Adhara Black-Gilford

Я с малых лет, как мастер чернокнижник,

Свои заклятья вписывал в поля.

Но, кажется, что это было лишним.

Они меняли книги и меня.


Отточено ножами наносили

Слова душе непоправимый вред.

Бороть свой гнев? О, как я был бессилен,

Когда с тоской смотрел на этот бред.


Я был один всегда. Один останусь.

Приспешники, враги, родня, друзья

Мне не нужны. Ведь очевидна данность

И неизбежен выбор бытия.


Твой добрый взгляд всегда меня тревожил,

Но и надежда, догорев дотла,

Сожгла меня. Тебя забрали тоже.

В ту ночь отверг я все ловушки зла.


Все шло не так и до, и после встречи

С тобой и с ним, но у тебя есть сын.

Помочь ему? Не может быть и речи.

Он мне чужой и у меня причин


Для ненависти дюжина. Я, впрочем,

На эту чушь давно рукой махнул.

Он - твой ребенок. Той проклятой ночью

Смотрел и руки жалобно тянул.


Я искуплю свой грех. Никто не знает

И не узнает, почему опять

Среди убийц я. И старик считает,

Что мне по силам этот крест принять.


Прости меня, что темными путями

Я шел, увязнув в тьме плохих сторон

Своей души. И что-то между нами

Я раздавил. Но у меня есть он.


И потому твой взгляд еще тревожит.

Во мне живет лишь долг перед тобой.

Забрав тебя, меня забрали тоже.

Я жив лишь тем, что он еще живой.