Gradus ad  (гет)

— Ты не могла бы покормить гиппокампа? Он вон в том загоне, — махнул рукой Ньют, окруженный лунтелятами, в сторону водоема.

— Да, где корм? — Гермиона перевязала кончик только что заплетенной косы найденной бечевкой и двинулась в сторону ангара, подтягивая на локтях свитер, чтобы он не мешал.

— Под столом слева, возле сундука с хвостами муховерток, — отозвался Скамандер, двигаясь в направлении загона с нунду.

— Спасибо! — крикнула в ответ девушка, поднимаясь по ступенькам в рабочий кабинет профессора.

Быстро осмотрев стол и пространство под ним, выискивая необходимый ящик, который бы указал ей на нахождение корма, гриффиндорка замерла и перевела взгляд на маленькую фотографию в рамке. Миловидная девушка мягко улыбалась с карточки, изредка моргая от повторяющейся фотовспышки. Что-то в ней показалось Гермионе знакомым, и теперь она заинтересованно рассматривала фото, пытаясь вспомнить, что же так привлекло ее внимание.

— Не нашла? — магозоолог с радостной улыбкой, вытирая руки после кормления опасного зверя, обратился к студентке и остановился на лестнице, заметив, на что именно она смотрит.

— Кто она? — голос шатенки звучал с легкой ноткой любопытства, но на собеседника она не смотрела.

— Мы учились вместе, — подходя поближе, объяснил Ньют, но уже не улыбался. — Ее зовут Лета Лестрейндж.

Волшебнику показалось, что воздух вдруг стал густым и вязким. Грейнджер напряглась, карие глаза девушки застыли на фото с нечитаемым выражением, а губы сжались так, словно она была чем-то недовольна.

— Как… ее фамилия? — севшим голосом переспросила Гермиона.

— Лестрейндж, — повторил растерянный Ньют. — Ты знаешь кого-то из этой семьи?

Лицо гриффиндорки побледнело, и она кивнула, нервно сглотнув и стараясь не показывать своего состояния. Ей неожиданно стало холодно, и девушка, подавив желание обхватить себя руками, резко отвернулась от фотографии и направилась к столу с кормом для гиппокампа.

— Гермиона? — взволнованный голос мужчины заставил старосту посмотреть на говорившего. — Что случилось?

— Профессор… Ньют… Никому не говори, что ты дружишь с этой семьей. Особенно если рядом гриффиндорцы и… Невилл, — серьезно глядя на преподавателя, ответила Грейнджер.

— Но почему?

— Потому что все Лестрейнджи — страстные поклонники Волан-де-Морта, — твердо глядя в глаза мага, произнесла Гермиона, словно это все объясняло.

Из тех крупиц новостей, которые Ньют почерпнул из газет и журналов, он знал, кто такой Волан-де-Морт. Чудовище, до которого далеко было даже Грин-де-Вальду. Монстр, который без зазрения совести убил родителей Гарри Поттера только потому, что ему мог угрожать мальчик. Не человек — хладнокровный убийца, помешанный на собственном превосходстве.

— А мистер Долгопупс?..

— Лестрейндж лично пытала его родителей Круциатусом. И теперь они в больнице Святого Мунго. В отделе Недуги от Заклятий, — девушка пыталась говорить спокойно, но под конец ее голос сорвался. Она отчетливо видела перед собой белые стены и пустой, безжизненный взгляд Алисы Долгопупс и потерянного, убитого горем Невилла. Вспомнила, что чувствовала в тот момент, когда мама постоянно неуверенного в себе парня смотрела на своего сына и не узнавала его, не реагировала ни на что и исполняла только самые простые функции.

— Я… Я не… — замялся Ньют, глядя на напряженную Гермиону, которая, казалось, машинально выполняет поставленную задачу накормить существо.

— Ты и не мог знать, — наконец, пожала плечами девушка, оборачиваясь к молодому человеку и устало вздыхая. — А я зря начала.

— Тебе ведь было любопытно? — осторожно спросил магозоолог, подходя ближе и опираясь на столешницу всего в метре от Грейнджер.

— Да, вот только это не всегда полезно, — горько ухмыльнулась волшебница, повторяя действия Ньюта и опираясь о стол рядом с магом. — Вряд ли ты хотел рассказывать о своей школьной подруге. Хотя, мне все равно интересно, — недовольно пробормотала последние слова девушка.

