Lost-in-TARDIS

Иные ждут там, где царит вечная зима. Или вечная зима царит там, где они ждут. Легенды не уточняют, где причина, а где следствие; они вообще до обидного мало уточняют.
Становится холоднее.
Вечная зима не только за Стеной. Снег никогда не тает и на вершине Копья Гигантов — только выехав из Железного Дуба, Джон уже видел белый пик, осененный метелями.
Чем выше, тем холоднее. Джон привычен к холоду, но в этом холоде есть что-то неправильное.
Почти у самой вершины Копья Гигантов расположено Орлиное Гнездо. Уже десять дней оттуда не приходило никаких вестей. Отряд Ройса из Лунных Врат, посланный в Гнездо, не вернулся. Следующий — тоже. Теперь туда едет Джон. Его отряд невелик, но точно лучше тех, что уже пропали на Копье Гигантов. Если Арренам (а они вообще живы?) не помогут они, то не сможет помочь никто. Вдобавок, Джону нужны доказательства. Королевская Гавань не верит, что зима близко. Да что там, иногда и он сам не верит, что Иные — не просто плохой сон.
Ветер атакует словно со всех сторон, и кажется, что качается не Джон, а все Копье Гигантов, вся Долина, весь мир, заключенный в круге горизонта. В ветре чужой голос, голос зимы, который бьется в виски и наполняет череп. Джон знает, что некоторые считают голос зимы голосом бога. Также он знает, что они все уже мертвы или хуже.
У Небесного замка отряд спешивается. Из земли растет целый лес ледяных пиков. Сосульки наоборот. Верхушки этих зимних мечей покрыты кровью. В конюшне — неподвижные мулы. На первый взгляд — замерзшие насмерть, на самом деле — закусанные. Следы зубов человеческие.
— О Лорд... — выдыхает Уильямс. Джон не делает замечания.
— Но где тела? — Ли, хоть и знает своё дело, с ними не больше трех недель. Они рассказывали про мертвых, но такое по-настоящему и не расскажешь. Надо на своей шкуре почувствовать, вдохнуть зимы до самого нутра. Ей с иронией отвечают:
— Встали и ушли, конечно.
Джон не мешает отряду шутить. Шутки помогают.
Они оттаскивают тела, ставят, не расседлывая, в конюшню своих мулов — возможно, уходить придется быстро. Они все стараются не думать о том, что уходить, возможно, не придется.
Отряд начинает подниматься наверх. Первого мертвеца, однако, они встречают только на пороге Орлиного Гнезда. Невозможно понять, кто это был прежде: лицо утратило черты, почернело, будто его жгли не морозом, огнем, и сквозь трещины в коже пробивается тот же зимний синий, что горит в глазах. Валирийская сталь быстро упокаивает его. Что будут еще, Джон не говорит. И так ясно.
Мертвое Орлиное Гнездо не похоже на иные взятые врагом замки, виданные Джоном. Оно и понятно: те брали люди, а этот — зима. Ни следа разорения, только местами видно, где сражались, но иней и лед уже почти затянули все следы. Скоро и их не останется, только белизна. Идеальный порядок.
Призрак, скользящий рядом, встряхивается и нюхает воздух. Никого, кроме них и мертвяков, так? Глупо надеяться, что Аррены живы, скорее, они в свой черед выйдут навстречу, сияя синими глазами. Но отступить нельзя: в Лунных Вратах атаку, конечно, отобьют, но для тех, кому смерть уже не страшна, вниз не одна дорога. И отряд, вооруженный огнем, железом и, с недавних пор, и драконьим стеклом идет дальше. Мертвецы появляются внезапно, помногу, иногда даже встают за спинами из сугробов, наметенных под разбитыми окнами. К счастью, в отряде пока без потерь.
— Хорошо, что они расползлись по всему замку, — говорит Ли. — Если бы накинулись все сразу, то пришлось бы туго.
— Не подсказывай им! — Джону тоже порой надо пошутить.
Призрак поднимает уши и напрягается, но это не мертвецы: лютоволк тычет мордой в сторону двери. Дверь не заперта, просто примерзла, и усилий даже одного дозорного хватает, чтобы её открыть. В комнате — никого. Всюду толстый слой льда. У дальней стены горит валирийская обсидиановая свеча, как та, с которой для Джона всё и началось. Он подходит ближе и тут же отшатывается: во льде, освещенном свечой, появляется бело-голубой фосфоресцирующий силуэт.
— Ты не Бейлиш, — говорит голос зимы.
— Это же не человек? — выдыхают у Джона за спиной.
— Дети лета, создания плоти и крови. Вы видите, но вы не способны понять.
— Оно не здесь, — успокаивающе шепчет Джон отряду. Да, оно пока еще не здесь, оно где-то в глубине льдов на Копье Гиганта. Но оно пробуждается.
— Зима больше, чем вы представляете. Мы за пределами вашего понимания.
— Ты Иной, да?
— Иной? Это то имя, что Первые Люди дали своей погибели. Но, в конце концов, как они нас называли, неважно. Мы просто есть, — гудящий голос зимы не выражает ненависти или презрения. Ему всё равно. — Дети лета страдают и умирают. Ваша жизнь — мимолетная случайность — измеряется годами. Мы же вечны. Совершенны. Мы конец всего. Ваша гибель неизбежна.
— Ты недооцениваешь нас. — Джон знает, что от касания драконьего стекла другой Иной разлетелся в ледяную пыль.
— Самоуверенность — плод невежества. Цикл не может быть нарушен.
— Цикл? — выпаливает Сэм. Как же он любит задавать вопросы, раз не может удержаться даже перед лицом зимы. И пусть потом только скажет, что трус.
— История повторялась больше раз, чем вы можете сосчитать. Цивилизации поднимаются, растут, совершенствуются. И в зените своей славы пожинаются. Первые люди, Дети Леса — они и бесчисленное множество тех, кто был до. Мы приносим порядок в хаос. Вы существуете лишь потому, что мы позволяем это. И вы погибнете, потому что таково наше желание.
— Почему вы это делаете? Откуда вы пришли? — Джон уж точно не трусливее Сэма.
— Зима выше вашего понимания. У зимы нет начала. У зимы нет конца. Миллионы лет после того, как ваша цивилизация будет разрушена и забыта, мы будем существовать.
— Ты просто льдышка. — Джон понимает, что он действительно столкнулся с зимой, безжалостной, огромной, но Север не боится холода, верно? По крайней мере, в этом пытается всех — и себя тоже — убедить. — Ты рассыпешься от одного хорошего удара, — оборачиваясь к отряду, добавляет: — Сэм, этого — оставь мне! — и улыбается, видя улыбки на их лицах.
— Твои слова бессмысленны. Я вестник вашего уничтожения.
Его светящийся силуэт без предупреждения исчезает, как затухающие угли — если угли, конечно, могут гореть синим —, и вместе с этим гаснет и свеча. Джон пытается забрать её, но она вмерзла в толстый лед на полу, и лед этот прочен как камень.
Они добивают оставшихся мертвецов в Орлином Гнезде, у последних простой сталью отрубают головы, и без тела светящиеся синим и щелкающие зубами, кладут в ларцы с двойными стенками и засыпают снегом.
Лорд-коммандер Шепард надеется, что этого будет достаточно, чтобы убедить Совет.