Сделка со смертью (гет)

Множество подростков толпились на озаренном солнцем перроне. Там и сям сновали первокурсники с чемоданами, громыхали тележки; везде был слышен смех и гомон. Поезд до платформы 9 и ¾ дымил и пыхтел, наводя еще большую суету. Учебный год в Хогвартсе закончился, и студенты отбывали домой — к своим семьям и друзьям-магглам. Однако у самого конца поезда стояла группа молодых людей, которым явно было не до веселья.

— Не хочу уезжать отсюда, — угрюмо вздохнула Лили. — Такое ощущение, что это мой последний год в школе.

— Так кажется, потому что за этот год мы пережили слишком много всего — и плохого, и хорошего, — ответил незаметно подошедший Фред. — Хотя для меня этот год действительно был последним...

Странный взгляд, пущенный им в сторону Флоры, заметили все. И все поняли, в чем дело.

— Кстати, где Малфой? — спросил Уизли.

— Не знаю. Он ни с кем не разговаривает с того дня как... — Альбус осекся, — ну, вы поняли.

И вновь всем в голову пришла одна и та же мысль.

— Ладно, давайте уже подыщем себе купе. И будем надеяться, что найдем Скорпиуса, — предложила Лили.

И действительно, Малфой одиноко сидел в одном из последних купе, наблюдая за тем, как студенты неторопливо садятся на поезд. Хотя мысли юноши были далеко от станции «Хогсмид».

— Мы тебя обыскались. Я думал, мы встретимся у школы и вместе пойдем на станцию. Где ты был все это время? — начал было Альбус, но сестра придержала его за локоть, показывая, что лучше Малфоя сейчас не трогать.

— Я просто хотел побыть один. Какое-то время, — сухо ответил Скорпиус.

Все, кроме Фреда, который решил ехать вместе со своей девушкой, расселись по местам. Пока ребята разбирались с чемоданами, слизеринец даже не шелохнулся.

— Слушай, Скорпиус, я понимаю, у тебя произошла большая трагедия и я правда очень, очень тебе сочувствую. Мы все сочувствуем. Но ты уже три недели ни с кем не разговариваешь, и меня это слегка пугает, — на одном дыхании проговорил Альбус. — Ты мог бы... поделиться с нами.

Малфой медленно окинул Поттера взглядом, и тот даже немного поежился. Казалось, что воздух в купе резко стал очень тяжелым. Все это почувствовали, однако бурю уже было не остановить.

— С чего ты взял, что я хочу чем-то с тобой делиться?

— Но... — немного опешивший Альбус сначала непонимающе взглянул на своего друга, а затем раздраженно ответил. — С чего я взял? Ты еще спрашиваешь, с чего я взял, что мой лучший друг захочет поделиться со мной своими переживаниями? Даже и не знаю, что тебе ответить. Может то, что ты просто осел!

Лили и Флора ожидали, что случится нечто очень нехорошее, но вместо этого Малфой просто тяжело вздохнул и неторопливо вышел из купе, даже не захлопнув, а тихо прикрыв за собой дверь.

Неловкое молчание длилось недолго.

— Браво, Альбус! Ты всегда отличался тактичностью, — процедила Лили и вышла вслед за слизеринцем.

Альбус долго сидел неподвижно; его скулы напряглись, а кулаки были сильно сжаты. Флора мечтала о том, чтобы слиться с креслом или хотя бы быть настолько незаметной, чтобы Поттер не обратил на нее своего внимания. Однако её желаниям не удалось сбыться, как бы сильно ей этого ни хотелось.

— А как у тебя дела? — неожиданно Альбус повернулся к девушке, которая еще никогда не видела его настолько серьезным.

— Не очень, вообще-то, — настороженно ответила Флора.

— И что же? Неужели случилось что-то нехорошее? Парень бросил? Выходишь замуж за нелюбимого? Или просто решила поддаться всеобщему унынию?

