Os Abysmi Vel Daath (гет)

“The world might be against you

But I’ll never let you down”

“I guess you know” Exilia

За все праздничные дни Гарри так и не смог выспаться. Народу в Норе было слишком много: шушуканье в "спальне девочек" продолжалось до трех часов ночи, а басовитый галдеж в "спальне мальчиков" — и того дольше. Гарри делил комнату с Роном, Чарли и Биллом, Джордж спал в комнате Перси, в старой комнате Фреда и Джорджа размещались Флер и девушка Чарли из Румынии, Эржбета, чье имя было выговорить настолько сложно, что все звали ее Бэтти, Джинни и Гермиона спали в комнате Джинни, мистер и миссис Уизли разместились на раскладном диване в гостиной. Миссис Уизли приходилось много готовить, чтобы накормить столько народу, но это было только на руку: за всеми хлопотами она все реже имела возможность вытаскивать носовой платок из кармана. Миссис Уизли не могло не печалить и еще одно обстоятельство, которое Билла и Чарли исключительно веселило: Эржбета и Флер.

Флер, прекрасная, утонченная француженка, с ее бледноватой кожей и светлыми волосами, с нежным акцентом, никак не могла смириться с появлением нового объекта восхищения на ее территории, причем так непохожего на нее саму. Эржбета, или Бэтти, была высокой, крепкой, загорелой брюнеткой, с огромными чернющими глазами и громким, грудным голосом. Крепость ее рукопожатия удивила Гарри, а смелый, открытый взгляд навел на мысль, что именно так нужно смотреть в глаза гиппогрифу. Эржбета оказалась прекрасной амазонкой, очаровательной дикаркой, с тяжелым, грассирующим акцентом, произносящей его имя твердо и уверенно — "Гаррррри". Ее громкость и яркость повергли несчастную, хрупкую Флер в крайнюю степень недовольства. Вот и сегодня за завтраком, когда Эржбета попросила побольше сахара в свой чай, Флер наморщила свой прекрасный носик и сказала:

— Это же си'оп получается, а не чай. Фу, не люблю саха', он по'тит фигу'ру!

Билл и Чарли, переглянувшись, спрятали улыбки в чашках. Эржбета, вытряхнув столько сахара, сколько ей было надо, повернулась к Гарри, сверкая глазами и улыбаясь.

— Гарррри, этот феникс, он твой? — спросила она.

— Нет, это... — Гарри пытался подобрать слово, — ...моей...сестры моего крестного, она... оставила его... на время.

Эржбета понимающе закивала, тряся гривой густых черных кудрей.

— Отличная птица, Гарррри! — она сжала кулак и показала большой палец, подкрепляя свои слова, — У нас фениксы не водятся. А твой крестный, почему он не праздновал с нами Рождество?

Гарри заметил, что до сих пор слушавшие их разговор Рон и Гермиона, повернулись друг к другу и заговорили о работе Гермионы, чего обычно Рон старался не делать. Гарри грустно улыбнулся Эржбете и ответил:

— Мой крестный, Сириус, умер.

— Прррости, Гаррри, — Эржбета нахмурилась.

— Все нормально, — кивнул в ответ мальчик.

Посреди стола, прямо перед Гарри, приземлилась большая серая почтовая сова и стала важно выхаживать среди стаканов.

— Из Министерства, — озадаченно заметил мистер Уизли.

Гарри отвязал кусок пергамента, и сова тут же улетела, как-будто давая понять, что у нее еще много дел, ведь она не какая-то там, а МИНИСТЕРСКАЯ сова. Пробежав глазами коротенькую записку, Гарри пожал плечами.

— Это Кингсли. Хочет видеть меня как можно скорее... — внезапная догадка заставила его поднять голову с широко раскрытыми глазами, — Как можно скорее! Они, наверное, нашли ее!

Гарри выскочил из-за стола, на ходу извинившись перед миссис Уизли, и обратился к ее мужу:

— Мистер Уизли, я могу воспользоваться вашим камином?

— Конечно, Гарри, — ответил мистер Уизли обеспокоенно.

Гарри приманил сверху мантию-невидимку (так, на всякий случай, если придется избегать очередных любителей сказать "спасибо" легендарному Избранному) и подошел к камину. Гарри ужасно нервничал, представляя, что скажет ему Кингсли при встрече, и с жадным любопытством смотрящие в его спину глаза, только еще больше его волновали. Он зачерпнул горсть порошка из горшочка, стоящего на каминной полке, бросил ее в огонь, снял очки и, зайдя в огонь, скомандовал:

— Аврорат, кабинет Кингсли.

