Фиолетовая карамелька (гет)

Эта улица давно стала достопримечательностью, но, казалось, лишь пожилые люди любили это место. Своеобразная замена лавочки, на которой так любят оседать бабушки. Из одного конца улицы в другой, сетуя на молодёжь и нынешнее поколение, ворча только об этом, будто других тем и не было вовсе, они могли ходить по красочной плитке в течение нескольких часов. Слава небесам, что, хоть они и любили эту улицу, но появлялись не так часто, ибо родная лавочка всё же ждала их прямо перед подъездной дверью. Обычные люди проходили здесь сто раз в день по своим повседневным делам, не замечая той самой особенности, на которую обращали внимание люди возраста достопочтенного.

Реклама, много рекламы, она была под ногами, вылезала из всех щелей высоких домов, конечно же, на неё никто не смотрел. Большие жирные столбы, распределённые по всей длине, представляли новинки этой недели, модели, застывшие в различный позах, томно клали в рот кукурузные палочки, испытывая нешуточный экстаз от сего действа, они прикладывались щекой к вспотевшим железным банкам с напитками, прикрывая глаза в наслаждении. Слизывали с пальцев мороженое, которое растеклось от ладони и до локтя, чуть ли не капая на асфальт. Они бы приложились губами и к нему, если бы на нём тоже был этот вкуснейший продукт. Именно из-за такой рекламы, находившейся здесь в непомерных количествах, пожилые люди бурчали о невоспитанной молодёжи ещё больше, чем в обычное время, сетуя на распущенность и считая такую рекламу непотребством.

Это было так странно, ведь если бы они вникли в то, что говорят и показывают по телевизору в наши дни, то не ругались бы так сильно на какую-то неподвижную рекламу. Это было самым безобидным из всех средств влияния на массы.

— Эй, как думаешь, сможешь повторить позу? — Рю ухватил Лим за локоть, указывая на плакат, где была изображена женщина, завёрнутая в спагетти, будто в вечернее платье. Рю хитро улыбнулся.

— О чём ты? Как нефиг делать! — ухмыльнулась она, настраиваясь на нужный лад.

Лим приняла гордую осанку, изящно изогнувшись в пояснице, одну руку приложила к талии, скользя по бедру, вторую — приблизила к лицу, касаясь губами запястья, словно пробуя на вкус. Томно прикрыла глаза, длинные ресницы едва касались кожи.

— Воу, воу! Должно было получиться смешно, но что-то пошло не так. Слишком соблазнительно, — но Рюджи всё равно засмеялся, потому что лицо Лим изменилось, лучась самодовольством.

— Академия искусств, а ты чего ожидал? — усмехнулась она, хоть и была совсем не уверена в себе.

Эта яркая протяжённая улица являлась не только одной большой рекламной вывеской, но и скоплением всевозможных магазинчиков и торговых центров, и именно сюда приезжали девушки в поисках выпускных платьев, супруги для подготовки к ремонту, парочки для посещения киношек и покупки парной одежды. Но оживлённые торговые ряды спустя долгие метры упирались в большой парк, и, соберись в нём народ со всех окрестных магазинов, всё равно было бы невозможным заполнить его. И последний рекламный щит у самого входа. Чья бы воля, весь парк так же покрылся бы этими вездесущими плакатами, прорывая все границы на пути. Парень с невероятно яркими волосами и светлыми линзами под их цвет предлагал нашему вниманию просто незабываемый вкус карамели кислотного цвета.

Ребята наконец дошли и до него, воспроизводя едва ли не все рекламы, попавшиеся им по пути. Они смотрелись гораздо лучше оригиналов, хотя поводов для смеха было больше, потому что трудно не показать глупую улыбку, претворяя в жизнь все те странные позы. Едва камера телефона фиксировала удачное положение, Рю и Лим сгибались пополам, не в силах противостоять смеху, что профессионально сдерживали во время позирования. Люди, вечно спешащие по делам, мало обращали внимания на двух придурков, скорчившихся у очередного плаката. Кто-то улыбался вместе с ними, а кто-то косился в их сторону с недоумением, но все они были безжалостно проигнорированы. Рю опять заставил её забыть об окружающей их толпе.

— Ва-а-а! — Лим с восторгом подлетела к нарисованному парню с жёлтыми волосами, указывая на него руками. — Рю, ты просто обязан сделать так же! — она схватила его за рукав толстовки, подводя к плакату.

