Гермиона Грейнджер и Кубок Огня (джен)

День тянулся мучительно медленно, без книг, домашних заданий… или подготовки к очередному испытанию Турнира.

Ненадолго к ней заглянула профессор МакГонагалл, чтобы лично посмотреть, как поправляется её любимая ученица. Словно в соблюдение некой молчаливой сделки, о недавних кошмарных событиях было сказано всего несколько слов, но Гермиона видела затаённую печаль в глазах профессора. Как видела и гордость, уже неприкрытую, за то, что победу в Турнире Трёх Волшебников одержал ученик Хогвартса, более того — один из её собственных гриффиндорцев. Профессор даже выразила сожаление по поводу того, что не могла видеть выражение лица «этой министерской жабы», когда та об этом узнала.

В глубине души Гермиона сомневалась, что является заслуженным победителем, но это было наименьшей из её забот.

Когда Гермиона спросила об итоговых экзаменах, обычно строгая МакГонагалл улыбнулась и напомнила, что победительнице Турнира нет никакой необходимости сдавать экзамены в этом году. И чуть не рассмеялась, увидев хмурый взгляд Гермионы.

Вечер тянулся так же медленно, как и день. Других посетителей не было — ни Седрика, ни Виктора, чтобы попросить прощения…

Ни Гарри…

Это ранило больше всего. Гермионе до боли хотелось обнять его крепко-крепко, а потом трясти до тех пор, пока он не выкинет из головы эту дурацкую мысль, что в чём-то виноват. Но, прикованная к постели, она была не в состоянии что-либо предпринять.

Когда вернулся Дамблдор, Гермиона пребывала в задумчивом настроении. Директор трансфигурировал один из жёстких больничных стульев в мягкое кресло самой жизнерадостной расцветки и устроился поудобнее.

— Мадам Помфри сообщила мне, что вы на пути к полному выздоровлению. — Дамблдор помолчал. — Это редкая хорошая новость в наше смутное время.

Гермиона кивнула.

— Мы нашли останки фамильяра Волдеморта на кладбище в Литтл-Хэнглтоне. Мистер Поттер подробно описал обстоятельства вашего ранения и предоставил достаточно информации, чтобы мы смогли найти место преступления. Хагрид определил змею как магическим образом увеличенную Vipera berus, или гадюку обыкновенную.

Гермиона на миг почувствовала удовлетворение, получив ответ на один из мучивших её вопросов.

— Вид ядовитый, но редко смертельный, когда имеешь дело с обычным экземпляром. К сожалению, доза яда, что досталась вам, сильно превышала обычную. В таких случаях время имеет решающее значение, и без информации мистера Поттера… Что ж, скажу так: вам очень повезло. Ремус немедленно погрузил вас в стазис, и мадам Помфри смогла предоставить профессору Снейпу точные сведения о требуемом антидоте. Подобное зелье крайне редко бывает необходимо в Хогвартсе.

У Гермионы внезапно пересохло во рту. Она знала, что укус змеи был серьёзным, но не предполагала, что насколько.

— Яд гадюки гемотоксичен по своей природе, поэтому, пока профессор Снейп подготавливал противоядие, вы получили несколько порций Кровевосполняющего зелья. Уверен, вы обойдётесь без каких-либо длительных последствий для вашего здоровья. — Дамблдор посмотрел на неё поверх очков-полумесяцев. — По крайней мере, это хорошие новости.

— Я осмотрела свою ногу, — сказала Гермиона. — От укуса не осталось даже следа.

— Яд был самым обычным, не считая введенного количества… что ж, магия имеет свои полезные побочные эффекты. — Затем его лицо потемнело. — Мистер Поттер сказал мне, что вы перенесли воздействие Круциатуса.

— Да, — ответила Гермиона. — Дважды.

— Дважды? — Дамблдор помрачнел ещё больше. — Думаю, мне лучше позволить вам рассказать всё по порядку.

— С чего мне начать?

— Пожалуй, лучше будет начать со старта третьего испытания.

И Гермиона начала свой длинный рассказ: все препятствия, обнаружение Флёр, боггарты и зеркала, позорное нападение на Виктора и уступка Седрика.

Дамблдор слушал её внимательно, время от времени кивая или задавая уточняющий вопрос. Казалось, его больше интересовало восприятие событий Гермионой, чем сами события.

Его настрой изменился, когда рассказ дошёл до Литтл-Хэнглтона и кладбища. Гермиона обнаружила, что её повествование всё больше превращается в серию вопросов к Дамблдору, но директор высказывал лишь предположения и редко отвечал конкретно.

Гермиона закончила тем, как она, тяжело раненная, вернулась на поле для квиддича и в скором времени потеряла сознание.

Дамблдор спокойно сидел в своём кресле, недавно вернувшийся блеск снова исчез из его глаз.

— Вы… вы ведь верите мне, сэр? — спросила Гермиона.

— Без всяких сомнений, — ответил директор. — Ваши слова подтверждают признания, полученные под Веритасерумом от Бартемиуса Крауча-младшего и Питера Петтигрю. Полагаю, вы об этом ещё не знаете.

