Цветы счастья (гет)

− Что-то случилось?

Эллана стояла на балконе, наслаждаясь дневным солнцем, но полуобернулась на его голос. Каллен держал себя в руках, пока шел по коридору, рассуждая, что все причины, по которым его могли вызывать в личные комнаты Инквизитора, должны быть достаточно важными, чтобы он сохранял терпение. Собрания в ее комнате, незапланированные и необъявленные, происходили всего несколько раз. И все во время войны или чрезвычайного положения. Он оставался спокойным, даже когда не обнаружил никого из советников. Возможно, он просто пришел первым.

Но теперь, увидев Эллану спокойной и безмятежной под солнечным светом, он не стал сдерживать свой гнев. Дрожь в голосе командира была только первым его признаком.

Солас сидел за столом и читал, но, услышав, каким тоном был задан вопрос, резко поднял голову. Эльф понимал гнев командира, но был готов вмешаться, если Каллен потеряет контроль.

Каллен проигнорировал взгляд Соласа и скрытое предупреждение в нем. Пусть только попробует его остановить! Он не был капитаном Вейлом. Он больше не боялся магов.

− Ничего, − сказала Эллана, возвращаясь в комнату. − Я просто хотела посмотреть, как ты устроился.

− Значит, никакой чрезвычайной ситуации нет? − решительно спросил он.

− Нет, − сказала она. − Разве только ты что-нибудь знаешь...

Каллен проигнорировал намек.

− Ты прервала меня, чтобы спросить, как я устроился? — гневно переспросил он.

− О боги, мне так жаль! Ты был занят чем-то важным?

− Я был с Кассандрой, − сказал он.

Ее глаза расширились.

− Так скоро? Я даже не успела ничего сделать, − пробормотала она.

Каллен глубоко вздохнул. Солас встал и скользнул через комнату к Эллане. Она не заметила ни одного из них, явно думая о чем-то своем.

− Но я велела им не беспокоить тебя, если ты будешь в ее комнате, − сказала она, а затем задохнулась. − О, нет! Ты был не в ее комнате, не так ли?

− Мы были в зале для совещаний, − ответил он.

− Понятно, − заулыбалась Эллана. Ее глаза заблестели. − Это означает, что Кассандра слышала посыльного?

− По правде говоря, да.

Солас провел рукой по плечу Элланы и тихо произнес:

− Возможно, для командира было бы лучше, если бы Кассандра этого не слышала.

Элана бросила на него предостерегающий взгляд.

− Нет. Это прекрасно. Это идеально, − сказала она и повернулась к Каллену. − Ты уже поел? Давай перекусим по-быстрому. Погода стоит прекрасная.

Она счастливо кивнула, и Каллен понял, что его терпение подходит к концу.

Его раздирало надвое. Он словно являлся одновременно двумя людьми, стоявшими бок о бок. Один из них был в ярости, готовый сорваться в любую минуту, разочарованный и доведенный до предела. Этот человек хотел пересечь комнату, схватить Инквизитора за плечи и трясти ее, пока она не перестанет вмешиваться в его жизнь. Этот человек хотел найти Кассандру, загнать ее в угол и держать там до тех пор, пока все недоразумения не исчезнут и все его грехи не будут прощены.

Это был нетерпеливый, безжалостный человек. Каллен узнал его. Именно этот мужчина потрясал кулаками в латных рукавицах и требовал в башне Кинлох убить всех магов. Именно этот мужчина отточенным шагом ходил по улицам прогнившего Киркволла. Голос этого мужчины звучал на обеде его сестры, угрожая гостям, не уважавшим людей, которых он любил. Этот мужчина был храмовником, и в его сне о Солоне было гораздо больше правды, чем ему хотелось. Он носил это клеймо на своей коже. Независимо от того, как далеко Каллен мог убежать, он нес это затаившееся зло с собой.

Солас указал взглядом на стол и протянул руку в приглашающем жесте. Каллен медленно посмотрел на него и понял: если ему нужно ощущать себя храмовником, Солас примет его ярость, потому что эльф понимал, что значит иметь часть себя, которая была постыдной и темной.

Но был и второй Каллен, который видел, какое счастье осветило лицо Элланы. Она думала, что помогает ему. У неё это не получалось, но ей так этого хотелось. Отметина на ее руке светилась − шрам, который никогда не оставит ее. Шрам, который, вероятно, убьет ее, несмотря на магию Соласа и заботу всех её друзей.

И второй Каллен увидел то одиночество, что скрывалось за ее радостью. Трудно быть спасителем мира после того, как мир спасен. Он никогда об этом не задумывался. У него была работа, которую он мог бросить, и почти сделал это. Ее же судьба навсегда связала с ролью Инквизитора. Метка неизменно будет отличать Эллану от остального мира, неважно, продолжит она нести эту ношу или нет. Корифей был последним связанным со сферой, создавшей ее, последним, кто мог хоть как-то понять, кем была Инквизитор. Она должна была избавить мир от магистра, заставить его исчезнуть, но теперь она осталась одна.

