toxique-

(на самом деле я прокрастинирую и не пишу курсач, который вообще-то горит).

#персонажи #рейелла_таргариен #неопубликованное #плио

Один из любимейших персонажей третьего порядка. И пре-гет и пре-инцест (нисходящий, да).
Далекий и ужасный 2014 год, вообще сборка с ролевой.

Эпизод #1

Когда Рейелла увидела Эйериса первый раз после того, как он вернулся в замок из плена в Сумеречном доле, она испугалась. И дело было вовсе не в том, как он осунулся, похудел. Нет, все дело было в его взгляде. Она посмотрела ему в глаза и не узнала. Это был взгляд совершенно другого человека, чужого ей. Не сказать, чтобы они были особенно близки. И более того - они никогда не любили друг друга. Но любовь в браках, а тем более в браках персон королевских кровей, это скорее маленький бонус, нежели определяющий фактор. С тех самых пор, когда Рейелла осознала, что именно значит носить имя Таргариен, она не испытывала надежд. С самого детства она знала, что определяющим в ее жизни является долг. Было в этом что-то, что могло передаться даже не с молоком матери, а с кровью, что текла в ее венах - наследие десятков предков, что жили, любили и ненавидели, а главное - правили до нее. Рейелла, будучи первенцем Джейхейриса Таргариена, родилась, чтобы быть королевой. Они жили не по дорнийским законам, но она не позволяла себе сомневаться, в чем именно состоит ее предназначение. Разве что иногда, буквально на несколько секунд, она представляла, как могло все обернуться, прими она чувства и предложение безродного, но доблестного рыцаря. Но то были лишь мечты, мечты давно минувших дней. И мыслям о прошедшем не место в настоящем.

- Мам, - позвал маленький Визерис, ее второй, но не менее любимый сын, задумавшуюся женщину.

- Да-да, милый, - Рейелла постаралась улыбнуться, с нежностью глядя на мальчика перед собой. Он был вылитым Таргариеном - серебристые волосы без единого намека на иной оттенок, лиловые глаза, светящиеся детской непосредственностью и верой в чудеса, которые случаются, пожалуй, только в историях о днях, оставшихся в таком далеком прошлом, что детали, способные эти чудеса опровергнуть, давно стерлись со страниц истории. - На чем я остановилась?

- Ты рассказывала о Джейхейрисе Миротворце и его красавице жене-сестре Алисанне, - с радостью откликнулся мальчик, готовый слушать истории о великих предках бесконечно. Таргариеновскую кровь можно было определить не только по внешности мальчика, но и по чему-то неуловимому, чем были пропитаны его жесты, голос, взгляд. Рейелла с лаской и нежностью смотрела на сына и молилась, чтобы и он вырос таким же достойным и доблестным, как их великие прародители, истории о которых так любил слушать Визерис.

Говорят, что когда рождается Таргариен, Боги подбрасывают монетку - величие или безумие. Но разве можно забывать о том, что это две стороны все той же, одной монеты? И разве можно предсказать, не перевернется ли монета в течение жизни человека? А ведь может быть и так, что при рождении еще одного потомка великой династии боги слишком заняты, чтобы уделить тому внимание. И лишь расправившись с другими заботами, они вспоминают о Таргариенах и решают сыграть в свою любимую игру - "Величие или Безумие". Игру, правила которой вынуждены принять не только родственники претендента, но и все королевство. Игру, которая чаще всего жестока, а не весела.

