Мне не стать храбрецом (джен)

— Как крошка Блэк чувствует себя сегодня?

Кузина Белла всегда говорит приторно-сладким голосом, когда пытает своих жертв. Грубая пародия на то, как она разговаривала с ним в детстве, ворковала и брала его руку, чтобы показать последние темные заклинания, которые она выучила. Тогда это было захватывающе, он мог узнать что-то новое. Теперь же он знал некоторые из этих заклинаний слишком хорошо.

— По-старому, все по-старому, кузина, — ответил Регулус настолько саркастически, насколько осмелился. — Не на что жаловаться.

Сохранять достоинство, лежа на спине, в одной и той же рваной одежде, которую вы носите уже более недели, в окружении прежних товарищей — нелегкое дело. Регулусу нравилось думать, что он все еще справлялся с этим при помощи великолепной комбинации сарказма, обаяния и самообмана.

— Должно быть, забавно иметь в друзьях очередного предателя крови, — вслух размышляла Белла, как будто они снова были детьми, ужинающими на площади Гриммо — как это было до того, как Регулус поступил в Хогвартс. До того, как все стало слишком запутанным.

— Один из наиболее приятных в общении кузенов; мы обсуждаем идеи разрушения мира волшебников, а еще у нас куплены билеты на магловский квиддич — полагаю, на эту пятницу.

Регулусу нравились эти разговоры — хоть что-то отвлекало его от раздумий, пока не начали действовать проклятья. Он никогда не был словоохотлив, но есть разница между нежеланием разговаривать и отсутствием способности к этому.

Но Белла устала от этих бесед, они становились все короче и короче: ее интерес к этим играм угас. А может, на нее давила необходимость получить сведения — Темный Лорд не славился долготерпением. Она даже не стала задавать вопрос — сразу запустила Круциатус. Регулуса выгнуло дугой, но он сдержал рвущийся с губ крик.

— Реджи, малыш Реджи, кузен Реджи, почему же ты не говоришь мне, где медальон? — спросила Белла. Ее лицо остановилось в дюйме от лица Регулуса.

У Регулуса перехватило дыхание; сил на остроумный ответ не осталось.

— Северус, где зелье? — Беллатрикс отвернулась, чтобы подозвать ближе высокого мужчину.

Северус избегал взгляда Регулуса, и тот мог лишь предполагать, что Северус не питает такой страсти к причинению боли, как его безумная кузина. Его вклад — снабжать Беллу зельями и накладывать то странное заклинание, которое лишь удерживает Регулуса на месте, не причиняя боли. Интересно, считает ли Северус, что пассивность оправдывает его. Если бы все было так просто!

— Боюсь, наши запасы на исходе, — прогнусавил он в своей обычной манере, но, тем не менее, передал ей флакон. — Кажется, мистер Блэк держится на своем таланте окклюмента, хотя не знаю, кто мог его обучить.

Беллатрикс цапнула флакон, запрокинула Регулусу голову и вылила содержимое склянки ему в глотку. Все, что оставалось Регулусу, — не задохнуться.

Беллакрикс шагнула назад, поднимая палочку, как будто собиралась наложить очередное проклятье, но тут все Пожиратели Смерти замерли. Их взгляды были полны тревоги и страха, только кузина Белла, казалось, довольна переменой:

— Он идет, — прошептала она.

* * *

Джеймс прислонился к стене, втайне желая разбить о нее голову.

— Ненавижу это, — вздохнул он.

— Я живу так неделю, — отозвалась Марлин. — Можешь мне верить, когда я говорю, что лучше не станет.

— Мы до сих пор не знаем, в чем он замешан.

— Надеюсь, это не помешает нам помочь ему, — сузила глаза Марлин.

— Я этого не говорил. Мы не оставим его здесь. Просто интересно: мне казалось, с предателями у них разговор короткий. Что же такого важного он знает?

— Что ж, это может оказаться полезным — тем больше причин выбраться отсюда, — Марлин жестом показала Джеймсу, чтобы он достал зеркало. Он подчинился без лишних комментариев.

— Бродяга, — позвал он.

На этот раз долго ждать не пришлось, похоже, Сириус не выпускал зеркало из рук:

— Сохатый! Марли! Как дела у двух моих любимых пленников? У вас что, сосед потерялся? — голос его звучал непринужденно, но чувствовалось, что Сириус на грани.

— Он вышел ненадолго. Еще несколько часов, наверное, не вернется, — сказала Марлин.

Сириус с нечитаемым выражением лица кивнул.

— Я тут посмотрел карты — поместье Лестрейнджей большое, сложно понять, как далеко простирается защита. Это усложняет нам жизнь, но не делает задачу невыполнимой. Лили пытается связаться со всеми, посмотрим, кто решит помочь. Как бы мне ни хотелось выскочить самому с палочкой наголо, мне кажется, что она этого не одобрит. Сколько там миньонов, не знаете?

