Кровь волшебства (гет)

— Нет, Гарри, нет! Даже не уговаривай! Как это тебе вообще пришло в голову? — Гермиона плотнее закуталась в кофту и села на скамейку. Гарри, вздохнув, сел рядом.

— Но почему, Гермиона? По-моему, идея если и не отличная, то хорошая, сама посуди, ведь…

— Хорошая? Гарри! Еще вчера я понятия не имела, что Снейп жив, а сегодня ты предлагаешь мне взять его на работу в свой отдел. Нет, не так. Ты предлагаешь мне уговорить его, чтобы он дал свое согласие работать со мной. И это — хорошая идея? — Гермиона вскочила со скамейки и поежилась: вечер был хоть и летний, но не очень-то теплый.

— Но у него записи Саймака! Мы же не допустим, чтобы они попали в чужие руки?

— Мы?

— Гермиона, не смотри на меня так, словно ты Молли Уизли.

— Не напоминай. — Гермиона снова села на скамейку, упираясь локтями в колени и подпирая кулаками подбородок. — Я все думаю, что Рон, наверное, прав. Я никудышная жена и ужасная мать. Рози, того и гляди, начнет называть «мамой» Молли…

— Не начнет, она знает, что ты ее мать.

— Которую она видит хорошо, если по выходным. Ох, Гарри…

Гарри обнял Гермиону за плечи. Она старалась не всхлипывать, но напряжение последних недель сказывалось. Нелепая ссора с Роном, словно крик в горах, вызвала настоящую лавину взаимных упреков. И если бы эти упреки были несправедливыми!

— Я чувствую себя как плохой жонглер, у которого в руках слишком много мячиков. Я пытаюсь жонглировать, но что-то все время падает! На работе я думаю, что недостаточно времени уделяю Рози, дома переживаю, что в мое отсутствие работа стоит, что моя жизнь проходит мимо, что я бесполезная и никудышная! Я не умею играть с детьми, Гарри, и это ужасно. Рози так весело с Роном, а я унылая, скучная мать, которая требует от нее хорошего поведения, занятий, чтения и не дает веселиться. Она меня возненавидит.

— Может тебе стоит взять отпуск? — Гарри успокаивающе погладил Гермиону по спине. — И Рон, возможно, одумается и вернется?

— Вопрос в том, буду ли я готова начать с ним все сначала. Слово «развод» уже прозвучало, и с той поры прошло две недели. Рон с Рози все это время были в Норе, я — на работе и, самое страшное, что мне кажется — так лучше всем. — Гермиона тяжело вздохнула. — Я не понимаю, как Джинни удается быть… такой? Как она все успевает?

— А она не очень-то и успевает, но дело же не только в Джинни, — сказал Гарри.

— Прости, Гарри, я постараюсь не раскисать. — Гермиона выпрямилась и попыталась улыбнуться. — Ты только что предлагал мне навестить воскресшего Снейпа и взять его на работу. Давай подробности.

— Да Мерлин с ним, со Снейпом, — сказал Гарри равнодушно, слишком уж равнодушно. — Подождем.

— Нет, записи Саймака — это важно. Я не думала, что они сохранились. Ты уверен, что они действительно у Снейпа?

— Они у него и не спрашивай, как я об этом узнал.

— А как ты узнал, что Снейп жив, спрашивать можно?

— Прости, Гермиона, но ты же понимаешь, всякие обеты и все такое, я не могу тебе рассказать. И вот еще что. Дело не только в записях. Мне было бы спокойнее, чтобы Снейп был под присмотром.

— Ты опасаешься его или за него? — уточнила Гермиона.

— Да как сказать… Моя интуиция говорит, что надо бы за ним понаблюдать. Не случайно же он появился именно сейчас, чего ему не сиделось в Канаде? — Гарри характерным жестом взъерошил шевелюру: он явно что-то не договаривал и Гермиона нахмурилась.

— Гарри Поттер, или ты мне рассказываешь все, или к Снейпу идешь сам. Мой уровень допуска вполне позволяет поведать мне любые тайны. Как-никак я тружусь на благо невыразимцев. И пусть мой отдел называется отделом магических разработок, уж ты-то знаешь, что кроется за этим невинным словосочетанием!