Стоило ли удивляться, что Эллана пыталась сделать мир вокруг себя немного ярче? Сделать их еще большей семьей, чем они и без того были? Она любила их всех так сильно! Никогда не отступала от своего долга. Никогда не поддавалась отчаянию, которое тяготило остальных, даже после разрушения Убежища. После Aдаманта. И Каллен любил ее всем сердцем, именно сейчас осознавая, что это чувство не имело ничего общего с романтикой, а лишь с преданностью и восхищением. Но эта любовь была не менее реальной.

Если она столько для него делает, несмотря на свое бремя, он должен делать для нее еще больше. Каллен постарается держать в узде своего храмовника и быть настолько лучшей версией самого себя, насколько сможет. А если вдруг у него не будет хватать сил, Кассандра станет светом в его темноте. Так было всегда.

Он вздохнул раз, другой, усмиряя свой гнев.

− Обед − это то что нужно, но нам необходимо поговорить.

* * *

Периодически запинаясь, Каллен попытался наиболее полно изложить всю историю, начиная с того момента, как Кассандра завербовала его. Эллана сидела тихо, пока он не дошел до рассказа о своей безответной любви к ней.

− Ты? И я? − спросила она. Ее лицо выражало что-то среднее между весельем и недоверием.

− Да, да, хорошо, − сказал он, потирая шею. − Я знаю, что я не предел мечтаний.

− Нет, не говори так! − быстро произнесла она. − Я не это имела в виду. Ты очень красивый, храбрый и милый, как во всех этих человеческих историях. Дориан как-то показал мне книгу сказок Ферелдена, и принц на обложке был так похож на тебя, что мы подумали, что ты, несомненно, был вдохновителем художника.

Ее слова не утешили его, хотя он не смог не улыбнуться, когда Эллана добавила:

− На самом деле, я оставила эту книгу на прикроватном столике Кассандры, чтобы заставить ее больше думать о тебе. Но, похоже, мне стоило найти книгу с ее изображением для тебя. − Она нахмурилась. − А в Неварре пишут сказки?

− Их истории больше сосредоточены на прославлении мертвых, − пояснил Солас. − Не романы.

− О. Тогда бы это не сработало, − сказала она. − В любом случае, Каллен, дело не в том, что ты непривлекателен. Совсем наоборот. Но вряд ли бы у нас что-то получилось. Ты такой серьезный. А мне даже во время собраний сложно оставаться серьезной и собранной. Ты бы все время злился на меня, будь мы вместе.

− Мне кажется ты утрируешь. Вроде, Солас вполне справляется, − сказал Каллен.

Инквизитор от души рассмеялась − так, что на ее глазах выступили слезы.

− О, он просто ненавидит это! Просто ему удается вдохновлять меня глубже понимать окружающие меня вещи и людей. Не так ли, hahren? − обратилась Эллана к эльфу.

− Да, da'len, если это прекратит подобные разговоры, − произнес Солас. Улыбка на его лице смягчила его слова, но было что-то острое в том, как он добавил: − И мне не придется слушать, как ты обсуждаешь, насколько привлекателен командир.

Она закатила глаза, а затем нежно поцеловала мага.

− Он просто выглядит, как мечта. Но ты − единственный, harellan, − тихо произнесла Эллана, и, к удивлению Каллена, Солас густо покраснел и отвел взгляд.

А Эллана повернулась к Каллену с довольной улыбкой.

− Кроме того, не слишком ли банален роман храмовника и мага? Я думаю, что воинам и магам стоит держаться за своих. Меньше проблем.

Каллен усмехнулся.

− Не могу не согласиться, − сказал он. Но его улыбка тут же погасла. − Хотя и у воинов могут быть свои проблемы. И их только прибавится, если ты продолжишь свои попытки вызвать в Кассандре ревность.

Инквизитор посерьезнела.

− Расскажи мне, − попросила она.

Он ускорил рассказ, поведав о своем отчаянии, когда думал, что его уволили, о раздражении Кассандры, о намеках на симпатию с её стороны, которые не заметил, и, конечно о том, что произошло, в гостях у его сестры. Когда Каллен рассказал им о том, что отверг Кассандру и позволил ей уйти, даже не попрощавшись с ней, то уже и Солас взглянул на него с недоверием .

− Это не моя вина, − сказала Элана. Она скрестила руки на груди и бросила взгляд на Соласа, словно искала поддержки. − Ведь так?

Солас кивнул, и Каллен, наблюдавший за ними, повторил этот жест.

