Страницы пыльных книг (джен)

Эдогава снял монокль и аккуратно убрал его в нагрудный карман. Неприязнь к линзам, лупам и очкам он питал с самого детства, после того, как при помощи увеличительного стекла рассмотрел омерзительную тварь. Конечно, в итоге чудовище оказалось не чудовищем, но страх перед такими вещами преследовал его на протяжении всей жизни. Когда годы стали брать своё, Эдогава смирился с ношением очков, но всё равно каждый раз вздрагивал, замечая краем глаза неясную тень. После перерождения он перестал бояться подобных пустяков, ведь самое страшное, то, что пугало большинство людей, с ним уже произошло. Эдогава мог в деталях рассказать о последнем дне своей жизни, но посмертие помнил урывками. Тем не менее, теперь он с точностью знал, что после своей гибели человек не исчезает и может вновь вернуться в мир живых. Эдогава изменил взгляд на многие вещи, которые раньше пугали или вызывали неприязнь, а монокль стал напоминанием о его прошлой жизни.

— Не желаете ли немного синего риса, господин Накаджима? — сегодня Эдогава помогал повару и не удержался от небольшой шалости.

Некоторые литераторы не до конца осознавали факт своего перерождения, замыкались в себе. Эдогава старался их подбодрить и развеселить, из-за чего его считали довольно легкомысленной личностью. По мнению остальных писателей, основатель современного японского детективного жанра не должен был опускаться до розыгрышей, одеваться да и вести себя так, будто он фокусник из цирка.

— Послушай, шут, ещё раз сунешься ко мне с этой отравой, и я затолкаю синие онигири тебе в...

— Как любопытно, не знал, что вы появляетесь вне битв.

Вторая личность Ацуши Накаджимы — грубая, жестокая и бесцеремонная проявлялась лишь в сражениях с искаженцами. Эдогаве казалось, будто она оберегала ранимую часть души писателя от той грязи и ужасов, которые они встречали, погружаясь в книги.

— Пфрф, — Накаджима издал звук, напоминающее фырканье огромной кошки и бросил на стол очки.

Эта личность никогда не жаловалась на плохое зрение, поэтому Эдогава считал, что проблемы с глазами у Накаджимы были результатом самовнушения.

— Господин Рампо, можно нам немного онигири? — раздался звонкий мальчишеский голос.

Эдогава ловко подхватил тарелку и в несколько шагов оказался перед соседним столиком, где удобно устроились неразлучные друзья-сказочники. При жизни Миядзава Кендзи и Нанкичи Ниими писали произведения для детей, и обретя новые тела, они сами походили на мальчишек, а зачастую вели себя соответствующе.

— Ой, смотри, Гон, они взаправду синие, — Ниими повесил рюкзак в виде лисёнка на спинку стула и стянул рукавички, которые носил даже в помещении.

— Вы не обижайтесь на остальных, господин Рампо, — улыбнулся ему Миядзава. — По-моему, синие онигири есть гораздо веселее, чем обычные. О, а может, в следующий раз вы приготовите разноцветные порции?

— Нет-нет, шалость нельзя повторять дважды, — Эдогава сел напротив, наблюдая за тем, как мальчишки с удовольствием уплетали шарики из риса. — Но я знаю один особый рецепт…

— А что за рецепт? — не скрывая любопытства, спросил Ниими.

— Это большой секрет, — Эдогава понизил голос и приложил палец к губам. — Рассказать я вам не расскажу, но при готовке мне нужны будут помощники.

— Я согласен, — в тон ему произнёс Ниими.

— Я тоже... — Миядзава немного замялся. — Господин Рампо, а нам не придётся потрошить рыбу или птицу?

— Не волнуйся, пострадают только овощи и фрукты, — ободряюще проговорил Эдогава.

Насколько он знал, Миядзава до конца своих дней следовал учению Будды. Когда врачи настоятельно рекомендовали ему употреблять мясо и рыбу для поправки здоровья, Миядзава не отступил от своих принципов.

— Тогда я точно в деле. О, смотрите, это же господин Алхимик?

Они сидели за столиком у окна, которое вело во внутренний двор библиотеки, поэтому прекрасно видели мужчину в строгом чёрном костюме.

— Господин Алхимик жуткий, — поёжился Ниими и потянулся за рюкзаком-лисёнком, обнимая его покрепче.

— Ага, — согласился Миядзава. — Иногда так посмотрит. Бр-р-р...

— Я слышал, что он самый настоящий вампир.

— Не-а, тогда бы он не прогуливался под солнцем.

— Ну, может он какой-нибудь особенный бессмертный вампир-алхимик? — совсем поник Ниими, утыкаясь носом в рюкзак.

— Быть может, наш Алхимик — оборотень? — Эдогава вновь взглянул в окно. — Если это так, то тебе его бояться не нужно.

— Я не оборотень, — тут же возмутился Ниими, сдёргивая забавную шапочку с головы. — Вот! Видите, у меня нет лисьих ушей. И когтей, — он вытянул руки перед собой. — И хвоста тоже нет.