Гермиона впитала этот свежий обрывок информации и тут же ощутила настоятельную потребность в большем.

— Я многого не понимаю, профессор, — призналась она. — Что случилось после того, как мы с Гарри вернулись? Что сделал мистер Крауч? Где Гарри?

Дамблдор поднял руку, чтобы остановить поток вопросов.

— Как и вы, я начну с самого начала, потому что отправляться в путешествие лучше всего именно с начала…

— Сын Бартемиуса был, как вы знаете, одним из самых верных последователей Волдеморта. Это едва не погубило его отца, приговорившего своего единственного ребёнка к заключению в Азкабан. Многие объясняли его внешнюю холодность разочарованием из-за краха политической карьеры, но лично я считаю, что действия его сына, и ставшие причиной этого краха, сломили Бартемиуса, оставиав от него лишь пустую оболочку.

Гермиона слушала внимательно. Пока что Дамблдор не сказал ничего принципиально нового для неё.

— Когда жена Бартемиуса смертельно заболела безо всякой надежды на исцеление, она умоляла его выполнить её последнее желание и позволить ей заменить собой их сына в тюрьме. Бартемиус использовал свои старые связи и организовал последний визит в Азкабан. Мать и сын выпили Оборотное зелье и приняли обличья друг друга. Для дементоров ничего не изменилось: двое вошли, двое ушли, один остался в камере. Так отец с сыном покинули Азкабан, чтобы никогда больше туда не возвращаться. Мать вскоре умерла. Для Министерства и всего остального волшебного мира Бартемиус Крауч-младший был официально мёртв. Отец верил, что сможет держать сына под Империусом. С помощью домового эльфа ему удавалось сохранять свою тайну в течение нескольких месяцев.

— И никто ничего не заподозрил? — спросила Гермиона.

— Только один человек — ведьма из отдела Бартемиуса, Берта Джоркинс. Она случайно столкнулась с Барти-младшим у него дома. — Дамблдор печально покачал головой. — Глупая девочка. Если бы только она обратилась с этим к аврорам или хотя бы ко мне. Эта ошибка стоила бедной Берте жизни.

Гермиона слышала сожаление в словах Дамблдора. Она напомнила себе, что для директора школы Берта Джоркинс была не безликой работницей Министерства, а молодой ведьмой, которую он знал лично, более того — его ученицей.

С другой стороны, Гермиона могла припомнить несколько случаев из собственного недавнего прошлого, когда ей самой стоило бы воспользоваться тем же советом.

— Что бы ни сотворил Бартемиус в тот день, это разрушило разум Берты. Она уже никогда не стала прежней.

Дамблдор пару секунд помолчал, прежде чем вернуться к своему рассказу:

— Бартемиус не замечал, что его сын постепенно приобретает иммунитет к Империусу. Именно он выпустил Тёмную Метку на недавнем Чемпионате мира, сумев частично побороть чары. Уже через несколько дней Волдеморт появился на пороге дома Краучей. Он похитил Берту в Албании, и она под пытками рассказала о своих подозрениях относительно Бартемиуса, а также о том, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников, и о том, что Аластор Грюм согласился принять должность преподавателя.

— В-в-волдеморт убил Берту Джоркинс, да? — спросила Гермиона, заранее зная ответ.

Дамблдор кивнул, секунду поколебался, потом продолжил:

— Петтигрю оглушил Бартемиуса и, волею судеб, а также своего сына, сам оказался под проклятием Империус, но уже гораздо более сильного волшебника. Так он стал инструментом для воплощения плана Волдеморта в жизнь.

— И в чём заключался этот план? — нетерпеливо спросила Гермиона.

— Волдеморту нужен был свой человек в Хогвартсе, которому бы безоговорочно доверял не только он сам, но и я. Однажды ночью Краучу-младшему и Петтигрю удалось застать Аластора врасплох, и сын Бартемиуса снова принял фальшивую личность.

Гермиона задумчиво кивнула. Она и сама, ещё до того как попасть в больничное крыло, уже пришла к выводу, что под личиной Грюма скрывался Пожиратель Смерти, но только сейчас получила этому безусловное подтверждение и, да, почувствовала некоторое удовлетворение от того, что её догадка попала в цель.

— Но вы уже знали об этом, не так ли, мисс Грейнджер? — заметил Дамблдор, одарив её мягким взглядом. — По словам свидетелей, перед тем, как потерять сознание, вы кричали, что профессор Грюм — это Барти Крауч. Сочувствующие списали это на последствие ваших травм и общего эмоционального потрясения.

Гермиона рассказала о фляжке, о двух точках с именем Крауча на Карте Мародёров — существование коей, к слову, как будто и не удивило директора — и о других наблюдениях, на основании которых она сделала свой вывод.

Дамблдор кивнул.

— Вы молодец, мисс Грейнджер. Жаль, что сам я не был столь… наблюдательным. Это избавило бы вас от значительной части той боли, что вам пришлось испытать.