— Просто она была… непохожей на других слизеринцев, — неожиданно произнес Скамандер, бросив короткий взгляд на фотографию. — По крайней мере такой казалась.

— Можешь со мной поделиться, — толкнула плечом в плечо мужчину Гермиона и внимательно посмотрела на своего преподавателя.

— Мы оба любили существ, — начал Ньют, наблюдая за тем, как низзлы — Боксер и Прыгалка — носятся друг за другом под любопытные взгляды лукотрусов. — Она часто поддерживала меня в том, чем я хотел заниматься. Пожалуй, была одной из немногих, кто не смеялся над моим желанием защищать и оберегать волшебных существ. Все сравнивали меня с братом, надеялись, что я пойду по его стопам и тоже стану кем-то… значимым. А Лета… она тоже была белой вороной, вот только никогда так открыто не показывала своего увлечения. Мы нашли общий язык на четвертом курсе, когда Пуффендуй со Слизерином поставили в спаренный Уход за волшебными существами.

— Она хорошо управлялась с животными, — утвердительно произнесла Гермиона, словно всегда это знала.

— Да, — кивнул волшебник, переводя дыхание. — Сперва мы общались только на занятиях, а потом все как-то изменилось. На шестом курсе я начал спасать животных. Ухаживал за совами, следил за мантикорами, помогал лукотрусам… пару раз даже общался с русалками, а потом… меня исключили на седьмом курсе и после этого я так ни разу и не видел Лету.

— Почему?

— Она не хотела…

— Нет, — покачала головой Грейнджер. — Почему тебя исключили?

— Один из моих зверей напал на человека, и тот пострадал, — ровно ответил Скамандер.

— Это ведь было не твое существо, — вновь твердо произнесла девушка, требовательно глядя на профессора. — Это был ее зверь, да? Ты просто принял вину на себя.

Ньют удивленно посмотрел на шатенку и неуверенно кивнул. С ней было… легко. Гермиона ничего не просила, наоборот, казалось, словно она только и пытается отдавать. Свое внимание, общение, время, заботу и еще сотню мелочей, которыми Скамандер обычно делился сам. И ему это было нужно. Ньют даже не осознавал, насколько сам нуждался в том, чтобы что-то получать от другого человека, а не только безвозмездно отдавать. И пусть это было несколько эгоистично, Скамандеру казалось, что Гермиона его поняла бы.

— Спасибо, — тихо произнес магозоолог, но гриффиндорка его все равно услышала.

— За что? — удивление в ее голосе было настолько искренним и неподдельным, что Ньют невольно улыбнулся.

— За то, что ты именно такая, — Скамандер с удовольствие наблюдал за тем, как быстро начинает краснеть Гермиона, во все глаза глядя на собеседника.

— Не за что, — глухо выдала Грейнджер и резко оттолкнулась от деревянной поверхности. — Я так и не покормила гиппокампа.

Ньют едва сдержал довольный смешок, глядя на то, как копошится под столом девушка, набирая корм в металлическую миску и что-то бормоча себе под нос. Румянец так и не сходил с ее лица, когда она, поспешно набрав еды животному, быстро двинулась в сторону загона гиппокампа, лавируя между низзлами и уворачиваясь от толп летающих докси.

— Я с тобой! — невесть откуда взявшееся желание еще немного поддразнить колдунью взяло верх.

Гермиона мысленно простонала. Его присутствие и без того не давало ей спокойно размышлять, из-за чего она едва ли не ежесекундно напоминала себе о том, что нужно держать себя в руках. Но сейчас, когда он начал рассказывать о себе, о своем прошлом, о том, как он жил до того, как переместиться во времени и вовсе растворяло все мысли старосты в небытии. И это начинало пугать. Она так не привыкла чувствовать себя беззащитной, что теперь, стоило только Ньюту войти в ее зону комфорта, она ощущала себя настолько полностью расслабленной, что это настораживало. Но с другой стороны… Разве не этого она всегда и ждала?

Скамандер ловко пристроился возле Гермионы, практически сразу начиная идти с нею нога в ногу, забрал корм и теперь легко улыбался. Гриффиндорка на все происходящее только покачала головой.

Гиппокамп, очевидно, уже довольно давно ожидал, когда его накормят. Плавая почти у самой кромки воды, он иногда выплывал на поверхность небольшого водоема. Его лошадиный перед нетерпеливо вздрагивал, бил копытами по воде и изредка недовольно мотал головой, но молчал.

