Tonja3825

Моя старая робота
Эй, Шон, а ты веришь в мистику?

Вопрос застал врасплох. Шон вздрогнул, на мгновение застыл и медленно поднял голову от планшета.

— Зачем ты интересуешься?

Они ехали в полупустом вагоне метро, который притормозил на станции, оттого и их голоса не потонули в грохоте. Оливер развалился на сиденье так, словно вокруг вообще никого не было: широко расставив ноги и раскинув руки в стороны, он запрокинул голову наверх и рассматривал лампы, встроенные в потолок.

— Просто интересно.

— Верю, — коротко ответил Шон перед тем, как двери закрылись, и поезд поспешил к следующей станции.

На душе сразу стало нехорошо. Предчувствие чего-то тревожного прочно поселилось в душе, разламывая её на две части и заставляя нервно теребить край куртки до тех пор, пока они не вышли из метро и не пошли через парк к дому.

— Может, закажем пиццу? — предложил Оливер, бодро шагая по влажному асфальту — с неба сыпался снег, но он не успевал падать на землю, тая уже в воздухе.

Зиму в этом году обещали тёплую, и прогноз себя оправдывал. Лишь осенью, в конце октября были заморозки и гололёд, но всё быстро пришло в норму, снова возвращая в город плюсовую температуру.

— Да, давай закажем, — кивнул Шон. — С анчоусами, как ты любишь?

— Ага, — легко улыбнулся Оливер, склонив голову и с некоторым удивлением глянув на него в ответ. — Ты же не любишь анчоусы, но в последнее время часто заказываешь пиццу с ними.

— Вкусы меняются, — Шон дёрнул плечами и поспешил спрятать лицо под глубоким капюшоном.

Они шли молча вплоть до самого подъезда. Шон ощущал себя на редкость неуютно, Оливер же думал о чём-то своём, мерно шагая рядом чуть ли не вприпрыжку.

Шон всегда поражался тому, каким жизнерадостным тот может быть. Даже с такой омерзительной погодой, когда вокруг серо, уныло и промозгло, Оливер казался солнечным и тёплым. Он и сам был похож на небольшое солнце — личное солнце Шона: невысокий, хрупкий, с россыпью веснушек на курносом носу и щеках и завивающимися светло-рыжими волосами. А уж когда Оливер улыбался, то и вовсе вокруг всё светлело и расцветало. В душе Шона, по крайней мере, точно.

Впрочем, он так действовал и на остальных людей, даже тех, которые его не знали.

Шон помнил случай, когда девочка в зоопарке случайно отпустила свой воздушный шарик и расстроилась из-за этого, а Оливер купил ей ещё один — большой, с нарисованной рожицей, ярко-розовый. А однажды он притащил музыканта, который играл у перехода и, как оказалось, был бездомным уже вторую неделю, к ним в квартиру, накормил, дал одежду и быстро решил его проблему, устроив сторожем в небольшую фирму своего приятеля: зарплата была небольшой, зато жильё предоставляли бесплатно.

Таких случаев Шон мог вспомнить десятки, а, может, и сотни. Оливер походил на ангела, который незаметно появлялся в чьей-то жизни, решал проблемы и уходил так же тихо, не требуя никакой благодарности.

Даже в жизни Шона он появился совершенно внезапно: позапрошлой зимой Шон упал прямо на улице, а Оливер первым помог ему подняться и отвёз в больницу. Просидел полночи в травмпункте и старался развеселить, отвлекая от боли.

Шон никогда не думал, что такие люди существуют: приносящие радость, спокойствие и тихое счастье в жизнь. Шону повезло. Он вставал с этой мыслью каждый день.

— Посмотрим фильм? — Оливер сел рядом с ним на диван, придвинулся ближе и положил голову на его плечо, немного потеревшись щекой о него в ласке.

Шон медленно кивнул:

— Да. Какой хочешь?

— Какой я хочу, ты не включишь. Ты ведь считаешь мои любимые фильмы детскими, — тихо фыркнул Оливер.

— Включу. Выбирай.