Впервые за последние несколько месяцев Гермиона задумалась о тех ошибках, что совершили другие. И причина тому была достаточно веской.

— Вам будет приятно узнать, что настоящий Аластор Грюм жив и если не здоров, то, по крайней мере, находится на пути к выздоровлению. Его нашли в волшебном сундуке в комнате профессора Защиты от тёмных от искусств.

Гермиона вспомнила свои первые встречи с самозванцем, но следующие слова директора вновь привлекли её внимание.

— Как мы и предполагали, появление вашего имени из Кубка Огня явилось результатом злонамеренных действий, но не тем, на который рассчитывали злоумышленники. Это должно было быть имя мистера Поттера. — И снова Дамблдор одарил её мягкой улыбкой, глядя поверх очков. — Ваше заклинание, наложенное летом, как говорится в старой маггловской поговорке, вставило большую палку в колесо этого заговора. Именно Гарри Поттер должен был принять участие в Турнире и выиграть его, после чего встретить свою судьбу на том кладбище — один.

— Но зачем вообще было использовать Кубок? Зачем понадобилась такая сложная схема, в которой так много всего зависело от воли случая? — недоумевающие спросила Гермиона. — Почему Грюм — или Крауч, кто бы он ни был — просто не схватил Гарри при первой же возможности и не отправил его порталом к Волдеморту? У него было предостаточно возможностей!

— Именно поэтому я, к моему великому сожалению, с самого начала счёл такой заговор неправдоподобным.

Счётчик в голове Гермионы щёлкнул, отправив ещё одну признанную ошибку в копилку директора.

— Однако их план имел и другие аспекты. Ритуал, свидетелем которого вы стали, необходимый для обретения Волдемортом нового тела, мог произойти только в день солнечного солнцестояния. Кроме того, не последнюю роль сыграли и политические соображения. Волдеморт жаждал отомстить мистеру Поттеру, причём как можно более публично. Целью Турнира Трёх Волшебников было налаживание сотрудничества между волшебными сообществами разных стран, и ничто не могло разрушить этот проект эффективнее, чем победитель, возвращённый мёртвым на показ собравшейся публике. Министерство никак не смогло бы скрыть такой исход — на самом деле, даже сейчас, несмотря на все их усилия, первые полосы двух последних выпусков «Ежедневного пророка» показали не что иное, как провальное завершение Турнира.

Это напомнило Гермионе о том, какую роль ей предполагалось исполнить: вестник возвращения Волдеморта и свидетель смерти Гарри.

— Конечно, — продолжил Дамблдор, — они не могли знать, что их план… пройдёт под откос. Так правильно говорить? Мне нравятся железнодорожные термины. В тот вечер, когда были объявлены имена чемпионов, Барти-младший, разумеется под личиной Аластора Грюма, сказал, что только чрезвычайно сильный волшебник мог повлиять на столь древний и могущественный артефакт, как Кубок Огня. И этим волшебником был он сам. Именно он заставил Кубок выбрать четырёх чемпионов для участия в Турнире Трёх Волшебников: троих от официальных школ-участниц и одного от четвёртой, несуществующей школы с одним единственным студентом в составе учащихся. Представьте себе его удивление, когда вместо имени Мальчика-который-выжил из Кубка вылетело имя никому не известной магглорождённой ведьмы.

Гермиона прекрасно помнила гнев Грюма — нет, Крауча-младшего — после того, как Кубок выбросил её имя.

— Это ломало все планы. Он понимал, что новость о его неудаче в самом скором времени достигнет ушей его господина. Сказать, что он был расстроен, — значит не сказать ничего. Он был зол на тебя, а когда догадался, в чём причина его неудачи, разозлился ещё больше. Возможность заставить мистера Поттера участвовать в Турнире была потеряна. Даже если бы выбор Кубка можно было признать недействительным, любое появление имени мастера Поттера также послужило бы причиной признания выбора недействительным. Используя способ, не оставивший бы Гарри иного выбора, кроме участия, — Гермиона отметила, что на этот раз директор назвал Гарри по имени, — он угодил в свою собственную ловушку и теперь ничего не мог поменять.

Прежде чем продолжить, Дамблдор снял очки и слегка сжал переносицу.

— И снова я подвёл вас, мисс Грейнджер. Тот урок Защиты после Хэллоуина… Я должен был понять, что что-то не так. Методы Аластора могли быть грубыми, но никогда не были жестокими. Его нападение на вас под видом урока было для него нехарактерным. На допросе Крауч признался, что сгорал от желания отомстить, и ваше происхождение только добавило масла в огонь его гнева. Сейчас я думаю, что всё могло окончиться и хуже, если бы не вмешательство некоторых событий.

«Если бы не вмешательство Гарри», — мысленно поправила Гермиона.

— Но всё это не имеет смысла, профессор, — прервала она рассказ директора. — Профессор Гр… то есть Крауч, он обучал меня всю вторую половину года. Если он хотел моей смерти, ему ничего не нужно было делать, достаточно было просто сидеть и смотреть.

