Эндшпиль: шах и мат (джен)

Москва. Офис «Неприятные ощущения». Вчера.

— «…восьмая высотка должна была стоять именно на месте Зарядья, практически напротив Дворца Советов, который хотели в то же время возвести по другую сторону Кремля на месте храма Христа Спасителя…» — читала Инга всем собравшимся.

— И что? — зевнул Артем.

— А вот еще: «Высотное здание в Зарядье, строившееся для Министерства госбезопасности, имело все шансы стать высочайшим зданием Москвы, ведь строительство Дворца Советов на месте храма Христа Спасителя к тому моменту было уже заморожено…»

— И?

— «Однако после смерти Сталина строительство высотки заморозили. Каркас здания, который достиг к пятьдесят третьему году высоты пятнадцатого этажа, в пятьдесят пятом было решено разобрать».

— Спящего ради, Инга, что нам это дает?! — не выдержал уже Кортес.

Остальные согласно молчали.

— Потом там построили гостиницу «Россия», а немного позднее она сгорела. И, кстати, с шестнадцатого века там свирепствовали постоянные пожары: люди селятся, развивают быт или торговлю, и БАЦ — пожар.

— Пожары — частые спутники истории. Что ты хочешь сказать? Почему Ярга должен быть в Зарядье? В чем смысл? — Яна отпила кофе.

— А сейчас там парк, — не унималась рыжая. — Повторяющий ландшафт, природу, географию России…

— Нет… — Маннергейм внезапно чуть не поперхнулась.

— Да! Во-первых, кто-то как бы сознательно поджигал все, что возводилось на этом месте. А парк стоит без единой подобной истории. Во-вторых, все продумано очень четко.

— Да что продумано? — теперь уже и Кортес рассердился на обеих девушек.

— А они молодчины… — похвалил Лодочник, тоже наслаждающийся кофе и развалившийся в большом кресле. — Догадались.

— О чем???

— Зарядье — своеобразный прообраз, там только НАД построено и создано почти все то, что показывает всю страну, ее ландшафт. Но есть еще и ПОД. А там истинная суть — прообраз Земли, — назидательно произнес Лодочник.

— Но почему Ярга туда придет?

— Только туда. Нигде больше в Тайном Городе он не сможет призвать Железную крепость, — совершенно обыденно подвела итог Инга.

— ЧТО? — изумились мужчины.

— Пожары — это не чья-то злая воля и не продуманный план. Это вполне физиологический процесс. Нужно только знать факты. Я запросила факты у Боги, — честно призналась она. — Даже зацепку им дала: дескать, зачем это мне понадобились даты выхода Железной крепости к поверхности земли. Но…

— Погоди, но когда Ярга вырвался, вроде о пожаре не говорили… — припомнил скупые рассказы Сантьяги Кортес.

— В Сибири нет смысла устраивать пожары: там нет строений, только природа. А она в гармонии с творением асуров.

— С ума сойти… Наше Зарядье — это полигон древних рас? — присвистнул Артем.

— Скорее, у асуров тут была отправная точка крепостей. Навы наблюдали за перемещением Крепости тысячи тысяч лет. И вот что выходило: она движется по земле хаотично, без какого-либо плана, во всяком случае, навы его не поняли. Но на место Зарядья прибывает исправно, и эти даты совпадают с пожарами, — похвасталась Инга. — Ну, а дальше дело техники…

— Откуда ты стала такая умная? — проворчал Кортес.

— Жизнь научила…

— И почему это навы не догадались? — поддержал его Артем.

— Да, может, и догадались, но, прежде всего, сейчас им не до этого. А может, думают, что Ярга не рискнет это делать так быстро. А может, тоже туда придут, а нам не сказали… — Инга набрасывала разные варианты позиции темных, и все понимали, что ответ может быть любым.

— Делать-то что будем?

— Собираться. Надо навестить Гильдию… Нам много чего пригодится.

