На том стоим (гет)

1977 г.

Было холодно. В воздухе пахло сыростью. Хрустящий шёпот листьев тревожил глубокую тишину, повисшую над старым кладбищем.

Гору влажной чёрной земли, которую вскоре предстояло сбросить в свежую могилу, обступили домовики. Они вытирали бегущие по щекам слёзы краями тщательно выглаженных и накрахмаленных наволочек.

На усыпанной мелким гравием дорожке появился безутешный вдовец Карлус Поттер. Он всегда был худ, но теперь выглядел так, словно Мерлин бросил его в котёл и долго-долго вываривал мясо с костей. Глаза его, карие и глубокие, потускнели. До этого дня он выглядел куда моложе своих лет, и на лице не было ни единой морщинки, а в черных волосах — ни одной седой пряди.

Рядом с ним, слегка поддерживая отца под локоть, шёл худой черноволосый парнишка в очках. Нечасто доводилось видеть Джеймса Поттера без сияющей улыбки.

За ними молчаливой толпой следовали близкие друзья умершей на днях Дореи Поттер. Все они остановились рядом с гробом, лежащим на двух крепких досках.

Регулус стоял чуть позади под старым клёном. Вокруг серого могучего ствола кучами лежали красные пятипалые листья.

Блэку совсем не хотелось находиться здесь сегодня.

Мать и отец стояли рядом.

Блэки предпочли остаться на почтительном расстоянии от собравшихся вокруг гроба волшебников. Молчаливые, гордые и спокойные. Широкая тень от покрасневшей кленовой кроны скрывала их от любопытных глаз.

Мистер Поттер устало благодарил собравшихся, пытаясь совладать с голосом. Его сын при каждом слове тёр тыльной стороной ладони щёки. Он держался прямо, но выглядел так, словно на его плечах лежал огромный груз. Регулус отметил про себя, что Поттер наконец-то вёл себя, как обычный мальчишка, не ерошил волосы и не ухмылялся как дурак. Джеймс был мальчиком, которого хотелось пожалеть.

Незнакомый Регулусу волшебник в траурной мантии нараспев зачитывал красивые бессмысленные слова.

— Завтра будет новый погожий день. Не забывайте об этом, — сказал он, взмахнув палочкой. — А свои печали оставьте в сегодняшнем. Дорея именно так бы и сказала.

— Верно, — вздохнула ведьма в широкополой шляпе. — Лишь бы только завтра не было дождя. Она всегда так говорила, а остальное... — продолжение фразы потонуло в тяжёлом булькающем вздохе.

— Спасибо всем, — сказал мистер Поттер, опустил голову и всё-таки заплакал. Его сразу же поддержали тоненькие эльфийские голоса, но громче всех разрыдалась пожилая ведьма в выцветшей мантии.

Вальбурга поджала губы. Её всегда раздражали люди, не умеющие держать себя в руках. Хотелось подойти и дать этой старой карге хорошую оплеуху.

— Никакого приличия, — едко заметила миссис Блэк, смерив сотрясающуюся от рыданий старуху колючим взглядом.

Орион неожиданно шумно вздохнул, крепко сжал свою трость и нахмурился. Регулус, проследив за отцовским взором, увидел своего старшего брата.

Сириус подошёл к младшему Поттеру и легко положил руку на плечо.

Вальбурга тут же отвела глаза. Кто бы мог подумать, что она увидит своего собственного сына впервые за полгода на похоронах миссис Поттер? Она сжала пальцы Регулуса до боли, но он промолчал, только поморщился. Он безупречный сын, полностью соответствующий требованиям, предъявляемым к волшебнику благородного происхождения.

Кленовый лист, задев его лоб, упал вниз и поплыл по воздуху, подхваченный осенним ветром.

Вальбурга чётко и предельно вежливо принесла свои соболезнования, при этом полностью проигнорировав Сириуса, стоявшего в двух шагах от Поттеров. Регулус последовал её примеру, произнеся несколько полагающихся в таких случаях заученных фраз. Он старательно избегал взглядом чёрный гроб, так как был твёрдо уверен: нет ничего страшнее смерти. Человек бессилен перед ней. Даже если он волшебник. Смерть — вот самая страшная напасть.

Пока отец пожимал руку Карлусу, Регулус нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Здравствуй, сын, — неожиданно сказал Орион.

— Здравствуй, — удивлённо ответил Сириус. Он посмотрел на Регулуса и слабо улыбнулся. — Привет, братишка.

Вальбурга бросила на мужа возмущённый взгляд и предупреждающе посмотрела на младшего сына.

В воздухе висели исполненные благородством слова, но Регулус понимал их через одно. Это простое «привет» прозвучало так трогательно, так по-родному, что он неожиданно моргнул. Захотелось ответить что-нибудь, да только сказать было нечего. Поэтому он лишь сдержанно кивнул и отвернулся.

Прощание закончилось, и несколько волшебников, направив палочки на гроб, стали опускать деревянный ящик в могилу. Запах похоронной хвои стал сильнее.

Регулуса охватило неприятное чувство. Он отделился от толпы и быстро зашагал по вымощенной замшелым камнем дорожке, ведущей к калитке. Дождя не было, но камень местами был мокрым и скользким.

Мать непременно сочла бы его слабаком, если бы увидела выражение его лица. Лучше было уйти подальше.

На горизонте пламенел закат. Огненно-красное солнце садилось. В этот день на всю территорию кладбища в Годриковой Впадине были наложены сильнейшие маглоотталкивающие чары. Магическая кайма защитного купола блестела у самой земли тонкой линией. Ряды надгробий хаотично тянулись вдоль дороги, окутанные у земли причудливыми лентами тумана. Точно блуждающие грешные души скользили здесь у последнего пристанища своих давно оставленных тел.

Надписи на плитах были совсем старыми, стёртыми временем и ветром.

Регулус Блэк остановился перед большой чёрной надгробной плитой. Она покрылась зелёным лишайником, а её края обросли дикой колючей ежевикой. На мраморе был выбит странный знак. Он почти стёрся, и Регулус, проведя рукой по его краям, прошептал очищающее заклинание.

Треугольник. Внутри него линии.

— Игнотус, — прочитал Регулус.

Что-то странное шевельнулось в груди. Всего лишь старая сказка всплыла в памяти. Совпадение, никак не связанное с этой могилой. Только имя. Однако Регулусу стало не по себе.

Фамилию лежащего под плитой Игнотуса прочесть не представлялось возможным, а жаль. Ещё одна загадка.

Регулус заинтересованно осмотрелся по сторонам. Здесь в холодной земле лежали многие волшебники, прожившие жизнь в Годриковой Впадине.

Поттеры, Боунсы, Райты, Абботы...

Где-то здесь покоились останки самого Гриффиндора — одного из основателей Хогвартса.

«Слишком гордые, чтобы отступить», — гласила эпитафия на старом выцветшем камне, расположенном поблизости. Блэк прочитал её дважды, пытаясь понять смысл написанного, и непроизвольно фыркнул.

— По-прежнему боишься мертвецов?

Регулус круто развернулся, едва не запутавшись в мантии. Сириус, уставший, с залёгшими тенями под глазами, точно это он хоронил сегодня мать, а не Поттер, подошёл и остановился напротив надгробия.

— Вид у тебя просто ужасный.

— Узнаю своего брата, — Сириус слабо усмехнулся, а в следующий миг тихо добавил: — Джеймсу сейчас очень тяжело. Я нужен ему для поддержки.

«Это своей семье ты нужен, а не чужой!» — подумал Регулус.

Сириус проследил за взглядом брата и прочитал надпись на плите:

— «Слишком гордые, чтобы отступить».

— Какая глупость!

— Думаешь? — мимолётная улыбка тронула губы Сириуса. — А мне кажется, это как раз про нас.

— Кого это «нас»? — напряжённо спросил Регулус. Его пальцы замёрзли, и он стал судорожно натягивать перчатки. Налетел порыв осеннего ветра, и Регулус поёжился. Он не мог больше здесь находиться! Нет! Невыносимо! Старые кладбища всегда его пугали, а это — больше всех со своими глупыми эпитафиями на камнях, серыми грубыми плитами и колючей ежевикой.

Сириус неожиданно вскинул руку и легко потрепал Регулуса по волосам.

— Ты береги себя, Рег! — сказал он и наложил на младшего брата Согревающие чары.

Тепло побежало по венам, разливаясь под кожей.

— Я не Рег! — возмутился Регулус. — И я ничего не боюсь, слышишь! Я не нуждаюсь в твоей помощи.

— Ну, как скажешь, Ре-гу-лус, — Сириус задумался над чем-то на секунду, затем отряхнул полы мантии от листьев, запутавшихся в ней, и постучал палочкой по надгробному камню. — Наверное, ты прав, и это глупость, — сказал он, отворачиваясь. — Хорошо, что ты не замёрз. А ещё лучше, что ты не боишься. Никогда не бойся. Ничего.

«Мечты его оказались развеяны, воздушный замок рухнул,

и он пал под его обломками»,

— Артур Конан Дойл

1978 г.

Весна пришла рано, принеся с собой дожди и позеленевшие холмы перед Хогвартсом.

Это был волшебный край, дышащий магией.

Хогвартс — лучшее место на всём белом свете: мрачные верхушки вековых деревьев Запретного леса, глубокие тени и яркое солнце. Таинственный и даже немного пугающий своими тайнами замок буквально манил к себе.

Каждый раз, стоя на платформе девять и три четверти, Регулус Блэк жадно рассматривал красный паровоз и ожидал, когда экспресс издаст предупреждающий гудок, из трубы повалит белый дым, обволакивающий перрон. После этого толпа шумных школьников со своим багажом поспешно двинется к вагонам.

Школьные мантии, шарфы, разноцветные шапки... За лето Регулус успевал сильно соскучиться по всему этому.

Блэк отлично помнил последнее прощание с родителями, состоявшееся сразу после рождественских каникул. Тогда, перетаптываясь с ноги на ногу на перроне, продуваемом зимними ветрами, он послушно качал головой, высматривая в толпе своего мятежного братца.

Шестикурсник Регулус Арктурус Блэк вполуха слушал наставления матери и обещал вести себя так, как подобает волшебнику его происхождения.

— Пиши каждую неделю, — наставляла Вальбурга. — Пообещай!

И он покорно обещал. Но матери всегда было мало.

— Мужчины в моей семье всегда говорят одно, а делают другое, — жалобно вздохнула миссис Блэк. Её настроение заметно ухудшилось из-за Сириуса, приехавшего на платформу на каком-то ужасном магловском драндулете, изрыгающем чёрный дым частыми хлопками.

— Эй, Блэк!

Регулус вздрогнул и обернулся к поезду. Там у вагона, отмеченного позолоченной цифрой семь, рьяно махал рукой его приятель Маркус Нотт — высокий парень с копной светлых волос, торчащих из-под смешной зелёной шапки, и большими густо-синими глазами.

— Выпусти сына из рук, ему уже пора, — безмятежно сказал Орион. — Поезд вот-вот тронется.

— Да, — выворачиваясь из женских рук, проворчал Регулус. — Нам ещё искать купе. Вдруг всё будет уже занято, и придётся ехать в общем вагоне... с маглорождёнными.

— Какой ужас! — глаза миссис Блэк округлились. — Идите, конечно! Ещё чего не хватало! Мой сын — в одном купе с этим отродьем.

Регулус поцеловал мать в подставленную щёку и пожал руку отцу.

— Какая бесхитростная откровенная ложь, — прошептал Орион так, чтобы жена не расслышала.

— Но действенная, — сказал ему на ухо Регулус. — Мне пора, — он подхватил чемодан, клетку с филином и поторопился к поезду. На последней ступеньке, ведущей в вагон, Блэк оглянулся.

Его мать — красивая и статная женщина. Она собирала каштановые волосы в высокую причёску, носила неприлично дорогие платья и роскошные мантии, подбитые мехом, украшала себя драгоценностями гоблинской работы — непременно фамильной собственностью.

Отец был высок ростом и элегантен. Его некогда чёрные волосы значительно посеребрила седина, но взгляд серых глаз остался совсем молодым и безмятежным. Орион опирался при ходьбе на трость, но никто не подозревал, что она необходима Блэку в силу возраста.

Родители стояли на платформе под мерно падающим снегом. Лица были видны всё хуже и хуже.

Поезд резко тронулся, из клапанов повалил пар, и почему-то вместо гудка «Хогвартс-экспресс» издал громкий хлопок, точно как та двухколёсная махина Сириуса.

Один раз.

Второй.

Третий.

Газета на столе трепыхнулась снова, край страницы захлопал, и Регулус проснулся. Он протёр глаза и, вслепую нащупав на прикроватном столике банку с чернилами, поставил её на газету. На груди покоилась раскрытая «Энциклопедия неоднозначных чар», за чтением которой Регулус благополучно уснул.

На соседней кровати, забравшись с ногами на покрывало, сидел Маркус.

— Что ты там делаешь? — сонно спросил Регулус, посмотрев на его методичные взмахи палочкой. — Имей совесть, Нотт.

— Пытаюсь заставить эту проклятущую штуку взлететь! Но я скорее научу огнекраба степу.

Регулус приподнялся на локтях и взглянул на предмет, над которым так старательно колдовал Маркус. Обычная хлопушка из «Зонко».

— Сначала я намеревался её подорвать, — поделился Нотт, почесав переносицу, — но потом понял, что начать надо бы с чего попроще.

— «Вингардиум Левиоса» — не вариант?

— Ах, ах! Как смешно, — обиженно проговорил Маркус. — Чем я, по-твоему, занимаюсь? Я осваиваю невербальную магию, — скривился Нотт, продолжая буравить взглядом пёструю обёртку шутихи.

— Есть успехи? — спросил Регулус, зевая.

— Куда там... Отец уверяет, что в нашей семье все, видите ли, обладали невербальной магией. Однажды мой дед едва не попал в Азкабан за то, что очень по-волшебному выругался, — Нотт вздохнул, — ну, и заколдовал собеседника. Дар передаётся из поколения в поколение, — он произвёл череду резких взмахов палочкой. — Мерлин, ну почему, почему он не передался мне?!

Раздался оглушительный взрыв. Конфетти полетели во все стороны, а тонкий голосок, похожий на противный фальцет Пивза, запел скабрёзную песенку.

— Класс! — выдохнул Маркус, потянув за конец обгоревшего галстука.

— Поздравляю, — проворчал Регулус, взлохматив волосы. Оттуда полетели нарезанные мелкими квадратиками бумажки.

По всей спальне мальчиков разлетелись свитки пергамента, до этого представляющие собой аккуратно сложенную скрупулёзным Барти стопку, а за ними — мантии, шарфы и совиные перья. Регулус лениво стал наводить порядок. Чернильница, которой он придавил край газеты, опрокинулась, залив огромной кляксой часть заглавной статьи «Ежедневного пророка»:

«Крауч: Мы пойдём до конца. Бр...ания на пороге во...»

Спальня представляла собой небольшое помещение со стенами тёмно-зелёного цвета, серебристым потолком и шестью кроватями.

Шесть мальчиков-слизеринцев делили эту комнату шестой год: Маркус Нотт, Торфинн Роули, Эван Розье, Амикус Кэрроу, Бартемиус Крауч-младший и Регулус Блэк. Все были детьми богатых чистокровных родителей. Их семьи имели большое влияние в магическом мире, а отца Барти прочили на пост министра.

Все шестеро ребят воспитывались в довольстве, окружённые толпой домовых эльфов. Они выросли в атмосфере старой доброй магической Англии, даже Розье, чьи родители-французы приехали в Соединённое Королевство, когда маленькому Эвану был всего год.

Регулус поднял с пола конверт. Письмо от Нарциссы, по секрету поделившейся главной новостью этого года. Кузина интересовалась, получил ли Регулус приглашение на её помолвку.

— Как думаешь, может, мне стоит обратиться к Снейпу? — с ноткой тревоги спросил Маркус. — Он вроде разбирается в этом. Снейп, конечно, откажет первые пять-шесть раз, понудит. Но он беден. Если я куплю ему несколько редких ингредиентов, то, пожалуй, смогу его уломать дать мне парочку уроков.

— Только не шкурки бумслангов, — посоветовал Блэк. — Мальсибер на прошлой неделе приволок ему целую охапку в обмен на контрольное противоядие. На всю жизнь хватит варить Оборотное.

— Учту, — кивнул Маркус. — А твой брат?

— А что он-то?

— Сириус владеет невербальными.

— Сириус — трепло.

— Не скажи. Я видел, как вчера он, не произнеся ни слова, трансфигурировал букет для МакКиннон.

Регулус потрясённо замер на месте. Маркус, не замечая оглушённого этой новостью друга, меланхолично продолжил:

— По-моему, МакКиннон ужасная, правда? Она какая-то несуразная. Курносая. Плоская. Вся в веснушках. Её волосы похожи на сноп пережжённого сена. А ещё...

Что «ещё» Регулус уже не слушал.

«Ещё в ней нет ни капли чистой крови!»

Он рассеянно поглядел на часы и подхватил школьную сумку.

— Ты куда это? — удивлённо спросил Нотт.

— Зайду в библиотеку пока не поздно. Нужно подготовиться перед зельеварением, — мигом соврал Регулус. — Взять кое-что...

Он, словно сомнамбула, вышел из спальни в узкий коридорчик, затем спустился по лестнице в гостиную.

Чувство ужасного разочарования разлилось в груди, и сердце забилось короткими частыми толчками, разгоняя кровь. Регулус воскресил в памяти хрупкую фигурку однокурсницы с львиного факультета, её простенькое личико и светло-каштановые волосы, торчащие во все стороны. Да ну нет... Это неправда! Не мог его брат всерьёз увлечься такой мышью. Наверняка Маркус что-то не так понял. Конечно! Да с чего он сам взял, что Марлин подружка Сириуса? Цветы? П-ф-ф. И только?

Регулус ещё лелеял мысль, что Сириус нет-нет да вернётся в семью. Мать его простит, отец погладит по головке. И Регулусу будет хорошо. Шансы на это только что уменьшились до размеров жалкого кната.

«Если это всё-таки правда, — подумал Регулус Блэк, выйдя из гостиной в коридоры подземелий, — то мама непременно об этом узнает. Если не от меня (а уж точно не от меня!), то от какой-нибудь старой перечницы, получившей письмо от своего сердобольного чада. Разумеется, эта сплетня станет последней каплей, и, не дай Мерлин, маман всё-таки выжжет Сириуса с фамильного гобелена вслед за Медой».

Регулус стиснул кулаки. Руку пронзила боль. Во время прошлой игры он получил травму, шальной бладжер сломал ему пальцы.

Регулус сжал и разжал их, чувствуя, как перекатываются мелкие косточки под тонкой кожей. Удар пришёлся в тот момент, когда он уже тянулся к золотому снитчу. Так близко... Хруст, боль, земля, рванувшаяся навстречу, и смешки урода Дирборна. Затопчи его гиппогриф!

Блэк сам сварил себе зелье, хотя с одной рабочей рукой это было весьма утомительно. Но не зря же профессор Слизнорт хвалил его на каждом собрании Клуба Слизней.

— Вас ожидает карьера великого зельевара, — любил говаривать профессор, сидя за столом, уставленным сладостями. — Когда-нибудь вы прославитесь. Ваше зелье ещё впереди. Обязательно упомяните моё имя, мой мальчик, когда вам будут вручать Орден Мерлина.

Долг любого члена благородного семейства Блэк — быть в числе лучших. Не так важно в чём, главное лучшим. Регулус Блэк воспринял эту рекомендацию как непреложную правду, превратив её в девиз своей жизни. Он был лучшим по трансфигурации и астрономии, входил в число самых многообещающих студентов по зельеварению. Ему не было равных в послушании благородным родителям.

Сириус Блэк подошёл к рекомендации избирательнее. Старший брат по праву лидировал в областях всего сумасбродного и вызывающего.

Оба юных Блэка отлично держались на метле. Регулус был ловцом сборной факультета. Сириусу для командной игры не хватало дисциплины, хотя он честно пытался.

Попетляв по тёмным коридорам школы, Регулус проскользнул обратно в гостиную.

— Ты где был? Отбой дали десять минут назад, — встретил его недовольный голос Дейзи Хукам.

«Нудная. Настырная. Чистокровная», — Регулус Блэк любил вешать на людей ярлыки. Обычно хватало трёх.

— Не начинай, — отмахнулся он, как от назойливой мухи.

— Если бы тебя поймали, — гнула своё Дейзи, налетев на него ураганом. — Со Слизерина сняли бы баллы!

— Как я мог не подумать об этом? Святые баллы Слизерина! Можно подумать, меня когда-нибудь ловил Филч или его глупая кошка.

— Что, снова нотации? — насмешливый голос Барти заставил Регулуса и Дейзи вздрогнуть от неожиданности.

«Болезненный отличник с огромным комплексом недооценённости. Возможно, сын будущего Министра магии. Чистокровный».

— Наш факультет потерял сегодня полсотни баллов из-за МакГонагалл! — пожаловалась Хукам. — Во второй половине года баллы набирать труднее.

— Стараниями Торфинна, — лениво добавил Регулус. — Если бы он случайно не заколдовал полы её мантии так, что при каждом шаге за ней тянулся след из огненной слизи, всё было бы отлично.

— Завтра Регулус наберёт сотню баллов, вот увидишь, Дейз, — Барти спустился с лестницы и вальяжно устроился на кожаном диване. — Ах, наш любимчик Старого Моржа. Да и я ему в этом помогу. Я гениален, что поделать! Как твоя рука? Когда мы снова сможем спать спокойно без твоих стонов недодушенной мандрагоры?

— Спасибо за трогательную заботу. Всё в порядке, — язвительно ответил Регулус, разминая пальцы.

— А что у тебя с рукой? — спросила Дейзи, страшно оживившись.

— Хукам, — Барти закатил глаза. — Ты хоть что-нибудь вокруг замечаешь кроме нарушений правил и количества драгоценных камней в часах?

— Я немного поранился на игре, — нехотя сказал Регулус.

— Я всегда говорила, что этот ваш квиддич — опасная игра! — безапелляционно заявила Дейзи. — Когда это случилось? Тебе оказали помощь? Может, стоит обратиться к мадам Помфри?

— Я пошёл спать, — возведя глаза к потолку, пробормотал Блэк.

— Видишь, Хукам, и без твоих советов всё идёт своим чередом, — съязвил Барти.

— Только твоего мнения забыла спросить!

Эти двое даже не заметили, как Блэк ушёл, продолжив громко ругаться.

Возле спален мальчиков на Регулуса налетел Роули.

— Тебя искал Снейп, — буркнул Торфинн и поспешил вниз.

Северус не умел ждать.

Он угрюмо сидел на кровати, подобрав под себя ноги. Сколько Регулус не пытался навесить ярлыки на Снейпа, ему это не особо удавалось.

«Полукровка», — этим всё сказано.

Северус уставился в свои записи, чуть было не водил вслед за строчками носом.

— Кого Торфинн боится, — спросил Регулус, прикрывая дверь, — тебя или меня?

— Всех, — пробубнил Северус, не оторвав взгляда от записей, над которыми склонился. — Ты выполнил мою маленькую просьбу?

— Ты называешь это маленькой просьбой? Нет. Как тебе представляется это возможным: забрать волосы у Сириуса и Поттера, — Блэк переставил свечу с кровати на тумбочку и бесцеремонно уселся на покрывало. — Вот, — он подтянул свою сумку и вынул потрёпанный учебник. — Я нашёл неточности.

Северус недоверчиво посмотрел на протягиваемую ему книгу.

— Что тут может быть не так? — он перевёл взгляд на страницы «Расширенного курса Зельеварения», открытого на главе Противоядия.

— Смотри, прямо под третьим законом Голпалотта, — Регулус нетерпеливо указал пальцем. — Ошибка же, очевидно, — последнее слово всегда как-то особенно ему удавалось. — Я думаю, что в это противоядие нужно добавить...

— Я не варил, — холодно сказал Северус. — Слизнорт приготовит для вас по флакону с ядами, но все они будут практически безобидными. Не дай Мерлин, какой-нибудь идиот опрокинет на себя содержимое флакона. Нужны Слизнорту такие проблемы? Рябиновая вытяжка с крошкой безоара способна послужить противоядием от любого из этих ядов. Так что, когда Роули опрокинет на себя яд, просто засунь ему в глотку безоар.

— Спасибо, но я думаю, что справлюсь с любым противоядием.

Северус хмыкнул.

Регулус достал из сумки перо и чернила и поперёк длинного перечня противоядий приписал: «Просто суй в глотку безоар».

— Ты же справишься, — едко протянул Северус.

— Заткнись. Ты мог бы ходить на собрания Клуба и испытывать своё злословие там, — скучающим тоном отозвался Регулус.

— Ты о «Слизнях», что ли? — Снейп кисло усмехнулся. — Всё тебя хотел спросить — ты-то там что забыл?

— Отец говорит, что профессор Слизнорт имеет большие связи, — продекламировал Регулус. — Мне не сложно раз в неделю посещать его увеселительные вечера.

— Действительно, «увеселительные».

— На собрания ходит Эванс.

— И что? Эванс меня не волнует, — заявил Снейп. — Она разболтала Поттеру о заклинании, которое изобрёл я! Левикорпус придуман мной! Да, я когда-то дружил с ней, потому что считал её достойной. Сейчас она нашла себе подходящую компанию: Люпин, Поттер, твой очаровательный брат, — Снейп только ядом в стороны не плевался.

— Сириус, — Регулус кивнул. — Кстати, ты не хочешь помочь Маркусу с невербальными чарами? Он болезненно переживает из-за того, что ему не передались умения деда в этой области магии.

Снейп посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Шучу! — Регулус на всякий случай отодвинулся. — И зачем они тебе сдались, не понимаю. Эти волосы...

— Это ингредиенты для моего зелья, — раздражённо сказал Северус. — Я сотню раз уже объяснял.

— Почему именно их волосы ты не говорил ни разу. — Блэк молниеносно вырвал неровный по краям пергамент из крючковатых пальцев Снейпа и начал озвучивать его содержимое, пока Северус искал свою палочку, сопя проклятья.

— Аконит и волосы анимага? Какое зелье ты готовишь? Только не говори мне, что Сириус — анимаг, — в шутку проговорил Регулус.

— Я почти уверен! — гордо сказал Снейп, приманивая пергамент к себе. Северус обещал Дамблдору не болтать, но тут спросили его, он не был виноват. — Я думаю, что все они, чокнутые гриффиндорцы, обращаются. Поттер и твой брат, чтобы было легче выгуливать под луной оборотня Люпина. Дамокл Белби изобрёл Волчье противоядие. Оно позволяет оборотням оставаться собой даже в теле волка, не теряя контроль. А я, — Северус со значением поднял палец, — на его основе изобрету зелье, которое заставит любого анимага принять свою животную форму! А захочу — и наоборот...

— Невозможно!

Торжествующее выражение лица Снейпа говорило обратное.

— Посмотрим, что ты скажешь, Блэк, когда они обратятся на глазах у всего зала, — желчно произнёс Северус. — Я хочу посмотреть на рожи их тупых дружков, вытянувшуюся физиономию МакГонагалл... и Эванс. Два года. Два года, Регулус, я ждал. Нужен был момент. Ещё тогда я узнал, что Люпин оборотень. О-о-о, — ядовито протянул Северус. — Твой брат был так восхитительно добр, едва не угробив меня. Он поведал мне, как пройти в Визжащую хижину по тайному лазу под Гремучей ивой, если мне так интересно, чем они там занимаются. Сами они туда ходят, не боясь. И по чистой случайности я попал в десятку. Люпин был внутри. Это называется «наитие», судьба!

— Это называется «повезло, что ты жив». Хижина, ива, лаз? — у Регулуса кружилась голова. Сам он знал только о секретном ходе за зеркалом.

— А ты думал, там призраки воют? — поинтересовался Снейп.

— Как выбрался?

Снейп поморщился.

— Повезло, — уклончиво ответил он.

— Брать учеником в школу оборотня? О чём думал директор? Сумасшедший старик... — покачал головой Регулус.

— Ты так думаешь? Дамблдора можно не любить, но глупо не признавать его великим волшебником.

Регулус промолчал и отвернулся к окну. В подземельях лишь зачарованные окна, и даже открыть их нельзя. Пейзаж за ними менялся в зависимости от времени года, но с течением времени он опостылевал. Во всех помещениях был один и тот же вид.

— Есть и другие великие волшебники, — сказал Регулус. — Возможно, когда-нибудь и ты станешь одним из них. Северус Принц... звучит? — он всегда знал на каких чувствах стоит играть.

«Этот учебник — собственность Принца-Полукровки».

Северус ощутил, как по лицу против воли поползла улыбка. Да, он хотел. Очень хотел стать великим колдуном. Его никогда не воспринимали всерьёз. Даже собственный декан, зная обо всех успехах Северуса в зельях, почему-то не приглашал в свой дурацкий «клуб слизняков».

Дверь скрипнула, и в комнату ввалились смеющиеся Поль Эйвери и Сэмюэль Джагсон.

— Опять в темноте, как слепыш жмёшься, Снейп, — Эйвери взмахнул палочкой, и комната наполнилась светом. — Блэк, — кивнул Поль.

Джагсон помахал выпуском «Ежедневного пророка».

— О чём пишут? — поинтересовался Регулус.

— О Пожирателях смерти, — загадочно понизив голос, ответил Сэмюэль. Жирный и тупой как пробка.

— О чём же ещё, — пробубнил Северус.

— Не занудствуй! — отмахнулся Поль. — Ну что, Блэк, ты когда-нибудь видел её? — обратился он к Регулусу с усмешкой. — Чёрную метку в небе? Это его знак!

Конечно, Регулусу был знаком этот символ. Чёрную метку оставляли в небе люди человека, чьё имя всё чаще произносили шёпотом. Этого волшебника боялись, уважали, за ним следовали. Волдеморт. На Слизерине всё так и оживало, стоило только кому-то упомянуть о нём. Волшебники, поддерживающие его открыто, именовали себя Пожиратели смерти, и это волновало юного Регулуса Блэка. Он слишком любил загадки, что не давало ему пройти мимо столь таинственной персоны.

— Волдеморт даст нам новый лучший мир, — Поль улыбнулся. — И тот, кто это не понимает, — просто дурак.

Джагсон воодушевлённо сжал кулаки, показывая, как будет брать мир в свои руки.

— Наши семьи приближены к нему и пользуются доверием. Скоро и мы присоединимся к Волдеморту!

— Говори тише, идиот, — зашикал Поль.

Джагсон замолчал, как всегда спасовав перед более сильным характером.

— Ему нужны люди с большими возможностями. Ты мог бы подойти, — сказал Поль. — Я уверен, он будет рад, если к нему присоединится ещё один Блэк.

— Лорд по достоинству оценивает всех своих соратников, — продолжил Сэмюэль. — Расспроси об этом свою кузину...если не веришь.

Регулус протянул руку, и Джагсон отдал ему газету.

— Я верю...

«И уж точно я куда достойнее вас».

На первой полосе была помещена огромная колдография с изображением ночного неба над Лондоном. Среди тёмно-синих облаков расползалась Чёрная метка.

"Дружба — это все. Дружба превыше таланта. Сильнее любого правительства.

Дружба значит лишь немногим меньше, чем семья",

— Марио Пьюзо

— Я знаю, что вам двоим ни горячо ни холодно, если вас отчислят, — строго сказала Лили. — А вот как же Питер? Ремус? Я? Алиса? Вы о нас подумали?

— Перестань, — отмахнулся Сириус. — Никто нас не отчислит? За что? У нас официальные выходные! Жаль, Питера с нами нет. Угораздило его попасться Филчу.

— Профессор МакГонагалл запретила вам любые походы в Хогсмид до конца месяца, — заметил Ремус.

— Но это нечестно! — возведя руки в молитвенном жесте, заныл Блэк. — Мы даже не успели поджечь фитиль фейерверка. Не понимаю, почему она так разозлилась. А всё эта полукнизловая пушистозадая ябеда — миссис Норрис! И почему, кстати, она миссис? Неужели у этого шипящего клока шерсти был мистер? Какой нормальный кот купился на такое убо...

— Верно! Мы не так уж и виноваты! — поддержал его Джеймс, поцеловав Лили в щёку. — И вообще, мы же быстро. Туда и сразу обратно. Без нас вам всё равно будет скучно.

— Знаю я ваши туда и обратно, — насупилась девушка, но больше не возражала.

Блэк и Поттер проводили Лили и Ремуса до холла, где театрально распрощались.

— Мне так жаль, Лили, что я не смогу проводить тебя до книжного магазина! — как можно громче сказал Джеймс.

— Пусть все знают, мне так жаль, Ремус, что я не смогу помочь тебе донести мешки с удобрением для твоей драгоценной банки с жаброслями, — Сириус сделал вид, что всплакнул и долго-долго не выпускал друга из рук, призывая в свидетели всех волшебников, изображённых на ближайших картинах.

Когда Люпин и Эванс, качая головами, скрылись из вида, Сириус помчался к движущимся лестницам. Джеймс побежал за ним, пытаясь на ходу вытащить из кармана свёрнутую Карту. Они стрелой влетели на верхний этаж, едва вписавшись в поворот на лестничной площадке. Впереди посредине коридора, где стояла заветная статуя горбатой ведьмы, кувыркался в воздухе Пивз.

— Ага! — трезвоня колокольчиками на шляпе, прокричал полтергейст, в одно мгновение оказавшись перед носом Сириуса. — Старший наглый мистер Блэкс! Очень глупый человекс! Хочет шмыгнуть в тайный ход. Вот так вот, вот так вот! Пивз всё видел! Пивз всё знает! Пивз...

— Пивз с чернильницей играет, — допел Сириус, вытащив из рюкзака пузырёк с несмываемыми чернилами из «Зонко».

— Или, может, не играет, — задумчиво добавил Джеймс, подмигнув другу. — Кто знает?

Полтергейст замолчал, благоговейно уставившись на пузырёк в сверкающей обёртке.

— Смотри-ка, Джим, а ведь тут крышечка с «оглушающей сиреной», — вдохновенно сказал Сириус, зачитывая надпись. — А у чернил... м-м-м... запах болотной тины. Не выводится ничем. Влагоустойчив, постоянен...

Пивз зажмурился, представив всё удовольствие от будущих проказ.

— Хочу, хочу, хочу!

— Но ты ничего не видел, — Сириус кинул чернила духу, принявшемуся издавать неприличные радостные звуки. Пивз сделал круг почёта над головами ребят и улетел восвояси.

— Если бы здесь был Ремус, он бы, наверное, сказал, что мы...

— Бессовестные, — ухмыльнувшись, закончил за Сириуса Джеймс. — Обдурили наивного малыша Пивзи. Он ведь полетел исписывать дверь Филча, а пузырёк уже пустой.

— Да, но мы там хотя бы приличное слово написали, — безмятежно откликнулся Блэк, тронув статую палочкой. — Диссендиум!

Горб старухи открылся, и друзья пролезли в тайный проход.

* * *

Погода была замечательная. Весна в этом году оказалась весьма капризной и всё никак не хотела порадовать студентов Хогвартса ясным небом и тёплым солнышком. Впервые за несколько пасмурных дней на небе не было ни единой тучи, ветер приятно трепал волосы, а не приносил охапки пожухлой листвы, переждавшей под снегом всю зиму.

Магазины, рассыпанные по обочинам дорожек Хогсмида, манили к себе пёстрыми витринами, кричащими звонкими голосами вывесками и цветными картинками на дверях.

Толпа ребят оккупировала вход в «Три метлы», где бесплатно раздавали всем желающим целую пинту сливочного пива. К витрине «Магазина перьев Писарро» приклеились восторженно щебечущие равенкловцы. Сириус привстал на цыпочки, чтобы разглядеть поверх голов столь заинтересовавший ребят товар. На переливающейся золотом вывеске значилось: «Волшебные перья каллиграфы».

У любимого магазинчика Джеймса — «Зонко» царило оживление. Там несколько гриффиндорцев третьекурсников испытывали только что приобретённые дубинки-пугалки.

— Видела бы это МакГонагалл, — Ремус осуждающе покачал головой.

— Новое поколение шалунов, — довольным голосом произнёс Джеймс, переплетая свои пальцы с пальцами Лили.

— И не говори! — задорно усмехнулся Сириус. — Не то что те, — он кивнул в сторону восторгающихся «грамотным пером» студентов Равенкло.

— Зануды, — заключили они в один голос с Джеймсом и рассмеялись.

Эти юные семикурсники школы чародейства и волшебства порой несли сущую ерунду, но мальчиков нельзя было назвать глупыми.

Сириус Блэк и Джеймс Поттер — лучшие друзья. Они главные нарушители спокойствия в школьных коридорах. Для многих их однокурсников оставалось загадкой то, как этим двоим удавалось сдавать экзамены на «Превосходно» и «Выше Ожидаемого». Пожалуй, единственный человек, которого это не удивляло, — Ремус Люпин. «Наша совесть», — как любил говорить Поттер. «Нетленная, стыдящая нас ежеминутно совесть», — поправлял его Блэк.

Сириус засунул руки в карманы — так было теплее. Шапку и перчатки он не признавал, благо на слабое здоровье никогда не жаловался. У него была отличная родословная. Все Блэки были рождены для чего-то великого. Благороднейший и древнейший род, что тут скажешь? Они прославились своей способностью схватывать на лету.

У Сириуса был коварный младший брат, мать — чопорная и властная женщина-рабовладелица и отец-подкаблучник. Сириус любил их где-то в глубине души (даже очень), но это не помешало ему уйти в прошлом году из дома.

Родителям Сириуса принадлежало больше денег, земли и приручённых единорогов, чем любому другому чистокровному семейству во всей Британии, не говоря уже о единственном во всём Королевстве выводке золотых сниджетов. Жаль, с толерантностью не повезло: тут они были практически банкротами. Снобизм чистокровных...

Лили поёжилась от налетевшего ветра и быстро сунула ладонь в карман Джеймса. Поттер расплылся в счастливой улыбке до ушей.

Сириус тактично кашлянул и усмехнулся. Его друг был счастлив, что ещё нужно? Разве что вечером они нарушат ещё одно маленькое школьное правило.

— Смотри, Лили! — воскликнул Джеймс, показывая на плакат на стене здания, соседствующего с лавкой «Всё для сада, огорода и домашнего террариума». — Только сегодня ночью и только для вас, — продекламировал Поттер, торжественно зачитывая надпись под изображением выписывающего кренделя серебряными копытами животного, — состоится единственное в своём роде выступление приручённого лунного тельца!

— Странно, сегодня же нет полнолуния, — хмыкнул Люпин. Он знал лунный календарь на год вперёд.

— Приручённого, — повторил Джеймс и с загоревшимися глазами повернулся к любимой. — Мисс Эванс, я приглашаю вас на свидание сегодня ночью. Ты только представь, Лили! Ты, я и мантия-невидимка...

— И танцы волшебной коровы под луной, — вздохнул Сириус. — Какая романтика...

— Эй!

— А я считаю, что это будет очень красиво, — сказала Лили, пряча улыбку, — и мило.

— Вот видишь, Бродяга, — самодовольно произнёс Поттер. — Я умею выбирать места для свиданий. Я молодец!

— Лили, неужели этот тощий очкарик того стоит? — рассмеялся Блэк.

— Ещё как, — залившись румянцем, ответила девушка.

— Эх, Сохатый, ты нашёл родственную душу в этом рогатом копытообразном существе. А ещё я где-то слышал, что лунные тельцы танцуют в брачный период, — прошептал Сириус.

— Кажется, я чувствую сотрясение воздуха где-то поблизости, — проворчал Джеймс, пихнув локтем лучшего друга.

— Стоит ли мне напоминать, Джеймс, что ты наказан до конца месяца? — спросил Ремус.

— Нет! — в один голос ответили ему друзья.

Они попрощались с Люпином у «Всё для сада, огорода и домашнего террариума», куда друг отправился за подкормкой для жаброслей, миновали ещё парочку лавок Хогсмида, когда Сириус заметил у витрины «Колдовской моды» младшего брата.

Регулус напряжённо разглядывал дорогущие кошельки из шкурки моко и тяжело вздыхал. Только сейчас, глядя на замотанного в тёплый шарф брата, Сириус вспомнил о грядущей годовщине свадьбы своих благородных родителей.

— Там твой брат, — сказал Джеймс, как будто у Сириуса своих глаз не было.

— Ага. Покупает что-то неприлично дорогое в подарок маман.

— Может быть, и ты что-нибудь подаришь? — робко поинтересовалась Лили, пошевелив замёрзшими пальчиками.

— Вот ещё! — хмыкнул Сириус.

— Эм-м... Бродяга, может быть, Лили права, — осторожно сказал Джеймс, поправив очки. — Вот я однажды забыл про именины моего троюродного дядюшки...

— И ты туда же? — Сириус смешно втянул прохладный воздух, точно пёс, оказавшийся в новой обстановке. — Моя семейка давно со мной распрощалась, зачем мне напоминать им о такой малой неприятности, как моё существование? Да я просто чёрная овца в моей семье, — нотка горечи всё-таки проскользнула в голосе, и Сириус поспешно добавил: — Excusez-moi! — наигранно воскликнул он. — В нашем сложном случае стоит выразиться иначе: белая ворона. Белая, понимаете, о чём я?

Джеймс скрыл смешок за кашлем.

— Но это неправильно, — прошептала Эванс.

— Да ладно?! Кто сказал? Если Регулусу хочется и дальше плясать под дудку, я ничем не могу ему помочь. Регулус — бесхарактерный рохля! — чётко отрезал Сириус. — Ему бы только угодить. Соответствовать.

Соответствие.

Это слово много значило для семейства Блэк, но являлось пустым звуком для Сириуса.

Он ещё раз покосился на Регулуса, решившегося всё-таки на покупку кошелька, уменьшающегося в размерах при прикосновении потенциального воришки, за сорок пять золотых галлеонов. У Сириуса столько же лежало в сундуке возле кровати, и этой суммы должно было хватить до конца года. Наследство дяди Альфарда обладало, как оказалось, одной неприятной особенностью: оно, точно по волшебству, быстро уменьшалось.

Впереди на площади возле кадки с неувядающим эбеновым деревом стоял молодой широкоплечий парень в тёплой куртке.

— Здравствуй, Фрэнк! — замахал рукой Джеймс.

— Привет! — широко улыбнулся Лонгботтом.

— Давно не виделись! Как там мой малыш? — спросил Сириус.

— Он готов.

— Уже?! Я хочу немедленно его увидеть! — воодушевился Блэк. — Я ночами не спал, вспоминал моего красавца!

— Подтверждаю, — закатив глаза, встрял Джеймс.

— Ты его и не узнаешь, — усмехнулся Фрэнк. — Мы с ребятами хорошо над ним потрудились. Адрес знаете, давайте в гости.

— Класс! — воскликнул Поттер. — Аппарируем!

— Никаких «аппарируем»! — возразила Лили. — Пока вы не сдали экзамен, никаких аппараций!

— Да мы мигом, — захлопав глазами, пробормотал Сириус. — Одна нога здесь, другая там.

— Верю. Так и будет. При расщепе, — стояла на своём Эванс.

— Я о вас позабочусь, — улыбнулся Лонгботтом. — Цепляйтесь, — и протянул руку.

Сириус тут же схватился за протянутую ладонь, то же сделал и Джеймс, крепче прижав к себе Лили. Их завертело в пространстве. Что-то хрустнуло, треснуло, хлопнуло. На секунду Сириус испугался, что это его кости и внутренности, завертевшиеся в головокружительной воронке.

После нескольких мучительных мгновений тишины ребят выбросило в мир человеческих голосов и громких звуков.

— Ненавижу аппарацию, — проворчал Джеймс, не удержавшийся на ногах и плюхнувшийся на землю под ноги своей девушки.

Эванс побледнела, сравнявшись цветом лица с серой стеной здания, за которым они скрылись от глаз любопытных маглов, но устояла.

Фрэнк же как будто ничего не почувствовал. Привык, наверное. Сириус с завистью подумал, что было бы неплохо самому поскорее сдать экзамен и аппарировать куда душе угодно. Хоть на край света!

— Пришли в себя? — участливо поинтересовался Фрэнк.

— Мы не можем прийти в себя, потому что мы всегда не в себе, — откликнулся Поттер и тут же застонал, потирая пятую точку.

— Тогда следуйте за мной. Здесь недалеко. Твой двухколёсный друг, Сириус, ждёт в стойле.

— Скорее бы его объездить! — мечтательно вздохнул Блэк, безумно соскучившийся по своему позорящему имя чистокровного волшебника омерзительному агрегату, а по-простому — мотоциклу.

Вчетвером они вышли из закоулка и бодро зашагали вперёд.

Магловские улицы разительно отличались от волшебных. Витрины многочисленных магазинов бросались в глаза первым делом. Вывески не кричали всеми голосами, а светились, как объяснила однажды Марлин, неоновыми лампами. Чтобы разглядеть товары, нужно было постараться. За огромными наклеенными на окна блестящими словами «скидки» и «проценты» их было практически не видать.

Сами маглы вечно спешили куда-то и, казалось, совсем не улыбались. Они спрашивали друг у друга «Как дела?», но ответ их не очень-то волновал.

Маглы были странными. «Деловыми», — как сказала бы Марлин. «Обыкновенными», — добавила бы Лили Эванс, которая, как и Марлин, была маглорождённой ведьмой и училась на Гриффиндоре — самом славном факультете Хогвартса.

Даже плитка под ногами была скучной. Одноцветной: либо серой, либо бежевой, иногда (но совсем-совсем редко) — красной. А сами улицы были ни капельки не похожи на извилистые улочки Косого переулка или Хогсмида, они были прямыми, как стрелки на брюках чистюли Регулуса.

Между магловской аптекой и невзрачным домиком с покошенной крышей высилась мастерская мистера Фло со стенами из красного кирпича и жёлтой дверью с кривой вывеской «Одна нога».

Здесь и работал, к вящему ужасу своей матери мадам Августы, Фрэнк Лонгботтом со своим приятелем Гидеоном Пруэттом.

В «Одной ноге» любой желающий волшебник мог отыскать всё что душе угодно из мира маглов. Различные непонятные изобретения, загадочные шумящие штуковины, дребезжащие круглые часы на двух махоньких ножках, смешно подпрыгивающие при звоне.

И в самом углу под лесенкой Сириуса уже ждал его одноглазый любимец.

— Здорово, красавец! — ласково пропел Блэк и любовно провёл по блестящему корпусу.

— Мы долго не могли сообразить, как заставить исчезать седока, но... — Фрэнк развёл руками.

— Это не страшно, — отозвался Джеймс, обходя мотоцикл по кругу. — С этим делом мы сами справимся.

Он переглянулся с улыбающимся до ушей Сириусом.

— Это точно, — проговорил тот, заняв место на сидении и уперев ноги в боковые подпорки.

— И свет от фар будет виден, — продолжал перечислять Лонгботтом, сверяясь со списком.

— Всё отлично! Милый, как я скучал, — вздохнул Сириус, сжав руль, и завёл мотор. Мотоцикл взревел, как дикий зверь, и Блэк заливисто рассмеялся.

— Главное — опробовать чары невидимости, — вставил Фрэнк, опасливо покосившись на Сириуса.

— Он тебя уже не слышит, — Джеймс покрутил пальцем у виска. — Оставь их, им нужно уединиться. Бродяга его ещё не облобызал.

— Между прочим, новейшая разработка. Вот инструкция, — Фрэнк протянул Блэку двухсотстраничный трактат, исписанный мелким почерком.

— Смеёшься?

— Это ему не понадобится, — сказал Поттер.

Мотоцикл огласил мастерскую громким звуком выхлопа. Лили и Фрэнк благоразумно попятились к стене, а Джеймс захлопал в ладоши, крича что-то своему лучшему другу. За шумом ревущего мотора Сириус не слышал ни слова, но был уверен, Сохатый рад за него.

— Возможно, мне и впрямь следует навестить моих благороднейших родителей! — прокричал Сириус. — И напомнить о моём существовании.

Джеймс подлетел к задней двери мастерской и распахнул её настежь.

— Вперёд! — закричал Поттер.

— Только вперёд! — подхватил Сириус Блэк.

"Мои братья превосходят меня во всем — в бою, в танцах, в учёности,

но никто из них не сможет так красиво повалиться без чувств в грязь",

— Дж. Мартин

На станции толпилась куча народу.

«Хогвартс-экспресс» должен был прибыть с минуты на минуту, и особенно нетерпеливые ученики уже высыпали на платформу станции Хогсмида.

Конечно, среди них была компания Сириуса.

Регулус неодобрительно покосился в сторону старшего брата, смеющегося на всю платформу, точно полоумный. Похожий на испуганного грызуна Петтигрю похлопал Сириуса по плечу и кивнул в сторону Регулуса. Сириус тут же умолк и расплылся в сладкой улыбке.

— Младший братик! — крикнул он, потянув за края алого гриффиндорского шарфа. — Ты едешь на каникулы в наш милый гадюшник?

Регулус сжал ручку чемодана на колёсиках до скрежета и стиснул зубы, высокомерно отворачиваясь.

— Эй, Регулус! — не унимался Сириус. — Рег! Ре-е-эг! Мужчина в зелёном шарфе!

Старший брат снова расхохотался и потом пожаловался на медлительность поезда. У Сириуса всё было медлительным. Сам он, словно ураган, метался по платформе в этой суматохе, подбегая то к одному, то к другому гриффиндорцу, и что-то сообщал тоном замышляющего очередную мелкую каверзу второкурсника.

— Вот посмотрим, как ты будешь смеяться, когда все узнают, кто вы такие, — процедил Регулус, подтягивая свой серебристо-зелёный шарф до самого носа.

Его брат — редкостный идиот.

В этом году апрель выдался холодным, а на станции деревушки Хогсмид всегда было прохладнее, чем на территории самой школы. Апрельские пасхальные каникулы начались рано, и Регулусу хотелось как можно скорее оказаться дома, если уж подвернулась такая возможность.

Сириус, конечно, отправлялся гостить к Поттерам и растрачивать последние деньги Альфарда Блэка. Неудивительно, что лицо дяди исчезло с семейного древа в тот день, когда Сириус наведался в банк за галлеонами.

Вдали показался красный паровоз.

Регулус подхватил чемодан и клетку с филином, чтобы проскользнуть сквозь толпу поближе к линии платформы. Повалил тёплый пар, окутывающий станцию, и ученики Хогвартса с шумом и гвалтом ринулись занимать свободные купе.

Сдав птицу, Регулус не постеснялся отпихнуть плечом подпрыгивающую от нетерпения малолетку и протиснулся в вагон, заглядывая сквозь стеклянные двери в купе. Стоит только занять свободное, как к нему тут же заявится нудеть Хукам, глупо шутить Крауч или кто похуже. Нужно найти купе, уже занятое кем-нибудь не очень популярным и молчаливым. Идеальный вариант — Амброзий Флюм: хаффлпаффец до мозга костей, не расстающийся с горстью конфет в розовых фантиках. Регулус потащился по вагону, надеясь отыскать Флюма по приторному запаху сладостей.

Проходя мимо одного из купе, он увидел одинокий чемодан и решил, что искать другие варианты при наличии этого — дело неблагодарное.

Багаж был самым наглым образом оставлен в центре купе. Блэк бесцеремонно отодвинул его к сидению и занял место напротив.

«Мародёры» — было нацарапано на чемодане и обведено аж четыре раза. Из кожаного кармана торчал лист пергамента, и Регулус, как это бывало заведено у слизеринцев, сначала украдкой оглянулся на дверь, а затем не раздумывая вытащил листок посмотреть поближе.

Пожелтевший старый пергамент шевельнулся в руках, и на сгибе краёв стали проступать зелёные чернила. Пятна складывались в буквы и слова, даже некое подобие рисунка, но затем чернила вспыхнули ярче, и Регулус, удивлённо подняв брови, прочитал:

«Мародёры приветствуют вас!

М-р Лунатик приветствует Регулуса Блэка и просит немедленно мирно вернуть пергамент на место.

М-р Сохатый присоединяется к м-ру Лунатику. Грозит пальцем и напоминает, что совать свой длинный слизеринский нос не в своё дело — нехорошо.

М-р Бродяга настаивает на том, чтобы младший и наименее симпатичный Блэк сейчас же убрал свои загребущие лапы от данной реликвии.

М-р Хвост скромно подписывается под каждым словом своих товарищей».

Регулус и ахнуть не успел, как листок вынырнул из его рук и юркнул в чемодан, агрессивно щёлкнувший замком.

— Ай-ай, как некрасиво! — погрозил пальцем Сириус, появившийся в проходе. Он убрал палочку в карман пальто и задорно улыбнулся. — Где же твои хвалёные манеры? Нехорошо читать чужое и рыться в вещах незнакомцев. Там могло быть... чёрт! Да там что угодно могло оказаться!

— Что вы придумали? — прищурился Регулус. — «Мародёры», серьёзно? Ты хотя бы знаешь значение этого слова? Сомневаюсь.

— Напрасно сомневаешься! Ай, отстань! — махнул рукой Сириус Блэк. — Право... Я ушёл из дома не для того, чтобы выслушивать нотации и крики маман, «мистер Филч-младший». Признай, она достигла совершенства в искусстве ора, а? — он пошевелил бровями и потусторонним голосом спросил: — Наверное, мне нужно устыдиться сейчас и осознать всю глубину моей безнравственности?

Регулус пропыхтел:

— Конечно, в улье должна быть одна царица.

— Ты что-то сказал, родной?

— Тебе послышалось, солнышко!

— Знаешь, что я хочу сейчас слышать от тебя? — Сириус соединил пальцы, красноречиво показывая цифру ноль. — А слышу... — он широко развёл руки в стороны. — Хочешь посидеть с нами в самом классном купе? Садись и не начинай бухтеть, как наседка, — Сириус хмыкнул. — Пчеловод.

Регулус возмущённо сдёрнул свой чемодан с сидения.

«Не останусь здесь ни на минуту!» — разъярился он, сдувая упавшую на глаза чёлку. Ему очень захотелось стукнуть брата «Фурункулюсом», но Регулус поджал губы, стараясь изо всех сил сохранить достоинство, прежде чем выйти из купе и с шумом захлопнуть за собой дверь.

Вдруг в проходе показались друзья Сириуса. Первым шёл, таща на спине огромную сумку, Джеймс Поттер. Он был неплохим игроком в квиддич, но имел просто отвратительный характер. Самый несдержанный и шумный из всей четвёрки. За ним с виноватым видом семенил Питер Петтигрю. Этот, кроме явно крысиной морды, ничем особенным не выделялся. Хотя Северуса он раздражал не меньше, чем остальные, а может быть, даже больше. Последним в купе ввалился улыбающийся Ремус Люпин. Тощий лохматый мальчишка.

«Оборотень, — напомнил себе Регулус и поставил вещи на место. — А ведь это как раз то что надо! Так я смогу достать недостающие ингредиенты для зелья Северуса».

Поттер перестал хохотать на весь вагон и недоумённо взглянул на Блэка. Петтигрю нервно хихикнул, переведя бледные глазки на Регулуса.

— Сегодня, парни, мой младший брат составит нам компанию, — усмехнулся Сириус. — Если вы против, он сейчас же отправится искать себе другое место.

Регулус хлопнулся на сидение, сложив на груди руки. Теперь даже стая дементоров не вытолкала бы его из купе «Мародёров».

Поезд тронулся, выпустив пар, и Сириус шумно втянул воздух. Его дурацкая привычка принюхиваться ко всему, словно охотничий пёс, всегда раздражала Вальбургу.

— Пусть остаётся, — милостиво разрешил Люпин, присаживаясь рядом с Сириусом. К ним тут же подлетел Петтигрю, побоявшийся занять место на скамье с младшим из буйных братьев Блэк.

— Как это великодушно, — прохладно отметил Регулус.

К нему подсел Поттер — вернее, бесцеремонно плюхнулся рядом, заняв большую часть сидения. Регулус возмущённо покосился на очкарика и демонстративно отодвинулся ещё дальше.

— Итак, о чём будем говорить? — весело спросил Джеймс, поправляя очки.

— Мы можем просто помолчать, — едко заметил Регулус.

— Не знаю, друг, — Люпин слабо улыбнулся. — Можем обсудить предстоящие экзамены.

— О нет! — взвыл Сириус, изобразив предобморочное состояние. — Ещё одного разговора на эту тему я не вынесу. Мои бедные уши, они вянут, истончаются, сохнут... Пусть лучше Рег расскажет нам о своём удивительном факультете.

— Не думаю, что это хорошая... — начал Ремус.

— Я с радостью поделюсь с вами, — бесцеремонно перебил его Регулус, сверкнув глазами. — У нас всё отлично, и в этом году Кубок школы явно останется за нами! — чопорно произнёс он в лучших традициях своего старого ворчливого деда Арктуруса Блэка.

— Кубок школы? — Поттер хмыкнул, почесав палочкой затылок. — По мне, так важнее, что Кубок Хогвартса по квиддичу будет наш! Девчонки обожают победителей!

— Верно, верно, — поддакнул Поттеру Петтигрю.

— Не говори раньше времени «снитч», Поттер. У вас ещё игра с Равенкло.

— А у вас переигровка с «барсуками»! — воскликнул, распаляясь, Джеймс. — Надо было брать пресловутый снитч, а не плюхаться с метлы на задницу.

Регулус машинально сжал и разжал пальцы. Они уже зажили, но неприятные ощущения прокатывались под кожей каждый раз, когда кто-нибудь напоминал о последней игре. Падение на пятую точку на глазах всего стадиона — экое прекрасное зрелище.

— Вы напрасно выбрали капитаном Толкэлот, — сказал Сириус, глядя в окно.

— Напрасно, — пискнул Петтигрю, и Регулус, переведя на него тяжёлый взгляд, начал понимать, почему тот так раздражает Северуса.

— Ванити была хорошим капитаном, — Поттер улыбнулся. — Но нам же лучше. Я не покину Хогвартс без Кубка, слово волшебника! Завалю все экзамены, но останусь в школе!

Однокурсница Ванити волновала Регулуса, и смещение девушки с должности капитана его расстроило, ведь было так удобно упоённо целоваться с ней за раздевалками.

Поттер был слишком занят рассматриванием проходящих мимо купе школьниц, а Люпин — учебником по Защите от тёмных искусств, чтобы заметить, как уши младшего Блэка слегка изменили цвет. Чего не скажешь о Сириусе с его треклятым собачьим чутьём, но брат только насмешливо фыркнул.

— «Юниверсал Брумз Лимитед» обанкротился, — меланхолично сказал Регулус, чтобы отойти от скользкой темы.

— Жаль, у них были неплохие мётлы, — Поттер растрепал волосы ещё сильнее.

— Неплохие? Ты хочешь сказать — дешёвые. Эти жалкие швабры годились только для полётов первокурсников, — с высоты своей мудрости сказал Регулус.

— Скажи это Питеру, — усмехнулся Сириус.

Джеймс рассмеялся, Люпин скрыл слабый смешок за кашлем, а сам Петтигрю опустил голову, бросив странный взгляд — Регулус мог бы назвать его неприязненным — в сторону Сириуса.

— Может, и ты что-нибудь мне расскажешь? Я слышал, что Пивз уже трижды покушался на твою бессмысленную жизнь, пытаясь сбросить тебе на голову навозную бомбу.

— Чтобы достать Сириуса Блэка, нужно придумать нечто посерьёзнее. Но не расстраивайся, он старался. Да и что ты ещё хочешь услышать? — прищурился Сириус. — Мы едем на каникулы весело проводить время у Джеймса!

Поттер рьяно закивал, достав из кармана пакетик перечных упыриков.

— Точно, точно!

— А ты едешь скучать к нашим родителям, слишком чопорным, чтобы улыбаться даже по праздникам, — произнёс Сириус довольно небрежным тоном. — Ну смешно же!

Регулус насупился. Эти слова уязвили, но все они были лишь булавочным уколом по сравнению с обычными тирадами Сириуса в адрес семьи. Это был первый раз после долгого перерыва, когда они нормально разговаривали. Осталось совсем немного, и учебный год закончится. Сириус сдаст экзамены и покинет Хогвартс. Регулус не хотел так прощаться, даже идея посмеяться над «Мародёрами» сейчас казалась ему до нелепости детской и глупой.

— Я еду домой, — буркнул он, отворачиваясь к окну.

Сириус поднял брови. Впервые Регулус так спокойно отреагировал на колкость.

Ремус тактично кашлянул и отложил учебник в сторону.

— А на какой метле ты летаешь? — поинтересовался он скорее из вежливости, чем из любопытства. — Я в этом не так хорошо разбираюсь, как Сириус или Джеймс, но кое-что всё-таки и меня не обошло стороной.

Джеймс улыбнулся, подхватывая инициативу.

— В этом моя великая заслуга!

За разговорами о квиддиче и Хогвартсе время пролетело незаметно, и Регулус даже удивился, когда Люпин неожиданно поднялся со своего места.

— Подъезжаем, — сказал он.

— Ремус вспомнил, что он староста, — закатил глаза Джеймс, — и пошёл наводить...

— Порядок, — закончил за него Люпин.

— Иди, — усмехнулся Сириус, кивая другу. А потом он наклонился вперёд и, театрально имитируя шепоток злодея, таинственно добавил: — Смотри только не покусай там нарушителей.

Четверо гриффиндорцев громко рассмеялись. Регулус открыл рот, дивясь их безалаберности.

Через пять минут после ухода Люпина остальные засобирались на выход. «Мародёры» потянулись за своим багажом, и Поттер, снова с лёгкостью взвалив на спину вещи Петтигрю, первым «выпорхнул» из купе. Сириус подхватил свой чемодан и потасканную сумку Люпина.

Несколько студентов странно покосились на младшего Блэка, когда он покинул купе в сопровождении трёх отпетых гриффиндорцев.

— Эй, Лили! Лили-и-и-и! — Джеймс умудрился помахать Эванс. — Ну прости меня!

Регулус нахмурился, когда мимо прошёл ухмыляющийся Барти в компании Мальсибера, Эйвери, и Джагсона. Они-то вряд ли мило обсуждали в поездке квиддич.

— Ладно, Рег, — Сириус неожиданно тронул плечо брата и, поймав убийственный взгляд, хмыкнул. — Регулус. Приятно было поболтать с тобой... ну... как раньше... все дела, — он неловко улыбнулся и тут же отвернулся, крича что-то показавшемуся в проходе Ремусу.

Они вместе вышли из вагона. Регулус поморщился от бьющего в глаза солнца.

Сириус толкнул его локтем в бок и усмехнулся.

— Солнышко не для холоднокровных, а? — в одно мгновение он снова превратился в противного старшего брата — обормота и бестолочь.

— Знаешь что, иди-ка ты уже... к Поттерам.

Сириус расхохотался.

— Уже бегу, спешу, лечу, мчусь! — он подмигнул и потрепал Регулуса по волосам. Тот попытался увернуться, не сдержав столь же широкую улыбку, как у брата.

— Веди себя прилично, не то маман посадит тебя под домашний арест. Мерлин, и кому я это говорю? Ох, зря я это сказал, зря я это сказал, очень даже зря, — проговорил он громко, и его друзья почему-то залились смехом.

— Хозяин, — раздалось совсем рядом.

Регулус осмотрелся по сторонам, вокруг стоял такой пар от паровоза, что ничего не было видно.

— Господин, — старый эльф домовик учтиво поклонился, выныривая из белых клубов.

— Здравствуй, Кикимер, — Регулус приветливо улыбнулся, передавая ему вещи.

— Домой, хозяин?

Регулус обернулся назад, провожая взглядом спину смеющегося брата. Рядом с ним шли его друзья — не такие уж плохие, если подумать. Идиоты, конечно, но сносные.

