Вместе (гет)

Вдох... Выдох... Вдох... Выдох... В душе покой. В теле расслабленность. В солнечном сплетении медленно закручивается в спираль мягкое тепло... Вдох... Выдох... Вдох... Выдох... Тепло сворачивается в тугой комок. Руки наливаются тяжестью. Тело устойчиво и расслаблено. Ничто не оторвет его от земли... Вдох... Выдох... Сознание кристально прозрачно. Никаких мыслей. Никаких эмоций. Остался только инстинкт... Вдох... Выдох...

И взрыв. Резкие удары распарывают воздух: прямой, боковой, снизу под дых, локтем в невидимый живот от всего корпуса. Уклон, разворот, уклон, перекат. И пошли удары ногами: в колено, в лодыжку, боковые, прямые, назад, вперед.

И в бой. Захват, подсечка, залом. Удар, зацепка и вниз. Одним плавным, мягким стремительным движением сломать невидимую руку. Продолжить чужой удар вперед и вниз и закончить движение растопыренными пальцами в глаза. И добить, чтобы невидимый неосязаемый враг не поднялся. Двигаться. Двигаться. Не сбивать дыхание. И не думать.

Не думать — вот в чем заключается весь фокус. Для этого нужно иметь спокойное сознание, отстраненное восприятие, расслабленное тело и отсутствие тормозов. Как только все эти составляющие сливаются воедино, рассудок уступает место инстинкту, шестое чувство обостряется до предела, а тело под действием адреналина ускоряется в десятки раз. Мы называем это боевым трансом, специалисты — измененным состоянием сознания. У настоящих мастеров оно глубокое, и поэтому они могут творить невероятные вещи: бегать по раскаленным углям и битым стеклам, перехватывать на лету ножи. Как-то я собственными глазами видела, как Воробей увернулся от пули. У новичков транс неглубокий и неустойчивый, если его вообще можно добиться. Задумаешься хоть на миг — и всё, тренировку можно начинать заново.

— Стоп! — остановила я Сириуса. — Ты думаешь.

Да, я сказала это вслух. А иначе он будет прыгать по кладбищу, пока не закончит отработку приемов.

— Неет, — заныл Блэк. — Я уже третий раз повторяю!

«И третий раз вылетаешь из транса! Что с тобой? Я учу тебя уже неделю. И получалось у тебя довольно сносно. Ты контролировал себя! А сегодня у тебя ничего не получается. Почему?»

Сириус вздохнул, помялся, но ответил.

«Я думаю о Гарри. Мне не нравится, что Дамблдор плетет вокруг него интриги. Гарри очень силен, это видно по его глазам, но он не владеет своей силой. Думаю, он даже не знает о ней! Учить его — прямая обязанность Дамблдора, как директора школы. Он не учит. Я не знаю всего, но такое чувство, что он каждый год просто проверяет Гарри на прочность. Учителя и наставники так не поступают. Так поступают лишь с одноразовым оружием».

Блядь!

У меня возникло дикое желание побиться лбом о надгробие.

Никакой войны. Никаких бомбежек. Ответственность я несу только за своего носителя. Мне не надо никуда бежать, не надо совершать безумные подвиги ради страны, не надо лезть в пекло, чтобы добыть информацию, выживать не надо! Я не вспоминаю друзей и товарищей, меня волнуют только те, кто оказался здесь, в этом мире. Мне даже кошмары не снятся. Видимо, когда я умерла, во мне отключилось что-то, отвечающее за патриотизм, и стерло боль и тревоги за соотечественников. Это меня расслабило.

А ведь если я не соберусь и не сделаю всё как надо, в этом мире тоже будет война. Тоже будут смерти, и Гарри — мальчику, который стал центром моей жизни — будет очень больно. Мне надо собраться. До возвращения Волдеморта остался всего год, а надо сделать очень много: добыть крестражи, вытащить из Гарри осколок души Волдеморта, втереться в доверие к Дамблдору, найти своих, выучиться магии... А конкретно сейчас — натаскать конкретного типа.

«В стойку, потомок!» — велела я. — «Ты должен научиться входить в транс мгновенно, в любых условиях. Сделай вдох... Вы-ыдох... Ты совершенно спокоен...»

— Да не спокоен я! — взорвался Сириус. — Я не могу! Зачем вообще этот транс нужен?! Это же магловская бесполезная примочка!

Я разозлилась. Бесполезная?! Я сейчас покажу, какая она бесполезная!