— Надо еще оповестить Де Гира.

— Нет, — покачал головй Лодочник. — Идите туда, куда решили. Остальные тоже придут, но у каждого своя дорога.

— Ты наш надзорный? — проворчал Артем.

— Что-то вроде того…

— Кстати, Аэрба, а где Мельник? — внезапно спросила Яна. — И кто такой Мельник?

— Хм…

Знающие выселки. Настоящее время.

Мельница вздрогнула.

Источник Знающих выселок подал сигнал.

Потом скрипнуло колесо.

Подул легкий ветер.

Закрутились лопасти…

Мельник вышел на свежий воздух и вдохнул полной грудью.

Началась большая игра. Ради которой, возможно, затевалось само существование Выселок. Устоят ли в это раз: смогут ли?

Устоят.

Тогда тешили самолюбие.

Сейчас борются за свое место.

За свою Землю.

Мельница набирала обороты.

На пристани зашумела лодка.

В Кузне разгорелся огонь.

— Что будет-то? — спросил Мельника вышедший оттуда Кузнец.

— Перемелется — мука будет, — был ему ответ.

И, правда, зачем спешить и переживать? Жизнь мудра своим выбором.

Москва. Зарядье. Настоящее время.

— Зарядье, — Эмилия, вышедшая из портала, не поверила своим глазам. — Но… почему?

— Ну, прежде всего, мне нравится эта сцена. Челы придумали нечто не настолько пошлое, нежели всегда. Наверное, начинают видеть красоту. Жаль, недолго… — Ярга, появившейся последним, воодушевленно огляделся.

— Сцена…

Они и вправду находились… над куполом открытого концертного зала! Как спуститься и как вообще сделать хоть что-то, Эмилия не понимала. Почему они не падали, тоже оставалось загадкой. Хотя почему загадкой: магия.

— Ты куда-то собралась? — верно истолковал ее взгляд Первый Князь.

— Мне здесь как-то неуютно… и холодно…

— Ничего, холод полезен. К тому же скоро все будет кончено.

В этом было что-то жуткое и безумное. Они были в парке. Сантьяга, на коленях, строго в середине под куполом амфитеатра. Недалеко Ярга застыл в задумчивой позе. Его единомышленники по левую руку. Его враги до сих пор отсутствовали.

Его единомышленники.

Эмилия впервые разглядела тех, кого Ярга взял с собой на свой решающий бой… Их было немного, но ей стало не по себе, хоть она не знала никого, кроме…

— Нур? — Эмилия не поверила своим глазам. Карлик картинно раскланялся.

Сантьяга тоже успел мельком увидеть своих врагов. В отличие от неё, он знал всех.

Вышеупомянутый Нур насмешливо рассматривал пленного Комиссара.

В окружении шести дружинников стояла жрица Аринка, молодая, амбициозная и довольно сильная. О том, что она работает на Яргу, можно подумать было в самом крайнем случае: верная сторонница Всеславы и Ярины должна была быть вне игры и никем не разрабатывалась.

Но это все равно было более ожидаемо, чем стоящий поодаль чуд. Рик Бомбарда. Рыцарь-мститель. Эмоциональный, несдержанный, но до мозга костей преданный де Гиру и чуди.

С ним вместе было еще четыре молодых рыцаря, но, кажется, все были «с той стороны» при Лунной фантазии.

Пехоту Ярги — масанов — здесь возглавил Ян Луминар, чем мало удивил нава: сильный, жестокий и очень умный противник.

Сантьяга про себя нахмурился, где-то был подвох: жрица, рыцарь и Луминар. Ну, еще Нур. И все: из серьезных противников больше никого. Или Ярга сошел с ума, или…

Неожиданно сформировался портал.

Темный портал.

И рядом с Яргой быстро и четко оказались десятка два гарок. Последним вышел Советник.

