Код (джен)

Правило номер три: Знай своего врага.

Драко последовал за остальными студентами шестого и седьмого курсов в малоиспользуемый лекционный зал на четвертом этаже. Там были многоярусные сидячие места, расположенные полукругом вокруг большой сцены. Этот зал был достаточно велик, чтобы вместить в своих рядах половину школы. Обычно он предназначался для хоровых концертов или любительских постановок, которые ставил драматический клуб Хогвартса. Теперь там должно было состояться первое заседание клуба бесполезных дебатов.

Драко забрался на задний ряд, желая держаться как можно дальше от этой нелепости. Его шестикурсники-слизеринцы выстроились вокруг него. Драко закинул ноги на сиденье перед собой и откинулся на спинку стула. Крэбб и Гойл начали зачаровывать бумажных птиц, пытаясь заставить конструкции летать над головами ничего не подозревающих жертв, а затем брызгать чернилами на них. Возможно, это было по-детски, но неожиданно забавно.

Кассиус Уоррингтон, самый популярный семикурсник Слизерина, держал свою собственную свиту несколькими рядами ниже. Драко наблюдал за тем, кто из студентов стекался к нему. Будучи шестикурсником, Драко не ожидал, что ему будет принадлежать внимание семикурсников. Технически они уже были взрослыми. Они не хотели подчиняться приказам или проявлять почтение к какому-то шестикурснику. Как сын Люциуса, Драко мог бы потребовать, чтобы Уоррингтон уступил ему свою власть. Но Драко никогда не жаждал такой власти, а студенты, которых привлекал Уоррингтон, были простыми хулиганами. Они знали только, как использовать запугивание и грубую силу, чтобы добиться своего. Драко предпочитал более изощренное оружие, а не тупые инструменты. Поэтому он позволил Уоррингтону иметь свой двор и иллюзию величия. Студенты, у которых было больше проницательности, больше мозгов, чем мускулов, часто оказывались на стороне Драко.

Он заметил, что Теодор Нотт предпочел сидеть с Уоррингтоном на задворках, в то же время и вроде как не в его рядах, но явно пытаясь расположить к себе старшего. Видимо, Нотту надоело, что Драко держит его в узде. Жаль, очень жаль. Дело было не в том, что Нотт был глуп, совсем наоборот. Его оценки, как правило, были одни «П», и никогда ниже. Он мог бы многому научиться у Драко, но для этого был слишком импульсивен и безрассуден. Он раздражался под руководством Драко. Что ж, он мог попробовать хаос Уоррингтона, но была причина, по которой Уоррингтона не так боялись, как Драко. Уоррингтон был слишком очевиден в своих нападках. Профессорам было легко идентифицировать Уоррингтона как виновника его преступлений, и часто они нарушали его планы еще до того, как они воплощались в жизнь. Он понятия не имел о долгоиграющих партиях.

Тем не менее, если Нотт покинет Драко, остальные студенты могут дезертировать. Драко мысленно подсчитал потери своих пешек и нахмурился. Это было бы нежелательно. Он почувствовал острую боль в висках и потянулся, чтобы потереть голову.

— Это из-за компании, не так ли? — спросила Пэнси Паркинсон, неторопливо поднимаясь по ступенькам к своему ряду. Она отогнала Гойла, чтобы занять стул рядом с ним, и потянулась, чтобы провести рукой по его волосам. — От этой тупости у меня тоже разболелась голова.

Теперь, когда школьные занятия закончились, она, как и другие ученики, сменила школьную форму. Но в то время как большинство студентов предпочитали ей удобство, Пэнси одевалась ради привлечения внимания. На ней было короткое черное платье, которое облегало ее изгибы и обнажало большую часть ног. Ее черные гладкие прямые волосы красиво спадали на спину. Ее макияж был искусно нанесен, подчеркивая темные глаза и полные губы. Драко окинул ее пристальным взглядом. Пэнси принадлежала к тому типу красавиц, которые заслуживали длительного изучения, и ей нравилось, когда ее ценили.