— Я хотел бы напомнить вам, мисс Грейнджер, что с первым испытанием вы справились без помощи мастера Крауча, — ответил Дамблдор с явной гордостью за свою ученицу.

— И только с первым, — пробормотала Гермиона.

— И тем не менее. После того как вы преодолели первое испытание, Бартемиус остался не только без каких-либо средств для решения той задачи, что поставил перед ним Волдеморт, но и с оставшейся проблемой в вашем лице. Он признался, что к Рождеству почти смирился с провалом и готов был принять заслуженное наказание от Волдеморта, когда заметил некоторую… особенную близость между вами и мистером Поттером.

Гермиона понимала, что директор не хотел её смутить, но всё равно почувствовала, что краснеет.

— Эти наблюдения, вкупе с тем, чему он уже был свидетелем на собственных уроках, позволили ему сделать вывод, что Гарри будет стремиться защитить вас, и он решил сделать вас приманкой, чтобы заманить его в ловушку.

Гермиона вздохнула. Она слишком хорошо знала об этой бреши в обороне Гарри. Теперь она жалела, что он бросил тот Патронус.

— Таким образом он также получал возможность отомстить лично вам.

Гермиона кивнула, вспоминая события на кладбище.

— Но, — продолжил Дамблдор, — в этом случае оставалась ещё одна серьёзная проблема, требующая решения.

— Мне нужно было пройти все испытания Турнира и выиграть этот проклятый Кубок, — горько сказала Гермиона.

Дамблдор согласно кивнул.

— Ваше бесспорно рациональное и во многих смыслах смелое решение выполнить только минимум, необходимый для выживания, было довольно серьёзным препятствием. Когда ваше участие в соревновании оказалось под угрозой, Бартемиус, используя своего подконтрольного отца, позаботился, чтобы жалоба Игоря была отклонена. — Дамблдор пристально посмотрел на неё. — Полагаю, мы оба сомневались в окончательном итоге того голосования. Я подозревал, что тогда была использована магия, но отказывался думать на Аластора. Опять я подвёл вас.

Гермиона добавила эту ошибку директора в свой мысленный список. Только Дамблдор мог окончательно убедить её родителей… или задавить авторитетом.

— Бартемиус определил ваши шансы на победу в Турнире как ничтожные. — Дамблдор снова пристально посмотрел на неё. — Не сочтите за критику, мисс Грейнджер. Волдеморт считал, что шансы мистера Поттера невелики, а перспективы несовершеннолетней магглорождённой ведьмы и того меньше.

— По-моему, это вполне справедливая оценка, — кисло заметила Гермиона.

— Да, вам действительно нужна была помощь, которую школа не имела права оказывать. — Он на мгновение задумался. — Возможно, следует скорректировать правила для следующего Турнира и официально разрешить подобную помощь, которая, несомненно, оказывалась и раньше, но тайно. Итак, Бартемиус решил организовать вам неофициальное обучение у профессора Грюма.

— Чтобы помочь мне пройти испытания, — прокомментировала Гермиона.

— Отчасти, — не совсем согласился Дамблдор. — Вдобавок он хотел оценить ваши возможности, убедиться, что вы не представляете угрозы для Волдеморта. Очевидно, он серьёзно недооценил как ваши таланты, так и вашу храбрость, мисс Грейнджер, — добавил он с улыбкой. — Также он всеми силами поощрял помощь мистера Поттера, прикрывая тем самым собственные закулисные усилия и вместе с тем используя возможность сблизить вас ещё больше.

Сердце Гермионы упало. Неужели их с Гарри возросшая взаимная привязанность — не что иное, как результат намеренных манипуляций?

— «Практический урок» с участием молодого мистера Малфоя и его однокурсников был испытанием вашего характера. Если бы вы потерпели неудачу, он отказался бы от своего плана. Вы преуспели, а я снова совершил ошибку, решив, что Аластор всего лишь недооценил способности своих учеников. Так же, под видом обучения, он проверил вашу способность к сопротивлению Империусу.

— А я-то удивлялась, почему с Грюмом я смогла сбросить заклинание, а на кладбище нет, — мрачно сказала Гермиона. Теперь она чувствовала себя ещё хуже. — У меня никогда это не получалось, да?

— Боюсь, это действительно так, мисс Грейнджер, — мягко сказал Дамблдор. — Бартемиус проверил, можете ли вы сопротивляться, а также то, как меняется ваше поведение под проклятием и насколько очевидным это может быть для других. 

Гермиона нахмурилась. Было крайне неприятно чувствовать себя чьей-то безмозглой марионеткой.

— Неожиданно для него возникла дополнительная проблема, — тем временем продолжил Дамблдор. — Молодой мистер Крауч презирал бывших последователей своего господина, оставшихся на свободе, считая их перебежчиками, но тем не менее держал осведомителей в их кругах. Так он узнал, что на вас готовится покушение. То, что он рассказал нам в больничном крыле в ночь после второго испытания, было довольно близко к истине. Люциус Малфой действительно нанял Уолдена Макнейра с единственной целью: убить вас.

