Диана

Воительница народа Лунари, обитающего в окрестностях горы Таргон и гордящегося своей несломленной верой. Облаченная в переливчатый доспех цвета зимней ночи, она въяве воплощает мощь лунного сияния. Диана впитала в себя силу иных сущностей, некогда сошедших на грозный пик Таргона, — и с тех пор она уже не совсем человеческое существо. Ныне воительница сражается, прокладывая путь для своей власти и воли.

Диана родилась в то время, когда ее родители спасались от бури на бесприютных склонах горы Таргон. Туда они пришли из дальних краев, манимые мечтой увидеть ту вершину, что знали только по рассказам, и влекомые надеждой узреть откровение. Изнуренные лишениями и истрепанные всеми ветрами путники остановились на восточных склонах горы. Там-то, в безжалостно-ледяном свете лунного сияния, и появилась на свет Диана, после чего ее мать испустила дух.

Следующим утром, когда буря стихла и взошло солнце, охотники из близлежащего храма Солари нашли новорожденное дитя, запеленутое в медвежью шкуру и спящее на руках уже мертвого отца. Они принесли найденыша в свой храм, где новорожденная предстала пред ликом солнца и была наречена именем Диана. Девочка с собольими волосами была воспитана в духе Солари, верования, преобладавшего в землях вокруг горы Таргон. Затем Диана прошла обряд посвящения, чтобы служить солнцу во всех его проявлениях. Она изучала легенды о светиле и ежедневно упражнялась вместе с Ра-Хорак, воинами-храмовниками народа Солари.

Старейшины Солари учили ее, что только солнце — истинный источник жизни, а свет луны, неверный и бесплодный, в своей тени привечает лишь созданий тьмы. Однако Диана стала находить лунное сияние чарующим и прекрасным — куда привлекательнее беспощадного солнца с его слепящими взор отблесками. Каждую ночь девушка спала и видела, как она карабкается по склонам, ускользая из покоев общины, чтобы собирать ночные цветы и любоваться серебряной чешуей ручья в лучах луны.

Годы шли, и Диана ощущала все большее и большее несогласие со старейшинами и их наставлениями. Все сообщаемое она подвергала сомнению, подозревая, что за каждым уроком таится недомолвка, что учение, возможно, умышленно выхолостили... Чем взрослее становилась Диана, тем больше крепло в ней чувство одиночества: товарищи по детским играм сторонились язвительной и допытливой подруги, вечно державшейся особняком. Ночами, когда взошедшая луна заливала серебряным светом невыносимо далекий горный пик, Диана все сильнее ощущала себя изгоем. Желание взобраться по горным кручинам к вершине терзало неотвязным зудом, но усвоенные премудрости учили тому, что в наказание за такую дерзость гора отберет и жизнь, и кое-что большее... Лишь самые достойные и отважные решались на восхождение. Каждый новый день лишь отдалял Диану от прочих и убеждал ее в том, что главное предназначение всей ее жизни остается неисполненным.

Первый ключ к разгадке тайны она нашла, когда подметала пол в библиотеке, отбывая наказание за очередную перепалку со старейшиной. Отблеск света из-за сдвинутого шкафа привлек внимание Дианы. Присмотревшись, она обнаружила полуистлевшие листы древней рукописи. Диана извлекла их и изучила той же ночью, при свете луны, — и прочтенное ею будто отворило потайную комнату в ее душе.

Диана узнала о почти полностью истребленном племени Лунари, которое почитало луну как источник жизни и залог мирового равновесия. То, что ей удалось разобрать в разрозненных сведениях, описывало Лунари как адептов ''вечного цикла'' — смены дня и ночи, солнца и луны, которая и создавала вселенскую гармонию. Для девушки с собольими волосами все это стало откровением. Бросив взгляд за стену освещенного луной храма, она увидела дряхлую старуху в медвежьей шкуре, с трудом пробиравшуюся дальней тропой, что вела к вершине горы. Шаги ее были неуверенными, и ей приходилось опираться на резной ивовый посох, чтобы не упасть. Заметив Диану, старуха немедленно стала просить подмоги, объясняя, что должна достичь вершины горы до наступления утра — что казалось Диане совершенно непосильной задачей.

Желание помочь старой женщине и забраться на гору боролось с затверженными уроками Солари. Гора покорялась лишь избранным, а Диана отроду не замечала за собой избранничества. Женщина снова принялась просить о помощи, и в этот раз Диана отбросила сомнения. Она перелезла через стену и повела свою спутницу в гору, держа ее за руку и не переставая изумляться, как человек в столь преклонном возрасте вообще решился на подобное. В следующие несколько часов они взбирались по склону, поднявшись выше облаков, в морозную высь, где луна и звезды сверкали алмазным блеском. Несмотря на дряхлость, женщина не останавливалась, да еще и подбадривала Диану, когда та спотыкалась или воздух вокруг становился особенно холодным.

Ночная тьма все не рассеивалась, и Диана потеряла счет времени. Лишь звезды кружили над головою в своем хороводе, лишь маячила перед глазами гора. Ступая след в след, Диана и старуха лезли ввысь, и казалось, что лишь бледное сияние луны оберегает их от неверного шага. Наконец, усталая и изможденная до предела, Диана упала на колени, чувствуя, что ее тело истратило все силы до последней капли. Когда же она подняла взгляд, то увидела — они на вершине. Сбылось то, что, казалось, невозможно совершить всего за одну ночь. На горном пике, увенчанном гирляндами призрачных огней, укутанном пеленой переливающегося света, перевитом спиралями ярчайших цветов, высился мерцающий призрачный город, будто парящий в воздухе и выстроенный сплошь из золота и серебра.