«Ведь я же совсем забыл про волосы!» — Регулус мысленно дал себе по лбу.

— Может быть, так даже лучше.

— Простите, хозяин?

Блэк посмотрел на Кикимера, ожидающего указаний.

— Домой, — уверенно кивнул Регулус. — Домой...

«Дорога впереди ещё длинная. Но это дорога домой»,

— Дж. Р.Р. Толкиен

Каждый раз переступая порог родного дома со священным трепетом в груди, Регулус надеялся почувствовать себя его хозяином, но на пятой ступеньке крыльца его надежда скоропостижно умирала.

Вальбурга буквально пригвождала взглядом к мрамору и высокопарно произносила:

— Сириус никогда не был и не будет таким прекрасным сыном, как ты!

Казалось бы, всё хорошо, но Регулус слышал только слово «Сириус», и оно заглушало слово «прекрасным» и слово «ты».

Его мать страдала. Её старший сын, наследник состояния Блэков ушёл из дома. Несомненно, от Сириуса ждали многого, но мечтам Вальбурги по поводу старшего сына не суждено было сбыться. У миссис Блэк каким-то чудом уродился бунтарь-гриффиндорец.

Вальбурга и раньше была женщиной строгих принципов, маглоненавистницей, но уход из семьи Сириуса ожесточил её и без того чёрствую натуру. Усугубляло положение и то, что все соседские дома принадлежали маглам. Мать предпочитала отсиживаться дома, дабы случайно, упаси Мерлин, не встретиться с ними даже взглядом.

Проходя по первому этажу, Регулус с унынием отмечал, что он до сих пор будто в подземельях Слизерина.

Темно, душно, всё зелёное.

Зелёный цвет — цвет надежды. Но не в таком количестве и не такого оттенка. Прибитые на стенах коридора головы эльфов дополняли столь «уютную» картину.

Орион Блэк иногда рассказывал, что раньше, когда Регулус и Сириус были совсем маленькими, на всех этажах звенел смех, и в доме было намного светлее.

Регулус не заметил каких-либо изменений в окружающей обстановке со своим приездом.

Как обычно он споткнулся о подставку для зонтов, сделанную в виде ноги тролля, и повалил её.

Кикимер перенёс вещи в комнату, что дожидалась владельца с самого Рождества.

Прежде чем войти, Регулус украдкой покосился на дверь, расположенную напротив собственной спальни.

Даже своё имя на табличке Сириус умудрился написать коряво и вызывающе безвкусно. Регулус давно не входил в комнату старшего брата, где намертво приклеены алые знамёна Гриффиндора, постеры с магловскими музыкальными группами и полуголыми девушками. Мать негодовала, третьекурсник в красно-золотом галстуке, довольный собой, дерзко ухмылялся.

Регулус остался один, и теперь будет давать этому дому столько света, сколько сможет сам. Он вошёл в спальню и первым делом открыл ставни, запуская внутрь свежий воздух.

Солнце хлынуло на зелёные стены и серебристого цвета ковёр, оживляя тусклые краски, запрыгало лучами света по люстре, отразилось, рассыпаясь на сотни осколков, в хрустальном графине с водой. На кровати заблестела застёжка чемодана, вокзальной пыли на нём уже не было.

Регулус извлёк из бокового кармана новые вырезки из газет и колдографию, повертел её в руках. На ней была изображена квиддичная команда Слизерина. Белокурая и фигуристая Эмма Ванити улыбалась и махала изящной ручкой в кожаной перчатке. Форма на её груди при этом жесте заманчиво натягивалась.

Отец поприветствовал сына в столовой, где эльф подал лучшие блюда. Впрочем, Регулус и раньше отмечал у Кикимера кулинарный талант, отчего домовик раздувался от гордости.

Регулус бросал короткие взгляды на отца, неторопливо пережёвывающего мясо перепёлки под ежевичным джемом. Мистер Блэк был болен. Его кожа приобрела странный серый оттенок, под глазами залегли глубокие тени. Регулус смотрел на него и начинал понимать, что над их головами витает сладкий запах смерти. Она пришла за Орионом Блэком, но пока не решалась войти в дом — только стучалась в окна.

«Я этого не допущу!» — пообещал Регулус, а вслух деловито произнёс, нарушая царившее безмолвие:

— Нет ли новостей от тёти?

— Есть, конечно, — с достоинством ответила Вальбурга. — Она прислала сову пару дней назад. Вернее, трёх сов, одной ей показалось мало. Приглашение на помолвку твоей легкомысленной младшей кузины.

Регулус изо всех сил постарался сделать удивлённое лицо.

— Там и на твоё имя, — сказал Орион, откладывая столовые приборы. — Акцио, приглашение!

Из коридора выпорхнул вычурный конверт.

— Конечно же, Друэлла не могла прислать ничего попроще, французское безвкусие, — проворчал отец. — Особенно теперь, когда Нарцисса вот-вот будет помолвлена с кошельком денег.

— Орион! — сердитым шепотом проговорила Вальбурга и недовольно поморщилась. — Малфои — чистокровная влиятельная семья! Очень достойная и... очень богатая.

— Кошелёк денег и есть, — прервал её муж и подмигнул сыну.

Регулус не сдержал улыбки, но под возмущённым взглядом матери мгновенно нацепил маску меланхоличной серьёзности.

— Несомненно, это приятное дополнение ко всему прочему, — сварливо сказала леди Блэк, надкусывая сочный персик.

— Как скажешь, дорогая, — Орион наклонился и поцеловал супругу в макушку. — Я немного отдохну. После обеда на меня всегда нападает сон, а потом, я надеюсь, ты расскажешь мне что-нибудь интересное о школе, Регулус.

— Конечно!

Мистер Блэк вышел из столовой, опираясь на каждом шагу на трость, и скрылся в коридоре, соединяющем столовую с холлом.

— Он снова пошёл в библиотеку, — проговорила Вальбурга. — В последние дни он всё время сидит там. Не понимаю, что он делает! Сколько можно корпеть над книгами? А что до помолвки Нарциссы... Девочку это страшно взволновало, хотя совершенно непонятно, почему, — мать откинулась на спинку стула. — Всем давным-давно было известно, что Люциус женится на ней.

Регулус кивнул, почти не слушая восхваления матери во славу величественной семьи Малфой.

Он разделял любовь отца к книгам, любил запах книжных страниц, чернил и пергамента. Он привёз для него томик, купленный в магазинчике Хогсмида. «Что хотят сказать нам руны?» Очередной набор головоломок и ребусов, отец обожал их разгадывать. Любовь к этому Регулус тоже перенял у него.

Когда тарелки опустели, и Кикимер начал убирать со стола, Регулус оставил мать отдавать указания домовику.

Он заглянул в щёлку приоткрытой двери в библиотеку и увидел повёрнутое к окну кресло, занятое отцом. Регулус осторожно приблизился и опустился на колени рядом со спящим. Дыхание Ориона было спокойным и размеренным. Заходящее солнце гладило его морщинистое лицо тёплыми лучами, и отец больше не казался больным. Регулус положил ладони на подлокотник кресла и опустил на них подбородок. Он смотрел, как кружится среди золотистых косых лучей пыль, и вспоминал своё детство: далёкие зимы, танцующие в декабрьском воздухе хлопья снега, смех брата и двоюродных сестёр, вкус имбирной коврижки. Он видел мать — такой, какой она была раньше. Её образ стирался со временем, но Регулус всеми силами возрождал его в памяти: её тёплое платье с высоким воротником, манто из соболя и, главное, искреннюю улыбку.

Регулус потёр слезящиеся глаза.

«Это от пыли, — сказал он себе, ощущая навалившуюся на плечи усталость. — Это всё проклятая книжная пыль».

Тени сделались длинными, а солнце стало красным. В библиотеке потемнело, и Регулус вздрогнул, когда отец неожиданно погладил его по волосам.

— О чём задумался?

— Ни о чём. Всего лишь одна загадка, которую я пытаюсь вспомнить. Ерунда, Маркус загадал.

— Загадка, говоришь, — Орион потрепал сына по щеке бледными пальцами. — Когда вспомнишь, обязательно поделись со мной. А теперь помоги-ка мне встать.

Регулус торопливо поднялся и едва не вскрикнул: ноги от долгого пребывания в одной да ещё неудобной позе затекли и сразу же подогнулись.

— Да ты, я смотрю, от меня не далеко ушёл, друг, — хрипло рассмеялся отец. — Давай, — он потянул сына за локоть, — как-нибудь доковыляем до гостиной.

«Это всё пройдёт. Отец поправится. Мы Блэки, и так просто не сдаёмся!»

Настольная лампа горела, и маленькая быстрая мошка влетела под её купол. Регулус видел, как она бьётся о внутренние стенки, видел её дёргающуюся тень.

— Расскажи мне о Хогвартсе. Каков он сейчас? Мы давно не шептались о твоих друзьях. Я не о Маркусе, а о школьных.

— Друзья, — Регулус закатил глаза, — я никогда не пылал желанием их заводить. Пожалуй, ближе всего к слову «друг» подходит Северус Снейп.

— Снейп? Не слышал эту фамилию раньше.

— Он полукровка, — сознался Регулус, затравленно посмотрев на отца.

— И что же?

«И правда?»

— Хочешь загадку? — неожиданно спросил Орион.

Регулус, заинтригованный отцом, присел рядом с ним. Он вновь на короткий миг почувствовал себя маленьким мальчиком, проводящим вечера у камина.

Тогда Орион Блэк прочищал горло и начинал загадывать загадки, сначала совсем простые, потом посложнее. Сириус язык за зубами удержать не мог, выкрикивал ответ ещё до окончания загадки. Зато, когда попадалась такая, что нужно поломать голову, замолкал и нетерпеливо болтал ногами, ожидая, когда её раскусит Регулус. Даже дослушать длинное условие Сириус был не способен.

— Конечно же, да, — усмехнулся отец. — Сколько я помню, тебя всегда они волновали. Ну... слушай. Три волшебника собрались у реки, через неё не перекинут мост, но им нужно было попасть на другой берег. Один волшебник — чистокровный, все его предки были чисты кровью. Второй волшебник — полукровка. Его мать была маглой и жила на другом берегу. Третий волшебник, ты, наверное, уже догадался, — Орион улыбнулся, — был рождён маглами.

— Грязнокровка.

— Грязнокровка. Каждый из них наколдовал через реку мост. Вот тебе вопрос: чей мост был прочнее?

— Вопрос с подвохом? — Регулус нахмурился.

— Не знаю, — Орион пожал плечами.

* * *

В доме было темно, газовые лампы горели так слабо, что Регулусу казалось, будто он слепнет. Он едва видел собственные ноги, перешагивающие через ступени. Ему слышался чей-то шёпот, такой тихий, что невозможно разобрать слова. Внизу с первого этажа доносились звуки.

Бегущая вода. Всего лишь Кикимер, хозяйничающий на кухне. Слышно было, как он кряхтит и хрипло напевает «Котёл, полный горячей и сильной любви».

Регулус увидел тянущуюся по полу полоску света, она пролегала от приоткрытой двери на втором этаже. Он побрёл на свет и толкнул дверь зелёной гостиной. Всю стену здесь занимало большое изумрудного цвета полотно с изображением семейного древа. Огромный герб и белые ветви, на которых вместо цветов и листьев с годами распускались лица Блэков.

На буфете стояла свеча, огонёк плясал на чёрном тонком фитиле, и в комнате странно пахло. Вальбурга сидела на полу. Свеча осветила её лицо, и оно напугало Регулуса больше, чем бледная кожа отца. Глаза матери отражали красный огонь, но при этом казались пустыми. В руке она сжимала волшебную палочку.

Регулус проследил за отсутствующим взглядом матери, и тут его сердце пропустило удар.

На месте, где должно было быть красивое улыбчивое лицо Сириуса, образовалось пепелище. Страшная чёрная дыра. Она ещё дымилась, и именно из-за неё в комнате было так гадко.

— Что ты наделала?!

— Мерзкий паршивый мальчишка! Ведь я желала для него лучшего! Он недостоин носить фамилию, — чётко сказала Вальбурга. — Если кто-нибудь из Блэков недостоин, его не должно быть здесь! Так заведено!

«Да она помешалась!»

Вальбурга поднялась, шурша юбками.

— Мой мальчик, — она всхлипнула и быстро вытерла слёзы тыльной стороной ладони. — Такой красивый, такой смышлёный.

Регулус уже не понимал, о ком она говорит — о нём или о Сириусе.

Они были похожи внешне. Серые глубокие глаза, вороные волосы, тонкие черты лица. У Сириуса были тяжёлые брови, отчего взгляд исподлобья у него получался ужасающим и мог заставить замолчать любого. У Регулуса же взгляд был другим. Мать называла его наивным, отец — мечтательным. «Ты уже не здесь», — ворчал Нотт, когда взор Регулуса устремлялся вдаль.

Вальбурга подошла ближе. Её каштановые волосы из-за игры теней и света казались рыжими, а глаза — чёрными. Словно сумасшедшая.

— Я любила его, а он наплевал на мою любовь. Ты никогда не подведёшь меня, правда?

«Пугает она меня, что ли?»

— Никогда! — заверил Регулус.

Женщина с облегчением вздохнула, снова превращаясь в привычную миссис Блэк.

— Я не переживу этого, — тихо сказала Вальбурга. — Идём.

На лестнице, когда они поднялись на четвёртый этаж, Регулус задержался и, подумав немного, спросил:

— Мама...

Она удивлённо обернулась.

— Скажи, какой мост прочнее: построенный чистокровным волшебником или маглорождённым?

— Что за странный вопрос, Регулус? — удивилась Вальбурга Блэк, глядя на сына с недоумением. — Конечно же, чистокровным.

Другого он и не ожидал.

Дождь хлестал по навесу, но в праздничном шатре было тепло и сухо.

Высокие резные столы были покрыты тончайшими скатертями и уставлены всевозможными блюдами. Гости важно восседали на скамейках, обложенных мягкими подушками. Под самым потолком шатра порхали ажурные фонарики. Внутренние арки и опоры были увиты белыми розами. Шустрые эльфы появлялись и исчезали с немыслимой скоростью, подавая гостям угощения.

В глазах рябило от ярких платьев и мантий девушек, собравшихся здесь. Колдуньи задорно хихикали, глядя на молодых волшебников.

Основная часть празднества уже закончилась.

Будущие супруги принесли слова магической клятвы. Свадьбу официально назначили на июль следующего года.

Нарцисса Блэк сияла от радости, как последний гоблинский галлеон на земном шаре, и порхала между гостями, разодетыми в парадные мантии. Все присутствующие её поздравляли.

Нарцисса была самой красивой из сестёр Блэк и самой юной.

Её жених — Люциус Абраксас Малфой.

Регулус занимался самым бесполезным делом в своей жизни — приторно улыбался волшебницам, игриво поглядывающим на него.

Нарцисса словно почувствовала его настроение и взяла брата под руку. Регулус вздохнул с облегчением, увлекаемый ею в сторону арки из переплетённых белых роз.

— Дядя Орион сказал, что ты скоро возвращаешься в школу, — заговорщицки зашептала Нарцисса. — Остался всего год. Ты уже подумал, чем бы ты хотел заниматься дальше? Может быть, женишься? Смотри-ка, скольких колдуний ты тут уже очаровал своей сахарной улыбкой! Признайся, кто похитил сердце моего любимого кузена?!

— О чём ты? Разве я могу променять красавицу-кузину на кого-то ещё? — Регулус обезоруживающе улыбнулся.

— Не придумывай глупые отговорки! Ты всегда сможешь навещать меня в Малфой-мэноре.

— Ого! Ты ещё не хозяйка, а уже приглашаешь в мэнор. Хотя я не отказываюсь, — произнёс Регулус и неожиданно добавил: — Я говорил, что не в восторге от твоего жениха?

— Этот раз стал тридцать четвёртым. Надо будет сказать Люциусу, что я люблю обыкновенные маргаритки, — задумчиво протянула Нарцисса. — Он, наверное, сильно удивится.

— Очевидно, его удар хватит, учитывая, что нас окружают белые розы, — Регулус обвёл рукой пространство вокруг, — розы, розы и... какая неожиданность — розы. Здесь даже павлины белые!

— Я всегда подозревала, что Блэки подсознательно ненавидят этот цвет, но от тебя не ожидала, — усмехнулась Нарцисса. — Какой же дождь, ты только взгляни. Он чуть не загубил мою причёску.

— Над которой трудилась толпа домовых эльфов, — скучающе вздохнул Регулус.

— Ах так? Ладно, тогда пойдём и погуляем по парку! — дерзко сказала Нарцисса. — Если честно, мне самой здесь всё порядком надоело, — она провела палочкой по ткани шатра. Появился проём.

Регулус оглянулся и схватил со стола половник для пунша.

Юные Блэки протиснулись наружу, оставляя за спиной гул голосов и душное помещение. Регулус с лёгкостью трансфигурировал половник в серебристый зонтик. Нарцисса встала ближе к кузену, взяв его под локоть, и они зашагали по парку Малфой-мэнора.

Празднество решили устроить в поместье жениха, и Нарцисса была рада лишний раз осмотреть свои будущие владения.

Промокшие полы её кремового цвета платья тяжело волочились по гравию, но юная леди Блэк не обращала на это внимания. Она рассеянно теребила бесчисленные оборки кружев.

— Я думала, будет больше народу, — печально сказала она, слушая, как по куполу зонта прыгают капли дождя. — Когда была свадьба Беллы, гости даже в шатре не умещались.

— То свадьба, а это пока помолвка. Куда тебе больше, ты и от этих-то сбежала. Они скучные, как лукотрусы.

— Я устала. Не знаю, кто искренне рад за меня, а кто просто так кривит губы по привычке.

— Я рад за тебя, кузина, — Регулус улыбнулся. — Почти искренне.

— Дурак!

— Мама и отец слёзно рады, посмотри. И Белла...

— И Белла, — повторила Нарцисса, помрачнев.

Не хватало ещё одной сестры, и это её огорчало. Андромеда — средняя сестра — вышла замуж за маглорождённого волшебника, и произносить её имя внутри семьи считалось дурным тоном. Андромеда внешне была копией Беллатрисы, самой старшей из сестёр Блэк — кроме глаз. Ни один человек не спутал бы сестёр именно благодаря глазам.

— Я видел её с мужем.

— Меду?! — удивлённо спросила Нарцисса.

— Э-э... нет, Беллатрису.

— Ей не так повезло с мужем, как мне. Лестрейндж старше её на несколько лет. В его бороде уже сквозит проседь. Белла делает вид, что ей всё равно, ну... что он её не любит, но, Регулус, разве это правильно?

— Он чистокровный волшебник.

— Верно, — сникла Нарцисса.

Регулус помог ей подняться по скользким выложенным камнем ступенькам дорожки.

— Мама говорит, что это хорошо. И мой брак, и брак Беллы. Нам нужна свежая кровь. Чистая.

— И вкусная, — загробным голосом добавил Регулус.

— Все эти браки между двоюродными братьями и сёстрами, например, как в семье Кэрроу, — зашептала Нарцисса, — дедушка говорит, приводят к вырождению.

— Нас, чистокровок, осталось очень мало. Хотя иной раз посмотришь на Амикуса и задумаешься над этим, — сказал Регулус.

Они помолчали некоторое время.

— А ведь я тебе ничего не подарила! — ахнула Нарцисса, резко остановившись. — Я была так занята грядущей помолвкой. Пасха-то пролетела!

— Глупости какие! И я не остался в долгу. Я же тебе сегодня тоже ничего не подарил, — фыркнул Регулус. — А помолвка — событие поважнее.

— Счёт в Гринготтсе от дяди Ориона искупил твою вину сполна. Да и лучше ничего, чем то, что придумал твой старший брат!

— Сириус прислал подарок?

— О да! Этот твердолобый шутник прислал мне гогочущего белого гуся с надписью «одним павлином больше» на груди! Я чуть не лопнула от злости! И как он прознал о павлинах?

Регулус расхохотался, Нарцисса тоже не сдержала улыбки, а потом и вовсе прыснула от смеха.

— Сириус всегда выхватывает самую суть. Прости, Цисс!

— Прощаю. Нет, так не пойдёт!

Нарцисса кликнула Дотти — служившую ей эльфийку. Домовиха услышала зов хозяйки и тут же появилась, сжавшись под струями воды. Регулус увеличил заклинанием зонт и спрятал под ним маленькую служанку.

— Дотти, отправляйся домой и принеси мою шкатулку из рябинового дерева. Прошу, накинь что-нибудь на плечи, ты простудишься!

Домовиха мотнула головой и исчезла.

— Что ты ещё придумала? — Регулус повёл кузину дальше мимо высоких каштанов и тисовой живой ограды.

— Увидишь, — лукаво улыбнулась Нарцисса. — Тебе понравится, ты любишь такие странные вещицы.

— То ли обижаться на тебя, то ли воспринимать сказанное как комплимент...

По парку поползли тени, солнце выглянуло из-за облаков, наполнив территорию мэнора оранжевым светом. Капли дождя заискрились, превращаясь в струи падающих огоньков. Голубоватый дымок лениво стелился над кронами каштанов, и запах свежести смешивался с аппетитным ароматом жареного мяса.

Дотти, закутанная в махровое полотенце до самого носа, появилась снова. В тоненьких ручках она держала расписную шкатулку.

— Спасибо, — Нарцисса приняла её из рук Дотти и жестом отослала эльфийку к шатру.

Регулус усмехнулся, когда кузина открыла шкатулку, доверху заполненную безделушками. Нарцисса снова пихнула его в бок, одарив предостерегающим, но насмешливым взглядом. Она ловко подцепила серебряную цепочку и извлекла из спутавшихся между собой украшений медальон. Он не был украшен драгоценными камнями, но весело блестел в лучах солнца золотисто-зелёными стёклышками.

— Я купила его, когда сама ещё училась в Хогвартсе. Эта вещица зацепила меня чем-то, — Нарцисса пожала плечами. — Я подумала почему-то, что тебе должно понравиться.

— Ты угадала, — сказал Регулус, рассматривая своё множащееся отражение на стёклышках.

— Ушам своим не верю! Тогда он твой, — утвердительно кивнула Нарцисса. Она вытянула медальон за цепочку из рук Регулуса и повесила ему на шею.

— Ну вот, теперь я чувствую себя свиньёй. У меня-то нет припрятанного подарка.

— Перестань! — пробормотала девушка, продолжив идти. — Регулус, а тётя чем-то расстроена?

— Мать всегда чем-то расстроена. Сириус — главная причина её постоянного расстройства. Её и отца.

— Мне иногда так хочется вернуться назад, — тихо произнесла Нарцисса, отметив, как под её рукой напряглись мышцы кузена. — Мы были детьми, и всё было так хорошо. Ты помнишь, как мы лепили снеговиков и играли в снежки? Я убегала по сугробам от Сириуса и Меды, а они обкидывали меня снегом. Мы даже магией не пользовались! Да и ты хорош был, маленький шпион в засаде с Маркусом. Андромеда... она никого не слушала и всё всегда делала по-своему. Вот и сейчас она поступила так, как сама захотела! Кто бы мог подумать, что её пересказанные шёпотом школьные романы перерастут во что-то большее?

— Мать выжгла Андромеду с семейного древа.

— А моя мать выжгла её из своей жизни, — тихо сказала Нарцисса. — Я ничего не знаю о ней уже несколько лет. Слышала, что у неё есть дочь.

— Она полюбила грязнокровку, — выплюнул Регулус.

— Тед Тонкс — её муж, — Нарцисса вздохнула. — Гриффиндорец. Если бы Андромеда не сдружилась с «львятами» в своё время, она бы продолжала быть нам сестрой.

— Маглокровки не должны учиться с нами вместе. Они пользуются магией необдуманно! — Регулус нервно повёл плечами. — Но если бы всё этим и кончалось. Потом они лезут наверх, как... как... вот как черви после дождя, — он смачно наступил на вылезшего из-под земли жирного дождевого червяка.

— Говоришь ты, а я слышу Беллу, — Нарцисса поморщилась, поднимая от земли полы запачканного платья. Вид раздавленного червяка был крайне неприятен. — И Люциус так считает. Я видела на его предплечье знак — череп, Регулус, с выползающей изо рта змеёй.

— Чёрная метка.

— Верно. Но Министерство магии не поддерживает политику Пожирателей смерти. Отец говорит, что сейчас готовится законопроект, упрощающий следствие. Волшебников, выступающих за, — Нарцисса сглотнула и понизила голос до шёпота, — Волдеморта, будут сажать в Азкабан. Представляешь?

— Волдеморт — великий волшебник, он защищает права чистокровного сообщества. Министерство магии прогнило изнутри, — провозгласил Регулус на одном дыхании. — Чего ещё можно было ожидать от нашего жалкого министра?

— Это правда, — согласилась Нарцисса.

Дождь тем временем кончился, и Регулус закрыл зонт. В парке царила какофония звуков, повсюду падали капли, скользили по листьям, оградам, звенели, ниспадая с веток на поверхность пруда.

От праздничного настроения Нарциссы не осталось и следа. Она равнодушно отметила, что её прекрасное платье запачкалось.

В воздухе стояла свежесть.

Гости наверняка приступили к винопитию, благо у Малфоев была самая большая коллекция вин.

Регулус не любил большие сборища народа, и Нарцисса целиком разделяла его неприязнь. Ей бы хватило на празднике и дюжины человек, но она ни за что не созналась бы в этом. Тем более двоих из этой дюжины не было даже сейчас. Сердце Нарциссы сжималось от страха, она боялась, что не увидит сестру, не увидит Сириуса, а теперь ещё боялась и за человека, который скоро должен будет стать её мужем. Нарцисса цеплялась за последние крупицы ускользающего времени, смеялась, веселилась перед всеми. Но Регулуса она никогда не могла обмануть. Возможно, он вырос слишком догадливым со своими любимыми головоломками и легко разгадывал настоящие мысли двоюродной сестры, словно она сама была лишь очередной шкатулкой с секретом в его руках. Шкатулкой со слишком простым механизмом.

— Грязнокровных волшебников нельзя пускать к власти, — уверенно сказала Нарцисса, перекладывая на плечи незнакомых людей вину за всё несправедливое в её жизни. Все её несчастья из-за них! — Дай им волю, и они уничтожат все традиции, всё, что нам дорого, и всё, за что мы держимся, на чём стоим.

— Нет, — Регулус обнадёживающе улыбнулся, и в его серебристых глазах зажглись лихорадочные искорки. Он вскинул голову. — Этого никогда не произойдёт! Наш мост гораздо крепче, чем у них.

— Что за вздор ты несёшь?! — Нарцисса покачала головой, слабо улыбнувшись.

Регулус просто пожал плечами.

— Не обращай внимания. Я всего лишь разгадал одну загадку.

Чемодан уже был собран и ждал у двери.

Регулус пытался припомнить, что его так тянуло домой в начале недели. Голова раскалывалась, и он с трудом нашёл в себе силы подняться утром с постели.

— Милый, ты готов? Тебе непременно нужно принять Бодроперцовое зелье, — громко сказала Вальбурга. — Скоро экзамены, а ты надумал болеть! Что скажут твои однокурсники, когда ты вернёшься в школу? Каждый год одно и то же.

— Хозяин Регулус никогда не слушает, — до ушей Блэков донеслось сердитое бормотание Кикимера, притаившегося за кадкой с гибискусом. — И на празднике мисс Цисси был без шарфа. И даже без галстука.

Блэки сделали вид, что ничего не слышат.

— Скажут, что Регулус хорошо отдохнул на свежем воздухе, — пожал плечами отец. — Лучше так, чем признаться в сидении в четырёх стенах. Но мать права, — поторопился добавить Орион под красноречивым взглядом жены. — Выпей зелье, чтобы совсем не разболеться.

Регулус послушно кивнул и потянулся к чаше, наполненной солнечными апельсинами.

— Что ты задумал?! — воскликнула Вальбурга. — Хочешь усилить раздражение в горле?

Регулус сдержал кашель и резко поднялся из-за стола. С него хватит!

— Пора прощаться! — бодро воскликнул он.

— Кикимер! — позвала Вальбурга. — Ты проводишь!

— Неужели опять? — не поверил своим ушам Регулус. — Мне не нужна охрана для того, чтобы добраться до платформы.

— Как это не нужна? Сейчас такое неспокойное время! В твоём-то состоянии... За каждым углом опасность! Ты хочешь, чтобы я переживала? Не спала всю ночь? И это при моём больном сердце! — мелодраматично воскликнула миссис Блэк.

— Мама.

— А после приезда ты, конечно же, забудешь отправить мне письмо!

— Мама!

— Мои сыновья неблагодарные! Мои сыновья не думают о своей бедной матери!

— Мама, ты же знаешь, что это не так, — раздражённо сказал Регулус. — Хорошо! Кикимер отправится со мной.

— Кикимер! Сию же минуту сюда! — завопила Вальбурга.

Отец вручил Регулусу кошелёк с галлеонами и пожелал удачно сдать экзамены.

Кикимер с выражением безграничного раскаяния на сморщенном лице подал на подносе бокал с Бодроперцовым.

— Доносчик, — Регулус искоса взглянул на домовика. — И не смотри на меня жалостливыми глазами. Ты к этому лапу приложил.

— Госпожа спросила Кикимера, почему хозяин не спускается так долго, — эльф потупился и вдруг заныл: — Хозяин заболел. Кикимер недосмотрел. Гадкий глупый вздорный эльф.

— Ты неисправим, — покачал головой Регулус и выпил зелье одним большим глотком.

Эльф, воровато оглянувшись, достал из кармана, пришитого к наволочке, большой апельсин и протянул его молодому хозяину. Кикимер прижал уши и сгорбился, когда Регулус с явным удивлением взял сочный плод из трясущейся руки.

Вальбурга появилась парой секунд позже.

* * *

Он привык к неприятным ощущениям от перемещений, но голова кружилась.

Перед глазами танцевали разноцветные пятна, когда Кикимер за считанные секунды перенёс хозяина в другую часть города в один из хорошо скрытых тупиков.

— Спасибо, — хрипло поблагодарил Регулус. — Возвращайся домой. Дальше я сам.

— Господин больше не злится?

— Нет. Не вздумай биться головой о поднос, когда вернёшься!

Эльф рьяно закивал.

— Ни слова матери!

Филин Регулуса, Гловер, громко ухнул, и этот момент Блэк счёл подходящим для того, чтобы ступить на мощённую красной плиткой площадь перед вокзалом. Несколько маглов удивлённо посмотрели на него, но заметить его неожиданного появления они не могли — так уж была устроена магия этого зачарованного тупика между старым трактиром и свечной лавкой.

Горло горело после зелья. Регулус поднял воротник, чтобы скрыть лицо от ветра, обмотал шею шарфом и зашагал по улице в сторону Кингс-Кросс. Вскоре он вошёл в здание вокзала и двинулся по платформе, ощущая на себе любопытные взгляды.

Впрочем, не один Блэк торопился к платформе в столь ранний час. Гловер громко ухнул.

Доркас Медоуз уверенным шагом направлялась к проходу в стене, толкая впереди себя тележку с сумками и клеткой с отозвавшейся Гловеру совой.

«Медоуз. Гриффиндорка до мозга костей. Упрямица. Полукровка».

— Здравствуй, — сказал Регулус.

Доркас смерила его подозрительным взглядом.

— Ну здравствуй.

Они, не сговариваясь, пошли рядом. Регулус подбирал слова, чтобы предложить девушке свою помощь. Но не находил. Этой известной упрямице претили изысканные манеры, которые были втолкованы Блэку чуть ли не с младенчества. И он не знал, как подступиться.

Яркие цветные ленты удерживали заплетённые в две косы русые волосы Доркас. На каждый её шаг весёлым звяканьем отзывались блестящие серёжки в виде искристых капелек. Странные значки с изображением незнакомых Блэку людей были приколоты к дорожной сумке Медоуз.

Впервые в жизни Регулус готов был возненавидеть красную плитку платформы под ногами, высокие колонны и лондонский туман, забравшийся даже сюда и щекотавший ноздри.

Набравшись смелости, он предложил Доркас помочь с багажом, и, к его удивлению, она согласилась.

— Разве ты не должен сейчас встретиться на платформе со своими друзьями? — полюбопытствовала Медоуз.

— Успеется ещё.

Конечно же, он должен. Он всегда что-то должен. Всем.

Доркас остановилась перед зачарованной каменной кладкой и осмотрелась по сторонам.

— Я про другое, — сказала она.

— Я понял.

Лицо Медоуз вытянулось.

— Кто бы мог подумать...

Регулус вздохнул.

— Да, я последняя змея на земле, тёмный маг, и всё такое. А вечерами мы всем факультетом пьём кровь невинных людей и играем в блэк-джек. Вопрос исчерпан?

— Что я слышу? Маглицизм в устах слизеринца, — иронично сказала Медоуз.

— Если честно, я понятия не имею, что такое «блэк-джек». Это одно из новых словечек Сириуса, оно звучит весьма заманчиво.

— Ага, — непонятным тоном отозвалась Доркас и внимательнее присмотрелась к спутнику. — Терпеть не могу твоего брата!

Регулус обомлел от такого заявления.

— Вечно он что-то придумывает... идиотское. Девушкам голову морочит. Приглашает на свидание и не приходит. А неделю назад я застала его в коридоре после отбоя.

— А ты, конечно, оказалась там случайно в такое время.

— Я шла с отработок профессора Кеттлберна, — уязвлённо ответила Медоуз.

— А на отработку просто так угодила.

— Ну, Блэк! Я не виновата, что профессор подошёл к моей саламандре так близко, — заметив скептическую полуулыбку, Доркас уточнила: — Его деревянная нога сама загорелась.

Вскоре в уши ударил гул поезда и хор голосов. Ученики возвращались в Хогвартс. Некоторые сразу были одеты в мантии своих факультетов. Воздух здесь был приятнее, чем в холодном магловском мире.

У доски объявлений показался Барти Крауч, отчаянно замахавший рукой.

— Тебя зовут.

— Твои попытки избавиться от меня не слишком убедительны, — сообщил Регулус. Едва увидев Барти, он покатил тележку быстрее. Гиппогриф его затопчи, не отделаешься...

— До купе провожать будешь, что ли? — шёпотом поинтересовалась Доркас, пока Блэк отдавал птиц носильщику. — Крауч там надорвётся, — она по-доброму усмехнулась. — Мне даже жаль, что тебе за помощь баллы не начислят.

— Скажи об этом Кечлав, и она начислит ему все двадцать, — протянул громкий голос за спиной. Карадок Дирборн враждебно посмотрел на Регулуса.

— И тебе привет, — ледяным тоном сказал Блэк, продолжая делать вид, что не слышит Барти. — Не знал, что ты так переживаешь за баллы Слизерина. Я обязательно свяжусь с Кечлав и передам ей о твоём беспокойстве.

Карадок скрипнул зубами и двинулся по платформе к вагону.

— Идём, Блэк, ты же не хочешь остаться здесь? Поезд скоро тронется, — Медоуз весело взглянула на Регулуса и направилась следом за однокурсником, жизнерадостно напевая «Парни, бейте бладжеры сильнее и зажмите этот квоффл».

Едва Регулус поставил ногу на подножку вагона, как чья-то рука опустилась ему на плечо.

— Ты что, оглох? Квинтолап на ушах потоптался? — возмущённо спросил раскрасневшийся Барти. — Не дозовёшься. С кем это ты здесь говорил? Уж не с грязнокровкой Дирборном?

— Идём, — процедил Регулус.

Барти хмыкнул, поднимаясь в вагон.

— Нужно найти купе. Что с голосом? Ты заболел, что ли? Я слышал о помолвке твоей кузины. Поздравляю!

— Не стоит. Родство с Малфоями — не повод для радости.

— Как скажешь.

Они двинулись по коридору в поисках свободных мест, и, естественно, нашлись таковые в купе Поля Эйвери. Там же были Терри Гиббон, Кэрроу и Розье.

Паровоз тронулся.

Дождь забарабанил по стеклу. За окнами растянулся рваный туман. «Хогвартс-экспресс» мчал всё дальше на север.

— Как поживает мистер Крауч-старший? — насмешливо спросил Поль.

— Поживает и ладно, — отмахнулся Барти. — Не будем об этом.

Гиббон закрыл дверь купе.

— Покажи им, — прошептал он, кивнув Эйвери.

Ребята недоумённо переглянулись.

Поль задрал рукав рубашки, оголяя левое предплечье. На его бледной коже было отчётливо видно чёрное уродливое клеймо: череп и змея, высунувшаяся из мёртвого рта.

— Ты Пожиратель смерти, — не веря своим глазам, проговорил Блэк.

— Вошхитительно! — выдохнул шепелявый Амикус, пухлый и приземистый мальчик, с курчавыми мышино-каштановыми волосами, круглым розовым лицом и вздёрнутым носом.

— Я тоже такую скоро получу!

— Успокойся, Гиббон. Ты получишь её не раньше меня, — усмехнулся Розье.

— Мой отец — давний друг Тёмного Лорда! — похвалился Поль. — Вы мне не верили. Надеюсь, теперь-то я вас убедил.

— Не знал, что Лорд такой старый, — удивился Барти.

— Врёт он всё! — усмехнулся Эван. — Мальсибер такие же байки травит. А его отцу уже пятьдесят два!

— Шлушайте их больше! — загоготал Кэрроу.

Регулус всё смотрел на знак и ждал, что вот-вот змея да пошевелится — настолько реалистично выглядела метка на коже.

— Скоро за такой рисунок в Азкабан сажать будут, — сказал Крауч, и Эйвери резко опустил рукав. — Отец готовит законопроект, развязывающий руки Аврорату.

— Аврорат и Орден Феникса — ничто! — безапелляционно заявил Гиббон. — Волдеморт — самый великий волшебник на свете!

— Он сам поставил метку, — сказал Эйвери. — Было больно, но теперь я один из них. От Лорда исходит сила. Величие. Он сказал, что такие люди нужны ему. Думаю, многие слизеринцы в этом году станут Пожирателями смерти. Скоро, вот увидите, грязнокровки даже нос побоятся сунуть в школу. Предатели крови и выродки маглов не должны учиться с избранными.

* * *

Дождь закончился, когда «Хогвартс-экспресс» прибыл в Хогсмид. Из-за серых облаков выглянуло вечернее солнце. Землю возле платформы развезло, и она превратилась в грязное месиво, изрытое сотней торопливых ног.

Регулус попытался разглядеть в толпе брата, но в круговерти цветных шарфов и шапок это оказалось бессмысленным занятием.

Высаживались все долго и шумно, гудя, как потревоженный улей. Однако через двадцать минут все уже получили своих питомцев, всю дорогу проведших в отдельном вагоне. Все, но не Регулус Блэк.

Работники станции не могли отыскать Гловера. Барти, хоть и насупившийся, стоял рядом.

Наконец, носильщик вытащил из вагона клетку с недовольным желтоглазым филином.

— А что ты хотел, — пожал плечами Крауч. — В поезде все проводники и носильщики — сквибы. Хоть на что-то они пригодны.

Остальные ученики уже уехали. Свободных карет не осталось. Регулус, снедаемый удерживаемым в горле кашлем, плёлся по грязной дороге от Хогсмида, перешагивая зеркальные лужи, и глубоко сожалел о скудном завтраке, постоянно поправляя привязанную к чемодану клетку. На ужин они с Барти решительно опаздывали, а делиться единственным лежащим в кармане апельсином не хотелось.

Наконец-то, Хогсмид остался позади, и вдали показались знакомые очертания предзамковых холмов и нагорий.

— Ты всю дорогу молчал. Что ты думаешь об этом? — спросил Крауч. — О том, что рассказывал Поль? Тёмному Лорду нужны умные и решительные соратники.

— Умный — это ты о себе, видимо? А решительный — кто?

— Очень смешно, — Барти осклабился. — Я ещё докажу всем, что способен на многое. Куда большее, чем листать учебники и штудировать лекции! Ты знаешь, о чём я говорю.

Впереди тащил чемодан ученик Хогвартса с жёлтым тёплым шарфом на шее.

Крауч заулюлюкал.

— Смотри-ка, это же наш Амбри — любитель леденцов! — ударив ладонью Регулуса в грудь, сказал он. — Это будет забавно, — он вынул палочку и прошептал: — Диффиндо.

Дряхлый чемодан в руках Флюма разошёлся по швам, и все вещи высыпались на дорогу.

— Конфетки свои рассыпал, бедняга. Поможем, что ли? — наступив на чёрно-жёлтый свитер, невинно произнёс Крауч.

— Не нужно, — сказал Флюм.

— Ах, не нужно? Директор так вдохновенно талдычит о необходимости налаживания диалога между факультетами, а ты отказываешься от предложенной нами помощи. Мы могли бы проучить его, Регулус. Что скажешь?

— Скажу, что ты идиот. Сколько тебе лет, Барти? Брось заниматься ерундой. Репаро.

Чемодан хаффлпаффца мигом заштопался.

— Что ты делаешь? Я ещё не закончил с ним.

— Закончил!

Регулус посмотрел в сторону замка. Доркас Медоуз с палочкой в руке направлялась к ним.

— Оглох, Крауч? — громко спросила она.

— Тебя только забыл спросить.

Регулус увидел, как Барти едва заметно перевёл палочку на Медоуз.

— Ступ...

— Экспеллиармус!

Палочка выскользнула из руки Крауча и легко спланировала в ладонь Блэка. Регулус терпеть не мог, когда в намечающуюся драку вмешивалась девчонка, но трогать слабый пол — Мерлин упаси!

— Ты что творишь? — прошипел Крауч, растерявшись от неожиданности.

— Ты переусердствовал, Барти. Как всегда, — холодно сказал Регулус.

Крауч подошёл к нему и вырвал палочку.

— Вот поэтому из тебя никогда не выйдет хороший волшебник, — проговорил он и пнул ближайшую конфету. На этот раз Блэка он ждать не стал и пошёл к школе один.

— Ну как ты? — обеспокоенно спросила Доркас, приблизившись к Флюму.

— Ничего, — он бросил подавленный взгляд на чемодан. — Спасибо.

— Да что уж там, — хмыкнула Медоуз. — А ты, — она кивнула Регулусу, — давай-ка, помоги мне тут.

Брови Регулуса поднялись в удивлении.

— Что стоишь, Блэк? Я знала, что змеи глуховаты, но, как выяснилось, не все вы, слизеринцы, поголовно ползучие гады!

Доркас стала ловко приманивать разбросанные вещи Амброзия.

Вскоре студенты втроём зашагали по дороге, испещрённой колдобинами, к Хогвартсу, обсуждая предстоящие экзамены.

— Ну вот, — проворчала Медоуз, подняв блестящие глаза к вечернему солнцу. — На ужин мы уже опоздали. Не дай Мерлин, ещё и Филчу подвернёмся.

— И сразу попадём в его рабство недели на две-три, — хмуро пробормотал Регулус. — Как ты вообще здесь оказалась? Я думал, все уже уехали на каретах.

— Наша недалеко ушла. Не понимаю, что с ней стало не так. Она вдруг остановилась и понесла нас в сторону леса. Моя подруга Пассифлора говорит, что кареты движутся благодаря невидимым животным. Слышал когда-нибудь про таких?

Регулус хмыкнул.

— Ну вот, — огорчилась Медоуз. — Значит, и мозгошмыгов она придумала сама. Жаль. Так вот... мы еле успели побросать багаж и выпрыгнуть. Карадок и Дирк ушли вперёд. Ты Карди здорово задел, а он, дурак, на меня дуется, — Доркас тряхнула головой. — А я заметила, что Амброзий отстал по пути, и решила вернуться. Ах, горгона подери! Помяни моё слово, Блэк, — сказала девушка, споткнувшись на особенно неровном месте. — Когда-нибудь учеников будут возить до школы на автобусах или хотя бы омнибусах.

— Автобусах?

— Да. Есть такое слово, — округлила глазищи Доркас.

— Я знаю, что это такое.

— Ну извини, по тебе не скажешь. Это пассажирский магловский транспорт.

— Я, кажется, сказал, мне известно, что это!

— Я хочу подать эту идею директору. Дамблдор её оценит!

Флюм улыбнулся, достал из кармана россыпь конфет и протянул спутникам.

— Эти я сам придумал, — сказал он неожиданно. — Мне нравится создавать новые вкусы.

— Правда?! Как интересно, — Доркас отправила сразу две конфеты в рот и зажмурилась от удовольствия. — А тебе пока, Блэк, не советую! Мечтай о чаёчке с малиной и рябиновой настойке.

Регулус демонстративно отправил конфету в рот. Потом он забрал из рук Доркас клетку с совой. Медоуз хмыкнула, попытавшись скрыть улыбку.

— Ты не похож на брата.

Регулус промолчал.

— Жаль, одними сладостями сыт не будешь, — посетовала Медоуз. — Они, кстати, вкусные, спасибо.

Флюм посмотрел и на Регулуса, ожидая вердикта.

— Неплохо.

Медоуз закатила глаза.

Блэк взглянул на замок, возвышающийся перед ними. В окнах горели огни. И трава около Хогвартса была самая зелёная на всём свете. Пахло сосновой хвоей. Впереди показались великолепные чугунные ворота, слева и справа от которых высились каменные столбы, украшенные крылатыми кабанами. Оставалось только миновать извилистый подъём к замку.

Гловер ревниво клюнул решётку. Регулус нахмурился, словно вспомнив о чём-то, остановился, затем опустил руку в карман и в следующее мгновение протянул Доркас Медоуз солнечный апельсин.

Регулус удивлялся своей удаче. Ему удалось проскользнуть мимо Филча, незаметно обогнуть МакГонагалл у гобелена, всучить багаж и филина домовику и прокрасться на кухню за ужином, щедро предоставленным ему другими эльфами Хогвартса.

Едва стена, скрывающая проход в гостиную Слизерина, встала на место, Регулус вздохнул с облегчением, стягивая с шеи шарф.

Почувствовав на себе взгляд, он поднял голову. Эмма Ванити, сложив руки на груди, смотрела на него с улыбкой на губах. В белой воздушной блузке с рассыпанными по плечам золотистыми волосами она была похожа на вейлу.

Регулус знал, как поступит, когда придёт время. Семья Эммы не так уж богата, не так уж известна, не так уж чистокровна. Это приятно — летать рядом на тренировке, упоённо целоваться у озера и, не помня себя, гладить её нежную кожу, но Блэк ни на секунду не забывал, что это временно.

Эмма подошла к столу и взяла гранат из чаши с фруктами, сделав вид, что внимательно рассматривает его.

— Почему ты опоздал? Я не видела тебя на ужине. Разве ты прибыл не поездом? Или карета отказалась ехать? Я слышала, что такое бывало раньше.

Блэк почувствовал, как губы сами раздвигаются в усмешке. Ванити всегда придумывала оправдания за него.

— Скучал? — спросила Эмма, не оборачиваясь.

Регулус бросил шарф на диван и приблизился к ней, приобнял за талию и осторожно опустил подбородок на плечо. На руке Ванити сверкнул дорогой камень на золотом ободке. Эмма крутила алый плод, точно специально давая время разглядеть Регулусу украшение. Как это по-слизерински.

Он хотел ответить иначе, но не теперь.

— Нет.

Блэк ожидал упрёков и язвительных слов, но Ванити лишь рассеянно кивнула, положив гранат обратно. Такого ответа она и ждала. Регулус не обманул её надежд.

— Знаешь, и я... нет.

— Совсем-совсем?

— Если только чуть-чуть, — хмыкнула Эмма. — Как твои каникулы?

— Плодотворно. Как твои? Как поездка?

— Замечательно! — отозвалась девушка.

Повисла тишина. Некоторое время Регулус просто слушал девичье дыхание. Ванити подняла руку и коснулась его щеки, повернула голову так, чтобы видеть его глаза. От её прикосновения по телу пробежала приятная дрожь, и Блэк глубоко вздохнул.

— Что я пропустил? — спросил он, слегка улыбнувшись. — Все делились впечатлениями за ужином?

Ванити отрывисто кивнула.

— Ну-у... останови меня, если тебя что-то заинтересует, — невесело усмехнулась Эмма. — Хогсмид. Выставка. Вечер у Гампов. Собрание Клуба. Помолвка.

— Помолвка? — в голосе Блэка впервые зазвучали нотки любопытства, хотя он уже знал ответ. — Кто стал жертвой кровосмешения на этот раз?

— Эта шутка уже устарела, — устало произнесла Эмма. — И я не считаю себя жертвой!

Ванити резко повернулась, и Регулусу пришлось отступить назад. Эмма подняла руку к его глазам. Красивое кольцо с большим голубоватым камнем блестело на пальце. Ванити внимательно всматривалась в лицо Блэка, но Регулус, казалось, остался безучастным.

— Ну, знаешь ли, я ожидала хоть какой-то реакции.

— Теперь понятно, почему ты ушла из команды, — произнёс Регулус, взяв её за руку, чтобы лучше разглядеть кольцо. — С такой тяжестью тебя ни одна метла бы не подняла.

— Конечно, что ещё я могла услышать? — проворчала Эмма, неловко освобождаясь. — Между прочим, квиддич я всегда любила больше, чем ты, но наследнику рода можно носиться на метле по небу, а наследнице — нет.

— Всего лишь квиддич, — скучающе сказал Блэк. — И что? Ты даже не поупиралась?

— Нет, почему же? Когда отец велел уйти из сборной факультета, я била вазы и крушила мебель в доме.

— Ты поняла, я не о нём ведь спрашивал.

— Поняла, — вздохнула Эмма, отводя взгляд.

— И кто же счастливец?

— Он учится на Равенкло. Седьмой курс. Алессандро Забини. Он очень милый.

— Милый, — фыркнул Блэк. Почему-то последняя фраза вызвала раздражение, и в первую секунду он принял его за ревность. — Забини? Итальянец? Так вот почему вы ездили на Пасху в Рим.

Эмма настороженно взглянула на него. Регулус продолжал улыбаться. Приятная улыбка словно приклеилась к его губам. Ванити вдруг подумала, что никогда не видела его расстроенным, печальным, подавленным. Он вечно в маске, искусно вылепленной, безупречной.

Регулус неожиданно хмыкнул.

— Что?

— Ничего, Эмма.

— Нет уж, говори!

— На его месте я бы купил кольцо получше, — беззаботно сказал Блэк.

Неожиданно раздался громкий хлопок. Это Дейзи Хукам приложила к доске объявлений лист пергамента.

— Привет, Дейзи.

— Завтра собрание, — вместо приветствия сказала Хукам.

— По какому поводу? — спросила Эмма.

— Для того я и повесила объявление, чтобы всем подряд не объяснять!

Регулус усмехнулся, и вот уже пергамент сам прилетел к нему в руки.

— Хм-м... явиться студентам с пятого по седьмой курс. Здесь не сказано, для чего.

— Вот придёшь и узнаешь! — громко сказала Дейзи и гордо удалилась наверх.

— Всё и без того ясно. Очередное обсуждение своего превосходства над другими факультетами, — заметил Регулус, теряя интерес и отправляя объявление обратно на доску.

— Как тебе это удаётся? — покачала головой Эмма. — Иногда ты ужасный... ужасный сноб, а порой высмеиваешь наши же ценности.

Регулус пожал плечами.

— А это что? — спросила Эмма, заметив, как на его шее что-то блеснуло. Она вытянула из-за воротника рубашки медальон на серебряной цепочке. — Откуда?

— Это подарок.

— От девушки, конечно, — внезапно для самой себя усмехнулась Эмма. — Симпатичной? — с досадой спросила Ванити, не понимая веселья Регулуса.

— Красивой, — почти рассмеявшись, ответил Блэк. — А ты ревнуешь.

— Глупости! Она такая, как ты искал? — отругав себя на излишнее любопытство, задала вопрос Эмма. Она знала странность Регулуса: сравнение девушек с книгами. Например, Дейзи Хукам, их однокурсница была для него сборником задач по арифмантике. Чаще всего, по его словам, ему встречались лёгкие бульварные романы — такими взахлёб зачитываются слизеринки в своих спальнях. Пёстрые, привлекающие внимание и не оставляющие ничего на душе после прочтения. Эмма надеялась, что она была не из этой категории, но спросить напрямую ни за что не решалась.

Но Регулус Блэк искал что-то особенное. Редкое, бесценное издание со звучным названием, в которое можно окунуться с головой, каждую страницу которого нужно переворачивать с трепетом, чтобы не повредить хрупкие страницы. Гримуар...

Эмма вдруг подумала, что, когда он найдёт такую, перестанет наигранно улыбаться. И этот идеал обязательно сделает ему очень-очень больно. Вот было бы хорошо.

— Волшебный журнал с живыми иллюстрациями, — ответил Регулус, поразмыслив немного. Он качнулся на носках, приблизившись к девушке. — Пригласи меня на свадьбу, идёт? Я всегда мечтал побывать в Италии.

Эмма вздрогнула, когда Блэк обхватил её лицо руками. Она знала, что должна отстраниться, и попыталась припомнить слова отца: «Надо быстрее уладить всё с Забини. Они иностранцы, и Тёмный Лорд ещё не добрался до Апеннинского полуострова. Ты закончишь Хогвартс и уедешь с мужем на юг». Ванити хотела представить своё счастье со смуглым юношей с красивым именем, но ничего из этого ей не удалось.

«Он собирается меня поцеловать», — всё, о чём она успела подумать, когда Регулус коснулся её губ. Он был совсем не таким, как пылкий Забини. Эмма обещала себе, что сможет полюбить жениха, а проклятый Блэк с упорством обнулял все её старания.

Ванити отпрянула, упираясь ладонями Регулусу в грудь.

— Считай, что приглашение с порталом уже лежит у тебя на столе, — едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, сказала Эмма.

Кажется, они поняли друг друга.

Регулус знал, что школьные наивные романы плохо заканчиваются для его семьи.

Эмма чувствовала, что Блэк скоро обзаведётся Чёрной меткой на предплечье.

— Знаешь, — произнёс Регулус, — тебе даже фамилию целиком менять не придётся. Только три буквы из шести.

— Я запишу эту шутку, — откликнулась Эмма.

* * *

Солнечный свет заливал помещение. Первые майские деньки манили учеников за стены замка. Но несколько студентов старших курсов Слизерина вынуждены были смотреть на природу из окна кабинета, включая Регулуса Блэка. Встреча в коридоре с Поттером, подставившим волшебную подножку, не способствовала повышению настроения.

Амикус последним забежал в кабинет, растолкав стоявших у двери Снейпа и Эйвери.

— И года не прошло, — устало вздохнула Алекто.

Взъерошенный и заспанный Роули, сидящий рядом с пятикурсником Весли Даркером, начавшим клевать носом, подвинулся, освобождая место на скамье для опоздавшего.

— Все собрались? — деловитым тоном произнесла Хукам, опустив взгляд в список.

— Все, кто захотел, — буркнул Розье, одёрнув новенький твидовый пиджак. Эван был копией своего отца, чистокровного француза. Высокий, светловолосый, голубоглазый. — Сколько нам ещё здесь торчать, как соплохвосты в бочке?

Эвану не терпелось уйти отсюда, и Ширен Гойл уже успела придумать тысячу и одну причину его нетерпению.

— Ешли можно, поближе к делу, — попросил Амикус, доставая тосты из сумки. В классе распространился манящий аромат выпечки и джема, от которого у всех потекли слюнки.

Дейзи оправила юбку и вышла к доске, постучав по ней палочкой.

— На носу экзамены. Не больше двух недель до первого из них — по травологии. Профессор Стебль прозрачно намекнула на последнем уроке, что у ряда студентов остались задолженности по контрольному выращиванию гноевидных бубонтюберов.

— Мы собрались здесь из-за бубонтюберов? — спросил Регулус. Он уже трижды пожалел о том, что пришёл сюда.

Хукам прикрепила к школьной доске чистый лист пергамента.

— У меня возникла идея! — сказала она. — Я хочу создать кружок! Поэтому я попросила всех вас прийти.

— Очередное собрание ботаников, — махнул рукой Розье.

— Вовсе нет! — Дейзи обвела собравшихся неодобрительны взглядом. — Я предлагаю иное! Мы могли бы помогать друг другу не только в учёбе. Собравшиеся здесь дети из благородных семей...

— К чему ты клонишь? — устало сказала Алекто.

— Я предлагаю нечто абсолютно новое. Вам известно, что о нашем факультете ходят всякие мерзкие слухи.

— Это верно, — хмыкнул Барти. — И они не лишены доли правды.

— Ну да! На Слизерине ночами сцеживают змеиный яд литрами, все это слышали, — засмеялся Нотт. — А ещё пытают маглов и круциатят комнатных рыбок...

— Гриффиндорцы друг за дружку горой, равенкловцы заклюют того, кто их обидел, одной стаей... — воодушевлённо перечисляла Хукам.

— А «барсуки» что, землёй забросают? — присвистнул Роберт Мальсибер.

Дейзи нахмурилась.

— Вы как дети, — холодно сказала Хукам. — О нас же все единого мнения: слизеринцы — уроды. Ты сейчас наглядно это представил.

— Какая разница, что думают другие?

— Ну как так можно! — всплеснула руками девушка. — Мы должны сплотиться, стоять друг за друга! Именно об этом говорят наши родители, когда заходит речь о едином чистокровном обществе.

— Я не понял, — насмешливо сказал Эван. — Это всё для того, чтобы давать списывать друг другу на экзаменах?

— Я похожа на дуру? — Дейзи обиделась. — Разумеется, экзамены — лишь пример.

— Дайте Дейзи сказать! — выступил Роули.

— Верно! — первые голоса в поддержку Дейзи неуверенно раздались со стороны пятикурсников.

— Наши семьи дружны.

— Дорогая, вы путаете дружбу и выгоду, — проговорил Мальсибер. — Но, прошу, продолжайте. Это ваш бенефис.

— И что же? Создадим, как ты сказала, кружок? — недоверчиво спросил Регулус. — Какой в нём смысл?

— Сообщество! — глаза Хукам заблестели. — Но не как у нашего декана, где есть всякие... все подряд. Я уже подготовила Кодекс.

— Какой такой ещё Кодекш?!

— Я отнеслась к этой важной миссии очень ответственно. Во-первых, каждый вступающий в сообщество в строгом соответствии с правилами Кодекса, каковые последуют ниже, обязуется оказывать поддержку своему товарищу по факультету, коим является благородный Дом Слизерина...

— «Каковыми», «коими»? Ты серьёзно?

— Что за бред? — проговорил Барти. — Идея сама по себе неплохая. Но никакого Кодекса!

— Так мы ни к чему и не придём, — возмутилась Дейзи.

— А мне нравиша, можно начать и ш этого.

— Общество взаимопомощи Слизерина, — усмехнулся Эйвери, стоявший у дверей рядом со Снейпом. — Дожили! Как хорошо, что мы скоро окончим школу, Северус. И нам не придётся в нём состоять.

— Значит, я правильно понял, — потёр подбородок Эван, — если кто-нибудь надерёт зад Торфи, я должен заступиться?

— В общем-то... да, — убитым голосом произнесла Хукам. Так преподнести её шикарную идею мог только Розье. — Я прочитала о магических контрактах в старинном собрании волшебных традиций истинных чародеев, — этот аргумент возымел действие. На Слизерине чтили древние традиции и ритуалы.

— Я не протиф надавать, в шлучае чего, гриффиндоршам по ушам, — воодушевлённо сказал Кэрроу. — Они все тупицы!

— Все согласные впишите своё имя в список! — скомандовала Хукам, пока ребята не одумались. Она взмахнула палочкой, и лист пергамента, висевший на доске, спланировал на стол перед Кэрроу.

Торфинн и Амикус первые потянулись за пером. За ними последовали подписываться ребята с пятого курса. Нехотя вписали своё имя Розье и Нотт под грозным взглядом старосты. Последний долго выводил буквы имени, нарочно выводя из себя Хукам. Алекто сдалась под умоляющим взглядом младшего брата, который бесперебойно шептал «пожалушта, пожалушта, пожалушта». Она оказалась первой семикурсницей в списке. Первой и единственной. Пришла очередь Крауча, Блэка и Мальсибера.

— Дураки вы, — сказал Мальсибер, оттолкнул от себя протянутый пергамент и вышел из кабинета.

Эйвери даже дверь ему открыл, улыбаясь до ушей.

— Один уже отказался от «взаимопомощи».

Регулус украдкой посмотрел на Снейпа. Ему было интересно, что тот об этом думает? В конце концов, это же не Непреложный обет. Он перевёл взгляд на Крауча, не обмолвившегося с ним и словом за весь день. Барти выводил последние буквы фамилии.

Регулусу не хотелось ничего подписывать. Он стоял с задумчивым видом, склонившись над пергаментом и вчитываясь в имена в том порядке, в каком их владельцы их вписали.

Амикус Кэрроу

Торфинн Роули

Амалия Руквуд

Ш. Гойл

Весли Даркер

Эван Розье

Маркус Нотт

А. Кэрроу

Барти Крауч

— Не тяни, — шикнула Алекто, которая сама от участия в этом была не в восторге.

— Давай, — шепнул Маркус.

Регулус макнул перо в чернильницу, так любезно подставленную под самую руку Хукам. Кажется, Дейзи была очень довольна, что так замечательно всё придумала.

— Как мы назовём наш кружок? — пропищала Руквуд.

— Сейчас Регулус удосужится подписаться, и решим, — раздражённо прошипел Маркус, сложив руки на груди. — Чего ты тянешь? Подписываешь или как?

Регулус кинул на лучшего друга убийственный взгляд — он ещё пытался сопротивляться тройному давлению — и поставил на пергаменте только свои инициалы.

Р. А. Б.

— Ну вот, — облегчённо вздохнула Дейзи.

— Спасибо, Ваше величество, — шутливо раскланялся Розье перед Блэком.

— Даже подписаться по-человечески не могли, — фыркнула Дейзи, грозно посмотрев на них. Она обмакнула кончик пера и каллиграфическим почерком вывела своё имя.

Дейзи Хукам

— Дайте-ка и я поучаствую, — неожиданно сказал Эйвери.

— Ты только что высмеял эту идею! — возмутилась Дейзи.

— Передумал. Почему бы и нет?

— Пусть подпишет, — пробормотал Роули. Ещё один семикурсник готов был взять его под своё крыло.

Хукам уступила. Через несколько секунд на пергаменте под её именем появилось ещё одно.

Поль Эйвери

Эйвери кивнул Северусу, предлагая присоединиться, но по мрачному взгляду Снейпа стало ясно — такого подвига от него можно не ждать.

Охваченный нехорошим предчувствием Регулус почувствовал жгучую потребность вычеркнуть своё имя. Он потянулся к листу, но Поль уже взмахнул палочкой над списком — буквы вспыхнули золотым и погасли.

— Ты что наделал?! — воскликнула перепуганная Гойл.

Весли Даркер выхватил пергамент, напряжённо осматривая его, точно перед ним были ответы по арифмантике.

— Почти ничего, — меланхолично ответил Эйвери. — Небольшое заклинание связи. Надо же было как-то скрепить всё, иначе это была бы обыкновенная бумажка. Дейзи, ты сама сказала, что они извратили твою идею. Это лучше какого-то Кодекса.

— Мы договорились! — прошипел Барти. — Никаких скреплённых обязательств!

— Да? — невинно захлопал глазами Поль. — Я прослушал, наверное. Бывает. Гиппогрифов считал.

— Какое заклинание ты использовал? — спросил Регулус, сжав палочку в кармане мантии.

— «Держи обещание», — сказал Эйвери, точно сообщил прогноз погоды на завтра.

Роули побледнел на глазах.

— Тёмная магия. Это же опасно!

— Опасно? — возмутился Поль. — Торфинн, ты должен быть счастлив. Теперь за тебя уж точно заступится любой из присутствующих. Кроме Северуса, конечно.