Гермиона уже слышала об этом, но всё равно испытала неприятное потрясение, получив подтверждение. Она пожалела, что не прокляла Люциуса, когда у неё была такая возможность, вместо пусть и унизительного, но простого избиения.

— Как ни странно, именно Бартемиус Крауч-младший стал вашим защитником.

— Да, — ответила Гермиона. — Он мне так прямо и сказал.

— В самом деле? — Дамблдор погладил бороду, глубоко задумавшись.

— Что-то вроде того, что он предпочёл бы убить меня той ночью.

— Именно это и привело профессора Грюма в тот вечер в больничное крыло. Он не знал, что вы успели увидеть тогда, в лесу.

Гермиона вызвала в памяти ту ночь.

— Да, мне ещё показалось странным, что он вытащил свою палочку, когда вы погрузились в Омут Памяти

— Вот как? — Дамблдор задумался. — Осмелюсь предположить, что он сделал бы всё, чтобы мы не узнали личность убийцы.

Он посидел в задумчивости ещё пару секунд, прежде чем снова вернуться к своему рассказу.

— Он также посадил под замок мисс Скитер, после того как узнал, что она незарегистрированный анимаг.

Гермиона с трудом сглотнула.

— Честно говоря, профессор, это я её поймала, — призналась она. «Во всяком случае, произнесла заклинание».

Она встретила любопытный взгляд директора.

— Возможно, было благоразумнее сообщить о деятельности Риты мне, но это не имеет большого значения.

— Он сказал, что поговорит с ней, — тихо сказала Гермиона. — Окоротит её журналистское рвение.

— Вместо этого мисс Скитер оказалась в том же затруднительном положении, что и Барти Крауч-старший, — сказал Дамблдор. — Она была свидетелем того, как учитель Хогвартса вне официальных занятий наложил на ученика сначала Непростительное, а потом заклятие Забвения, чтобы скрыть результат. — Дамблдор помолчал. — Я подозреваю, что ваши воспоминания содержат некоторые пробелы. Вас не мучили постоянные головные боли, мисс Грейнджер?

Гермиона кивнула.

— Я думала, это просто стресс, — пробормотала она.

— У вас было достаточно оснований так думать, — заметил Дамблдор. — Однако молодой Бартемиус не мог просто отпустить мисс Скитер. Опубликуй она эту историю, я был бы вынужден уволить его из Хогвартса. Так что Рита снова принялась писать свою порочащую прозу, но на этот раз она уже находилась под Империусом и послушно следовала плану Волдеморта. В один не самый прекрасный день тому же проклятию подвергся и Варнава Кафф. Истории, порочащие Министерство, посеяли семена сомнения в умах общественности. Бартемиус, полностью осведомленный об обстоятельствах Сириуса Блэка, обеспечил Рите самую громкую сенсацию за последние годы и тем самым добился моего отсутствия в школе в то время, когда это было наиболее необходимо.

— Простите, директор, — подавленно сказала Гермиона. — Я должна была сразу прийти к вам.

Дамблдор вздохнул.

— Если вы и ошиблись, то только в том, что доверились человеку, которому я сам безоговорочно доверял. Это я отказывался замечать очевидное, а не вы. Да, «Пророк» получил порочащие меня сведения, но я действительно был виновен в преступлении, в котором меня обвиняли. Впрочем, я забегаю вперёд. Было ещё одно препятствие, которое не удалось преодолеть: Виктор Крам. Мадемуазель Делакур не представляла серьёзной угрозы, с ней можно было справиться. К мистеру Диггори, как к студенту Хогвартса, наш учитель Защиты имел непосредственный доступ, а значит, и мог оказать влияние. Оставался Виктор Крам, который к тому времени уже считался главным претендентом на победу в соревновании. Его необходимо было как-то нейтрализовать. В отчаянии Бартемиус был вынужден совершить поступок, которого избегал всеми способами: связаться со своим старым товарищем Игорем Каркаровым. Подозреваю, что Игорь ему отказал. Либо так, либо мистер Крам пошёл наперекор Игорю, что, возможно, и послужило причиной их растущей взаимной неприязни. Тёмная Метка на руке Игоря, как и у молодого Барти, вновь проявилась, и он боялся, что если Волдеморт вернётся, тем, кто предал его, недолго останется жить.

— Да, похоже на то, — задумчиво пробормотала Гермиона. Увидев вопросительно поднятую бровь Дамблдора, она пояснила: — Однажды, как раз перед нашим уроком зельеварения, Каркаров подошёл к профессору Снейпу. Он очень хотел о чём-то с ним поговорить. Должно быть, именно об этом.

— Верно, мисс Грейнджер, хотя он отказался сообщить профессору Снейпу, кто в этом замешан. Ещё одна упущенная возможность… Как бы то ни было, Игорь оказался печально прозорлив. Бартемиус Крауч убил его, чтобы заставить замолчать.

