Быть важным (джен)

Расположившись снаружи старого фермерского дома, Оскар смотрел на ночное небо, усыпанное звёздами. Возможно, каждая из этих звёзд представляла собой целый мир посреди космической тьмы, и это его немного успокаивало.

Ведь в конце концов, по сравнению с этой необъятной Вселенной, разве жизнь каждого человека не была в каком-то смысле незначительной? Даже таких известных и могущественных людей, как Кроу, как Джеймс Айронвуд или Леонардо Лайнхарт. Даже сама Салем была ничтожна по сравнению с чем-то настолько непостижимо огромным.

От этой мысли ему стало немного легче думать о своей собственной ситуации, и о том, что они услышали от Реликвии Знания. О том факте, что он сам был лишь одной-единственной главой в истории, уже заполнившей собой многие тома. Всего лишь ещё одна короткая, ничего не значащая жизнь в великой хронике Озмы, легендарного древнего волшебника, избранного Богом Света для того, чтобы спасти человечество.

Кем был по сравнению с ним Оскар Пайн, обычный мальчик с фермы?

Да никем.

Он был удивлён тем, что Озпин вообще оставил ему возможность контролировать своё тело — мог бы просто взять управление на себя, и дело с концом. Хотя, возможно, это было и к лучшему: благодаря этому сознание бессмертного волшебника получило возможность спрятаться от группы, которая в настоящий момент была из-за него в ярости, и — пусть они и старались не говорить об этом слух — на Оскара все они злились тоже.

Точнее, все, кроме одной. Той, которая сейчас сидела рядом с ним.

— Я знаю, что ты не так давно с ней знаком, — посоветовала ему Руби, приподняв бровь, — поэтому предупреждаю тебя сразу: если ты так и продолжишь сидеть вдали от остальных с мрачным видом, Блейк подумает, что ты пытаешься украсть её «фишку».

Руби Роуз. Единственная, кто знала о его реинкарнации и при этом всё ещё пыталась относиться к нему, как к самостоятельной личности, а не к бывшему профессору, лидеру, или кем там для них был Озпин.

— Наверное, не стоит давать ей ещё одного повода на меня злиться, — тихо вздохнул он.

Улыбка Руби на мгновение дрогнула, но она упорно продолжила говорить.

— Не волнуйся, они скоро успокоятся. Просто сейчас они все очень сильно рассержены и плохо соображают. А так они все знают, что злиться нужно не на тебя.

— Правда? — задумался Оскар. — А почему нет? Ты же это видела, как и я сам. Всё, на что я годен — быть ещё одним его телом. Я унаследую его способности. Его воспоминания. Его ошибки.

— Нет, — возразила Руби. — Может быть, у тебя будет его магия, его Аура, его воспоминания и прочие всякие вещи, — она нахмурилась, — но не его ошибки. Их совершил он, а не ты.

— Но я и есть он, — с досадой произнёс Оскар. — Или, по крайней мере, я им стану!

— Нет, не станешь! — выпалила Руби, заставив его дёрнуться. — Ты — Оскар Пайн, и ты всегда им будешь, какие бы воспоминания супер-старых волшебников не были в твоей голове!

Он почти хотел ей верить.

— Твой дядя, похоже, так не считает.

— Дядя Кроу и раньше ошибался, — Руби покачала головой. — Он был не в себе, когда сказал это, и я знаю, что и он тоже одумается. Поверь мне.

— Но откуда ты знаешь, что он ошибается сейчас? Откуда нам знать, что я — Оскар, и что я всегда буду Оскаром?

— Ну… — Руби подняла палец, — как насчёт такого? Ты думаешь, что люди будут видеть в тебе только Озпина, и поэтому Оскар Пайн неважен, так?

— Примерно так, да, — признал он, поколебавшись.

— Значит, если кто-то, даже один человек, будет видеть в тебе Оскара, то твои опасения не сбудутся?

— Не уверен, что это так работает, — он нахмурился, задумавшись над её словами.

— Разумеется, так, — просто ответила Руби. — Ведь если кто-то видит в тебе Оскара, а не Озпина, то получается, что Оскар для него важнее Озпина, так? И это значит, что ты важен, что Оскар Пайн важен, так?

Смысл в этом был.

— Наверное, так, — осторожно согласился он.

— Отлично! — она радостно кивнула. — Тогда я и буду этим человеком.

Он в шоке уставился на девушку, а она ободряюще положила руку ему на плечо.

— Я буду человеком, которому дорог Оскар Пайн.

Клятва, произнесенная с той непоколебимой решимостью, которая, как он знал из чужих воспоминаний, могла изменить мир, вдохновить целые армии и даже заставить человека бросить вызов самим богам. Такую клятву она приносила ради него.

— Даже если весь мир придёт ко мне и скажет, что ты — директор Озпин, или волшебник Озма, или любая другая из его жизней; что Оскара Пайна не существует, что он — всего лишь ещё одно имя в списке, который старше истории человечества, что он — просто новое тело со старой душой внутри… я все равно скажу каждому из них, что он ошибается, — объявила она. — Потому что ты — Оскар Пайн, и ты важен для меня.

Неужели это действительно было так просто?

Он был важен для кого-то.

Оскар Пайн был важен для кого-то, а значит, он был важен, и точка.

Его жизнь имела смысл — не потому, что он был новой реинкарнацией бессмертного волшебника, не из-за знаний, к которым он получит доступ, или невероятной силы, которой он будет обладать… но потому что он был Оскаром Пайном.

Это было приятное чувство.

Это было потрясающее чувство.

Он сглотнул внезапно появившийся в горле комок.

— Я..., — дрожащим голосом произнес он, пытаясь найти слова, чтобы передать всю глубину благодарности, которую он испытывал к этой девушке, к этому замечательному, удивительному человеку, к той, которая с самого начала разглядела за легендарным бессмертным волшебником простого мальчика с маленькой фермы, отчаянно нуждавшегося в помощи.

Наконец он сказал единственную фразу, которую мог произнести.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, Оскар, — улыбнулась она.

Оскар. Так его звали. И пока она будет называть его этим именем, он будет именно им.

— Было… трудно, — сказал он после небольшой паузы. — Раньше я жил на ферме. Жизнь там была простой и безопасной, работать приходилось много, но я мог с этим справиться. И тут внезапно я оказался посреди приключений, в моей голове поселился другой человек, появились люди, которые злятся на меня из-за того, к чему я не имею никакого отношения, и моя жизнь теперь всегда в опасности, — стал перечислять он, а затем покачал головой. — Но всё это стоило того, чтобы встретить такого удивительного человека, как ты.

Руби выглядела смущённой.

— Во мне нет ничего особенного.

— И если весь мир придёт ко мне и скажет это, — откликнулся он, — я тоже отвечу им, что они все ошибаются.

Ему тоже было неловко говорить это. Но он знал, что должен это сказать.

— Теперь мне гораздо лучше, — улыбнулся Оскар. — Возвращайся к остальным. Я хочу немного подумать, но скоро тоже к вам присоединюсь, — он слегка усмехнулся. — И можешь сказать Блейк, что её «фишка» в безопасности.

Руби внимательно посмотрела на него. Через какое-то мгновение она, похоже, решила, что увиденное ей нравится, потому что она снова улыбнулась.

— Хорошо. Я рада, что смогла тебе помочь.

Когда Руби направилась обратно к старому фермерскому дому, где расположились остальные члены их группы, Оскар снова поднял свой взгляд на звёздное небо.

Может быть, по большому счёту все люди ничего не значили. Но ведь каждый из них был важен для кого-то, так?

И, может быть, этого было достаточно.