— Ты отдалился, — сказала она.

Драко приподнял бровь:

— Это не я прятался в постели Уилтшира.

Глаза Пэнси метнулись к семикурснику, который в настоящее время сидел рядом с Уоррингтоном. Она пожала плечом:

— От него есть польза.

— Есть или была? — осведомился Драко.

Губы Пэнси растянулись в лукавой улыбке, обнажив идеально белые, идеально ровные зубы:

— Ты спрашиваешь, свободна ли я? Драко Малфой, неужели ты скучаешь по моей компании?

— Всегда, — пообещал Драко, но они оба знали, что это ложь. Хотя их семьи ожидали, что они поженятся, и, хотя они встречались, он и Пэнси больше были друзьями. Ну и иногда друзьями-с-привилегиями.

Драко кивнул в сторону Нотта, и Пэнси проследила за его взглядом. Ее улыбка похолодела:

— Ну, для тебя это проблема, не так ли?

— Ты могла бы помочь.

— А что мне за это будет?

Настала очередь Драко пожать плечами:

— Скажем так, услуга за услугу.

Пэнси посмотрела на него долгим взглядом, затем откинула волосы назад:

— Ну, тогда ладно. — Она поднялась на ноги и плавной походкой направилась к Уилтширу. Она поднырнула под его руку и уставилась на него с искусно имитированным обожанием.

Драко откинулся на спинку стула, когда МакГонагалл вышла на середину сцены. Ему стало немного легче. Пэнси не была полноправным союзником, но она предупредила бы его о чем-нибудь действительно сулящим проблемы.

МакГонагалл наложила заклинание быстрой вспышки, чтобы успокоить класс. Потребовалось несколько минут, чтобы все утихли.

Она прочистила горло:

— Спасибо и добро пожаловать на ваш первый урок дебатов. Предполагается, что дебаты будут безопасной и уважительной средой, где вы можете вести продуктивные беседы. Издевательства недопустимы. Оскорбления недопустимы. Запугивание и угрозы недопустимы. — Ее взгляд метнулся к заднему ряду, где сидел Драко. — Я надеюсь, что это ясно.

— Чертова ведьма, — пробормотал Драко. Он откинул голову назад, уставшись в потолок, гневный румянец залил его шею и лицо. Почему он всегда был мишенью для подобных лекций? Да, он и раньше попадал в переделки, но вряд ли был худшим нарушителем в школе.

— Главная проблема, с которой мы сталкиваемся сегодня, — это предубеждение против магглорожденных ведьм и волшебников, — продолжила МакГонагалл. — Таким образом, вы будете разделены на три группы в зависимости от ваших убеждений. Те из вас, кто верит, что чистокровные в виду своей природы стоят выше всех, объединятся в одну группу, а те, кто верит в равенство, — в другую. Эти две группы будут встречаться каждую среду, чтобы подготовиться к первым дебатам, которые состоятся перед рождественскими каникулами. Если вы ещё не определились, вы присоединитесь к нейтральной партии. У вас будет возможность посещать обе стороны, наблюдать за их подготовкой и задавать вопросы. Вам не придется участвовать в дебатах, но вам нужно будет представить письменную работу с изложением того, что вы узнали. Вторые дебаты состоятся в весеннем семестре.

— Первые дебаты будут посвящены текущим темам, которые в настоящее время обсуждаются в нашем правительстве, таким как законы об ограничении прав магглорожденных и предлагаемые законы о браках чистокровных/магглорожденных. Вторые дебаты будут посвящены более важным вопросам, включающие войну с лордом Волдемортом

Судорожные вздохи эхом прокатились по залу, когда МакГонагалл произнесла имя Темного Лорда. Драко заметил, как некоторые ученики немного побледнели.

МакГонагалл взмахнула палочкой, и три листа пергамента взлетели на переднюю доску:

— Пожалуйста, впишите свое имя в одну из групп и обязательно возьмите лист с инструкций выбранной стороны, а затем вы будете свободны. Вот и все.