Вдох. Выдох. Два удара сердца. Тело уже привычно расслабляется. Меня накрывает покой. В желудке мгновенно скручивается маленькое солнце и пускает лучики по всему телу. Лучики сплетаются, достигают рук и наливают их приятной тяжестью. Вдох. Солнышко становится горячим, превращается в цветочный бутон. Выдох. Цветок распускается и пускает в тело упругую горячую силу.

Я не мастер, но в боевой транс вхожу в четыре вдоха. И он достаточно глубок, чтобы в моем мире я могла прочувствовать чужое тело и подчинить себе чужую волю. Будучи в волшебном мире, я могу совсем другое.

Повинуясь усилию мысли, сила потекла по лучикам в голову и сосредоточилась в точке между бровей. По другим лучикам сила направилась в руки и вышла из ладоней мягким ровным жаром.

«Чувствуешь?», — спросила я у притихшего Сириуса. — «На что похоже?»

«В желудке клубок тепла, как будто перед вспышкой стихийной магии. А в руки будто только что взял по волшебной палочке», — ответил изумленный Сириус. — «Что это?»

Я лениво улыбнулась.

«Это, мой дорогой потомок, результат транса».

Я сложила руки ковшиком и пустила в горсть силу тоненьким ручейком. Мелькнула искра — и в ладонях заплясали белые язычки пламени.

«Гхиио — чудо земное, идущее от силы созидающей небесной. Проще говоря, это и есть магия души в чистом виде», — объяснила я.

Сириус уставился на белое теплое пламя.

«Гхиио», — повторил он. — «А почему она идет от неба?»

«Потому что небо для Светлой Расы — это родная часть вселенского божественного бытия, отделенная от нашего мира, но существующая в нем. Вспомни уроки астрономии. Вокруг Земли есть атмосфера с тонким, защищающим от излучения озоновым слоем. Ночью озон не рассеивает прямые лучи, и мы видим то, что находится за пределами атмосферы, то есть Космос. В нем разлита божественная сила — свет. Источник света в солнечной системе — наша звезда, Солнце. А само Солнце возникло из Истока — центра нашей Галактики, в котором и появляется материя всех порядков, включая души. Этот Исток — чистая, разумная живая магия, или Бог. Теперь понятно, почему магия — это чудо земное, идущее от силы созидающей небесной?»

«Ага...»

Сириус был ошеломлен. В голове у него творилось то, что называется «шарики за ролики заехали». Такое он слышал впервые. Неудивительно, ведь магов этому не учат ни в школе, ни дома.

Я сама плутала в этих знаниях три дня. Они, как таблица Менделеева, явились мне во сне и за несколько ночей прокрутили целый сериал, где я была в главной роли. Самое смешное, я все это знала и раньше. Кое-что учила в школе, кое-что учила в институте, кое-что читала сама, кое с чем меня познакомил Шаман и, как бы это дико не звучало, учителя рукопашного боя, но мне и в голову не могло прийти уложить всё в стройную картинку. Только это было явно не все. Мне еще не снился Белый (или Золотой, как кому больше нравится) путь и то, что было до и после того, как Светлая Раса оказалась на Земле.

Шаман был прав, стоило мне сплести Ловца снов — и я вправду стала становиться ведьмой из рода Святоруссов. Все-таки хорошо, что я не назвалась блэковской совестью, а то у меня ведь был и такой вариант.

«Короче, Сириус, транс любого порядка позволяет управлять магией безо всяких палочек, заклинаний и прочей фигни. Я выбрала для тебя боевой, ему учится быстрее, чем остальным. Твоя задача — достигнуть определенной глубины в трансе и удерживаться в нем безо всяких сложностей в любых условиях. Остальному я тебя научу», — вздохнула я, выводя Сириуса из прострации.

«Покажи что-нибудь!», — загорелся он.

Что-нибудь показать? Хм...

Я мягко закрутилась, раскинув руки, будто обнимая пространство. Поток силы хлынул из меня, расширился, подхватил и меня, и Сириуса. Нам стало мало человеческого тела, разум вышел за его пределы и слился с рекой чего-то светлого, сильного и живого. В тело устремился слепящий поток чистой силы и смыл усталость, судорожное напряжение в мышцах, застарелую въевшуюся в суставы боль, исцелил легкие, которые после Азкабана часто разрывал тяжелый кашель, и осел в длинных волосах. «Это лучше Восстанавливающего зелья!», — восхищенно вздохнул Сириус, когда поток переполнил нас и мы вернулись.

