Заря Валинора (джен)

в которой читателей угощают замечательным коктейлем из предубеждения и лицемерия с топпингом из стереотипов — наслаждайтесь!

Протащить в Тирион контрабандного орка довольно сложно, но только если вы не Феанор. Ни один из стражников у ворот не выразил горячего желания досмотреть багаж параноидального зачинщика братоубийственной резни, и орк — которого на всякий случай снова оглушили — благополучно прибыл в город в виде свёртка, одного из многих, что везли лошади Феанорингов.

Они расположились в своём старом доме, который стоял заброшенным с тех пор, как Феанор оставил Тирион. Это было большое роскошное здание, но, увы, без тюремных подвалов; чтобы обеспечить помещение для орка, пришлось слегка потрудиться. Как только эта задачка была решена, Маэдрос и Маглор отправились в гости к Финроду, а Нерданель — сообщить Финарфину, что тому придётся разбираться с возвращением его чокнутого единокровного брата. Феанор указал, что привратная стража уже должна была доложить королю об их прибытии, но Нерданель настояла на личном визите, говоря, что его следует нанести хотя бы из простой вежливости. Несмотря на общеизвестное мастерство Феанора в языкознании, слова «простая вежливость» на секунду вызвали на его лице такое выражение, как будто он не был уверен, что они значат.

Дом Финрода, как и все остальные дома в Тирионе, был белого цвета. Но внимание гостей захватывал не сам дом, а сад вокруг него, полный ароматных цветов. Меж ними там и сям порхали бабочки; казалось, среди такого изобилия они не могли решить, где им лучше подкрепиться. Завершали картину великолепный мэллорн — по всей видимости, подарок сестры — и весело поющий фонтан. И было неудивительно, когда из-за угла появилась золотоволосая женщина, которая могла бы быть младшей сестрой Ваны.

— Ты, должно быть, Амариэ, — сказал ей Маглор.

Ваньярская красавица улыбнулась в ответ:

— Да, это моё имя. Боюсь, что я не знаю ваших?

— Я Майтимо Феанарион, это мой брат Макалаурэ, — представился Маэдрос, удивлённый, что кто-то не узнал двоих из самого печально знаменитого семейства в истории.

— А, так вы кузены Финдарато! — обрадовалась Амариэ. — Очень приятно наконец познакомиться с вами!

Маглор внимательно изучил её лицо в поисках сарказма, который точно должен был присутствовать, но не нашёл и следа.

— Это… необычная реакция, — сказал он осторожно. — Обычно нам никто не рад.

— В самом деле? — спросила Амариэ. — Но я вам действительно рада, уверяю вас. Как же случилось, что мы не познакомились раньше?

Братья уставились на неё с удивлением.

— Ну… — протянул Маэдрос, — ты жила у ваньяр, мы с ними редко имели дело; наш отец отдалился от своих братьев раньше, чем Финдарато начал ухаживать за тобой; нас изгнали в Форменос; потом начались все эти дела с сильмариллами, резнёй в Альквалондэ, проклятьем нолдор…

— Ах да, эта ваша война вокруг самоцветов, — припомнила Амариэ. — Но это всё закончилось давным-давно, разве нет?

— Мы до сих пор были в Мандосе, — ответил Маэдрос. — Вернее, это я был в Мандосе. Мой брат был в Средиземье.

— В Средиземье? До сих пор? — Амариэ выглядела шокированной. — Я думала, вы все давным-давно пришли в разум и вернулись в Валинор! Но, в любом случае, сейчас мы все здесь. Не хотите ли чашечку чая? — она сделала прилашающий жест в сторону дома.

— Вообще-то мы пришли к Финдарато, — сообщил Маглор. — Он дома?

— Боюсь что нет, — сказала Амариэ. — Его сестра зачем-то позвала его с собой на Эрессеа, и я не знаю, когда он вернётся. Вообще-то это довольно странно; обычно она приезжает к нам, и когда он ездил к ней — а это было редко — они всегда заранее договаривались о сроках. Наверное, это как-то связано с новой войной против Врага, да разберутся Владыки с ним поскорее. Вы точно не хотите чая?

Когда Маэдрос и Маглор сообщили эти новости Феанору, тот сказал: «От Артанис и следовало ожидать, что она что-то затеет», — и послал их найти судно, чтобы отправиться на Эрессеа. Сказать оказалось легче, чем сделать. Рядом с Тирионом стояли на якорях корабли телери, но их капитаны категорически отказались брать на борт сыновей Феанора. Маэдрос спорил, умолял, уговаривал, но ничего не добился. В мрачном настроении братья вернулись домой, где внезапно встретили старого друга, который ждал их в вестибюле.