— Как ты... Это так по-слизерински, — хрипло сказала Дейзи, сглотнув.

— При Гриндевальде это заклинание было весьма распространено среди благородных чистокровных семей, — проговорил Поль. — Да и разве мы все тут не слизеринцы?

Никто не удосужился что-либо возразить на это.

— Может, кто-нибудь объяшнит мне, что это такое? — оглядев кислые лица присутствующих, жалобно спросил Амикус.

— Ничего страшного, — Маркус вздохнул и начал нервными шагами из угла в угол мерить класс. — Всего лишь чары связи, вынуждающие волшебников приходить друг другу на помощь в случае опасности... под угрозой мучительной боли, а то и летального исхода. Но это так, мелочи.

Некоторое время все молчали, буравя взглядом пергамент.

— Итак, — прочистил горло Нотт, переглянувшись с ошарашенным произошедшими событиями Регулусом, — кто-то что-то говорил о названии. Удивляйте.

— Д-да, — промямлила Дейзи, тряхнув головой. Её затея перелилась в кое-что страшное. Лицо её помрачнело, но она выдавила из себя некое подобие улыбки и жизнерадостно сказала:

— Как вам Ч.Е.Р.В.?

— Прости?! — воскликнули Барти и Даркер в один голос.

Алекто покрылась пятнами, а Нотт истерично захохотал.

— Браво, я на самом деле удивлён! Продано! — воскликнул Эван Розье, изобразив пером удар судейского молоточка.

— Ч.Е.Р.В., — увереннее повторила Хукам. — Чистокровное Единение Родовитых Волшебников.

— Мерлин правый, — прошептал Нотт, сквозь смех утирая слёзы. — Слизни, черви... Ниже падать просто некуда.

* * *

От колючего насмешливого взгляда Северуса некуда было деваться.

Регулус обхватил учебники поудобнее и ускорил шаг. Снейп не отставал.

— Я глубоко поражён, — наконец-то, Северус это сказал. Он получал какое-то мрачное удовольствие от того, что Регулус так сглупил.

Блэк одарил его злобным взглядом.

— Нет, я понимаю Роули, Гойл и Кэрроу, — продолжал глумиться над ним этот несносный человек, которого Регулус по глупости чуть не причислил к друзьям, — овцам тоже нужны пастухи... но ты?

— Конфундусом давно не получал?

— Чего же ты тогда медлил до победного конца? — не унимался Северус. — А твои собратья «червяки» просто восхитительны! — Снейп буквально смаковал каждое слово. — Интересно, кого же ты первым позовёшь на помощь? Тупицу Гойл или идиота Даркера? Может быть, Кэрроу? Он пять минут только «Конфундуш» будет выговаривать.

— Прекрати сейчас же, — прошипел Регулус. — Откуда я мог знать, что всё так обернётся? Это всё из-за Эйвери!

— Поль не дурак. Он получил метку, и ты это знаешь. Теперь его будут вызывать на рейды. Если ему понадобится поддержка, он найдёт способ уведомить своих собратьев по Ч.Е.Р.В. Заклинание действует только при заведомом отказе в оказании помощи. Тебе лучше не привечать сов от Эйвери с этой минуты.

— Как он мог так поступить с нами! — Регулус чувствовал себя непроходимым идиотом. — И ты хорош, не мог предупредить!

Снейп развёл руками.

— Это было интересно.

— Интересно?! — взвился Регулус. — Сам бы тогда вписал своё имя! Или оно недостаточно интересное?

— Я не посмел добавить в ваш список своё скромное магловское имя. Ах, какое красивое название вы себе выбрали! И это при том, что Руквуд даже не чистокровна.

Этого уже Блэк стерпеть не смог.

— Легко тебе говорить! Ты стоял неподалёку и не мог меня предупредить! Теперь я связан каким-то заклинанием с человеком, для которого моя жизнь кната ломаного не стоит! — он толкнул Снейпа и, ускорив шаг, ушёл вперёд.

— О, привет пчеловодческому отделу Хогвартса! Рег, как я посмотрю, ты сегодня в отличном настроении! — звонкий голос Сириуса заставил Регулуса выругаться.

Старший брат царственно выплыл из-за колонны и пошёл рядом спиной вперёд. На его шее висело странное приспособление: две чашечки на дужках. Из них едва слышно доносилась музыка.

— С Нюнчиком, что ли, поругался? Так радоваться надо, а не кукситься! — Сириус заглянул за плечо брата. — За тобой подгребин часом не увязался?

— Не до тебя.

— У-у-у... Кто обидел Регулуса? Я, как старший брат, надаю обидчику по ушам, особенно если это Нюниус!

— Поттера иди донимай.

— Да брось! — воскликнул Сириус, схватив Регулуса за рукав. — Скажи, что случилось?

— Бродяга, скорее дуй к нам! Ты куда наушники утащил, мы их ещё не доработали! Ремус нашёл формулу! — закричал Поттер, появившийся в арочной галерее.

— Да, дуй к ним, Бродяга, — Регулус отцепил руку брата от своей мантии. — Неплохое имечко. Тебе оно подходит.

— Merci! — шутливо раскланялся Сириус.

— Мама была бы в ужасе, узнав, что её сына так называют. Как отребье!

— Маменька была бы от многого в ужасе, — отмахнулся Сириус и принялся загибать пальцы. — От наших магловских соседей, их мерзких машин, их грязных домов, их наглых кошек и бродячих тараканов. Так что... можешь ей доложить.

— Её уже давно не интересует ничего, касающееся тебя, — зло сказал Регулус и оставил Сириуса недоумённо смотреть ему вслед.

* * *

Скинув на кровать учебники для подготовки к экзаменам, Регулус уставился в окно. Искусственный пейзаж с изображением зелёной спокойной равнины осточертел. Блэк раздосадовано задёрнул шторы, кипя от гнева. Теперь он был связан каким-то тёмным заклинанием, да ещё с кем! Эйвери — вот от кого следует ждать беды, а вовсе не от Роули или Даркера. И Северус хорош... Проклятый полукровка!

Регулус сжал кулаки, прикрыв глаза. Он пытался найти себе оправдание — себе и своей непроходимой тупости, отчаянно стараясь вновь обрести чувство собственного достоинства.

Регулус ощущал себя разбитым, словно кто-то его прилюдно обокрал, обманул или предал. Два «замечательных» дня подряд! Когда такое было?

Он чувствовал, что подписывать ничего не нужно. Он безумно злился.

Во внутреннем дворе замка в каменной чаше фонтана журчала вода. Через высокие стрельчатые арки лились первые солнечные лучи нового дня.

Регулус приметил затенённую ветками клёна аккуратную скамеечку и устроился на ней, листая страницы книги. Тёмная магия увлекала, а книг, посвящённых ей, в Хогвартсе было не так много даже в Запретной секции, посещать которую с лёгкой руки позволил Регулусу Слизнорт.

Страницы пролетали одна за другой, и вот Регулус Блэк нашёл то, что искал.

— «Держи обещание», — прочитал он вполголоса.

Информации было мало. Всё как и говорил Северус. Заклинание требовало для действия чёткого знания о том, что одному из соединённых чарами волшебников необходима помощь.

«В случае отказа в ней (невозможность или неспособность её оказания освобождает от неприятных последствий) волшебник испытывает муки, схожие по характеру или эквивалентные тому вреду, что претерпевает нуждающийся в помощи».

Среди прочего перечислялись побочные эффекты.

«Будьте готовы к возможным нежелательным проявлениям. Среди них: чувство обречённости, неожиданные приступы паники (не снимается патокой грюмошмеля), повышенная впечатлительность, связанная с приливом эмоций у связанных обещанием колдунов, духовное единство и пр. и пр.

Изобрёл заклинание в 1764 году Гектор Дэгворт-Грейнджер.

Смотрите также: ЧОЗ, Амортенция, Зелье «Не жили долго и счастливо», «Муки разбитого сердца».

Мелким шрифтом ниже была приписка:

«Действие заканчивается со смертью любого из скрепивших обещание волшебников».

«Прекрасно! — кисло усмехнулся Регулус. — Осталось только жестоко расправиться с Эйвери».

— Какой дьявол потянул проклятущего Грейнджера создать такое?!

— Чем он провинился?

Регулус захлопнул книгу в обложке, маскирующей её под «Сборник простейших заклинаний».

Доркас смешно щурилась, глядя на солнце через промежутки между пальцами. Она сидела на соседней скамье, непринуждённо болтая ногами.

— Тебе-то какая разница? — резче, чем хотел, ответил Блэк.

— И всё-таки?

— Придумал одно дурацкое заклинание, — поморщился Регулус.

— Не можешь освоить? — Медоуз лукаво улыбнулась. — Что за книга?

Не успел Регулус ответить, как том «Что делать, если вы стали жертвой заклятия» взлетел с его колен и приземлился перед Доркас.

— Это что же? — девушка с сомнением взглянула на обложку. — Магия для начинающих, что ли? Хоть бы что правдоподобное придумал, — она открыла книгу. — Тебя кто-то проклял?

— Вот ещё! Меня никто не осмелился бы...

— Гектор Грейнджер — мой прапрапрадед!

Регулус растерянно моргнул.

— Он изобрёл Амортенцию, — Медоуз принялась методично листать книгу, временами качая головой.

— Да неужели? — скрестив руки на груди, хмыкнул Блэк.

— Значит, Приворотное зелье ты не искал. Отметаем, — с серьёзной миной поглядев на него, сказала девушка.

Регулус, удивлённый её словами, поднял брови.

— «Держи обещание», — к его чести, голос не подвёл.

Доркас странно посмотрела на Регулуса и вернула ему книгу.

— Теперь многое понятно. И... кто?

— Что кто?

— Брось прикидываться, это уже серьёзно. Ты понял, что заклинание мне знакомо. С кем ты связан? — спросила Медоуз. В её голосе проскользнули нотки сочувствия, что совсем не понравилось Регулусу.

— С тем, с кем не хотел бы.

— Знаешь, — задумчиво сказала Доркас, закусив губу, — когда-то этим заклинанием скреплялись помолвки в семьях... ну таких, как твоя.

— Чистокровок?

— Ага. Прапрапрадед вообще, как ты успел, наверное, заметить специализировался по... эм-м... любовным вопросам. А сейчас это тёмная магия. Если кто-нибудь узнает, что это заклинание применили здесь, в стенах Хогвартса, могут даже исключить.

Она сказала сущую правду. Регулус угрюмо кивнул, пересев на скамью рядом с Медоуз, и нервно повёл плечами. Пожалуй, он мог бы организовать подобный подарок к выпускному для Поля, но имело ли это смысл? Скорее нет. А вдруг Доркас имела в виду его самого? Он подозрительно покосился на сидящую рядом девушку.

— Ты на меня наябедничаешь! — уверенно сказал он.

— Нет, конечно! — Медоуз неожиданно рассмеялась. — Вам, слизеринцам, и так туго приходится.

— О чём это ты?

— Ты ещё не знаешь? Вчера на занятии у МакГонагалл твой брат заколдовал Снейпа.

— Северуса?

— Ты знаешь других угрюмых ворчливых Снейпов в школе? Не скажу точно, что там сделал Сириус на последнем уроке, — проговорила Медоуз, — но Снейп выскочил оттуда, прыгая на одной ноге и вопя, как осёл.

Регулус рассмеялся.

— Да, сказка о волшебном котле всегда была любимой у Сириуса.

— Сказка? — наморщила лоб Доркас.

— Ну да. «Колдун и Прыгливый горшок», — пояснил Блэк, всё ещё улыбаясь. — Маглофильская история, странно, что ты не знаешь её.

Доркас пропустила шпильку мимо ушей.

— Ничего странного, — возразила она. — Моя мама не волшебница, она магла. Было бы чудно, если бы она читала мне перед сном ваши сказки, не находишь?

— Наверное, да.

— И что же? — Доркас недоверчиво посмотрела на Регулуса. — Там кто-то кричал «И-а!» и прыгал на одной ноге?

— Я дам тебе прочитать, — пообещал Блэк. — У нас с С... У меня есть замечательный экземпляр сказок Бидля.

* * *

За то время, что Регулус провёл во дворе вместе с Доркас, школа совсем ожила. Студенты быстро и охотно (кроме угрюмых членов Ч.Е.Р.В.) позавтракали и отправились на занятия.

В коридорах подземелья клубился золотисто-голубой пар.

Прозвенел звонок, и юные зельевары дружно потянулись к кабинету профессора Слизнорта, наслаждаясь прохладой подземелий.

Изучать на уровне Ж.А.Б.А. зельеварение в этом году решили немногие шестикурсники, и в первую очередь, конечно, члены Клуба Слизнорта: Варнава Кафф, Амброзий Флюм, Барти Крауч, Регулус Блэк, Торфинн Роули, Дейзи Хукам и Маргарет Кечлав.

Кроме так называемых «слизней», факультатив исправно посещали мечтающие о поступлении в Школу мракоборцев при Аврорате гриффиндорцы: Доркас Медоуз, Марлин МакКиннон, Дирк Крессвелл, Карадок Дирборн и Фабиан Пруэтт.

Слизнорт добродушно поприветствовал вошедших учеников и указал на котлы.

— Проходите, проходите, — широко заулыбался профессор и подмигнул ученикам. — А где же мистер Роули?

— Сегодня на «Уходе» Торфинна случайно укусила муховёртка, — ответила Дейзи. — Пять раз.

— Какая жалость! — воскликнул Слизнорт. — Он, разумеется, цел?

— Да, сэр, но он ещё пару дней будет парить в воздухе.

— Будем надеяться, что у мистера Роули нет аллергии. Перманентное зависание — это очень серьёзно, — профессор перевёл взгляд на гриффиндорцев. — Я случайно слышал, что вы написали отличное сочинение о восстании гоблинов по истории магии, Дирк. Это так? — спросил он, вопросительно глядя на Крессвелла.

— Да, сэр, — ответил тот. — Вся информация была почерпнута из первоисточников.

Слизнорт лучезарно улыбнулся.

— Вы занялись изучением гоббледука, мой мальчик?! Как славно! Обязательно поделитесь с нами завтра! — добродушно проговорил Гораций. — Приходите ко мне на вечер ровно в семь. Я обещаю вам хорошую компанию и вкусные вишнёвые кексы.

— Непременно, профессор.

Слизнорт, довольный новым «приобретением» для Клуба, встал у доски.

— Ну-с, сегодня я приготовил для вас одно интереснейшее зелье. Вы должны будете уметь готовить его к экзамену Ж.А.Б.А.

Он указал на небольшой блестящий котелок с прозрачной жидкостью. Вскоре все ученики определили в ней Сыворотку правды.

— Мы будем готовить Веритасерум?! — воскликнула Кечлав.

— Так и есть, Маргарет! В ваших учебниках есть рецепт на странице двести семнадцать. Все ингредиенты в вашем распоряжении. Где брать, вы знаете, — профессор ударил в ладоши. — Приступайте. Времени на приготовление — ровно час! Прошу вас, будьте бережнее с перьями болтрушайки. Они очень, очень дорогие. И, пожалуйста, осторожнее. Ещё одного взорванного котла моё слабое сердце не выдержит.

Слизнорт перевернул заколдованные золотые песочные часы, украшенные изумрудами. Вещица всегда стояла на столе профессора на самом почётном месте.

Ученики усердно зашуршали страницами, а сам Слизнорт достал из шкафа бутылку огневиски, которую студенты в шутку прозвали «экстренной», поскольку каждый раз, когда кто-то из студентов падал на занятии в обморок, надышавшись волшебными парами, или взрывал котелок, профессор прибегал к помощи обжигающего напитка.

Регулус открыл учебник. Рецепт Сыворотки правды был обведён в корявую рамочку. На полях мелким почерком оставлены короткие указания Северуса.

Все уже знали, чем закончится занятие: Слизнорт самому быстрому в приготовлении качественного зелья ученику подарит что-нибудь полезное, хоть и незначительное. Пузырёк «Счастливых сновидений» — самое любимое зелье Северуса, флакончик с «Жидким хорошим настроением» или ароматическую свечку для отпугивания болотных фонарников — весьма полезно, если собираешь в утреннем полумраке что-нибудь на болоте в Запретном лесу.

— Профессор, скажите, пожалуйста, а что вы для нас сегодня припасли? — невинно спросил Крауч.

— Барти, мой мальчик, это вы узнаете в конце урока, — хитро произнёс декан.

Раньше Доркас никогда не подходила к столу Блэка, но вот она уже трижды прошлась мимо, невзначай заглядывая в котёл. Во время четвёртой вылазки гриффиндорки Регулус сказал:

— Твои прогулки мимо моего котла с целью притупить мою бдительность наводят на определённые мысли.

— Не обольщайся, я всего лишь пытаюсь уличить тебя в жульничестве, — отозвалась Доркас, подойдя ближе. — Я не знаю, что именно ты делаешь, но твои зелья почти всегда на порядок выше, чем у остальных. Мой Веритасерум уже готов, но у меня что-то не срослось. Я думаю, в книге что-то не так, ведь я всё делала правильно, — заявила Медоуз. — А у тебя всё идеально.

Регулус покачал головой. Он отлучился от стола якобы за ингредиентами, а сам быстро схватил «Курс зельеварения» Крауча и по пути сунул учебник Снейпа в старый шкаф, пока Медоуз до него не добралась.

Вскоре кристально чистая Сыворотка правды была готова. Оставалось только остудить.

— Вот так всегда, — удручённо сказала Доркас, склонившись над котлом Блэка. — Прозрачное зелье. Как тебе это удаётся? — она заглянула в учебник Регулуса, но в нём не было ничего необычного.

— Всё готово? — ахнул Слизнорт. — Ну-ка-с, ну-ка-с.

— Думаю, да, сэр, но Медоуз приготовила Веритасерум...

«Если я скажу, что раньше, то не получу приз, — промелькнуло в мыслях Регулуса. — Если ничего не скажу, то Медоуз обидится. Это как минимум», — почему-то вдруг стало важно это не допустить.

— ...одновременно со мной.

Звучало неправдоподобно, но Слизнорт ничуть не смутился.

— Одновременно? — Доркас улыбнулась. — Да, сэр, одновременно, однако моё зелье уступает этому. Сыворотка Регулуса лучше.

Слизнорт с восхищением оценил зелье Регулуса и не поскупился на похвалу в адрес трудов Медоуз.

Кечлав по традиции сварила нечто, наполнившее кабинет запахом сыра. Крессвелл на сей раз оплошал, как и Дирборн. Пруэтт взорвал котёл. Барти ничего не смог поделать с бульканьем. Его Веритасерум даже в остывшем состоянии имел кипящий вид. Дейзи предъявила Слизнорту месиво странной консистенции — вязкое, как смола, хотя почти прозрачное. МакКиннон представила что-то похожее.

Амброзия Слизнорт привычно похвалил за старательность, после чего опустил пухлый палец в похожий на клубничный сироп отвар.

— Мерлинова борода! — воскликнул профессор, пожевав губами и облизав палец. — Любопытно, очень любопытно, мой мальчик! Пахнет, точно свежий апельсин, выглядит, как варенье, а на вкус — как ананас. Знали бы вы, какой я любитель ананасового пирога, — ударился в воспоминания Слизнорт. — Моя матушка делала замечательные кексы с ананасом. Или вы прознали о моей маленькой радости? — он широко улыбнулся. — Позже мы обязательно обсудим с вами рецепт! Его можно запатентовать. Хм-м... сто галлеонов за...

— Сэр, это всё? — осторожно произнесла Доркас, прерывая подсчёты Слизнорта.

— Ах, да! Приучил я вас, разбаловал, — похлопав себя по животу, пропел профессор. — Я приготовил кое-что новенькое.

Он вынул из кармашка мантии флакончик. Внутри за стеклом переливались голубые блестящие нити, напоминающие ожившие ленточки шёлка.

— Сегодня мы варили очень полезное зелье, но его использование ограничено Министерством, и опробовать ваши труды, увы, невозможно. Впрочем, для кого-то к счастью. У меня для вас нечто особенное — «Искатель правды».

Ученики переглянулись.

— Кто-нибудь может о нём рассказать? Да, прошу, Варнава, — своих «слизней» профессор всегда называл исключительно по именам.

— «Искатель правды» — густое аморфное вещество. Некоторыми зельеварами зельем не признаётся. После употребления всего одной порции волшебник приобретает возможность чувствовать обман и распознавать заговоры, видеть недосказанное, — отчеканил Кафф.

— Верно! Верно, мой мальчик! А ещё выпивший его, а точнее будет сказать — съевший, — Слизнорт потряс флакончик, в котором кружились вокруг друг друга три тонкие голубые нити, словно сотканные из лунного света, — на несколько минут станет самым подозрительным человеком в мире. Соврать ему невозможно. Зелье пробудит в нём мнительность и недоверчивость.

— И оно того стоит? — скептично спросил Карадок.

— Иногда человеку жизненно необходима правда. Бывают такие моменты, мистер Дирборн, когда особенно важно знать истинные намерения собеседника, — со странной грустью изрёк Слизнорт. — Пока не стало поздно.

— То есть, если я задумаю подлить кому-нибудь в тыквенный сок Икотное зелье... — заулыбался Крауч.

— Я всё равно узнаю, что это ты, — сказал Регулус.

— Эй! Зелье ещё не твоё, Блэк! — возмутился Крессвелл.

— Не стоит ссориться! — Слизнорт миролюбиво поднял руки. — Я поделю его между мисс Медоуз и мистером Блэком. Никто не возражает?

Профессор откупорил флакон и вытянул палочкой тонкую полоску. Он аккуратно поместил её в пробирку и закрыл сверху пробкой.

— Это вам, дорогая, — сказал Слизнорт, протягивая пробирку Доркас. — А это вам, — флакон достался Регулусу с двумя блестящими нитями внутри. — Пользуйтесь с умом. Одна нить — десять минут действия.

Карадок хотел что-то сказать, но ему помешал огласивший подземелье колокол.

— Всего доброго, — сказал профессор и засуетился, явно куда-то собираясь.

Регулус не глядя сгрёб весы в сумку. Его внимание приковал к себе флакончик с зельем.

— Нечестно! — заявила ему Доркас у самого выхода. — Я закончила раньше! Половина должна быть моя, а не треть!

— Ты могла бы получить всё, — Регулус убрал флакон в карман. — Но искала подвохи в моей безупречной работе.

— Подумаешь, — вздёрнула нос девушка. — Это к лучшему, за двадцать минут можно узнать о себе столько всего неприятного. А уж с десятью я как-нибудь смирюсь.

— Если нет, я пришлю тебе противоядие от истерики.

— Какая забота! — насмешливо сказала Доркас.

Они одновременно рассмеялись. Доркас — громко, звонко, так непривычно для чертогов слизеринских подземелий, но приятно, как будто это был смех доброго друга. И Регулусу неожиданно сильно захотелось, чтобы так оно и было. Несмотря ни на что.

* * *

У озера собралось около дюжины ребят. Они летали на мётлах, пытаясь попасть в подвешенное на ветви дерева кольцо мячом. Тренировка для желающих на следующий год попасть в команду Гриффиндора.

Все смеялись и подбадривали друг друга.

— Я пропустил что-то забавное? — спросил Сириус, приблизившись к собравшимся.

— Нет, ничего особенного, — откликнулся Поттер и чуть слышно добавил: — Вон тот, что с чёлкой, попал три раза из четырёх. Остальные пока... — он сделал гримасу и рассмеялся.

— Выучим, — хмыкнул Сириус. — И не с такими дело имели. Где Рем?

Джеймс откусил голову имбирного тритона и махнул рукой, вздохнув.

— Занимается. Хочет стать ещё умнее, чем сейчас. И МакГонагалл ведь задала столько, сколько за все годы не задавала. И зачем надо было делать варианты? От А до М — первый... Слушай, а Л идёт до или после М? — невинно захлопав глазами, спросил Джеймс.

— Не надейся, Сохатый, ради тебя никто не будет изменять алфавит, — усмехнулся Сириус. — Ремус тебе не поможет. Ты с Питом в одной лодке.

— Поверить не могу, что Хвост потерял Карту! — воскликнул Джеймс. — И надо было нам нанести на неё чары антинахождения! Я всё перерыл на трибунах стадиона и даже...

Мимо с воплем пролетел мальчишка на взбесившейся метле, начав выписывать в воздухе кренделя, пока его не остановила подоспевшая Лили.

— Это так, Джеймс Поттер, ты следишь за ребятами? — сердито закричала она.

— Ну, Лили-и-и, я отвлёкся всего на пару секундочек из-за Сириуса.

Негодующий взор Эванс устремился на Блэка, и тот поднял руки в сдающемся жесте.

— Вы когда-нибудь станете ответственнее?

— Никогда, — хором ответили ей парни и переглянулись со шкодливыми улыбками.

Лили возвела глаза к лазурному небу, попросив у Мерлина сил. Там в высоте проносились острокрылые ласточки.

Девушка обвела взглядом пространство вокруг. Солнце сотней бликов отражалось в озере, окрашивая воду в оранжевый цвет. Погода была идеальна.

Младшекурсники смотрели на старосту школы и своего «тренера», ожидая продолжения занятия — даже тот мальчик, чуть было не свернувший себе шею минуту назад.

— Хорошо, — сдалась Лили. — Можете продолжать, но я вынуждена остаться здесь и следить за порядком.

— Замечательная идея! — обрадовался Джеймс, незаметно для Эванс подмигнув лучшему другу.

— Сначала я проверю, как вы закрепили кольцо, не дай Мерлин, эта дубовая ветка свалится кому-нибудь на голову.

Лили достала палочку и деловитой походкой направилась к дереву.

— И она будет моей женой, — мечтательно вздохнул Джеймс.

— Да, да, — скучающим тоном отозвался Сириус. — Женой, судьбой и матерью твоих детей. Слышал об этом уже где-то...

В глазах Джеймса вспыхнули искры.

— Сегодня я приглашу Лили на выпускной бал, и пусть самый страшный тролль кинет в меня скалу, если она мне откажет!

Блэк хрипло рассмеялся.

— Да, — спокойно кивнул Поттер, приосанившись и поправив лацканы невидимого смокинга. — Так и будет. А ты кого пригласишь?

— Цель ещё не определена, — усмехнулся Сириус. — Пусть девчонки ещё попереживают.

Джеймс отвёл в сторону ветку разросшегося куста барбариса, загораживающего вид на ворота замка. По тропинке, ведущей к теплицам, торопились на занятия шестикурсники.

— А вот и потенциальная счастливица, — хмыкнул, расплывшись в улыбке, Поттер.

Сириус обернулся, чертыхнулся и молниеносно шмыгнул в самые тернии кустарника, зашипев из-за впившихся в руки колючек.

Джеймс окинул друга насмешливым взглядом и засмеялся.

— Кончай ржать! Марлин же убьёт меня на месте, если увидит. И было бы за что умирать в таком юном возрасте...

После этих слов Сохатый едва не поперхнулся.

— Ну конечно, — выдавил он. — А за Каролиной зачем увивался?

— Один поцелуй, — вылезая из веток, откликнулся Сириус. — Но я не виноват! Она сама на меня набросилась, когда поняла, какой я замечательный!

— Как ты себя любишь, Бродяга, — хлопнув его по плечу, сказал Джеймс.

— Между прочим, не я подарил свою колдографию в рамочке Эванс.

Джеймс искоса взглянул на Лили, надеясь, что она это не слышала.

— Тихо ты, я тебе по секрету сказал. А вот это уже интереснее, — прошептал Поттер, снова качнув головой в сторону замка.

Из ворот показалась ещё одна группа школьников, которую замыкал младший брат Сириуса в компании Медоуз.

— Ты смотри-ка, — присвистнул Сириус. — На пятки уже наступают. Говорю тебе, дружище, в наше время нужен глаз да глаз. Только я собрался пригласить Доркас на бал, а она уже с моим братцем чуть ли не под ручку ходит.

— Медоуз тебя скорее в жабу превратит, чем пойдёт куда-либо, — отправив в рот остатки печенья, хохотнул Джеймс. — Тут ты своё упустил, Бродяга. Смирись.

— Смирись? Есть такое слово? — вскинув голову, заявил Блэк. — Пойду отбивать.

Он махнул рукой на прощание Лили и направился к замку.

Едва завидев его, Медоуз одёрнула сумку, буркнула что-то Блэку и быстрым шагом унеслась вперёд.

Регулус поднял воротник рубашки и заспешил в том же направлении, но остановился, когда его окликнул брат.

— А-а, это ты, — прикинулся он. — Что случилось?

— Могу я сказать тебе пару слов, пока ты не унёсся чёрной тучей? — поинтересовался Сириус. — Где твои приятели, что ходят за тобой, как утята за уткой? У тебя появился вкус?

— Ты, наверное, думаешь, что ты оригинальный?

Сириус перестал улыбаться.

— Хочу предостеречь тебя, уж коль ты мне попался сегодня.

— Меня? — Регулус недоверчиво прищурился.

— Рег, держись подальше от таких людей, как Эйвери и Джагсон, — сказал Сириус. — Они плохая компания.

— Ещё от кого? — равнодушно спросил Регулус, однако отметив про себя, что с замечанием по поводу Поля брат явно припозднился. — Ну на-адо же, обо мне вдруг вспомнил. Давно ли ты интересовался, как дела у тебя в семье, а не Поттера?

— О, если ты о помолвке Нарциссы, я прислал ей подарок, — беспечно сказал Сириус, сунув руки в карманы и покачнувшись на носках.

— Никакой подарок не может заменить присутствие! — укоризненно сказал Регулус. — Впрочем, что ещё от тебя можно было ожидать?

— Ты только что сделал мне замечание относительно моего отсутствия на торжестве? — Сириус изогнул брови и прижал руку к груди в области сердца. — Я тронут.

— Ты ужасный брат.

— О чём ты? Я — самое лучшее, что могло произойти в твоей жизни, — моментально заявил Сириус. — Но шалости кончились... Я собираюсь вступить в Орден Феникса!

— От мамы — в кабалу к Дамблдору?

— Значит, ты не отрицаешь, что матушка держала нас в рабстве долгие годы детства, — усмехнулся Сириус. Его восторг можно было почувствовать на ощупь.

— Ты бы придержал язык, что ли. Я же ничего не говорю про твоих друзей.

— Потому что они идеальные!

— И оборотень?

— Да тебе кто-то наушничает.

— Лучше бы ты за своими друзьями следил, — недовольно отозвался Регулус, но не смог побороть любопытство. — Почему это не в Школу мракоборцев?

Сириус хмыкнул.

— А что я ещё там не видел? Не время сейчас штаны за партой протирать. Вот если бы мне пост Министра предложили, я бы ещё подумал... Закон об обязательном ношении котла на голове. Звучит? Предвыборный лозунг, — он красочно изобразил в воздухе невидимый транспарант — «Ваши волосы могут украсть и использовать для Оборотного зелья — снаряжайтесь!»

— Да, не твоё это, не твоё, — согласился Регулус. — Тебе бы сразу грудью на амбразуру.

— Ничего ты не понимаешь. Когда ты в бою, то живёшь по-настоящему! Это непередаваемые ощущения!

— Пока кто-то более ловкий не прорвёт процесс их получения. Зачем, скажи, тебе это?

— Я слегка чокнутый, — кивнул старший Блэк с серьёзным видом. — А иначе никак. Это война. Значит так, слушай. В твоих приятелях со змеиного факультета нет ничего хорошего. И в этом так называемом Тёмном Лорде. Знаю я твою настенную галерею его светлого имени, — он предупреждающе поднял руку, когда брат открыл рот, чтобы возразить. — Поэтому и предупреждаю. Он хитрая дрянь, я тебе говорю. Ты бы и сам это заметил, если бы думал своей головой. Пожалуйста, не совершай необдуманные поступки только мне назло.

— Назло? Я ненавидел тебя за то, что ты ушёл из семьи, это правда. Но, клянусь тебе, сейчас мне всё равно.

— Я ведь не хотел, чтобы всё так вышло, — тихо сказал Сириус. — Я всё-таки... ну... волнуюсь за тебя, хоть ты и бываешь ужасной занозой. Вот такая у нас семейка, — он развёл руками.

— Какая есть. Мы ведь Блэки, — отозвался Регулус.

— Мы Блэки, — чуть слышно повторил Сириус. — Скоро год кончится, и... всё, — он покачал головой. — Мать, наверное, тобой гордится?

— Все родители должны гордиться своими детьми, — пробормотал Регулус и развернулся, чтобы уйти. Он был уже у теплиц, когда Сириус вспомнил ещё кое о чём, услышанном за завтраком.

— Стой! Эй, Рег! ДА СТОЙ ТЫ!

— ЧТО?!

— Я весь день хотел спросить, а что такое Ч.Е.Р.В? — заорал Сириус. — Чизпурфл-Единорог-Речной тролль-Виверна? Или что-то похлеще?

— Ты идиот! — прокричал Регулус. — Безнадёжный идиот!

— О чём ты?! Я подарок!

— Только это меня и утешает.

Сириус ухмыльнулся и направился обратно к друзьям.

В воздухе чувствовалось дыхание лета. За окнами гулял приятный ветерок, принося тонкий аромат цветущих кустарников.

Регулус нетерпеливо стучал пальцами по декоративной подушке.

Беллатриса не заслуживала звания его любимой кузины. Определённо.

— Он просто великолепен, стоит только взглянуть ему в глаза, и ты понимаешь, что ты его человек, — поделилась как-то Белла, отчаянно жестикулируя руками. — Он великий! Никто не сравнится с ним! Никогда!

Стрелка достигла новой отметки, старинные часы затрещали, и раздался первый гулкий удар. Регулус ударил ладонями по коленям и резко поднялся.

Орион нахмурился. Его встреча с новым мессией волшебного мира не воодушевляла. Вальбурга оправила платье и сделала глоток чая, сохраняя завидное спокойствие.

В дверь настойчиво постучали.

— Госпожа Белла, — раздалось из коридора.

Регулус сложил руки на груди и повернулся к дверному проёму, где вскоре появилась Беллатриса — высокая, немного худощавая, с большими тёмными глазами и копной непослушных иссиня-чёрных волос, которые она иногда забирала в пышный хвост.

У Беллы безупречно гладкая белая кожа, точёные высокие скулы, тонкие чётко очерченные губы. Мужские взоры подолгу задерживались на ней. Она расчётлива, предприимчива, у миссис Лестрейндж жёсткий блэковский нрав. Когда Беллатриса чего-то хотела, то стремилась заполучить это любой ценой. Временами она странно усмехалась, как будто во всём находила смешное.

— Дядя Орион, тётя Вальбурга, — Беллатриса торопливо кивнула родственникам.

Лицо Вальбурги расцвело в улыбке: из трёх племянниц именно Белла пользовалась у неё наибольшей симпатией.

— Ты ещё не готов предстать перед Лордом!? — вместо приветствия воскликнула Беллатриса и бросила на Регулуса испытующий взгляд. — Ты же не думал появиться перед Повелителем в таком виде? — скривилась она. — Парадную мантию, Кикимер! Быстро! Это тебе не приём у какого-нибудь Нотта, где ты можешь хоть наволочку на себя напялить, как домовик! Сегодня ты увидишь самого великого волшебника! — на её губах заиграла мечтательная улыбка.

— Жду не дождусь.

Белла прошла к камину, где стояла на каминной полке шкатулка с волшебным порохом.

— Мы отправимся камином? — удивилась Вальбурга.

— Да, так будет быстрее и надёжнее. В последнее время проводить наши собрания стало небезопасно. Вы же не передумали? — хищно сощурив глаза, спросила Белла.

— Дорогая моя, для нас этот вечер значит не меньше, чем для тебя! — горячо заявила Вальбурга.

Орион, опираясь на трость, украшенную зелёным камнем, первым взял летучий порох в руку.

— А где же Рудольфус, племянница?

— Он уже там, — нетерпеливо сказала Белла, протягивая шкатулку. — У Паркинсонов. Пикси с ним, нам пора.

Мистер и миссис Блэк исчезли в языках пламени.

— Смотри и внимательно слушай, — прошептала Беллатриса, когда вместе с Регулусом зашла в очаг, захватив горсть серого порошка. — Учти, там будет много знакомых тебе лиц. Казалось бы, обычный светский вечер, но это не так, — она хитро подмигнула и бросила под ноги порох.

Зелёное пламя скрыло их фигуры.

* * *

Регулус очутился в просторном зале. Белла оказалась права, вокруг было много знакомых лиц. В числе первых Блэк заметил высокомерную физиономию жениха Нарциссы. Вскоре показались Эйвери и Джагсон, поросячье рыльце Кэрроу и даже ястребиный профиль Северуса Снейпа.

За высокими окнами из цветного стекла виднелась подсвеченная веранда.

Огромный викторианский особняк Паркинсонов встречал гостей сотней зажжённых огней. Они освещали окна и арки. Дом, построенный из камня благородного серого цвета, напоминал небольшой замок. Здание было украшено одной большой башней с квадратной крышей и несколькими нарядными башенками.

Особняк стоял на отшибе, на западной окраине города. За ним в сторону центральной площади тянулась длинная узкая улица, окаймлённая деревьями. Аккуратные стоящие в отдалении магловские домики с деревянными оградами сияли свежей краской.

Регулус с энтузиазмом разглядывал их. Вальбурга лишь передёрнула плечами и досадливо поморщилась, едва удостоив их взглядом.

Хозяин дома, мистер Паркинсон, рьяно пожимал всем руки, излучая всё радушие, на которое только был способен. Он нервно хихикал, принимая гостей. Его суетливость не укрылась от взгляда Беллатрисы, и она, взяв Регулуса под руку, прошипела:

— Дрожит как осиновый лист: боится не угодить Повелителю. Ты гляди-ка, — сказала Белла, — уж не отпрыск ли Крауча там? Я ему не доверяю, хотя за него поручились весомые люди. Яблочко от яблоньки, как говорится... А тут ещё яблонька с гнильцой.

Она помахала ладонью перед носом.

— Белла, неужели, это ты? Хотя кто же ещё может так громко шептать что-то нелицеприятное о другом человеке? Говори громче, дорогая, тебя не расслышали те две старые вороны в мешковатых мантиях, — насмешливым тоном сказал подошедший к ним незнакомый Регулусу маг — мужчина с бледным длинным искривлённым лицом и тёмными курчавыми волосами.

Беллатриса с воодушевлением представила Антонина Долохова. Слава Мерлину, тот быстро откланялся, а за ним улетучилась и сама кузина.

Регулус немного постоял в холле, обменявшись вежливыми фразами со знакомыми волшебниками. Все они только и говорили, что о непостижимой магии, доступной Волдеморту.

— Добрый вечер, сэр, вы слышали? Нет? Говорят, что на Волдеморта не действует «Империус».

— Да что вы, мадам, говорят, что его не берёт даже смертельное проклятие.

— Он бессмертен! — отовсюду доносились шепотки подобного содержания, а имя Лорда произносили всё тише, как будто оно несло в себе нечто запретное.

— Тише, не говорите так громко! Я слышал, что его имя заговорено.

— Самый великий из всех! Определённо!

Заняв место в парадном зале у портрета колдуньи, безусловно, принадлежавшей к фамилии Паркинсонов, судя по плоскому лицу и близко посаженным щенячьим глазкам, Регулус постоянно посматривал на стрелки больших напольных часов, стоявших у противоположной стены.

У статуи красивой волшебницы, задорно подмигивающей гостям, бил фонтанчик с розовым пуншем. На поверхности напитка плавали жёлтые сливы цеппелины.

Вальбурга время от времени дотрагивалась до плеча сына и негромко называла ему имена.

— Это мистер Малфой, ты, должно быть, помнишь его. Там, у гобелена — миссис Фоули. Не очень благонадёжная особа. А это русский. Долохов. Ходят слухи, что раньше он поддерживал Гриндевальда.

Вскоре в полном составе в зале появились Нотты.

— Мерлин! Араминта, дорогая, — Вальбурга легко чмокнула миссис Нотт в подставленную щёку. — Хоть одно приятное лицо на этом странном мероприятии.

— Добрый вечер, — сказал Маркус.

Мистер Нотт галантно поцеловал руку миссис Блэк и раскланялся со старым другом Орионом.

Маркус был взволнован. Он теребил застёжку мантии и нервно оглядывался.

— Да что с тобой? — не вытерпел Регулус, чувствуя, как нервозность друга медленно пробирается под кожу. — Ты сам на себя не похож, мечешься, как хвосторога в клетке.

— Всё в порядке, — ответил Маркус. — Просто... просто мне как-то не по себе. Не каждый день можно увидеть своими глазами сильнейшего волшебника современности. Отец многое рассказывал мне. Я боюсь разочаровать его.

— Кого? Отца или Лорда?

— Не знаю, кого больше, — признался Нотт. — Обоих. Я ведь так и не освоил Невербальные чары до конца. Отец будет мной недоволен, как ни крути.

Появление Волдеморта ознаменовали раздавшиеся со всех сторон громкие приветствия.

За высоченным Долоховым ничего не было видно, но и протиснуться между тучным Кэрроу и огромным Фрэнком Селвином не представлялось возможным. Регулус попытался разглядеть мужчину, появившегося в центре зала, встав рядом с разволновавшимся мистером Паркинсоном, но тот так сотрясался в приступе кашля, что Блэк испугался, как бы тот не помер, и поспешно отошёл.

— Я рад приветствовать вас всех, — властный голос загремел под сводами зала, и публика одобрительно загудела в ответ.

Регулус увидел высокого стройного мага в тёмной мантии. Волдеморт оказался приятным мужчиной, темноволосым, рослым, с внимательными серо-зелёными глазами. Его улыбка таила в себе нечто зловещее, но, казалось, очень шла ему. Вроде бы, самый обычный человек, но что-то было не так. Блеск кожи, странная бледность. Глаза. Они словно горели, и взгляд у Волдеморта казался невероятным.

— Друзья, — сказал он, остановив пронизывающий взгляд на самых юных гостях. — Новые лица. Как радостно, что в это тяжёлое время на нашей стороне всё больше благородных людей.

Приветливо поздоровавшись со всеми и обсудив какие-то малозначимые вопросы, Волдеморт снова оглядел холл, словно рассуждая о том, кому стоило бы уделить внимание.

Беллатриса засветилась от счастья, когда он легко коснулся губами её руки и улыбнулся. Все его улыбки были холодны, но Белла этого не замечала или предпочитала не замечать.

— Беллатриса, ты сегодня убийственно хороша.

— Мой Лорд, — выдохнула Беллатриса, восторженно смотря на Волдеморта, — это такая честь.

Орион и Вальбурга поприветствовали Волдеморта, точно старого знакомого. В глубине взволнованной души Регулуса разлилась неподдельная радость и гордость от того, кем он являлся. Он Блэк, чёрт возьми!

— Повелитель, позвольте представить — мой кузен Регулус. Он один из лучших студентов Слизерина.

Белла была несказанно рада, заметив промелькнувший в глазах Волдеморта неподдельный интерес.

Регулус склонил голову.

Волдеморт ошеломлял его и вызывал трепет.

— Здравствуйте, Регулус, — вкрадчивым голосом проговорил волшебник. — Ваша очаровательная кузина много рассказывала мне о вас.

— Очень рад знакомству!

— А кто же этот молодой человек? — спросил Лорд, благосклонно посмотрев на Маркуса, стоявшего рядом. — Уж не твой ли это сын, Чарльз?

— Ему передался наш семейный дар, — не раздумывая, похвалился Чарльз Нотт. — Мой сын — способный юный волшебник.

— Невербальная магия? Как интересно! У вас замечательные достойные дети, друзья мои, — сказал Волдеморт, кивнув мистеру Нотту и старшим Блэкам.

Регулуса охватило чувство восторга. Ну и что, что Волдеморт оказался немного не таким... куда моложе, чем представлялось?

Когда Волдеморт отошёл обмениваться любезностями с другими колдунами и ведьмами, Белла потянулась за ним. Маркус, выждав несколько секунд, едва слышно спросил:

— Почему Белла назвала его Повелителем, отец? Это немного странно.

Старший Нотт вздохнул.

— Метка на предплечье — своеобразный магический контракт. Все Лестрейнджи служат.

— Служат? — Маркус поморщился. — Не знал, что это так называется.

— Людям по своей природе свойственно следовать за кем-то, Маркус. И тот, у кого воля сильнее, всегда будет подчинять остальных. Том... то есть я, конечно же, хотел сказать, Волдеморт, — замялся мужчина, — сильный человек, одарённый, мудрый, и этого достаточно.

Сердитый голос Абраксаса Малфоя (его Регулус хорошо запомнил ещё на торжестве по случаю помолвки Нарциссы) прозвучал громче всех.

— Горгона подери! Проверки, нет, вы слышали? Аврорат затеял проверки родовых домов! Уж лучше сразу «Аваду»!

— Сейчас начнётся, — меланхоличным тоном заметил Нотт.

Волшебники разволновались, загудели. Вальбурга, в своё время безупречно освоившая искусство перекрикивать всех, этим умело воспользовалась.

Со всех сторон слышались возмущения.

— Очередные меры против свободного волшебства. Кто-то так не считает? Возможно, я рассею ваши сомнения, — шипящий голос Волдеморта прокатился под потолком зала.

Все замерли на своих местах и притихли, некоторые заранее согласно закивали.

— У меня в руках свежий выпуск «Ежедневного пророка». Наверное, вам интересно, что там пишут. Уже завтра утром сотни сов разнесут почту по вашим домам, и все вы найдёте прямо на первой полосе одну занимательную новость.

Волдеморт подбросил газету в воздух и взмахнул палочкой. Листы исчезли, свечи люстры погасли. На высоком потолке появилось огромное изображение первой страницы «Ежедневного пророка», освещаемое вспыхнувшими синим огнём свечами в настенных рожках.

Чёрно-белая колдография с изображением Альбуса Дамблдора и пожимающих руки министра и Бартемиуса Крауча занимала нижнюю часть страницы. Но никто не обратил на движущийся снимок особого внимания.

«МИНИСТЕРСТВО ПРИНИМАЕТ МЕРЫ»

— «Министерство принимает меры», — зычным голосом проговорил Малфой-старший. — Что это значит?

— Разве непонятно? — Волдеморт сверкнул глазами. — Всё просто: наше Министерство с лёгкой руки подписало законопроект Крауча. Унизительных проверок ваших родовых гнёзд им показалось мало. Теперь, господа, они собираются проверять ваши волшебные палочки.

— Палочки?! Не может быть! — воскликнула Вальбурга. — Дамблдор не мог этого допустить!

— Мы — чистокровные волшебники! Какое право они имеют проверять наши палочки?

— Вы считаете, Дамблдор не мог этого допустить? — задумчиво проговорил Волдеморт. — Какая восхитительная вера! Какой непоколебимый авторитет! Что ж, наверное, вы сильно удивитесь, узнав, что заклинание, позволяющее проверять последние использованные вами чары, придумал именно он. «Приори Инкантатем». Я слышал, друзья мои, что вскоре любой мало-мальски подготовленный аврор сможет в случае оказания сопротивления воспользоваться любым Непростительным заклинанием. Простите, что вы только что говорили о Дамблдоре? — осведомился он светским тоном.

— Любым? — ахнули все вокруг, позабыв о старом чародее.

— Вот что я вам скажу, господа, — Абраксас Малфой поднялся из кресла, перекричав с помощью «Соноруса» всех, и звучно ударил тростью по полу. — Моё мнение об этом, — он плюнул на блестящий паркет Паркинсонов. — Наши власти больше не заботятся о нас! Им плевать на меня, а мне — на них!

Волдеморт уверенно вышел вперёд. Величественный и могучий. Его огромная чёрная тень заплясала, извиваясь на полу.

— Мы продолжаем бездействовать. И всё ради чего? Они ответят вам сладкой сказкой Дамблдора о равенстве, братстве и любви. Как это удобно, скрывать свои истинные мотивы за алым знаменем из... мерзкой.... магловской... крови.

— Гадкие маглы! — выплюнула Белла. — Даже воздух, которым они дышат, грязный! Уродцы!

— Но мы вынуждены прятаться от них, — отметил Лорд. — Почему?

— Статут! — крикнул Эйвери.

— Статут о секретности! — подхватили остальные.

— Статут? — повторил Волдеморт, и загадочная улыбка шевельнула уголки его губ. — Почему же мы должны соблюдать Статут о секретности? Чем мы обязаны маглам?

Лёгкий шепоток прошёлся по рядам встревоженных гостей.

— Почему мы должны заботиться о том, чтобы оставаться незамеченными? Мы чем-то уступаем им?

— Конечно, нет! Мы люди, стоящие на ступень выше! — вскричал Розье.

— Пожалуй, это так. Но мы не смеем колдовать, пользоваться данной нам природой силой при маглах, которые по сути своей ничто. Даже от домовых эльфов больше проку, чем от них. А их выродки указывают нам, что делать и как жить. Кто из нас не знает мистера МакЛайрда, нашего министра, который даже с подчинёнными общается, выпуская разноцветные искры из палочки. Пустой стул внушал бы больше уважения, чем он.

— Жалкий маглолюб!

— Верно, верно! — прокатилось среди собравшихся.

Регулус невольно задумался о Статуте секретности, о тех предосторожностях, что приходится каждый день проявлять ему, выходя из дома на площади Гриммо. Даже на Кингс-Кросс он вынужден попадать из грязного, вонючего тупика у свечной лавочки. Сириус относился к этому намного легче, называя Регулуса брезгливой девчонкой.

— ...и Министерство хочет, чтобы мы принимали их с распростёртыми объятиями!

— Хуже! Роднились с ними! — зазвучали возмущённые голоса.

— При этом продолжая придерживаться правил Статута! — гневно сказал Волдеморт. — Они не чтят наши ценности, они не знают нашу историю и не считаются с традициями волшебного сообщества, но с радостью рожают новых «недоволшебников». Магия растворяется в крови, она слабеет. А мы должны терпеть это?!

— Нет! — громко сказал Люциус Малфой.

— Я тоже так считаю. Времена меняются, господа. Мы должны показать маглам и их выродкам, где их место, а где — наше. Долой Статут о секретности, хватит прятаться и скрывать нашу магию! Пришло время нам взять дела в свои руки! — сказал Лорд.

— А что же полукровки?

Все потрясённо замолчали, вперившись взглядами в странного юношу. Темноволосого, с горбатым птичьим носом и тяжёлым взглядом.

Волдеморт медленно развернулся к нему.

— Твоё имя.

— Северус Снейп.

— Снейп? — Тёмный Лорд странно улыбнулся, играя палочкой. — Ты, наверное, полукровка? Кто твоя мать, Северус?

— Эйлин Принц.

— Принц. Славная фамилия. Как же твоя мать воспитывала тебя, Северус? Как магла? Рассказывала ли она тебе о нашей истории или читала на ночь добрые сказочки для простецов? Что ты знаешь о нашем мире, Северус? Что ты думаешь о маглах? Какие они?

— Моя мать воспитывала меня как волшебника, — осторожно сказал Снейп. — А маглы... Все маглы, которых я знаю, — мерзкие и гадкие люди.

— Возможно, это и есть ответ на твой вопрос, — тихо сказал Волдеморт. — Признаю, свежая кровь нашему обществу тоже нужна, иное повлечёт вырождение. Я знаю нескольких довольно интересных волшебников, рождённых маглами. Я мог бы назвать их имена, — Волдеморт усмехнулся. — Два или три...

Беллатриса мерзко захихикала.

— Но что они могут понимать, прожив детство в магловской среде?

— Дурная кровь, — пожилая волшебница плюнула на пол.

— Ведите нас, мой Лорд! — крикнула Беллатриса. Она была в своей стихии. В её глазах горели искры, пугающие и безумные.

— Ведите! — поддержал её Долохов.

Поль воинственно затряс палочкой над головой.

Один за другим маги выступали вперёд, окрылённые напутственными речами Волдеморта, точно околдованные его обволакивающим голосом и поистине гипнотическим взглядом.

Регулус чувствовал, что всё меняется прямо у него на глазах.

Вот уже Джагсон и Мальсибер выразили желание присоединиться к Пожирателям смерти.

— Это большая честь, — одобряюще шептала Вальбурга.

Большая честь.

* * *

Гости разошлись. После ухода Волдеморта ничего интересного ждать не приходилось, и всё, о чём мог думать Северус Снейп, — это о том, что он видел и слышал.

Регулус шёл с ним рядом, задумавшись о чём-то. Он почему-то не отправился восвояси под руку со своими благородными родственничками, а поплёлся за Снейпом. Молчал, и это, пожалуй, было хорошо. Северус нуждался в тишине, безлюдном укромном месте, где бы он мог всё хорошенько обдумать.

Они аппарировали в Косой переулок и двинулись по заливаемой светом фонарей длинной, мощённой булыжником дороге.

Поздним вечером в Косом переулке мало народу. Не было почтенных волшебниц, оттаскивающих от витрин своих чад, или спешащих на работу в Гринготтс гоблинов. Все волшебные магазинчики были закрыты, и только впереди светились окна аптеки старины Малпеппера да ажурный фонарь у стены, за которой скрывался задний двор «Дырявого котла».

Дул приятный мягкий ветер, теребивший волосы, словно женская рука. Северус подставил ему своё лицо.

Приятно.

Со второго этажа книжной лавки «Флориш и Блоттс» через открытые окна слышались последние ноты «Зелёных рукавов». Северус остановился. Его уже ждали в одном месте. Не самом лучшем, не самом надёжном. Плохая идея тащить туда Блэка.

— И что ты думаешь? — спросил Северус.

Регулус непонимающе уставился на него.

— Что ты почувствовал сегодня? — нахмурился Снейп. — Почувствовал хоть что-нибудь?

— Силу, — сразу же ответил Регулус, чувствуя всю пустоту этих слов, — и тёмную магию, — уж он-то хорошо в этом разбирался, учитывая историю собственной семьи. — Странное единение. Каждое сказанное слово Тёмного Лорда отпечаталось в моей голове.

А когда волшебники закричали ему под конец: «Ведите!», Регулусу вдруг ужасно захотелось присоединить к ним свой голос. Барти Крауч, каким-то невообразимым образом затесавшийся среди приглашённых, не стал себя сдерживать — он явно остался под большим впечатлением. Даже Маркус вторил этим голосам. Но Снейп промолчал, поэтому Регулус и пошёл за ним.

— Единение? Это потому что остальным всё понравилось. Я мог бы и не спрашивать. У тебя больше нет своего мнения из-за Поля и его волшебства.

Северус хмыкнул и быстрым шагом свернул за угол в сторону Лютного переулка.

— Волдеморт достиг величия благодаря тёмной магии. В газетах ведь тоже иногда правду пишут, — угрюмо сказал Снейп. — Говорят, что он использовал инферналов во время вылазки Пожирателей смерти прошлым летом на юге Англии.

— Мертвецов? Но что они могут?

— Ты сильно удивишься, узнав, сколько они могут, — мрачно проговорил Северус. — Нужно обладать огромной силой, чтобы управлять инферналами. Если это правда, в чём я не сомневаюсь, то Волдеморт продвинулся в изучении Тёмных искусств очень далеко, дальше, чем все его предшественники.

— Ты считаешь, он сильнее Гриндевальда?

Снейп кивнул. Пожалуй, он ещё никогда не чувствовал такой мощной, завораживающей и манящей силы. Тёмная магия всегда была для Северуса Снейпа чем-то особенным. Она гибче, загадочнее и сильнее светлой. Обращаться с ней нужно трепетно, как со слабым пламенем тлеющего уголька в руках. Либо потухнет, либо разгорится так, что сожжёт владельца.

— Возможно, сильнее Дамблдора, — голос Северуса стал похож на шипение змеи. — А ты что думаешь о нём самом, о Волдеморте?

— Ничего не думаю, — с неохотой ответил Блэк.

Снейп недоверчиво хмыкнул, резко обернулся к Регулусу и уставился глаза в глаза.

Голова закружилась, Регулусу показалось, что он куда-то падает. Время остановилось. Он постарался вздохнуть глубже, но воздух исчез из лёгких. К горлу подступила тошнота.

Последние минуты в зале снова пронеслись перед мысленным взором, и лишь потом реальность внезапно вернулась.

— Лжец! Всё ясно, — глухо сказал Северус и устало прикрыл глаза, шумно выпустив сквозь зубы воздух. У Блэка было слишком много чужих эмоций в голове. Заклинание действовало идеально. А, как известно, магия тем сильнее, чем больше она волшебников связывает. Отличить чувства Регулуса было так же трудно, как искать маковое зёрнышко в шкатулке с волшебным порохом. Он был под большим впечатлением от Волдеморта. Впрочем, как и сам Северус, и это странно расстраивало Снейпа.

— Ты обещал, — прохрипел Регулус, схватившись похолодевшими пальцами за фонарный столб, — что не будешь применять это ко мне!

— Решил кое-что проверить.

— Чёртов легилимент, — процедил Регулус.

Они дошли до «Поганого колдуна» — тёмной лавки, где по слухам можно было раздобыть кое-какие запрещённые Министерством товары для зелий. Северусу понадобилось там прикупить «кое-что».

О да! У него были великие планы на одну вещь. Он осмотрелся по сторонам.

— Стой здесь и никуда не ходи, — предостерёг Снейп и скрылся за грязными дверями, оставив Блэка ждать снаружи.

Регулус замер, вслушиваясь в тишину переулка. Только замызганный фонарь на железной цепи под вывеской со скрипом раскачивался. Зарядил мелкий зябкий дождик. Негостеприимные окна соседних косых домов глядели на Регулуса. Ему казалось, что из каждого из них на него смотрят уродливые лица. Тошнота подкатывала к горлу после перенесённого вторжения в разум.

Неожиданно из темноты донеслись приглушённые голоса. Регулус вздрогнул и схватился за волшебную палочку.

— Где-то здесь.

— Да тише ты, спугнёшь.

— Если бы. Спугнёшь таких, как же. Как ПСам товары толкать, так ничего. Ты палочку приготовь.

— Уже.

Раздались звуки копошения и приближающихся шагов. Регулус прижался к стене магазина и прошептал: — Нокс.

— Темно, как в заднице тролля, — проворчал кто-то совсем рядом.

— В случае чего...

— Сразу «Аваду» в лоб, я помню. Где этот «Мерзостный колдун»?

— «Поганый», дубина ты.

Сердце замерло у Блэка в груди.

«...вскоре любой мало-мальски подготовленный аврор сможет в случае оказания сопротивления воспользоваться любым Непростительным заклинанием».

Он нащупал ручку двери магазина и юркнул внутрь, оказавшись в жутком помещении. На полках стояли жёлтые людские черепа, банки и склянки, наполненные мутной жидкостью. Повсюду на верёвочках были развешаны травы, грибы и корешки. У дальней стены притаился очаг, где запёкся пепел. Слабое освещение давали только длинные свечи в виде рыбьих скелетов.

— Ты что тут делаешь? — прошипел Северус. — Уйди немедленно!

— Сначала выслушай, — отрезал Регулус. — Сюда идут. Говорили про «Аваду» и ПСов.

— Авроры. Давно стерегут, собаки, — прохрипел хозяин магазина, которого Регулус поначалу не разглядел. Крупный и тучный горбун с морщинистыми щеками. Он напоминал гоблина из «Гринготтса». — Давайте через заднюю дверь. Окажетесь у Кривого моста. Оттуда сможете убраться подальше.

Они едва успели скрыться в соседней комнате, как двери лавки слетели с петель. Камни и щепки брызнули во все стороны. Банки и бутыли с мутной вязкой жидкостью лопнули, и в воздух поднялся цветной пар, на полу зашипели смешивающиеся зелья.

Двое авроров ворвались в помещение, бросившись на владельца лавки.

Северус потянул Блэка к выходу, схватив за локоть.

Сердце Регулуса отплясывало бешеный танец и готово было выпрыгнуть из груди прямо под ноги волшебнику, отдёрнувшему полог за прилавком. В закуток повалил цветной пар. Блэк едва успел разглядеть лицо с рыжей бородой, прежде чем они с Северусом выскочили из «Поганого колдуна», как затычка из бочонка. Порыв остервенелого ветра ударил в лица. Красный свет заклинания скользнул в дверную щель.

— Куда теперь?

— Я был здесь однажды, надо вспомнить.

— И как скоро ты вспомнишь, позволь полюбопытствовать?

— Довольно скоро, если ты перестанешь орать мне в ухо! — рявкнул Северус. — Туда!

Они понеслись по улице между ветхими грязными домами. Регулус утратил всякое представление о том, где они находятся уже после второго поворота.

Что-то громыхнуло за спинами.

— Вот и мост!

Блэк опрометью бросился к перекошенному мосту, перекинутому через вонючий канал, стремясь как можно скорее убраться из Лютного переулка.

Над крышей магазина плясал разноцветный огонь.

* * *

Мысли всё ещё разбегались.

Поднявшись в спальню и распахнув окно, Регулус прижался лбом к деревянной раме. Стены ходили ходуном, тёмный зелёный ковёр походил на ночное бушующее море, а кровать казалась огромным кораблём, качающимся на волнах. Огни на площади гасли, и при каждом погасшем фонаре юноша вздрагивал.

Регулус ничего не понимал. Ещё несколько часов назад он, казалось, был счастлив, глазея на Волдеморта, и видел в нём чуть ли не реинкарнацию Мерлина, сошедшего с волшебной карточки от шоколадной лягушки, а теперь... Ничего. Очарование исчезло, лопнуло, как мыльный пузырь.

Потом Северус. Он клялся не использовать своё умение проникать в чужие мысли на Регулусе. Обещал, но его слова — пустой звук. Опасно допускать чужаков в свой разум. Беллатриса должна помочь разобраться с этим...

Снейп слишком глубоко копнул, затронул давно забытое, похороненное на самом дне памяти.

Но хуже всего было то, что произошло позже. В «Поганом колдуне». Регулус никогда не был свидетелем того, как применяют Непростительные. Он и на этот раз ничего не видел, но не сомневался, что заклинание, отбросившее алый отсвет, было одним из тех самых трёх.

Он закрыл глаза и вдруг унёсся мыслями в прошлое. Увидел чёткие очертания Хогвартса, того величавого замка, каким он узнал его в первый учебный год. Лодки и озеро. Хагрида с огромным веслом, что-то кричащего свесившемуся за борт лодчонки Роули. Вестибюль и тысячи свечей под потолком. Восхищённые лица однокурсников. Даже приветственная речь Дамблдора, оказывается, лежала где-то в глубине памяти всё это время, и сейчас ласковый голос старого волшебника звучал столь же громко, как тогда. Регулус снова видел преподавательский стол, ощущал под пальцами деревянную поверхность табурета.

Он не такой, как Сириус. После своего распределения он написал большое письмо матери и всё-всё ей рассказал о своей поездке в поезде и на лодках, а в конце письма с гордостью добавил, что он учится на самом лучшем факультете Хогвартса!

Регулус вспомнил вкус самой сладкой в мире коврижки с вишней и шоколадом, далёкое Рождество тысяча девятьсот семидесятого года. Откуда только Сириус принёс им столько сладкого, они не спрашивали. Цисса-Сахарная царевна и Меда-Надоеда уплетали сладости за обе щеки, и Регулус давился начинкой, лишь бы съесть больше них.

Гловер, сидящий на жёрдочке, громко ухнул, привлекая внимание хозяина. Регулус устало вздохнул и погладил перья величавой птицы, захлопавшей золотистыми глазищами.

