мужа в стремлении опережать всех вокруг.

Гермиона обвела взглядом своих двойняшек. С леди Малфой действительно хлопот меньше всего — переодеть, заменить косметику, вот и все дела. Миссис Малфой тоже легко перевоплотится, если не считать её гривы до пояса. Миссис Снейп, наоборот, надо волосы удлинить... А с госпожой Долоховой и правда повозиться придётся: синюшная, тощая, с темномагическими талисманами...

— Рискнём, — вынесла она вердикт. — Но если не выгорит, значит, наоборот, расскажем всем, пусть все магические умы нам помогут...

— Если меня до того, как нам помогут, не заавадит Нарцисса, — докончила леди Малфой.

— А меня Драко и его жена, — кивнула её невестка. — Кто она, кстати? Пэнси?

— Астория Гринграсс, — сказал Гарри. У миссис Малфой приоткрылся рот:

— Эта мышка? За Драко? Да как он её вообще заметил!

— Она была бы не в пример лучше Паркинсон, — задумчиво сказала леди Малфой. — Жаль, та уже его на себе женила. Можно было бы организовать знакомство.

— Нет, нельзя нам привлекать к делу общественность, — покачал головой Гарри. — Гермиона, ты представляешь, что будет, если дознается «Пророк»? Да им только дай повод к скандальным статейкам. А тут целый кладезь: ты жена обоих Малфоев, жена Снейпа, дочь Вольдеморта... Нам потом лет десять с редакцией судиться.

— А Малфои перебьют нас всех, — заключил Рон.

— Выхода вправду нет, — вздохнула Гермиона. — Давайте, девочки, замаскирую вас под себя.

Спустя два часа в гостиной Эмбер-хауса вновь стояли пять Гермион. На этот раз все были одеты в мантии миссис Уизли; у двух Гермион волосы были забраны в узел на затылке, от одной пахло лучшими имеющимися в доме духами (подарком Анджелины на последний день рождения), ещё у одной было нарумянено лицо под предлогом проверки новой косметики перед Рождеством.

— Главное, запомните, кто у нас погиб, а кто жив, — повторяла миссис Уизли. — Погибли ещё Колин Криви, Римус Люпин, Нимфадора Тонкс...

— Это-то запомнить несложно, — сказала миссис Снейп, на которую пришлось истратить чуть ли не полфлакона духов, чтобы перебить стойкий запах экспериментального зелья.

— Да-да, — сказала миссис Малфой. — Кто из выживших на ком женат и где живёт — вот это задачка. Луна, получается, за младшим Скамандером?

— Да, и сейчас они в Гималаях.

— Так, хорошо. А Невилл женат на Сьюзен Боунс?

— На Ханне Аббот.

— Я всё боюсь встретить Люциуса и назвать его по имени, — призналась леди Малфой, чуточку порозовев.

— Он редко бывает на контроле долговременных чар. Можно сказать, практически никогда не бывает.

— Хорошо, Северус меня обучил легиллименции, проще будет, — сказала миссис Снейп. — Но как подумаю, что он у вас тут погиб... всё боюсь — увижу его портрет и разревусь...

— Выше голову! — скомандовала миссис Малфой. — Я вот эту Асторию закруциатить готова, но я же сдерживаюсь.

— Ах да, — спохватилась Гермиона. — Госпожа Долохова, я тебя умоляю, никакой тёмной магии! Мне же потом будет не выкрутиться!

— Вообще не буду ничего творить сильнее Люмоса и Аллохоморы, — буркнула госпожа Долохова. — Можно мне хотя бы помаду смыть? Губы липкие.

— Прости, не могу я! Меня на следующий день все артефакторы спрашивать будут, почему у меня лицо как после Азкабана!

— Видел бы меня сейчас муж, — внезапно рассмеялась дочь Вольдеморта. — Ладно уж, похожу так. Кстати, насчёт меня не переживайте — я тоже легиллимент, папочка научил.

— А у Северуса легиллименция лучше, — гордо сказала миссис Снейп.

— Ещё чего! У папы лучше!

— У Северуса!

— У папы!

— У Северуса!

— У папы!

— У Сев...