— Привет, Руссандол, — сказал Фингон. — Привет, Макалаурэ. Вы, кажется, мне не рады?

— Финдекано! — воскликнул Маэдрос. — Что за вздор, конечно я рад тебя видеть!

— У нас тут проблемы с телери, — объяснил их печальный вид Маглор.

— Ну так расскажите, в чём дело, — предложил Фингон. — Помнится, в прошлый раз я вам с этими проблемами помог?

Маэдрос рассмеялся:

— Не думаю, что в этот раз врываться с войском будет хорошей идеей, Финдекано.

— Подозреваю, это не было хорошей идеей и в прошлый раз, — согласился Фингон. — Но хватит об этом. Давайте возьмём бутылочку вина, и вы мне расскажете, что там у вас случилось.

За выпивкой Маэдрос сообщил Фингону часть правды. Он сказал, что Феанор распорядился найти Финрода (намекнув, что якобы не знает причины), и рассказал о визите к Амариэ и о её странно небрежном отношении к их старым преступлениям.

— Она же из ваньяр, — объяснил Фингон. — Боюсь, все они такие. Слишком заняты пением гимнов в честь валар, чтобы обращать внимание на окружающий мир. И вообще, вот что выходит сейчас для нас, нолдор: с точки зрения ваньяр мы идиоты, потому что ушли из Валинора, телери нас презирают за братоубийство, а что до синдар, то они тоже почему-то нас не любят. Должно быть, завидуют. Разумеется, то же относится и к тёмным эльфам.

— Ты говоришь так, как будто это хорошо, — заметил Маглор.

— Ну, если помнить про ваньяр, что они тупицы, про телери, что они лентяи, а про синдар и тёмных эльфов, что они отсталые, то кому будет интересно, что они там себе думают? — улыбнулся Фингон. — К тому же это даёт нам занятие: спорить с ними, кто хуже. Кстати говоря, что вы не поделили с телери на этот раз?

— Они отказываются везти нас на Эрессеа, — объяснил Маэдрос.

— Ну да, они довольно долго не пускали никого из братоубийц на свои корабли, — кивнул Фингон, — но теперь им это запрещено. Финдарато, знаете ли, умудрился протащить закон против дискриминации. Это случилось примерно тогда, когда сюда прибыли хомбити, или как их там зовут.

— «Хомбити»? — переспросил Маглор. — Ты имеешь в виду «хоббиты»?

— Ну да, они, — подтвердил Фингон. — И ещё гном. Об этом много судачили.

— То есть они не имеют права нам отказать? — уточнил Маэдрос. — Ну, в таком случае пойдём потолкуем с ними ещё разок.

— Прямо сейчас? — спросил Маглор. Вина в бутылке оставалось ещё изрядно.

— Прямо сейчас. До свидания и спасибо, Финдекано.

* * *

Будь Маэдрос чуть повнимательнее, он бы заметил самодовольную улыбку на лице капитана-телери раньше, чем сунул ему под нос нужный параграф валинорского закона.

— Вот, — сказал Маэдрос. — Читай. Вы не имеете права нам отказывать.

— Да, всё вроде правильно, — спокойно произнёс капитан. — Вы можете отправиться на Эрессеа на первом же корабле.

— Спасибо, — сказал Маэдрос. — А когда он отплывает?

— Трудно сказать, — ответил капитан (примерно в этот момент Маэдрос всё-таки обратил внимание на выражение его лица и сообразил, что дела сейчас опять будут плохи). — Мы все, понимаешь ли, сейчас в отпуске.

— И когда же этот отпуск закончится?

— Точно не знаю. За тысячелетия у нас, знаешь ли, накопилось довольно много выходных…

— Но почему? — спросил Маэдрос с нотками отчаянья в голосе. — Разве вы всё ещё не простили нам резню в Альквалондэ?

— Ну, убийства-то мы вам простили, — ответил капитан. — Давным-давно.

— Тогда почему? — спросил Маглор.

— Вы украли наши корабли!

— Ох, во имя задних ног Саурона!.. — выругался Маэдрос.

— И потом вы сожгли их!

— Но послушай, это же были всего лишь корабли! — сказал Маглор.