Филина Сириус подарил брату как раз на Рождество. Регулус помнил тот день в мельчайших подробностях. Утром они с Медой смеялись над Нарциссой, когда её башмачок для гадания принёс из сада не красавец-чародей, а Кикимер, и вечером у камина все вместе слушали сказки. Друэлла Блэк замечательно читала на разные голоса. Сириус обожал «Колдуна и Прыгливый горшок», Цисса, как и полагается легкомысленной девчонке с розовыми бантами на голове, зачитывалась историей «Фонтана Феи Фортуны», а Андромеда и Регулус любили самую страшную сказку из сборника — «Мохнатое сердце».

Регулус негромко усмехнулся, вспомнив их детские игры и глупые прозвища. Он перевёл взгляд на платяной шкаф, и тут кое-что взбалмошное пришло ему в голову, неожиданная мысль, которой он уже не мог противиться.

Он открыл дверцы. Флакончик зелья с двумя танцующими полосками света лежал поверх стопки книг.

Регулус достал старый томик сказок барда Бидля.

— Эй, — Блэк протянул книгу Гловеру, и филин вцепился в переплёт холёными когтями. — Отнеси-ка это Доркас Медоуз.

Регулус раскрыл ставни, отпуская птицу на воздух.

Есть одно место в Большом Манчестере, от которого местные жители предпочитают держаться подальше. В широкой низине, окутанной серым туманом, где когда-то было небольшое озеро с голубой, как лазурь, водой, темнеет мрачный силуэт старинного кособокого особняка, сложенного из грубо отёсанных камней. Вокруг него расползлось болото.

От низины на север на несколько миль протянулся тёмный хвойный лес, наполненный пугающими вздохами. На его окраине у реки Мерси стоит рыбацкая деревенька. Всего несколько лачуг, часовня и старое кладбище. Но даже оно не так пугало людей, как уродливый особняк в низине.

Само это место навевало гнетущие мысли. У путников, приблизившихся к болоту, возникало непреодолимое желание убраться подальше. И как можно скорее.

— Там жили злые колдуны. Плохие люди, — так частенько заканчивалась служба в часовне. — Никого из Блэков не видели со Средних веков. Сейчас там только их неприкаянные души.

Годы шли, и никто не беспокоил старые камни. Теперь даже при большом желании маглы не смогли бы пробраться к мрачному дому из-за бурьяна.

И это вызывало особое удовольствие в душе нынешнего владельца родового поместья древнейшего и благороднейшего дома — Арктуруса Сириуса Блэка, человека с крутым нравом и несгибаемой волей.

Его супруга поправила сплетённую из тончайших серебряных нитей сетку для волос и оглядела гостиную. Всё было готово. Огонь гудел в большом камине. При его неровном свете блестел начищенный паркет. На резном столе из чёрного дерева дожидались гостей сладкие пироги с патокой и графин с вином.

Мелания Блэк редко надевала дорогие украшения, но серебряную сетку примеряла каждый раз к приезду сына. Она души не чаяла в Орионе и обожала своих внуков.

Мелания являлась крайне проницательной женщиной и прекрасно знала, что её муж, хотя и хранит во время визитов сына неизменно отрешённое выражение лица, которое скрывает чувства куда больше, чем любая маска, безмерно любит Ориона, а уж Сириуса и Регулуса и подавно.

— Они опять опаздывают, — резко сказал Арктурус. — Твоей невестке просто безотчётно нравится выводить меня из себя! Мир ещё не знал более склочной женщины. Даже твоя непутёвая дочь не была такой.

— Имей терпение, дорогой, — с достоинством сказала Мелания, умевшая читать по лицу супруга, как по книге. «Непутёвую дочь», Лукрецию, она не видела с тех самых пор, как Игнатиус Пруэтт высказался в поддержку нынешнего министра.

— Это повторяется из года в год!

Мелания плавно опустила руку ему на плечо, и Арктурус перестал стучать по подоконнику.

— Будь с ней приветлив. Твои внуки боятся тебя как огня, ты знаешь?

— Неужели?! — искренне удивился мистер Блэк.

Миссис Блэк рассмеялась, увидев озадаченное выражение на лице мужа.

— Мерлин, ну конечно! Я даже не удивлюсь, — она легко ущипнула Арктуруса за щёку, — если их боггарты принимают твой вид. В прошлом году дети не приезжали, и ты скучал — признайся... Веди себя, ну, я не знаю... мягче...

Наконец, в камине вспыхнуло зелёное пламя, и в почерневшем очаге возникла высокая фигура.

— Ну, сын, как поживаешь? — пробасил Арктурус. Его громовой голос всегда заставлял окружающих вздрагивать.

— Примите мои извинения, отец, — Орион вышел из камина и протянул руку появившейся там жене. — Мы немного задержались.

Мелания принялась целовать сына и невестку. Орион показался ей утомлённым, прямо-таки больным. Она обеспокоенно приложила руку к его лбу.

— Вальбурга, — с преувеличенной сердечностью произнёс Арктурус, — рад тебя видеть!

— Моя радость соразмерна вашей, — отозвалась женщина, вызывающе вскинув голову.

Арктурус вяло кивнул и почувствовал облегчение, когда из камина вышел его младший внук. Лёгкая улыбка тронула губы. Регулус вытянулся в струнку, едва заметив деда.

— А вот и мой маленький королёк, — проворковала Мелания, крепко обняв его и окутав облаком аромата цветочных духов. — Ты стал ещё выше! Скоро перерастёшь своего старого деда.

Регулус расслабился в её руках и зажмурился от удовольствия, когда Мелания взлохматила ему волосы.

Арктурус ждал появления ещё одного Блэка. Самого несносного, шумного и непоседливого. Но Сириус всё не появлялся и не появлялся.

— У вас что, закончился волшебный порох? — гортанным голосом спросил он Регулуса. — Где второй?

— Простите, сэр, Сириус не приедет, — холодно ответил тот.

Арктурус и Мелания переглянулись.

— Мы не стали писать вам, — сказал Орион. — Сириус ушёл из дома.

— Что с ним такое? — нахмурился Арктурус. — Чем ему не угодил ваш дом?

Вальбурга с возмущением посмотрела на родственника.

— Мягче, — одними губами напомнила Мелания.

— Ваш внук связался с людьми, общение с которыми непозволительно для волшебника его рода, — ядовитым тоном произнесла Вальбурга, отряхнув воротник платья от сажи.

— К сожалению, — вздохнул Орион, — это так.

Новая вспышка пламени осветила камин, и на какое-то время избавила Ориона Блэка от дальнейших объяснений.

— О Мерлин, какое счастье видеть снова ваши лица! — вскричала Друэлла Блэк, бросившись к стоявшим ближе всех к ней Регулусу и Мелании. Она умудрилась обнять их обоих сразу. — Цисси, милая, где ты? — глаза её сияли радостью и любовью.

Из камина, придерживая юбки гигантского бирюзового монстра из атласной ткани, вышла Нарцисса, а за ней следом Сигнус Блэк с чемоданом в руке.

Нарцисса радостно улыбнулась Регулусу, тот улыбнулся в ответ, смиренно перенося тесные объятия тёти.

— Мистер Арктурус! — Друэлла поспешила к растерявшемуся мужчине, сжимая его руку. — Как вам идёт седина! Мы привезли подарки!

— Ваши чары иллюзии ещё держатся? Маглы не беспокоили? — надменно произнёс Сигнус. Он взглянул в окно, скрытое кружевными занавесками. — Поразительная длительность действия морочного заклинания для такой глуши.

Мелания постаралась взять мужа под руку, прежде чем Арктурус открыл рот и что-нибудь сказал не то.

— Когда ты успела их пригласить? — шёпотом спросил он у своей очень довольной чем-то жены.

— Это будет замечательное лето, дорогой, — пропела Мелания. — Родные мои, чувствуйте себя как дома! Я так рада, когда вы гостите у нас. Орион, а где же ваши вещи?

— Кикимер скоро доставит их сюда, — махнула рукой Вальбурга.

— Они даже своих эльфов сюда притащили, — проворчал Арктурус так, чтобы его никто не расслышал.

— Милый, — Мелания приобняла Регулуса за плечи. — Твоя комната уже ждёт тебя. Нарцисса, какая ты у нас стала красавица...

Комната Регулуса находилась на четвёртом этаже. Она была намного светлее, чем его спальня в доме на площади Гриммо. Из высоких окон открывался восхитительный вид на раскинувшуюся вокруг особняка природу.

Большой дом дремал в тени сада, отличающегося мрачной красотой. По ночам в особняке поскрипывали половицы, хлопали ставни, за стенами что-то шебуршало. Обычное дело в старинных волшебных особняках.

Регулус ощущал странное удовольствие, не спеша поднимаясь по мраморной лестнице, окаймлённой кружевом кованых перил. Он всходил и спускался по ней тысячу раз, не меньше. Когда-то он перепрыгивал через ступеньки, превращал лестницу в ледяную горку... В кабинете на втором этаже даже сейчас можно было разглядеть на полу несмываемые чернила раздавленного рассерженным дедом Арктурусом бякоклешня. Как же юным Блэкам влетело тогда!

Нарцисса постоянно болтала о новых платьях. Она привезла целую гору бесполезных подарков из Милана.

Разговоры в тени аллеи вернулись в сад. Перед Блэками предстал величавый дом с бледно-зелёными стенами и высокими потолками.

* * *

Всё старшее поколение Блэков собралось для чаепития на открытой веранде за небольшим круглым столиком. Мясистые персики падали на деревянное покрытие и лопались. Их приятный насыщенный аромат щекотал ноздри при каждом вдохе.

Кикимер разливал чай в фарфоровые чашки. Два маленьких эльфа нарезали вишнёвые пироги.

Друэлла обмахивалась веером и делилась новостями о салонах и посещённых светских мероприятиях Европы. Время от времени она поглядывала на дочь, провожая взглядом каждый отправленный Нарциссой в рот кусок пирога. Сигнус Блэк неспешно раскуривал бриаровую трубку, надувая щеки. Орион листал «Ежедневный пророк», а Вальбурга, скорбно вздыхая, рассказывала Мелании о Лонгботтомах и выходке сына Августы — Фрэнка, ставшего вдруг аврором.

Пока женщины выкладывали друг другу новости, Арктурус Блэк философически качал головой и незаметно для супруги добавлял в чай бренди.

На веранду плюхнулся ещё один персик.

Нарцисса вздрогнула. Её не интересовали скучные беседы, а изображать вежливый интерес было больше невмоготу. У всех за столом было одинаковое выражение лица, словно отлитое из одной формы. Нарцисса поднялась, чтобы уйти, как вдруг мать произнесла небрежным тоном:

— Подумайте только, на днях я видела ужасную картину, — Друэлла поморщилась. — Мы как раз вернулись с континента. Девушка, ясное дело, маглорождённая, верхом на ужасной магловской машине — уж не знаю, как там они называют этих железных монстров...

— Да, да, — закивал Сигнус, выпуская облачко дыма изо рта. — Мерлин и Моргана! Рычит, словно зверь, оранжевый глаз спереди, весь в железе.

— С ней был молодой человек, — сообщила Друэлла, — наверняка не лучшего происхождения. Они имели наглость налететь на нас на этом чудовище в Косом переулке, помахали руками и расхохотались. Затем этот их монстр на двух колёсах...

Вальбурга сделала поспешный глоток обжигающего чая, закашлялась и переглянулась с Орионом.

— ...обдал нас струёй чёрного вонючего дыма! Жаль, я не разглядела лиц. Куда смотрят родители?

Нарцисса смущённо улыбнулась, а дядя не смог сдержать смешок, взглянув на родственницу поверх газеты.

— Тебя это веселит, Орион? — сведя брови, сурово спросил Сигнус.

— Это нервное.

— И это лишь один пример приспособления магловского устройства к магической бытности. Ещё с тех самых пор, как Нобби Лич занял пост министра магии... — пустилась в воспоминания Друэлла.

— Пойду поищу Регулуса, — поспешно сказала Нарцисса.

— Моя девочка, ты так же далека от политики, как это жаркое лето — от приятной английской прохлады. С погодой что-то не то творится. Ах, не то!

— Если тебе так жарко, Друэлла, просто прекрати заматываться в шаль! — громыхнул Арктурус.

Друэлла оскорблённо охнула.

Нарцисса поцеловала её в щёку и быстро покинула веранду.

Она уже знала, где найдёт кузена.

По нарядной игрушечной крыше беседки то и дело стучали падающие жёлуди. Под дубом разрослись ажурные кроны робиний. Под вечер их белоснежные соцветия окрасились в цвета заката, розовея среди светло-зелёных листьев.

В такт падающим желудям по деревянному полу застучали каблуки Нарциссы.

При родителях она шутила и смеялась, хотя Регулус видел — её что-то беспокоит. Нарцисса улыбнулась, увидев его, и села рядом, прикрыв глаза.

— В моей комнате что-то жужжит в шторах, — прошептала Нарцисса, чтобы сказать хоть что-то. — А я всегда говорила, что там кто-то есть, но мне никто не верил.

— Скорее всего, лишь полудохлый докси, а шуму ты подняла, словно там за шторой таится грим, — усмехнулся Регулус, откладывая книгу. — Посмотрим?

Нарцисса кивнула.

Ей не хватало этого. Детской непосредственности. Совсем скоро она выйдет замуж, и у неё не будет больше времени на глупости и шалости. Она станет леди Малфой.

А пока... Ведь Регулус её хорошо знает и не будет над ней смеяться. С ней будет, а без неё — нет.

Комната Нарциссы была самой светлой в доме. Нежно голубые стены, высокий потолок, на котором растянулось наколдованное небо с пушистыми облаками. У окна рядом с лакированным столиком, будто сошедшим с картинки книжки сказок, стояло большое зеркало в богатой раме.

— Слышишь, — шепнула Нарцисса, округлив глаза.

Регулус прислушался: в шторе кто-то шевелился.

— И ты даже не пыталась узнать, что там? — спросил он.

— Шутишь, что ли?!

— А палочка тебе на что? — проворчал Регулус. — Если это и впрямь грюмошмель, мы можем подманить его стеблем крапивы, но сомневаюсь, что это он.

Существо за шторой словно услышало их и тревожно дёрнулось.

— Мне кажется, я знаю, кто там, — с серьёзной миной сказал Регулус, подкравшись к шторе. Он потянул за бархатную ткань.

Раздался сдавленный писк, и на ковёр свалился маленький пушистый комочек.

Нарцисса подошла ближе, разглядывая существо бежевого цвета.

— Какой страшный и жирный грюмошмель, аж жуть берёт, — издевательски протянул Регулус и скорчил гримасу, очень похоже изображая ужас, промелькнувший мгновение назад на лице Нарциссы.

— Я возьму его себе.

— Где-то я слышал, что они слизывают сопли и слюни у спящих волшебников, — невзначай упомянул Регулус. — Бери его. Люциусу понравится.

Нарцисса тряхнула волосами, поднимая на ладони клубкопуха.

— Не слушай его, он злой и вредный!

Регулус закатил глаза и разочарованно выдохнул.

— Как не стыдно врать?

— Это ваш с Сириусом подарочек, я помню. Вы подкладывали мне его в пудреницу!

— Наверное, это он. Кто знает, сколько живут эти малявки?

* * *

Несколько дней спустя утром во время завтрака на воздухе Вальбурга Блэк была до крайности взволнована. Волдеморт хотел поближе познакомиться с детьми своих идейных сторонников, и Беллатриса лично поручилась за всё семейство Блэков.

Волдеморт отличался странной любовью к посещениям родовых гнёзд магической аристократии. Лето только вступило в свои права, а его уже приняли у себя, казалось, все: Нотты, Розье, Кэрроу...

И вот настал день Блэков. В Гриммо-хаусе началась форменная суматоха.

Столпы светского чистокровного общества Вальбурга и Друэлла обсуждали необходимые приготовления к званому ужину. Орион хранил царственное молчание. Волшебный воздух явно пошёл ему на пользу, и здоровье к мистеру Блэку стало возвращаться. Арктурус ходил по дому пунцовым от негодования, не потому что не одобрял ужин, ему претило то, что его поместьем распорядилась какая-то девчонка.

Регулус неторопливо перелистывал страницы столетнего талмуда, принесённого Беллатрисой. Она взялась за внешкольное образование двоюродного брата с особым усердием.

Нарцисса сидела рядом и неохотно поглощала приготовленные домовиками оладьи. О ней все забыли в последние дни, и она была раздосадована.

Нарцисса страстно желала, чтобы этот вечер скорее прошёл. И тогда всё вокруг неё снова вернётся на круги своя, успокоится. Её свадьба опять станет главным событием, обсуждаемым в этом доме, а все эти глупые разговоры о Магической войне, законах, политике и репрессиях чистокровных прекратятся.

Скучающий рядом Регулус записал что-то в тетрадку и звучно захлопнул книгу. Кикимер тут же подсунул ему другую. Никак Белла и здесь поработала, науськав домовика.

Нарцисса покосилась на название.

«Волхование всех презлейшее»

Очередной том, где описываются какие-нибудь гадкие приёмчики тёмной магии. Какая скука, не иначе Регулус превратился в зануду, помешанного на тонкостях магии, которую всё равно никогда не решится испытать.

Сад был готов встречать гостей. На деревьях разместились цветные фонарики. Белые дубовые столы и скамейки аккуратно расставлены на площадке возле дома. Вечером здесь будет волшебно.

Это могло бы обрадовать Нарциссу, но она знала, что всё это сделано для приёма человека, которого она откровенно боялась. Можно было сослаться больной и не вылезать вечером из постели. Но на ужин должны были прибыть Малфои, а юной мисс Блэк не терпелось снова увидеть будущего супруга. Малфои давно поддерживали Волдеморта, и Люциус как-то шепнул Нарциссе, что является особо приближённой персоной к величайшему магу.

Не то чтобы Нарцисса в это поверила, но, по крайне мере, чёрная уродливая метка на предплечье Люциуса имелась. Носить такую стало нынче модно. Мистер Паркинсон и родственники по матери, Розье, уже обзавелись метками. В комплекте шли чёрные мантии и чудовищные маски. И что же теперь? Неужели весь этот праздничный ужин, фонарики, сверкающий как стекло паркет и столы нужны лишь для того, чтобы Регулус обзавёлся всем тем же?

* * *

— Прекрасный дом, — сказал Волдеморт, отмечая старания хозяев.

Нарциссу он удостоил мимолётным взглядом.

Белла всё время улыбалась своей раздражающей гаденькой улыбочкой, и при появлении Малфоев, которых, к слову, дед Арктурус на дух не переносил, лишь пренебрежительно хмыкнула.

— Старик ещё ничего, старая школа, а вот женишок твой, Цисси, ни рыба ни мясо. Не знаю, что такого в нём нашёл Повелитель.

«Значит, это правда! — удивилась Нарцисса. — Люциус и впрямь входит в ближний круг Волдеморта». Радоваться этому или огорчаться, она ещё не решила.

Родители улыбались. Мистер Арктурус соревновался в громкости голоса с отцом Люциуса. Мелания Блэк тщетно пыталась успокоить столкнувшихся нос к носу упрямых мужчин. Дядя был зловеще молчалив, а тётя, наоборот, была неожиданно мила со всеми — даже с теми, кого втайне терпеть не могла.

Весь вечер Нарцисса танцевала, смеялась и веселилась, радуясь про себя, что напрасно опасалась. Вечер совсем не был плох.

Между гостями сновали домовые эльфы, со своих портретов на стенах в холле миролюбиво взирали предки, играла приятная музыка, а дорогая люстра, не уступающая по размерам хрустальному гиганту Малфой-мэнора, блестела сотней цветных огней.

* * *

Нарцисса не хотела подслушивать. Она чётко знала, что настоящей благородной леди не стоит заниматься такими вопиюще неприглядными делами. Она с радостью дала бы знать о своём присутствии за спинкой дивана, где искала свою выпавшую из-за пояса палочку, но не смела.

Рудольфус буквально втащил Беллу в комнату и захлопнул дверь.

— Как мне следует понимать твоё поведение?!

— Не кричи на меня! — взъерепенилась Беллатриса.

— Все волшебники, присутствующие в зале, смеются надо мной. Даже в моём присутствии ты продолжаешь льнуть к другому, — устало сказал Лестрейндж.

— Он мой учитель и мой Повелитель, — холодно возразила Белла. — Тёмный Лорд лично обучал меня окклюменции. Он как Бог. Впрочем, тебе не понять.

— Бог? — хмыкнул Рудольфус. — Он не бог, Белла, и ты это знаешь. Он сильный волшебник, но всего лишь человек, как и мы.

— Нет! Он бессмертен, Руди! Бессмертен! Тебе не понять меня, и никому не понять. Это нужно было видеть, — сбивчиво зашептала Белла. — Я была там. Всё происходило на моих глазах. Смертельное заклинание Грюма попало Повелителю в грудь. Он упал навзничь, но поднялся. Он сам сказал мне, что его невозможно убить. Он самый великий волшебник в истории!

— Ты уверена в этом? — нотка сомнения проскользнула в голосе Рудольфуса, и Нарциссе вдруг стало не по себе. Слишком уверенно уж говорила Белла, слишком искренне и эмоционально, словно на самом деле так оно и было. Но это невозможно. Никто не может выжить после «Авады».

— Уверена, конечно! Хватит дуться на меня, Руди, — сказала Белла, и по ковру зашуршали её юбки. — Мы договаривались с тобой. Любовь женщины — это вся её жизнь. Я посвятила её нашему Повелителю. Но нам с тобой хорошо. Я не люблю тебя, а ты — меня. Правда?

— Правда, — тихо ответил Рудольфус.

— Нам хорошо вместе, — сказала Белла и с усмешкой добавила: — Кроме того, где ещё ты найдёшь такого хорошего партнёра для партии в волшебные шахматы? Мы можем сыграть, если хочешь, и сегодня я больше не буду — как ты там вульгарно выразился? — льнуть.

Нарцисса вздрогнула, когда над её головой проплыла сорвавшаяся с места на тумбочке шахматная доска.

— Нет, — раздался голос Рудольфуса. — Я только вернулся из рейда. Я так устал, Белла.

— Ну, если ты устал...

На некоторое время воцарилась тишина.

Нарцисса замерла на мгновение, нашарив под диваном свою палочку, а затем осторожно выглянула из-за спинки софы.

Она увидела свою сестру в чёрном батистовом платье, стоящую к дивану спиной, и почувствовала себя провинившимся ребёнком, совсем как в десять лет, когда стукнула этой же шахматной доской дразнившего её Сириуса по голове.

Беллатриса целовалась с мужем.

Наконец Рудольфус отстранил от себя жену, странно посмотрел на неё и приподнял её голову за подбородок чуть выше.

— Нет, Белла, в эту игру мы тоже играть не будем.

Он вышел, а Беллатриса ещё долго стояла в комнате, не двигаясь с места.

* * *

«Неужели он любит её?» — недоумевала Нарцисса. Никак иначе она не могла объяснить отчаянный взгляд Рудольфуса. В любом случае Белле он был безразличен.

В большом доме Нарцисса не могла больше найти себе места. Сцена, свидетельницей которой она невольно стала, почему-то озадачила.

Она ведь никогда не присматривалась к мужу родной сестры.

Рудольфус был старше Беллы, угрюмый, молчаливый. Лицо его было спокойным, как пруд в саду, хорошим — особенно когда он улыбался. Но делал это мистер Лестрейндж крайне редко, в отличие от его улыбчивого брата Рабастана.

«А вдруг Люциус меня не любит? — размышляла Нарцисса. — Нет, не может этого быть! Любит! Сколько красивых слов говорит... Они кажутся такими искренними! Не может же он так хорошо и ловко лгать? Да и чего ради?»

Нарцисса не совладала с кипучим воображением и прижала руку к груди, где неожиданно закололо. Она яростно тряхнула волосами и, бросив раздражённый взгляд на будущего супруга, гордо удалилась.

Мисс Блэк пару раз прошлась по коридору взад-вперёд, заламывая руки.

Сквозь ромбы вставленных в окна стёкол виднелся свет парящих цветных огоньков. Нарцисса следила за ними, облокотившись о подоконник и улыбаясь против воли.

И тут она уловила какое-то движение в конце коридора.

Шаги.

Кто-то шёл сюда и, возможно, не один.

Нарцисса торопливо осмотрелась. На стене за гобеленом с изображением переругивающейся из-за добычи собачьей своры была небольшая ниша. Оставалось только быстро юркнуть туда. Едва она успела спрятаться, как в коридоре появились две тёмные фигуры. Нарцисса видела их через проеденную молью дырку в гобелене.

— Прекрасный замок, — глаза Волдеморта сверкнули. — Древние камни, прочные.

— Так и есть, — ответил ему знакомый молодой голос, и сердце Нарциссы болезненно заныло.

Регулус.

— В это ужасное время каждому хотелось бы иметь такой дом. Крепкий, цельный, точно выточенный из скалы. Признаюсь, у меня никогда такого не было, — странным тоном сказал Волдеморт. — Иногда я задаюсь вопросом... ради чего это всё? Разумеется, война — неприятное занятие, но что нам остаётся делать, если власть не желает идти на диалог? Видите ли, Регулус, мне бы не хотелось, чтобы вы лишились всего этого, — он красноречивым жестом обвёл пространство вокруг. — Да, мистер Блэк. Дело не только в защите маглорождённых. Взгляните наружу, — Волдеморт провёл пальцами по оконному цветному стеклу, и оно вмиг исчезло, впустив в коридор вечернюю прохладу и отдалённое эхо смеющихся голосов. — Нелегко с этим будет расстаться, к этому всё идёт. У нас всё отберут. У вас отберут. Вы просто не видели в деле...

— Видел, — резко произнёс Регулус.

Нарцисса с трудом удержала чих, когда ветер колыхнул гобелен, взорвавшийся облачком пыли. Она зажала рот рукой, сощурилась, но всё равно заметила, как опустились плечи Регулуса. Он стоял напротив окна, его волосы растрепались.

— Но ничего ещё не кончено, — Волдеморт обошёл Регулуса, встав с другой стороны, точно змея, обвивающая жертву. — Любовь к родному дому прекрасна! Но одно дело безвольно ждать грозы, которая непременно грянет со стороны рвущегося к полной власти маглонастроенного Министерства, а другое...

Волдеморт замолчал и сочувственно посмотрел на собеседника.

— А что же другое?

Нарцисса едва разобрала прозвучавший вопрос.

— Другое... — продолжил Волдеморт, — бороться за это рядом с теми, кто разделяет эти чувства.

Он постучал палочкой по каменной кладке у оконной рамы.

— Прочные, крепкие. Но согласись, можно сломать любые стены. Любые. Но гораздо сложнее сломать стены, охраняемые сверху... хм... соратниками.

— Да, наверное, — сказал Регулус. — А теперь прошу... Я не знаю, как к вам обращаться. Я слышал, что некоторые называют вас Тёмным Лордом, а кто-то боится вообще как-либо вас называть...

— Тёмным Лордом меня зовут мои друзья, — усмехнулся Волдеморт. — А что до остальных, — он принялся чертить перед собой что-то волшебной палочкой. Букву за буквой. Надпись зависла пламенем в воздухе.

I AM LORD VOLDEMORT

— У каждого волшебника должна быть своя подпись. Она выражает суть колдующего, его личность. Она должна запоминаться, должна быть узнаваема. Имя. Вот всё, что остаётся после смерти. Вы со мной согласны, мистер Блэк?

— Согласен.

— Вы боитесь смерти?

— Да, наверное. Немного. А вы?

— Нет, — резко сказал Лорд, повёл рукой, и надпись осыпалась горсткой пепла. Алое марево погасло. — Последний враг истребится, мистер Блэк.

Регулус взмахнул своей палочкой, и в воздухе появились новые буквы, светящиеся огнём. Их было только три. Их свет озарял пространство.

— Р. А. Б., — Волдеморт удивлённо поднял брови.

— Регулус Арктурус Блэк. Кажется, вы сказали, подпись должна запоминаться.

Лорд скривил губы в лёгкой улыбке.

— А сейчас прошу, Тёмный Лорд, следуйте за мной. Я покажу нашу знаменитую библиотеку.

Когда шаги стихли, Нарцисса высунулась из своего укрытия и оглянулась.

Никого. Погружённый в безмолвие тёмный коридор.

Даже будучи маленькой девочкой, Нарцисса никогда не боялась ходить по этому дому, зная, что здесь с ней ничего плохого не случится.

«Можно сломать любые стены. Да пусть только попробуют! Все, кто осмелится тронуть мою семью, глубоко пожалеют. Я никогда не оставлю свой род, будь я хоть трижды Малфой».

Нарцисса развернулась на месте. Свора гончих собак на гобелене уставилась на неё. Ветер трепал сукно, гоняя по нему волны ткани.

Достав палочку, Нарцисса придирчиво посмотрела на окно, припоминая, как оно в точности выглядело до того, как Волдеморт убрал стекло мановением руки. И тут случилось нечто невероятное.

Раздался негромкий печальный вой грима.

Последний раз такой же Нарцисса слышала несколько лет тому назад, когда Андромеда Блэк навсегда ушла из этого дома.

* * *

Регулус не осмелился взглянуть на то, что так заинтересовало Тёмного Лорда в книге «Природная знать. Родословная волшебников», непонятно улыбающегося, глядя на кремовые страницы.

— Здесь только чистокровные фамилии?

— Совершенно верно. Здесь в начале, — Регулус указал на богато украшенное движущимися завитушками оглавление, — самые первые волшебные семьи. Потом идут остальные — либо пресёкшиеся по мужской линии, либо недостаточно древние. Вот те самые «священные двадцать восемь» из «Справочника чистокровных волшебников», где значатся двадцать восемь ныне существующих истинно чистокровных семей: Берк, Блэк, Булстроуд, Гринграсс, Крауч, Кэрроу, Лестрейндж...

Лицо Волдеморта стало непроницаемым.

— Скромно, — ледяным тоном заметил он. — Самые первые, значит? — он с силой сжал переплёт. — Известно ли вам, Регулус, что одна капля крови Гонтов в сотню раз чище всех перечисленных здесь выше чистокровных? — он указал на изящно выведенную строчку «Гонты» в середине списка и с нажимом произнёс: — Они прямые потомки Слизеринов и потомки Певереллов.

— Я слышал, все чистокровные волшебники — потомки Певереллов.

— Возможно, но для человека такой крови, крови Гонтов, не так уж велика разница между чистокровными и грязнокровками, — резко сказал Волдеморт.

По его недоброму взгляду было видно, что ответом Блэка он остался недоволен.

* * *

Эта обронённая фраза ещё долго терзала любопытство Регулуса. И он всё чаще ловил себя на мысли, что совершенно ничего не знает о Тёмном Лорде.

За ответами он обратился сначала к отцу, уклонившемуся от разговора, потом — к матери.

— Я знала Волдеморта ещё в школе, — нехотя призналась Вальбурга. — Он был лучшим учеником Слизерина. Никогда не пытайся узнать о Волдеморте что-либо. Это ни к чему хорошему не приведёт, так и знай!

Вот и он — белостенный дом с покатой крышей. Он стоит у холма, вокруг которого растут подсолнухи. Целое поле жёлтых цветов, такого роста, что с берега речки видны только острая верхушка красной крыши дома да макушка одинокого дерева, так странно смотрящегося в солнечном море.

В небольших аккуратных окнах виднелись колышущиеся от лёгкого ветра занавески, связанные собственноручно миссис Эванс.

На лужайке перед домом, тщательно очищенной от сорняков, блестел росой разросшийся клевер. Среди трёхлистной травы миролюбиво разместились глиняные гномы, которых Сириус при первом визите в Коукворт принял за настоящих садовых вредителей. С правой стороны неподалёку от деревянных ворот вымахал кедр с сине-зелёной хвоей, полной свежести и тени.

Когда Сириус подъехал к воротам, свернув налево от большой грунтовой дороги, Лили уже выскочила из дома. Как обычно, она почувствовала прибытие Блэка ещё до того, как тот показался. Несмолкающий лай всех уличных собачонок всегда сопровождает Сириуса, рассекающего просторы на своём железном чудовище.

Сириус уже привык считать Лили неотъемлемой частью лучшего друга, ведь этот друг проводил с девушкой всё больше и больше времени.

Сначала Блэк ревновал, даже ловил себя на мысли, что рядом с Лили Джеймс Поттер значительно тупеет, и было бы неплохо разработать спасательную операцию «АнтиЭванс». Потом понял, что его переживания эгоистичны, и даже чувствовал за них вину. Он больше не злился на Эванс. Он злился на себя.

Джеймс и Лили.

Они одно целое, и не нужны глаза, чтобы видеть это.

Он был другом Джеймсу, а теперь станет другом Джеймсу и... Лили.

— У него всё в порядке? — спросила Эванс, поправляя сумку. — Мерлин, если бы правила позволяли, я бы аппарировала к нему каждые пять минут! Горгона раздери эту администрацию Мунго!

Сириус толкнул калитку и протянул выбежавшей к нему Лили шлем. С её появлением вокруг что-то едва уловимо менялось. Она много значила для Джеймса, и Сириус в какой-то момент обнаружил, что общество Эванс и ему нисколько не мешает.

— Со вчерашнего дня изменений не наблюдалось, — насмешливо откликнулся Блэк. — Требует свою метлу, пакет упыриков и тебя. Эй! Эванс! Джим ясно дал мне понять — я привожу тебя к нему в Мунго только с защитой на голове, или шлем понадобится мне, чтобы выжить после тумаков Сохатого.

Лили закопошилась с застёжкой, пытаясь надеть шлем. Сириус сорвал с перекинувшейся через ограду кедровой ветки смолистую шишку и жадно вдохнул аромат пряной хвои. Так пахнет только здесь, у дома Лили Эванс, потому что в этой части городка живёт сердце Джеймса Поттера, лучшего друга Сириуса Блэка. Здесь хорошо, но что-то не так. Кажется, что каждый метр чётко выверен и занесён в специальный журнал садовода. И красота этого места... давит своей аккуратностью. Другое дело — поле, где гуляет ветер, поле, полное подсолнечников...

— Сегодня заскочу к Сохатому вечером, сейчас только тебя подброшу, так что пусть не кипишует.

— Дела Ордена? — понимающе спросила Лили.

Сириус хмыкнул, но не ответил.

— А кто это выглядывает там из-за занавески? — спросил он, прищурившись.

Лили удивлённо перевела взгляд на дом.

— А-а, это моя сестра Петуния, — отозвалась она, передёрнув плечами. — Ты оскверняешь её «любимый» кедр.

— Почему таким тоном? — усмехнулся Сириус, отбросив шишку в сторону.

— Она это дерево терпеть не может. Оно, видишь ли, не вписывается в симметрию лужайки перед домом. Совершеннейшая ерунда! Теперь, когда дерева касался волшебник, Туни ещё больше захочет от него избавиться. Но, — Лили самодовольно вскинула голову и заняла место за Блэком, — папа никогда это не сделает!

«Конечно, — подумал Сириус. — Любимая младшая дочка против. Та, Петуния, — старшая. А родители всегда младших детей любят больше. Везде так — что у маглов, что у волшебников».

— И потом, — продолжила девушка, — что же мы будем наряжать на Рождество?

— Вы сами наряжаете рождественское дерево? — изумился Сириус.

— Конечно!

— В следующий раз пригласите меня, — не подумав брякнул Блэк.

Лили подняла брови.

— Э-эм... Хорошо.

— Ловлю на слове, Эванс! — с деланной небрежностью сказал Сириус.

— Можно подумать, ты ёлку никогда не наряжал, — пробормотала Лили.

Сириус не преминул отметить про себя, что в его личный список будущих дел стоит внести новый пункт.

* * *

Все предпринятые проверки дали понять одно: никого внутри дома нет, во всяком случае, из хозяев.

Целую неделю каждое утро Сириус Блэк ровно в девять утра и ещё раз в семь часов вечера непременно проезжал мимо дома номер двенадцать на площади Гриммо. Времени на долгие наблюдения не было, но те минуты, которые Сириус проводил, затаившись под семипалыми листьями каштана, ясно показали: родители и брат куда-то умотали.

На площади Гриммо было прохладно, шёл мелкий дождь, не то что в солнечном краю Эванс, но Сириус, стоя на самом ветру, нисколько не боялся простыть. Оставив мотоцикл у фонарного столба на обочине, он прошёлся взад-вперёд по тротуару.

Сириус решительно махнул рукой и быстро поднялся по ступенькам крыльца родного дома.

В коридоре сработала опознающая магия — зажёгся свет. Потоптавшись для верности пару минут, Блэк кашлянул и прислушался. Ничего. Мёртвое молчание тяготело над домом. Его хотелось разрушить, но Сириус давно забыл как.

— Кикимер, ворчливое создание, ты здесь?!

В ответ ни звука, но домовик мог и не выйти сам.

— Ладно, — Сириус небрежно облокотился на вазу, украшающую подступы к лестнице. — Скажу по-другому. Если ты тут, советую немедленно выйти. Ну-у... если нет, то не вздумай появляться. И без твоего рыла тошно.

Сириус покосился на головы эльфов, прикреплённые к стенам. Злобные мордочки, казалось, следили за каждым шагом непутёвого сына хозяев. Ваза всё-таки не выдержала веса и свалилась с постамента, звонко и печально охнув, коснувшись паркета. Цветные осколки брызнули во все стороны.

Однако даже после такого вопиющего жеста Кикимер не появился, с пеной у рта шипя проклятья. Старый сморчок обычно всё доносил хозяйке. Даже своего обожаемого Регулуса пару раз сдавал со всеми потрохами.

— И всё-таки интересно, куда все подевались? Ну ничего. Так даже лучше, — тихо проговорил Сириус.

Насвистывая простенький мотивчик магловской приставучей песни, отвлекающей от дурных воспоминаний, он стал подниматься.

Каждый его шаг сопровождался скорбным скрипом половиц. В кармане жалобно звякали последние галлеоны.

Сириус поморщился. Как же ему претило ворошить свой старый тайник с накоплениями. Был ещё один вариант — заглянуть в завещанный дядей дом с огромным зачарованным сейфом, но тревожить старые стены пока не хотелось, Сириус не чувствовал себя их хозяином. Другое дело — квартира, снятая на собственные деньги. Но вот они подходили к концу.

— Зайду, открою, заберу, — уговорил себя Сириус. — И сразу смываюсь отсюда.

Очередная ступенька сама подпрыгнула под его ногой, и он споткнулся в третий раз, чувствуя себя жертвой заговора этого обозлённого на него дома и скрипучей лестницы.

— Всегда будь начеку, — пробормотал Сириус себе под нос, — а то не заметишь, как без ноги останешься.

Его мысли естественным образом повернули в сторону автора этой жизненной цитаты — грозного высокого мужчины в потёртом дорожном плаще.

Суровое обветренное лицо, покрытое шрамами. Каштановые волосы, обильно украшенные сединой. Улыбка, которая ничего хорошего не сулила. Густые брови, походящие на мохнатых гусениц. Добавить ко всему прочему неожиданные гортанные смешки, заставляющие вздрагивать, и получится Аластор Грюм — один из лучших авроров Англии.

При первой встрече он окинул тяжёлым взглядом Сириуса и Джеймса и бесстрастно отправил их по домам.

— Вот что, — сказал им тогда Грюм. — Я вам сразу растолкую, что к чему, — он почесал ужасного вида шрам на шее. — Посмотрите на меня, нравится рожа? И пошевелите мозгами: оно вам надо? Ты вот, — он кивнул на Джеймса, — шалопай редкостный, сразу видно. Слушать не будешь, а в нашей работе главное что? Я вас спрашиваю? А?

— Смелость! — в один голос ответили друзья.

— Дисциплина! А вы куда лезть вздумали? Орден? А твоя фамилия мне и вовсе не нравится, — объявил Аластор Сириусу. — Наслышан я про твою семейку. Оно надо?

— Может быть, — дерзко сказал Сириус. — Мне вот ваша, как вы выразились, рожа не по душе — и ничего. Стою здесь и смотрю на неё, — он почувствовал, что гордится собственным упрямством.

Несколько долгих мгновений аврор молчал, о чём-то серьёзно рассуждая, а потом зашагал прочь.

— За мной! — нетерпеливо гаркнул он, и окрылённые Сириус и Джеймс поспешили за ним.

— Если хотите инвалидами остаться... Мы всех таких, как вы, ненормальных, принимаем.

— Здорово! — воодушевился Джеймс.

Грюм одобряюще хмыкнул и зарокотал:

— Может, вы сгодитесь на что-нибудь. Нянчиться мне с вами некогда, так что обойдётесь без размусоливаний. Теория такова: если вы думаете, что тут героями станете какими — дверь в той стороне. Романтическую дурь из вас быстро вытрясут. Сейчас у Пожирателей смерти, а попросту ПСов, большое пополнение. И малолетки есть. Сразу говорю: если вы считаете, что бить в спину нельзя и нужно сражаться доблестно, проявлять милосердие и — Мордред там знает, что ещё у вас в головёшках сидит, я вот что скажу: они так не считают. Для ПСов любые средства хороши, лишь бы достичь своей гнусной цели. Не моё дело обычно советы давать, жить-то вам. Как прожить подольше — сами обмозгуете. Я многое повидал на своём веку, — мрачно продолжал Аластор. — Это с виду только они такие чистоплюи, знатные морды. Их маски — вот настоящие рожи.

Сириус хохотнул, и Грюм резко обернулся.

— При настоящей опасности даже самый мелкий Пёс превращается в злющую псину. Чтобы выжить, он кусает, царапает, бьётся не хуже опытного аврора. Даже хуже, если вам новенький под руку подвернётся — этот будет хорохориться, чтобы хозяину угодить. Всегда будьте начеку!

— Не бойтесь, — заверил его Сириус. — Мы не струсим.

— То-то и оно. Все Блэки из одного куска материи выкроены, — скептически протянул Грюм. — Ну да ладно. Поттер и Блэк. Посмотрим, что из этого выйдет.

И вышел отличный дуэт. Вот только на последнем задании в Норидже Сириус отвлёкся на какого-то коротышку Пожирателя и упустил момент, когда в Джеймса попало режущее заклинание. Сохатый теперь отлёживался в Мунго, а Сириус, чувствуя свою вину перед другом, посыпал голову пеплом и безропотно отвозил к Джеймсу Эванс — личное поттеровское лекарственное средство от всех болячек...

Несколько лестничных пролётов спустя Блэк оказался на нужном этаже. На двери его спальни всё ещё висела табличка с именем. Внутри хозяина комнаты ждал привычный бардак: всё было точно таким, каким Сириус оставил, уходя из дома одной судьбоносной ночью, не считая откуда-то взявшихся серых лохмотьев паутины, свисающих с потолка. Быстро же дом решил предать забвению владения бывшего жильца.

Царство пыли.

Просунув руку за платяной шкаф, Сириус дёрнул за скрытый шнурок. У окна знакомо хрустнуло, и подоконник явил хозяину комнаты выемку.

Сириус пошарил рукой и вытащил из потайного места бумаги, старый альбом с колдографиями и припрятанный несколько лет тому назад золотой снитч.

У самой дальней стеночки тайника нашёлся желанный мешочек с галлеонами, а под альбомом оказалась коробка с карточками из-под шоколадных лягушек.

О да! У него была самая большая коллекция карточек, и все вокруг умирали от зависти. Второкурсник Сириус Блэк знал толк в выгодном обмене с представителями других факультетов.

Он любовно поглядел на ало-золотые плакаты и знамёна на стенах. Годы шли, но ни мать, ни Кикимер так и не нашли способ их отклеить.

Выскользнув из спальни, Сириус машинально стёр пыль с таблички. Видимо, Кикимер решил полностью не замечать того, что когда-то в доме обитали два мальчика.

У двери комнаты Регулуса Сириус остановился.

— Не входить без ясно выраженного разрешения, — прочитал он, хмыкнув.

Сириус приманил из коробки карточку с Годриком Гриффиндором и подсунул под дверь брата. Помнится, они с Регулусом чуть не передрались из-за этой карточки шесть лет назад. Мелочь. Какая же мелочь, но тогда она казалось такой важной для детей.

Спускаясь вниз, Сириус опять споткнулся — на этот раз о складку на ковре, выросшую на несколько дюймов выше пола, и звучно ударился лбом о настенный газовый рожок, который не разглядел в коридоре.

На втором этаже он завернул в зелёную гостиную, где на столике так заманчиво блестела квадратная бутылка замечательной виноградной настойки.

Блэк ступил на ковёр, отмечая про себя, что и здесь ничего не изменилось: всё зелёное, отдающее зловеще тёмными цветами лесной зелени и жадеита, слизеринское. И только бутылка светилась изнутри гриффиндорским бордовым тоном. Сириус плеснул в рюмку ароматного напитка и резким движением руки опрокинул содержимое себе в рот. В чём не откажешь его матери, так это во вкусе по отношению к дорогим напиткам.

Мягкое тепло разлилось по телу, разгоняя усталость и воспоминания последних дней, казавшихся бесконечными тяжёлых суток. Вот завтра всё будет иначе!

Завтра Джеймса выпишут из Мунго. Завтра Лили соберёт всех за столом в большом светлом доме, и её подруга Алиса испечёт огромный пирог. Завтра Ремус, такой болезненный после минувшего полнолуния, но такой родной, заглянет к ним всего на полчаса, но они все будут ужасно рады его видеть. Завтра Питер притащит Джиму метлу, о которой тот спрашивал каждый день. Всё это будет завтра...

Сириус поставил пустую рюмку на стол и огляделся.

Из-за пасмурного неба и тяжёлых тёмных портьер в гостиной стоял полумрак. Если дождь в этой части Лондона когда-нибудь прекратится, то в этом доме этого никто не заметит.

На стене, где висел дурацкий фамильный средневековый гобелен, что-то было не так.

Увидев перед собой несколько обугленных дыр на месте лиц «благородных и древнейших» Блэков, Сириус испытал даже не удивление, а сокрушительное разочарование, острыми когтями вонзившееся в сердце. Зачарованный гобелен чёрными глазницами сиротливо смотрел на отпрыска чистокровного рода. В голове у Сириуса пронеслись тысячи мыслей и невысказанных слов. Он вопрошающе уставился на бутылку с настойкой, точно она была причиной его видения.

Ногти впились в ладони.

Он перевёл взгляд с дыры на лицо брата.

Регулус на месте.

От этого в душе что-то перевернулось, и Сириус не мог понять — радоваться ему за Регулуса или огорчаться. С ним всё в порядке, это главное. Но червячок ревности вгрызся в Сириуса изнутри ещё сильнее, чем с Эванс.

Знакомое причмокивание донеслось до ушей, неприятно напоминая о том, что всё это не сон.

— А-а, — проскрежетал домовик. — Вернулся щенок. Неблагодарный сын моей хозяйки.

— И не думал! — рявкнул Сириус. — Где все?

Губы Кикимера дрогнули и расплылись в мерзенькой улыбочке.

— Если сын госпожи спрашивает о том, где сейчас хозяева... — занудел эльф.

— Об этом я и спрашиваю! Что ты там мямлишь? Говори быстрее!

— Госпожа Вальбурга и господин Орион вместе с юным хозяином сейчас в Гриммо-хаусе, — с неохотой ответил эльф, гневно подёргивая глазами.

— Ясно, — Сириус отвернулся, не желая больше смотреть на него. Даже находиться с этим существом в одной комнате противно, и Блэк направился к выходу, стараясь не глядеть на изуродованный гобелен. — И учти, ты меня не видел! Понял?

— Кикимер всё понял. Он не видел.

— И не слышал, — добавил Сириус. — Вообще, забудь, что я тут был. Никому не говори. И не намекай. Всё ясно тебе?

— Кикимер никогда не намекает, — оскорблённо пробормотал домовик.

— Конечно, — осклабился Сириус. — Сдашь — уши надеру, ещё больше на лопухи станут похожи!

А теперь бежать. Поскорее убраться из этого дома, из ненавистных давящих стен. Сириусу казалось, что за его спиной разрастается гниль, лезущая из дыр на гобелене. Она пытается схватить его за ноги, опутать и оставить здесь, в змеиной яме.

Он побежал ещё быстрее, перепрыгивая через ступени.

— Но, если хозяйка спросит сама, — достиг его у самой двери сердитый желчный голос домового эльфа, — Кикимер врать не станет!

— Да наплевать! — крикнул Сириус и, не оглядываясь, выскочил из дома номер двенадцать, хлопнув дверью.

* * *

Стол, диван и кресла были сдвинуты с мест. Ни один луч лунного света не пробивался внутрь помещения через плотные парчовые шторы. В старых медных подсвечниках, оформленных в виде змеиных пастей, горели свечи, они мерцали, как светляки в летней ночи, пытаясь разогнать мглу. Но тщетно. Задняя половина зала тонула во мраке.

Волшебники в чёрных наглухо застёгнутых мантиях собрались в центре гостиной дома Лестрейнджей, сливаясь с воцарившейся темнотой. Регулус стоял среди них, прислушиваясь к их шёпоту. Плотный капюшон скрывал его лицо, но Блэк прекрасно видел окружающих его людей.

Волдеморт сидел в кресле, взирая на собравшихся свысока. Кожа у него была неестественно бледная в отсвете пляшущих огней, а глаза казались красными.

Время близилось к полуночи.

Высокий холодный голос зазвенел в полной тишине.

— Сегодня мы приветствуем наших новых сторонников, — объявил Волдеморт.

Фигуры в мантиях расступились, освобождая пространство перед ним.

Регулус затаил дыхание и первым вышел вперёд, словно мрачный призрак.

Он заметил, как напрягся слева Нотт. Маркус остановился и оглядел всех волшебников, стоявших полукругом, их металлические маски. Одинаковых не было. Каждая маска была по-своему прекрасна и уродлива одновременно.

— Вы готовы? — спросил Тёмный Лорд.

— Мы ведь покажем им всем? — едва различимо прошептал Маркус, с надеждой посмотрев на лучшего друга. Он стоял рядом, и его глаза сверкали в темноте. — Да, готовы! — он преклонил колено, и Регулус опустился вместе с ним.

— Конечно, — проговорил Блэк и посмотрел на отца и мать. Внешне абсолютно спокойные, они взирали на него, стоя возле миссис Нотт.

— Будет больно, — шепнула ближайшая тень и отступила, оставляя двух молодых людей посреди комнаты.

«Не надейся, Белла, я не буду кричать, — подумал Регулус. — Мы не струсим!»

— Ваши палочки, — голос Волдеморта прошелестел в зале, и по спине Регулуса побежали мурашки.

Тёмный Лорд поднялся со своего места и требовательно протянул ладонь. Маркус вложил в неё свою палочку. Волдеморт повертел её в руках, внимательно оглядел и вернул владельцу. Также он осмотрел волшебную палочку Регулуса.

— Ваши руки...

Регулус закатал рукав и протянул левую руку вперёд.

Ледяные пальцы обхватили предплечье. Лорд болезненно стиснул руку, но, когда его волшебная палочка коснулась кожи, Регулус понял, что до этого боли не знал. Он закрыл глаза, чувствуя, как к ним подступают слёзы. Во рту почувствовался вкус крови — он прикусил себе язык.

Боль пронзила тело, прошлась по позвоночнику и ударила в голову опаляющей волной. Регулус приоткрыл глаза. Над ним плавало белое, как слоновая кость, лицо Волдеморта, а вокруг была пустота. Тёмный Лорд держал палочку под углом, и её конец упирался в предплечье Блэка. Кожа на месте прикосновения воспалилась, но вместо ожидаемой красноты появилась чернота и поползла вверх и вниз по руке, принимая форму змеи. Регулус бессильно сжал пальцы в кулак.

Голова закружилась, Волдеморт проник в его разум, как это делал пару раз до этого Снейп. Сил сопротивляться не было, и Регулус опустился на колени. Непрошеным потоком нахлынули воспоминания. Сотни картинок замерцали перед глазами. Под конец перед взором вырос гобелен с чёрными дырами вместо портретов. Одна дыра дымилась. Между клубами дыма заблестела вода, и Регулус ушёл на дно в окутавшем его мраке.

Затем появилась гостиная, безликие фигуры в чёрных мантиях и лицо с красными глазами.

Всё прекратилось.

Рука безжизненно опустилась.

Регулусу захотелось тут же убежать отсюда подальше, погрузить её в ледяную воду, прижать к себе и баюкать. Он заставил себя легко поклониться и поблагодарить. Он не должен разочаровать Волдеморта!

— Благодарю, мой Лорд.

— Хорошо, — сказал Волдеморт и отошёл, отведя взгляд. — Ты можешь занять своё место, Регулус, и взять свою маску.

Смутно, словно издалека, Блэк услышал крик Маркуса, схватившего себя за локоть, чтобы машинально не отдёрнуть руку. Смотреть было неприятно, слышать — тоже.

— Это только начало, — проговорил Волдеморт.

Волшебники собрались вокруг, поздравляя.

Беллатриса в пылу родственных чувств даже сняла маску и поцеловала Регулуса в щеку.

— Поздравляю! Гордись! — воскликнула она.

— Спасибо, — хмуро отозвался Регулус, опуская рукав.

— Мы ваши слуги, мой господин, приказывайте, — пробормотала тем временем Белла, склонив голову. — Наша семья верна вам.

— Приказывайте! — вторили ей другие голоса.

Волдеморт поднял ладонь, заставляя всех умолкнуть.

— Пришло наше время!

Волшебники вокруг зааплодировали.

— Магия — сила! — заявил Тёмный Лорд.

— Сила!

— Наша эра наступает!

— Наступает! Последний враг истребится! — закричали Пожиратели.

— Истребится, — поддержал Регулус, обхватив дрожащими пальцами ноющее предплечье.

* * *

Август начался с печальных вестей из Лондона.

Вальбурга узнала о смерти своей единственной подруги мадам Блишвик. У той остановилось сердце, и миссис Блэк больше не могла оставаться в Манчестере. Она нуждалась во мраке и духоте Гриммо, чтобы скорбеть под звуки дождя.

Регулус и Орион перебрались следом за ней.

Самое время погрузиться в недра семейной библиотеки.

Беллатриса часто навещала дом, сидела возле кузена, нетерпеливо отстукивая пальцами только ей известный ритм. Время от времени она тыкала палочкой в занесённую в тетрадь брата запись и спрашивала, что он знает о том или ином заклинании.

— А что ты скажешь об этом?

— «Тьеро Дементо», — сказал Регулус. — Заклятие ужаса. Изобретено древнегреческой ведьмой Цирцеей, создавшей на своём острове первых дементоров. «Demento» значит «сводить с ума».

— Что тебе известно о заклинании забвения?

Не успел Регулус ответить, как в комнате появился Кикимер.

— Госпожа Беллатриса, — прохрипел он, прижав уши к голове. — Вас требуют к камину.

— Не сомневаюсь, что требуют, — вздохнула Беллатриса. — Что-то срочное? Кто меня зовёт?

— Мистер Лестрейндж.

— Наконец-то! — Беллатриса оживилась, поднимаясь с софы. — Я непременно поговорю с ним. Тёмный Лорд выделил нас. Выделил из всех! Он доверил нам свою ценность, кое-что крайне важное...

Белла резко замолчала. По её лицу прошла тень страха, точно она сказала что-то не то.

— Мне здесь всё осточертело! Надеюсь, Рудольфус порадует меня новостями, — неожиданно произнесла Беллатриса. — Как я ненавижу этот дом. Как я люблю звуки, грохот, голоса, шум боя! Вот где жизнь, а не здесь в похоронной тишине особняка... Ты меня не понимаешь, — она коротко усмехнулась. — Придёт время, и ты узнаешь, о чём я...

Когда Белла покинула комнату, Регулус вздохнул с облегчением и тут же поморщился. Всё это время он считал минуты, почти не понимая прочитанное и ожидая ухода Беллатрисы.

Грохот боя, ощущения жизни...

Интересно, она сама понимает, как похожи они с Сириусом?

Регулус посмотрел через комнату в коридор, удостоверившись, что никого рядом нет, и перевёл взгляд на предплечье. Своеобразный ритуал, выработанный за последние дни. Он смотрел и смотрел на метку, уродливую, страшную, притягивающую взгляд.

Она была живой.

«Нужно что-нибудь разузнать о ней. Наверняка между метками существует какая-то особенная магия... Может быть, начать нужно с Протеевых чар?»

Регулус взял новую книгу — «Волхование всех презлейшее». При открытии она истошно завопила.

— Оглохни!

Заклинание из старого учебника Снейпа подействовало.

Первая же строчка оказалась весьма занимательна. Тотчас же Блэк принялся с интересом просматривать записи, оставленные выцветшими чернилами на пожелтевшей от времени бумаге.

Вскоре Регулус внёс новое заклинание, изобретённое Годелотом, в тетрадь: «Аратас».

На одной из страниц «Волхований» чернело столетнее пятно, а чуть ниже едва различимо было выведено:

«Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нём ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим».

— Что такое «крестраж»? Какое-то заклинание? — Регулус поскрёб кончиком пера по запёкшемуся пятну чернил выше записи, бесполезно. Но незнакомое слово, раз попавшись Блэку на глаза, более не покидало его мыслей. Он внёс всё предложение в свою тетрадь и подчеркнул неизвестный термин.

«Крестраж»

За окном раздался треск отъезжающего мотоцикла.

Лето кончалось.

Беллатриса аппарировала за несколько миль до укутанной промозглым туманом площади Корнхилл, подняла голову и всмотрелась в хмурое небо. Начинался тихий ровный дождь.

Здесь всё иначе, даже воздух другой, наполненный привкусом грязи. Вечером в магловской части города слишком много людей, и аппарировать приходится в зловонные тупики, скрытые от любопытных глаз мусорными баками.

Белла надвинула пониже капюшон, чтобы закрыть лицо, и двинулась вперёд, шагая по жёлтым сырым листьям, гниющим на булыжной мостовой. Она поморщилась, выбравшись на тротуар. Внизу, под водосточной решёткой, чуть слышно журчала вода. Дурацкие граффити на стенах домов сопровождали Беллу всю дорогу до неприметного нежилого дома с закопчённым фасадом.

Беллатриса подошла к окну, заколоченному досками, и дважды постучала по раме. Дверь дома едва приоткрылась в ответ, и Белла скользнула внутрь, предварительно оглядевшись по сторонам. Она очутилась в небольшой комнате с низким потолком. Туман был даже в доме, проникал сквозь щели, прорезавшие доски, но здесь он казался прозрачнее, будто был подсвечен изнутри. Послышались приглушённые голоса и звук шагов. Человек, вышедший навстречу из глубины дома, встретился с Беллой взглядом и проговорил:

— Приветствую вас, дорогая.

— Здравствуй, Рудольфус. Где он?

Второй мужчина отделился от стены и слегка склонил голову. За высоким воротником замаячило серое лицо, испещрённое мелкими шрамами от перенесённой, видимо, ещё в детстве драконьей оспы.

— Видимо, «он» — это я.

— Руквуд, — холодно сказала Беллатриса. — Скажу прямо, путь сюда был далеко не самым приятным в моей жизни. Надеюсь, возможность лицезреть вашу персону того стоит.

Август Руквуд тихо усмехнулся в ответ.

— Нам стало известно, что ваше положение несколько улучшилось за последние дни, — начал Рудольфус. — Вы значительно поднялись.

— Вы правы, поднялся. Отдел пережил весьма болезненную утрату в лице нашего главы. Боюсь, с его разумом случилось нечто непоправимое, — каркнул Август и умолк.

Беллатриса молча кивнула, испытывая раздражение от завуалированных фраз, крючков, на которые каждый пытался поймать другого. Она облизала мокрые от дождя губы, зная, что долго молчание не продлится — не такой человек этот Руквуд, и оказалась права.

— Резкое помутнение рассудка, — снова заговорил Август. Его хриплый голос напомнил Белле карканье грачей на старом кладбище. — Этот человек теперь умалишённый. Наша работа чревата подобными опасностями. Никто в Британии не может похвастаться тем, что видел даже самый неопытный невыразимец в недрах Отдела тайн. Проклятая шкатулка могла попасть в руки любому несчастному...

Невыразимец всё говорил и говорил. Он разглагольствовал о сложности его профессии, не вдаваясь в подробности, и попытался объяснить Лестрейнджам суть получения новых квот в Главном отделении Отдела тайн.

Беллатриса прикрыла глаза и слушала. Она скучала, пытаясь понять, зачем Тёмному Лорду понадобился этот полоз.

Когда миссис Лестрейндж получила секретное задание от Волдеморта, она даже не удивилась. Кто ещё мог бы с ним справиться? В последнее время в стане Пожирателей смерти не всё гладко. Сведения о готовящихся вылазках и намеченных операциях немыслимым образом оказывались в руках членов Ордена Феникса, и те снова и снова появлялись на пути во время рейдов. И двоюродный братец Беллы в том числе. Этот глупый смазливый мальчишка, старательно пытающийся встретиться с кузиной на поле боя. Подумать только, в детстве они вместе строили гримасы чопорным родственникам на столетних портретах и давились смехом, когда Регулус и Нарцисса в ужасе убегали от обсыпанного мукой Сириуса, изображавшего инфернала. Беллатрисе вдруг захотелось шепнуть мужу на ухо, что мистер Руквуд ужасно напоминает вылезшего на белый свет мерзкого инфери, как вдруг она уловила последние слова невыразимца.

— ...да и новый военный проект уже в разработке. Всё, конечно, чрезвычайно секретно, и информация есть только у нашего нового главы Отдела.

— Уверен, Министерство делает всё, чтобы сведения не попали не в те руки, — поддержал Рудольфус.

Беллатриса распахнула глаза. «Вот оно! Проект», — она замерла, даже дыхание у неё перехватило. Всё происходящее показалось ей тщательно спланированным спектаклем, где каждый уже знал об отведённой ему роли.

— Кто же теперь встал во главе столь секретной организации? — полюбопытствовал мистер Лестрейндж. — Вы так и не сказали, или я прослушал.

— Мой знакомый, — коротко ответил Руквуд и вздрогнул, когда мимо дома проехала машина, тарахтя старым мотором.

— Хороший знакомый?! — спросила Беллатриса, начиная проявлять нетерпение.

— Старик Бэгмен. За небольшое вознаграждение он мог бы стать мне даже другом, — серьёзно ответил Август, глядя в насупленное лицо Беллатрисы. — У меня истинный дар убеждения.

— Не сомневаюсь. Вам нужны деньги? — прямо спросил Рудольфус, приблизившись к невыразимцу с палочкой наготове. — Вы, кажется, ещё не осознали до конца... мы весьма серьёзно настроены. Не увиливайте от ответов, если, конечно, вы не предпочитаете сами неожиданно наткнуться на проклятую шкатулку... Постарайтесь заинтересовать вашего знакомого. Это — тысяча галлеонов за труды, — он протянул мешочек, перевязанный зелёной лентой Августу, и тот ловко спрятал его под мантией.

«Неплохо!» — подумала Беллатриса.

— Мы свяжемся с вами, как только вы нам понадобитесь, — прошептала она, вскинув подбородок. — Если у вас есть мысли, хоть как-то связанные с предательством Тёмного Лорда, можете похоронить их с миром. Чёрная метка жжёт! — Беллатриса оголила предплечье и подняла руку. — Он всё знает... Помните, Руквуд, последний враг истребится!

— Приятно, что мы с вами так тесно связаны, — проговорил невыразимец и показал удивлённой Беллатрисе свою чёрную метку. — Тёмный Лорд останется доволен моей работой.

Внезапный план родился в кипящем сознании Беллы за считанные секунды. Она схватила повернувшегося к выходу Руквуда за локоть и выдохнула: — Хэллоуин. Я советую вам провести Хэллоуин дома в кругу семьи, — Беллатриса отпустила Августа, — а не в Министерстве магии.

— Вот как?

Рудольфус едва заметно кивнул.

— У нашего Повелителя большие планы на этот праздник. Например, личное поздравление министра, — шёпотом добавила Беллатриса с выражением довольства на лице.

