Остров двойников (джен)

Жара оглушала. Выцветшее добела небо неистово лило на иссушённую землю потоки и волны горячих солнечных лучей. Ни порыв ветерка единый не трепал тополёвые листья, густо покрытые серой пылью. Даже звуки, будто стали глуше, скомканные и проглоченные этой невыносимой жарой. А ведь всего только середина июня.

Тимка отложил книгу и сонно прикрыл глаза, уже заведомо зная, что уснуть не удастся. Да и как уснёшь на горячей, влажной от пота подушке, когда виски пульсируют противной болью. Тимка, как и любой вменяемый десятилетний мальчишка, очень любил лето, но несносное пекло изматывало даже его.

До реки всего-то пара сотен шагов. Мальчик представил искрящуюся воду, весело проносящиеся «Метеоры» с отдыхающими, прохладный, жёлтый песок. На миг даже полегчало, но потом жара навалилась с новой силой, превращая конечности в расплавленный пластилин. Нет, на речку лучше сгонять вечером. И народу поменьше и идти попрохладнее.

Часы-ходики в виде избушки, висящие на стене, зажужжали, а потом негромко бумкнули несколько раз. Тимка поднял глаза — три часа пополудни, через полчаса придёт с работы мама, а следом и папа. Мальчик поспешно вскочил с кровати, хрустнув коленками, и пошёл на кухню ставить чайник. Все в семье были страстными чаёвниками, и напиток этот употребляли до, во время и после еды. И ещё пару раз между приёмами пищи. Мама придёт с работы и обязательно, прежде чем поесть, захочет выпить кружку горячего, ароматного чая.

Пока грелся чайник, Тимка вернулся к своей кровати, извлёк из-под подушки потрёпанную тетрадь и с затаённой гордостью расправил на коленях. Это была совершенно обычная с виду школьная тетрадь на восемнадцать листов. Изрядно захватанная грязными мальчишечьими руками, с истёршимися линиями строчек и уголками страниц, загнутыми в «свиные уши». Для Тимки эта тетрадь являлась целым миром. Миром, который он выдумал сам.

Каждая строчка была исписана крупным, корявым детским почерком. Тут и там повсеместно пестрело множество помарок и густо перечёркнутых слов, а над ними малюсенькими буковками надписаны новые, более подходящие, по мнению Тимки. Это была самая настоящая сказка, и сегодня она как раз дописалась.

Мальчик вглядывался в строчки, с трудом разбирая собственный почерк, и улыбался. Лихие приключения четырёх братьев львят должны очень понравиться детишкам, рассуждал он про себя. Себя к детишкам Тимка естественно не причислял. То есть, он же написал эту сказку, верно? Самую настоящую-настоященскую сказку. Сам, без посторонней помощи! А значит, уже достаточно взрослый.

Тимка представлял, как прочтёт о приключениях львят маме, пока она будет пить чай; как она ахнет и удивится, узнав, что её сын сам, лично написал это; как будет хвалить его, гордится им и с нетерпением ждать с работы папу, чтобы рассказать ему какого удивительного сына они вырастили. Тимка представлял, как расскажет маме о двух неделях, когда он бродил, словно в густом, разноцветном тумане, сквозь который наблюдал за приключениями четырёх львят; как грезил наяву, едва не натыкаясь на косяки и стены; как отыскал эту истрёпанную тетрадку, чудом оставшуюся после учебного года, и писал, словно одержимый, не в силах остановиться.

Заканчивать сказку было одновременно и сладко, и грустно. Разноцветный туман рассеялся, игривые и весёлые львята поблёкли и стали просто буквами на бумаге, но впереди были похвалы и счастливые глаза родителей. От этого приятно щемило в груди и хотелось отыскать новую тетрадку, чтобы снова заглянуть в неведомую, сказочную жизнь.

Тимка счастливо рассмеялся в голос и любовно расправил на коленях тетрадь. Во дворе вдруг умильно тявкнул Шарик, значит, пришла с работы мама. Мальчик снял с огня сердито фырчавший чайник, наполнил оранжевую мамину кружку пузырящимся кипятком и долил из заварника. Увенчав это двумя снежно-белыми, искрящимися кубиками рафинада, Тимка поставил кружку на обеденный стол.

— Привет, — сказала мама, входя и сразу же сбрасывая туфли у порога. — Посуду помыл?

— Помыл-помыл. — Тимку распирало от желания скорее всё рассказать. — Мам…

Но мама уже скрылась в комнате и прикрыла за собой дверь. Ждать, пока она переоденется, было невмоготу, нетерпение поддавало под пятки. Тимка встал у двери в мамину комнату и позвал:

— Ну, ма-ам…

— Да погоди ты! — сердито отозвалась мама. — Иди лучше чаю налей.

— Я налил. Мам, у меня новость.

— Хорошая?

— Очень. Преочень-препреочень!

Мама вышла из комнаты, одетая в голубое домашнее платье, и сразу направилась на кухню. Села за стол, глотнула чаю и напряжённые черты лица стали разглаживаться, а глаза потеплели, словно согретые обжигающим, янтарным напитком.

— Так что за новость, Тима?

Великий момент настал. Выдержав торжественную паузу, Тимка немедленно сбился и затараторил, второпях глотая слова. Показал густо исписанную тетрадь, а потом приступил к чтению, отчего-то ужасно волнуясь и краснея. Он едва закончил первый абзац, как мама перебила:

— Так не бывает.

Тимка запнулся на полуслове и вопросительно посмотрел на мать.

— У львиц бывает только один, максимум два детёныша, но никак не четыре, — пояснила мама. — Так не бывает.

Радость и гордость куда-то подевались, Тимка почувствовал себя очень глупым и совсем маленьким, как детишки, для которых он писал эту сказку. Надо же, ничего-то он не знает и не умеет как правильно, а сам писать взялся. Дурак и есть. Неприятное, тянущее чувство поселилось посередине груди и напрочь отбило желание читать дальше.

— Это всё? — спросила мама.

— Да, — соврал Тимка и через силу улыбнулся. — Потом допишу.

Он хотел сунуть тетрадку в мусорное ведро, но львят было жалко. Они ведь не виноваты, что он такой дурак. Тимка подошёл к своей кровати и привычно сунул тетрадь под подушку, втайне решив сделать ещё одну попытку и прочитать сказку папе.

На улице постепенно смеркалось. Мама негромко гремела посудой на кухне, что-то шкворчало, пахло жареным луком. Жара уходила вместе с отгоревшим закатом, за сеткой на окне зудели комары. Глаза у Тимки слипались. Снова затявкал Шарик тем особым визгливым голоском, которым всегда встречал своих. Папа!

Сон слетел вспугнутой птицей. Тимка скатился с кровати, схватил тетрадь и, звонко топоча по полу босыми пятками, выскочил на улицу. Папа стоял у порога и улыбался, но от этой улыбки Тимке стало пусто и холодно. Папа смотрел помутневшими, водянистыми глазами, его нижняя губа безвольно отвисла, а в воздухе разлился едкий, противный запах алкоголя.

Мир окончательно померк, но дело было не в умершем солнце. Тянущее чувство в груди рассеялось без следа, оставив после себя звонкую пустоту. Тимка, молча, отвернулся и побрёл к негромко повизгивающему на цепи Шарику.

Мальчик слушал, как ругаются на кухне родители, и гладил жёсткую пёсью шерсть. Шарик негромко поскуливал и всё пытался слизнуть с Тимкиных щёк солёную влагу. А рядом в пыли валялась никому ненужная, совершенно обыкновенная, зелёная тетрадь.

Уже давно уснули родители, во дворе вовсю заливались сверчки, а Тимка лежал в кровати и смотрел в окно на ночное небо. Прямо в центре его мерцала и вспыхивала пурпурная звезда.

Не было ни чувств, ни мыслей, ни даже намёка на разноцветный туман. Тетрадка снова лежала под подушкой, и когда Тимка касался её рукой, становилось грустно-грустно. Так грустно, что хотелось исчезнуть прочь из этого дома, подальше от этой тетрадки, от мамы и папы. Навсегда.

Открывать глаза и окончательно просыпаться не хотелось. Тёплый солнечный лучик ласково гладил веки, расцвечивая внутренний взор розовыми и золотистыми бликами. Тимка лежал и чувствовал, как улыбается его душа. Вчерашняя жгучая обида съёжилась в комочек и впала в спячку, уступив место сладкой утренней неге. Тимке чудились слабые запахи водорослей, нагретого солнцем песка, крики чаек и бакланов. Кровать чуть покачивалась, словно уютная лодочка, и тихонько поскрипывала.

В груди вспыхнул огонёк беспокойства, настойчиво приказывающий открыть глаза. Спокойствие и нега поблёкли, Тимка начал подозревать, что не спит. Мальчик открыл сначала один глаз, потом другой и едва не задохнулся от ужаса. Его комнаты не было! Вместо зелёных обоев — источенные червями деревянные стены, вместо тюлевой занавески голое окно в грубо тёсаной раме и кривая сабля на стене вместо красного с зелёным ковра. Тимка одним кенгуриным прыжком выметнулся из постели, сразу оказавшись посередине комнаты. Кровать тоже была другая — вычурная, да ещё и привинченная к дощатому полу, а на ней серая и явно не очень чистая постель.

Тимка внимательно оглядел себя и немного успокоился, убедившись, что уж он-то ничуть не изменился. Всё те же исцарапанные ноги, конопатый, облупившийся от солнца нос и руки с обкусанными ногтями. Страх немного утих, уступив место острому любопытству. Для начала Тимка хорошенько себя пощипал, охая и кривясь от боли, чтобы окончательно убедиться, что всё это не сон. Потом с беспокойством подумал о маме и папе, но вспомнив вчерашний вечер, снова ожесточился. Обида проснулась и подняла свою уродливую мордочку.

«Не хочу их видеть! — решил мальчик. — Пусть живут, как хотят, всё равно я им только мешаю. Очень хорошо, что меня сюда забросило. Я взрослый человек и могу сам о себе позаботиться».

От таких мыслей слегка кружилась голова, а внутри становилось одновременно ужасно и прекрасно. Вот только Шарика было жалко. Вдвоём веселее и… не так страшно. Горько вздохнув и с трудом сдержав слёзы, Тимка осмотрел помещение и с изумлением обнаружил на продавленном, колченогом стуле свои шорты и зелёную майку с надписью «Go to Egypt», которую привезла ему в прошлом году тётя. Майкой этой Тимка очень гордился, ему завидовали все мальчишки в поселке, и даже некоторые девчонки. Приятно было начать новую жизнь в любимой майке.

Одевшись, Тимка первым делом выглянул в окно. Прямо перед ним высился обрывистый берег с торчащими из него кривыми древесными корнями. На верхушке обрыва колыхались редкие травы и синели стрелки каких-то цветов. В окно ворвался порыв ветра, встрепал русые Тимкины волосы, прошёлся по комнате. Доски жалобно заскрипели, а пол под ногами так закачался, что Тимку отнесло от окна и едва не сбило с ног.

— Корабль! — с изумлением воскликнул он. — Это же корабль!

Мальчик бросился к окну и высунулся по пояс. Чуть не вываливаясь наружу, завертел головой, с восторгом разглядывая почерневшие, обветренные борта диковинного корабля, густо облепленный мелкими ракушками якорный канат и чёрные дула пушек, торчащие из орудийных портов. Самый настоящий корабль! И, наверное, пиратский! И, наверное, его собственный! Тимка еле сдерживался, чтобы не заорать от переполнявшего его счастья.

А зачем, собственно, сдерживаться? Кто его тут услышит?

— Йо-хо-хо! — крикнул на пробу Тимка. Негромко, в полсилы.

В небе кувыркались чайки, подбадривая мальчика звонкими голосами, на берегу ухали бакланы, а корабль таинственно поскрипывал, качаясь на волнах.