Оливер легко соскользнул с дивана, прошёл к полке с дисками и принялся копошиться, после чего достал фильм с рождественской символикой на обложке и радостно улыбнулся:

— Скоро Рождество. Хочу волшебного настроения.

— Оно у тебя каждый день волшебное, — хмыкнул Шон.

Он проследил за тем, как Оливер достал диск, вставил его в дисковод и принялся возиться с пультами.

Интересно, он хоть раз за почти два года видел его в плохом настроении? Шон задумчиво потёр ладони тыльными сторонами друг о друга. Нет, ни разу. Оливер всегда улыбался: не притворялся, он действительно не находил в этом мире ничего такого, что могло омрачить его улыбку хотя бы на мгновение.

— Я тебя не заслужил, — тихо, почти шёпотом сказал Шон. Оливер обернулся и вновь широко улыбнулся, отбрасывая отросшие пряди волос со лба:

— Ещё как заслужил! — уверенно заявил он, смеясь.

Шону хотелось бы зарыться в эти волосы пальцами, почувствовать их шелковистость и мягкость, прижать голову к своей груди и вдыхать этот запах. Так пах только Оливер: сладко и свежо одновременно. Может, это был шампунь, а может, его душа. Кто знает. Шон точно не знал.

— Знаешь что? — Оливер оседлал его колени и обнял за плечи, глядя сверху вниз. — Давай на это Рождество не поедем к родителям: ни к твоим, ни к моим. Хочу отпраздновать только вдвоём. Идёт?

Шон молчал. В груди начало гулко биться сердце, а в глазах щипать. Он погладил его по щеке, чувствуя под своими горячими пальцами чужую прохладу. Больно и тоскливо осознавать, что он не может согласиться. Оливер склонил голову набок и посмотрел немного растерянно. Весёлые и полные надежды огоньки в его глазах ещё не потухли, но Шон почувствовал — ещё чуть-чуть, и он станет тем, кто задует пламя, которому ни в коем случае нельзя гаснуть.

Шон вновь погладил его по щеке и вздохнул:

— Давай завтра кое-куда сходим?

— Куда? — уголки губ Оливера неуверенно приподнялись, предвкушая приятное времяпровождение.

— Увидишь.

Оливер кивнул, сполз на диван и положил на чужие колени уже голову, включая фильм, который видел раз пять, не меньше. И это только при Шоне.

Шон не смог сдержаться и всё-таки начал перебирать прядки его волос, совершенно не вникая в происходящее на экране. У него внутри драма, не до рождественских комедий.

Через полчаса ему удалось уйти на кухню под предлогом покурить. Оливер покачал головой, не одобряя курение в целом, но не стал задерживать. Перед тем, как выйти, Шон обернулся и посмотрел на диван: Оливер сидел ровно, забравшись под плед и прижав к груди декоративную подушку, купленную где-то на барахолке. Отсветы от телевизора освещали его лицо, а в широко открытых глазах угадывался восторженный блеск.

Трогательно. Трогательно и невообразимо тоскливо.

Шон ощущал себя загнанным в ловушку, прижимаясь лбом к холодному оконному стеклу. Ужасно хотелось завыть от отчаяния и безысходности. Но Шон сдержался, лишь сильнее сжал пальцами сигарету.

Из гостиной доносились звуки телевизора, когда кухня наполнилось дымом до такой степени, что дышать стало трудно. Шон открыл окно нараспашку, а сам случайно зацепился взглядом за фотографию, бережно поставленную Оливером в рамочку на одной из полок. На ней они вдвоем в обнимку сидят на берегу озера: с удочками, в смешных панамках и цветных футболках.

Они ездили на это озеро этим летом, удачно провели время, несмотря на то, что по соседству жила многодетная семья, отпрыски которой так и норовили шуметь целыми сутками.

Шон взял рамку в руки и провёл пальцами по её краям.

Он не заслужил Оливера. Оливер должен быть в месте более счастливом, чем эта квартира: насквозь прокуренная и прогнившая унылой серостью, рутиной и хмурым Шоном.

— О, наша поездка на озеро! — Оливер появился за его спиной внезапно. Выхватил фотографию из рук и тоже принялся рассматривать. — Что бы ты ни говорил, панамки нам идут. Смотри, какие забавные глаза нарисованы на них.

