(окончание)
Одно из самых шокирующих открытий связано с историей заклятия Контрапассо, придуманного Дамблдором - и несомненно тёмного: «Это заклятие обращало против человека его собственные эмоции; они отравляли разум жертвы, сводили ее с ума и, наконец, убивали». Лили бесплодно пытается увязать это с известным ей образом Дамблдора. Потом проскальзывает еще более шокирующая информация: разница между двумя видами магии – только в способе получения силы. Темная магия привлекает ее из внешнего источника: она более могущественна, но и чрезвычайно опасна для практикующего ее мага.
Это опрокидывает обычные наивные представления о «темном» и «светлом». Цель и Круцио, и Контрапассо – причинить страдания (и, возможно, смерть). Цели и «темных», и «светлых» (как и средства их) во многом сходны. Снейп не хочет больше служить не только Волдеморту, но и Дамблдору. Ремус признается себе, что в своей нерассуждающей ненависти «светлый» Сириус (как иронически звучит в этом контексте фамилия «Блэк») страшно похож на «темного» Северуса – созвучны даже имена. (Переводчик точно подмечает, что неспроста Дамблдор так легко поверил в возможность совершения Блэком массового убийства.)
Тема двойственности всплывает постоянно. «Словно он мог быть злым и добрым одновременно…» - растерянно говорит Ремус о Снейпе. – «Никто не знает, как далеко заходит власть волка, мистер Люпин», - замечает Дамблдор уже о самом Ремусе.
Граница добра и зла на самом деле проходит не во внешнем мире. Она – в человеческой душе. Это ее в первую очередь уродует использование темной магии: тем она и опасна. Самое страшное зло – то, что человек причиняет себе сам. И потому поворотным пунктом всей истории становится момент, когда Лили понимает, что ей надо изменять не Северуса, не обстоятельства – но измениться самой…
Прекрасно подобраны детали косвенных характеристик. Только один пример: Выручай-комната для Ремуса оборачивается ночным весенним лесом, для Дамблдора – яблоневым садом, для Джеймса – солнечной лужайкой с полевыми цветами, для Сириуса – пустынным морским берегом…
Переводчик не плетется за текстом, а лавирует, сочетая поиски наиболее точного, ёмкого слова с духом свободной импровизации. Чего стоит хотя бы подколка с именами: «мистер Снегг… Злей… Хлюпин…» А книга «О кудесниках-перевёртниках», которая переводится языком древнерусских повестей! (Что касается мата… спор о его применимости в принципе – древний и бесплодный: можно говорить лишь об уместности в том или ином контексте. Возможно, его могло бы быть и меньше: как бы ни выглядел Снейп внешне, на самом деле ему под сорок; и когда он чудом встречается с женщиной, которую страстно любил, а потом невольно предал и потерял, и обращается к ней с цветистой матерной бранью… ну да, тут у меня начинает сбоить воображение. Но Otium уже много раз объяснялась по этому поводу, и переводчику такого класса я склоняюсь поверить на слово, что для подобного решения действительно были веские стилистические причины.)
Спасибо за эту историю!