Мне здесь очень нравится Дадли, и одновременно очень его жаль. Такой он неожиданно поэтичный (но ведь известно, любовь меняет людей), так мог бы боготворить Джинни, мог бы на руках носить, мир к ее ногам без всякой магии положить… Но это не то. Это пример такого недостижимого, невероятного, но совершенно нежизнеспособного чувства. Вот не вижу с практической стороны, как они могли бы ужиться, как Джинни перестала бы быть недостижимым образом и стала бы своей, родной, телесной. Это будет уже совсем не то, не то чувство, не та драма.
Вот любовь Джинни и Гарри именно такая - теплая, всегда рядом, у них получается и семейная тихая радость, и терпеть друг друга, и переживать за жизнь друг друга, и вместе ввязываться в неприятности, пусть небольшие, но колеблющие спокойствие. В вероятных отношениях Дадли и Джинни такого бы не было.
Но невозможно не восхищаться этим волшебным, сладко-горьким чувством, этой радостью приобщения к чему-то, что на голову выше всей твоей жизни. Чего никогда не будет, и что навсегда останется с тобой.