— Да. И кривые, — фыркнул Шон, но через мгновение стал серьёзным. Он повернулся к нему, забрал рамку и отложил её на стол. — Послушай, Олли… — тот встрепенулся и поднял взгляд, готовый выслушать всё что угодно. Шон облизал пересохшие губы. Ещё никакой разговор не давался ему с таким трудом. Даже тот, когда он признавался родителям в своей ориентации.

— Ну же, Шон, что такое? — Оливер взял его руки в свои и переплёл их пальцы.

— Тебе надо уйти, Олли, — выдохнул Шон, усилием воли не пряча взгляд.

Оливер выглядел изумлённым и непонимающим. Он несколько раз моргнул и тихо спросил:

— Уйти? Ты хочешь расстаться?

— Не хочу, Олли. Но… надо. Так будет лучше. Для тебя. И для меня.

— Но мне не будет лучше.

— Просто ты сейчас так думаешь, но я…

— Ты не знаешь, Шон. Ты не можешь знать наверняка, как будет лучше, — Оливер говорил неожиданно жёстко и решительно. Но без обиды в голосе. — Если ты хочешь расстаться, так и скажи. Я пойму и приму твоё решение.

Шон сжал его руку сильнее и зажмурился, опуская голову.

— Завтра ты сам всё поймёшь.

Спали они, отвернувшись друг от друга. Точнее, спал только Оливер. Шон всю ночь ворочался и смотрел то в окно, нависшее тёмной дырой над кроватью, то в потолок. Невидимый узел на его сердце давил сильнее с каждой секундой, грозя разорвать его в клочья и кровавыми, никому не нужными ошмётками разбросать по осколкам памяти.

На утро они молча собирались и завтракали. Оливер поглядывал на Шона с недоумением и горечью, Шон старался не смотреть в ответ.

В автобусе было довольно холодно, и шёл пар изо рта. Оливер зябко тёр пальцы о край пальто, пока Шон не накрыл их своей рукой. Они всё ещё не заговорили, но Оливер так и не убрал ладонь.

— Ты… серьёзно? — удивлённо воскликнул он, когда они вышли на одной из остановок и пошли вдоль невысокой изгороди.

Асфальт под ногами шуршал, пока они проходили внутрь. Шон продолжал молчать и сильнее сжимал чужую руку, с каждым шагом чувствуя, что хочет просто сбежать, забрать Оливера себе, несмотря ни на что.

Они остановились, и Шон указал вперёд, кивая на небольшую табличку. Оливер шевелил губами, читая. И окаменел, побледнел, не в силах вымолвить ни слова. Шон понимающе вздохнул и тоже посмотрел на табличку.

На надгробие.

С именем «Оливер Вайн» и датой смерти в конце октября.

Он и сам с трудом верил в происходящее, сначала даже думал, что сошёл с ума от горя, но сейчас был уверен — Оливер хотел остаться, боялся за него, Шона, не мог уйти, не попрощавшись. В этом весь Оливер — заботиться о других даже после собственной смерти.

Шон видел, как Оливер крепко зажмурился и мученически поморщился. И молчал. Не знал, что можно сказать в такой ситуации.

— Я шёл к парикмахеру, и меня сбила машина, да? — прошептал Оливер, прижимая ладонь к груди. Его глаза покраснели от сдерживаемых слёз. — Тогда гололёд был. Я поскользнулся, а водитель не успел затормозить. Чёрт, — он опустился прямо на холодную землю и сжал голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону.

Шону больно смотреть, его скулы свело от того, чтобы не разреветься, вторя ему. Но вместо этого он сел рядом с ним, осторожно взял его руки в свои и заглянул в разбитое горем лицо. Оливер всегда был сильным, теперь пришло время его, Шона.

— Тебе нужно уйти, Олли.

Он притянул его в свои объятия и начал качать в них, как ребёнка. Оливер ткнулся холодным носом в шею и тихо всхлипнул, перед тем как отстраниться. Он уже не плакал, а лицо постепенно светлело. Шон не отпускал его рук, чувствуя, что сердце гулко бьётся где-то под рёбрами.