Руквуд несколько секунд стоял неподвижно, глядя на чету Лестрейндж, после чего медленно произнёс:

— Я учту ваше дружеское наставление.

* * *

— И как тебе эта увёртливая рябая физиономия, дорогая? — насмешливо спросил Рудольфус, опускаясь в мягкое кресло возле камина. — Ты не спускала глаз. Силилась прочесть мысли?

— Физиономия предателя! — равнодушно отозвалась Белла, крутя палочку пальцами.

— Не доверяешь «мистеру невыразимцу»?

— Я не дура, Руди, чтобы просто так поверить его словам. Министерская шавка, — выплюнула Беллатриса. — Но он жаден до денег, а его сведения могут оказаться полезны. Мордредовы невыразимцы с их манией преследования! Я до сих пор чувствую эту магловскую вонь!

— Могут пригодиться, — повторил Рудольфус, оставив без внимания жалобы жены. — Так считает Тёмный Лорд. Кстати, откуда эта идея о Хэллоуине?

Беллатриса надменно вскинула голову.

— Хочу кое-что проверить.

— Ты что-то задумала, — устало сказал Рудольфус. — Ты как ребёнок, Беллатриса, честное слово. Никогда не поймёшь тебя...

Раздался треск, и очаг камина озарился зелёным светом. В гостиную Лестрейнджей вошёл человек в чёрном плаще с капюшоном. Сапоги взметали золу от последнего огня.

— Опустите палочку. Вы можете не скрываться здесь, — доверительным тоном произнесла Беллатриса. — Тёмный Лорд сообщил, кого мы ожидаем.

— В таком случае рад знакомству, — ответил Крауч-младший, пристально оценивая обстановку. Он стоял в небольшом овале оранжевого света посреди тёмной комнаты, и Беллатриса внимательно его изучала. Вот он перед ней: сын министерской шишки, чуть ли не главного врага её Лорда. Глаза у Крауча-младшего большие карие. Тёмно-русые волосы рассыпались по лицу, когда молодой человек резким движением стянул капюшон. Кожа на скулах бледная. Вся в веснушках. Он напомнил Белле её первую куклу — невероятно реалистично сделанного из фарфора ребёнка. Белла как-то решила оценить натуральность игрушки внутри. Цисси, маленькая дурочка, рыдала тогда в три ручья над осколками.

— Эти бумаги отец готовит через пару дней представить в Аврорат, — Барти поспешно протянул затянутую в кожу кипу листов. — Здесь имена и адреса, которые понадобятся Тёмному Лорду! Когда я смогу снова его увидеть? Я могу прийти на собрание?

— Тише, молодой человек. Какой энтузиазм! Неужели ваш отец ничего до сих пор не подозревает? — поинтересовался Лестрейндж, приняв папку.

— Отец не видит дальше собственного носа, — невесело усмехнулся Барти, резко помрачнев. — Он ведь даже пристроил меня на всё лето в Министерство магии. Должность пока не очень важная, мистер Лестрейндж. Он боится, конечно, что я его опозорю. Да он просто не знает, на что я способен! Я один из лучших учеников в Хогвартсе! Поверьте, если дело дойдёт до дуэли, мало кто со мной сравнится!

— Какая решительность! — наигранно воскликнула Беллатриса. — Вы далеко пойдёте, Бартемиус. Что такое? — она усмехнулась, когда на лице Крауча отразилось раздражение. — Не нравится, когда вас так называют?

— Нет, не нравится, — холодно ответил Барти. — Это имя мне противно.

— Должно быть, вы не ладите со своим отцом?

— Я намереваюсь служить Тёмному Лорду, миссис Лестрейндж. Как вы думаете, ладим ли мы с отцом?

Беллатриса переглянулась с Рудольфусом. Она не думала, что её вопрос Крауч воспримет совершенно серьёзно. Она попыталась припомнить всё, что упоминал о своём однокурснике Регулус, мысленно прокручивая те немногие званые семейные ужины, на которых она присутствовала, в обратном порядке. Кажется, да, что-то такое Регулус упоминал об этом Барти Крауче-младшем. Ей бы маховик времени или Омут памяти...

— Настолько служить, что не пожалеете жизни родителя? — заинтересованно спросила Беллатриса, приподняв бровь.

Крауч растерянно моргнул.

— На Хэллоуин... — спокойно объявила Белла, обойдя молодого человека кругом. Мраморный пол гулко повторял её шаги, — ...наш Лорд готовит нападение на главу Департамента по магическому законодательству. Где, как не в родном гнезде, брать такую важную птицу? — бросила Беллатриса и умолкла, дав мальчишке время. Это было так занимательно: смотреть, как меняется выражение лица юного Крауча от удивления до... радости. Беллатриса усмехнулась про себя. Тощий, как метловище, юноша вытянулся в струнку. С его худого лица смотрели карие внимательные глаза. Барти коротко кивнул, словно что-то для себя решив.

— Я могу быть полезен, — уверенно сказал он. — Я нарисую карту нашего поместья в Девоншире, если понадобится. Вот только... мою мать я бы хотел отправить куда-нибудь на время... если это возможно... и не противоречит интересам Тёмного Лорда...

Белла почувствовала, как её душа наполняется дьявольской радостью. Она тут же отметила про себя, что Барти Крауч-младший ей по душе. Будет даже жаль, если предатель — именно он.

— Я вижу, что вы наш добрый сторонник! Я организую встречу с Тёмным Лордом, — неожиданно даже для самой себя произнесла Беллатриса. — Но вы должны держать всё в тайне, молодой человек. Вы как змея, что таится под красивым цветком.

Как и предполагал Рудольфус, его жена говорила не умолкая, найдя в Крауче столь же ярого сторонника Волдеморта, как и она сама. Сразу стало понятно, что этот Барти готов на всё. Какой из него шпион? Когда мальчишка ушёл с выражением безграничного счастья на лице, убеждённый, что ему доверяют самые преданные люди Волдеморта, Рудольфус усмехнулся.

— Стоит отдать тебе должное.

— О чём это ты? — нетерпеливо откликнулась Беллатриса.

— Он явно пришёлся тебе по вкусу больше увёртливого Руквуда, но и его ты обманула. Поместье Краучей? Серьёзно? Неужели он думает, что Тёмному Лорду нужен этот усатый педант?

— Подожди, дорогой, — протяжно проговорила Белла, присаживаясь на подлокотник кресла мужа. — С минуты на минуту к нам прибудет Ванити. Жалкий волшебник. Мой младший кузен какое-то время ухаживал за его безмозглой дочкой с паклей вместо волос. Слава Мерлину, одумался... — Беллатриса не смогла сдержать победной улыбки. Даже её муж не обстряпал бы дело так ловко. Она легко выведет предателя на чистую воду, кем бы тот ни был.

— И что ты предложишь проглотить Ванити? Что Тёмный Лорд нападёт на Мунго или Аврорат? — усмехнулся Рудольфус. — Мы же знаем, что его не будет в стране на Хэллоуин.

— Мы знаем, — решительно подтвердила Белла, предвкушая свой триумф. — А они нет! Старику я расскажу ещё более занятную сказочку... Мунго, кстати, неплохая задумка... А потом мы проверим...

— Что проверим? — заинтересованно спросил Лестрейндж, подавшись вперёд.

— Всё просто, Руди. Проверим, кто передал свою историю дальше. В Орден. А потом мы найдём этого «рассказчика» и уничтожим!

* * *

Регулус наклонился к метле сильнее. На полной скорости он заложил зигзаг, сворачивая на запад вслед за кузиной, описавшей вираж. Они влетели в облако. Блэк почувствовал, как сотня ледяных брызг летит ему навстречу, а мантия, вымокшая в один миг до нитки, отяжелела и стала хлопать меньше, не поддаваясь налетающим потокам воздуха. Он на мгновение отвёл взгляд от напряжённой спины Беллатрисы и огляделся. От открывшегося вида захватило дух. Регулус словно был в самом центре пухового одеяла, полностью потеряв чувство направления, не понимая, где верх, а где низ.

Беллатриса вылетела уже откуда-то слева с волшебной палочкой наготове и также быстро уплыла в сторону, описав дугу.

— Снижаемся!

Регулус выпал из холодного облака, вздохнув полной грудью. Перед ним не так уж и далеко виднелись совершенно непроглядные тучи, грозно нависшие над Ноттинг-Хиллом. Беллатриса с немыслимой скоростью пошла на спуск, оставалось только двигаться за ней. Неожиданно вынырнули очертания улиц, простенькие крыши домов и контуры магловских автомобилей.

Регулус опустился рядом с кузиной, пытаясь выровнять дыхание.

Волосы Беллы, как маленькие выпущенные на волю гадюки, расползлись по плечам. Беллатриса шумно втянула воздух, от чего ткань платья из мягкой чёрной шерсти туго натянулась на её груди, и облизала губы тёмно-вишнёвого цвета.

— Восхитительно! — заключила она и подмигнула Регулусу, уменьшающему метлу до размера игрушечной.

— Вы правы, миссис Лестрейндж.

Белла резко обернулась, вскинув руку с палочкой, но узнав подошедшего мужчину в чёрном одеянии, расслаблено выдохнула с лёгким свистом.

— Антонин, ещё немного, и вы бы попали под «Аваду». Никогда не подходите к Блэкам со спины, — она выразительно покосилась на Регулуса. Тот немного удивлённо опустил волшебную палочку — оказывается, он успел её вытащить из кармана мантии и даже прицелиться в Долохова.

— Я учту, Беллатриса. Очень жаль, что Повелителя нет сегодня с нами.

И только после этих слов Регулус понял, что они на небольшой тёмной улочке уже не одни. Он обвёл взглядом пространство вокруг. Ближайший фонарь не горел. Слабый пробившийся через облака свет луны выдернул из мрака фигуры. Они, точно отделившиеся от темноты тени, подбирались ближе. Потом силуэты стали чётче. В первое мгновение Регулусу показалось, что он никого не узнаёт. Ни одного лица, одни уродливые маски.

— Будем надеяться, что его путешествие окажется недолгим, а погода в Румынии будет лучше, чем сегодня у нас, — быстро откликнулась Беллатриса. — Что с Девонширом?

— Наши люди уже на месте. Если засада там, мы узнаем.

— Хорошо. Но мне кажется, что самое интересное ожидает нас здесь и сейчас, — в темноте серые глаза Беллатрисы стали похожи на кусочки тлеющего угля. Она взяла Регулуса под руку и отвела его в сторону. — Тёмный Лорд поручил мне важное задание, и я его не провалю. Мы должны привлечь как можно больше внимания, поэтому развлекись сегодня.

— Развлечься?

— Да, почему бы и нет? Твои друзья уже здесь.

Регулус оглянулся и с удивлением обнаружил неподалёку Маркуса и Эвана. Они озирались по сторонам, перешёптываясь между собой.

— Розье и Мальсибер отправятся со мной, — сказал Долохов. Одна из теней придвинулась к нему ближе, но вторая чуть слышно запротестовала: скинув маску, Розье упрямился и возмущался, не понимая, почему должен оставлять остальных.

— В Атриум, мистер Розье. В Атриум, — послышался голос Рабастана. Лестрейндж похлопал Эвана по плечу. — И я с удовольствием составлю вам компанию, — он сдержанно поклонился. — Мы слегка разнообразим рабочий день Министерства магии, — Рабастан кивнул старшему брату, и вскоре четверо Пожирателей смерти аппарировали.

Беллатриса легко стукнула палочкой по носу Регулуса, и его лицо мгновенно скрыла металлическая маска Пожирателя смерти. Он надвинул капюшон и вслед за остальными магами погрузился в темноту ближайших улиц.

— Идём быстро и организовано, — блеснув крохотными свиными глазками, шикнул широкоплечий колдун, в котором Блэк узнал Селвина.

Улица вскоре стала шире. По обочинам дорог замерцали разноцветные огни, венчавшие деревья. Тротуар был совсем узким, и Регулус обрадовался, когда в идущем рядом Пожирателе узнал Маркуса.

— Здесь неподалёку Мунго, — меланхолично сказал Нотт, засунув руки в карманы. — Они же не думают захватывать госпиталь? Это глупо!

Последний поворот, и перед ними открылась большая площадь, пестревшая тысячей красок. Стены зданий были выкрашены в разные оттенки оранжевого и красного, увешены плакатами с улыбающимися во все зубы монстрами. Люди на площади весело кричали и пели. Многие собрались у платформы, где группа жонглёров перекидывалась пиками и горящими факелами. Из огромных колонок на сцене лилась музыка.

Под навесом выстроились в ряд лавочки со сладостями. У поющего фонтана по всей площади разносился аромат жареного мяса.

Никто не обращал внимания на группу людей в мантиях, приняв их за участников костюмированного праздника.

— Крутая маска, парень! — крикнул проскользнувший мимо Регулуса «дьявол» и показал большой палец.

Призраки, вампиры, феи, отплясывающие твист «восставшие мертвецы» и арлекины на ходулях устраивали факельные шествия, а некоторые даже выкрикивали придуманные заклинания, делая при этом пассы руками.

— Хэллоуин, — загробным голосом сообщил Селвин, шаркая ногами. — День всех святых у маглов. Какое смехотворное зрелище. Какой позор. Во что они превратили наш праздник? «Праздник усопших». Считалось, что в эту ночь...

— Да, да-а-а, — протянула Беллатриса. — Тёмные силы выходят из преисподней... Помолчи же минутку, Селвин, и погляди вокруг внимательнее!

— Смотрите, — Эйвери указал рукой. — Маглы... «колдуют»?

— Неужели? Может, мы покажем, как это делается на самом деле? — спросила Беллатриса, осмотревшись по сторонам. — Действуйте! Сделайте всё, что бы нас заметили! Я возьму на себя световое оформление, — она издала тихий лающий смешок. — Маглам понравится. И... может быть, крысы полезут из своих норок...

— О чём ты, Белла? — удивился Регулус.

— О-о-о, ты увидишь. Я думаю, увидишь...

— Звучит многообещающе! — поддержал Поль. — Блэк, Нотт, разукрасим парочку витрин.

— Иди, Регулус, — усмехнулась Белла. — Развлекайся, это же Хэллоуин! Вечер среди простого народа? Почему бы и нет... Перрикуллум! — воскликнула она, устремив палочку в небо.

По площади прошёлся громкий вздох. Все вокруг подняли головы к небу, где разлилось ярчайшее голубое свечение. Волны жгучего света разошлись среди ночных облаков, очерчивая контуры, а потом резко вспыхнули с такой силой, что многие люди заслонили согнутой рукой глаза. Однако это никого не испугало. Наоборот, восторженные крики разнеслись над площадью, подкрепляемые аплодисментами.

— Морсмордре! — в небе возник большой зеленоватый череп с пустыми тёмными глазницами, пугающий и шевелящийся. Рот открылся, и из него поползла змея. Даже самые захмелевшие на празднестве маглы поняли: что-то не так.

— Чёрная метка! Чёрная метка! — закричал Поль. — Трепещите, враги Тёмного Лорда!

Волшебники проследили за расползающейся по ночному октябрьскому небу меткой Пожирателей и победным жестом вскинули над головой сжатые кулаки, вторя словам Эйвери.

— Давай! — Маркус толкнул Регулуса в бок. — Флагрейт Морсмордре!

Стена ближайшего дома зашипела, яркие плакаты с изображением двух клыкастых улыбающихся вампиров потускнели. На глянцевой поверхности появился череп со змеёй.

— Что это такое? — воскликнул мальчишка, измазанный белой краской, заметив волшебство. — Вы это видели?! Это что было?!

— Видели, — холодно ответил ему Эйвери и указал палочкой в разукрашенное лицо. — А ты больше не увидишь. Редукто!

Совсем рядом раздались хлопки, и прямо из пустоты появились члены Ордена Феникса. Долохов тут же взмахнул рукой, и веер огней полетел в их сторону. Несколько огненных струй попали в маглов, и те с криками попадали на землю. Волна пламени пошла по кругу, разрывая улочку города как вены. Люди в панике побросали резные тыквы, факелы и корзинки со сладостями. Огонь моментально охватил праздничный навес. Ткань с цветными лентами рухнула вниз, перекрывая выход. Маглы, путаясь в своих маскарадных костюмах, с искорёженными ужасом лицами бросились бежать. Некоторые прыгали в фонтан, спасаясь от пламени, охватившего их пропитанные краской и клеем наряды. Среди этой разномастной обезумевшей толпы сновали волшебники, выкрикивая проклятья.

Регулус оказался в самом центре площади. Луч заклинания он отбил машинально и едва успел поставить щит, закрыв себя от заклятья одного из Пруэттов.

— Ставьте купол! Не выпускать никого из виду! — громогласный бас Аластора Грюма перекричал все голоса. — Маглов тоже не выпускайте до появления стирателей памяти!

Впервые в жизни Регулус видел этого человека, о котором даже Пожиратели говорили с уважением. Грюм высоко поднял свою палочку, с её кончика ввысь полетели синие искры, превращавшиеся над головой в серебристое кольцо. Оно кружилось над площадью, как лассо, разрастаясь всё больше. В то же время жила молнии проскользнула внутри грозового облака над площадью. Грянул гром, и дождь захлестал по плитке. Стена ледяной воды потоком полилась вниз, и, касаясь земли, слилась в бурный поток, понёсшийся дальше по тротуарам.

Лучи заклинаний озаряли пространство, искры от сталкивающихся проклятий сыпались под ноги борющихся волшебников, отражались в бегущей воде и рикошетили в фонарные столбы, разбивая стёкла. Шум дождя и грома глушил все крики и голоса.

Регулус никогда не видел подобного. Проклятия сыпались в разные стороны, щедро посылаемые как Пожирателями смерти, так и членами Ордена Феникса. Блэку оставалось только поддерживать происходящее редкими «Конфундусами».

Грюм легко отбил луч пущенного в него заклинания. Мрачный взгляд Аластора остановился на Блэке. Регулус отвернулся, кинувшись бежать. Он не разбирал дороги, просто мчался вперёд, зная, что не может остановиться. Разноцветные лучи проносились над его головой и рассыпались искрами. По плечу полоснуло заклятие, и Регулус почувствовал, как что-то тёплое потекло под рукавом по коже.

Он не хотел умирать. Он не мог умереть здесь вот так, стоя на месте и дрожа как осиновый лист. Рядом никого. Маркуса не было видно, он потерял его. Селвин далеко у горящего навеса выпускал одно заклятие за другим, фигура Беллатрисы промелькнула у арки.

— Я знала, я чувствовала, что нужно остаться именно здесь! — кричала Белла.

Пожирателей смерти стало больше. Жениха Нарциссы среди прочих выдавали длинные намокшие волосы, казавшиеся в приглушённом свете зеленоватыми.

— Сюда! Скорее! — доносилось отовсюду, и Регулус не понимал, к кому именно относится призыв. Но он больше не намеревался здесь оставаться. Он крутанулся на месте, но тщетно.

Раздался грохот, камни взорвавшегося фонтана полетели во все стороны. Вода хлынула на мостовую. Ноги подвели Регулуса, он поскользнулся и упал на колени. Срикошетившее от уличного фонаря заклинание ударило в лицо, со скрежетом оцарапало маску, и она слетела. Регулус дотронулся до лица. Тёмное влажное пятно отпечаталось на пальцах. Ничего не понимая, Блэк снова провёл по щеке рукой и, к своему ужасу, обнаружил что-то липкое и шершавое.

— Попался, гад! — незнакомый волшебник направил палочку ему в лицо.

Регулус зажмурился, уверенный, что в ближайшие секунды умрёт. Зелёный свет озарил его веки. На миг ему показалось, что сердце остановилось. Он медленно открыл глаза и увидел неподвижно лежащего перед ним на спине противника.

Люциус опустил волшебную палочку.

— Потом поблагодаришь, Блэк, — холодно сказал Малфой и скрылся среди толпы.

Регулус поднялся на ноги, пытаясь уложить в голове две простые истины.

У него на глазах только что убили человека.

Убил Люциус Малфой.

«Убил так быстро, так просто. Взял и сделал это. Непростительным. Но ведь нельзя так просто это делать! Или можно?»

На секунду все голоса, звуки борьбы и взрывов исчезли, отхлынули грохотом волн. Осталась только звенящая тишина и медленное осознание произошедшего. Ноги сами понесли Регулуса к щели между двумя облепленными плакатами зданиями. Новые струи огня рассыпались совсем рядом, и он, не оборачиваясь, заметал вокруг себя вычитанные летом проклятия. По сдавленному крику, донёсшемуся из-за спины, Блэк понял, что попал в кого-то.

Время замедлилось, и Регулус, сжимая плечо рукой, сам не понял, как смог втиснуться в проём. Мысли в секунду улетучились из головы, и он понёсся по узкому ходу, быстро-быстро перебирая ногами и сбивая выставленные цветочные горшки на низких подоконниках. Лабиринт из поросших зеленоватым мхом стен кончился. Регулус заметался в тесном проёме, шаря рукой по кирпичам, и вдруг пустота... Он вылетел головой вперёд, споткнувшись обо что-то, в переулок, оглянулся назад и увидел, что не далеко убежал — всего лишь обошёл площадь по кругу.

За мусорными баками у трактира с дымящейся крышей водяным коридором чернел канал. Кто-то барахтался там, пытаясь ухватиться за скользкие ступени, ведущие к водостоку. Регулус осторожно подошёл ближе, чтобы лучше разглядеть молотящего по воде руками человека. Тот на мгновение показался на поверхности, жадно глотая воздух, и снова ушёл вниз. Но этого мгновения хватило, чтобы узнать в утопающем Нотта.

Регулус рванулся к каналу, пытаясь схватить Маркуса за запястье, но тот так беспорядочно размахивал руками, что вытащить его никак не удавалось.

Вода.

Ледяная вода хлынула в сапоги, брызнула в лицо, заливая глаза, наполняя рот привкусом грязи. Блэк яростно выругался, едва не соскользнув в канал с предательского мрамора. На миг ему показалось, что сейчас он сорвётся и полетит вниз, как тряпичная кукла. Что-то шершавое скользнуло между пальцев, лихорадочно шаривших в темноте, и Регулус мёртвой хваткой вцепился в кусок ткани, потянув на себя. Голова Маркуса снова показалась над водой.

Регулус вытянул друга из канала, ударил кулаком в живот, затем сгрёб за грудки и встряхнул за плечи. Маркуса била дрожь, он что-то хотел сказать, когда начал судорожно отплёвываться от воды. Блэк отпустил его, предоставив Нотту распластаться на спине.

— Жив? — с облегчением спросил Регулус и повалился на землю рядом. Нотт едва ли расслышал его, но это не так уж и важно. Жив, конечно. Блэк слышал, как его друг дышал. Рвано и громко, но дышал.

— Не то слово, — прохрипел Маркус.

Регулус посмотрел на него внимательнее.

Лицо у Маркуса было грязным, землисто-серым с бурыми редкими пятнами. В темноте плохо было видно, что это — то ли кровь, то ли приклеившиеся листья, сотнями перемалывающиеся в потоке дождевой воды в канале.

— Чего тогда разлёгся? Поднимайся, — сказал Регулус и протянул руку.

— Не так быстро. Я ещё полежу. Пять минут, ты же знаешь.

— Извините, как я не подумал. Самое удачное время лежать. Сейчас не травология, идиот, и пять минут промедления нас угробят! — вскипел Регулус, подхватив друга подмышки. — Надо уходить отсюда. Добраться бы до конца переулка, а там... — он посмотрел на чуть живого Нотта, и слова о метле застряли в горле, — аппарируем, — неуверенно закончил Регулус. — Ты случайно не намерен лишиться чувств?

— Тащи меня уже, — огрызнулся Маркус.

— Скажите, пожалуйста, — перекинув руку друга через плечо, Регулус зашипел от боли. Лечить раны он так и не научился. Надо же было умудриться столько книг проштудировать по тёмной магии и ни строчки не прочитать о целебных чарах. Лицо Маркуса полыхало огнём, но Нотт нашёл в себе силы обхватить Блэка за шею.

За спиной они услышали топот ног. Регулус резко повернулся, едва успев накинуть капюшон, и мельком взглянул на Маркуса. С такой измазанной грязью физиономией того бы и мать родная не узнала.

— Уже уходите? — из тени трактира появился волшебник. — Или вы тут прячетесь? — спросил он смутно знакомым голосом.

— А ты что здесь забыл? — как можно воинственнее попытался произнести Регулус.

Преследователь вышел вперёд. Свет озарил его мокрую мантию и прилипшие ко лбу волосы. Перед Блэком стоял старший брат с нахальной улыбкой, явно не узнавая его. Регулус досадливо сжал палочку свободной рукой, и Сириус по-своему воспринял этот жест.

— Инкарцеро! — воскликнул он.

— Репелло! — моментально среагировал Регулус. Волшебные верёвки наткнулись на невидимый щит, отлетели назад и упали на мокрый асфальт, не добравшись до цели.

— Неплохо, — оценил Сириус. — Совсем неплохо! А сразу два отобьёшь? КОНФУНДУС! РЕДУКТО!

Регулус едва отпрыгнул в сторону, уклонившись от заклятия. Маркус отцепил руку и повалился на асфальт, глухо застонав.

— Какая жалость, — бесчувственно откликнулся Сириус. — Кажется, твой напарник сейчас окочурится. Удручающий диагноз.

— Закрой рот! — закричал Регулус.

— Ишь ты, я и мать-то свою не слушал, когда она так орала, а ты мне кто? Скольких сегодня наших прикончил? Понравилось? А меня хочешь попробовать?

— Не представляешь, как! Ваддивази! — красный луч подцепил точно крюком мусорный бак и швырнул его в Сириуса. Тот увернулся и даже изловчился отправить очередное заклинание. Бак грохнулся рядом с Регулусом на землю и разбился.

— Экспеллиармус! — воскликнули в один голос Блэки.

Палочки вылетели из рук у обоих и взлетели высоко вверх, поплыв навстречу друг другу. Братья кинулись вперёд и, столкнувшись, принялись пихать друг друга локтями в попытке поймать свои палочки.

— Отвали, придурок! — заорал Сириус, но не устоял на ногах, поскользнувшись в луже. При падении он обхватил брата за колени и повалил на асфальт. Путаясь в плаще, Регулус вывернулся угрём и умудрился ударить Сириуса локтем. Послышался хруст и крик боли.

— Ды бде нос сломал, убод!

— Акцио, палочка! Акцио, палочка! — захрипел Регулус, пытаясь сконцентрироваться и одновременно отпихнуть от себя повисшего на ноге старшего брата.

— Дебульсо! Дебульсо, палошки! — истошно завопил Сириус, чувствуя, как Пожиратель смерти выскальзывает из его рук.

Палочки задёргались на тротуаре, осыпая пространство вокруг синими искрами, не зная, кого слушаться.

Над головами что-то утробно зарычало. Раздался оглушительный треск. Земля содрогнулась от грохота. Сириус, кое-как поднявшийся на ноги, тут же снова плашмя повалился назад. Настил кровли крыши трактира сорвался и покатился по уклону на волшебников. Сириус пополз к палочке, пытаясь подняться с четверенек. Регулус перекатился на спину, едва увернувшись от обломка черепицы, просвистевшего рядом с ухом. Облако деревянной трухи обрушилось на Блэков. Маркус закричал, и Регулус с опозданием понял, что друг не в силах защититься от обломков, водопадом устремившихся к земле вперемешку с дождевой водой. Пальцами он нащупал что-то продолговатое.

Палочка.

Регулус судорожным движением схватил её, но Сириус мёртвой хваткой снова вцепился в его ногу:

— Да когда же ты отцепишься от меня! — воскликнул Регулус. — Фавилла! — из палочки вырвалась струя чернил и ударила старшему Блэку в лицо. Тот разжал пальцы, и Регулус крикнул: — БОМБАРДА!

Заклинание выстрелило в скатывающуюся груду мусора, и она разлетелась на мелкие части. Нотт закашлялся, прикрываясь рукой от града осколков, которые ещё сыпались сверху, и с ужасом посмотрел на друга. Пыльный, ещё более грязный, но невредимый.

— Я цел, — хрипло сказал Маркус.

Позади что-то хрустнуло. Регулус обернулся на звук и увидел в слабом серебристом свете Люмоса Сириуса с перепачканным чернилами и кровью лицом. Свет был так слаб, а пыли налетело так много, что Регулус едва видел брата, хотя они находились в паре метров друг от друга. Сириус Блэк стоял с палочкой в опущенной руке.

— Рег?

* * *

Треск хлопка аппарации потонул в ниспадающем рокоте грома.

Возле дома номер двенадцать появился человек.

Регулус упал на четвереньки.

Тело сотрясала крупная дрожь.

Регулус изо всех сил зажмурился. Больно, как же больно, его чудом не расщепило. Он протянул руку к пожелтевшей траве, проросшей между стыками плиток. Ощупывая каждый дюйм, он всё не мог поверить, что удрал и доставил Маркуса домой. Регулус задрал рукав мантии и подставил предплечье под струи воды, льющейся с неба. Казалось, кожа сейчас зашипит и слезет с костей.

Дверь родного дома совсем близко. От особняка веяло такой силой и спокойствием, что Регулусу нестерпимо захотелось разрыдаться от облегчения. Серебряный дверной молоток блестел в свете мигающего над крыльцом фонаря, бешено раскачивающегося от ветра.

Схватившись за гладкую дверную ручку, Регулус дёрнул её на себя, забыв о палочке.

Раз, другой, третий.

За дверью раздалось шебуршание. Щёлкнули замки, и Блэк ввалился внутрь дома, когда дверь неожиданно поддалась. Перепуганный Кикимер отскочил в сторону, сияя в темноте коридора двумя глазами, похожими на жирных светляков.

— Хозяин? — прошептал домовик, нервно вытерев руки о наволочку.

— Где они? — выдавил Регулус, опираясь на дверной косяк.

— Хозяйки нет. Хозяина нет. Они уехали к леди Друэлле на Хэллоуин. Просили Кикимера не ждать на ночь, — на одном дыхании выпалил эльф. — Кикимер сейчас же их позовёт, если хозяин...

— Нет! — резко вскрикнул Регулус. — Нет, — повторил он тише, заметив, как отшатнулся Кикимер к стене. — Не надо никого звать. Ни в коем случае.

— Кикимер никого не будет звать, — горячо заверил домовик, подхватывая господина под локоть. — Кикимер будет верно служить. Кикимер хороший эльф.

За окнами снова вспыхнула молния. Регулус успел сосчитать до пяти. Грянул гром.

— Что желает хозяин?

Кикимер закрыл входную дверь. Стало тише. Треск поленьев в кухне едва долетал до слуха Регулуса, двинувшегося к лестнице.

— Может быть, чаю? — в надежде спросил эльф, смотря своими напуганными добродушными глазами.

— Да. Было бы здорово, — насильно улыбнувшись, ответил Регулус, пряча в тени своё лицо.

«Добраться бы до своей комнаты!»

Он помчался наверх, дрожащей рукой ведя по перилам лестницы. У двери, ведущей в спальню, Регулус остановился и затравленно посмотрел в сторону комнаты Сириуса. Тихо. Только причудливые тени таинственно плясали на деревянной поверхности двери, да пугающая темнота заворочалась в углах коридора.

Регулус отвернулся и озлобленно толкнул дверь своей спальни.

Мощный удар сотряс площадь Гриммо уже на счёт три. Дождевые капли стучали по стеклу бойко и нетерпеливо.

Регулус, пошатываясь, прошлёпал к окну, оставляя на сером ковре мокрые отпечатки сапог, распахнул ставни и впустил порывистый ветер внутрь. Шёпот дождя и взволнованный шорох листвы пожелтевших каштанов пронизывали холодом. И всюду было темно. Регулус провёл ладонью по лицу. Медленно, как будто воздух был плотным.

Щека горела. Останется шрам.

Что он наделал? Зачем всё это? Что с ним произошло? Со всеми ними. Ради чего в одно мгновение погибло столько людей? И тот человек, которого убил Малфой? За что Маркус едва не погиб под грудой камней? Не этого он, Регулус, хотел. Не так представлял насыщенную свободой и приключениями жизнь Беллатрисы. Не этому он завидовал, слушая Эйвери. Он чувствовал себя беспомощным и раздавленным. Белла сама привела их в руки Ордена. Она ждала появления Грюма, не пожалела даже своего кузена ради только ей понятной цели.

На небе, куда ни глянь, громоздились тучи, прорезаемые золотыми жилами молний.

Дверь скрипнула, и Регулус в ужасе обернулся.

«Не могли же меня так быстро найти! Я сам загнал себя в тупик. Нет! Не могли!»

На пороге появился Кикимер с подносом в руках. Комната наполнилась ароматом душистого чая с бергамотом. Любимого напитка Вальбурги. Но Регулус его не любил. Ему нравился чёрный... без всяких примесей, обжигающий при каждом глотке и оставляющий тонкий привкус. Но никак не с бергамотом. Почему же он никогда не говорил об этом?

Почему он вообще так мало говорил в этом доме?

Почему все его попытки примирить мать и брата ничем не заканчивались? Его робкие слова ни разу не возымели действия.

Почему они, Блэки, такие упрямцы? Такие глупые гордые мерзавцы, не умеющие слушать никого, даже друг друга. Как они могли требовать от него, Регулуса, выбирать?

Блэк прислонился к стене, уставившись на поднимающийся змейкой от чашки пар.

— Хозяин может заболеть, — проворчал домовик, щёлкнув пальцами. Окно закрылось.

«Нет, оставь всё как есть», — хотел возразить Регулус. Так он сможет услышать, когда за ним придут. А ведь за ним обязательно явятся. В мозгу у него, мешая сосредоточиться, лихорадочно билась одна мысль: Сириус узнал его, узнал Нотта, догадался, даже назвал по имени, по этому дурацкому сокращению.

Регулус выдал себя, спасал друга, не заботясь ни о чём, произнёс собственное заклинание, придуманное ещё много-много лет тому назад в доме деда Арктуруса после длительных опытов над бякоклешнем. А по-другому и быть не могло... Всему приходит конец. Его заберут в Азкабан. Осталось совсем немного. Регулус представил себе крохотные решетчатые окошки высоко под потолком, затянутые сетью паутины, безнадёжно толстые стены, грязные плащи дементоров и рьяно затряс головой.

— Мерлин, какой Сириус глупый. А я, кажется, ещё глупее...

— Хозяин сегодня заночует дома? — сердобольно спросил Кикимер.

Из глаз хлынули слезы, до невозможности тёплые, когда Регулус услышал последнее слово.

Нельзя, нельзя плакать, но слёзы всё не прекращались. Блэк сполз по стене на пол и опустил голову. Рыдания подступали к горлу, он зажал рот рукой и одновременно дал себе обещание, что подобное не повторится. Перед глазами то и дело вспыхивала зелёная вспышка «Авады» Малфоя. Детство осталось там. Скончалось в Ноттинг-Хилле недалеко от Святого Мунго.

— Хозяин ранен? — взвизгнул эльф, заметив рану на щеке Регулуса.

— Они придут за мной, — уверенно сказал Блэк. — Рано или поздно. Придут. Не те... так другие...

— Кикимер скажет, что никого нет дома, — невозмутимо ответил эльф. — Кикимер живёт, чтобы служить благороднейшему и древнейшему дому Блэков. Кикимер скажет, что никого в доме Блэков нет. Дом пуст.

«Всех обмануть желая, ты должен стать, как все:

Придать любезность взорам, жестам, речи,

Цветком невинным выглядеть и быть

Змеёй под ним». —

У. Шекспир «Макбет»

Флажки факультетов отливали маслянистой чернотой на фоне серого неба. Ветер обходил стадион стороной и не мешал сборной Слизерина проводить дополнительный отбор.

Дейзи перечитывала одну и ту же строчку снова и снова, но смысл написанного никак не хотел откладываться в её голове. Хукам выразительно вздохнула и отложила учебник по алхимии в сторону. Факультатив Слизнорта никак ей не давался.

Дейзи приложила ладонь козырьком ко лбу, чтобы лучше рассмотреть чёрную точку, зависшую над квиддичным полем. Очертания казались размытыми, и мерно падающие снежинки только ухудшали видимость.

Маркус Нотт, паривший на «Чистомёте» возле колец, вскинул руку и помахал. Неподвижная до этого точка в небе встрепенулась и описала небольшой круг, приобретая абрис знакомой человеческой фигуры.

Весли Даркер и Ронда Флинт пронеслись мимо Дейзи, подняв в холодный воздух листы пергамента.

Хукам вздрогнула, когда совсем рядом раздался полный уверенности звонкий голос Эммы Ванити.

— Разумеется, Регулус возьмёт этот снитч первым и испортит весь отбор. Флинт и Даркер пока не дотягивают даже до запасного ловца!

— Может быть, — протянула Хукам, не желая показывать, за кого болеет.

— Что значит «может быть»?! — возмутилась Эмма.

— Регулус, конечно, отлично держится, но у Весли лучше реакция, — чопорно произнесла Дейзи. — Ещё немного... и он сможет составить конкуренцию.

— Нет, ты слышал, Эван?! — крикнула Ванити. — Наша староста говорит, что у Блэка плохая реакция!

— Я так не говорила! Просто у Весли она лучше, — смутилась Дейзи, хотя сама прекрасно понимала, что лжёт.

— Вот для таких сомневающихся мы и проводим эти отборы, — нравоучительным тоном объявил Розье. — На Слизерине никого не принимают в команду по дружбе! Никогда! — и тут же завопил: — Блэк, бери этот проклятый снитч, я уже замёрз!

Дейзи сощурилась и всё-таки сумела разглядеть несущийся на всех парах золотистый шарик. Даркер и Флинт летели быстро, по очереди опережая друг друга, но позиция Блэка, высматривавшего снитч с высоты, была с самого начала удачнее. Регулус наклонился вперёд, со свистом рассёк воздух и протянул руку к крохотному золотому мячу. Яркая трепещущаяся искорка замерцала в его пальцах.

Розье зааплодировал ловцу.

— Стоп-игра! Молодец! — крикнул Эван, когда Регулус коснулся пятками снежного покрова стадиона.

— Кто бы сомневался! — сказал Нотт, слезая с метлы.

— Точно не я, — самодовольно хмыкнул Блэк.

— О, только не воображай о себе невесть что, — шутливо оборвал его Розье.

— И да, некоторые сомневались, — Ванити выразительно взглянула на трибуну, где была Хукам. — Не обращай внимания, впрочем.

Слизеринцы зашумели ещё сильней.

Дейзи яростно мотнула головой и глубоко втянула воздух. Хукам сама не ожидала, что так расстроится. Дейзи собрала все пергаментные листы и с несвойственным ей остервенением запихала их в сумку, подхватила учебник и двинулась к лестнице. Хукам размышляла о том, какая она всё ещё сопливая глупая девчонка. Сколько бы она усилий ни прилагала, чтобы казаться старше и ответственнее остальных, Дейзи не испытывала долгожданного превосходства.

Хукам всегда старательно подходила ко всем доверенным ей делам, хотя иногда и чувствовала, что взваленная на плечи ноша ей не по силам. Она и так слишком много времени потратила на то, чтобы выпросить удобное время для этой тренировки команды Слизерина. И что она получила взамен? Кислую физиономию Даркера, который даже слова приветливого не сказал ей за весь день, равнодушного Блэка и сияющую белозубой улыбкой Эмму Ванити.

Дейзи никогда особо не жаловала квиддич. Слишком опасный вид спорта. Хукам не понимала такой необъятной любви большинства волшебников к нему. А ещё она не понимала студентов, которые бродят по ночным коридорам школы, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, хотя когда-то пыталась. Например, Регулуса. Ещё на третьем курсе он вместе с Ноттом взял привычку обшаривать по ночам замок. Вот ей бы и в голову не пришло гулять по коридорам в такое время. А мальчишки твердили о каком-то особом волшебстве ночного Хогвартса.

«Наверное, мне не дано разглядеть здесь ещё что-то особенное, — думала Дейзи. — Просто Барти прав, говоря, что мне самое место на Хаффлпаффе».

Крауч постоянно толковал об этом. Со временем Дейзи начала в это верить, сомневаясь, что Распределяющая шляпа рассудила на её счёт верно. Куда ей до Роберта, Маркуса, Регулуса, Северуса и даже Алекто со своими глупыми списками, идеями, совсем несвойственными студентам Слизерина.

Ей хотелось спокойствия и тишины. В конфликтах Дейзи никогда не участвовала, особенными талантами не отличалась. Всё давалось ей путём немалых усилий и твёрдой зубрёжки.

Дейзи тихо вздохнула. «Наверное, нужно быть несусветно глупой, чтобы подумать, будто Блэк, поймав снитч, поблагодарит её за эту тренировку. Наивная дурочка!» — отчитала она себя.

Конечно, куда ей до блистательной Эммы. Рядом с ней Дейзи выглядела непритязательной стекляшкой. Ванити была принцессой, лёгкой и хрупкой, от её красоты дыхание захватывало. Она без труда принимала изящные позы. Но Дейзи, пытающейся копировать их на первых порах, удавались лишь жалкие пародии.

— Нам нужен охотник. Пьюси после последней игры на метлу больше не сядет. До запасного ловца ты, Ронда, не дотягиваешь, а на охотника подойдёшь.

— Я не хочу быть охотником! — бушевала Флинт. — И ты это знаешь.

— Тогда приходи, когда летать научишься, — проворчал Эван. — Я здесь капитан!

— Это потому что я девушка? — с вызовом спросила Флинт. — Только в команде Слизерина одни парни!

— Посмотри на Эмму, — пожал плечами Розье. — Если бы она хотела, была бы в команде. Я не говорил, что девчонки не умеют летать.

— Хотя парни делают это лучше, — ухмыльнулся Маркус.

— О да! — рявкнула Ронда. — Видимо, благодаря загадочным свойствам этой штуки между ногами! — смерив капитана и вратаря возмущённым взглядом, Флинт бросила метлу и, обогнув старосту, прошествовала к выходу со стадиона.

— Ничего себе! Всё равно через год придёт, и другой несчастный капитан возьмёт её в свою команду. Только вы не зазнавайтесь! — пригрозив пальцем, проворчал Розье. — Макьюэн, Даркер, что зависли? Весли, ты принят на запасного ловца! Макьюэн, будешь охотником! Классно с мячом управился! — Эван скептически оглядел радостного шестикурсника и пожаловался Блэку. — Проклятье! Почему девчонки такие упрямые? Место ловца этой твердолобой подавай! Из неё вышел бы отменный охотник. С таким-то характером. Ладно. На следующей неделе продолжим. Эй, Маркус! Прохлопаешь ещё хоть один квоффл, и я поставлю на кольца Торфинна, так и знай! Это не шутка! Всем до завтра!

Дейзи проводила ребят взглядом. Никто так и не поблагодарил её, наоборот, выставили в глазах Регулуса какой-то злословной хвосторогой! Она хотела развернуться и уйти, но неведомая сила заставила её взглянуть на скамью. Дейзи увидела метлу, оставленную Флинт, подошла ближе и, поразмыслив немного, взяла её в руки.

Крики однокурсников, направляющихся к замку, ещё можно было различить.

Дейзи не было страшно, наоборот, она ощутила себя храброй и ни на секунду не усомнилась в том, что делает. Она бросила сумку и перекинула ногу через древко метлы. Невольно она попыталась вспомнить, сколько раз ей доводилось подниматься в воздух. Ведь она неплохо летала и могла бы попасть в сборную Слизерина, если бы хотела. И если бы любила квиддич.

Она оторвалась от земли, оттолкнувшись изо всех сил, и взмыла вверх. Ей открылся замечательный вид на всё поле, кольца, тёмные на белом фоне фигуры студентов на территории школы. И вдруг что-то пошло не так. Метла словно взбесилась под весом девушки: заходила ходуном, накренилась и резко стала снижаться.

Дейзи не поняла, что случилось. С огромной скоростью она понеслась навстречу земле, подбрасываемая бунтующим древком. Хукам собралась закричать так громко, как только умела, как вдруг заметила приближающегося к ней Блэка.

Регулус подлетел к ней, круто развернулся и подхватил Дейзи под руку.

— Ты с ума сошла! — накинулся он на неё, пытаясь выровнять чужую метлу.

Хукам, которой секунду назад хотелось расплакаться, была счастлива. Даже побледневшее на несколько тонов лицо Блэка, ей показалось самым прекрасным на свете.

Регулус не смог совладать с неконтролируемой метлой, поэтому пересадил Дейзи на свою. Метла Ронды в скором времени камнем упала рядом с приземлившимися ребятами.

Дейзи не могла убрать с лица глупейшую улыбку. Он спас её! Прилетел к ней на помощь!

— Ты хоть знаешь, бестолковая, чья это метла?! — воскликнул Регулус.

Дейзи отпрянула назад. Она никогда не видела Регулуса Блэка таким злым.

— Это метла Ронды, верно? Чёрт возьми, Дейзи! Почти все игроки накладывают чары, чтобы никто не брал их мётлы! Одна ты, похоже, не в курсе! Это была несусветная глупость!

Хукам вздёрнула подбородок.

— Я хорошо летаю!

— Ты это прекрасно доказала, — полным сарказма голосом ответил Регулус. — Знал бы, что таким образом ты показываешь свои блестящие навыки полётов, — пальцем о палец не ударил!

— Я просто хотела доказать, что я не хуже других.

«Не хуже Эммы Ванити».

Блэк хмыкнул, подобрал мётлы и двинулся прочь. Дейзи прикусила губу, в смятении глядя ему в спину.

— Ты ведь спас меня!

— Очевидно, — откликнулся Регулус, не оборачиваясь.

— Значит, я тебе дорога! — победно заключила Дейзи, отважно направившись за ним в сторону раздевалок, где ожидали другие слизеринцы, переговариваясь между собой. И Эмма.

Регулус остановился и удивлённо взглянул на девушку.

— Я спас тебя, потому что был обязан. Ч.Е.Р.В., помнишь? — холодно сказал он. — И больше никогда так не делай! Неизвестно, как относятся к этому другие.

Дейзи не стала его догонять.

* * *

Барти сидел на подоконнике и глядел в окно.

Все эти годы, когда он отдавал всего себя учёбе, бессмысленным занятиям с магическими существами, рунам и астрономии, не прошли напрасно. Нашёлся человек, который всё это оценил. Мать не в счёт. Она всегда любила Барти, хотя под строгим отцовским взглядом не смела сказать ему лишнего ласкового слова.

Он устал чувствовать себя кому-то чем-то обязанным, в особенности отцу. Пусть тот и дальше принимает свои дурацкие законы, сидя в окружении дементоров в Департаменте по магическому законодательству. Они из него все эмоции высосали.

Плевать!

Поговаривали, что Бартемиуса Крауча прочат в министры магии.

И на это плевать! Барти-младшему всё равно.

Он прокручивал в голове события, перевернувшие его жизнь: вот первое собрание, где его мельком представил Волдеморту Эйвери, вот разговор с Джагсоном, вот встреча с Лестрейнджами... и последнее событие, самое важное.

Поручение.

Совсем скоро Волдеморт оценит его по заслугам и примет в Пожиратели смерти.

Поль несколько раз в конце лета приглашал Крауча к себе в имение, а мать, нежно любящая своего единственного сына, беспрекословно отпускала. Отцу до разъездов Барти по гостям не было дела. Вот если бы он хоть раз поинтересовался... возможно, Поль уже сидел бы за решётками Азкабана в соседней с Мальсибером камере. А Барти — в палате Святого Мунго в отделе для душевнобольных, подальше от глаз достопочтимой публики магического общества.

Мать никогда его не осудит, всё поймёт, всё простит, а отец... Он и не заметит ничего, даже если Барти закатает рукава рубашки и будет расхаживать по дому с чёрной меткой напоказ. Лишь один единственный раз отец всерьёз поговорил с ним. Барти тогда был на втором курсе. Он надел на шею смешной галстук со светящейся надписью «Счастливого Хэллоуина» под мигающей глазищами тыквой — подарок Нотта. Маркус всем подарил эти глупые галстуки. Розье и Блэк целую неделю в таких щеголяли по Хогвартсу, но не Барти.

— Что это у тебя на шее? — спросил отец, когда Барти попался ему на глаза рождественским утром. — Какое убожество! Сними немедленно! Моему сыну должно быть стыдно, что он надел на себя такое, — он поддел галстук пальцами и дёрнул.

Барти тогда показалось, что у него оторвётся голова, но ткань с треском порвалась первой.

Но теперь всё иначе. О нём помнят. Его ценят. Скоро он никогда не будет чувствовать себя одиноким. Он не один. Не только Блэку, Нотту и Розье будут давать задания, вызывать в другую часть страны. Они счастливцы. Их семьи поддерживают своих детей. Его же, Барти, задача гораздо труднее: скрывать свою суть за тысячей масок, быть послушным сыном, примерным наследником Краучей. Он сможет выдержать этот обман. У него железное терпение. В конце концов, никто не варит Оборотное зелье тщательнее его.

«Возможно, история магического общества запомнит Бартемиуса Крауча, отметив его деяния на своих страницах. И говорю я не о нынешнем главе Департамента, — шептала Беллатриса Лестрейндж при последней встрече. — Но пока мы будем держать в секрете наши планы. Ты же любишь хранить секреты? Твоим друзьям совсем необязательно знать, что ты почти вступил в наши ряды».

Ряды...

Когда-то он, Барти, был один, а сейчас...

Задание не такое уж и сложное.

Ванити виноваты сами. Беллатриса сказала, что их объявили предателями. Барти не стал спрашивать, что они сделали.

Крауч глубоко вздохнул, стараясь успокоить дыхание, и сжал в кулаке склянку.

«Это станет прекрасным свадебным подарком для девушки», — пообещала Лестрейндж, вручая зелье Барти, а когда он спросил, почему это поручение дают ему, а не Блэку, женщина лишь рассмеялась. Крауч понял, что сказал глупость.

Но как же незаметно подлить содержимое склянки Ванити?

Дверь за спиной скрипнула, и в кабинет заглянула Дейзи Хукам.

— О, черт побери, только не это.

— Ты что тут делаешь в пустом классе? — странным голосом спросила Дейзи, едва успев утереть слёзы.

— Сижу и жду твоих тупых вопросов, — закатив глаза, буркнул Крауч. — Ты ревела, что ли? Выглядишь хуже Миртл.

— Я ненавижу Блэка! И ненавижу Ванити! — зло воскликнула Хукам, явно не совладав с эмоциями.

Задание оказалось лёгким.

Губы Барти растянулись в улыбке.

* * *

Нарцисса давно не была в Хогсмиде и отвыкла от его простых бревенчатых построек.

«Кабанья голова» расположилась в стороне от главной дороги. Нарцисса поморщилась, увидев облезлую вывеску с изображением уродливого рыла животного, и осторожно открыла дверь. Короткое эхо скрипа петель разнеслось вдоль стен комнаты, пропахшей сыростью. Никто не вышел поприветствовать мисс Блэк, неуверенно двинувшуюся вглубь помещения по устланному опилками полу. Бородатый кислолицый хозяин взглянул на посетительницу, кивнул и продолжил вытирать стаканы. Рядом с его стойкой расположилась скрипучая лестница. Нарцисса медленно поднялась по ней на второй этаж и оказалась в мрачном пыльном коридоре, в конце которого поблёскивала звёздочка масляного фонаря. Самое время припомнить Мерлина, Мордреда и Моргану.

— «Меблированный номер 15», — прочитала Нарцисса и вошла внутрь.

Комната оказалась совсем небольшой и тёмной. Грязь и сажа плотно прилипли к оконным стёклам. Скудный свет, льющийся от огарка свечи, после темноты коридора притягивал взгляд. В полумраке у дальней стены зажёгся второй огонёк — маленькая золотая точка Люмоса.

— Решил меня напугать? — спросила Нарцисса.

— Прости, — без тени вины сказал Регулус, выглянул в коридор и плотно закрыл дверь. — Прекрасно!

— Не вижу ничего прекрасного, — сердито произнесла мисс Блэк и вдруг услышала необычный звук, идущий из угла.

— Всего лишь крысы за стеной, Цисс. Не стоит их бояться, Сахарная царевна. Присаживайся.

— Ох, конечно, всего лишь крысы. Как я могла не подумать о них? — скептично отозвалась Нарцисса. — Обязательно было встречаться в такую рань? Почему в этой дыре?

— Эта дыра — безопасное место. Сядь, пожалуйста.

Нарциссе пришлось последовать совету и опуститься на грубо сколоченный стул.

— То, что я хочу сказать тебе, — горячо заговорил Блэк и начал расхаживать по комнате, — очень важно! Никто не должен узнать об этом разговоре.

Нарцисса нахмурилась, но не произнесла ни слова.

— Тебе покажется это глупым, но я не могу найти себе места. Ничего не выходит. Знаешь, ещё в конце октября мне удалось впервые побывать на рейде... — Регулус непроизвольно сжал левую руку ниже локтя, и Нарциссе пришлось податься вперёд, чтобы разглядеть в блёклом свете чёрное пятно на коже.

— Метка, — с отвращением сказала она, не отрывая взгляда от знака. — Шевелится.

— Не имеет значения. Он ещё не научился читать через неё мысли, — опустив рукав, произнёс Регулус. — Ведь это казалось мне таким важным. «Защищайте нашу магию! Защищайте магию!» Сколько раз ты слышала это? «Осквернители крови — враги», — Блэк ухмыльнулся, и Нарцисса невольно улыбнулась, приняв его нервный смешок за совершенно иное.

Как любой мальчишка, в детстве Регулус мечтал о славе. Сириус со своими бесконечными «подвигами» всегда был в центре внимания всей семьи. «И мать всегда любила его чуть больше», — отмечал Регулус, и в такие минуты особенно ярко представлял себя в ореоле славы, видел, как мать и отец с гордостью представляют его важным персонам, например, Волдеморту. И старший брат наконец-то стоит в тени, кусая локти, и больше не насмехается над ним.

Теперь даже воспоминания об этом стыдили его.

— Я просто хотел быть полезным. Желал почувствовать наше пресловутое величие. И знаешь, что, Цисс?

— Что? — тихо спросила Нарцисса. Она плохо чувствовала людей, но на этот раз понимала: Регулус рассказывает ей нечто личное.

— Не почувствовал. Ни в тот раз, ни во все следующие. Всё, что я видел за эти месяцы вне стен Хогвартса, мне хочется скорее забыть.

— На скольких рейдах ты был?

— Их было достаточно. Если честно, иногда мне хочется разнести тайный ход на пятом этаже ко всем чертям, но что-то останавливает, — он схватился за голову и надавил на виски. — Не понимаю, такое чувство, что во мне живут десять маленьких Регулусов, которые не могут договориться между собой...

— Зачем же ты позвал меня сюда?

Она не знала, что Регулус ей ответит, но точно правду. Он ужасный лжец.

— Всё дело в Малфое. Я считаю, что тебе не следует выходить за него! — с апломбом заявил Блэк.

— Серьёзно? Опять?! — возмутилась Нарцисса, не веря своим ушам. — Он тебе не понравился с самого начала, но...

— Дослушай! — возразил Регулус, схватив её за руку. — Если бы мне пришлось за твоё общество расплачиваться приветствиями с гриндилоу, я бы пережил и это! Дело совсем не в антипатии к этим Малфоям, — выплюнул он, — хотя они мне противны как подколодные змеюки. Тот Малфой, что служит Лорду, тебе не понравится, поверь мне. Ты знаешь Люциуса — старосту факультета и мечту девчонок из кружка по астрономии, а не Пожирателя смерти.

— Почему ты так решил? Конечно, — с расстановкой произнесла Нарцисса, — он вспыльчивый, иногда даже... гадкий. Люциус отвратительно обращается с домовиками...

— С домовиками? Он убийца. Малфой не задумывается ни на секунду, произнося Непростительные заклинания. Это достаточно веский довод?! — прошипел Регулус, и его пальцы сильнее сжали кожу.

Нарциссе показалось, что даже тени в комнате зашевелились и повторили последние слова, произнесённые с такой злостью. Пришлось припасть к спинке грязного стула, чтобы не пошатнуться.

— И многих? — негромко спросила Нарцисса. — Он убил... многих?

Регулус взглянул на неё так, как никогда раньше.

— Знаешь, кажется, я напрасно волновался. Малфой подходит тебе на все сто! Если всё сказанное ничего для тебя не значит, мне не о чем говорить с тобой!

— Это не так! — поспешно сказала Нарцисса. Её глаза задержались на лице Регулуса, силясь прочесть в них неудачную шутку. — Не делай из меня чудовище. И из Люциуса. Я знаю, на что иду. Мне кажется, ты ошибаешься на его счёт. Ты тоже Пожиратель смерти, разве нет?

При этих словах Блэк изменился в лице.

— Туше, — проговорил Регулус и неприятно рассмеялся.

— Пусть он убивал. Наверняка у Люциуса были причины.

— Причины? — Регулус вспомнил волшебника, целившегося ему в лицо. Если бы не Малфой, мёртвым был бы он сам. С усилием пришлось откинуть от себя эти мысли. — По-твоему, есть какие-то причины для того, чтобы убивать? — сердито зашептал Блэк и устало добавил, покачав головой: — Нет. Мы — волшебники, а не какие-нибудь маглы. Можно обезоружить, околдовать, обездвижить... Да что угодно сделать, но не причинять смерть другому! Послушай меня и отмени эту глупую свадьбу. Или хотя бы отложи. Хорошо подумай над моими словами. Пожалуйста.

Кузина не ответила, и он снова стиснул её руку. Она не понимала его. Это не её вина. Нарциссе не приходилось пробираться под горящими крышами зданий, ощущать облегчение, когда вспышка зелёного цвета пролетела мимо, видеть тела людей, замерших на земле в неестественных позах.

— Нарци-и-исса! — с нажимом протянул Регулус. — Говори — да!

— Д-да... Я подумаю.

— Нет, пообещай мне! Я хорошо тебя знаю! Ты можешь не скрещивать пальцы за спиной, но всё равно лгать.

— Обещаю! — зло сказала Нарцисса и чуть слышно добавила: — Всё из-за Волдеморта?

Регулус покачал головой. На это ему нечего было ответить.

— Да! Из-за него. Тёмный Лорд пугает меня.

Подобных слов можно было не говорить. Регулус знал это липкое чувство страха, когда мурашки бегут по коже от одного присутствия Волдеморта.

— Ты что, не замечаешь того, что происходит? Исчезновения людей, странные личности в Косом переулке... Дело уже не ограничивается маглорождёнными. Его имя боятся произносить. Я слышала, что он неуязвим, бессмертен. Его нельзя ранить или убить! Как такое возможно, скажи мне? Кто он такой?

— Какая чушь, — отрывисто сказал Регулус. — Конечно, Тёмный Лорд не бессмертен.

— Но Белла сказала...

— Она свихнулась! Беллатриса в каждой тени видит заклятого врага.

— Белла, конечно, безумна, но даже ей не пришло бы такое в голову. Она утверждает, что видела, как в Волдеморта попало смертельное проклятие, а он выжил.

— Невозможно! Нарцисса, невозможно! Не вороши гадючье гнездо и не заговаривай мне зубы, будь любезна! Тёмный Лорд здесь не при чём! Я говорил о Малфое, а ты снова всё свела к...к Вол...

— К... к! — передразнила Нарцисса. — Ты боишься произнести имя человека, которому служишь, но заставляешь меня приходить в эту дыру и снова сводишь всё к одному: к Люциусу! Лицемер! Противоречишь сам себе. Не хочешь обсуждать своего Лорда — пусть. Я люблю Люциуса и не хочу обсуждать его! Ты не смеешь просить меня. Я знаю, что говорит дядя, что Малфоям нужен только выгодный брак, но ведь... ведь... — она не смогла подобрать нужных слов, резко поднялась и схватила Регулуса за воротник рубашки. Ткань натянулась, и Нарцисса увидела знакомую серебряную цепочку на шее. — Ты всё ещё носишь его?

— Что? — удивился Регулус. — А-а... твой медальон, — он отвернулся, отцепив её руки. — Помнишь, Цисс, считалку?

— Прости?

— Детскую считалку. Как же она заканчивалась? Ах да! Два слепых мышонка бегали в траве. Первый пискнул громко — в пасть попал змее. Звал его товарищ, бегал тут и там, и свалился малый к злобным паукам... Иногда мне кажется, что мы и есть эти слепые глупые мышки.

— Понимаю, — прошептала Нарцисса, натянув меховой воротник до подбородка.

Регулус шумно выдохнул.

— Вряд ли. Вот, — он вытащил из кармана крохотный флакончик с одиноко танцующей ленточкой голубого цвета внутри. — Возьми. Я хочу, чтобы ты взяла это. Не будь слепа, Цисс. Помнишь, я задолжал тебе подарок? Не люблю оставаться в долгу, — сказал Регулус.

— Для чего оно?

— Мерлин Всемогущий! Да бери же! — он вложил в подрагивающую ладонь Нарциссы флакон и крепко сжал её пальцы.

* * *

Дотти протянула стакан горячего молока с мёдом, но Нарцисса отказалась от любимого напитка, отстранив его рукой.

Она опустилась в любимое кресло и откинулась на мягкую спинку, развязала ненавистный шарф, душивший её, как змея, как сомнения, посеянные Регулусом во время утреннего разговора.

Нарцисса слушала собственное тяжёлое дыхание. Ей было плохо наедине со своими мыслями. Она долго сидела неподвижно, закрыв глаза, но не выдержала и подошла к окну, поглядела на двор внизу, распахивая ставни, не сразу поддавшиеся напору. Ветер со свистом рванул в окно, занося с собой горсти снежинок. Они закружили вокруг, болезненно жаля кожу. Нарцисса подставила лицо, надеясь, что холод сможет прогнать мрачные мысли. Ах, если бы рядом была Андромеда, её чуткая любимая сестра... Тогда ей не было бы столь одиноко.

В потайном кармашке платья лежал маленький флакон зелья, способного рассказать ей всю правду.

Она чувствовала тяжесть, флакон тянул её вниз.

Когда Люциус вошёл в гостиную, Нарцисса отпрянула от окна.

— Что случилось? — недоумённо спросил Малфой. — Я пришёл сразу же, как твой домовик сообщил мне.

— Подожди! — Нарцисса подняла руку в останавливающем жесте и посмотрела на жениха, пытаясь понять по его взгляду, нужно ли ей использовать зелье.

Люциус смотрел на неё недоумённо, его явно встревожил взволнованный вид невесты. Он решал, можно ли ему уже заговорить.

Нарцисса подошла к нему и сердито зашептала:

— Я не хочу, чтобы ты был Пожирателем смерти, не хочу и не хотела ни единой минуты! Мне всё равно, что ты сделал или не сделал, главное, чтобы с тобой всё было в порядке. Чтобы никакой Орден или Аврорат не стоял на пороге.

— В таком случае, мисс Блэк, вы напрасно тревожитесь, — попытался успокоить её Люциус. — Ведь эта война когда-нибудь кончится. Мы обязательно победим. Когда всё пройдёт, мы будем на самой вершине, это будет наше время. Мы, волшебники, установим свои законы...

«Мерлин, какую чепуху он несёт!»

— На вершине будет Волдеморт, — подчеркнула Нарцисса и отвернулась.

— Д-да, но он не забудет тех, кто оказывал ему поддержку. Разве ты не хочешь этого? Если тебе нужно подтверждение моих слов, то знай: Тёмный Лорд оказал нашей семье великую честь.

Нарцисса напряглась.

— Честь?

— Да, — ответил Малфой с полной убеждённостью в голосе. — Он доверил мне на хранение ценный артефакт.

— И ты говоришь об этом с радостью, Люциус? Ты в своём уме? Это что-то ужасное? Какая-нибудь тёмная вещь?

— Нет, то есть я не знаю, — смутившись, признался Малфой. — Это всего лишь потёртая книжка или тетрадка в старой обложке, перевязанная лентой. Что может быть в ней серьёзного?