Гарри прищурился, чтобы в глаза не попал пепел. Он проносился мимо различных каминов со скоростью звука, пока не остановился в камине, находящемся в кабинете Кингсли Шеклболта. Гарри вышел из него и, отряхивая пепел с плеч, подошел к Кингсли, который встал из-за стола, чтобы пожать его руку.

— Я не опоздал? — спросил Гарри взволнованно, сразу переходя к делу.

Кингсли провел ладонью по лысой голове и вяло улыбнулся:

— Нет, Гарри, надо сказать, мы ждали тебя позже.

— Вы? — переспросил Гарри, оглядывая кабинет и больше никого в нем не находя.

— Я и профессор Дамблдор, — пояснил Кингсли.

Он махнул рукой в сторону одного из кресел, не глядя Гарри в глаза, а сам снова сел за свой письменный стол. Гарри опустился в кресло, не сводя глаз с Кингсли. Он определенно не понимал, что происходит.

— Значит, Гермиона все-таки была права? — спросил он требовательно, — В том, что это как-то связано с Хогвартсом… Профессор Дамблдор тоже причастен?

— Гарри…

Кингсли явно ожидал подобных вопросов и уже настроился отвечать на них. Гарри перебил его:

— Тогда зачем ты скрывал это? — спросил он.

Кингсли молчал, подбирая слова. Внезапный голос заставил Гарри подпрыгнуть.

— Гарри, мой мальчик!

Гарри оглянулся и увидел, что в доселе пустовавший портрет вернулся Альбус Дамблдор. Он поглаживал свою серебристую бороду и ласково смотрел на Гарри сквозь свои очки-половинки. Гарри улыбнулся ему, но тут же снова нахмурился.

— Профессор, объясните мне, что происходит! — проговорил он, — Эээ пожалуйста, сэр…

Дамблдор замахал руками.

— Нет, не сейчас, — ответил он, — Нужно дождаться еще одного человека, он будет с минуты на минуту!

Кингсли заерзал на стуле.

— А вы уверены, что… — несмело начал он.

— Абсолютно уверен, этот человек еще ни разу не заставил меня в себе усомниться, — ответил Дамблдор, улыбаясь Гарри.

Гарри не мог поверить в услышанное. Значит, он тоже оказался прав — Снейп жив. О ком еще мог так говорить Дамблдор? Не веря в происходящее, Гарри посмотрел на молчащего Кингсли, прячущего смущенный взгляд, на таинственно поблескивающие глаза Дамлдора на портрете, и почувствовал обиду на этих людей, которым всегда доверял. Почему от него снова скрывают правду?

Снейп не заставил себя долго ждать. Он вышел из камина, мрачный и бледный, пожалуй, даже больше, чем обычно.

— Кингсли, — сухо поприветствовал Снейп мракоборца и кивнул.

— Профессор, — он серьезным взглядом одарил Дамблдора, а затем повернулся к Гарри и, помолчав, сквозь зубы проговорил, — Поттер.

Гарри что-то пробормотал в ответ, пораженный тем, что Снейп вообще соблаговолили обратить на него внимание. Что-то здесь было не так.

— Северус, мой мальчик, присаживайтесь! — улыбнулся Дамблдор.

Кингсли с неприязнью смотрел, как Снейп подошел к креслу подальше от того, в котором сидел Гарри, и сел в него. Гарри тоже не сводил с него взгляда.

— Но я же видел, как вы умерли! — выпалил Гарри.

Снейп даже не посмотрел на него, лишь прошипел:

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать, жив я или мертв, Поттер. И не забывайте о манерах, если вы еще не успели забыть, что это такое.

— Северус, не будьте так строг к мальчику, — попросил Дамблдор, и Снейп умолк, склонив голову, — Мы больше никого не ждем, Кингсли.

Кингсли кивнул и, стараясь не смотреть на внушающую ужас фигуру Снейпа, повернулся к Гарри.

— Гарри, я бы хотел, чтобы ты вспомнил тот день, когда Джейслин рассказывала нам о себе, — спокойно сказал он.

— Она жива? — тут же спросил Гарри.

Этот вопрос интересовал его больше всего, и он дал себе слово, что, пока он не получит на него ответ, разговаривать он ни с кем не будет. Кингсли помедлил с ответом.

— К сожалению, я не могу сказать тебе точно, — наконец, ответил он медленно, — Но мы надеемся, что да.