«Это Иже — единение с потоком жизненной силы Вселенной», — объяснила я, приглаживая вставшие дыбом волосы и сбрасывая с себя транс.

После Иже тело наполняла легкость и бодрость. Кожу приятно покалывало. Состояние было такое, как будто я шикарно попарилась в бане, опрокинула на голову ведро холодной воды, а потом еще и хлебнула душистого чаю с травами. Хорошо-о-о!

— Хорошо! — вздохнул Сириус, довольно потягиваясь.

«А теперь вставай в стойку, Блэк», — довольно сказала я. — «И в бой. Я теперь не отстану, пока ты не войдешь в приличный транс».

Сириус послушно закрыл глаза и расслабился.

Все-таки хорошо, что он жаворонок — у меня есть время для экспериментов.

В Литл-Уиннинг мы вернулись только на следующий день, когда уже стало смеркаться. Я добилась-таки от Блэка приличного транса. У него даже получилось раскрыть «бутон», магическое ядро, как он сказал. Управлять потоком он не смог, и дело закончилось треснувшей мраморной статуей и оглушенным Кикимером, который прибыл еще в полночь, чтобы перенести нас. К нашему удивлению, домовик понял, чем занимается его хозяин, и невероятно обрадовался. Мы только стояли с раскрытыми ртами, когда тот, очнувшись, со счастливой улыбкой бухнулся на колени и залепетал что-то об истинном Главе рода и возвращении величия Блэков. Когда мы кое-как подтянули челюсть и привели домовика в чувство, Кикимер смотался куда-то и принес... обалденный, просто фантастически вкусный бифштекс с картошкой! Сириус чуть не захлебнулся слюной, когда увидел это чудо. А от почтительных слов «Кушайте, лорд Блэк, вам надо восстанавливать силы» он вообще потерял дар речи.

«Похоже, его конкретно шибануло», — поделился Сириус впечатлениями, когда выяснил, что еда не отравлена.

В общем, домовик стал гораздо охотнее слушаться и накормил нас прекрасным завтраком, так что мы вернулись сытые и бесконечно довольные.

До четвертого дома мы добрались ближе к ночи, когда сумерки сменились тьмой. В гостиной горел свет. Из открытого окна неслись аппетитные запахи. Мы разобрали запах лукового супа, лосося и чего-то сладкого лимонного, наверное, какого-то десерта. Сириус осторожно подкрался поближе и притаился прямо под подоконником.

— ...Дурная кровь себя проявит. Не подумай, я ничего не имею против твоей семьи, Петунья, но твоя сестра оказалась паршивой овцой. Такие появляются даже в самых лучших семьях. К тому же она сбежала с каким-то бандюгой, и вот результат, у нас перед глазами, — донесся до нас низкий, но явно женский голос.

О, похоже, это и есть горячо нелюбимая тетушка Гарри. Как же её зовут? Морж?

— Этот Поттер, — громким басом выкрикнула тётушка, послышался плеск, и до нас донесся характерный запах алкоголя, — чем он, собственно, занимался? Вы никогда не говорили.

Я ощутила, как напрягся Сириус.

«Спокойствие, только спокойствие!», — скомандовала я. — «Как бы не оскорбляли Джеймса и Лили, держи себя в руках!»

«Я спокоен», — ответил Блэк. — «Я совершенно спокоен».

Я вслушалась в его эмоции и с удивлением поняла, что он не врет. Сириус действительно был спокоен, да и надлом в его сознании стал явно меньше...

А разговор в гостиной набирал обороты.

— Он... не работал, — с небольшой заминкой ответил мужской бас. — Был безработный.

— Так я и думала! — победно крикнула нелюбимая тётушка. — Никчёмный, бесполезный, бездельник, попрошайка, который...

— Ничего подобного, — выпалил Гарри.

Все потрясенно замолчали.

— ЕЩЁ БРЕНДИ! — заорал Дурсль так, что мы подскочили. — А ты, парень, марш в постель, быстро...

— Нет уж, Вернон. Давай, дружок, продолжай. Гордишься своими родителями, да? Они, значит, в пьяном виде разбиваются на машине...

— Они погибли вовсе не в автокатастрофе! — крикнул Гарри.

