|
7 лет на сайте
24 февраля 2024 |
|
6 лет на сайте
24 февраля 2023 |
|
5 лет на сайте
24 февраля 2022 |
|
4 года на сайте
24 февраля 2021 |
|
3 года на сайте
24 февраля 2020 |
Палетт
10 апреля 2020
 #цитаты #книги
Через двести страниц этих безобразно-самодовольных сцен, совершенно не развивающих роман ни в сюжетном, ни в идейном отношении, повествование сдвигается наконец с мокрой точки. 5 Показать 4 комментария |
|
Палетт
27 марта 2020
#книги #цитаты
Про римлян Финт мало чего знал, но некогда построенные ими туннели были очень стары и постепенно разрушались и приходили в негодность. Ну да, порою вниз спускались рабочие – подлатать потолки и стены на скорую руку, малость здесь, чуток там, это ж коту на смех. Рабочим бригадам – а их время от времени официально нанимали укреплять и чинить осыпающуюся кладку – лучше на глаза не попадаться, прогонят в три шеи, да только они всяко постарше Финта будут, так что удрать от них – плевое дело. Кроме того, для рабочих существует рабочее время, а в погожую ночь тошер может хоть до утра вкалывать, обшаривая укромные уголки, где кирпич вывалился из стены или пол неровный. А лучше всего – места, где закручиваются маленькие водовороты: там скапливаются пенсы, шестипенсовики, фартинги, полуфартинги и – если очень, очень повезет, – иногда даже соверены, полусоверены и кроны; а то и брошки, серебряные шляпные булавки, лорнеты, часы, золотые кольца. Всю эту мелочовку подхватывала и кружила темная карусель огромным вращающимся сгустком липкой грязи, и – если ты по-настоящему удачлив и веришь в Госпожу всех тошеров, то ты – да-да, именно ты! – окажешься тем везунчиком, который в один прекрасный день отыщет грязевой шар – что-то вроде здоровущего плам-пудинга. Это диво дивное у тошеров называлось словом «тошерон»: разобьешь его, а внутри – целое состояние, на всю жизнь хватит. Иаков с сыновьями наконец-то закончили жонглировать в воздухе штанами, рубашками, носками, жилетками и ботинками, отошли на шаг и разулыбались друг другу, гордясь отличной работой, а Иаков промолвил: – Ну вот прямо даже и не знаю. Чтоб я так жил, да мы ж волшебники, как есть волшебники! Сыновья мои, мы нынче своими руками создали джентльмена, такого джентльмена – его в любом обществе с распростертыми объятиями примут, если, конечно, никто не возражает против легкого запашка камфоры. Но тут уж либо запашок, либо моль, это всякому понятно, даже Ее Величеству, и что вы себе думаете, мои хорошие? – если бы Ее Величество таки сейчас вошла в эту самую дверь, она бы сказала: «Добрый вечер, юный сэр, мы с вами, кажется, где-то встречались?» – В паху малость жмет, – пожаловался Финт. – Так не думай шаловливых мыслишек, пока не растянется, – посоветовал Иаков. Мыслями она была, прямо скажем, небогата; чтобы рассмотреть их все, вам бы, пожалуй, понадобился микроскоп – Финт однажды видал такую штуковину в балагане. Балаганные представления везде пользовались популярностью, и на одном таком давали посмотреть в удивительный аппарат. Глядишь в стакан с водой, и чуть глаза попривыкнут, начинаешь различать в воде крохотных вертких тварей, они плавают вверх-вниз, вертятся волчком, отплясывают джигу и так резвятся, что хозяин балагана все приговаривал: сами видите, какая хорошая в Темзе вода, раз в ней уживается столько крохотных развеселых малявок. Примерно так Финту представлялся Джулин разум: по большей части пустота, но изредка возникает какое-то шевеление. Тогда Финт спросил у Соломона, потому что другие тошеры парня безжалостно дразнили: «Ты правда пытаешься спасти мою душу?» А Соломон, с характерной такой усмешечкой, что с его лица почитай что и не сходила, ответствовал: «Ммм, пока что я исследую возможность ее наличия». T. Пратчетт "Финт"Свернуть сообщение Показать полностью
4 |
|
Палетт
26 февраля 2020
#книги #цитаты
Батька уморился. У батьки коленки дрожат. Я тоже уморился, но меньше. Кто-то успел подсунуть мне горстку сладеньких смысел. Смыслы называются Именами, но пока пусть еще немножко побудут как раньше – смыслы. Я скоро вырасту, вот тогда и буду называть их Именами. По-взрослому. Иногда я боюсь быть взрослым. В животе бурчит. Это тетка мне смыслу дала. И носатый дядька. Тетка раньше была плохая, а теперь лучшеет. Я знаю: она просто спала все время. Она была сонная и злая. Сонные, они всегда злые, если разбудить. Вот проснется, умоется, и станет совсем доброй. Я не буду ее убивать. Слышишь, тетка?.. Не слышит. Я хотел отдать бате одну смыслу, из тех, что подарил мне носатый дядька. В дядьке свернулся калачиком горелый хлопчик. Хлопчику страшно и плохо. Я спасу хлопчика в дядьке. Он мне хорошие смыслы дал, жаль, что маленькие. Пожадничал, наверное. Или нет у него больше. А батька едва не заругался. Сказал, что я глупый, глупый каф-Малах. И если я не буду хорошо кушать, он мне уши надерет. Даром, что ли, я их всех на своем горбу вытащил? Я сказал, что буду хорошо кушать. Вместе с батей. Он тоже сейчас слабенький; ему ругаться