Рейелла Таргариен, последняя по воле Богов драконья королева Вестероса, конечно же, не знала и знать не могла того, что решалась на небесах. Но у нее были глаза, уши и ум, который, к слову многие доблестные мужи предпочитают не замечать в женщинах, а то и вовсе - отрицать его существование. И она, прожившая бок о бок со своим братом почти что сорок лет, большую часть из которых - в браке, не могла не видеть, как нечто темное и страшное пустило свои корни в его помыслы и сердце. И если сердце Эйериса Таргариена никогда не принадлежало королеве, то его мысли всегда были у нее как на ладони.
Рейелла Таргариен вышла замуж за долг, и мало кто смел укорить ее в том, что исполняла она его недостаточно хорошо. То, что происходило непосредственно в семье Таргариенов, всегда оставалось за плотно закрытыми дверьми королевских покоев, что охранялись доблестными мужами в белых плащах. Но и в их семье за двадцать с лишним лет случалось не так уж много горестей. Их брак с Эйерисом можно было назвать даже счастливым: у них было два прекрасных сына. Своих сыновей ее муж и брат любил. Что же до нее самой - Рейелла никогда не претендовала на звание дамы сердца своего брата. Она должна была быть мудрой королевой и хорошей женой, а что до остального: они будто бы жили с Эйерисом по негласным правилам. Он ценил и уважал ее прежде всего за то, что она Таргариен и мать его детей. И даже порой прислушивался к ней в государственных вопросах, возможно, по тем же причинам. Они не любили друг друга, они просто растили жили, растили детей и правили королевством. Они не первые, они - не последние. Так думала Рейелла, вкладывая в слова "не последние" смысл не иной, как "не последние Таргариены". Ведь разве может быть иначе, когда как триста лет все было именно так? Всем нам свойственно ошибаться.

В тот день, когда Эйерис, спустя полгода, вернулся в Королевскую гавань, Рейелла забеспокоилась. Но она быстро подавила ростки паники в своей душе: конечно, он растерян, он испуган, он провел в заточении и страхе за свою жизнь полгода. Эйерис избегал ее, но и это не удивляло королеву: исполнение супружеского долга не имело никакого смысла: у них с Эйерисом было двое сыновей. Конечно, нужна была бы и дочь, но для Рейегара было уже слишком поздно, а Визериса в планах королевской семьи надлежало обручить с его маленькой племянницей - Рейенис.

- Мама! - недовольно окликнул ее младший сын.

- Что такое, милый? - забеспокоилась женщина, потрепав мальчика по светлым волосам.

Визерис недовольно поджал губы и с обидой посмотрел на свою мать и королеву.

- Ну что случилось, ну? - снова попыталась улыбнуться Рейелла.

- Ты не хочешь мне рассказывать о том, как Алисанна оседлала Среброкрылую и отправилась на стену! - королева тут же одернула себя в мыслях: она снова слишком задумалась. Мальчик же, заметив замешательство на лице матери, тут же добавил. - Мамочка, если тебе нехорошо, ты отдохни, а я схожу к отцу... - он замолк, заметив ужас и замешательство на лице матери. - Что такое?

Рейелла сделала глубокий вдох, чтобы голос не подвел ее. Такой глубокий, что тугой корсет сжал саднящие ребра. Но в этот раз она не поморщилась:
- Ничего, милый, - мягко улыбнулась Рейелла своему маленькому сыну. - Просто папочка сейчас занят, не дело его отвлекать. Хочешь, мы сходим навестить принцессу Элию и твою маленькую племянницу?

Визерис тут же забыл об Алисанне Доброй и ее драконице Среброкрылой, вскочив на ноги и кинувшись к двери. Все, что касалось маленькой внучки Рейеллы, приводило его в восторг. Он с такой нежностью смотрел на малышку Рейенис, что Рейелла Таргариен позволяла себе надеяться, что их-то брак точно будет счастливым.

Визерис бежал по коридорам, будто был не принцем, а простым мальчишкой. И Рейелла была рада тому, что он может не думать о том, что значит долг. Она прибавила шагу, не позволяя даже и мысли о том, как болят глубокие царапины на ее спине.

- Элия, - позвала женщина, приоткрыв дверь в покои принцессы. Она искренне любила свою невестку. Самым важным для Рейеллы в жизни было только одно - семья. И если эта семья принимала ее заботу и беспокойство, это делало ее самой счастливой женщиной на земле. - Мы с Визерисом не помешаем вам?

