Осень на двоих. Последнее мгновение вечности (гет)

От автра// Ну вот я и вернулась с новой главой, спасибо всем, у кого по-прежнему хватает терпения ждать обновлений)))

Но не только этой новостью я хочу с вами поделиться. Как и обещала рассказать, у меня в работе уже некоторое время был весьма заковыристый проект под названием «напиши и издай свою книгу» и вот недавно это случилось. Я теперь прямо таки официально Автор )))

Поэтому, друзья, буду рада, если вы заглянете в нашу группу Осени в контакте (https://vk.com/club131388340), где я чуть подробнее расскажу о своем книжном эксперименте и опубликую ссылки на мою первую книгу.

Впрочем, не буду больше отвлекать от главы.

Приятного прочтения.

Ваша Рэйя 😊

Глава 13. О Рождестве, обидах и секретах

«Тот, кто мог остановить меня, пришел слишком поздно.

Всё что он узрел, это смерть невинных.

И когда он спросил меня, зачем руки мои омыты кровью,

я ответил, что это цвет черты Порога Безмолвия,

за которым начнется наше будущее.

Мы переступим его вместе, благословенные и проклятые одновременно.

Да последует за нами спасение, открыв глаза невидящим…»

С приходом Рождества в Ордене Феникса для разнообразия воцарилось некоторое затишье. Ситуация в мире оставалась безнадёжно пессимистичной, но даже это не лишило некоторых желания временно забыть о тяжёлых временах и на пару дней притвориться, что жизнь по-прежнему течет спокойно и мирно. Как-то незаметно было принято решение отметить праздник в доме Блэка, куда с самого утра начали подтягиваться все желающие. Несмотря на довольно едкие, хоть и немногочисленные комментарии Гарри в адрес Дамблдора и Ордена в целом, Сириус всё же сохранил за своим домом статус штаба. Основной его мотивацией, как он сам заговорщицким шепотом признался крестнику, было желание оставаться в гуще событий, чего ему отчаянно недоставало в камере Азкабана.

— А умно́, — одобрительно кивнул Поттер. — Цирк с выездом на дом. Да ты гений, Сириус. Давай ещё Волдеморта с Пожирателями пригласим?

— Тогда это будет уже зоопарк, — Блэк передал ему мигающую разноцветными огоньками гирлянду, и тот безо всякой эстетики забросил её на рождественскую ель.

Дафна, придирчиво наблюдающая за ними со стороны, замахала на Гарри руками. Отогнав негромко посмеивающегося Поттера прочь, она принялась поправлять украшение.

— Зря вы двое, между прочим, зубоскалите, — заметила она через плечо. — Милые развлечения во время тяжёлых времен просто необходимы. Предлагаю ещё министра магии позвать.

— И английскую королеву, — радостно подхватил Джордж, развалившийся возле камина в компании Рона, Фрэда и Гермионы. — Твой отряд разбит, Грейнджер.

— Что? — Гермиона, отвлечённая от игры негромким разговором Блэка с крестником, обратила растерянный взгляд к разложенной на ковре игровой карте и разочарованно поджала губы. — Как это возможно? У меня же ранг повелителя бурь!

— Просто смирись и признай, что МаджиКо — это не твоё, Гермиона, — предложил Рон, нахально ухмыльнувшись. — Мой отряд гномов размозжил твоего хилого повелителя. Теперь земли Славы все мои.

Гермиона упрямо фыркнула, наблюдая, как фигурка её персонажа беспомощно ползет прочь с карты, лишившись своих территорий и замка.

— Так, повелитель бурь выбыл, — жизнерадостно объявил Фрэд, потирая руки. — Дело за малым.

— Согнать с рудников жадных гномов, — переглянувшись, хором заключили близнецы. — И не останется в мире власти!

— Ура анархии! — объявил Джордж, аплодируя собственному игрушечному рыцарю, над которым вился тёмно-фиолетовый герб повелителя хаоса.

— С вами играть невозможно! — возмущенно заголосил Рон, когда их объединённые войска двинулись к его территориям. — Вы вечно устраиваете полный беспредел.

— Это ты с Гарри не играл, — хмыкнула вполголоса Дафна, развешивая на ёлке пёстрые игрушки. — Они с Арчером нас с ума сводили, когда… — она осеклась и затихла, искоса глянув на Поттера, но тот будто и не услышал её, поглощенный закреплением бумажных снежинок на окне.

С кухни, где вовсю хозяйничала миссис Уизли, уже поползли соблазнительные ароматы, а следом за ними в гостиную заглянула нехарактерно мрачная Джинни.

— Вы помогать собираетесь, или мне самой всё делать? — злобно зыркнув на братьев, она перевела сердитый взгляд на Гермиону. — Мама просит накрыть на стол. Если ты наотдыхалась, помоги мне.

Не дожидаясь ответа, она скрылась в обеденной зале. Притихшие у камина подростки обменялись недоуменными взглядами.

— И какая чупакабра её покусала? — удивленно пробормотал Рон.

— Я почти абсолютно уверена, что эту «чупакабру» зовут Блэйз Забини, — Гермиона поднялась с пола, поправляя свитер. — От него уже неделю нет вестей.

— И слава Моргане, — не слишком убедительно обрадовался один из близнецов. — Быть может, нам повезло, и Волдеморт сделал за нас всю грязную работу.

— Джордж! — Гермиона возмущенно распахнула глаза.

— Я Фред…

— Хватит паясничать!

— Да брось, шучу я…

— О таком не шутят, придурок, — вдруг на удивление резко бросила Дафна, шагнув ближе.

Джордж открыл рот, собираясь ответить что-то ироничное, но, встретившись взглядом с Гринграсс, поднял руки в безмолвном поражении.

— Прости-прости, не подумал.

Гермиона досадливо покачала головой и ушла помогать Джинни. Дафна же раздраженно цокнула языком и вернулась к коробке с ёлочными игрушками, отвернувшись от близнецов. Гарри тем временем закончил развешивать по гостиной украшения и замер посреди комнаты, скрестив руки на груди с выражением гордости на лице.

— Ну как? — обращаясь к Дафне, поинтересовался он, любуясь результатами своих трудов.

Гринграсс отвлеклась от перебора украшений и окинула гостиную меланхоличным взглядом. Молчание её было достаточно красноречивым, чтобы Поттер удручённо сник.

— Знаешь что, Гарри? — она помедлила. — Иди-ка ты в подвал и принеси сливочное пиво. И ещё что-нибудь откуда-нибудь принеси. И неси это минут двадцать, чтобы я успела устранить последствия этой катастрофы. Потом сделаем вид, что всё так и было.

Сириус громко хохотнул, краем уха подслушивая их беседу.

— Иди-иди, Ромео, — он вытолкал насупившегося крестника за дверь и весело подмигнул Дафне. — Дерзай, подруга, я его отвлеку.