нельзя. Потому мы и летим медленно, и за пленочки заглянуть не можем. Даже за самую ближнюю. Я испугался: что так теперь всегда будет. Как? – спросил батя. Много света и больше ничего, ответил я. Зачем тогда вырастать? Но батя сказал, чтобы я не боялся. Это скоро пройдет, сказал он. Тогда я обрадовался. Я ему смыслу дядькину за пазуху тайком сунул. Мне Ирина Логиновна Загаржецка однажды говорила, что большой добрый дядька завещал делиться. Вот я и поделился. Но батя не позволил. Вынул смыслу из-за пазухи и мне в рот запихал. Сказал, что мне надо расти, если хочу всех спасать. Батя умный. Я-то об этом и не подумал. Тогда я попросил драть меня за уши, чтобы быстрее расти. Чтобы успеть. Батя долго смеялся. Потом сказал, что я еще маленький. Что я ничегошеньки не понял. Поэтому он ничего объяснять и не станет. Он просто покажет. И стал показывать. Он был прав: я ничегошеньки не понял. Зато увидел: садик за забором, по забору крейдой написано «ПАРДЕС», и на деревьях растут ба-а-альшущие смыслы. Рыжие, лиловые, смарагдовые и такие… рябенькие. Я таких еще не ел. Вкусно. И расти хочется быстро-быстро! Батя сказал, что есть надо молча. А он когда-нибудь покажет мне дорогу в садик «ПАРДЕС». Нет, сказал я, когда я вырасту, я в том садике жить буду. Наверное. Потом подумал – оказывается, я тоже немножко думать умею! И сказал, что лучше, если он мне все-таки покажет дорогу. Бате было приятно. И мне тоже стало приятно. И сразу же откуда-то явилась маленькая, но очень сладкая смысла. Я ее повертел в руках и сунул бате прямо в рот. Он сперва проглотил, а потом стал ругаться. Опять уши драть грозился. Тогда я понял, что все сделал правильно. В какой миг я становлюсь рабом заклятия? Кто скажет? Как выхвачу шаблю? Как зазвенит сталь о сталь? С какого мига я не могу миловать? Сейчас он убьет меня. Или я убью его. И все? Вся жизнь – ради этого? Ради этого содрогнулись сфиры, встретились Смерть, Двойник и Пленник, чтобы выполнить неведомый мне Великий Замысел? Ради этого мы проехали вокруг всего Мира Б-жьего? Нет! Не хочу! Я, Заклятый, я, Иегуда бен-Иосиф, Юдка Душегубец, больше не хочу никого убивать. Не хочу! И пусть Святой, благословен Он, Б-г Авраама, Ицхака и Иакова, Г-дь несчастного народа моего, делает что хочет со Своим недостойным рабом. Шма Исраэль! Адонаи элегейну, Адонаи хап… Свернуть сообщение Показать полностью
2 |
|
Палетт
19 февраля 2020
#книги #цитаты #Крапивин
Это был светящийся диск чуть больше копейки. Но не ровный, не гладкий. У него оказались размытые края, а пламя и свет разбегались от центра лохматыми завитками. Я смотрел и не верил. Но это было. Мне вдруг показалось, что я не в вагоне, а в чёрной бесконечной пустоте, лечу куда-то… "Голубятня на желтой поляне"Потому что я не раз листал дедушкины атласы и видел на чёрных листах снимки ярких спиральных галактик. ГАЛАКТИКА Мы выпустили искорку из ампулы, и она повисла в метре от пола. Никуда не улетала и не двигалась. Мы рассматривали её через линзу со всех сторон: и прямо, чтобы разглядеть спиральные вихри света; и с ребра, когда она делалась похожей на крошечное веретено. Мы тихо дышали и молчали. Наконец Янка отдал линзу Юрке и прошептал: — Значит, она галактика… — Да ну… — с сомнением отозвался Юрка. Мне стало обидно за искорку. — Почему «да ну»? — Такая маленькая… Янка выпрямился. Сказал негромко, но звонко: — Почему же маленькая?.. Ребята!.. Для космоса что значит маленький или большой? Космос-то всё равно бесконечный. Верно, Гелька? Он впервые так обратился ко мне: за поддержкой. Не к Юрке, а ко мне. Я глянул на Юрку мельком, но с победой. — Да, — сказал я. — Если в космосе бесконечная бесконечность, как с ней что-то сравнивать? Это просто глупо. — Ну, конечно! — тут же взъелся Юрка.- Ты один у нас умный, в дедушку профессора. — Юр… — сказал Янка. — А чего… Я не сравнивал ничего с вашей дурацкой бесконечностью. Я сказал, что эта искорка крошечная, а галактики… сами знаете, какие. — Мы же не все их знаем, — возразил я. — Знаем только громадные, которые в телескопы видны. А может, они всякие бывают. Может, вот таких ещё больше на свете. — Это выходит, мы, как Господь Бог, создали целую галактику ? — насмешливо спросил Юрка. Он забрался на верхнюю полку и теперь сидел, качая ободранной ногой. Глеб взял стекло, опять посмотрел на искорку. — Едва ли мы её создали. Наверно, просто открыли для себя. Приблизили к себе. Из пространства… — Как это? — спросил я. — Вот уж не знаю, «как это», — улыбнулся Глеб. — Тут сплошное космическое колдовство. — Мало нам нашей Галактики, — сумрачно сказал сверху Юрка. — Начали другие выуживать из космоса… — Ребята… — Янка всех обвёл обеспокоенными глазами. — Я сейчас подумал… А может, она и есть н а ш а… — Как это? — опять спросил я. А Глеб возразил: — Едва ли… Ты хочешь сказать, что получилась маленькая модель, образец? «Нам нужен образец», — вдруг вспомнил я Клоуна и обжёгся резкой, болезненной тревогой. — Ребята! Я хочу