Дорнийская принцесса мыгко улыбнулась и приложила палец к губам: Визерис, который буквально только что бежал по коридорам так, что слуги отскакивали с его пути, на цыпочках подошел к колыбельке и улыбнулся.

- Я оставлю вас, принцесса, - тихо произнесла королева и затворила за собой двери. Да, она была прежде всего Королевой. Двадцать четыре года назад она вышла замуж не просто за долг - она вышла замуж за королевство. Она шла с идеально прямой спиной по коридорам Красного замка, не позволяя и тени недовольства отразиться на ее лице. Тугой корсет впивался в синяки и царапины на ее теле, а она с улыбкой отвечала на приветствия придворных, интересуясь тем, как поживают их дети, братья и внуки. Ее долгом было благополучие королевства - личным долгом. И если то, что происходит непосредственно в ее семье, может тому помешать, она позаботится о том, чтобы все их проблемы остались за закрытыми дверьми. Даже если в ногу с долгом в ее жизни зашагает иной спутник - боль.

Эпизод #2

Юные девушки часто проводят вечера, мечтая о благородных рыцарях, что будут сражаться друг с другом не только на турнирах за их руку и сердце. Рейелла уже давно не была девицей, а о подобном, кажется, и вовсе не мечтала никогда. Она была рождена Королевой: чтобы править и служить. Править королевством, а служить - своему мужу-брату. Когда она была еще совсем девочкой, наверное, она и позволяла себе мечты, в которых отчетливо угадывались черты давних историй о ее великих предках. О, как бы она хотела, чтобы ее младший брат был одним из тех великих королей, которые воспеты в песнях, что знает, пожалуй, самый бедный и необразованный из жителей Семи Королевств. Но Эйерис таким не был. Проходили годы, и Рейелла все отчетливее убеждалась в том, что не быть ей героиней сказаний о великой любви. И даже о великих подвигах. И уже стоя в Септе Бейелора, она поклялась не на словах, а в мыслях перед Семерыми только в одном - стать достойной Королевой. В тот же миг, проглатывая слезы, которых было не суждено увидеть миру, Рейелла выжгла все мечты, все чувства, что доселе еще одолевали ее девичью душу. Она выжгла свое сердце, взяв себе в супруги не Эйериса Таргариена, а Долг. Ему она и приносила обеты.

Но даже на выжженной земле спустя годы прорастают цветы, а судьба любит играть с людьми в игры без правил. Даже с королевами, что мнят, будто в их жилах течет кровь богов. Рейелла жила долгом - он был ее отрадой, он же был ее любовником по ночам. И в неровном отсвете свечей ей виделся среброволосый король-рыцарь, быть может, даже сам Эйегон-завоеватель. Ночь играла с рассудком молодой прицессы, стирая нервные и невзрачные черты ее земного супруга и являя образ, в котором слились десятки достойнейших королей. И отдаваясь волнам наслаждения, она судорожно цеплялась за плечи мужа и шептала в неистовстве: "Останься, останься, останься...". Но Эйерис дергался, как от укуса, которыми он сам спустя годы по ночам будет награждать свою королеву, и неуклюже поднимался с постели, чтобы как можно скорее удалиться в свои собственные покои и провести остаток ночи в одиночестве. Он нервно собирал свои вещи, бросая быстрые взгляды на Рейеллу, в которых можно было заметить отблески ужаса, будто она была не прекраснейшей женщиной Семи Королевств, не его женой и сестрой от крови Древней Валирии, а страшной мейегой с редкими волосами-патлами и зелеными наростами на коже. Эйерис собирал вещи долго, постоянно что-то роняя, а наваждение рассеивалось. И глаза застилали слезы, будто в попытке хоть на несколько мгновений отсрочить встречу с реальностью, не дать стереться образу прекрасного короля. Ее Короля. Но образ не просто стирался, он бился, разбивался на мелкие осколки с каждой упавшей из рук Эйериса вещью. Осколки с острыми, гранеными краями, каждый из которых стремился лишь в одном направлении: к сердцу королевы, над которым, как она думала прежде, имела власть. Сколько бы Рейелла ни твердила себе, повторяя словно мантру: "я королева, королева, королева", - Королевой ей еще предстояло стать. А она была просто женщиной. Нет, она не любила Эйериса, но она жаждала любви - неумной, обжигающей, словно дикий огонь, разрывающей сердце не от отчаяния, а от нежности. Но дверь за Эйерисом закрывалась с глухим ударом и внутри Рейеллы что-то обрывалось. Рвались тонкие нити, что удерживали в ней все то, что отделяло ее от "Королевы" - прекрасной по своей форме, но такой пустой внутри. Нити рвались и надежды падали. В бездну.