— Да тихо вы! — сказал Гарри. — Все знаете, куда вам идти?

— Лондонская лаборатория. Косой переулок, двести восемнадцать, — тут же ответила миссис Снейп.

— Вот и отлично, у нас так же.

— Подотдел контроля долговременных чар, Министерство магии, — сказала леди Малфой.

— Библиотека аврората, — сказала миссис Малфой.

— Центр контроля предметов... как его там у вас называют?

— Подотдел артефакторики, — подсказал Гарри. — Госпожа Долохова, давайте, может, я вас провожу? Запутаетесь ещё.

— Неплохая мысль, — согласилась Гермиона. — Рон, возьми тогда на себя миссис Малфой, ладно? А то её могут на входе задержать — я же не в аврорате. Сама я пока отправлюсь в Союз трансфигураторов, посмотрю, что там о параллельных мирах знают.

Для маскировки ушли разными способами. Леди Малфой аппарировала, Рон и миссис Малфой улетели на «Молнии» Рона, Гарри и госпожа Долохова воспользовались каминной сетью, миссис Снейп вызвала «Ночного рыцаря», а Гермиона просто и без выкрутасов пошла пешком, благо помещения Союза трансфигураторов были недалеко.

Она шла по солнечной лондонской улице и размышляла о странных пришелицах. Вот правильно сказал Рон — это как же её... их тряхануло в тех мирах, что она... они выбрали таких мужей! Один Драко Малфой чего стоит. Нет, сейчас он, понятное дело, тих и мирен, работает, демонстрируя верх толерантности, в центре маггло-магических отношений. Чувство юмора у него неплохое развилось, да и внешне он, ничего не сказать... Стоп-стоп.

Хорошо. Драко — ладно. Если бы Рона не было... кто знает, особенно после падения Тёмного Лорда? Но вот Люциус Малфой — это полный бред. Вот уж кто своих шовинистских взглядов не оставил. Взглядов во всех смыслах слова. Как он холодно смотрит на всех, у кого чистой крови меньше половины. А по нему, такому неприступному, ведь тайком вздыхает половина женщин Министерства. И одевается он всегда элегантно до невозможности и с безупречным вкусом. Его чёрные с серебром мантии очень гармонируют с его волосами. Ну а какая осанка...

Сообразив, что её опять занесло не туда, Гермиона оставила Малфоев в покое. Малфои привлекательные, задави их гриндилоу. Но как и под каким углом должна была съехать её крыша, чтобы она Снейпа выбрала! Даже если бы он был жив. Сальноволосый, крючконосый, характер хуже вольдемортовского. Хоть и зельевар, вне всякого сомнения, гениальный был. Она в школе часто мечтала хоть одним глазком ознакомиться с его исследованиями. Ну а шпионом он был каким, и храбрости ему не занимать было, хоть и слизеринец. Как он баллы с Гриффиндора снимал или отработки назначал, с его зловещим бархатным низким голосом — и не поверишь ведь, что на светлой стороне... От голоса его просто голова кружилась...

— Да чтоб оно всё! — высказалась Гермиона. — Ну ладно. По крайней мере, Долохова бы я точно не выбрала даже в кошмарном сне. Хотя вольдемортова дочка его и не выбирала — навязали бедняжке.

«Это же как меня тряхануло и что я курила, что за Уизли вышла... — думала в этот момент миссис Малфой, оглядываясь на своего спутника. — Идиот и простачок, хоть и верный друг, с этим не поспоришь».

«Раз здесь Нарцисса жива, мне, наверное, попросту было деваться некуда. Не за Гарри же выходить, в конце концов — потом же всю оставшуюся жизнь журналистов гонять пришлось бы! Уизли надёжные и друг за друга горой. Как мы, Малфои, только они всё же выскочки из простонародья», — рассуждала про себя леди Малфой, подходя к лифту в Министерстве магии, к счастью, почти таком же, как в её родном мире.

«Бедная, бедная я в этом мире! — мысленно сокрушалась миссис Снейп, отпивая по глоточку из чашки горячий шоколад. — Северуса не стало, и Рон Уизли заставил меня... её выйти за него замуж! Но Гарри-то, Гарри почему не заступился? Вроде бы так на нашего Гарри похож!»