На этот раз поняла все даже Эмилия, что уж говорить о Комиссаре, проклинающий в своей голове все что можно: предательство.

Раскол. Гражданская война.

Но как… Как Легенда смог?

— Завидуешь? — Ярга рывком сорвал с пленника поводок и расхохотался. — Иногда мне даже кажется, что ради этого выражения лица все и затевалось. Ты был так уверен… Ты все продумал, да? Стратег и тактик? «Великий и ужасный» Комиссар Темного двора! Ты не учел только одного: я много старше тебя и много мудрее. Ты имел глупость считать, что мир изменился, и я вряд ли найду способы воздействовать на него. И на семью. Но ты ошибся. Мой опыт глубже и сильнее твоего, моя сила истинна, моя власть неоспорима. Кого ты поставил играть против? Гиперборейскую ведьму и сброд наемников? Несчастную получудку Дагни с силой, которая ей неподвластна? Хранителя человского источника, которая не прожила им и жалких людских тридцати лет? Тата, который тебя ненавидит? Люда-предателя, самодовольного мальчишку?

Каждый вопрос, как удар хлыста. У Эмили закружилась голова: он знал! Он знал все! С другой стороны, он же не зря Легенда… Но почему-то она была уверена, что они смогут, они перехитрят. То есть он сможет, Сантьяга. Но эта партия вышла проигрышной.

— Все твои пешки биты, игрок, — Ярга вздохнул. — Мне жаль, что я потерял Антрея. И, пожалуй, все. Все остальные мои фигуры при мне. А тебе? Не жаль, что последнее отведенное тебе время ты прожил так бездарно? Что вся эта твоя жертвенность не имеет смысла?

— Смысл есть всегда, — совершенно ровно ответил Комиссар, но было видно, это спокойствие дается нелегко: слишком просто враг вскрыл все его карты. Разом.

— Просвети… Впрочем, не надо, — отмахнулся Ярга. — Знаешь, я должен признать одно: если бы ты был «настоящим», то был бы в моем строю, ибо совсем неплохо провел эту партию. Но твое время и время твоего господина прошло, это поняли даже навы. И теперь… Мне нужно лишь убить вас… Полностью… Но это формальность.

— Самоуверенно так думать, если враг жив и полон сил, — Сантьяга даже выдавил подобие усмешки бледными губами.

— Уверен? Нет… Знаешь, я много изучал тебя. Я даже провел наш милый обряд до конца. Мне неведомо, как ты сохранил разум, возможно, ответ кроется в том, что ты кукла и твой истинный разум далеко от тебя. Но я смог изучить все, что нужно. И кстати, где же твой господин? Неужели отсиживается в Цитадели? Неужели навью правит трус?

Уши Комиссара заострились, но в руки он себя взял быстро. Эмоции плохие советчики, особенно сейчас, когда на доске осталось, видимо, только пара пешек. И все же даже шахматы говорят то, что Король, Ферзь и пешки могут сотворить невозможное. Может, в жизни тоже сработает.

— Навью не правят трусы, заурд, — внезапно взял слово Советник. — Мой старый Князь лишь выполняет тот план, что был задуман. Но ты прав, его время прошло. И твое тоже, Сантьяга, наша семья не прощает ошибок. Твоя ошибка будет стоить нави свободы. Но, возможно, даст нечто большее.

Комиссар вскинул брови: странная речь для сторонника. Но честная. Видимо, это и ценил Ярга: враги принимали его, склонив колени, ибо не видели иного пути.

Враги…

Семья!

«Семья, ставшая врагом, теперь вновь возвращается к своему первому господину. Как нерадивые дети ругаются и плачут, но идут. Потому что оказалось, что осиротевшие не приобрели самостоятельности, хоть и упились игрой в свободу. Зачем были все эти знания «ключа трех рас»? Зачем было пленять Первого Князя? И зачем было играть в независимость, если готовы вновь принять Слово? Готовы снова потерять свою личность и вечно служить огню? Значит, навы достойны стать рабами, ибо они так и не научились быть личностями. Где вся строптивость, где вся сила, где все знания? Ярга прав: он знает этот мир, как бы пошл он ни был. Асуры — венец творения Земли. Он узнал и уничтожил их. А все остальное лишь тени, подобие и подражание.»