— Кого и от чего ты собрался отвлекать? — в гостиную заглянула Тонкс в компании Ремуса с полными руками пакетов со сладостями. — Ого! Вы тут устраивали бой рождественскими украшениями? Чья блестящая идея закинуть звезду на люстру?

Сириус зашипел и замахал на неё руками, призывая сохранять спокойствие, и увлек парочку в сторону обеденной залы. Близнецы и Рон собрали оставшиеся на полу фишки в коробку с игрой и принялись помогать Дафне приводить в порядок гостиную. К тому времени, когда Гринграсс наконец осталась довольна по-новому украшенной гостиной, в штаб прибыли Кингсли, Дамблдор и ещё один весьма неожиданный гость.

— Аластор! — восторженно взвизгнула Тонкс, повиснув на шее у старого друга и наставника. — Ах ты чёрт безногий, я уж начала беспокоиться, что ты опять сидишь в каком-нибудь сундуке.

— Спасибо за напоминание, Нимфадора, — похлопывая её по спине, беззлобно проворчал тот, с удовольствием отметив, как собеседница скривилась, услышав ненавистное обращение.

— Вот уж кого не ожидал сегодня увидеть, так это тебя, — в гостиную вернулся Сириус и, завидев аврора, широко улыбнулся. — Воистину под Рождество случаются чудеса.

— Куда мне с моими «чудесами» до тебя, Блэк? — хмыкнул бывший аврор. — Дважды сбежать из Азкабана за одну-то жизнь. Должен признать, я впечатлён.

Грюм уселся на диван и с кряхтением размял колено. Рядом с ним тут же плюхнулась Тонкс.

— Чудо — это то, что нашему Сириусу хватило ума дважды туда попасть, — смешливо напомнила она.

Блэк смерил племянницу наигранно обиженным взглядом.

— Долго ты будешь припоминать мне маленькие ошибки?

— Пока ты не состаришься и не поседеешь.

— Я уже седой, — Сириус ткнул пальцем куда-то себе в макушку. — В основном, от твоих убогих шуточек.

Ремус, в отличие от шумной парочки, удосужился обратить внимание на Дамблдора и Кингсли, вежливо их поприветствовав. И только потом обернулся к Аластору.

— Что слышно в мире?

— Ничего хорошего, как и всегда, — тот утомлённо махнул рукой. — Лучше расскажите подробности ваших «похождений» в Азкабане, — Грюм искоса глянул на Кингсли, намекая, от кого именно узнал последние новости. — Вы тут, смотрю, всем коллективом рехнулись.

— Всё равно идиоты из Министерства полностью приписали налёт на тюрьму Волдеморту, — беспечно махнул рукой Блэк.

— К вашей удаче.

Услышав знакомый голос, поприветствовать Грюма вышли Гермиона, Джинни и Молли, а вскоре из библиотеки к ним заглянули Артур, Билл, Чарли и Эрмелинда. На какое-то время гостиную наполнил смех, обмен последними слухами и новостями. Когда первая радость встречи поулеглась и безобидные темы для беседы иссякли, Аластор окинул присутствующих лукавым взглядом.

— Признаю, до меня дошли и другие занятные слухи, — он помедлил, — поговаривают, что у вас тут нашествие оживших мертвецов.

— Ты про Мунго? — Тонкс удивленно изогнула брови. — Не то чтобы это для кого-то новость…

— О нет, — Грюм с благодарностью принял из рук Джинни чашку чая и задумчиво уставился на Дафну, — одну «воскресшую» я уже увидел, — он криво усмехнулся и перевел взгляд на Блэка. — Осталось поприветствовать второго.

Стоило ему это сказать, как в гостиную, будто дождавшись своего выхода на сцену, вошел Гарри, держа в руках коробку со сливочным пивом. Он помедлил на пороге, оглядывая присутствующих, пока его взгляд не остановился на потемневшем лице Аластора. Никто даже не понял, что происходит, когда старый аврор вдруг на удивление проворно вскочил на ноги, направляя на Поттера волшебную палочку.

— Ты ещё кто такой? — прорычал он, не отрывая от него враждебного взгляда.

В гостиной вдруг стало очень тихо. Волшебники замерли в растерянности и недоумении, не зная, как реагировать на странное поведение аврора. Наконец Сириус вышел из оцепенения и шагнул вперед, чуть заслоняя собой крестника.

— Это Гарри, Аластор, — осторожно сказал он.

— Чёрта с два это Поттер! — вдруг рявкнул тот. — Уйди в сторону, Блэк.

— А ты заставь меня, — тут же ощетинился Сириус, не двинувшись с места.

Пока дело не дошло до драки, вмешался Дамблдор, примирительно поднимая руки.

— Господа, давайте не будем поступать импульсивно и опрометчиво, уверен, мы найдём решение, если все немного успокоимся и поговорим. Аластор, почему ты думаешь, что перед тобой не Гарри?

— Да потому, что если это Поттер, то какого Мордреда его с ног до головы накрывают маскировочные чары?

После этого заявления комнату начало заполнять почти осязаемое напряжение. Кингсли встал рядом с Аластором, обратив недружелюбный взгляд на Поттера.

— Я говорил, что с мальчишкой что-то не так, — мрачно объявил он, наводя на Гарри волшебную палочку. — Доволен, Альбус? Твоя доверчивость привела к нам под крышу врага.

— Да быть такого не может… — ошеломленно прошептала Гермиона, качая головой. — Я видела его патронус, это точно Гарри…

— А ты уверена, что это был именно патронус? — холодно глянув на неё, осведомился Шеклболт. — Существует масса способов использовать обманные чары.

— Что за чушь вы городите? — Сириус окончательно перегородил им дорогу, закрывая собой Поттера. — Вы думаете, я собственного крестника не узнаю?!

— Я согласен, — поддержал Ремус. — Это действительно Гарри.

— Гарри, ну скажи же что-нибудь! — потребовала Тонкс, растерянно оборачиваясь то к Аластору и Кингсли, то к Сириусу и Люпину, явно не зная, чью сторону поддержать.

Остальные члены Ордена также находились в недоумении, но всё больше недоверчивых взглядов обращалось в сторону притихшего Поттера. Ни для кого уже не было секретом, что тот сильно изменился за время своего отсутствия. Слишком сильно. И теперь каждому это казалось подозрительным. Даже Дамблдор немного помрачнел, хоть и не выглядел встревоженным. Молли остановилась на пороге между гостиной и обеденной комнатой, загораживая собой Гермиону и Джинни. Спокойными оставались только Дафна и Ремус. Гринграсс обернулась к Поттеру и вопросительно изогнула бровь, будто молча призывая объясниться. Сам Гарри по-прежнему сохранял невозмутимое выражение лица. Если бы не плотно сжатые губы и прямая как лезвие спина, можно было подумать, будто он совершенно расслаблен.

— Снимай маскировку, — приказал Грюм, встретившись взглядом с юношей. — И без глупостей.

Безмолвие крестника начало нервировать даже Блэка, и тот оглянулся к нему, почти умоляюще глядя в глаза.