Она отступила, жестом указывая на доску. Драко не удивило, что Золотое Трио первыми подошло к доске и подписало свои имена для группы Равенства. За ними последовало множество гриффиндорцев. Уоррингтон протолкался сквозь толпу, чтобы вписать свое имя в группу Чистокровного Превосходства. Его банда слизеринцев последовала за ним.

Слизеринцы Драко повернулись к нему, и он дал им отмашку. Сам он не двигался, он просто наблюдал, как студенты записываются в группы, мысленно проверяя, не сделал ли он каких-нибудь неправильных предположений. Он ошибся только в двоих — когтевранце и пуффиндуйце.

Его взгляд упал на Блейза в глубине толпы. Его руки были сжаты в кулаки, и он слегка подпрыгивал на носках. Он явно был взволнован.

— Не делай этого, Забини, — прошептал Драко, садясь на свое место. — Не будь дураком.

Но Блейз не слышал его и не повиновался ему. Он колебался еще минуту, но как только освободилось место, он выступил вперед и назначил себя в группу Равенства.

Потребовалось мгновение, чтобы другие заметили свершившееся. Это началось с нескольких пристальных взглядов и переросло в толчки и шепот. Это, наконец, насторожило других слизеринцев, которые все еще базировались вокруг бланка Превосходства Чистокровных.

— Предатель крови! — завопил Нотт. Он рванулся вперед, но Уоррингтон схватил его за руку и оттащил назад. Макгонагалл, которая стояла у двери, начала пробираться к ним.

Драко посмотрел на гриффиндорцев. Они с подозрением уставились на Блейза, потому что это было бы по-слизерински — присоединиться к их группе для шпионажа. Но Драко знал, что Блейз был честен в своем выборе. Но честность не помешала бы другим слизеринцам отвернуться от него. Блейзу понадобятся новые друзья для защиты, если он надеется закончить шестой курс, не будучи проклятым.

Драко мог бы сделать так, чтобы это произошло.

И тем самым он помог бы своей собственной репутации.

На самом деле это беспроигрышный вариант. Хотя шансы на то, что его оштрафуют, были выше, чем ему хотелось бы.

Драко встал со стула и спустился по лестнице в переднюю часть комнаты, где Блейз стоял, зажатый между гриффиндорцами и слизеринцами. Все ученики видели приближающегося Драко, он позаботился об этом, сильно ударяя подошвами своих ботинок по деревянным ступенькам, заставляя его шаги отдаваться эхом. Он придал своему лицу выражение ярости, и студенты попятились, пытаясь убежать.

Блейз обернулся при его приближении, его глаза расширились. У них было что-то вроде предварительной дружбы, но Блейз должен знать, что его сегодняшнее решение все перечеркнуло. Драко подошел к Блейзу, схватил его за руку и оттащил от толпы. Блейз не протестовал, даже когда Драко толкнул его к дальней стене.

— О чем, черт возьми, ты думаешь? — потребовал Драко. Одним глазом он следил за Блейзом, другим — за толпой, чтобы оценивать их реакцию.

— Я не передумаю, — выпалил Блейз. — Волдеморт ошибается. Чистота крови не имеет значения. Это даже не настоящая вещь. Нет никакой корреляции между силой магии и семейными родословными. Превосходство чистокровных — это ложь, увековеченная элитой для поддержания своей власти и богатства.

— Ты говоришь вполне решительно.

— Так и есть. Я не передумаю. Я верю в равенство, и если это означает, что мы больше не можем быть друзьями, то так тому и быть.

Драко бросил взгляд на гриффиндорцев. Они все еще жались друг к другу, все еще бросая подозрительные взгляды на Блейза.

Драко вытащил палочку и приставил ее к горлу Блейза, который судорожно сглотнул и посмотрел на него умоляющими глазами:

— Драко?

