l. Справедливый (гет)

Сумерки сгущались в течение часа. Фиолетовое плавно-прекрасное небо усыпало яркими белыми звездами, которые излучали свет и как будто разливали его теплом по коже. Питер по этим небесным светилам определил, что до Кэр-Параваля, новость о отстройке которого всех очень обрадовала, осталось идти совсем чуть-чуть, и они должны добраться туда завтра, где-то к обеду.

Питер самовольно вызвался пойти собрать хворост для розжига костра, хотя было не так уж и холодно, но Люси уже оцепенела и покрылась мурашками, однако клялась, что всё в порядке.

— Кто-нибудь пойдет со мной? — обратился Питер не ко всем, а скорее к одному человечу, но этого почти никто, кроме Люси и Стефани, и не заметил.

— Я, — вызвалась добровольцем Кэрол, на что довольный Питер кивнул и пальцем поманил за собой. Созвездие мести вскочила и легкой летящей походкой побежала за ним, приподняв подол нежно-бежевого платья. Через полторы минуты они скрылись в чаще лесов.

— Я наломаю веток с этого дерева, а ты с этого, — указала пальцем Кэрол и принялась за дело, но Питер одернул её руку.

— Ты что? А вдруг это дерево дриады? Лучше с земли наберем.

— Ох, истинный король, — Кэрол издевательски растянула губы в улыбке.

— А ты чего пошла со мной? Просто так или были другие причины? — с заискиванием спросил он.

— Ой, ну всё тебе расскажи, — дежавю накрыло их с головой, и они, каждый в своих мыслях, вспомнил свое странное желание в бою и устыдился, покраснев щеками. — Просто вдруг тебя снова придется спасать?

— Ох, да. Посмотри, какой огромный еж. Съест и глазом не моргнет да не фыркнет. Оружие ты свое вот только оставила там, с другом со своим. Безалаберная, — за такие слова Питер получил не очень слабый удар в плечо.

— Во-первых, моего дружка зовут Тим, а во-вторых, кинжал у меня всегда при себе, — Кэрол маневренно потянулась к ножнам, но они были пусты. — Сволочь!

— Милой леди не стоит так грубо ругаться, — Верховный король кинул на Кэрол делано строгий взгляд, но не заметил, как и сам порезался об ветку, уронив остальной хворост. — Ау, черт!

— Кого-то нужно отшлепать по губам, — Созвездие мести подошла и взяла руку Питера в свою, отчего слегка залилась краской и забыла, что вообще хотела сделать. Однако взяла себя в руки вовремя, что Верховный король не успел ничего заметить.

— Кажется, немного порезался. Ничего страшного, — Питер попытался одернуть кисть, но Кэрол усилила хватку и мощно, как при мужском рукопожатии, провела своей ладонью над его. Через минуту царапины как и не было, только небольшой след от нее.

— Как… как ты это сделала? — Питер сильно испугался неизвестной до этого силы своей новой знакомой и даже немного отошел от нее.

— Только не злись! — Кэрол подошла чуть ближе к королю. — Я умею только лечить вот такие незначительные повреждения на теле и сама очень быстро регенерируюсь. Еще чуть-чуть управляю огнем, но силу без крайней нужды не применяю.

— Уф, — Питер вздернул брови и опустил уголки губ, издав небольшой свист. — Прости, просто это было неожиданно, а у меня плохие воспоминания, связанные с колдовством.

— Ты не подумай, ничего такого. Я… я не злая колдунья, — Кэрол надула розовые мягкие губы, отчего её лицо стало таким милым и беззащитным, что Питер больше не мог и предположить ничего такого.

— Я и не думаю, — он чуть ближе подошел к Кэрол и крепко обнял её, прижав её голову к своей груди. Это было удобно, так как она была на полголовы ниже Питера. Но это мгновение длилось недолго. Могучему Созвездию мести было сейчас так тепло и хорошо, но она подумала явно о чем-то своем, постороннем, и очень испугалась.

— Не делай так больше, — она не на шутку разозлилась, и скорее не на Питера короля, а на саму себя.

— Эй, в чем дело?

— Ни в чем. Просто не люблю все эти телячьи нежности.

— Слушай, — Питер решил перевести тему, — а Эда ты сможешь подлечить?

— Нет! — Кэрол провела руками вдоль талии в воздухе и глубоко вздохнула. — Нет, я могу только затягивать маленькие раны, не больше. И я уже сказала, что не рискую слишком часто использовать свою силу.

— Ну ладно, — далее они больше не разговаривали, а только молча принялись за свое дело.

* * *

Эдмунда положили на плащ, который так любезно одолжил спутник Созвездия мести, которого звали Тим. Они с Люси ушли куда-то в чащу. Сказали, что недалеко. С того момента, как они выбрались из имения, Эдмунд не проронил ни слова. Он лежал, согнув одну ногу в колене кверху, и держался за сломанное ребро одной рукой, смотря куда-то в пустоту. Стефани не понимала, что говорить, что делать и вообще как себя вести. Он снова спасал её, и сейчас вина съедала её душу, как термиты сгнившие фрукты.

— Эд, — окликнула она друга, он повернул голову к ней, а Стефани не узнала свой собственный скрипучий голос, — поговори со мной, пожалуйста.

— Говори, — от этого слова повеяло холодным безразличием.

— Зачем ты это сделал?

— Что сделал?

— Накинулся тогда на Вакиля, когда он ударил меня? — Стефани заглянула ему в глаза, пытаясь там что-то найти. Ей показалось, что в них проскочила искра.