— Гарри…

Поттер наконец со вздохом поставил на пол коробку со сливочным пивом и посмотрел на Сириуса.

— Я говорил, что это плохая идея звать меня на ваш праздничный ужин?

Блэк, в неверии качая головой, отступил на шаг.

— Если это шутка, то она неудачная, — дрогнувшим голосом предупредил он, Гарри в ответ виновато улыбнулся, словно извиняясь за то, что случится дальше, и перевел похолодевший взгляд на Грюма.

— Не лучшая идея делать это здесь.

— Хватит болтать, — процедил Шеклболт. — Делай что сказано.

— Подожди, Кингсли, — Дамблдор поднял руку, призывая аврора к спокойствию, и обратился к Поттеру. — Почему это плохая идея, Гарри?

— Альбус, он просто тянет время, — нахмурился Аластор, не дав тому заговорить. — Покажи истинное обличие. Живо.

— Ну раз вы все так настаиваете…

Гарри смиренно пожал плечами и в следующее мгновение весь его облик заколебался как потревоженная водная гладь и вдруг покрылся многочисленными трещинами, постепенно откалываясь словно осколки стеклянной статуэтки. Присутствующие затаили дыхание, готовые встретить любую опасность. Сириус оторопело открывал и закрывал рот, не в силах осознать и поверить, что всё это время рядом с ними был не Гарри. Невозможно, чтобы он так жестоко ошибся… невозможно, чтобы это был чужак…

— Невозможно… — неосознанно выдохнул он вслух, когда его глазам открылось истинное обличие Гарри Поттера.

По гостиной тихим шелестом поползли ошеломленные и удивлённые вздохи. Сириус до боли сжал в кулаки дрожащие руки. Это по-прежнему был Гарри. Но вместе с тем, сейчас он казался совершенно другим человеком. Человеком ли? На миг Блэку подумалось, что его крестник и правда вернулся с того света: чёрные как вороново крыло волосы приобрели снежно-белый цвет, черты лица заострились, кожа стала почти прозрачной и бледной как у мертвеца, а глаза… ни у кого прежде Сириус не видел подобных глаз — словно кто-то запечатал расплавленное серебро в изумруде. Радужка светилась и мерцала в свете ламп, а из глубины этих нечеловеческих глаз за ними наблюдал некто холодный и безразличный. Слишком древний, чтобы хоть отдалённо напоминать живое существо.

Дафна, стоящая к Поттеру ближе всех, отступила на шаг, кусая губу. Казалось, она сдерживает улыбку.

— Ну надо же, Гарри, — ее негромкий голос разорвал звенящую тишину. — А я-то думала, что теперь я тут самая приметная.

Поттер чуть изогнул побледневшие губы в призрачном подобии улыбки, и пугающая потусторонняя тень исчезла из его глаз, сменяясь более привычным выражением сдержанной иронии. Её шутливый тон будто усмирил нечто дикое и враждебное, таящееся в глубинах мерцающих серебряными искрами глаз и готовое вырваться на волю при малейшей угрозе. Юноша вопросительно глянул на Грюма.

— Насмотрелись?

— Это Поттер, — хрипло признал аврор, опуская волшебную палочку, его волшебный глаз бешено вращался в глазнице, снова и снова осматривая того с ног до головы. — Маскировки нет.

Кингсли медлил, всё ещё слишком настороженный и недоверчивый.

— Что к Мордреду с тобой случилось?

— Решил сменить имидж, — Поттер чуть дёрнул плечом, и его снова окружили маскировочные чары, возвращая привычный и знакомый всем облик. — Знаете, как это бывает? Переживаешь тяжелую ссору с близким человеком и так хочется что-то кардинально в себе изменить… стрижку там сделать, волосы перекрасить, гитару купить… Ну вот и со мной так же… только без гитары.

— По-твоему, это смешно? — дрогнувшим голосом уточнила Эрмелинда. — То, что ты… что ты… Гарри…

— Да я в порядке, мэм, вы не нервничайте так, — Поттер подхватил с пола коробку со сливочным пивом и прошел вглубь гостиной, поставив её на стол. — Ничего непоправимого не произошло, я только поседел раньше времени, но тут же такое дело — война на дворе. Кто бы не поседел?

Никто не сдвинулся с места, наблюдая за каждым его шагом, словно в ожидании, что Поттер внезапно атакует или рухнет без чувств. Впрочем, Гарри не сделал ни того, ни другого. Выудив из коробки бутылку, он открыл её и, сделав пару глотков, покосился на притихшую аудиторию.

— Я так понимаю, надо было огневиски нести, а не сливочное пиво, — негромко хмыкнул он. — Лица у вас, конечно…

— Гарри! — вдруг не выдержав, гаркнул Сириус, от чего стоящий рядом Кингсли едва заметно вздрогнул. — Будь хоть немного серьёзнее!

— По-моему, тут и тебя одного хватит (1), — шутливо отмахнулся тот, передавая ещё одну бутылку Дафне, усевшейся рядом с ним на диван. — Я всё ещё не умираю, незачем так страшно на меня смотреть.

— Но это ведь не нормально, — беспомощно заметила Тонкс, с опаской подходя ближе. — Люди без причин так сильно не меняются. Если ты не метаморф, конечно, — она подозрительно сощурилась. — Ты же не метаморф?

— Нет. Сливочного пива?

— Почему ты от всех это скрыл? — Нимфадора взяла из его рук протянутую бутылку и рухнула в соседнее кресло.

— Из-за магического резонанса. Маскировка нужна, чтобы его не учуяли варлоки, — ответила за Гарри Эрмелинда. Она была бледнее обычного и смотрела на него так, словно ничего ужаснее в жизни не видела. — Поттер, вы осознаёте, что сотворили?

Гарри широко и беспечно ей улыбнулся, качнув головой.

— Если честно, профессор, мне кажется, даже вы не осознаёте, что именно я сотворил.

— Так может, поделитесь с классом, Поттер? — сухо предложил Кингсли.

— Говорю же, я просто снимал стресс…

Грюм теперь скорее выглядел задумчивым, а не мрачным, но высказываться не спешил. Сириус наблюдал за крестником, гневно нахмурив брови. Прежде чем он успел что-то сказать, молчание нарушил Дамблдор.

— Что ж, полагаю, вопрос с идентификацией личности мы решили, — благодушно прокомментировал он. — Теперь предлагаю пройти к столу, иначе старания Молли пропадут даром, что, если мне будет позволено заметить, станет невосполнимой утратой.

Мягко подталкивая по-прежнему сумрачных гостей к выходу из гостиной, директор напоследок лукаво улыбнулся Поттеру.

— Полагаю, Гарри, у тебя есть пара невероятно удивительных историй. Признаюсь, я был бы счастлив узнать подробности как-нибудь в другой раз.

— Конечно, профессор, — Поттер безмятежно улыбнулся. — Как-нибудь в другой раз.