— Тебе следовало подружиться с Поттером и остальными, прежде чем потерять мою дружбу, — разъяснил ему Драко. — Потому что прямо сейчас гриффиндорцы не верят в твою искренность, а слизеринцы жаждут крови.

Лицо Блейза побледнело. Его глаза метались между Драко и остальными учениками. Теперь он понял, в каком затруднительном положении оказался — никто не собирался выручать его. Он облизнул губы:

— Что ты собираешься делать?

Драко схватил его за воротник и прижал к стене. Блейз взвизгнул, и Драко засунул свою палочку под мягкую часть его челюсти.

— Привет, Малфой! — Поттер двинулся вперед, наконец осознав, что слизеринца, выбравшего группу Равенства, притесняют.

Но Поттер двигался недостаточно быстро. Он, казалось, не очень беспокоился за Блейза, и Драко хотел, чтобы Поттер был на столько же напуган, на сколько слизеринцы были злы.

Драко тяжело вздохнул: «Еще слишком рано для отработок».

— Что?..

Вопрос Блейза был прерван, когда Драко оторвал его от стены и швырнул на землю. Блейз застонал от боли, кто-то в толпе студентов закричал, и Драко поднял свою палочку с излишним размахом, пытаясь выиграть Блейзу больше времени и сохранить свою участь облегченным. Если бы ему действительно удалось проклясть Забини, ему грозили бы недели отработок.

К счастью, Поттер не был полным идиотом. Он с криком прыгнул вперед:

— Экспеллиармус!

Драко позволил заклинанию в него попасть. Его отбросило на пару шагов назад. Палочка вырвалась у него из руки и с грохотом покатилась по полу. Слизеринцы закричали и прыгнули вперед, более чем готовые прийти на помощь Драко, но тут появились учителя, оттеснив всех назад и разделив учеников.

— Это совершенно неприемлемо! — заявила МакГонагалл. — Тридцать баллов со Слизерина. Мистер Малфой, отработка в эту субботу. В классе не будет никаких актов насилия или физической агрессии. Это понятно?

Драко наблюдал, как Поттер протянул руку Блейзу, помогая ему подняться на ноги. Блейз потер плечо. Он повернулся к Драко с выражением недоверия и боли на лице. Именно это выражение предательства окончательно убедило гриффиндорцев в том, что Блейз был искренен. Грейнджер положила руку на плечо Блейза, ее лицо было полно сочувствия. Уизли встал перед Блейзом, заслоняя его от взгляда Драко. Поттер держал палочку в одной руке и свирепо смотрел на Драко. Его намерения были ясны. Он бы пошел на конфронтацию со всем Слизерином, если бы это было необходимо.

Драко выдохнул. Теперь у Блейза была защита.

— Мистер Малфой! — рявкнула МакГонагалл, возвращая его внимание к профессору.

— Понял, — сказал он, отступая и поднимая руки, чтобы показать, что он не представляет угрозы. Он взял свою палочку и вернулся к столам. Он опустился на стул и продолжал ухмыляться, пока остальные студенты записывались в свои группы.

Теперь Блейз стоял в плотном кольце гриффиндорцев, горстки когтевранцев и пуффиндуйцев. Драко наблюдал, как все вокруг приветствовали его рукопожатиями, хлопками по спине и улыбками. Во всяком случае, он казался чем-то вроде знаменитости. Драко был удивлен внезапным приступом одиночества. Большую часть лета он провел в одиночестве и находил это приятным, даже предпочтительным. Но здесь, в комнате, полной людей, четверть из которых заискивала перед ним, а половина боялась его, он чувствовал себя странно опустошенным.

Он подавил эмоции, когда последний студент внес свое имя и постепенно покинул зал. Учителя тоже вышли, оставив Клэр Джеймсон. Она подошла к доске и начала снимать регистрационные листы

— Я еще не добавил свое имя, — произнес Драко.

— О-о. — Она отодвинулась, — мне жаль.