Флора с раздражением вгляделась а лицо Альбуса.

— Да что с тобой, черт возьми, такое?! — девушка вскочила на ноги и вышла из купе вслед за друзьями. — Я надеялась, что хотя бы ты меня поймешь, — тихо сказала она и закрыла за собой дверь.

— А я-то все жду, когда кто-нибудь поймет меня...

* * *

— Профессор? — учтиво отозвался Скорпиус. — Вы звали меня?

— Да, мистер Малфой, садитесь.

Профессор МакГонагал не любила долгих разговоров и обсуждений, поэтому, не медля, произнесла:

— Вы и ваши друзья рассказали мне очень много во время нашей последней встречи. Я была вынуждена сообщить всю эту информацию мракоборцам, как вы знаете. Я понимаю, что у вас, мистер Малфой, не слишком теплые отношения с вашим отцом. И хотя я не поощряю вашу дружбу с мистером Поттером, но я и не стою на стороне ваших родителей.

— Простите, профессор, но неужели вы подумали, будто я?..

— А что же я еще могла подумать. Вы обвинили собственного отца во множестве жестоких преступлений, совершенных за последний год. Такими обвинениями не бросаются просто так, ради того, чтобы отомстить родителям за непонимание.

Скорпиус готов был прямо сейчас вскочить со стула и заорать на весь кабинет, но вряд ли это возвысило бы его в глазах директора — скорее уж, наоборот. Поэтому Малфой, как мог, пытался скрыть свое негодование.

— Я не хотел подставлять отца.

— Однако выглядит это именно так. Простите, мистер Малфой, но я не могу поверить вам, как бы мне этого не хотелось.

Малфой выбрал молчание в качестве ответа.

— Я также не могу назначить вам какое-либо наказание, но надеюсь, что такого больше не повторится. Вы должны понять, что все это очень серьезно. Постоянные похищения подростков, магглов, волшебников — это действительно ужасно. Можете спросить у своего друга, мистера Поттера, его родители наверняка рассказали ему о Войне. И сегодня, боюсь, мы стоим на пороге новой.

Война? Он не знал, что это такое, но предполагал самые ужасные вещи. Убийства невинных, горе, слезы, отчаяние, дни, когда враг на пороге и бежать уже некуда. Все это он слышал, но никогда не мог представить, что испытает на себе нечто подобное.

— Что ж, раз мы с этим разобрались, и вы, надеюсь, осознали свою вину, то я могу приступить к следующему.

«А есть что-то еще?», — вымучено подумал Скорпиус и посмотрел на директора. Глаза МакГонагал вдруг стали невыносимо печальными. Словно кто-то умер.

— У меня есть письмо от вашего отца.

— Он, верно, недоволен мной?

— Не совсем... — уклончиво ответила директор. — Вы сами все узнаете, когда прочтете.

И письмо было вручено в руки Малфоя-младшего.

— Можете идти.

Кивком попрощавшись с директором, Скорпиус шагнул за пределы кабинета, и дверь за ним закрылась. Когда горгулья за его спиной вернулась на свое привычное место, спрятав за собой лестницу, он сунул письмо в карман брюк и направился на урок зельеварения. Странно, но ему почему-то не хотелось встречаться с Поттерами сегодня. Поэтому Малфой шел медленно, надеясь на то, что если он опоздает, то Альбус сядет с кем-нибудь другим. Однако вместо Скорпиуса опоздал Слизнорт, и сидеть все же пришлось с Альбусом. Гриффиндорец же, словно чувствуя плохой настрой друга, молчал все занятие, за что Малфой был ему благодарен.

Спустя месяц после памятного похищения Флоры, жизнь пяти подростков можно было назвать совершенно спокойной. Враг никак не проявлял себя, поэтому атмосфера, царившая в Хогвартсе, немного разрядилась. Газетные заголовки больше не кричали об очередном похищении, ограблении или убийстве. Однако некоторое ожидание чего-то все же не покидало никого. Все без исключения боялись очередного окончания месяца — тридцатого июня, хотя большинство думали при этом не о похищении новой пары студентов, а о каникулах.