Так много верного было в этих словах, что Комиссар тихо зарычал. Безвыходность, бессмысленность… Столько времени делать все ради навов, продумывать любые пути, защищать, развивать и…

Ничего.

— Мне честно жаль, — Ярга тем временем неожиданно опустился перед ним сам. — Ты достоин стоять рядом со мной. И ты бы встал. Но ты не можешь, потому что ты всего лишь часть твоего господина, возможно, лучшая. Ты сам видишь теперь, что навь иная. Может, они все должны были стать такими, как ты. Но не смогли, и за это они снова услышат Слово и снова пойдут туда, куда велю, и затем, зачем велю я.

И снова безвыходный печальный рык и злость. Но на кого он злился? На себя, что допустил ошибку? На Яргу, что сумел обыграть? Или на Князя, что именно из-за их связи он должен тоже умереть, хотя мог бы…

Мог бы что? Стать предателем? Побежать за Яргой с преданностью унзийского пса?! Не ври себе, Сантьяга. Не слушай его. Он может и думает, что мог бы тебя отдресеровать, но ты то сам понимаешь, что это невозможно. Ты всегда вопреки, и всегда со своим мнением. И всегда выигрываешь. Может и на этот раз рано сдаваться? Может ты рано сам себя списал? Отдай, что должен. Жди.

Сантьяга опустил голову и закрыл глаза. Теперь все. Он сделал все, что мог. Запустил все механизмы, которые мог. Потерял почти все. И все-таки еще хранил эмоции. Но теперь почти не осталось своих сил. Они ушли. На разговоры и действия. А значит, ждать. Закрыться и ждать.

— Меня называют сумасшедшим, да? — Первый Князь уже отошел от пленника и встал на прежнее место; он обращался то ли ко всем, то ли ни к кому. — Нет, это мир сошел с ума… Это ваше забавное изобретении трусов… «Служба утилизации»… Вон, маячат вдалеке, ждут меня на площади. Ждут наживы и готовы все подчистить. Знаешь, Сантьяга, шасы первые узнают тяжесть моей руки. Ненавижу торговцев, которые мнят себя правителями мира. А вы… Воины?! Воюете, а потом подтираете за собой следы, дабы вас не заметили челы. Как вы все ничтожны. И смешны. Но ничего: сегодняшнее выступление никто не сможет подчистить

— Их много… — произнес Сантьяга: не смог смолчать.

— Они слабые и ничтожные. А навь поражена трусостью.

Эмилия силилась понять, что собирается делать Ярга, но то, что Первый Князь не сказал, он не сказал.

Она вздрогнула от того, что пискнул молчавший доселе телефон; она зачем-то сунула его в карман, когда они покидали Базу: появился сигнал. Она автоматом метнулась в сеть.

В обычную сеть …

А там…

Человские новости разрывались заголовками:

«Теракт на Ленинградке взбудоражил…»

«Ужасный пожар на Лосином острове унес…»

«Кровавая бойня в метро…»

Стало интересно, что творилось в «тайной прессе».

Тиградком не уступал в эмоции:

«Ярга ударил изнутри: Цитадель в огне!»

«Зеленый дом: пепелище или феникс?»

«Рыцари% смерть и честь?»

«Масаны штурмуют наш офис!»

В несколько часов жизнь Тайного города изменилась на сто восемьдесят градусов. Хаос.

Хаос, в котором только Ярга и его приспешники держали строй: они готовились давно и спрогнозировали и разработали этот беспорядок.

Разработали и курировали.

Все, кто мог сражаться, готовились к бою.