рассказать… — Подожди, — поморщился Юрка. — Пусть Янка объяснит. Как это «наша»? — Не модель, — сказал Янка. — Просто наша Галактика. Та самая, в которой живём. Она вот, вокруг… — он оглядел вагон, словно был среди космоса. — И она вот. Одна и та же… Юрка сердито качал ногой. Глеб нерешительно улыбался. Я… я начал догадываться, про что говорит Янка. Потому что про это куча всякой фантастики написана. «Легенда о синем шарике», «Солнышко в ладонях», «Звёзды под микроскопом»… Но не только фантастику я читал. — В «Технике юных» тоже про это писали, — вспомнил я. — Некоторые учёные считают, будто бесконечно большое и бесконечно маленькое — это одно и то же. Что они где-то в бесконечности сливаются. — В бесконечности ведь, а не в нашем драном «Курятнике»… — отозвался Юрка. — Юрик, — сказал Глеб. — Ну, если нам хочется верить, что в наших руках н а ш а Галактика, разве тебе жалко? . . . — Если это правда о н а, — сказал Юрка незнакомым звенящим голосом, — тогда что? Вы понимаете? Значит, она вся замешана на крови! Мне на секунду показалось, что лучи стали совсем красными. Даже вздрогнул. — А разве нет? — тихо спросил Глеб. — Сколько было войн, восстаний и бед… — Нет, — встревоженно откликнулся Янка. — Это же только на Земле они были, а не во всей Галактике. — А что мы знаем про Галактику? — усмехнулся Глеб. — Но скадермены же не нашли ни одной живой планеты. Люди — только на Земле, — сказал я. — Скадермены… — сердито бросил Юрка. — Ты мне про скадерменов не рассказывай. Я теперь про них знаю больше всех вас. Что они успели открыть? Несколько шариков, не пригодных для людей. А в Галактике, может, миллионы планет с людьми… Я посмотрел туда, где в стороне от лучей, в полутёмном углу теплилась наша искорка. Миллионы планет в ней? Люди? И может быть, мы сами? Янка ласково сказал: — А что плохого, если на крови? Это же не та кровь, которая от войны, а наша, живая. — Вот я и думаю… Тогда, значит, вся Галактика живая, — сказал Юрка. — Ну и что, — сказал я. — Пусть. — Тогда изо всех сил беречь её надо, вот что! Свернуть сообщение Показать полностью
8 Показать 17 комментариев |
|
Палетт
12 февраля 2020
#книги #цитаты #Пратчетт
(большая цитата) Магия – это вам не математика. Как и сам Плоский мир, она следует законам не столько логики, сколько здравого смысла. Но на кулинарию она тоже не похожа. В кулинарии все просто: торт – это торт. Смешайте ингредиенты, запеките их при указанной температуре – и получите торт. Нет такой запеканки, для приготовления которой требуется лунный свет. И нет такого суфле, в рецепте приготовления которого указывалось бы, что белки должна взбивать девственница. Тем не менее люди, страдающие пытливостью, испокон веков задавались вопросом, есть ли у волшебства какие-либо правила, существует более пятисот заговоров, гарантирующих любовь другого человека, самых разнообразных, от возни с семенами папоротника ровно в полночь до довольно неаппетитных манипуляций с носорожьим рогом (тут время конкретно не указывался но, наверное, не сразу после еды). Но что, если (стояли на своем пытливые умы) в процессе анализа всех этих заговоров выявится некий крохотный, на первый взгляд незаметный, но мощный общий знаменатель, некий метазаговор, какое-нибудь элементарное уравнение, помогающее достигнуть требуемого результата более простым путем, – а заодно и все носорожье племя вздохнет с облегчением? Именно для того, чтобы отыскать ответ на этот вопрос, и построили Гекс – хотя Думминг Тупс не любил слово «построили». Да, он и несколько студентов посмышленее собрали Гекс, этого нельзя отрицать, но иногда… гм-м… иногда ему казалось, что некоторые части прибора, как бы странно это ни звучало, просто возникли из ниоткуда. Например, он точно знал, что никто не планировал встраивать в Гекс Лунный Фазовый Генератор, однако данная деталь присутствовала и, судя по всему, являлась важной, неотъемлемой частью прибора. Также они собрали Часы Нереального Времени, но никто, похоже, понятия не имел, как эта штуковина работает. В общем, Думминг подозревал, что тут они столкнулись с ярко выраженным случаем формирующей причинности – эта опасность всегда подстерегает ученого, тем более если он работал в учреждении вроде Незримого Университета, где реальность истончилась до крайности и продувается самыми загадочными ветрами. Стало быть, если его подозрения оправданны, нельзя сказать, что они изобрели, собрали или создали некий прибор. На самом деле они лишь облекли в физические одеяния уже присутствовавшую где-то идею, которая только ждала своего часа, чтобы начать существовать. Он долго и подробно втолковывал преподавательскому составу Университета, что разумом Гекс не обладает. Это же совершенно очевидно – ну чем Гекс может думать? Прибор был построен по принципу часового механизма, однако большую его часть составлял гигантский искусственный муравейник (Думминг очень гордился этой своей разработкой интерфейса: муравьи бегали вверх-вниз по маленькой замкнутой