— Эгей, сухопутные крысы! — прогорланил Тимка в восторге, уже ничуть не стесняясь. — Йо-хо-хо, и бутылка рома!

— Помогите! Помогите! — Откуда-то снизу раздался слабый вскрик, немедля заглушенный плеском волн и криками птиц.

От неожиданности Тимка едва не вывалился из окна прямо в воду и, поперхнувшись очередным бравым пиратским слоганом, растеряно огляделся. Сердце бешено колотило в рёбра, словно Тимка только что хорошенько пробежался.

— Эй, отзовитесь! — снова закричал кто-то невидимый из-под палубы.

Тимка лёг и прижался ухом к шершавым, занозистым доскам. Под ними слышалась какая-то возня, кажется, кто-то плакал.

— Кто… — просипел Тимка и судорожно сглотнул. — Кто здесь?

Внизу заговорили быстро и невнятно, кто-то всхлипнул и дрожащий девчоночий голос произнёс:

— Выпусти нас, пожалуйста.

Тимка поднялся с пола и, отыскав взглядом дверь, вышел наружу. Палуба корабля оказалась основательно отделана чайками, борта густо поросли плесенью и лишайниками, а изорванные паруса висели неопрятными лохмами. Воняло тухлыми лягушками и гнилой древесиной. Тимка недовольно сморщил нос и осторожно зашагал по осклизлой палубе, высматривая крышку люка или ещё что-нибудь в этом роде.

«Странно, — думал он, — я думал, от морской воды не заводятся плесень и лишайники, а вон на той мачте даже грибы выросли».

Ветер нёс запахи тины, камыша и дикой мяты. Тимка ни разу не ездил на море, но был уверен, что там всё иначе. Здесь же пахло рекой. Мальчик остановился и закрутил головой, осматриваясь. Всюду, на сколько хватало взгляда, катились бархатно-синие волны, у горизонта переходя в звонкую небесную лазурь. А с правого борта бугрился песчаными холмами неведомый остров. Не росли на нём пальмы и диковинные тропические цветы, но зато покачивали колючими верхушками сосны, а ближе к берегу белели стройные тополя.

Вдруг у ног Тимки шлёпнулся серебристый карасик и яростно забился на палубе, разевая рот. Мальчик поднял голову. С неба пикировала чайка, очевидно, выронившая свой обед, но с реи сорвался крупный, чёрный баклан и успел подхватить несчастную рыбку первым, чиркнув Тимку по щеке краем крыла. Мальчик отпрыгнул подальше от острых когтей и крепкого птичьего клюва и тут же ударился обо что-то ногой. Это была тяжёлая, окованная железом крышка люка. В неё стучали, не переставая, неведомые узники.

— Открой, открой! — кричали они.

Тимка ухватился за толстое железное кольцо на крышке и потянул. Крышка не поддавалась. Внизу притихли в ожидании. Тимка подтянул шорты, потряс руками, поплевал на ладони и снова взялся за кольцо.

— Толкайте снизу, — сказал он и, что было сил, рванул крышку. Она медленно, словно нехотя, начала подниматься. В возникшую щель можно было разглядеть три пары рук, отчаянно толкающих непокорную конструкцию.

Но вот крышка легла на палубу, а Тимка заглянул в люк. Снизу на него смотрели три девочки. Тимка поморщился про себя. Девчонки! Уж лучше бы в люке оказался его лучший друг Илюха. И Шарик.

— Чего уставился? — сказала бойкая, голенастая, загорелая дочерна девчонка. — Руку давай.

«У-у-у, наглая», — подумал Тимка, но руку подал.

Девочка цепко сжала протянутую руку и, ухватившись за край люка, ловко вскарабкалась на палубу. Оправила выцветший, синий сарафан и протянула руку помощи подружкам. Тимка помогал. Вдвоём дело закипело, и не прошло и минуты, как рядом оказалась зарёванная, темноволосая девочка в розовой майке и джинсовой юбке. Тимка понял, что это её плач он услышал из каюты. Видно было, что она снова готовилась заплакать, но пока держалась. Тимка был ей благодарен за выдержку, только девчачьих нюней ему тут не хватало. Последней из люка выбралась тоненькая, светловолосая девочка. С виду она была хилая и бледная, но держалась с большим высокомерием. Одета она была по-городскому опрятно и во всё новое, не то что застиранная одёжка Тимки, Вали и Дарины.

«Отлично, — думал Тимка, глядя на девочек. Они отряхивались и брезгливо поджимали ноги, стараясь не особо наступать на осклизлую палубу. — Просто прекрасно. Всего пять минут назад я думал, что корабль мой собственный, а теперь тут появились эти».

— Меня Валей зовут, — сказала девочка в синем сарафане.

Белобрысая задавака смерила Валю надменным взглядом и сказала:

— А меня Олей.

— Дарина, — застенчиво проговорила зарёванная таким тихим голосом, что Тимка её едва расслышал.

— Тима, — буркнул он неприветливо.

Некоторое время все четверо исподтишка присматривались друг к дружке, старательно делая вид, что глазеют по сторонам. Над их головами колыхались на несильном ветру обрывки парусов, тихонько перешёптывались волны. Первой неловкого молчания не выдержала Валя.

— Ну, — требовательно сказала она, — где это мы? И кто нас запер? Ты? А зачем?

Тимка даже растерялся. И от обилия вопросов, и от необоснованных обвинений. Он нахмурился и ответил:

— Не знаю я, где мы. И кто вас запер, не знаю, но это не я. Я сам тут первый раз только сегодня оказался. Уснул дома, проснулся на корабле.

— Ты видел красную звезду? — вдруг спросила Дарина.

Тимка хотел пожать плечами, но вспомнил, как смотрел вчера в ночное небо и мечтал оказаться подальше от дома.

— Д-да… — выдавил он, а внутри стало холодно. — Видел…

— Я тоже такую видела вчера, — сказала Валя.

Оля молчала, поглядывая на остальных. Глаза у неё были такие же большие, круглые и удивлённые, как и у всех. Дарина часто-часто заморгала, по её щекам скользнули ручейки слёз.

— Меня мама вчера наругала, — всхлипнула она. — Я несла ей букет, а она накричала, в угол поставила за то, что ушла без спросу. А цветы выкинула-а…

Дарина заплакала. Тимка затосковал. Не любил он всех этих причитаний, жалоб, слёз и прочей слякоти. Вот если бы девчонка сейчас злилась или смеялась, он тоже смеялся бы или злился, а с рёвами Тимка не знал, что делать, и поэтому чувствовал себя беспомощным. Он с надеждой посмотрел на бойкую Валю. Девочка всё поняла.

— Ну, тише, — велела она строгим голосом, — не плачь. Что было потом? Расскажи, это важно.

Дарина судорожно вздохнула, утёрла слёзы и ответила:

— Я стояла и смотрела в окно. Эта звезда была такая яркая, я думала, что это Рай. Хотела туда улететь подальше от мамы… навсегда.

Тимка вздрогнул. Валя перевела на него тревожный взгляд и спросила:

— Тебя тоже наказали вчера?

— Нет, — ответил Тимка, — я просто сильно обиделся на родителей. Меня не слушали, а потом я увидел ту звезду и думал всякое.

Валя кивнула и зябко передёрнула плечами, хотя ветерок был тёплым, а солнце приятно припекало кожу. Им всем было холодно внутри. Дарина время от времени протяжно вздыхала и тёрла покрасневшие глаза. Оля хмуро смотрела под ноги. Валя нервно теребила косичку. Тимка вдруг подумал, что больше никогда не увидит маму и папу, и окружающий мир сразу показался большим, враждебным и страшным.

— Слышь, Оль, а ты тоже поругалась с мамкой? — грубовато спросил Тимка, но вовсе не потому, что хотел нагрубить. За этими развязными словами он прятал собственный страх и неуверенность. Мальчику хотелось казаться взрослым и сильным если не себе, то хотя бы этим девчонкам.

— Не твоё дело! — огрызнулась Оля. — Отвяжитесь от меня, сельпаны деревенские.

Валя прищурилась и даже как-то подобралась от этих слов, а у Тимки от обиды и злости покраснели уши. Дарина испуганно таращила глаза и медленно пятилась.

— Что ты сказала? — спросила Валя.

— Что слышала, — бросила Оля вызывающе.

На корабле назревала потасовка. Тимка мгновение размышлял, решая для себя — бьёт ли он девчонок или нет. Потом решил, что за такое можно пока не лупить и сказал:

— Не обращайте внимания на эту городскую. Надо выбираться на сушу и искать помощь. Кто со мной? — И зашагал к борту, у которого рассмотрел несколько длинных, толстых досок. Если их длины хватит до берега, получатся отличные сходни.

Тимка ухватился за доску, с другой стороны помогали Дарина и Валя. Оля стояла в стороне, упрямо скрестив руки. Первую доску уронили в воду и долго смотрели, как она бьётся о берег. Следующую держали изо всех сил, и она медленно, но верно приближалась к берегу короткими рывками, пока прочно не легла на песок.

— Одной мало, — сказала Дарина, опасливо трогая доску, которая покачивалась вместе с кораблём. — Свалимся.

Тимка тоже потрогал доску и пожал плечами. Он бы не свалился, но раз народ просит.

— Давайте вторую.

Тимка работал, иногда поглядывая на Олю. Она так и стояла там, где её оставили, и хмуро наблюдала за их усилиями, но помочь не пыталась.

«Девчонки, — подумал Тимка с презрением. — Хотя, эта Валька ничего. И Даринка тоже. Ну, когда не плачет. Наверное, девчонки тоже бывают нормальные и могут помочь. Даринка вон носом хлюпает, а доску лихо толкает. А взять хотя бы Юрку Чилюкина — пацан, даже старше меня, а до сих пор нюни разводит, и помощи от него не дождёшься. Хорошо, что его тут нет. Уж лучше девчонки, чем такой Юрка».

Придя к этому потрясающему выводу, Тимка заработал с особым воодушевлением, и вторая доска вскоре тоже оказалась на берегу.

— Ну, — деловито сказал Тимка, отряхивая ладони, — кто первый?

Дарина сразу же отодвинулась в сторону. Валя почесала нос, потрогала сходни и сказала:

— Давайте я.

Тимка подумал, что получилось некрасиво. Он тут единственный мужчина и, вроде как, трусит.

— Я пойду, — решил он, но Валя покачала головой.

— Лучше доски держи, чтоб не соскользнули, — сказала она. — Корабль-то качается. А я перейду и буду держать с той стороны.

Тимка согласно кивнул и крепко вцепился в доски. Валька вскарабкалась на сходни, развела руки для равновесия и быстро затопала босыми пятками, которые, казалось, не боялись даже колючек-капканчиков. Доски скрипели, вибрировали, ветер старательно лохматил короткие Валины волосы, но девочка перебралась на берег и ни разу не оступилась.

— Я перешла! — закричала она, улыбаясь во весь рот.

— Мы поняли, — язвительно буркнул Тимка, но невольно улыбнулся в ответ. — Держи доски!

Валя опустилась на колени и прижала сходни крепкими, загорелыми руками.

— Теперь ты, — сказал Тимка Дарине, но та отчаянно замотала головой, в ужасе глядя на плещущую внизу воду.

Тимка оглянулся на Олю.

— Что? — сказала она. — Я туда не полезу, с ума ещё не сошла.

— Останешься тут одна? — спросил Тимка. — Корабль весь сгнил и утонет в любой момент.

Помедлив, Оля всё-таки подошла к сходням и скомандовала:

— Крепче держите.

Дарина послушно взялась за доски, Тимка фыркнул, но последовал её примеру. Оля шла медленно, замирая от каждого колебания доски, от каждого порыва ветра, от каждой пролетевшей мимо чайки. Прошло довольно много времени, Тимка давно потерял терпение и тихонько ругался про себя. Но вот Оле осталось сделать всего десять шагов, потом пять, потом три. И наконец, девочка встала на берегу рядом с Валей. На этот раз Оля без всяких пререканий начала помогать Вале удерживать сходни.