— Я… я думаю, мы видели, как это произошло. — Дамблдор пристально посмотрел на неё. — Гарри и я…

— Это довольно серьёзное дело, если вы стали очевидцами убийства и не сообщили об этом, — тихо сказал Дамблдор.

— Нет. Нет! — Гермиона поспешила прояснить ситуацию. — На карте… мы видели имена Крауча и Каркарова на карте. Потом имя Каркарова исчезло. Мы подумали, что он воспользовался порталом, но живым его больше никто не видел.

Дамблдор медленно кивнул.

— Теперь понятно, почему вы так горячо отстаивали невиновность мистера Крама. Бартемиус… подбросил, так говорят?.. маггловский термин… подбросил улики, указывавшие на мистера Крама, а затем позволил информации просочиться в департамент магического правопорядка.

Гермиона снова почувствовала себя дурой.

— Мы отнесли карту профессору Грюму… — простонала она.

Дамблдор услышал её слова, но ничего не сказал.

— И вы, и мистер Диггори встречались с профессором Грюмом вечером перед третьим испытанием.

Это было утверждение, а не вопрос, но Гермиона всё-таки кивнула.

— В тот вечер Бартемиус наложил на вас обоих сильные чары Принуждения.

— А почему не Империус? — удивилась Гермиона. В конце концов, к тому времени лже-Грюм прекрасно знал, что она восприимчива к этому проклятию.

— Чары Принуждения, наложенные сильным волшебником, действуют не хуже, но имеют свои преимущества. Они не дают полного контроля, как Империус, но зато его коварные последствия гораздо менее очевидны для окружающих. Даже в моём отсутствии, которое на тот момент не было гарантировано, Бартемиус не мог рисковать использовать Империус в присутствии профессора МакГонагалл и профессора Флитвика, не говоря уже о мадам Максим. Эти чары цепляются за существующую эмоцию или убеждение, захватывают её и многократно усиливают. Полагаю, вы согласитесь, что обычно в вас довольно сильно чувство соперничества и стремление к наивысшим результатам.

Гермиона кивнула. Это была правда.

— Кроме препятствия в лице Виктора Крама, Бартемиус должен был преодолеть ваше намерение выйти из соревнования, как только ваши обязательства по магическому контракту будут выполнены. Его чары Принуждения использовали ваше естественное стремление быть лучшей во всём и заставляли вас бороться за победу. Принуждение мистера Диггори было иным. Он всегда восхищался вашим характером. Он должен был уступить победу вам, делая всё, чтобы помешать мистеру Краму или мадемуазель Делакур добраться до Кубка.

Кусочки ужасной головоломки встали на свои места. Настойчивый внутренний голос, толкавший её вперёд… постыдное нападение на Виктора… И тут на первый план всплыла ещё более ужасающая мысль. Седрик не появлялся в больничном крыле…

— Профессор, — сказала она тихим, взволнованным голосом. — Это ведь Седрик проклял Флёр, да?

Дамблдор вдруг словно постарел на несколько десятков лет.

— Да, это так, — подтвердил он тихим голосом. — Он также осознаёт, что в конце был готов убить Виктора Крама. Всё это не является достоянием общественности, и ради мистера Диггори я прошу вас сохранить это в тайне.

Директор вздохнул.

— Седрик Диггори сейчас в очень скверном состоянии. Он с совершенной ясностью помнит и свои намерения, и свои действия. Эти мысли преследуют его каждую минуту. Он никогда себе этого не простит. С согласия Министерства я отправил его домой под присмотр Амоса. Он пройдёт необходимую реабилитацию, но я сомневаюсь, что тут поможет что-то, кроме Забвения.

Дамблдор замолчал.

После нескольких секунд тишины Гермиона задала ещё один волновавший её вопрос:

— А Флёр поправится?

Дамблдор оставался серьёзным.

— Её состояние стабилизировалось. Молодой мистер Крауч опознал проклятие — одно из тех, что истощают магическое ядро. При наилучшем уходе и определённой доле везения мадемуазель Делакур поправится. — Он снова поколебался, прежде чем добавить: — Полностью или нет, покажет только время.

Гермиона мысленно проанализировала своё поведение в лабиринте. Её откровенная жадность до победы сейчас вызывала у неё только отвращение.

— Я не победитель, — сказала она.

— Напротив, мисс Грейнджер, вы были объявлены победителем Турнира Трёх Волшебников, официально и без возражений.

— Это немыслимо, — покачала головой Гермиона. — После того, что случилось с тремя настоящими чемпионами?

— Сам Кубок Трёх Волшебников объявил вас победителем. После завершения соревнования собственная магия трофея выгравировала на нём ваше имя.

— Я… я не понимаю… — пробормотала Гермиона. — Всё это дело рук Крауча. Я не заслужила…

— Мисс Грейнджер, вы успешно справились с первыми двумя заданиями, — настойчиво напомнил Дамблдор. — Третье задание было само по себе суровым испытанием, которое вы преодолели, не говоря уж о том, что произошло после. У Министерства нет выбора: магический контракт, который обязал вас участвовать в соревновании, в равной степени обязывает их принять результат. Поймите, мисс Грейнджер, весь волшебный мир теперь знает вас не только как победителя Турнира Трёх Волшебников, но и как ведьму, бросившую вызов самому Волдеморту.