веренице тележек, а те в свою очередь вращали главную шестерню), и самую важную роль тут играл искусно регулируемый муравьиный поток, который струился по лабиринту стеклянных трубок. И все же… значительная часть деталей аккумулировалась сама по себе, например аквариум или позвякивающие от движения воздуха колокольчики. А прямо посреди прибора свила себе гнездо мышка – и получила статус арматуры, поскольку, если ее извлекали, Гекс наотрез отказывался работать. Таким образом, в приборе не было ничего способного думать – разве что о сыре или сахаре. Но иногда, по ночам, когда работа Гекса была в самом разгаре: из трубок доносится шорох – это трудятся неутомимые муравьи, – потом вдруг прибор издает долгий звонкий «блямс», и в соответствующую нишу опускается аквариум, дабы извлекать оператора в долгие ночные часы… Так вот, в подобные ночи сидящий за Гексом человек невольно начинал задумываться о том, что есть мозг, а что есть мысль и действительно ли машина не способна обладать разумом, а может, мозг это всего-навсего усовершенствованная версия Гекса (или, наоборот, менее усовершенствованная – как правило, это сомнение рождалось часа в четыре утра, когда детали часового механизма внезапно меняли направление своего вращения на противоположное, а мышка неожиданно издавала редкий писк), да и вообще, если уж на то пошло, а не устроен ли весь мир подобным образом, а мы в нем – те же муравьи. Короче говоря и выражаясь простым человеческим языком, Думминг был слегка встревожен. Он уселся на клавиатуру. Со всеми своими клавишами и рычажками она занимала почти столько же места, сколько и вся остальная, «рабочая», часть Гекса. При нажатии на клавиши косточки с просверленными в них дырками падали в специальные пазы, тем самым направляя муравьев в нужное ответвление стеклянного лабиринта. Чтобы сформулировать проблему, потребовалось некоторое время, однако в конце концов задача была решена. Думминг уперся ногой в сооружение и потянул за рычаг ввода. Муравьи побежали по новым маршрутам. Часовой механизм пришел в движение. Приборчик, которого (в этом Думминг готов был поклясться) вчера здесь не было, но который очень смахивал на прибор для измерения скорости ветра, яростно завращался. И через несколько минут в выходную вагонетку грохнулись несколько кирпичиков с выбитыми на них оккультными символами. – Спасибо, – поблагодарил Думминг и почувствовал себя полным идиотом. В приборе ощущалось странное напряжение – словно некая молчаливая воля стремилась к далекой и непостижимой цели. Подобную волю Думинг уже встречал раньше в желуде. Держишь его в руках и будто слышишь, как крошечный беззвучный голосок произносит: «Да, я обыкновенный желудь, маленький и зеленый, – но мне снятся безбрежные леса». Не далее как на днях Адриан Турнепс из любопытства, просто чтобы посмотреть, что будет, напечатал «Почему?» и дернул рычаг ввода. Кое-кто из студентов предсказывал, что Гекс сойдет с ума, пытаясь найти ответ на этот вопрос, но Думминг предполагал, что Гекс выдаст «?????» – сообщение, которое прибор использовал с удручающей частотой. Но вместо этого после нескольких минут необычно оживленной беготни муравьев прибор поднапрягшись, выдал следующий ответ: «Потому». Возбужденные зрители спешно поставили на попа стол и принялись наблюдать из-за него, что же будет дальше. Наконец Турнепс решился напечатать: «Почему вообще?» Последовало долгое ожидание, затем появился ответ: «Потому что совсем. ????? Ошибка В Обращении К Домену Вечности. + + + + + Начать Заново + + + + +». Никто из присутствующих не знал, кто такой тот самый Начать Заново и почему он посылает им сообщения. Однако с тех пор никто больше не решался развлекаться подобными вопросами. Никто не хотел рисковать – а вдруг получишь ответ? Свернуть сообщение Показать полностью
|
|
Палетт
2 февраля 2020
#книги #цитаты
Каждый раз, когда мы побеждаем, мы знаем, что победа не окончательна. Если мы хотим обязательно вывести мораль всего повествования, то вот она: призыв и против легкомысленного оптимизма, и против стенающего пессимизма, призыв к трудному, но совсем не безнадежному, внутреннему видению вечных проблем человека, сопровождавших прожитые героические века. К. С. Льюис "Развенчание власти""Но почему, - возникает вопрос, - если речь идет о серьезных вещах, связанных с реальной жизнью, почему надо рассказывать о фантастической, никогда не существовавшей, вымышленной стране?" Мне кажется, что главная мысль автора состоит в том, что реальная жизнь обладает мифическим и героическим свойством. Принцип любой работы можно увидеть в создании образов. Многое из того, что в реалистической работе пришлось бы делать с помощью "описания характера", здесь достигается просто созданием образов эльфа, гнома или хоббита. У воображаемых созданий их внутреннее - снаружи, они - зримые души. А Человек как целое, Человек среди всей Вселенной - его можно увидеть таким лишь в качестве героя волшебной сказки. В книге Эомер