— Как и у господина Алхимика... Он взрослый, нет, не так, он молодо выглядит, но, по-моему, старше нас всех, — серьёзным тоном произнёс Эдогава. — И он несёт ответственность за каждого из нас.

— То есть господин Алхимик — дедушка для всех нас? — предположил Ниими.

— Да не, дедушки они добрые, — Миядзава взъерошил рыжие волосы, явно что-то обдумывая. — Он, скорее, старший брат.

— Правда?

— Ага, вот я был старшим братом... Ох, та ещё головная боль.

— Ой, а может нам... Господин Рампо, вы куда?

Пока Ниими и Миядзава решали, кем же является Алхимик, Эдогава встал из-за стола и набросил цветастый плащ на плечи.

— Думаю, несколько синих онигири могут поднять настроение даже такому жуткому человеку, как наш Алхимик.

* * *

Сощурившись от яркого солнечного света, Эдогава поправил светлый цилиндр и неспешно направился к скамье в тени деревьев, где неподвижно сидел молодой мужчина.

— Господин Рампо, я не люблю, когда ко мне подкрадываются со спины, — чётко и без какого-либо акцента произнёс Алхимик.

— Ох, у вас точно глаза на затылке, — Эдогава обошёл скамью.

— Нет, у меня просто хороший слух, — Алхимик отвлёкся от созерцания пруда и повернул голову в его сторону.

— Если вам что-то нужно, то говорите сразу. Я не в настроении для всевозможных загадок, шуток и шарад.

Эдогава отчётливо представил, что тёмные очки скрывают круги под глазами этого человека. Алхимик лично призывал каждого литератора, формировал отряды и контролировал погружение в книги. Похоже, всё это отнимало у него много сил: и физических, и ментальных.

— Позволите присесть?

Ответом послужил кивок, после чего Алхимик вновь перевёл взгляд на пруд. Эдогава ещё в прошлой жизни научился замечать изменение в поведении собеседника, поэтому движения этого человека сразу показались ему непривычными, скованными. Вместо походки уверенного в себе хищника рваные движения раненного животного.

— С вами всё в порядке? — Эдогава не испытывал жалости, скорее волнение за человека, который дал ему возможность вновь ходить под лучами солнца.

— Неудачный ритуал из-за очередного вмешательства высших сил.

— Высшие силы? Вы про богов и демонов?

— Вы проницательный человек. Да, именно про них. Впрочем, не берите в голову.

Эдогава достал из-под плаща небольшую коробочку и пододвинул её к Алхимику, открывая крышку:

— Угощайтесь, это волшебные онигири, поднимающее настроение.

— Это рисовые шарики с добавлением водорослей, господин Рампо, — Алхимик продолжал всматриваться в водную гладь. — Я не ем такое.

— Вам не нравятся блюда японской кухни? Думаю, для европейца многие из них кажутся странными, а то и вовсе отталкивающими, — Эдогава старался отвлечь его мрачных мыслей, переведя разговор в иное русло.

— Не в этом дело, — Алхимик устало потёр лоб кончиками пальцев. — Скажем так, из-за некоторых особенностей организма, для меня и отварной рис, и сырая рыба, и свиная котлета — всё одинаково безвкусно.

— Это печально, но неужели нет ничего, что не кажется вам пресным?

— Человеческая плоть, — Алхимик снял очки и посмотрел ему прямо в глаза, при этом улыбаясь и демонстрируя удлинённые клыки. Слухи о вампире и ассоциации с хищником возникли не на пустом месте.

— У вас прекрасное чувство юмора. Значит, вы предпочитаете мясо с кровью? Или под человеческой плотью подразумевали нечто иное?

— Да, верно, мясо с кровью... К тому же приём пищи я считаю интимным процессом, но раз в неделю кто-то из писателей приглашает меня пообедать со всеми в кафетерии или пытается угостить меня чем-то «вкусным». Подобное… утомляет.

— Мне кажется, они хотят узнать вас лучше. Вы вернули всех нас к жизни, прислушиваетесь к просьбам и пожеланиям, но всегда держитесь в стороне.

— Что ж, а я утолил ваше любопытство?

— Это не совсем любопытство, господин Алхимик, — Эдогава закрыл коробочку для еды. — Знаете, иногда хочется поговорить с малознакомым попутчиком, который выслушает, но ничего не будет советовать и вскоре исчезнет с твоего пути. Мне показалось, что вас гложет нечто такое, о чём невозможно рассказать кому-то близкому, я же здесь недавно и не то, чтобы мы с вами закадычные друзья.

— Предлагаете мне поплакаться вам в жилетку?

— Предлагаю вам выговориться. Поверьте, это помогает.

— Я подумаю над вашим предложением, — холодно проговорил Алхимик.

— Эдогава Рампо к вашим услугам в любое время дня и ночи, — он поднялся со скамьи и, сняв цилиндр, отвесил грациозный поклон.