Драко поднялся и подошел к доске. Перо лежало на подставке, ожидая, когда он его возьмет. Драко задержался у бланко, делая вид, что изучает имена, перечисленные в каждой группе, хотя на самом деле он изучал профессора.

Клэр Джеймсон. Она преподавала у него арифмантику. Было в ней что-то такое, что нервировало его. Трудно было точно определить, что именно.

Она ждала его, терпеливая и молчаливая. Она была красивой женщиной. Драко привык находиться в окружении красивых женщин, и женщин, которые стремились быть красивыми. Клэр Джеймсон словно «преуменьшала» свою внешность, чего не делало большинство женщин. Ее одежда была скромной. Ее макияж был легким. Ее волосы обычно были собраны сзади в разумный пучок или закручены. И все же... когда она ждала его, полусидя на пустом столе, ее поза не соответствовала ее внешности. Ее спина была выгнута дугой, выпячивая грудь вперед. Ее губы были слегка поджаты, чтобы казаться полнее. Ее голова была опущена так, что она могла наблюдать за ним из-под густых ресниц.

И Драко понял, что его нервировало. Ее одежда говорила о скромности, но осанка выдавала женщину, хорошо сведущей в обольщении. Драко была знакома эта поза. Нарцисса использовала ее, Пэнси использовала ее. Несоответствию одежды и позы было простое объяснение. Клэр Джеймсон могла быть от природы кокетливой женщиной, которая старалась одеваться консервативно, чтобы вписаться в школу. Но она заменила учительницу, которая стала жертвой нападения Пожирателей Смерти. Драко относился к ней настороженно.

Он взял перо и расписался.

— Нейтральная партия, — прочитала Клэр. — Я удивлена.

Драко сразу узнал этот тон. Как и язык тела, он похоже на то, что свойственно его матери. В голосе Нарциссы звучала мелодичность, выработанная десятилетиями флирта. Даже когда она пыталась говорить нормально, в ее голосе все равно слышались намеки. Голос Клэр был таким же.

— Правило номер три: «Знай своего врага», — сказал Драко, откладывая перо. Он подмигнул ей, просто чтобы посмотреть, что она предпримет.

Она цокнула языком:

— Вряд ли это спортивно, мистер Малфой. Я не думаю, что в этом цель урока.

— Вы же не собираетесь донести на меня, не так ли?

— Как учителя, мы не должны никого принуждать вступить в определенной группе, но мы будем следить за тем, чтобы правила соблюдались. Здесь не должно быть никакого обмана. — Она строго посмотрела на него, но на ее губах появилась аллюзия на улыбку.

— Никогда, — пообещал Драко.

Он вышел из комнаты, ломая голову над новым профессором и молча проклиная Блейза за то, что из-за него его ждет субботняя отработка.

* * *

— Ты слышал? — вопросил Рон, врываясь в кабинет Билла.

Билл оторвался от своих записей. Это был четверг, и он пытался подготовиться к своей пятничной лекции. Предстоящий седьмой курса уровня ЖАБА ужасно отставал по древнегреческим рунам, и Биллу предстояло найти способ втиснуть повторение этой темы на неделе, чтобы вернуться к графику. Ему потребовалось мгновение, чтобы перевести свой мозг обратно на английский:

— Что?

— О Джинни, — подсказал Рон.

Билл почувствовал нарастающую тревогу:

— Что случилось? С ней все в порядке?

— Она сошла с ума, черт возьми, вот что с ней не так! — Рон упер руки в бока, в этот момент выглядя точь-в-точь как их мать. — Она встречается. Уже! Мы еще и недели не ходим в школу, а у нее уже есть какой-то мальчик-игрушка, который таскает ей книги. И угадай, кто это?

Билл пару раз моргнул.

Рон рванулся вперед:

— Лиам О'Фланнери, вот кто. Он на седьмом курсе, Билл!