Рейелла понесла ребенка, и теперь тишину, паутиной опутывавшую ее покои по ночам, не разрывал звук захлопывающейся двери. Рейелла лежала на холодных простынях слишком большого для одного ложа, и ей казалось, что она падает-падает-падает. Она сжимала до неприятного треска шелковые простыни и до рези в глазах вглядывалась в танцующий в пламени свечей сумрак. Она смотрела туда, в самый темный угол комнаты, часами, ночи на пролет и ждала, что он, ее Король из вековых сказаний, выйдет из темноты к своей Королеве. Шальной ветер играл с пламенем, и надежда вспыхивала с новой силой, когда Рейелле казалось, что она заметила какое-то движение. И каждый раз гасла с первыми лучами солнца, застывая воском на кованых изгибах подсвечников.
Но когда дитя внутри нее первый раз толкнулось, Рейелла поняла: вот он, ее драконий принц, ее серебряный король. Герой, о котором сложат множество песен. Герой, чье имя не сотрется со страниц истории и не сойдет с уст простого люда и спустя тысячи лет. Принцесса Таргариенов не сомневалась в том, что родится мальчик. Она назвала его Рейегаром, первого этого имени, предрекая ему судьбу, непохожую ни на одну из прожитых. Рейелла еще не была коронована, но уже возомнила себя матерью Короля, не посчитавшись с Богами. Семеро, однако, вняли ее мечтам и молитвам, только вот кости кинули на свой манер.

В тот день, когда родился Рейегар, морок драконьей принцессы обрел кровь и плоть. Она могла часами сидеть у его колыбели, не подпуская к сыну ни нянек, ни кормилиц, ни слуг. Она сама кормила его, купала и укладывала спать. Мягкие уговоры придворных, намекавшие на то, что не ее это дело - ухаживать за новорожденным наследником престола, приводили Рейеллу в ярость. Она кричала, прижимала ребенка к груди, а когда маленького Рейегара наконец забирали из ее ослабевшей хватки, сквозь слезы шептала: "верните, верните мне моего короля".