В начале лета занятия в большинстве своем представляли подготовку к неумолимо приближающимся экзаменам. Времени не хватало ни на что, так как преподаватели задавали в два раза больше заданий, и готовиться приходилось намного усерднее.

Но, не смотря на это, в один из погожих летних деньков рыжеволосая девушка не занималась в пыльной библиотеке, а громко смеялась, убегая от преследующей её стайки голубокрылых птичек.

— Боже, прекрати! Ха-ха-ха! — воскликнула она, когда одна из птиц все же догнала её и стала легонько тыкать в ребра своим клювом, что было, кстати говоря, очень и очень щекотно.

— Нет! Ты обязана понести свое наказание! — отвечал светловолосый парень, подбегая к девушке.

— Мерлин! Ха-ха-ха! Хватит, прекрати! Я больше так не буду! — прокричала девушка, упав на землю.

— Честно?

— ЧЕСТНО! Ха-ха-ха!

— Так и быть, я тебя прощаю. Но знай, — юноша опустил волшебную палочку и птички мгновенно испарились в воздухе, — если ты еще хоть раз назовешь меня балбесом или слизеринским хорьком, или болваном, или еще чем-нибудь таким же дурацким, то прощения тебе не видать.

Весело улыбнувшись, парень упал в траву рядом с девушкой и, развязав весьма надоевший за утро галстук, прикрыл глаза и стал наслаждаться солнечными лучами, тепло прикасающимся к бледной коже. Девушка мельком взглянула на него и тоже прикрыла глаза.

— Нет, вы только посмотрите на них! Мы там, значит, сидим, читаем учебники, учим рецепты зелий и вообще, к экзаменам готовимся, а они тут спят, — послышался наигранно возмущенный голос Альбуса Северуса.

Скорпиус приоткрыл один глаз, взглянул на парня, нависшего над ним, закрыл глаз, поерзал, пытаясь удобнее расположиться на траве, и сказал:

— Так в чем проблема? Ложитесь рядом.

Еще двое молодых людей прилегли отдохнуть на солнце. Слышалось пение птиц, журчание воды в озере, шелест листвы, подгоняемой теплым летним ветерком. Все вокруг внушало спокойствие и умиротворение. Но даже такие чудесные моменты когда-нибудь прерываются.

Прозвенел колокол, означающий начало послеобеденных уроков.

— Ладно, ребята, я пойду, а то профессор Лонгоботтом и так уже из последних сил терпит мои опоздания, — нехотя поднимаясь на ноги, сказал Альбус.

— Я тоже пойду. У меня дела, — быстро пробормотала Флора и ушла вслед за гриффиндорцем.

Быстро взбежав по винтовой лестнице, пройдя по длинному неосвещенному коридору, завернув за угол и подойдя к невысокой деревянной двери с большой ручкой, Флора бегло оглядела коридор. На всякий случай, она воспользовалась заклинанием «Гоменум ревелио», которому научилась у Фреда, чтобы удостоверится, что за ней не следят прихвостни Забини.

Последнее время Феликс слегка ослабил контроль над когтевранкой и встречаться с Фредом стало намного проще. Хотя они старались скрывать то, что их отношения возобновились. После той самой ночи, когда Флора впервые в жизни узнала настоящую близость, она просто не могла перестать думать об этом. Каждый раз ей не хотелось останавливаться, она мечтала никогда не выходить из «их комнаты».

Флору уже даже не волновало то, что Фред продолжает официально встречаться с Александрой. Хотя он сам утверждал, что делает это только для прикрытия, девушка не могла до конца поверить ему. Было что-то еще, она знала это. Вот только что?

