Ура, продолжение того единственного ориджевого фэнтезийного мира, который затянул меня с головой и не хочет выпускать!
То есть я еще на конкурсе, конечно, поняла, что это он. И даже поняла, какая его часть.
(Меня все еще цепляет за живое одно воспоминание о той истории, в которой я познакомилась с Фрагнаром.)
Спасибо. Просто - спасибо.
Название - дивное. Обожаю, когда узнаваемо обыгрываются какие-нибудь фразеологизмы или устойчивые выражения: так в название можно сразу не только тему поместить, но и суть истории.
Прекрасная атмсофера. Была в средневековых замках - и вот этот тяжелый камень, мрачные стены, старые цепи... Бр-р-р.
Еще я обожаю вот эту этическую неоднозначность (всегда любила читать рассказы про врачей во время всяких исторических волнений) - ты же врач, должен лечить... всех. Даже если боишься, что тварь глаза откроет и заколдует. А ты должен для этой твари сам совершить почти что чудо: из осколков собрать, фарш назад провернуть. И совершаешь, стиснув зубы и не смотря в глаза. И обезболивающее в глотку заливаешь - твари-то.
Твоя работа - спасать жизни. И ты спасаешь.
С другой стороны... Вот ты спасаешь жизнь колдуна, не даешь ему умереть - зачем? Чтобы передать его в руки палачей, которые будут его мучить и пытать, а потом снова принесут тебе окровавленный мешок с костями и скажут: "Лечи!"? Чтобы этого колдуна сломали, вытащили из него информацию, которая потом поможет поймать и убить других колдунов?
Ты работаешь на палачей. И ты казнишь.
И духи колдунов, которые приходят посмотреть в глаза своим палачам, могут прийти к тебе.
Вот это очень... сложная же ситуация. Если ты - Жизнь, трудящаяся в поте лица в крепости Смерти, ты Смерти противостоишь или помогаешь?
Если работаешь на палача - должен быть уверен, что палач все делает правильно. И гнать любые другие мысли прочь.
И вот эта неоднозначность - во всем. Она и в образах - и лекаря, и колдуна. Она и в мире магии, и в мире Инквизиции.
Она в философии.
Тут нет ничего белого или черного - все серое. Но что-то светлее, что-то - темнее. И это волшебно.
И очень... странно.
Отчетливо помню мелькнувшую после первого прочтения мысль: "Вот так сила созидания".
Всего лишь починить лампу, применить магию не чтобы сломать, а чтобы создать, - и картина мира, где все маги - зло, уже трещит.
Но это была первая мысль. А потом ее вытеснили другие, более... странные.
Вообще, для меня вся "Лампа преткновения" - один большой парадокс.
Рейка пугает темнота, затаившаяся в углах крепости, и для того нужны лампы-шары на потолке - с уютным желтым светом.
Но любимая лампа Рейка - не одна из них, а та лампа, которая, напротив, будто бросает вызов этому неподобающему "уютно". Мрачная, жутковатая.
И я не могу прогнать ассоциацию...
Дрейсер появляется в мире Рейка тогда, когда эта лампа больше не горит. И вытаскивает первый камень из стены его мировоззрения тогда, когда эта лампа не горит. Он ее зажигает и исчезает - но ведь все уже произошло.
Сама ситуация - маг починил лампу, и все, что знал Рейк, перестало казаться непреложной истиной! - будто бы так и просит именно в этой истории провести набившую оскомину параллель: свет - добро, тьма - зло.
Только вот именно у этой лампы вид жутковатый. Придающий лекарской такой вид, какой она должна иметь: мрачный и зловещий. Пусть простыни белые, пусть стулья удобные, пусть Рейк имеет полное право назвать лекарскую уютной -
Эта лампа смотрится в "уютной" лекарской немного неуместно - но она прекрасно вписывается в тот "правильный" мир крепости.
И я теперь почему-то вижу в ней этакого мрачного стража, который постоянно напоминал Рейку, где он находится, что он должен делать, что колдуны - зло.
Лампа погасла, страж на время покинул пост - и вот тогда в такой правильный мир проникло неправильное, вот тогда пошатнулся привычный уклад. Не тогда и не потому, что колдун лампу починил.
А не вписываться в правильный мир некомфортно, неуютно. У Рейка и так гротескно невоинственные светлые кудри и уютная лекарская. Без мрачной лампы совсем неприятно. И получается тогда, что Рейк так хочет починить свою лампу, потому что она еще и якорь, удерживающий его в рамках "правильного" мировоззрения...
А ведь этот "правильный" мир Рейку самому не очень-то и нравится. В правильном мире нет белых простыней и удобных стульев. Но признаться в этом нельзя, почти стыдно. Поэтому, конечно, все это нужно его пациентам - не ему.
Рейк очень-очень не хочет дать себе увидеть другой мир, в котором это не стыдно и не страшно. Он же новый. Непривычный. И очень-очень жуткий и жестокий. Он не готов.
И тогда то, что колдун чинит лампу, уже почти насмешка: "Держи свою лампу, лекарь, только чем она теперь поможет, когда ты уже видел мир без ее света".
Еще и добил: "Лампа твоя любимая - тоже колдовская, ага".
Я понимаю, конечно, что слишком уж глубоко ушла в символизм, но вот внезапно пришла эта ассоциация - и мне от нее уже не избавиться.
А мир за стенами крепости всегда притягателен. Там, конечно, свои проблемы, свои ограничения - но из бойниц в каменных стенах он кажется свободнее и, пожалуй, прекраснее, чем есть на самом деле.
Рейк же догадывается, глядя на пациента и вспоминая других колдунов, что здоровым он даже красив. Колдуны отпускают длинные волосы, разводят красоту. А потом попадают из своего мира, где им свободно, где им можно колдовать, в застенки Инквизиции. И остается вместо лица - кровавое месиво...
И вот это ведь тоже играет против Ордена. Уничтожать - красоту?..
А в этом и парадокс лампы.