Однажды именно в таком состоянии застал ее отец. Он был человеком слабого здоровья, но твердого нрава. Одно его появление в покоях наследной принцессы заставило слуг исчезнуть так тихо и незаметно для глаз Рейеллы, бьющейся в истерике, что создавалось ощущение, будто они попросту испарились. Джейхейерис молчал. Он стоял поодаль от Рейеллы и смотрел на нее с нескрываемым презрением. Он не произнес ни слова, но Рейелле казалось, что именно сейчас он выносит ей приговор: она недостойна короны. Рейелла перестала рыдать и затихла, забившись в угол с такой силой, будто мечтала просочиться сквозь стену, чтобы оказаться в одном из потайных ходов Красного замка. Оказаться в этом темном лабиринте и блуждать там до скончания веков, так и не найдя выхода. Или же - упорно его не находя. Когда Рейелла перестала даже всхлипывать, отец медленно подошел и присел перед ней. Он еле ощутимо коснулся ее щеки, бережно, слишком ласково для сложившейся ситуации, провел ладонью по ее растрепавшимся волосам, а потом аккуратно взял за плечи и сказал лишь одно слово: "Вставай." В этот момент он перестал быть Королем Андалов, Ройнаров и Первых Людей - он стал просто отцом. Не отпуская ее плеч, он подвел ее к зеркалу и снова сказал лишь одно слово:"Смотри". И она смотрела. Так же, как когда-то по ночам вглядывалась в сумрак комнаты, надеясь увидеть там своего Короля. Только сейчас она впивалась взглядом в свое отражение и пыталась найти иные черты - Королевы. Рейелла смотрела в зеркало, и по ее щекам текли слезы: безмолвные, горькие и жгучие. Ей казалось, что она распробовала разочарование своего отца на вкус. Рейелла сдерживала рвущийся наружу крик, а отец тем временем начал говорить: "Посмотри на себя, милая. Твоя мать была не нашей крови, но ты - это воплощение всего того, что эту кровь олицетворяет, - слезы текли по лицу драконьей принцессы, а отец продолжал. - Но что ты делаешь с собой? Я помню красивую и умную девушку, которая, еще будучи девицей, обещала стать прекраснейшей и мудрейшей из королев. В тебе течет кровь Древней Валирии, кровь Великих Предков, - Рейелла еле заметно улыбнулась, но улыбка, тронувшая ее искусанные в истерике губы, слетела с ее лица, когда отец продолжил: - Но чтобы стать хорошей королевой, ты должна забыть обо всем остальном. Ты должна забыть, что ты женщина и что у тебя есть дети. Потому что ты должна олицетворять для своих подданных Деву и Мать. Потому что у тебя никогда не будет одного, двух или трех детей. Твои дети - их тысячи. И все они жаждут твое внимания, любви и ласки. И даже сын, первенец, рожденный в муках, не должен быть любим тобою более, чем последний из бедняков. "

"Не должен быть любим более, чем последний из бедняков," - повторяла про себя драконья принцесса и выходила ко двору, улыбалась придворным и вскоре шепотки о "безумии принцессы" стихли, с легкой руки каждого из честолюбивых придворных списанные на стресс после беременности и рождения ребенка. Принцесса Таргариенов готовилась стать Королевой Рейеллой.

* * *


Без малого три года спустя после того памятного разговора скончался их с Эйерисом отец. Рейелла навсегда запомнила слова отца, прозвучавшие в пустой комнате как приговор. Король вынес вердикт, а принцесса подчинилась. Но теперь Рейелла стала королевой и настало ее время править бал.

Рейелла действительно была королевой, которую любили. И все в ней олицетворяло ее титул. Никто, даже если бы захотел, не смог бы найти повода упрекнуть королеву в чем-то. А потому и гордость вперемешку с нежностью, которыми лучились глаза королевы, когда та смотрела на своего старшего сына, принимались всеми как нечто, неотъемлемое от ее титула.

Но шло время, ее сын рос, а это значило, что и ему вскоре предстоит войти, как и Рейелле когда-то, в септу Бейелора под руку со своей нареченной. Только вот одно Рейелла хотела изменить: чтобы невеста сына была его достойна. Однако глядя на ту вереницу этих якобы благородных девиц, Рейелла не могла сдержать разочарования. И оно с каждой новой претенденткой на титул "принцессы" находило выход все легче, острыми шипами ядовитых слов впиваясь в этих безродных девиц. Нет, Рейелла была учтива и приветлива, как то и полагает королеве, только вот девицы, сидя в ее солярии, кажется, думали, что из фарфоровых чашек они пьют не изысканный чайный напиток, а концентрированный яд. О, как бы королеве того хотелось! Они выходили из ее комнат с таким выражением на лицах, будто они были мышами и им удалось остаться в живых после встречи с ядовитой змеей. Они бы, пожалуй, рыдали в голос, если бы какое-никакое образование, включающее в себя что-то вроде "вежливость - доспехи леди", данное им в детстве. А потому они бледные, с красными пятнами на щеках и стеклянными глазами, с неестественно прямой спиной, шли по коридорам замка быстрее, чем то позволяют приличия. Они шли прочь из покоев королевы, прочь из Красного замка, прочь из Королевской Гавани. Прочь из жизни ее сына.