− Разумеется, не твоя, − подтвердил он. − Но теперь Кассандра думает, что я вернулся, из-за своей влюбленности в тебя и, возможно, из-за ее слов о том, что я смог бы получить тебя, если бы попытался... − при этих словах у Соласа вырвалось глухое рычание, и Каллен поспешил добавить: ­− И это неправда. Но сегодня утром я создал у нее впечатление, что я вернулся, чтобы любить тебя, но спать с ней, как какой-то монстр! А потом ты пригласила меня в свою комнату, и я даже боюсь подумать, что теперь Кассандра себе вообразила.

Командир в отчаянии обхватил голову руками.

− Не представляю, что сказать ей, не сделав еще хуже! Любой другой на моем месте давно научился бы этому и не вел себя так глупо, как я. Мне казалось завоевать её будет так легко, − произнес он, а потом вздохнул. − Я идиот.

− Ох, Каллен... Ты ведешь себя, как маленький, − сказала Эллана и улыбнулась в ответ на его свирепый взгляд. − Это правда! Но ты все равно нравишься Кассандре. Я знаю, что она любит тебя. Как и ты ее. Даже идиотам позволено любить.

Каллен поднялся.

− Что ж, и на том спасибо. Уверен, я придумаю, что ей сказать, − сказал он без особой уверенности. − По крайней мере, обсудить все это было полезно.

− Каллен, подожди. Я обещаю больше не помогать, но могу ли я дать тебе совет? − нерешительно спросила Эллана.

− Всегда готов тебя выслушать, − подтвердил он.

− Ты знаешь Кассандру лучше, чем кто-либо из нас, за исключением, может быть, Лелианы. Вместо того, чтобы говорить с ней, для чего ты явно плохо подходишь, почему бы тебе не поискать нечто, что скажет о серьезности твоих чувств без слов? − предложила она. − Солас нашел такой способ − и нет, ты не узнаешь, что это было!

Каллен и не собирался спрашивать.

− Но я уже сделал это. Я подарил ей цветок, − пояснил он. Эллана скептически посмотрела на него, и он добавил: − Это работало, пока я сам все не испортил.

− Тогда найди что-нибудь другое, − сказала она. − Всегда есть варианты.

Каллен глубоко задумался, прислушиваясь к шуму ветра. Открывающийся с балкона вид и молчание его собеседников давали возможность подумать, но сознание командира в этот момент было удручающе пустым. В сущности, он никогда не был хорош в этом. Оперативно реагировать на угрозу, планировать кампанию, тщательно обдумывать последствия битвы − это да. Но осада? Их осада едва не погубила Адамант... Что же касалось наступательных ударов, то была причина, по которой силы Инквизиции считались кувалдой, а не скальпелем. Каллен давным-давно осознал свои сильные стороны, но какая бы безумная храбрость ни привела его сюда, она угасала с каждым мгновением под давлением реальности.

Он уже готов был признать поражение, когда краем глаза заметил птицу, чье ярко-желтое оперение сверкало на солнце. И тут он понял.

− Извините, мне нужно найти Варрика.

* * *

Он нашел гнома на тренировочном дворе, рассеянно расстреливающего арбалетными болтами цель под звон мечей. Кассандра и Железный Бык спарринговались в углу площадки, и Каллен задержал взгляд на Искательнице. Она стояла к нему спиной, так что он не отвлек бы ее, даже если б мог. Он порадовался, что ее работа с мечом была даже лучше, чем раньше.

И тут же нахмурился. Неужели Кассандра все это время делала ему поблажки? Что ж, он поговорит с ней об этом позже. Когда они вообще смогут поговорить.

Бык заметил его взгляд и подмигнул. Кунари внезапно ускорил движения, но Кассандра легко подстроилась под заданный им темп. Она была полна грации и мощи, и даже такому опытному бойцу, как Быку пришлось попотеть, чтобы не отстать от неё. Каллен стоял неподвижно, полностью завороженный. Она была прекрасна.

Бык внезапно развернулся с прытью, которую никто не ожидал бы от кунари. Кассандра повернулась вслед за ним и остановилась, увидев Каллена. К счастью, Бык точно знал, что делает, и уже двигался к своему бурдюку с водой, как будто перерыв был запланирован.

− Эй, командир, − непринужденно произнес он. − Пришел посмотреть или позаниматься?

Кажется, это Бык высказывал предложение сражаться абсолютно голыми, не так ли? Если бы только Каллен пришел за этим...

− Просто наблюдаю. Очень впечатляет, − ответил он.

− Да, это все она, не так ли? − произнес Бык.

Кассандра нахмурилась и бросила в кунари тряпку, которой только что вытирала пот.

− Уверяю тебя, сегодня он выиграл все поединки, − ответила она. В ее голосе звучало раздражение, которое не предвещало ничего хорошего ее противникам.