Войдя в такой знакомый заброшенный танцевальный класс, и поняв, что Фред еще не пришел, девушка решила немного прибраться. Заклинанием стерла пыль с пола, разбитой люстры, старого граммофона. Затем огляделась и решила, что пора навести здесь настоящий порядок. Во-первых, Флора починила разбитое зеркало и люстру, у которой все же не хватало пары хрустальных шариков. Руки девушки дошли и до стен, с которых отвалилась штукатурка. Когда с небольшим ремонтом было закончено, она собрала разный мелкий мусор, типа фантиков от конфет и исписанных листов пергамента. Последние особенно её заинтересовали.

Собрав все бумажки, Флора с ногами села на заваленный подушками диван и принялась разбирать найденное добро. Среди неудавшихся работ по зельям и трансфигурации, она нашла записки и письма, которые Флора и Фред писали друг другу еще зимой. В них было все: теплые слова, признания в любви, обещания, мысленные поцелуи и откровения. В одной из них даже оказался список покупок — в один из походов в Хогсмид Флора приболела и не могла вылезти из постели, поэтому попросила гриффиндорца купить ей некоторые нужные вещи, в особенности, новые чернила, так как старые, из-за постоянной переписки с ним, стали заканчиваться слишком быстро.

Наслаждаясь сладостными воспоминаниями былых дней, когда все было не так плохо, как сейчас, Флора не заметила тихо вошедшего Фреда. Он тихо подошел к увлеченной чтением девушке и прикрыл ей глаза ладонями.

Но она даже не стала отгадывать — просто подняла руки и, нежно обхватив лицо Фреда ладонями, приблизила его к себе и поцеловала. В ответ юноша протестующе замычал, что вызвало немое удивление.

— Постой, — произнес Фред, отрываясь от сладкого поцелуя, — у меня для тебя подарок.

Обойдя диван, гриффиндорец присел рядом с Флорой и достал из кармана свернутый в несколько раз пергамент.

— Ты решил подарить мне лист пергамента? — насмешливо вскинула брови девушка.

Юноша молча развернул свой «подарок» и оказалось, что в пергамент была завернута вещица небольших размеров.

— Это музыкальная шкатулка, как видишь. Взамен той, которую я подарил тебе до этого.

Флора сразу вспомнила вечер тридцатого апреля, когда она была похищена. Однако она не позволила печальным воспоминаниям надолго задержаться в её голове. Вместо этого девушка с трепетом приняла врученный ей подарок. Она восхищенно рассматривала украшенную замысловатым узором деревянную шкатулку, на дне которой виднелась надпись на греческом.

— Я всегда буду рядом... — тихо прочитала Флора.

— Открой её, — попросил довольный произведенным эффектом Фред.

Крышка шкатулки приоткрылась, и тут же заиграла красивая и немного грустная музыка. Внутри в самом центре музыкальной коробочки танцевала стройная девушка-фея с длинными светлыми, совсем как у Форы, волосами и голубыми глазами. Когтевранка благодарно улыбнулась.

— А теперь мы вполне можем продолжить то, с чего начали, — улыбнулся Фред в ответ и накрыл своими губами губы Флоры.

Музыка продолжала играть, пока парень и девушка сначала медленно, словно специально растягивая удовольствие, раздевали друг друга. Она играла даже тогда, когда девушка стонала от удовольствия, а парень покрывал её шею и ключицы кроткими поцелуями. Волшебные звуки медленной мелодии уже не замечали ни парень, ни девушка, в то время как они оба чувствовали приближение сладостного мига, когда они станут бесконечно близки.

Светлые волосы рассыпались на подушке и так привлекали внимание рыжего гриффиндорца, что он не удержался и все же накрутил их прядь на палец. Он заботливо укрыл девушку одеялом, думая, что она спит. Но Флора не спала, она всего лишь мечтала. Мечтала и думала о слишком серьезных для такого момента вещах.

