Иногда мне казалось, что пора ставить пятую кровать — специально для беспокойства и безысходности. Они бы трахались, рождая тоску, страх, панику и недоверие.
...

Беспокойство топталось на пороге, безмолвно требуя поставить для него пятую кровать. Безысходность выглядывала из-за спины беспокойства и украдкой махала страху, панике и тревоге рукой, мол, подходите ближе, не бойтесь.

Гениально!