Кто не мог: бежал.

Страх и непонимание.

Смелость и надежда

Все перемешалось.

Эмилия поежилась на ветру:

В Москве ввели ЧС: приближалась буря.

В Москве ввели комендантский час: теракты.

Тайный город лихорадило: впервые это было не по правилам, впервые никто не понимал, что делать.

Война в которой не было важно ничего, кроме конечного желания того, кто ее развязал. А он вроде все и рассказал, а вроде и промолчал о цели.

— Заурд, что я тут делаю? — Эмили подошла поближе к Первому Князю: теперь даже страшно не было: куда уж, вокруг все летит к чертям. В таких условиях, когда нечего терять, всегда легко стать смелым: пути назад-то нет.

— Любуешься, — насмешливо прозвучало в ответ.

— Чем?

— Моим триумфом. И смертью того, кто изменил твою жизнь случайным интересом. Смертью того, кто лишил тебя права просто жить, обрекая служить сильнейшему. Мне.

Я постараюсь быть достойным хозяином эсенц, но ничего не обещаю… Арга… — арошептал он уже знакомое ей имя брата и, резко развернувшись к Комисаару, бросил: — Посмотри мне в глаза!

Ярга вытащил длинный меч, неясно откуда взявшийся, и поднял его острым концом опущенную голову комиссара за подбородок. Аватара не открыл глаз, но веки дрогнули.

— Ты же хорошо меня знаешь, я же могу приказать… — насмешливо протянул Легенда. — Или, как говорят челы, за-мо-ти-ви-ро-вать…

Скулы Сантяьги свело, но через секунду черные взоры схлестнулись. Силы в пленнике почти не осталось, но гнева было хоть отбавляй.

— Ты хочешь умереть достойно?

Тишина.

— Будешь просить?

Тишина.

— Хорошо. Ты всегда был упрям. Ну, тогда дождемся зрителей… Скоро они должны сообразить, что к чему. И вы все поглядите друг на друга.

— А можно и мне посмотреть?

Неожиданный вопрос застал всех врасплох, даже, кажется, Яргу. Но в ту сторону, куда все развернулись чуть ли не в прыжке, Первый Князь лишь насмешливо обратил голову:

— Стало интересно, компьютерный гений Егор Бесяев? — рассмеялся он, показывая неожиданное миролюбие.

Все на крыше молчали: появление Егора, главы Тиградком, было странно и дико. Что челу, пусть и талантливому, но все же не в сфере боя, делать тут?

Все были удивлены и спокойствию заурда: Ярга улыбался и был мягче самой мягкой подушки.

Но что-то настораживало.

Всех.

Кроме собеседника.

— Стало, но давно… — вздохнул гость и подмигнул Эмилии. Та смутилась.

— Хочешь сказать, что в моем плане есть изъян? — надменно бросил Ярга.

— Изъян есть в любом плане. В любой истории… в любой «легенде»… — выделил последнее слово Бесяев.

— Тебе лучше знать… Ты же Сказочник… — буднично развел руками Ярга.

А остальные охнули. Все, кроме Эмилии и Сантьяги.

Эмилия ничего не знала про Выселки.

Сантьяга знал по Выселки все.

«А ты уже готов был сдаться»

Красняа площадь. Москва. Здесь и сейчас.

— Где они, Спящего ради?! — гарка оглядел пустынную площадь: челам было запрещено быть здесь в связи с некоторыми событиями.

— Их тут нет… — Де Гир перекинул меч из одной руки в другую. — И не будет.

— Почему?

— Это обман, — Сорга убрал катану. — Но они рядом: я их ощущаю.

— Рядом…

— Но где?

— Не знаю… И мы ничего не можем сделать, пока не вернутся Яна и гарки.

— Пора бы им уже быть тут, — проворчал Франц. — И Дагни тоже.

— Что-то случилось… — тихо произнес нав. — Что-то серьезное.