Берлинский монстр (гет)

Кто-то хитрый и большой наблюдает за тобой.

Из детской считалочки

Была полночь, когда молодые супруги погасили лампы на прикроватных тумбочках. Из щели между шторами просачивался свет с улицы, и Рон попросил Гермиону плотнее задёрнуть их.

Гермиона подошла к окну. Вид из него был удручающий: панельная многоэтажка напротив располагалась так близко, что можно было разглядеть силуэты жильцов в окнах. От такой публичности становилось не по себе. Оба дома входили в жилой комплекс «Blühender Hof»⁽¹⁾, под управлением коммунальной компании Ihr Haus⁽²⁾. Гермиона ненавидела эти муравейники. То ли дело дом в пригороде Лондона с приватным садом, огороженным высоким забором или кустами, за которыми можно было почувствовать себя уютно. А здесь ты будто всё время на виду.

Окна противоположного дома безмолвно следили за ней своими чёрными глазницами. Лишь в одном из них горел телевизор, перед которым в кресле спала пожилая женщина. Гермиона не сразу заметила тёмный силуэт в окне этажом выше. Из-за тусклого света разглядеть что-либо, кроме общих очертаний, было невозможно, но она нутром почувствовала, что от этой квартиры и человека в ней исходит опасность. Гермионе показалось, что незнакомец наблюдает за ней.

— Ты чего застыла? — окликнул её Рон.

— Там кто-то в окне. Он смотрит.

— И что?

— Я думаю, он смотрит прямо сюда.

Испуганный голос жены заставил Рона подняться с постели. Он обнял Гермиону сзади.

— Где?

— Вон то окно.

— Ага, вижу. Слушай, ну, может, это просто старик, которому делать нечего, и он так развлекается, разглядывает хорошеньких девушек в окнах?

— Не смешно. — Гермиона задёрнула щель и, вывернувшись из объятий мужа, отошла от окна.

— Расслабься. В нашем доме две тысячи жильцов, почему ты решила, что он смотрит именно на тебя?

— Предчувствие.

— Предчувствие, — с придыханием повторил Рон, возведя глаза к небу, как бы восклицая: «О, женщины!»

— Я видела его пару дней назад. Он так же стоял у окна и пялился. Что, если он следит за нами с самого приезда?

— Давай так: я поговорю с Ником. Он пробьёт по базе, что за человек там живёт, а ты обещай не впадать в паранойю, идёт?

— Да. — Гермиона обняла мужа и сразу же почувствовала себя в безопасности.

Весь следующий день она гуляла по городу и успела посмотреть Пергамский музей, Бранденбургские ворота и Берлинский зоопарк. Именно в последнем ей показалось, что кто-то следит за ней. Гермиона приметила подозрительного мужчину, когда покупала попкорн. Он стоял у соседнего ларька с хот-догами и время от времени поглядывал в её сторону. Потом она увидела его у клетки с длиннохвостой неясытью, когда сама рассматривала обыкновенную цесарку. У какого бы вольера ни останавливалась Гермиона, этот незнакомец всегда был где-то неподалёку.

«Так, успокойся, — сказала она себе, — здесь единый маршрут, поэтому неудивительно, что он идёт тем же путём, что и ты».

Гермиона знала о своей чрезмерной подозрительности. Эту черту характера она приобрела после нападения на неё троих грабителей в Брокуэллском парке. На крики быстро прибежала помощь, и Гермиона отделалась синяком на скуле и лишением сумочки. Но вот с посттравматическим стрессом — так называла это её психотерапевт, Сара Молл, — пришлось работать долго. Гермионе постоянно казалось, что за ней следят, её мучила бессонница и кошмары. На работу и с работы её провожала мать, которая в тот период временно не работала. Только спустя пять месяцев психотерапии она смогла вновь выходить на улицу одна.

Гермиона остановилась у карты зоопарка. Та показывала всего одну развилку: правая тропа вела в огромный подземный аквариум с различными видами обитателей морских глубин, а левая — в террариум с пресмыкающимися и земноводными. Гермиона решила посмотреть, что выберет незнакомец, и пойти другой дорогой. План имел успех. Незнакомец свернул направо, а Гермиона — налево. Она специально задержалась возле террариумов со змеями, чтобы не встретиться с незнакомцем на выходе, и после этого относительно спокойно добралась до дома.

Вечером Гермиона рассказала мужу о слежке.

— Ты уверена? Просто сама подумай, если бы он действительно следил за тобой, то продолжал бы делать это и после зоопарка.

— Наверное. — Она взялась за штору и замерла. — Он снова там, этот человек в окне. Ты поговорил с Ником?

— Эм… забыл. Но, обещаю, завтра я спрошу у него.

— Пожалуйста, Рон. Это для меня важно. Ой! — Внезапная догадка напугала её. — А что, если это он следил за мной днём?

— Послушай. — Рон сам задёрнул шторы, взял жену за руки и усадил к себе на колени, как маленькую девочку. — Я знаю, что уделяю тебе мало внимания последнее время. Тебе, наверное, одиноко.

— Ничего, — ответила она меланхолично и положила голову ему на грудь. Гермиона понимала, к чему он клонит. Именно в одиночестве её паранойя всегда усиливалась.

Рон стал гладить её волосы.

— А может, тебе, ну… э… попробовать с кем-то подружиться? Испечь пирог для соседей?

— Здешние жильцы не кажутся мне дружелюбными, и никто из них не говорит по-английски.

— А как насчёт объявления в газету? Ищу англоговорящую подругу или что-то типа того?

— Я в порядке, Рон.

— Эм… хорошо. Слушай, в субботу я убегу с работы пораньше и мы можем провести время вдвоём. Как тебе идея получше изучить этот район?

Это были слова, которые Гермиона жаждала услышать с момента их переезда сюда. Она стиснула мужа в объятиях. Рон ответил не менее страстно и позволил себе даже больше.

1) Цветущий двор

Вернуться к тексту

2) Ваше жилище

Вернуться к тексту