Он кинул на Гарри быстрый взгляд и, увидев, его возмущенное лицо, тут же быстро заговорил:

— Гарри, дело в другом. Я хочу, чтобы ты вспомнил, что она рассказывала о своей встрече с Волдемортом. Ты помнишь?

Гарри удивленно взглянул на Кингсли.

— Да, я помню, — сказал он, не понимая, куда клонит мракоборец.

— Так вот, это ложь, — пытаясь оставаться спокойным, отрезал Кингсли.

— Ложь?..

Гарри беспомощно обернулся и посмотрел на Дамблдора, который сурово нахмурившись изучал свои ногти. Снейп не сводил внимательного взгляда с мракоборца, застыв в кресле.

— Профессор? — тихо позвал Кингсли Дамблдора.

Дамблдор кивнул, и Кингсли облегченно вздохнул, как человек, которого избавили от тяжелой ноши или особо сложного задания.

— Я расскажу тебе, Гарри, как однажды около двадцати лет назад в погожий летний день в мой кабинет в Хогвартсе пришли два выпускника Гриффиндора, Сириус Блэк и Джейслин Найтрокк. Джейслин была очень напугана. Она рассказала мне нечто удивительное. Волдеморт и правда приходил, чтобы убить Амальтею Блэк. Эта женщина была ужасно привлекательной, она могла вскружить голову любому мужчине. Больше всего на свете, за исключением Темного Лорда, она любила своего сына Артоса, и именно ему доверила свою тайну, которую тот, скорее всего, из лучших побуждений, открыл своему хозяину. Том Реддл, конечно же, не хотел, чтобы эту тайну узнали все, он даже не верил в то, что Амальтея говорит правду. Единственным способом заставить кого-либо замолчать, известным ему, было убийство. Но дочь Амальтеи он убивать не стал. Уж не знаю, каким образом он все-таки понял, что Амальтея не врала, и что Джейслин и правда является его дочерью.

— Дочерью?

Гарри удивленно подскочил на кресле и уставился на Дамблдора, не веря своим ушам.

— Да, Гарри, Джейслин — дочь Тома Реддла, — тихо подтвердил Кингсли.

— Но… Нет, я не верю… Это чушь… Как такое может быть...

— Она говорит на Змеином языке, — донесся холодный голос с дальнего кресла.

Гарри оглянулся и увидел ничего не выражающее лицо Снейпа. Он облизнул пересохшие губы и отвел от профессора боязливый взгляд.

— Хорошо, — согласно проговорил Гарри, — Но ведь это не значит, что ее не надо спасать?

— Это только половина правды, Гарри, — вздохнул Кингсли.

— Самое страшное в том, — произнес Дамблдор, — что Джейслин — крестраж.

Гарри недоверчиво посмотрела на него, и его губы растянулись в улыбке.

— Вы шутите, профессор, не так ли? — поинтересовался он грубо.

— Поттер, не забывайтесь! — прошипел Снейп в ответ.

Дамблдор покачал головой и грустно заметил:

— Не стоит, Северус, мальчику сейчас очень тяжело, я готов простить ему его слова. Гарри, дорогой, я понимаю, как тебе дорога Джейслин.

— Понимаете? — переспросил Гарри, хмыкнув и одарив Дамблдора неприязненным взглядом.

— Могу понять, — ответил Дамблдор, — Она всегда хвостом следовала за Сириусом, и я могу представить, как она на него похожа. Моя вина в том, что я разлучил их, надеясь, что мракоборцам вскоре удастся разобраться с Волдемортом и его слугами. Моя вина в том, что я пытался не обращать внимания на взгляды, которые иной раз бросал на меня Сириус на протяжении этих лет. Она стала ниточкой, связывающей тебя с ним. Я понимаю, Гарри… Но есть вещи, которыми надо жертвовать во благо других. Если у нас есть шанс остановить Волдеморта, уничтожив последний из его крестражей, то мы должны это сделать, не смотря ни на что.

— Уничтожить крестраж?

Гарри внимательно слушал Дамблдора, но при этих словах в его голову пришло какое-то паническое понимание неизбежного.

— В смысле, убить Джесс? — переспросил он.

Бледные руки Снейпа сжали подлокотники кресла. Гарри неуверенно рассмеялся.

— Это невозможно, вы же не можете именно это иметь в виду! Убить Джесс! О, Мерлин!

— Мы именно это имеем в виду, — проговорил Кингсли, тяжело смотря на истерично хохочущего Гарри.

Смех мальчика как будто отрубили топором. Со страхом в глазах он посмотрел на Дамблдора.