необдуманно противопоставляет "зеленую землю" "легендам". Арагорн отвечает, что зеленая земля сама есть воплощенная легенда, и пока она существует, будут существовать и легенды. Значение мифа в том, что он возвращает давно и хорошо знакомым вещам их истинное, первичное значение, скрытое "покрывалом привычности". Ребенок радуется холодному мясу, не очень-то вкусному самому по себе, представив, что это - буйвол, убитый его собственным луком и стрелами. И ребенок мудр. Обычная еда возвращается к нему более вкусной, если обмакнуть ее в стоящую историю; можно сказать, что только тогда она становится настоящей едой. Если вы устали от реального пейзажа, посмотрите на него в зеркало. Помещая хлеб, золото, коня, яблоко или пути, которые мы выбираем, в миф, мы не отрываемся от реальности - мы перестраиваем ее. Пока миф живет в нашем сознании, реальные вещи больше похожи сами на себя. Книга Толкиена поступает так не только с хлебом или яблоком, но и добром и злом, с нашими бесконечными опасностями, нашими муками, нашими радостями. Погружая их в миф, мы видим их яснее. Свернуть сообщение Показать полностью
2 Показать 7 комментариев |
|
Палетт
22 января 2020
#книги #цитаты
Древо – это дерево. Я. Гжендович "Владыка Ледяного сада"Карлик еще раз вытирает ладони о штаны и с усилием поднимает топор. А потом разворачивает его и лупит обухом по концу торчащего из Ствола серебристого ясеневого копья, словно заколачивая гвоздь. Глухой, деревянный стук прошивает молчание ледяного воздуха осени. А потом – снова и снова. Где-то высоко каркает ворон. Через какое-то время слышен скрип, звучащий словно отчаянный, протяжный стон. Трещат зажатые вокруг древка волокна лыка и белые слои древесины. По гладкому Стволу с отпечатанными кровавыми следами ладоней ползет ручеек сока. Копье начинает двигаться, все глубже втыкается в Ствол. Не слышно отчаянного, дикого крика, ничего не отражается эхом, не летит над горами. Древо молчит. Древо – это дерево. Копье входит в ствол все глубже, по самый разбитый обухом кончик древка. Воронова Тень откладывает топор и обходит Ствол. Упирается ногой, стонет от усилия, но деревянный прут сидит крепко. Его держит вся сердцевина Ствола. Карлик дергает древком вверх-вниз. Осторожно, но сильно. Старается расшатать твердый ясеневый кол в ране Древа, словно больной зуб, однако не хочет его сломать. Не слышно стонов, криков, рыданий и мольбы о пощаде. Древо – это дерево. Деревья не кричат. Слышен только треск лопающихся волокон. Карлик падает на спину, копье катится по земле. – Я продаю деющие предметы, – поясняет он, вставая на ноги. – Не знаю, что оно может сделать, но я чувствую, что в нем есть сила. Может, ввергнет владельца в несчастье, а может – оно никогда не промахивается, если бросить его во врага. А может, оно превратит его в дерево? Назову его Копьем Дураков. Вертит копье в руке, сует его одним концом под мышку, а потом смотрит вдоль древка. Наконец упирает его в землю и большим пальцем критично проверяет состояние наконечника. – Ты некогда просил совета, Спящий-в-Дереве. И сейчас я дам тебе совет. Ты больше не сыграешь со мной на него в «короля». Ты проиграл свою партию. Но знаешь, что сделать, чтобы выиграть, когда уже проиграл? Карлик вбрасывает копье в тележку и сует его между узлов, но древко торчит наружу, выступая из короткого ящика. Стоило бы обвязать его красной лентой. – Тогда нужно сбить фигуры и расставить их снова. Когда проиграл – выиграть можно, только начав сызнова. Когда люди играют с высокой ставкой, порой кто-то тянется за железом. Льется кровь, и кто-то забирает деньги. Но выиграл ли он партию? Идет война богов. Есть те, кому она на руку. И есть те, кто желает, чтобы мир снова стал доской для «короля», а не схваткой на ножах. Они будут советоваться о тебе, но их советы тебе не пригодятся, пока ты спишь в дереве. Ты должен проснуться. Или торчи здесь и жди, пока Деющий с рыбьими глазами обольет твой ствол драконовым маслом. Проснись, Спящий-в-Дереве. Таков мой совет. Свернуть сообщение Показать полностью
1 Показать 7 комментариев |
|
Палетт
20 января 2020
#книги #рекомендую
— Да, возникла непредвиденная трудность, — заговорил Уизер, когда они с Фростом уселись у открытой двери. — Должен признаться, не думал, что нас ожидают… э… лингвистические неувязки. — Нужен кельтолог, — сказал Фрост. — У нас с филологией слабо. Тут подошел бы Рэнсом. Вы ничего о нем не слышали? — Вряд ли нужно напоминать, — сказал Уизер, — что доктор Рэнсом интересует нас не только как филолог. Смею вас заверить, если бы мы напали на малейший его след, мы бы давно… э-э… имели удовольствие видеть его среди нас. — Сам понимаю. Наверное, он на Земле… Хорошо, по-валлийски говорит Страйк. У него мать оттуда. — Было бы чрезвычайно желательно, — проговорил Уизер, — сохранить все… э-э-э… в семейном кругу. Мне было бы исключительно неприятно приглашать кельтолога со стороны. — Ничего, мы его потом спишем. — Что ж, — сказал Рэнсом, — мы