— Я видела не больше трех — оба Кэрроу и Крауч-младший, — ответила Марлин.

— Едва могу представить, чтобы кузина Беллатрикс оставила дражайшего супруга. В конце концов, это ее дом, и она вряд ли упустит возможность для допроса с пристрастием.

— Ты бывал в поместье раньше? Может, на семейном празднике? — спросил Джеймс.

— С тех пор, как меня приглашали на семейные мероприятия, много воды утекло, и у меня не было ни единой причины отправляться в Дарем, пока здесь бушует война, — Сириус склонил голову на бок. — Но, насколько я помню, дом подключен к каминной сети, хотя там должна быть мощная защита.

— Если мы привлечем еще хоть одного, будет проще справиться с этим?

— Думаю, Хвост — очевидная кандидатура, — Сириус неопределенно взмахнул рукой. — Ну, знаешь, дельце для крысы. Лили послала ему патронуса, но я, честно говоря, не уверен, что он придет: это рискованная работа. Я мог бы сам попробовать, но мне нужен будет отвлекающий маневр. Кроме того, остается проблема очаровательных обитателей поместья: мы знаем о пяти, но эту цифру, думаю, можно смело удвоить, а то и утроить. Не похоже, что все это предназначено для допроса единственного человека; скорее всего, в поместье держат всех пленников.

— Мы с Марлин могли бы помочь, как только добудем волшебные палочки, — сказал Джеймс.

— Регулус тоже. Хотя трудно предугадать, в каком состоянии он будет. — вставила Марлин.

— Что ж, всего получается три с половиной — четыре с половиной, если мне не удастся отговорить Лили. В любом случае хотелось бы увеличить это число.

— Лучше бы тебе успешно отговорить ее, — мрачно изрек Джеймс. — Что говорит Дамблдор? Ни на секунду не поверю, что вы с ним не беседовали.

Сириус со вздохом отвел глаза:

— Он не горит желанием дать нам добро. Кажется, он считает, что миссия слишком дорого обойдется. Говорит, все бы сложилось иначе, если бы мы знали, что там есть кто-то из ключевых игроков, или знали бы, какой информацией располагает Реджи. Думаю, что нам придется остановиться на чем-нибудь скрытном, на стратегии быстрого побега, а не на плане битвы.

— Драккл, — выругался Джеймс. — Разве Беллатрикс недостаточно важная фигура?

— Для осады такого поместья? Честно говоря, я думаю, что для Дамблдора может быть только один ключевой игрок.

— Как успехи у Лили? — спросила Марлин.

— Ну, Хвостик не выглядит особо воодушевленным, но я его дожму. Лунатик, к сожалению, занят очень специфичной лунатичной миссией. Также Лили думает, что Фрэнк и Алиса готовы помочь, только если наш план все-таки перейдет из разряда самоубийственных затей в просто плохие. И нам все еще нужен отвлекающий маневр.

В этот момент наверху, кажется, поднялась суматоха: громкие голоса, торопливые фразы, спешащие по коридору шаги.

— Он идет! Быстро, стройтесь!

— Вот ведь драккл, мы до сих пор не знаем, где медальон!

— Темный Лорд не терпит промахов…

Шаги стихли. Воцарилась пугающая тишина.

Джеймс и Марлин посмотрели друг на друга.

— Что происходит? — шепотом спросил Сириус. — Это Реджи?

Джеймс ощутил странную смесь леденящего страха и безумной надежды.

— Думаю, ожидается прибытие крупного игрока.

Глаза Сириуса расширились:

— Я пошел. Нам может не хватить времени, — и он исчез из зеркала.

Марлин глубоко вздохнула:

— Готов к бою?

* * *

Двери зала распахнулись, и первой в зал вползла огромная змея — Нагайна; следом за ней, в развевающейся мантии, вошел ее хозяин.

— Империо! — прошипела Беллатрикс.

Регулус вынужден был поклониться вместе с прежними своими товарищами.

— Что за жалкое зрелище, — прозвучал голос Темного Лорда — мягкий, точно шелк, как подумалось Регулусу.

— Как печально, что еще один Блэк запятнал себя клеймом Предателя Крови. Я возлагал на тебя такие надежды, дитя мое, — Волдеморт приподнял голову Регулуса ногой. — И все же я должен сказать, что твоя сила достойна восхищения; я знаю, сколь убедительной может быть твоя кузина. Хотелось бы, чтобы эта стойкость нашла лучшее применение. Жаль.