— Переходи. — Тимка во второй раз повернулся к Дарине.

— Не могу, — пискнула она, отодвигаясь. — Я боюсь.

Целый час Тимка просил, уговаривал, ругался, угрожал — бесполезно. Дарина снова захлюпала носом и начала тереть глаза, готовясь развесить нюни. Тимка беспомощно посмотрел на Олю и Валю. Сначала бояку уговаривала Оля. Потом Валя. Потом обе вместе, почти хором. Дарина слушала, кивала, пару раз даже ногу на сходни поставила, но стоило кораблю качнуться, отпрыгивала назад.

-Давай пойдём вместе, — наконец, предложил Тимка. — Только это будет опаснее, ведь с этой стороны доски держать некому.

Дарина поколебалась, но потом решительно сказала:

— Пойдём вместе.

Тимка двигался маленькими шажочками, чувствуя, как стягивается вокруг тела любимая, зелёная майка. За майку с не девчачьей силой держалась Дарина и шла следом за Тимкой по колеблющимся сходням. Тимка не мог видеть напряжённое лицо девочки с побелевшим от страха носом, но чувствовал её ужас через свою майку.

«Ещё чуть-чуть — и мне будет нечем дышать», — думал Тимка.

Переходили они ещё дольше Оли, но последние шаги преодолели стремительным прыжком. Как и боялся Тимка, сходни постепенно сползали со скользких, качающихся бортов корабля.

— Сейчас упадут! — взвизгнула Валька.

Оля тоже закричала:

— Скорей, скорей!

Тимка рванулся вперёд, за спиной вскрикнула Даринка. Мгновение — и сходни летят в воду, а Тимка валяется на песке и всё пытается выдрать свою любимую майку из цепких девчоночьих рук.

Прошло довольно много времени, прежде чем все достаточно успокоились и начали снова соображать. Тимка с грустью разглядывал свою майку, растянутую до невероятных размеров. В неё теперь свободно могли поместиться три мальчика средней упитанности. Девочки о чём-то шушукались в сторонке, время от времени прыская в ладошки.

«Странные они, — думал Тимка. — Только недавно кричали и плакали все хором, а уже смеются. Даже Даринка, которая вообще чуть со страху не умерла. А я не могу даже улыбаться».

Тимка подполз к обрыву и, свесив голову, посмотрел вниз. Из-под его пальцев тоненькими ручейками струился светло-жёлтый песок. Синие цветочные стрелки щекотали уши и щёки. Над головой носились какие-то мошки. Тимке вдруг стало очень спокойно. Хотелось лечь на спину, подставить лицо нежаркому солнцу и размышлять обо всём подряд. О папе и маме, о друзьях-приятелях, о своей заветной тетрадке и непонятной взрослой жизни.

Иногда Тимка хотел поскорее обзавестись колючей щетиной и грубым мужским голосом, вместо своего звонкого мальчишечьего, но… взрослые всегда казались ему такими несчастными. Они совсем не умели прыгать по лужам. Не бегали в догонялки по длинным коридорам скучных учреждений, в которых им приходилось работать. Взрослые мало смеялись, а по утрам и вовсе никогда. Они казались потерянными и очень одинокими. Сложно было поверить, что папа когда-то мог лазать по деревьям, а мама была чемпионом посёлка по вышибалам. В такие моменты Тимка отчаянно мечтал остаться ребёнком навсегда.

— Чего увидал?

Тимка скосил глаза. Рядом в песке переминались две загорелые, исцарапанные ноги, густо покрытые цыпками. Валька.

— Ничего, — буркнул Тимка и поднялся. — Пойдёмте что ли. Только я не представляю куда.

— Может, по дороге попробуем? — съязвила Оля и указала вперёд. Там игриво вилась и прыгала по холмам светлая лента грунтовки.

Тимка подскочил от удивления. Он готов был поклясться, что никакой дороги тут раньше не было. С корабля остров неплохо просматривался, и дорогу Тимка обязательно бы заметил.

«Чудно, — думал он. — И остров этот, и корабль, и речное море. А теперь ещё и дорога из ниоткуда, которая начинается прямо отсюда. Будто специально».

Ребята переглянулись, подбадривая друг дружку взглядами, и с опаской ступили на дорогу. Дарина старалась держаться позади Тимки, готовая снова вцепиться мёртвой хваткой в его несчастную майку.

Пологие спуски чередовались с невысокими подъёмами так часто, что идти было совсем не скучно. Самый высокий холм впереди густо порос соснами, на остальных шумели прозрачные тополёвые рощицы. Там, где не росли деревья, землю покрывало густое разнотравье. Ветерок гнал по нему волны, играл с травяными метёлками, качал ярко-жёлтые корзинки луговых цветов. Хорошо утрамбованная дорога не пылила и приятно пружинила под ногами.

Однако, как ни приятно и удобно было идти, ребята вскоре устали и решили сделать привал. Присели на поросший пахучей травой холмик, вытянули уставшие ноги. Сидеть было неудобно. Мягкая на вид трава ужасно кололась, солнце напекло непокрытые головы, и откуда-то налетели мошки, которые, противно щекочась, лезли в нос и уши.

— Ай! — вскрикнула Оля и вскочила.

— Ой! Ай! — закричали остальные и бросились обратно к дороге, а за ними с грозным гудением мчались кусачие земляные осы. Удивительное дело — стоило ребятам ступить на дорогу, как осы отстали, кусаться больше не пробовали и убрались восвояси.

— Ненавижу ос! — горячо сообщила Валька.

— Кто ж их любит? — сказала Дарина, сдерживая слёзы, и протянула руку, на которой красовался здоровенный, красный волдырь осиного укуса. — Больно-то как!

— Надо помидором помазать, мама так всегда делала, — сказал Тимка и вдруг загрустил. Наверное, из-за боли в укушенной ноге.

— У тебя в кармане завалялся помидор? — спросила Оля.

Тимка пожал плечами, а Оля скорчила презрительную гримаску.

— Тогда зачем говорить без толку?

«Не нравится она мне, — подумал Тимка, осторожно почёсывая осиный укус. — Вечно придирается и важничает. Вечно от этих городских одни проблемы и никакого толку».

Ребята зашагали по дороге, каждый думал о чём-то своём. Несколько раз они делали попытки свернуть на обочину и присесть, но поблизости немедленно раздавалось грозное гудение. А сидеть прямо посередине дороги было как-то глупо. Осы основательно испортили настроение, поэтому мысли у всех были грустными. Дети поднимались на холм, сбегали в низинку и снова поднимались. В траве вовсю заливались зяблики, в небе носились стрижи.

— А вы заметили, — вдруг сказала Оля, — сначала корабль, потом дорога?.. Они словно гонят нас вперёд. Помните, как было удобно и мягко, когда мы только проснулись? А потом вылезли из люка, а там плесень и птичьи бяки.

Все резко остановились, изумлённо глядя на Олю. Сказанное ею сейчас казалось таким очевидным, что Валя и Дарина удивлялись, как не поняли этого раньше. А Тимка немного устыдился за то, что думал, будто от Оли никогда не будет никакого толку.

— Идти было хорошо, как по проспекту, — подхватила Валя, — а как только остановились — осы покусали. А сейчас вон опять — не жарко, не холодно, в самый раз идти и не уставать.

— И болеть перестало, — сказала Дарина, показывая руку. Волдырь от укуса уменьшился вдвое и вместо красного стал розовым.

— Всё ясно! — подытожил Тимка. — Кто-то хочет, чтоб мы шли. Только вот кто?

Ребята тревожно переглянулись. Мысли в их головах сигналили SOS. Кто же так настойчиво их толкал по этой дороге? Пришельцы? Безумный учёный? Злой волшебник? Валя задрала голову и, смешно сморщив лицо, посмотрела на небо.

— А солнце-то не двинулось с тех пор, как мы от корабля ушли, — сказала она. — Уже, наверное, три часа прошло, а оно всё в одном месте.

И верно, солнце стояло в зените, словно приклеенное, над островом сиял вечный день. Можно было идти сколько угодно, не боясь темноты, вечерней сырости и комаров. Все условия для приятной прогулки, вот только на душе становилось всё тревожнее. Идти дальше было страшно, но стоять на месте ещё страшнее — вдруг покусает кто-то похуже земляных ос.

— Я боюсь, — сказала Дарина тоненьким голосом.

Тимка вздохнул, Валя задумчиво ковыряла в носу. Все молчали. Тогда Оля фыркнула и, взяв Дарину за руку, зашагала по дороге. Валька оставила нос в покое, быстро глянула на Тимку и побежала за подружками.

«Девчонки, — подумал Тимка. — Вечно они заодно, а ты стой тут один, как дурак».

Делать нечего, пришлось догонять.

Дорога вскарабкалась на самый большой холм, и ребята очутились в сосновом лесу. Ах, как тут было славно! Ветер насвистывал весёлую мелодию в зелёной хвое, деревья качались и поскрипывали в такт, им вторили певчие птицы. Дорога причудливо огибала стволы сосен, покрытые нарядной, рыжей корой. Казалось, лес — это огромный, величественный замок, где мощная, медноствольная колоннада поддерживала зелёный с голубым потолок. А над всем этим сияло солнце, словно люстра на три тысячи свечей.

Дети замерли, восхищённые красотой этого леса. Настроение так резко подскочило вверх, что ребята даже расшалились. Они бегали, прятались за деревьями, снова выскакивали на дорогу и кричали громче птиц. Валя носилась загорелой ракетой так стремительно, что только босые пятки мелькали. Дарина смеялась, ловко уворачиваясь, когда её пытались поймать и заставить водить. А Оля выражала свой восторг таким звонким голосом, что целые стаи потревоженных птиц взмывали в безоблачное небо. Тимка изо всех сил старался оставаться серьёзным, чтобы не проворонить какую-нибудь опасность, но всеобщее настроение заразило и его.

Как же чудесно было бегать, играть и больше ни о чём не думать! Умчались грусть, тревога и мысли о неизвестном будущем, ребята с головой погрузились в игру. Так умеют только дети. Внутри у каждого из них горело маленькое, проказливое солнышко, дающее неиссякаемый источник шалостей, озорства и веселья. Жаль только, что всё прекрасное быстро заканчивается.

Тимка во все лопатки гнался за быстроногой Валей, безуспешно пытаясь догнать. Но Валя вдруг сама остановилась и замерла. Мальчик тоже притормозил и разинул рот от удивления. Прямо перед ними дорога переходила каменный мост, сложенный из серых, речных булыжников. Он был так широк, что на нём свободно могла бы разъехаться парочка танков. Дальний край моста терялся в тумане.

— Что тут у вас? — спросила, подбегая, Оля. — Ого!

— Надеюсь, мы туда не пойдём? — воскликнула Дарина.

Опасения девочки можно было понять. Мост зиял многочисленными пробоинами, словно его бомбили чугунными, пушечными ядрами. А внизу, будто ведьмин котёл, клубилась непроглядным туманом широченная пропасть. Ребята попятились, но Тимка вдруг закричал:

— Стойте! Молчите и слушайте!

Дети замерли, напряжённо прислушиваясь. Будто назло, из пропасти пополз туман. Он забивался в уши, приглушал звуки, закрывал белыми, холодными лапами глаза. Но ребята всё-таки услышали. Это был далёкий, едва различимый отзвук людских голосов. Наконец-то люди! Взрослые, которые помогут и скажут, что нужно делать. Ребята обменялись радостными взглядами и ближе придвинулись к мосту. Все, кроме Дарины.

— Давайте их позовём, — робко предложила она. — А то вдруг мост рухнет, вон он какой дырявый.

— Раз до сих пор не рухнул, значит и не станет, — нетерпеливо бросил Тимка, досадуя на эту трусиху. Подумать только, почти добрались, нашли помощь, а теперь топтаться от неё в двух шагах и надрывать горло!