— Да если честно, не так много мы и знаем. Снейпа обнаружили случайно наши коллеги в Канаде. Его дом был взломан с применением магии, из него украли некоторые вещи, долго рассказывать, но в результате ограниченному кругу лиц стало известно, что Снейп жив. В Англию он въехал, кстати, официально, по магловским документам, оформленным на Серджио Сальвари, итальянца. Но самое главное — то, почему нас интересует Снейп: в деле о краже фигурировал артефакт, который раньше принадлежал этому безумному Саймаку. Ты помнишь, какой шум поднялся, когда вышло наружу, что Волдеморт не гнушался экспериментами над людьми и магическими существами? Кое-что из его лаборатории перешло в руки аврората, но только не записи — они исчезли, но осталось письмо, всего одно, где упоминался дневник.

— Про Саймака я помню, Гарри. Правда, не знала, что тут еще и Снейп потоптался, — досадливо поморщилась Гермиона. — Но я думала, что надежда найти дневник пропала, что якобы Саймак его уничтожил. Тем более, на сегодняшний день установлено, что сам Саймак мертв!

— Ну, — теперь уже Гарри вскочил со скамейки, — как тебе сказать… Тело-то не нашли.

— И ты боишься, что начнется повальная череда воскрешений: сперва Снейп, потом Саймак?

— Ты же понимаешь, в волшебном сообществе ни в чем нельзя быть уверенным. Если дневник есть, то пусть он хранится в твоем отделе, и Снейп пусть тоже сидит там же.

— У меня, конечно, прекрасные условия, но вряд ли он согласится переехать жить в лабораторию.

— Но хотя бы работать.

— Гарри! Ты еще не получил мое согласие! — напомнила Гермиона.

— Ставлю сто галлеонов против одного, что вы опять треплетесь о работе! — из дверей террасы показалась Джинни. — Между тем ужин готов, мне дико скучно, а дети сейчас начнут жевать скатерть!

— Так ты согласна? — спросил Гарри, когда они с Гермионой поднимались на крыльцо.

— Я должна подумать, — гордо ответила Гермиона. Но когда ужин подошел к концу, и Рози задремала, сидя на коленях у матери, Гермиона кивнула и прошептала: — Видимо, это судьба, попадать с тобой, Гарри Поттер, в истории. Я поговорю со Снейпом, но за успех не ручаюсь.

— У тебя получится, — прошептал в ответ Гарри.

* * *

Тупик Прядильщиков не был похож на трущобы, но и на фешенебельный район тоже не походил. Темные дома, тусклый свет старых фонарей. Может быть, днем здесь и было повеселее, но сейчас это место навевало тоску и чем-то, наверное сыростью и темнотой, напоминало так любимые Снейпом подземелья. Гермиона поежилась и направилась к нужному ей дому.

Она успела только один раз позвонить в звонок (удивившись мимоходом его наличию), как дверь открылась, ее втянули в дом и приставили палочку к горлу. Ощущение было основательно подзабытое, но от этого не ставшее приятным.

— Пр-профессор Снейп, — она сглотнула, — отпустите меня. Я пришла поговорить и... сделать предложение.

— От чьего имени? — раздалось над ухом.

— Отпустите и узнаете. Мне так неудобно. Мерлин, вы же понимаете, что никакой опасности от меня не исходит! — сказала она раздраженно.

Палочку убрали, руки разжались, и почти сразу вспыхнул свет — Снейп нажал на выключатель.

— От гриффиндорцев стоит ждать неприятностей всегда, — сказал Снейп. Он прислонился к стене, сложив руки на груди, и стал с интересом рассматривать Гермиону. — Вы изменились, Грейнджер. И не скажу, что в лучшую сторону.

Надежда, что профессор стал менее язвительным, умерла, не успев родиться.

— Да и вас тоже время не щадит. Не думала, что у вас тут так все... по-магловски.

— Я жил тут до Хогвартса. Дом отца-магла, — коротко сказал Снейп, — но что-то мне подсказывает, что вы не дом осматривать пришли. Итак?