— Я не выйду замуж за Забини, — произнесла она слова, уже давно крутившиеся в её голове.

Почувствовав, что рука гриффиндорца замерла, Флора попыталась взглянуть на него и увидела, что глаза его закрыты. Она опустила взгляд, поняв, что Фред был недоволен.

— Твои родители...

— Наплевать. Я не могу выйти за него. Я хочу быть с тобой. И я буду, — твердо проговорила Флора.

— Нет... — выдохнул Фред и высвободился из теплого плена, вставая с дивана. Он стал спешно одеваться.

— Не понимаю. Почему? — обеспокоенно спросила девушка, но гриффиндорец продолжал методично натягивать на себя одежду. Закончив с этим, он опустился на колени перед ничего непонимающей Флорой и взял её за руку.

— Даже если ты не выйдешь замуж за Забини, мы не сможем быть вместе.

— Что? Но ведь... мы с тобой... Я ведь люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя. Люблю с того момента, как встретил, — Фред попытался провести рукой по волосам Флоры, но та отстранилась. — Но этого мало.

— Разве нужно что-то еще?

Юноша вновь закрыл глаза, словно решаясь на что-то.

— Неужели хочешь бросить меня? — девушка зло вырвала свою руку из руки Фреда.

— Нет... да... Ты не понимаешь, — измученно простонал Фред.

— Так объясни мне!

Но Фред молчал.

— Я хочу, чтобы ты мне все объяснил, — настойчиво повторила Флора.

— Мы не можем быть вместе, потому что я связан клятвой, — слова будто застряли в горле юноши. — Я поклялся сделать нечто, что мешает нам быть вместе еще до того, как встретил тебя. Флора, — Фред опустил взгляд, — я помолвлен. С Александрой. И нашу помолвку невозможно расторгнуть, пока я жив.

Весь мир вокруг рухнул в один миг.

* * *

— Как думаешь, куда она пошла? — задумчиво проговорил Скорпиус.

— Не знаю. Но, думаю, это не наше дело, — в тон ему ответила Лили.

— Почему не наше?

— Потому что это её личная жизнь и нас она совершенно не касается. Только такие бол... люди как ты могут влезать в дела других людей, — серьезно сказала девушка.

— Ну а ты? — загадочно спросил Малфой.

— А что я?

— У тебя сейчас нет никаких «личных дел»?

— Вроде бы, нет. А что? — заинтересованно поднявшись на локте, ответила Лили.

— Просто у меня есть небольшое предложение. Конечно, ты вряд ли согласишься, но все же.

— Мне совсем не нравится твой хитрый вид. Что ты задумал?

— Ничего особенного. Всего лишь небольшую прогулку до Хогсмида за сладостями и сливочным пивом, а потом поедание всего накупленного в Тайной Комнате.

— Вход в которую находится в закрытом туалете для девочек. Не думаю, что ты умеешь говорить на парселтанге, так что прости, у нас ничего не получится.

— Ты многого обо мне не знаешь, — вставая, произнес Малфой. — Ну что, ты идем?

— Нет, потому что нам нельзя выходить за пределы Хогвартса. Тем более, сейчас, когда в мире такое происходит.

— Поттер, ты же знаешь, что с нами ничего не случится, пока не настанет 30 июня. А в этот день нам уже ничто не поможет, если будет какая-то угроза. Так что хватит искать отговорки, пошли, — слегка раздраженно сказал Скорпиус.

Но, несмотря на уговоры, Лили не двинулась с места.

— Ну и черт с тобой, — махнул рукой слизеринец и направился в сторону замка. Однако уже через минуту его догнала рыжеволосая девушка.

Первым в подсобке «Сладкого королевства» оказался Скорпиус. Он приподнял крышку люка, оглядел комнату и, удостоверившись, что никого нет, вылез наружу. Пахло сладостями: карамелью и сахарной ватой.