Дарина с надеждой посмотрела на подружек, но на их лицах легко читались те же чувства, что и у Тимки.

— Если боишься, подожди здесь, пока мы приведём взрослых, — предложила Оля.

Это напугало Дарину ещё больше. Как, стоять тут совсем одной у края пропасти? В лесу, где неизвестно кто водится. А вдруг нагрянут пришельцы, или безумный учёный, или злой волшебник?

— Нет-нет, — сказала Дарина со вздохом. — Я с вами.

На этот раз Тимка первым опробовал ненадёжную на вид переправу. За ним шла Валя, Оля и последней неохотно плелась Дарина. Ребята обходили многочисленные пробоины, осторожно ступая по влажным от тумана булыжникам моста. Белые клубы тумана в пропасти кипели всё сильнее, начали подниматься вверх, просачиваясь сквозь дыры в мосту. Стало казаться, будто через дыры в мосту выросли громадные, белые столбы.

Идти становилось всё сложнее, туман сгущался, одежда покрылась мелкими капельками влаги и неприятно липла к телу. Лишившись ласкового солнышка и окунувшись в эту молочную реку, дети стали замерзать и покрылись крупными мурашками. Ещё через несколько шагов и вовсе пришлось остановиться — туман стал настолько непроглядным, что ребята не видели даже собственных ног.

— Эй! — крикнул Тимка. — Все здесь?

— Я тут, — отозвалась Оля, совершенно невидимая в тумане.

— Я тоже, — сказала Валя.

Дарина молчала. Её звали, кричали до хрипоты, но девочка не откликалась. Она не свалилась в пропасть, как можно было подумать. Просто делая очередной осторожный шаг, Дарина почувствовала под ногой пустоту и еле успела отскочить назад. От её движения кудрявые завитки тумана разошлись, и девочка увидела перед собой пробоину, в которую чуть было не свалилась. Дарина замерла, не в силах пошевелиться от пережитого страха, и посмотрела вниз. Туман в пропасти немного рассеялся, открыв ненадолго её дно. Там блестело тёмным зеркалом узкое и длинное озеро. Со всех сторон его обрамляли высокие камыши, по стеблям которых ловко прыгали и качались маленькие человечки — мужчины, женщины и много-много совсем крошечных детишек. Все они были одеты в пушистую и лёгкую одёжку, сделанную из камышового пуха, а на ножках у них красовались башмачки из камышовых листьев. Человечки усердно трудились, бросая что-то в озеро, отчего с его поверхности поднимались новые клубы тумана.

Дарина так увлеклась наблюдением за жизнью этого народца, что совсем не слышала, как её звали обеспокоенные друзья. Девочка очень сердилась на маленьких негодников из пропасти за их проделки. Вдруг один из малышей пронзительно запищал и указал вверх, на мост — увидел наблюдавшую за ними девочку. Дарина хотела погрозить человечкам пальцем, но они дружно бросили в воду охапки чего-то воздушно-белого. Из озера поднялась целая туча и надёжно укрыла странный народец от чужих глаз. Дарина подняла голову и вздрогнула от неожиданности, увидев рядом встревоженную Валю.

— Ты оглохла? — сердито спросила Валя. — Мы зовём, зовём. Думали, ты в пропасть упала.

Дарина смутилась и в оправдание быстро рассказала про озеро, туман и человечков. Валька заглянула в пробоину, но ничего не увидела, кроме тумана.

— А тебе не приснилось? — спросила она.

— Нет, — обиделась Дарина. — Я точно всё это видела.

— Тогда пойдём, расскажем остальным.

Девочки двинулись сквозь туман, тщательно проверяя ногами поверхность, прежде чем наступить. Дарина так обиделась за то, что ей не поверили, что совсем забыла про свой страх и шла быстрее Вали. Тимка и Оля время от времени кричали, чтобы Валя и Дарина шли на их голоса и не сбились с пути. Особенно хорошо получалось у Оли. Её звонкий голос беспрепятственно летел сквозь туман, и ничто на свете не могло его заглушить — настоящая сигнальная сирена. Наконец, вся компания была в сборе, и Дарина снова пересказала об увиденном.

— Может, это они нас заставляли идти и насылали кусачих ос? — предположила она в заключение. Голос Дарины был полон надежды. Оно и понятно — противостоять человечкам размером с ладошку не так страшно, как пришельцам, безумному учёному или злому волшебнику.

— Нет, — покачал головой Тимка. — Они нам скорее мешали идти своим туманом, чем помогали. И голоса, которые мы слышали, звучали не снизу, а впереди. Значит, тут есть кто-то ещё.

Дарина тоскливо вздохнула.

Ребята двинулись дальше по мосту. Вскоре туман начал редеть, пробоин стало меньше, и снова послышались людские голоса. Вот обойдено последнее препятствие, стена тумана осталась за спиной, а перед глазами опять знакомая дорога, через несколько десятков шагов переходящая в улицу. Главную улицу маленького и очень уютного городка.

Ребята поскорее сошли с ненадёжного моста на знакомую и уже приветливую дорогу. Скорее прочь от сырого, враждебного тумана, вперёд, к ласковому солнышку! Окунувшись в золотистую, солнечную пыль, дети согрелись, успокоились и начали с любопытством рассматривать лежавший перед ними городок.

По обеим сторонам улицы стояли двухэтажные деревянные домики, выкрашенные в синий, зелёный и красный цвета. Окошки и фронтоны покрывала красивая резьба, а палисадники утопали в зелени и цветах. По улице степенно прогуливались жители городка в такой же разноцветной одежде, как и их дома. Выглядели люди слегка легкомысленно, но всё же это были взрослые, которые всегда и в любой ситуации знают, как поступить.

Воодушевившись, ребята вприпрыжку побежали к людям. Остановились у первого же прохожего — пожилого мужчины с приятным лицом — и громко поздоровались.

— Привет-привет, — доброжелательно пропел мужчина и, отвернувшись, пошёл вверх по улице.

Ребята растеряно посмотрели ему вслед, а потом друг на друга. Что-то было не так. Обычно увидев ватагу ничейных детей, взрослые сразу же принимались задавать вопросы, а этот человек просто невежливо ушёл. Ребята недоверчиво осмотрелись. Гулявшим тут людям не было никакого дела ни до ничейных детей, ни до друг дружки. Они прохаживались взад и вперёд, их приятные лица светились равнодушным дружелюбием, а взгляды были рассеянными, словно эти люди пытались вспомнить что-то хорошее.

— Эй! — Валя топнула ногой. — Люди, нам нужна ваша помощь!

Прохожие заулыбались ещё шире, согласно закивали головами, но продолжали идти мимо, глядя сквозь детей, словно они были прозрачными.

— Да что с ними такое? — чуть не плача, воскликнула Дарина. — Почему они нас не слушают?

— Как будто спят с открытыми глазами, — прошептала Оля.

Тимка подскочил к степенной, седовласой даме и запрыгал перед ней, словно марионетка на верёвочках.

— Тётенька! — закричал он. — Стойте, тётенька!

Дама остановилась и мило улыбнулась, показав красивые, белые зубы, слишком ровные, чтобы быть настоящими.

— Здравствуйте, молодой человек, — сказала она и хотела идти дальше, но ей помешали Валя, Оля и Дарина, которые окружили даму со всех сторон.

— Тётенька, скажите, — жалобно сказала Дарина, — где мы? Что это за остров?

По лицу дамы пробежала тень, будто посетило неприятное воспоминание, но почти сразу доброжелательная улыбка вернулась на своё место.

— Понятия не имею, — сказала дама.

— Как называется город? Кто нас сюда привёл? Как нам попасть домой? — наперебой спрашивали дети, но женщина только улыбалась и всё время порывалась уйти.

— Как вас зовут? — вдруг спросила Валя.

— Я не знаю, — сказала дама.

Этот невероятный ответ отбил у ребят всякое желание продолжать расспросы. Они отошли в сторону, а женщина, как ни в чём ни бывало, продолжила прогулку. Дети притихли, стали настороженными. Дружелюбные лица жителей этого странного городка теперь только пугали.

Прохожие, как неприкаянные, бродили по улице вверх и вниз, изредка сталкиваясь. Тогда они здоровались, рассеяно глядя друг на друга, улыбались и расходились в стороны, чтобы возобновить свою бесконечную прогулку.

— Ненавижу! — вдруг воскликнула Оля. — Ненавижу этот дурацкий остров, идиотский город и этих дураков! Чтоб они сдохли!

— Нельзя так говорить! — возмутилась Дарина.

— Почему? — насмешливо спросила Оля.

— Потому что нельзя никому желать плохого, — наставительно сказала Валя. — Это все знают.

Оля презрительно фыркнула, а её лицо опять стало упрямым и злым. Совсем-совсем чужим.

— Тогда вы все тоже дураки! — сказала она.

Тимка и так уже злился на вредину Олю, а сейчас и вовсе испытал большое желание оставить её в городе и уйти.

«Почему она такая злюка? — думал Тимка. — Ведь мы не сделали ей ничего плохого, а она всё время ругается и задирает нос. Только в лесу была нормальная и играла, как все. И в тумане отлично помогала идти, а потом снова почему-то разозлилась».

— Будешь обзываться, мы тебя тут оставим, — пригрозил Тимка, но отчего-то знал, что Олю этим не напугаешь. Так и вышло.

— Ну и проваливайте, — огрызнулась Оля. — Вы мне не нужны! Я… я сама от вас первая уйду!

И в доказательство своих слов Оля быстро зашагала вверх по улице, стараясь не приближаться к прохожим. Тимка смотрел ей вслед и чувствовал облегчение, что избавился от этой злюки. Однако где-то в глубине души было ему немножко стыдно, а почему, Тимка и сам не знал.

— Надо её вернуть, — сказала Валя.

— Зачем? — буркнул Тимка. Возвращать Олю ему совсем не хотелось, но Валя не унималась:

— Вдруг тут опасно, а она совсем одна. И потом раз мы тут оказались вместе, то и выбираться тоже надо вместе. Потеряемся и никогда не вернёмся домой.

Теперь Тимка отчётливо понял, почему ему так за себя стыдно. Нельзя бросать товарища по несчастью только потому, что у него вредный характер. Оля им ведь помогала и не раз. Тимка посмотрел на девчонок. Они молчали, но глаза смотрели серьёзно и требовательно.

— Эта девочка верно сказала, — раздался за спинами ребят надтреснутый, старческий голос.

Все подскочили от изумления и обернулись. Позади никого не было, только клубился чуть вдалеке туман над мостом.

— Ай-яй-яй, молодые люди, — снова заговорил голос с незлой укоризной. — Будьте внимательны — не наступите.

Ребята посмотрели вниз и увидели крошечную с ладонь старушку. На ней было пушистое платье и платок, сделанные из камышового пуха, а на ногах башмачки из камышовых листьев. Старушка опиралась на узловатую клюку и смотрела на детей с весёлой прищуринкой. Лицо у неё было такое доброе, что хотелось взять старушку в ладошки и ласково покачать, как малыша.

— Вы! — выпалила Дарина, стараясь не улыбаться в ответ. — Вы сделали тот туман и мешали нам идти. Зачем?

Старушка покачала головой с ласковой укоризной, словно удивляясь непонятливости ребят.

— Ну, конечно затем, чтобы вы свалились с моста вниз, — сказала она.

— Как? Почему? Зачем вам это? — ахнули ребята. А ведь старушка казалась такой доброй!

Камышовая бабушка посерьёзнела и ответила:

— Впереди у вас большие испытания и нешуточные неприятности. Если бы вам посчастливилось свалиться в наше озеро, то вы стали бы такими, как мы — Камышовый народец. Мы смогли бы вас защитить. Даже сейчас ещё не поздно — пойдёмте со мной к озеру.

Тимка с Валей испуганно переглянулись и сделали несколько неуверенных шагов, но Дарина осталась на месте.

