Глаза Трех Миров (гет)

Я вот уже третий час пытался понять, чего же хотят добиться от меня все воспитатели и, кажется, даже кто-то из низших чинов АНБУ.

— Мальчик, как ты, биджу побери, вообще в деревню пробрался? — в сердцах бросила мне одна старушка… Ну, лет сорок женщине, по сравнению со мной — явно старушка.

— Не знаю, тетя, я плишол! Пастукал в двель! И сказал длугой тете как миня зывать! Эта тетя спласила миня пло папу, но я нисяво ни помыню! А вы мине ни веите!

— Да что же это такое… — под определение ее действий подошел бы многострадальный жест «ладонь-лицо».

Внутреннее Ржущее Чудовище ака Пустофицированный Тобинатор не переставал биться в истерике и уже просто тихо всхлипывал…

Я тоже, кстати, всхлипывал, но выдавал эти звуки за зарождающийся детский рев. Так как воспитатели здесь — люди опытные, меня тут же подняли на ручки, и я уткнулся в шею той самой девушки, что меня встретила возле двери.

— Я спать хотю, — негромко пробубнил я, заставив обратить внимание всех присутствующих на себя.

— Ну, милый мой, — мягко похлопала меня по макушке девушка. — Ты не понимаешь, что это проблема? Ты нигде не числишься…

— Я помню, сто моих лодителей убили… Тетя, а пасиму у меня зывот балит?

— У тебя болит животик? — сразу переполошилась девушка, а вместе с ней и та сорокалетняя женщина, даже подскочила ко мне, оставив АНБУ на месте. — Где? Ты что-нибудь поел не то?

— Я нипомню! Я вчела кушал! — ага, еще будучи в своем мире… это заявление получилось у меня наиболее надрывно звучащим, ибо в этой жизни мне не пришлось поесть ничего, окромя чакры, все-таки, спереть еду, когда ты вял и хочется упасть. Аж желудок скукожился от предвкушения еды… Пусть даже это будет обычный рисовый онигири или еще какая-нибудь японская лабуда… Хотя лучше жареное в казане мясцо…

Но чего нет, того не заметно…

Эх…

* * *

Я делал плавные горизонтальные движения руками, будто глажу пальцами плоскость, стоя на крыше приюта и при этом покачивая корпусом в такт движениям. Выполнение комплекса позволяло мне не менее плавно размышлять. Мысли о бытие…

Мысли о бытие были прерваны почти истошным ором откуда-то изнутри здания. Все дети как дети, а этот… Там усыкивалась от собственного превосходства малявка, называющая себя Минато. И периодически настолько несвоевременно врывалась в мою медитацию или прогон форм тайцзи и илицюань, что мне хотелось кардинально изменить историю этого мира, убив эпатажного сопляка еще в этом славном возрасте юной беззащитности…

Но я помнил слова той девочки…

Менять канон с оглядкой на то, как это повлияет именно на четвертую войну, грозящую стать самой разрушительной.

Остальное сдвинуть будет крайне трудно, потому рекомендация была несильно отсвечивать. Конечно, мечты не дать совершить Хирузену те ошибки, что он совершит в третью мировую, у меня не было, так как для меня этот мир был достаточно чужд, а люди казались отнюдь не невинными овечками, которых стоит пасти и защищать, а самыми настоящими баранами, которые, имея доступ к такой восхитительной вещи, как магия, банально забили болт на ее повсеместное развитие и распространение.

Да и я, хоть старше Минато на два года, смогу стать разве что таким же как он командиром отряда или руководить действиями, происходящими на фронте. Это, конечно, хорошо для карьерного роста, ведь эвона как повернулось — этот беловолосик умудрился даже Хокаге стать… Но без должного образования мне не добраться и до этого…

Я причмокнул губами, закатив глаза и параллельно с этим свесив ноги с края крыши. Только подобное выражение эмоций могло появиться у меня даже тогда, когда я был один. Наверное, гены папаньки аукаются. До сих пор не могу забыть его это: «Когда никто не смотрит, можно быть БОЛЕЕ расслабленным…» Это же кем надо быть?!