Рюджи, только оправившийся от очередного приступа смеха, последовал за ней. Лим, едва ли не прыгала вокруг него и плаката с детской беззаботной улыбкой и блеском в глазах, сжимая в руках ткань его кофты, и Рюджи готов был сделать всё, лишь бы она всегда была такой — маленькой наивной девочкой с этой солнечной улыбкой.

— Тогда в магазин за карамельками? — уточнил он, не в силах сопротивляться. Как можно отказать этим сверкающим и умоляющим глазам?

Не успели ребята зайти в ближайший магазин, Лим кинулась в сторону сладостей, Рю последовал за ней, посмеиваясь над её поведением.

— Ну что за ребёнок? — улыбнулся Рю, наблюдая, как она набирает в один пакет карамельки, во второй — мармеладки, будто это было целью всей её жизни.

— Пф! Кто бы говорил, между прочим! — пробурчала Лим, кидая обиженный взгляд в его сторону.

— Молчу-молчу.

— Это просто потрясающе, ты стоишь тут с таким видом, будто и не будешь уплетать всё это вместе со мной. Как смешно. Я посмотрю ещё, как ты будешь себя вести. И я с тобой делиться не стану, — угрожала Лим, сосредоточенно взвешивая в руке пакет, а затем добавила ещё пару горстей вкусностей.

— Эй, я же не сказал ничего такого! — всполошился Рю. — Ты не можешь так со мной поступить!

— Я же предупредила тебя! Вечно издеваешься надо мной. Когда ты уже получишь по заслугам. Ни стыда, ни совести у тебя нет, и вообще, не смотри на меня такими глазами.

— Какими глазами? — в наигранном удивлении Рюджи поднял брови домиком, и большие тёмные глаза посмотрели на неё с мольбой и ожиданием.

— Ай, видеть тебя не могу! — спустя пару секунд сдалась Лим, кинув в него пакет с карамельками. Рю, поймав пакет, солнечно улыбнулся.

— Ура! Победа! Как легко тебя уломать, — хитро склонил он голову к плечу.

— Ты просто невозможен, — Лим засмеялась. — И это ты назвал меня ребёнком? Поверить не могу.

С довольным видом Рюджи засунул в рот сразу несколько шариков карамели.

* * *

— Ох, это немного нелегко, — Рю провёл по затылку, взглянув на плакат ещё раз.

— Хочу сфотографировать, это будет смотреться просто потрясающе, — уговаривала Лим, — уверена, ты подходишь на роль модели больше, чем этот самозванец.

— Дай минуту, мне нужно успокоиться, — но губы растягивались помимо воли, и Рю давил на кончики губ, пытаясь собрать их в прямую линию.

Немного уложив непослушные волосы в сторону, открывая лоб и глаза, слегка откинул голову назад. Образ был готов. Изящно достал длинными пальцами конфету, поднес ко рту карамельку такой невероятной сладости, что, едва коснувшись губами, уже прикрыл глаза в восхищении и наслаждении, готовый на всё, лишь бы вновь ощутить столь прелестный вкус.

Щелчок камеры, и маска мгновенно слетела с лица Рю, заменяясь широкой прямоугольной улыбкой.

— Почему это было так сложно?

Лим, довольная проделанной работой, подлетела к нему и взъерошила приглаженные волосы, придавая им прежний вид:

— Я же говорила, ты просто прекрасен!

— Всё для тебя, милая, — выдавил Рю сквозь смех. — Можешь вставить это фото в рамочку и повесить рядом с кроватью, так и быть, — он снисходительно закинул руку на плечо Лим.

— Как великодушно. Не сомневайся во мне, я так и поступлю, — закатила глаза она.

Зелёные арки деревьев накрывали тенями дорожки из щебня, лавочки притаились в этих тенях, прячась от посторонних глаз.

— Что-то я слегка устала, — Лим доплелась до лавочки и почти легла на неё, спускаясь всё ниже и ниже, пока затылок не коснулся спинки.

— Не удивительно. Ты весь день скакала как угорелая. Даже я испугался, — Рю сел рядом, закидывая руки за спинку и с интересом наблюдая за Лим. Такая смешная.

— Неужели? Это же ты своим энтузиазмом вечно распугиваешь народ, — еле шевеля губами пролепетала она.

— Поверь мне, не сегодня.