— Но… это Седрик должен был победить, — возразила Гермиона. — Если бы он не находился под действием чар…

— Мистер Диггори отказался от любых претензий и в данный момент поглощён своими собственными… проблемами, — спокойно, но твёрдо ответил Дамблдор. — Делакуры благодарны вам за то, что их дочь осталась жива. Только ваша своевременная помощь дала ей шанс на выздоровление.

— Это Виктор позвал для неё помощь, — сказала Гермиона.

— Я правильно понимаю, что, несмотря на чары Принуждения, вы не бросили мадмуазель Делакур там, где нашли? — уточнил Дамблдор. — Целители сошлись на мнении, что, если бы вы не взяли её с собой, проклятие успело бы вызвать настолько серьёзное магическое истощение, что речи о каком-либо восстановлении уже бы не шло… В общем, ей очень повезло, что вы поступили именно так, а не иначе. Разумеется, мадам Максим в ярости по поводу того, что ни я, ни Министерство не смогли обеспечить должный уровень безопасности для участников, но магический контракт обязывает и её принять результат.

Дамблдор покачал головой.

— Она злится, но при этом она совершенно права. Я многих подвёл.

— А Виктор? — Отсутствие болгарина беспокоило Гермиону почти в той же степени, что и отсутствие Гарри. Вероятно, он пребывает в не меньшей ярости из-за того, что его так подло лишили награды.

— Ах да. — Казалось, Дамблдор был рад сменить тему. Он взмахнул волшебной палочкой, и прямо перед носом Гермионы появился и завис в воздухе пергаментный конверт. — Мистер Крам просил передать это вам, как только вы немного оправитесь.

Она увидела своё имя, написанное чётким почерком Виктора. Взяв конверт, она положила его на маленький прикроватный столик. Слишком виноватой она себя чувствовала, чтобы читать письмо сразу. У Гермионы ещё оставались вопросы, и она предпочла пока сосредоточиться на них.

— А что случилось с вами, директор?

— План состоял в том, чтобы убрать меня со сцены в самый критический момент, и статья Риты обеспечила это наиболее эффективным образом. — Дамблдор печально улыбнулся. — После того как главный аврор предъявил мне обвинение в том, что я помог осуждённому преступнику скрыться от правосудия, мне оставалось только признать себя виновным и спокойно пойти с ними. С одной стороны, у меня не было ни малейшего желания скрываться от правосудия, с другой — если уже есть подозреваемый, других можно не искать. Я вынужден был провести некоторое время в весьма неуютной темнице Министерства, после чего аврор Шеклболт отпер дверь камеры и повёл меня к двум волшебникам, которых давно считали мёртвыми. Мне сообщили, что Бартемиус Крауч-младший и Питер Петтигрю были задержаны на территории Хогвартса. Мадам Боунс попросила меня присутствовать на их допросе под Веритасерумом.

— После краха изначального плана они вынуждены были действовать в самых неблагоприятных условиях и использовать любые подвернувшиеся возможности. Ваше возвращение служило сигналом к началу активных действий. «Аластор Грюм» должен был на виду у всех убить бедного Руфуса, что и произошло. Одно это гарантировало панику и общую растерянность. В то же время Бартемиус Крауч-старший должен был убить самого министра. Насколько я понимаю, перед испытанием вы предупредили молодого Рональда Уизли насчёт Крауча-старшего и тем самым, намеренно или нет, предотвратили второе убийство.

Хоть что-то она сделала правильно, горько подумала Гермиона.

— Таков был план. Поскольку власть фактически была бы обезглавлена, Волдеморт и его последователи намеревались немедленно напасть на само Министерство, захватить его или, по крайней мере, устроить показательную бойню с максимальным количеством жертв. Подозреваю, что меня самого нашли бы мёртвым в той самой камере. Далее он планировал ударить по Азкабану, чтобы освободить своих оставшихся последователей.

Дамблдор взглянул на Гермиону и добавил:

— И, надо сказать, им это почти удалось. Если бы не экстраординарные действия одной молодой ведьмы и двух молодых волшебников, Волдеморт мог в одночасье повергнуть всю Магическую Британию в настоящий хаос.

Проигнорировав очередной комплимент, Гермиона спросила:

— А что с Малфоем и остальными?

— Министерство было вынуждено признать реальность возвращения Волдеморта. Мистер Поттер дал свидетельские показания и свои воспоминания. Для подтверждения у нас есть два признания под Веритасерумом, два десятка свидетелей убийства Руфуса Скримджера и покушения на убийство Корнелиуса Фаджа. Несмотря на все свидетельства, сам Корнелиус забаррикадировался в стенах Министерства и продолжает упорно цепляться за фикцию, что Волдеморт не обрёл новое телесное воплощение.

