Крысёныш

#кроссоверов_аллаху_кроссоверов #всё_украдено_до_нас (начало тут)

Едва ли не в самой чаще леса, в миле от дороги, под громадным деревом, засохшим от старости, вросла в землю покосившаяся лачуга из неструганых досок, окруженная почерневшим частоколом. Стояла она здесь с незапамятных времен, дверь ее была всегда закрыта, а у сгнившего крыльца торчали покосившиеся идолы, вырезанные из цельных стволов. Эта лачуга была самое что ни на есть опасное место в Запретном лесу. Говорили, что именно сюда приходит раз в двести лет древний василиск, чтобы родить потомка, и тут же, заползши под хижину, издыхает, так что весь подпол в ней залит черным ядом, а когда яд потечет наружу — вот тут-то и будет всему конец. Говорили также, что изредка в заколоченных окнах загорается нелюдской свет, раздаются звуки, и дым из трубы идет столбом до самого неба.

Не так давно непьющий деревенский дурачок Фредди Аткинс из Хогсмида сдуру забрел вечером к этой лачуге и заглянул в окно. Домой он вернулся с визгом и совсем уже глупым, а оклемавшись немного, рассказал, что в хижине был яркий свет и за простым столом сидел с ногами на скамье человек и отхлебывал из бочки, которую держал одной рукой. Лицо человека свисало чуть не до пояса и все было в пятнах. Был это, ясно, сам Годрик Гриффиндор, еще до основания Хогвартса, многоженец, пьяница и сквернослов. Глядеть на него можно было, только побарывая страх. Из окошка тянуло сладким тоскливым запахом, и по деревьям вокруг ходили тени. Рассказ дурачка сходились слушать со всей округи. А кончилось дело тем, что приехали штурмовики и, загнув ему локти к лопаткам, забрали в Лондон. Говорить об этой лачуге все равно не перестали и называли ее теперь не иначе, как Визжащей Хижиной…

Продравшись через заросли гигантского папоротника, Гарри спешился у крыльца Визжащей Хижины и обмотал повод вокруг одного из идолов. В лачуге горел свет, дверь была раскрыта и висела на одной петле. Профессор Снейп сидел за столом в полной прострации. В комнате стоял могучий спиртной дух, на столе среди обглоданных костей и кусков вареной брюквы возвышалась огромная глиняная кружка.

— Добрый вечер, профессор, — сказал Гарри, перешагивая через порог.

— Я вас приветствую, — отозвался Снейп вкрадчивым бархатным шепотом.

#кроссоверов_аллаху_кроссоверов #всё_украдено_до_нас #аристократия

Когда Гарри миновал могилу Альбуса Дамблдора — седьмую и последнюю на этой дороге — было уже совсем темно. Хваленый дорсетский тестраль, взятый у Драко Малфоя за карточный долг, оказался сущим барахлом. Он вспотел, сбил ноги, и двигался скверной, вихляющей рысью. Гарри сжимал ему коленями бока, хлестал между ушами перчаткой, но он только уныло мотал головой, не ускоряя шага. Вдоль дороги тянулись кусты, похожие в сумраке на клубы застывшего дыма. Нестерпимо звенели комары. Дул порывами несильный ветер, теплый и холодный одновременно, как всегда осенью в Шотландии с ее душными, пыльными днями и зябкими вечерами.

Запретный лес уже выступал над горизонтом черной зубчатой кромкой. По сторонам тянулись распаханные поля, мерцали под звездами болота, воняющие нежилой ржавчиной, темнели курганы и сгнившие частоколы времен первой войны с Вольдемортом. На сотни миль — от берегов Уэльса до Запретного леса — простиралась Магическая Британия, накрытая одеялами комариных туч, раздираемая оврагами, затопляемая болотами, поражаемая лихорадками, морами, драконьей оспой и зловонным насморком.

У поворота от дороги отделилась темная фигура. Тестраль шарахнулся, задирая голову. Гарри подхватил поводья и положил ладонь на рукоятку палочки из остролиста.

— Добрый вечер, благородный маг, — тихо сказал встречный. — Прошу прощения.

— В чем дело? — осведомился Гарри, прислушиваясь. Бесшумных засад не бывает. Эльфов выдает скрип тетивы, тролли неудержимо рыгают от скверного эля, егеря алчно сопят, а вампиры — охотники за свежатинкой — шумно чмокают. Но в кустах было тихо. Видимо, этот тип не был наводчиком.

