14 марта 2020 к ориджиналу Две звезды Сатурна
|
|
Анонимный автор
Ну, если хотите: сцена изнасилования у вас прямая демонстрация, почему “не рассказывай, а показывай” — всё без настоящих эмоций, механически, но не так, чтобы внушать отвращение, а чтоб, не описывая процесс, дать героине повод позлорадствовать. Насильник, выдающий монологи во время действа? Окей. Для сравнения то же изнасилование у Бэккера: Он задвигался. Его абсолютное господство над ее телом было каким-то нечеловеческим. Один головокружительный миг перетекал в другой, и вскоре все они слились воедино. Когда он ласкал Эсменет, кожа ее была как вода, она трепетала от конвульсий, сотрясавших все ее тело. — Она помнила, как его мощная грудь придавила ее груди, – и тогда она содрогнулась и рассыпалась под его тяжестью, точно была из песка. Она помнила, как лежала под ним, потная и неподвижная, отчаянно хватая ртом воздух, ощущая мощное биение его сердца через напряженный член. Малейшее его движение молнией пронзало ее лоно мучительным блаженством, от которого она плакала и стенала в диком забытьи. — А потом он вышел, и она осталась лежать, опустошенная. Руки и ноги у нее дрожали, кожа утратила чувствительность и похолодела от пота. Две из свечей уже догорели, однако комната была залита серым светом. «Сколько же времени прошло?» — Он стоял над ней, его богоподобная фигура блестела в свете оставшейся свечи. – Утро наступает, – сказал он. В его ладони сверкнула золотая монета, чаруя Эсменет своим блеском. Он подержал монету над ней и выпустил ее из пальцев. Монета плюхнулась в липкую лужицу на ее животе. Эсменет взглянула и ахнула в ужасе. Его семя было черным. – Цыц! – сказал он, собирая свои одежды. – Никому ни слова об этом. Поняла, шлюха? – Поняла, – выдавила она, и из глаз у нее хлынули слезы. «Что же я наделала?» Она уставилась на монету с профилем императора, далекую и золотую на фоне пушистых волос в паху и изгибов голого живота. Ее белая кожа была перемазана блестящей смолистой жидкостью. К горлу подступила тошнота. В комнате стало светлее. «Он отворяет ставни…» Но когда Эсменет подняла глаза, незнакомец исчез. Она услышала только сухое хлопанье крыльев, удаляющееся в сторону восхода. Прохладный утренний воздух хлынул в комнату, смыл вонь нечеловеческого спаривания. «Но от него же пахло миррой!» Эсменет скатилась на пол, и её вырвало. |