Идеальная незнакомка (гет)

Скарлетт знала, что умирает. Прожив более восьмидесяти лет, пережив трёх мужей, любимую дочь и гражданскую войну, она отчетливо понимала, что однажды смерть её настигнет.

Ей не было страшно, ведь самые ужасные мгновения жизни были давно позади: горящая Атланта, оставивший её Ретт, умирающая Бонни... Это было так давно, что уже подёрнулось в её памяти невесомой прозрачной плёнкой, которая словно бы приглушала застарелую боль. Поэтому сейчас Скарлетт была готова взглянуть в глаза вечной госпоже и уйти вслед за ней.

Внезапно откуда-то справа раздался хриплый кашель. Скарлетт с трудом повернулась на постели и с удивлением обнаружила в своей спальне симпатичную черноволосую незнакомку, чем-то напоминающую её саму лет пятьдесят назад. Женщина кашлянула последний раз и посмотрела прямо на Скарлетт.

— Вижу, что ты не боишься. Это похвально. Но ты ведь и так почти никогда не боялась: всегда шла вперёд, не размениваясь на мелочи.

— Это ты, да? Ты, наконец, пришла за мной?

— Да, это я. Но я пришла к тебе не просто так. Перед остальными я не появляюсь, но к тебе, Скарлетт О'Хара, у меня есть предложение.

Незнакомка замолчала, ожидая ответа, но Скарлетт не торопилась нарушить тишину. Смерть, а это, похоже, была именно она, была не тем собеседником, с которым хотелось бы поддерживать светскую беседу.

— Молчишь... Но я всё равно вижу искры интереса в твоих глазах. Столько лет прошло, а они всё также сияют, будто тебе восемнадцать. А ты хочешь снова стать восемнадцатилетней, Скарлетт? Прожить ещё одну жизнь?

Скарлетт непонимающе посмотрела на гостью, но снова промолчала.

— Буквально через несколько минут мне нужно быть в Лондоне, забрать душу одной девушки. Она, бедняжка, абсолютно отчаялась, и ничего её на этом свете не держит, хотя только что она родила сына. Мальчишка будет расти в приюте, из которого выйдет озлобленным маленьким волчонком. Ещё будучи ребёнком, он испытает на себе все ужасы войны. Ты ещё помнишь, каково это, Скарлетт? Хочешь такой судьбы для этого мальчика?

— Видит бог, я бы ни для кого не хотела такой судьбы. Но что я могу сделать, чтобы помочь ему?

— О! Вот в этом то и заключается моё предложение: если ты согласна, то я могу переместить твою душу в тело умирающей женщины, чтобы ты не позволила случиться непоправимому.

— То есть я стану снова молодой? И у меня будет здоровый ребёнок?

— Да, Скарлетт. Ну так что, ты согласна?

Скарлетт не сомневалась ни минуты. Её деятельная натура требовала постоянного движения вперёд. И она кивком согласилась на предложение Смерти.

— Скажи это вслух. Таково правило.

— Я согласна.

— Хорошо. Тогда очень скоро ты станешь зваться Меропой Гонт-Реддл восемнадцати лет от роду. По нашему соглашению ты не должна будешь позволить случиться тому, что суждено.

— А что суждено?

— Этот вопрос надо было задавать раньше, теперь я уже не могу на него ответить. Единственная карта, которую я тебе раскрою, будет твоим козырем: Меропа Реддл — ведьма, используй это.

В ту самую секунду, когда Смерть закончила фразу, Скарлетт почувствовала, что её тело с мягким рывком оторвалось от постели. Она хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Хотела пошевелиться, но руки и ноги не слушались её. А потом она как будто упала обратно на кровать, но в то же самое время зависла в воздухе. А через несколько секунд и вовсе перестала осознавать себя в пространстве.

* * *

Она медленно открыла глаза. Веки были тяжёлыми, словно налитыми свинцом. Картинка как-то странно размывалась перед глазами, а всё тело болело.

— Я уж подумала, что ты преставилась, а ты оказалась на удивление крепкой, — послышался сверху прокуренный голос какой-то женщины.

— Где я? — смутно осознавая себя отозвалась Скарлетт.

— Ясно где, в Лондоне. Приют Вула. Эй, девка, только в горячку родильную не впадай. Пацану твоему без мамки совсем несладко будет.

