Equisetum

#полозкова

Приведи мне хоть дьявола самого,
Я скажу, где рана сидит его:
Больше мне не дано никакого дара,
Кроме зрения горького моего.

Посади мне юношу на кровать,
Целовать, ломать золотую прядь —
Я нащупаю впадину для надреза,
Кровь перекипевшую отворять.

Древнее печальное мастерство
Различать, где больно, а где мертво
Подарило мне только страшных песен,
Страшных песен и более ничего.

А своих я, когда затихает бой,
Когда всякий предан своей судьбой,
Узнаю по навыку состраданья,
Ледяному хохоту над собой.

Потому что мы не певцы страстей,
Не ловцы сюжетов и новостей,
Мы распада усталые понятые,
Чьи глаза становятся всё пустей.

Потому что морок вооружен.
Холодно стоять перед рубежом.
Мы подробно знаем, что будет дальше,
Но себя не убережем.

Встать, где небо, глянуть одним глазком
На историю-кобру перед броском,
На себя, что только господень вереск,
Воцарившийся над песком.

#полозкова

Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья
и дом.
Я веду, и я сроду не был никем ведом.
По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я
пью ром со льдом.
Но когда я вижу тебя – я даже дышу с
трудом».

Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома
пруд,
Дети ходят туда купаться, но чаще врут,
Что купаться; я видел всё – Сингапур,
Бейрут,
От исландских фьордов до сомалийских
руд,
Но умру, если у меня тебя отберут».

Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,
Джип с водителем, из колонок поёт Эдит,
Скидка тридцать процентов в любимом
баре,
Но наливают всегда в кредит,
А ты смотришь – и словно Бог мне в
глаза глядит».

Бернард пишет: «Мне сорок восемь, как
прочим светским плешивым львам,
Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и
правам,
Ядерный могильник, водой затопленный
котлован,
Подчинённых, как кегли, считаю по
головам –
Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам».

«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрёшь, но пока
дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста,
не пиши.
Никакой души ведь не хватит,
Усталой моей души».