Ох, понесло паренька... Почему он не сказал, что у него крестный — маньяк-убийца? Это так удачно вписалось бы в легенду Дурслей о школе для малолетних преступников, придало бы ей пикантность, изюминку...

— Они погибли в катастрофе, мерзкий врунишка, а ты тяжёлой обузой свалился на своих добропорядочных, трудолюбивых родственников! — завопила тётушка. — Ты наглый, неблагодарный...

Она замолчала, будто подавилась воздухом.

«Сейчас будет весело», — сказала я Сириусу.

Блэк осторожно заглянул в гостиную.

Зрелище было... незабываемое! Гарри стоял, тяжело дыша. Электрические лампочки неровно мигали, по комнате гулял ветер, а за широким круглым столом под потрясенными взглядами худосочной, явно крашеной брюнетки и неимоверно толстых, абсолютно одинаковых мужчины и подростка надувалась женщина. Её громадное красное лицо распухло, маленькие глазки выкатились, рот растянулся слишком широко. Вот уже и пуговицы с твидового пиджака выстрелили по стенам. Нелюбимая тетя надувалась как гигантский воздушный шар, живот вырвался из плена твидового пояса, пальцы напоминали сардельки.

Сириус развеселился.

«А крестник не лишен стиля», — глядя на раздутую тетку, с уважением заметил он.

— МАРДЖ! — испуганно закричали хором Дурсли, когда тело тётушки взмыло с кресла и начало подниматься к потолку. Она стала абсолютно шарообразной, просто живой воздушный шар со свиноподобными глазками: руки-ноги по-дурацки торчали в разные стороны, издавались многообещающие лопающиеся звуки. Откуда-то возник здоровенный бульдог и оглушительно залаял.

— НЕЕЕЕЕЕТ!

Вернон ухватил женщину за ногу и попытался потянуть её вниз, но вместо этого сам чуть не улетел. Через мгновение на него бросился бульдог и от всей своей бойцовской души цапнул его за ногу. Мужчина завизжал так, как будто ему не ногу укусили, а кое-что другое.

Класс! Это было лучше, чем 3D-кино! Сцену не портило даже отсутствие музыкального фона.

Мы не заметили, как Гарри выскочил из гостиной, уж слишком были поглощены действом. Петунья с визгом схватила половник и огрела бульдога по спине. Лицо у неё было искажено от ужаса, но глаза были ликующие. Видимо, Мардж и бульдог её тоже достали. После десятка ударов пес отцепился от её мужа и с грозным лаем бросился на Петунью, но та метко, явно профессионально звезданула бульдога в голову, и тот упал. Тем временем Вернон длинным полотенцем привязывал Мардж к каминной решетке. Закончив, он развернулся и с самым яростным выражением на лице бросился из гостиной.

— ВЕРНИСЬ! — завопил он. — ВЕРНИСЬ И ИСПРАВЬ ЕЁ!

— Она это заслужила, — услышали мы нервный голос Гарри. — Она получила по заслугам. А я ухожу. С меня хватит.

Так, сейчас он должен выйти из дома...

— НИКУДА ТЫ НЕ ПОЙДЕШЬ! — взревел Дурсль.

Хлопнула дверь, что-то лопнуло, послышался звук тяжелого удара, грохот и вскрик. Вскрик Гарри!

Твою мать!

Сириус сорвался с места быстрее, чем я успела осознать происходящее. Он превратился в человека, одним сильным плавным движением перемахнул через подоконник и, не обратив внимания на вскрикнувших Дурслей, пронесся через комнату и распахнул дверь.

От гнева у меня потемнело в глазах.

Вернон Дурсль стоял у двери и неловко бил ногами скорчившегося на полу Гарри. Очки с него слетели, из носа текла тонкая струйка крови. Вокруг валялись опрокинутые вещи, у покосившегося чемодана лежала клетка с погнутыми прутьями.

Сириус молча пронесся по коридору и метким — моя школа! — ударом под колено опрокинул тяжелую, пыхтящую тушу. Схватив Дурсля за волосы, Блэк оттянул его голову и заглянул ему в лицо.

— Гарри говорил о Сириусе Блэке? — прорычал он. — Говорил, что я его крестный?!

Краснота разом схлынула с лица мужчины, и он издал полузадушенный писк:

— Сириус Блэк!

— Говорил?! — гневно повторил Сириус, тряхнув Дурсля.

— Говорил! — полузадушено выдавил толстяк.