Это забавляло королеву. Ей нравилось разыгрывать один и тот же спектакль с каждой из тех, что посмели переступить порог ее комнат в надежде заполучить сердце ее сына. Они все были одинаковы. Одинаковы в своей уверенности в том, что именно "она-то и окажется лучше и удачливее вереницы отвергнутых претенденток". Они одинаково ослепительно улыбались королеве, льстили ей в надежде, что это поднимет их в глазах Рейеллы. Но они только падали, стремительно падали вниз, а Рейелла только рада была им в этом помочь. Она ласково обращалась к каждой из них "миледи", а затем делала вид, что хочет быть еще учтивее и произносила: "Леди... ох, простите, я так рассеянна, что позабыла, из какого вы дома." Она предлагала им чай и десерты и спрашивала, чем отличились предки. Она интересовалась и тем, с кем дом претендентки роднился. И с каждым ее словом, с каждой ее улыбкой каждая из девушек становилась все бледнее, начинала заикаться и прощалась со своими мечтами провести свою жизнь бок о бок с Принцем Драконом. "Как и я когда-то," - злорадствовала про себя королева и предлагала еще чаю с любезнейшей из своих улыбок. Они входили в ее покои с помпезностью, свойственной только низшим существам, в чьих венах не течет расплавленное величие. Облаченные в позолоту самолюбования, они не замечали усмешки, что едва касалась губ королевы в первые секунды. Они все были одинаково недостойны ее сына, и Рейелла с удовольствием, медленно, слой за слоем сдирала с них фальшивое золото.

Но претенденток оставалось все меньше, и, к сожалению Рейеллы, приводить их в бегство ласковыми улыбками становилось все сложнее. А еще был Рейегар, который не мог не заметить, как каждая из невест, день назад въезжавшая в ворота Королевской Гавани лишь с одной единственной целью - стать принцессой, на следующий делала все возможное, чтобы принцу не понравиться. Рейелла видела безразличие в его взгляде, когда он даже не смотрел на очередную предполагаемую невесту, а скорее скользил им вдоль нее, желая поскорее убрать из поля зрения это недоразумение. Ее сын рожден был Великим, а это значило, что и достойной его может стать лишь девушка, рожденная, как и он - от крови Древней Валирии. Девушка-дракон. Рейелла знала, что ее сын - наследник престола, что ему пора связать себя узами брака... И была готова проклинать себя за то, что не была настойчивее с Эйерисом, что не родила ее милому Принцу-Дракону сестру. Тогда не было бы верениц этих безродных девиц, что очередью выстраивались перед ее покоями. Тогда бы ее сын взял в жены свою сестру, как взял ее Эйерис и как десятки поколений до них. Но за шестнадцать лет, что Рейелла была замужем, Эйерис посещал ее покои так редко, что рождение Рейегара можно было считать удачей.

Он пришел без приглашения и вошел без стука, но Рейелла его ждала. Она слишком хорошо знала своего сына, чтобы понять, что сегодня наступил цейтнот. Она смотрела на его светлые волосы, искрящиеся серебром и золотом в свете свечей, и думала, что ее сыну не нужна корона: он родился с ней на голове. Он родился Королем, только вот чьим?