Постепенно гостиная пустела, пока там не остались только Эрмелинда, Гарри, Сириус и Дафна. Ремус, помедлив на пороге, мягко увлек за собой сгорающую от любопытства Тонкс и задумчиво хмурящуюся Гермиону. Эрмелинда ещё немного помедлила, прожигая беспечного нарушителя спокойствия суровым взглядом.

— Я бы тоже послушала эту вашу «невероятно удивительную историю», мистер Поттер, — сухо объявила она. — И чем раньше, тем лучше.

— Я свободен всю неделю, мэм, — улыбнувшись, тот отсалютовал ей бутылкой со сливочным пивом.

Целительница с раздосадованным вздохом покачала головой и вышла прочь, не сказав больше ни слова. Гринграсс молча проводила её взглядом, попивая своё пиво, после чего искоса глянула на Поттера.

— Мне только одно интересно, — неторопливо протянула она, поглаживая пальцами прохладное стекло бутылки. — Как долго ты проживёшь с такими переменами в имидже?

— Достаточно долго, чтобы вы сами захотели от меня поскорее избавиться, — весело отозвался Гарри.

— То есть месяца два, не больше? — «ласково» уточнила она, обмениваясь с Поттером язвительными взглядами.

— А что, Орден Феникса вот настолько не устойчив к внешним раздражителям? Я-то думал, тут серьёзные люди собрались… — он затих, напоровшись на ледяной взгляд Блэка. — Сириус, ну правда, не психуй. Я в полном…

— …порядке, — перебил Блэк, сжав пальцами переносицу и прикрывая глаза. — Да, эту песню мы уже слышали много раз. Что нового споёшь, а?

Гарри смиренно потупился.

— Я всё расскажу. Но не сейчас, ладно? — он красноречиво глянул на распахнутые двери в обеденную залу, откуда доносились голоса гостей. — Тут слишком много посторонних. Да и Рождество сейчас. Отвлекись на один вечер от дурных мыслей. Эти перемены только внешние, честно.

Блэк ещё несколько мгновений прожигал крестника недоверчивым взглядом и наконец удручённо вздохнул, сдаваясь.

— Хорошо, — решил он. — Но завтра я хочу услышать от тебя полную историю.

— Да-да, — Поттер зевнул. — Я вот думаю, может, мне грамзапись сделать с подробной лекцией, чтобы по сто раз не повторять для всех желающих? Я мог бы на этом заработать, как считаешь? — плутовато улыбаясь, он глянул сначала на крёстного, а затем на Дафну. — «Страшная история о том, как жил был мальчик, который поседел за один день».

Сириус против воли насмешливо хмыкнул.

— Я раньше думал, что ты похож на своего отца, — объявил он. — Признаю, был не прав. Ты ещё более сумасшедший.

— По крайней мере, я превращаюсь не в оленя.

— А в кого же тогда? — Дафна подалась вперед, и её фиалковые глаза блеснули искренним любопытством.

— В ястреба… ну или вроде того.

Блэка эта новость не впечатлила, он и так уже догадывался, что его крестник незарегистрированный анимаг, а вот Гринграсс выглядела заинтригованной.

— Любопытно, — она задумчиво щурилась, водя пальцем по губам.

— Что именно?

— Как-то Гермиона рассказывала мне, что за несколько часов до атаки на Хогвартс к ней явился патронус в форме птицы. И это определенно был не феникс Дамблдора. Мы тогда всё гадали, кто мог заранее предвидеть опасность и предупредить… это был не ты?

— У меня другой патронус, забыла? Гермиона бы сразу его узнала.

— Ещё любопытнее! — восторженно объявила Гринграсс. — А кто ещё в курсе, что ты превращаешься в птицу?

Гарри долго медлил с ответом, катая в ладонях бутылку сливочного пива, и наконец негромко сказал:

— Никто, кто мог бы сотворить такого патронуса.

* * *

Блэйз тихонечко подсел на диван рядом с Драко и проникновенно заглянул в закрытое и холодное лицо друга.

— Всё ещё дуешься на меня? — ткнув того пальцем в плечо, жалобно спросил он.

— Что я, ребенок? — огрызнулся Малфой, упрямо глядя в раскрытую книгу.

— Тогда поговори со мной.

— Так же как ты со мной поговорил о своих секретах?

— Всё-таки дуешься, — апатично заключил Забини, с тяжелым вздохом откидываясь на спинку дивана. — Ладно тебе, Драко! Рождество же! На Рождество нужно мириться.

На некоторое время в приёмной, отведённой персонально для семейства Малфой, воцарилось недоброе молчание, пока Драко подбирал наиболее ядовитый ответ.

— Чтобы помириться с кем-то, нужно для начала с этим «кем-то» поссориться, — наконец равнодушно известил он. — А чтобы поссориться, надо этого потенциального «кого-то» считать другом.

— Глубоко, — почесав переносицу, оценил Забини.

Малфой скосил на него глаза и раздраженно вздохнул.

— Что тебе нужно, Блэйз?

— Чтобы мой друг перестал меня игнорировать.

Решив, что период назидательного молчания мало способствовал укреплению его оскорбленной позиции в глазах Забини, Драко наконец отложил книгу и скрестил на груди руки, смерив того колючим взглядом.

— Раз ты так не хотел, чтобы я злился, то почему молчал?

— Я уже говорил, что не мог сказать…

— Ну а воздержаться от своих идиотских пьяных дебошей ты тоже не мог? Ты же знал, как я волновался из-за твоих постоянных провокаций. Дурная затея — злить Тёмного Лорда и Пожирателей!

— Это был сценический образ…

— Дурацкий это был образ.

— Но он работал, — подняв вверх указательный палец, самодовольно известил Блэйз. — Кому бы пришло в голову, что шумный дурачок представляет угрозу? Все только и делали, что сторонились меня как прокаженного и закатывали глаза. Я гений.

— Ты идиот, — сухо поправил его Малфой. — Ни один нормальный шпион не станет привлекать к себе столько нежелательного внимания.

— Ага, ну и где они все, твои «нормальные шпионы»? — Забини хмыкнул. — Червей кормят?

— Нормальных не раскрывают, — упрямо прогудел Малфой. — Я вообще удивлен, что ты так долго продержался.

— Ой, да брось, Драко! Признай, даже ты ничего не подозревал.

— Да. Потому что я доверял тебе. И выходит, что зря.

— Я правда хотел рассказать…

— Но не рассказал. И всё то время, пока я с ума сходил, вы с Арчером смеялись за моей спиной.

— Ты не прав, — чуть посерьезнев, сказал Блэйз. — Я много раз предлагал Тому признаться, но…

— Но с чего бы великому Тёмному Лорду объясняться с каким-то Малфоем, да? Если бы отец знал…

— То его удар бы хватил, — закончил за друга Забини, трагично заламывая руки и пародируя прошлые речи Драко, за что заработал сердитый взгляд и ещё один раздражённый вздох.