Гермиона огляделась: старый гарнитур, слишком дешевый, чтобы хоть когда-нибудь стать антиквариатом, диван с выцветшей обивкой, кое-где отставшая от рам и стен краска, пыльные, тяжелые, плотно задернутые шторы. Весь дом производил совершенно нежилое впечатление. Она выдвинула из-за стола стул и села, выпрямив спину. Снейп остался стоять, прислонившись плечом к стене недалеко от дверей.

— У вас есть записи Саймака.

— Да что вы? — он выгнул бровь.

— И за ними охотятся. Возможно, поэтому вы решили, что пора уже воскреснуть и вернулись в Англию, почти не скрываясь. Хотя... так и неясно, почему вы исчезли?

— Будем считать, что вопрос был риторический, в противном случае он идиотский.

— Неважно. — Гермиона провела пальцем по пыльной столешнице. — Важно, что вы вернулись. Мы... я... Я предлагаю вам сделку.

— Я весь — внимание, — хмыкнул Снейп, — и короче, пожалуйста.

— Куда уж короче: вы отдаете нам записи Саймака, а аврорат обеспечивает вам защиту.

— Это все?

— Вам мало?

— Я жив только по одной единственной причине: в вопросе безопасности я всегда полагался исключительно на себя. На кой мне сдался ваш аврорат? Вы свободны, Грейнджер. — Он отлепился от стены и указал ей на дверь.

— Хорошо. — Гермиона не пошевелилась. — Тогда продайте их. Назовите цену. Любую. Министерство не поскупится.

— Вы что, Грейнджер, по выходным пытаетесь подрабатывать змеем-искусителем? Бросьте, с вашими талантами карьеру на этом поприще точно не сделаешь.

Гермиона и бровью не повела.

— Лучшая лаборатория, какую вы только можете представить; жалованье, о котором и не мечтали; возможность заниматься интересными проектами и много чего еще...

— Нет, я ошибся, — перебил он ее. — Вы подвязались писать рекламные буклеты?

— Я предлагаю вам работу в отделе магических разработок в министерстве. В моем отделе.

— Так и знал, что все эти «продайте», «отдайте», «мы вас защитим» — было для отвода глаз, — Снейп скривился. — Это насколько вам надо заполучить эти записи, что вы зовете меня, — он сделал упор на «меня», — в свой отдел.

— Вы же не хотите, чтобы эти записи попали к очередному маньяку, вроде Саймака? — тихо спросила Гермиона. — Хотите изучать их? Пожалуйста! В стенах министерства это будет безопаснее. И как только вашим преследователям станет известно, что вы отдали дневник, они оставят вас в покое...

Он внимательно смотрел на нее несколько минут, и Гермиона пожалела, что так и не занялась в свое время окклюменцией. Но Снейп не сделал попытки проникнуть в ее мысли, подошел к столу, взял с него чашку с недопитым чаем — на столешнице осталось круглое мокрое пятно.

— Я подумаю. — Он сделал глоток из чашки. — И пришлю вам сову.

Гермиона встала:

— Хорошо, не затягивайте с ответом.

Снейп кивнул, не двигаясь с места.

Гермиона вышла, закрыв за собой дверь, оглянулась: дом стоял темный словно в нем давно никто не жил.

— Да уж, есть вещи неизменные. Например, хамство Снейпа, — проворчала она, шагая к тому месту, с которого можно было без опаски аппарировать.

* * *

— И как он тебе? — Гарри пока еще не вернулся, а Джинни не терпелось узнать о визите Гермионы к Снейпу.

Гермиона пожала плечами:

— Язвит.

— А выглядит?

— Здоровее, чем был десять лет назад, и уж точно лучше, чем в последний раз в Визжащей хижине.

Джинни хмыкнула:

— Ну это-то не так сложно!

— А вообще, — Гермиона удобнее устроилась в кресле, подобрав под себя ноги, — трудно сказать. Даже не знаю, узнала ли бы я его на улице.

— Так изменился?

— Я его помнила другим каким-то: выше, солиднее и ужаснее. А он не такой уж и высокий. И совсем не солидный. Если б это был не Снейп, я назвала бы его стройным. И он подстригся! Красавцем это его не сделало, но лучше так, чем эти немытые космы, быр-р-р. — Гермиона брезгливо передернула плечами.