Подавая руку Лили, Малфой услышал, как открывается дверь наверху — кто-то зашел в подвал и спускался вниз. У Скорпиуса была пара секунд, чтобы сделать хоть что-нибудь, и он сделал то, что первое пришло в голову.

— Остолбеней!

Кто-то громко рухнул на каменный пол перед лестницей.

— Малфой! — воскликнула Лили, выбравшись из потайного хода. — Ты что творишь?!

— А что? Мы ему сейчас память подправим, и все — пусть валяется. Сделаем вид, будто он сам упал.

— Ну да, — скептически сказала Лили. — Поскользнулся на скользкой лестнице.

— А почему бы и нет? — пожал плечами Скорпиус и, подойдя к лестнице, наколдовал воду на одной из верхних ступенек.

— Малфой, ты просто мастер незаметных вылазок! Тебя только в разведку и брать!

Выйдя из «Сладкого королевства», предварительно свиснув оттуда пару пакетов со жвачкой, конфетами и шоколадом — в конце концов, оба были под мантией-невидимкой — Лили и Скорпиус пробрались в бар «Три метлы», где заказали у Тома несколько бутылок сливочного пива. Бывший однокурсник Джеймса Поттера неодобрительно поглядел на подростков, разгуливающих по Хогсмиду в неположенный день, но ничего не сказал.

Возвращались ребята уже другим путем — а именно, через неизвестно откуда взявшийся проход в городской стене. Никто не знает, когда он появился, но однажды, изучая Карту Мародеров, Альбус обнаружил его. Может быть, он появился во время Войны, когда юные противники нового режима делали короткие вылазки из школы. Тайный лаз вел прямиком в заброшенный танцевальный класс. Этим проходом Скорпиус не пользовался уже года два и поэтому был жутко удивлен, когда оказалось, что зеркало, которое раньше было разбито, и за которым скрывался выход, больше не открывается.

В итоге пришлось вновь идти через «Сладкое королевство». Лили и Скорпиус спускались с третьего этажа, ели принесенное добро и весело болтали о том, о сем. Мимо проходили другие студенты, и некоторые из них, как успел заметить Скорпиус, как-то странно на него поглядывали — с интересом и сочувствием одновременно. Один парень со слизерина, имя которого Малфой не помнил, подошел к нему, похлопал по плечу и сказал:

— Держись, Малфой.

Когда он ушел, Скорпиусу лишь осталось пожать плечами в ответ на немой вопрос Лили. Но на этом странности этого, так хорошо начавшегося дня, не закончились. Когда к слизеринцу подошел Феликс Забини и сказал что-то вроде: «Я же тебя предупреждал, Малфой. Но все равно, мне жаль, что так вышло», Скорпиус не выдержал и крикнул вслед удаляющемуся парню:

— Да что с вами всеми сегодня такое?!

— Ой, вот только не надо делать вид, что ты не в курсе. Тем более, сегодня все газеты просто кричат об этом, — ядовито произнес Феликс.

— Я серьезно не понимаю, о чем вы сегодня весь день сожалеете, — сердито ответил Скорпиус. Лили попыталась что-то сказать, но Малфой указал ей молчать.

Секунду Забини колебался.

— Ты что, серьезно не знаешь? — с недоверием спросил он.

— Да чего я не знаю?!

— Ну ты и идиот, конечно. Эта шутка была бы смешной, если бы не была такой грустной. Может, это такой странный способ справляться? Пожалуй, напишу письмо твоему отцу: пусть найдет тебе хорошего лекаря — непривычно спокойно сказал Забини и поспешил удалиться.

Ненадолго в коридоре подземелий воцарилось молчание.

— Письмо? — пробормотал Скорпиус, с видом только что полученной пощечины. А потом вдруг сорвался с места и побежал в сторону слизеринской гостиной. Лили побежала вслед за ним, но так и не догнала — парень скрылся за непроницаемой стеной гостиной своего факультета.