— Наверняка это что-то нехорошее, — решительно прошептала Нарцисса. Она поёжилась, вспомнив взволнованное лицо Регулуса, и сказала: — Верни её. Верни своему Лорду. Не стоило её брать. Неужели ты не видишь опасности, в которой мы окажемся, если эту тетрадь найдут?

Малфой покачал головой, его рот с горечью изогнулся.

— Я не могу вернуть эту вещь Тёмному Лорду, Нарцисса. Что он подумает обо мне? Лорд решит, что я что-то замышляю. У него не должно быть сомнений в нашей преданности. Тем более... твоя... сестра, — Малфой попытался подобрать подходящие слова, — разочаровала семью, и Тёмный Лорд был недоволен...

— Говори как есть, — отчеканила Нарцисса. — Моя сестра спуталась с маглом. Она вышла за него замуж и родила ему дочь. Она наплевала на наши обычаи и на чистоту крови. Тёмный Лорд знает, что мы не поддерживаем с ней никакой связи. Лишь однажды она прислала мне совой письмо, и я сожгла его, не читая.

Люциус кивнул и попытался обнять невесту за плечи, но Нарцисса вывернулась из его объятий. В ладони она сжала флакон с голубой ленточкой. Люциус прав, она это понимала. Уже поздно идти на попятную. Тёмный Лорд не потерпит такого унижения. Беллатриса любит повторять одну фразу: «Метка жжёт!» У Нарциссы не было метки, но на секунду ей почудилось, что рука горит.

— Мы будем неприлично богаты и непозволительно счастливы, мисс Блэк, — перебил Малфой, поцеловав её в лоб. — У наших детей будет всё самое лучшее.

Нарцисса вздрогнула. Образ Регулуса тотчас померк. Ведь именно об этом она и мечтала, она хотела иметь счастливую семью. Большой дом с красивым парком, таким как в величавом Малфой-мэноре, где среди голубых магнолий цветут белые розы, веранду, где будут бегать милые белокурые детишки.

Эта картина живо предстала перед её глазами.

Мисс Блэк была далека от политики, хотя понимала, что Волдеморт не потерпит рядом с собой никого. Люциус глупец, если не видит этого.

Но без Тёмного Лорда всё, о чём Нарцисса мечтала, могло испариться в одно мгновение. Стоит лишь другой стороне победить.

Нет! Этого допускать нельзя! Остаётся идти до конца!

— Я тебя успокоил? — осторожно спросил Люциус.

— Да, — постаравшись придать голосу беспечность, ответила Нарцисса, но что-то неприятно зашевелилось внутри. — Ты лучше знаешь, как поступить.

— И ты мне веришь? — Люциус с сомнением прищурился.

«Даже мой брат лжёт искуснее тебя. Но это не так важно сейчас. Если Тёмный Лорд падёт, мы останемся ни с чем».

— Возможно, — проговорила Нарцисса и, вынув ладонь из кармашка платья, просто протянула её Малфою.

Их пальцы соединились.

* * *

Шаг за шагом Северус Снейп приближался к дому. День был серый, пасмурный. Грифельно-серое небо тяжелело над головой. Здесь, в грязном Паучьем тупике, всегда было холодно. Всегда, независимо от времени года и дня, сколько Северус себя помнил.

Вместо того чтобы сидеть в тепле в своих домах, местные жители высыпали на улицу. Повод помолоть языками: на днях скончался замечательный человек, двадцать лет отдавший ткацкой фабрике. Местные простецы, а жена покойного называла их «пауками», жались друг к дружке, как мокрые воробьи на ветке. Две старухи жалобно вздыхали.

Северус остановился возле матери и взял её под руку.

«Пауки» встрепенулись с его появлением и недовольно посмотрели в сторону облачённой в траурное платье худой женщины и её мрачного сына.

— Ещё бы с такими не помереть, — прошамкала старуха, живущая через дорогу в кособоком коттедже, зыркнув на Северуса. — Смотри, Джулс, как смотрит.

— Точно зверёныш, — поддакнула вторая карга, потерев на носу бородавку. — Ты посмотри только, как он одет. Отродясь не видела ничего подобного. Не плащ, не пальто, невесть что нацепил.

— Что они тут делают? — сердито прошептал Северус, внезапно ощутив ненависть ко всему на свете. — Я хочу, чтобы маглы немедленно ушли.

— Они пришли отдать дань твоему отцу, — едва слышно сказала Эйлин. — Подождём катафалк и пойдём.

— Дань отцу, — ядовито прошипел Северус. Он никакую дань отдавать ему не желал.

Мерзкие маглы так и пялились, неодобрительно качая головами, перешёптывались между собой. «Если сейчас пойдёт снег, — подумал Северус, — они быстро разбегутся по домам, и не вспомнят ни об отце, ни о матери, ни обо мне. Хотя вон те две уродливые старухи ещё долго будут косточки перемывать. Вот бы заколдовать их сейчас и превратить в двух уродливых жаб навеки вечные!»

Северус с недовольством поймал себя на мысли, что прислушивается к голосам собравшихся. Их было не так уж много, где-то около дюжины, но и этого юному Снейпу хватало вдоволь. Он не их часть! Не их! Да, он прожил мучительные одиннадцать лет в этой части Англии, в грязном рабочем районе городка Коукворт. Двухэтажные дома здесь выбрасывали в небо чёрный дым, деревьев на улице почти нет, речку затопили отходами фабрики. Северус Снейп мечтал вырваться из этой гнилой топи. Мать обещала ему, что придёт день, когда он станет настоящим волшебником и уедет отсюда в самую лучшую школу на свете. Эта мысль помогала Северусу сносить все обиды в школе от мерзких магловских детей, дразнящих его Лошадиной мордой и Джеком-Фонарником.

Денег у Снейпов было немного, да и те отец просаживал в местном баре. Его Северус ненавидел больше всех. Тобиас запрещал колдовать.

Письмо из Хогвартса Снейп получил на своё одиннадцатилетие.

Честно говоря, у Северуса были кое-какие хорошие, приятные воспоминания, связанные с родными местами. Например, он знал, что за лесом есть небольшое озеро с довольно чистой водой, если забраться на холм, можно увидеть рощицу, где можно отдохнуть. Даже детская площадка со скрипучими качелями вызывала где-то в глубине души тоскливое чувство и слабое тепло. И девочка с зелёными глазами...

Он не хотел вспоминать об этом. Но лучше уж мысленно быть там, в рощице за озером, чем здесь: во дворе собственного дома, окружённым людьми, которых презираешь.

Что-то мокрое упало на лоб. Снег. Моргана его услышала, или он сам случайно вызвал это погодное явление.

Прибыл катафалк. Гробовщики получили кивок миссис Снейп и принялись возиться с крышкой гроба.

Северус облегчённо вздохнул и посмотрел на лицо Тобиаса Снейпа. Мертвец издевательски улыбался ему. «Это всего лишь мне кажется, отец не улыбался, только скалился пьяной ухмылкой», — сказал себе Северус и приподнял голову чуть выше. Он резко развернулся и направился к дому, когда до него донеслись слова, произнесённые противным мальчишеским голоском.

— Мам, а это и есть сумасшедшая?

— Да, милый, чокнутая, самая что ни на есть!

Северус резко обернулся с перекошенным от ярости лицом. Мать сделала вид, что ничего не слышала, кутаясь в шаль.

— Ведьма! — каркнула старуха с бородавкой на скорченной физиономии. — Тьфу! Сжила всё-таки мужа со свету!

Северус потянулся за волшебной палочкой.

— Ведьма, говорите? — прошипел он.

— Ведьма, ведьма! Приворожила беднягу Тобиаса, а теперь ещё и укокошила! И ты выродок её, отродье. Злодей!

— Северус! — решительно сказала Эйлин. — Оставь их. Пошли.

По её лицу катились слёзы.

«Она на самом деле любила это ничтожество!» — пронеслось у Снейпа в голове.

Северус остановился как вкопанный, онемев от накатившего на него понимания, и очнулся, лишь когда услышал за спиной настойчивый монотонный стук. Это мистер Снейп решил в последний раз напомнить о себе сыну-уродцу.

Едва дверь закрылась, мать нервно заломила руки и стала что-то неразборчиво бормотать.

— Не могу смотреть, — только и разобрал Северус.

Перешагнув порог дома, где он знал каждый угол как свои пять пальцев, Снейп взял Эйлин под руку и помог опуститься в продавленное кресло.

Слава Мерлину, здесь не было сегодня Блэка, Мальсибера и Эйвери с их «участием», а ведь Роберт едва не напросился. Северус не нуждался в поддержке. Будь Мальсибер здесь, Снейп чувствовал бы лишь обжигающий стыд. Вечно эти чистокровки лезут не в своё дело, помешанные на крови и родственных узах. Много они знают со своим «участием»? Ничего!

— Не злись на них, — мать кивнула в сторону двери. — Простецы нас не понимают.

Простецы. Сейчас в магическом обществе так не говорят, но его мать уже давно не появлялась даже в «Дырявом котле».

— Они не любят нас! — отрывисто сказал Снейп.

— Потому что боятся, — возразила Эйлин. — Разве можно заставить кого-то любить? Нет, Северус.

«Можно заставить, — подумал между тем Снейп. Он знал десяток различных способов, может быть, и больше. — С помощью зелий возможно всё! Взять хотя бы ту же Амортенцию. Любить, заставить страдать, убить...»

— Когда-нибудь все нас зауважают! Маглы, волшебники, все... «Поттер, Лестрейндж, Нотт... Эванс...»

В окно неожиданно что-то ударило. Ком снега повис на дребезжащем стекле и медленно пополз вниз.

— Мелкие гады, — процедил Северус, выхватив палочку. Он сделал ей взмах, и створки с грохотом захлопнулись, погружая помещение во мрак. Темно и холодно.

Северус не хотел разжигать камин. Он любил зиму, безлюдные улочки, укутанные снегом, сугробы до самых колен.

«Мы вырастем и станем королём и королевой Зимы», — обещала ему когда-то девочка с совсем не зимними веснушками и огненными волосами.

Глупая маленькая лгунья, которая ничего больше не значит.

Стоит повторять это чаще, чтобы поверить.

* * *

В центре гостиной находился тяжёлый старинный стол из красного дерева, за которым расположились волшебники. Тёмный Лорд восседал во главе. Справа от него занимал кресло Люциус Малфой. Слева — Беллатриса Лестрейндж. К ней первой и обратился Волдеморт, оглядев собравшихся.

— Как продвигаются наши дела в Отделе Тайн?

— Прекрасно, мой Лорд, — мгновенно откликнулась Беллатриса. — Наш источник исправно присылает нам секретные сведения.

Пожиратели за столом одобрительно загудели.

— Это не может не радовать. Однако этого мало. Мы должны проследить за тем, чтобы наш человек занял как можно более высокое место в Отделе Тайн, прежде чем начнутся серьёзные действия. Нам необходима поддержка.

— Да, мой Лорд. Я делаю всё, — закивала женщина.

— Люциус? Какие новости поступают из Визенгамота? — потеряв к Белле интерес, спросил Волдеморт.

Малфой расплылся в самодовольной улыбке.

— Ценой огромных усилий нам уже удалось наложить «Империус» на тринадцать судей. Поддержка чиновников такого ранга обеспечит нам победу на судебном заседании по делу старшего Мальсибера.

Волдеморт удовлетворённо кивнул и повернулся к Снейпу.

— А-а-а, Северус. Взгляните, господа, среди наших рядов пополнение.

Беллатриса громко фыркнула, не сдержавшись.

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Ты не одобряешь моё решение, Белла?

— Повелитель, — встревоженно выдохнула Лестрейндж. — Я полностью вас поддерживаю!

— Скоро все заговорят о вас, мистер Снейп, — проговорил Волдеморт. — Ваши успехи в зельеварении достойны похвалы. Одурманивающий состав превзошёл все наши ожидания.

— Очень рад, — мрачно взглянув на Лестрейндж, ответил Северус.

Волдеморт недоверчиво улыбнулся и протянул:

— Хотелось бы верить, что это так.

По лицу Беллатрисы поползла хищная улыбка.

— Простите?

— Многие говорят мне это, пытаясь угодить, — проговорил Тёмный Лорд, небрежно стукнув палочкой по столу.

Волшебники вздрогнули.

Волдеморт обратил всё своё внимание на Северуса.

— Некоторые на самом деле верят в наше дело, например, ваш друг — юный мистер Мальсибер. Ради освобождения его отца мы идём на крайние меры. Но есть и другие, верно, Беллатриса?

Лестрейндж уверенно закивала, понимая, о чём говорит Тёмный Лорд. Остальные Пожиратели напряжённо переглянулись между собой.

— Рабастан, — резко обратился Волдеморт. — Я слышал, что моё поручение до сих пор не выполнено!

— К сожалению, мой Лорд, нам пока не удалось установить надзор за передвижениями по Сети летучего пороха.

Беллатриса метнула в Рабастана гневный взгляд.

— Это печалит, — прошипел Волдеморт, скривив рот. — Нужно внедрить несколько наших агентов в Руководящий центр Сети летучего пороха. Отслеживание перемещений волшебников — важнейший этап на пути к нашей цели. Неужели среди Лестрейнджей только Беллатриса подходит к делу со всей необходимой степенью серьёзности?

Сидящие за столом волшебники с опасением взглянули на оставшегося невозмутимым Рудольфуса, а Белла, сидящая рядом, заёрзала на месте.

— Повелитель, — низким голосом проговорила она. — Я выполнила ваше поручение. То самое.

— Да, Беллатриса, ты отлично справилась. Может, кто-то из присутствующих ещё не знает о том, что мистер Ванити показал себя неблагонадёжным соратником? — Волдеморт обвёл взглядом застывшие лица. — Нам следует что-то предпринять, показать, что мы возмущены его вероломством.

— Он имел наглость отрицать свою вину.

— А ведь у него есть дочь в Хогвартсе, — сказал Эйвери.

Белла мельком взглянула на Регулуса, который даже не шевельнулся, и отчётливо произнесла:

— Я уже позаботилась о ней, мой Лорд. Верный вам человек передал всё, что требовалось. Думаю, семья предателей крови достаточно поплатится за предательство.

— Я надеюсь, Беллатриса, этот человек не покалечил невинное дитя. Жизнь чистокровных волшебников очень важна для нас, — произнёс Тёмный Лорд.

— Я воспользовалась другими средствами. Вашим зельям я доверяю больше, чем людям.

— Ты слышал, Северус? — Тёмный Лорд вгляделся в лицо Снейпа. — Твои труды находят всё большее число поклонников.

— Это зелье Снейпа?! — воскликнула Белла. — Поверить не могу.

— Позвольте узнать, кто же этот верный человек? — спокойно спросил Снейп, смутно припоминая белокурую девочку с младшего курса.

— Белла? Наверное, это был твой кузен Регулус? — цепкий взгляд Тёмного Лорда устремился к Блэку.

— Нет, мой Лорд, не я, — негромко, но отчётливо произнёс Регулус.

— Это был другой волшебник, но, если бы это поручение получил Регулус, он бы справился. Все Блэки рады служить вам, мой Лорд! — страстно воскликнула Беллатриса.

— Это правда?

— Чистая правда, Повелитель, — откликнулся Регулус.

— Эти слова от представителя столь древнего рода греют сердце. Меня ожидает одно дело, и я хочу, чтобы вы оказали мне услугу, Регулус. Мы обговорим детали после.

* * *

Северус спешил к камину. Некоторые Пожиратели смерти смотрели на него с недоумением. Многие видели его в первый раз, учитывая их и, главное, его происхождение. Блэк схватил его за плечо и резко развернул к себе.

— Что с Эммой? — процедил Регулус. — О чём говорила Беллатриса? Что ты сделал?

Северус отцепил его руку и невозмутимо взглянул ему в глаза.

— Я готовлю зелья для нашего Повелителя, — спокойно ответил Северус.

— Какое зелье использовала Белла?!

— Откуда мне знать, — раздражённо сказал Снейп, угрюмо пожав плечами. Неужели Блэк не видит, что ему противно обсуждать с ним это? — Спроси свою сестру сам! Я изобрёл много формул. «Вдовьи слёзы», например. Или другой отвар. Я разрабатываю зелья, которые не влияют на здоровье будущих поколений. Тебе какое дело? Ты же давно расстался с Ванити. Разве нет?

Регулус ожёг Снейпа яростным взглядом. Северус никогда не видел, чтобы Блэк так смотрел на него. Младший Блэк, конечно.

— Сириус всегда говорил мне, что ты гниль, Снейп. Редкостная гниль, — Регулус отвернулся и быстрым шагом направился к Волдеморту.

Его ждала неожиданная просьба, касающаяся одного маленького услужливого существа.

До Рождества оставались считанные часы.

Сириус угрюмо разглядывал огромную ель, украшенную разноцветными шарами и лентами гирлянд. В зале восхитительно пахло хвоей, ванилью и изюмом. Но чего-то не хватало!

Вокруг кипела лихорадочная деятельность.

Лили левитировала подносы с рождественской выпечкой. Алиса, получившая в кругу близких друзей прозвище «Пока Ещё Гамп», декорировала окна и двери золотой канителью и попутно отдавала указания Фрэнку. Джеймс метался по всему дому и шуршал подарочной бумагой.

— Весёлого Рождества! — донеслось из коридора. Это шумные братья Пруэтт притащили ещё одну ёлку. Гидеон щедро украсил её ветви магловскими предметами, нашедшимися в закромах «Одной ноги». Лили сквозь смех объясняла, что блестящие металлические штуковины вовсе не гирлянды, а цепочки от унитазов. Карадок приволок трёх обсыпанных блёстками пикси, зачарованных под рождественских ангелов. Они кружили над головами гостей дома Поттеров и разбрасывали мерцающие снежинки.

Ещё не до конца окрепшего Ремуса, появившегося следом за Дирборном, друзья усадили в мягкое кресло и угостили горячим шоколадом.

Последней пришла Медоуз. Ей пришлось добираться до дома Поттеров аж из Хогвартса, и утомительная тайная поездка в «Ночном рыцаре» доставила массу хлопот. Родители Доркас считали школу наиболее безопасным местом и не разрешили дочери покинуть Хогвартс на каникулы.

— Но ведь на то мы и тренируемся в Ордене! — пылко сказала Медоуз с порога. Вот только её партизанский наряд привёл Эванс в эстетический шок.

— Явилась, — едко прокомментировал Сириус, пребывающий весь вечер не в духе.

— Кто-то же должен стирать эту усмешку с твоего красивого личика, — заявила Доркас, пожав плечами.

— Все слышали? Все? Я — красивый!

Люпин закатил глаза, а Джеймс забулькал, пытаясь скрыть смех.

— Сомнительное достоинство при отсутствии мозга, — парировала Медоуз.

— Что одна, что другой, — заворчал Лунатик.

Лили предложила Медоуз одно из своих воздушных платьев, в котором Доркас явно чувствовала себя неуклюжей... если не голой.

— Другое дело, — проворковала Лили. — Ты очаровательна.

Сириус громко фыркнул и отошёл к Джеймсу.

Эванс всегда была отвратительно вежлива.

Чтобы втянуть Медоуз в предпраздничные хлопоты, она попросила девушку развесить по дому алые вязаные гольфы.

— Магловские традиции, — многозначительно сказал Поттер, когда Сириус поинтересовался предназначением оных.

— Само собой, — откликнулся Блэк и, прислонившись к стене рядом с креслом Лунатика, стал наблюдать за тем, как Карадок и Гидеон нарезают волшебные фанты.

— Эй, Мародёры, у меня с собой контрабанда, — шепнул Фабиан. — Поглядите.

Сириус заинтересовано покосился на бутылку за спиной Пруэтта. Огденское. Возможно, хоть это поднимет настроение.

Ремус нахмурился.

— Сойдёт, — ухмыльнулся Блэк, проследив взглядом за свернувшей на кухню Медоуз. Обычно она была похожа на своенравного мальчишку и вне стен школы предпочитала удобные брюки любой юбке. Слишком порывистая, слишком скорая на эмоции. Сейчас в платье нежного сливового цвета её было не узнать. Но язык Сириуса знатно чесался, и Блэк не мог, в конце-то концов, оставить последнее слово за какой-то девицей!

— У Гида есть ещё две, — воодушевлённо продолжал Фабиан. — Стоят в углу в холле. Я наложил на них дезиллюминационные чары, чтобы их не увидели раньше времени.

— Например, мистер Поттер, — серьёзно проговорил Люпин. Ремус всегда говорил серьёзно.

— Джим сказал, что его отец вот-вот уйдёт на ужин к соседям, — оправдался Фабиан.

Сириус не желал спорить.

— Куда это ты собрался? — с удивлением спросил Лунатик.

— Э-э... пойду-ка я на кухню. Проверю... бараньи ножки.

— Ага. У тебя сразу появляются странные неотложные нужды, — хохотнул Фабиан, — когда поблизости Доркас. День не удался, если вы не поругались.

— Чушь! — грубо проворчал Сириус. — Мне дела нет до этой девчонки!

— О да! Поэтому ты на неё и смотришь как на баранью ногу, — загоготал Пруэтт, оставив Блэка задыхаться от злости.

— Почему ты ничего не говоришь, Рем? — Сириус округлил глаза и с возмущением обратился к Лунатику.

— Ну, Фабиан озвучил почти слово в слово мои мысли по этому поводу, — слабо улыбнувшись, ответил Люпин. Подумать только! И это его друг!

— Ладно! Ты, как я погляжу, ещё не отошёл после «пушистой проблемы» и тебе мерещится всякое!

Из медной трубы граммофона полилась музыка.

Сириус оскорблённо хмыкнул, проследив за влюблённым по уши другом, закружившим Эванс в танце, тоскливо поглядел в сторону кухни и протопал на второй этаж, где уже несколько лет находилась и его просторная комната. Он жил в ней, когда гостил в этом доме. Внутри всегда было прибрано, все предметы лежали на определённых им местах. Как бы Блэку не хотелось, он никогда не считал коттедж Поттеров своим.

Сириус уселся на кровать и вытащил из-под матраса альбом, утащенный из особняка на Гриммо при последнем визите.

На первом этаже братья Пруэтты заразительно заголосили «Храни тебя Господь, весёлый гиппогриф». Их звонкие голоса отчётливо доходили сквозь пол. Значит, мистер Поттер ушёл.

Сириус уставился на затянутую в великолепную драконью кожу обложку альбома. На какое-то мгновение он перенёсся в другую часть Лондона и очутился в своей комнате. Тяжёлые бархатные шторы, махровое покрывало на кровати с резной спинкой, разбросанная на стульях одежда, оставленные на полу книги и журналы, торчащие отовсюду карточки от шоколадных лягушек и обалденные фотографии. Много-много снимков и плакатов с изображением мотоциклов и аппетитных полуголых девиц. На мгновение Блэк ощутил прилив мрачного удовольствия, представив безуспешные попытки матери и шипящего пенька с ушами содрать всю эту пёструю «красотищу» со стен, и рассмеялся, словно залаял.

Он и сам не мог объяснить, почему вспомнил это сегодня, когда рядом друзья. Только Питера не хватало для полного комплекта. Тот зачастил на задания Ордена. Совсем рехнулся — сам начал вызываться. Целую неделю проходил с задранным носом, ведь это он раскрыл планы Пожирателей смерти по захвату Мунго на Хэллоуин. «Ладно, Регулуса тоже не хватает, — с досадой признал Сириус, ведь врать самому себе — последнее дело, — отца и даже чуточку матери. Странно это: скучать по кошмарным рождественским ужинам Блэков. Особенно семейным в самом широком смысле этого слова, когда вся родня сидит за огромным расфуфыренным столом, а впоследствии считает эти дни худшими в году. М-да».

«Нет ничего важнее семьи», — одна из бестолковых заповедей Арктуруса Блэка.

От необходимости проанализировать свои странные желания, Сириус был избавлен появившейся в дверном проёме Доркас.

— Лили попросила меня повесить носки для подарков на втором этаже, — серьёзным тоном объяснила Медоуз, оглядевшись. — Но в этой комнате, кажется, нет камина.

— Нет, — весело сказал Сириус. — Только я. Хотя от подарка бы не отказался.

Блэк попытался незаметно засунуть альбом под подушку.

— Мне сделать вид, что я ничего не видела? — насмешливо спросила Доркас, изогнув брови.

Сириус глухо рассмеялся и демонстративно положил альбом на колени.

— Ничего предосудительного я не делал. Никаких «Горячих ведьм-красоток».

— Тебя послушать, так ты лучше всех разбираешься в женской красоте.

Блэк бы с этим согласился, но тон Медоуз сочился едким сарказмом.

— Не знаю, не знаю. Но скажу честно, это платье на Эванс смотрелось намного лучше.

Медоуз презрительно фыркнула, но с любопытством опустилась на кровать рядом.

— Семейный?

— В точку, — хмыкнул Блэк. — Джеймс решил развести костёр на заднем дворе, а я давно собирался избавиться от хлама...

— Лжёшь.

— А вот и нет! — сердито воскликнул Сириус. На какое-то мгновение ему захотелось рассказать обо всём, признаться, что немного тоскует по невыносимо скучному ужину в столовой, где всё зелёное, только лягушки не квакают. Тоска раздражала!

Но порыв быстро улетучился. Блэк кисло улыбнулся и открыл старый альбом.

Первый колдоснимок. Все в сборе: глава семейства, его леди жена и двое мальчишек.

Сириус с азартом погрузился в воспоминания, постоянно преувеличивая, он красочно рассказывал предысторию каждого колдофото. Блэк отметил, что болтать с Доркас оказалось приятно. Он думал о брате, об отце, о Мелании и её радушной улыбке, о запахе дома, обо всём, что любил когда-то, хотя и не желал, чтобы эти мысли преследовали его в новой жизни. Не получалось не думать. Он Блэк. Говорят, у Блэков дурная кровь.

Когда очередь дошла до изображения поместья, Доркас восторженно ахнула, и Сириус невольно ощутил, как его буквально распирает от гордости за происхождение, за семью, которую он бросил.

Сбежал.

Потому что не хотел, чтобы кто-то выбирал за него.

— А кто этот волшебник?

— Мой дед.

— Выглядит весьма грозным.

— И является невероятно скучным, — добавил Сириус. — Пока ему на глаза не попадётся моя мать.

— А это кто? Запеленованная мандрагора? — прыснула Доркас.

— Эй! — воскликнул Сириус, пытаясь быстрее перевернуть страницу с шевелящимся малышом. — Я был красивым ребёнком! Мне покупали самые изысканные игрушки Британии. Ладно, хватит! Не люблю, когда на меня так пристально пялятся. Особенно... если я почти голый.

— Кто бы мог подумать?

— Посмотри лучше на это, — Сириус самоуверенно взмахнул рукой, и на его ладони появился огонёк. Блэк гордился своими успехами в невербальной магии. Пламя было ровным, оно не обжигало, только грело. Сириус ожидал восхищения. С девчонками всегда срабатывал этот эффектный трюк.

— Здорово, да? — он не мог промолчать. Это беда. На его лице сияла бесстыдная гордость.

Доркас с ухмылкой взглянула на «его чудо» и, задумавшись всего на какое-то мгновение, наколдовала другой пляшущий огонёк, только он ещё и переливался разными цветами.

— У меня вышло лучше, — по-мальчишески ухмыльнулась Медоуз.

— У тебя всегда лучше, — фыркнул Блэк. И это было правдой. Во время тренировок в Ордене, с завидным постоянством перераставших в стычки, Доркас всегда его побеждала. Он мог бы превратиться в пса. Такое бы она точно не повторила... Но это не его тайна. Не только его. Пусть все и дальше недоумевают по поводу прозвищ Мародёров.

Медоуз снова засмеялась, и у Сириуса что-то приятно оборвалось внутри. Раньше он лишь шутил, обещая Сохатому пригласить Медоуз на бал или клянясь, что упрямая Доркас пала жертвой блэковского обаяния. Но теперь девушка сидела совсем близко, впервые не грозя убить его, и улыбалась. Блэк почувствовал смущение, потому что Медоуз была чертовски... мила. Платье подчёркивало цвет глаз.

«Если я притяну её к себе, — подумал вдруг Сириус, — возможно, успею поцеловать прежде, чем Доркас этим самым огоньком спалит мне волосы».

— Эй, Доркас, ты где? Сириу-ус?! Алиса смилостивилась и зовёт к столу! — донеслось с первого этажа.

Сириус закатил глаза и мысленно выругался. Джеймс мастерски выбирал время, чтобы встрять.

— Я по-о-онял! — прокричал Сириус и резко повернулся, намереваясь осуществить свои планы, но Медоуз уже поднялась и направилась к двери. Блэк торопливо подсунул альбом под матрас. Его манёвр заметили.

— Мог бы отдать мне, жаль отправлять такую ценную вещь в костёр. Одна обложка потянет на добрую сотню. Или ты спрятал, потому что передумал?

— О да! — расплывшись в плутоватой улыбке, протянул Сириус и приблизился к девушке. — Просто скажи, что тебе нужен мой колдоснимок.

— О Мерлин! Какой ты остолоп, — пробормотала Доркас и посмотрела на него чуть ли не с жалостью. — Топай вниз!

Сириус хрипло рассмеялся, выходя за ней в коридор, жалея, что именно эти слова вырвались из его рта.

Возможно, его брат был прав: он безнадёжен.

* * *

Разговор за столом не блистал оригинальностью. Друзья с упоением поглощали праздничные блюда, сопровождая каждый кусок восклицаниями: «Девочки — вы кулинарные таланты», «Я не ел ничего вкуснее» и «Сириус, оставь нам что-нибудь». Лили рассказывала о магловских нелепых заблуждениях.

— ...выскакивает из трубы на Рождество, а эльфы помогают ему с гостинцами и списком хулиганов, которым подарки не положены.

— Маглы такие наивные, — отвечал Сириус, перетаскивая из большой тарелки кусок пирога с ежевикой и подтрунивая над всем, чем только можно. — Все знают, что Санта, как любой другой волшебник, пользуется Сетью летучего пороха. Вот только он никогда не приходил в детстве ко мне.

— Потому что ты хулиган, — жизнерадостно вставил Джеймс.

— Ну это всё объясняет. Хотя я более склонен предполагать, что Кикимер просто клеветал Санте, клеветал на меня.

Друзья весело рассмеялись.

— Вы оба живы и даже не покалечили друг друга. Что это вы там делали вдвоём наверху? — подмигнув брату, спросил Гидеон и алчно вперился в лица Блэка и Медоуз.

Сириус шумно поперхнулся, а Доркас, возмущённо поглядев на Пруэтта, выпалила:

— Мы смотрели колдографии!

— Ясно, ясно, — протянул Джеймс. — Видела колдоснимок малютки мандрагоры?

— О нет, Сохатый! — возмутился Блэк. — Заткнись! Ты давно не получал!

— Давайте включим радио, — миролюбиво предложил Ремус. — Рождественский эфир всё-таки.

Фрэнк щёлкнул пальцами, и ручка радиоприёмника закрутилась.

«...это Рождество, Билл! Сегодня исполняются все... кхмкх... Лакричные палочки — самое актуальное угоще-щ-ие...Что вы скажете на это нашим слушателям, министыр-тыр-тыр...»

— Оставьте! — воскликнула Алиса.

Ручка приёмника замерла, и из динамиков полилась размеренная речь министра магии.

«Это был сложный год для всех нас. Министерство магии в первую очередь печётся о гражданах волшебного сообщества. Все меры, предпринятые мистером Краучем, оправдали себя. Некоторым они кажутся излишне жестокими, но результат превосходит все наши ожидания. На прошлой неделе нами была предотвращена... Простите. Да? Это ещё что?!»

«Уважаемые слушатели, не пугайтесь, у нас нет неполадок, — зазвучал голос диктора. — Наш гость всего лишь атакован настойчивой почтовой совой».

«Простите, на этом мне придётся с вами попрощаться», — торопливо произнёс министр.

«Что-то случилось?».

«Нет-нет! Всё в порядке! Счастливого Магического Рождества!»

Раздались приглушённые голоса, шебуршание, топот, и через секунду всё сменилось весёлым надоедливым мотивом.

— Фрэнк! — испуганно воскликнула Алиса.

Сириус перевёл изумлённый взгляд на Лонгботтома. Значок в виде солнца, приколотый к карману рубашки Фрэнка, ярко сиял.

Оконные ставни распахнулись, и в гостиную Поттеров влетел большой серебристый лемур, который голосом Бена Фенвика сообщил:

— Пожиратели смерти напали на дом Боунсов!

* * *

— Будьте осторожнее. Берегите себя, — пробормотала Эванс, замерев у дверного косяка гостиной, когда они аппарировали. Лили ещё надеялась, что Джеймс позволит ей отправиться на выручку Боунсам. Наивная.

Гамп и Медоуз не были столь же покладисты в этом вопросе. Алису пришлось оглушить Конфундусом, чего с Доркас просто так провернуть не удалось. Эта упрямая девчонка обожгла Сириусу руку каким-то заковыристым заклинанием, едва он направил на неё палочку. И, кажется, Медоуз жутко на него обиделась за предпринятую попытку.

Поспешно покинутый уютный коттедж остался где-то далеко-далеко. Резкие порывы декабрьского ветра встретили появившегося из пустоты Сириуса тревожным рёвом. Возле дома Боунсов уже кипел бой. Крики, вспышки зелёного огня со всех сторон.

— Сзади! — окликнул Карадок.

Стена бетонного строения, возле которого Блэк только что появился, рухнула, едва не раздавив его ко всем чертям. Защитный купол Дирборна ярко вспыхнул перед глазами плюхнувшегося в снег Сириуса, но не закрыл целиком. Адская боль пронзила локоть.

— Всё в порядке? — спросил подбежавший Карадок, и в тот же миг прямо над головами сверкнуло ещё одно заклятие.

— Да! — сплюнув каменную крошку, откликнулся Блэк, проклиная про себя всё на свете. Рука болела, но вряд ли была сломана. — Просто замечательно!

Вспышки заклинаний разрезали ночь и медленно гасли где-то впереди. Сириус едва мог свободно дышать от поднявшейся в воздух пыли. В неразберихе он чуть не угодил под чей-то Круциатус и, угостив кого-то хорошеньким проклятьем, побежал к Сохатому настолько быстро, насколько было возможно. На руках Поттера лежало причудливо изломанное тело Фионы Шенпайк. Что-то белое торчало из её руки, и Сириус не сразу понял, что это разорвавшая кожу кость.

«Тёмные заклинания применять нельзя», — так говорит Дамблдор, и его надо слушать. Он мудрый волшебник. Он знает, что НАДО ДЕЛАТЬ. Но Дамблдора здесь не было.

Оглушающие чары не могли остановить всех Пожирателей, и Сириус давно не гнушался использовать боевые. Тёмные. В хаосе, творящимся в обычно таком тихом и спокойном Иллинге, никто не замечал его самодеятельности. Грюм отворачивался очень вовремя, хотя всё видел. Аластор ничего не скажет. Он тоже знает, что НАДО ДЕЛАТЬ.

И он здесь. Немного помятый, злой как гаргулья в брачный период. Он здесь.

Улица была наполнена людьми. Сириус не считал, но волшебников было по меньшей мере два десятка. Пожиратели смерти пошли в наступление. Получив мгновенную передышку, Блэк оглянулся, отыскивая взглядом друзей.

Борьба шла уже на подступах к дому.

Один из Пожирателей поднял ледяной вихрь. Снег и кусачий ветер заполнили всё пространство вокруг домов. Глаза защипало, и Сириус с яростью выругался. Он узнал несколько голосов выкрикивающих заклятья. Но этого мало. Что теперь он рассмотрит и услышит в треклятом буране? Больше всего на свете ему не хотелось наткнуться на неподвижное тело брата.

Сириус крепче перехватил палочку:

— Люмос! — и услышал, как кто-то произнёс позади это же заклинание. Подняв палочку над головой, чтобы свет от неё падал как можно дальше, Блэк огляделся. Вокруг кружил снег.

— Бежать надумали?! — знакомый голос совсем рядом заставил Сириуса чуть ли не бегом устремиться вперёд.

— Белла! — с мрачной радостью воскликнул он.

Чёрные волосы прилипли ко лбу и щекам Беллатрисы, ещё больше загораживая ей обзор. Лестрейндж схватила мешающие пряди и мгновенно отсекла их.

— Проклятый снег! — вопила она. — Рабастан! Что ты стоишь? Ну что ты стоишь?! А вы чего ждёте, Эйвери? Не медлите! Возьмите на себя ту девчонку, а этим увальнем займусь я! — она замахнулась, чтобы нанести удар выскользнувшему из бури Лонгботтому.

— АВАД...

— Экспеллиармус!

Белла ахнула. Палочка выскользнула из её руки и отлетела назад, пропав в белой пелене. Сириус зашёлся злорадным смехом.

— Ты! — с яростью воскликнула Беллатриса, разглядев смеющегося. — У меня нет на тебя времени, мерзкий мальчишка!

— Так найди! Посмотрим, на что ты способна!

— О-о, — выдохнула кузина. — Ты увидишь. Ты увидишь, предатель! — она вытянула руку вперёд, и волшебная палочка сама прилетела к ней в ладонь.

Сириус круто шагнул в сторону и послал в Беллу заклятие, но она отклонила его. Беллатриса собиралась метнуть проклятие в ответ, но вдруг поглядела куда-то поверх головы Блэка и неожиданно расхохоталась.

— Чего ты скалишься, стерва?!

— Ты сейчас сдохнешь! — сквозь хохот выплюнула Беллатриса.

Раздался скрип и треск. Сириус резко обернулся.

Второй этаж коттеджа Боунсов рухнул, издав ужасающий предсмертный грохот. Доски зашевелились и сердито заворчали в появившихся ослепительно белых языках пламени. Раздался оглушительный взрыв. Волна жара заставила всех повалиться на землю. Там, где всего пару минут назад стоял дом, вздымались огненные змеи.

* * *

Тяжёлое дыхание вырвалось изо рта Северуса и превратилось в пар.

Боунсы долго мешались под ногами Тёмного Лорда, слишком упирались в Министерстве. Отца Роберта так и не удалось освободить из-за них. Эдгар Боунс ворвался в зал Визенгамота и заявил, что чуть ли не треть судейского состава находится под «Империусом». С ним нужно было покончить ещё раньше. Наверное...

Клубок волшебных огненных змей быстро оплетал пространство вокруг. Северус никогда раньше не видел действие Адского огня. Фигуры из языков пламени, алые, грозные, пугающие, переходящие из одной в другую, меняющие цвет и форму, кружились в хороводе. Змеи сталкивались, вздымали огненные хвосты и скребли ими по тёмному небу. Поднимался горячий пепел.

Грязнокровка Дирборн, которому и быть-то тут не следовало, наколдовал из обломков дома нечто похожее на мост, по которому из пламени пытались спастись люди. Дирборна прикрывала девчонка. Сначала Северус глазам своим не поверил, узнав в раскрасневшейся ведьме ещё одну школьницу.

Мимо правого уха Снейпа пролетела струя зелёного огня.

— Северус, ты спятил?! — кричал Поль. — Надо обрушить эту штуку!

Четвёрка Пожирателей смерти выпускала заклятия по Дирборну, но его подруга отбивала все чары.

Среди Пожирателей был шестикурсник из Слизерина, только-только вступивший в ряды. Снейп хорошо его запомнил: тот громко орал, когда Лорд ставил метку.

За спиной послышалось оглушительное «БАБАХ!». Северус пошатнулся, но не упал. Коттедж окончательно рухнул вместе с мостом. Дирборна и Медоуз не было видно.

Снейп отошёл подальше, разыскивая взглядом уцелевших людей. Многие лежали ничком, пытаясь прийти в себя после взрыва. Мальсибер оказался неподалёку. Он молча следил за происходящим, прислонившись к фонарному столбу, и прижимал окровавленную ладонь. Адский огонь исчез, сменившись обыкновенным пламенем. Осыпанный опилками Пожиратель смерти скрючился под деревом.

— Снейп, помоги ему, — приказал Роберт.

Северус подошёл ближе и увидел юношу, маска соскользнула. Это был мальчишка Даркер, и он не в силах был даже держать голову прямо. Из живота шестикурсника торчал шпалер.

— В него угодил обломок, — отозвался Эйвери, тяжело дыша. — Летело в меня, а тут этот... выскочил...

— Если он ещё дышит, то это чудо. Он чуть живой.

— Как это чуть живой? — тупо переспросил Поль. «Да, — хотел рявкнуть Снейп. — Нас тоже могут убивать».

Северус попытался приподнять Даркера за плечи.

— Не трогай его! Мерлин, как же больно. Я даже сдвинуться не в силах, — прохрипел Эйвери, тут же схватившись за живот. — Он... не может умереть. Заклинание ещё... ещё действует, я же чувствую боль...

— Может, — безапелляционно произнёс Северус. — Связывающее заклинание ослабевает. Он не переживёт аппарацию.

— Он умирает, — отчеканил Роберт, приблизившись. — Ослепли? У него деревяшка в брюхе! Скоро сюда прибудут другие авроры и орденовцы. Дело сделано! Наши уже уходят, а мы торчим здесь.

— Нужно уходить, — согласился Эйвери. — Я не хотел, чтобы так вышло... когда я... когда... связывал нас заклятием...

— Если здесь найдут ученика Хогвартса с меткой, — произнёс Мальсибер, — это принесёт остальным неприятности. Тёмному Лорду это не понравится. Нельзя оставлять Даркера здесь.

— Что ты х-хочешь сделать? — прошептал Поль.

— Надо убрать Даркера отсюда! Это было первое задание. Аппарируем с ним к его родителям. Они всё знают. Лишних вопросов не будет.

— Ты разве н-не слышал, чт-то сказал Северус? — тихо спросил Поль. — Я не позв-волю!

Выражение лица Роберта не изменилось.

— Ну попробуй, и чтоб духу вашего здесь не было через минуту! — он подхватил Даркера на руки и аппарировал прочь.

Северус выпрямился и оглянулся на рождественскую улочку Иллинга. У него на душе давно не было так гадко.

Всё горело.

* * *

В этом году многие ученики не поехали домой на рождественские каникулы. Родители за них опасались.

Регулусу было нечего бояться. Он сам применял Непростительные и почти научился не думать об этом.

Это было ужасное Рождество. Давненько праздник не проходил так паршиво.

Тёмному Лорду понадобился эльф, и Беллатриса поспособствовала тому, чтобы выбор пал на домовика Блэков. Кикимер улетучился в один миг вместе с ежегодным праздничным ужином. Регулус с нетерпением ждал возвращения домовика, чтобы узнать о планах Повелителя хотя бы чуть больше остальных.

Что бы там ни планировала мать, Регулус Блэк не собирался в этом участвовать. Он наотрез отказался от рождественского приёма у родственников, в котором Вальбурга нашла решение проблемы. Регулус так и представлял свою мать, сцепившуюся с Сигнусом за столом и испортившую праздничный ужин своими едкими комментариями. Вот такая странная семейная солидарность.

Регулус остался в пустом особняке совсем один. И в ледяной темноте дома к нему потянулись плохие сны.

Блэк проснулся от дикой боли, раздирающей грудную клетку. Трудно сказать, что оказалось мучительнее — сохранять неподвижность или пытаться встать. Очертания спальни плыли перед глазами, а в голове громыхало. Но потом боль резко отступила, сердце снова забилось ровно, и дышать стало легче.

Регулус спустился на кухню, не находя причин для слабости.

Почтовая сова важно расхаживала по подоконнику, припорошённому ночным снегом.

Открытки, поздравления и свежий номер «Ежедневного пророка». Очередной ворох слов, которые забудутся уже к полудню.

Регулус заставил чайник с ледяной водой прыгнуть на плиту и зажёг огонь следующим взмахом палочки, попутно прижимая к себе зелёное яблоко и разворачивая газету.

На первой полосе снова и снова появлялся заголовок:

«АДСКИЙ ОГОНЬ В ИЛЛИНГЕ»

Медленно зачитав список пострадавших (раненых и погибших), среди которых нашлись знакомые, например, задиристый Карадок Дирборн из Гриффиндора, Регулус на мгновение растерялся.

На восьмой странице сообщалось о скоропостижной смерти ученика школы чародейства и волшебства Весли Даркера, подхватившего на каникулах Драконью оспу.

«Даркер мёртв».

Регулус попытался вызвать в себе какие-то чувства. Ярость, обиду, жалость. И лишь спустя несколько минут, когда он принялся размышлять о том, как это могло быть связано с Иллингом, глядя на набрякающее снегом белое небо за окном, вдруг ощутил постыдное чувство благодарности. Неужели все эти странные тревоги и переживания его покинут? Регулусу нравилось списывать свирепое удовольствие от сверкающих рядом вспышек боевых чар на заклинание, связавшее его с другими волшебниками. Ведь этот восторг никогда ему не принадлежал.

«Или почти никогда».

Глупость. Игра, которую никто не воспринял серьёзно с самого начала, переросшая в нечто большее. «Держи обещание» сделало своё дело. Вот только чёрная уродливая отметина на руке, уже не вызывающая безудержной гордости, никуда не делась.

«Была бы она здесь, на предплечье, если бы не заклинание Эйвери?»

Регулус, ощущая собственную ничтожность, не мог не признать: «Да. Конечно».

От этого становилось только хуже. Зияющая пустота, занявшая место бури кипящих эмоций, требовала заполнить себя чем-то другим.

Столько людей погибло. А покалечено...

Волшебников.

«Нет ничего превыше чистоты крови».

Неожиданный хлопок, прозвучавший в тишине, заставил Регулуса вздрогнуть. На пороге кухни возле чулана появилось грязное сгорбленное существо, в очертаниях которого угадывался...

— Кикимер? — остолбенел от изумления Блэк.

Растрёпанный эльф бросился вперёд, сотрясаясь всем телом, и прижался к ноге Регулуса, заливая штанину слезами. Ничего более жалкого Регулус не видел.

— О Мерлин, что с тобой произошло? Тёмный Лорд остался тобой недоволен, и ты наказал себя?

Кикимер издал задушенный вопль и запричитал. Регулус понял только одно слово: «Пить».

Блэк встал перед эльфом на колени и сунул ему в руки чашку.

— Выпей. Тебе станет лучше.

Не переставая проливать слёзы, Кикимер сделал несколько глотков, расплескав больше, чем выпив.

— Ты слышишь меня?

— Хозяин велел ве-вернуться, — прохрипел домовик и яростно затряс головой.

— Велел, — повторил Регулус, чувствуя, как липкий страх разливается по телу, заполняя пустоту до краёв. — Где ты был? Ты поделишься со мной?

— Кикимер был в ужасном месте, — со свистом произнёс эльф и весь затрепетал, прижав к рыльцу ладони. — Кикимера тащили вниз, но он вырвался... потому что хозяин приказал вернуться. Кикимер видел ужасные вещи и кричал, звал господина Регулуса, умолял спасти его...

— Расскажи мне. Ну же! Я должен точно знать, что произошло...Что Лорд велел тебе делать?

Регулус молчал и слушал сбивчивый рассказ старого слуги, и сам словно возвращался из тягостного далёкого путешествия. Его лицо приняло отчуждённое выражение, и все слова долетали до разума, как сквозь толщу воды.

— ...и там была чаша... И тогда... и тогда... Тёмный Лорд велел пить. До дна. Кикимеру жгло горло. Кикимер видел страшное. Тёмный Лорд зло обошёлся с бедным Кикимером, который лишь хотел послужить ему. Он только смотрел и смеялся. Кикимер хотел воды... подполз к берегу острова пить... и его схватили.

— Кто? — шёпотом спросил Регулус, чувствуя, как дрожь пробирает его до костей.

— Мёртвые, хозяин. Но Кикимер успел ускользнуть!

Конечно. Вечные молчаливые стражи. Во всём мире не найдётся надёжнее. Мёртвых не напугать, не остановить. Но для чего это ему?

Блэк не заметил, как произнёс вопрос вслух.

— Кикимер не сказал? — заморгал домовик. — Тёмный Лорд положил в чашу медальон. Круглый зелёный медальон.

— Медальон? — тихо повторил Регулус, понимая, что домовик ждёт от него поддержки. Нужно было что-то сказать ободряющее. Но чувство невероятной усталости и опустошённости не позволяли подобрать благородные слова. — Как ты вырвался? Аппарировал из пещеры?

Кикимер закивал.

— Тебе что-нибудь нужно? — участливо спросил Блэк. — Ещё воды?

Волна благодарности затопила растроганного домовика. Слёзы потекли по обеим сторонам его рыльца.

— Кикимер — гадкий эльф! — завыл он. — Ноет и жалуется господину, который так добр к нему-у-у-у.

— Я виноват в том, что случилось, — резко произнёс Регулус. Рассказ домовика отказывался укладываться у него в голове. Жалкое тельце эльфа сотрясалось от рыданий. Регулус хотел узнать о планах Лорда, но чувствовал, что эти знания ничего хорошего ему не принесут.

— Тёмному Лорду известно, что ты жив?

— Тёмный Лорд уплыл, оставив Кикимера умирать...

— Он не знает, — прошептал Блэк. — Не знает... Он... ошибся...

Регулус принялся лихорадочно размышлять о случившемся. Самый великий волшебник не учёл того, о чём известно ребёнку, выросшему в чистокровной семье. Магия эльфов, о которой Тёмный Лорд ничего не знает.

— Он уверен, что ты погиб, Кикимер, — тихо произнёс Блэк, — и, похоже, мы должны позаботиться, чтобы он не разуверился в этом. Ты не должен покидать особняк без разрешения. Ты будешь сидеть здесь и заботиться о моём отце. Никто, кроме Блэков — слышишь? — никто не должен тебя видеть какое-то время.

Кикимер проквакал что-то, рьяно кивая головой.

— Что это был за медальон? Ты сможешь его описать? На что он был похож?

На зеленоватом лице Кикимера появилась слабая улыбка. Эльф шумно утёр рыльце.

— Кикимер смог его разглядеть! — сообщил он с гордостью. — Он видел его раньше!

— Видел? — искренне изумился Регулус. — Где же?

Кикимер с громким хлопком исчез, но через пару секунд вернулся с массивной книгой «Природная знать. Родословная волшебников», раскрытой на странице с гербом Слизеринов.

— Что сказала бы госпожа? Хозяйка будет ругать Кикимера за то, что он смотрел. Это очень плохо.

«Как и посылать тебя на верную смерть», — подумал Регулус.

Каникулы близились к концу. Вернувшиеся в Хогвартс студенты неожиданно вспоминали о домашних заданиях и гурьбой искали ребят, в меньшей степени страдавших учебной амнезией.

В библиотеку всё чаще заглядывали равенкловцы, но Регулус Блэк был единственным посетителем, засиживающимся до закрытия в гордом одиночестве.

В читальном зале пахло бумагой, старой кожей, пылью и самой магией.

А книг в Хогвартсе тысячи!

Регулус привычным жестом достал свою тетрадь с заметками. Глаза вернулись к знакомым строчкам и пробежали по ним ещё раз.

«Медальон Салазара Слизерина долгие годы хранился у Гонтов, единственных потомков Основателя змеиного факультета. Марволо Гонт скончался в 1926 году. Морфин Гонт отбывает пожизненное заключение в Азкабане» (секция Истории магии, пятая полка сверху).

За этими предложениями стояла длиннющая вереница прочитанных книг, но Регулусу так и не удалось узнать что-нибудь стоящее о медальоне. Похоже, он не представлял особой ценности. Магии в нём не больше, чем в том, что висел у Блэка на шее.

Правда, ещё отыскалась одна сомнительная статейка в знатно помятом «Ежедневном пророке» аж за октябрь тысяча девятьсот сорок шестого года. Регулус выделил выписку парочкой жирных подчеркиваний. «Семья Смитов крайне озабочена пропажей своих ценностей: медальона и чаши, принадлежавшим Основателям школы чародейства и волшебства Хогвартс. Пропажа обнаружилась вскоре после убийства мадам Х...»

«Это какая-то ерунда! — негодовал Регулус, яростно вычёркивая из списка просмотренные книги. — Медальон великого Салазара Слизерина не мог быть заурядным украшением для богатенькой дамочки, похожей на жабу!»

В очередной раз за последние дни Регулус прогулялся между стеллажами, выбирая литературу на вечер, а потом сел за стол в самом тёмном углу.

В соседней секции раздались осторожные шаги. Обычно в это чудесное время в библиотеке никто не появлялся, а до привычного рандеву с рассерженной мадам Пинс оставалось около получаса.

Регулус пару раз прошёлся возле книжных шкафов, прислушиваясь к странным звукам за ними, всё-таки заглянул в слабо освещённый проход и увидел гриффиндорку Медоуз. Она странно вздохнула, и тут и троллю понятно — собиралась заплакать.

«Мерлин, только не это», — взмолился Регулус. Он аккуратно отошёл назад, надеясь убраться подальше и побыстрее, но доска под его ногами имела иное мнение на этот счёт. Кардинально противоположное.

Медоуз резко вскинула голову, услышав скрип. Каждая черта Доркас выдавала крайнее замешательство, сменившееся гневом.

— Чего тебе, Блэк?! — прошипела Медоуз. — Что ты здесь делаешь?

Регулус понял, что отступать поздно, и шагнул вперёд, убирая палочку во внутренний карман мантии.

— Ищу материал для эссе по истории магии.

— Что? — Медоуз словно не расслышала его. — Какое ещё эссе? Пришёл позлорадствовать? Посмеяться?! — возмущённо сказала она и прижала ладонь к губам.

Регулус покачал головой.

— И в мыслях не было смеяться. Я... тебя понимаю.

— Да неужели?! — вскипела Доркас, мятежно вздёрнув подбородок, и в одно мгновение подлетела к Регулусу. — Что ты можешь понимать?! Твои друзья не сгорели заживо в огне! У тебя вообще есть друзья, Блэк? Тебе хоть кто-нибудь дорог на белом свете? Это моя вина! Это я не досмотрела, отвлеклась, а надо было смотреть... Когда вспыхнуло, я уже не могла помочь Карадоку. Ты говоришь, что понимаешь. Может, посоветуешь тогда, что мне теперь делать?!

— Плакать, наверное, — пожав плечами, сказал Регулус.

Доркас посмотрела на него недоуменно.

— Это самое ужасное утешение, что я слышала. А ты дурак! — подавить рыдания не удалось, и Медоуз резко подалась вперёд, чувствуя, как слёзы превращаются в настоящий поток. Она попыталась ударить Блэка в плечо, но он легко отвёл удар. Доркас взвизгнула и... вдруг стремительным движением обняла его.

Тело Регулуса мгновенно напряглось.

— Карадок сражался до последнего и спасал... И я тоже... я была... не осталось ничего.

Метка на предплечье Регулуса ожила и стала нестерпимо стягивать кожу.

— Им пришлось... убить его. Боже... отвлеклась, смогла бы... Ты когда-нибудь жалел о чём-нибудь?

Доркас ревела. Именно ревела и прижималась к Регулусу так, словно ему было хоть какое-то дело до неё. Доркас твердила о своих друзьях и подругах и тут же жалела о сказанном. Как будто Регулус не знал, что эта девчонка одной ногой в Аврорате? Он даже видел Медоуз пару раз во время вылазок. «Раскрой глаза и посмотри, кто перед тобой!» Хотелось встряхнуть Доркас за плечи и оттолкнуть — может, хоть это привело бы Медоуз в себя.

Доркас всхлипнула, стискивая горячими пальцами края его мантии.

Регулус закрыл глаза и поморщился. Он никогда не чувствовал себя таким грязным, и дело было не в девушке, рыдающей у него на плече. Его мантия пропахла пеплом и дымом. Ему казалось, что с его пальцев на блестящий пол замка капает алая тягучая жидкость. Доркас не должна испачкаться...

Всё вокруг сделалось мерзким и нечистым. Он сам потрудился ради этого. Чистой осталась лишь его кровь.

«А это не так уж и мало. Ведь чистота крови превыше всего».

— Я реву, как Миртл, — проговорила Доркас, и все мысли разом покинули Регулуса, — реву... как... как сопливая девчонка.

«Не трогай меня!» — должен был ответить Регулус Блэк, но вместо этого коротко кивнул и даже слабо улыбнулся.

— Прости, но ты и есть девчонка.

— Неправда! Не называй меня так. Скоро я стану аврором. Настоящим борцом с этими тварями! Да я уже вступила в Орден!

— Это мешает тебе быть девчонкой? — тихо спросил Регулус.

Медоуз покачала головой.

— Нет, — Доркас едва шевельнула губами. — Но девчонки слабые...

Регулус только теперь заметил на столе за ней колдоснимок. Людей на нём было много. Блэк открыл было рот, чтобы спросить, кто они, но ответ нашёлся сам собой. Метка лаконично подсказала: «Враги!» Вот они все улыбаются ему с глянцевой бумаги. Выше всех — полувеликан-недоумок. Рядом Грюм (его физиономию трудно не узнать), по правую руку от него сама Медоуз и один из дебильных братьев Пруэтт, за их спинами неймётся Поттеру, крутящему во все стороны своей вихрастой башкой. Глядя на него, Регулус вдруг осознал, что никого на свете не ненавидит больше. Первый ряд немного расступился, давая обзор на остальных, и Блэк увидел своего брата.

Боже, своего старшего брата.

Сириус выглядел немного нелепо в странной магловской одежде и щурился, счастливо улыбаясь в объектив. Его тоже следовало бы ненавидеть, но Регулус не мог.

«Враги! Враги! Враги!» — отдавалось в голове. Рука заболела сильнее.

Нестерпимо!

Регулус вздохнул с облегчением, когда Медоуз затихла. На минуту воцарилась тишина. Потом Доркас буквально отпрянула.

Выражение лица Медоуз изменилось, и Регулус увидел на нём привычную сосредоточенность. Всё встало на свои места.

— Если ты кому-нибудь расскажешь о том, что здесь было, я тебя убью, — хрипло пообещала Медоуз и отвела взгляд, вдруг неспособная смотреть в глаза.

— Мне никто бы и не поверил.

Медоуз слабо кивнула и зашагала прочь, даже не попрощавшись.

Регулус проводил её взглядом и устало прислонился к стеллажу.

Были ли у него друзья?

У Блэков нет друзей — только люди, с которыми выгодно поддерживать связи. И только «семья важнее всего». Но важнее ли? То же самое Блэки говорят о чистоте крови.

Правил так много. Всю жизнь только и делаешь, что следуешь им. Защищай семью, чти предков, поддерживай чистоту крови, служи Тёмному Лорду. Но что, если твоя кузина выбрала в мужья грязнокровку? Его тоже нужно защищать? Он — семья? Слишком много обязательств для одного человека. Что ни делай, ошибёшься.

Регулус повернул голову и увидел забытую Доркас колдографию с членами Ордена Феникса. Нужно бы вернуть её самой Доркас или... отдать Тёмному Лорду. Тот бы щедро вознаградил Регулуса за информацию об Ордене Феникса. На этом снимке находились люди, о причастности которых к организации старого директора имелись только догадки.

Да, что ни делай, ошибёшься. Регулусу это надоело до одури.

Он смотрел на снимок и чувствовал, как душу заполняет клокочущая ненависть.

На колдографии машет рукой Поттер, улыбается Люпин, смущённо глядит МакКиннон. Враги. Люди, с которыми Сириуса Блэка связывало бесчисленное число ниточек. И ни одна из них не вела к младшему брату.

Регулус приблизился к столу, достал волшебную палочку и негромко произнёс заклинание.

— Инсендио.

* * *

Казалось, Регулус заглянул в каждый талмуд, пока буквы не поплыли по бумаге, а глаза не заболели. И ни слова о медальоне в треклятой пещере!

Блэк, злой на весь мир, даже не удивился, когда возле стола библиотекаря появилась Доркас. Она что-то робко спросила у Пинс, но та лишь отрицательно покачала головой. Медоуз тяжко вздохнула и оглядела читальный зал. Когда она заметила Регулуса, в её глазах словно загорелись огоньки — зловещий признак. Доркас смело направилась к Блэку, подошла к его бастиону из столетних книг и бросила на стол учебник.

— Привет. Не помешаю? Слушай, ты вчера не находил здесь ничего «такого»? — спросила Доркас.

— Чего «такого»?

— То есть — ничего? — напирала Медоуз.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Прекрасно! — Доркас насупилась и заняла место на скамье напротив.

— Почему ты вернулась в школу так рано? — хмуро спросил Регулус.

— А я и не уезжала. Родители посчитали, что мне будет намного безопаснее в Хогвартсе, — буркнула Доркас.

Видимо, не один Регулус пребывал в скверном настроении.

— Ты уже написал эссе? — осведомилась Медоуз, раскрыв книгу.

— Эссе?

— То, что по истории магии, — сухо уточнила Доркас. — Забыл?

— Точно!

— Сегодня, я так думаю, надо приниматься за дело. А то все каникулы — полная лафа. А что ты ищешь? Над чем так старательно корпишь?

— Ничего не ищу, — ответил Регулус, демонстративно уставившись в свиток с рунами. Стол вокруг Блэка был завален кусками пергамента, исписанными различными символами.

— Так уж и ничего? — Доркас перевернула обложку ближайшей книги. — «История Хогвартса». Не поздновато? Хм-м, — она взяла в руки небольшую тетрадь и быстро пролистала. — Крестраж какой-то. Что это?

— Мне приятно, что ты столь высоко оцениваешь мои познания в тёмной магии, — откликнулся Регулус, выхватив тетрадь из её рук. — Это наипорочнейшее из всех волховских измышлений.

— Исчерпывающий ответ, — едко сказала Медоуз. — Просто ты ничего и сам не знаешь.

— Я не слишком усердно искал, — произнёс уязвлённый Регулус. — И вообще, о чём тут говорить? Если это заклинание, скорее всего, оно не утверждено Министерством.

Медоуз поняла, что Блэк что-то скрывает, и достала из сумки палочку. Регулус нахмурился.

— Что ты задумала?

Доркас озорно посмотрела на него и пожала плечами.

— Может, я нашла тему для эссе? Акцио, книги о крестражах!

Неподалёку раздался негромкий настойчивый стук.

— Ты это слышишь? — прошептал Регулус.

Медоуз вскочила со скамьи и побежала на источник шума — в конец библиотеки.

— Я с тобой! — засобирался Блэк, поспешно складывая вещи.

* * *

Книга в чёрной кожаной обложке норовила протиснуться через решётки Запретной секции.

— Что будем делать? У тебя есть пропуск? — возбуждённо зашептала Доркас, пытаясь протащить фолиант между прутьями.

Регулус оглянулся и покосился в проход — никого.

— Просрочен.

— Не верю своим ушам! Куда смотрел Слизнорт?

— Он умотал на конференцию зельеваров и до сих пор не вернулся, — прошипел Регулус и вытащил подписанную деканом карточку.

— Дай сюда! — Доркас выхватила её и дотронулась палочкой, что-то прошептав. — Теперь попробуй.

— Если это не сработает, подействуют Воющие чары, — с сомнением сказал Блэк.

— Не трусь, а пробуй!

Регулус приложил пропуск к замку, выполненному в виде головы кабана — туда, где выпячивало блестящее медное рыло. Блэк отчётливо услышал, как Медоуз затаила дыхание. Она явно не была обеспокоена. Наоборот, следила за его действиями с интересом.

— Формально мы ничего не нарушаем, — сообщила Доркас, махнув рукой. — Я всего лишь продлила его вместо Слизнорта, а книга прилетела к нам сама.

Зачарованный пропуск не подвёл. Раздался тихий щелчок. Засовы поехали в стороны. Регулус осторожно толкнул дверную створку, и она сразу же поддалась. Доркас тотчас потянулась к выпорхнувшей книге, но Блэк перехватил её руку и оттащил Медоуз назад.