− Думаю, теперь все может измениться, − сказал Каллен, и Бык улыбнулся. Кассандра этого не сделала, но выражение ее лица стало немного светлее. Достаточно, чтобы укрепить в нем уверенность.

− Но мне нужно поговорить с Варриком. Ты не занят? − обратился он к гному.

Каллен получил в ответ весьма мрачный взгляд, но Варрик согласился достаточно легко, заявив:

− Но сначала мне понадобятся все мои арбалетные болты. Не хотел бы оставаться без боеприпасов.

* * *

Потребовалось больше времени, чем он ожидал, чтобы уговорить Варрика помочь ему. Гном был так зол, что Каллен в конце концов спросил:

− У тебя есть чувства к ней?

− Ямочки на заднице Андрасте, нет! Вы, люди, все одинаковы. Он подшучивает, значит, он влюблен! − с раздражением произнес Варрик. − У меня уже есть моя леди, − он нежно погладил арбалет, лежащий рядом.

− Тогда в чем дело?

− Послушай, Кассандра... она сильная. Она абсолютно уверена в том, что я не нужен для того, чтобы защищать ее чувства. Обычно. Но недавно она сказала мне, что ее больше не интересует серия моих романов, − и это при том, что она никогда не упускала случая сурово взглянуть на меня, пока не была закончена очередная глава! И что это означает? Я думаю, кто-то причинил ей такую боль, что вогнал ее в самую настоящую депрессию, и любой, кто способен на это, должен быть настоящим мудаком, − сурово заключил Варрик. − Я стараюсь не иметь дело с мудаками. Андерс преподал мне хороший урок.

− Ты сравниваешь меня с террористом, − решительно заявил Каллен. − Убийцей.

− Если бриджи подойдут, − сказал Варрик, но его взгляд немного смягчился.

Каллен вздохнул.

− Иногда мне кажется, что я причинил не меньше вреда. Но, клянусь, я хочу все исправить, − произнес он с воодушевлением. − Я собираюсь сделать это, несмотря ни на что. Ты не сможешь остановить меня. А если хочешь убедиться, что я сделаю все правильно, помоги мне! Иначе кто знает, как сильно я могу обидеть ее еще одним своим провалом... − произнося эти слова, Каллен пытался выглядеть более беспомощным, чем был на самом деле.

На гнома это произвело впечатление.

− Ого, честный командир прибегает к шантажу! Глупому эмоциональному шантажу, но это, видимо, только начало. Что ж, ты, похоже, и вправду в отчаянии, − сказал он. − Ладно. Скажи мне, что тебе нужно.

* * *

Они часто прерывались, поскольку Каллен старался поровну делить время между своими сердечными проблемами и делами Инквизиции. Солнце давно закатилось, но перо в руке командира продолжало царапать одни страницы, пока Варрик делал пометки на других и возвращал ему, чтобы он все аккуратно переписал. По мере продвижения их работы, гном казался все более увлеченным их совместным проектом, и в конце концов в ход пошли клей и ножницы.

Когда они, наконец, закончили, Каллен уставился на лестницу и понял, что эту ночь будет спать на диване.

Варрик зевнул и потянулся.

− На сегодня достаточно. И не говори теперь, что я никогда ничего для тебя не делал.

− Спасибо, − сказал Каллен. − Правда, спасибо.

− Без проблем. Теперь, надеюсь, Мечи и щиты вновь обретут своего самого верного читателя, − усмехнулся Варрик. Он уже повернулся, чтобы уйти, но остановился, когда Каллен его окликнул. − Да?

− Я хотел узнать, − немного краснея, начал Каллен. − Это сестра Женевьевы убила виконта?

− Командир, я и понятия не имел, что в казармах у меня появились новые поклонники! − воскликнул Варрик. Его глаза сверкнули в свете свечей. − Мой издатель будет в восторге. Вот что я тебе скажу: ты участвуешь в новом рекламном промо для следующего выпуска, и я позволю тебе взглянуть на мои заметки.

Каллен в ужасе уставился на него. Варрик, размышляя, провел рукой по подбородку.

− Да, одобрение от командующего инквизицией, безусловно, пойдет на пользу продажам... − произнес он. − И они искали модель Ролана для обложки финального сборника. Я всегда представлял его с темными волосами, но мы можем изменить это... Поговорим позже, Кудряш, − и гном вышел, закрыв за собой дверь.

Шум, донесшийся до Каллена через секунду, был подозрительно похож на смех.

Командир плюхнулся на диван, глаза его уже закрывались. Его последней мыслью перед тем, как он заснул, было то, что ему стоило предложить свою кандидатуру для промо Варрика в самом начале. И по сути избежать лишних споров.