— Привет, парень, — поздоровался Ньют, потрепав существо по мокрой гриве, из-за чего гиппокамп довольно фыркнул и забил под водой хвостом.

Грейнджер стояла чуть позади и наблюдала за развернувшейся сценой, стараясь выбросить из головы Лету Лестрейндж. Девушка не могла с уверенностью сказать, что ей абсолютно не нравится эта школьная подруга Ньюта, но и полностью спокойной и равнодушной Гермиона не могла остаться. Лета казалась ей… легкомысленной, ненадежной, человеком, который привык все только получать. И вряд ли сам молодой человек долгое время это понимал — волшебник был слишком добрым и искренним, чтобы видеть в людях столько зла и лицемерия, сколько его уже видела сама гриффиндорка. Гермиона подавила расстроенный вздох. Она перестала быть такой открытой и легковерной — годы в Хогвартсе, постоянная опасность, напряжение и человеческая жестокость отучили ее быть такой.

— Что случилось? — встревоженный голос Ньюта вывел шатенку из размышлений.

Недоуменно посмотрев на преподавателя, Грейнджер пару раз моргнула и поняла, что плачет. Поспешно вытерев слезы, она немного испуганно посмотрела на Скамандера и сделала шаг назад. Она слишком с ним расслабилась.

— Все хорошо, — кивнула Гермиона, проморгавшись и твердо посмотрев на профессора. — Это все неважно.

— Но…

— Неважно, — настойчиво произнесла девушка, упрямо глядя в глаза магозоолога.

— Давай правду на правду? — неожиданно предложил волшебник, внимательно изучая взглядом студентку.

— В каком смысле? — переспросила Гермиона, внутренне напрягаясь — такой вопрос ни к чему хорошему не приведет.

— Сперва я говорю какую-нибудь правду, а потом ты, все просто, — терпеливо ответил Ньют, не отводя глаза.

— Это я поняла, просто… какой смысл?

— Без смысла, — обезоруживающе улыбнулся Скамандер и Грейнджер поплохело — она не может ему отказать. — Здесь в чемодане есть загон с обскури.

— Что? — не поняла сперва староста, но быстро взяла себя в руки. — Эм, в детстве я тайком прочитала один из любовных романов на маминой полке и с тех пор летом иногда таскаю ее книги.

— Однажды нюхль попытался обчистить Министерство Магии.

— Мне не слишком хорошо даются заклинания по Защите от Темных Искусств, помогает только практика.

— Моя мама разводила гиппогрифов.

— Мои родители дантисты.

— Я из прошлого.

— Я… Что?

Ньют тяжело дышал и взволнованно смотрел на Гермиону, ожидая ее ответа. Она выглядела удивленной, несколько шокированной и точно взволнованной.

— Я на самом деле из прошлого, и я не тезка Ньюта Скамандера, — прокашлявшись, негромко ответил магозоолог.

— Я знаю, — тихо ответила Гермиона, печально посмотрев на волшебника. — Однажды случайно услышала от профессоров. Я не хотела, правда!

Волшебник стоял с видом абсолютного потрясения на лице. Он непонимающе смотрел на гриффиндорку и не знал, что сказать — мысли неожиданно покинули его голову. Его тайна больше не была тайной.

— И как давно?

— С того дня, как мы столкнулись возле учительской, и я потеряла письмо, — обреченно ответила Грейнджер, опуская глаза от стыда.

— Кто-нибудь?..

— Никто, ни одна живая душа! — покачала головой староста школы, тяжело переводя дыхание — сейчас ей нужно будет с ним попрощаться и вряд ли у них и дальше будут настолько теплые и доверительные отношения.

— Спасибо, — выдохнул Ньют, и Гермиона поспешно подняла голову, с замиранием сердца глядя на добрую и искреннюю улыбку молодого человека.

— Вы… ты не злишься? — удивленно переспросила колдунья, недоверчиво глядя на Скамандера.

— Я даже рад. Теперь у меня будет хоть кто-то, кто не старше меня на двадцать лет минимум, с кем я могу действительно поговорить о том, что меня волнует.

— Ты удивительный, — не подумав произнесла Гермиона и ошарашенно застыла — она совершенно не собиралась этого говорить.

Ньют же не смог произнести и слова.