— Не трогай! Это «Волхование всех презлейшее». Подумать только, в Хогвартсе держат подобное!

— Ну и что?

Регулус опешил.

— «Презлейшее», понимаешь?

— Ты же читал.

— Я только пролистал один раз!

— И это всё? — разочарованно пробормотала Доркас, наблюдая за тем, как её спутник левитирует книгу на место, даже не открыв. При этом стук не прекратился — шумело явно не «Волхование», а что-то другое в недрах зала.

— Ну... скажем так: если хочешь сохранить слух, — Регулус повёл плечами, — то да.

— Но я умираю от любопытства, — сказала Доркас, как только дверки за ними закрылись. — Кстати, мы вошли в Запретную секцию, — Медоуз огляделась, чтобы проверить, нет ли поблизости Пинс.

— Пустяки. Может, мы найдём что-нибудь ещё, — совершенно спокойно ответил Блэк и двинулся вглубь секции, надеясь отыскать что-то и о медальоне.

— Я знала, что ты так скажешь! — просияла Медоуз.

Теперь вокруг них воцарился полумрак. Одинокий светильник горел лишь у входа.

— Люмос! — негромко произнёс Регулус. Голубой шар, пронизывая светом плавающие в воздухе пылинки, заскользил между шкафами, отбрасывающими на пол массивные тени.

На небольшой скамье возле секции «Самого древнего волшебства» тяжело подпрыгивал массивный том. Некоторые книги в Запретной секции буквально приковывались к скамьям, чтобы ученики не могли их унести. Многие фолианты были единственными в волшебном мире.

Регулус подошёл к книге, которая при прикосновении сразу же успокоилась и, раскрывшись, улеглась на удерживающие её цепи. Блэк перевернул обложку, аккуратно заложив палец на открытой странице.

— «Изнанка магии. Злые чары».

— Кажется, ты прав, — произнесла Доркас. — Крестраж — дремучая тёмная магия. О чём там написано? Я половины не понимаю. Тут везде латынь!

— О Герпо Омерзительном, который вывел василисков, — Регулус указал на портрет старика с кривым посохом в руках и дочитал надпись в самом низу страницы: — Создал крестраж, расколол душу и стал властен над смертью.

Чародей на иллюстрации криво заулыбался. Будто знал нечто особенное, недоступное больше никому.

— Впервые слышу подобное. Кто он такой?

— Никакой тайны тут нет, — напрягая память, проговорил Регулус и после паузы добавил: — Герпо — колдун-змееуст. Годы его жизни не сыщутся ни в одном учебнике, потому что ходили слухи, мол, он раскрыл секрет бессмертия. Неплохо звучит, не находишь? Герпо прожил более пяти сотен лет, а потом просто исчез. Кто знает, может, он и сейчас бродит среди нас? Этот волшебник стал неуязвимым.

— Неуязвимым? — Доркас насмешливо изогнула брови. — Это вздор! То же самое сейчас говорят о Волдеморте. И этот Герпо, похоже, такой же бесчеловечный мерзавец.

Регулус проигнорировал выпад в сторону Тёмного Лорда и вернулся к прикованному тому. К сожалению, больше о крестраже ничего не говорилось.

— С чего ты взяла, что Герпо был таким?

— Я даже и не знаю, — протянула Медоуз, напустив задумчивый вид. — Может, потому что он ОМЕРЗИТЕЛЬНЫЙ? Или из-за того, что расколол душу. Как это вообще понимать?

— Так ты считаешь, что это невозможно? — глухо спросил Регулус, пропустив вопрос мимо ушей. — Обрести бессмертие?

— Что? — скептично произнесла Доркас. — Бессмертие? Мне и в голову такое не приходило. Это сюжет для детских сказочек. Постой, — она усмехнулась. — Только не говори мне, что ты веришь? Да вот же, — Медоуз достала из перекинутой через плечо школьной сумки какую-то книгу и продемонстрировала Регулусу его же «Сборник сказок барда Бидля». — Собиралась тебе вернуть, — поджав губы, добавила Медоуз. — «Мохнатое сердце» — самая неприятная сказка из всего сборника. Её главный герой — талантливый тёмный маг...

«В детстве это была моя любимая история», — рассеянно заметил Регулус, он не мог думать ни о чём другом кроме крестража и раскола души. Возможно, выросшая в магловской среде Доркас и не в курсе, что это значит, но Регулус Блэк хорошо представлял то, о чём идёт речь. Душа раскалывается при совершении убийства. Оставалось сложить два и два: похоже, крестраж способен дать...

— ...который захотел стать неуязвимым. Только с другой целью. Сам посуди, много общего, — Медоуз замахала рукой, призывая подойти поближе. — Эй! Посвети мне!

— Не вижу ничего общего, — Регулус подошёл ближе и высоко поднял палочку. Над головой Медоуз образовался островок света.

Доркас открыла «Сказки барда Бидля» и стала читать таким тоном, будто от этого мнение Блэка должно было кардинально измениться.

— «Жил-был на свете молодой талантливый чародей. Заметил он однажды, что все его друзья, когда влюбляются, сразу глупеют, и решил, что с ним такого не случится. Он обратился к Тёмным искусствам, чтобы стать неуязвимым для всех проявлений любви...» Так, это опускаем за малосодержательностью... — пробормотала Медоуз. — Вот! «Пришло время отцу и матери чародея умереть. Сын не оплакивал стариков, наоборот — считал их кончину благом. Оставшись единоличным хозяином замка, он поместил величайшее своё сокровище в самое глубокое подземелье и зажил без забот. Чародей не сомневался, что все завидуют ему. Велика же была его злоба, когда он однажды нечаянно услышал, как двое лакеев болтали о своём хозяине. Один из них жалел чародея — никто его не любит. Второй насмехался. Разговоры слуг жестоко ранили гордость чародея.

Он тут же решил непременно жениться, и не на ком-нибудь, а на самой лучшей из девушек. И случилось так, что на другой же день именно такая девушка приехала погостить к родным, что жили по соседству. Она была искусной волшебницей. При виде её несравненной красоты у всякого трепетало сердце — у всякого, кроме одного. Сердце чародея ровным счётом ничего не чувствовало.

Во время пира девушка сидела рядом с чародеем, а он нашёптывал ей нежности и прекрасные слова, которые вычитал у поэтов, сам не понимая их истинного смысла.

Девушка слушала в растерянности и в конце концов сказала ему, что не верит его прекрасным словам. Если бы она только могла знать, что у него действительно есть сердце! Чародей улыбнулся ей и повёл невесту в самое глубокое подземелье, где хранилось его величайшее сокровище. Там, в зачарованном хрустальном ларце, было заперто живое сердце чародея.

Давным-давно утратив связь с глазами, ушами и пальцами, это одинокое сердце не могло поддаться очарованию красоты, дивного голоса или шелковистой кожи. Увидев его, девушка ужаснулась, потому что за долгие годы сердце чародея исказилось, сморщилось и обросло длинной чёрной шерстью...

— Странный выбор, мисс Медоуз, для чтения в школьной библиотеке.

Регулус и Доркас обернулись. Из полумрака чинно выплыла фигура Альбуса Дамблдора в развевающихся тёмно-синих одеждах, украшенных сияющими звёздами. Подмышкой директор держал пузатую книгу. Блэк никогда такую не видел и смог разобрать лишь начало названия: «Тайны наите...»

— Добрый вечер, профессор! — звенящим голосом воскликнула Доркас.

Проницательные синие глаза директора школы остановились на сборнике сказок в её руках.

— Добрый, — сказал с улыбкой Дамблдор. — Мистер Бидль написал очень хорошие сказки для маленьких волшебников и волшебниц. Кто бы мог подумать, что сегодня я, по чистой случайности свернув в библиотеку в поисках «Сонника чародея», найду вас в компании мистера Блэка за их чтением?

— Кто бы мог подумать, сэр, — обличающим тоном произнёс Регулус. — Совершенно случайно — «Сонник чародея» вряд ли может находиться в Запретной секции.

— Гм... — Дамблдор улыбнулся шире и погладил бороду. — Справедливое замечание. Признаюсь, я потревожил вас не по своей воле. Моя книга, — директор красноречиво указал на зажатый подмышкой том, — долгие годы мирно лежала у меня в шкафу в кабинете, но несколько минут назад прямо на моих глазах взлетела с полки и стала биться о дверь. Я, разумеется, не мог не выпустить её на прогулку по замку. Кто же знал, что дорога приведёт меня сюда? Я полагаю, иногда книги начинают скучать и тянутся к себе подобным.

Дамблдор поправил очки, съехавшие на кончик вздёрнутого носа.

— Нужно найти ей собеседницу. Вот тут мне и вспомнился один занятный сон, и я подумал о «Соннике чародея». Вы не знаете, Регулус, к чему может сниться нападение зубастой герани?

Дамблдор так и светился от счастья, а под его взглядом оставаться надолго было просто невыносимо. Казалось, директор видит всё — и душу, и сердце, и чёрную метку на предплечье, скрытую рукавом форменной рубашки.

— Нет, сэр, — холодно сказал Регулус.

— Вам помочь? Я быстро найду «Сонник», — всполошилась Доркас, укоризненно ткнув Блэка в бок.

— Нет, нет! Не буду отвлекать вас от чтения. Признаться, я за всю свою жизнь не читал ничего более увлекательного, чем «Сборник сказок Барда Бидля».

— Вы не шутите? — поразилась Медоуз. — Вы наверняка столько всего изучили, столько повидали.

Дамблдор рассмеялся.

— Могу по секрету сообщить вам, юная леди, — директор заговорщицки подмигнул, — нет более увлекательного занятия, чем чтение добрых детских сказок. Я предпочитаю «Сказку о трёх братьях». Удивлён вашим выбором.

— Почему это? — мрачно спросил Регулус, тщетно пытаясь разглядеть название книги Дамблдора.

— «Мохнатое сердце» выделяется из других сказок. В остальных историях торжествует добро, но не в этой. Здесь речь идёт об одном из самых сильных соблазнов магии, хотя о нём не принято говорить вслух.

— О неуязвимости? — затаив дыхание, спросила Доркас.

— Верно! Молодой чародей решил, что влюблённость может помешать ему. Любовь — это чудо! Дар! Но в его глазах она — унизительная слабость, заставляющая сердце и душу мучиться, но страдать для человека так же естественно, как дышать. Чародей идёт на самое худшее, — печально сказал Дамблдор.

— Он прибегает к тёмной магии, — нетерпеливо сказала Медоуз.

— Не в этом дело, — покачал головой Регулус.

— Как это — не в этом, Блэк? — возмутилась Доркас.

Дамблдор поднял брови и чрезвычайно пристально взглянул на Регулуса.

— Не хотите ли объяснить, молодой человек? — сказал Дамблдор с приглашающим жестом.

— Тёмная магия — лишь набор заклинаний, которые Министерство причисляет к таковым, наиболее тяжёлые караются волшебным законодательством, — произнёс Регулус. Ему показалось, что Дамблдор пытается проникнуть в его сознание, используя легилименцию. «Нет, старик, не выйдет. Беллатриса и время — хорошие учителя», — злорадно подумал Блэк.

— Ценное замечание. И справедливое.

— Вы же сказали, что чародей совершает самое худшее, — непонимающе произнесла Доркас.

— Тёмная магия сама по себе не столь опасна, — сказал Дамблдор будничным тоном, хотя в его глазах что-то изменилось, как будто свет погас. — Опасны последствия её использования. Чародей с помощью самых страшных заклинаний разделяет то, что разделять не следует. Как верно подметил мой коллега Адальберт Уоффлинг: «Кто вмешивается в глубочайшие тайны мироздания, должен быть готов к последствиям самого опасного свойства». И точно — как ни печально, молодой чародей со временем перестаёт быть человеком, мисс Медоуз. Его часть — его сердце, заключённое в далёком тайнике и тщательно охраняемое, — живёт собственной жизнью и обрастает непробиваемой шерстью. Это — цена стремлениям к бессмертию и неуязвимости. Если вы начнёте использовать настолько тёмные заклинания, обратного пути уже не будет. Магия изуродует не только тело, но и душу.

Наступила пауза. Доркас старательно обдумывала слова профессора Дамблдора. Регулус упорно вглядывался в лиловую обложку загадочной книги, пока директор не одёрнул рукав звёздной мантии, прикрыв её струящейся тканью.

— Что-то я увлёкся, молодые люди. Хм-м, время позднее, — Дамблдор коснулся мочки уха. — А вас, мисс, хочу поздравить. Модифицированное заклинание изменения почерка другого человека очень впечатляет! Только не говорите о сегодняшнем успехе профессору Слизнорту. Гораций расстроится, ведь он считает, что уж его-то подпись надёжно защищена.

Доркас залилась краской.

— Вы не сердитесь? — тихо спросила Медоуз.

— За то, что вы умны и талантливы? Разумеется, нет! О-о! Советую вам покинуть этот зал. Мадам Пинс направляется сюда, чтобы всех нас выпроводить из библиотеки, — Дамблдор ни с того ни с сего ободряюще улыбнулся и удалился в темноту коридора, так и не спросив, что делали его ученики в Запретной секции Хогвартса.

Он вполголоса забормотал себе под нос:

— Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать...

* * *

Закутанный в белые плащи Запретный лес высился на горизонте, а между ним и стадионом стелился морозный туман. Снег валил всё сильнее, и вскоре разноцветных башенок, раскрашенных в цвета факультетов, не стало видно вовсе.

Только-только вернувшийся Маркус прогуливался у замёрзшего озера под руку с русоволосой девушкой в тёплом пальто.

Регулус наблюдал за приятелем из окна промозглой совятни. Уже две минуты как Гловер держал протянутую лапу, ожидая, когда хозяин соизволит привязать к ней письмо, но тот лишь рассеянно всматривался вдаль. Филин затеребил рукав его пальто, возмущённый такой невнимательностью.

— Прости, — Регулус погладил Гловеру перья. — Я задумался.

Крестраж.

Это слово постоянно вертелось в голове. Регулус написал отцу, надеясь, что уж Орион Блэк что-нибудь да знает об этом. Письмо лежало рядом, и Гловер постоянно поглядывал на него янтарными глазами.

Крестраж.

Это что-то важное!

Ведь ради крестража директор лично спустился в библиотеку.

Вот бы достать книгу Дамблдора, заглянуть в неё хоть на минуту. Конечно, эксцентричный директор солгал: она не вылетела бы из его кабинета просто так. Книга полетела сама, потому что в ней упоминается крестраж. А старик просто не смог совладать с любопытством, захотел узнать, кому понадобились «Тайны наите...» (что бы там ни было написано дальше). Директор три дня подряд не появлялся на обеде в Большом зале, и Регулус был уверен, что Дамблдор полностью занят делами Ордена. О его причастности к нему не догадывался только тролль с щебёнкой вместо мозгов. А тут Дамблдор пришёл сам!

Нужно добраться до книги! Найти способ проникнуть в кабинет за горгульей!

Может, хоть эта загадка окажется решаемой.

«Он создал крестраж, расколол душу и стал властен над смертью».

Но как? Как такое возможно? Эти мысли, не давая покоя, крутились в голове...

В совятню влетела маленькая бумажная птичка и приземлилась рядом с Гловером. Филин возмущённо уставился на неё, ещё трепыхающуюся, и яростно придавил лапой, намереваясь склевать нахалку.

— Как некрасиво, — укорил птицу Регулус. Блэк легко стукнул Гловера по клюву, и филин, недовольно растопырив крылья, убрал когти, позволив хозяину забрать бумажку.

Регулус развернул замершие листы.

«Мистеру Регулусу А. Блэку.

Вы приглашены на очередное факультативное занятие по курсу алхимии. Оно состоится завтра, и проведёт его лично Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор в своём кабинете.

Мне представилась возможность ему ассистировать. Свои возражения и предложения можно представить в любое время сегодня и завтра до двух часов дня, на которые предварительно и назначено занятие.

Прошу не опаздывать.

Г. Э. Ф. Слизнорт

P.S.: Там же состоится чествование».

Чтобы убедиться, что глаза ему не врут, Регулус трижды перечитал послание декана.

Что за чествование, его не интересовало.

Но и возражений точно не было. Он попадёт в кабинет директора. Осталось придумать только одно — как достать книгу.

Блэк улыбнулся.

— Прости, дружище, — сказал Регулус, с загоревшимися глазами взглянув на Гловера. — У меня появилась идея получше.

* * *

В Хогсмиде оказалось намного холоднее, чем на территории замка. К тому времени, когда Регулус, пряча голову в воротник, достиг Главной улицы, на его плечах выросли целые сугробы, а снег и не думал прекращаться. В воздухе пахло зимой: свежестью, еловыми иголками и шишками, бодрящим подогретым глинтвейном. Дыхание людей мешалось, струясь в воздухе парком.

Аккуратные домики деревни обзавелись белыми шапками и походили на игрушечные. На дверях красовались венки из остролиста, украшенные свечками и цветами из золотой фольги.

Под ногами хрустел снег. На Главной улице возле огромной ледяной горы собрались дети. Ребята перекидывались взрывающимися снежками. На тротуаре неподалёку расположилась семья снеговиков.

Было бы славно посидеть в тёплом зале паба «Три метлы», где сегодня раздавали бесплатное сливочное пиво, но у Регулуса было одно важное дело, и Блэк твердил себе, что ни холод, ни ветер его не остановят.

Приблизившись к «Зонко», Регулус заметил Поттера, который, оскальзываясь на льду, торопился куда-то. Это означало лишь одно — где-то рядом находятся остальные Мародёры, а встречаться с братом у Регулуса не было ни желания, ни времени.

Блэк резко развернулся на месте, и тут же ощутил существенный толчок — в него кто-то врезался. Регулус почувствовал, как чьи-то пальцы вцепились в рукав его пальто, и, потеряв опору под ногами, повалился в пушистый сугроб между снеговиками.

Регулус отплевался от попавшего в рот снега и увидел перед собой раскрасневшуюся от мороза девушку, едва не столкнувшуюся с ним лбом.

На вид ей было около семнадцати лет. Её спутанные каштановые волосы были такими же растрёпанными, как и его, а карие глаза смотрели внимательно и немного испуганно. На щеке виднелась небольшая грязная царапина.

Незнакомка зашептала какие-то извинения, пытаясь подняться, но лёд, коварно притаившийся под слоем снега, мешал ей встать на ноги. Она снова неловко приземлилась на Блэка, и он наконец разобрал её слова.

— Боже! Простите, пожалуйста. Я не хотела.

Регулус не удержался, глядя на растерянное выражение её лица, и рассмеялся. Впервые за последние месяцы. Он легко подхватил девушку, приподнялся вместе с ней, опираясь на колено, и смахнул снежинки с её волос.

— Кто ты такая? — спросил Регулус, улыбаясь.

— Ты меня не знаешь?

Регулус потрясённо моргнул, судорожно пытаясь вспомнить лица всех представленных ему матерью молодых ведьм. Их было так много — просто красивых кукол, которые охотились за женихами, а запомнить всех в лицо Блэк никогда не старался.

— А должен?

Девушка задумчиво глядела на него, замерев на месте, и Регулус понимал, что со стороны они смотрелись весьма комично. Двое молодых людей, схватив друг друга за локти, полулежали-полусидели в сугробе, а над ними, точно дети возле рождественских подарков, склонились потревоженные снеговики.

— Эй! В следующий раз, мисс, если решите отлучиться, забирайте тело с собой, — хитро прошептал Регулус, и незнакомка залилась краской.

— Простите, просто вы напомнили мне одного человека... Не может быть! — выдохнула девушка, изменившись в лице и разом побледнев. — Медальон!

Регулус отпрянул назад. После падения подарок Нарциссы выскочил из-под воротника и повис на шарфе. Блэк открыл было рот, чтобы ответить хоть что-то, но в это же время один из взрывающихся снежков, запущенный кем-то из детей, угодил точно в витрину «Зонко». Громкий хлопок сотряс стекло, оно лопнуло, и вся округа тотчас наполнилась лязганьем растревоженных клыкастых фрисби на витрине, засыпанной осколками.

Владелец лавки Барри Спраут выскочил на улицу с палочкой наготове.

— Бежим! — воскликнул Регулус, резко поднявшись на ноги и потянув девушку за собой.

— А ну я вас, негодники! Блэк? — закричал Спраут, заметив Регулуса у тротуара. — И второй старший мерзавец где-то рядом?! И Поттер тут как тут! Все здесь! Черти вас послали на мою голову! Вот я вас сейчас! — воскликнул он.

Семья снеговиков по его команде мгновенно ожила и ринулась вперёд, грозно размахивая мётлами.

— Будете знать, как драки возле моего магазина устраивать!

Регулус едва уклонился от удара старой метёлкой, схватил незнакомку за руку, и вдвоём они побежали за угол магазина. С восторженными криками дети запрыгали вокруг зачарованных снеговиков, закидывая их новыми снежками.

Фасады домов проносились перед глазами. Снег летел в лицо. Регулус бежал вперёд, не выпуская ладонь девушки, старавшейся не отставать от него ни на шаг, и улыбался. Боже, он давно не чувствовал себя таким беззаботным и счастливым.

— Кажется, оторвались! — воскликнул Регулус, остановившись.

Лавка «Всё для сада, огорода и домашнего террариума» показалась на другой стороне улицы прямо через дорогу. Пожилой владелец собирался закрывать магазин и уже запечатывал кассу. Блэк отчётливо видел старческую фигуру через прозрачную витрину. Надо спешить!

— Спасибо! — сказал Регулус, обернувшись к девушке.

— За что? — ошарашенно спросила та, опустив взгляд на их соединённые руки.

Регулус загадочно улыбнулся и легко поцеловал её чуть замёрзшие пальцы.

— Надеюсь, мы ещё увидимся! — Блэк шутливо поклонился и заторопился к магазину удобрений, толкнул дверь и быстро скользнул внутрь, едва не столкнувшись с хозяином в колпаке в виде цветочного горшка.

— В это время мы закрываемся, молодой человек.

— Уверен, — доставая кошелёк со звенящими галлеонами, произнёс Регулус, — сегодня вы сделаете исключение. Я собираюсь вас озолотить.

Несколько минут спустя, пока возбуждённый владелец лавки упаковывал товар для сумасшедшего богатого клиента, Регулус задумчиво разглядывал свой медальон. Когда эта странная девушка увидела его, то, Блэк мог бы поклясться, в карих глазах промелькнул самый настоящий ужас. Проклятье! Он не узнал её имя, а сейчас, конечно, незнакомка уже ушла.

Регулус раздражённо сорвал с шеи медальон и сунул его в карман. В последнее время он слишком часто думает о странных украшениях.

К моменту, когда Блэк и Нотт добрались до волшебных лестниц, обед закончился, и подкрепившиеся студенты спешили по своим делам. Маркус тоскливо поглядел в сторону Большого зала. Из-за Регулуса ему не удалось попасть на обед. Он перехватил учебник по алхимии и поторопился в кабинет директора.

— Ты ничего не рассказываешь, но заставляешь делать то, что тебе хочется. Коронное свинство Блэков.

— О да, конечно, я знаю, как тебе хочется всё выведать, — проговорил Регулус. — Давай, быстрее! Не хватало опоздать.

— А зачем нужно было так тратиться? — сердито продолжал Нотт, когда они свернули в боковую галерею, где за гаргульей находился кабинет Дамблдора. — Да ты скупил все запасы в той лавке!

— Если я захочу услышать твоё мнение, Маркус, будь уверен — я спрошу. Это мои деньги. На что хочу, на то и трачу, — отозвался Регулус. — Ты мне поможешь или как?

— Кажется, ты уже решил, что да. Скажи хоть, это не какое-нибудь секретное задание, — Нотт понизил голос, — Сам-Знаешь-Кого?

Регулус посмотрел на него с недоумением.

— Прекрати нести ерунду! У Сам-Знаешь-Кого нет дел в школьном туалете!

Ребята подошли к каменному стражу и увидели профессора Слизнорта.

— Добрый день! — воскликнул декан. — Как поживает ваша маменька, Регулус? А сниджеты? А ваши гиппогрифы, мистер Нотт?

— У гиппогрифов всё отлично, сэр!

— И у сниджетов замечательно.

— Вот и славно! Засахаренный миндаль, — профессор Слизнорт кивнул гаргулье, отпрыгнувшей в сторону, и первым шагнул на винтовую лестницу.

— Из-за тебя, дружище, облезлое чудовище Филча будет выслеживать меня до конца жизни, — шёпотом пожаловался Нотт.

— Я не просил трогать миссис Норрис. Достаточно кабинета... ну-у... скажем, Прорицаний. Держи, — шикнул Регулус, сунув ему в руки медную банку чернил. — Убийственно крепкий состав.

Они прошли за Слизнортом в кабинет.

— Прошу вас, молодые люди, — благодушно произнёс Альбус Дамблдор, взглянув на вошедших поверх очков. — Присаживайтесь. Гораций.

Блэк сел в первый ряд и приготовился ждать. Маркус недовольно задышал ему в затылок. В кабинет начали стягиваться остальные студенты. Прибывшие рассаживались вокруг установленного в центре кабинета котла и с любопытством осматривали волшебные приборы на полках.

— Сегодня у нас интереснейшее занятие! — торжественно прогудел Гораций, выпятив толстый живот.

Регулус равнодушно взглянул на своего декана и заметил поблёскивающий на его мантии орден. Теперь понятно, почему Слизнорт был такой довольный.

— Гораций, примите мои искренние поздравления!

— Ну что вы, Альбус, — расплывшись в улыбке, сказал Слизнорт и обратился к ученикам. — Некоторые из вас ещё не знают, что я вернулся с конференции зельеваров Европы, где был удостоен высшей награды. После окончания занятия мы обязательно отпразднуем это событие, если, директор, вы, конечно, не возражаете.

— Как я могу? По такому случаю, я думаю, придётся к месту припасённая мной бутылочка отменной медовухи.

— И я так думаю!

— Гораций, вы принесли всё, что я просил? — поинтересовался Дамблдор, поднимаясь из кресла. — Мы можем начинать?

— О, конечно! Конечно!

В любое другое время Регулус уделил бы теме занятия намного больше внимания, но не сейчас.

Круглый кабинет выглядел как обычно: серебряные приборы тихонько жужжали, портреты прежних директоров и директрис дремали в рамах. Между портретами Саламандера и Фронсака стоял зеркальный секретер с Омутом памяти. Феникса на жёрдочке не было, но директор часто выпускал великолепную птицу полетать. Три книжных шкафа находились возле северного окна.

— Ты уверен, что он не подведёт? — неожиданно прошептал Маркус, отвлекая Блэка от наблюдений.

Регулус слабо улыбнулся. Его маленький план должен был вот-вот прийти в действие. Оставалось лишь немного подождать.

И точно! Дверь распахнулась. На пороге кабинета появился Аргус Филч.

— Пивз снова безобразничает! — заявил завхоз. — Совсем распустился! Он где-то раздобыл навозные бомбы и всё заляпал! Всё!

Директора на картинах возмущённо зашептались.

— Какое безобразие! — негодующим тоном произнёс волшебник с остроконечной бородкой, одетый в цвета Слизерина.

— Всё ясно, Аргус, — спокойно проговорил Дамблдор, покровительственно подняв руку. Жидкость в котле при этом ворчливо забулькала.

— Вам следует наказать его, Альбус, — снова сказал маг на картине.

— Я поговорю с Пивзом, Финеас. Он меня послушает.

— Поторопитесь, — процедил Филч, — пока этот паршивец не испортил гобелены!

Директор безмятежной походкой покинул кабинет вслед за бранящимся завхозом.

— Профессор, вы не думаете, что и нам надо присутствовать? — спросил Маркус у растерявшегося Слизнорта, замершего со склянкой в руке.

Регулус согласно закивал, проявив неумеренный интерес к проблеме.

— Или даже позвать Кровавого барона, сэр, наше факультетское привидение. Пивз от него просто в ужасе! Вы могли бы выручить профессора Дамблдора.

— Выручить? Да, конечно. Ну ежели так... Идёмте, — с неохотой отозвался Гораций.

— Идите, идите! — лениво сказал Финеас, скользнув взглядом по студентам. — Судя по крикам, одна бомба только что угодила в макушку завхоза.

После этого заявления Слизнорт и ученики высыпали наружу, за ними со своих картин потянулись в коридоры бывшие директора, подгоняемые Финеасом Найджелусом Блэком.

* * *

Под самым потолком, вооружившись связкой тяжёлых круглых бомб, кружил полтергейст. Стены, пол, подоконники и рамы портретов были заляпаны жижей разорвавшихся снарядов. Пивз с присвистом кувыркался в воздухе, разбрасывая вокруг себя серебристо-бурые шары. Один полетел в Хукам, выскочившую вперёд, но Дамблдор вовремя развернул над её головой волшебный зонтик, украшенный ромашками.

— ПИВЗ! — загремел голос Дамблдора.

Полтергейст под прицелом множества заинтересованных глаз спрятал оставшиеся снаряды за спину и рьяно затряс головой. Колокольчики на его шляпе мелодично зазвенели.

— А что я такого сделал? — невинно поинтересовался Пивз, скорчив рожу покрывшемуся красными пятнами завхозу. — Ничего не было. Ничего не знаю. Пою, летаю, никого не трогаю!

— А это тогда что?! Что?! Вы только посмотрите на это безобразие! — заорал Филч. — Всё заляпано, забрызгано. Повсюду дерь...

— Спасибо, Аргус, мы видим, — тактично заметил Дамблдор.

— Мерлинова борода! — воскликнул появившийся в коридоре самым последним Слизнорт. — Это же... глазам своим не верю! Это экскременты лунного тельца!

Все, включая полтергейста, удивлённо взглянули на профессора зельеварения.

— Ну-ка-с, — Слизнорт приблизился к ближайшей лужице и ткнул в неё палочкой. — Тридцать пять галлеонов за восемь унций, — пустился в расчёты волшебник. — И ещё полсотни. Так о чём я? — Гораций хлопнул в ладоши. — Ребята, прошу вас, давайте-ка дружно соберите эти элементы! — воодушевлённо воскликнул профессор. — Простите меня, директор. Такой ценный материал валяется на полу коридора. Вы же понимаете, какой научный интерес представляет навоз лунного тельца!

— Это я разбросал! — гордо заявил Пивз.

— Гораций, — добродушно произнёс Дамблдор. — Делайте то, что считаете нужным.

— Как славно! — растрогался Слизнорт. — Пивз, откуда же у вас эти бесценные бомбы?

— Я нашёл их! Я! — полтергейст, довольный собой, перекувырнулся. — В кабинке старого туалета, когда мимо пролетал!

— Это кто-то их там спрятал! — проскрежетал со злобой в голосе Филч. — Специально, чтобы взорвать потом в каком-нибудь классе!

— Пивз, ты видел, кто это сделал? — спросил Дамблдор.

— Профессор, Пивз разлил все запасы чернил в кабинете Прорицаний, — сказал запыхавшийся Нотт, выбежав из-за угла. — И, кажется, запихнул миссис Норрис в доспехи одинокого рыцаря.

— ЧТО?! — Филч схватился за сердце.

— А вот это враки! ВРАКИ! Нотт — обормот! Он всё врёт! Всё врёт! — возмутился Пивз.

— Где моя кошка, негодяй?!

— Ничего не знаю! — прохрюкал полтергейст и с визгом нырнул в пол, оставив новые навозные лужи на радость Слизнорту.

— Ну что же! — Гораций хлопнул в ладоши. — Мистер Нотт, мистер Крессвелл, будьте любезны, аккуратно соберите здесь всё. О, нет, нет! Никакого «Эванеско», мистер Крауч, это слишком ненадёжная субстанция! Как бы нам не пришлось собирать её руками...

Маркус со вздохом обернулся назад. Естественно, Регулуса здесь не было. Все фигуры заняли свои места, приведя его план в действие. Дружба предполагает необходимость идти на жертвы.

— Собирайте осторожно, Маркус, — благоговейно проговорил Слизнорт.

* * *

— Что-то забыли, молодой человек?

Регулус чертыхнулся. Распределяющая Шляпа подняла свои тряпичные брови-складки и ждала ответа.

— Решил подготовиться к ответу.

— Это правильно, — согласилась Шляпа.

— Вам, наверное, меня не понять. Каждый год вы поёте новую песню, у вас феноменальная память.

— Да. Я никогда ничего не забываю. Помню каждого ученика, на голову которого меня надевали. Регулус Блэк, тысяча девятьсот семьдесят второй год. Я распределила столько Блэков, что их бы хватило на четыре квиддичных команды, — ударилась в воспоминания Шляпа. — Конечно, большинство из них попали на Слизерин.

— Разумеется, — выдавил Регулус, буравя взглядом манящие книжные полки.

— Как и вы. Факультет хитрецов и льстецов. Но, — Шляпа скривила складки в подобии улыбки, — были среди них и юные очаровательные гриффиндорцы.

— Ох, не напоминайте, — откликнулся Финеас Найджелус Блэк и брезгливо поморщился. — Позор! Просто позор!

— Финеас, вы снова за старое, — Шляпа тряхнула лентами.

— Безусловно, у меня есть достойный потомок. А этот второй, которого вы по своему неразумению, конечно, отправили в Гриффиндор, — желчно добавил Финеас Найджелус, — ушёл из дома, разбил материнское сердце и старинную вазу у лестницы.

Шляпа нахмурилась, полностью позабыв о студенте.

— Что это вы имеете в виду, говоря о моём неразумении, уважаемый БЫВШИЙ директор?!

Регулус кинулся к книжным полкам, благодаря Мерлина, Моргану и нарисованного родственника на картине, продолжавшего громко ругаться с волшебным головным убором.

«Вот она!» — возликовал Регулус, заметив «Тайны наитемнейшего искусства» в лиловой обложке, и быстро прошептал магическую формулу. Книга засветилась, подпрыгнула на месте. Рядом с ней материализовалась её точная копия.

— Редуцио.

Копия моментально уменьшилась в размерах, став чуть больше напёрстка.

— Я больше не желаю с вами разговаривать, — обиженно произнесла Шляпа. — Лучше бы вы и дальше молчали, Финеас.

Регулус сунул маленькую книгу в карман, вышел в коридор и спрятался в нише. Пару минут спустя в галерее показались Дамблдор и Слизнорт.

— Замечательный день сегодня, замечательный! — торжествовал профессор зельеварения, неся в руках несколько пробирок.

За ним с выражением покорности судьбе на лицах шли ученики, нагруженные коробочками, доверху заполненными серебристо-землистой массой.

— Абсолютно с вами согласен, сэр, — не скрывая улыбки, произнёс Регулус, пристроившись позади Каффа. — Замечательный день!

* * *

Манящая тайна крылась среди хрупких страниц и ждала разгадки. Сердце волнительно стучало в груди. Регулус с трепетом провёл пальцами по выцветшему корешку книги. На форзаце изумрудными чернилами была оставлена запись:

«Изъято из Запретной секции Хогвартса директором А. Дамблдором».

— Кажется, у меня в руках невероятная редкость! — воодушевился Регулус.

«У тёмной магии нет изнанки. Загляни в её истинное лицо», — отпечаталось на посеревшем развороте.

Регулус замер, не сводя взгляда с мрачных строчек.

«Какие ужасные слова».

В «Тайнах наитемнейшего искусства» описывались ритуалы, проклятия и заклинания, по сравнению с которыми даже Непростительные не казались такими уж страшными. И вот среди жёлтых страниц Регулус нашёл то, что искал.

«Крестраж».

«Герпо. И только он. Найдётся немало слабых дремучих умов, которые его осудят. Всего лишь трусливые люди, которые отрицают величайшее открытие. «Магия победила смерть!» — кричат им, а они затыкают уши. Что могут понимать в этом глупцы? Ничего! Им неведомы силы искусства волшебства. Крестраж — высшее проявление магии, а они закрывают глаза. Даже подающий надежды чародей Годелот так и не отважился на создание крестража, но нет сомнений, секрет изготовления был ему знаком. Человек слабого ума. Только достойные могут отважиться на создание...»

Чем больше Регулус читал, тем шире раскрывались его глаза.

«Возьмите цветы асфоделя и листья лавра, добавьте три унции Зелёного льва и размельчённой дубовой коры и наконец пепел Огненной птицы, символизирующей перерождение и полную победу над смертью.

Феникс обладает огромной положительной силой. Его пение ободряет чистые сердца, слёзы способны исцелить даже серьёзные волшебные раны. Огненная птица опасна из-за внутреннего жара, она гнездится высоко в горах, и добраться до неё крайне трудно — это плата за состав.

Старого феникса — не троньте! Подойдёт лишь птенец, пока он не издал первую ноту песни».

Автор «Тайн» скрупулёзно описал процесс смешения ингредиентов, волшебные формулы, порядок перехода веществ из одного состояния в другое, помещение в выбранный волшебником «особый» предмет, обтёртый магической смесью и пеплом феникса, части своей души.

«...Герпо поместил её в посох из кедра — средоточие его волшебной силы».

Регулус с неверием перечитал последние строки.

«Только расколов душу на части, можно победить смерть. Заклинание должно быть произнесено незамедлительно, пока пепел феникса не остыл.

И хотя в мире существует не так много способов уничтожить крестраж, помните: ограждающие чары, должны быть крепкими как старые корни. Без своего вместилища осколок души жить не сможет.

Когда пепел унесёт ветер, наконец, вы увидите, как смерть побеждена».

Регулус откинулся на спинку стула. Он чувствовал, как бешено бьётся о рёбра сердце, а в голове всё мелькали строчки из «Тайн наитемнейшего искусства» и звучали слова, в одно мгновение обретшие смысл. Ему вдруг вспомнился Кикимер, его трясущееся тельце на ковре.

«Тёмный Лорд положил в чашу медальон. Круглый зелёный медальон».

Волдеморт скрыл медальон Слизерина, точно молодой чародей своё сердце, движимый надеждой стать неуязвимым. Он бессмертен! Его нельзя убить. Эйвери хвастал, что его отец — давний друг Волдеморта. Вальбурга знала Тёмного Лорда ещё в Хогвартсе. Но Волдеморт выглядит молодо. Как он мог учиться с Вальбургой Блэк? Он знает секрет неуязвимости. Как знал его и Герпо.

«Нужно непременно кому-то рассказать об этом! Но кому? Дамблдору? И что я ему скажу? Я обманом, без спроса снял копию с запрещённой книги, которую вы изъяли и хранили у себя в кабинете. Какая ерунда! Допустим, у Тёмного Лорда есть крестраж — медальон Салазара Слизерина. Ну и что? Он великий человек, который хочет упрочить положение чистокровных фамилий, — убеждал себя Регулус и при этом не верил ни единому слову. — Тёмный Лорд всё делает ради нашего блага. Ему можно простить даже это».

— Ты мне должен по гроб жизни! — влетев в комнату, воскликнул Нотт. С его подбородка на ковёр спальни мальчиков капали чернила. За ним в проёме показался хохочущий Эван.

— Пивз подкараулил Нотти прямо перед входом в гостиную! — объяснил Розье. — Видел бы ты это, Блэк!

Маркус схватил полотенце и со злостью начал тереть лицо.

Регулус захлопнул книгу.

— Слушайте, сколько лет Тёмному Лорду?

— Ты вообще слышал, что я тебе сказал пару секунд назад?! — вскипел Маркус.

— Да успокойся ты, Синелицый, — усмехнулся Эван. — Лет? Понятия не имею.

— А инферналы? — задумчиво протянул Блэк.

— А что «инферналы»? — улыбнувшись, спросил Розье.

— Вы когда-нибудь задумывались, откуда они берутся? Помните вылазку в деревушку на Окс-грин? Говорят, все тела маглов оттуда исчезли.

— Это как-нибудь связано с тонной телячьего навоза, которую мне пришлось убирать, или банкой несмываемых чернил, запущенной в меня из-за угла? — не желая успокаиваться, негодовал Нотт. — Как я теперь покажусь Сесилии?

— Неужели вам не бывает противно? — спросил Регулус.

— Слушай, я понимаю, о чём ты, — сказал Эван, опустившись на свою кровать. — Но сам посуди, что уж лукавить, — лучше они, чем мы. У них своя правда, а у нас — своя, — добавил Розье. — И вообще, Блэк, кончаем философствовать и болтать о всякой мерзости. Нам ещё ужинать сегодня! Что там у тебя, астрономия? Бросай учебники. Я договорился о тренировке на вечер. Вы видели колдографию в последнем выпуске «Пророка»? На ней Пожиратели смерти летят над ночным городом! Почему нам никогда не приходилось делать подобное? Только представьте, какие пируэты я мог бы выписывать над головами маглов?! Они все бы окоченели от страха! Это как в квиддиче, когда делаешь...

Розье и Нотт принялись болтать обо всём подряд: игре, экзаменах, пирожных мадам Паддифут и рейдах, не отделяя одно от другого, и их безмятежные голоса вызвали у Регулуса жгучее отторжение.

Ну нет! Не может правда быть такой уродливой, своя она или чужая. Наверное, дело в этом.

Даже в этой жуткой книге написали верно: у тёмной магии нет изнанки — только лицевая сторона. И она безобразна.

Никакая романтика или шутка не могли приукрасить то, что они делали по приказу Тёмного Лорда. Но стоило ли это того — умирать ради амбиций другого человека? Трудно убивать тех, с кем вместе вырос, и Регулус ещё не убивал. Он Блэк, ему совсем не обязательно пачкать руки — достаточно перевести сумму на нужный счёт. Можно ли остановиться, пока не поздно?

«Надо всё проверить самому, — твёрдо решил Регулус. — Но как? Как узнать, честен ли Тёмный Лорд с нами? Или он просто использует волшебников, как Кикимера в той пещере?»

И тут одна невероятная мысль обожгла Регулуса. Он подхватил книгу и под недоумённый окрик Розье выскочил из спальни.

— Тренировка, Блэк!

«Да к Мордреду ваш квиддич!»

* * *

Неприятные ощущения аппарации отпустили. Морозный воздух тонкими иглами впился в горло Блэка.

Впереди по слабому блеску угадывались окна дома Лестрейнджей. Снег падал хлопьями.

Рядом раздались хлопки. Два волшебника в чёрных плащах появились на парковой дорожке в нескольких шагах от затаившегося Регулуса.

— Надо поторопиться, — сказал тот, что выше ростом, убирая палочку за пояс. — Повелитель не любит ждать.

— У меня хорошие новости, Люциус.

Регулус пропустил Малфоя и его спутника вперёд, подождав, когда их шаги стихнут, и медленно двинулся за ними.

Блэк остановился у кромки замёрзшего пруда и сжал крепче хрупкий флакон. За тонким стеклом бродила сверкающая рябь, неровный голубой свет озарял озябшие пальцы. На какое-то мгновение Регулусу захотелось выбросить зелье, разбить флакон о лёд и растоптать осколки.

— Ах, будь что будет! — Регулус залпом опорожнил флакон с зельем. Прислушался.

Ничего. Но он не знал, как понять, что подействовало.

Регулус поправил капюшон и пошёл по обсаженной тополями аллее, пригнув голову от ветра. «Всего около десяти минут...Об этом нельзя забывать. Нужно торопиться».

Перед ним вырос трёхэтажный загородный дом, стёкла которого сверкали инеем. Каменные мантикоры резко вскочили с постаментов и оскалились. Не замедляя шага, Регулус поднял левую руку, и чудовища, утробно заворчав, улеглись на свои места. Не успел Блэк постучать, как двери распахнулись.

Старая домовиха, поправляя белый фартук, настороженно уставилась на незваного гостя.

— Что угодно, сэр? Приказание миссис Лестрейндж — посторонних не пускать. Вас не ожидали.

«Конечно нет», — отметил Регулус. Он узнал об этом собрании случайно, подслушав разговор Беллатрисы по Каминной сети.

— Тебе известно, кто я? — надменно спросил Регулус, оглядывая первый этаж.

«Да здесь же ни души. Куда все подевались?»

— Клёпа знает. Вы кузен госпожи Лестрейндж, сэр, — ответила эльфийка поклонившись.

— Нетрудно догадаться. И ты запрещаешь мне увидеть мою кузину? Хочешь, чтобы твоя госпожа осталась недовольна? Хочешь огорчить её? — напирал Регулус.

Домовиха испуганно уставилась на него и затрясла головой.

— Госпожи нет!

«Ложь», — прозвучало в голове Регулуса, да так громко и неожиданно, что он дёрнулся.

— Мистер Блэк может подождать хозяйку в библиотеке, — со страхом пролепетала Клёпа, по-своему истолковав его движение. — Там сэр найдёт всё необходимое.

Регулус заметил, как домовиха мимолётно покосилась в сторону гостиной.

— Хорошо, Клёпа, — Блэк снисходительно улыбнулся. — Я вовсе не тороплюсь и, конечно, подожду Беллу за книгами. Так хозяйка не в гостиной?

— Нет, — пискнула домовиха.

Регулус удовлетворённо кивнул, услышав заветное слово ещё раз.

— Хотя бы чай мне положен в этом негостеприимном доме?

Клёпа быстро закивала.

Она аппарировала, и Регулус кинулся в гостиную, жадно осматривая помещение, в котором бывал не один раз. В одном месте ковёр лежал неровно. Блэк приблизился к стене и прижался к ней ухом. Что-то было не так!

— Апперио! — воскликнул Регулус, взмахнув палочкой.

Стена начала отползать в сторону у него на глазах, а из образовавшегося прохода донёсся слабый крик. Не раздумывая, Блэк скользнул в темноту и оказался на винтовой лестнице, ведущей вниз. В ноздри ударил запах влажной земли. Времени оставалось всё меньше. Минуты истекали. Голоса становились всё чётче. Регулус увидел слабо подсвеченный пол и, прижавшись к стенке своеобразного грота, двинулся вперёд. Стоя в тени, он увидел людей, собравшихся в центре помещения. Взгляду Регулуса в неровном свете парящих свечей открылся силуэт Тёмного Лорда. Перед ним лежало что-то, и все Пожиратели смерти взирали на это.

«Что там? Куда же они все смотрят?» — Регулус подошёл ближе и встал позади волшебников в масках.

Тусклый полумрак окружал скорчившегося на полу человека, только что подвергнутого наказанию за провинность.

— Но я ведь пытался... — забормотал несчастный.

— Хочешь сказать, что это всё?! — угрожающе воскликнул Тёмный Лорд. — Круцио!

Вой взорвал тишину, заставив Блэка в ужасе отшатнуться назад.

Да это же Лестрейндж! Тёмный Лорд пытал его за что-то с помощью Непростительного заклинания, и никто — никто! — ничего не предпринимал, не пытался помешать.

— Это будет уроком, — произнёс Тёмный Лорд, позволяя Рабастану подняться с колен. — Итак, — Волдеморт обратился к другому Лестрейнджу, стоявшему по правую руку. — Это были дурные новости. Твой брат, Рудольфус, уже дважды меня подвёл. Какое разочарование.

— Это не повторится.

— Нет, нет, мой Лорд, — прошептал Рабастан. — Клянусь!

— Теперь я хотел бы узнать, насколько мы готовы.

— Мой Лорд, — прошелестел Селвин, сняв маску и поклонившись. — У меня хорошие новости. Всё готово. Мы ждём только вашей команды...

Регулусу казалось, что он находится в кругу незнакомых людей. Ему не доводилось бывать на собраниях такого рода. Здесь не обсуждались законы о защите грязнокровок и нелепые проблемы в Департаментах. Он впервые увидел то, что до этого дня было надёжно скрыто от лишних глаз.

— Решение принято, — прошипел Тёмный Лорд после доклада. — Могу ли я считать, что министр будет в наших руках в ближайшие сутки? Вы уничтожили следы?

— Повелитель, мы делаем, всё что можем, — проговорил Малфой. — Никто уже ничего не сможет рассказать.

— Хорошо. Уже утром вы узнаете, когда начинать. Главное для нас — внезапность. Если мой план сорвётся, кто-то из вас поплатится головой. Грюма не будет в стране, — сказал Волдеморт. — Крауч, сам того не ведая, оказал нам услугу, отослав своего лучшего аврора...

— Позвольте узнать, мой Лорд, откуда эта информация? — осторожно спросил Люциус. — У меня есть люди в Министерстве, но я ничего не слышал об этом.

— У меня тоже есть люди в Министерстве, — недовольно сказал Волдеморт, — и они куда более приближены к Краучу, чем любые ваши.

— Но ведь есть ещё Дамблдор, — тихо пробормотал низенький человек.

— Дамблдор, — Волдеморт впервые улыбнулся, но улыбка вышла злобной. — Всеведущий Дамблдор... Если вы считаете, что ему под силу сравняться со мной, Уилкис, почему же вы ещё здесь? — Лорд презрительно усмехнулся и прошёл вперёд. — Почему вы трясётесь, Уилкис, вы боитесь?

Теперь все Пожиратели смерти смотрели на Волдеморта со страхом, понимая, что он разгневался.

— Дамблдор — лишь старик. Он считает, что слишком сильный и влиятельный чародей магическому миру не нужен.

— Он ошибается! Нам нужны вы! — воскликнула Беллатриса.

— Он сам не захотел меня слышать когда-то, — произнёс Волдеморт. — Дамблдор не понимает наши цели. Его упорство, любовь к разного рода уродцам, слепота — главные причины этого противостояния и существования Ордена Феникса. Мне даже жаль, что чистокровные волшебники гибнут из-за старческого упрямства.

И вдруг в ушах Регулуса среди общего шёпота прогремело одно единственное слово: «ЛОЖЬ!»

— Для меня всегда было приоритетно вернуть истинным волшебникам полноту власти. Нелепые законы о грязнокровках больше не смогут нанести вред, — прошипел Волдеморт, прохаживаясь мимо последователей. — Вместе мы возродим волшебные традиции, излечим магическое общество от магловской грязи! Вместе мы построим новый мир...

«ЛОЖЬ!!!» — повторилось ещё громче. Каждое последующее высказывание Тёмного Лорда отдавалось в голове Регулуса вперемешку с коротким, звенящим словом. «Нет никаких «вместе», — осознал Блэк.

Ему стало досадно смотреть, как Тёмного Лорда окружает толпа восхищённых чистокровных магов, со всеми потрохами находящихся в его безграничной власти.

От Волдеморта исходила сила, но она больше не внушала отвагу — только трепет. Но даже это столь сильное чувство заслонялось более глубоким — разочарованием. Регулус слушал и чувствовал, как пол под ногами исчезает. Образ Тёмного Лорда, упорно культивируемый в семействе Блэк, рассыпался на глазах.

«Ах, матушка, где же были ваши глаза и уши? Волдеморту наплевать на чистоту крови! — подумал Регулус. — Ему нужна власть. И, когда он расправится с грязнокровками, придёт наша очередь. Наше место — на коленях перед ним, там, где только что был Рабастан. Мы отдаём жизни за человека, для которого нет различия между, скажем, Лестрейнджем и эльфом».

Действие зелья уже закончилось, но Блэку казалось, будто он продолжает слышать: «ЛОЖЬ!» «ЛОЖЬ!» «ЛОЖЬ!». И каждое слово оставляло на душе грязный отпечаток.

Регулус понял, что все они, собравшиеся здесь, — просто надутые дураки, ослепшие от собственной надменности. Но почему так произошло?

Его друзья и родные мечтали сохранить свои обычаи и тёплое местечко при Министерстве. Они боялись перемен, крепко держались за то, что было у них, за то, что любили, за нечто неосязаемое, привычное, то, что считали когда-то незыблемым. На том они и стояли, слишком упрямые, чтобы отступить.

Регулус почувствовал себя одиноким и несчастным среди них — радостных и обманутых.

— Мы построим волшебный мир без грязнокровок, без маглов...

Но Регулус боялся не маглов, а Тёмного Лорда. Скажешь что-то не так, посмотришь криво — и поплатишься.

— ....без осквернителей рода и без предателей крови! — обещал Волдеморт.

«Без предателей крови... Сириус... Андромеда...»

Регулус смотрел на Тёмного Лорда — величайшего волшебника, спасителя истинной магии, и не видел ни величия, ни спасения. Только безжалостного, властного, бездушного человека.

Волдеморт резко остановился, словно услышав слишком громкие мысли, пронёсшиеся в голове Блэка, а может, на самом деле увидел его насквозь.

Чёрная метка тут же дала о себе знать. Змея нетерпеливо заёрзала на предплечье Регулуса, и он с пугающим спокойствием осознал — это вызов. Пощёчина самому себе. Это финал. Тёмный Лорд знает...

— Я прав, мистер Блэк? — ледяным тоном спросил Волдеморт.

Беллатриса вздрогнула от того, как прозвучала её прежняя фамилия и с трепетом уставилась на кузена, каким-то немыслимым образом оказавшегося здесь.

— Безусловно, вы правы, Тёмный Лорд, — Регулус отвесил невозмутимый кивок, сам не ожидая от себя подобного. — Надеюсь, когда-нибудь я смогу отплатить вам за ваши старания.

Глаза Беллатрисы расширились после его слов, она с тревогой посмотрела на Волдеморта.

— Безусловно... Хм-м... Отрадно слышать это от вас, Регулус. Помните же, что последний враг истребится.

Шипение, послышавшееся в негромком голосе, казалось, продолжалось и после того, как Лорд замолчал.

Метка на руке Регулуса отозвалась нестерпимой болью. Блэк понимал, мышеловка захлопнулась.

* * *

Пожиратели смерти получили новые указания и теперь расходились.

— Регулус, — прошептал кто-то рядом. Совсем тихо.

Блэк вздёрнул подбородок и встретился глазами с Алекто.

— Уходи отсюда, — пробормотала Кэрроу, сжав его локоть. — Я слышала, как Лорд приказал Каркарову задержать тебя. Он был так зол... Что ты натворил?

— Я...

— Неважно. Не хочу знать, иначе он поймёт. Уходи, — Алекто протянула ему свою маску.

— Спасибо, — искренне сказал Регулус. — Спасибо.

Ему удалось смешаться с толпой. Со всех сторон его окружали мужчины и женщины в черных мантиях и блестящих масках. Регулус старался двигаться быстрее, зная, что где-то поблизости Каркаров. Он уткнулся взглядом в пол и вдруг увидел спешащую в людском потоке крысу. Она пискнула, будто поняв, что на неё смотрят, и припустила в темноту.

В вестибюле Пожиратели смерти снимали маски и снова превращались в благородных чародеев и колдуний.

— Снова снег. Ему нет конца этой зимой, — светским тоном пожаловался Люциус, накладывая Согревающие чары на принесённый домовихой плащ.

— Просто не знаю, что сказать. Разве это снег, Малфой? Это ерунда! — усмехнулся Долохов. — Тебе нужно перестать мечтать о цветочных усадьбах с певчими пташками и белокожими летними дамочками.

Несколько волшебников рядом усмехнулись.

— Хотя-я... не спорю. Девчонка Блэков хороша. Но пора бы узнать настоящую зиму. На моей родине знают, что такое холод... и страстные женщины.

— На вашей родине, Антонин, от мороза слова застревают в горле. Сейчас бы увидеть южное море, — мечтательно сказала Присцилла Гойл, проигнорировав последние слова Долохова.

— Море?! — свирепо воскликнула Беллатриса. — Мы нужны Повелителю здесь. Как можно думать о другом?

— Я вовсе не это имела в виду! — испуганно воскликнула Гойл, ища у мужа поддержки. — Наша семья верна Волдеморту!

— Вы смеете произносить имя Тёмного Лорда вслух, — злобно прошипела Белла. — А ты как здесь оказался? — возмутилась она, когда кузен задел её плечом.

Регулус выскочил из дома и помчался, точно демоны гнались за ним.

«Море, — шептали хлопья падающего вокруг снега, — море».

Отец выглядел уставшим, под его глазами залегли тёмные круги. Он сидел в любимом кресле в библиотеке, время от времени поднося к губам кубок и делая глоток. На ажурном столике рядом стояла пузатая бутылка.

Наверное, у отца опять болели ноги, укутанные пледом, но Орион Блэк никогда не жаловался близким на свои болячки.

Регулус невесомо провёл рукой по спинке кресла и взял бутылку.

— Почему не в Хогвартсе? — удивлённо спросил Орион.

— Дела, дела, — пропел Регулус и невольно поморщился. — Вот этого мне явно не хватало... Это что, Огденское?

— Разумеется, нет. Эльфийское вино, — с ноткой гордости ответил Орион, потирая пальцем подбородок.

— Хорошо, — сказал Регулус и сделал глоток прямо из горлышка, игнорируя ошеломлённый взгляд отца. Напиток непривычно обжёг горло. По телу растеклось тепло, словно кто-то наложил Согревающие чары.

Регулус сел на подоконник и распустил галстук. Отец смотрел осуждающе, сжав губы в тонкую линию. Регулус хмыкнул, сделал новый глоток и поднял бутылку с терпкой жидкостью на уровень глаз, рассматривая сквозь её гриффиндорские цвета шторы, стены и пол. Они больше не казались угрюмо зелёными, наполняясь оранжевыми красками.

— Манеры, — буркнул Орион.

— Брось, пап, маман нет дома.

— Ты, как и Сириус, считаешь подоконники самым удобным местом в доме? Подумай, что будет, если миссис Блэк застанет тебя в таком виде? — нахмурился отец. — Представляешь, какой скандал она устроит?

— Я никогда не был причиной скандала. Почему бы хоть раз не попробовать?

— Что произошло?

— Я всего лишь разгадал одну загадку, — Регулус рассмеялся. — А ещё я не хочу быть Пожирателем смерти. Хм-м... Кажется, всё?

Орион Блэк проявил себя настоящим англичанином. Он лишь спросил:

— Тёмный Лорд уже знает об этом?

— О да, — резко сказал Регулус и чуть приподнял руку. Кожа на предплечье вокруг метки воспалилась. — Увы, он не принимает отставок.

— Мы что-нибудь придумаем, — отец поднёс руки к вискам, и на его усталом лице отразилась тревога. — Тёмный Лорд скор на расправу, но, вот увидишь, он простит тебя, да ты сам ещё передумаешь. А пока надо спрятать тебя в доме.

— Я не домовик, чтобы отсиживаться дома! — вспылил Регулус. — И я не передумаю!

— Ничего, посидишь с Кикимером, зато жив будешь, — безапелляционно заявил Орион Блэк, забирая бутылку из рук сына. Что-то похожее на сожаление проскользнуло в отцовском взгляде, но голос зазвучал ещё твёрже. — Как миленький посидишь! Я немедленно усилю защиту дома, пересмотрю нашу библиотеку, там-то уж точно отыщется парочка таких заковыристых заклятий, что и вашему лорду не снилось. Разве мы не Блэки, сынок? Мы так просто не сдаёмся. Завтра же с утра мы всё обсудим с твоей матерью... Не передумаешь, говоришь? Ну и ладно, — он встал и потрепал Регулуса по волосам, как не делал уже много лет. — А теперь — марш наверх! Быстро поднимайся и ложись. Ни о чём не тревожься. Всё хорошо.

— Всё хорошо, — повторил Регулус. Он соскочил с подоконника и направился к лестнице.

— Пап, знаешь, когда Кикимер станет слишком старым, чтобы подавать чай, — неожиданно сказал Регулус, качнув головой в сторону барельефов из сморщенных эльфийских голов, — можно будет обойтись без торжественного умерщвления?

— Я всегда считал, что этот варварский обычай в нашей семье пора прекратить, — Орион приглушил голос, словно боялся быть подслушанным. — Но почему ты говоришь это сейчас? Ты захмелел. Я говорил, что это ещё и самый крепкий напиток во всей Британии?

Регулус поднялся на первую ступеньку и изобразил дерзкую беззаботную улыбку.

— Ты же сказал, что я буду сидеть дома с Кикимером. Я всего лишь забочусь о нём. Потом, как я могу захмелеть? Разве мы не Блэки? И нам всё нипочём?

Регулус почувствовал, что нотки неискренности всё-таки проскользнули в его голосе, но отец их не заметил, наоборот — даже обрадовался произнесённым словам.

— Вот это правильный подход! — бодро сказал Орион. — А я займусь защитными чарами. Не стоит откладывать.

— Да, не стоит откладывать, — отозвался Регулус.

* * *

В спальне было душно и темно.

Регулус прошлёпал к окну и прислонился лбом к стеклу.

Вдалеке на магловской площади стояло праздничное дерево, украшенное бумажными гирляндами, блестящими в свете фонарей. Луна освещала заснеженные шапки крыш. В окнах магловских домов кое-где ещё горел свет. Люди обсуждали события минувшего дня.

Регулус же не мог обсудить ни с кем то, что терзало его сердце. Он смертельно устал и понимал, что всё кончено.

Если бы только рядом был кто-то, кто бы мог ему помочь... Но такого человека не было на всём земном шаре, а подвергать родных большей опасности он не хотел. Так что же ему теперь делать?

«Может, обратиться к Дамблдору? — пронеслось у него в голове. — Или в Министерство магии? В Орден Феникса? А кто-то будет слушать Пожирателя смерти? Времени, возможно, у меня совсем нет. Никто не может служить двум хозяевам сразу».

Регулус быстро перебрал имена членов Ордена, родных, с кем хотел бы попрощаться...

Сириус.

Твердолобый брат не захочет его видеть после случая в переулке. Всё нужно делать самому — этот урок Регулус усвоил от Тёмного Лорда.

Блэк достал из сумки «Тайны наитемнейшего искусства» и спалил их ко всем чертям. Не хватало ещё матери наткнуться на эту мерзость!

Регулус с мрачным удовольствием удостоверился, что от книги ничего не осталось, и побежал на кухню, зовя домовика.

— Хозяину нужен Кикимер? — сонный голос донёсся из чулана, куда эльф уже отправился спать.

— Нужен! Очень нужен! — Регулус взмахнул палочкой, заставляя кухонную дверь закрыться, и зашептал: — Я хочу, чтобы ты немедленно показал мне пещеру у моря!

В глазах домовика отразился страх.

— Это приказ! — отрезал Регулус, как только Кикимер открыл рот для возражений. — Ты не можешь ослушаться! Живее! — и кинулся обратно.

Кикимер, побрёл за ним наверх, увлажняя слезами наволочку.

— Не стоит хозяину Регулусу туда ходить. Дурное место. Кикимер вздорный и злой эльф. Кикимеру нужно было остаться в пещере и умереть! Да, да... умереть...

Регулус не стал его слушать, взлетев по лестнице в свою комнату.

Он схватил чернильницу и пергамент, не обращая внимания на попадавшие на пол книжки, обмакнул перо и застыл. Слова не шли в голову. Не писать же: «Я иду за крестражем Волдеморта!» Ну, скажут, молодец, чего!

Но Регулус понял, что никак не может отказать себе в удовольствии сообщить Волдеморту, кто же разгадал его жуткую тайну. Словно для того, чтобы сделать себе побольнее, Блэк изящно вывел в самом верху:

«Тёмному Лорду.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты опять обратишься в простого смертного».

Регулус улыбнулся и поставил подпись.

«Р.А.Б.»

Настроение почему-то улучшилось. Наверное, он спятил. У чистокровных такое бывает.

Блэк торопливо сунул записку в карман и повязал шарф, нерешительно замер на пороге комнаты. Кикимер раздражающе всхлипывал за спиной и что-то отчаянно бормотал себе под нос. Ах, его старый заботливый тюремщик.

Регулус окинул комнату прощальным взглядом.

Над кроватью висел герб Блэков, прямо под ним вся стена пестрела газетными вырезками, которые собирались годами. Над письменным столом висела колдография слизеринской команды по квиддичу. Кровать, шкаф, зелёные ковры на полу, Сириус трижды перекрашивал их в малиновый цвет, но мать упорно возвращала им первоначальный вид. Книги, стопка пергамента, снитч в коробке, хлопушка Доктора Фейерверкуса, расчёска. Эти вещи не желали прощаться и шептали: «Останься!».