Возможно, для мужской части Уизли было самим собой разумеющимся чрезмерно опекать свою младшую сестру, но чрезмерность их не останавливала. Билл сам был грешен, по крайней мере, до тех пор, пока не покинул дом и внезапно не осознал, какой наседкой он был. С тех пор он взял за правило быть другом своим младшим братьям и сестрам, а не просто авторитетом. Чарли и Перси последовали его примеру — вернее, Чарли последовал его примеру. Перси почти исчез из семьи.

Но его младшие братья еще не научились этому умению. Они все еще чувствовали необходимость командовать своими младшими братьями и сестрами или выступать в роли второго родителя. Джинни, как самой младшей и единственной девочке, досталась основная тяжесть этого бремени. Билл задавался вопросом, не встречается ли она только для того, чтобы сводить с ума своих братьев. С прошлогоднего Святочного бала она стала привлекать много внимания мальчишек. В том году она сходила на полдюжины свиданий — если походы в Хогсмид под присмотром школы можно было назвать «свиданиями». Это взбесило Рона, Фреда и Джорджа, которые не хотели, чтобы их младшая сестра встречалась. И то, что за полгода Джинни сходила на большее количество свиданий, чем любой из ее братьев за год, ни чуточки не помогал.

Билл отложил перо и посмотрел на Рона:

— Что ты хочешь, чтобы я с этим сделал?

— Останови ее, конечно.

— Вряд ли у меня есть полномочия сделать это.

— Ты мог бы назначить ей отработки.

— Я не собираюсь задерживать ее только для того, чтобы она не ходила на свидания. Ей разрешено встречаться.

— Ей разрешено встречаться с семикурсником?

Билл ущипнул себя за переносицу:

— Если тебя это так беспокоит, ты можешь сообщить ее настоящим родителям. Я не хочу, чтобы меня втягивали в это дело.

— Тебя это вообще не беспокоит?

— Дело не в том, что я не переживаю, — пояснил Билл, — я просто верю, что она способна принимать собственные решения. И если она сделает неправильный выбор, что ж, будет лучше, если она сделает его здесь, пока она в безопасности в школе.

— Значит, ты согласен, что это плохое решение.

— Это не то, что я сказал.

— Ты должен сказать, что это плохая идея. Она прислушивается к тебе.

— Она слушает меня, потому что я слушаю ее. Может быть, тебе стоит попробовать это.

Рон нахмурился, явно не убежденный:

— Я напишу маме.

Он развернулся на каблуках и вышел. Билл вздохнул и вернулся к планированию урока, надеясь, что их мать отнесется к этому более разумно.

Его надежда была напрасной. Он получил сову на следующее утро за завтраком:

«Билл!

Рон говорит, что Джинни встречается с семикурсником. Мы обеспокоены тем, что её могут воспользоваться в своих интересах, так как она встречается с таким взрослым парнем. Мы с твоим отцом надеемся, что ты разберешься с этим и обеспечишь ее безопасность. Не мешало бы проверить того, кто, по-видимому, ей интересен, и предостеречь ее от любых опрометчивых отношений. В конце концов, она тебя слушает. Может быть, ты мог бы убедить ее просто сосредоточиться на учебе в этом году.

Нас так успокаивает знание, что ты в школе и присматриваешь за ней и Роном!

С любовью,

Мама»

Билл не собирался ни в чем ее убеждать, но он не был уверен, как ей это изложить. В этот вечер он потратил час, пытаясь составить ответ, но отбраковывал каждый из них. Он был либо слишком легкомысленным, либо слишком раздраженным, слишком прямым или слишком мягким.

МакГонагалл нашла его за письменным столом, с кучей скомканных пергаментов в мусорном ведре:

— Альбус хочет тебя видеть, Билл.

В выражении ее лица было что-то напряженное. Это напомнило Биллу, что он был в Хогвартсе не только для того, чтобы преподавать, и внезапно установление границ со своей матерью в отношении привычек Джинни в свиданиях показалось совершенно незначительным. Он кивнул, выбросил последнюю попытку в мусорное ведро и отправился в кабинет директора.