ошиблись. Ошибся и враг. Это Мерлин Амвросий. Он с нами. Вы знаете, Димбл, что такая возможность была. — Да, — проговорил Димбл, — была… но посудите сами: вы стоите здесь, рядом, и он говорит такие жестокие слова… — Я и сам удивляюсь его жестокости, — согласился Рэнсом, — но, в сущности, можно ли было ожидать, что он станет судить о наказании, как филантроп XIX века? Кроме того, он никак не поймет, что я не полновластный король. — Он… он верит в Бога? — спросил Димбл. — Да, — отвечал Рэнсом. — Пендрагон сказал мне, что ты считаешь меня жестоким. Это меня удивляет. Третью часть имения я отдал нищим и вдовам. Я никого не убивал, кроме негодяев и язычников. Что же до этой женщины, то пускай живет. Не я господин в этом доме. Но так ли важно, слетит ли с плеч ее голова, когда королевы и дамы, которые погнушались бы взять ее в служанки, гибли за меньшее? Даже этот висельник, что стоит за тобою — да, да, я говорю о тебе, хотя ты знаешь лишь варварское наречье! — даже этот жалкий раб, чье лицо подобно скисшему молоку, ноги — ногам аиста, а голос — скрипу пилы о полено; даже он, этот карманник, не избежал бы у меня веревки. Его не повесили бы, но высекли. — Я стал мостом, — пояснил Рэнсом. — Посредником. — Сэр, — проговорил Мерлин, — если они будут действовать сами, они разрушат Землю. — Они не будут, — ответил Рэнсом. — Вот почему им нужен человек. Волшебник провел по лбу своей большой ладонью. — Человек, чей разум открыт им, и кто открывает его по своей воле. Господь свидетель, я сделал бы это, но они не хотят входить в неискушенную душу. И чернокнижник не нужен им, он не вместит их чистоты. Им нужен тот, в чьи дни волшебство еще не стало злом… и все же, он должен быть способным к покаянию. Скажу прямо, им требуется хорошее, но не слишком хорошее орудие. Кроме тебя, у нас, в западной части мира, таких людей нет. Ты же… — Да, в дурной век я проснулся. Но если весь Запад отступил от Бога, быть может, мы не преступим закона, если взглянем дальше. В мои времена я слышал, что существуют люди, не знающие нашей веры, но почитающие Творца. Сэр, мы вправе искать помощи там, за Византийским царством. Вам виднее, что там есть — Вавилон ли, Аравия — ибо ваши корабли обошли вокруг всего света. Рэнсом покачал головой. — Ты все поймешь, — сказал он. — Яд варили здесь, у нас, но он теперь повсюду. Куда бы ты не пошел, ты увидишь машины, многолюдные города, пустые троны, бесплодные ложа, обманные писания, людей, обольщаемых ложной надеждой и мучимых истинной скорбью, поклоняющихся творенью своих рук, но отрезанных от матери своей, Земли, и отца своего, неба. Можешь идти на Восток, пока он не станет Западом, и ты не вернешься сюда через океан. Повсюду ты увидишь лишь тень крыла, накрывающего Землю. — Значит, это конец? — тихо спросил Мерлин. — Нет, — спокойно произнес Рэнсом, — это значит, что есть только один путь. Да, если бы враги наши не ошиблись, у нас не было бы надежды. Если бы собственной злой волей они не ворвались туда, к нездешним силам, теперь бы настал их час победы. Но они пришли к богам, которые не шли к ним, и обрушили на себя небо. Тем самым, они погибнут. Ты видишь, другого выхода нет. Осталось одно: повинуйся. Бледное лицо стало медленно меняться, понемногу обретя почти звериное выражение — очень земное, очень простое и довольно хитрое. Обоих освободил Мерлин. Зал он покинул, как только заработало проклятье Вавилонской башни. Никто не заметил его ухода, лишь Уизер услышал ликующий возглас: «Кто слово Божье презрит, утратит и слово человеческое!» Вдруг голова сказала: «Дайте мне еще одну голову». Филострато сразу понял, зачем его волокут к стене. Там было окошко, заслон которого мог падать быстро и тяжело. Собственно, это и был нож, но маленькая гильотина предназначалась для других целей. Они убьют его без пользы, против научных правил. Вот он бы их убил совсем иначе — все бы приготовил задолго, за недели, стерилизовал бы этот нож, довел бы воздух до нужной температуры. Он прикинул даже, как повлияет на кровяное давление страх, чтобы подогнать давление в трубках. Последней в его жизни была мысль о том, что страх он недооценивал… Двое посвященных, тяжело дыша, посмотрели друг на друга. Толстые ноги итальянца еще дергались, когда они вновь приступили к ритуалу: Уроборинда! Уроборинда! Уроборинда, би-би-ба! — Началось это, когда мы открыли, что почти все легенды об Артуре исторически достоверны. Однажды, в IV веке существовало явно то, что всегда существует тайно. Мы называем это Логрским королевством; можно назвать иначе. Итак, когда мы это открыли, мы — не сразу, постепенно — увидели по-новому историю Англии, и поняли, что она — двойная. — В каком смысле? — удивилась Камилла. — Понимаете, есть Британия, а в ней, внутри — Логрис. Рядом с Артуром — Мордред; рядом с Мильтоном — Кромвель; народ поэтов — и народ торговцев; страна сэра Филиппа Сиднея — Сесила Родса. Это не лицемерие, это — борьба Британии и Логриса. К. С. Льюис, "Мерзейшая мощь" Свернуть сообщение Показать полностью