«Одно могу сказать с уверенностью, — думала госпожа Долохова, перебрав в уме почти всех мужей параллельных Гермион. — По крайней мере, Уизли бы я точно не выбрала даже в кошмарном сне».

Драко Малфой заехал в Министерство буквально ненадолго — уточнить формулировку нового закона о пробуждении магии. Это недавно Шеклболту пришла в голову идея, что, вероятно, у сквибов — хотя бы у некоторых — можно вызвать магию, если очень постараться. Первое, что решил Драко, узнав о законопроекте — поехать в Хогвартс, посадить Аргуса Филча в уизлевскую одичалую машину, и пускай по Запретному лесу катается. Может, магия в таких условиях и пробудится... Но это было бы как-то несерьёзно. Главное, если эксперименты пройдут успешно и закон примут, сквибы уже будут проходить в государственных реестрах не в той же категории, что слабые магглорождённые и родня магглорождённых, а среди своих чистокровных родственников. Однако опять же — излечить, по теории министерских врачей, можно не всех сквибов... Короче, центру маггло-магических отношений так или иначе предстояла куча работы с анкетами и списками.

Отдел учёта населения располагался дверь в дверь с залами контроля чар и заклинаний. Поднявшись по лестнице на необходимый этаж (он предпочитал побольше двигаться, боясь потерять форму), Драко увидел, как из лифта выходит Гермиона Уизли. Она-то что в учёте забыла?

— Гермиона, — сухо кивнул он. Он всегда так здоровался с бывшими врагами — ни официально, ни по-дружески, не пойми как, потому что не знал, как было бы лучше.

— Драко, — точно так же ответила она и направилась к залам контроля. А, ну понятно. Наверняка Поттер попросил её проверить что-нибудь для нужд аврората.

Внезапно, уже заходя, миссис Уизли обернулась:

— Причешись уже наконец, стыдно в таком виде в Министерство ходить. Как тебя твоя драгоценная Пэнси отпустила?

У Драко чуть челюсть не отвисла, хорошо, он научился за долгие годы работы сдержанности и самоконтролю. Вот ведь всезнайка! Была всезнайкой, ею и осталась! Как она вообще вычислила, что он, наврав Астории о срочном деле, провёл эту ночь у приехавшей буквально на пару дней из Ирландии Пэнси?

Он подошёл к ней и заговорщицки прошептал:

— Помощь с твоим делом по контролю и любая сумма, если ничего не скажешь Астории.

— Ой! — вскрикнула Гермиона. — Не удержалась!

Что она имела в виду, он не понял и уточнил:

— Не скажешь?

— И не собиралась, — смилостивилась Гермиона. — Давай говорить как деловые люди. Мы сейчас пойдём на контроль долговременных чар, и ты мне найдёшь все портшлюзы, сработавшие сегодня... — она задумалась, — в период примерно с семи тридцати до восьми тридцати утра по лондонскому времени. Удачно, что я тебя встретила — меньше возни будет.

— Уф, — выдохнул Драко. — А галлеоны, если что...

— «За дачу взяток политическим деятелям — лишение свободы на срок до трёх лет, в министерской тюрьме. При особой тяжести преступление может быть заменено на срок до шести месяцев в Азкабане», — процитировала Гермиона вместо ответа.

Больше Драко ничего не предлагал. Они в полном молчании зашли в зал контроля.

«Нет, ну это надо было так проколоться! — ругала себя леди Малфой. — Вот правду говорит мне Северус: политик из меня, может, и хороший, а шпион был бы никакой. Но что я могу поделать, если этот несносный мальчишка не может даже причесаться толком перед визитом в Министерство?! А надо бы дома за ним последить, когда вернусь. Здесь он бегает от Астории к Пэнси, с его характером с него станется у нас бегать от Пэнси к Астории».

Тедди Люпин был взят на стажировку в отдел артефакторики сразу после Хогвартса, а прямо перед свадьбой с Виктуар его назначили на постоянную должность. Пока он числился ассистентом, но был уверен, как и все окружающие, что скоро заберётся повыше.