— Да, ты прав, — наконец сказал Оливер. Его губы дрожали, но он смог улыбнуться: со светлой грустью и тихой радостью, что Шон не отказался от него даже после смерти. — Ты прав, — повторил он, выпуская его руки и отходя на шаг.

Шон не знал, как действовал этот потусторонний мир, есть ли Бог, есть ли Рай или нечто подобное. Он лишь видел перед собой Оливера, который смог оставить его, смог попрощаться и найти силы в себе уйти туда, где теперь было его место.

— Эй, Шон, — тихо проговорил Оливер. — Не празднуй Рождество один. И… досмотри фильм за меня, я вчера так и не досмотрел.

— Да, можешь не переживать на этот счёт, — в глазах снова защипало, но Шон улыбался, чувствуя, что узел в груди развязывается и отпускает из своих оков не только сердце, но и съедающую изнутри тоску.

По дороге домой Шон сидел в автобусе один, а в пустой квартире его ждал лишь диск с недосмотренным фильмом. Но Шон знал — где-то там, за следующим рассветом, его ждёт новая жизнь, которую он должен прожить и за Оливера тоже.

Как вам это?
1.Глава (первая часть)
Мне снился сон, будто бы я стала фей. Кажется, будто бы я лечу через всю свою жизнь, но вижу только все свои неудачи и насмешки окружающих над собой.
После этого я вскочила. Посмотрев на часы, поняла, что через полчаса нужно вставать, а это значит, что засыпать нет смысла. Тяжело вздохнув, я пошла на кухню. Позавтракав бутербродами, я отправилась одеваться. И так каждое утро. Но собравшись, я поняла, что в запасе ещё 40 минут. Я решила почитать любую попавшейся книгу. Взявши из нашей семейной библиотеки "Сказочные повести от скандинавских писателей", я принялась читать самые короткие рассказы, чтобы не зачитаться. В детстве я просто обожала эту книгу.
После одного рассказа папа вошёл в гостиную и спросил меня, что я тут делаю в такую рань.
–Мне просто приснился плохой сон. Не было выбора, тогда было уже 5:20, – ответила я, с трудом оторвавшись от книги.
– И что же тебе снилось?
– Мне снились все плохое, что когда-то со мной произошло, – уныло ответила я.
–Ничего милая, это всего лишь сон. Я соберусь и отвезу тебя в школу.
–Хорошо, - ответила я. Если честно, то папа меня редко отвозил в школу.
Через 15 минут папа был собран. Это что, какая-то супер способность так быстро собираться? Тем не менее, мы собрались и вышли на улицу. На улице было тепло, не смотря на то, что была уже осень. Мы сели в машину. Сидя в машине я увидела унылые лица людей, идущие наверняка на свою ненавистную работу. Хотя некоторые были веселы и бодры.
–Может, мама и папа тоже будут ходить на работу с таким унылым лицом, хотя и может быть, что они найдут работу своей мечты. Буду надеяться на второй вариант.
Через пару минут мы были у школы. Папа мне пожелал хорошего дня, я ему ответила:
–Спасибо, Василий Андреевич.
–До свидания, Виктория Васильевна –он усмехнулся.

Идя до школы я вспомнила что забыла купить конфеты.Ну,ничего страшного.
Пройдя в класс я заметила что пришла одна из первых.На задних партах сидели пацаны,А чуть левее сидела моя одноклассница.
-Привет,Оля!-произнесла я.
-Вообще-то Света.- недовольно ответила она.
-Прости меня....-мне стало неловка и я просто села за свою парту. Я сидела возле окна.
На мою удачу в класс вбежала единственная одноклассница с которой я пока что общалась. Её звали Полина. Запыхаясь она спросила :
-Где учительница? Ведь урок уже пол часа идёт!?–удивлённо спросила Полина
Я немного посмеялась со всеми и ответила :
-Сейчас только 8:30 - с ухмылкой ответила я
Видимо мы с Полиной "одной крови" не я одна лажаю всё время
-Что?!О боже мой
Поля было мягко говоря в шоке.
-Да не расстраивайся ты так,может это и к лучшему- пытаясь её подбодрить сказала я
- Я уже думала что всё,ты же знаешь нашу физичку она нас "загрызёт" если опоздать
-Да,помню тот случай на уроке.Жуть...Так как тебя всё же угораздило так якобы проспать?-спросила я Полину с напором
-Ну,я всю ночь сидела в интернете...
-Всё ясно - быстро произнесла я
Тем временем наш разговор слушал весь класс, мне этот жутко не нравилось.