Её голова была запрокинута, а взгляд устремлён в чистое небо, окружённое зеленью деревьев. Мягкие пряди шоколадных волос не скрывали лицо, и кожа слегка загорела, приобретая красивый оттенок. Тёмные глаза были широко раскрыты, ведь солнце больше не заставляло щуриться. На губах играла умиротворённая улыбка.

— Что? — Лим повернула голову, чувствуя его внимание.

— Наслаждаюсь твоей красотой, — сказал он так легко.

Всё же, такие слова немного смущали, как и их искренность. И Лим не стала язвить в ответ, просто закрыла глаза, вновь устремляя лицо к небу. Лёгкая блузка слегка обнажала плечи, открывала вид на красивые ключицы и тоненькую серебряную цепочку с талисманом. Кристаллик горного хрусталя. Лавочка, парк, и лёгкий ветерок треплет волосы, заставляя потянуться навстречу воздушным потокам. Их пальцы сплелись. Тишина не давила на плечи, было так спокойно рядом с ним в этом молчании. Рю потянул Лим на себя, укладывая головой на колено. Она послушно поддалась, пока улицы пусты — раз никого больше нет рядом, то всё в порядке.

— Давай сфотографируемся так? — вдруг сказала она.

— И как мы попадём в кадр в таком положении? И ты же не любишь фотографироваться крупным планом.

Лим положила ладонь на его затылок, осторожно притягивая к себе, потянулась навстречу.

— Да уж, мне очень удобно, — усмехнулся Рю, согнувшись в три погибели.

— Просто посмотри в камеру на секунду.

Но, перед тем как они услышали щелчок камеры, Рю прикоснулся к её губам в нежном поцелуе.

— Проблема решена, твоего лица даже видно не будет! — с задором в глазах прошептал он.

— Ты просто мастер решения проблем, — улыбнулась Лим, ударяя его по плечу. — Благодаря тебе на фото только и видна твоя блондинистая грива.

* * *

Рюджи вытянул ненавистную трубочку из стакана и, подняв глаза к потолку, одним залпом выпил кофе.

— Твои глаза становятся ещё больше, когда ты так делаешь! — улыбнулась Лим.

— У меня большие глаза? — Рю удивлённо поднял брови.

— Они просто огромные. Гигантские, как у стрекозы.

— Ну вот, что ты творишь опять, всё испортила этим сравнением, — он тяжело и грустно вздохнул, поставив стакан на стол. Лим молчала, наблюдая с за его реакцией. Рю тихо и обиженно, слегка надувшись, подталкивал пальцем опустевший стаканчик, передвигая его по столу, опустив голову так, что волосы скрывали лицо.

— Ах, твой уровень всё растёт, — Лим устроила голову на столе, заглядывая ему в глаза. Рю не реагировал совершенно, но он лишь играл — ему нравилось, когда она прикасалась к его волосам. Проводила рукой по вечно взъерошенным прядям, правда, от этого они не становились податливей. — Если вспомнить все моменты, когда ты так делал, каким обидчивым тебя можно вообразить.

Лим легко коснулась кончиками пальцев его лба, ласково зачёсывая чёлку назад, прекрасно зная, что без этой поддержки она вновь упадёт и скроет половину его лица. Поэтому задержала ладонь в его мягких волосах. Красивые губы расплылись в улыбке. Она набрала в лёгкие побольше воздуха.

— Твои глаза прекрасны, словно очи ангела, спустившегося с небес на нашу грешную землю, ангела, который сияет, подобно солнцу в самый ненастный из ненастных дней, озаряя чёрные души и даря тепло сердцам нашим, — монотонно проговорила Лим, возведя глаза к тем самым небесам, чувствуя поддержку свыше. Повисло молчание. Лим не меняла своей позы.

— Большего бреда не слышал никогда в своей жизни, — глупо улыбаясь, сказал Рю с таким гордым видом, будто сам лично давал ей уроки. Глаза его, и без того большие, расширились от удивления. — Лим, ты просто нечто! — протянул он, смеясь.

— Пф, — она и сама не понимала толком, что за чушь несла секунду назад, но если Рю смеётся, то всё нормально. Лим хотела уже убрать руку, но Рюджи, не поднимая головы, ухватил её за запястье.

— Моё сердце замирает, когда ты так делаешь, — он прижал её ладонь к своей щеке и прикрыл глаза. «В моих лёгких не хватает воздуха, когда ты так смотришь».

Лим мягко засмеялась, а Рю улыбнулся, и стал похож то ли на довольного кота, то ли на хитрого лиса.