6 Показать 4 комментария |
|
Палетт
14 декабря 2019
#книги #цитаты #янг_эдалт
Война закончилась, но не ушла. Она все еще оставалась повсюду. Как и Себастиан. Он умер, но не ушел. Его смерть нанесла невидимый ущерб. Его отсутствие пробило огромную дыру во всем. Даже Пен, которая его почти не помнила, обходила эту дыру стороной. Трисс начала болеть вскоре после окончания войны, и она смутно понимала, что ее болезнь имеет какое-то отношение к Себастиану. Болеть — это была ее работа. Служить объектом для защиты — это была ее работа. А сейчас ее работой было кивнуть. Она кивнула. — Умница, — сказала мать, погладив Трисс по щеке. Время от времени Трисс приводили в эту комнату, словно в гости к больному родственнику. Однако вторгнуться сюда без разрешения считалось худшим из проступков, практически святотатством. Трисс знала, что ей надо немедленно уйти отсюда, но поймала себя на том, что ее охватило преступное волнение. Она двинулась в глубь комнаты. Фрэнсис Хардинг, "Песня кукушки"Спальня производила впечатление храма. Было очевидно, что это священное место с множеством правил, которые ты рискуешь нарушить. Себастиан и правда был храмом, и все обладали сокровенным знанием, что и когда они должны чувствовать. «Сейчас мы подумаем о милосердии. Сейчас мы пожалеем бедных. Сейчас мы простим наших врагов. Все мы очень любили Себастиана. Все мы очень расстроились, когда он погиб. Все мы вспоминаем его каждый день». «А я?» Трисс с любопытством провела пальцем по стеклу фотографии в военной форме. На пальце осталась полоска пыли. «Я любила его? Мне грустно? Я его вспоминаю?» У Трисс было сильное, но расплывчатое чувство, что когда-то все было лучше и все были счастливее. В ее мыслях Себастиан был связан с этими «лучше» и «счастливее». Она вспомнила смех. Себастиан говорил то, что никто другой не осмеливался сказать, и от этого она смеялась. А теперь Себастиан был другим, особенным — тем, кто нуждался, чтобы о его вещах заботились еще больше, чем о ней. Тем, кто ничего не говорил во время семейных бесед, но чье отсутствие оставляло водовороты и вихри в словах других людей. Если Трисс застигнут здесь, даже у нее будут неприятности. Может, у нее и есть особые привилегии оттого, что она на грани смерти, но он перешел эту грань и тем самым превзошел ее. Свернуть сообщение Показать полностью
3 |
|
Палетт
7 ноября 2019
#книги #цитаты #литнет
Вот все-таки воспитывает пушка в человеке какую-то вежливость, обходительность, внутреннюю интеллигентность. А как знают, что у тебя пистолета нет, вдруг такое быдло, что глаза слепнут. Идея такая штука, вроде она и буковки на бумаге, слова, несущиеся по радиоволнам, а вроде и реальнее живых людей оказывается. Кто эти идеи разберет? Я не разбирал, не разбирался. Смотришь на человека, какой он хороший, пионер-всем ребятам пример, комсомолец-богомолец, а в душу заглянешь — нет там Бога, коммунизма и электрификации. Одна ночь темна. Дария Беляева, "Земля"Ох. Да. Такого я страху натерпелся от людей с идеями, что теперь их объезжать, обходить, даже обползать буду. 5 Показать 4 комментария |
|
Палетт
7 ноября 2019
#книги #цитаты #литнет
— Не умеешь ты тосковать, — сказал я. — Оттого и сходишь с ума. У тебя немецкое напряжение. Дария Беляева, "Земля"— Что? — Ну, с немцами это ассоциируется. Ты такая сдержанная, а потом раз и вся кухня в крови. 8 |
|
Палетт
4 ноября 2019
#litnet #книги #городское_фентези #цитаты
Дария Беляева, "Земля" — В русском человеке всегда двое. Бессеребреник и беспредельщик. Вот и не выберем. Там, наверху, кто-то играет в кости, и это — твои кости. — Ты спасешь сотни жизней. Может, миллионы даже. — И чего они все дороже моей? — Ну, тут я за арифметику. И две дороже одной. Триста дороже двухсот. Ой, заведет тебя эта арифметика не туда, думал я. Был в его формулах, очень простых на самом деле, какой-то беспредельный ужас. Еще он любил говорить: вот все умрем и сразу заживем по-человечески. https://litnet.com/ru/book/zemlya-b9062711 Показать 3 комментария |
|
Палетт
28 октября 2019
#книги #цитаты #анекдот #возможно_баян
"Мужик умер и попал в рай. Там хорошо, люди все время радуются и никому не больно. Мужик тоже радовался, но одно его все-таки волновало. Подходит он такой к Богу и говорит: Дария Беляева, "Лучший друг навсегда"— Все тут хорошо, мне очень нравится, но только у меня есть один вопрос. Бог такой говорит: — Ну, задавай. Мужик репу почесал и задал свой вопрос. Такой был вопрос: — Слушай, все понимаю, но зачем я жил-то? Какой был в моей жизни смысл? Бог посмотрел на него внимательно так и говорит: — Ялту помнишь? Восемьдесят первый год. — Помню, — говорит мужик. — Ялта, восемьдесят первый год. — Там ты ходил на день рожденья к сокурснику своему, в ресторан. Помнишь ту ночь? Мужик расчувствовался: — Помню ночь, помню звезды, все помню! Вино! Шашлык! — Да, — сказал Бог. — Было хорошо. А за соседним столиком сидела женщина в красном. Мужик растерялся. — Ну, вроде бы. — Ты ей еще соль передал, — напомнил Бог. — Передал, — согласился мужик. У него шевельнулось какое-то такое воспоминание, как искорка, слегка. — Ну и что? — Ну и вот, — ответил ему Бог." Свернуть сообщение Показать полностью