— Гарри надо было верить. Я не повторяю дважды и не даю вторых шансов, — жестко отрезал Сириус и, выпустив волосы, четким и скупым движением вывернул мужчине запястья. Неприятно хрустнули кости.

Дурсль завизжал и повалился на пол, прижимая руки к груди. Сириус брезгливо отряхнул ладони, с наслаждением ударил толстяка по укушенной ноге и склонился над Гарри.

«Осторожно», — предупредила я Блэка. — «У него могут быть повреждены внутренние органы».

Сириус бережно перевернул Гарри на спину и заглянул ему в лицо. Мальчик был очень бледен, из носа и разбитой губы текла кровь. Когда Сириус его перевернул, он застонал и приоткрыл глаза.

— Больно...

«Дай я», — сказала я Блэку, и тот послушно уступил контроль.

Я сделала пару вдохов, успокаиваясь. Это, конечно, не настоящий транс, но на диагностику хватит. Руки сразу же перестали дрожать. Кончики пальцев враз стали на порядок чувствительнее. Первым делом я проверила живот.

Гарри повезло. Дурсль ему ничего не повредил, но дышать нормально Гарри еще не мог. Кости тоже были целы, а вот с головой было сложнее. У мальчика явно было сильное сотрясение.

«Он цел», — сообщила я нервничающему Сириусу. — «Только мозги сотряс. Если не лечить магией, дней пять ему придется лежать».

«Можно я убью Дурсля?», — алчно спросил Сириус, взглянув на отползающего от него толстяка. — «Он Гарри не кровный родственник, его можно...»

«Нет», — неохотно сказала я. — «Надо убираться отсюда. Гарри применил магию, есть свидетель, поэтому с минуты на минуту здесь будут люди».

«Я его здесь не оставлю», — сразу ощерился Блэк.

Я и не думала возражать и молча уступила тело. Сириус подобрал палочку Гарри, одним взмахом уменьшил вещи, засунул их в карман джинсов, бережно поднял крестника на руки и вышел из дома, громко хлопнув дверью.

Блэк зашел на задний двор, осмотрелся, шугнул притаившегося в кустах книзла и позвал Кикимера. Тот не заставил себя ждать.

— Хозяин вызывал Кикимера. Кикимер пришел! — важно сообщил домовик и замолчал. Круглые глаза округлились еще больше и стали похожи на белые теннисные мячики. — Молодой господин ранен?

— Тихо! — шикнул на него Сириус.

«Что посоветуешь? Куда идти?» — спросил Блэк меня.

Куда идти? Хм... Туда, где помогут раненому ребенку... Туда, куда бы Блэк не сунулся ни в здравом, ни в больном уме... Туда, где стопроцентно его не будут искать...

«Темнее всего под фонарем», — вздохнула я. — «К Снейпу».

Реакция Сириуса меня порадовала. Он предсказуемо вздрогнул, возмутился, уже хотел что-то сказать, но задумался и кивнул.

— Кикимер, — одними губами прошептал он. — Ты знаешь профессора Снейпа?

Домовик подумал, пожевал губы, но кивнул.

— Он крестный отец маленького Малфоя, — едва слышно сказал он. — Кикимер часто бывал у хозяйки Цисси. Хозяйка часто посылала меня к господину Снейпу с поручениями.

— Где он живет? Не в Хогвартсе?

— Там, хозяин. У него личные комнаты в подземельях. Туда никто не ходит.

— Ты можешь перенести меня к нему?

— Да, хозяин.

«Хватит болтать! Время уходит!»

— Тогда перенеси меня в личные комнаты Снейпа. Только так, чтобы нас не заметили ни охранные чары, ни привидения, ни портреты.

Кикимер кивнул и коснулся запястья Блэка морщинистой ручкой. Нас засосало в черную дыру, и следующим, что мы увидели, была комната. В кресле у пылающего камина сидел мужчина в черном халате и, крепко сжимая в руке недочитанный журнал, мирно спал. Когда мы появились, он вздрогнул и проснулся. Секунду непонимающе смотрел на нас, а потом, когда до него дошло, кто к нему заявился, пораженно округлил глаза.

— И тебе доброй ночи, — спокойно сказал Сириус. — А теперь отложи разборки и помоги Гарри.

Жаль, что у меня не было фотокамеры. Сонный Снейп в одном халате с отвисшей челюстью и выпученными глазами и напротив него — чокнутый маньяк-убийца с ребенком на руках и преотвратный домовик. Воистину исторический момент.