Я понял.

Надо быть Орочимару, попаданцем в Орочимару или попаданцем в сына Орочимару.

Что ни день — то конспиративная работа на уровне Штирлица… Хорошо хоть Мюллера пока не предвидится. Хотя с моими наполеоновскими планами изменить судьбу это ненадолго. А менять необходимо многое…

Во-первых, есть проблемы у папаньки, потому как я и до подселения подозревал, что до определенного момента своей жизни он был гораздо более нормальным, чем в аниме, но что-то его надломило, сделало, как бы сказала моя племянница, его таким говнюком, каких свет не видел… Ну и во-вторых, я не собираюсь тихо сидеть и ждать, пока меня заметят во время учебы в Академии или после нее.

Если честно, я, как огромнейший халявщик, хотел бы откосить от учебы в этом царстве сопливых гордецов и тупых простолюдинов. И не думайте, что я такой высокомерный! Просто это может случиться лишь в сказке — желание у нормального два раза и всерьез образованного человека общаться на протяжении как минимум трех лет с этими полудурками. Хоть они и дети, но к по-настоящему образованным клановым детишкам, типа детей важных шишек клана, меня не подпустят, как не подпускали бы в общей песочнице мальчика с какашкой на лопаточке и без родителей, чтобы эту какашку сняли…

Но это все лирика.

Фактически, я мог бы избавиться от этой заранее невыносимой обязанности хотя бы показав то, что уже умею, тот же илицюань на большой скорости или змеиный призыв. Обещанное додзюцу, кстати, так и не пробудилось. Хотя если проводить аналогию с шаринганом, должны быть какие-то условия пробуждения для подобного.

Хотя есть одно гигантское НО.

Мне всего шесть лет. Я этого попросту не могу знать, а мои упражнения выглядят как игры, конечно, когда я не исчезаю в мир змей, но уж это-то я могу проконтролировать — чтобы никто меня не заметил. И если я не найду выхода, мне придется учиться быть обычным мясом. Или жертвой палача, если я раскрою свои навыки. Потому как здесь шпионом и в теории, и на практике может быть каждый. Тем более, крайне странная история моего появления, списанная на случайность, обязательно всплывет…

А нам того не надо.

Уже прошел год с того момента, как я здесь появился. И я уже начал наводить шухер. Начнем с того, что я случайно, на самом деле случайно, когда бегал за цветами, столкнулся с красноволосой женщиной. И имела эта женщина крайне знакомую прическу…

Мито Узумаки.

Она была в цветочном магазине с миленькой маленькой девочкой моего возраста. Красные волосы, красивое лицо, и, что самое главное, она была европейкой! Аловолосой, курносой, белокожей… Я не мастер в определении нации по форме лица… Но блин! Я скорее объявлю, что эта женщина и девочка ближайшие родственники Аски Лэнгли, небезызвестного немецкого пилота Евангелиона, чем то, что они имеют хотя бы намек на азиатские черты лица.

Кстати, не помню, кто мне сказал, что Кушина приехала сюда будучи уже семилетней… Наверняка какая-то путаница… И Мито явно не собиралась выпускать девочку из дома без должного воспитания и подготовки. Потому как даже такой сомнительный контакт, как я, сказавший ей лишь пару слов, причем приправленных детскостью и моим любимым «сбежавшим от логопеда» говорком, заставил химе Узумаки насторожиться. Наверняка та же ситуация, что и у Учих, Хьюг и прочих крупных кланов — только сдача экзамена и редкие посещения занятий, а все остальное внутри самого клана…

И начинаю подозревать, что-то ее вынудило перестать следовать традиции и отпустить Кушину в академию… И это «что-то» наверняка тандем Хирузен-Данзо… Ну и передача биджу заодно, которая бы не смогла пройти, будь у наших Медведо-Путиных хотя бы призрачная неуверенность в лояльности джинчурики к деревне. В мою теорию укладывается и дальнейшая дурь, происходившая с ней по сюжету. И близкое знакомство с Минато, который от нее не шарахался, ибо умный. И похищение, когда мальчишка, хоть и талантливый (Нет здесь настоящих гениев кроме меня и моего папочки местного! Я сказал!), но в одиночку, поперся спасать, вдумайтесь только, джинчурики!