— Стойте, — сказала она, — мы ведь хотели попасть домой, разве не так?

Тимка задумался, а Валя сделала упрямое лицо и сказала:

— Дома меня никто не любит. Мама всё время заставляет меня кормить кур, а у них петух клевачий. Как только я подхожу, он хлопает крыльями и щёлкает на меня клювом. Я его боюсь!

Тимка с удивлением на неё посмотрел. А он-то думал, что Валя ничего не боится. Дарина решила, что умерла бы от страха, если бы клевачий петух щёлкнул бы на неё клювом. Тимке тоже от такой мысли было немножко страшно, но не очень. На него уже нападали гуси, и мальчик знал, как их можно напугать в ответ.

Надо сжать в кулак пальцы, кроме указательного и среднего и показать гусям. Тогда злые птицы решат, что кулак и пальцы — это голова и раскрытый клюв, рука — шея, а сам Тимка огромный гусь, ещё больше и злее их самих. Тимка много раз так проделывал, и гуси всегда боялись.

«А интересно, — подумал Тимка, — подействует ли это на клевачих петухов?»

— А твой папа тоже заставляет тебя кормить кур? — сочувственно спросила Дарина.

— Нет, — грустно ответила Валька. — Но папа приходит с работы поздно вечером, когда куры уже спят и не хотят есть.

Камышовая бабушка внимательно слушала их разговор, потом подошла и погладила Валю по руке.

— У нас нет кур, — сказала она. — Мы только и делаем, что качаемся на камышах и растим туман.

«Здорово, наверное, — думал Тимка, — растить туман и играть в нём в прятки. Прыгать по камышам и нырять с них в воду, но… дома мама и папа. А ещё Шарик и лучший друг Илюха. И зелёная тетрадка».

— Нет, — покачал головой Тимка. — Мы пойдём искать Олю и дорогу домой.

Он отошёл от Камышовой бабушки и встал рядом с Дариной. Валька неуверенно топталась на месте, не зная, как поступить, куда повернуть…

— Валька, — сказал Тимка, — пошли с нами. Я научу тебя пугать клевачих петухов. И гусей тоже.

— А меня научишь? — забеспокоилась Дарина.

— Конечно, — пообещал Тимка. Он очень гордился, что обладает таким жизненно важным умением и может передать его всем нуждающимся.

Валька виновато посмотрела на добрую старушку, шмыгнула носом и вернулась к друзьям.

— Да будет так, — кивнула Камышовая бабушка. Она совсем не расстроилась, только чуть-чуть беспокоилась за них. — Вот вам первый совет: не теряйте друг друга.

Ребята поспешно закивали, решив немедленно отправиться искать Олю и больше никуда её не отпускать одну.

— Второй совет: ничего здесь не ешьте и не пейте.

— Как? — вскричала Валька. — Как можно ничего не есть? А почему? Но я уже хочу!

Тимка и Дарина есть не хотели, но странным запретом тоже заинтересовались. Старушка жестом остановила Валины вопли и пояснила:

— Если вы съедите или выпьете что-то, приготовленное местными, то останетесь тут навсегда и станете, как они. — Камышовая бабушка кивнула на гуляющих вокруг жителей городка. — Запомнили?

Дети испуганно закивали, а Валя длинно, тоскливо вздохнула. В животе у неё забурчало тоже тоскливо и грустно.

— Третий совет: победи себя.

Ребята выжидательно смотрели на Камышовую бабушку, ожидая продолжения, но она молчала. Только смотрела ласково и немного грустно.

— Что? — удивилась Дарина. — Как это?

— Не знаю, — сказала старушка. — Я никогда не ходила далеко от моста. Как свалилась с него давным-давно, так тут и живу. А вам удачи, ребятки.

Старушка заковыляла обратно к мосту и вскоре пропала в тумане. Ребята долго смотрели на мост, даже когда она скрылась из вида.

— Думаете, она как мы? — спросила Валя. — Попала сюда девочкой и жила, пока не состарилась?

— Ужас какой! — Дарина утирала слёзы и отвернулась, чтобы не смотреть на туман.

— Я думаю, — мрачно сказал Тимка, — хорошо, что мы не упали. Давайте поскорее найдём Олю.

Они двинулись вверх по улице. Мимо нарядных, разноцветных домиков. Мимо гуляющих людей с их пустыми лицами и пустыми улыбками. Прочь из этого дружелюбного, но равнодушного городка.

Первой Олю заметила Дарина. Оля входила в один из домов и уже почти скрылась за дверью, когда Дарина посмотрела в её сторону и закричала:

— Подожди нас!

Дверь дома захлопнулась, скрывая Олю из вида. Ребята со всех ног помчались туда, то и дело наталкиваясь на прохожих. А одного грузного мужчину даже случайно сшибли с ног.

— Извините, пожалуйста, — пискнула Дарина, испугавшись, что мужчина начнёт браниться. Или того хуже — надерёт за уши.

Но мужчина немного покряхтел и поднялся, глядя мимо ребят и улыбаясь. Только один раз его лицо чуть скривилось от боли — наверное, ушибся при падении. Однако через мгновение он стал таким же, как и остальные.

— Ничего-ничего, — сказал он добродушно и, заложив руки за спину, ушёл вниз по улице. Глядя на него, Валя подумала, что никогда и ни за что на свете не станет тут ничего есть. Даже если будет умирать от голода.

Ребята подбежали к дому, с ходу перепрыгнули низенький, белый заборчик и ворвались в дом. Хлопнула закрывшаяся за ними дверь, и стало очень темно. Дети стояли, не двигаясь, совершенно ошеломлённые. Но вот глаза стали привыкать к темноте, окружающая обстановка понемногу начала проглядываться.

Дома не было! Вокруг, сколько хватало глаз, простиралась пустыня. Кое-где из песка торчали реденькие метёлки полузасохшей травы. Ребята стояли посреди широкого, отлично асфальтированного и ровного, как струнка, шоссе. Чёрная, асфальтовая лента тянулась от горизонта и до горизонта, а над ней нависло ночное небо, но без единой звезды.

— Что… что… — сказал Тимка и закашлялся. — Что…

— Не чтокай, — сказала Оля, появляясь из-за его спины. — Я и сама удивляюсь.

— Ты нашлась! — закричали Валя и Дарина. — Мы так за тебя испугались!

Оля только улыбнулась, но было видно, что ей очень приятна забота друзей. Тимка быстро пересказал разговор с Камышовой бабушкой. Оля внимательно слушала, глаза её засветились от радости, пока Тимка не упомянул про третий совет.

— Победить себя? — переспросила Оля удивлённо. — Как это?

— Она сама не знала, — ответил Тимка, — но если мы всё сделаем правильно, то вернёмся домой.

— Каким образом?

— Не знаю, — чувствуя себя дураком, ответил Тимка. — Мы не спросили, а она не сказала.

— Отлично! — засмеялась Оля. — Она всё наврала, наверное, а вы и уши развесили.

Смех у Оли был очень обидный, но возразить было нечего. Ребята немного покрутились на месте, решая, в какую сторону идти. Дорога, абсолютно ровная, бежала по плоской, как стол, пустыне в обе стороны. Не было ни остановок, ни заправочных станций, ни самого крошечного населённого пункта. Ребята устроили военный совет.

Тимка предложил не пользоваться дорогой, а уйти прямо по пустыне. Дороги его пугали, хоть мальчик ни за что на свете в этом бы не признался. Дарина и Оля наотрез отказались идти по бездорожью. Дарина боялась львов и носорогов, которые наверняка тут водятся, а Оля надеялась, что по такой замечательной дороге рано или поздно кто-нибудь проедет и отвезёт их домой. Валя посмотрела на свои босые ноги, потом на пустыню, вздохнула и приняла сторону подруг. Большинством было решено идти по шоссе.

«Девчонки…» — начал думать Тимка, но сразу отвлёкся, так разгорелся новый спор.

Ребята стояли посреди дороги в пустыне и спорили, куда идти — вперёд или назад. Никто из них, конечно же, не знал, где начинается дорога, а где кончается, направление выбирали наугад. Вале и Дарине вообще было всё равно, в какую сторону идти, но они кричали и спорили за компанию.

— Отлично! — возмущался Тимка. — Идите, куда хотите, а я вперёд!

Он обошёл девчонок и затопал по гладкому асфальту. Оля повернулась к нему спиной и направилась в другую сторону.

— Да стойте же! — закричала Дарина. — Ну, сколько можно ссориться? Нельзя бросать друг друга, иначе не вернёмся. Забыли?

Тимка и Оля остановились и виновато посмотрели друг на друга. И правда, из-за дурацкого спора они совершенно забыли наказ доброй старушки и её советы.

— В самом деле, — сказал Тимка, — какая разница. Назад, так назад.

— Можно и вперёд, — одновременно с ним сказала Оля.

Валя и Дарина вдруг расхохотались. Оля и Тимка хотели обидеться, но поняли, что в этот раз можно посмеяться и над собой. Во-первых, заслужили, а во-вторых, так надоело всего бояться. Поэтому они тоже с удовольствием рассмеялись.

— Смотрите! — воскликнула Валя, указывая куда-то в сторону. Ребята обернулись и обомлели.

Справа от асфальтового шоссе уходила ещё одна дорога — грунтовка с глубокими колеями, заполненными жидкой грязью. Дорога эта была какая-то побитая, уставшая и очень-очень грязная, словно над ней несколько суток шёл проливной дождь и непрерывно ездили тяжелогружёные машины.

А в конце дороги… кружился весёлый карнавал. Перемигивались в темноте разноцветные огоньки гирлянд, вспыхивали фейерверки, играла музыка, и вокруг всего этого гуляли нарядно одетые люди.

— Вот это да-а, — протянула Валя.

Дарина уже устала удивляться и только молча хлопала ресницами. Оля радостно посмотрела на друзей и нетерпеливо спросила:

— Ну, чего же мы стоим? Идёмте скорее.

Никто не двинулся с места.

— Может не надо? — робко спросила Дарина, вспомнив жителей городка с их жуткими, пустыми улыбками.

— Согласен, — сказал Тимка. — Это может быть опасно.

— Есть охота… — невпопад захныкала Валя.

— Нельзя! — хором прикрикнули на неё ребята, а Оля спросила, насмешливо улыбаясь:

— Так и будем тут стоять до старости? Как эта ваша старушка.

Никто не ответил. Да и что тут говорить — идти надо, Оля права — это все понимали.

Ребята шли по обочине, то и дело оскальзываясь в грязи. Никого уже особенно не удивило появление из ниоткуда карнавала и грязной грунтовки. Не удивляло и шоссе от горизонта до горизонта, хотя с корабля остров казался совсем небольшим — в пару часов обойти. Когда странности случаются каждые пять минут, они воспринимаются, как обычное дело.

Вскоре дорога закончилась, и перед ребятами выросли пёстрые шатры, закружились карусели, захлопали на ветру разноцветные флаги. Гремела музыка, и лица людей сияли от живых, искренних улыбок.

Сначала ребята долго не могли понять, что с этим праздником не так, но потом сообразили. Не было ни смеха, ни разговоров. Над весёлой на вид толпой повисло странное безмолвие, словно все они были немыми. От этого веселье сразу стало казаться угрожающим. Столпившись тесной кучкой в центре праздничной круговерти, ребята с тревогой осматривались. А потом пропала Валя. Куда она делась, никто не заметил. Просто в какой-то момент Дарина обернулась что-то сказать и заметила, что Вали нет.

— Да что же это такое! — топнул ногой Тимка. — Неужели, так трудно запомнить, что нельзя отрываться от коллектива!

— А сам? — немедленно откликнулась Оля. — Забыл, как хотел уйти и всех бросить?

Тимка обиженно засопел, но промолчал. Тем более что всё так и было на самом деле. Дарина в ссору не вмешивалась и только задумчиво разглядывала что-то за спинами ребят.