Быстрым движением он пнул коленопреклоненного Регулуса в голову, заставляя опрокинуться на спину. Его так и оставили лежать, но никакой самообман не помог бы ему сохранить остатки собственного достоинства. Регулус знал, что его время на исходе. И эту битву нельзя выиграть — можно разве что ее пережить.

Волдеморт окинул комнату бесстрастным взглядом:

— Оставьте нас.

На миг все замерли, но затем Пожиратели Смерти, Беллатрикс, Северус и Эван Розье почти беззвучно покинули зал. остались лишь Волдеморт и Нагайна.

«Вот оно» — неожиданно вспыхнуло в голове Регулуса. Много лет он ждал смерти, а за последние несколько недель не раз встречал ее. И со столь же непоколебимой уверенностью, как тогда, в пещере, где он был совершенно убежден в своей гибели, сейчас он чувствовал: он не хотел умирать.

— Знаю, ты не уничтожил его, — произнес Волдеморт, меряя шагами комнату. Он что-то прошипел Нагайне, и она уползла охранять вход. Регулус прежде не знал, что его бывший хозяин владел парселтангом, но счел, что это вполне соответствует его образу. — Уничтожить подобный предмет было бы кошмаром, верно, Регулус Блэк? Ты всегда ценил красоту таких вещей, как этот медальон. Уверен, что ты узнал его: он передавался в моей семье из поколения в поколение.

— Медальон Салазара Слизерина, — пробормотал Регулус. Он не был уверен: в конце концов, медальон считался утерянным, пропавшим в одном из древних волшебных родов, возможно, заложенным или проданным, — но никто не знал, кому именно.

— Салазар правильно понимал наше место в мире. Я думал, ты тоже понимал это, Регулус Блэк. Твой род, столь почитаемый, благороднейший и древнейший дом Блэков… — Темный Лорд прервался, чтобы схватить Регулуса за левую руку и задрать рукав.

— Вижу, твоя милая кузина уже лишила тебя той чести, что я тебе оказал когда-то, — он отбросил руку Регулуса.

— Когда ты, потерянный, пришел ко мне, я был, стоит признать, разочарован: я ожидал от наследника Блэков большей амбициозности. Возможно, таков твой брат — я никогда его не видел. Я задавался вопросом, не изменит ли этого твой приезд сюда. Что ж, даже угроза твоей жизни не придает тебе ценности в глазах семьи, — в тоне Темного Лорда проскользнуло что-то вроде жалости, как будто он искренне сочувствовал Регулусу в его семейных делах. — Впрочем, неважно.

Он остановился у головы Регулуса, не отрывая от него пристального взгляда:

— Быть может, мы сумеем начать все сначала, юный Регулус. Мы могли бы списать этот беспорядок на простое детское любопытство. Ты так нуждался в том, чтобы найти свое место в мире; я заметил то отчаяние, с которым ты стремился войти в Круг и теперь знаю, что ты готов к этому. Почему бы тебе снова не присоединиться к нам, Регулус? Уверен, это станет большим облегчением для твоей матери — и для кузенов. Мне говорили, что Нарцисса беременна.

Регулус понял, что это действительно все, чего он когда-либо желал — место, где бы его уважали, где не считали бы его разочарованием и «всего лишь младшим братом» остроумного и талантливого Сириуса. Он не мог устоять перед ощущением принадлежности хоть кому-нибудь. Он так жаждал оказаться среди тех, кому он был бы небезразличен, что потерял себя.

Когда он был зеленым подростком, мысль о группе волшебников — таких же, как он сам — казалась слишком прекрасной, чтобы быть правдой. Когда он повзрослел и узнал больше, это стало не желаемым, а единственно возможным вариантом. Сириуса рядом не было, отец предпочитал не показываться на глаза, а у матери из-за ее фанатизма помутился рассудок. Даже если сбежать, бежать ему некуда; сопротивление — самоубийственно, бездействие — невозможно.

И вот Регулус стал двумя годами старше — а вопрос перед ним прежний. Решение его не столь неоднозначно, как тогда: сейчас он хочет жить. В хаосе, боях и боли он не осознавал этого прежде, но теперь знал правду. Он так долго сопротивлялся пыткам, что отпусти он свой разум — и он развеется, как прах по ветру. Он мог разбить голову о каменные стены своей темницы; мог упросить Марлин закончить то, что начал в той проклятой пещере. Но он этого не сделал.

— Снисходительность, равно как и раздача вторых шансов, мне не свойственны. Разумно используй эту возможность, она выпадает лишь раз, — на лице Темного Лорда расцвела улыбка. — Так что, Регулус, дитя мое, где медальон?

Регулус отчаянно хотел жить.

— Я не знаю, милорд.

Просто он уже сделал свой выбор.