Спустя пару минут стена задрожала, и в ней открылся большой проход, из которого вышел Малфой. Он держал в обеих руках помятый конверт, запачканный чернилами.

— Как я мог забыть о нем? — прошептал парень и с тревогой посмотрел на Лили. — Это письмо от отца мне передала МакГонагал больше месяца назад, когда вызывала нас всех по одному в свой кабинет, помнишь?

Лили неуверенно кивнула. Скорпиус сглотнул комок в горле. Он долго гипнотизировал взглядом конверт, а потом протянул его обеспокоенной гриффиндорке. В голове сразу же возникла догадка, но она отмела эти мысли.

— Открой ты. У меня... плохое предчувствие, — произнес Малфой.

— И у меня, — вторила ему Лили, но все же взяла письмо. — Идем в комнату.

Когда они оба оказались в Ледяной комнате и сели на внезапно ставший неудобный диван, Лили слегка помедлила, но все же открыла злополучный конверт. Небольшой квадратный листок дорогого белого пергамента внушал тревогу. Когда Лили прочла короткое послание от Драко Малфоя, внутри нее будто все заледенело.

— Что там? — нетерпеливо спросил Скорпиус, и, не услышав ответа, выхватил письмо из онемевших рук Лили. Он долго вглядывался в ровные строчки, старательно выведенные буквы, будто не понимал смысла прочтенного. Тело его дрожало. Не сказав ни слова, Скорпиус опустил руку, державшую письмо, и глаза его наполнились слезами.

— Мама...

* * *

Альбус Северус Поттер спокойно сидел на диване в самом уединенном углу гостиной факультета Гриффиндор и читал книгу. Над его головой пролетела бумажная птичка, и попала прямо в щеку Лизы Бут. Девушка гневно посмотрела на расшалившегося малдшекурсника и испепелила бедную птичку. Мальчики позади Поттера тихо рассмеялись и в один голос пропели: «Тили-тили-тесто, Жених и невеста!»

Ему нравилась гостиная его факультета. По вечерам здесь всегда было полно народу, устраивались шахматные турниры, а от настоящих сражения в «Плюй-камни» просто невозможно было оторваться. Были, конечно, и неудачные дни, когда студенты просто тонули в океане домашней работы, но такое случалось не часто. Сам Поттер в эти дни просто обожал кого-нибудь разыгрывать, разряжая обстановку. Однажды он заколдовал все кресла так, чтобы если на них садилась девчонка, то они немедленно начинали подпрыгивать и бегать по всей гостиной. Надо было видеть лицо Амели Лонгоботтом, когда её кресло внезапно ожило и начало уносить ноги. Даже спустя год все гриффиндорцы с улыбками вспоминают эту картину.

Александра Флинт вошла в гостиную и присела рядом. Не говоря ни слова, она выжидающе глядела на Поттера, в то время как он пытался не обращать на нее внимания. В конце концов, парень не выдержал.

— И даже привет не скажешь?

— Где Фред? — будто не услышав его реплики, спросила Александра.

— А я почем знаю? Он же твой парень, а не мой.

— Ты его друг. Я уверена, ты знаешь, где он.

Альбус отложил книгу.

— Слушай, Флинт. Я всегда думал, что нормальные люди могут легко понимать мою речь. Но ты, видимо, особый случай. Читай по губам: я не знаю, где Фред. Тем более, это не мое дело.

— Всё ясно, — ядовито произнесла Александра и встала.

— Что именно тебе ясно? — уточнил Альбус.

— А то, что вы всей компанией покрываете его! Думаете, я такая дура, и ни о чём не догадываюсь? Все вы обвиняете меня в том, что я якобы не даю им быть вместе! Но будь уверен, если бы я могла, — девушка запнулась, не в силах закончить фразу.