Не знаю на сколько грамотно ищу редактора или же бету
Пролог.

Я точно знала что от моего дома до остановки 168 шагов,я повернула за угол на нашу улицу-168 шагов- и увидела краешек многоквартирных домов.Папина машина стояла на стоянке,неужели он приехал раньше с работы?
Наш дом находился в самом конце корпуса,я на лифте до девятого этажа-открыла дверь-и провозгласила: „Я дома!"-в ответ раздалась тишина.Пройдя на кухню я увидела записку:
Дорогая,мы с папой поехали за продуктами,потом в магазин одежды.Обед на плите. Незабудь сделать уроки. Люблю.
Я налила себе кружку чая и пошла в свою комнату. После первого дня в новой школе у меня остались не очень хорошие впечатления.
На часах было 15:25 Я села за стол и почти что заснула,достав дневник я была подавлена: „Два параграфа по геометрии,три задание по русскому,по одному параграфу по физике и химии и конечно пять заданий по алгебре"-сказала я вслух себе. «Я конечно понимаю что одиннадцатый класс это ЕГЭ,но это всего лишь начало года,а нам задают столько домашней работы что ужас.Причём после переезда мне ещё сложнее сориентироваться.» Спустя 2 с половиной часа я почти всё сделала, «Это просто ужас подумала я и, что такое log мы его не проходили в прошлой школе.»
Родом я из Екатеринбурга,но нам пришлось покинуть свой родной дом там у нашей семьи были одни неудачи. В школе я была козлом отпущения.Мама страдала от своей работа бухгалтера на которой какая-то коза кувыркалась её боссом и он уволил маму...Папа не мог найти постоянный заработок,всё подработки да подработки.Кстати на счёт школы в первый день я уронила тарелку с рагу на пол и всё это из-за моей неуклюжести.Ещё не кто не мог поверить что я живу без интернета и всего остального.Так как у нас не очень-то и богатая семья...
После того как я поняла что больше не могу сидеть над учебниками я пошла к своей коллекции DVD.Я просто обожаю их на них можно хранить все свои жизненные моменты и конечно же фильмы и мультики и музыку.Мой выбор пал на мультфильм "Феи и тайна зимнего леса",в детстве я очень любила эту серию мультфильмов так ещё и в этом (2015 году) выпустили новый...
«Да,уж в 17 лет любить смотреть мультики про фей это просто по-детски.Мои новые одноклассницы уже целуются за углом с мальчиками,а я предпочитаю сидеть в пижаме смотреть мультики и при этом лежать с мишкой в обнимку..."
Мама и Папа приехали в 19;00.Мама была довольна она сообщила что ей купили шубу а мне много вкусняшек. Если честно мне было радостно за маму,но вкусняшки мне понравились больше. Мама спросила как прошло первый день,я ей солгала что бы ей было спокойнее.
„Я рада что у тебя всё хорошо Викуля"-ответила мама. И ушла что обсуждать с папой покупку. Одним словом мне не нравилось когда меня мама называла Викуля.
На ужин были макароны с сыром. Какой деликатес.После ужина я легла на свою чисто заправленную кровать,включила ночники принялась читать недавно купленную книгу. Которую мне посоветовали мои одноклассницы "50 оттенков серого".
В 2:47 я поняла что большую пошлину я в жизни не читала и нервно бросила книгу бод диван.Засыпая я примерно думало о этом: «Вот настала Виктория жизнь с чистого листа,новый город,новые люди,новая жизнь. Завтра нужно произвести хорошее впечатление на одноклассников,может утром купить конфеты и угостить всех. Ведь всем нравятся конфеты.»

Привет