Рейелла молчала и смотрела на сына, незаметно для нее возмужавшего, превратившегося в настоящего наследника престола. Рейегар же, видимо, счел это знаком того, что он может говорить:
- Я получил ваше послание, матушка, - он говорил бесстрастно и таким же старался казаться, но огонек непокорности, гордости и нетерпения проскальзывал в его взгляде. - Но боюсь, в Семи Королевствах скоро иссякнет запас невест. Вы были так добры, что решились помочь мне с выбором, и я, вы знаете, чту ваше мнение, как песни Семиконечной Звезды, но...полгода поисков так и не привели к результату. Принцесса Элия, по моему мнению, обладает всеми качествами, необходимыми для будущей королевы. Я склонен остановить свой выбор на ней. Нам будет не лишней поддержка Дорна. Впрочем, как и поддержка Кастерли Рока. Посему, из уважения к вам, я прошу совета: как по вашему, кто из девушек - леди Серсея или же Принцесса Дорнийская - более подойдет мне в качестве спутницы жизни?

Королева усмехнулась. Он решил играть по своим правилам, как и она сама когда-то. Рейегар был ее сыном, только ее, пусть Эйерис и считал иначе. Рейелла была слишком умна и проницательна для того, чтобы показывать Эйерису ту власть, которую она имела над сыном. Рейегар был ее королевской слабостью, еесекретом. Он был ее изъяном как королевы. Но это был, пожалуй, тот единственный случай, когда она была готова швырнуть корону под ноги толпе оборванцев, срезать косу и скинуть платье, а после прошествовать босиком по улицам Королевской Гавани и подняться на холм Висеньи. Но она не была грешницей, она лишь любила своего единственного сына в обход того, что должна была любить равно каждого из своих подданных. Она не была грешницей, она лишь чтила традиции и блюла наставления предков, завещавших заключать браки внутри семьи во имя сохранения чистоты крови. Но она была грешна по сути своей - она была женщиной и матерью.
Как бы Рейегар не старался выглядеть безразличным, движения его выдавали: он сложил руки на груди и вздернул подбородок. Он хотел казаться уверенным и безразличным к происходящему одновременно, будто в это время и в этой комнате не решалась его судьба. Он вел себя так, будто сама ситуация являлась чем-то из ряда того, что каждый божий день случается при дворе и решается в ту же минуту. Он так сильно желал выглядеть бесстрастным, что Рейелла не могла не видеть в его глазах вызов. Что ж, он бросал вызов той, что привыкла держать в рукаве запасную колоду карт.

- Милый, - Рейелла улыбнулась. Она сама прошла к кровати и присела на ее край, указав сыну на место рядом с собой. - Давай мы поговорим о твоих невестах немного позже. Они, безусловно, прекрасные девушки, но я думаю, что и тебе, и мне эта тема успела наскучить, - она потянулась к затылку, чтобы вытащить одно из громоздких украшений, что так не кстати запуталось в ее волосах. -Расскажи лучше что-нибудь о себе, - Рейелла вздохнула. Последние два года они не были особо близки с сыном. Он считал себя слишком взрослым, а потому Рейелле оставалось только наблюдать украдкой за ним. Или же, как в случае с женитьбой, действовать более изворотливо и искусно, чтобы достичь свои цели.Только вот какие именно? - ответа на этот вопрос Рейелла не знала. - Я ведь совершенно не знаю, чем ты сейчас живешь. Может, у тебя есть дама сердца и тебе эти "смотрины" так же противны, как и мне. Знаешь, я ведь никогда не любила твоего отца... Да что там, все Семь Королевств знают, что королева Рейелла вышла замуж за долг! Только вот это не значит, что я не была девчонкой, не любила и не мечтала, - дурацкое украшение никак не хотело выпутываться из ее длинных прядей. -Какую книгу ты прочел последней, кто твои друзья, кроме этого бестолкового Коннингтона. Мне кажется, что я тебя теряю, - она отвернулась к стене, опустив руки на колени. Заколка повисла, зацепившись за спутанные пряди, и голову неприятно саднило. - А когда ты женишься, я потеряю тебя навсегда.