— Как ты всё узнал? — помедлив, спросил Малфой. — В смысле про Тёмного Лорда? — он прервал друга взмахом руки, когда тот раскрыл рот. — Только не надо снова рассказывать мне сказки о своей гениальной дедукции.

— Ну… — Блэйз смущённо кашлянул. — По правде, мне Грейнджер всё разболтала ещё в прошлом году.

Драко вытаращил на него глаза.

— А она-то как узнала?

— Ну, ей Поттер, видимо, рассказал перед тем, как умчался в закат.

Малфой задумчиво свёл брови у переносицы.

— Но если знает Грейнджер, то, значит, и весь Орден в курсе?

— Насчет всего Ордена ручаться не стану, но подозреваю, что Дамблдор или догадывается, или знает.

— Удивительно, что он об этом никому не поведал.

— Директору очень нравятся секреты. В том числе и чужие, — Забини пожал плечами. — Он всегда предпочитает хранить их при себе, чтобы максимально эффективно использовать при необходимости. Готов поспорить, что в могилу он с собой утащит куда больше тайн, чем кому-либо рассказывал за всю жизнь.

— Так значит, тебе проболталась Грейнджер… — Малфой скептично взглянул на Блэйза. — И ты вот так просто ей поверил?

— Нет, конечно, я же не совсем идиот, — Блэйз оскорблённо дёрнул плечом. — Сначала я решил, что она либо сбрендила, либо хочет меня шокировать до смерти. Но потом я начал думать.

— Редкое для тебя качество…

— Так вот, — игнорируя шпильку, продолжил говорить тот. — Мне и раньше поведение Арчера на пятом курсе казалось странным. Этот его «кружок для избранных» вызвал много вопросов. Дафна тогда ещё бросала странные намёки, да и Поттер был весь издёрганный перед своим исчезновением, — Блэйз поудобнее развалился на диване, закинув ноги на подлокотник. — А потом пошли все те слухи, что, мол, Тома убил Тёмный Лорд. И что Арчер якобы его внук. И ещё куча всяких мелочей… я уж не говорю про арест Поттера и какие-то нелепые обвинения в пособничестве Тёмному Лорду. В общем, каждый раз, когда я размышлял об этом, казалось, что какого-то одного мелкого паззла в этой картинке не хватает. Ну а потом Гермиона вывалила на меня сенсацию про то, кто на самом деле такой Волдеморт. Вот тогда всё, к моему удивлению, встало на свои места.

— И ты решил поделиться этой «сенсацией» с самим Тёмным Лордом? — сердито процедил Драко. — Не со мной?

— Сначала я вообще ни с кем делиться не хотел, — Забини чуть скривился. — За такой секретик и убить могут, знаешь ли…

— А потом?

— А потом у вас наметился рождественский сбор на Каса дель Волдеморто, и я подумал, что это будет неплохим шансом присмотреться поближе к Тёмному Лорду. Там он меня и сцапал.

— Он?! — ахнул Малфой, припоминая, что Блэйз на прошлое Рождество и правда с несвойственной ему настойчивостью стремился попасть на приём в поместье Тёмного Лорда, а потом все каникулы ходил как в воду опущенный.

— Ага, — Забини хохотнул. — Представь себе, этот засранец красноглазый сразу заподозрил, что я неспроста явился в поместье, и залез мне в голову. Ну а когда я понял, что терять мне уже нечего, вывалил на него всё, что думаю.

— А он?

— А он… — Блэйз помедлил, задумчиво уставившись в потолок. — Мне кажется, он обрадовался, хотя виду и не показал.

— Чему он обрадовался? — едва слышно спросил Драко. — Что нашёл себе шпиона?

— Да нет же, — Забини слабо улыбнулся, искоса взглянув на друга, — что шестнадцать лет жизни Тома Арчера не были растаявшей иллюзией.

— Как-то очень уж мелодраматично звучит… Он же стал Тёмным Лордом. К чему ему скучать по жизни обычного подростка?

— Ну даже не знаю, — Блэйз хмыкнул. — Может быть, потому что жизнь обычного подростка оказалась куда счастливее жизни великого тёмного мага?

Малфой фыркнул, покачав головой, но развивать тему не стал. Ему и так с трудом удалось утрамбовать в сознании факт, что его бывший одноклассник и страшнейший волшебник в истории — это один и тот же человек. Поэтому сейчас он вовсе не стремился анализировать тонкую душевную организацию этого самого тёмного волшебника.

— И что было дальше?

— Мы поговорили, и я убедил его не убивать меня и не стирать память. Взамен он заставил меня время от времени играть с ним в драконий покер. Ну и шпионить немного.

Драко скептически разглядывал расслабленное лицо друга, гадая, не врёт ли тот ему снова. С трудом верилось, что Волдеморт вот так просто отбросил десятилетия, прожитые в качестве жестокого диктатора, ради пары ностальгических бесед с бывшим одноклассником. Кто они для него? Просто горстка бесполезных детей. С чего бы такому волшебнику возиться с идиотом вроде Блэйза? Сомнительно, что, вернув себе воспоминания, он по-прежнему считал их друзьями. Возможно, Блэйза просто обманывают и используют? В тот вечер Волдеморт упоминал о похищении Поттера. Возможно, он хочет убить Гарри и для этого запудрил мозги Блэйзу, чтобы тот помог заманить его в поместье? Тогда понятно, откуда взялось подозрительное дружелюбие. Это просто фарс и ничего больше.

— Я почти слышу, как скрипят шестерёнки у тебя в голове, — насмешливый голос Забини прервал сумрачные мысли Драко.

— Неужели ты сам не видишь, что тебя водят за нос? — прошипел он. — Ты же просто пешка в его руках…

— Может быть, — не стал спорить Блэйз. — Но знаешь, лучше уж быть его пешкой и знать по каким клеткам ходишь, чем вслепую блуждать в этом безумии.

— А ты уверен, что знаешь?

— Абсолютно.

— И тебе не приходит в голову, что он врёт тебе?

— Если бы ты проводил в его обществе столько же времени, сколько и я, то понял бы, что даже великому Тёмному Лорду не хватило бы актерского таланта так мастерски изображать Арчера.

— К великому моему сожалению, я такой чести не удостоился, — ядовито напомнил Драко. — Кстати, а о твоей пассии он в курсе?

— Да, я ему сразу сказал, что не буду помогать, если он собирается причинять вред моим близким.

— И он вот так просто согласился?

— Он не собирается воевать с волшебниками, — убеждённо сообщил Блэйз. — Только с магглами.

Малфой удручённо покачал головой, сетуя на глупую наивность друга. Как вообще можно верить всему, что ему говорят? Очевидно же, что Тёмный Лорд просто скормил Забини заманчивую ложь.

С другой стороны, зачем Волдеморт стал бы так утруждаться ради одного ничем не примечательного волшебника?

— А как же его политика насчет грязнокровок?