— Ваш собственный рассказ вполне может оказаться той соломинкой, которая сломает хребет фестралу. В настоящее время Люциус Малфой заключён под стражу. Его нашли на кладбище в Литтл-Хэнглтоне со сломанной челюстью и некоторыми… более болезненными травмами, а также с пылающей Тёмной Меткой на руке. — Впервые за несколько часов в его глазах снова вспыхнула знакомая искра. — Как член Визенгамота, он имеет иммунитет от судебного преследования, кроме того, его текущее физическое состояние пока позволяет ему избегать допроса. Но, по моему глубокому убеждению, он только оттягивает неизбежное. Что касается «старой гвардии» Волдеморта, то они исчезли со сцены. Гринготтс настаивает на конфиденциальности вкладов своих клиентов, но имеющаяся информация указывает на то, что после вашего возвращения в Хогвартс многие хранилища были срочно опустошены.

— «Ежедневный пророк» уже опубликовал передовицу, поднимающую вопрос о возвращении Волдеморта, хотя у них всё ещё не хватает смелости назвать его имя. Волдеморт был настроен на максимальную огласку своего возвращения, хотя и рассчитывал на иной результат. — Дамблдор вздохнул. — Рита Скитер больше не находится под Империусом и не будет молчать вечно. Ваше возвращение с волшебником, которого считали мёртвым, заявление мистера Поттера о возрождении Волдеморта, убийство главы аврората и покушение на убийство министра — всё это произошло на глазах у высокопоставленных иностранных волшебников и представителей европейской магической прессы. Даже если бы министр мог каким-то образом замять эту новость в рамках собственной страны, то на международной арене он ничего поделать не может.

— Что касается Волдеморта, у нас есть один мёртвый фамильяр и большой котёл с остатками неопознанного зелья. Сейчас ведутся изыскания дополнительной информации.

— Ваши показания станут краеугольным камнем в арке, — продолжил Дамблдор. — Кое-кто в Министерстве, как вы уже поняли, продолжает цепляться за своё невежество, но фасад уже рухнул. Дело непременно будет доведено до конца. С вашего разрешения и с разрешения ваших родителей я предлагаю завтра с утра пригласить сюда мадам Боунс для официальной беседы.

— Я готова сказать правду, — ответила Гермиона.

— Хорошо. Тогда я оставлю вас, чтобы вы могли отдохнуть.

— Прежде чем вы уйдете, профессор, скажите, — настойчиво попросила Гермиона, — у нас неприятности? У Гарри, Рона и меня? Из-за Сириуса я имею в виду.

— Скорее всего, никто, кроме меня, не пострадает из-за мистера Блэка. Теперь перед Министерством стоят гораздо более важные задачи.

— Значит, Сириуса освободят?

Дамблдор остановился.

— Как вы знаете по собственному опыту, колёса магического правосудия вращаются чрезвычайно медленно. В настоящее время Сириус Блэк технически остаётся сбежавшим преступником, но число авроров, направленных на его розыск, было резко сокращено с учётом новых приоритетов. Как вы, несомненно, и рассчитывали, арест Питера Петтигрю уже поднял серьёзные вопросы о событиях тринадцатилетней давности. Уверяю вас, первые шаги на пути к помилованию Сириуса уже сделаны. Не факт, что окончательное помилование Блэка освободит меня от обвинения в пособничестве сбежавшему преступнику, но с этим я смогу справиться.

Он снова повернулся, чтобы уйти, но, видимо, что-то в выражении лица Гермионы заставило его поколебаться.

— Что-то ещё, мисс Грейнджер?

— Вы рассказали мне о том, что произошло, но не сказали, как Гарри оказался на кладбище?

— А! — Дамблдор как будто на мгновение растерялся. — Мне кажется, что это история мистера Поттера, не моя.

— С Гарри всё в порядке? — торопливо спросила Гермиона. — Просто с тех пор как я очнулась, он здесь не появлялся…

— Мистер Поттер чувствует себя хорошо и справляется со сложившейся ситуацией так, как от него и следовало ожидать.

Она ждала, что директор скажет что-нибудь ещё, но, похоже, это было всё, что он собирался ей сообщить. Терпение Гермионы наконец лопнуло.

— Тогда я требую встречи с ним. Ему ведь не запретили видеться со мной?

— К сожалению, приказывать мистеру Поттеру я не могу, — ответил Дамблдор с лёгкой улыбкой. — Из этого никогда не выходило и не выйдет ничего хорошего. Но я непременно сообщу ему, что вы о нём спрашивали.

Похоже, пора было подключать тяжёлые аргументы.

— Директор, вы не хуже меня знаете, что мои родители попытаются забрать меня из Хогвартса при первой возможности. Я не хочу уезжать, не увидевшись с Гарри.

Дамблдор чуть поморщился, помолчал и наконец улыбнулся в последний раз.

— Уверен, что очень скоро вы найдете его в числе своих посетителей. Спокойной ночи, мисс Грейнджер.

Текст переведён JulsDo