— В русском человеке всегда двое. Бессеребреник и беспредельщик. Вот и не выберем.

Там, наверху, кто-то играет в кости, и это — твои кости.

— Ты спасешь сотни жизней. Может, миллионы даже.

— И чего они все дороже моей?

— Ну, тут я за арифметику. И две дороже одной. Триста дороже двухсот.

Ой, заведет тебя эта арифметика не туда, думал я. Был в его формулах, очень простых на самом деле, какой-то беспредельный ужас.

Еще он любил говорить: вот все умрем и сразу заживем по-человечески.