Забини недовольно скривился, услышав оскорбительное прозвище.

— Ты вообще хоть раз на собраниях слышал, чтобы им велись речи об уничтожении магглорожденных?

— Всё равно я не могу поверить, что он вот так легко сменил курс действий, — упрямо заявил Драко. — Вся его идеология в прошлом строилась на жестком разделении чистокровных и, хм, магглорождённых. Именно благодаря этому многие магические семьи его поддержали.

— Ты верно заметил, что это было в прошлом, — настойчиво сказал Блэйз. — Сейчас всё изменилось. Включая его самого. В новых реалиях куда важнее защитить всех волшебников, включая магглорождённых, от магглов. Именно этим он и занимается.

— Ты так уверенно об этом рассуждаешь, словно он посвящает тебя во все свои планы.

— Ну, не во все, но кое-что я знаю, — Блэйз лукаво подмигнул другу. — И, если кое-кто перестанет на меня дуться, я, быть может, соглашусь поведать пару горячих сплетен.

Малфой недоверчиво сощурился, разрываясь между интересом и упрямой обидой.

— Каких, например? — пробубнил он.

— О нет-нет-нет, так не пойдёт! — рассмеялся Забини. — Скачала скажи, что прощаешь меня.

— Вот ещё!

— Тогда сиди и корчись от любопытства, большая белобрысая бука.

— Я просто спрошу у отца, — задрав нос, фыркнул Драко. — Он наверняка знает не меньше твоего.

— Может, да, а может, и нет… — пропел Блэйз, возводя загадочный взгляд к потолку. — И нет никаких гарантий, что мистер Малфой поделится с тобой подробностями. В отличие от меня.

— Как же ты меня бесишь, — шумно выдохнув, признался Драко.

— Неправда! Ты меня любишь. Иначе не пошел бы на смертоубийственный подвиг для моего спасения.

— Больше я такой глупости не совершу, — мрачно пообещал Малфой, отворачиваясь.

— Так значит, не хочешь узнать, что планирует Тёмный Лорд? — с дьявольской улыбочкой мурлыкнул Забини.

— Ладно-ладно! — Драко всплеснул руками. — Ты прощён. Доволен?!

— Ну наконец-то! — Блэйз снова принял сидячее положение, просияв счастливой улыбкой. — Я так скучал! Обнимемся?

— Отвали, придурок, — Малфой несильно толкнул друга ладонью в грудь, отодвигаясь подальше. — Говори уже, что там у тебя за сенсация?

— Он собирается напасть на базу магглов, где держат похищенных волшебников.

Драко вытаращил на него глаза.

— Он вычислил, где она находится?!

— А ты что, так и не понял, для чего у нас варлок в подвале сидит? — радостно подмигнул Блэйз. — Тёмный Лорд лично его допрашивал, пока не вытянул всю нужную информацию. Кстати, эти черти фанатичные довольно хорошо умеют скрывать свои мысли. Уж не знаю, какие там они проходят тренировки, но даже Тому пришлось долго работать с его сознанием, чтобы сломать защиту и получить то, что нужно. Теперь он проводит подготовку к атаке.

— И когда это произойдёт?

— Пока неизвестно. Дело довольно трудное — там повсюду эти их антимагические руны, барьеры, оружие и вроде как даже десяток сторожевых варлоков. Это тебе не в Азкабан вломиться. Скорее всего, уйдет не один месяц, прежде чем он перейдет к активным действиям. Пока они просто следят за обстановкой и собирают информацию.

— Звучит как форменное самоубийство, — Малфой, нахмурившись, в тревоге покачал головой. — Для чего так рисковать?

— Над волшебниками там ставят какие-то дикие эксперименты, выискивают слабые места и изучают, как работает наша магия. Самое паршивое, что они, похоже, пытаются создать искусственный источник магии.

Драко возмущенно охнул.

— Как эти жалкие отбросы смеют вообще думать о таком?! Невозможно, чтобы магглы смогли украсть нашу магию!

— Два года назад невозможным казалось, что их бомбы сотрут Хогвартс с лица земли, но ты взгляни, как всё обернулось.

Малфой сник, нервно теребя рукав своей мантии.

— Это отвратительно…

— Да. Вот поэтому и нужно уничтожить их лаборатории.

— Зачем вообще для этого похищать волшебников? У них что, своих нет?

— Свои им нужны, чтобы охотиться на нас.

— И что же нам теперь делать? — Драко тоскливо вздохнул, покачав головой.

— Нам с тобой? — Блэйз снова улёгся на диван, закинув руки за голову. — Ничего. Ты забыл, что мы по твоей милости под домашним арестом?

— По моей милости?!

— Ну это же ты нахально вломился в кабинет Всевышнего, пока он пытал предателя, — Забини мечтательно зажмурился. — Буду внукам своим рассказывать, какой у меня преданный друг, даром что слизеринец.

Глянув на спокойное лицо собеседника, Драко раздраженно поджал губы.

— Не понимаю, отчего ты в таком хорошем настроении. Из-за Хант, этой стервы бездушной, тебя могли…

— Ну-ну, Драко, не горячись, — Блэйз растянул губы в полуулыбке. — Во всем есть свои плюсы. С меня же сняли все подозрения в шпионаже. Я обвиняюсь только в том, что убегал на свидания с предательницей крови, а за это нынче не убивают, — он приоткрыл один глаз, искоса взглянув на друга. — Более того, у меня теперь официальный статус шпиона. Жестокий Тёмный Лорд потребовал, чтобы я добывал информацию о действиях Дамблдора ради защиты моей дамы сердца. Очень романтично, по-моему. И самый главный плюс — тебя назначили моим надзирателем в качестве наказания. Можем теперь вдвоём беспредельничать, сколько душе угодно. И всё на грани смертельного риска! Ты представь — один просчет, и мы оба покойники, сам кошмарный Волдеморт наблюдает за нами. Чем не сюжет для шекспировской трагедии?

Малфой вздохнул, понимая, что непрошибаемый оптимизм друга ему не сломить, как бы он ни пытался. По крайней мере, он точно знал, что в поместье у них есть хотя бы один союзник, который будет пристально следить, чтобы они оба не облажались.

— Матушка тобой крайне недовольна, — вспомнив о разговоре с Нарциссой, сообщил он. — Она сказала, что по твоей милости вся наша семья могла пострадать.

— Том не стал бы…

— Блэйз, очнись! — не выдержав, зарычал Драко. — Хватит уже жить иллюзией, что этот человек тот же Томас Арчер, которого мы знали. Он готов убить лучшего друга! Того самого друга, которого раньше собирался защищать ценой своей жизни. Если даже Поттер стал мишенью, подумай, как ничтожны наши с тобой жизни в его глазах!

Блэйз растерянно моргнул.

— С чего ты взял, что он хочет убить Гарри?

— Ну а для чего ещё он хочет его похитить из штаба?

— Эм… — Блэйз криво улыбнулся, — чтобы помириться.