— Кажется, я знаю, где искать Вальку, — сказала девочка и бесстрашно двинулась сквозь безмолвно веселящуюся толпу. — За мной!

Оля и Тимка удивлённо посмотрели ей вслед. Впереди маячили длинные прилавки, заваленные пирожками, булочками, кренделями, конфетами и прочими сластями. Оттуда неслись вкуснейшие ароматы горячих сосисок, жареных рёбрышек и свежей выпечки. Там гудел аппарат, производящий сахарную вату, и с громким треском лопались кукурузные зёрна, превращаясь в попкорн. Туда-то и направлялась Дарина. Ребята вспомнили жалобы Вали на голод и сразу же всё поняли.

Сглатывая невольную слюну и стараясь не смотреть на выставленные сладости, дети быстро шли вдоль рядов. За прилавками стояли добрые, улыбающиеся люди и жестами звали ребят отведать пирожка с вареньем, протягивали полные пригоршни конфет или связку баранок. Тимке, Оле и Дарине очень хотелось перекусить чем-нибудь вкусненьким, но они крепко запомнили второй совет Камышовой бабушки — ничего тут не есть и не пить.

— Ничего, — бормотал под нос Тимка. — Будут у нас ещё и конфеты, и пряники.

— Не очень-то и хочется, — подхватила Оля. — Правда, Даринка?

Дарина не ответила. Она смотрела вперёд, и от удивления её глаза широко раскрылись и стали похожи на нолики. Впереди трепыхался полотняный навес в красную и зелёную полоску. Под ним уютно расположились красные пластиковые столики и стулья. Вот за одним из таких столиков и сидела Валя. А рядом… рядом сидела ещё одна Дарина и с улыбкой протягивала Вале громадный бутерброд с толстым куском жареной колбасы.

Глаза у Тимки и Оли тоже сделались как нолики. Ребята переводили взгляды с одной Дарины, которая стояла радом с ними, на другую, которая пыталась накормить Валю бутербродом. Две Дарины были совершенно одинаковые! И тёмные волосы, и голубые глаза, и одежда — всё было одинаковое.

Пока ребята в изумлении таращились, Валя взяла из рук Дарины-2 бутерброд и приготовилась откусить. Надо было что-то делать и срочно! Тимка первым сорвался с места, пулей подлетел к Вальке и выбил бутерброд из рук. Колбаса шмякнулась на землю, и от неё потянулся в ночной воздух густой, ароматный дымок. Тимка втянул его носом и снова едва не захлебнулся набежавшей слюной.

«И чего мы боимся? — подумал Тимка. — Ну, чем может навредить один маленький пирожочек или крошечный кусочек колбасы? Вот сейчас подберу, чуть кусну, а остальное выброшу».

Но тут возмущённо закричала Валька и голодное наваждение пропало. Тимка ногой отшвырнул колбасу подальше, чтоб больше не соблазняла.

— Ты что совсем спятил? — разорялась Валька. — Сам же разрешил!

— Я? — изумился Тимка. — Когда это?

— Ну… мне Даринка сказала.

— Какая именно? — поинтересовалась Дарина, подходя поближе.

Увидев её, Дарина-2 начала потихоньку сползать под стол. Глаза у неё стали очень испуганные и часто-часто моргали. Валька посмотрела на неё, потом на настоящую Дарину. Теперь и у Вальки сделались глаза-нолики.

— Ничего не понимаю, — жалобно сказала она. — Ребят, а как это?

— А вот так, — наставительно сказала Оля, хотя тоже ничего не понимала и сильно удивлялась. — Надо быть начеку, а ты ушла без спросу, как маленькая.

— Так меня Дарина позвала, — сказала Валя. — Ну, то есть… вот это… эта… Сказала, что хочет есть, что Тимка разрешил. Я и пошла.

Дарина смотрела на своего двойника злыми глазами. Дарина-2 почти совсем скрылась под столом, только видно было её испуганные глаза, в которых стояли слёзы.

— Я не специально! — вдруг заревела она. — Мне приказали, угрожали. Я так боюсь!

— А ты вообще кто такая? — спросил Тимка.

— Я с ней. — Дарина-2 указала на Дарину. — Я как она.

У Дарины от таких слов даже глаза засверкали от злости. Да разве она похожа на эту рёву? Да разве она такая трусиха, что готова предать друга? Ни за что! А ещё ребята смотрели на неё так странно, особенно Валя. От этих взглядов Дарина разозлилась ещё больше.

— Я может и похожа на неё лицом и одеждой, но я не рёва, не трусиха и не предатель! — отчеканила Дарина. — Так что нечего на меня так смотреть.

Ребята переглянулись. Такой решительной они Дарину ещё не видели. Спина у неё распрямилась, руки сжались в кулаки, а в глазах горел такой огонь, что Дарина-2 совсем спряталась под стол и тихонько там поскуливала от страха.

— Что будем делать? — спросила практичная Оля.

Дарина подошла к красному столику и вытащила из-под него своего двойника. Села рядом и заглянула в глаза.

— Отвечай честно, — велела она. — Ты кто такая и что тут твориться?

Дарина-2 съёжилась, хлюпала носом и выглядела жалко. Видно было, что страх подчинил эту девочку полностью, завладел её мыслями и поступками и полностью уничтожил личность. Она даже не могла посмотреть прямо в глаза, и всё время отводила взгляд.

— Я твоя копия, — ответила она. — Твой двойник.

— А наши двойники тут есть? — вмешалась Валя. Дарина-2 кивнула и снова заплакала, да так сильно, что начала икать. Пришлось ждать, когда она немного успокоиться и снова сможет говорить.

— Это остров двойников, — наконец, сказала Дарина-2. — Его наколдовала одна могущественная ведьма. Раз в год она посылает на небо Злую звезду, которая ищет мальчиков и девочек. Звезда находит тех детей, которые злятся в тот момент, когда глядят на неё, и забирает их с собой. А на острове ведьма делает копию украденного ребёнка.

Ребята встревожено переглянулись, и только Дарина по-прежнему выглядела невозмутимой и смелой.

— Зачем это ведьме? — спросила она. — Она хочет нас съесть или что?

Дарина-2 снова заревела и теперь совсем ничего не могла говорить. Оля сцепила руки, чтобы они не тряслись, Тимка непрерывно моргал, а Валя нервно грызла ноготь. Известие о ведьме их сильно напугало. Дарина поднялась, презрительно посмотрела на своего двойника и сказала:

— Ты противная и глупая. Не желаю иметь с тобой ничего общего. Уходи и чтоб я больше тебя не видела. Встречу ещё раз — задам взбучку!

Дарина-2 вскочила, чтобы убежать, но тут случилась странная вещь. Воздух вокруг неё сгустился, пошёл волнами. С земли вдруг поднялся густой туман, похожий на тот, что мешал им идти по мосту. Туман окутал двойника, укрыл от взглядов детей, а когда рассеялся, двойник исчез. Совсем, без следа.

— Вот и правильно, — кивнула Дарина. — Ведьма там или нет, а эта предательница нам по дороге ни к чему.

— Ты разве не боишься? — спросила Валя.

Дарина немного подумала и ответила:

— Боюсь, конечно, но не очень. Конечно, не хочется, чтобы меня съела ведьма. А раз так, то надо не плакать без толку, а сделать всё, чтобы этого не случилось.

— С тобой теперь точно ничего плохого не случиться, — вдруг сказал кто-то невидимый.

Ребята разом вздрогнули и начали оглядываться. Голос был детский, мальчишеский, но совсем-совсем незнакомый. Кто бы это ни был, он не хотел, чтобы его заметили.

Тимка обежал вокруг ближайшего шатра, даже хотел зайти внутрь, но, как ни странно, не нашёл входа. Девочки в это время старательно смотрели под столиками. Обладатель голоса либо исчез, либо был невидим. Дети уселись за столик, предварительно смахнув всю еду на землю под тоскливым взглядом Вали.

— Да что же это такое, — ругалась Оля. — Ничего не понимаю — какие-то двойники! Ведьма! Остров этот дурацкий. Ну, сколько можно? Эй! Вы что не слушаете меня?

Олю и в самом деле никто не слушал. Тимка тёр глаза, Валя зевала так, что становилось страшно за её челюсть, а Дарина уже спала, положив голову на сложенные на столе руки. Оля вдруг почувствовала, что страшно устала за этот невыносимо долгий день.

— Всё это очень странно, — пробормотала она, и голова её тихонько свесилась на грудь. Тимка и Валя уже спали.

Тимке показалось, что он всего на секунду сомкнул веки, а когда открыл их, вокруг уже было светло. Никаких шатров, равно как и карнавала не было и в помине. Вокруг переливались всеми оттенками зелёного величественные холмы. Тут и там росли купы деревьев с широкими кронами, а в отдалении высились стены старинного полуразрушенного здания похожего на школу. В пустые провалы окон влетали стремительные ласточки, чтобы сразу же выпорхнуть снова.

От ночного праздника остался только красный столик, за которым они уснули и четыре стула. И стул был пуст! Тимка обвёл заполошным взглядом своих спутниц: вот посапывает Валя, уткнувшись носом в сгиб руки, вот Оля почти съехала со стула и готова свалиться на землю, а вот Дарины и след простыл.

— Просыпайтесь, беда! — заорал Тимка.

Девчонки вскочили, как ошпаренные, и в другое время Тимка посмеялся бы над их сонными, оторопевшими физиономиями, но сейчас ему было не до смеха.

— Даринка пропала! — крикнул он и указал на пустой стул.

Взгляды девчонок приобрели осмысленное выражение. Пару мгновений они смотрели на Тимку, а потом их лица наполнились ужасом.

— Ведьма? — выдохнула Валька.

— Не знаю. — Тимка почему-то чувствовал себя очень виноватым, хотя и не понимал почему.

— Дарина-а! — закричала Оля так громко, что Валя и Тимка невольно сморщились. — Да-ри-на!

— Смотрите, кто это там? — вдруг сказал Тимка и указал на руины впереди.

Оттуда спешили к ним несколько человек в странных, широких мантиях и круглых шапочках из чёрной, блестящей на солнце ткани. Видно было, что им нелегко, хотя бежали они под гору. Один хватался за сердце, а два других всё время отставали, потому что останавливались отдышаться. Когда люди приблизились, стало понятно, почему так — все они были весьма преклонного возраста. Эти старцы немного походили то ли на старинных алхимиков, то ли на волшебников. Наверное, из-за своих одеяний. А ещё это были первые нормальные люди, встреченные ребятами на Острове Двойников.

Старцы оказались нормального, человеческого роста, могли разговаривать и проявили самое горячее участие. Они задавали все положенные взрослым вопросы и обещали помочь детям, попавшим в беду. Ребята были счастливы. Наконец-то можно перестать бояться, наконец-то можно перестать всё решать самим и предоставить эту нелёгкую работу взрослым. Старцы окружили детей, и повели их вверх по холму мимо заброшенного здания туда, где весело зеленели сады, среди которых виднелись длинные дома из серого камня.

Тимка и Оля весело болтали с провожатыми, а Валя шла, понурившись, и чувствовала себя очень несчастной. Очень хотелось есть, а ещё больше узнать — что же случилось с Дариной. Может поэтому Валя была единственной, кто услышал, о чём шептались два старика, шедшие самыми последними.

— Она будет довольна, — прошамкал один.

— Да-да, — подтвердил второй. — Она давно их ищет.

— А они идут прямо к ней, — хихикнул первый.

— Да-да, прямо в руки, как она и хотела.

И оба старика засмеялись противным, дребезжащим смехом. Валька похолодела и даже сбилась с шага. Ловушка! Надо немедленно предупредить Тимку с Олей… но как это сделать, если старцы следят за ними, словно коршуны? Валька только сейчас поняла, какие у них маленькие, злые глазки; как они всё время потирают ладони, словно провернули какую-нибудь пакость.