В тот день у него было два основных дела — принять делегацию из Индии, которая должна была привезти лампы из-под джиннов, и заполнить все документы на эти самые лампы. Делегация ожидалась поздно вечером, поэтому Тедди сидел на входе, одновременно и регистрируя посетителей — а их было, как обычно, не слишком-то много, — и скрипел пером по пергаменту.

— Привет, Тедди! — раздался весёлый голос от двери.

— Дядя Гарри, тётя Гермиона! — обрадовался Тедди. Герои магической Британии были давними друзьями его семьи, а дядя Гарри был его крёстным. Виктуар они взаправду приходились дядей и тётей.

— Тедди, я тут на секунду зашёл — тебя проведать. А Гермионе надо поработать с вашей библиотекой и сводками происшествий.

— Конечно, пожалуйста! А зачем?

— Тайна аврората, — подмигнул ему дядя Гарри. — Ладно, я бегу, дела ждут. До встречи на Рождество!

— Пока! — кивнул Тедди.

Тётя Гермиона, нервно улыбнувшись, прошла к ближайшему книжному шкафу, достала с полки толстый том «Магии сдвоенных артефактов» и углубилась в чтение.

Тедди удивился. Она даже не поздоровалась с ним, не спросила, как поживает бабушка, с которой тётя Гермиона очень дружила, не поинтересовалась, как дела у Виктуар... Может, с дядей Роном поссорилась? Бледная какая-то, это даже сквозь косметику видно.

Вызвав министерского эльфа, Тедди тихонько приказал ему принести для тёти Гермионы вазочку конфет и тыквенный сок.

Она, погружённая в книгу, не заметила этого, и взяла сок чисто машинально. А затем Тедди поразился ещё больше: тётя Гермиона, обожавшая тыквенный сок со льдом ещё с тех пор, как сама училась в Хогвартсе, вдруг скривилась и отставила стакан в сторону, а на конфеты посмотрела с ужасом. К счастью, того, что он за ней следит, она тоже не замечала.

И тут до молодого человека дошло. Бледность, нервы, странное поведение, необычные предпочтения в еде... Да ведь эти симптомы он знал наизусть, потому что в последние два месяца они наблюдались у его собственной жены.

Он заулыбался и стал заполнять документы с утроенным усердием. Вся их семья была уже огромной, но новый ребёнок — это всегда чудесное событие. Забавно: малыш Виктуар будет старше собственного дядюшки или тётушки!

Тедди снова вызвал Игги.

— Убери сок и конфеты и принеси витаминизированного молока, такого же, какое пьёт хозяйка Виктуар.

— У хозяйки Гермионы тоже ожидается пополнение в семье! Ура! — подпрыгнул эльф.

— Да тише ты! Она наверняка держит это в секрете и хочет объявить на Рождество. Принеси ей молока. Она так увлечена чтением, что не разберёт, что оно с витаминами.

Особой радости при виде молока тётя Гермиона вроде не испытала, но стала его пить. Тедди мысленно аплодировал сам себе. Да, вот что значит женитьба! Как он стал теперь разбираться в женщинах!

«Может, в этом слащавеньком магглолюбском мире традиция такая — разделять хлеб-соль, как выражается Антоша, с работниками других отделов прямо на рабочем месте? — тоскливо думала госпожа Долохова, глотая белёсую гадость, немного похожую на молоко. — Неловко отказываться. Второй раз подсовывают какую-то дрянь, так вроде от чистого сердца. Этот мальчонка за стойкой, как сказал Гарри — мой любящий племянник. Не хотелось бы его обижать — проблемы же потом у местной Гермионы будут. Но что за бурду они тут наварили! Ах, скорее бы домой вернуться. Попрошу эльфов, чтобы сделали мне тарелку пельменей. Со сметаной, нет, с кетчупом. И пять чашек приличного чифиря. Хочу домой, к нормальной жизни, к Антоше, к папе, к маме... Заберите меня отсюда...»