— Помириться, — тускло повторил Малфой. — Ну да. Проще простого, — он закатил глаза. — Если ты вдруг забыл, Волдеморт убил родителей Поттера. Кто такое прощает вообще? И для полноты картины Арчер его предал. Этот проступок уже не списать на то, что вина лежит на другой личности.

— Вот именно в этой неразберихе он и хочет разобраться.

— И ты веришь ему?

— Почему бы и нет?

— Ну хорошо. Но с чего ты взял, что Поттер захочет слушать его? Или присоединяться к нему? Хочу напомнить, что он сейчас на стороне Дамблдора.

— Поттер же не совсем сумасшедший, чтобы заявиться сюда. Он думает, что имеет дело с Волдемортом, который хочет его убить. Говорю же, тут шекспировская драма идёт полным ходом. Хорошо будет, если в финале хоть кто-то выживет, чтобы поведать потомкам, что нет «повести печальнее на свете…»

— Знаешь что, Блэйз…

— Что?

— Читал бы ты лучше нормальные книжки, а не эту маггловскую чушь.

* * *

Дафна поставила на стол перед Гермионой чашку ароматного какао и уселась напротив, с любопытством изучая разложенные повсюду книги.

— «Теория Тёмных искусств»? — она провела пальцами по корешкам фолиантов, читая названия. — «Наследие тёмных магов», «Всё о запрещённых ритуалах»… Гермиона, дорогая, ты собралась сдавать экзамен на Пожирателя? Заверяю тебя, по одному параметру ты точно не пройдёшь…

Оторвав взгляд от книг, Грейнджер обратила на подругу хмурый взгляд, собираясь огрызнуться, но быстро передумала. Во-первых, Дафна не виновата, что она ночь не спала и от того пребывала в отвратительном расположении духа. А во-вторых, возможно, она сможет ответить на пару вопросов.

С того злополучного Рождества, когда Гарри раскрыл всем свой истинный облик, Гермиона никак не могла усмирить собственные тревоги. Она опасалась, что внешность — далеко не самая значимая перемена, и одновременно не могла больше отрицать, что боится того человека, в которого превратился её друг. Не в силах больше теряться в догадках, она поделилась с Дамблдором своими мыслями, рассказав о столкновении с патрульными и её собственных подозрениях. В ответ же она получила весьма странные размышления директора о магических предрасположенностях. Подобной теории о светлых и тёмных волшебниках Гермиона ранее не встречала ни в одной книге. В поисках доказательств она проштудировала гору различных трудов в библиотеке Сириуса, но так и не нашла подтверждения словам директора. Ею даже овладела мятежная мысль, что объяснения Дамблдора — это ничем не подкрепленный бред, предназначенный для того, чтобы она перестала подвергать сомнениям лояльность Поттера, а истинную причину директор от неё скрыл. И вот теперь перед ней сидела представительница чистокровной семьи, и кому, как не ей, знать о таких вещах? Если это вообще правда.

— Дафна, что ты знаешь о светлых и тёмных магах?

Гринграсс склонила голову к плечу, проницательно взглянув на собеседницу.

— Сдаётся мне, тебя интересует на формальная версия, признанная Министерством.

— Так и есть, — Гермиона кивнула. — Я… случайно услышала, что есть такое понятие, как магическая предрасположенность, но, честно говоря, не нашла ни одной книги об этом.

— Неудивительно, — Дафна хмыкнула. — Не так уж и много об этом было написано.

Приободрившись, Гермиона с надеждой взглянула на Гринграсс.

— Но что-то ведь тебе известно?

— Немного. Я в юности больше увлекалась трудами об одержимости и тёмных проклятьях. Соседство с банши не оставляет простора для воображения, знаешь ли, — Дафна помедлила, перебирая разложенные на столе свитки пергамента, потом поставила локти на стол, переплетая пальцы, и неторопливо протянула: — Мне знакома поверхностная теория, которую знает едва ли не каждый чистокровный волшебник, о том, что все маги рождаются светлыми или тёмными, в зависимости от их предрасположенности.

— Хочешь сказать, что уже родившись волшебник по умолчанию либо злой, либо добрый?

— Дорогая Гермиона, магическая предрасположенность — это не о добре и зле, а скорее о… форме мышления и восприятия. Те, в ком больше от тёмной материи, чаще руководствуются чувствами, а те, в ком преобладает свет, придерживаются моральных ограничений и правил.

— Но почему об этом так мало известно?

— Потому что это скорее своеобразная философия о свойствах магии, а не точная наука, которую можно доказать и задокументировать, — Дафна задумчиво качнула головой. — Грань настолько неоднозначная, что досконально изучить эту теорию мало у кого вышло. Хотя некоторые и пытались. Пожалуй, была написана пара любопытных научных работ на эту тему. Есть даже мнение, что в Распределяющую шляпу основателями были заложены некие чары, чтобы определять, чего у волшебника больше, и сортировать учеников в зависимости от этого, чтобы не создавать лишних конфликтов и сохранять баланс. Я слышала, что раньше существовали разные тесты для детей. Но проблема всегда была в том, что у каждого мага присутствуют и те, и другие черты. Редко когда удаётся провести чёткую грань между тьмой и светом. Впрочем, всё меньше семей сейчас обращают внимание на эти предрасположенности. Магия сама по себе не имеет окраса, это просто энергия. Но для мага эта энергия всегда сопряжена с чувствами, и через них окрашивается в определённые тона, влияя уже на образ мысли. В конечном итоге, что светлые, что тёмные остаются просто людьми со своими слабостями и пороками.

— То есть, всё взаимосвязано?

— Да. Мы влияем на нашу магию, а она влияет на нас, — Дафна с любопытством сощурила глаза. — Почему тебя это вдруг заинтересовало?

— Просто пытаюсь разобраться, правда ли это…

— Я бы скорее склонялась к мысли, что это правда.

Гермиона взяла со стола чашку с какао и покрутила её в руках. Слова Дафны подтверждали теорию Дамблдора, но верилось в это с трудом. Ведь если на мгновение допустить, что все поступки и мысли, все принятые решения, убеждения и привязанности продиктованы некой предрасположенностью, то что на выходе оставалось от личности? Где была та грань между человеческим сердцем и воздействием магии? Впрочем, это был слишком сложный вопрос, чтобы пытаться осмысливать его сейчас.

— Как, по-твоему, могут ли в мире существовать абсолютно светлые волшебники?

— Не знаю насчет светлых, но тёмные точно были. Пара-тройка даже вошли в историю как особо страшные колдуны.

— Ты говоришь о Гриндевальде?

— И о Тёмном Лорде.

— Полагаешь, Волдеморт абсолютно тёмный маг?

— Многие так думают.

— Что ж… это бы многое объяснило, — Грейнджер хмыкнула. — Ну а что насчет светлых?

— Считается, у них выживаемость хуже, а если они и выживают, то настолько мастерски мимикрируют под своё окружение, что мало кто догадается о том, что этот волшебник абсолютно светлый.