Вот уже делегация вошла в городок, застроенный длинными, но невысокими домами, словно у обычной пятиэтажки кто-то взял и поленился построить ещё четыре этажа. Дома утопали в зелени, перед каждым росло множество фруктовых деревьев, а под ними цвели роскошные цветы. По ровным улицам гуляли люди, которые приветливо здоровались и кивали и старцам, и детям. Это был такой милый городок, что Валя даже на минутку забыла о грозящей им опасности, а Тимка с Олей и вовсе были очарованы.

Вскоре старцы остановились и сгрудились возле какого-то молодцеватого мужчины в форме с блестящими пуговицами, очевидно, это был блюститель порядка. Дождавшись, пока старцы хорошенько отвлекутся, Валя подошла поближе к Тимке и быстро шепнула:

— Они ведут нас прямиком к ведьме.

Тимка вздрогнул и, побледнев, недоверчиво посмотрел на Вальку. Оля нахмурилась.

— С чего ты взяла? — спросила она.

— Я слышала, как они говорили, что она нас давно ищет, а они ведут нас прямиком ей в руки.

— Глупости! — громко сказала Оля. — Ты или ослышалась, или не так поняла.

— Пожалуйста, тише, — зашипела Валька, но было уже поздно — старцы и человек в форме обернулись.

— Не затыкай мне рот, — отрезала Оля. — Мне надоели эти разговоры о ведьме, всё это враньё и вообще…

Оля вдруг замолчала, потому что старцы быстро засеменили к ним, выставив вперёд скрюченные пальцы, готовые ухватить детей за шиворот. Сейчас они и вправду были очень похожи на гадких, хищных птиц. Тимка с надеждой посмотрел на блюстителя порядка, но лицо у него было такое грозное, что Тимка закричал:

— Бежим!

И они побежали так, как не бегали никогда. Оля на секунду замешкалась, но когда один из старцев схватил её за плечо, она ловко вывернулась и припустила вслед за ребятами. Отношение жителей городка вдруг кардинально изменилось — теперь они гнались за ребятами, а лица у них были такие злые и жестокие, что Валя вдруг поняла, как сильно любит родных и как хочет домой. Даже когда мама ругалась, в лице её не было такой злости, таких бешеных глаз.

Тимка петлял по улицам, стараясь сбить с толку погоню, но сбил с толку только самого себя. Он хотел выбежать из города, но куда бы он ни бежал, всюду открывались новые улицы, а толпа за спиной только росла. Решив, что сейчас их маленькой компании просто необходима передышка, Тимка свернул на очередную улицу и нырнул под густой сиреневый куст, что опустил пышные, белые кисти прямо к земле. Девчонки юркнули следом.

Толпа вывернула из-за угла, и дети зажали рты ладошками, чтобы не выдать себя громким дыханием, но в этом не было необходимости — громко топоча и поднимая клубы пыли, погоня пронеслась мимо. Стало очень тихо. Тимка с облегчением перевёл дыхание, а когда обернулся к девочкам, чуть не выпрыгнул из своего укрытия от неожиданности и удивления. Рядом с Олей и Валей сидел абсолютно незнакомый мальчишка. Худенький, большеглазый, с короткими, рыжеватыми волосами. На нём была жёлтая футболка и тёмно-серые шорты. Судя по лицам девочек, появлению незнакомого мальчишки они удивились не меньше Тимки.

— Ты кто такой? — прошипел Тимка. — Чего тут позабыл?

— Меня зовут Алан, — сказал мальчишка. — Пойдёмте, что покажу.

Ребята сразу же узнали этот голос — тот самый голос говорил с ними вчера перед тем, как пропала Дарина.

— Мы с места не сдвинемся, пока не расскажешь, что тут твориться, и где наша подруга, — сказала Оля грозно.

— А если не расскажешь — мы тебе синяков наставим, — поддержала Валька и в доказательство сжала свои крепкие, исцарапанные кулаки.

Мальчик Алан ничуть не испугался, просто сидел и смотрел, а глаза у него были очень печальные.

— Сначала я кое-что покажу, — сказал он, и Тимка вдруг понял, что верит ему. Причина для этого была всего одна, но эта была самая убедительная причина в мире.

— Хорошо, идём, — просто сказал Тимка.

— Ты веришь ему? — изумилась Оля.

— Да.

— Но почему?

— Он не взрослый.

Этого было достаточно. Дети осторожно выбрались из кустов и двинулись вслед за Аланом по каким-то закоулкам, о существовании которых и не подозреваешь, пока не окажешься там. Наконец, путь преградила высокая живая изгородь. Алан заполз в неё и сделал знак остальным. Ребята переглянулись и поползли следом.

За изгородью оказался широкий двор с прекрасным газоном, клумбами самых ярких цветов, фонтаном и неизменными фруктовыми деревьями. По траве, величаво ступая, гуляли павлины, а чуть поодаль в кресле сидела черноволосая и очень красивая женщина в простом белом платье. Только вот ростом она была гораздо выше любого взрослого, настоящая великанша.

«Баскетболистка, наверное, — подумал Тимка. — Хотя, они платьев не носят, только спортивную форму».

— Кто она? — тихо спросила Оля, любуясь красивым платьем женщины.

— Это ведьма, — ответил Алан. Ребята так и отпрянули, спрятавшись под густые ветки изгороди. А Оля воскликнула:

— Что?! Зачем ты привёл нас к ней?

— Тише, она нас не видит, — успокоил Алан. — Только не кричите. Тот двойник рассказал вам не всю правду. Никто не снимает с нас копий, двойники тут жили всегда. У каждого человека на земле есть тут двойник, а пурпурная звезда иногда даёт шанс исправить свою жизнь, но только детям. Если им по-настоящему плохо живётся… или они думают, что плохо живётся, дети попадают сюда.

— А ведьма? — спросила Валька.

— Ведьма тоже жила тут всегда и всегда мешала детям использовать свой шанс.

— Почему?

— Не знаю. Может, из вредности, а может от скуки.

— Дела, — вздохнул Тимка. — Значит, если мы не используем свой шанс, то умрём?

Валя от этих слов вздрогнула, у Оли задрожали губы. Тимке тоже было страшно, хоть он старался и не показывать виду.

— Нет, — сказал Алан, — никто не умрёт. Но жизнь его всё равно будет потеряна, потому что он останется тут, на острове, а его жизнью будет жить двойник. Только вот ничего путного из такого человека не выйдет. В наших двойниках собрано всё, что мешает нам спокойно проживать наши жизни и радоваться каждой мелочи, каждому дню.

Дети притихли, размышляя. Каждый из них про себя только что решил, что на самом-то деле там было совсем неплохо. Да, бывали трудности, и неудачи, и слёзы, и поражения, но хорошего ведь было намного больше. И теперь стало понятно, откуда берутся невезучие люди — это просто двойники, заменившие своих оригиналов.

— Что же нам делать? — спросила Оля.

— Продолжать бороться, — твёрдо сказала Валя, а Тимка кивнул и, повернувшись к Алану, спросил:

— Откуда ты всё это знаешь?

Алан вздохнул и посмотрел на него своими печальными глазами.

— Я уже давно тут.

— Ты не смог победить себя?

— Хуже. Я не нашёл себя.

Ребята даже онемели — оказывается и такое может быть.

— Мне пора искать свой двойник, — сказал Алан. — Чем смог — помог. И помните, если вас вдруг потянет в сон — не противьтесь. Значит, один из вас победил себя и готов вернуться домой.

— Даринка?! — радостно воскликнула Валя. — Значит, она вернулась?

— Да. Удачи вам, ребята, — ответил Алан, выбрался из зарослей и скрылся.

Валя, Тимка и Оля остались, хотя лежать на земле было неудобно, а ветки живой изгороди искололи их с ног до головы. Просто ребятам необходимо было привести в порядок мысли и решить, что делать дальше. Пока они думали, живая изгородь вдруг зашуршала, и весёлый голос спросил:

— А чего это вы тут делаете?

Ребята дёрнулись от неожиданности и обернулись на голос. Перед ними оказалось весёлое, загорелое и очень знакомое лицо с хитрющими глазами. Это была Валька-2.

Первое, что сделала Валька — это попыталась дать своему двойнику по башке, но Валя-2 ловко увернулась и состроила смешную рожу.

— Ну, чего вы? — спросила она, улыбаясь во весь рот.

— Иди отсюда, — прошипел Тимка и показал кулак.

Оля и Валька подобрались, готовые к драке, если двойник вздумает чудить и делать пакости. Но Валька-2, как будто, ни о чём подобном не помышляла и ничуть не обиделась на хмурый приём.

— Вот что, — сказала она, — хотите быть буками — прекрасно. А я пошла гонять по холмам за ласточками.

Услышав это, ребята внезапно переменили своё отношение. Они, конечно же, всё ещё побаивались, но соблазн выбраться из города ведьмы был очень велик.

— Стой, — сказал Тимка. — Мы с тобой.

— Классно! — просияла Валька-2. — Выползайте.

Ребята выбрались из зарослей, настороженно озираясь и готовые дать дёру при малейших признаках опасности. Но вокруг было тихо. Двойник Вали уводил их маленькую компанию крошечными переулками и подворотнями, наподобие тех, через которые они пришли сюда с Аланом. Валька-2 шутила, смеялась, пела и была так весела, что невольно заразила своим весельем остальным. Дети расслабились и перестали ежеминутно оглядываться. Ну, разве можно ждать плохого от такой здоровской девчонки?

— Ого, какое яблоко! — воскликнула Валя-2 и сорвала с ближайшей ветки огромный, ярко-красный фрукт. Вонзив в его сочный бок зубы, она откусила большой кусок и промямлила с набитым ртом: — Вам не предлагаю.

С одной стороны это только укрепило доверие ребят, а с другой двойник поступил как-то… эгоистично. Знал ведь, наверное, что они голодны, особенно Валя. А та смотрела на свою копию чуть ли не с ненавистью. Оно и понятно — зачем так дразниться?

— Можно побыстрее? — раздражённо сказала Валя и ускорила шаг.

— Можно побыстрее? — передразнила её Валя-2 и залилась смехом, не трогаясь с места.

Дети остановились, ожидая, чем всё закончится.

— Я серьёзно! — нахмурилась Валя.

— Я серьёзно! — противным голосом повторила Валя-2, давясь яблоком от смеха.

Пришлось Тимке и Оле вмешаться. Кое-как уговорили они двойника перестать дразниться и продолжить путь. Валя-2 искренне не понимала, почему все так сердятся.

— Ну, чего вы? — спрашивала она. — Весело же.

— Выведи нас из города, и тогда повеселимся, — уговаривал Тимка.

— А хочу сейчас!

— Ну, пожалуйста, мы очень спешим, — уговаривала Оля.

Валя-2 задумалась, потом победоносно улыбнулась и приказала:

— Пляшите! Тогда пойдём дальше.

Это было последней каплей в чаше терпения Вали. Она покраснела, как свёкла и вдруг со всей силы толкнула своего двойника, да так, что Валя-2 грохнулась на землю.

— Ты глупая, никчёмная, вредная единоличница! И шутки у тебя не смешные! И смех дурацкий!

— Валя… — попытался урезонить её Тимка, но Валя ничего и никого не слышала. Она пришла в ужас при одной мысли, что эта легкомысленная девчонка её двойник, такая добрая на первый взгляд, а на деле просто эгоистка.

— Иди отсюда! — заорала Валя, сжимая кулаки и надвигаясь на двойника. — Я что сказала? Ну!

Валя-2 вдруг затряслась от смеха, растянулась на земле и задрыгала ногами.

— Ой, не могу-у, — кричала она. — Ну и лицо у тебя! Ха-ха-ха!

Валька остановилась и презрительно покачала головой.

— Глупая, как пробка. Пойдёмте, пусть валяется, мне всё равно.

— Что это? — воскликнула вдруг Оля, бледнея.