Дамблдор сидел за своим столом, посасывая лимонную дольку. Снейп сидел в одном из переполненных кресел перед столом. Его лицо было бледным и изможденным. Под глазами залегли темные круги.

— Присаживайся, Билл, — сказал Дамблдор. — Не желаешь лимонную дольку?

— Нет, спасибо, — отказался Билл, садясь на другой стул. — Я так понимаю, мы здесь не для того, чтобы обсуждать преподавание.

Снейп слегка пошевелился:

— Темный Лорд знает, что среди его последователей есть шпион. Он допрашивал меня сегодня вечером. Довольно пристально. Я смог испортить Веритасерум, который он мне дал, что на данный момент развеяло его сомнения, но он не долго будет удовлетворен.

Мастер Зелий явно заставил себя откинуться на спинку стула и расслабиться. Билл прочел остаточное напряжение в его мышцах и понял, чего не рассказал Мастер Зелий. Его пытали. Скорее всего, Круциатусом.

— Вот почему я здесь, — проговорил Билл. — Мы планировали это.

Орден знал, что положение Снейпа в качестве шпиона было шатким еще со времен битвы в Министерстве. Волдеморт плохо воспринял свое поражение. Он потерял нескольких могущественных союзников в Азкабане, и это привело его в ярость и разожгло огонь паранойи. Время от времени он убивал Пожирателей Смерти, которых подозревал в шпионаже, даже не проверяя обвинение. Орден знал, что это только вопрос времени, когда его подозрения обратятся к Северусу. И, основываясь на истории ужасных и преступных профессоров ЗОТИ в Хогвартсе, Волдеморту было бы слишком легко проникнуть в школу со своим шпионом, чтобы наблюдать за профессором зелий. Чем меньше Снейпа и Дамблдора видели вместе, и чем холоднее они вели себя по отношению друг к другу, тем в большей безопасности был бы Северус.

— Я предполагал, у нас будет больше времени, — помрачнел Дамблдор. -Билл, то, что ты собираешься сделать, опасно. Ты подвергаете себя большому риску.

— Северус рисковал собой последние пару лет, — возразил Билл. -Теперь очередь кого-то другого взять ответственность. И у нас, возможно, больше никогда не будет такого шанса.

Дамблдор кивнул:

— Мы очень ценим твою помощь. Ты готов активировать Метку?

Билл закатал рукав рубашки и положил левую руку на директорский стол.

Дамблдор придумал способ перенести часть метки Северуса на руку Билла. Он был совершенно невидим, но позволял Биллу чувствовать, когда Волдеморт зовет. С мантией-невидимкой и другими мерами предосторожности, делающими его незаметным, Билл должен стать новым шпионом Ордена. Билл закодировал бы информацию, которую он почерпнул, шпионя за встречами Пожирателей Смерти, и передал бы ее Нимфадоре Тонкс, в настоящее время замаскированной под ученицу своего курса. Она смогла бы передать её Дамблдору и нужным людям в Министерстве, которые серьезно отнеслись к угрозе Волдеморта. Она также смогла бы связаться с Северусом через свою домашнюю работу по зельеварению, которые позволяли передавать ему закодированные инструкции без каких-либо личных встреч с Дамблдором или МакГонагалл. Это было довольно окольным путем, но Волдеморт и Министерство и раньше отправляли своих мужчин и женщин в Хогвартс. Доверие было тем, чего Орден больше не мог себе позволить.

Дамблдор держал Билла за руку одной рукой и махал палочкой над его кожей. Легкое жжение, которое перешло в зуд, постоянно ноющий зуд, который заставлял Билла чувствовать, что в его руке есть инородное тело.

Дамблдор выдохнул и со вздохом отпустил руку Билла:

— Дело сделано.

Билл тоже вздохнул, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце. Он вскрывал гробницы, залезал в склепы и ломал обереги на мавзолеях, но это было бы самое трудное, что он когда-либо делал. Он собирался шпионить за самым могущественным Темным Волшебником в мире.