— Я... — Скарлетт не знала, что сказать. Поначалу она подумала, что встреча со Смертью ей привиделась, а с нею самой приключился удар. Но глядя на грязно-белый потолок, безликие серые стены и тётку в застиранной и много раз латаной одежде, она поняла, что всё-таки не дома. Значит, Смерть сказала ей правду: ей снова восемнадцать, теперь её зовут Меропа, у неё есть новорожденный сын и дар к магии.

— Я не собираюсь впадать в горячку, вот ещё. Просто мне надо немного отдохнуть после родов. А где мой сын?

Акушерка передала ей спелёнатого в чистую стираную простынь крепенького мальчугана. Скарлетт постаралась сфокусировать взгляд на ребёнке и с некоторыми усилиями это получилось сделать. Глазки мальчика были тёмными, как и пробивающийся на макушке пушок. Кожа ребёнка была немного красной и сморщенной, как у всех младенцев, но даже сейчас было понятно, что он вырастет красивым.

— Потом ещё налюбуешься на своего Тома, давай я тебя оботру и сменю простыню.

— Как вы его назвали?

— Том, ты сама его так назвала. Так и сказала: «Том в честь отца, Марволо — в честь деда, а фамилия у него Реддл». Странная фамилия какая-то.

Скарлетт и самой фамилия не понравилась. Да и второе имя тоже было какое-то слишком вычурное. Не мужское будто.

— Ох, это у меня и правда горячка, кажется, начиналась. Нет, я назову его по-другому. Если в честь отца и деда, то пусть будет Томас Джеральд, — имени отца ребёнка Скарлетт не знала, поэтому решила довериться Меропе и акушерке. Дедом же она посчитала справедливым называть своего отца — Джеральда О'Хара, погибшего много десятилетий назад. С фамилией было сложнее. Использовать фамилию Реддл не хотелось, потому что она была «говорящей», больше того, запоминающейся. Хотелось чего-нибудь попроще. Использовать же свою собственную фамилию или одного из мужей Скарлетт побоялась. Оставалось придумать что-то нейтральное, что-то такое, что ни у кого не вызовет интереса, ведь ей только предстояло обжиться в этом теле и в этой жизни. Фамилия должна быть скучной, как вдовий наряд, чтобы никто не захотел рассмотреть, что под ним. Скарлетт отогнала от себя мысль, что сама когда-то стремилась избавиться от траура как можно скорее. Теперь же, даже если она не вдова, она всё равно наденет чёрное платье из крепа и будет носить его, сколько полагается. Внезапно Скарлетт хихикнула. Акушерка тут же зорко посмотрела на неё в поисках новых симптомов горячки. А Скарлетт пришла в голову замечательная шутка: алые розы, когда высыхают, становятся чёрными и безжизненными. Так почему бы ей не взять себе такое имя: Скарлетт Роуз Блэк? Нет, Смерть сказала, что её отныне зовут Меропа, значит будет Меропа Скарлетт Роуз Блэк. Да, решено. Тогда и у сына будет эта фамилия.

— Томас Джеральд Блэк, — повторила Скарлетт.

— Завтра наутро скажи это миссис Вул, она запишет в книгу, — ответила акушерка.

Она ловко обмыла Скарлетт, перекатила её на один бок, сноровисто выдернув простыню, затем на другой, застелив новую и, положив ребёнка на край кровати, вышла из комнаты.

Скарлетт осталась в благословенном одиночестве. Ей хотелось обдумать всё случившееся, впервые за долгую жизнь не откладывая на завтра. Но главным она всё-таки считала обретение нового тела и новой судьбы. Теперь у неё опять есть ребёнок, есть ради кого жить. Ради кого стоило придумывать новое имя, потому что прежняя обладательница этого тела, похоже, помимо странных способностей обладала странным вкусом. Подумать только, Том Марволо Реддл! Ну и как мальчик жил бы с таким именем? Нет, её выбор, несомненно, намного лучше.

И когда она повторила это вслух: «Теперь я Меропа Скарлетт Роуз Блэк, а мой сын — Томас Джеральд Блэк» в гостиной древнейшего и благороднейшего дома Блэков на гобелене с родовым древом от того места, где Блэки в последний раз роднились с Гонтами шесть поколений назад, появилась новая веточка с двумя листочками.

_______

Автор исходит из предположения, что раз "почти все чистокровные волшебники в родстве друг с другом", то Блэки вполне могли породниться с Гонтами хотя бы раз, какими бы снобами ни были те и другие.