— Разрешите мне бежать рядом с вами? — сказал он, кланяясь.

— Кто такой и откуда? — спросил Гарри.

— Зовут меня Струпьяр, — печально ответил встречный. — Я иду из Азкабана.

— Бежишь из Азкабана, — сказал Гарри, наклонившись.

— Бегу, — печально ответил егерь.

Надо проверить, подумал Гарри. А почему, собственно, надо? Кому надо? Кто я такой, чтобы его проверять? Да не желаю я его проверять! Почему бы мне просто не поверить? Вот идет колдун, явный егерь, бежит, спасая жизнь… Ему одиноко, ему страшно, он слаб, он ищет защиты… Встретился ему аристократ. Аристократы по глупости и из спеси в политике не разбираются, а палочки у них длинные, и маглов они не любят. Почему бы егерю Струпьяру не найти бескорыстную защиту у глупого и спесивого аристократа? И все. Не буду я его проверять. Незачем мне его проверять. Поговорим, скоротаем время, расстанемся друзьями…

— Струпьяр… — произнес он. — Я знавал одного Струпьяра. Продавец снадобий и егерь из бригады Фенрира Сивого. Ты его родственник?

— Увы, да, — сказал Струпьяр. — Правда, дальний родственник, но им все равно… до двенадцатого колена.

— И куда же ты бежишь, Струпьяр?

— Куда-нибудь… Подальше. Многие бегут в Хогвартс. Попробую и я в Хогвартс.

— Так-так, — произнес Гарри. — И ты вообразил, что благородный маг проведет тебя через заставу?

Струпьяр промолчал.

— Или, может быть, ты думаешь, что благородный маг не знает, кто такой егерь Струпьяр из бригады Фенрира Сивого?

Струпьяр молчал. Что-то я не то говорю, подумал Гарри. Он привстал на стременах и прокричал, подражая глашатаю на Косой аллее:

— Обвиняется и повинен в ужасных, непрощаемых преступлениях против общего блага!

Струпьяр молчал.

— А если благородный маг безумно обожает Гермиону Грейнджер? Если он всем сердцем предан идее равенства и демократии? Или ты считаешь, что это невозможно?

Струпьяр молчал. Из темноты справа от дороги выдвинулась ломаная тень виселицы. Под перекладиной белело голое тело, подвешенное за ноги. Э-э, все равно ничего не выходит, подумал Гарри. Он натянул повод, схватил Струпьяра за плечо и повернул лицом к себе.

— А если благородный маг вот прямо сейчас подвесит тебя рядом с этим бродягой? — сказал он, вглядываясь в белое лицо с темными ямами глаз. — Сам. Скоро и проворно. На крепкой магловской веревке. Во имя идеалов. Что же ты молчишь, егерь Струпьяр?

Струпьяр молчал. У него стучали зубы, и он слабо корчился под рукой Поттера, как придавленная ящерица. Вдруг он отчаянно крикнул:

— Ну, вешай! Вешай, предатель!

Гарри перевел дыхание и отпустил егеря.

— Я пошутил, — сказал он. — Не бойся.

— Ложь, ложь… — всхлипывая, бормотал Струпьяр. — Всюду ложь!..

Долгое время они молчали.

— Послушай, Струпьяр, — сказал Гарри. — Я пошутил. Не бойся меня.

— Славный мир, — проговорил егерь. — Веселый мир. Все шутят. И все шутят одинаково. Даже благородный Поттер.

Гарри удивился.

— Ты знаешь мое имя?

— Знаю, — сказал Струпьяр. — Я узнал вас по шраму на лбу. Я так обрадовался, встретив вас на дороге…

Ну, конечно, вот что он имел в виду, когда назвал меня предателем, подумал Гарри. Он сказал:

— Видишь ли, я думал, что ты шпион. Я всегда убиваю шпионов.

— Шпион… — повторил егерь. — Да, конечно. В наше время так легко и сытно быть шпионом. Солнце наше, несравненная Гермиона Грейнджер озабочена знать, что говорят и думают подданные королевы. Хотел бы я быть шпионом. Рядовым осведомителем в таверне «Кабанья Голова». Как хорошо, как почтенно!

...