Она искала взглядом свою провожатую, но та, казалось, испарилась — лишь плащ из медвежьей шкуры, наброшенный на плечи Дианы, напоминал о ее существовании. Вглядываясь в свет перед собою, Диана видела знак — зарок того, что на ее вопросы найдутся ответы, что она отыщет свой путь и что жизнь ее, возможно, станет чем-то намного большим, чем она могла себе представить. Этот знак она искала всю свою жизнь, сама того не зная, и новая энергия разлилась по ее телу, заставляя выпрямиться во весь рост. Она сделала первый робкий шаг в направлении невероятного видения, но с каждой секундой решимость в ней крепла.

Свет хлынул волной, и Диана закричала, когда он ворвался внутрь нее, единясь с какой-то грандиозной нечеловеческой силой, невероятно древней и могущественной. Ощущение было болезненным, но и радостным — то ли мгновение, то ли целая вечность в откровении, разверзшемся за этим мороком. Когда же свет наконец померк, девушку охватило чувство потери — сродни муке, равной которой ей прежде не доводилось испытать.

Диана поплелась прочь с горы, в полубреду, не видя дороги, пока не очутилась перед расщелиной в горе — входом в пещеру, которого она и не заметила бы, если бы не игра теней и лунного света. Продрогнув в поисках убежища, Диана поспешила укрыться в пещере. В глубине узкая расщелина расширялась, пряча внутри рассыпавшиеся руины, которые прежде могли быть храмом или просторным залом для собраний. Развалившиеся стены были украшены поблекшими фресками с изображениями воинов в серебряных и золотых латах, сражавшихся спина к спине против необозримой орды уродливых чудовищ, под небом, струящим на поле битвы потоки жгучего света.

В центре зала сверкал серповидный клинок, а также доспех, равного которому Диане видеть не приходилось: кольчужная рубашка, скрученная из серебряных колечек, и диковинным образом сработанная броня из отполированной стали. Увидев свое отражение в ее блестящей поверхности, Диана заметила, что ее собольи волосы стали теперь снежно-белого цвета, а на лбу раскаленным светом засияла руна. Она узнала тот же символ, что был искусно выгравирован на броне доспеха, — и он же был на страницах истлевшей рукописи из библиотеки. Так для Дианы настал момент истины: она могла отказаться от этой новой судьбы или же принять ее.

Диана подошла ближе, и как только ее пальцы коснулись холодной стали доспеха, сквозь ее разум пронеслись картины жизней, которыми она никогда не жила, воспоминания о событиях, в которых она никогда не участвовала, и ощущения, которые ей были неведомы. Обрывки древних историй смерчем взвились в ее голове, неся тайное знание, которое она успевала лишь смутно осязать, и бесчисленные откровения будущего, которые вихрь гнал, как тучи пыли.

Когда видения померкли, Диана обнаружила себя облаченной в серебряную броню, которая была ей впору, будто сделанная по ее мерке. Ее разум еще пылал новоприобретенным знанием, но большая его часть, к ее превеликому сожалению, оставалась недосягаемой, будто наполовину затененная картина. Девушка все еще оставалась Дианой — но уже при этом и кем-то иным, кем-то вечным. Словно получив поддержку от этого нового знания, Диана выбралась из пещеры и направилась к храму Солари. Теперь она знала, что старейшины обязаны услышать открывшееся ей.

У храмовых врат ее встретила Леона, магистр Ра-Хорак и славнейшая из воинов Солари. Диану проводили к старейшинам храма, и по мере ее рассказа о Лунари на их лицах читалось всевозрастающее смятение. Когда же речь была окончена, старейшины немедля обвинили девушку в ереси, святотатстве и восхвалении ложных идолов. Наказание за столь гнусное злодеяние предусматривалось только одно: смерть.

Диану объял ужас. Как старейшины могли отвергнуть то, что заведомо было истинно? Как они посмели закрыть глаза на откровения, сошедшие с самой вершины священной горы? В душе девушки копился гнев на их умышленное неведение, и сверкающие круги серебристого огня дрожали в воздухе вокруг нее. Испустив крик, в котором ярость мешалась с отчаянием, Диана выхватила меч и принялась разить им всех вокруг. С каждым ударом все ярче вспыхивали серебряные сполохи убийственного света. Еще и еще, Диана била вновь и вновь... И лишь когда ее ярость улеглась, она увидела, какую резню учинила. Старейшины были мертвы. Леона лежала навзничь, а ее доспех курился дымком, будто только что извлеченный из горнила. Ужаснувшись содеянному, Диана бежала прочь с места побоища, скрывшись в диких ущельях горы Таргон, пока Солари не успели опомниться от ее свирепой атаки.

Преследуемая воинами Ра-Хорак, сейчас Диана пытается собрать воедино разрозненные воспоминания о народе Лунари, таящиеся в глубинах ее разума. Руководясь лишь половинчатыми откровениями да проблесками древней премудрости, Диана держится лишь за одну истину — знание того, что Лунари и Солари не должны враждовать и что для нее самой уготована судьба куда более значимая, чем участь простого воина. Куда ее заведет путь — пока неведомо, но Диана отыщет его любой ценой.

Узнать больше (ссылка на внешнюю энциклопедию)