Была годовщина смерти Друэллы Блэк, и Нарцисса Малфой, как примерная дочь, клала цветы ко всем её памятникам. Кто установил один из них в библиотеке аврората, она понятия не имела. Смысл этой задумки от неё тоже ускользал — современный аврорат и память о её матери гармонировали примерно так же, как хрустальные шары с зельем от фурункулов. Кажется, Гарри Поттер что-то говорил о тематике обнаружения хоркруксов, в которой был оформлен весь читальный зал… Или это была тематика Первой магической? Но неважно. Цветы надо было положить и к этому памятнику — небольшой беломраморной статуе фанатично воздевшей руки к небу красотки в подобии античной туники. С матерью Нарциссы сходство было разве что очень отдалённым, но Томас, автор этого творения, утверждал, что изобразил Друэллу Блэк, и хоть кол на голове теши.

Положив на постамент две белых гвоздики и для порядка постояв рядом, опустив голову, Нарцисса решила передохнуть. Она носилась по всей Англии едва ли не с рассвета — всё-таки много где уважали их некогда великую династию. На улицах и площадях было ещё ничего — положила цветы, постояла, аппарируй дальше. А если памятник стоял в чьём-то доме, приходилось ещё час с владельцами расшаркиваться.

Присев за свободный стол, Нарцисса зевнула. Это последний памятник в Англии, осталось только чуток побегать по Шотландии, Ирландии и Уэльсу, а потом всё… Нарядить ёлку к возвращению Скорпиуса… составить меню для приёмов… и спать… спать…

Послышались быстрые шаги, и в читальный зал вошли супруги Уизли. Которые Рон и Гермиона Уизли. Рыжий туповатый аврор-квиддичист выглядел каким-то на редкость растерянным, зато на лице его гря… магглокровной супруги читался боевой задор.

«О нет, только не это. Едва я на минутку села отдохнуть, меня атакует гриффиндорская гвардия. Что они затеяли на сей раз?»

Мистер Уизли, как-то сбивчиво попрощавшись с женой, ушёл. Гермиона Уизли направилась было к шкафам, как вдруг её взгляд упал на сидевшую за столом и никого не трогавшую Нарциссу.

Она присела в классическом книксене (насколько позволяла узкая мантия) и проговорила, опустив глаза долу и сцепив пальцы замочком:

— Миледи, в этот день моя боль оживает вместе с вашей.

Нарцисса так оторопела, что поднялась со стула и по всем правилам этикета ответила, тоже поникнув головой и приложив руку к сердцу:

— Ваше сострадание в сегодняшний день облегчает горькую память о дне минувшем.

Церемония завершилась ещё одним книксеном миссис Уизли, и последняя занялась своими книгами.

А Нарцисса, опять присев, осознала, что только что произошло. Магглокровка Уизли. Сию минуту. Принесла ей соболезнования. По всем правилам.

Да кроме Нарциссы и разве что, возможно, Андромеды, кто берёт на себя труд помнить дату смерти Друэллы Блэк? Ну хорошо, эта сумасшедшая книгочейка, запоминающая решительно всё, допустим, является исключением. Но сочувствовать ей, Нарциссе, с какой радости? Они за тридцать лет знакомства (первый раз виделись, когда Драко и тогда ещё Грейнджер впервые уезжали в Хогвартс) обменялись максимум парой десятков слов. Из них десять «Здравствуйте», десять «До свидания». И тут вдруг такое. Хорошо, даже если Уизли решила побыть вежливой и доброжелательной, откуда она знает кодекс поведения чистокровных? Этого в книгах не пишут! У каждой семьи он свой и передаётся из уст в уста. Самое главное, что формулы вежливости были из кодекса не Малфоев, а Блэков. Блэков! Андромеда его никогда и не пыталась вызубрить, кроме Нарциссы, его уже не знал никто… Легиллименции, что ли, Уизли на досуге выучилась?

Нарцисса, подумав, заключила, что это всё-таки было ей приятно.

«Она совсем обалдела, когда я ей принесла свои соболезнования по кодексу Блэков, — думала миссис Малфой, вытаскивая с полки все фолианты о перемещении между мирами. — Свекровь редко увидишь с таким лицом. Надо будет в думосброс дома положить. „Нарцисса Малфой с отвисшей челюстью“. Воспоминание на миллион! Главное, чтобы она сама его не нашла. А она ничего, думаю, сверхъестественного не заподозрит. Местная она, в смысле. Ну что она, сыну и мужу расскажет? И как это будет звучать? Грязнокровка Уизли, мол, знает этикет Блэков! Караул! Да к вашему сведению, я и не такое знаю…»

— Добрый день, миссис Уизли, что вас интересует? — весело спросил Леонард Катвилс, заведующий лабораторией. Зная разносторонние интересы главы партии радикалов, а также способность Золотого трио влипать в переделки, он ничуть не удивился её визиту.