8 Показать 13 комментариев |
|
Палетт
27 октября 2019
#книги #цитаты #литнет
И он как бы не заплакал, а засмеялся, но я знала, что это еще один его способ плакать. Дария Беляева, "Лучший друг навсегда"4 Показать 7 комментариев |
|
Палетт
5 октября 2019
#litnet #книги #цитаты #рекомендую
Дария Беляева, "Ни кола ни двора" — Послушай, я — Саломея, а он — Иоканаан. — А твой папа — Ирод, обещал мне заплатить за месяц. Но, в конце концов, говорят, что мужчинам очень нравятся голые женщины. То есть, в принципе, достаточно было выйти к нему без одежды. https://litnet.com/ru/book/ni-kola-ni-dvora-b1737424 Показать 6 комментариев |
|
Палетт
4 октября 2019
#litnet #книги #цитаты #рекомендую
Дария Беляева, "Ни кола ни двора" — Вы так и не сказали, почему вы не ненавидите себя. — Да это все xеpня. Типа ты был плохим, давай теперь xеpачь себя плетью, пока не сдохнешь. Это никому не надо. Человек не может ничего отдать другим, пока ему больно. А я хочу отдавать. Хочу помогать. Мне хочется быть счастливым, так я смогу отдавать другим то, чего у меня излишек. Врубилась? — А почему нельзя помогать, когда тебе больно? — Ну, тебе нечего же отдать. У тебя ничего нет, кроме боли. Вот такая вот философия на фене. Фенесофия. — Пошли, Ритка. https://litnet.com/ru/book/ni-kola-ni-dvora-b173742Я заплакала. — Девки сложные. Я завыла. — Ну-ну. 4 |
|
Палетт
3 октября 2019
#litnet #книги #цитаты #рекомендую
Дария Беляева, "Ни кола ни двора" — Короче, был такой мужик, да? https://litnet.com/ru/book/ni-kola-ni-dvora-b173742Бородатый, небось. — Почему? — спросила я. — Потому что он жил, когда Иисус только умер. Был типа, знаешь, учителем. И вот там же тогда было много учителей, которые учили быть христианами, да? Вот, и все другие учителя такие придумывали своим ученикам задания, учили их толковать чего-то там, неважно. И ученики того парня все время спрашивали, почему ты вообще нам заданий не даешь? А он знаешь че? — Что? — Он говорил: любите друг друга, и этого довольно с вас. Приколись? Я сказала: — Ага. У меня есть такой репетитор по английскому. 5 |
|
Палетт
25 сентября 2019
#литнет #книги #русреал #совсем_черный_юмор
Я в этой книге прочла пока только первую главу, и меня порвало в клочья от восторга, так что вот. Рекомендую. Дария Беляева, "Ловец акул" Аннотация к книге "Ловец акул" Действие романа разворачивается в СССР и в России с 1986 по 1998 год. Роман рассказывает о судьбе провинциального парня Васи Юдина, отправившегося покорять Москву, чтобы прокормить брата-инвалида и мать. Вася – эмоционально нестабильный, неунывающий суицидник, вечно проблемный младший брат, он готов на все, чтобы доказать своей семье, что он чего-то стоит. Благие намерения, тем не менее, не оберегают Васю от ошибок и промахов, в том числе и чудовищных. Перед ним пройдет вся буйная криминальная жизнь девяностых, а вместе с ней — ужасы чудовищных поступков и невыносимого раскаяния. Книга, в первую очередь, о сердце убийцы. О том, что люди — всегда люди. О зле, о том, как оно может соседствовать с самыми прекрасными проявлениями души, с чем-то благородным и даже с чем-то смешным. – Что происходит, Вася? – спросил меня Юречка. И я, по привычке я был с ним честный, сказал: – Я сейчас квартиру взрывать буду! – Вася, ты с ума сошел?! А мать тут же про сервант визжать. Знала б она, как близки они сейчас с сервантом. А я такой: – Все, я все решил. У меня нет на вас обиды, ни в чем вас не виню! И тут мамочка моя, она выдала, навсегда я это запомнил: – Ты, кретин, квартира-то здесь причем?! Вот что любовь-то материнская делает. Свернуть сообщение Показать полностью
1 Показать 4 комментария |
|
Палетт
14 сентября 2019
#книги #ищу_книгу
Может, кто вспомнит название или автора? Читала лет десять назад, автор вроде американец. Младшего брата некто злой (Румпельштильцхен? неведомая хтонь? не помню) утащил в мир мрачных западноевропейских сказок, и старший брат отправился его спасать. Там ещё то ли Белоснежка, то ли Рапунцель была вампиром. Показать 2 комментария |
|
Палетт
7 сентября 2019
#Дяченко #книги #цитаты
– Ксилофон и колокольчики? Я уже слышала подобную запись. Кто исполнитель? М. и С. Дяченко, "Времена года" (сборник "Солнечный круг")– Я. – Вы музыкант?! Он чуть не провалился под землю. Ирис Май смотрела на него, удивленная и обрадованная, и спрашивала у него, ремесленника, простака и лавочника: "Вы музыкант?" – Я любитель. – Ольвин прочистил горло. – Понимаете... Музыки на свете гораздо меньше, чем пустых ракушек. Когда это осознаешь... ничего другого не приходится, как заново ее создавать... музыку, я имею в виду. Уж как получится, из чего умеешь. 2 |
Включить тёмную тему
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