Регулус замотал головой. Если он сейчас передумает, то не выберется отсюда никогда.

На крыльце дома номер двенадцать он остановился. Особняк дышал новой защитной магией, наведённой отцом. Орион хотел спасти своего младшего сына, но у Регулуса была куда более важная задача, чем отсидка в старом доме.

Регулус вдохнул морозный воздух, неслышно прикрыл за собой дверь и протянул руку домовому эльфу.

— Идём, Кикимер. Скоро рассвет. Нам давно пора.

* * *

В нос ударил сильный запах соли. Ветер засвистел в ушах.

Они стояли на высокой тёмной скале, под ногами залегли лёд и камни. Вокруг ничего, кроме воздуха, неба и моря. Волны набегали на каменный берег и рокотали. Вершина чёрного обрыва, от которого когда-то, видимо, и откололась скала, сверкала, как острый зуб.

— Куда?

Кикимер потянул Регулуса за полы мантии к краю скалы, где проглядывали ступени, ведущие к бушующей воде.

— Вниз, хозяин, — пропищал Кикимер. — Сейчас надо вниз. Там надёжно засели валуны, но они мокрые, очень скользкие. Попытайтесь отыскать прочную опору для ног.

Ступени — ряд каменных чаш — были заполнены водой, она сверкала. Казалось, целую вечность Регулус спускался вниз, Кикимер семенил следом, не выпуская из трясущихся рук край его мантии.

Дорожка из камней утопала в морской пене и сужалась у самого обрыва, круто уходя в сторону. Теперь утёс вздымался над Регулусом, заслоняя половину неба. Перед глазами разверзлась расщелина с иззубренными краями.

Регулус взмахнул палочкой и трансфигурировал из прибившихся к камням веток узкий мостик, ведущий внутрь зияющего прохода. Кикимер наконец выпустил мантию из рук, и она шумно заполоскалась на пронизывающем ветру.

— Кикимер пойдёт первым, — пробормотал эльф и двинулся внутрь расщелины.

— Хорошо. Люмос!

Волшебный огонёк озарил стены природного туннеля. Влажные, обросшие водорослями и мхом, они гневно взирали на своих гостей. Вскоре туннель повернул влево, и Блэк вышел на обод, засыпанный галькой.

— Сюда, хозяин! — позвал Кикимер, выныривая из темноты. — Здесь потайная арка. Охраняется древней кровной магией. Негоже молодому господину пачкать руки. Кикимер уже открывал проход и знает, что надо делать!

— Нет, — сказал Регулус, проведя волшебной палочкой по ладони. Красные капли выступили на коже. — Ты не хотел сюда идти, а я тебя заставил. Здесь должна быть моя кровь.

Он приложил руку к стене пещеры.

Пространство озарил яркий свет, выступили контуры арки. Раздался скрежет, и стена исчезла, просто растворилась в воздухе, являя взору непроглядную тьму второй пещеры.

Регулус шагнул вперёд, разгоняя тени огоньком на конце палочки. Липкий мрак принял его и заключил в свои объятия.

Кикимер прошмыгнул в образовавшийся ход, не отставая ни на шаг. Эльф прижал уши к лысой голове и скрючился больше обычного.

— Больше делать тут нечего, — залепетал он. — Господин хотел посмотреть. Он посмотрел, а теперь пусть вернётся в тёплый дом. Кикимер сделает ему бутерброды с маслом и мёдом, которые хозяин так любит, и принесёт стакан тёплого молока.

— Звучит заманчиво, — усмехнулся Регулус, напряжённо разглядывая своды. — Но не в этот раз. Люмос максима!

Точка света взмыла вверх, громоздя тени в высокой пещере, и замерла под тёмным сводом, мерцая, как далёкая звёздочка в зимнем небе.

Блэк обнаружил, что стоит на берегу чёрного озера. Конца водоёму не было видно. Вдалеке, где лился слабый изумрудный свет, различались очертания острова.

Регулус взглянул на свою палочку.

«Почему бы и нет?»

— Акцио, крестраж!

Ничего не произошло.

— Надо возвращаться, — заскулил эльф, снова вцепившись в мантию.

Блэк с трудом оторвал от себя его цепкие пальцы.

— Ты будешь слушаться меня беспрекословно и выполнять всё, что я тебе велю. Я запрещаю тебе просить меня повернуть назад! Твоя задача — показать мне, как добраться до острова.

Кикимер вздохнул.

— Постучите палочкой здесь, — он указал на камень у самой кромки воды.

Регулус так и сделал. В воздухе возникла толстая медная цепь, опутанная илом. Оставалось только потянуть её на себя. Вода озера вспенилась, из глубины неслышно вынырнула призрачная лодка и поплыла к берегу.

Блэк осторожно ступил на днище. Кикимер неуверенно перебрался через бортик следом за ним.

С тихим шелестом лодка двинулась к центру озера.

Регулус слушал своё прерывистое дыхание, вглядывался в черноту воды и вдруг увидел белое как полотно лицо. Кромешная тьма на миг отступила.

Под лодкой были мертвецы. Искорёженные бледные тела, изрытые трупными пятнами, скользили в глубине озера. Злые глаза внимательно следили за потревожившим их волшебником.

— Инфери, — прошептал Регулус, отшатнувшись назад. — Покойники...

Эльф зарыдал в голос, размазывая сопли и слёзы по лицу.

— Говорил я вам, не нужно сюда идти.

— Я велел тебе молчать и не отговаривать меня! — прикрикнул Регулус, и его голос пугающим эхом отразился от воды.

Вскоре лодка причалила к острову. В его центре на возвышении расположился небольшой постамент, на котором стояла каменная чаша.

Блэк заглянул в неё и попытался коснуться манящего дна, но пальцы наткнулись на незримый барьер.

— Вот и он, — проговорил Регулус, сжав края чаши. — Нет, заклинаниями не получится. Я и не надеялся, если честно.

При этих словах рыдания подступили к горлу Кикимера с новой силой, и он зажал рот рукой.

Регулус подобрал валяющийся рядом камешек, небрежно взвесил его на руке и трансфигурировал из него кубок.

— Хозяин, мне страшно.

— Он считает себя самым великим, самым умным и непобедимым, Кикимер! — с азартным блеском в глазах произнёс Регулус. — Как же мне хочется... чтобы Тёмный Лорд узнал... узнал, что это я, именно я разгадал его тайну. Я ведь заслужил это? Правда? Только... если он узнает прямо сейчас, — Блэк задумчиво обернулся к домовику, — он убьёт отца, мать... Нарциссу, Сириуса... Вот если бы...

Регулус склонился над зельем, запустив руку в карман за свёрнутым клочком пергамента. Пальцы неожиданно коснулись чего-то гладкого.

— Что это?

Регулус достал предмет. Медальон. Он уже и забыл, как сунул его сюда.

Простой медальон, так похожий и непохожий одновременно на крестраж Волдеморта.

Регулус был совсем наивный, когда кузина подарила ему эту дешёвую безделушку. Мелочь.

Нет. Это не просто медальон, это Нарцисса, их шумные посиделки в беседке, вкус зимней коврижки, смех Сириуса и нотации сердитой Андромеды. Отец и мать. Особняк на площади Гриммо и дом Арктуруса Блэка. «Я заберу у него самое ценное, — подумал Регулус и положил записку внутрь медальона дожидаться своего часа. Замок щёлкнул, запирая тайну внутри на долгие годы. — Я совершаю равный обмен. Это останется здесь вместо его обожаемой драгоценности. Если он сунется сюда в ближайшее время, — Регулус взмахнул палочкой, преображая свой медальон в точную копию реликвии Слизерина, — ничего не поймёт».

— Кикимер! — Блэк резко обернулся, не сомневаясь, что преданный слуга всё выполнит и на сей раз. — Хватит дрожать. Ты сделал всё, что я просил. Молодец! Но у меня осталось поручение. Вот это — мой медальон. Я отдаю его тебе.

Домовик трепетно принял вещицу и прижал к груди.

— И ещё... — Регулус набрал побольше воздуха. — Сейчас я буду пить содержимое этой чаши, и, если вдруг не смогу продолжить, ты поможешь мне... пусть даже тебе придётся вливать зелье в мой упрямый рот.

Влажные глаза Кикимера округлились.

— Я приказываю тебе поить меня и не останавливаться! А когда чаша опустеет, ты поменяешь медальоны и сразу же уйдёшь отсюда.

— ХОЗЯИН! — обмирая от ужаса, воскликнул эльф.

— Это приказ! Ты служишь моей семье и не смеешь меня ослушаться.

— Кикимер не уйдёт, — упрямо сказал домовик. — Он будет помогать, он будет пить сам, если хозяину так нужен этот гадкий медальон! Он накажет себя очень больно, но не уйдёт.

— Даже твоей магии не хватит на то, чтобы помочь мне, — сказал Регулус, слабо улыбнувшись. — Ты отправишься домой и никогда не расскажешь моей матери о том, что здесь происходило. Никому из моей семьи! Слышишь? Никому! А медальон... тот, что заменишь моим, ты уничтожишь. Это будет трудно, но ты должен постараться. Это очень важно. Ты понял меня?

Регулус дождался слабого кивка.

— Здорово!

Тёмная вода блестела вокруг острова, зловещий шелест наполнял пещеру вздохами. Призрачная лодочка качалась у берега, постукивая о камни.

Озеро спокойно. Но это лишь на первый взгляд. Мёртвые стражи уже ждали. Они там, под спокойной водой, что заодно похоронит все упования благородных родителей.

Регулус чувствовал, что пальцы у него слегка трясутся, и попытался унять дрожь, хотя увидеть его здесь никто не мог. Не перед кем было храбриться.

Он взглянул на ладонь, сжал пальцы в кулак. Ещё никогда это простое движение не было так ему приятно. Это движение живого человека. Это и есть волшебство.

Пусть его идея безумна, и на всё это мог бы решиться только сумасшедший, у Регулуса было огромное желание оправдаться хотя бы перед самим собой, совершить что-то правильное. Он готов был пожертвовать жизнью для того, чтобы остальной мир скорее избавился от этой бессмертной твари. Вот на что теперь опирался Регулус и чувствовал, что впервые под его ногами оказалась правильная опора. Как издевательство в голове пронеслись последние слова Лорда.

«Последний же враг истребится — смерть».

Волдеморт никогда не понимал значения этой фразы — и уже не поймёт. Смерть для него — противник, с которым он бессмысленно борется и борется, которого боится. Но с ней нельзя бороться — можно только примириться.

«Расколоть душу...»

Но душа ведь бессмертна, тогда и смерти никакой нет, а значит, враг уже истреблён.

Регулус почувствовал, что ему больше не страшно. Старший брат велел ему никогда не бояться. Ничего.

Он опустил бокал в чашу, не встретив на этот раз никакого препятствия, зачерпнул изумрудное зелье и отсалютовал безмолвной пустоте пещеры.

— До дна! На том и стоим...

«Всем известна повадка кошек останавливаться у приотворенной двери

и прохаживаться между её створок. Кто из нас не говорил кошке:

«Да ну, входи же!».

Есть люди, которые, попав в неопределённое положение,

так же склонны колебаться между двумя решениями,

рискуя быть раздавленными судьбой,

внезапно закрывающей для них все выходы»,

— Виктор Гюго

1998 год

Если в этом мире и была справедливость, то Теодор Нотт в это категорически не верил.

Он лишь уныло бродил взглядом по пустому залу.

За окнами грузили мебель и книги. Перешёптывания натирающих запачканный паркет домовиков походили на мышиную возню. Осколки блестели на полу среди досок вскрытого пола.

Авроры проверили здесь всё. Даже люстра в обеденном зале показалась им подозрительной. «Конечно, — негодовал Тео, — только там отец и прятал все тёмные артефакты — у всех над головами!»

Тео слишком хорошо помнил, каким должен быть кабинет, поэтому не сразу узнал его, когда вошёл. Все стены были испещрены поисковыми рунами. Часть картин пропала. Непривычно пусто. Здесь авроры надеялись найти самые главные тайники.

«Немыслимо! — думал Теодор, задыхаясь от гнева. — Отец никогда не хранил ничего в доме! Наш дом — не кладовая для опасных артефактов, наш дом — это наша крепость, наша семья, наша защита, наша... уже не наша собственность».

Нотт-парк должен будет послужить благим целям. Все средства от проданного с аукциона имущества и самого особняка пойдут на восстановление разрушенных Пожирателями смерти домов и на выплату компенсаций родственничкам погибших волшебников и маглов.

Тео не мог представить кого-то чужого в этих стенах... кого-то, прогуливающегося по коридорам. Не может же быть, что в его спальне будет видеть сны кто-то, кроме него... или сидеть в мамином кресле на веранде под лимонным деревом, что растёт за окнами кабинета.

Цветущий вид лимона наполнил сердце Тео жгучей тоской. Дереву всё равно, кто будет вдыхать аромат его цветов и прятаться летними вечерами в тени листьев. Оно, неблагодарное, красуется себе на солнышке и радуется весне.

«Вот бы и его вырвать отсюда с корнями, — горько усмехнулся Тео. — Выкорчевать и выкинуть прочь. Поступить так, как это делают со мной!»

— Хозяин?

Тео повернулся к дверям. Там, прижав уши к голове, стоял домовик.

— Чего ещё? Я тебя не звал!

— Простите, сэр, леди уже поднялась на крыльцо, — доложил эльф, тряхнув ушами.

Теодор даже имени этого существа не мог вспомнить. Для него все домовики были на одно лицо, а память на имена у Тео всегда была плохая. В его доме было слишком много эльфов. Эльфов, которые оставались ожидать новых хозяев. На долю секунды Теодор пожалел, что он сам не домовик.

— Хорошо, уже иду, — буркнул он, мотнув головой. — Прочь!

— Идёт он, как же, — донёсся из коридора ворчливый голос леди Фоули. В дверном проёме появилась седовласая женщина, опирающаяся на дорогую трость.

«У старой карги с такой-то тростью наверняка хватило бы денег выкупить весь Нотт-парк со всей мебелью, домовиками и чёртовыми лимонными деревьями, — злость поднялась в душе Нотта с немыслимой силой, и он крепко сжал кулаки. — Так нет же. Ведьма старая! Бестия!»

— Здравствуйте, тётя, — процедил Тео. — Рад приветствовать вас.

— Рад... — гнусавым голоском передразнила колдунья. — От вашей змеиной вежливости аж зубы сводит. Маркус воспитал какого-то рохлю! Я говорила Сесилии, что брак с Ноттом ничем хорошим не закончится. И что теперь? — громко спросила она, прищурившись. — Сама на тот свет отправилась, муженёк отчалил в Азкабан, а мне тебя сбагрили. И я должна смириться с этим? Легче раздобыть мясо гиппогрифа! Верно говорю?

Тео так сильно стиснул зубы, что они заскрежетали. Ему вдруг страшно захотелось взвыть или вгрызться кому-нибудь в горло.

— Верно, спрашиваю тебя? — повторила женщина.

— Верно, — покраснев от злости, выдавил Нотт, но из чувства противоречия добавил: — Но вам остаётся только смириться... Ведь за убийство гиппогрифа нынче можно отчалить в Азкабан.

Леди Фоули усмехнулась. Её лицо просветлело, а морщинки вокруг глаз разгладились. Волшебница постучала тростью по дверце пристроенного к стене шкафа и огляделась.

— Ну что ж, — сказала она. — Пойдём... Если я должна смириться, что поделать? Ты ещё не безнадёжен. Я уж испугалась, что у змеят и языка нет.

Нотт растерянно захлопал золотистыми глазами.

— Вы не рассердились на меня? — проговорил он. — За мою дерзость...

— Пошевеливайся, племянник, — ухмыльнулась женщина. — Слуги собрались в холле. Хотят попрощаться с вздорным хозяином, так что выше голову! Всегда держи голову высоко.

Ведьма насмешливо поглядела на Тео и покинула кабинет.

Нотт плохо знал эту женщину. Она была намного старше его матери — Сесилии Нотт. Лет на двадцать, не меньше.

Сесилия в семье была самой младшей. Удача улыбнулась Маркусу Нотту, сумевшему покорить её сердце. Нотты во время войны поддерживали Тёмного Лорда. Это делало заключение брака весьма затруднительным. Огромное состояние Ноттов и Непреложный обет Маркуса, пообещавшего не втягивать Сесилию в дела Пожирателей, вкупе со слезами влюблённой девушки растопили сердце её отца — потомственного гриффиндорца. Волдеморт в те времена набирал всё новые силы и казался практически непобедимым. Сесилия выжила бы даже в случае полной победы Пожирателей смерти. Тогда принадлежать к фамилии Ноттов было выгодно. Почётно. Сейчас же и без клейма на предплечье Тео чувствовал себя меченым. Двери домов, где раньше его принимали с распростёртыми объятиями, захлопывали перед носом.

Но шанс вернуть уж если не всё, то хотя бы уважение, был. И ключ к этому — только что вышедшая из кабинета колдунья, которую за всю свою жизнь Теодор видел лишь пару-тройку раз.

Тео вышел в коридор и гордо зашагал в холл.

— Когда я сказала «выше голову», не имела в виду задирание носа до потолка, — ехидно протянула при всех домовых эльфах тётка.

Теодор мрачно посмотрел на неё.

— Мы хотели бы проводить молодого хозяина, — пропищала эльфийка в розовом кукольном платьице. Кажется, её звали Эффи. Да и, в сущности, какая разница?

— Пока здесь всё не растащили, думаю, это хорошая идея, — бодро сказала леди Фоули.

Эльфы засуетились. Одни с хлопками исчезли, что-то бормоча, другие бросились открывать дверь на веранду.

— Ах, бескорыстная преданность! Всегда это ценила... Ну-у... Поможешь старой леди? — прокудахтала женщина, протянув руку Тео. Он подставил тётке локоть.

Коридор, выходящий к распахнутым дверям веранды, всё тянулся, и Тео, понимая, что это его последние шаги в доме, замедлял шаг.

— Ну и кавалер, — пожаловалась колдунья. — Хромой огнекраб будет живее волочить клешни.

— Извините, тётя, — пробормотал Тео.

— Эрика. Называй меня Эрика.

Тео мотнул головой.

«Хоть бы этот коридор никогда не кончился!» — взмолился он, делая глубокий вдох.

Домовики услужливо поклонились при их приближении, и Тео поневоле улыбнулся. Эти маленькие существа, похоже, искренне любили его. Иначе зачем это всё? Из вежливости? Из лести? Им уже ничего от него не нужно. Их взгляды, нарядно украшенный стол с невесть откуда взявшимися блюдами были хуже простого чопорного прощания в тёмном холле. Тео предпочёл бы его.

Он помог Эрике сесть, галантно отодвинув стул, а сам занял место напротив.

— Да, сад здесь красивый. Его больше всего жалко, — неожиданно сказала леди Фоули.

Тео осмотрелся. Его никогда не интересовал сад. Другое дело — его мать. Ему же были абсолютно безразличны эти кусты, деревья и цветы. Везде они одинаковы. Так он думал раньше. Но теперь... Это место было особенным. Сейчас здесь царил аромат азалий, майское солнце освещало изумрудную зелень, и трава казалась самой сочной на свете. Нотт всей душой пожалел, что так мало проводил здесь времени.

— Очень жаль, — произнёс Тео, уставившись в чашку, куда предположительно Эффи услужливо наливала чай из фарфорового чайника.

— Твоя мать всегда получала на травологии «Превосходно». Её работа. Это видно, — делая глоток чая, сказала тётя.

— Я не знал, — прошептал Теодор, чувствуя, как дрожит подбородок.

Эрика лукаво прищурилась, и вокруг её глаз снова появились морщинки.

— Сесилия вырастила замечательную рощицу у меня в имении. Тебе там понравится.

— Не сомневаюсь, тётя, — ответил Нотт. — Эрика, — поправился он, поймав осуждающий взгляд.

— Мы уживёмся, — кивнула волшебница. — А вы чего встали, как гномы перед выселением? — прикрикнула она на домовых эльфов, вытирающих слезящиеся глаза наволочками. — Собирайте своё барахло, если у вас такое имеется. Мне разрешили всех забрать в имение. Пора навести порядок в моём дендрарии.

Эльфы запищали от радости.

— Леди желает взять нас к себе? — не веря своему счастью, пролепетала стоящая с подносом домовиха в розовом платьице. — Всех нас? К хозяину?!

— Вы что, глухие у Ноттов? — недовольно пробурчала Эрика. — И заверните в дорогу кусочек этого волшебного лимонного пирога. У меня будете готовить такой же.

Счастливая эльфийка чуть не подпрыгнула от восторга, а трое других домовиков, не стесняясь, разрыдались.

Тео не знал, что сказать. Наверное, стоило бы поблагодарить эту странную женщину. Она согласилась забрать к себе всех этих эльфов, хотя наверняка ей столько и не было нужно. Это была частичка дома, которую она давала своему племяннику просто так.

— Может быть, вы поблагодарите? — сказал Тео.

— О! — воскликнули домовики в один голос и бросились лобызать края юбки волшебницы.

— Ещё чего! — притворно рассердилась Эрика, отдёргивая подол. — Ну, будет, будет! С вами, чай, хлопот ожидается меньше, чем с вашим хозяином.

— Боюсь, вы правы... Эрика, — чуть улыбнулся Тео.

— Посмотрим, — проворчала женщина, пряча улыбку за фарфоровой чашкой. — Мы, потомственные гриффиндорцы, вполне способны справиться с маленькой змейкой.

Тео негромко рассмеялся. Его предвзятость к тётке незаметно улетучилась. Он даже с удовольствием съел пару пирожных.

— Ну что же, — Эрика первая встала из-за стола и достала волшебную палочку. — Кто самый смелый? — спросила она у домовиков.

Та же эльфийка снова выступила вперёд.

— Твоё имя, милочка?

— Эффи, — жмурясь от восторга, пропищала домовиха.

Тео голосом профессора Снейпа мысленно добавил себе десять баллов.

Леди Фоули взмахнула палочкой, и в худеньких ручках Эффи появился листок бумаги.

— Вещи молодого хозяина доставите сюда. Мы доберёмся своим ходом. Ну! — Эрика хлопнула в ладоши, и взволнованные домовики бросились за вещами. — И этот чайный сервиз прихватите, — назидательно сказала волшебница. — Мне он понравился. С Министерства не убудет. Кажется, всё.

Тео кивнул.

Тётя снова взмахнула палочкой и прошептала что-то над серебряной вилкой.

— Ну вот, порт-ключ готов.

— Постойте! — неожиданно даже для самого себя выкрикнул Нотт.

Леди Фоули недоумённо подняла брови.

Он хотел спросить: «Почему вы это делаете? Вы знаете меня всего несколько минут и видите второй раз в жизни!» Нотт не понимал, почему некоторые люди просто берут и делают добрые поступки. Его уставший вымотанный разум искал возможную выгоду для тётки, но не находил, и это приводило Тео в недоумение.

— Не стоит искать мотив всем поступкам, — назидательно проговорила Эрика.

Тео понял, что все эмоции написаны у него на лице и, залившись краской, отвернулся. Он оглянулся, кружа на месте. Дом, сад, левитируемая в повозки мебель, веранда...

— Я на минуту, Эрика.

Женщина понимающе кивнула.

Тео побежал к дому, отталкивая ветки деревьев, мешающие ему пробираться к родным стенам. Веранду окружала живая изгородь из декоративного плюща. Тео легко перепрыгнул через неё и взлетел по ступеням на площадку. Он остановился, переводя дыхание. С этой стороны дома не были слышны чужие голоса и возня с фамильной мебелью.

Глубокий вдох.

«Нужно запомнить здесь всё таким, — сказал себе Тео. — Придёт день, и я верну себе дом, чего бы мне это ни стоило. Каждый дюйм земли. Каждый камень. Всё!»

Вечернее солнце слепило его. Оно причудливо осветило деревянное покрытие перил, разрисовало окружающие Тео кусты сирени тёплыми красками.

«Пусть сейчас я должен уйти. Пусть. И кто-то другой будет стоять на этом месте и любоваться этой красотой, но недолго. Мерлин видит, нет!»

Он оглянулся напоследок, и на глаза ему попалось то самое лимонное дерево, которое он видел из окна отцовского кабинета. Такое красивое, нарядившееся белыми нежными цветочками.

«Когда я вернусь сюда, я посажу вокруг дома десятки лимонных деревьев, — поклялся Теодор, сжав палочку в ладони. — Они будут цвести и радоваться моему возвращению, радоваться только мне. Но не сейчас... Я и так слишком много здесь оставляю».

* * *

Теодор спустился по ступенькам и направился к тётке.

Она протянула ему руку с порт-ключом.

— За зубчики, — сказала Эрика.

Тео дотронулся до них, и его затянуло в пустоту.

У ограды, увитой плющом, догорало лимонное дерево.

Тридцать первого июля в двенадцать часов дня за столом на вершине холма собрались лучшие друзья Гарри Поттера. На садовой лужайке под яблонями возвели нарядный стол для гостей, на котором время от времени по волшебству появлялись угощения. Гарри впервые отмечал свой день рождения на природе и впервые — в окружении стольких близких людей.

Жаль, мистер Уизли с самого утра отправился в Министерство магии — в Отдел доставили заколдованные кем-то магловские чайники, плюющиеся кипятком.

Никого не смущали расхаживающие по двору «Норы» пеструшки, квакающие в небольшом пруду лягушки или расположенные неподалёку теплицы миссис Уизли, из-за которых на гостей то и дело поглядывали садовые гномы. Самые смелые из них даже подкрадывались к столу и брали из рук втихаря подкармливающей их Полумны дольки яблок.

Невиллу так и вовсе окружающая обстановка пришлась по душе. Он позволил себе дать несколько робких советов по правильному уходу за парочкой садовых культур, и Молли немедленно к ним прислушалась.

Да что уж там! Все ребята помогали миссис Уизли на грядках клубники. Да так усердно, что через двадцать минут урожай уменьшился на добрую половину.

Гарри проглотил кусочек вкуснейшей куриной ножки, с которой по пути ко рту на скатерть упала пара капель мёда, и зажмурился от удовольствия.

— А это тебе, — мечтательно сказала Луна, протягивая завёрнутый в гигантские пальмовые листья подарок.

— Эм-м... спасибо, — торопливо вытирая пальцы, поблагодарил Гарри. Он развернул листья и увидел необычный предмет в форме пирамиды, похожий на ночной колпак дяди Вернона. — А что это?

Гермиона заинтересованно подняла глаза. После хранившегося в доме Лавгудов рога взрывопотама она была готова ко всему.

— Это затвердитель мозгов, — с серьёзнейшим видом откликнулась Полумна.

При этих словах у Рона брызнуло сливочное пиво изо рта и ноздрей — прямо на сидящую рядом Джинни.

— Вокруг тебя всё время кружат мозгошмыги, Гарри. Они размягчают мозги, которые просто-напросто могут вытечь из ушей. По-моему, это ужасно. Вы когда-нибудь видели вытекшие мозги?

Все сидящие за столом переглянулись и дружно отложили столовые приборы.

— Ну, раз из меня вытек весь аппетит, — жизнерадостно произнёс Джордж, — давайте дарить подарки. Приступай, Ронни.

— Я просил не называть меня так! — возмутился Рон. Он с преувеличенным недовольством облизал пальцы и достал из-за пазухи золотистый кругляш. — С днём рождения, дружище! — сказал Уизли, засияв улыбкой, будто даровал Поттеру не кусок металла, а выигрышный лотерейный билет.

— Это самый «впечатляющий» подарок, который мне доводилось видеть, — скептично протянула Джинни. — Серьёзно? Это что, расплющенный галлеон на ниточке?

— Расплющенный галлеон? Такого ты о нас мнения? Сестричка, ты ничего не понимаешь в высшем волшебстве, — щёлкнув её по носу, сказал Джордж и принял обиженный вид. — Это последняя разработка.

— И что она делает?

— Отличный вопрос!

— Ты будешь самым крутым аврором с этой штукой, — вставил Рон.

— Ронни говорит правду, — подхватил Джордж. — Мы тут решили распространить кое-какие изобретения через Министерство магии. Наши проекты в конце концов прошли все испытания, хотя этому предшествовали разного рода неприятности.

Джордж напустил на себя торжественный вид и повесил предмет на шею. Тут же на месте Уизли оказался совершенно другой человек.

— Метаморф-медаль! — ахнула Джинни.

— Ну чего ты кричишь, сеструха, — подражая деревенскому говору, незнакомым голосом проговорил Джордж, преобразившись в шатена с тусклыми глазами-стекляшками. Он снял медаль и взвесил на ладони. — Жаль, поддерживает только один образ, но щупальцами, как видите, я не оброс. Держи, Гарри, а то тебя знает каждый лукотрус в этой стране! Будешь маскироваться, когда поручат слежку за каким-нибудь гадом, ну-у... или назойливые поклонники сядут на хвост. Держи!

— А вы не задумывались о продаже затвердителей мозгов? — полюбопытствовала Полумна, передавая дольку яблока садовому гному, развалившемуся на её туфле.

Гарри перевёл восхищённый взгляд с подарка Уизли на Гермиону. Та, как он и ожидал, не выглядела очень-то довольной. Грейнджер любила попытать Гарри скептичным взором, так было и теперь.

— А вот мой подарок, — проговорил Невилл, протягивая пакетик, перевязанный изящной алой лентой. — Это чай из листьев мандрагоры. Очень вкусный, Гарри, а, главное, он мгновенно придаёт силы и поднимает настроение.

— Поднимает настроение? — заинтересовался Джордж. — А там точно всего лишь листья мандрагоры?

Гарри поблагодарил засмущавшегося Невилла, как раз когда со стороны дома Уизли раздались крики.

— Что-то случилось? — испугался Поттер, вскочив из-за стола. Остальные ребята кинулись за ним к дому. Всей толпой они ввалились в тесную кухню «Норы».

Молли Уизли, уперев руки в бока, стояла перед плитой, путь к которой ей преградил Кикимер.

— Как ты смеешь появляться на моей кухне и давать мне, волшебнице, советы?! — негодовала миссис Уизли.

— Хозяин не будет это есть! — гневно подёргивая глазками, пропыхтел домовик.

— Я двадцать лет готовлю этот крем! — взвизгнула Молли.

— Глядите-ка! — присвистнув, сказал Джордж. — Гарри, твой злобный домовик и наша мама сейчас схлестнутся в магической дуэли!

Джинни попыталась обойти Кикимера с тыла, но тот вскочил на стол, воинственно раздув ноздри своего рыльца.

— Ну хватит! — рявкнул Гарри. — Что здесь происходит?

— Хозяин, — домовик сложил ручки и поклонился. — У Кикимера подарок для господина Гарри Поттера, — важно проквакал Кикимер, достав из кармана наволочки завёрнутый в газету предмет. — Мастер Орион использовал этот чехол для своей палочки, пока один волшебник не испортил сокровище тёмным заклинанием. Кикимер всё починил. Кикимер дарит чехол хозяину, — в глазах эльфа заблестели слёзы, когда Поттер принял подарок. — Если кто-то захочет вытащить палочку хозяина Гарри без спроса, то пожалеет! Жестоко пожалеет, — не без удовольствия сказал домовик. — Древние руны накажут ворюгу!

— О, это очень ценный подарок, — жадно сказала Полумна. — Похоже, этот чехол сделан из кожи морщерогого кизляка!

— Это очень опасный подарок, — заявила Гермиона, проигнорировав восторги Лавгуд. — Я изучала древние руны, и эти мне ни чуточку не знакомы.

— Много ли понимают маглокровки в делах волшебников, — прошипел Кикимер, но осёкся под взглядом Поттера.

— Ну... э-э... спасибо. Сегодня ты мне не нужен, — немного раздражённо произнёс Гарри. — Можешь возвращаться домой и отдыхать.

— Если хозяин приказал отдыхать, что может сделать Кикимер? Дело Кикимера — служить и не задавать вопросы, — сгорбившись, залепетал домовик и, злобно зыркнув на миссис Уизли, аппарировал.

Молли вздохнула с облегчением.

— Ох, Гарри, спасибо, милый, что отослал его.

— Может быть, вам нужно помочь? — предложила Полумна.

— Было бы славно, дорогая, — произнесла миссис Уизли. — Мальчики, идите за стол. Сейчас мы принесём вам десерт.

— В меня уже не влезет, — сообщил Рон на обратном пути в сад. — Гарри, а что тебе подарила Гермиона?

— Да я и сам пока не знаю, — честно сказал Поттер. Он был морально готов получить от лучшей подруги книгу или, не дай Мерлин, новый умный ежедневник, но пришедшая самой первой из гостей Грейнджер протянула ему обыкновенный тонкий конверт. «Откроешь потом», — непререкаемым тоном добавила она, когда Гарри попытался вскрыть его.

— Ну так «потом» уже наступило. Открывай, не тяни, — сказал Уизли. — Я-то думал, она подарит тебе какую-нибудь ненужную книженцию, но это явно что-то другое.

Гарри распечатал конверт и достал из него билет. Блестящий с красно-чёрными полосками. По глянцевой бумаге с невероятной скоростью перемещался нарисованный золотой снитч. Он послушно замер на месте, когда смеющийся Гарри придавил его пальцем.

— Ух ты! — с неподдельным восхищением сказал Невилл. — Подарочный билет на любой матч болгарской сборной! Интересно, где Гермиона его только достала?

Поттер и предположить не мог, что Гермиона подарит ему что-то, связанное с квиддичем. А тут такое! Да это же самый лучший подарок, что он получал на день рождения со времён набора по уходу за метлой. К сожалению, Рон не разделял его радости, а вопрос Невилла и вовсе вывел его из себя. Улыбка сползла с веснушчатого лица в мгновение ока.

— Готов поспорить, это Вики постарался, — выплюнул Уизли. — А что? Мне не нравится, что моя девушка переписывается с парнем, который по ней сохнет.

Они подошли к столу и сели.

Рон сложил руки на груди и насупился, сделав вид, что рассматривает что-то возле своего ботинка. Только принесённый девочками праздничный торт, щедро украшенный сливками, смог поколебать его хмурый настрой.

— Твой домовик не перестаёт удивлять. Такими темпами в следующий раз этот ушастый пенёк подарит тебе ту жутковатую музыкальную шкатулку. Помните такую? — спросил Джордж, развалившись на стуле и закинув руки за голову. Перед ним на столе отплясывали замысловатый танец столовые приборы.

— Это ту, что мы бросили в мусорное ведро, а Кикимер вытащил у нас на глазах? Конечно, помню, — отозвался Рон, отправляя в рот последний кусок торта. — Адская штуковина.

— А что в ней такого? — поинтересовалась Луна.

— Ронни открыл её и застыл болваном-истуканом.

— Хорошо, что миссис Уизли вовремя заметила, — озабоченно сказала Гермиона, — иначе Рону грозил летаргический сон.

— Да уж, мама заметила, — ядовито произнесла Джинни. — Остальные никакой разницы не уловили.

— Ну знаешь! — воскликнул Рон под общий смех.

* * *

Уже давно стемнело, когда гости решили расходиться.

— Жалко, что вы не вернётесь в Хогвартс, — сказала Луна, набрав Летучего пороха. — Мы будем скучать по вам. Не передумаете?

Джинни быстро отвернулась, поправляя причёску. Она жутко не любила говорить на эту тему. Мать и слышать ничего не хотела о том, чтобы Джиневра бросила Хогвартс раньше времени.

— Вот уж дудки! — воскликнул Рон, приняв страдальческий вид. — Мне учёбы хватило по горло. И вообще — я помогаю Джорджу в магазине.

— Вот уж помощничек, — прокомментировал Джордж, проходя мимо.

— Я попробую поступить в Школу мракоборцев при Аврорате, — ответил Поттер. — Моя учёба, надеюсь, продолжится там.

— А ты, Гермиона, тоже решила поступить в Аврорат, да?

— Я бы хо...

— Нет, моя девушка не будет заниматься такими опасными вещами, — объявил Рон, приобняв Гермиону за плечи. — Ей больше подойдёт работа в отделе папы. Я уже спросил его...

— Что ты сделал? — высвободившись из его объятий, возмутилась Грейнджер. — С чего ты взял, Рональд, что лучше меня знаешь, что мне больше подойдёт? Может, я вообще решу вернуться в Хогвартс?

— О, это было бы отличной идеей, — примирительно вставила Луна, сделав вид, что вспыхнувшая перед ней перепалка её не касается. — Ну что же, Гарри. Ещё раз поздравляю тебя. Я была очень рада и немного удивлена, когда получила от тебя приглашение.

— Глупости, Полумна. Мы друзья!

Силуэт улыбающейся Луны скрылся в языках зелёного пламени.

— Ты же это несерьёзно? — тут же нахмурившись, спросил Рон.

— А почему бы и нет? — Гермиона раздражённо тряхнула волосами и ушла на кухню.

Рон вопрошающе уставился на Джинни, но та только осуждающе покачала головой и вышла в сад прогонять вместе с Молли гномов, водящих вокруг опустевшего стола хоровод.

Гарри не знал, что сказать. Подумать только — ещё десять минут назад все веселились и улыбались, и вот уже эти двое дуются друг на друга из-за ерунды.

— Ты слышал, что сказала Гермиона? — проворчал Рон. Его лицо выражало непонимание. — Готов поспорить, с Вики она так не разговаривает.

— Она вообще с ним не разговаривает. Они всего лишь переписываются.

— Ты на чьей стороне, Гарри?! — воскликнул Уизли и затопал к скособоченной лестнице. На его громкие шаги отозвался засевший на чердаке «Норы» упырь, тоскливо взвыв и забарабанив по трубе.

— Прости, что так вышло. Я не хотела портить тебе настроение, — сказала Гермиона, когда Поттер зашёл на кухню и лениво облокотился о стену.

Грейнджер орудовала палочкой, заставляя посуду планировать между плитой и мойкой и саму себя мыть.

— Я и сама не знаю, что на меня нашло... Гарри, я всерьёз раздумываю над возвращением в Хогвартс. Но без вас — без тебя и Рона... я не могу представить классы, нашу гостиную, квиддичное поле...

— Тут такое дело... Вчера МакГонагалл прислала расписание экзаменов, — качнувшись на носках, проговорил Гарри. — Утром отправлю ей сову.

— Ага, — хмуро откликнулась Гермиона. — Мне тоже пришло.

Гарри наблюдал за тарелкой, купающейся в розоватой пене мойки, и молчал. Гермиона рядом изо всех сил старалась демонстрировать полнейшее спокойствие, но сошедшиеся в тонкую линии губы выдавали её с головой.

Они слишком хорошо друг друга знали.

— Слушай, а как же ГАВНЭ? — желая подзадорить подругу, хитро спросил Поттер.

— Ради бога! Сколько раз я должна говорить, не ГАВНЭ, а Г.А.В.Н.Э., — пряча улыбку, возмутилась Грейнджер. — А может, Рон прав? Отдел противозаконного использования изобретений маглов — хорошее место для маглорождённой волшебницы.

— Знаешь, что я думаю? — спросил Гарри после короткой паузы.

— Что?

— Ты умрёшь там от скуки.

Гермиона внимательно посмотрела на Поттера, и они оба негромко рассмеялись.

— Ты прав, — взмахом палочки Грейнджер закрыла дверцы шкафа.

— Неужели?

— Да. Знаешь, что я сделаю?

— М-м?

— Я завтра же отправлюсь в школу и переговорю с профессором МакГонагалл. Спасибо, — Гермиона подошла к Поттеру и стиснула его ладонь.

— Было бы за что, — Гарри кивнул и сжал её пальцы в ответ. Это молчаливое дружеское понимание, царившее между ними, всегда помогало им найти верную дорогу даже в самые опасные и трудные минуты. Что уж говорить об остальном?

— И ещё, Гарри. Отдай-ка мне лучше этот подозрительный чехол для палочки.

Поттер рассмеялся.

— Думаешь, коварный Кикимер решил меня убить и стать вольным? Как скажешь. Можешь проверять чехол всеми способами, хоть на частички разложи, если тебе так хочется.

— Ты же знаешь, что мне это только в удовольствие, — усмехнулась Грейнджер.

Гермиона первой вышла из кухни. Гарри двинулся за ней. Наверху его ждала гостевая комната, пристроенная мистером Уизли ещё пару недель назад и удерживаемая на неровной поверхности дома только силой волшебства.

Вопли упыря уже стихли, и только редкие постукивания по водосточной трубе говорили о том, что он не спит.

Поравнявшись с Гермионой, Гарри легко прикоснулся к её плечу и сказал:

— Рон поймёт, что бы ты ни выбрала.

Почти сразу Гермиона улыбнулась, но улыбка вышла какой-то печальной.

— Ах, если бы это было так...

Без пяти девять Гермиона вошла на территорию Хогвартса, миновав новенькие ворота, по бокам которых стояли столбы, украшенные крылатыми вепрями с блестящими медными рыльцами. Последний раз, когда Грейнджер поднималась по травяному склону, на ухабистой дороге тут и там лежали камни, части разбитых статуй, дубины троллей и брошенные мантии. С того дня прошло всего ничего, а пространство перед стенами волшебного замка приобрело привычный приветливый вид.

Вскоре Гермиона оказалась на влажной от росы лужайке у подножия Хогвартса, откуда путь до дубовой двери всегда казался коротким, особенно зимой, когда старшекурсники наколдовывали ледяные горки.

Знакомый звук причаливающих к пролётам лестниц и стук шестерёнок часов в утробе Хогвартса приятно ласкали слух, как и эхо шагов по выложенному булыжником полу. Гермиона жадно вздохнула, уловив запах пергамента, чернил и сырости, присущий всем старым замкам.

Ей навстречу из ближайшего кабинета, просочившись сквозь дверь, вылетел Почти Безголовый Ник.

— О-о! Здравствуй, Гермиона!

— Доброе утро, сэр Николас!

— Давненько вас не видел, юная мисс, — призрак почтительно поклонился. — Наверное, ты торопишься к директору МакГонагалл, Гермиона? Тогда поторопись. Профессор сегодня очень взволнована. Попечительский совет будет осматривать школу после восстановительных работ.

— Уверена, всё пройдёт гладко.

— Да услышит тебя Мерлин, — улыбнувшись, откликнулся Ник и поплыл по галерее.

В компании сэра Николаса Гермиона почувствовала себя ещё уютнее, будто она возвращалась домой после долгого путешествия, а старые знакомые выходили её встречать. Волшебницы и рыцари на портретах вестибюля, узнавая Грейнджер, махали рукой или галантно приподнимали остроконечные шляпы.

Двери Большого зала были открыты настежь. Солнечный свет золотыми стрелами пробивался через стрельчатые окна, которые обзавелись новенькой мозаикой, и окрашивал всё вокруг в светло-коричневый цвет сепии.

Под самым потолком, имеющим вид безоблачного неба, парил Пивз. Даже его скабрёзных песенок Гермионе не хватало. Да что уж там, она даже Филча одарила бы лучезарной улыбкой, если бы он выскочил со своей кошкой из-за ближайшего гобелена.

Почти Безголовый Ник проводил Грейнджер до гаргульи, бессменно охраняющей вход в башню директоров Хогвартса.

— Экскалибур! — изящно взмахнув шляпой, проговорил призрак.

Каменный страж встрепенулся и отпрыгнул в сторону. В проёме с глухим рокотом появилась спиралевидная лестница. Гермиона попрощалась с Почти Безголовым Ником и поднялась в башню.

Когда Грейнджер постучала латунным молотком, выполненным в виде головы грифона, из-за двери послышалось знакомое лаконичное: «Входите».

Гермиона вошла в кабинет. Она отлично помнила, каким он был при Дамблдоре, любившем небольшой беспорядок: шушуканье директоров на портретах, порхание ярких бумажных птичек под потолком, жужжание магических приборов…

Теперь кабинет изменился до неузнаваемости. Полный порядок. Строгие тона.

Директриса была не одна. За столом в уютном немного потёртом кресле, по привычке сцепив руки на коленях, сидел Эрни Макмиллан.

Глаза профессора МакГонагалл под прямоугольными стёклами очков радостно блеснули, когда Грейнджер перешагнула порог кабинета. Казалось, Минерва постарела на десяток лет после того, как Гермиона видела её последний раз. Наверное, хлопоты с восстановлением замка не прошли для директрисы даром. Грейнджер впервые видела её такой усталой.

— Гермиона! — вскочив с кресла, воскликнул Эрни. — Искренне рад тебя видеть! — он не изменил своей торжественной манере.

— Заходите смелее, мисс Грейнджер, — мягко произнесла МакГонагалл. — Ваш визит столь же неожиданен, сколько приятен. Видимо, вы пришли поговорить об экзаменах? Мистер Поттер прислал согласование сегодня.

Второе кресло с тихим скрипом ножек по полу повернулось к Гермионе.

* * *

Серебряный чайник плавно наклонился, и из его носика в белоснежную чашку Гермионы полился горячий напиток. Эрни приятельски придвинул коробку с шоколадными котелками.

— А я вот… собираюсь вернуться в школу!

— Мистер Макмиллан решил поступить на седьмой курс… ещё раз, — пояснила МакГонагалл.

— Неужели? — с улыбкой спросила Гермиона. Почему-то желание Макмиллана её нисколько не удивило. Это же Эрни — её сосредоточенный сосед по парте на уроках Слизнорта, тот самый Эрни, что постоянно спрашивал ребят, сколько времени им надо на подготовку к экзаменам… Макмиллан обожал учёбу, и Гермиона всегда чувствовала в нём родственную душу. На четвёртом курсе он купил у неё значок Г.А.В.Н.Э. и даже надевал его пару раз... на отработках у Филча.

— После того, что творилось в школе последний год, я считаю просто немыслимо оставлять пробелы в моём образовании, — рассудительно вещал Эрни, выпятив грудь. — Уроки магловедения, например, были обязательны для всех учащихся, но Кэрроу ничему не мог нас научить. Такая же история с ЗОТИ. Особенно разница чувствовалась после занятий в ОД. Ужас! Ужас! А ты никогда не думала о возвращении в Хогвартс, Гермиона? Наверное, нет. Ты же теперь героиня войны. Я слышал, что Рональд не горит желанием продолжать обучение. Хотя, если тебе интересно моё мнение, я думаю, что ты должна вернуться…

Минерва внимательно следила за сидящей напротив Гермионой и могла видеть отражение внутренней борьбы на её лице. «Действительно, Рон не горит желанием…»

— Отец сказал мне, сейчас полным ходом идёт восстановление уничтоженных списков маглорождённых волшебников, профессор. Уверен, все первокурсники из семей маглов вовремя получат свои письма…

Эрни заливался соловьём, как это бывало и раньше. Его речь походила на крутящуюся карусель: вставить слово было так же трудно, как запрыгнуть на вращающийся аттракцион.

Наконец, Гермионе это удалось.

— Профессор, а что вы думаете об этом?

Эрни резко замолчал, недоумённо водя взглядом от Грейнджер к МакГонагалл и обратно.

— Я считаю, что процесс обучения в Хогвартсе в последний год, как и сказал мистер Макмиллан, сильно пострадал. Я могу лишь догадываться, какие неподобающие вещи творились на уроках Кэрроу, — МакГонагалл замолчала на некоторое время. — Гермиона, — ласково произнесла Минерва, — я не сомневаюсь, что вам по плечу вершить гораздо более серьёзные дела, нежели подписывать бумаги в отделе Артура Уизли. Ещё год в Хогвартсе даст вам время подумать.

Щёки Гермионы покраснели. Неужели всё написано у неё на лице? Хотя, скорее всего, это дело рук Гарри, отправившего письмо директору.

— Вы были моей лучшей ученицей. Я была бы рада снова видеть вас в этих стенах, — Минерва благодушно взглянула на Эрни, — как и вас.

Неожиданно в камине, занимающем добрую часть стены кабинета, раздалось шебуршение. Послышались чьи-то голоса. Затем среди остывших углей взвилось зелёное пламя, и из камина вышел волшебник в высокой шляпе.

— Простите, Минерва. Я думал, что вы свободны, — сказал он, отряхнув полы мантии от хлопьев сажи. — Членам Попечительского совета не терпится увидеть школу и согласовать с вами кандидатуры новых преподавателей.

— Конечно, конечно, — с лёгким недовольством сказала МакГонагалл, постучав пальцами по столешнице.

Эрни и Гермиона встали.

— Вы решились, мисс Грейнджер?

Гермиона, слегка поджав губы, кивнула.

— Итак, я жду вас семнадцатого числа для оформления документов, — сказала МакГонагалл. — И передайте мистеру Поттеру, что профессор Слизнорт принимает зелья только в оловянных котелках, не забудьте.

Гермиона тепло попрощалась с директрисой и следом за Эрни покинула кабинет.

Гаргулья встала на место за спиной Грейнджер с каким-то тревожным окончательным стуком.

— Не описать словами, как я счастлив, что ты решила последовать моему примеру, — высокопарно изрёк Макмиллан, сияя улыбкой.

— Эм-м… Спасибо.

— Я уверен, нас ждёт ещё один незабываемый год!

Гермиона обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на гаргулью, знакомые гобелены и каменные статуи по бокам ближайшей ниши. Ей вдруг вспомнились слова Гарри, сказанные ей на кухне «Норы». Да ведь она умрёт от скуки, если послушается поучений Рона.

Итак, она возвращается!

* * *

Рон раздосадовано фыркал, на его лице поселилось самое несчастное выражение, ведь Гермиона обложилась учебниками, вместо того, чтобы прогуляться с ним рука об руку по Косому переулку.

А погода была великолепна!

На диване рядом, подобрав под себя ноги, сидел Гарри. Вокруг него порхали трансфигурированные из яблочных огрызков коноплянки.

— Гарри, ты делаешь всё в точности, как надо, — похвалила Гермиона, на мгновение подняв взгляд от свитков на волшебных птиц. — Выглядит просто чудесно! Профессор будет довольна.

— А я вот не-до-во-лен, — проворчал Рон, запустив в пузатую птичку, приземлившуюся рядом с ним, скомканным листом пергамента. — Почему вы не посоветовались со мной? Я думал, между нами нет секретов, и… — опа! — вдруг узнаю, что моя девушка возвращается в школу, и мы будем видеться только на каникулах, а лучший друг днями и ночами готовится к экзаменам!

— Мы бы посоветовались, но ты всегда затыкаешь уши, когда речь заходит об учёбе, и превращаешься в лукотруса, у которого срубили дерево, — ответил Поттер, ухмыляясь.

— Гарри, такими темпами ты скоро превратишься во второго Перси. Зачем тебе эта куча литературы?

На самом деле, книг было не так уж много, но для Уизли четыре уже были горой.

— А ты, Гермиона? Надо же было додуматься до такого?! Это тебя Эрни подначил, да? Я оторву Макмиллану уши и заколдую их в подковы для гиппогрифов!

Гермиона решила не отвечать — она всё ещё немного дулась на Рона из-за того, что он испробовал облысевающие леденцы на Живоглоте. Грейнджер что-то увлечённо записывала со скоростью два фута в секунду.

— Мы же по-прежнему будем видеться. Ну не надо так смотреть, Рон, ради бога! — воскликнул Гарри. — Улыбнись.

— И дементоры к тебе потянутся, — огрызнулся Уизли.

— Тогда хоть повернись.

— Зачем ещё? — подозрительно спросил Рон.

— Просто мне надоело разговаривать с твоим затылком, — рассмеялся Поттер. — Ты же в курсе, я давно мечтал поступить в Управление мракоборческого отдела.

Поттер прекрасно знал, что эти объяснения Рону нипочём. Друг не понимал желания Гарри и Гермионы сдавать все предметы на «Превосходно». Особенно это касалось Поттера.

— Ладно, Гермиона, с ней давно всё понятно. Но ты? Да тебя возьмут даже с «Троллями», — глубокомысленно вещал Рон каждый божий день. — Ты же одолел Волдеморта!

Но Гарри не хотелось поступить на службу к специалистам по борьбе с тёмными искусствами и там в первые же дни распрощаться со своей героической репутацией. Да, разумеется, он варил неплохие зелья по сравнению с кляксами Рона или дымящимися цементными лужицами Невилла, но этого, мягко говоря, недостаточно, а уж успехи в области трансфигурации были совсем лишены постоянства.

Площадь Гриммо была самым спокойным местом для подготовки, и от угощений Кикимера сложно было отказаться. С тех пор, как эльф получил в пользование медальон Регулуса, каждый день выдавал чудеса кулинарии.

Трель дверного звонка заставила Гарри оторваться от учебника по трансфигурации. Он бегом спустился вниз, открыл дверь и тут же оказался в объятиях своей умопомрачительной девушки.

Джинни поцеловала его в щёку, и Гарри понял, что ожидал этого момента весь день. Уизли сунула ему в руки перевязанную лентой коробку.

— Всё учишься, — покачала головой Джинни, убрав с волос Поттера пёрышко. — А это мама прислала.

— Ага, — Гарри вдохнул аромат свежей выпечки авторства Молли Уизли, ощущаемый даже через пёстрый картон. — Надо куда-нибудь убрать, пока не увидел Кикимер. М-м… Кажется, там нечто сногсшибательно вкусное!

Джинни задорно рассмеялась и прошла в дом.

Миссис Блэк на портрете зашипела неслышные проклятья. Оглушающее заклинание Снейпа действовало безотказно, храня тишину в доме второй месяц кряду.

С приходом Джинни подготовка к экзаменам всё время шла насмарку. Гарри словно по волшебству терял свой учебный настрой, ему было уже не до Гермионы и Рона.

Звонкий девичий смех звенел на всех этажах, заставляя сердце Поттера счастливо трепетать в груди. Стоит ли говорить, что Кикимер из всех посетителей особняка больше всего недолюбливал именно Джинни Уизли? А той словно ему назло крайне полюбилась перестановка вещей в особняке, и особенно твёрдая рука Джиневры чувствовалась в гостиной.

— Вот ведь напасть! Посмотрите на него, — заворчал Рон, спускаясь по лестнице с грацией Хагрида. — Хотя бы раз, Гарри, ты бы прислушался ко мне и вылез из-за книжных баррикад, но нет. Стоит же только показаться моей хохочущей сестрёнке, и ты без зазрения совести милуешься с ней.

Уизли трагически вздохнул.

— Я не виновата, что ты не милуешься сейчас с Гермионой, — язвительно ответила Джинни. — А что, Гарри? Он сам напросился!

Лицо появившейся за Роном Гермионы чуть заалело, но Джинни было всё равно. Гарри понимал это, как и то, что Джинни считала, что ему не стоит проводить столько времени за учебниками.

— Привет, — проговорила Грейнджер. — Гарри, пожалуй, я загляну во «Флориш и Блоттс». Мне нужна одна ужасно важная книга, а ещё скоро закончатся чернила…

— А ты, Рон, никуда не собираешься? — мягко спросила Джинни.

— Не-а, — ответил Уизли. — А что? Вы куда-то намылились?

Джинни наградила его взглядом акромантула, от которого убежал обед, и выразительно качнула головой в сторону двери.

— Гермиона, я тебя провожу! — подхватил Рон, догадавшись, к чему клонит сестра.

— Замечательная идея!

— Вы точно решили уходить сейчас? — спросил Гарри. — А то пироги…

— Ну какие ещё пироги, Гарри, — с укоризной произнесла Джинни. — Ты что, не слышал про ужасно важную книгу?

— Точно, точно! — решительно встрял Рон — его не прельщала отсидка в четырёх стенах.

— Гарри, не забудь помешать зелье, — обеспокоенно произнесла Гермиона, выталкиваемая Уизли из дома. — Три раза против часовой стрелки через пятнадцать минут. Ты же знаешь, как было трудно найти все ингредиенты!

Поттер понимающе закивал, продолжая обнимать Джинни.

Грейнджер поняла, что до Гарри не дошло ни одного её слова.

* * *

Десятки волшебников торопились по своим делам, не обращая никакого внимания на героев войны. Гермиона вздохнула с облегчением — она боялась, что даже после той ужасной колдографии в «Ежедневном пророке» её смогут узнать. Ах, этот ужасный чёрно-белый колдоснимок! Даже Рон, увидев его в первый раз, спросил Гермиону: «Зачем ты надела шляпу?»

Рон находил любые предлоги, чтобы отвлечь её от намеченной цели. Уизли втянул Гермиону в кафе «Чайный пакетик Розы Ли», куда привезли новые сахарные батончики, потом пригласил в «Дырявый котёл», где старина Том угостил их бесплатной медовухой, а затем уговорил посмотреть на танцующих в витрине скелетиков.

Гермиона понимала, что Рону не хватало её внимания, но не могла ничего с собой поделать. Сейчас её занимали только новые учебники и свитки с заклинаниями.

Рон был предельно мил в последние дни, и Гермиона подозревала, что Гарри провёл с ним разъяснительную беседу. Уизли хоть и выступал против решения Грейнджер продолжить обучение, но не так яростно.

Артур пару раз попытался намекнуть Гермионе, как бы ему пригодилась помощь маглорождённой волшебницы. Он даже попросил её растолковать предназначение парочки тостеров и не забыл восхититься её познаниями штепселей.

Больше всего усилий для сокрытия своих истинных чувств предпринимала Молли. Не могла же она сказать, что выступает против учёбы Гермионы, при Джинни. Той только дай повод, и она бросит Хогвартс с метлой на плече.

— Ну зачем, дорогая? — тихо вопрошала миссис Уизли. — Разве дела Рона в магазине не идут в гору?

«Но ведь дело не в Роне», — хотела возразить Гермиона, понимая, что Молли видит в ней своё продолжение и помощницу по хозяйству. Было очень неприятно признавать правоту Флёр, не так давно сказавшей: «Здесь совсем нечего делать, только кухня и куры!»

Только Гарри она могла по-дружески признаться, что немножечко, ну совсем чуточку, скучает по их приключениям.

— Гермиона, мы избалованы, — смеялся в ответ на это Поттер. — Мы привыкли, что наши жизни находятся под угрозой. Я тебя понимаю!

У Рона мнение с ними не совпадало. Ему приключений хватило на всю жизнь.

— Когда-нибудь я разбогатею так, что никаким Малфоям не снилось! — грезил вслух Уизли. Конечно, он шутил, но в каждой шутке, как говорится… — И дом у нас будет не хуже. Конечно, нам понадобятся домовые эльфы, но я, разумеется, разрешу тебе, Гермиона, давать им отпуска и выплачивать жалование. А ещё у тебя будет большая библиотека. Ты же об этом мечтаешь?

Гермиона на это только качала головой и целовала своего рыжего ворчливого мечтателя. Она пока не думала о будущем доме, но ясно понимала — домоседки из неё не выйдет. И никакая библиотека тут не поможет.

Наконец Рон вдоволь нагляделся на отплясывающих румбу скелетов и с траурным видом поплёлся к дверям «Флориш и Блоттс».

Внутри было не продохнуть, и так же шумно, как на улице. Дети и родители оккупировали книжные стеллажи в поисках учебников на будущий учебный год. Вокруг прилавка трижды петляла очередь. Счастливая продавщица подмигивала покупателям и вкладывала в корзинку с покупками цветной вкладыш на приобретение перьев «Писарро».

Гермионе пришлось силой проталкиваться к стенду.

Рон выпустил её руку, сжав напоследок, и жалобно пробормотал:

— Ну и денёк сегодня. Я подожду тебя снаружи?

Грейнджер даже немного обрадовалась. Без Рона она с удовольствием выберет себе книгу, и никто не будет стоять над душой и торопить.

— Купить тебе взрывной попкорн? — беспомощно предложил Уизли.

— Да, да, — откликнулась Грейнджер. Как это бывало у Гарри при появлении Джинни на горизонте, у Гермионы при виде стольких любопытных книг всё остальное теряло свою значимость. Но она всё-таки оглянулась и добавила: — Это было бы здорово!

Уизли искренне улыбнулся.

Когда Грейнджер почти скрылась в толпе, оттеснённая покупателями, то неожиданно с теплотой подумала, что Рон — отличный друг. И тут же что-то неприятное кольнуло Гермиону в сердце, но она отмахнулась от всплывших мыслей и решила обязательно подумать об этом позже. Наверное, всё дело в том, что в последнее время она устала до чёртиков.

Гермиона заинтересованно разглядывала книжные полки раздела Защиты от тёмных искусств и вдруг увидела стоящего между стеллажами Теодора Нотта. Бывший однокурсник скептично оглядывал полки с учебниками.

Переступив с ноги на ногу и решив, что нет ничего дурного в том, чтобы с ним поздороваться, Гермиона двинулась вперёд.

— Привет, — сказала она, взяв с полки первую попавшуюся книгу.

Тео лениво перевёл взгляд на Гермиону.

— Здравствуй, — сухо отозвался Нотт и отвернулся.

Гермиона немного покачалась на каблуках взад-вперёд, заглядывая ему через плечо. Учебник, который выбрал Нотт, совершенно не стоил своей цены. Как это бывало с ней и раньше, Грейнджер не могла спокойно относиться к происходящей в мире несправедливости, даже такой.

— Не советую брать. Очень непопулярные теории, а взмахи палочкой проиллюстрированы недостаточно точно. Поверхностное описание курса.

Гермиона прикусила язык, поняв, что в ней поднимает голову школьная зануда. Но Тео положил томик на место и хмуро спросил:

— А какую посоветуешь?

— О! — лицо Гермионы просияло. Гарри и Рон никогда особо не прислушивались к её советам в плане литературы. Главные критерии для них всегда были одни и те же: простота и краткость изложения. Грейнджер с радостью порекомендовала Нотту «Великолепные контрчары от Фабби Тэппет» и осторожно поинтересовалась:

— А для чего тебе учебник по ЗОТИ?

Тео словно с неохотой зашевелил губами.

— Наверное, потому что на седьмом курсе нас учили тёмным искусствам, а не защите от них...

Гермиона нахмурилась. Только теперь она заметила, что вид у Тео был какой-то подавленный. Даже ярко-синие глаза, казалось, потускнели.

Нотт никогда не опускался до того, чтобы дразнить её в школе даже на младших курсах, и казался ей вполне безобидным. Ему было удобно не замечать присутствие Грейнджер в классе.

— Спасибо за совет, — буркнул Теодор, натянув капюшон до самых глаз. Он расплатился на кассе и быстро покинул магазин.

Грейнджер вышла вскоре после него и передала купленные книги ожидавшему у входа Рона.

— Ты видела? — оживлённо спросил Уизли, отправив в рот горсть попкорна.

— Что именно?

— Парой минут раньше тебя отсюда вышел Нотт. Помнишь такого? Ну и тухлый вид у него был, небось, худо этому слизняку сейчас приходится.

— А что такое?

Уизли хмыкнул.

— Ты не слышала? Ещё в июньском «Пророке» писали, что его папаша оказался за решёткой Азкабана. Ну и поделом! Да он едва не угробил Луну в Отделе тайн! Ты всё купила? А это что такое? Вкладыш на вкусные перья? Здорово! Пойдём купим парочку.

— Тебе-то зачем? — рассеянно произнесла Гермиона. Ей вдруг стало безумно жалко бывшего однокурсника. Что-то печальное и тоскливое было в его беспокойном затравленном взгляде, теперь Гермиона это поняла. И в том защитном жесте, когда Теодор натянул капюшон, чтобы его больше никто не узнал. Похоже, Нотта страшило навязчивое внимание.

Жизнь у чистокровных волшебников, поддерживавших Волдеморта, теперь не сахар. Чего не скажешь о других семьях, например, Уизли.

— Как зачем?! — громко сказал Рон и поцеловал задумавшуюся Гермиону в макушку. — Они же невероятно сладкие!