— Если можно, я хотела бы заняться кое-какими опытами. Задание от аврората, — бойко ответила миссис Уизли. — У вас есть свободное помещение?

— Да более чем, сейчас вообще никого нет, Рождество ж на носу. И кладовка в вашем распоряжении, и основной кабинет для экспериментов. Но помните, что зелья от третьего класса риска и выше вам варить нельзя, какое бы ни было задание аврората. Вы же без лицензии.

— Как так… — начала миссис Уизли, но осеклась и вместо этого сказала:

— Да что вы, никаких классов риска. Мне и не зелья даже нужны, а некоторые реакции надо посмотреть.

— Пожалуйста, как хотите. Костюмчик сейчас вам выдам…

— У меня с собой, — и миссис Уизли достала из сумки прекрасную защитную мантию. Только тут Катвилс разглядел — под шапкой это было малозаметно, — что у женщины короткая стрижка.

— Вы это как, в зельевары из политики уйти решили?

— Да нет пока. Министром побуду лет пять, там посмотрим, — отшутилась она. — Так, много хлопот просто с длинными волосами, надоело.

Через пять минут миссис Уизли вышла из гардероба в костюме. Сидел он на ней как влитой — не то что принадлежавшие лаборатории защитные комплекты. Катвилс мысленно посетовал, что такой зельевар пропадает зря в Министерстве. Нет, он не имел ничего против радикалов, но и против Шеклболта он тоже ничего не имел, а политику считал занудной игрой в шарады, просто очень сложные шарады.

За гостьей закрылась дверь кабинета для экспериментов № 1.

А в кабинете от хлопка двери пробудился от приятной дремоты портрет Северуса Снейпа. Ему снилось, что он гоняется за горным козлом, чтобы добыть безоар, но козёл принадлежит к неизвестному виду, и поэтому неизвестно ещё, годится ли безоар из его брюха для людей. Сон был интересный, с интригой, и просыпаться было жалко. Тем более что пришла всего лишь Грейнджер (с таким обилием женщин по фамилии Уизли в этом мире, Снейп махнул рукой и называл всех по девичьим фамилиям). Ладно бы кто-то из настоящих учёных…

Сегодня Грейнджер, впрочем, оделась не в одолженное в гардеробе рваньё, а во вполне приличную рабочую мантию. И даже раздобыла где-то перчатки из мантикоры! У самого Снейпа при жизни таких и то была всего одна пара! Неужели заучка переживает кризис среднего возраста и решила сменить профессию?

Вела она себя тоже странно. Увидев его портрет, она побледнела и сдавленно вскрикнула.

— Всё в порядке, миссис Уизли? — послышался голос Катвилса.

— Да, извините, я просто споткнулась, — крикнула она в ответ, не сводя заворожённого взгляда со Снейпа.

Пару минут он терпел, но ему быстро надоело.

— Мисс Грейнджер, на случай, если вы забыли, здесь не картинная галерея.

Она всхлипнула, зажав себе рот рукой. Что происходит?..

Грейнджер подбежала к самой раме и прошептала:

— Ты… вы никому не расскажете то, что я тебе… вам скажу?

— Могу дать честное слово двойного шпиона. А вообще схожу-ка я к портретам в Мунго. Мне кажется, кто-то здесь лишился остатков разума и нуждается в первой помощи.

— Северус, подожди! — в отчаянии вцепилась Грейнджер в раму.

От такой наглости Снейп застыл на месте. Приняв это за согласие выслушать её, Грейнджер затараторила (всё тем же театральным шёпотом):

— Это тайна, это ужасная тайна, но я просто не смогу работать, если ты будешь тут висеть… хм… сидеть и думать, что я миссис Уизли.