— Как такое можно не заметить?

— А почему нет? Ведь светлые маги не обязательно отличаются какими-то исключительными способностями. Чаще всего они, наоборот, довольно посредственные личности.

— Почему?

— Потому что сама магическая предрасположенность загоняет их в очень жёсткие рамки. Именно поэтому тёмные, кстати, часто куда громче сообщают о своём существовании, — Дафна пристально изучала задумчивое лицо собеседницы и, казалось, будто она совершенно точно знает, чем вызван её интерес. — Так и кто же, по-твоему, у нас нынче абсолютно светлый маг?

— Дамблдор считает, что Гарри может им быть, — Гермиона сделала глоток какао, откидываясь на спинку стула. — И я совершенно не представляю, что теперь думать обо всём этом…

— Разве это что-то меняет?

— Да. Многое.

— Не думала, что ты такая ханжа, — за шутливыми интонациями Дафны явственно зазвучали осуждающие нотки.

— Да не в этом дело! — Гермиона раздражённо поджала губы. — Просто если это действительно так, то выходит, я всё это время как-то неправильно себя с ним вела и реагировала. Он же, получается… ничего не испытывает?

— Откуда мне знать? — Дафна равнодушно повела плечом. — Есть такая теория, что абсолютно светлые волшебники лишены эмоций и привязанностей, за исключением некоего якоря, вокруг которого они формируют свою личность. Но разве можно с уверенностью говорить, что это правда?

— Если судить по последним поступкам Гарри, я бы сказала, что эта теория очень близка к действительности, — мрачно напомнила Грейнджер, отводя взгляд. — Выходит, он просто имитирует окружающий мир, но сам к этому миру ровным счётом ничего не чувствует. Это вообще… нормально?

Дафна в задумчивом молчании наблюдала за хмурым лицом собеседницы.

— Я прожила большую часть жизни, не испытывая почти никаких эмоций, — наконец сказала она. — Это делает меня плохим человеком?

— Только если ты совершаешь плохие поступки…

— У тебя размышления, как у детсадовца, Грейнджер, — Гринграсс досадливо поморщилась. — Представь, что ты не можешь почувствовать разницы между добром и злом, а? Что тогда? Как осудить за безразличие того, кто просто не способен ничего испытать? Не будешь ли ты сама в этом случае поступать жестоко? Или что, ты обвинишь человека без ног в том, что он не может бегать?

— Я говорила не об этом, — Гермиона сердито взглянула на собеседницу.

— Слушай, — Дафна вздохнула. — То, что он не испытывает эмоций, не делает его каким-то монстром. Не имея возможности почувствовать, он просто в какой-то степени имитирует то, что видит. Отражает. Как зеркало. Но если перед зеркалом чудовище, то и в отражении появится нечто похожее, разве нет?

— А если изначально рядом с абсолютно светлым магом был абсолютно тёмный, что тогда отразится в этом зеркале? Как сформируется его образ мыслей?

— Ну, тёмным он по определению не станет, — помедлив, решила Дафна. — Даже если рос с ним с детства. Светлые всегда в первую очередь руководствуются некими границами дозволенного. Проблема только в том, что в этом случае такие границы окажутся довольно… специфическими.

— Именно это меня и беспокоит, — призналась Гермиона, обе собеседницы затихли, размышляя о возможных последствиях такого союза. — Если верить, что Гарри абсолютно светлый маг, то это объясняет многие его поступки, которые раньше мне казались странными. Даже его побег. Но я только не понимаю, почему он так изменился.

— Вероятно, после предательства Арчера он уничтожил все выстроенные на этом общении формы поведения?

— Такое возможно?

Дафна пожала плечами.

— Это просто предположение.

— Тогда что теперь для него якорь?

— Вот уж понятия не имею.

Гермиона тоскливо уставилась в чашку. Чем больше ответов она получала, тем больше новых вопросов у неё возникало. И что насчет того ранения? Гарри вел себя так, будто ему не больно. Вряд ли это тоже следствие предрасположенности. Было что-то ещё. Что-то помимо особенностей его магии. Когда он снял маскирующие чары, Эрмелинда сильно разозлилась. А уж она-то явно тревожилась не о его предрасположенности. Дело в самой магии Гарри. На третьем курсе он уничтожил магическую кору, и как раз в этой области профессор Герхард была экспертом, значит, именно здесь кроется основная загадка. Гарри сделал что-то с собственной магией. И это привело в ужас Эрмелинду. Но что могло быть хуже разрушения магической коры? Что её так напугало?

Стоило поговорить с Эрмелиндой, когда она снова будет в штабе. Наконец-то у Гермионы появилось ясное понимание своих дальнейших действий, и она почувствовала себя чуть уверенней. Даже настроение поднялось. Вместе с тем она вдруг вспомнила, что было ещё одно дело, требующее внимания. Она взволнованно выпрямилась.

— А сколько времени? — она взглянула на часы. — О нет, я же опаздываю!

Дафна заинтересованно наблюдала, как подруга торопливо закрывает книги и приглаживает растрёпанные волосы.

— Ночное свидание?

— У меня встреча с информатором, — игнорируя сарказм, Гермиона собрала книги в стопку и схватила со спинки стула свитер, натянув его поверх водолазки.

— Пригласишь с собой?

— Нет. Он не придёт, если я буду не одна, — завязав непокорные кудри в хвост, она направилась к выходу из библиотеки.

Дафна не стала её останавливать, даже не обернулась ей вслед. Грейнджер была уже у порога, когда до неё донёсся негромкий голос:

— Не боишься, что это ловушка?

Гермиона помедлила, на миг сжимая пальцами холодный металл дверной ручки.

— Я не впервые с ним вижусь.

— Как знаешь.

Гермиона стиснула зубы, отгоняя странное, неприятное разочарование — она словно надеялась, что Дафна попытается её отговорить. Убедит остаться. Но почему? Она давно ждала вестей от информатора, и когда он наконец объявился, стоило бы радоваться. Сейчас не время для сомнений. Так отчего же тогда на душе так тревожно? Она открыла дверь и всё-таки оглянулась, встретившись со спокойным взглядом Дафны.

— Если будут спрашивать, скажи, что я вернусь не позже полуночи.

Не дожидаясь ответа, она вышла в коридор.

Но ни после полуночи, ни на следующий день Гермиона так и не вернулась.

От автора// Охохонюшки и куда же подевалась Гермиона? Интрига так интрига, прямо-таки никаких вариантов 😊

Примечания автора//

(1) Давненько я не баловалась англицизмами, а Гарри вот опять вздумалось глупо пошутить на тему двоякого звучания имени крёстного. В английском Sirius (Сириус) и Serious (Серьёзно) звучат очень похоже, что рождает море глупых шутеек из серии:

«- Будь серьёзнее, Гарри / Будь Сириусом, Гарри.

- Тут уже есть один Сириус, кек».