— Всего лишь?! — зло ответил капитан. — Между прочим, наши убитые вернулись. А корабли — нет!

* * *

Феанор, его сыновья и Эрвен собрались за столом. Сказать, что настроение их было крайне разочарованным, означало сильно преуменьшить.

— Ну в самом деле, — возмущался Карантир, — это же были всего лишь корабли!

— Вы тысячу лет воевали из-за самоцветов, — напомнил Амрас. — Чего теперь жаловаться, что другие тоже придают большое значение материальным ценностям.

— Сильмариллы нельзя сравнивать с горсткой каких-то кораблей, — заявил Келегорм, но ничем своё утверждение не мотивировал. — Как я понимаю, купить корабль мы не сможем?

— Не говори ерунды, — ответил Маэдрос. — Телери скорее продадут своих дочерей, чем корабли.

— А построить не получится? — предложил Амрод.

— Сомневаюсь, — Феанор покачал головой. — По крайней мере за разумное время.

— А позаимствовать? — поинтересовался Куруфин.

— Нет! — выкрикнул Амрас. — Воровать корабль мы не станем!

Больше никому ничего в голову не пришло. Воцарившееся молчание было прервано хлопком входной двери.

— Привет! — сказал голос Нерданели из вестибюля. — Я вернулась! А где все?

— Здесь, — отозвался Маэдрос.

Несмотря на совершенно неинформативный ответ, Нерданель очень скоро появилась в дверях. Лицо её разрумянилось.

— Снаружи немного прохладно, — сообщила она.

— Почему так долго? — спросил Феанор.

— Подумала, что мне стоит навестить свою семью, а то отец ещё начнёт думать, что ты меня убил, — ответила Нерданель. — Что-то вы не слишком весело выглядите.

— Финдарато на Тол Эрессеа, и мы не знаем, когда он вернётся, а телери отказываются нас туда отвезти, — объяснил Феанор.

— Так почему бы вам не попросить Тельперинквара? — предложила Нерданель. — У него есть яхта.

— Тельперинквара? — переспросил Куруфин.

— Твоего сына, — сказала Нерданель. — И не говори, что ты его забыл.

— Разумеется нет, — ответил Куруфин. — Мы говорили с ним в Мандосе, когда он туда попал. Но я думал, что он поселится на Тол Эрессеа.

— Нет, он живёт здесь, — сообщила Нерданель, — и отлично ладит с моим отцом. Разумеется, он частенько посещает Эрессеа, бедняжка; потому он и построил себе яхту.

— Почему ты зовёшь его бедняжкой и почему говоришь, что его частые поездки на Эрессеа — нечто само собой разумеющееся? — не понял Маэдрос.

— Волосами Артанис восхищён не только наш отец, — объяснил Куруфин, — хотя в случае моего сына дела гораздо серьёзнее.

Маэдрос спрятал лицо в ладонях.

— Почему? — простонал он. — Ну почему все в нашей семье влюбляются в своих родственников?

— Она ему двоюродная тётка, причём только по линии прадеда, — уточнил Куруфин. — Как видишь, не такое уж и близкое родство. Кстати, её муж тоже ей родственник — троюродный брат со стороны телери.

— Потому я и говорю — все!

— Любовная жизнь моего внука меня не интересует, — отрезал Феанор, — интересует наличие яхты. Курво, вы с ним как, начали снова общаться?

— Да, мы сумели уладить наши разногласия, пока он был в Мандосе.

— Отлично. Тогда иди и поговори с ним.

Уговорить Келебримбора оказалось несложно; едва услышав, что речь идёт о поездке в гости к Галадриэли, он немедленно согласился. Но тут же указал, что его яхта слишком мала, чтобы вместить всю компанию. Маэдрос сразу же решил, что хоть Финрод и говорил, что простил Куруфина и Келегорма, дипломатичнее будет их с собой не брать. Куруфин заметил, что раз уж речь зашла о дипломатии, то Карантира тоже следует автоматически исключить. После чего они с Карантиром чуть не подрались.

В конце концов решили, что Куруфин, Келегорм и Карантир останутся в Тирионе, как и Маглор, которому Маэдрос дал невыполнимое поручение — смотреть за братьями и удерживать их подальше от неприятностей. Феанор тоже остался: заявил, что не видит никакого смысла тратить без толку время, которое можно провести в мастерской. Итак, следующим утром Маэдрос, близнецы, Эрвен и Келебримбор подняли паруса и отправились на поиски Финрода Фелагунда.