Грехи Альбуса Дамблдора (гет)

Гермиона, как бывшая отличница, имела склонность решать поставленные перед собой задачи до победного конца, даже если их решение переставало иметь практический смысл. В первую же ночь в доме Дамблдоров образцовая студентка Грейнджер, не желающая наследить в истории, решила во что бы то ни стало проникнуть в Хогвартс и с помощью безнадежно устаревших сведений из старых книг обязательно вернуться в свое время, причем как можно скорее. Спустя три недели, за которые Гермиона успела влюбиться в Альбуса Дамблдора, подраться с Геллертом Гриндельвальдом и совершить несколько преступлений, она по-прежнему собиралась отправиться в Хогвартс, чтобы понять, что с ней случилось, хотя уже толком не знала, что она с этим знанием будет делать.

— Директору я писать не стал, — чуть ворчливо сказал Альбус, которому не хотелось отпускать свою гостью. — Я написал мисс Марчбенкс из Попечительского совета. Не слышала о ней?

«Как не слышать, — чуть было не ответила Гермиона, — влепила мне четверку по СилЗла, да еще рассказывала весь экзамен, какой ты был весь из себя выдающийся».

— Спасибо, — сказала Гермиона и приобняла Альбуса. — Я буду писать, правда. Смешной.

— Блэк не любит, когда кто-то появляется в Хогвартсе без его разрешения, хотя сам никогда этого разрешения не дает, — предупредил Альбус. — Лучше не попадайся ему на глаза.

— Пусть лучше он мне на глаза не попадается, — фыркнула Гермиона, которой победа над Гриндельвальдом вселила уверенность в своих силах. — Ну, пусти, портшлюз пропущу.

— Слушай, давай я с тобой, — вдруг предложил Альбус.

— Альбус, — улыбнулась Гермиона, удивляясь наивности викторианских юношей, — я и для себя с трудом нашла в Хогсмиде номер. Тебе не кажется, что нам еще рано жить в одной комнате?

Но по хитрому взгляду и немного порозовевшим щекам Альбуса Гермиона поняла, что она сильно переоценила его наивность.

Гермиона всегда тяжело переживала отсутствие нужных книг, как обычный человек может переживать болезнь или даже увечье. Руки тянулись к ненапечатанным еще фолиантам, ноги сами несли к тем полкам, на которых они должны были стоять, и всякий раз Гермиона тяжело вздыхала, находя на месте работ о хроноворотах середины двадцатого века какую-нибудь антикварную чепуху. Впрочем, в Запретной секции вместо книг о времени она наткнулась на несколько книг о хоркруксах, которые еще не зачитал из библиотеки Дамблдор и не исчеркал еле заметными следами ногтя молодой лорд Вольдеморт. Вопреки ожиданиям, эти книги не вызвали у Гермионы былого отвращения. Она даже перелистала их, в глубине души радуясь им как старым знакомым и впервые за несколько прошедших дней чувствуя тоску по оставленному ей времени, в котором, например, по хроноворотам была целая секция картотеки, а не пустота, которую не спешила заполнить даже основополагающая статья одного рыжего повесы, за два года до публикации думающего черт-те о чем.

Работа продвигалась медленно, потому что для решения и без того непонятной задачи Гермионе приходилось второпях создавать на казенном пергаменте целую новую область науки, надеясь только на то, что в ее торопливые и сбивчивые записи, больше похожие на вешки над болотом, чем на схемы решений, не закралась ошибка — проверить это уже вряд ли было возможно. И всякий раз нужной книги, даже справочника с константами, не оказывалось под рукой, что дополнительно злило. В этот момент в библиотеку решил заглянуть Пиний Нигеллий Блэк.

Первое начальственное замечание Пиния Нигеллия Гермиона даже не услышала, отмахнувшись от него, как от назойливой мухи. У нее как раз намечалось аналитическое решение уравнения в частных производных, на фоне которого какой-то ископаемый директор был просто тварью дрожащей.

Второй свой вопрос Пиний Нигеллий задал уже возмущенным тоном, но Гермиону, которая ляпнула второпях арифметическую ошибку и получила вместо элегантного решения какого-то крокодила в две строки, это все равно не проняло. Услышала Пиния Нигеллия она только в третий раз.

— Кто вы такая, мисс? — задыхаясь от ярости, спросил Пиний Нигеллий, который не привык к тому, что молоденькие девчонки отвечают ему: «Да подожди ты!»

— А вы кто? — тут же ответила Гермиона. — Ух ты, черт его... Здравствуйте, директор.

— Извольте мне объяснить ваше появление в библиотеке, — прошипел Пиний Нигеллий. — И немедленно встаньте, когда к вам обращается Пиний Нигеллий Блэк!

— Мне дал разрешение Попечительский совет, — заявила Гермиона, вставая и смотря Пинию Нигеллию прямо в глаза.

— Мило, — ощерился Пиний Нигеллий. — Дайте мне это разрешение.

Бабку Марчбенкс Гермиона не любила с той самой четверки на пятом курсе, а потому без колебаний протянула Пинию Нигеллию ее письмо.

— Убирайтесь вон, — коротко бросил Пиний Нигеллий, пряча письмо в складки мантии.

Убираться Гермиона, конечно же, никуда не собиралась.

— Слушай, ты, старый хрен, — тихо, но веско сказала Грейнджер, незаметно снимая палочку с пояса левой рукой и приставляя ее Пинию Нигеллию к ребрам. — Еще раз тебя увижу — завяжу тебе глаза и подержу тебя под арестом несколько дней.

— Вы... вы не посмеете, — пробормотал Пиний Нигеллий, вполне почувствовав серьезность угрозы и порядком испугавшись.

— Еще как посмею, — заверила его Гермиона. — Во время нашей следующей встречи извольте четко отвечать на вопросы и не смейте говорить, что вы меня помните.

— Вы аврор? — наконец догадался Пиний Нигеллий, за которым водились темные делишки.

— Аврор, — честно ответила Грейнджер. — Из особого отдела. Как раз по вашей части. Отдайте мне письмо.

Пиний Нигеллий облегченно сглотнул, чувствуя, что палочка этой сумасшедшей девицы уже не так давит ему на ребро, и протянул Гермионе письмо Гризельды Марчбенкс.