Которого спиздили из деревни, как однажды спиздили у меня в общаге тарелку пельмешей… И рассекретить того воришку мне удалось мгновенно, ибо жили мы в одной комнате… Так и здесь. Сами пельмешки не очень поняли, что вляпались и пойдут не в тот желудок, чей хозяин их готовил, но вот Кушина… Кушина уже сейчас девочка бойкая, развитая, и вряд ли, не будь на тот момент играющих гормонов и отсутствующей старшей подруги, то есть госпожи Мито, она бы не сумела добраться хотя бы до части правды.

А смех у меня все-таки странный… Если смеюсь не «ку-ку-ку», а открыто, начинается крайне идиотский и, я бы даже сказал, очень смешной, простите за тавтологию, смех. А «ку-ку-ку» хоть и противно, если еще и облизнуться, но… Облизываться я пробовал только перед зеркалом и больше не повторял. Если я еще и дойду до саннин-мода в своем общении со змеями, то с Орочимару сходство будет неразличимым. Так что надо как-то зарегистрировать наше с ним родство, но вот как? Саннина все это время нет, он, видать, со своими сокомандниками пошел паломничество совершать по местам, где прошлась война… Если честно, войны — это вообще не мое, я даже стратегии до конца только ради сюжета проходил, а не забавы для.

— Хэби! Пошли играть! — тщательно проговаривающий все буквы желтоволосый малыш подбежал под место моего нахождения и замахал руками как пропеллер.

Я негромко вздохнул на это и повис на карнизе, чтобы затем спрыгнуть.

Что поделаешь… Приходиться соответствовать своему возрасту и хоть иногда показываться, так скажем, на людях… Да и это я сам виноват, что завел у Минато привычку звать меня поиграть именно в это время дня после моих «странных игр». Это соответствовало моему плану подловить кого-то из саннинов на возвращении в Коноху. К нам присоединялись другие ребята, и мы начинали самую интересную из всех возможных для ребенка-сироты игр. Мы играли в саннинов.

О, мой коварный план…

Ни один саннин не пропустит мимо себя стайку детишек, разбирающую роли и буквально бьющуюся насмерть, чтобы стать Джирайей, Цунаде или даже Саламандрой. А когда подойдет кто-то из взрослых, те же саннины, они смогут увидеть меня, сидящего или стоящего, повторяющего формы или читающего словарь кандзи где-то в сторонке… Почти полную копию Орочимару. Только узоры под глазами серовато-черные. И волосы короче. И один глаз скрыт челкой. Все же, я пытаюсь просчитать еще и появление додзюцу, потому лучше мне иметь одну постоянную прическу, чем удивить потом кого-то из знакомых новым имиджем.

Кстати, насчет узоров… Змеи говорят, что при достижении саннинства у каждого цвет свой… Так что они определили цвет и порекомендовали радоваться, потому как темная чакра им очень нравится. Это поможет достичь обширности призыва и большего единения с тотемом, но я, правда, не особо хочу объединяться со змеей так, как это сделает в возможном будущем мой папаня… Нелюдем становиться это последнее дело…

И без того уже будущий шиноби.

Я и не подозревал, что моя спокойная жизнь закончилась еще тогда, когда ноги коснулись запыленной дороги на выходе из ворот забора перед приютом. Ведь именно в это время в селение возвращались саннины. Правда, только вдвоем.