Джинни рассмеялась.

— А шрамы? — спросила она через секунду уже серьезно.

— Не видела, он носит свитер с высоким горлом.

— Свитер? Да ты что! Профессор Снейп носит магловскую одежду? Вау!

— Он же полукровка, не думаю, что для него магловский мир — это что-то диковинное. Да и в Канаде, насколько знаю, никто давным-давно ни мантий, ни сюртуков не носит.

— Если ты скажешь, что Снейп ходит в джинсах, у меня точно будет удар!

— Может и носит, я не знаю, — Гермиона улыбнулась. — Какие глупости мы с тобой обсуждаем!

— В этом есть своя прелесть, невозможно все время быть серьезной, Гермиона. Мне так хочется, чтобы ты... я понимаю, разрыв с Роном, возможный развод… У меня сил нет смотреть на тебя, ты все время такая печальная! Рона, между прочим, мама пилит постоянно, а он отмалчивается. Ушел в себя, дурак.

— Джинни, не надо, — попросила Гермиона, — мне от этого, правда, не легче. Пусть у него все будет хорошо. Он прав, мне даже не на что сердиться. Я не создана для семьи и все время чувствую свою вину за то, что испортила ему жизнь. Он хотел совсем другого, уж точно не вечно уставшую жену, которая даже ночью думает о работе. Джинни, давай лучше о Снейпе.

— Он не сказал тебе, как умудрился спастись? — с готовностью спросила Джинни.

— Я не стала интересоваться. На вопрос, почему он исчез, Снейп сказал, что такое только идиоты спрашивают. Продолжать мне что-то не захотелось.

— Характер, в отличие от внешности, лучше не стал?

— Ни капли, насколько я могу судить, — ответила Гермиона. — Нахамил и выставил за дверь.

В комнату вошел Гарри.

— А мы тут о Снейпе! — радостно возвестила Джинни, вскакивая.

— Он уже дал ответ? — спросил Гарри, который в общих чертах знал о встрече из письма Гермионы.

— Нет, — Гермиона нахмурилась. — Знаешь, все это как-то... странно. Его неожиданное «воскрешение» в Канаде… Он же так осторожен, думаешь, его действительно случайно засекли? А потом его возвращение и то, что он меня впустил в дом сразу и говорил так, словно ждал этого разговора... А вдруг это вообще не Снейп?

— Оборотное зелье? — высказала предположение Джинни.

— Почему нет? — пожала плечами Гермиона. — Но в моем отделе есть одна новая разработка. Отличный повод ее протестировать.

— А мне, — медленно проговорил Гарри, — мне кажется, это он.

— Если тебе кажется что-то в отношении Снейпа, то скорее всего это не так, — со смехом сказала Джинни, — ты с ним все время — пальцем в небо!

* * *

Сова прилетела, когда Гермиона убирала со стола посуду после одинокого завтрака.

— Милая, подожди ответ, — сказала Гермиона взъерошенной сове, отвязывая от ее лапки пергамент и подвигая к ней пару орешков.

«Обдумал ваше предложение (хотя предложением ваш невнятный рассказ назвать сложно) и готов встретиться и обсудить детали нашего возможного сотрудничества. Сегодня в семь вечера у меня. СС».

— Какой же он... — Гермиона задумалась, подыскивая нужное слово и не нашла. С таким Гермиона столкнулась впервые и даже не знала, что это: самоуверенность? Или эхо работы преподавателем? Ведь договаривается о встрече, а не на взыскание вызывает! Или просто отсутствие элементарного воспитания? Но что бы это ни было, работать с таким типом вряд ли будет приятно. Но с другой стороны... Гермиона спать не могла, так ей хотелось получить записи Саймака, во-первых, и вывести Снейпа на чистую воду, во-вторых, если, конечно, вообще это был он. И то и другое — дело, явно, непростое и поэтому должно было захватить ее целиком, не оставляя возможности сожалеть о Роне.

«Буду в семь», — черкнула Гермиона на пергаменте, привязала его к лапке совы и, погладив птицу по перьям, дала ей еще орешков. — На, поешь. Там, куда ты отправляешься, тебя вряд ли угостят.