Глядя на то, как эта сильная и прекрасная девушка сжимает кулаки и сквозь слёзы оправдывается, Альбус вдруг почувствовал не жалость, но понимание. Он осознал, что во всём происходящем её вины нет. Она — жертва. Ни Фред, ни Флора, ни он, Альбус, а именно Александра пострадала больше всех.

— Почему ты не можешь отпустить его? Ведь ты уже...

— Не люблю? — Александра подняла голову и вгляделась в голубые глаза гриффиндорца. — Откуда тебе знать? Хотя, не в этом дело.

— А в чём? В чём тогда дело? — сам не зная почему, Альбус схватил девушку за руки. Плевать, что вся гостиная сейчас смотрит на них. Он должен помочь ей, должен узнать.

— Я...

Но не успела Александра ответить, как в гостиную ворвался Фред. Портрет за ним громко захлопнулся, пронзив тишину комнаты. Все теперь смотрели на него, кроме Александры. В этот момент Альбус понял, что всё ещё держит девушку за руки и машинально отпустил их.

Казалось, Фреду было плевать. Он долго глядел на них, а затем сбежал по лестнице вверх. Кажется, Альбус всё понял.

— Это не ты держишь его, а он тебя?

* * *

Кто-то в этот вечер смотрит свои старые колдограффи, вспоминая детство и первый полёт на метле. Кто-то ищет затерявшийся в бардаке мужской спальни носок. Есть даже тот, кто именно в этот миг признается кому-то в любви. Но герои этой истории, кажется, делают разные вещи, однако, именно сейчас вся их жизнь превращается в пепел.

Флора Нотт, например, в ярости разбивает шкатулку о совсем недавно починенное зеркало. Осколки разлетаются во все стороны, с тихим звоном падая на дощатый пол. Мысль о том, что Фред уже почти женат и отменить свадьбу может лишь сама смерть, ранила сильнее осколков.

Соленая капля падает сначала на лист пергамента, дрожащий в руках у бывшего наследника семьи Малфой. Он и так потерял слишком много, но теперь у него забрали человека, давшего ему жизнь. Его мать всегда заботилась о нём, а он не ценил. Последняя их встреча была такой короткой, а Скорпиус вёл себя, как последний дурак. Сейчас его сердце заполняется кровью, а сердце девушки, сидящей рядом и сжимающей его трясущиеся плечи, кажется, замерло ещё полчаса назад. Нет ни слов, ни времени, есть только одна единственная мысль. Мамы больше нет. И слёзы уже вовсю капают на письмо.

Фред Уизли, названный в память о погибшем брате отца, смотрит на старую колдографию родителей. Они даже поженились в память о дяде Фреде, что уж говорить о нём самом. Их брак никогда не был счастливым, хотя какое-то время они даже любили друг друга. Вот только маму с папой связали дружба, уважение, память и дети, а их с Александрой держит друг с другом смертная клятва, данная её отцу. Иначе он не хотел одобрять их свадьбу. Более того, Александра уже год живет у родителей Фреда, потому что Флинты выгнали единственную дочь из дома, узнав о её связи с предателем крови. И уже обзавелись маленьким сыном.

Всё вокруг кажется пустым и нелепым. Судьба решает за них, но это вовсе не означает, что они должны подчиняться. Поэтому Фред берёт коробочку, покрытую драконьей кожей, и выбрасывает в открытое окно. Обручальные кольца будут лежать на дне Черного озера вечность, с этого момента потеряв какое-либо значение.

Все люди совершают ошибки. Но бывает, что жизнь человека не зависит от него самого. Будто кто-то более властный решает всё, и остаётся лишь плыть по течению. Будущее никогда не бывает определено, будущее не всегда зависит от нас самих. Знать это и справляться с этим — совершенно разные вещи. Никто не знал, чем обернется протест юных волшебников, будь то противостояние своей семье или любовь к тому, кого не следует любить. И теперь осколки их разбившихся сердец ранят сильнее любого заклятия.