— Я и сам толком не знаю. Просто понял, что не могу позволить обижать близких мне людей. Впрочем, это неважно.

— Как это неважно?! — Эдмунд ничего не ответил. — Ну не молчи ты, пожалуйста, что с тобой произошло? — Эванс приложила ладонь тыльной стороной к его лбу. Он был ледяной, как только что выпавший снег.

— Я потерял сноровку, Стеф. Посмотри на меня, разве так выглядит король? Столько пустяковых боев, в каждом из которых я умудрился получить какую-нибудь травму. И теперь всё: рука, ребро, щека — всё в крови, пролитой из-за трусов и лжецов. Я даже тебя толком не смог защитить, хотя еще тогда, в парке, пообещал, что буду рядом и не дам тебя в обиду.

— Ты и не дал, Эд, — Стефани легонько приложила руку ему на шею под подбородком и провела пальцем по выраженной прорезавшейся за эти дни скуле, — бросился на Вакиля, придумал все эти штуки с кольцом, и даже когда сам лежал раненный, сбил с ног этого вонючего таракана, будь он неладен. И ты даже не боялся.

— Это неправда. Я сильно испугался тогда.

— Чего же? Умереть? — её глаза против воли наполнились слезами.

— Я боялся за тебя, — Эдмунд поднял холодную закоченевшую руку и стер ей с нее все соленые капли.

«Будь, что будет», — пронеслось в мыслях, и Стефани со скоростью гепарда взяла его за затылок и потянула к себе, соединив его губы с моими, и начала горячо их целовать. Эдмунд не сразу понял, что происходит, и сильно оторопел, но ответил на этот внезапный порыв. Сначала всё было как-то медленно и несмело, но чуть позже Эванс начала наступать всё больше, прикусывая то его верхнюю, то нижнюю губу, легко маневрируя. Это блаженство сводило её с ума настолько, что начала кружиться голова, и ей показалось, что она теряет сознание. Одной ладонью Стефани всё еще держала Эдмунда за затылок, притягивая как можно ближе к себе, а вторая неугомонно двигалась, проводя по его щеке, шее, плечу, выступающей небольшим бугром ключице, что еще больше заводило и заставляло испытывать дрожь. Не хватало дыхания, Стефани всё было мало этого поцелуя, хотелось дальше, лучше, больше. Эдмунд чуть отстранился, но она не дала ему прекратить её триумф и притянула обратно к своим губам с какой-то силой Геркулеса, которая во ней открылась. Эванс решила на сей раз углубить их поцелуй и сплела их языки. Сердце настолько сильно стучало, что Стефани подумала, что оно вырвется из грудной клетки. Эдмунд одной рукой держал её за талию, а второй тихонько рылся в её волосах. Эванс чувствовала, что ей уже не хватает воздуха до боли в легких, и на секунду отстранилась, жадно глотая воздух и облизывая горячие посиневшие губы.

— Стефани, ты… — Эдмунд пытался продохнуть. — Ты такая… Волчица. Не ожидал.

Стефани украдкой посмотрела на него и растянула губы в такой улыбке, какая еще никогда не посещала её лица.

— Волчица хочет свою добычу, — Стефани расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке, открыв кадык и ямочку между двумя костями ключицы. — Это чтобы дышать проще было.

Эдмунд немного пугливым взглядом, как сбитая с толку охотником лесная лань, сверлил Стефани карими глазами, но она снова накрыла его губы своими и целовала, целовала, целовала до потери пульса. Кажется, она будто окончательно превратилась в дикого зверя, и её ладонь забралась под его рубашку и гладила его обнаженную спину, нащупывая крепкие мышцы и лопатки, а потом перемещалась на шею и затем на грудь. По телу Эдмунда бежали мурашки. В порыве страсти Стефани, вслед за верхней, начала расстегивать и остальные пуговицы. Справедливый король, кажется, был совсем не против, и теперь рубашка держалась только на рукавах, распластанная по траве.

Стефани дала своему телу еще больше воли и уже положила Эдмунда на землю, нависая сверху и дотрагивалась до накаченного пресса и ребер, стараясь избегать раненого места. Всё дошло уже не просто до слияния языков, а до французского поцелуя. Временами Эванс отрывалась и водила кончиком носа по его щеке, а затем опять принималась за дело. Эдмунд также на миг отстранился от нее и приподнялся на одном локте, забыв о боли в ребре, а второй рукой притянул Стефани и начал целовать её шею с правой стороны, отчего она не сдержала тихий, еле слышный стон. А затем она приподняла его за волосы и снова соединила его губы со своими, позабыв обо всем на свете. Сейчас существовали только он и она.

Вдруг со стороны послушался грохот. Стефани повернула голову и увидела оторопелую, с глазами на выкат Люси. Она переводила взгляд с Эдмунда на подругу, а под её ногами валялся хворост, который она тоже решила собрать.

— Кхем. Неожиданно… Эдмунд, застегни рубашку, — пролепетала, прерываясь, Люси. Стефани посмотрела на друга, не зная, можно ли его сейчас так назвать, который просто закусил синюю от поцелуя губу.

— Да я просто перевязать его хотела. Лечимся, — Стефани не придумала ничего умнее, кроме как сказать первое, что пришло в голову.

— Да я вижу, как вы здесь лечитесь, — Люси уже не могла сдерживать удивленный вздох и тень немного осуждающего взгляда. — Я отлучилась всего лишь на двадцать минут!

Двадцать минут?! Прошли, как всего лишь две… Но Стефани отчего-то злилась на подругу, потому что этого времени ей было мало. И сейчас она испытывала стыд и страх за незнанием, что будет дальше.