В подворотне нарастал шум. Очевидно, заслышав крики и ругань девочек, на их след напали горожане — погоня возобновилась. Снова пришлось убегать, петляя по улицам и проулкам, но на этот раз недолго. Вскоре сады начали редеть, цветов становилось всё меньше, пока совсем не пропали. Им на смену пришёл сухой бурьян да колючки, больно царапавшие ноги. Но ребята не обращали на них никакого внимания, потому что впереди маячил железный шлагбаум, за которым виднелась грунтовая дорога. Это был выход из города.

Шум и топот позади нарастал, приближался. Из последних сил, поддерживая друг друга, ребята добежали до шлагбаума и перепрыгнули через него прямо на ходу, благо тот был невысокий. Не успели они приземлиться, как их снова окутала непроглядная тьма, и почти сразу же невыносимо захотелось спать.

— Опять оно, — услышал Тимка в кромешной тьме Валин голос, прежде чем его окончательно сморил сон.

Пробуждение вышло резким и не очень приятным. Тимка и Оля лежали на земле прямо под ногами у множества людей. Поднявшись, они обнаружили, что снова оказались на том самом ночном карнавале. Ребята стояли прямо в центре большой толпы, а рядом три музыканта играли тихую, печальную мелодию на гитарах и флейте. Вали рядом не было.

— Думаешь, она дома? — тихо спросила Оля. Тимка только пожал плечами. Здесь, на этом полном сюрпризов острове, где всё оказывалось таким нереальным, ничего нельзя было знать наверняка. Только надеяться на лучшее. И Тимка надеялся, хоть зачастую это было очень нелёгким делом.

— Представляю, каким будет мой двойник, — пробормотал Тимка и, вспомнив Алана, добавил: — Ну, если я его встречу.

Оля испуганно посмотрела на Тимку и попросила:

— Не говори так, мы их встретим… хоть мне и не очень хочется.

«А ведь и верно, — подумал Тимка. — Никто не любит глядеть на себя со стороны. Когда нас хвалят — мы слушаем, а когда ругают — стараемся забыть. Никто не любит думать о себе плохо. Мы думаем, что хорошие, а на самом деле это не всегда так».

— Оль, — повинуясь внезапному порыву, сказал вдруг Тимка, — ты извини меня за то, что думал о тебе плохо и вообще. Я иногда дурак и могу обидеть, но я не специально.

— Я тоже не подарок, — вздохнула Оля и улыбнулась: — Будем нюньки разводить или пойдём дальше?

Тимка с удовольствием рассмеялся и подумал, что Оля, в общем-то, клёвая и очень смелая девчонка. И как здорово, что он тут сейчас не один.

— Идём дальше, — сказал Тимка, оглядываясь. — Вот только знать бы куда.

— Туда! — Оля вытянула руку.

За скоплением людей у большого канареечно-жёлтого шатра стоял Алан и махал рукой. Ребята протолкались сквозь толпу и подбежали к нему.

— Ого! — сказал Алан, и видно было, что он приятно удивлён. — Смотрю, вы отправили домой свою подругу. Молодцы!

— Она сама отправилась, — сказал Тимка. — Думаешь, Валька и в правду сейчас дома?

— Уверен! — сказал Алан и зашагал к той самой грязной грунтовке, по которой они сюда пришли в самом начале. — Идёмте, я вас немного провожу.

— Как твои поиски? — спросил Тимка у Алана, когда ночной карнавал остался позади.

— А никак, — ответил Алан, а Тимка подумал, что в жизни не видел более печального мальчишки. Страшно представить, каково это — в одиночку проделывать то, что они едва-едва смогли выполнить вчетвером. А они-то ещё глупые ссорились между собой поначалу.

Какая-то мысль, связанная с двойниками, не давала Тимке покоя. Он замолчал и уставился под ноги, пытаясь поймать её, и когда они подошли к шоссе, Тимка всё понял.

— Слушай, Алан, а как ты жил там, дома? — спросил Тимка, отчего-то очень волнуясь.

Алан непонимающе посмотрел на него и пожал плечами.

— Ну… обыкновенно.

— А что ты всё время делал?

— Гулял, дома сидел, учился. А в чём дело-то?

— А друзья?

— Не было у меня друзей, — ответил Алан. — Как-то долго не дружил ни с кем. Недалеко от нашего дома есть парк, там я любил гулять больше всего, подальше от людей.

— Вот! — победоносно воскликнул Тимка. — Они же, как мы, понимаешь? Они и есть мы, только совсем плохие и очень одинокие. Поищи там, где нечасто бывают люди.

— Есть тут такое место, — воскликнул Алан, и печаль в его глазах сменилась надеждой. Он даже собрался бежать, но спохватился и сказал: — Ребят, я пойду а? Вы не обижайтесь, ладно?

— Удачи тебе, — просто сказала Оля, а Тимка крепко по-мужски пожал ему руку.

Алан побежал назад, оскальзываясь в грязи и перепрыгивая через лужи, а Тимка и Оля смотрели ему вслед. Его жёлтая майка ещё пару раз мелькнула в толпе, а потом ребята потеряли Алана из вида.

«Надо же, — думал Тимка, — я его совсем не знаю, а чувствую, будто он очень хороший мой друг. Просто взял и помог, хотя, у самого вон какая беда. Только бы он тоже выбрался».

Грунтовка стала посуше, грязь сменилась песком, а потом и асфальтовым полотном. Ребята вышли на шоссе и немедля были ослеплены ярким светом фар. Мимо промчалась какая-то машина. Тимка и Оля зажмурились, а когда открыли глаза, вокруг было светло и очень оживлённо.

Сейчас, при ярком, дневном свете шоссе кардинально изменилось. Пустыни больше не было. По обочинам росли деревья, а за ними зеленели луга и поля. По дорожному полотну взад и вперёд сновали автомобили, автобусы и прочий транспорт, и всё, вроде бы, было как дома, но сколько ребята не прыгали, размахивая руками, на обочине, никто не остановился.

Внимательно осмотрев дорогу в обе стороны, ребята заметили небольшой магазинчик примерно в ста шагах. А на подъездной площадке перед ним ватагу ребят. Сверстники, понятное дело, внушали Тимке и Оле гораздо больше доверия, нежели взрослые, поэтому решение было принято единогласно.

Придорожный магазинчик оказался очень уютным местом. Небольшое строение, выкрашенное в снежно-белый цвет, игриво пряталось за цветочными клумбами. Рядом росло какое-то большое дерево с раскидистой кроной. Под деревом кучей валялись разномастные велосипеды, а рядом весело болтали их хозяева.

Обрадованные, что рядом не никаких взрослых, Тимка с Олей подошли и громко поздоровались. Ребята обернулись к ним, и Тимка невольно сделал шаг назад — среди детей стоял его двойник. Очень странно было смотреть на него, словно в зеркало. Те же волосы, нос, одежда. Словно его собственное отражение сбежало из зеркала и отправилось погулять. Тимка понял, что боится его. Двойник, однако, не обращал на него никакого внимания — он смотрел на Олю.

— Так-так, — насмешливо сказал он. — Девчонка.

Ребята вокруг засмеялись, хотя в словах двойника не было ничего смешного. Да только и смех их был не от радости. Ребята смеялись угодливо и посматривали на Тимку-2 в поисках одобрения. Оля растеряно смотрела то на Тимку, то на его двойник и молчала, не зная, как поступить. Молчал и Тимка.

— Сейчас я сдам тебя одной важной даме, — сказал Тимка-2. — А потом разберусь со всем остальным. Хватай её, ребята!

И тут на Тимку словно затмение нашло. Он так устал от этого острова, от этих странных и злых людей, от таинственности и абсурда происходящего. Тимка хотел домой так сильно, что желание это напрочь затмило все остальные чувства. Мальчик кинулся на своего двойника, и они покатились по земле, размахивая кулаками. Остальные бросились помогать своему вожаку да вот только не могли отличить, где Тимка, а где Тимка-2, поэтому доставалось и одному и второму. Под деревом образовалась грандиозная свалка из велосипедов, мальчишек, мелькающих рук и ног и пронзительных криков.

Всё произошло так быстро, что Оля и глазом моргнуть не успела. А когда она собралась вытаскивать Тимку из драки, дверь магазинчика вдруг звякнула и выпустила наружу Олю-2. Не заметив её, двойник кинулся в гущу драки.

— Дураки! — кричала она. — Вы не того бьёте! Вот этого, этого бейте!

— Ах ты, предательница! — вскипела Оля и вцепилась своему двойнику в волосы. — А как тебе это, а?!

Это была неравная битва, и Тимке с Олей приходилось худо. Их окружили со всех сторон. У Оли было расцарапано лицо, а у Тимки стремительно заплывал фингалом подбитый глаз. Их двойники гадко ухмылялись и подступали всё ближе и ближе, и кто знает, чем бы закончилось дело… если бы Тимка не проснулся.

Да-да, дома, в своей постели! За окном тихо шуршал дождь, разгоняя надоевшую жару. На кухне возмущённо шипел чайник, звякала посуда.

— Тима, вставай, — позвала мама. — Чай остынет.

Тимка некоторое время лежал, не веря себе, а потом подхватился и выскочил на кухню. Папа с виноватым видом пил чай, мама пекла оладьи. В прихожей нетерпеливо переступал лапами Шарик и приветливо стучал хвостом по деревянному полу.

— Как же я рад вас всех видеть! — с чувством сказал Тимка.

Мама с папой переглянулись и заулыбались. Шарик восторженно взвизгнул.

Тимка шёл домой, расшвыривая шуршащие, жёлтые листья, и чувствовал себя самым счастливым. В одной руке он нёс красивый похвальный лист, а в другой большую, жёлтую розу — подарок от Галины Викторовны, учительницы русского языка и литературы. Похвальным листом его наградили сегодня на общешкольной линейке за написанную им смешную и добрую сказку про четырёх львят.

Когда закончилось лето, и пришла пора возвращаться в школу, Тимка набрался храбрости, взял с собой ту самую тетрадку и показал учительнице. И был приятно удивлён её отзывом. А ещё узнал много нового. Например, есть такая штука, как художественный вымысел, и он позволяет выдуманным львицам заводить столько львят, сколько решит автор. Особенно, если речь идёт о сказке. Учительница посоветовала не останавливаться на достигнутом, ведь Тимка всегда так здорово умел писать сочинения. Тимка обещал подумать.

Он толкнул в калитку, мимоходом потрепал по загривку Шарика и вбежал в дом.

— Мам! Пап! — в нетерпении закричал Тимка, колотя пяткой в пол, чтобы поскорее снять ботинок.

Ну, конечно, мама и папа сидели за столом, и пили чай. Мама из оранжевой кружки, папа из белой, а рядом ждала Тимку его зелёная кружка. Пока ещё пустая, но плите начинал шуметь чайник. Папа только что закончил рассказывать смешную историю про какого-то главного инженера, и мама посмеивалась в ответ. Тимка подошёл и положил на стол перед ними похвальный лист, а розу отдал маме.

— Ого! — сказал папа. — Какой молодец! Только я не очень понял за что это.

— За мою сказку, — гордо ответил Тимка.

— Ту самую? — ахнула мама. — Дописал, значит?

— А почему я не в курсе? — возмутился папа. — А ну, тащи её сюда и читай!

Дважды Тимку просить не пришлось. Стоит ли говорить, что этот вечер стал одним из самых приятных и запоминающихся в его жизни. А на следующий день, едва прозвенел звонок, учительница объявила, что в классе новенькие.

— Знакомьтесь, класс, — сказала Галина Викторовна. — Бирюкова Оля, Шиповская Валя и Диденко Дарина.

— Привет! — хором сказали все.

Все, кроме Тимки, потому что он попросту онемел. Руки его сами собой потянулись к портфелю, нащупывая новую тетрадку, а вокруг дрожал и плавал густой, разноцветный туман. На душе стало светло и радостно, потому что Тимка вдруг совершенно точно понял, о чём будет его следующая сказка. И кончики его пальцев покалывало от нетерпения.

Конец