— Извините, жёлтой прессы не читаю и о вашем разводе пока не слышал, — да когда же она отвяжется? А главное, что с ней произошло? Снейп начал в уме перебирать все редкие зелья, вызывающие помрачнение рассудка. Редкие — потому, что опоить Грейнджер общеизвестными снадобьями было бы сложно, она узнала бы их с лёту.

— Не в этом дело, развода не было, просто я не миссис Уизли! Произошло что-то непонятное, и я... и вот я и ещё три моих двойника попали сюда из совершенно других реальностей.

Снейп начал откровенно скучать. Ничего, сейчас она выдохнется и можно будет пойти к знакомым в Мунго, пускай вызывают бригаду колдомедиков. Будет Грейнджер соседствовать со своим любимым Локхартом.

— Ты мне не веришь, — обречённо сказала женщина. — И я тебя понимаю. Звучит как бред сумасшедшего. Как я могу это доказать?

— Знаете, мисс Грейнджер, допустим, что я больше не думаю, что вы миссис Уизли. Я даже усвоил, что вы из параллельного мира. Утешились? Идите и работайте, над чем хотели, а меня оставьте в покое.

— Жаль, портреты к легиллименции не способны...

— Если бы они были способны к легиллименции, они бы и авадить могли, и через две секунды здесь бы наконец воцарилась тишина.

— Северус! — умоляюще протянула к портрету руки Грейнджер. Надо же, он уже начинал верить, что это не та Грейнджер, которая обычно захаживала в лабораторию. Попросту потому, что у привычной ему Грейнджер никогда не было склонности к театральным истерикам и драматическим монологам.

— Северус, послушай... С утра ты пьёшь... пил холодный кофе с лавровым листом и семенами быстроцветки, потому что лавр и быстроцветка составляют основу твоей модификации бодрящего зелья. В перерывах между уроками ты пил зелёный чай с лимоном и гвоздикой просто потому, что ещё до Хогвартса смешал такой коктейль во время игры, делая вид, что варишь зелья. А перед сном ты всегда выпивал стакан подогретого молока с корнем валерианы.

Вот теперь Снейп действительно был потрясён. Угадать такие детали его жизни было невозможно — если зелёный чай она ещё в теории могла увидеть в школьные годы, так как всегда выходила из класса последней, то обо всём остальном не знал никто. Передавая Поттеру воспоминания, он отобрал только самое существенное, поэтому если мальчишка и рассказал подружке содержание воспоминаний, там ничего о любимых напитках Снейпа не было. Даже домовики, которых так баловала Грейнджер, не могли ей выболтать ничего — Снейп готовил эти напитки только сам.

— Интересно, — сказал он, стараясь не выдать своего изумления. — Пожалуй, придётся вам поверить. В этой реальности вы не могли бы знать ничего подобного. Да и называть меня по имени у вас бы не хватило наглости. Здесь вы до сих пор меня профессором зовёте.

Вытерев слёзы, Грейнджер улыбнулась и направилась к пока ещё чистым котлам в середине кабинета.

— И как же вы в своём мире узнали эти любопытные факты? Выучились за Поттера легиллименции?

Грейнджер смутилась:

— Н-нет. То есть выучилась, но не в этом дело.

— А в чём? — да, и местная, привычная ему Грейнджер не стала бы уходить от ответа. А Снейпу сделалось по-настоящему интересно. Размеренную жизнь портрета не так и часто разбавляют захватывающие истории, да ещё и такого масштаба. О теориях параллельных миров — и маггловских, и магических — он, естественно, знал, но относил их до сегодняшнего дня к не больно-то научной фантастике.

— Мисс Грейнджер, я вас и вправду не узнаю. Разве лучшая ученица Хогвартса может удержаться от того, чтобы рассказать о новом слове в науке?

— Лучшая ученица Хогвартса не может дерзить преподавателям, — вынув из книжного шкафчика том о перемещающихся зельях, Грейнджер открыла его, не смея поднять глаза к портрету.

— Мисс Грейнджер, если бы я до сих пор был преподавателем, за устроенную вами истерику Гриффиндор бы уже лишился всех баллов, какие имелись, так что вы ничем не рискуете.