— Как можно убить ее, профессор? — глухим голосом взывал он, — Это невозможно! Она один из самых добрых и смелых людей, которых я встречал. Она совсем не похожа на него, профессор! Кингсли, ты общался с ней, подтверди мои слова!

Гарри смотрел на окружающих его людей в поисках поддержки, но Дамблдор лишь задумчиво смотрел в никуда, а Кингсли уставился в деревянную столешницу. Лишь Снейп обернулся на мальчика и смотрел на него серьезно и внимательно, как будто поддерживая его слова. Гарри перестал оглядываться и, со злостью глядя на Дамблдора, проговорил сквозь зубы:

— Я не стану убивать ее.

Дамблдор тут же очнулся.

— О, а тебе и не придется, Гарри! — проговорил он, нежно глядя на мальчика, — Твоя душа чиста и невинна, нельзя, чтобы ее задело убийство живого существа. Северус, мой мальчик, я же могу доверить вам это трудное задание?

Сердце Гарри ушло в пятки — его план провалился. Лишь сейчас он вспомнил, что крестраж мог уничтожить не только он. Как же он мог забыть об этом? Теперь он точно не сможет спасти Джесс, Снейп убьет ее и глазом не моргнув, если этого хочет Дамблдор. Если Дамблдор внушит ему…

Он смотрел в бледное лицо Снейпа, застывшее, как маска, только черные глаза лихорадочно заблестели.

— Профессор? — хрипло переспросил Снейп.

— Северус, это очень важно. Не только для волшебного мира, вы же понимаете, — проговорил Дамблдор серьезно.

— Ах, конечно, ради общего блага, не так ли, профессор? — выпалил Гарри.

Дамблдор посмотрел на мальчика, и в его глазах заблестели слезы.

— Прости, Гарри. Я готов к твоей ненависти, я лишь надеюсь, что однажды ты поймешь меня, — сказал он и снова повернулся к Снейпу, — Ты же знаешь, где она, Северус?

Правой рукой Снейп схватил левое запястье, и Гарри заметил, как его лицо исказил спазм не то боли, не то раздражения.

— Сольвейг Касл Блэк, — проговорил Снейп, — Но ведь я еще не дал согласия, профессор.

— Но Северус… Вы тот человек, на которого я могу надеяться. Который не струсит в самый последний момент. Вы же видите разницу между убийством женщины и спасением целого мира от зла.

Глядя на Снейпа, Гарри в душе умолял его не слушать того, что говорил профессор. Но Снейп лишь криво ухмыльнулся и кивнул, тряхнув жирными волосами.

— О, конечно, профессор.

— Значит, вы согласны? — спросил Дамблдор.

— Да, — ответил Снейп.

Лихорадочный огонек из его глаз не исчезал, и Гарри не мог поверить, что все это время он уважал этого человека, жалел о его смерти. Сейчас ему хотелось, чтобы Снейпа разорвало на миллиарды кусочков прямо здесь и сейчас. Кингсли что-то вытащил из-под стола и положил на стол. Гарри вытянул шею и увидел меч Годрика Гриффиндора, поблескивающий на столе.

— Он вам будет нужен, — проговорил Кингсли, не глядя на Снейпа.

Правильно поняв поведение Кингсли, Снейп, казалось, развеселился. Он взял меч и, повертев его в руках, спрятал под мантию. Снейп подошел к двери и схватился за ручку.

— Удачи, Северус! — проговорил Дамблдор.

Снейп криво ухмыльнулся и вышел.

— Сольвейг Касл Блэк… что это? — спросил Гарри внезапно, нарушая неловкую тишину.

— О, это один из самых прекрасных замков в Британии, — охотно начал объяснять Дамблдор, вертя одним указательным пальцем вокруг другого, — Один из замков, принадлежащих семье Блэк, дедушка Сириуса и Джейслин построил его специально для своей жены Хэдвиг. Сольвейг — это солнечный путь, Гарри. Одна из башен замка украшена миллиардом разноцветных стеклышек и расположена так, что солнце светит в нее целый день…

Гарри покачал головой, не веря своим ушам. Он вскочил с кресла, щеки покраснели, глаза заблестели от ярости:

— И вы мне сейчас все это спокойно рассказываете, зная, что Джейслин, может быть, убивают? — крикнул он, — Я не позволю этому паршивому подонку убить ее, слышите?

Он в два шага пересек кабинет и вылетел в коридор, хлопнув дверью.

______________

"Целый мир может быть против тебя,

Но я никогда тебя не подведу!" Exilia