Она отложила книгу. Щёки её пылали:

— В том мире, откуда я пришла, я твоя жена.

Дальше — больше. Снейп начал думать, что после этого разговора впервые в истории за медицинской помощью в Мунго обратится портрет.

— И что же вас сподвигло на такой подвиг? Покойный Альбус решил переженить всех окружающих во имя магии любви? Или покойный Тёмный Лорд натравил на меня вас вместо Нагини?

— Н-ни то, ни д-другое. Как-то само получилось.

— Мисс Грейнджер, расскажите уж, будьте добры.

После ещё некоторых колебаний и заиканий, она вдруг действительно начала рассказывать, на автомате выписывая что-то из лежавшей перед ней книги. О том, как она плотно занялась зельеварением, изначально только готовясь к СОВ. Как он, Снейп, вылечил ей руку после отработок у Амбридж. Как Рон её внезапно приревновал непонятно к кому и... на этом моменте она расплакалась.

— Миссис Уизли, что там у вас? — встревоженно окликнул её Катвилс.

— Случайно переложила синего чеснока! — не растерялась она.

— Мне показалось, вы плачете!

— Это кашель, будто сами не знаете, что от синего чеснока бывает!

Убедившись, что дальнейших расспросов не последует, она облегчённо выдохнула:

— Я так боюсь, что меня разоблачат. Миссис Уизли потом будет так трудно выпутываться из того, что мы тут устроили!

— Не сомневаюсь.

— Я понятия не имею, как я сюда угодила! Честное слово, я ничего рискованного не варила — единственное зелье, которое у меня во время переноса стояло на огне, было модификацией «сна-без-сновидений»!

— Насчёт безопасности ваших модификаций у меня огромные сомнения.

— Северус Снейп! — топнула она ногой. — Я уже двадцать лет как получила лицензию высшей категории! Ты, может, и лучший зельевар в мире, но не единственный!

Покраснев, она сконфуженно пробормотала:

— Извини. Ты просто так на моего мужа похож…

— Я уже усвоил. Ладно, отвязаться от вас, мисс Грейнджер, кажется, не удастся. Значит, так, базовая группа зелий перемещения варится на основе шерсти пегасов…

В библиотеке Союза трансфигураторов было тихо и спокойно. Народу не было никого — спасибо приближающемуся Рождеству, даже самые гениальные трансфигураторы были заняты не научными штудиями, а ёлками, гирляндами и венками.

Гермиона быстро нашла старинный том «Перевращений феерических, с целию искривления вещественности используемых». Под вычурным названием скрывалось подробное и вплоть до наших дней лучшее описание создания пространственных дыр, которое было, по сути дела, всего лишь очень сложной модификацией трансфигурации воздуха.

За три часа, продравшись через язык времён Основателей, лишь чуточку подправленный в семнадцатом веке, когда эту книгу перепечатывали, Гермиона пришла к довольно неутешительным результатам.

Пространственные дыры могли быть созданы лишь невероятно сильными магами. Но это было и так очевидно. Хуже оказалось то, что магической энергии на это дело уходила прорва. Любой волшебник, трансфигурировав обычное пространство в дыру — даже не между мирами, а между двумя точками одного мира! — после этого месяца на три становился почти сквибом. Понятное дело, на такую жертву шли только в крайнем случае. Как правило, дыры создавались во время бедствий — войн, наводнений, засух, — и через них спасались порой целые магические семьи.

Одна дыра могла связать между собой только два пункта. Сети, которые могли бы опутать пять миров, были невозможны. То есть, если в истории с Гермионами были действительно замешаны пространственные дыры, следовало предположить, что кто-то создал четыре штуки подряд, то есть превосходил по силе Мерлина.

Отложив «Перевращения» в сторону, Гермиона расстроенно посмотрела в каталог книг по трансфигурации одушевлённых объектов. Может, под магическое воздействие не пространство попало, а угодили сами её двойняшки...

Но в этом каталоге она вообще ничего не нашла.

Дело зашло в тупик.

Часы пробили шесть, и Гермиона, ещё раз проштудировав заключительную часть «Перевращений», со вздохом поставила книгу на место и направилась домой. Вдруг какая-то другая Гермиона уже вернулась с победой?